С. С. Антюшин, С. А. Тюшкевич

Социальная и стратегическая стабильность как условие исторического прогресса

Монография

---

ebooks@prospekt.org

Информация о книге

УДК 304(470+571)

ББК 66.3(2Рос)0

А72

Изображение на обложке titoOnz / Depositphotos.com

Авторы:

Антюшин С. С., доктор философских наук, профессор кафедры философии и социально-гуманитарных дисциплин Российского государственного университета правосудия, член-корреспондент Академии военных наук;

Тюшкевич С. А., доктор философских наук, ведущий научный сотрудник НИИ (военной истории) ВАГШ ВС РФ, академик РАЕН, заслуженный деятель науки Российской Федерации, профессор военной истории, лауреат Государственной премии СССР, член Союза журналистов, ветеран Великой Отечественной войны.

Судьба любой страны сложна, противоречива, полна яркими событиями – славными свершениями и досадными просчетами, великими победами и горькими поражениями. Общий вклад социальной системы в культуру человеческой цивилизации становится возможным благодаря огромному труду, самопожертвованию, таланту, мудрости миллионов людей разных поколений, составляющих живую субстанцию любого социума. Значение развивающегося общества в мировом эволюционном процессе и качество жизни его членов в ХХI веке тесно связаны между собой и зависят от того, насколько верно будут определены, ясно сформулированы и поняты большей частью общества главные цели его социального развития, формы общественного воспроизводства.

Об этом размышляют авторы книги, которая будет интересна специалистам в области социального развития, военной безопасности, всем тем, кому небезразличны настоящее и будущее России, судьба ее народа и мир на планете.

УДК 304(470+571)

ББК 66.3(2Рос)0

© Антюшин С. С., Тюшкевич С. А., 2021

© ООО «Проспект», 2021

Предисловие

Уважаемый читатель!

Перед вами не совсем обычная книга. Хотя бы потому, что она является своеобразным переосмыслением двух самостоятельных научных исследований, осуществленных на рубеже XX и XXI веков. Профессор, доктор философских наук С. А. Тюшкевич выпустил в свет военно-философский труд, посвященный стратегической стабильности, а профессор, доктор философских наук С. С. Антюшин свои идеи изложил в монографии о социальной стабильности. В своих трудах авторы рассматривали различные стороны социальных отношений, отражающих состояние российского общества, и возможности его дальнейшего развития в начале третьего тысячелетия, преследуя одну цель — высокая надежность и эффективность российской социальной системы, безопасность и благополучие народа России. В первой четверти XXI века актуальность этих вопросов возросла. Авторы объединили усилия в осмыслении принципиальных целей и интересов России.

В книге, которую вы читаете, точки зрения авторов, их идеи, аргументы, выводы дополняют друг друга и представляют собой общее исследование, состоящее из двух частей, в первой из которых акцентируется внимание на теоретических основах стабильности общества (С. С. Антюшин), во второй рассматриваются проблемы стратегической стабильности (С. А. Тюшкевич). Разные по стилю, содержанию, исходным позициям, приемам обоснования выводов, обе части формируют определенную стереоскопичность взглядов на главные процессы социального развития, место в них России и современные проблемы российского социума.

В книге рассматривается широкий круг проблем социальной эволюции — философских, исторических, социокультурных, военно-политических, которые позволяют глубже осмыслить стратегию стабильности общества. В ее завершающей главе подводятся некоторые общие итоги исследования, формулируются «императивные» основания устойчивого развития и жизнеспособности социальной системы.

Особенность книги состоит и в том, что в ней большое внимание уделено такому всемирно-историческому событию, как Победа советского народа над фашизмом — антигуманной идеологией, военной силой, общечеловеческой угрозой и практическим воплощением крайней социальной несправедливости. Эта Победа стала великим свершением народа России, фактором исторического развития цивилизации, а также духовно-нравственным ориентиром и примером эффективного решения важнейших задач общества.

Достижение стабильности российским обществом — достойный ответ прошлым поколениям наших соотечественников и неоценимый вклад в обеспечение благополучия будущих поколений.

С уважением, авторы

С. А. Тюшкевич и С. С. Антюшин

Часть первая. СТАБИЛЬНОСТЬ СОЦИАЛЬНОЙ СИСТЕМЫ КАК УНИВЕРСАЛЬНЫЙ ПАРАМЕТР И СОСТОЯНИЕ ОБЩЕСТВА

Введение

Противоречия общественного развития, сложности социального строительства — явления естественные, неизбежные. Однако неверное понимание сущности, причин некоторых проблем и явлений социального бытия (от недопонимания до полного отсутствия представления о них) или попытка не принимать их во внимание существенно снижает эффективность практических решений, снижает вероятность достижения поставленных целей. Еще хуже, когда в масштабе всего общества — сложного социального образования, воспринимаемого как отдельная страна, представленная в международных отношениях государством — нет целей социального развития или они неясны обществу, а потому и не разделяются им. Избежать подобных ошибок, повысить эффективность практической (социальной в самом широком смысле этого понятия) деятельности помогает добросовестная теоретическая деятельность.

Накануне сто второй годовщины Великой Октябрьской революции на одном из российских телеканалов эрудит А. А. Вассерман, отвечая на вопрос, «…почему прекратил свое существование Советский Союз?», одной из главных причин назвал пренебрежение советского руководства своей теоретической подготовкой.

По мере усложнения социума существенно возрастает роль теоретической подготовки руководителей, специалистов и исполнителей социальных программ, повышения культуры — общей, специальной, коммуникационной, творческой, этической и др. — профессионалов (в конкретной сфере деятельности, на конкретном направлении решения задач, …) и в целом общества. Это связано не только с техническим прогрессом, ростом научного знания, повышением численности населения планеты и плотности его проживания. Еще в большей степени это обусловлено расширением спектра интересов людей, увеличением типов социальных отношений и сравнительно самостоятельных субъектов их образующих, выявлением множества неизвестных ранее как внешних, так и внутренних вызовов обществу, появлением новых функций структурны элементов социума и т. д.

Значение анализа совокупности разноуровневых ситуаций, ясного понимания сущности, целей и возможных последствий совершаемых действий в ходе социальной практики, их связь с более масштабными общественными процессами, а также и более частными решениями неизбежно возрастает в процессе исторического прогресса, характеризуя тем самым как следствие социальной эволюции, так и условие успешного развития общества. Соотношение теории и практики в осмыслении и преобразовании социальной действительности всегда будет одним из ключевых вопросов. Важнее может быть только вопрос о соотношении культуры и природы, о взаимодействии и соотношении в человеке, социуме естественного и искусственного начал — о единстве и демаркации природы и культуры.

Понимание сущности социальной стабильности, безопасности общества чрезвычайно важно и на уровне теоретических исследований, и еще в большей степени для правильного определения целей, задач практического совершенствования параметров социальной системы, ее внутренних и внешних связей.

В первой части книги будут рассмотрены некоторые основания понимания «социальной» и «стратегической» стабильности как явлений, отражающих определенные параметры социальной эволюции, в целом, а также их значение для российской социальной системы и проявления в российских условиях и с позиции представителя (исследователя) — представителя российского общества.

Немаловажным теоретическим вопросом представляется соотношение понятий «стабильность» и «безопасность» (применительно к состоянию и развитию независимых стран, держав), ключевых не только во многих теоретических исследованиях. Этими понятиями уже второе столетие оперируют политики, экономисты, теоретики и практики в области военного строительства и вооруженного противоборства. Их иногда используют авторы материалов в различных средствах массовой информации, представители некоторых других видов общественной деятельности, социальных групп. В новом веке они становятся привычными в официальных документах, без них не обходятся некоторые правовые, в том числе и международные акты. Однако даже широкое распространение этих важных понятий не гарантирует однозначности прочтения применяющими их субъектами — различными авторами, «заказчиками» (как правило, представители власти, люди, контролирующие социальные и природные ресурсы), «рядовыми» пользователями (все, кто так или иначе их употребляет).

Интерес к социальной стабильности отечественных и зарубежных авторов очевиден, и это свидетельствует о его немалом, по крайней мере, теоретическом потенциале.

Таким соотношением между ключевыми понятиями, а также необходимостью уточнить особенности обозначаемых ими состояний применительно к российскому обществу обусловлена структура первого раздела.

ГЛАВА 1. Объективная обусловленность стратегии социальной стабильности

Любой человек и человечество в силу своего существования с необходимостью вовлечены в сложный процесс понимания и освоения мира.

Выявление смыслов и качественных параметров существования индивида, семьи, общества, определение соотношения предназначений и функций социальных систем с возможностями и интересами объединенных в них людей, осознание целей и противоречий общественного развития было и остается необходимым условием эффективного, прогрессивного, осознанного существования человечества в целом и всех составляющих его субъектов — от мощных социальных систем с многовековой историей (империй, влиятельных союзов государства, сверхдержав, геополитических, экономических, духовных центров мира) до каждого отдельного человека. Проблема осмысления социального бытия представляет собой ряд связанных между собой вопросов различного уровня и сложности — самых общих и узкоспециальных, «вечных» и «конкретно-исторических», фундаментальных и ситуативных, не имеющих однозначных решений и требующих максимально точных конкретных ответов.

В силу чрезвычайной и непрерывно прогрессирующей сложности разворачивающего в истории общества определение его основных параметров и тенденций, значения и роли социальных субъектов осуществляется разными способами, нередко — фрагментарно, с различной степени глубиной и полнотой отражения социальной действительности. При этом одни проблемы рассматриваются более детально и тщательно, другие лишь обозначаются. Некоторые вопросы, несмотря на их насущность, могут даже не упоминаться, однако и в этом случае качество решения конкретных частных вопросов, как правило зависит от решения вопросов более общих, базовых, таких, как вопросы:

— смысла жизни и интересов индивида, а также семьи, социальных групп, слоев, классов, сословий;

— идентичности социальных субъектов (как индивида, так и общества, социальной системы);

— соотношения интересов и целей отдельного человека и общества, человека и государства, общества и государства, а также общества (в том числе представляющего его государства, социальных групп, индивидов) и природы;

— стратегических целей развития конкретного общества, страны, представленных на мировой арене государством, призванным выражать и реализовывать интересы общества и людей, объединенных (интегрированных) в данную державу;

— о способах и условиях достижения социальной системой, группой своих целей;

— о безотлагательных, краткосрочных, среднесрочных, долгосрочных задачах государства, представляющего конкретную страну;

— о целях, интересах, механизмах развития и обеспечения высокой жизнеспособности человечества в целом, о принципах организации социальных связей и отношений общества и природы и другие вопросы подобного уровня, общности, сложности.

В силу совокупности нескольких атрибутивных детерминант, представляются важными вопросы геополитических, экономических, духовно-нравственных и других интересов, целей существования, характера развития и решения важнейших задач российского социума.

1. О смыслах, границах и мере осознания человеком своей активности

Вопрос о самосознании, мере понимания человеком своих целей и интересов — вопрос о культуре. В одной из своих проекций он редуцируется к пониманию соотношения в человеке естественного (инстинктов, объективного, природного, «от натуры», неосознаваемого) и искусственного (рационального, субъективного, «от культуры», осознаваемого контролируемого).

Социальное разнообразие — по каким бы основанием не осуществлялась дифференциация и градация социальных образований и видов социальной активности — в конечном итоге, можно объяснить специ­фикой мировоззренческих и методологических оснований в каждом конкретном случае.

Особенностями мировоззренческого и методологического характера обусловлены, с одной стороны, различия видения действительности субъектами и, с другой стороны, качественно-количественные показатели их активности.

Социальная реальность, в которой проявляется активно-практическая преобразовательная сторона эволюции общества, по-разному воспринимается с различных мировоззренческих точек зрения, а также, в зависимости от используемых методов познавательной деятельности, с разной мерой интереса, адекватности, точности отражения действительности. Внутренние онтологические, аксиологические, этические и др. установки во взаимодействии с уровнем методологической подготовки (в самом широком понимании: от общих бытовых ситуаций до сугубо профессиональных проблем, от исключительно личных действий до масштабных проектов и процессов планетарного характера) определяют степень и качество приятия и принятия субъектом мира. От этого зависит мера удовлетворенности действительностью, собой, уровнем гармоничности отношений человека с действительностью во всем разнообразии предоставляемых ею возможностей конкретному субъекту и возникающих в ней вызовов по отношению к нему. В то же время, различное отношение к реальности, ее понимание (мировоззрение) и способы оценки ее параметров, направленности и качества процессов природы и общества (методология) определяют практические решения в ходе социального воспроизводства.

Содержание и сложность мировоззрения и методологии каждого субъекта общественных отношений оказываются, таким образом, атрибутивными компонентами его сущности, фундаментальными детерминантами разнообразной деятельности человека и сообществ людей. Недаром наука выделяет основные виды мировоззрения — мифологическое, религиозное, философское, которое, в сущности, в отличие от двух остальных правильнее считать рациональным, в свою очередь имеющим такие типы, как философский, научный и некоторые другие. Считается, что в философии, по мере ее развития преобладали три основные типа мировоззрения. В первую очередь, это космоцентризм, характерный для наиболее передовой рациональной мысли Древнего мира. Альтернативой ему стал теоцентризм — мировоззрение мыслителей, стоящих на религиозных позициях. Первые два типа были дополнены антропоцентризмом; так (достаточно условно) называется совокупность довольно широкого спектра точек зрения на окружающуюся действительность, сформированных в последние четыре-пять веков и продолжающих формироваться. Из (относительно) более частных типов мировоззрения выделяют правовой, экономический, геополитический и другие. Кроме того, иногда говорят о разновидностях антиобщественных, паразитических типах сознания и отношения к миру. Не стоит путать мировоззренческо-этические концепции, выработанные, например, киниками или Ф. Ницше, с асоциальными модусами мировоззрений, от радикальных расовых доктрин до примитивных уголовных псевдоэтических «систем». Но приходится признать, что элементы мировоззрения потребительской, эгоистической, антигуманной направленности могут проникать и на «официальный» государственный уровень.

К атрибутивным компонентам, определяющим сущность и активность людей, необходимо отнести их ключевые интересы, которые у всех людей и сообществ скорее похожи, чем различны. Подавляющее большинство субъектов общественных отношений с большей или меньшей мерой осознанности заинтересовано в социальном воспроизводстве (развитии и совершенствование культуры, общества, человека) и все, так или иначе, участвует в этом процессе. Частными проявлениями разносторонней активности по реализации собственного, а также, вольно или невольно, и общечеловеческого жизнеобеспечения, выступают стремление к безопасности, соответствующему потребностям уровню жизни (прежде всего, собственной и своей семьи), а также к рациональности и эффективности своей деятельности, решений по достижению своих интересов и достижения поставленных целей.

Если мировоззренческие и методологические особенности формируют необходимое для развития общества многообразие (в том числе, и в решении основных вопросов, в преодолении вызовов, разрешении проблем социальной эволюции), то стремление к комфорту и безопасности создает предпосылки к конкуренции (так же необходимой для развития) и неизбежным столкновениям. Стремление к безопасности и эффективности своего бытия заложено в сущность человека еще природой, что уже делает ее атрибутивной чертой людей. Формируемые культурой мировоззрение и методология, пришедшие, отчасти, на смену слабеющим инстинктам, отчасти, как дополнительное приобретенное свойство человека в борьбе за жизнь — атрибуты носителя культуры. Атрибутивность этих черт продиктована активным участием человека в эволюции: в «развитии-вообще» и в социальном прогрессе, в частности.

Вопрос о том, смогут ли люди когда-нибудь устранить принципиальные противоречия в социальной среде, научаться понимать и преодолевать антагонизмы в общественных отношениях, требует положительного ответа. С высокой степенью вероятности можно предполагать, что нет непреодолимых препятствий на пути достижения такого состояния социальной системы. Иначе ставились бы под большое сомнения все попытки людей установить порядок на планете, теряла бы смысл большая часть моральных (включая наиболее распространенные религиозные, этические) систем. Теряли бы смысл демократические ценности, гуманизм, право бы приобрело функцию защиты интересов исключительно правящего слоя общества.

Однако в настоящий момент многие противоречия в обществе носят антогонистический характер. На уровне макросоциума — в масштабах человечества, всего международного сообщества — таких острых противоречий и так довольно много (достаточно только привести в примеры текущие или тлеющие военные конфликты, оси противостояний «запад – восток», «север – юг»), а рост населения планеты, и дефицит ресурсов не сулят снижения их числа и остроты. И внутри отдельных социальных систем (суверенных стран, представленных на международной арене своими государствами обществ) принципиальных противоречий немало. Нерешенные внутренние вопросы, периодически готовые не только перерасти в острые конфликты, но и «надрывающие» единый «организм» страны, угрожающие расколоть социум, наблюдаются в Испании, Великобритании, Венесуэле, Украине и ряде других стран мира. И это не считая таких фундаментальных социальных противоречий, как между человеком и обществом, между обществом и природой, между трудом и капиталом (за последние сто лет серьезно трансформировавшейся, но не снятой) и некоторых других.

Гуманизм, гимн которому можно услышать из уст самых авторитетных субъектов мировой политики, науки, духовной жизни, нередко на практике понимается как характер отношений, уместный только для отдельных типов связей между людьми и социальными группами, либо как декларация, ориентир, не требующий немедленного достижения или идеал. Примерно так идеал (имеется в виду «идеал», как результат, ориентир, элемент мышления, «чистого» разума; любой идеал, идеал вообще) трактует И. Кант, который полагает, что «… еще более, чем идея, удалено от объективной реальности то, что я называю идеалом…»1

Не только принципы гуманизм, но и ценности демократии, в значительной мере реализованные в передовых, благополучных в материальном, организационно-административном, образовательном планах обществах планеты, на практике «не работают» во всем мире. И даже правительства держав, ставших колыбелью демократии, стран, объявивших себя стражами демократии в мире, далеко не всегда руководствуются принципами гуманизма и демократии в своих отношениях со странами, не обладающими достаточным ресурсным потенциалом и мощью, которые могли бы быть противопоставлены экспансии богатых и сильных в военно-политическом плане участникам исторического процесса. И правом (международным, внутренним) наиболее сильные субъекты международных отношений (сейчас эти страны условно называют «Запад» или «западные страны») пользуется в таких случаях «избирательно», акцентируя внимание на нужных им положениях из общего контекста системы норм и трактуя их в свою пользу. Неудобные положения и очевидные официальные решения даже международных организаций предпочитают не замечать.

Под «благовидными» предлогами, на «законных» основаниях страны Запада, страны НАТО вмешиваются во внутренние дела суверенных стран, уничтожают их инфраструктуру, оказывают информационное, экономическое, психологическое давление на народы этих стран, при этом широко и жестко используя военную силу, разжигают и поддерживают гражданские войны в них. Разумеется, «благовидность» и «законность» определяется самими агрессорами, которые идут к своей цели, цинично выдумывая поводы (вроде пресловутой пробирки К. Пауэла), на самом деле грубо игнорируя резолюции Совета безопасности ООН (как, например, была уничтожена вполне благополучная арабская страна Ливия, на территории которой теперь не затихают кровавые междоусобные конфликты).

Итог таких амбиций — уничтожение значительной части культуры, в том числе исторических ценностей, второй природы — того, что стало результатом больших затрат и творчества иногда целых поколений народов. По прихоти наиболее активных и занимающих высокий статус представителей немногочисленных политических организаций разрушаются находящиеся в разных формах достижения человечества или его частей, что ведет к резкому снижению уровня жизни людей. Причина разрушительной активности всегда свежа и ярка в своей тысячелетней тривиальности и, в сущности, сводится к жажде (или рациональному стремлению к) власти. Достижение властных вершин и позиций, к экономическому, информационному и иных видам могущества, ресурсов и инструментов и т. д., и сохранение достигнутого.

Самое страшное заключается в том, что капризы и хладнокровное упорство, с которым «сильные мира сего» идут к своим целям, приводят к гибели тысяч, а иногда и миллионов людей, не повинных ни в каких преступлениях, не имевших никаких корыстных интересов, не желавших никому зла. И в двадцать первом веке нет принципиальных препятствий безнаказанных преступлений международного масштаба, узаконенного политической и военной силой грабежа народов и территорий, уничтожения того, что имеет самую высокую стоимость (на западе очень щепетильно относятся к материальным и другим ценностям, стоящим реальных денег), и, что страшнее всего, бесценных человеческих жизней. А это значит, что под сомнением оказывается нравственный прогресс человеческой цивилизации.

Между тем, социальное бытие в самом широком смысле слова, то есть, существование человечества вообще, как уникального явления, возможно лишь в форме прогресса человеческой цивилизации.

Макросоциум — человечество в совокупности всех его форм, проявлений, процессов — с одной стороны, часть природы, находящейся в непрерывном развитии; таким образом, развитие — родовой атрибутивный признак общества. С другой стороны, общество не просто относительно самостоятельная часть природы; его уникальность заключается в осознанности своего существования субъектов социальных отношений. Отсюда формируется необходимость постоянного повышения уровня гармонизации своего существования субъектами общественных отношений, социальных систем, макросоциума в целом, а также общества и природы. То, что в остальной природе происходит «автоматически», человечество решает в большей или меньшей степени рациональными способами, что невозможно без целеполагания.

Другими словами, человеку необходимо понимание целей своего существования, а также существования человечества, частью которого он должен себя отчетливо представлять; кроме того, человеку стоит как можно более отчетливо уяснить угрожающие ему опасности. Это требует долгосрочного и многоаспектного целеполагания, которое можно считать стратегическим. Без стратегического подхода и видения сложно говорить о целесообразности решений.

Препятствием в реализации стратегического целеполагания, рациональной осмысленности социального воспроизводства становится противоречие, вытекающее из двойственной природы человека: он продукт естественных природных процессов искусственных социальных. Атрибутивные компоненты сущности человека были и остаются природа, естественная сторона (natura)2, и цивилизация, искусственная сторона (cultura)3. В частности, проявление борьбы природного с рациональным заключается в том, что «сиюминутная» активность человека, моментальная реакция на обстановку часто противоречит подлинной рациональности — долговременной. Естественное начало, позволяющее человеку действовать эффективно в конкретных ситуациях, в решении самых «кратковременных» задач, одновременно, может привести и часто приводит к дисбалансу на уровне более масштабных отношений и процессов, в рамках более длительных периодов существования человека и общества. Это происходит вследствие недопонимания человеком многих закономерностей, собственных целей, неумения точно просчитать последствия своих шагов, при завышенных требованиях и, порой, непомерных амбиций, проявляющихся в нетерпеливости, претенциозности, неуемности желаний, необоснованности устремлений, излишнем уровне потребления и т. д.

Человек далеко не всегда и не во всем понимает свои ошибки такого рода. Не всегда человек может объяснить, зачем он совершает то или иное действие, которое им не обдумано должным образом, и мера пользы которого точно неизвестна. Случается, что человек совершает поступки, которые явно наносят ему же вред и не приносят пользы остальным членам общества. Но он в таких случаях старается не задавать себе неудобных вопросов, избегает анализа своих неэффективных решений, от которых существование его не становится не более совершенным и надежным, ни более радостным и нравственным.

Осмысленность своего бытия, постановка большого числа вопросов относительно качества и характера своего существования, поиск все более полных и точных ответов на эти вопросы — обреченность человека. Отказавшись от нее, он снижает меру своей «человечности».

Смысл жизни человека и существования общества, по меньшей мере, в том, чтобы была оправдана сама жизнь, в том, чтобы приблизится к пониманию значения собственного бытия, наиболее важных функций, необходимых решений. Смысл бытия человека и в том, чтобы совершенствовать себя и среду своего обитания не на минимальный срок, не только в конкретной исторической (для общества) или нравственной (для индивида) ситуации, но и на обозримый эволюционный период с учетом накопленного культурного опыта.

Но люди в большинстве своем чаще видят и реагируют на угрозы и выгоды, существующие в данный момент времени; и лишь те благоприятные или неблагоприятные для них обстоятельства имеют значение, которые они смоги увидеть, почувствовать и оценить. Однако наряду с осознанными фрагментами и слоями действительности — осознанными превратно, неполно, отрывочно, поверхностно, то есть, ровно настолько, насколько позволяет уровень культуры и опыта — есть и другие ее уровни. Среди них неоткрытые законы, недоступные органам чувства человека явления и процессы.

Выстраиваемые самим человекам отношения в собственном мире, знания о самом себе, способность и умение использовать преимущества и блага, данные человеку природой, порождаемые его особенностями, взаимодействием с другими людьми — все, что и составляет развивающуюся на протяжении тысячелетий человеческую культуру — далеко от совершенства.

2. Противоречия — атрибут социального развития

Противоречие между натурой и культурой, между естественным и искусственным в человеке и обществе — неизбежность и необходимость, лежащая в основе социальной эволюции.

Макросоциальные отношения представляют собой связи, взаимодействия, а также «противодействия» международного, планетарного уровня и масштаба. Это отношения, которые устанавливают, воспроизводят, развивают наиболее влиятельные социальные образования (социальные системы) планеты. Характер планетарных отношений определяет целенаправленная масштабная активность субъектов международного сотрудничества и международной конкуренции; параметры объективных общественных процессов, таких, например, как демографическая динамика, развитие науки и образования, технический и технологический прогресс; мера зрелости, совершенства, распространение наиболее влиятельных этических (религиозных, идеологических, правовых, эстетических, …) концепций и некоторые другие.

Таким образом, социально-политический климат на Земле, характер и способы экономических взаимодействий, материальное благополучие и качество жизни населения планеты, а также различие основных показателей социального благополучия в разных регионах и странах мира в значительной мере зависит от его ведущих полит-экономических образований или, другими словами, социальных систем макросоциума. В начале XXI века это, прежде всего, североамериканская, а также китайская, западноевропейская (пестрая и сложная, состоящая из нескольких самостоятельных социальных систем), индийская, российская, японская и некоторых другие крупные социальные системы.

Мыслители, ученые, политики, общественные и религиозные деятели, подвижники, художники (иногда и просто неравнодушные достаточно образованные люди) много столетий стремятся сформулировать основные принципы и методы обретения человеком достоинства, счастья, благополучия, самоуважения, достижения социальной гармонии, общественной и международной справедливости, мира и законности на земле.

Пифагор, Конфуций, Сократ, Кампанелла, Кант, Радищев, Чаадаев, Кьеркегор, Чернышевский, Федоров, Вернадский, Бодрийяр, … на протяжении всей человеческой истории ищут причины социальных проблем и человеческих трагедий. Так, Ж.-Ж. Руссо (1712–1778) образно и остро обрисовал условную схему формирования не отличающихся большой справедливостью современных ему отношений. «Первый, кто напал на мысль, огородив участок земли, сказать: “Это мое” — и нашел людей, достаточно простодушных, чтобы этому проверить, был истинным основателем гражданского общества. От скольких преступлений, войн и убийств, от скольких бедствий и ужасов избавил бы род человеческий тот, кто, выдернув колья и засыпав ров, крикнул бы своим ближним: “Не слушайте лучше этого обманщика, вы погибли, если способны забыть, что плоды земные принадлежат всем, а земля — никому!”»4

Однако первый, огородивший самовольно захваченную территорию человек, как бы не складывалась эта ситуация на самом деле, не только давно уже воткнул в землю свои колья и вырыл ров вокруг названного своим владения, но и обрел множество последователей. Он создал целую традицию, оказавшись законодателем одного из ключевых элементов — одновременно, и нормы, и «политэкономической моды» сегодняшней цивилизации. Во времена Руссо шла борьба за то, чтобы число субъектов, которым дозволено законно обладать существенными материальными и финансовыми ресурсами, значительно расширилось, и инициатива в сфере обладания ресурсами перешла от потомственных «аристократов крови», к наиболее активным и удачливым рыцарям «златого тельца», способным не задумываясь подчинить любые инструменты общественного регулирования интересам своего божества.

Впрочем, власть золота, денег, сила и возможности собственности, а также слабые и даже опасные стороны сформированных к тому времени человеческих отношений, были неплохо изучены и усвоены и до Руссо. А его современник Э. Гиббон полагал, что «Большая часть преступлений (особенно кровавых), нарушающих внутренне спокойствие общества, происходит от того, что необходимое, но неравномерное распределение собственности налагает стеснения на вожделения человеческого рода, предоставляя лишь очень немногим пользование тем, к чему стремятся все»5. Продолжая анализ проблем, возникающих в обществе, Э. Гиббон добавляет к главной детерминанте социальных противоречий, бед и другие причины: жажда власти, нетерпимость к инакомыслию в разных формах, забвение законов человеколюбия.

За последние двести лет многие ученые, общественные деятели, религиозные авторитеты, представители различных мировоззренческих школ направлений — например, гуманисты Возрождения, марксисты, анархисты — продолжают считать несправедливость и фактическое нежелание ее исправлять главными причинами человеческих трагедий.

И все же «колья» воткнуты, «рвы» вырыты, хотя межи время от времени передвигаются силой тех же денег или мощью армий. Субъекты мирового сообщества приноровились к существующему положению (о том, как его модернизировать, в конце книги) и, сообразуясь с ним, постарались выстроить более или менее действенную систему отношений.

Приходится считаться с реальностью и нам в наши дни. Но это совсем не значит, что допустимо мириться с любой реальностью. Складывающиеся веками привычки и принципы поведения, уровни и инструменты власти еще не означают невозможности их совершенствования.

Долг человека выражается и в его обязанности гармонизировать отношения в обществе, совершенствовать формы и методы повышения жизнеспособности человечества. Однако дело не только в долге, но и в элементарной возможности выжить. Общество, в лице его наиболее властных, влиятельных, владеющих ресурсами земли представителей, несмотря на их высокую (в некоторых случаях — высочайшую) просвещенность и образованность, совершило немало ошибок, допустило бесчеловечность, нанесло огромный урон природе. Особенно ярко проявились фундаментальные противоречия цивилизации на рубеже второго и третьего тысячелетий нашей эры, когда существенно повысилась вооруженность человека в его попытках подчинить своим капризам и непомерно растущему потребительскому аппетиту, возросла возможность анализа и прогнозирования эволюционной ситуации, стремительно увеличилась численность населения планеты.

В самом начале XIX в. человечество превысило 1 млрд человек. Немногим более чем за сто двадцать лет население планеты удвоилось. Для очередного удвоения понадобилось менее полвека, в 1974 г. нас стало 4 млрд человек. Столько же, как показывают прогнозы, потребуется для очередного увеличения населения планеты вдвое: предположительно в 2024 г. на Земле будут проживать 8 млрд человек. Во всяком случае, отметку в 6 млрд человек численность населения Земли превысила накануне третьего тысячелетия в 1999 г., и за последние 20 лет людей стало больше еще на 1,7 млрд — 7,7 млрд в мае 2019 года.

Кроме неоспоримого долга перед предшествующими и грядущими поколениями людей, перед жизнью, как таковой, и природой, кроме естественной необходимости обеспечивать жизнеспособность социальных систем, вопросы гармонизации своих отношений в обществе и с природой человек будет решать и в силу своей имманентных атрибутивных качеств: творческой устремленности, нравственности, самоуважения, чести, человеколюбия.

Впрочем, масштабные и фундаментальные преобразования, которые будут способствовать жизнеспособности социальных систем и всего макросисоциума, существенно повысить эффективность общественных отношений и качество жизни человечества, требуют «прозрения» цивилизации — от самых влиятельных вождей до каждого взрослого ответственного жителя планеты; людям предстоит «вырасти» в интеллектуальном и нравственном смысле, осознать опасности нынешнего положения мирового сообщества. Необходимо более глубоко продумать и яснее определить цели, наиболее эффективные формы и параметры социального бытия, а также осмыслить неизбежные противоречия и подвижные границы его экспансии, и, в целом, человеческой активности. Важно преодолеть приобретенный в историческое время «социальный инстинкт» необоснованного неразумного материального потребления в самых разных формах и сферах человеческой активности. Непременное условие успеха — согласованность действий всех обладающих существенными социальными и природными ресурсами субъектов международных отношений — от наиболее мощных и влиятельных стран, таких, как США, Китай, Россия, Индия, Япония, Великобритания, Германия, Франция, до таких, как Чили, Новая Зеландия, Сингапур, Панама или Мадагаскар, а также крупнейших международных компаний; утверждение общих и обязательных для всех принципов взаимодействий, единых для всех самых важных правовых норм.

Однако это желательная перспектива социальной эволюции, а в реальности начала третьего тысячелетия — скрытая и явная политическая и экономическая конкуренция; отношения социальных субъектов различных уровней к природным и человеческим (в самых разных смыслах) ресурсам, а также отношения между ним далеки от совершенства. Действительность — сложная противоречивая совокупность интересов участников отношений, деструктивный уровень неравномерности их развития, несовершенство морального и правового регулирования, нередко — проявление фактического диктата силы наиболее могущественных субъектов мирового и регионального уровня.

И с этим невозможно не считаться.

В этой ситуации прежде, чем реализовывать проекты планетарного уровня и масштаба, не всегда осуществимые именно в силу различия интересов и недостаточной рациональности подходов участников отношений, следует обратить внимание на параметры внутренних и внешних отношений наиболее влиятельных участников международных общественных связей, выработать принципы их оценки.

Между тем, и помимо чьего бы то ни было, на самом деле — недопустимого, стремления перекраивать по собственному усмотрению создаваемую веками культуру, распоряжаться судьбами ее носителей, есть и более серьезные проблемы Земной цивилизации. У человечества, похоже, заканчивается лимит времени и попыток принятия верных стратегических решений, от которых зависит не просто качество жизни и характер отношений между людьми, но и само существование нашего мира.

И все же могущественные субъекты международных отношений именно этим и заняты, именно к этому и стремятся.

3. Несовершенство общества — неизбежное свойство культуры

Существование многих субъектов, в той или иной мере определяющих актуальный период развития человечества, в большей или меньшей степени влияющих на расстановку сил в мире, на распределение ресурсов и полномочий — реальность. Эти субъекты (чаще всего государства, политические и экономические союзы) отличаются друг от друга и, тем более, от иных, менее влиятельных участников международных отношений, значениями основных параметров своих социальных систем. Они обладают определенной экономической, политической мощью, развитым аппаратом информационно-психологического воздействия на собственное общество и на другие социальные системы, особенностями внутреннего административно-политического устройства, контролируют некоторую часть освоенного человечеством мирового пространства (суши, акваторий, околоземного пространства и т. д.), разведанных природных и производимых обществом ресурсов.

Однако до гармонии в социальных отношениях пока не близко, и мир со временем не становится прочнее и безопаснее. Разумной целесообразности в действиях субъектов общественных отношений часто недостает.

Даже когда людей было на планете чрезвычайно мало, они находили достаточно причин для острого соперничества, бескомпромиссной конфронтации, влекущей гибель многих людей. Ученые рассчитали, что семь тысяч лет назад все человечество составляло 5 млн человек (специалисты считают, что в 5000 г. до н. э. на Земле жили 5 миллионов человек, в 1 г. н. э. — 300 миллионов, при этом количество рождений составляло 80 на 1000 человек. С этого времени показатель рождаемости начал падать, но население росло благодаря увеличению продолжительности жизни. В 1650 году количество людей достигло 0,5 миллиарда, а через 200 лет составляло уже 1,265 миллиарда. В начале ХХ века население планеты составило 1,656 миллиарда, в 1950 — 2,516 миллиарда. Но еще задолго до образования государств различные племена, разбросанные по просторам континентов, враждовали между собой. Хотя, казалось бы, огромные территории с умеренным, достаточно мягким климатом, с богатой растительностью и разнообразным животным миром, позволяли всем жить относительно (на уровне примитивных технологий той поры) благополучно.

Да и в момент условного начала отсчета нынешней эры жителей планеты было около 300 миллионов (для сравнения стоит вспомнить, что в конце 2019 г. население каждой из таких стран, как Пакистан, Бразилия, Нигерия, превышало 200 млн человек, в Индонезии проживало более 271 млн человек, в США — более 333 млн человек, население Китая превысило 1,4 млрд человек, население Индии вплотную приблизилось к этому рубежу).

Возникает подозрение о невозможности достичь гармонии в практике социального строительства; по мере совершенствования технологий и возможностей удовлетворения нужд и интересов людей будут расти их запросы, изменятся критерии совершенства, качества жизни.

Гармония в природе невозможна среди людей именно в силу их способности сравнивать, желать лучшего, чем владеют сами в данный момент времени, и в данном судьбой, усилиями и страданиями предков географическом районе — их маленькой части огромного манящего мира.

Гармония живой и неживой природы обеспечена строгим подчинением естественным законам. Неживая природа довольствуется физическими и химическими законами, живая добавляет к ним биологические законы, наделяя, к тому же, наиболее развитые живые системы инстинктами. Инстинкты оберегают животных от зависти и глупости, от вредных и разрушительных излишеств, сохраняют их устремления в рамках строгой необходимости, растворяя гармонию в сравнительно медленных нескончаемых эволюционных процессах, никак не заметных для их участников. Тем самым создается глобальная согласованность живой активности, самовоспроизводящаяся в каждом ее акте. Так существует гармония, завораживающее сознание, но не знающая сознания и не нуждающаяся в нем.

Природа обладает атрибутивной стабильностью, продлевая (или, точнее, «для» — от «длить»), воспроизводя эволюционный вектор, порожденный точно неизведанным, пока неподдающимся изучению импульсом, гася частные коллизии, планетарные и даже галактические катастрофы в необходимом общем — условно «мета-стратегическим» — естественном развитии.

Это естественное состояние бытия, «натуральное» (от латинского natura — рождение, природа, природное свойство, природная сила, закон природы), от которого существенно отличается выросшее из него «искусственное», исключительно человеческое бытие — культура (от латинского cultura — возделывание, обрабатывание, уход, земледелие, образование, почитание из угодливости, угодливость). Говоря о сущности культуры и ее носителе — цивилизации людей — стоит подчеркнуть: это система, выросшая из природы, но не отделившаяся от нее.

Человек, выпавший или каким-то — например, как чаще всего принято считать в потоке рационального мышления, эволюционным (а для кого-то и дьявольским) — образом выбравшийся за пределы заботливого попечения природы, немедленно потерял естественное эволюционное «равновесие». Осознав себя, наполовину осиротевший, незащищенный человек оказался лицом к лицу с неизвестностью, в которой уже в силу шока от обилия требующей анализа информации он увидел много враждебного, угрожающего его существованию. По своему «человеческому» обыкновению преувеличивая одни опасности и недооценивая другие, зачастую много более существенные; превознося выдуманные, модные, поразившие незрелое сознание ценности, и беспечно не замечая, транжиря по-пустому ценности, человек судорожно создавал культуру, наивно стремясь подчинить себе все, что вызывало тревогу или, напротив, соблазн. И чем дальше он отдалялся от природных начал, чем больше забывал (притуплял в силу недостаточной востребованности или в угоду условному приличию) свои естественные способности, чем слабее становилась его чувственная составляющая, тем в большей мере он нуждался в замене угасающих инстинктов знаниями, правилами, моральными нормами, технологиями, эстетическими встрясками — культурой. Недостаток естественной гармонии человек стремился компенсировать рациональным пониманием себя и действительности вне себя, формируя философию и науку, а обусловленные его слабостью и беззащитностью перед внешним миром противоречия с природой он тщился преодолеть созданием своей собственной, «второй», природы; подобно играющему в куклу или солдатики ребенку.

Как бы то ни было, создание новых элементов культуры, своеобразное «благоустройство» среды своего обитания приобрело относительно привычный характер, становилось все более естественным. Впрочем, естественность развития и усложнения культуры, остается односторонней вследствие недостаточного учета двойственности человека, неумения найти верного «языка» и «тона» в отношениях с природой, пробелов в знаниях законов бытия и его неотъемлемой — общества, неспособности и нежелании мыслить масштабно, стратегически. Отсюда вытекают многие противоречия жизни человека и несовершенство единственно возможного способа его существования — культуры, принявшей форму сложно иерархичной многоуровневой социальной системы.

Дефицит согласованности и взаимопонимания между народами наиболее активные и могущественные субъекты культуры пытаются восполнить собственным диктатом. И в начале третьего тысячелетия те из стран, которые смогли контролировать большее число ресурсов планеты в своих интересах, стремятся узурпировать функции главных вершителей мировых судеб.

Обстоятельств, определяющих состояние внутренних и внешних общественных отношений, качественные параметры социальных систем немало (хотя не все из них принимаются должным образом во внимание, не все известны; а будут возникать и новые вследствие социальной эволюции). Одно из ключевых препятствий на пути к социальной гармонии заключается в несогласованности интересов взаимодействующих субъектов (прежде всего, коллективных) — сосуществующих внутри одного социума или на международной арене представляющих интересы крупных социальных систем. К первым можно отнести крупные и влиятельные политические партии и общественные организации, классы, сословия, слои населения. Международные отношения образуют, прежде всего, государства. Однако на дела в мире оказывают существенное влияние интересы и активность религиозных конфессий, крупнейших компаний, таких, например, как гиганты в области информационных технологий Apple, Microsoft, Alphabet (известная ранее как Google), нефтегазовые корпорации Saudi Aramco6, ExxonMobil7, CNPC8, глобальные торговые сети Amazon, Alibaba, банки, финансовые и финансово торговые холдинги Berkshire Hathaway lnc.9, Visa10, Industrial and Commercial Bank of China11, JPMorgan Chase12, производственные холдинги General Electric, фармацевтическая компания Johnson & Johnson и др.

Несовершенство и противоречия возникают не только среди современников — живущих одновременно представителей одной эпохи; оно иногда обусловлено и противоречиями между эпохами. Примером таких противоречий из отечественной истории и нынешней действительности могут служить безоговорочный деструктивно-негативный характер отношения элит и значительной части общества к прошлому собственной страны: советских граждан — к дореволюционной России, постсоветских элит — к советской эпохе, к ценностям, образу жизни и многим достижениям СССР. Большое значение имеет не только договоренность и способность соотнести интересы в данный момент развития социума, но и историческая согласованность, единство принципиальных целей и идентичности нескольких поколений страны.

Миллионы людей, составляющих социумы, так или иначе, понимают, как им представляется, свои цели, возможности, некоторые из них думают о своем предназначении, долге; кто-то в силу необходимости или широты кругозора, познавательного интереса думает о целях, возможностях, закономерностях развития общества.

Мера согласованности действий различных групп людей зависит от многих обстоятельств и в каждом случае различна. Неодинакова и степень социальной рефлексии каждого, совокупность основных интересов и целей любой социальной группы и слоя общества, средний уровень и понимание каждым из них своих перспектив и проблем. В каждом обществе различна степень взаимопонимания, взаимной поддержки, согласованности мыслей, ценностей, планов и действий составляющих его частей. Из-за этого, усугубляя внутреннюю противоречивость людей и их объединений (от семьи до социального пласта, от кабинета министров до крупной густонаселенной автономии или конфессиональной группы), возникают большие ресурсные потери на «стыках» социального взаимодействия, менее эффективно реализуются природные ресурсы. Чем слабее внутренняя гармония, тем менее устойчива вся конкретная социальная система, представленная в не слишком дружной семье народов планеты державой и властным общественным органом — государством. Внутренние распри, как минимум, не улучшают связи планетарные и не укрепляют общечеловеческую мораль.

Однако человечество усугубляет шаткость своего положения скрытой и открытой конфронтацией между конфессиями и этническими группами, между политическими и экономическими системами, между государствами и их союзами. Люди нередко умышленно создают условия для жестких торговых, таможенных, информационных, идеологических, дипломатических и других по форме и содержанию, но непременно острых, социальных конфликтов, переходящих в непримиримое противостояние, когда их участники скрытно или демонстративно стремятся нанести максимальный урон оппоненту в данной сфере (экономике, идеологии, во внутренней или внешней политике, …). Стороны провоцируют предполагаемую жертву на резкие действия, нарушение правил, инициируют внутренние разногласия в обществе конкурента, организуют блокады и распускают слухи… Для достижения победы над противником безжалостно и хладнокровно используются любые средства. Но при этом агрессор считает себя правым и не видит за собой вины потому, что избегает вооруженного насилия, не использует силу оружия.

Такого рода противоборство нередко именуют войнами. Пожалуй, самая масштабная, ресурсоемкая, бескомпромиссная и разрушительная из таких «войн» — так называемая «холодная война». Однако любое из подобных сколь угодно острых противоборств, выливающихся в конкретные, разрушительные для обществ и чрезвычайно чувствительные для людей схватки, войнами называются условно. «Статус» войн конфликтам придается в силу масштабов, открытости и чрезвычайной остроты противоборства, участия в них государств. Подобные конфликты могут быть самостоятельными процессами, а могут оказаться лишь фазами развивающихся противоречий, за которыми следуют (зачастую с неизбежностью) настоящие кровавые войны.

Но война на протяжении многих столетий остается одним из часто применяемых способов решения междоусобных в масштабах человечества противоречий и споров.

ГЛАВА 2. Стабильность общества как историческая необходимость

Все процессы и связи во Вселенной подчиняются строгим законам. Так же справедливо и утверждение о том, что последовательность, характер возникновения, изменения и разрушения связей в природе и «создают» законы. Выявление, «расшифровка», описание этих процессов и формулирование определяющих их законов — сложившаяся форма освоения людьми действительности, находящейся в непрерывном движении. Непрекращающиеся попытки понять сущность процессов, явлений, отношений действительности — часть всеобщей эволюции, хотя и часть искусственная и очень часто, далекая от совершенства.

Противоречия — необходимое основание эволюции. В живой природе, они приобретают форму борьбы в ходе естественного отбора, являются одним из механизмов усложнения живых организмов и их связей с окружающей средой. Так повышается их жизнеспособность, происходит рост их адаптационных возможностей. Животные, подчиняясь инстинкту, отстаивают свою территорию, дерутся за пищу, защищают в силу своих возможностей потомство, оказывают помощь членам своей семьи (стада, колонии, стаи, …), вступают в схватку с конкурентами, врагами. При этом живые организмы не испытывают ни ненависти к тому, с кем вступали в схватку, ни зависти к тем, кто оказался более успешным чем они; им не свойственно ни чувство мести, ни тщеславие. Животные не убивают лишь из злобы или страха разоблачения в нарушении принятых норм и запретов, ради потехи или на основании договоренностей. Они вообще ничего и никогда не разрушают без крайней надобности, находясь в (неосознанно) безвыходном положении, строго определяемом инстинктом самосохранения, врожденными рефлексами…

В мире людей — в культуре, в обществе — также, полно противоречий. В ходе их преодоления социальные системы усложняются и совершенствуются, но виды, формы и способы борьбы при этом иногда приобретают недопустимые с точки зрения человеческой этики значения и масштабы. То есть, борьба между людьми, агрессия одних социальных систем по отношению других, а также значения, при которых эта борьба угрожает самому существованию людей, а в результате многократного увеличения мощи даже человечества. Человек, унаследовав от природы упорство и бескомпромиссность в борьбе за собственную жизнь и жизнь потомства, осознав («дополнительные») способности самому изменять окружающую действительность в своих интересах, раздвигать границы своего контроля над средой обитания, не придал значения необходимости соблюдения гармонии в отношениях с природой. Человек пренебрег важностью гармонии с природой, внутренним равновесием и самоконтролем, мерами обуздания собственных неуемных аппетитов и в разрастании своей экспансии вскоре наткнулся на интересы других людей, которые часто шли вразрез с его интересами. Человек вступил в отчаянную борьбу за контроль над ресурсами и территориями, над властными институтами общества, над инструментами силового давления, находил все новые поводы для обвинения недружественных социальных или мешающих экспансии социальных общностей, обоснования непрерывного повышения уровня своего комфорта и безопасности, и во имя этого — оправдания собственной агрессии. При этом он, зачастую не щадит ни других люде, ни природы.

Агрессивная активность субъектов макросоциальных отношений влечет за собой пагубные последствия. Достигнутая значительная (в данных социально-исторических условиях) военная мощь государства становится, одновременно, целью и соблазном воинственных государств, делающих ставку на грубую силу, коварство при достижении своих целей, преодоления международных противоречий. Привычка предпочтения силовых решений международных вопросов (а также сложных противоречий внутри социальной системы) — своеобразный рудимент естественного противоборства, выживания сильнейшего и, в то же время, въедливый «социальный вирус», выдаваемый за необходимую «национальную» черту или важное непременное свойство сильного государства, разлагающий социум изнутри, перечеркивающий гуманитарную составляющую культуры.

Тем не менее, лучший способ предупредить агрессию со стороны геополитического конкурента, его высокомерный диктат с позиции силы — собственная мощь, единство общества (идеологическое, этическое, аксиологическое, историческое и т. д.; единство в принципиальных вопросах и целях), способность рационально и бережливо распоряжаться имеющимися ресурсами.

Поэтому вопрос о мире на планете и военной мощи России тесно связаны между собой. В Конституции Российской Федерации подчеркивается право и необходимость России принимать меры по поддержанию и укреплению международного мира и безопасности, обеспечению мирного сосуществования государств и народов, недопущению вмешательства во внутренние дела государства (статья 791).

1. Война — социальная проекция метаморфоз объективных процессов

И все же противоречия остаются необходимым условием социального развития. Подмеченная еще Гераклитом особенность и фундаментальность противоречия, противоборства, остается актуальной и сегодня. Высказывание Гераклита Эфесского — «Война есть отец всего, царь всего. Она сделала одних богами, других людьми, одних рабами, других свободным»13 — известно уже больше двух с половиной тысячелетий. Оно трактуется различным образом; более широко, или более узко, когда война понимается буквально — как вооруженная борьба государства или больших групп людей между собой. Но и война, и осуществляемая в более других формах конкуренция между людьми становится источником развития, причиной и основанием различий между людьми, социальными группами, народами и странами, воспринимается в качестве закона.

Таким образом, важным в социальной эволюции было и остается неизбежное противоречие: с одной стороны, доставшаяся от природы и усиленная культурой конкуренция, разросшийся до планетарных масштабов, усложненный «искусственными» человеческими ухищрениями и людскими слабостями «естественный» отбор; с другой стороны, культурные ограничения, формулируемые, например, в заповедях «не убий», «не возжелай…» и др.

У этого противоречия немало следствий. Одно из них — стремление к личной безопасности (или безопасности своего круга, своей социальной группы — от семьи до страны). И такое стремление не мешает пренебрежению безопасностью «другого» субъекта — слоя, этноса, государства, конфессии. Похожая ситуация и с убежденность некоторых субъектов общественных отношений в справедливости права им самим безгранично и бесконтрольно распоряжаться как можно большим объемом ресурсов (социальной общности, территории, планеты), но при этом установить строгий контроль над другим субъектом, ограничить его в пользовании ресурсами.

Сложностей в жизни человека немало. Их становится все больше, совокупность их все запутаннее по мере того, как отдаляется вглубь времен то недоступное (во всяком случае, пока) истории, тщательному изучению время, когда человек, оставив в прошлом свое естественное состояние, начал формировать культуру.

Как бы то ни было, предпочтительность такого состояния общественных отношений, когда удается не допустить разрастания конфликтов, остановить эскалацию напряжения, взаимных претензий, предотвратить вооруженное насилие большинству современным жителям планеты представляется очевидной. Так настроены не только обыватели. Рационально мыслящие политики и бизнесмены, врачи, преподаватели, художники и, тем более, ученые, придерживаются подобных же взглядов. Предсказуемость развития общественных отношений, отсутствие всяких чрезвычайных ситуаций, неизменность норм и правил социального взаимодействия позволяет строить планы, вырабатывать методы решения тех или иных вопросов, соблюдать размеренность жизни.

Использование какой бы то ни было страной вооруженных сил по их прямому назначению — в соответствии с продуманным планом или вследствие каприза правителя, в отчаянии или на основании твердой уверенности в правомерности такого решения — всегда повышает вероятность неконтролируемого развития событий, возникновения незапланированных результатов. В подавляющем числе случаев выход на авансцену масштабного социального (политического, идеологического, экономического) конфликта армии и военного флота ведет к разорению, уничтожению или упадку экономики стран, по которым прокатилась война, разрушению большего или меньшего числа элементов их инфраструктуры, к психологическим травмам, физическому увечью и гибели большого числа. Наконец — и это самое недопустимое, но неизбежное — войны безжалостно губят людей: родных и близких, друзей и врагов, знакомых и незнакомых, соплеменников и противников, единомышленников и оппонентов… Войны уничтожают жителей планеты и разрушают саму культуру.

Даже не рассматривая все (на самом деле веские, требующие глубокого анализа) причины, варианты и вероятные негативные последствия обострений отношений между социальными системами, большими социальными группами, которые способны вылиться в открытое противоборство, игнорировать высокую вероятность перерастания острых масштабных социальных конфликтов в войны преступно.

Недопустимо и опасно вносить путаницу и легковесно относиться к таким понятиям, как «война», «потери в живой силе», «жертвы среди мирного населения», в которых за тысячелетия сконцентрировались горе и страх. Стоит подчеркивать существенное отличие любой, сколь угодно жесткой информационной или экономической, но «невоенной» конфронтации от боевых действий, ведущихся вооруженными силами противоборствующих государств. Каким бы ни было религиозное давление одной стороны на другую, какой бы оскорбительной и несправедливой ни становилась идеологическая риторика политических конкурентов, какими бы тяжелыми бесчеловечными ни выглядели экономические санкции сильной державы по отношению к более слабой, они не идут ни в какой сравнение с массовым убийством, списываемым на войну, на чрезвычайные обстоятельства. При этом жертвами становятся, как правило и прежде всего, люди невиновные в нагнетании напряженности и развязывании войн (офицеры и солдаты таковыми не являются; чаще они «расхлебывают» глупость и жестокость беспринципных и циничных политиков); очень часто гибнут мирные жители, не щадит война ни женщин, ни детей.

Вóйны в «традиционном» и самом прямом смысле, ведутся государствами силой оружия, для чего масштабно используются (как правило) вооруженные силы. Наконец, в войне осознанно преследуется цель уничтожения людей противной стороны, чего в других конфликтах, как их не называй, не наблюдается. Желать, пусть даже публично, оппоненту самого худшего, вплоть до его гибели, все же не тождественно практическим попыткам его уничтожить, осознанно совершая вполне конкретные действия (или в определенный момент расчетливо оставаться в бездействии, которое ведет к тому же результату). Войны ухудшают среду обитания человека, нередко наносят тяжелый урон природе, убивают и калечат людей, наносят незаживающие раны целым народам, ставят под угрозу и без того хрупкую реальность цивилизации.

Война — один из самых антигуманных и разрушительных способов преодоления социальных противоречий, реализации государственной (классовой, конфессиональной, сословной, …) политики — чрезвычайно разрушительна и опасна. Вырвавшись на авансцену социальной действительности, она способна пожирать и тех, на кого направил ее острие агрессор, и его самого, и абсолютно невиновных людей. К несчастью во многих войнах (во всяком случае, в самых масштабных и наиболее известных) рядовые мирные жители, составляющие широкие слои населения, народ, составляют большýю, а иногда и бóльшую часть жертв. И даже те из них, кто не гибнет и не теряет явно здоровья, терпят большие лишения от войны, переносят страдания, находятся под огромным давлением.

Война являет миру невиданную жестокость и хладнокровие, возбуждает острое чувство мести, желание непременно подчинить своей воле людей, социальные группы, элиты, политические институты, представляющие противную сторону, стремление ее унизить, изменить ментальность врага, сломать привычный порядок жизни, традиции. Кроме того, во время войны, как правило, ее участники (политическое, военное, экономическое руководство субъекта-участника войны) пренебрегают интересами и собственного народа.

Так, Столетняя война14 стала ареной проявления многих негативных качеств людей, принесла огромные разрушения, в ее сражениях погибли десятки тысяч воинов с каждой из сторон. Но, возможно, одним из самых главных ее деструктивных результатов для социума стало уменьшение населения Франции едва ли не на две трети от общего числа. В Тридцатилетней войне погибли сотни тысяч (по некоторым данным до 600–700 тыс.) солдат и офицеров государств-участников вооруженных столкновений, в основном, наемников, как было принято в те времена. Между тем, численность гражданского населения на территориях, по которым прокатилась война, снизилась на 30 и даже на 50 процентов. Страшному опустошению подверглись центральные и северные районы Германии, на которых располагались небольшие протестантские немецкие государства, Саксония, Брауншвейг-Люнебург, а также Богемия, протестантское население которой после поражения чешской армии у Белой горы под Прагой (1620 г.), было насильно обращено в католицизм. Всего же население центральной Европы за годы войны по разным данным уменьшилось на 5–8 млн человек (в Англии тех лет проживали чуть больше 6 млн человек).

Однако еще долго человечество не ставило пред собой задачи обуздать войну. Жертвами Наполеоновских войн (первые пятнадцать лет XIX в.) стали от 3 до 4,5 млн солдат, офицеров и мирных жителей многих европейских стран. В Китае во время восстания тайпинов (середина XIX в.) погибло не менее 20 млн человек, Первая мировая война унесла больше 15 млн жизней, Вторая мировая — не менее 55 млн человек, из которых большая часть — гражданское население; только в результате ядерной бомбардировки Хиросимы погибли более 100 тысяч ее мирных жителей…

Но и попытки создания международных союзов государств, системы международных норм, которые должны были стать преградой для войн, существенных успехов не принесли. В начале двадцать первого века угроза войны продолжает нависать над человечеством, но теперь опасность многократно усиливает существование оружия массового поражения, которое могло бы уничтожить все население планеты не один раз …

Война, целью и способом которой является уничтожение фрагментов культуры, созданных человеком, и самих людей, не согласуется со смыслом жизни общества. Война, как явление, грозящая вырваться из-под контроля и уничтожить человека, как вид, а может и большую часть биосферы, что не исключено при современных арсеналах и остроте социальных противоречий, противоречит самой жизни. У человека нет права совершать поступки, ведущие к планетарным или региональным катастрофам, и даже допускать действия, шаги, операции, в результате которых вероятность такой катастрофы очевидна. «Продуманные» решения развязать масштабную войну, стравить между собой народы, страны и конфессии подрывают смыслы истории и культуры. А попробуй какой-нибудь безумец осуществить военный план вроде американского «Дропшот» (англ. «Operation Dropshot»; предусматривал ядерную бомбардировку двухсот целей на территории СССР с последующей оккупацией США и их союзниками Советского Союза), перестало бы иметь значение, кто самонадеянно пытался брать на себя ответственность распоряжаться судьбами цивилизации. В этом случае потеряли бы смысл не только гражданство, вероисповедание, политический вес и полномочия гипотетического субъекта международной политики, затеявшего войну или их президиум, но вся история человечества.

Война — инструмент сильных? Скорее — считающих себя сильными.

Сегодня войны развязывают лишь те, кто уверен, во-первых, в том, что жертва не способна по-настоящему сопротивляться, и во-вторых, что это инициатива лично ему, принявшему решение единолично или в составе некоего полномочного политического органа власти, этот шаг сойдет с рук.

Надеяться на решение глобальных проблем, среди которых одно из заметных мест занимает угроза войны, возможно только добившись разумного сотрудничества человечества, осознавшего стоящие перед ним опасности и активно осознанно ищущее способы защиты от них. Пока же должного уровня понимания и согласованности действий человечество не достигло. Поставить надежную преграду таким угрозам, как война, может только совместная работа наиболее влиятельных субъектов мировой политики, науки, экономики при поддержке (большинства) остальных участников международных отношений. Успешно противостоять военной силе может только сильная (в военном отношении) страна или прочный союз стран, сумевших создать систему военной безопасности, способную дать отпор агрессору или удержать от рокового шага потенциального агрессора.

России на протяжении веков стремилась стать влиятельной державой. В отличие от многих других стран военная активность России чаще была реакцией на вызовы и угрозы. Люди, составляющие русский народ, члены российского общества, в большинстве своем, не стремятся искать новые благодатные земли, вполне довольствуясь тем, что имеют; так же и государству, контролирующему самую обширную в мире и богатую ресурсами территорию. Цели захвата земли или ресурсов соседних стран российское государство не ставит во главу угла, но в то же время, обоснованно стремится ликвидировать плацдарм потенциальной агрессии против нее, отдалить рубежи, с которых с наибольшей вероятностью может начаться вторжение на российскую территорию. В значительной степени, такая причина лежала, например, в основе участия России в разделах Польши или советско-финской войне 1939–1940.

Важными политическими мотивами военной активности России в мире нередко становились стремление к исторической справедливости, защита союзников, восстановление пошатнувшего баланса сил в мире и в отдельных его регионах, помощь монархам других государств, приходящихся родственниками российским царям, выполнение договорных обязательств, наведение порядка в тех или иных районах планеты, умиротворения конфликтующих коалиций или частей одного общества.

Итальянский поход, командовать которым Павел I по настоятельной просьбе английских и австрийских политиков назначил А. В. Суворова, изначально не сулил много выгод российскому государству. Не было особой корысти и в военной помощи венскому двору в 1849 г., в поддержке имперских амбиций разлагающейся изнутри Австро-Венгрии, не способной самостоятельно сохранить единство страны. В истории немало примеров, когда военно-политическая помощь, оказанная Россией основным участникам конкретных военных столкновений (как правило, вследствие настоятельных просьб этих участников), не влекла, ни особых экономических или геополитических перспектив российской политике, ни, тем более, ощутимой пользы народу России. Русские генералы, одобряемые своими политиками, бросали в бой русских солдат за интересы единоверцев, актуальных или потенциальных союзников (нередко впоследствии предающих Россию) практически бескорыстно со стороны государства. Благие надежды, «порывы» русской души, жертвы русского народа временные союзники ценили, как правило, до тех пор, пока гремели орудия и оставались боеспособными дивизии общего грозного врага, пока самим союзникам угрожала опасность. После победы многое из заслуг русского народа, русского солдата, русской политики забывалось; на первый план выходила растущая мощь самой России, с чем в Лондоне, Париже, Вашингтоне, Берлине, Токио, Брюсселе, Вене в стратегическом отношении не желали мириться.

С точки зрения здравого смысла и с позиции рациональной политики, внешняя военная активность русского государства не всегда была достаточно эффективной, практичной и, вероятно, не всегда хорошо продуманной и в тактическом плане, не говоря о стратегическом. Впрочем, в культуре, в социальных отношениях далеко не все свершается линейно, не всякое событие в обществе, не всякий социальный процесс возможно оценивать простыми инструментами, просчитать на уровне «арифметических» действий и правил. Не любое политическое решение поддается простым объяснениям, и по-разному выглядит в разных исторической проекциях: краткосрочной (в том числе, когда политика остается на уровне тактических решений) и долгосрочной (если политическая и эволюционная тактика государства подчинена стратегическим целям общества), а также с точки зрения интересов России.

Война со Швецией 1809 г. и последующее присоединение к России территории с финским населением можно считать немаловажным этапом роста российского авторитета, а в формировании финской нации, возможно, и ключевым. Российское государство не только наделило Великое княжество Финляндское (так называлась Финляндия в составе Российской империи) широкой автономией, но и включило в его состав значительную часть территории северо-западнее Санкт-Петербурга, принадлежавшей России задолго до названной войны со Швецией. Похожей была политика России и по отношению к части Польши, вошедшей в состав Российской империи. И Советская Россия, отстоявшая в бескомпромиссной вооруженной борьбе право определять свою судьбу и судьбу «национальных окраин» империи, проявляла щедрость по отношению к бывшим окраинам, которые советская власть преобразовала в Союзные республики — говоря современным языком, создало «платформы» всестороннего формирования наций и развития национальных культур. Их повседневные интересы, зачастую, ставились выше, чем интересы РСФСР. Таков был стиль российской политики — русский стиль жизни, социальной активности, отношения к миру.

Таким образом, военный потенциал российской социальной системы, ресурсы страны (в том числе и военная мощь, возможности системы военной безопасности) использовались ее вождями, конкретными людьми, вероятно, не всегда и не во всем рационально, но, в целом, в соответствии с принципами гуманизма.

К сожалению, не всегда в проведении мирной политики советскому руководству хватало, последовательности, прилежания, дальновидности. И это не могло не сказаться на устойчивости, равномерности развития социальной системы.

Войны и сегодня играют существенную роль в судьбах стран и народов, затрагивая, хоть и в разной мере, интересы одновременно многих социальных систем. Поэтому военная мощь государства, военная безопасность общества остаются важным условием устойчивого прогрессивного развития стран. Однако успех каждого народа, каждой страны напрямую зависит от того, насколько они ясно понимают и последовательно отстаивают свои стратегические интересы, насколько отчетливо видят стратегические цели и настойчиво следуют к ним.

2. Интересы России в контексте исторической конкуренции

Историческая судьба каждой страны, каждого народа и их роль в развитии мировой цивилизации всегда уникальна. Влияние российской социальной системы не всегда было одинаково масштабным и позитивным, так же как и влияние любого другого социума, когда-либо и где-либо существующего на планете.

Вплоть до эпохи Возрождения активность большинства социальных систем, как правило, не выходила за пределы региона, в котором находилась. Исключения составляют походы Александра Македонского, вторжение гуннов в Европу, экспансия империи Чингисхана и его потомков и некоторые другие геополитические процессы, которые, впрочем, практически не выходили за рамки Евразии. Завоевания территорий на Севере Африки Александром Македонским, Римом в античные времена или распространение по этим землям арабов в Средние века можно считать «средиземноморскими» процессами, подобными финикийской и греческой миграции.

Протославянский союз антов в середине первого тысячелетия боролся за жизненное пространство в северном Причерноморье, прежде всего, между Днепром и Днестром, а также на прилегающих к этому району территориях от Дона до Дуная и Вислы, воюя в разное время с готами, византийцами, аварами. В то далекое время через земли древних славян формировались новые торговые пути, образовывались поселения, ставшие со временем всемирно известными городами; такими, например, как Киев, Новгород Великий, Псков. Подобным образом развивались и другие страны. И все же даже на этом этапе своего становления протославянский социум, зарождающийся и утверждающийся в Восточной Европе (в лесной и лесостепной зоне с континентальным климатом) выделялась на фоне других Социальных систем того времени.

Так, в геополитическом положении предков славян уже тогда, казалось бы, парадоксальным, а в действительности естественным образом, сочетались противоположные особенности. С одной стороны, их культурное и политическое положение отличала «периферийность»; восточные славяне находилась в отдалении от сложившихся к тому времени центров культуры, политики, экономики, религии — западноевропейской, южно-европейской, восточной, «степной». С другой стороны, уже тогда земля и культура славян становится своеобразным проводником международных связей, аккумулятором различных ценностей, традиций и отчасти технологий. Другое культурно-историческое противоречие, детерминируемое геополитикой, экономикой, заключается в том, что восприимчивость к чужой культуре, внимание к интересам общностей, с которыми древним славянам приходилось вступать во взаимодействие, они стремились к самостоятельности, настойчиво отстаивали политическую и мировоззренческую независимость, самобытность.

И это неизбежно сказалось на культуре, характере, судьбе восточных славян.

Эволюция русского социума, трансформация российской государственности, положение России в мировом сообществе представляются особенно неординарными в последние полтысячелетия.

Россию отличает уже то, что на протяжении четырех столетий она остается самым крупным по территории государством мира. Россия занимает очень важное геостратегическое положение в мире. Ее территория омывается водами трех океанов (таких государств, кроме России, только два — США и Канада); суммарная протяженность границ — сухопутных и морских — колоссальна: около 61 тыс. км. Сухопутная граница России более 20 тыс. км (больше только у Китая — более 22 тыс. км). Россия граничит с самым большим числом стран; их 18, включая США и Японию с которыми граница проходит по воде.

Богатство ресурсами (огромными по меркам любой страны на планете) ставит Россию в один ряд с самыми влиятельными социальными системами мира, без которых не может обойтись мировая политика и экономика, которые становятся основными творцами истории человечества. Общепризнаны большие запасы на территории традиционно востребованных природных ресурсов — углеводородов, руд, минералов, и, что, вероятно, становится все более значимо — водные ресурсы, запасы пресной воды.

История России уникальна. И хотя нет двух стран с похожей историей, развитие России по многим причинам чрезвычайно важно для судеб мира. Настолько важно, что все попытки уменьшить значение этого влияния до 90-х годов оказывались несостоятельными. Однако и в начале XXI века вывести Россию из «большой политической игры» не удается.

К концу первого тысячелетия, после образования Киевской Руси, когда возникли древнерусские центры культуры, торговли, образования — Великий Новгород, Белозеро, Изборск, Ладога, Ростов, Муром, Полоцк (считается, что они образованы в 862 г.), Смоленск (863 г.), Любеч (882 г.), Псков (903 г.), Чернигов (907 г.), утвердился вначале Волго-Балтийский, а затем и Балтийско-Черноморский (торговый) путь. Влияние восточных славян на общекультурные процессы Восточной Европы возросло. От века к веку роль Руси в истории Европы была различной, но даже значительный вклад ее народа в развитие европейской (а значит, и мировой) культуры сегодня не оценен современниками в полной мере.

Так, Русь, пусть и опосредованно, но существенно повлияла на развитие центральной Европы XIII века, приняв на себя и ослабив главный удар «степной» экспансии монгольских завоеваний.

Значение России в мировой истории возрастало по мере укрепления и роста Московского государства, к XVIII в. распространившего свое влияние от Днепра на западе до Тихого океана на востоке. В XVIII–XIX вв. российские правители стремились укрепить международный авторитет и повысить роль России в мировой политике. В XVIII в. Россия сделала ряд серьезный шагов для того, чтобы войти в число передовых стран Европы, которая была в то время культурным, в том числе политическим, экономическим, научным, технологическим центром мира. Россия отвоевала захваченные ранее Швецией свои северные территории, а вместе с ними и часть Карелии, Лифляндию и Эстляндию, окончательно выведя Стокгольм из клуба столиц-вершителей судеб мира; вернула и свои западные земли, недолго контролируемые Речью Посполитой; вытеснила Османскую империю из северного Причерноморья. Кроме того, русские землепроходцы и мореплаватели продолжали осваивать Дальний Восток, Крайний Север, открыли Антарктиду, строили крепости, города, порты, прокладывали новые сухопутные и морские пути в Сибири, в Тихом океане. Россия завоевала Восточную Пруссию, сделав Кенигсберг со всеми его подданными, самый известный из которых — И. Кант, российскими подданными…

К слову, некоторые историки считают, что если бы не Петр III с его нескрываемым пиететом к Фридриху II, еще неизвестно, как бы развивалась геополитическая обстановка на Балтике в последующие столетия, какими выгодами (или сложностями) она могла проявиться для России.

Несмотря на самые жесткие испытания одной из величайших в мировой истории страны на протяжении многих столетий — большой ущерб, нанесенный ее инфраструктуре, экономике, уровню жизни населения, войнами, интервенциями, навязанными кабальными соглашениями, многочисленными санкциями, сильное моральное давление на самосознание общества, невосполнимые утраты миллионов граждан, Россия остается в числе наиболее влиятельных государств мира.

В целях более полного и всестороннего осмысления динамики, характера и возможных перспектив общественного развития России важно изучать проблемы, возникающие в ходе ее развития, промахи и упущения политического руководства, слабые стороны общественного участия в совершенствовании своей страны. Например, нужно более основательно разбираться в причинах и последствиях технического и технологического отставания страны от наиболее развитых держав мира в течение продолжительных периодов истории, порой едва ли не входящего в привычку; анализировать природу и результаты непродуманных «механических» попыток преодолеть этот разрыв. Также требуется серьезный анализ оснований и обстоятельств недостаточно эффективного использования собственных природных, энергетических, духовных, научных, производственных ресурсов, интересов и творческой энергии собственного народа, недостатков системы образования, здравоохранения, и многое другое, что мешает стране прочно занять достойное место в мире.

Среди прочих обстоятельств «упущенных» исторических возможностей числе, возможно, имеет значение и недостаток здоровой амбициозности, а также определенности относительно социокультурной идентичности общества. Важно иметь в виду и то, что бескрайние (почти буквально) просторы страны, замечательны не только природной красотой, ресурсами, но и проблемами, требующими решения, а значит, внимания, времени, сил.

Сформированное столетиями миролюбие (уточнение его генезиса, характера, меры ассертивности15 весьма любопытно, неоднозначно, но требует дополнительного рассмотрения и достойно отдельного анализа) понимается партнерами по мировому сообществу не всегда верно. Не всегда позитивно отражается на внутренних социальных отношениях и сложившаяся традиция удовлетворять потребности за счет внутренних «резервов» (пусть и накладных для большинства общества). Чрезмерная терпеливость, доверчивость, почтительная деликатность к иноземному, к институту гостей, воспитанные особым духовно-нравственным климатом, порождают и воспроизводят такую психологическую атмосферу, в которой плюсы и минусы «национального характера» настолько близко, что обществу, в целом, требуется большая самоотверженность и удача, а политическим лидерам страны еще и ювелирное мастерство для реализации эффективной стратегии социума.

Вслед за Ш. Монтескье — автором теории географического детерминизма (и вне зависимости от его воззрений), иногда высказываются мнения о том, что характер русского народа обусловлен «равнинностью» колоссальной по меркам большинства других стран и народов территории страны. Но вряд ли можно выделить из подобных причин одну основную, обусловившую особенности развития социума и характера его отношений с остальным миром, особенно в случае с Россией.

Впрочем, основную причину сравнительного ограниченного влияния России в мире все же можно найти в том, что именно Россия у многих партнеров по мировому сообществу на протяжении нескольких веков вызывает особое раздражение и даже страх перед перспективой ее усиления, роста пассионарности в ней.

Нельзя обойти вниманием некоторое, возможно, распространяющееся еще со времен Петра Великого, реальное или показное чрезмерно некритичное внимание некоторой части общества — в том числе политических элит — в отношении Запада. Приводилось в пример отношение, фактически, к врагу государства Петра III. Известно, также, что к ХIХ в. значительная часть дворянства, сословия, от которого в ту пору в наибольшей мере зависело состояние дел в России, владела французским лучше, чем русским, некоторые из них учились русскому, почти, как иностранному, а отдельные дворяне, воспитанные с детства в «иностранной» атмосфере, говорящие с первых своих сознательных дней по-французски, так и не освоили языка страны, гражданами которой они являлись, и за счет которой только и возможно было их благополучие.

Чрезмерность определяется лишь мерой пренебрежения собственными интересами, ценностями, ресурсами, способностью (иногда — с поспешностью) уступить другому государству политую кровью многих сотен тысяч русских людей завоеванные им в тяжелой борьбе территории, а иногда даже трудно объяснимой готовностью подвергать опасности здоровье и жизни людей своей страны в интересах иностранных государств и правителей. Приходится признать, что получившие таким образом помощь — иногда, действительно, спасенные — страны в лице их руководителей, по своему обыкновению, немедленно забывали о цене собственного спасения и о том, кому и чему они обязаны, как только опасность была позади. После этого они без малейшего зазрения совести объединялись со вчерашними врагами против России, умышленно и целенаправленно препятствуя ее целям, делали все, чтобы не были реализованы ее интересы.

Так, Россия, по просьбе Лондона и Вены принимает участие в разгроме французских войск в Северной Италии в предпоследний год 18 века, направляя для руководства кампанией лучшего своего стратега А. В. Суворова. Но как только Италия оказывается очищенной от французов, союзники теряют к России всякий интерес. Спустя 15 лет Англия и Австрия, союзники России в борьбе против Наполеона, в которой решающую роль в кампании 1813 – начале 1814 г. сыграли русские войска, готовили тайный договор с Францией против России.

Сорока годами позже Англия и Франция организовали коалицию для войны с Россией и напали на нее сразу на нескольких театрах военных действий от Белого моря и Балтики до Камчатки. Австро-Венгрия, которую в 1849 г. русские войска, фактически, спасли от распада, сыграв решающую роль в подавлении Венгерского восстания, не преминула ударить в спину России во время Крымской войны 1854–1855 г., выдвинув России жесткий ультиматум. Примеру Австрии последовала и Пруссия, поддержав требования австрийского ультиматума России.

Великобритания, видя в России главного реального и потенциального стратегического конкурента, способного противостоять панбританской экспансии, не упускала возможности спутать геополитические карты России, скрыто или явно ослаблять ее позиции на международной арене. Для этого использовался широкий арсенал средств, освоенных Лондоном за тысячи лет внутренних британских конфликтов и завоевательных походов. В ход шло все: от тонкой дипломатии и дворцовых интриг до политических заговоров и грубого физического устранения неудобных русских политиков, от умелых финансовых и технологических инвестиций до бесцеремонного военного вторжения на российскую территорию.

Использовались технологии возбуждения и стимулирования распрей внутри русского общества, приводившие и к острым внутренним конфликтам в нем. Одним из наиболее существенных всплесков внутреннего противоборства и тяжелейших этапов в развитии России стала Гражданская война 1917–1922 гг. Ей предшествовало потеря «мирного равновесия» на планете, нарушение стратегического баланса сил, к которому вели непомерные аппетиты, излишняя самоуверенность и цинизм политических и экономических верхушек западных стран. Надеясь на скорые победы, они породили кровопролитную затяжную Первую мировую войну; одним из ее результатов стали революции в нескольких европейских странах, в Османской империи.

Во время Гражданской войны (с 1918 по 1920 гг.) в России, кто только не пришел на ее территорию в надежде поживиться на внутренних российских противоречиях (не считая свою агрессию вмешательством во внутренние дела находящейся в непростом положении страны). Германия, будучи противником России в мировой войне, ни мало не интересуясь идеологическими тонкостями, улучив момент, оккупировала столько российской территории, сколько могла, надеясь выкачивать из России любые доступные ресурсы и блага. Союзники России по первой мировой войне — Британия, Франция, а за ними и США, тоже считали себя законными претендентами на «российское наследство» — высадились сразу в нескольких российских портах от Северного Ледовитого океана до Тихого. Разумеется, на Востоке России поспешала и Япония: с помощью японских вооруженных сил деловито продвигала свои интересы и претензии к России. В пленных чехах, по добру отпущенных на свободу, вдруг взыграло самолюбие и они, едва ли не по-бандитски, подняли вооруженный мятеж, взяв под контроль важнейшие транспортные артерии и центры Сибири… В разной мере вели боевые действия против России Финляндия и Польша. Италия также поучаствовала в интервенции; не удержались от солидарности с метрополией Канада и далекая Австралия (чего только стоило приплыть за тысячи миль ради «благого» дела агрессии против истекающей кровью страны). Под шумок решила себя почувствовать полноправными завоевателями Румыния, вспомнила свои бесчисленные обиды от России доживающая в тот период последние дни Османская империя.

Но Россия, пусть и с огромными потерями, все же выстояла и в этом катаклизме (фактически, в комплексе таких катаклизмов). А всем непрошеным гостям пришлось убраться с ее земли, хотя некоторым амбициозным (в стратегическом политическом плане наименее весомым, но, как будто, уязвленным самим соседством с Россией и самим существованием мощной державы) субъектам удалось завладеть частью российской территории и какое-то время контролировать ее. Идеологические перемены в России вряд ли были основной заботой несостоявшихся оккупантов (впрочем, для оправдания своих не всегда легитимных действий, используется любая риторика, а уж «идеологические аномалии» для подобной, оправдывающей собственную агрессию, критики подходят как нельзя лучше). Важнее то, что российский социум сохранил основные ресурсы: несметные природные богатства страны и все, за исключением западных, необозримые территории остались в юрисдикции Советской России. Словом, такие результаты не удовлетворили большинство участников агрессии против России, жгучее желание повторить попытку завладеть хоть частью лакомого российского «ресурсно-геополитического» пирога сохранилось.

Впрочем, согласия после окончания боев на фронтах первой мировой, не достигли между собой большинство ее участников. Стратегической стабильности достичь не удалось, и очередной «вечный мир», о котором поговаривали страны-победительницы (на полях сражений они были не так уж убедительны в своем военно-тактическом и духовном преимуществе даже после августа 1918, когда Германия исчерпала все свои резервы), обернулся напряженным, год от года все более хлипким перемирием.

Вторая мировая война стала неизбежным результатом сохранившихся, а в некоторых случаях, и усиливающихся противоречий между самыми могущественными и амбициозными странами мира — продолжением, вторым актом мировой войны, тлеющей в умах и планах ненасытных представителей, так называемых, политических «элит» западных стран, Японии.

В качестве частных целей войны, многие потенциальные участники планируемых битв внимательно, хотя и каждый по-своему, поглядывали и в сторону Советской России. Не заостряя внимания на частностях, важно подчеркнуть, что в Великой Отечественной войне на стороне гитлеровской Германии против Советского Союза воевали Финляндия, Румыния, Италия, Венгрия, Словакия, Хорватия. Официально нейтральные Испания, Швеция не препятствовали отправке на борьбу с Советской Россией своих воинских формирований, состоящих из добровольцев (десятки тысяч за годы войны). Не осталась в стороне и оккупированная Дания, правительство которой участвовало в формировании добровольческого датского корпуса, воевавшего, в том числе и на Восточном фронте. Против Красной Армии воевали до весны 1945 г. французский, бельгийский, нидерландский легионы, эстонские, латышские, норвежские соединения и подразделения. Чехия, которую накануне войны Германия включила в свой состав, до мая 1945 года составляла надежную часть тыла Вермахта, исправно снабжая его танками, самоходными артиллерийскими установками, пулеметами и т. д. И нейтральная Швеция позволяла транспортировку немецких войск и военных грузов для Восточного фронта. Из Австрии, включенной в Германию еще раньше Чехии, на советско-германском фронте также было немало солдат, офицеров, военной техники. Кроме того, в частях, воевавших против СССР, были поляки, норвежцы,

Справедливости ради, стоит помнить и о том, что, с одной стороны, против Красной Армии воевали (пусть и сравнительно небольшое число) русские, украинцы, белорусы. С другой стороны, на стороне Красной Армии воевали соединения, части и подразделения, сформированные в СССР гражданами Польши, Чехословакии, Франции и некоторых других стран; и немцы воевали против Вермахта и против гитлеризма.

Наконец, важно понимать и то, что союзники России, в условиях нависшей над миром (и над ними самими, прежде всего, над Британией) опасности, активно помогали ей в войне с Германией, но вступить в решающую открытую схватку с вермахтом на европейском континенте не торопились. Они выжидали наиболее удобного момента, когда можно будет максимально снизить неизбежный ущерб и потери солдат и офицеров своих армий. К тому же, в стратегическом плане не симпатизируя ни одной из сторон, они ждали, когда противники как можно больше измотают, истощат друг друга. Известны и подтверждающие это высказывания и решения британских и североамериканских политиков, генералов. По приказу Черчилля еще до окончания войны с Германией британские генералы начали готовить план «Немыслимое», согласно которому уже летом 1945 г. должна была начаться внезапная крупномасштабная операция, целью которой был разгром советских войск в Европе с последующим вытеснением Красной Армии к Уралу. То есть, получается, что Черчилль задумывал довершить то, к чему стремился Гитлер…

Но все подобные предложения и планы, кажущиеся убедительными на бумаге, натыкались на непреодолимую реальность. Теория западной экспансии и холодного расчета заносчивых политиков, генералов, владельцев крупнейших компаний вдребезги разбивались о практические достижения Красной Армии, первоначальная решимость потенциальных агрессоров таяла без следа в лучах побед советских воинов. Испытывать на прочность победителей британские и американские стратеги просто-напросто не посмели. К тому же СССР им был еще крайне необходим для войны с Японией…

Победа в Великой Отечественной войне была завоевана советским народом ценой неисчислимых и невосполнимых потерь. Но она стала твердой основой всемирного признания России великой державой, играющей ведущую роль в мироустройстве. Россия стала одним из пяти постоянных членов Совета безопасности ООН, одним из двух полюсов мировой политики с динамично развивающейся экономикой и сильнейшими в мире Вооруженными Силами.

Это никак не входило в планы исторических оппонентов России.

Опытный, с устоявшимся веками внутренним порядком Запад, сохранивший контроль над большей частью мировых ресурсов, объявил крестовый поход против России

...