Оглавление

Предисловие: Амбиций

Наступит тот день, и я его превзойду. Ничего ради этого не пожалею и обязательно стану лучше него, даже если для этого потребуется на кон поставить свою жизнь! И тогда он признает меня, как равного! А, пока…

Запись из дневника безродного военного мага, от 317 года и дня, когда священный огонь освятил земли севера

Глава 1 
Далёкое прошлое

Год 308 от возникновения священного огня. Королевство Мирта, округ столицы Нарт

Рассветное солнце поднималось над столицей, озаряя мягким оранжевым с лёгким розоватым оттенком черепичные крыши домов, поблескивающих от прошедших ночью дождей. Которые отныне по всем приметам частенько будут заходить в эту часть континента, знаменуя тем самым начало дождливого сезона. А пока распогодилось и небо оставалось голубым, словно чистейшая лазурь, среди бескрайних белоснежных облаков парила стайка перелётных птиц, вернувшаяся в эти места с наступлением тепла, после зимовки на юге. Тем самым являясь ещё одним знаком окончания затянувшихся холодов. По округе с высоких шпилей храма священного огня разнёсся мелодичный звон колоколов, огромные железные языки ударяли по юбкам возвещая о начале нового дня и вознесение утренних молитв. В воздухе царили смешанные ароматы старого города и свежести после прошедшей грозы, завёрнутые в лоскутное одеяние из безмятежности и спокойствия.

— Молодой господин, просыпайтесь. Ваш отец уже ждёт вас, за завтраком, — бойким голосом отрапортовал юноша, стоявший в дверном проёме одной из многочисленных спален, поместья семьи лорда Мариэля Торийского. Темноволосый, худощавый с карими глазами, одетый в простенький без излишков костюм слуги. Достаточно юный для своих обязанностей, но уже неплохо с ними справлявшийся мальчуган. Если быть точнее, то они с молодым Фуарином были ровесниками, им обоим стукнуло в этом году по пятнадцать лет. И к большому удивлению, как, исключение из правил жизни в высоком обществе они являлись друзьями. По крайней мере, сами мальчики, так считали, ибо других детей в поместье никогда не было. И вряд ли наступит тот день, когда это обстоятельство изменится. Судьба Юдо с самого рождения, как и его рода была неразрывна связана с семьёй Торийск. Отец и мать юного слуги, а ранее дед и бабка прожили всю свою жизнь во служение. И юному мальчику, как и в будущем его отпрыскам уготовлена та же судьба, ибо таковы законы этого королевства. Лишь наличие титула гарантировало человеку толику свободы и щепотку хоть какого-то выбора. Во всех же остальных случая всё уже оказывалось предрешено ещё до его рождения. Выждав ещё пару минут, юноша вновь повторил те же самые слова, только в этот раз громче. И тут в ответ на его зов из-под горы подушек и одеял донеслось какое-то шебуршение, а потом послышался заспанный голос:

— Да, да хорошо Юдо. Передай отцу, что я уже встаю, — юный слуга, удовлетворённый услышанным, поклонился и вышел, закрыв за собой дверь. Откинув одеяло, под которым было так тепло, он опустил одну ногу на пол, тот оказался неприятно холодным, и юноша, слегка поморщившись от этого чувства, убрал её обратно. И устроившись поудобнее, натянув одеяло, практически под самый подбородок, молодой господин решил понежиться в своей кровати ещё хотя бы пару минуточек. Наблюдая, как весенние солнце пробиралось в комнату, выкрашенную в белые тона, сквозь плотную ткань бледно-жёлтых занавесок. Медленно и тем не менее упорно взбираясь по стенке камина вверх. Вот только долго созерцать это умиротворяющее зрелище Фуарину было не позволительно, ведь реши он проваляться в кровати подольше, то точно получил бы нагоняй от отца и поэтому ему не оставалось ничего другого, как сделав волевое усилие над собой встать. Зевнув и потянувшись, юноша приподнялся и всё же вырвался из столь пленительного тепла.

Переодевшись и приведя себя в порядок после ночного сна. Мальчик, выходя из комнаты, бросил беглый взор на немалых размеров сундук, в котором, хранились его аккуратно сложенные игрушки. В голове промелькнуло желание, всё же остаться и поиграть, но тут же перед глазами появился строгий образ отца, и Фуарин передумал. Спустившись со второго этажа по винтовой лестнице, пока никто не видит чуть ли не вприпрыжку, Фуарин попал в обеденный зал. Как и всё поместье его семьи, он был богато уставлен дорогой мебелью из твёрдых пород древесины, цвета тёмного ореха. Что касается стен, то их украшали картины в позолоченных рамах, написанными по словам, отца известными на всё королевство художниками, в которых сам мальчик совершенно не разбирался. И, конечно же, главным его сокровищем являлась небывалых размеров люстра из горного хромалита[1]. В погожий денёк, эти весящие под потолком камушки, от совсем крохотного до самого крупного, размером примерно в кулак крепкого мужчины, переливались на солнце десятками тысяч солнечных бликов и вызывали у тех немногочисленных гостей лорда, побывавших в поместье неподдельное, плохо скрываемое удивление. И всякий раз, такая реакция лишь льстила Мариэлю, и если отец семейства находился в добром расположение духа, то тут же принимался за рассказ о великой битве, в которой, как раз таки этот хромалит и послужил ему наградой. И пусть Фуарин слышал эту историю, наверное, уже в сотый раз и всё равно он с большой охотой, усаживаясь поудобнее и принимался внимательно внемлить, каждому слову. Ведь именно в такие моменты старый лорд выглядел, как никогда живым словно покинувшие его давным-давно чувства вновь к нему возвращались, делая потускневшие, когда-то краски снова яркими. Однако в последнее время их никто не посещал и некому было по достоинству оценить всю эту красоту и послушать парочку историй о былых военных подвигах.

Мариэль Торийский был высоким и хорошо слаженным мужчиной в возрасте, едва перешагнув порог за пятьдесят, с сединой в светлых волосах и тяжёлым взглядом, прошедший через много битв, и носивший высокий титул лорда, не просто так. Сам король Залор Свирепый, наградил его этим званием. За неоценимые заслуги перед отчизной во времена войны сотни знамён. Конечно, самое название вряд ли отражало действительность и сильно оказалось приукрашено бардами и сказителям, однако во всём Нарте едва ли найдётся человека, который надумал бы усомниться в его подвигах.

После потери своей драгоценной супруги Йлауры, скончавшейся несколько лет назад от тяжёлой болезни, старый лорд стал затворником и редко покидал своё поместье, посвятив всего себя воспитанию сына. И только указу короля было под силу вытащить Мариэля из дому. Сам же юный Фуарин, перенёс потерю намного проще, ведь женщина, его воспитавшая не была ему матерью по крови. На ней отец женился уже во второй раз. Свою настоящую маму он не знал и на все его расспросы о ней, лорд лишь отводил глаза и холодно отвечал, что ему это знать не к чему.

Лорд, как и всегда сидел во главе стола и не спеша покуривал трубку, ожидая, когда сын разделит с ним трапезу.

— Доброе утро, отец! — радостно и звонко прокричал Фуарин, заходя в комнату.

— Опять ты опоздал к завтраку. Ну вот ответь мне, сколько я раз должен тебе повторить, что дисциплина, основа всего? — он проговорил это, не отводя задумчивого взгляда от висевшей над камином картины, на которой была изображена сцена одной битвы, случившейся в древности.

— Извини отец. Больше этого не повториться, — мальчик виновато опустил голову и уселся за стол, от былого хорошего настроения не осталось и следа. Слуги безмолвно подали яства и отошли в сторонку, дабы не мешать. Переведя своё внимание с картины на сына, Мариэль сухо проговорил:

— Хотелось бы мне в это верить, — он докурил табак, остававшийся в трубке и выбив его на фарфоровое блюдце, забил новый и вновь закурил, пуская ароматные колечки дыма, которые медленно падали на пол и там бесследно расплывались. Наступила тишина и лишь ненавязчивое позвякивание вилок, нарушало её.

— На днях я разговаривал с твоим учителем фехтования. И Лорант крайне сдержанно отзывался о твоих успехах, а если быть точнее он и вовсе о них умолчал, — Мариэль пыхтя выпустил колечко дыма, сдерживая себя. — Мне кажется, ты не используешь или по какой-то неизвестной мне причине не хочешь использовать скрытый в тебе потенциал, — юноша, не поднимая взгляда, буквально всем своим нутром ощутил, то с какой невероятной тяжестью упал на него взор отца.

— Сын мой ты должен понять, наш род является потомственными рыцарями королевства. Я, мой отец, отец моего отца все мы, добывали себе славу, сражаясь в великих битвах, защищая наш дом. И как ты думаешь, какого же оказалось моё разочарование, когда я узнал, что ты не умеешь, да и что тут говорить, не хочешь учиться владеть мечом, — Мариэль в свойственной ему манере, даже не повысил голоса, слова звучали спокойно и размеренно, отчего становилось только хуже.

— Отказываясь от этого, ты упускаешь своё будущее, а вместе с этим позоришь не только себя, но и весь наш род, — очередная тирада о долге и чести подходила к концу и в этот раз Фуарину хватило мужества дослушать её.

— Прости меня отец, я не хотел своим неподобающим поведением опозорить тебя. Впредь я обещаю стараться лучше, — но всё же отвечая, голос юноши дрогнул, от обидных слов. Слёзы предательски подкатывали к глазам, однако он смог сдержаться. На самом деле в глубине души он ненавидел уроки владения мечом, да и чего уж здесь греха таить они ему никогда не нравились. Всем сердцем Фуарин тяготел к другому. К искусству владения магией и втайне от всех по ночам, читал книги содержащие знания, как пробудить её. И у него даже со временем стали получаться простейшие заклинания, такие как свет и призыв огня, но всё это мальчику приходилось держать в строжайшем секрете. Поскольку он даже не хотел знать, каково будет наказание, прознай об этом отец.

— Снова пустые обещания. Тебе уже исполнилось пятнадцать. Возраст, когда юноши, сдают вступительные испытания и поступают на королевскую службу, дабы своими деяниями, прославить свой род и своё имя. Фуарин ты же понимаешь насколько это важно? — из-за дня в день, один и тот же разговор, за одним и тем же столом в одно и то же время. Маленький мальчик, его отец и этот пронзительный взгляд, холодных словно лёд голубых глаз. С одним неизменным результатом, юноша, не поднимая головы, доест свой завтрак и отправиться заниматься тем, чем не желает. В этом деле им двигал не страх перед Мариэлем, как может показаться, на первый взгляд. А желание казаться в глазах своего отца, достойным ему сыном. И он правда старался через силу, через не хочу и ни могу, Фуарин вкладывал в эти уроки всего себя, однако одного лишь упорства было недостаточно, чтобы отец им гордился.

— Да, я понимаю, — допив сок из плодов тарингового дерева[2], он с негромким скрипом ножек стула об мраморный пол, вышел из-за стола, оставив лорда Мариэля в одиночестве докуривать трубку. Вернувшись в свою комнату, мальчик взял сменную одежду для занятий фехтованием и сев на край кровати, безмолвно заплакал. Слёзы обжигающими солёными дорожками стекали по щекам, мерно падая на пол. Без всхлипываний, без слов, ибо Фуарин знал, что с ним будет если хотя бы одна живая душа услышит его и расскажет обо всём отцу. И в лучшем случае тот выпорет сына, считая, что слёзы — это проявление слабости. Ведь настоящий воин должен быть сильным и навсегда отринуть эту эмоцию. Просидев, так на постели ещё пару минут, он вытер мокрые дорожки и уголки глаз рукавом рубашки, окрашенной в черно-красные тона. Цвета его фамильного герба, красного полотна с чёрным соколом на фоне вышитого оранжевого солнца. Говорят, такой герб получила их семья ещё в стародавнее время, когда священный огонь только возник на северной земле.

Легенда гласила, прапрадед Фаурина во время одного из своих многочисленных сражений вошёл в такой кураж, проливая кровь врагов, что стал походить в лучах закатного солнца на чёрного сокола. Не знающего пощады и разивший, каждого, кто попадался ему на пути, разрывая на части. По крайней мере, так говорили, а как там всё было на самом деле юношу не особо интересовало.

В зале для тренировок Фуарина уже ждал его наставник, а с ним и бессменный противник, с которым он сражался уже несколько лет и никак не мог победить. Юдо и Лорант, внешне похожие, как две капли воды отец и сын.

— Приветствую вас молодой господин! — учитель, учтиво поклонился и жестом пригласил Фуарина пройти и взять тренировочное оружие.

— Доброе утро Лорант и тебе Юдо то же утро доброе, — мальчик улыбнулся ему в ответ, молодой слуга явно находился в приподнятом расположение духа. Ну а как могло быть иначе ведь в отличие от Фуарина, ему нравились все эти боевые тренировки. Благодаря, им он мог хотя бы на несколько часов отстранится от бытовой рутины и погрузиться во всё поглощающий ритм боя. Да и победить молодого господина в честном поединке, всегда приятно. И Фуарину ничего не оставалось, как понурив голову зашагать по вымощенному благородным деревом полу в направление к висящем на стене мечам. Рядом с ними располагался сундук с дополнительной защитой для рук и головы, что пахли кожей, которые ему также необходимо было надеть. — «Ведь, как говорил наставник, не стоит пренебрегать лишней защитой, ибо в один прекрасный день, она может спасти тебе жизнь». Облачившись в обмундирование и взяв деревянный меч в руку, Фуарин поменял хват на обратный, а потом снова на прямой, ощущения оказались до боли привычным, всё же он занимался этим уже три года подряд.

Заняв одно из свободных округлых чёрных пятен, означавшее начальные позиции, фехтующих что словно кляксы, растеклись по полу. Фуарин и Юдо замерли в ожидании сигнала о начале тренировочного боя. И Лорант не заставил их долго ждать, подняв руку вверх, он дал им сначала команду приготовиться и юноши тут же вскинули мечи. Затем учитель махнул вниз, тем самым разрешив приступить к поединку. Юноши не торопясь переступая с ноги на ногу, стали закручиваться против часовой стрелки и сближаться. Это продолжалось до тех пор, пока дистанция для атаки не стала оптимальной.

Фуарин быстрым движением руки перехватил оружие, выставив остриё назад. И сразу же, не теряя ни минуты, сделал рывок в сторону противника в надежде нанести тому удар по дуге. Однако Юдо разгадал манёвр Фуарина и перешёл в оборону и в тот момент, когда их деревянные клинки соприкоснулись. Он нажимом отвёл в сторону его меч подальше от себя.

— Контратакуй и победа будет за тобой, — кричал своему сыну Лорант, увлечённо наблюдая за поединком. Вот только Юдо не последовал совету отца и вместо контратаки, отступил в сторону. Сила, которую Фуарин вложил в новый рывок, сыграла против него и мальчик, потеряв равновесие чуть не рухнул лицом вниз, но успел вовремя остановиться и вернуться в боевую стойку, а затем отойти назад на безопасное расстояние.

— Сын, ты снова упускаешь возможность для ответной атаки. А вам господин нужно больше чувствовать оружие противника, — не унимался старый фехтовальщик. И вновь движимые азартом и собственными желаниями юноши поступили по-своему. Выпад, парирование, атака понизу, кончик лезвие рассёк воздух над ухом мальчика. Быстрая смена хвата и удар по обратной дуге. Всё бесполезно он просто не мог поразить Юдо, как и всегда тот был на недосягаемой высоте для него. По обширному пространству зеркального зала для обучения фехтованию, продолжали разноситься раз за разом звонкие щелчки тренировочных мечей. Однако никто и из них и не думал сдаваться. На лбу у Фуарина выступили капельки пота, от постоянного напряжения, да и к тому же с каждым новым движением стала нарастать ноющая боль в правой руке и ноге. Но останавливаться нельзя, нужно было продолжать, он ведь обязан, оправдать надежды своего отца. И отринув все сомнения и мысли Фуарин, стал постепенно погружаться в состояние близкое к боевому трансу.

Всего минута, щелчок мечей и в зале для него не осталось никого, даже запахи куда-то испарились, лишь он и его противник. И вот после ещё одной серий без результативных атак вдали забрезжил лучик надежды, его оппонент допустил ошибку и открылся для контратаки, это оказался тот самый шанс, которым грех было не воспользоваться. Юноша подался вперёд, остриё его меча словно пущенная из лука стрела, устремилось в открытый торс противника. Промелькнула буквально секунда и вот Фуарин уже лежит на полу щекой, прижимаясь к нему, а по всей спине растекается новый очаг боли. Только сейчас он осознал, что на самом деле произошло, в тот момент, когда его меч должен был достичь своей цели, Юдо сделал вольт и увернулся от надвигающейся атаки и контратаковал сам.

Всего лишь на мгновенье он поймал себя на мысли, что лежать на холодном полу и ни о чём не думать было на удивление приятно, хоть и болело всё тело. Повернув голову, мальчик увидел, протянутую ему руку и протяну в ответ свою, и его тут же рывком поставила на ноги. Перед ним стоял Юдо и улыбался.

— Знаете, а ведь весьма неплохо. В этот раз вы вложили больше усердий в тренировку, чем обычно, — от усталости они оба тяжело дышали, а пот ручейком стекал по спинам юных мечников. Не выдержав мальчики уселись на разложенные возле стен одеяла и продолжили, уже так слушать своего наставника.

— Как говорил ранее, вам мой юный господин, нужно научиться чувствовать противника — его клинок и тогда вы сможете предугадать наперёд движения врага. Обучись вы этому и во всём королевстве не найдётся равного вам, — сладкая ложь от слуги своему господину, в желание хоть как-то утешить того. Во время образовавшейся паузы учитель, взял с рядом стоявшего комода, полотенца и протянул их ученикам, дабы те могли утереть пот и не простудились от прохладного воздуха, а после продолжил.

— А тебе Юдо надо стать серьёзней. Да я понимаю, что это всего лишь тренировка, но в настоящем бою, враг не будет терпеть твоего позёрства и быстро расправиться с тобой, — в словах его отца не было упрёка, лишь беспокойство за жизнь своего ребёнка.

— Теперь, когда вы немного отдохнули, мы продолжим, — в ответ последовали робкие, недовольные возгласы, но в конечном счёте они всё равно повиновались указу учителя и заняли свои места в нарисованных кругах. И в течение ещё двух, а может быть и всех трёх часов, ситуация повторялась вновь и вновь с тем же незавидным результатом для Фуарина. Каждый раз он оказывался в горизонтальном положении, сражённый клинком слуги. И только тогда, когда юноша вконец выбился из сил, да так, что уже не мог стоять на ногах, Лорант дал команду заканчивать на сегодня и отпустил мальчиков отдыхать.

Обедали юноши, естественно, отдельно друг от друга. Юдо питался на кухне вместе с остальными слугами, деля между собой скромную трапезу, приготовленную старой кухаркой Натаной. Дородной женщиной в возрасте далеко за сорок, скрывавшей за крутым норовом, доброе сердце. Она частенько кричала на мальчика и потешно угрожала тому скалкой, когда он проказничал на кухне, где полноправной хозяйкой та являлась. Однако в такие моменты, как сейчас, когда они все вместе собирались за одним столом, Натана давала юному Юдо сладкую выпечку, припрятанную ею в широком кармане, своего огромных размеров кухарского фартука и он с радостью уплетал этот маленький подарок, будь то пряник или сдоба, Юдо всему был рад.

Порой в такие минуты взгляд её становился замутнённый и она, погружаясь в пучину воспоминаний, частенько любила ему повторять: — «Служи верой и правдой лорду Мариэлю. Поскольку не доводилось, мне за всю свою жизнь ещё встречать на столько благородного человека. А поверь мне я успела у многих лордов поработать и те уж таким добрым нравом не отличались, запросто могли даже из-за дурного настроения выпороть, да так, что казалось, душа выйдет из тела. А иногда и во все богомерзкие деяния совершали.» — иногда после этих слов по её красноватому пухлощёкому лицу, начинали стекать слёзы. Вот только для Юдо, причина их появление всегда оставалась неизвестна, да и сама Натана никогда об этом не говорила. Хотя спроси он её, она всё равно бы ему не рассказала, ибо незачем такое знать маленькому мальчику. Поэтому Юдо просто прижимался к ней, и она принималась поглаживать ему волосы грубой рукой, при этом сама, находясь, как будто не с ним. Проходило порядка десяти минут, и она успокаивалась, возвращаясь к своему привычному состоянию. А он бежал, дальше по своим делам, ведь солнце висело ещё высоко, и за него увы, их никто не выполнит.

Фуарин же сидел за тарелкой сырного супа, в тоскливом одиночестве. Отец в этот раз не разделил с ним трапезу и отсутствовал, ему пришлось отправиться в столицу с остальными лордами и знатью, по срочному приказу короля. Но даже тогда, когда у него не было важных дел в Нарте и он мог поговорить с сыном, то вся их беседа, как и всегда сводилась к одним и тем же вопросам. О том, какие у него успехи в фехтование и готов ли он, к вступительным испытаниям в королевскую стражу — элита, герой и защитники Нарта, путь по которому прошли все мужчины его рода. Носить их эмблему огненного солнца на белом фоне мечтал каждый ребёнок, королевства Мирты, но не он. Изредка к нему подходили слуги и спрашивали, не желает ли Фуарин ещё чего ни будь и он мог попросить всё что угодно, и они бы принесли ему это. Но ему ничего не хотелось, а того чего юноша на самом деле искренне желал, они бы всё равно не дали.

Покончив с супом, мальчик отправился обучаться дальше, поскольку фехтование являлось не единственной его обязанностью. Впереди Фуарина ждали наискучнейшие занятия по основам военного дела и краткая история древних войн до начала эры священного огня. На которых дряхлый старикашка Урт, настолько сухим голосом, словно трущиеся друг об друга две шершавые бумажки, рассказывал ему о тактике и способах ведения осад крепостей и обороне замков. Однако, когда тот увлекался, то частенько любил вспоминать о своей молодости и о тех временах, когда он ещё занимал пост главнокомандующего армией Эндалора. Такие историй вызывали у юноши лишь сонливые зевки и желания сбежать от него куда ни будь подальше. Конечно, был в этих уроках и несомненно прок, благодаря им Фуарин обучился, читать и писать. Эти знания дали ему толчок к изучению основ магий и её практике. Отчего юноша никак не мог дождаться вечера, когда тёплое весеннее солнце скроется за горизонтом и тьма опустится на землю, накрыв весь мир звёздным покрывалом. И тогда он наконец-таки сможет заняться любимым делом. А до этого часа, ему придётся, облокотив голову на руку, изо всех сил стараться не уснуть.

День подходил к концу, как и урок старого учителя. Сегодня его речи оказались, на удивление не так скучны, как обычно это бывает. Он рассказал молодому господину о столь древней войне, упоминание о которой могло встретиться лишь в старых летописях, что хранились под замком у королевского архивариуса. Имя той жестокой битве, война пяти королевств. Всё это началось с того самого момента, когда королю людей Иштсу, правящего землями севера, стало не хватать имеющейся у него власти и могущества. Притом что его земли простирались от одного края горизонта до другого, а стены сокровищниц ломились от благородных металлов и драгоценных камней. Однако всех этих несметных богатств, ему всё равно не хватало, дабы утолить свою безмерную алчность. И вот в один судьбоносный день, послуживший началом этого противостояния. Иштсу прослышал о неведомом для него на тот момент магическом искусстве, которым владели пепельные эльфы, проживающие на юге вдоль берегов ветреного моря. По рассказам тот, кто смог овладеть тем волшебством, мог творить настоящие чудеса, им становилась подвластна одна из четырёх стихий, будь то вода, или ветер, огонь и земля, но встречались и одарённые, те кому покорились все первоосновы. С того самого момента лишь одна мысль стала занимать ум короля, она словно хорошо засевшая заноза не давала ему покоя. Желание завладеть силой, которая оказалась ему неподвластна, жгло его изнутри и раздирало душу.

И не в силах с ним больше бороться, король отправил посланцев к эльфам в надежде договориться с ними мирным путём. Но высший совет пепельных отказал ему, сославшись на то, что людям севера никогда не овладеть тайными знаниями. Вот только на самом деле за этим ответом скрывался страх совета, ведь и без того могущественное королевство северян, может стать ещё сильнее и тогда никто не сможет его остановить. Однако Иштсу узнав эту весть, не оставил своих попыток. Правитель готов был заплатить любую цену и посылал гонца за гонцом с дарами, надеясь всё-таки добиться расположения. Вот только эльфы оказались непреклонны, а их решение непоколебимо. Иштсу всегда получавший желаемое и не привыкший к такому обращению, впал в ярость и в порыве гнева пошёл войной на эльфийский народ. Собрав под своими штандартами пятидесятитысячную армию, он выдвинулся на войну. Высший совет узнав, к чему привёл их отказ и осознав, какая судьба их ожидает. В одночасье бросил клич о помощи в граничащее с ними королевства людей, гномов и орков. Рассказав им об истинных намерениях Иштсу, совет понадеялся, на их помощь. Но многие оказались против и захотели присоединиться к королю севера, дабы вместе с ним захватить континент и править под его дланью. Однако согласно записям народы гномов, эльфов и людей всё же объединились и выступили единым фронтом против общего врага, назвав себя коалицией свободных городов.

Кровопролитная война длилась десятки лет, и в конце концов, закончилась победой свободных городов. Но радость длилась недолго, люди по свойственной им манере не смогли прийти к единому мнению и их вновь поглотили междоусобицы и деление власти, привёдшей к очередному распаду. Эльфы, уставшие от всех этих нескончаемых битв, отправились за ветреное море, подальше ото всех. В земли, носившие название Таулания или же как гласил вольной перевод с эльфийского — земля красных песков. Гномы, забрав часть полагающегося им золота и сокровищ из хранилищ Иштсу, не стали участвовать в деление территорий, а спокойно отправились обратно к себе на родину. В края бесконечной зимы и заснеженных гор Шатрон, где круглый год господствовала стужа и холод и царствовали семь ветров. О судьбе орков в тех свитках ничего определённого не было сказано, только лишь скользкие упоминания о том, что их народ оказался на грани вымирания.

С тех событий минуло много столетий, менялись эпохи, с карты мира исчезали города, рушились империй, а из их руин появлялись новые и всё это происходило и будет происходить и по сей день, этими словами закончил свою речь старый Урт. Фуарин хотел узнать побольше о той войне и о пепельных эльфах, а главное, об упомянутой в рассказе магий. Однако, урок подошёл к концу и старик, поправив в очередной раз, вечно сползающие с крючковатого носа пенсне, отправил юношу к лорду Мариэлю, который вернулся из столицы и теперь ждал того за ужином. Мальчик, раздосадованный тем, что не успел узнать всё, о чём хотел и понадеялся про себя — «Ну ничего, при первой возможности обязательно вновь попрошу Урта, рассказать мне об эльфах и магий.» — бросив беглый взгляд на своего учителя, который аккуратно собирал книги и пергаменты после занятия, молодой господин поспешил к своему отцу. Жаль тогда он ещё не знал — этому не суждено свершиться.

Перед обеденным залом он перешёл на шаг и попытался выровнять дыхание, скрывая тем самым, что бежал сюда во весь опор.

— Как прошёл твой день отец? Как дела в столице? — обратился юноша, усаживаясь за стол. От вида лежавшей у него на тарелке запечённой индейки, нарезанной ровными кусочками и политой клюквенным соусом у Фуарина потекли слюнки и живот болезненно-предательски заурчал. Все эти занятия пробудили в нём отнюдь не детский аппетит.

— Сегодня я разговаривал с самим королём Залором, по поводу предстоящего отбора, — лорд вытер уголки рта, белой накрахмаленной до хруста салфеткой и продолжил — В этом году он будет ещё строже, чем был ранее. Тебе придётся сильно потрудиться, чтобы его пройти. — взяв в руки курительную трубку, он взглядом искал огниво, но не найдя оное, щёлкнул пальцами, подзывая к себе слугу, ответственного за сервировку стола. На лице мужчины отразилась гримаса искреннего сожаления и он, опустив голову, побрёл к своему хозяину.

— Да мой лорд, что-то не так? — с зарождавшейся паникой в голосе обратился слуга.

— А ты сам не видишь? — Мариэль обвёл правой рукой пространство стола, как бы указывая тому, что на нём нет ни одного огнива. Мужчина, сразу же смекнув в чём тут дело, захотел выругаться вслух, однако сделать этого не осмелился. Ведь тогда его бы точно ждало, наказание плетями, а так ещё была надежда на милость лорда.

— Прошу меня простить милорд, этого больше не повториться, я сейчас же всё принесу, — осмелившись наконец-таки поднять голову, он встретился с гневным взглядом Мариэля и дабы дальше его не злить, недолго думая поспешил за маленькой коробочкой, лежавшей на камине. В которой хранились те самые огнива, положив её на стол, слуга неловким движением руки пододвинул металлическую коробочку поближе к хозяину и откланявшись вернулся на своё место.

— Ты долго мне служишь верой и правдой Самуэль, поэтому на первый раз я тебя прощаю. Тем не менее если это ещё раз повториться, то я прикажу тебя высечь на заднем дворе, ты меня понял? — абсолютно холодным и тем не менее привычным для него тоном проговорил Мариэль, чиркая длинные сантиметров в десять деревянные палочки на конце, у которых, были закреплены маленькие меньше ногтя магические кристаллы. Об чуть побольше по размерам красный камень, расположенный на крышке той самой коробки, высекая искру. Кристалл загорелся оранжевым пламенем, и лорд закурил. Мальчик, привыкший уже к таким, разговор и ухом не повёл и спокойно доедал свой ужин. И уже собравшись уходить Фуарина, остановил отец:

— Останься сын, мы ещё не закончили, наш разговор, — жестом указав юноше на стул, он продолжил. — Завтра ты поедешь со мной в столицу с визитом к королю. Тебе, как и другим сыновьям великих лордов оказана большая честь, — Мариэль выпустил из-за рта тонкую струйку дыма, и та, медленно завихряясь и кружась, опустились на стол и растаяла.

— Правитель хочет благословить лично всех юных участников приближающегося турнира. И помни, я возлагаю, на тебя очень большие надежды, не подведи меня. Ты должен обязательно победить, поскольку нет большего позора для нашего рода, чем поражение, — сын кивнул, с неохотой мирясь с мыслью обо всей важности слов отца.

— Теперь можешь быть свободен. Хорошенько выспись перед завтрашней поездкой, — освободившись, юноша зашагал прочь из обеденного зала в свою комнату, оставив лорда наедине со слугами.

Вернувшись в спальню, он не стал зажигать свет. «Лучше не привлекать к себе лишнего внимания, сомневаюсь, что отец обрадуется, когда узнает, чем я тут занимаюсь» — подумал мальчик, и вспотевшими от страха руками полез за одной из ветхих книжек, спрятанных у него под кроватью. Ещё год назад он стащил их из отцовской библиотеки, поскольку они там всё равно пылились без дела, трофей привезённые из всевозможных походов. Его род потомственные воины, презирающие магов и, если хоть кто ни будь узнает, чем он здесь занимается в столь поздний час. То в лучшем случае Фуарина ждёт порка, а о том, что может произойти в худшем случае мальчик старался и не думать. Но бросить изучение магий, он уже не мог, это занятие полностью поглотило, сердце и разум Фуарина. Заставляя каждый вечер возвращаться к нему и открывать для себя, что-то новое. Среди его маленькой коллекций оказались такие трактаты, как «Теоретические основы элементальной магий», «Четыре стихий, как первоосновы всего сущего» и одна из самых любимых книг «Практический курс базовых заклинаний для адептов магий огня и воды». Недолго думая выбор, пал на последнюю, вместе с ней он залез под одеяло и призвав крошечный летающий сгусток тусклого света. Открыл книгу на той странице, где бросил её читать вчера и погрузился в волшебный мир магий.

Сегодня он собирался продолжить изучать заклинания призыва ледяного щита. И судя по картинке острые кристаллы льда, призываемой полукругом из-под земли перед самим щитом носили не только оборонительный характер, но ещё и атакующий. Проведя пальцем по чернилам на странице книги, юноша повторил узор руны. Изгибы прямых линий пересекались и образовывали перечёркнутую в нескольких местах клиновидную фигуру. Однако о практике, такого заклятья внутри поместья и речи не шло, здесь ему была доступна лишь простенькая магия по типу того же света, призыва пламени и воды. Фуарин уже знал, дабы сотворить слабенькое заклинание необходимо лишь выучить руну, которым оно призывается. Для более сложных нужно уже непросто изучить руну, а ещё и иметь специальные магические браслеты, опоясывающие руку в нескольких местах от запястья до самого локтя. Такие браслеты получал, каждый волшебник, закончивший академию высоких искусств. И они же являлись свидетельством того, что адепт стал полноценным магом. Что насчёт Фуарина, то он мог лишь мечтать о такой судьбе. О том, как его возьмут в ученики академий, которую мальчик со временем закончит лучше всех.

Фантазия юноши увлекала его за собой и вот он уже воображал, как одетый в расшитую красными нитями магическую мантию стоит перед группой старцев. Являвшиеся эти долгие годы ему наставниками и по совместительству великими магами земель Мирты. И вот один из них, носивший титул архимага жестом подзывает подойти Фуарина поближе, дабы вручить заслуженную им награду. Он делает шаг ещё шаг, сердце в груди готово выскочить от волнения, а от овладевших им переживаний ноги становятся словно набитые соломой и отказываются слушаться. Однако юноша не сдаётся, и преодолев мимолётную слабость подходить ближе и преклонив колено, протягивает руки. Ещё секунду назад он ничего не чувствовал и вот прямиком из воздуха стали материализоваться расписанные все возможными рунами и украшенные драгоценными камнями золотые браслеты. Юноша сразу же захотел поскорее их надеть, но вдруг за дверью послышались шаги и испугавшись, он мгновенно выпал из мира фантазий и поспешил поскорее потушить свет, сделав вид, что давным-давно спит. Звук шагов нарастал до тех пор, пока не приблизился вплотную к двери его спальни и не затих. Мальчик с замиранием, вслушивался в образовавшуюся тишину, ожидая того момента, когда дверь резко распахнётся и сюда ворвётся в гневе отец, который каким-то невообразимым образом прознал, чем он тут занимается. Вот только этого не произошло и спустя несколько минут, показавшиеся для него вечностью, человек за дверью снова начал своё движение. Фуарин тихо выдохнул, и чтобы не навлечь на себя беду, убрал книгу подальше под кровать и лёг спать.

 Хромалит — прозрачный драгоценный камень. Добытый из глубин гномьих шахт, на востоке рыжих гор.

 Таринговое дерево — карликовое фруктовое древо, прорастающею в основном на юге королевства Мирта. Плоды оранжево-красные и имеют вытянутую каплевидную форму, на вкус кисло-сладкие. Этот фрукт славиться своими полезными свойствами для организма и частенько бывает на столах высшей знати.

Глава 2 
Юные защитники королевства

Год 308 от возникновения священного огня. Королевство Мирта округ столицы Нарт

Ещё буквально день назад, для молодого господина наступившее утро, не должно было ничем не отличалось от сотни других таких же до этого. Однако вчерашний визит к королю всё изменил, разбуженный голосом Юдо, он неохотно поднялся с постели и поспешил на завтрак. Сегодня он должен отправиться со своим отцом в столицу на приём к королю Залору. Перекусив, юноша, повинуясь приказу лорда, пошёл наряжаться в парадную одежду. Переодевшись, Фуарин подошёл к огромному зеркалу, стоявшему в его спальне, и посмотрелся на себя. Отражение показалось мальчику неестественным, словно перед ним стоял незнакомый, ему человек. Появилось ноющие желание поскорее избавиться от этого давящего, не дающего нормально вздохнуть костюма и вернуться в столь привычную ему форму из рубашки и штанов. Ну или хотя бы в одежду для фехтования, даже она показалась Фуарину сейчас роднее, чем весь этот роскошно сшитый и украшенный камзол. Правда — это лишь его желание и с мнением отца, оно никак не пересекалось, и юноша был вынужден повиноваться.

Выбежав на улицу, Фуарин почувствовал, как свежий весенний воздух с тонким цветочным ароматом наполнил лёгкие, тёплое солнце ласкало лицо юноши нежными лучами. И от всего этого ему стало полегче и даже этот треклятый парадный костюм не так давил. Чуть поодаль от него по прямой, Фуарина ожидала карета, запряжённая двойкой серых лошадей. Это оказался тот самый экипаж, на котором постоянно ездил в Нарт отец. Кучер снял с головы широкополую соломенную шляпу и приветственно поклонился:

— Утро доброе молодой господин! Ваш отец уже ждёт вас внутри, — Фуарин в ответ помахал ему рукой.

— И тебе доброе утро, Сурт! — с этими словами, мальчик подбежал и, поставив ногу на подставку, ухватился покрепче за деревянный поручень и рывком подтянувшись попал вовнутрь. После чего кучер захлопнул за ним дверь, а сам залез на козлы и взяв в руки вожжи, хлёстким ударом приказал лошадям выдвигаться. Карета тронулась, и они отправились в столицу.

Фуарин устроился возле окна и наблюдал, как мимо него начинают проноситься деревья сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее. Они стройными рядками расположились по краям дороги, ведущей от его дома до самых ворот. Массивные и с обширной кроной они нависали над проезжающей каретой уберегая её от солнца, создавая приятную тень. А за ними тянулись бескрайние изумрудно-зелёные плантации дымного табака. На которых с раннего утра и до самого позднего вечера, не разгибая спин, работали простолюдины из соседних деревушек, чьей задачей было тщательно следить затем, чтобы будущий урожай вырос соответствующего — высокого качества.

Большую часть собранного семья Мариэлей отдавала на продажу и только крохотную долю оставляла себе. Ведь заслуги и почести носили лишь статусный характер и позволяли лорду Торийскому вариться в том же самом, котле, вместе с остальной знатью Нарта. А вот золото в семейный бюджет приносила именно продажа табака. Ценившегося по всему королевству за невероятный благородный аромат и умеренную терпкость.

Попав за ворота поместья, они выехали на длинную уходящую дугой за самый горизонт просёлочную дорогу. Добираться до столицы им ещё предстояло около двух часов и Фуарин от нечего делать принялся и дальше разглядывать окружающую природу. Состоявшую в основном из цветущих холмов и редких кустарников с неизвестными ему ягодами. Иногда мальчик мог заменить пробегающего мимо зайца, коих в округе водилось неистребимое число. А порой мимо них мог проехать другой экипаж, в основном те, что ему встречались принадлежали небогатым людям, занимающиеся торговлей в столице, однако порой Фуарину на глаза попадались настоящие караваны. Дорого украшенные, загруженные под завязку все различными товарами, они в окружение многочисленных охранников следовали в красную гавань. Вот только в этот раз дорога пустовала и картина за окном не менялась на протяжении всего путешествия до самых крепостных стен столицы. За которыми виднелись шпили башни магистра, королевского дворца и храма священного огня.

За время, пребывания в пути небо заволокло серыми непроглядными тучами, воздух наполнился ароматами, что всегда преобладали в нём накануне будущего дождя. Где-то вдали за южными холмами пару раз сверкнула молния, а за ней по округе разнеслись раскаты грома, тем не менее пока с неба не сорвалось и капли.

Въехав на каменную мостовую ведущую к первым воротам в город, они поначалу поравнялись с огромной по меркам мальчика очередью человек из сорока, состоявшей в основном из погонщиков и их рабов коими частенько торговали на местных рынках. Карета замедлила ход и стала двигаться параллельно людям, хотя на них они были похожи в последнюю очередь. Среди невольников находились женщины и мужчины, высокие и маленькие, светлокожие и темнокожие, такие разные, однако кое-что всех их всё же объединяло. Болезненно худощавые, босые, закованные в цепи, одеты в лохмотья или в какое-то непонятное тряпьё, от которого ко всему ещё и дурно пахло. Фуарину от этого зрелища стало не по себе, желудок завязало узлом, и казалось, сейчас стошнит, отчего он зажал нос и отвернулся, и отец, заметив это, обратился к нему с порицанием:

— Сын мой, веди себя достойно, как и подобает будущему воину королевства. Поскольку перед тобой не что иное, как проявление силы и власти, с которыми в дальнейшем тебе частенько придётся встречаться. — упрёк отца больно ударил по мальчику и тот нехотя повиновался, убрав руки от лица. Волна зловония в одночасье по новой накатила на молодого господина, только в этот раз с двойной силой. Сдерживать подступающие всё выше, рвотные позывы у него получалось всё сложнее и сложнее, не говоря уже о том, чтобы попытаться свыкнуться с этими запахами. Он повернул голову в сторону невольников и тут произошло то к чему Фуарин ну никак мог быть готов. Таким событиям обычно суждено оставлять отпечаток на всю жизнь, клеймя напрямик само сердце. Фуарин встретился взглядом с одной из рабынь. Глаза цвета изумруда пронизывали его насквозь, как будто рассматривали не лицо проезжающего в карете мальчика, а саму душу, пытаясь понять, если в нём хоть, что-то человеческое или же это ещё один представитель многочисленной знати. Которой безразлична судьба простого люда, жаждущая лишь насыщения своего безграничного аппетита.

Сам же Фуарин видел совершенно другое, в глазах неизвестной ему женщины, за нескрываемым, неподдельным гневом, испепеляющим изнутри. Пряталась боль, нет нефизическая, хоть её руки и ноги были покрыты засохшей кровью от натёртых кандалами ран. Эта боль совершенно другого рода, она сидела глубоко внутри в душе и словно огромная каменная плита нещадно давила на обладательницу изумрудных глаз. И через этот взгляд она передавалась Фуарину, отчего мальчику захотелось вернуться поскорее домой и забраться поглубже под своё одеяло. Бросив взор на отца, он понял, что этого явно не произойдёт. К его счастью, карета не остановила своего движения и поехала дальше и вскоре они достигли двух стражников, охранявших вход в город. Занятые тщательным досмотром новоприбывших рабов, те и глазом не повели на проезжающий мимо экипаж лорда Мариэля. Миновав их и проехав, они попали в нижний Нарт и небеса разразились дождём.

Кварталы нижнего города были отведены для лавочников, мелких торговцев, ремесленников и простолюдинов, а также под многочисленные трактиры и бордели, расположенные здесь, чуть ли не на каждом углу. Всё это соединялось запутанной паутиной узких улочек, по краям которых, прижимаясь вплотную стена к стене, стояли похожие друг на друга словно две капли воды одноэтажные и двухэтажные домики из кирпича и дерева, выкрашенные в белый цвет и покрытые коричневой черепичной крышей. В закатный час из труб, которых валил, закручиваясь клубами чёрный дым. Конечно, людей населявших эту часть королевства нельзя была назвать благочестивыми. Ходили даже слухи, что именно здесь в нижнем Нарте находилось убежище гильдий убийц и воров, но сказать на самом деле, так это или нет никто не решался по весьма известным причинам. Да и свидетелей как таковых тоже никогда не находилось.

Правда, во всей этой неприглядной простоте присутствовало какое-то своё таинственное завораживающее очарование. Можно даже сказать эта сторона Нарта являлась хоть и не самой красивой, но зато у неё в отличие от верхнего города не было фальши, не скрывалось наигранного притворства и откровенной наглой лжи, припрятанной за дорогим ароматом духов. Карета лорда, неторопливо сворачивая с одной улицы на другую, взбиралась вверх, пока не достигла городской площади. Являющейся импровизированным центром столицы и местом где любили отдыхать горожане. Обогнув огромных размеров фонтан, они практически достигли своей цели. Вторые крепостные ворота, задачей которых являлась не только новая линия обороны, но и отделение нижнего города от верхнего.

В этой части Нарта жил сам король и высшая знать, такая как архиепископ храма священного огня, главнокомандующий армией королевства, казначей его величества, магистр высокого искусства. Некоторые лорды и несколько торговцев, сколотившие на перепродаже товаров состояние не меньшие чем у самого Золара.

Лошади постепенно замедлили ход, пока и вовсе не остановились. Из кареты послышался недовольный голос Мариэля:

— Что-то случилось Сурт? Почему мы встали? — в ответ на его вопросы с козлов отозвался кучер:

— Господин, кажется, там впереди у одного из экипажей возникли проблемы с городской стражей. Правда зрение меня подводит, и я не вижу, у кого именно. Но если хотите, я могу пойти узнать в чём тут дело? — Сурт, прищурив оба глаза, попытался разглядеть тех, с кем спорили стражники, правда, даже так для него они оставались разноцветными пятнами.

— Не стоит Сурт. Пускай Фуарин выглянет в окно и посмотрит, какой герб изображён на той карете, из-за которой мы все тут стоим, — лорд поправил манжеты своей рубашки и привычным жестом, достав трубку, закурил. Мальчик послушно высунулся с головой из окна и посмотрел вдаль. Перед ними выстроилась целая вереница из пяти экипажей внешне похожих на их. Запряжённые двойками, позолоченные и украшенные всевозможными резными вставками из дорогих пород дерева, стояли они друг за другом. Тем не менее отличие в них всё же было и заключалось оно в родовых гербах, расположившихся на бортах карет. Следующие за их соколом шёл рыжий лис на зелёном полотне с белыми диагональными полосками — герб, принадлежавший лорду Басту Матрийскому. Потом олень на синем фоне с чёрной круглой окантовкой, знак рода Тариэлей. Вторым был ворон на янтарном фоне с белой квадратной окантовкой — лорд Гарт Сорунский. И первой в этой всей процессий, стоял экипаж с красовавшимся на двери золотым львом на красном фоне.

— Отец — это Нолрт Ирийский, — отозвался юноша, возвращаясь на своё место.

— Вот же паскудство. Даже спустя столько лет, после совместной службы доставляет неудобства мне, — на такое грубое высказывание своего отца, Фуарин и бровью не повёл, посчитав его в какой-то степени слишком мягким. Он уже давно привык, если речь заходила о лорде Нолрта, то без каких-либо ругательств его отец ну никак не мог обойтись. Порой его брань оказывалась настолько сильной, что этому мог бы позавидовал любой матёрый сапожник.

Выдержав короткую паузу, Мариэль продолжил — Жду не дождусь, когда наступит тот светлый день и этот треклятый трус Нолрта сдохнет, хотя, наверное, и тогда от него будет не меньше проблем. — и он было хотел добавить ещё несколько проклятий, однако его прервал удар вожжей, карета двинулась с нарастающей мелодией постукивающих колёс об мостовую. Подъехав к стражникам и остановившись, лорд пододвинулся к окну и стал ждать, пока к нему подойдёт один из постовых. Послышались шаркающие шаги и позвякивание стали, перед ними возникло лицо молодого парня. На вид ему было не больше двадцати пяти, закованный в стальные доспехи с эмблемой золотого солнца, отпечатанного на кирасе. На поясе у него висел полуторный меч и по тому, как он болтался в ножнах можно было сделать вывод, что вход пускать клинок ему пока не доводилось. Стражник отсалютовал и с уважением в голосе обратился к лорду:

— Приветствую вас в столице лорд Мариэль. Будьте так любезны покажите свой пропуск, — отец без возражений закатал рукав рубашки на правой руке, тем самым оголив её до локтя и просунул в окно. Стражник беглым взглядом осмотрел изображённую на ней руническую татуировку, которую нанёс в своё время великий магистр. Знак говорил о принадлежности его к знатному роду, о подделывание, которой и речи не шло, так как причудливый узор защищала особая магия. Фуарин тоже с любопытством поглядывал на неё, заворожённый сокрытым в ней волшебством. Символы и фигуры меняли свой позиций и формы, постоянно находясь в движении, и кажется, практически никогда не занимали одни и те же места. Сам же лорд долго противился её нанесению, однако впоследствии всё-таки сдался, не став перечить воле короля. И теперь этот маленький чернильный рисунок являлся неотъемлемой частью его самого. Фуарину тоже полагалась, такая чуть ли не с момента рождения, по праву крови, но отец оказался против, обосновав своё решение, что пока мальчик не вступит в рыцари, он её не заслужил.

— Прошу меня простить и не гневаться, но мне придётся вас ещё немного задержать. Согласно указу короля Залора Свирепого, нам стражникам вторых ворот поручено обыскивать каждый экипаж, пересекающий, так сказать эти самые ворота, — видно было, как паренёк замялся, озвучивая поставленную ему задачу, наверняка он не хотел вновь видеть то представление, которое устроил здесь полчаса назад лорд Нолрт.

— Валяйте, долг есть долг, — понимающе ответил Мариэль и воин приступил к выполнению своих прямых обязанностей. Осмотрев карету сверху донизу, он удовлетворённый результатом, что под ней не оказалась подосланных для правителя убийц или шпионов, одобрительно кивнул. Вернувшись к Мариэлю, стражник, широко улыбнувшись, сказал:

— Благодарю. И пускай вас и вашего сына хранит пламя священного огня, — он махнул второму стражу, стоявшему непосредственно возле самого входа, чтобы тот пропустил их. На прощание лорд пожелал ему с честью и доблестью служить королю и отдав указ Сурту их экипаж вновь двинулся в путь.

Верхний город кардинально отличался от нижнего. Совершенно другие виды, люди и даже запахи. Здесь не встретишь подвыпивших после тяжёлого дня работяг или дам лёгкого поведения одетых в дешёвые, потрёпанные, откровенные наряды. На этих вымощенных брусчаткой чистых улочках к путнику не подбегут маленькие оборванцы и не начнут просить подать им один медный, на пропитание, пока остальные из их маленькой банды не украдут у того кошель. Только высшая знать могла здесь находиться и жить, это условие накладывало огромный отпечаток, на верхнюю часть Нарта. Именно здесь определялось будущее королевства и судьбы людей, а также плелись закулисные интриги и заговоры, продавалась правда и предавались клятвы.

Кучер остановил лошадей прямиком возле белых с золотым вкраплением мраморных ступеней, ведущих к дворцу. Рядом в ожидание своих хозяев стояли ещё с десяток разномастных экипажей принадлежавшие остальной знати Мирты. Фуарин резво выпрыгнул из кареты, дорога ему наскучила и теперь хотелось побегать и поиграть. Однако вышедший следом за ним отец, тут же взял его крепко за руку и желание сразу пропало, словно мимолётное наваждение.

Широкая, изогнутая в своём основании и сужавшаяся к концу лестница вела их вверх к дверям огромного замка. Белоснежно-белый, словно облако, спустившееся на землю, каменные стены, которого украшали длинные, узкие гобелены с изображением золотого солнца с расходившимися в разные стороны волнистыми лучами. По всему фасаду здания расположились многочисленные бойницы, в которых в ясную погоду всеми цветами радуги мерцали витражные стёкла, собранные в единую мозаику. Переведя взгляд Фуарин, задрал голову ввысь, туда куда уходили величественные башни с высокими шпилями и флагами, развивающимися на ветру, казалось, они пронизывают само небо и могут достать до солнца. Всё это делало жилище короля, просто невероятным. Настолько, что у юноши от увиденного даже приоткрылся рот. Преодолевая каждую новую ступеньку им двоим, отдавала честь пара стражников. Вооружённые алебардами, закованные с головы до ног в стальные доспехи белого цвета, стоявшие по краям тех самых ступенек. Достигнув верха, сын с отцом оказались на небольшой площадке, заканчивающейся массивными дубовыми воротами.

— Лорд Мариэль рады вновь приветствовать вас в королевских чертогах, — отозвался низким басом стоявший справа от него грозного вида страж.

— Вы опоздали, все уже внутри, — добавил второй, стоявший слева.

— Да знаю я, можно было и не напоминать мне об этом. А теперь разрешите пройти, — скрещённые лезвия алебард разомкнулись, освобождая им проход. Воины толкнули створки ворот, и те распахнулись, открывая их взору тронный зал. Мариэль и Фуарин прошли вовнутрь, ступив на красную ковровую дорожку ведущею от входа и до самого трона на котором восседал правитель здешних земель. Дубовые двери за ними закрылись, погрузив их в полумрак помещения, созданный мерцающими рыжими огоньками свечей, что повсюду торчали из кованых подсвечников и в свисающих на цепях люстрах. Свет от них освещал ярко-белый барельеф, на котором были высечены все возможные короли и герой. Каждый из них занимал своё место, по мере того как заканчивался его жизненный путь.

Вот высеченная в камне Мариэта Светлая сжимающая в руке развёрнутый свиток, правившая этими землями много столетий назад и обучившая людей письменности и чтению. За ней следом шёл Стояр Грозный, покоритель земель Латуры, находившихся далеко на севере. Потом был Ёрнат Приносящий свет, герой битвы под Уртой по легенде именно он принёс священный огонь в эти земли, тем самым защитив их от вечного холода и мрака. После него было ещё несколько изображений мужчин и женщин, но мальчику они оказались неизвестны, да и времени разглядывать их у него попросту не осталось. Отец тащил Фуарина за руку всё быстрее и быстрее, стараясь поскорее встать на своё место рядом с остальной знатью. Заняв его они, как и все остальные преклонили колено перед Золаром Свирепым, восседавшим на высеченным из камня троне, изголовьем которого служил знак солнца. По левую руку от него с закутанным в одеяния ребёнком сидела настоящая красавица. Девушка лет двадцати на вид, с золотистыми словно рожь волосами и голубыми похожими на лёд глазами. Худощавая и изящная, она оставалась неподвижна, походив тем самым на прекрасную статую. По всей видимости, стараясь изо всех сил не привлекать к себе излишнего внимания.

Убедившись, что все лорды и их дети собрались, монарх рукой сделал жест, ознаменовавший начало церемоний:

— Встаньте с колен мой поданные! — зал наполнил звук шелестящих одежд. Одиннадцать представителей знати Нарта и их сыновья, стояли перед королём в напряжённом ожиданий. Кто-то с опаской, а кто-то с замиранием сердца готов был внемлить ему. Фуарин до этого не встречавший вживую монарха, поднял голову и с детским лишённым всяких манер и учтивости любопытством посмотрел на того. И оказался поражён, реальность и то каким он себе его представлял, совершенно не сходились друг с другом. В воображение Золар являлся ему широкоплечим великаном с грозным видом, готовый в любой момент броситься в бой, оправдав тем самым прозвище Свирепый. Вот только там на троне восседал совершенно непохожий на выдуманного Фуарином, реальный человек.

В тёмные, спадающие под тяжестью короны до самых плеч волосы, впутались седые пряди. Лицо, испещрённое шрамами и морщинами, не вызывало у юноши никаких трепетных чувств, возникающие обычно у всех при виде столь, великих людей. Лишь еле уловимая нотка высокого благородства затерялась во взгляде. Ему даже на мгновенье подумалось, что это какая-то шутка и сейчас выйдет настоящий король и выгонит этого самозванца. Эта мысль преследовала его ровно до той секунды, пока Фуарин не увидел у него в руках жезл солнца. Около полутора метров в длину, отлитый из лунного золота[1] с вкраплениями всевозможных драгоценных камней, верхушку которого украшало круглолицее светило, служившие знаком власти монарха.

— Беспрекословной верой и безукоризненной доблестью служите вы мне, лорды королевства Мирта и я ценю это. Но увы, неумолимый бег времени неподвластен смертным и близится тот час, когда нашим сыновьям придётся занять наши места. — его голос зазвучал неожиданно властно и жёстко, отражаясь от стен тронного зала.

— Ровно через одну неделю здесь в Нарте пройдут вступительные испытания, по результатам которых вы мой юные поданные будете определены в ряды королевских рыцарей. С этого дня начнётся ваш путь славных деяний и героических свершений, служа мне и людям королевства Мирты. И пусть священный огонь подарит вам удачу и благословит вас! — Золар ударил жезлом об мраморный пол, возвещая всех об окончание своей речи.

— Почтём за честь! — единогласно отозвались присутствующие. Церемония подошла к концу, и все поспешили обратно к экипажам. Кроме лорда Мариэля, он наклонился к сыну и положив руку ему на плечо, прошептал на ухо:

— Подожди здесь, мне необходимо кое-что обсудить лично с королём. Это не должно занять много времени, поэтому просто ни куда ни уходи, — Фуарин, заметив обеспокоенный вид отца, не стал с ним спорить и в согласие молча кивнул. Мариэль поднялся, и развернувшись на пол-оборота, поспешил быстрым шагом за удаляющимся в свой покой монархом и королевой. Остальные лорды и их дети покинули тронный зал, оставив мальчика одного среди барельефов.

Стоять без дела ему быстро наскучило, и он принялся по новой, более тщательно изучать запечатлённых в камне великих людей древности. Особенно теперь, когда его никто не подгонял, и он никуда не спешил. Первое на что обратил внимание Фуарин, так это на маленькие прямоугольные таблички в их основание. На них были нанесены письмена, гласившие кем, являлся данный человек и какими деяниями прославился. Среди всех особенно заинтересовала юношу фреска с искусно изображённым на ней могучим воином. Детальность с какой была выполнена одежда, оружие, пропорций тела поражали воображение, настолько умело их передал древний резчик. Правда, во всём этом оставался один небольшой нюанс, у изображения отсутствовало лицо. Хотя по следам сколов и потёртостей можно было сделать вывод, что оно там изначально присутствовало. Вот только кто-то его намеренно оттуда стёр. Фуарин перевёл взгляд вниз в поисках таблички с именем, но её там не оказалось. — «Интересно, кто бы это мог быть? И чего он такого натворил, за что его стёрли с барельефа?» — любопытство подстёгивало мальчика, разузнать об этом человеке как можно больше. Но из-за отсутствия сиюминутного ответа, Фуарин тут же переключился на совершенно другие мысли, касающиеся его отца — «Интересно, о чём они там вдвоём разговаривают? И почему после услышанного он оказался таким взволнованным? Наверное, отца тревожат мой неудачи в фехтование, и он боится, позора, который я могу на него навлечь» — выражение смятения, появившиеся у юноши сменилось на решительное.

— Я докажу отцу и всем остальным лордам, что могу превзойти их всех и победить! — мысли неосознанно превратились в слова и вырвались из уст.

— Звучит действительно неплохо, надеюсь, так оно и будет, — тихо проговорил Мариэль, стараясь не напугать сына, тем не менее от неожиданности Фуарин всё равно вздрогнул.

— Я не слышал, как ты вернулся отец, — юноша повернулся и посмотрел на него. Он был спокоен, как и всегда. Недавнее напряжение после разговора с монархом куда-то улетучилось. После мальчик перевёл взгляд с отца по сторонам и окинув опустевший зал, добавил:

— Мы опять оказались последними, — и по-детски широко улыбнулся. Мариэль ответил ему тем же жестом, однако улыбка у него получилась с едва заметной тенью печали:

— Поверь мне сынок, иногда быть последним не так уж и плохо, — Фуарин никогда бы и не подумал, что когда-нибудь услышит подобное от отца. Звучало это настолько же невероятно, как если бы он застал его с лордом Нолрта за дружеской беседой или совместным раскуриванием трубки.

— А теперь пойдём поскорее домой, хочу вернуться и отдохнуть хорошенько, — в голову мальчика начали заползать нехорошие мысли.

— Что-то случилось отец? — на что Мариэль отмахнулся от его слов рукой, как бы отгоняя их от себя.

— Не переживай, ничего страшного не произошло. Просто король поручил мне одно очень срочное и важное дело. Из-за чего мне придётся завтра уехать, на неопределённое время, — заметив, как эта весть расстроила Фуарина, лорд поспешил исправиться. — Не беспокойся, думаю уже к концу следующий недели, я вернусь домой. Аккурат к началу твоего испытания, ведь негоже отцу пропускать триумф сына. Тем более если ты даже правителям прошлого успел это пообещать, — от этих слов юноша смущённо покраснел, а потом буквально засиял от счастья. Никогда раньше ему ещё не доводилось слышать, таких приятных слов. Взяв его за руку и сжав покрепче, они не спеша, зашагали к выходу, где их весь уже мокрый от дождя, заждался Сурт. Возвращение в родовое поместье не выделилось чем-то примечательным и прошло без особых приключений. Поужинав и хорошо прогревшись возле камина в обеденном зале, Фуарин отправился к себе заниматься тайком магией. Правда, из-за накатившей на него усталости довольно быстро уснул, поддавшись чарам Урфия[2].

А вот Мариэлю в эту ночь, так и не довелось отправиться спать, все эти часы до рассвета он пил вино и курил в задумчивости трубку. Сомнения о правильности сделанного выбора, поедали лорда изнутри. Пообещав правителю выполнить столь ответственную и с этим столь неприятную для него просьбу. Однако, тем самым старик Мариэль запустил колесо судьбы и то со скрипом отозвавшийся начало своё бесповоротное вращение вперёд.

За окном забрезжил алый рассвет, возвещающий о необходимости отправляться в дорогу. Лорд, не спеша, поднялся из-за стола, слегка покачиваясь после выпитого, однако при этом сохраняя равновесие и здравость рассудка. Сказывалась бурная молодость и многочисленные годы, проведённые на службе. Там он пил намного чаще и больше, пока в один день от алкоголя Мариэль, кажется, и вовсе не перестал пьянеть.

— Ох, сколько же всего произошло за все эти месяцы, но кто бы мог подумать, что я клинок короля, дойду до такого, — в порыве гнева, его обуздавшего лорд ударил кулаком по столу, да с такой силой, что бокал с вином стоявший на нём подпрыгнул и опрокинулся, окропив остатками красного напитка белую скатерть.

— Вот же дерьмо. Будь проклят этот Золар и его хрен, который он не может удержать в своих руках, — поставив бокал, он накинул на плечи походный плащ, висевший с самого вечера на спинке стула, и побрёл к выходу. И уже у самой двери, взявшись за ручку, он вспомнил о нечто важном.

Стараясь не шуметь Мариэль поднялся на второй этаж и направился в спальню своего сына. Тихонько отворив дверь, он буквально на цыпочках пробрался к спящему Фуарину, изо всех сил стараясь не разбудит мальчика. Опустившись на колени, лорд какое-то время просто смотрел на чуть слышно посапывающего Фуарина, боясь лишний раз даже двинуться. Вихрь чувств окутал сердце и от чего-то на глазах выступили слёзы, но вытирать он их не стал. И пара слезинок одиноко скатились по его старческим морщинистым щекам.

— Ты так похож на свою мать, — шёпотом проговорил Мариэль и погладил сына по спутанным ото сна прядям. — Как же я хочу, чтобы твоя судьба зависела только от тебя. И ты сам мог выбирать свой путь, — лорд убрал руку и медленно поднялся, уже выходя из комнаты, он бросил беглый взгляд на Фуарина и всё так же, не повышая голоса, добавил.

— А ведь ты даже и не представляешь, как мне дорог и насколько я тебя люблю. Твоя мать гордилась бы тобой, — и закрыв за собой дверь, он поспешил к заждавшемуся его Сурту.

 Лунное золото — драгоценный металл, полученный гномами из упавшей много столетий назад звёзды. Выплавив из неё жезл, они подарили его в знак мира между двумя расами королю людей Измиру Первому, после великой победы над Иштсу.

 Урфий — один из богов высшего пантеона. И он же самый младший из братьев отвечающий за сон и сновидения. По преданиям дыша любого живого существа погружаясь в его объятия, переходила в пограничное состояние, нечто среднее между жизнью и смертью.

Глава 3 
Судьба и день испытания

Год 308 от возникновения священного огня. Королевство Мирта, город Нарт

Проснулся молодой господин на пару часов позже, чем обычно, когда отец его уже покинул границы Нарта, а солнце поднялось высоко. Встав с кровати, он потянулся и сразу же принялся переодеваться, времени на долгий подъём у него просто-напросто не оставалось. По указу лорда с этого самого утра и следующие шесть дней кряду, Фуарин должен посвятить всего себя исключительно тренировкам по фехтованию. Остальные занятия отошли на второй план, только практические уроки и ничего больше. И всё это было сделано, ради того, чтобы сконцентрировать всё внимание мальчика, бою на мечах. После скоротечного завтрака он поспешил в зал для тренировок, где его уже заждались Лорант с Юдо.

— Утро доброе мой господин, готовы приступить к тренировкам? — поинтересовался у него учитель с добродушной улыбкой на лице. За своим отцом его поприветствовал и Юдо, он же в отличие от Лоранта не выглядел таким весёлым и бодрым. Мальчик чуть ли не при любой выпавшей ему возможности старался зевнуть и потереть глаза. — «Видимо, вчера вечером у Юдо скопилось много работы по кухне, и старая Натана совсем его загоняла, вот он и не выспался. Но ничего сейчас я его быстро взбодрю» — подумал про себя Фуарин с промелькнувшей хитрой ухмылкой на лице.

— Да я полностью готов, давайте приступать, — одев защитное снаряжение и взяв меч, юноша направился к заветному чёрному кругу на полу.

— По просьбе лорда Мариэля перед тем как мы начнём я бы, хотел тебе кое-что рассказать о предстоящем испытание, — мальчик весь напрягся, услышав, что эти вести от отца и готовый слушать опустился на пол, усевшись, скрестив ноги под собой.

— Как ты уже знаешь каждый год монарх проводит отбор юных воинов из высокородных семей, и формирует из них элитные отряды. Поверь мне, желающих туда попасть очень много, ведь каждый хочет, чтобы его отпрыск в будущем жил ни в чём не нуждаясь, — он бросил взгляд на своего сына и продолжил. — Ты сможешь стать кем захочешь, капитаном отряда, да хоть самим главнокомандующим армией, всё зависит только от тебя. Нужно лишь победить и все дороги перед тобой будут открыты, — эти слова про свободу выбора зажгли в Фуарине огонь невиданной силы. — «Выиграю и смогу заниматься магией и пусть цена будет высока, я преодолею этот путь» — в глазах мальчика появился загадочный блеск от искр, порождающие за собой настоящий огонь.

— И каковы правила? Что мне необходимо сделать, дабы оказаться первым? — с нетерпением спросил молодой господин и Лорант поспешил ответить на интересующий его вопрос.

— В этом году суть испытания довольно проста. Все участвующие кандидаты будут биться, только с помощью холодного оружия один на один. Проигравший вылетает, а победитель продолжает сражаться пока у него не останется противников, — Лорант поднял взгляд к потолку, словно вспоминал что-то важное и вот когда нужная мысль наконец-то пришла, учитель продолжил:

— Также тебе стоит обязательно запомнить несколько правил, нарушение любого из которых карается вылетом с турнира, — оттопырив на правой руке указательный палец, видя им, как бы отсчёт Лорант озвучил три нерушимых табу.

— Первое и самое главное, на турнире запрещены убийства, участникам нельзя добивать раненых противников, — распрямился средний палец.

— Второе ни каких уловок, только честный бой, — вход пошёл безымянный.

— И третье если, кто-то по какой-то причине решит не выйти на бой, то ему сразу же засчитают поражение, — рука сжалась в кулак и опустилась на уровень бедра.

— За всем этим будет наблюдатель сам король и такие высокопоставленные люди, как верховный жрец церкви священного огня Лотр, командир армий Мирты Фангор и великий магистр высокого искусства Эльтауруиль, — звучавшие новости становились для мальчика всё лучше и лучше. А тем временем Лорант закончил свою речь.

— Это всё учитель? — поднимаясь с пола, спросил юноша.

— Кое-что ещё напоследок. Ваш отец лорд Мариэль, также приказал мне все эти шесть дней, тренировать вас с раннего утра и до позднего вечера без отдыха и продыху. До тех пор, пока вы не начнёте валиться с ног от усталости и только тогда я смогу отпустить вас отдыхать, а потом мы вновь продолжим тренировку, — на тот момент Фуарин был настолько поглощён мыслью о магии и возможности выбора желаемого пути, что не придал этим словам должного значения, а зря. Впоследствии всю оставшуюся неделю он будет частенько их вспоминать и проклинать.

— На этом с новостями покончено. Теперь вы с Юдо можете перейти непосредственно к бою, — его друг занял противоположный круг и встал в боевую стойку, выставив на изготовку меч. Фуарин вдохновлённый, только что узнанными известиями не дожидаясь команды, бросился в атаку. Рывок, за ним прямой выпад и в завершение обманный манёвр, рукоятка скользнула внутри ладони, и теперь лезвие клинка стремилось по обратной дуге к своей цели. Юдо, растерявшись из-за сонливости, не ожидал, такого поворота и в спешке попытался парировать, но удар оказался слишком сильным. Отчего он попятился назад и запнувшись упал. Подняв голову, юноша увидел направленный к своему горлу деревянный клинок, который держал с ликующим выражением лица Фуарин. Убрав меч, он протянул ему руку, дабы помочь встать.

— Сдаюсь этот раунд за тобой. Но отец разве — это честно? — проговорил Юдо с детской обидой в голосе, хватаясь за руку господина и поднимаясь.

— Очень хорошо, очень хорошо, — с расстановкой произнёс Лорант, похлопывая в ладоши. — Смотря как на это посмотреть сын. С точки зрения тренировочного боя нет, а вот если с позиций настоящего, — он перевёл свой взор на Фуарина. — Вы поступили абсолютно правильно, решив воспользоваться замешательством моего сына. Ибо в настоящем сражений. Задумываться о морали и чести, когда на кону стоит твоя жизнь будет лишь человек желающий поскорее умереть, — мальчики вновь заняли исходные позиции.

— Поэтому используйте любую подвернувшуюся под руку возможность, если она поможет вам победить. А теперь приступайте по новой, — взмахом ладони он отдал им команду, и юные мечники бросились в атаку.

Лорант ни капли не соврал, тренировка и вправду продолжалась до позднего вечера, прерываясь лишь на небольшие перерывы для принятия пищи. Под конец мальчики вымотанные и обессиленные, плелись, волоча ноги вдоль по коридору к своим спальням. У обоих болезненно ныли все мышцы, а тела были покрыты синяками и ссадинами, ко всему ещё и эфес меча натёр кровавые мозоли на руках. Благо Натана оказавшись поблизости и увидев их многочисленные раны, смогла аккуратно те обработать и перевязать, отчего боль стала не такой сильной. После чего она предложила им поужинать, но ребята отказались, поскольку им хотелось лишь одного, поскорее доползти до мягкой кровати и провалиться в пучину сна. Юдо, так и поступил, как только улёгся на подушку, хоть она и была жестка и неудобна, однако сейчас казалась ему словно мягкая перина и он тут же уснул.

А вот Фуарин подстёгиваемый желанием отправился спать не сразу. Как и всегда перед сном юноша достал старый фолиант по магии и принялся его жадно изучать, он впитывал знания, словно земля после месячной засухи поглощает влагу. Теперь, когда отец уехал, мальчик мог попытаться попрактиковаться в чародействе, правда, для этого ему нужно было пространство побольше, чем его спальня. Да и как он сможет объяснить, если что ни будь приключиться во время тренировки тот же пожар, или к примеру, потоп. Недолго размышляя Фуарин, не придумал ничего лучше, как отправиться к конюшням, расположенные на окраине их земель, рядом с реденькой лесополосой. Выбравшись через окно своей спальни, он попал на покатый черепичный козырёк, на котором юноша частенько тёплыми летними ночами любил наблюдать за звёздами. Он ступал аккуратно и тихо, не желая, чтобы его заметили или услышали. Подойдя к краю навеса Фуарин свесил ноги и перехватившись руками сначала повис на опорной деревянной балке, служившей каркасом козырька, а потом спрыгнул вниз на зелёную траву. Получилось весьма ловко и бесшумно, как говорится, сказывался большой опыт, таких вылазок в лес, он ведь частенько этим занимался, когда отца не было дома.

Высоко в нёбе, окружённая миллионом разноцветных звёзд светила полная луна, освещая своим серебристым мягким светом угодья семьи Торийск. И лишь небольшие облачка лениво проплывали, по этому ночному морю. Дневной ветер стих и теперь на улице стоял полный штиль и всё, как будто замерло в этом мире. Деревья и листва на них, табачные кусты и флюгер на крыше были неподвижны. Только движущаяся фигура Фуарина не соответствовала этой общей картине.

Пригнувшись, мальчик гуськом направился прямиком к заветному месту, сокрытому от посторонних глаз. Миновав табачное поле и амбары, он добрался до конюшен, над воротами которых до сих пор горел свет масляного фонаря. — «Наверное, кто-то из слуг ещё внутри, возиться с лошадьми. Надо бы тихонько постараться прошмыгнуть мимо». — прижавшись спиной к одной из боковых стенок постройки, юноша невольно стал прислушиваться к звукам, исходящим изнутри. За негромким лошадиным ржанием и фырканьем он услышал размеренное бормотание.

Поначалу Фуарин не мог понять, чем именно там занимался человек, однако потом к нему всё же пришло осознание происходящего: — «Это не бормотание, это песня. И голос такой красивый, жаль слов не разобрать. Хотел бы я взглянуть на поющего, но лучше мне не рисковать». — однако на пару минут он всё-таки задержался, в надежде распознать владельца голоса. И когда попытка не увенчалась, успехом мальчик отправился дальше. Обойдя конюшню сбоку и дойдя до границ их земель, он очутился в нужной ему лесополосе. Фуарин осмотревшись по сторонам и убедившись, что находился здесь один без лишних глаз, зажёг волшебный огонёк. А после достал из-под рубахи фолиант с практическим курсом для адептов магий и бережно положил, ветхую книгу на близь стоявший, поросший мхом пенёк. Открыв её на нужной странице. Юноша принялся, повторять узор руны из книги, чертя его в воздухе. С первой попытки у Фуарина ничего не вышло и со второй тоже. Магический узор лишь вспыхивал тусклым рыжим светом и тут же угасал. — «Вот же гадство, отчего не выходит?» — мысленно спрашивал сам себя Фуарин. Схватив фолиант, он по новой перечитал страницу с заклинанием.

— Я ведь делаю всё правильно, знак верный и браслеты для его применения не нужны, — не боясь, что его кто-то обнаружит он стал размышлять вслух.

— А если попробовать линий сделать более плавными, — сказано — сделано. Вытянув руку вперёд с выпрямленными двумя пальцами указательным и средним, остальные оставались прижаты к ладони. Мальчик приступил к написанию руны, ведя кончиками ногтей по воображаемому узору, стараясь изо всех сил сделать всё как надо. И его желанию суждено было осуществиться, линий вспыхнули ярким оранжево-красным светом и шар сущностью, которого являлся чистый огонь. Размером с кулак подростка понёсся на большой скорости к ближайшему дереву и врезавшись в него с хлопком, разорвался об толстый ствол, опалив его.

И не успел Фуарин подумать, как здоровски у него всё получилось. Как тут же из-за брызг жидкого огня, упавших рядом с местом удара, начал разгораться настоящий пожар. Растерявшись и одновременно испугавшись, мальчик замер в ступоре. Если ничего не предпринять, за ночь сгорит не только лесополоса, но и близлежащие постройки, вместе с полями табака. Думать о том, что с ним будет, если об этом, прознают слуги, а главное — отец и вовсе не хотелось. Сглотнув нарастающий, ком ужаса в горле. Фуарин сломя голову бросился вперёд и принялся тушить разгорающееся пламя. С маленькими очагами он весьма неплохо справлялся, топча их. Управившись с одним, юноша приступал к следующему, а за ним к третьему. Однако прожорливое пламя оказалось намного быстрее него, поглощая сухую листву и ветки с немыслимой скоростью. Многократно увеличившись в размерах, оно уже напоминало стихийное бедствие. Фуарин от охватившего его отчаянья, запаниковал:

— Что же мне делать? Если огонь станет ещё больше, его заметят слуги и прибегут тушить. А вместе с этим увидят и меня и тогда всё пропало. Может быть, убежать и оставить всё на них? — он озвучил один из возможных путей решения проблемы, но верный ли? Правильный ли? Фуарин этого не знал и вряд ли узнал бы.

— Вот же дурень — корил юноша себя, за свою неосторожность, — Нужно было с магий воды начинать, а не огня. — и тут в его голову пришла поистине здравая идея.

— Лёд, точно! Жар от пламени его растопит и тем самым потушит сам себя. Нужно лишь начертить ту руну, о которой я читал на днях, — на секунду он закрыл глаза и попытался сконцентрироваться в желание вспомнить нужное заклинание. Лицом, руками, мальчик чувствовал нарастающий жар, лёгкие наполнялись дымом, глаза слезились. Но он не сдался и не убежал.

Выставив ладонь перед собой, со сжатыми определённым о