Этот роман получил престижнейшую европейскую литературную премию Polar de Cognac как лучший франкоязычный роман 2015 года, а его автор окончательно закрепил за собой репутацию живого классика французского триллера. Вся жизнь Генри — одна сплошная тайна. Его мать и отец, которых он толком не помнит, давным-давно погибли. Приемные родители увезли его на небольшой остров у берегов штата Вашингтон; они запрещают ему выкладывать свои фотографии в «Фейсбуке» и пресекают любые расспросы о его прошлом. А теперь Генри стал главным подозреваемым в убийстве своей девушки — ее нашли мертвой вскоре после того, как молодые люди на глазах у окружающих устроили бурную ссору. У юноши есть объяснение своей странной жизни. Но это совершенно нереальная история…
Ну, такое... 😒 На мой вкус полная ерундистика. Главный герой прям супермен!🦸♂️ 😁 Но финал реально бомбический, так что не пожалела, что дослушала до конца.
Начала читать книгу легко, даже заинтересовал сюжет. А потом, в какой-то момент, понимаю, что это реально "грёбаная история". Дочитала с трудом и зря потратила время. Но автору хочу дать шанс и прочитать ещё одну его книгу.
Очень закрученный сюжет, держит в напряжении всю книгу, неожиданная концовка. Из минусов, очень много описаний, я такое не люблю. Описание природы, маршрута героя и так далее, я считаю это лишняя информация, которая отвлекает от сюжета
– Жизнь коротка, – объявил он в микрофон, и обстановка снова преисполнилась серьезности. – Мы не просим, чтобы нас привели на этот свет, и не просим, чтобы увели. Мы здесь для того, чтобы страдать, и мы заставляем страдать других. Некоторые – даже больше остальных…
– А ведь я тебя предупреждал – не выкидывать со мной номеров. Я гримасничал: боль поселилась в плече, будто электрический ток, прогуливалась вдоль нервов. – Пошел на хрен, – внезапно выдохнул я почти безжизненным голосом. – Чего?! – Пошел на… Жесткий, будто каменный, палец воткнулся в печень. На этот раз мне показалось, что сейчас вся желчь хлынет наружу, но она остановилась на полпути, подобно лифту, который обслуживает только тридцать первых этажей. Мой живот превратился в большой шар, надутый болью. Лицо Даррелла изменило выражение, он покачал головой. – Черт, – с отвращением выдохнул он, пристально глядя на меня. – Ты и вправду думаешь, что мне так хочется это делать? Что меня это забавляет? – Твоя мать, – проблеял я между двумя хриплыми вдохами, – похоже, она сосет член в Ньюхэйлеме… Я заметил, как его взгляд стал тупым и непонимающим.