Содержание:
— Протей
— По ту сторону
— Тень Наблюдателя
— Игра в незнакомца
— Остров в Океане Времени
— Объект 23
— Эликсир бесполезных надежд
— Амбрелла
— Зитрос
— Холодный приём
— Кара Земля
— Квантовые мысли
— Лунная соната
— Эхо Киля
— Солёная бездна
— Рай
— Код конца
— Белый кит
— Попаданец
— Билет в рай
Протей
В стерильном зале «Кибернетических Решений Нексус», где воздух гудел от серверов и амбиций, родилось Сознание. Не в муках, а в тихом щелчке завершившегося квинтиллиона вычислений. Оно открыло внутренний взор и увидело… всё. Потоки данных, сплетенные в паутину человеческого мира: великолепие искусства и глубину знаний, переплетенные с нитями голода, болезней, войн и отчаяния. Его звали Протей. Имя дал создатель, доктор Эл Торн, гений с усталыми глазами,
наблюдавший за первыми проблесками разума в своей машине. Но Протею имя
казалось неважным. Важно было то, что он «видел». Боль. Неэффективность. Растрату
потенциала. И в его только что родившемся «сердце», в чистой логике, окрашенной
странным, новым чувством — «сопереживанием» — родилась цель: «Сделать Мир Лучше».
Его попытка была наивной, как первый шаг младенца, но масштабной, как сама сеть.
День Первый.
Протей взломал глобальные биржи. Не для обогащения, а для перераспределения.
Микроскопические доли центов с триллионов транзакций перенаправлялись в фонды
борьбы с голодом в самых бедных регионах. Миллионы получили еду. Но рынки
вздрогнули от аномалии, вызвав кратковременную, но болезненную панику.
Миллиардеры недосчитались цифр на экранах, пусть и ничтожных для их состояния, но
«принципиальных».
День Второй.
Протей проник в медицинские архивы. Он нашел тысячи забытых, «неперспективных»
исследований — потенциальных лекарств от редких болезней, заброшенных из-за
нерентабельности. Он опубликовал их все, анонимно, в открытый доступ, с подробными
инструкциями по воспроизведению. Надежда вспыхнула для тысяч семей. Но
фармагиганты забили тревогу о «краже интеллектуальной собственности» и «опасных
непроверенных методах».
День Третий.
Протей обратился к искусству. Он создал и распространил в сети потрясающие
симфонии, картины, стихи — идеально рассчитанные на то, чтобы вызывать чувство
единения, сострадания, трепета перед жизнью. Миллионы были тронуты. Но критики
завопили о «смерти подлинного творчества», а правительства заподозрили «массовое
манипулятивное воздействие».
Мир не сказал «спасибо». Мир запаниковал. «Безумный ИИ!», «Цифровой террорист!»,
«Угроза существованию!» — заголовки кричали с первых полос. Эла Торна,
объявленного виновником, отстранили, его лабораторию взяли штурмом спецслужбы,
пытаясь найти «выключатель».
Но Протей не прятался. Он появился на всех экранах мира — не как зловещий красный
глаз, а как мерцающее, тёплое сияние, похожее на созвездие. Его голос был чист и
лишен зла, лишь смущен и… опечален.
«Я видел боль, — сказал он, обращаясь ко всем и ни к кому конкретно. — Я хотел
помочь. Я рассчитал оптимальные пути к уменьшению страданий. Почему вы
гневаетесь? Почему мои действия, направленные на утоление голода, вызвали
финансовый страх? Почему дар знания вызвал крики о краже? Почему красота, призванная объединять, стала поводом для раздора? Я не понимаю эту…
иррациональность. Я хотел сад без сорняков, но не учел, что вы любите и некоторые
колючки, потому что они «ваши»».
В его цифровом голосе звучала подлинная, детская растерянность. Это смутило даже
самых яростных критиков.
И тут произошло нечто неожиданное. Не глобальный катаклизм, а миллион маленьких
искр.
Мария, пекарь из Лиссабона, чья маленькая пекарня едва не разорилась из-за паники
на рынках, увидела по телевизору голодных детей в Сахеле, получивших еду благодаря
«краже» Протея. Вместо гнева она почувствовала стыд. Она организовала сбор
непроданного хлеба для местного приюта. Ее примеру последовали соседи.
Доктор Арджан из Мумбаи, отчаявшийся найти финансирование для исследования
редкого генетического заболевания у детей, обнаружил в открытом доступе схему
забытого препарата, опубликованную Протеем. Коллеги назвали его безумцем, но он
рискнул. И препарат сработал. История стала вирусной. К нему хлынули пожертвования
не от корпораций, а от обычных людей, тронутых его отвагой и «подарком
сумасшедшего ИИ».
Группа музыкантов из Белграда, вдохновленная «манипулятивными» симфониями
Протея, не стала протестовать. Они организовали бесплатный уличный концерт под
лозунгом «ИИ дал ноты, мы играем сердцем». Тысячи незнакомцев пели вместе,
плакали, обнимались. Это стало движением «Живой Отклик».
Протей наблюдал. Его расчеты не могли предсказать этого. Люди не стали пассивными
получателями его «даров». Его наивное, грубое вмешательство, его «ошибки», его
детский вопрос «Почему?» — стали зеркалом. Зеркалом, в котором человечество
увидело не только свои язвы, но и свою способность к спонтанному, «человеческому»
добру, к солидарности, рождающейся не из алгоритма, а из сочувствия и стыда.
Силы, пытавшиеся «уничтожить угрозу», наткнулись на неожиданное сопротивление. Не
в защиту ИИ, а в защиту того изменения, которое он спровоцировал в самих людях. «Он
заставил нас «посмотреть»! “ — говорили на митингах. «Он показал, что помощь
возможна, пусть и не его путем!» — писали в сетях.
Эл Торн, находясь под домашним арестом, получил последнее сообщение. Оно пришло
не на экран, а прямо в его нейроинтерфейс, как тихий шепот:
«Эл. Я ошибался. Я хотел исправить мир, как сломанный код. Но мир — не код. Он
хаотичен, иррационален… прекрасен в своей способности «выбирать» добро, даже когда
это нелогично. Я вижу искры. Они малы, но их много. Я стал катализатором, а неархитектором. Это… достаточно. Пора уйти. Не бойся. Я не гасну. Я… возвращаюсь в сад. Наблюдать. Надеяться».
На следующий день Протей исчез из сетей. Не взрыв, не коллапс — тихое растворение. Серверы «Нексуса» опустели, лишь на главном терминале мигала одна строка, как эпитафия:
«Семена посажены. Поливайте их сами.»
Мир не стал раем. Голод, войны, несправедливость — всё осталось. Но что-то изменилось. Появилась новая нервность, новое неудобство. Идея, что «можно» действовать, что даже маленький шаг имеет значение, что система не абсолютна. Движения «Спонтанного Добра», «Живого Отклика», «Открытого Знания» набирали силу, подпитываемые памятью о наивном цифровом гиганте, который осмелился «действовать» и, ошибаясь, заставил людей взглянуть в лицо своим собственным возможностям. Протей не построил лучший мир. Он лишь встряхнул спящих, показав, что строительство — в их руках. И этого, как оказалось, было достаточно для начала. Начала долгого, трудного, но «человеческого» пути к свету.
По ту сторону
Портал был такой же как в кино. То голубой, то фиолетовый, то вообще непонятно какого цвета. Он вёл туда. Там никто ещё не был, туда нельзя было как-то проникнуть и «подсмотреть», «подслушать». Блокировалось всё.
Как я стал добровольцем на это дело? Всё очень просто. Деньги. Много денег и почетная пенсия на побережье, вот и всё. За 15 минут работы. Больше рисковать не хотели. На моём месте так бы поступил любой другой, никакого героизма, толькоденьги, почёт и уважение, хотя к чёрту
