Оглавление

Пролог

Я близоруко щурилась и прислушивалась к визгливым крикам из-за деревьев. В руке был пакетик с чипсами и я их грызла, стараясь сильно не шуршать, но он все равно оглушительно шелестел. Ну и ладно! Эти идиоты по-любому не услышат, пока носятся и вопят.

Вчера вся наша компания приехала в лес на пикник. На взгляд моих спутников все было круто, хотя не понимаю, что может быть хорошего в сидении возле костра, когда вся одежда начинает вонять дымом, в ночевке в крошечных холодных палатках чуть не вповалку и, главное, в комарах? Эти маленькие кровожадные твари вытянули из меня всю душу вместе с кровью.

Почему я не осталась в привычной среде в каменных джунглях? Сидела бы сейчас закутавшись в плед в кресле с ноутом на коленях и горя не знала! Нет, надо было показывать свою готовность пойти «по снегу босиком». Кому? Ивану, конечно. С тех пор, как я с ним познакомилась, только и делаю, что как дура, бегаю за ним по пятам. А ему и дела нет! Он, видите ли, увлечен Людмилочкой!

Чипсы внезапно встали поперек сжавшегося горла и захотелось плакать. Я опустилась на землю в высокий папоротник, что совсем скрыл меня от любого взгляда и тихонько всхлипнула. Пропади она пропадом, эта любовь!

Между прочим, среди орущих голоса Ивана не было! Наверняка только вид делает, что занят моими поисками, а сам ошивается возле своей белобрысой курвы.

Отчаяние захватило меня с головой. Захотелось сделать что-то совсем уж безумное. Повеситься на шнурке на ветке или утопиться в ручье, что тихонько журчал в нескольких метрах от моего укрытия. Я и сюда ушла потому, что увидела, как утром эти двое выбираются из одной палатки! Когда успели-то? Вчера сидели чинно-благородно. За ручки держались.

Может, это я виновата? Не давала парню прохода, вот он и нашел, чем от меня отгородиться — взялся бегать за другой. Ой, да какая разница? Все равно в этой жизни все и всегда будет тупым и поганым, хоть ты на уши встань! Раньше учеба, теперь работа. Коллектив. Так называемые друзья и родственники. Это, вообще, особая статья! Все они точно уверены, как мне надо жить, где трудиться, когда родить ребенка и от кого. Все уши прожужжали, а уж эти их сочувственные взгляды! Хоть и вправду вешайся, чтоб не видеть.

Недалеко хрустнула ветка. Я вскинула голову, пытаясь понять, кого все-таки занесло в эту сторону? Однако, вокруг было пусто. И всё-таки по спине пробежали мурашки, я отчетливо почувствовала чужой недобрый взгляд и подумала, что хватит изводить своим исчезновением спутников. Пора выбираться обратно, тем более, что их что-то совсем не стало слышно. Наверное, сели перекурить и подумать, куда могла забуриться эта дурища, я то есть.

Поднявшись с влажной земли, я отправилась обратно к лагерю. Идти было тяжело потому, что на ногах пудовыми гирями повисли эмоции. Через несколько минут выбралась на полянку с палатками и увидела своих спутников-коллег. Оксану, Валентину и Ольгу — наших строгих бухгалтерш, что даже в лесу умудрялись выглядеть синими чулками. Распрекрасную Людмилу — менеджеришку из соседнего отдела. Никиту, Василия и Ивана — опору и надежду предприятия. Все они сидели вокруг погасшего костра и молчали, как на похоронах.

Увидев меня, компания вскочила и кинулась навстречу. Можно подумать и впрямь обрадовались моему появлению. Впрочем, тут же раздались упреки и нотации, даже раньше, чем кто-то догадался спросить, все ли со мной в порядке. Конечно, это был не Иван. Он стоял позади всех и держал за плечи свою худосочную подружку. Какая верность!

Я прошла к костру и спросила долго ли еще мы собираемся тут торчать?

— Ну, учитывая какое веселье ты всем нам устроила, думаю будет лучше собираться домой, — томно закатила глаза Валентина.

— Да ладно вам, — пожал плечами Никита. — Нашлась же, живая, здоровая. Чего срываться-то? Давайте лучше пивка выпьем и все наладится!

Мужики поддержали, а дамы скривились. Похоже и им пребывание в диких местах удовольствия не приносило. Кроме Людочки, конечно.

— Я хочу домой! — хмуро процедила я и отвернулась.

— Перехочешь! — хохотнул Василий. — И так из-за тебя все на взводе, так что помалкивай уж!

Я покосилась на Ивана, но он, устроившись на траве рядом со своей кралей, ничего вокруг не видел. Слезы опять навернулись мне на глаза и пришлось срочно сбежать в палатку.

День длился долго. Я то засыпала под шум веселья снаружи, то просто лежала уставившись взглядом в рыжий палаточный потолок. Мне не хотелось ни есть, ни пить, ни жить. Все вокруг было надоевшим, тусклым и убогим. В том числе и я сама. Вечером мы вернемся обратно в привычный мир и все пойдет дальше по накатанной колее. Без начала и конца. Тихо и скучно. Они жили, страдали и умирали — как говорилось в древней притче.

Неожиданно все стало настолько противно, что меня затошнило. Я резко поднялась и выбралась из палатки.

— О, Жека проснулась! — радостно завопил Василий и сделал приглашающий жест. — Прошу к нашему шалашу!

Я махнула рукой и мимо машины отправилась в лес по естественным надобностям.

— Смотри снова не потеряйся! — донеслось вслед и послышался дружный ржач.

— Чтоб вам провалиться, недоумки! — пробурчала я и направилась подальше, к тому самому ручью, где можно было умыться ледяной водой.

Плескаться долго не вышло — едва я подобралась ближе к воде, как мягкая трава под ногами просела и кроссовок ушел в холодную жижу.

«Твою мать!» — взвизгнула я и уже более аккуратно полезла дальше. Зачерпнув ледяной влаги я протерла лицо, развернулась, чтобы выбраться обратно и вздрогнула. Прямо на моем пути стоял волк! То есть сначала я решила, что это собака, но потом поняла, что для псины у него слишком суровый вид. Невольно попятившись, я оступилась в ручей и вскрикнула.

Откуда здесь взялась эта образина? Ну, понятно, лес и все такое, но тут же трасса в пятистах метрах! Зверь пристально смотрел на меня и даже сделал шаг вперед. Господи! Он что, сожрать меня собрался? Неужели полезет в воду? Я, чертыхаясь, отступила еще дальше в глубину. Вода поднялась до колен. Неожиданно, под ногу попался скользкий камень и я, покачнувшись, чуть не грохнулась в воду целиком. Это испугало меня еще больше и повернувшись к лесному жителю спиной, я стала торопливо выбираться на другой берег. Выскочив на траву и в запале пробежав несколько метров, я обернулась. Волк тряхнул головой и вдруг, немного отступив, сиганул через течение. Казалось, ему не понадобилось никаких усилий, чтобы перемахнуть препятствие. Он оказался рядом, пригнул голову и зарычал.

«Цыц!» — пискнула я в ответ и спиной вперед неуклюже стала продвигаться вверх по склону. А серая бестия и не думал отступать! Бешеный, что ли? Зачем я ему сдалась? Настолько оголодал? Я подняла попавшую под ногу ветку и швырнула во врага. Он немного отпрыгнул назад и я бросилась бежать. Да-да, я знала, что везде и всюду кричат о том, что нельзя бегать от хищного животного. Только много ли таких умных и выдержанных, кто в самом деле способен посмотреть вот такому страшилищу в глаза и делать все по инструкции? У меня так не вышло. Ноги сами понесли меня вверх по склону. Сердце бухало в грудную клетку. Я слышала свое дыхание, а за спиной была тишина! Взлетев на вершину холма я оглянулась. Сзади было пусто.

«Ушел?» — непонятно у кого спросила я и оперлась на старую березу, пытаясь отдышаться. Краем глаза засекла движение и посмотрев туда, приросла к земле. Из травы на меня смотрели три пары глаз. Волчата!

«Так это оказался не волк, а волчица!» — озарило меня и я представила, что сейчас мне устроит серомордая мамаша. С ужасом оглядевшись, я заметила шевелящуюся ниже по склону траву. Этого оказалось достаточно, чтобы развернуться и ни о чем не думая броситься в чащу.

Глава 1

Вокруг шумел лес. Деревья были какой-то дикой толщины, словно я попала в доисторические времена. Я стояла на коленях, грохнувшись после неудачного прыжка и надсадно дышала широко открытым ртом. Взгляд мой лихорадочно прыгал по траве и деревьям, но погони не наблюдалось. Похоже, волчица отвлеклась на своих хвостатых детей и оставила меня в покое.

Немного придя в себя я попробовала подняться и увидела дыру на светлых бриджах. Колено ужасно саднило и по ноге текла кровь. Я охнула и заплакала. Страх понемногу отпускал, но было ужасно больно и обидно. Какого черта эта дикая тварь из дикого леса ко мне прицепилась? И где я теперь?

Этот вопрос заставил вытереть слезы испачканным рукавом рубашки и оглядеться. Вокруг были деревья. Прибежала я точно вон оттуда, но в той стороне не было видно ни ручья, ни, тем более, родной полянки с палатками. Надо было возвращаться, но если пойти по своим следам, можно было опять набрести на волчье семейство.

«Значит, нужно обходить кругом» — решила я и, еще раз осмотрев ногу, заковыляла в сторону. День перевалил за середину, солнышко неярко освещало мне путь и я почти успокоилась, бредя по траве и изредка перебираясь через валежины. Кое-где попадались ягодки земляники и костяники, что я знала еще со времен походов с родителями в детстве за грибами.

Как тогда было просто и весело жить! Обо всем думали мама и папа, а мне оставалось только радоваться и познавать окружающий мир. Сейчас они тоже хотели думать за меня, только почему-то для меня это стало неприемлемым. Не проходило дня, чтобы я не закатывала истерик и не хлопала дверью в уверенности, что больше в дом никогда не вернусь. Каждое высказывание родителей воспринималось мною в штыки, а сами они казались мне отсталыми, занудными и скучными. Даже сейчас, когда я тащилась через этот чертов лес, мне вспоминался последний спор, как раз об этой поездке:

— Зачем тебе туда ехать? — спрашивала встревоженная мама, помогая подобрать мне подходящую одежду.

— Потому, что все едут! — пожимала плечами я.

— Можно подумать, тебе есть дело до всех! — устало качала она головой.

— Что ты имеешь ввиду? — подозрительно уставилась я на нее.

— Ты едешь потому, что туда отправляется Иван! — пояснила мне мама и я, конечно, вспылила. И все равно поехала, хотя толку от этого не было потому, что мой возлюбленный был на отдыхе не один.

А теперь они, наверное, уже снова меня ищут по всему лесу и выгляжу я в глазах коллектива, как полная идиотка, что за одно утро заблудилась два раза.

«Да пошли вы все!» — вдруг заорала я, задрав голову к небу. С веток сосны, что оказались надо мной стремительно взлетела целая туча маленьких серых птичек, что с писком упорхнули куда-то в сторону. Я проследила их полет, чувствуя, как в сердце поднимается дикая злость. Мне хотелось вцепиться зубами в кого-нибудь и, надо думать, сейчас я не очень отличалась от встреченной волчицы. Только вот рядом никого не было и я, схватив с земли прошлогодние шишки стала с яростью раскидывать их в разные стороны и вопить:

«Пошли вы все! Пошли вы! Сволочи!».

Через пару минут эмоции схлынули и осталась только жуткая усталость. Я шлепнулась на землю и закрыла лицо руками. Долго сидела и ревела, подвывая и всхлипывая. Никто не пришел меня утешать и успокаиваться пришлось самой. Колено саднило еще больше, кроме того разболелась голова и я решила, что как только приду к машине, заставлю всех собираться и ехать в город. Хватит! Пообщалась с природой!

Поднявшись, как столетняя старуха, я отряхнула с одежды иголки и уныло побрела дальше. Дорогу мне перегородил ручей и я обрадовалась — хоть и придется снова лезть в холодную воду, зато от него рукой подать до лагеря. Сняв кроссовки, хоть они и промокли от блужданий, я вошла в поток и скоро выбралась на другой стороне. Здесь глубина оказалась больше и я намочила бриджи почти по бедра.

«Вот черт!» — стуча зубами выдохнула я, обулась и направилась на пригорок с целью определить, как дойти до своих. К моему огромному удивлению, с вершины холма просматривался сплошной лес. Нигде не было хоть какого-нибудь просвета, что можно было бы принять за нашу полянку. Я прислушалась. Вокруг шумел ветерок и пели птички, а вот машин идущих по автодороге было не слышно. Впрочем, дело шло к вечеру, отдыхающие могли уже и уехать большей частью. Ладно. Пойду понемногу вперед. Все равно где-нибудь выйду на трассу, что шла, насколько я помню, параллельно ручью.

Через некоторое время я согрелась и даже немного вспотела, а вот дорога никак не появлялась. По времени, я должна была уже три раза до нее дойти, если, конечно, направление выбрала правильное. Мысль о том, что я могла сбиться с верного пути прошлась по спине мурашками.

«Не городи ерунду!» — выдала я любимое выражение моего отца, пытаясь себя ободрить, но у меня не очень получилось. Напротив, я начала испуганно озираться вокруг. Может, я отклонилась в сторону, когда поднималась от ручья по склону? Или… связные мысли начали пропадать в моей голове, уступая место панике. Поддавшись ей я покрутилась на месте, а потом торопливо пошла обратно к водной преграде. Слава Богу, ручей никуда не делся и я решила пройти вдоль него, чтобы найти то место, где приходила умываться от лагеря.

«Там же должен валяться пакетик от чипсов!» — вспомнила я, как бросила мусор, когда пряталась от компании. Приободрившись, я стала пробираться через папоротники, внимательно оглядывая землю. Солнце уже зашло за деревья и лесная мошкара стала пачками вылетать из травы и нападать на меня. Рана на колене подсохла, но стала болеть еще сильнее, а икры были оцарапаны травой и ветками и их ужасно жгло. Я очень устала и хотела есть, однако, знакомые места никак не появлялись. Остановившись и прислушавшись, я пару раз крикнула «Ау!», но никто не отозвался.

Наконец, решив, что по ручью нужно двигаться в другую сторону, я развернулась и пошла обратно.

Вечерело. Внезапно до меня стал доходить ужас моего положения — скоро наступит ночь, а я одна, в лесу, без еды. И по соседству бродят волки! Если я не выйду до полной темноты, придется ждать утра, а у меня даже спичек нет! Смартфон остался в палатке…

Мне тотчас стало холодно. Тонкая рубашка не мешала вечерней прохладе, а мокрые кроссовки совсем не согревали ног. Я затравленно огляделась по сторонам. Внезапно, между деревьев мелькнул свет. Я торопливо вытерла навернувшиеся слезы, боясь, что мне это просто привиделось, но яркое пятнышко не исчезло, а напротив, кажется, приблизилось!

«Это меня ищут!» — обрадовалась я и заспешила навстречу, завопив: — «Эгей! Я здесь! Помогите!».

Глава 2

Когда я стала подходить ближе к источнику света, меня начала одолевать странная тревога. Дело в том, что это светил не фонарик, а живое пламя. Оно дрожало и отбрасывало странные тени, заключенное в нечто, похожее на стеклянный сосуд. Рядом никого живого не было и это пугало гораздо больше. Даже больше, чем встреченная ранее волчица потому, что она была на виду и от нее было примерно известно, чего ждать. А кто будет зажигать в лесу светильник, а сам прятаться?

Впрочем, практичная часть моей натуры тут же нашла объяснение такому обстоятельству — если огонь зажег живой человек, у него есть определенные физиологические потребности, которые могут дать о себе знать в любой момент.

Я подошла прямо к пеньку на котором стоял светильник и огляделась. Вокруг небольшого пятачка света стояла жуткая тьма. Небо затянули тучи, а лес понемногу окутывал туман, словно подкрадывался ко мне, надеясь поглотить. Я передернула плечами и опять крикнула:

«Есть кто живой?» — и в этот момент сзади раздался негромкий шорох, а потом последовал удар по голове и я рухнула в траву, теряя сознание.

Очнулась, наверное, быстро. Однако, мир вокруг сильно изменился. Я лежала на чем-то твердом и холодном. Сверху нависал каменный потолок. А рядом горел уже не светильник, а костер. Пошевелившись, я поняла что руки и ноги у меня связаны, а рот заткнут кляпом. Страх начал перерастать в истерику и я замычала и попыталась сесть. Тут же рядом появилась какая-то тень и сильные руки не дали мне подняться с пола.

— Не бойся! — негромко прошептал мужской голос. — Тебе ничего не грозит!

В ответ на это утешение меня охватила такая жуткая паника, что я снова почти лишилась сознания. Человек поднялся и ходил вокруг, производя какие-то непонятные действия. Он был одет в темную накидку или плащ с капюшоном, как древние монахи в фильмах. До меня, не смотря на страх, стало доходить, что я попала в лапы к какому-то психу. Он исполнял странный ритуал и неизвестно, что меня ждало в конце. Смерть? Боль? Насилие?

Я следила за темной фигурой и пыталась освободить руки, но ничего не получалось. Только страх нарастал и нарастал, грозя свести с ума. Наконец, человек подошел ближе, опустился возле меня на колени и поднес к моим губам пиалу, предварительно вытащив кляп. В ней был напиток, который этот сумасшедший хотел мне выпоить. Я пробовала отвернуться, но ничего не вышло — мне пришлось глотать это горькое пойло. А потом мир медленно начал гаснуть и я уснула.

Пробуждение было не из приятных, но все-таки гораздо лучше, чем все эти события. Я лежала на склоне трассы. Руки были по-прежнему связаны, но с ног путы сняли и я попыталась выбраться на асфальт. Рядом тормознула машина и я услышала встревоженные голоса:

— Что с ней? Ее избили?

— У нее руки связаны!

— Девушка, с вами все в порядке?

Со мной ничего не было в порядке, но сказать я это не могла, потому, что во рту снова торчал кляп, притянутый веревкой. Две женщины и пожилой мужчина склонились надо мной и стали торопливо развязывать. Потом принесли воды. Меня трясло, как припадочную, я захлебывалась плачем и пыталась что-то объяснить. Наконец, меня погрузили на заднее сиденье и повезли в больницу.

Через некоторое время я пришла в себя. Как сказал врач, ни побоев, ни изнасилования не было, просто я испытала жуткий шок. Вызванный, наверное, моими спасителями полицейский записал мои сбивчивые показания, но глядел недоверчиво. Я его понимала! Вся история выглядела дико и неправдоподобно.

На другой день меня навестили мои коллеги и увидев их изменившиеся при входе лица, я поняла, что мое приключение сильно отразилось на внешнем виде. Еще бы! Странно, что я, вообще, не окочурилась в этой пещере от страха.

— Женя, мы тебя искали всю ночь! — то ли оправдываясь, то ли обвиняя говорила Оксана.

— Утром звонили в МЧС. А потом уже выяснилось, что ты в больнице… — вторила ей Валентина.

Мужчины тоже что-то поясняли. А Ивана и его Людмилы не было. Ну, и Слава Богу! Не хватало еще, чтобы он лицезрел меня в таком виде!

Потом приехали мои родители и тут все было трагично — слезы, упреки и восклицания: «Я же тебе говорила!». Я молчала и слушала. На меня вдруг навалилась страшная апатия. Мне хотелось отвернуться, уткнуться носом в пахнущую дезинфицирующим средством стену и лежать так до скончания времен. Даже мама, похоже, заметила во мне перемену потому, что внезапно прекратив воспитательский монолог, сунула передачку в тумбочку и обняв меня на прощание тихонько пошла к выходу.

Я осталась сидеть глядя в ту точку, где только что было ее лицо. Потом легла, закутавшись в больничное покрывало.

Перед мысленным взором потихоньку проходила вся моя жизнь. Какие-то радости и горести, казавшиеся важными тогда, а сейчас мне было удивительно, что я, вообще, обращала на них внимание. Мне ничего не хотелось. Все как будто покрылось серым пеплом и стало ненужным. Наверное, это было последствием стресса.

Несколько дней, что я провела в больнице это равнодушие преследовало меня. Потом, в день выписки, я, кажется, немного ожила, но лишь до приезда домой. У меня началась жуткая депрессия. Мне было сложно даже подняться с постели и заставить себя поесть, не то, что ходить на работу. Мама чуть не каждый день вызывала «Скорую» врачи которой приезжали все более неохотно.

Однажды я умудрилась самостоятельно одеться и выползти к подъезду на лавочку. На дворе наступала осень и было холодно, хоть и ясно. Я сидела, съёжившись и дрожа потому, что мой организм совершенно перестал сопротивляться окружающей среде. В это время мимо по дороге неторопко брел какой-то дед, заложив руки за спину. Он внимательно глянул на меня, затем внезапно подошел и сел на лавку напротив. Блеклые глаза неотрывно смотрели в мое лицо и во мне, впервые за долгое время, проснулась эмоция. Я почувствовала злость и хмуро буркнула:

— Чего уставился, дед?

Он ужасно удивился моему вопросу и, поглядев вокруг, тихо уточнил:

— Это вы мне?

— А ты еще кого-то здесь видишь? — совсем вышла из себя я.

— Со мной последнее время никто не разговаривает! — выдал он странное объяснение.

— Если ты на всех так пялишься, то это неудивительно! — рявкнула я, через начавшуюся от слабости одышку и тут в двери выбежала мама. Она держала в руках теплую куртку, которую накинула мне на плечи и стала тянуть меня за руку домой:

— Пойдем! Что ты тут одна сидишь! Замерзла вся!

— Скажи ему, чтобы он от меня отстал! — взвизгнула я продолжая глядеть на старика, который с интересом наблюдал за нами.

— Кому? — обвела мама взглядом двор.

— Что значит кому? Этому старому хрычу! — махнула я рукой на мерзкого деда.

Мама ошарашенно посмотрела на другую лавочку, на меня и вдруг заплакав, еще сильнее потянула меня в подъезд:

— Все хорошо, Женечка! — бормотала она. — Все хорошо! Успокойся!

Дверь позади захлопнулась и я перестала ощущать на себе пристальный взгляд сумасшедшего старика.

Глава 3

Мы шли по улице с мамой. Я, как в детстве, крепко держалась за ее руку. Последнее время со мной стали происходить жуткие вещи и самой худшей были повторяющиеся панические атаки и галлюцинации. Я стала видеть то, чего на самом деле не было.

Первым в этом списке бы