Поэзия Алексея Порвина получила широкое признание как самобытный сплав европейской традиции с авангардным письмом, при этом художественная система, создаваемая автором, далека от того, чтобы застыть в однажды достигнутой точке. В новой книге одним из важнейших измерений оказывается политическое, которое нельзя понимать в отрыве от истории современной России — так, «Ямбы-2021», являясь своеобразной вариацией античного обличительного жанра, преломленного через метафизическую оптику, в то же время отсылают к остро публицистическим ямбам А. Шенье, а поэма «Песня о братьях» исследует маскулинность и преобразующую силу (в том числе поэтического) зрения, в точках соприкосновения личного и политического обнаруживая ресурс для сопротивления машине насилия через освобождаемую сексуальность. Алексей Порвин родился в 1982 году в Ленинграде. Поэт, переводчик, литературный критик. Стихи и эссе публиковались в журналах «Нева», «Дружба народов», «Воздух», «Новая Юность», «Носорог», «Урал», «НЛО» и др. Автор стихотворных книг «Темнота бела» (2009), «Стихотворения» (2011), Live By Fire (Cold Hub Press, 2011), «Солнце подробного ребра» (2013), «Поэма обращения. Поэма определения» (2017), «Радость наша Сесиль» (2023). Стихи переведены на английский, немецкий, французский, итальянский, финский, чешский и китайский языки. Лауреат премии «Дебют» в номинации «Поэзия» (2012), входил в шорт-лист Премии Андрея Белого в номинации «Поэзия» (2011, 2014). Живет в Санкт-Петербурге.
Жас шектеулері: 18+
Түпнұсқа жарияланған күн: 2024
Баспа: Новое литературное обозрение
Серия: Новая поэзия
Қағаз беттер: 109
Бұл серияда
Cosmopolitan
18+
Дәйексөздер12
Небом ночным дождливым провис брезент низко-низко,
почти дыханья касаясь
На ткани, испещрённой бранным словом, вечно живой
служивый точки сигаретным ставит огоньком
Можно всё прожечь, обратить в сквозной
перечень всевидящий, в решётное сердце
Лишь неспящий видит — кто на самом деле
нависает над снами,
над витийным синтаксисом, плутающим в людях,
биеньем крыльев зольных отвечает ветру
Ещё немного — и на спящих товарищей хлынет
конец предложения
почти дыханья касаясь
На ткани, испещрённой бранным словом, вечно живой
служивый точки сигаретным ставит огоньком
Можно всё прожечь, обратить в сквозной
перечень всевидящий, в решётное сердце
Лишь неспящий видит — кто на самом деле
нависает над снами,
над витийным синтаксисом, плутающим в людях,
биеньем крыльев зольных отвечает ветру
Ещё немного — и на спящих товарищей хлынет
конец предложения
Подозревая, что контакт с запредельным — в созвучии,
день и ночь ходят братья по берегу
с металлоискателем
Ищут братья то, что утрачено другими
Ищут братья рифмы
Проблеск небывалой мощи манит их
«Пелеоглий — полёглый» — говорит брат, и оба
улыбаются, вспоминая старый дуб,
вырванный из почвы ничтожным писком
Оказался дуб стальным, ствол его был воронёным,
система наведения мяукала цепные сказки
начальства
Успело дерево, всё же, исторгнуть жар шелеста
Все найденные кольца, монеты, серьги, часы
ночными атомами стекаются в новое вещество,
любой брони крепче
День за днем выслушивая писклявые жалобы
металлоискателя, не замечают братья,
как преобразились, как возмужали их тела
день и ночь ходят братья по берегу
с металлоискателем
Ищут братья то, что утрачено другими
Ищут братья рифмы
Проблеск небывалой мощи манит их
«Пелеоглий — полёглый» — говорит брат, и оба
улыбаются, вспоминая старый дуб,
вырванный из почвы ничтожным писком
Оказался дуб стальным, ствол его был воронёным,
система наведения мяукала цепные сказки
начальства
Успело дерево, всё же, исторгнуть жар шелеста
Все найденные кольца, монеты, серьги, часы
ночными атомами стекаются в новое вещество,
любой брони крепче
День за днем выслушивая писклявые жалобы
металлоискателя, не замечают братья,
как преобразились, как возмужали их тела
