автордың кітабын онлайн тегін оқу  Детектив Пьюре и дело на миллион

Ксения Потапцева

Глава 1. Жак-Жак и неидеальный план

Было без четверти одиннадцать вече­ра, когда в доме номер десять на улице Тоннельной города Сочи в последнем окне погас свет. Это было окно спальни Мар­ка Миллионова. Тусклый отблеск торшера подсвечивал давящую темноту, мальчик притаился на подоконнике и начал наблюде­ние. Сегодня Марк собирался продвинуться в расследовании тайны, которая занимала его мысли уже несколько дней.

Марк наблюдал за двухэтажным особняком на противоположной стороне дороги. При свете луны дом, окружённый кипарисами, принимал таинственные очертания. Выложенный из тёмного камня особняк больше походил на заброшенный дворец, владельцем которого вполне мог быть потомственный вампир. Хотя в вампиров Марк не верил, но в хозяине особняка явно было что-то жуткое, не зря же жители го­рода прозвали его Призраком. Он редко выходил из дома и предпочитал жить с полузакрытыми ставнями. Вечером, ровно в половине одиннадцатого, свет в его доме загорался в одном-единственном окне. Это была спальня. Свет горел всего полчаса, а за­тем дом погружался во тьму. Те, кто хоть раз видел старика, рассказы­вали, что он при встрече отводил взгляд. На приветствие он не отвечал, а лишь проходил мимо, опустив до самого носа серый козырёк фланелевой кепки и укутавшись шарфом так, что были видны только глаза. Друзей у него не было, ведь никто из соседей ни разу не смог заговорить с ним.

— Очень странно, — произнёс мальчик полушёпотом. Обычно в это время свет в доме напротив зажигался и в окне мель­кал силуэт старика. Вот уже семь дней Марк не видел Призрака.

Смотреть на особняк в бинокль было страшно. Марк даже днём старался обхо­дить этот дом стороной, так как он нагонял жути. Возможно, Марк и Призрак никогда бы не пересеклись, если бы не родители мальчика. Именно они попросили начальника местной почты раз­решить сыну помогать с доставкой посылок, писем и газет. Родители хотели научить его ответственности и самостоятельности. Савелию Васильевичу, начальнику почты, идея не по­нравилась, ведь Марку всего десять. А если это дойдёт до вышестоящего руководства? Но он помнил, как папа Марка выле­чил его тойтерьера, и был ему благодарен, поэтому решил помочь. Марку разрешили раскладывать посылки и письма по названиям улиц. Вскоре Савелий Василье­вич, убедившись, что Марк ловко справляется с заданием, раз­решил ему разносить ­почту по адресам. ­Только один адрес оставался под запретом. Тоннельная, 13 — особняк Призрака.

Обычно, проходя около дома старика, Марк оста­навливался и заглядывал за высокий забор из железных прутьев. А однажды, осмелев, зашёл и оставил у порога газету. Утром мальчик заметил, что газета исчезла! Всё-таки он чи­тает! А Савелий Васильевич говорил, что ста­рик новостями не интересуется. Марку стало жаль одинокого соседа, и с тех пор он брал на одну газету больше.

Марк оставлял её у порога, а для этого приходилось заходить во двор. Посередине двора стоял поросший мхом разбитый колодец. С его стен отвалилась плитка, и на её месте появи­лась вонючая плесень. Рядом с колодцем Марк заметил кривой вазон с облезшей по краям краской. В нём выросли бурьян и репейники. По обе стороны от колодца торчали засохшие стебли кустовой розы, а её опавшие листья хрустели под ногами. Но самым пугающим был вой, доносившийся со дна колодца, когда в него задувал ветер. Из тьмы поднималось: «У-у-у-у!» Ближе к за­бору росло инжирное дерево с необъятным стволом. Его корни переплетались поверх зем­ли, а между ними образовалась тёмная дыра. Порой Марк видел в ней два светящихся красных глаза. Совы? Наверное…

Марк покрывался мурашками уже около забора с острыми наконечниками-пиками.­

А от скрипа ка­литки у Марка начинало учащённо стучать сердце. Он старался идти как можно быстрее и тише. На цыпочках Марк пробирался к ступенькам и оставлял газету. Каждый раз, когда газета касалась ступеней, с той стороны ржавого окна отодвигалась занавеска, и Марк за­мечал, что старик буравит его ледяным взглядом. Глаза старика были угольного цвета и от этого казались Марку бездонными; мальчик тут же покрывался мурашками. Призрак держался в полутьме и не под­ходил к свету. Но Марк отчётливо видел, как старик сжимал тонкие губы, следя за ним, а порой ехидно улыбался, приподнимая только верхнюю губу. Марк так пугался, что бе­жал без оглядки за калитку и только потом оборачивался.

Папа Марка всегда говорил, что в любой работе встречаются сложности, не бросать же из-за этого любимое дело. Вот мальчик и терпел эти походы к старику. Он любил помогать на почте. Ему нравился запах кон­вертов и посылок, приходящих со всего све­та. Когда он разносил посылки, одни откры­вали их сразу, разрывая упаковку на улице. Другие с трепетом несли заветную короб­ку в дом. Больше всего Марк любил видеть глаза людей при получении. Мальчик коллекционировал эти взгляды. Ему уда­лось собрать глаза-пуговки, огромные глази­ща-моря, сверкающие глаза-звёзды, блестящие глаза-­алмазы, а один раз он встретил глаза — бенгальские огни. Они так и искрились при получении долгожданной посылки. По пути к адресату Марк старался отгадать, что спрятано внутри коробки. Он прислу­шивался, принюхивался и осматривал её со всех сторон. Поэтому мальчик был рад, если получатель распаковывал посылку сразу. Тогда Марк возвращался домой, широко улыбаясь.

С детства Марк хотел стать детективом, знаменитым, как мистер Пьюре. В пять лет мальчик раскрыл первое дело — о пропав­шей таксе троюродной сестры мамы. Его тётя так обрадовалась найденному питомцу, что вручила Марку блокнот и добавила: «Из тебя выйдет отличный детектив!» Только ро­дители не поддерживали эту идею, запла­нировав отправить сына учиться в Англию: в Винчестерский колледж Уильяма Уайкхема. В этой школе-пансионе учатся юноши с тринад­цати лет, но первый экзамен нужно сдать уже в одиннадцать. И как только Марку ис­полнилось десять лет, родители усложнили его занятия. Теперь Марк занимался английским языком каждый день после школы. Поэтому для де­тективных историй у него оставалась толь­ко ночь.

Уже семь дней Марк остав­лял газеты на ступеньках, но старик больше не выглядывал. Газеты скопились у порога, размякшие от росы. Их присыпало опавшими листьями, покрывающими двор особняка.

Сегодня утром Марк дольше обычного задержался у дома старика. Осмелев, он заглянул в окно. Но из-за налипшего слоя пыли ничего не было видно, и мальчик поспешил обратно. «Что же случилось? Куда подевался старик?» — всю дорогу домой Марк только об этом и думал. Он должен раскрыть эту тайну, осталось дождаться ночи!

Только бы мама ничего не заподозри­ла, как вчера, и не заставила лечь спать. Так глупо было потерять один день слеж­ки из-за какой-то вредной птицы! Дело в том, что именно вчера отец Марка, Сер­гей Иванович, принёс с работы попугая ко­реллу со странной кличкой Жак-Жак. Сергей Иванович работал ветеринаром в зоомага­зине и, когда не успевал осматривать всех животных, забирал их домой. Вчера папа Марка заметил, что Жак-Жак выглядит не­важно, и решил взять его с собой. Надо сказать, этот попугай чаще остальных го­стил у Марка дома и чувствовал себя тут хозяином. Папа был уверен, что бедняге необходим витамин D, а самой солнеч­ной комнатой была спальня Марка, поэтому Сергей Иванович всегда оставлял Жак-Жака именно там. Как только этой птичке уда­валось обхитрить отца — остаётся загадкой, но вот Марка так просто не проведёшь.

Как только папа оставлял попугая без внимания, его болезнь отступала, и он на­чинал вопить песни, заглушая даже звуки оркестра, разгуливающего по дому. Об этом чуть позже, так как это уже причуды мамы Марка, Ольги Леони­довны, решившей открыть в доме агентство по организации праздников.

Вчера Жак-Жак весь день был паинькой, вёл себя дружелюбно и тихо, и Марк решил оставить «ту ещё птичку» в комнате на ночь. В нужный час Марк проверил Жак-Жака. ­По­пугай с закрытыми глазами сидел на жёр­дочке так тихо, что казалось, он даже не дышит. Марк настроил бинокль, расположил­ся на подоконнике, начал вести наблюде­ние, и тут попугай заорал не своим голосом: «Спа-а-ать! Спа-а-ать хочет Жак-Жак!» От не­ожиданного крика Марк подскочил и ударился головой о стоящий рядом тор­шер. Тот с грохотом свалился на пол. Марк хотел его поднять, зацепился ногой за провод и упал. В этот самый момент в его — хотя правильнее сказать в «их» — комнату за­шла мама. Марк так её и встретил: лёжа на полу с приветливо мигающим абажуром. Рядом валялся бинокль и любимый блокнот Марка с надписью «Секретно! Только для детекти­вов». Мама, окинув его взглядом, который не предвещал ничего хорошего, вышла. Обычно после этого взгляда Марк лишался телефона или просмотра любимых мультфильмов. Они заменялись мытьём посуды, уборкой комна­ты и различными «полезными», по мнению мамы, занятиями.

— Зачем ты это сделал? — Марк пригрозил попугаю. — Радуйся, что ты папин лю­бимчик, иначе я бы быстренько распотрошил тебя на перьевые ручки!

— Свободу попугаям! — запел Жак-Жак, покачиваясь на жёрдочке и игнорируя слова мальчика.

— Тише ты! — взмолился Марк. Птица одарила его победоносным взглядом.

«Не зря папа говорит, что кореллы облада­ют разумом пятилетнего ребёнка», — подумал мальчик, но вслух решил не произ­­­носить.

И вот сегодня Марк, исполнив все по­ручения мамы, не забыл к вечеру перене­сти Жак-Жака в кабинет отца. А чтобы по­пугай не начал возмущаться, подкупил его любимыми злаковыми шариками. Жак-Жак их просто обожал, а Марк был рад договориться с пернатым хитрюгой мирным способом.

Уже минут двадцать Марк терпеливо смо­трел в бинокль. Его спина затекла, а веки слипались с такой силой, словно к ним прикрепили магниты. Марк устал, но сдаваться не собирался. Он, хоть и недолюбливал стари­ка, но чувствовал, что за всем этим кроется большая тайна. Давно Марку не попадалось ст оящее дело! Чутьё подсказывало, что со­сед в опасности, и если Марк уснёт этой ночью, то так и не сумеет помочь старику.

Глава 2. Яблочная шарлотка, или Как завалить дело

Марк спал на подоконнике, уткнувшись лицом в подушку. Часы в комнате показыва­ли 00:34. Уличный фонарь мигал, едва осве­щая комнату мальчика. В давящей тишине был слышен шелест листьев за окном. Вдруг раздался пронзитель­ный металлический скрип. Две черепахи, жившие в аквариуме, шлёпнулись в воду и скрылись. От резкого шума мальчик проснулся. Свет фо­наря упал на приоткрывшуюся калитку со­седского дома. Марк потянулся к биноклю.

— Слишком темно, — сказал он с доса­дой, — так я ничего не увижу.

Марк пони­мал: это его единственный шанс и нужно что-то предпринять. Сердце заколотилось.

— Зачем я впутался в это дело?! — Марк потёр виски. Они вибрировали, слов­но телефон на беззвучном. — Сдался мне этот противный старик! Пропал — мне же лучше! Больше не будет меня доставать.

С этими мыслями, которые сменялись с бешеной скоростью, Марк взгля­нул на особняк старика:

— Но я же давал клятву детектива! — при этих словах он вытянулся, положил левую ладонь на грудь и произнёс: — Беречь тайны, распутывать самые запутанные дела, помо­гать тем, кто попал в беду, быть храбрым… храбрым!

Марк натянул штаны, схватил свитер и ти­хо, чтобы не разбудить родителей, вы­шел из спальни. Он переступил две половицы слева от двери: Марк знал, что они скрипят. Пройдя по коридору, он дошёл до двери в гостиную, аккуратно взял­ся за ручку и слегка надавил. В коридор проник тёплый свет горевших бра, и на полу заиграли тени. Марк юркнул в бли­жайший проём, ведущий на кухню. От за­паха шарлотки, испечённой мамой к ужину, у мальчика свело живот. Он остановился, чтобы прихватить кусок пирога, но вовремя опомнился. Даже разозлился на себя: разве мог бы сыщик завалить дело из-за яблоч­ного пирога? Ещё раз отругав себя за не­серьёзность, он оказался перед входной две­рью. Ключ всегда оставляли в двери. Спешно надев кроссовки, Марк вышел на улицу.

В лицо дунул прохладный ветер. Марк поёжился. Он ещё никогда не покидал дом без ве­дома родителей! Тем более ночью! Маме бы это точно не понравилось. Марк уже хотел вернуться, но заметил, что в особняке соседа замигал слабый свет, будто от ручного фонаря. Марк присмотрелся. Позабыв об опасениях, он украдкой пересёк дорогу и подбежал к окнам дома. Заглянул в одно из них — темно. Тогда Марк осторожно взялся за ручку входной двери и нажал. Не запер­та! Дверь отворилась, и у него возникло неприятное предчувствие. Сердце бешено бумкало в ушах, но отступать было поздно.

Марк вошёл в дом.

В гостях у старика он не был и представ

...