Оглавление

В волне глобальной торговли, игра между Торговой палатой внешней торговли и Банком Красной Горы подобна скрытому течению. Генеральный секретарь Торговой палаты внешней торговли Цзя Хуй, приняв на себя ответственность в критический момент, вместе с вице-председателем Ань Жань и вице-президентом компании Линхай Чжан Пином, стали ключевым звеном в разрешении ситуации.

В это время в Гонконге Чжао Лэй, притворяясь «добросовестным предпринимателем», строит свою бизнес-империю, в то время как незаметно начинается противостояние вокруг «дела об исчезновении женщин» и «банковских махинаций». От Мюнхена до Гонконга, от деловых переговоров до отслеживания в даркнете, когда Мун Чхоль Мин проникает в логово врага под видом «корейского чеболя», когда Чжан Пин идет ва-банк между общественным мнением и капиталом, это противостояние, охватывающее политику и бизнес, наконец, раскроет окончательную игру человеческой природы и капитала в тумане.

1.Корейский бизнесмен

В слегка притихшей комнате отдыха компании Линхай Гао Лин сидела одна, тихо. Она вернулась из Мюнхена, Германия, два месяца назад. Эти два месяца тянулись медленно, словно под заклинанием замедления, каждый момент тяжело давил на ее сердце, наполненный горечью и беспомощностью.

Ее невестка Цзя Хуй все еще восстанавливалась в Мюнхене, Германия, а ее маленький племянник, сын Цзя Хуй, уже достиг полугода. При мысли о сияющей, как маленькое солнышко, улыбке племянника, уголки губ Гао Лин невольно приподнялись, словно рассеивая часть мрака в ее сердце. Но в следующее мгновение эту улыбку сменила тоска, и взгляд ее потускнел. По поручению генерального директора компании Линхай и секретаря Торговой палаты Цзя Хуй она взяла на себя тяжелую ответственность по совместному управлению компанией Линхай с вице-президентом Чжан Пином. Именно из-за этого она вынужденно пропустила такой важный полугодовой день рождения племянника, и ее сердце было полно вины и печали, словно невидимая рука крепко сжимала его.

«Эх, если бы я могла быть рядом с малышом», — тихо прошептала Гао Лин, в ее голосе звучала глубокая потеря, а глаза слегка покраснели. Два месяца назад Чжан Пин назначил ее директором по закупкам компании Линхай, и с тех пор она полностью погрузилась в работу, целыми днями общаясь с различными поставщиками, сосредоточившись только на экономии средств для компании.

«Гао Лин, компания сейчас находится в трудном положении, закупки полностью зависят от тебя. Ты внимательна в работе, я тебе доверяю». В ее голове звучали слова Чжан Пина, сказанные тогда, в его тоне было полно доверия, что согревало Гао Лин и в то же время заставляло чувствовать огромную ответственность. Она тихо стиснула зубы, поклявшись сделать эту работу на высшем уровне и ни в коем случае не подвести это доверие.

В этот момент, в этой тихой, немного давящей комнате отдыха, вся притворная стойкость словно мгновенно испарилась. Она опустила голову, пальцы бессознательно скользили по экрану телефона, на котором были фотографии роста племянника, присланные в семейный чат каждый месяц. Гао Лин подумала, что, возможно, сегодня малыша нарядят как маленького принца, с маленькой короной на голове. В телефоне Гао Лин его пухленькая ручка крепко держала погремушку, он улыбался, его глаза сияли, словно в них были звезды.

«Я такая некомпетентная тетя…» В голосе Гао Лин прозвучал легкий всхлип, и слезы наконец хлынули из глаз, падая на экран телефона и размывая эту теплую, немного слепящую картину.

Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоить волнение в душе, но эта горечь никак не уходила. Гао Лин знала, что компания сейчас находится в шатком положении, и каждое решение, каждая минута времени касаются жизни и смерти. Как директор по закупкам, если она хоть немного расслабится, это может вызвать цепную реакцию, которая сведет на нет все усилия.

Утреннее солнце проникало сквозь стеклянные стены здания компании Линхай, падая на гладкий пол первого этажа и создавая мягкий ореол. Чжан Пин вошел в компанию уверенным, немного по-военному четким шагом, и не успел перевести дух, как его окружила группа сотрудников, которые начали жаловаться наперебой.

«Господин Чжан, посмотрите, с тех пор как мы сменили поставщика, хотя расходы компании действительно снизились, работать стало почти невозможно!» Один из сотрудников нахмурился, с полным беспомощности лицом указывая в сторону кухни: «Холодильник и трансформатор компании сломаны, утром хотел разогреть еду, а микроволновка тоже не работает, что теперь делать?»

Чжан Пин посмотрел в сторону, куда указывал сотрудник, его взгляд скользнул по сломанным приборам, и он слегка нахмурился. Он подошел на несколько шагов, присел и внимательно осмотрел их, обнаружив, что все эти приборы неизвестных марок, и его сердце невольно «ёкнуло».

«Хорошо, я понял, вы идите занимайтесь своими делами, я разберусь», — Чжан Пин встал, его голос был спокойным и сильным, успокаивая эмоции сотрудников. Сотрудники постепенно разошлись, Чжан Пин, идя в офис, про себя размышлял: похоже, с закупками серьезные проблемы, нужно хорошо разобраться в ситуации с финансовым отделом.

Вскоре руководитель финансового отдела поспешно прибежал в офис Чжан Пина. Не успел Чжан Пин открыть рот, как руководитель нетерпеливо доложил: «Господин Чжан, с тех пор как Гао Лин отвечает за закупки, результаты просто потрясающие. Возьмем, например, ручки и офисные расходные материалы, расходы сократились на семьдесят процентов! А новая партия приборов, заменившая старые, была куплена за десятую часть рыночной цены, это сэкономило компании огромную сумму, Гао Лин действительно очень помогла!» Говоря об этом, на лице руководителя было полно восхищения, а в глазах — уважение к Гао Лин.

Чжан Пин слушал доклад руководителя финансового отдела, слегка постукивая пальцами по столу, задумчиво. Долгое время он молчал, затем заговорил с некоторой беспомощностью в голосе: «Дешево — это дешево, но качество действительно вызывает головную боль. Посмотрите, эти новые приборы, им еще нет и двух месяцев, а они уже так сломались, куда это годится?» Говоря об этом, Чжан Пин невольно вспомнил свои дни в армии, тогда оборудование в армии, хотя и не было роскошным, но все было высокого качества, выдерживало испытания, совсем не то, что эти нынешние «показушные» вещи.

Руководитель финансового отдела слегка опешил, на его лице промелькнуло смущение, он только хотел начать объяснять, как вдруг свет в офисе без предупреждения несколько раз мигнул, а затем с грохотом взорвалась лампочка в конференц-зале, и вся комната мгновенно погрузилась во мрак, остался только естественный свет из окна, который едва поддерживал некоторое освещение.

Чжан Пин беспомощно вздохнул, поднял руку и потер виски, нажал кнопку вызова и сказал в домофон: «Пусть директор по закупкам Гао Лин зайдет ко мне в офис». Сказав это, он встал, подошел к окну и, глядя на оживленный городской пейзаж за окном, в душе испытывал сильное беспокойство о текущем состоянии компании.

Чжан Пин подумал: эта Гао Лин, она всегда кажется серьезной и ответственной в работе, тем более что она доктор математики из Беларуси, хорошо умеет считать. Вероятно, проблема с закупками возникла из-за желания сэкономить больше средств для компании, но контроль качества действительно был упущен. Но она только недавно взялась за закупки, и недостаток опыта вполне объясним, нужно хорошо с ней поговорить и посмотреть, как решить эту сложную проблему.

Через несколько минут конференц-зал компании Линхай был пуст, Гао Лин поспешно прибежала, полная недоумения. Она огляделась, слегка нахмурившись, и подумала: «Куда делись все на запланированной встрече? Чжан Пин всегда пунктуален, что сегодня случилось?» Повернувшись, она увидела помощника Чжан Пина, стоящего рядом, и быстро подошла к нему, чтобы спросить: «Извините, где вице-президент Чжан Пин? Разве встреча не должна была начаться сейчас?»

Помощник сдерживал смех, уголки его губ слегка приподнялись, в глазах промелькнуло некоторое озорство, и он ответил: «Директор Гао Лин, вы не знаете, лампочка в конференц-зале внезапно взорвалась, в темноте ничего не видно. Сейчас президент Чжан Пин ждет вас в туалете, там светлая лампа, удобно разговаривать».

Гао Лин, услышав это, на ее лице промелькнуло странное выражение, и она про себя подумала: «Обсуждать дела в туалете? Этот Чжан Пин действительно оригинален, наверное, его довели до отчаяния эти последовательные проблемы». Но вслух она ответила «Спасибо» и направилась в сторону туалета.

Открыв дверь туалета, ее обдало запахом чистящего средства, смешанным с некоторой неловкостью. Чжан Пин стоял перед раковиной, скрестив руки на груди, увидев входящую Гао Лин, на его губах появилась едва заметная улыбка, и он саркастически сказал: «О, мой директор по закупкам пришла, я так долго ждал».

Гао Лин слегка опешила, на ее лице появилась угодливая улыбка, но в душе она недоумевала: «Этот Чжан Пин сегодня что-то не то съел? Почему он так странно говорит?» Вслух она поспешно ответила: «Господин Чжан, извините, я опоздала. Я не ожидала, что в конференц-зале возникнут проблемы. У вас что-то срочное?»

Чжан Пин поднял бровь, прямо глядя на Гао Лин, и продолжил спрашивать: «Гао Лин, ты в последние дни ходила по компании, заметила что-нибудь необычное?» Гао Лин моргнула, с растерянным видом, подсознательно покачала головой: «Не заметила ничего особенного, все работают с энтузиазмом, дела идут по плану, мне кажется, все хорошо».

Чжан Пин холодно фыркнул, улыбка на его лице немного померкла, и он подумал: «Эта девчонка действительно медлительная. Компанию почти перевернули эти некачественные электроприборы, а она даже не подозревает об этом». Он указал наружу и повысил голос: «Я говорю об этих электроприборах! Те сокровища, которые ты закупила, не преподнесли тебе никаких „сюрпризов“?»

Гао Лин, услышав это, мгновенно просияла, на ее лице расцвела довольная улыбка. Она подумала, что Чжан Пин собирается похвалить ее за успешную экономию средств, и без умолку заговорила: «Господин Чжан, вы говорите об этих электроприборах! Я вам скажу, на этот раз я действительно нашла сокровище. Все это импортировано из Кореи, соотношение цены и качества очень высокое, хорошее качество по низкой цене. Возьмем, например, партию офисных расходных материалов, цена намного ниже, чем у предыдущего поставщика, а качество ничуть не хуже, и если есть проблемы, их можно вернуть. Не говоря уже об электроприборах, бесплатная гарантия и обслуживание, послепродажное обслуживание абсолютно гарантировано, это сэкономило компании много денег!»

Чжан Пин, слушая слова Гао Лин, так разозлился, что у него задергались виски. Он широко раскрыл глаза, на его лице было полное недоверие: «Гао Лин, ты действительно думаешь, что хорошо справилась? Открой глаза и посмотри внимательно, все эти так называемые корейские импортные товары — это подделки! Холодильник, микроволновка, трансформатор компании, какой из них не вышел из строя через несколько дней использования? Сотрудники сейчас даже горячей еды не могут поесть, работа задерживается, ты знаешь об этом?»

Улыбка на лице Гао Лин мгновенно застыла, она широко раскрыла глаза, застыла на месте, и в ее сердце что-то «щелкнуло»: «Не может быть, я сама выбирала, как это может быть…» Она немного растерянно начала объяснять: «Господин Чжан, когда я выбирала, я смотрела образцы, проверяла информацию, и действительно думала, что проблем нет. Документы, подтверждающие квалификацию, которые они предоставили, тоже выглядели очень официально, и ценовое преимущество было слишком очевидным, я просто подумала, что смогу помочь компании сэкономить больше…»

Чжан Пин нетерпеливо прервал ее: «Мне все равно, что ты тогда думала, сейчас факты налицо. Гао Лин, ты сейчас же свяжись с этой корейской компанией, любым способом, немедленно почини эти вещи. Ты полностью отвечаешь за это дело».

Лицо Гао Лин побледнело, она опустила голову, крепко сжала губы, ее сердце было полно сожаления и самообвинения: «Все из-за меня, слишком хотела сэкономить, почему я не была более осторожной. Теперь вот, натворила такую большую беду». Она подняла голову, решительно посмотрела на Чжан Пина: «Господин Чжан, я знаю, что ошиблась, не волнуйтесь, я обязательно решу это как можно скорее. Я сейчас же свяжусь с ними, и если они посмеют отнестись халатно, я их не прощу».

В офисном зале компании Линхай атмосфера была несколько угнетающей. Сотрудники собрались вместе, жалуясь друг другу на страдания, причиненные некачественными электроприборами и офисными расходными материалами в последние дни.

Чжан Пин вошел в зал уверенным шагом, он сразу же увидел недовольство и усталость на лицах сотрудников, его сердце было полно вины, он чувствовал, что это он, как вице-президент, не проконтролировал должным образом, и поэтому все пострадали. Он прочистил горло, повысил голос и сказал: «Все, успокойтесь, я знаю, что в последние дни из-за проблем с электроприборами и всякой ерунды с офисными расходными материалами у всех не ладится работа. Но я сейчас полностью передал это дело директору по закупкам Гао Лин, я верю, что она работает серьезно и ответственно, и обязательно предложит нам удовлетворительное решение».

Один прямолинейный сотрудник не удержался и пробормотал: «Господин Чжан, это нужно поторопиться, я утром разогревал хлеб, микроволновка дважды зашипела и задымилась, а потом замолчала, чуть не подожгла нашу маленькую кухню в компании, это было ужасно страшно».

Чжан Пин горько улыбнулся и кивнул: «Я понимаю, я знаю все ваши трудности, это дело не будет затягиваться. Наша компания как большая семья, как мы можем позволить членам семьи постоянно страдать?»

Сменив тему, Чжан Пин снова начал жаловаться, на его лице было некоторое раздражение: «Вы говорите, что это за дела, когда Гао Лин выбирала эти корейские товары, она просто хотела получить хорошее качество по низкой цене, кто знал, что они, как и те корейцы, выглядят блестяще снаружи, а на самом деле, эх, им нельзя доверять».

Пока он говорил, взгляд Чжан Пина внезапно привлек проходящий мимо сотрудник. У этого молодого человека были модные кудрявые волосы, окрашенные в светло-желтый цвет, а в сочетании с его одеждой в корейском стиле он выглядел как оппа, вышедший прямо из корейской дорамы. Чжан Пин, охваченный внезапным порывом, быстро подошел, остановил сотрудника и с полуулыбкой на лице пошутил: «Эй, я говорю тебе, ты так по-корейски одет, ты что, корейский шпион? Тайно проник в нашу компанию, получил откат и обманываешь нашу компанию?»

Сотрудник мгновенно остолбенел, широко раскрыл глаза, а когда пришел в себя, поспешно замахал руками и объяснил: «Господин Чжан, пожалуйста, не шутите, я настоящий китаец! Из-за этой прически и одежды многие говорят, что я похож на корейца, и я даже думал, что это довольно интересно, но я действительно не ожидал, что сегодня вы меня так поймете, я действительно невиновен». Сказав это, он намеренно достал свой паспорт и помахал им перед Чжан Пином, с выражением лица, которое было одновременно смешным и грустным.

Окружающие сотрудники, услышав шум, тоже собрались вокруг, глядя на эту сцену, некоторые не могли удержаться от смеха, и изначально унылая атмосфера мгновенно стала легкой и юмористической.

Чжан Пин сам не мог удержаться от смеха, он протянул руку, тяжело похлопал сотрудника по плечу, его тон был мягким и извиняющимся: «Ой, парень, извини, я просто пошутил, чтобы разрядить обстановку. Не принимай это близко к сердцу, у всех в последнее время большой стресс, а твоя прическа как будто добавила нашей компании особый колорит».

Сотрудник почесал голову и тоже засмеялся: «Господин Чжан, ничего страшного, я знаю, что вы просто веселите всех. На самом деле, я тоже надеюсь, что компания поскорее решит эти проблемы, чтобы мы могли спокойно работать».

Чжан Пин огляделся, глядя на снова появившиеся улыбки на лицах сотрудников, и немного успокоился, тихо думая: «Эта компания, не страшно столкнуться с трудностями, пока сердца всех вместе, пока есть взаимопонимание и поддержка, нет препятствий, которые нельзя преодолеть». Он снова заговорил, его голос был твердым и сильным: «Не волнуйтесь, Гао Лин уже активно занимается этим, и скоро мы сможем пользоваться хорошими электроприборами и качественными офисными расходными материалами. В это время, если возникнут какие-либо проблемы, обращайтесь ко мне в любое время, и мы вместе сделаем компанию лучше!»

Как только он закончил говорить, раздался громкий хлопок, и вся компания мгновенно погрузилась в полную темноту, сработало автоматическое отключение электричества. Чжан Пин испугался внезапного происшествия, подсознательно крикнул: «Что случилось? Что это?» Сотрудники тоже запаниковали, начали переговариваться. В этот момент один из сотрудников громко сказал: «Господин Чжан, кажется, сгорела партия корейских удлинителей, которые только что купила Гао Лин, только что был запах гари».

Чжан Пин, услышав это, сначала остолбенел, а затем беспомощно улыбнулся, тихо ругая себя: «Гао Лин, Гао Лин, твоя эффективность закупок экономит государственные средства, но качество слишком „страшное“». Он прочистил горло и притворно серьезно сказал: «Похоже, наш отдел закупок надеется сэкономить государственные средства компании за счет собственных средств. Этот удлинитель, в критический момент, может выдать такое, это тоже своего рода „особенность“. Ладно, дело с этим удлинителем я решу за свой счет. Считайте, что я заплатил за нашу „особенную закупку“, надеюсь, в следующий раз вы не будете мне устраивать такие „сюрпризы“».

Сотрудники сначала опешили, а затем разразились дружным смехом. Напряженная атмосфера сразу же значительно разрядилась.

Сотрудники дружно закивали, разошлись и вернулись на свои рабочие места.

В одном из уголков Инчхона, Южная Корея, стоит немного обветшалый дом — это дом Мун Чхоль Мина. В этот момент в тесной гостиной витает аромат лапши быстрого приготовления. Мун Чхоль Мин, только что окончивший университет, сидит, свернувшись калачиком на немного потрепанном диване, и жадно ест лапшу быстрого приготовления. По телевизору идет напряженный футбольный матч — противостояние команды «Республика Корея» и сборной Китая.

Мун Чхоль Мин лениво сидит на диване, перед ним на журнальном столике гора пакетов от закусок и миска с еще дымящейся лапшой быстрого приготовления. Он запихивает лапшу в рот, его щеки раздуваются, как у жадного хомяка, а глаза прикованы к экрану. Время от времени на его лице появляется легкая самодовольная усмешка. На экране телевизора идет прямая трансляция очень ожидаемого китайско-корейского футбольного матча. На зеленом поле игроки обеих команд яростно борются, обмениваясь атаками, атмосфера напряжена, как натянутая тетива лука.

Увидев, как игрок китайской команды совершает ошибку при передаче, он «пфф» выплевывает лапшу изо рта, смеется до упаду и громко насмехается: «Ой, посмотрите на эту китайскую команду, они даже этот мяч не могут передать, техника просто ужасная! Еще хотят играть с нашей командой Республики Корея, просто переоценивают свои силы!» Говоря это, он хлопает рукой по подлокотнику дивана, выглядя так, будто сам является героем, одержавшим победу на поле.

Камера переключается на крупный план на поле. Видно, как один из игроков корейской команды, когда игрок китайской команды контролирует мяч, пользуясь слепой зоной судьи, резко бьет ногой по задней части голени игрока китайской команды. Игрок китайской команды с болью падает на землю, хватаясь за ногу и катаясь, на его лице выражение боли. А тот корейский игрок притворяется невинным, разводит руками, показывая судье, что он не нарушал правил.

Увидев эту сцену, Мун Чхоль Мин не только не испытывает ни малейшего недовольства, но, наоборот, его глаза загораются, и он смеется еще счастливее. Он про себя думает: «Хе-хе, это же стратегия на поле, если можно выиграть, почему бы немного не схитрить? Наш спортивный дух Республики Корея — это добиваться победы любыми средствами». В его голове невольно всплывают различные нечестные поступки корейского спорта в прошлом, например, на соревнованиях по шорт-треку корейские спортсмены неоднократно толкали и блокировали спортсменов из других стран, даже не стесняясь нарушать правила, пересекая дорожку, чтобы помешать соперникам; а также на соревнованиях по гимнастике корейские спортсмены необоснованно подавали апелляции во время выставления оценок, пытаясь повысить свои баллы с помощью хитрости. По его мнению, это не позорные вещи, а, наоборот, ради национальной чести, достойные похвалы.

На самом деле, Мун Чхоль Мин в обычное время — обычный корейский юноша, только что окончивший школу, еще не полностью избавившийся от юношеской незрелости и наивности, но в душе у него почему-то есть чувство превосходства над соседними странами, особенно над Китаем, полным стереотипов. Он считает, что Республика Корея — лучшая страна в мире. По его мнению, Китай кажется повсюду отсталым и грубым, поэтому он немного презирает его в глубине души.

Проглотив последний кусочек лапши быстрого приготовления, Мун Чхоль Мин удовлетворенно рыгнул, взял со стола бухгалтерскую книгу, и в его глазах мелькнула хитрость. Он открыл бухгалтерскую книгу, посмотрел на записанные там сделки, уголки его рта непроизвольно поднялись, и он начал бормотать про себя: «Все-таки у меня есть голова, эти бракованные товары корейских брендов, выброшенные на свалку, купленные по низкой цене, немного упаковать и перепродать в Китай можно заработать большие деньги, это действительно очень выгодный бизнес».

Как только он подумал об этом, в его голове возник образ Гао Лин, директора по закупкам китайской компании Линхай, и улыбка на его лице стала еще более самодовольной: «Эта китаянка Гао Лин просто глупа до крайности, каждый раз закупает у меня в больших количествах, еще думает, что нашла сокровище, а на самом деле это все выброшенные вещи. Она, наверное, еще довольна, думая, что сэкономила компании большие деньги, просто смешно».

Мун Чхоль Мин замолчал, самодовольство на его лице стало еще сильнее, и он продолжил разглагольствовать про себя: «Хм, она действительно смелая, осмелилась сделать заказ, основываясь только на фотографиях в интернете и небольшом количестве образцов. Эти гарантийные документы я явно подделал, а она даже не проверила и заказала для своей компании большую партию электроники. Самое смешное, что она заплатила, так ни разу со мной не поговорив, так легковерна, действительно слишком молода и слишком легко обманываема. Посмотрите на наших людей из Республики Корея, какие они умные, какие у них есть средства, совсем не похожи на китаянок, у них очень простой ум, они нам совсем не соперники». Чем больше он думал, тем больше считал себя невероятно умным, будто уже стоял на вершине мира, даже встал и размахивал руками в гостиной, будто объявляя всему миру о своих «великих достижениях».

Но на самом деле, Мун Чхоль Мин по сути не плохой человек, просто с детства ему внушали слишком много односторонних взглядов на Китай, и он был молод и горяч, стремился доказать себя, поэтому и пошел по этому пути спекуляции. Если бы он успокоился и хорошенько подумал, он бы тоже понял, что такой подход не совсем честный, но каждый раз, когда он видел постоянно увеличивающиеся цифры на счету, это небольшое чувство вины улетучивалось.

Матч по телевизору продолжался, корейская команда забила еще один гол, Мун Чхоль Мин возбужденно закричал, подбежал к телевизору, размахивая бухгалтерской книгой, и крикнул: «Видите, это сила Республики Корея! Как и мой бизнес, всегда побеждаю!» Его голос эхом разнесся по маленькой комнате, заставляя несколько старых плакатов на стене слегка дрожать.

Однако, когда он погрузился в самолюбование, вдруг зазвонил телефон, резкий звонок заставил его резко вздрогнуть. Он нетерпеливо взял телефон, посмотрел на определитель номера, звонил партнер из Китая, и в его сердце «ёкнуло», предчувствие чего-то нехорошего нахлынуло. Он немного поколебался, но все же нажал кнопку ответа, притворяясь спокойным, сказал: «Алло, что случилось?»

В немного захламленном доме Мун Чхоль Мина в Инчхоне, Южная Корея, он только что вздрогнул от звонка телефона, нетерпеливо нажал кнопку ответа и услышал, как Гао Лин громко говорит на ломаном английском: «Господин Мун! С электроникой, которую вы нам продали, серьезные проблемы! Она постоянно ломается, наши сотрудники не могут нормально работать! Вы должны немедленно решить эту проблему!»

Мун Чхоль Мин нахмурился, на его лице мелькнуло недовольство, и он про себя пробормотал: «Эта китаянка, так плохо говорит по-английски и еще смеет предъявлять претензии». Он скривил губы, выругался по-корейски, а затем ответил по телефону на ломаном английском с примесью корейского: «Асиба, я не понимаю английский! Не беспокойте меня!» Сказав это, он грубо повесил трубку, бросил телефон на диван, на его лице было полное нетерпение.

Гао Лин в офисе топала ногами от злости, глядя на сброшенный звонок, ее щеки слегка покраснелись от гнева. «Что это за человек! Сделал ошибку и еще так нагло себя ведет». Она стиснула зубы, злобно думая про себя. Но она также знала, что нельзя просто так оставить это, убытки компании должны быть возмещены. Поэтому она поспешно открыла на телефоне корейский переводчик, тщательно подбирая каждое слово, и отправила Мун Чхоль Мину сообщение на корейском: «Господин Мун, с проданной вами электроникой есть проблемы, ее необходимо заменить или отремонтировать, иначе вы понесете ответственность».

Отправив сообщение, Гао Лин крепко сжала телефон, не отрывая глаз от экрана, ожидая ответа от Мун Чхоль Мина, но время шло минута за минутой, а экран телефона так и не загорелся уведомлением о новом сообщении.

Гао Лин не сдавалась, подождала еще немного, но все было тихо. В отчаянии она снова набрала номер Мун Чхоль Мина, но обнаружила, что он ее заблокировал. «Это слишком!» — гневно воскликнула Гао Лин, сжав кулаки и сильно ударив по офисному столу, отчего документы на столе разлетелись.

В этот момент Чжан Пин стремительно вошел в кабинет Гао Лин и сразу увидел беспорядок в комнате и Гао Лин, стоящую у стола с гневным выражением лица. Он слегка опешил, и прежде чем успел спросить, услышал, как Гао Лин со слезами в голосе сказала: «Чжан Пин, этот корейский поставщик Мун Чхоль Мин такой негодяй! Я ему пожаловалась на проблемы с электроприборами, он сначала притворился, что не понимает английский, еще и обругал меня, а теперь я ему отправила сообщение на корейском, он просто не отвечает, еще и заблокировал меня, что же делать?»

Услышав это, мышцы на лице Чжан Пина слегка дернулись, в глазах вспыхнул гнев, он тяжело вздохнул и начал жаловаться: «Я же говорил, эти корейцы, ни одного хорошего! Вы, девушки, любите смотреть эти корейские дорамы, представляете корейцев как главных героев из дорам, нежных, красивых и надежных, а в реальности? Хм!»

Гао Лин, услышав это, и так была в ярости, а теперь и вовсе почувствовала себя обиженной, она уставилась на Чжан Пина и громко возразила: «Господин Чжан, не обвиняйте меня, я никогда не смотрю корейские дорамы, не навязывайте мне свои стереотипы. Сейчас главное — решить проблему, а не обсуждать, хорошие ли корейские дорамы.»

Чжан Пин, получив такой отпор от Гао Лин, на мгновение смутился, он слегка кашлянул, почесал голову и сказал: «Кхм-кхм, это я сгоряча сказал. Ладно, не будем думать о бесполезном, скажи, что ты собираешься делать дальше?»

Тем временем Мун Чхоль Мин в Корее вел себя так, будто ничего не произошло, он медленно встал с дивана, сладко потянулся, совершенно не беспокоясь о хаосе в компании Линхай. Он подошел к зеркалу, внимательно осмотрел себя, на его губах появилась довольная улыбка, он протянул руку, взял изящные очки в золотой оправе, надел их, поправил угол перед зеркалом и что-то напевал себе под нос.

«Сегодня у меня назначена косметологическая процедура, нельзя опаздывать.» — пробормотал Мун Чхоль Мин, совершенно не думая о делах компании Линхай. Он думал: Китай так далеко от Кореи, неужели они смогут приехать сюда, чтобы поймать меня? Даже если будут небольшие проблемы, можно просто сменить компанию и продолжать продавать товар, все равно китайский рынок такой большой, не составит труда найти простаков.

Он неторопливо переоделся, взял телефон и кошелек и приготовился выйти. Перед выходом он не забыл оглянуться на разбросанные по гостиной миски из-под лапши быстрого приготовления и бухгалтерские книги, равнодушно пожал плечами, как будто предстоящие проблемы его совершенно не касались.

В Мюнхене, Германия, свет мягко падал сквозь легкий туман на стены элегантной виллы председателя Торгово-промышленной палаты Ван Цяо, окутывая все здание золотистой вуалью. Внутри виллы Ван Цяо стоял в просторной гардеробной, его длинные пальцы скользили по ряду идеально выглаженных рубашек, но брови были слегка нахмурены, полные забот.

Рядом его жена Лиза, словно элегантная богиня, сосредоточенно выбирала среди множества галстуков, пытаясь подобрать идеальный образ для мужа. Время от времени она брала галстук, прикладывала его к груди Ван Цяо и бормотала: «Этот королевский синий подходит к твоему цвету лица, а этот с темным узором больше подходит для сегодняшнего случая…»

Ван Цяо не обращал на это внимания, он раздраженно вздохнул, нарушив тишину в комнате: «Дорогая, посмотри на сегодняшние новости по телевизору, оценка меня и Торгово-промышленной палаты становится все ниже, все из-за этого надоедливого председателя Банка Красной Горы Чжао Лэя, который меня клевещет. Что он вообще хочет? Целыми днями цепляется, конкуренция в бизнесе, зачем использовать такие низкие методы.» В голосе Ван Цяо звучали гнев и беспомощность, в глазах — обида от недопонимания.

Лиза остановила свои действия, тихо подошла к мужу, нежно положила руки ему на плечи и тихо успокоила: «Хорошо, не думай об этих неприятностях. Сегодня мы идем на полугодовой день рождения сына Цзя Хуй, просто будь счастлив и забудь обо всех этих неприятных вещах.» В ее глазах было полно заботы, она пыталась теплом развеять мрачные мысли мужа.

Ван Цяо холодно хмыкнул, на его губах появилась насмешливая улыбка: «Хм, интересно, как там дела у моего старого товарища Чжан Пина в последнее время в стране. Передал ему и Гао Лин компанию Линхай, не знаю, смогут ли они выдержать это давление.» Сказав это, он надел рубашку, выбранную Лизой, небрежно накинул галстук на шею и направился к двери.

Снаружи виллы тихо ждал блестящий черный автомобиль, в котором можно было увидеть отражение людей. Линии кузова были плавными, словно у готовой к прыжку черной пантеры, стекла окон изолировали от внешнего шума, а отделка салона была роскошной до крайности. Мягкие кожаные сиденья обволакивали тело, словно облака, каждая деталь говорила о высочайшем мастерстве — изысканная отделка из орехового дерева излучала легкий блеск, в автомобильном холодильнике стояли редкие напитки со всего мира, а топовая аудиосистема позволяла идеально воспроизвести даже самые тонкие ноты.

Ван Цяо и Лиза сели в машину, дверь тихо закрылась, издав глухой, но успокаивающий звук. Машина медленно тронулась, плавно двигаясь по улицам Мюнхена, направляясь в центр города.

Вскоре автомобиль остановился у многоквартирного дома в центре города. Ван Цяо и Лиза вышли из машины и вошли в вестибюль. Мраморный пол был настолько блестящим, что в нем можно было увидеть отражение, хрустальная люстра излучала яркий свет, освещая их фигуры. Они вошли в лифт, и взгляд Лизы внезапно упал на кожаные туфли Ван Цяо, она слегка нахмурилась и пожаловалась: «Дорогой, посмотри на свои кожаные туфли, перед выходом даже не почистил, такие грязные, как это влияет на имидж.»

Ван Цяо опустил голову, взглянул и равнодушно улыбнулся: «С нашими отношениями с Цзя Хуй, зачем эти формальности? Мы свои люди, она не обратит внимания на такие мелочи.»

Лифт быстро достиг этажа, где жила Цзя Хуй, Ван Цяо нажал на звонок. Дверь со скрипом открылась, и на пороге стояла генеральный директор компании Линхай Цзя Хуй, с сияющей улыбкой на лице и радостью в глазах от встречи со старыми друзьями: «Ван Цяо, Лиза, вы пришли, скорее заходите!»

Ван Цяо и Лиза с улыбкой вошли в дом и обменялись приветствиями с Цзя Хуй. Через несколько минут все трое направились в гостиную, чтобы посмотреть на полугодовалого сына Цзя Хуй, похожего на маленького ангела, в коляске. Малыш махал ручками, что-то лепетал, а его пухлые щечки так и хотелось ущипнуть.

Цзя Хуй с благодарностью посмотрела на Ван Цяо и Лизу: «Большое вам спасибо за то, что купили мне эту квартиру в Мюнхене, чтобы у меня и ребенка был безопасный дом. Если бы не ваша помощь в это время, я бы не знала, что делать.»

Ван Цяо с улыбкой махнул рукой: «Цзя Хуй, это то, что нужно делать. Какая у нас дружба, не стесняйся меня. Я все еще думаю, что надеюсь, что этот ребенок сможет постоянно жить в Мюнхене до того, как пойдет в начальную школу, чтобы мы могли заботиться друг о друге. Кроме того, ремонт в этой квартире без формальдегида, с точки зрения безопасности абсолютно никаких проблем, можешь спокойно жить.»

Цзя Хуй слегка кивнула, но в ее глазах промелькнула забота о отечественной компании: «Я также надеюсь, что Чжан Пин и Гао Лин смогут хорошо справиться с делами отечественной компании. Я уже два месяца не занималась делами компании Линхай. Документы, которые они присылают мне на электронную почту, я подписываю напрямую, практически не читая, я им доверяю.»

Уголки рта Ван Цяо приподнялись, и он поддразнил: «Сейчас Чжан Пин — фактический руководитель компании Линхай. С Чжан Пином, работающим там, Гао Лин также может больше тренироваться без помощи тебя, ее невестки. Почему бы и нет? Просто спокойно воспитывай ребенка здесь.»

Цзя Хуй беспомощно улыбнулась: «Гао Лин звонит мне в основном только по бытовым вопросам, редко по работе, я не знаю, как обстоят дела на самом деле.»

Ван Цяо и Лиза переглянулись и с облегчением сказали: «Возможно, в отечественной компании Линхай все идет гладко. Чжан Пин и Гао Лин — надежные люди, так что не будем зря волноваться.»

В этот момент снова раздался звонок в дверь. Оказалось, что прибыла команда по планированию дня рождения, которую Цзя Хуй забронировала заранее. Группа сотрудников в одинаковой униформе вошла один за другим и быстро и упорядоченно начала украшать комнату.

В центре гостиной на огромном обеденном столе из массива дерева лежала белоснежная скатерть, а на изящных серебряных подсвечниках горели свечи, излучающие теплый свет. Сотрудники осторожно поставили в центр стола изысканный торт высотой в три яруса. На торте свежим кремом были нарисованы милые мультяшные узоры, а также надпись «С полугодием» из цветного шоколада, сияющая в свете свечей. Вокруг на стол постепенно ставились блюда, аппетитные на вид и вкус: нежные и сочные стейки на гриле, соблазнительный сашими из лосося, ароматная паста, а также различные свежие фрукты и изысканные десерты, от которых текли слюнки.

В углу гостиной тихо расположился небольшой оркестр. Скрипач тихо настраивал струны, пальцы пианиста легко порхали по клавишам, наигрывая веселые мелодии. С началом музыки атмосфера в комнате мгновенно оживилась, наполнившись радостью и теплом.

Ван Цяо, Лиза и Цзя Хуй сидели за обеденным столом. Цзя Хуй осторожно взяла сына на руки. Глаза малыша сразу же загорелись, и он с любопытством смотрел на все вокруг. Все вместе спели малышу песню на день рождения. Песня была мелодичной и приятной, она разносилась по комнате: «С днем рождения тебя, с днем рождения тебя…»

После песни Цзя Хуй нежно взяла маленькую ручку сына и вместе задула свечи. В комнате раздались бурные аплодисменты. Затем все начали наслаждаться едой, не переставая смеяться и разговаривать.

Ван Цяо взял кусок торта и протянул его Цзя Хуй: «На, Цзя Хуй, сегодня ты главная, ешь побольше. Этот торт специально выбран, попробуй, какой он на вкус.»

Цзя Хуй с улыбкой взяла его: «Спасибо, Ван Цяо, выглядит вкусно.»

Лиза же играла с малышом, держа перед ним маленький погремушку: «Смотри, что это? Малыш, тебе нравится?» Малыш протянул ручку, чтобы схватить, чем вызвал у всех громкий смех.

Во время еды оркестр играл спокойные и веселые мелодии, добавляя романтическую атмосферу всему празднику. Ван Цяо и Лиза вспоминали забавные истории из прошлого, вспоминая дни, когда они вместе боролись, и их глаза невольно увлажнились.

«Помнишь, когда мы только начинали свой бизнес? Условия были такими тяжелыми, каждый день мы были так заняты, что голова шла кругом, но теперь посмотри, все становится все лучше и лучше», — с чувством сказал Ван Цяо.

Лиза играла с сыном Цзя Хуй. Малыш махал ручками, хихикал, такой милый. Лиза с любовью смотрела на него и не могла не сказать Ван Цяо: «Ты опять говоришь о работе! Дорогой, посмотри, сын Цзя Хуй такой милый, я тоже хочу нашего собственного ребенка.»

Услышав это, Ван Цяо поднял голову, посмотрел на жену, нежно улыбнулся и ответил: «Я постараюсь.»

Лиза, услышав это, притворилась сердитой и ткнула его в грудь, жалуясь: «Ты трудоголик, даже сейчас, работая из дома, ты практически каждый день после работы сразу ложишься спать. Когда у тебя есть время на меня, о каком ребенке ты говоришь?»

Цзя Хуй, слушая рядом, не могла не рассмеяться. Ван Цяо смущенно почесал голову и поспешно признал свою ошибку: «Я виноват, Лиза, я обязательно буду больше заботиться о тебе в будущем. Как бы я ни был занят на работе, я не должен забывать о тебе. Мы вместе постараемся, чтобы наш малыш появился поскорее.»

Лиза, услышав это, удовлетворенно улыбнулась и с надеждой сказала: «В будущем мы будем вместе наблюдать, как растет ребенок Цзя Хуй, и как он создает свою собственную прекрасную жизнь.»

В офисе отечественной компании Линхай Гао Лин, как пойманный зверек, тревожно расхаживала перед рабочим столом. Она крепко сжимала телефон, снова и снова набирая номер Мун Чхоль Мина, но в ответ слышала только холодный сигнал занято. На экране компьютера были страницы с поиском поставщиков, резкий свет которых особенно четко освещал ее усталое и встревоженное лицо.

«Куда же спрятался этот проклятый Мун Чхоль Мин!» Гао Лин прикусила нижнюю губу, глаза покраснели, в душе смешались сожаление и гнев. Компанию сейчас трясет из-за этой партии некачественной электроники, сотрудники жалуются, ход дел сильно замедлился, а виновник всего этого исчез без следа. Как она могла не волноваться?

В этот момент лампочка в офисе без предупреждения «хлопнула», стеклянные осколки посыпались вниз, и комната мгновенно погрузилась во мрак, остался только холодный свет от экрана компьютера. Гао Лин отшатнулась на несколько шагов, полная беспомощности и обиды: «Как даже эта лампочка может создавать проблемы!» Она постояла в темноте некоторое время, пока глаза не привыкли, затем нащупала дорогу к туалету.

В туалете тусклый свет мерцал. Гао Лин прислонилась к стене, медленно присела, обхватив голову руками. В этот момент она была одна, ее мысли путались. Долгое время, как будто приняв решение, она достала телефон и набрала номер своей невестки Цзя Хуй, которая находилась далеко в Мюнхене.

Телефон был подключен, и с той стороны раздался веселый и теплый голос Цзя Хуй, сопровождаемый детским смехом: «Гао Лин, почему ты звонишь сейчас? Я как раз отмечаю полгода малышу, очень весело, жаль, что тебя здесь нет!»

У Гао Лин перехватило горло, и она со слезами в голосе сказала: «Невестка, я… У меня проблемы. Ты знаешь, что два месяца назад я участвовала в замене электрооборудования компании Линхай?»

Цзя Хуй сказала: «Конечно, я знаю. Два месяца назад Чжан Пин и я подписали разрешение на то, чтобы ты отвечала за модернизацию электрооборудования нашей компании Линхай. Что случилось?»

Гао Лин грустно спросила: «Невестка, ты можешь мне помочь?» Она выложила все о том, что Мун Чхоль Мин поставил некачественный товар и теперь пропал без вести.

Смех Цзя Хуй на том конце оборвался. После минутного молчания она вздохнула: «Эх, ты, дитя, как же ты так неосторожна. Закупки — это большое дело, это касается жизни компании, как ты могла ослепнуть от низкой цены.»

Гао Лин всхлипнула: «Сестра, я знаю, что ошиблась, я хотела сэкономить компании, кто знал, что так получится. Если бы не было совсем безвыходно, я бы ни за что не стала беспокоить тебя, такого занятого человека, в это время. Ты ведь генеральный директор компании Линхай, и еще празднуешь день рождения племянника…»

Цзя Хуй прервала ее: «Ладно, не говори об этом. Мы семья, трудности преодолеваем вместе. Дай мне номер телефона Мун Чхоль Мина, я хочу посмотреть, куда он сможет спрятаться.»

Гао Лин поспешно отправила номер телефона, ее сердце было полно благодарности.

Цзя Хуй вышла из комнаты с телефоном и вошла в гостиную, где Ван Цяо и Лиза играли с ребенком. Ван Цяо дразнил ребенка, тряся маленьким погремушкой, малыш протягивал ручки, чтобы схватить ее, и заливался смехом. Лиза смотрела на них, ее лицо было полно нежности.

Цзя Хуй подошла, с серьезным выражением лица рассказала о случившемся. Ван Цяо поднял брови, на его губах появилась легкая насмешливая улыбка: «Эта Гао Лин, все еще слишком молода, неопытна, жадничает до мелочей, и вот, пожалуйста, натворила дел.»

Лиза тоже кивнула: «Да, в бизнесе нельзя быть таким неосторожным, учись на ошибках.»

Цзя Хуй посмотрела на них: «Вы двое, перестаньте тут язвить, Гао Лин тоже хотела как лучше, а получилось плохо, теперь нужно помочь ей решить проблему.» Сказав это, она посмотрела на Ван Цяо и Лизу: «Я пойду разберусь с этим делом, оставлю ребенка на вас на некоторое время.»

Ван Цяо с улыбкой взял ребенка: «Не волнуйся, мы здесь, иди занимайся своими делами. Мы продолжим играть с маленьким именинником.»

Лиза взяла маленький кусочек торта и дразнила ребенка: «Малыш, посмотри на этот красивый торт, вкусно?» Малыш лепетал, размахивал ручками, размазывая торт по всему лицу, все дружно рассмеялись.

Цзя Хуй вернулась в комнату, села за компьютер, ее взгляд мгновенно стал острым, как у орла. Ее пальцы быстро стучали по клавиатуре, код тек по экрану, как вода. Цзя Хуй по номеру телефона Мун Чхоль Мина нашла его аккаунт на сайте знакомств. Вскоре она определила местоположение Мун Чхоль Мина, уголки ее губ слегка приподнялись: «Хм, нашла.»

Затем Цзя Хуй применила хакерские навыки и легко взломала телефон Мун Чхоль Мина. Просматривая фотоальбом, она расширила глаза от удивления, там были обнаженные фотографии Мун Чхоль Мина, сделанные для онлайн-знакомств, масштаб которых был поразительным. Цзя Хуй скривила губы, ее лицо было полно отвращения: «Этот кореец, настоящий извращенец и бабник, что за штука!»

Цзя Хуй взглянула на обнаженные фотографии Мун Чхоль Мина, затем насмешливо сказала: «Кореец, не только тело маленькое, но и этот ключевой пенис невелик, судя по всему, максимум размером с мой Bluetooth-наушник.» Сказав это, она «фыркнула», ее лицо было полно презрительного вздоха, как будто она увидела самую смешную картину в мире.

По ее мнению, Мун Чхоль Мин был просто презренным.

Глядя на то, как телефонное позиционирование показывает, что Мун Чхоль Мин движется по дороге в городе, останавливаясь и снова двигаясь, в сочетании с анализом координат, она определила, что человек, скорее всего, находится в автобусе. В глазах Цзя Хуй мелькнула хитрость: «Смеешь обманывать мою компанию, я заставлю тебя узнать, что такое сила.» Сказав это, она снова принялась за дело, с помощью своего мастерства взломала систему сетевого телевидения и систему видеонаблюдения автобуса. Глядя на интерфейс, отображаемый на компьютере, Цзя Хуй усмехнулась: «Пол года не занималась этим, а техника все еще на высоте, неплохо.»

В это время в автобусе в Инчхоне солнечный свет падал на пассажиров через окна, все либо слушали музыку в наушниках, либо смотрели на уличные пейзажи за окном и болтали, в салоне царила атмосфера расслабленности.

Мун Чхоль Мин сидел на заднем сиденье, в солнцезащитных очках, одетый в модную одежду, пытаясь подчеркнуть свою индивидуальность. Он направлялся на процедуру эстетической медицины, на его губах играла самодовольная улыбка, в голове постоянно прокручивались сладкие слова, сказанные прошлой ночью с онлайн-знакомой, время от времени он доставал телефон, смотрел на присланные ею двусмысленные фотографии, улыбка на его лице становилась все шире, он погрузился в иллюзию любовной сети, которую сам сплел.

Сидя на сиденье, мысли Мун Чхоль Мина уносились все дальше, он даже невольно заговорил сам с собой: «Ах, да, кажется, в другой день тоже нужно сделать операцию по увеличению пениса, но…»

Мун Чхоль Мин слегка приподнял подбородок, на его лице появилось крайне уверенное выражение: «Я уверен, что мой ключевой орган уже больше, чем у девяноста пяти процентов корейских мужчин.»

Сказав это, Мун Чхоль Мин даже выпрямил спину, как будто уже стоял на вершине мужской привлекательности, совершенно не осознавая, насколько эта уверенность была самонадеянной, он был похож на клоуна, погруженного в свои фантазии.

Внезапно экран телевизора в автобусе несколько раз мигнул, а затем на большом экране появились его обнаженные фотографии. Весь автобус мгновенно затих, через секунду разразился громкий смех. Этот смех был подобен звонким пощечинам, сильно ударившим по лицу Мун Чхоль Мина, его лицо мгновенно побледнело, он в панике протянул руки, чтобы закрыть лицо, его тело невольно съежилось на сиденье, пытаясь спрятаться от странных взглядов окружающих, но все было бесполезно, в этот момент он стал посмешищем для всех в автобусе.

«Вау, что это такое!»

«Как этот человек может быть таким бесстыдным, выставлять свои обнаженные фотографии в общественном месте!» Женщина поспешно закрыла глаза своей дочери рядом с собой и гневно закричала.

В автобусе мгновенно поднялся шум, взгляды всех устремились на экран телевизора, где во всей красе демонстрировались шокирующие обнаженные фотографии Мун Чхоль Мина. В этот момент несколько молодых людей, как будто открыв новый континент, тут же возбужденно достали телефоны, включили камеры, крича: «Быстрее, нужно запечатлеть этот „замечательный“ момент, может быть, он станет популярным!» Они, регулируя угол съемки коротких видео, сопровождали их преувеличенными комментариями: «Семья, сегодня в автобусе встретили „бога“, публично „демонстрирующего себя“ по телевизору, мы просто прозрели.»

Некоторые, скрестив руки, с легкой насмешливой улыбкой на лице, начали критиковать технику фотографирования Мун Чхоль Мина: «Посмотрите, как сняты эти фотографии, освещение слишком плохое, угол тоже не подобран, снял себя в таком виде, этот вкус, цок-цок-цок…»

Окружающие, услышав это, тоже рассмеялись. Более того, кто-то крикнул во весь голос: «Эй, смотрите, почему не видно ключевого органа этого мужчины по телевизору, может быть, стесняется показать полностью, вот и раскрылся!» В словах было полно насмешек и издевательств, весь салон автобуса был наполнен атмосферой, вызывающей смех и полную сарказма.

«Ха-ха, сегодня я наконец-то прозрел, этот парень такой странный!»

Взгляды пассажиров, как прожекторы, были направлены на Мун Чхоль Мина, кто-то указывал пальцем, кто-то смеялся до упаду. Мун Чхоль Мин в ужасе расширил глаза, в панике поднял руку, чтобы закрыть экран, солнцезащитные очки упали, обнажив его глаза, полные паники и растерянности, в этот момент он хотел провалиться сквозь землю, чтобы избежать этой волны унижения и насмешек.

«Выключите! Выключите!» — кричал Мун Чхоль Мин, его голос стал пронзительным от паники. Но телевизор его не слушался, и фотографии по-прежнему четко демонстрировали его неловкое положение.

Водитель, увидев беспорядок в зеркале заднего вида, нахмурился и крикнул: «Что там сзади! Не мешайте другим пассажирам!»

Мун Чхоль Мин покраснел и хотел провалиться сквозь землю. Под смех и странные взгляды окружающих он в полном замешательстве выскочил из автобуса на следующей остановке.

На улице Инчхона было многолюдно, машины сновали туда-сюда. Магазины вдоль улиц были полны товаров, разноцветные вывески сверкали на солнце. Но Мун Чхоль Мин не мог наслаждаться этим зрелищем, он шел, опустив голову, спотыкаясь, как испуганная мышь. Он никак не ожидал, что его позор будет раскрыт таким образом, и его сердце было полно шока и сожаления.

«Как это могло случиться…» — пробормотал он, суетливо поправляя одежду, пытаясь сохранить хоть немного достоинства, но позорная картина не выходила из головы.

Тем временем в Мюнхене Цзя Хуй позвонила Гао Лин и весело сказала: «Гао Лин, дело сделано. Я выставила его голые фотографии в автобусе, и я видела по камерам наблюдения, как он поспешно выскочил и убежал.»

Гао Лин на другом конце провода сначала опешила, а затем разразилась громким смехом: «Сестра, ты просто потрясающая! Теперь он точно не посмеет быть таким высокомерным, это так приятно! Теперь я попробую договориться с ним, сменив номер телефона.»

Цзя Хуй с улыбкой напомнила: «Ты, в будущем будь внимательнее, не будь небрежной при закупках. Это тоже тебе урок, скорее разберись с беспорядком в компании.»

Гао Лин поспешно ответила: «Я поняла, сестра, спасибо тебе. Ты скорее возвращайся к ребенку, поцелуй от меня племянника.»

Повесив трубку, Гао Лин глубоко вздохнула, выпрямила спину и вышла из туалета. Она знала, что впереди еще предстоит тяжелая битва, но сейчас тучи в ее сердце рассеялись, и с поддержкой семьи у нее появилась смелость смотреть трудностям в лицо.

А в Мюнхене Ван Цяо и Лиза продолжали играть с ребенком, смех и радость эхом разносились по квартире. Этот небольшой международный инцидент сблизил всех и позволил тем, кто оказался в беде, вновь зажечь свет надежды и двигаться вперед, к будущему.

В Китае, в конференц-зале компании Линхай, атмосфера была напряженной, но с оттенком юмора. Чжан Пин стоял на стуле, осторожно держа в руках новую лампочку, и вкручивал ее в патрон на потолке, бормоча: «Эта лампочка просто так взорвалась, это действительно беспокойно, мне пришлось самому взяться за дело.»

В этот момент Гао Лин поспешно распахнула дверь, на ее лице было выражение облегчения и некоторой тревоги. Чжан Пин повернулся, взглянул на нее и с улыбкой пошутил: «Гао Лин, я теперь знаю твой секрет экономии государственных средств. В будущем мы не будем закупать офисные принадлежности и электроприборы, пусть все покупают за свой счет, разве это не сэкономит деньги? Смотри, эту лампочку я купил в магазинчике внизу за свои деньги, как выгодно!» Сказав это, он подмигнул Гао Лин.

Гао Лин не могла сдержать смех и закатила глаза: «Господин Чжан, перестаньте меня дразнить, сейчас не до шуток.» Она подошла, придвинула стул и села, подробно рассказывая о том, как отомстила Мун Чхоль Мину, выставив его голые фотографии в автобусе, не скрывая волнения: «Господин Чжан, вы бы видели эту сцену, лицо Мун Чхоль Мина на камерах наблюдения было зеленым, весь автобус смеялся до упаду, он просто в замешательстве выскочил и убежал, наконец-то я выпустила пар.»

Чжан Пин, закручивая лампочку, слушал, уголки его губ время от времени поднимались, и когда Гао Лин закончила, он спрыгнул со стула и хлопнул в ладоши: «Хорошо, Гао Лин, это был жесткий ход. Но мы не должны расслабляться, впереди еще много проблем. Честно говоря, что касается методов и стратегии, настоящим лидером нашей компании Линхай является генеральный директор Цзя Хуй, в критический момент она все равно сильна, даже находясь в Мюнхене, она может помочь нам выбраться из беды.»

В это время на улицах Инчхона, Южная Корея, было многолюдно, машины сновали туда-сюда. Мун Чхоль Мин шел с мрачным лицом, сжимая в руке смятый купон на скидку на косметические процедуры, полный сожаления. Внезапно его телефон «динь-дон» издал звук, он получил сообщение на корейском языке от Гао Лин с другого номера телефона, отправленное через переводчик, он открыл его, и его лицо мгновенно стало пепельным.

В сообщении без обиняков напоминалось: если он возьмется за ремонт некачественной техники, то предыдущее дело будет забыто, в противном случае его голые фотографии будут проецироваться на улицах и переулках Инчхона и Сеула, и он полностью станет посмешищем, у него есть час, чтобы сообщить о своем решении.

«Сиба!» — не удержался Мун Чхоль Мин, тихо выругавшись, в душе он ненавидел этих китайцев, Гао Лин и Цзя Хуй, до скрежета зубов: «Почему эти люди такие назойливые, они полностью разрушили мой прекрасный план косметических процедур.» Он раздраженно почесал свои недавно завитые, еще вьющиеся и стильные волосы, и подумал про себя: его так называемый «бизнес» — это всего лишь импровизированная команда, собранная из нескольких временных работников, какой там может быть настоящий ремонтный сервис.

Но сейчас Гао Лин дала ему всего час на размышления, он не мог медлить. Подумав, Мун Чхоль Мин стиснул зубы и отправил Гао Лин сообщение на корейском языке, придумывая отговорку: у него нет китайской визы, и он никак не может помочь с ремонтом.

Вскоре сообщение от Гао Лин вернулось, как звонкая пощечина: сейчас в некоторых городах Китая и Кореи безвизовый режим, не ищи больше отговорок, либо верни деньги, либо ремонтируй, без обсуждений.

Мун Чхоль Мин смотрел на сообщение, готовый расплакаться. Он прекрасно понимал, что у него нет денег, чтобы вернуть, все это время он был полностью поглощен косметическими процедурами, и все его сбережения давно были потрачены. Он потрогал свои щеки, которые несколько дней назад были наполнены гиалуроновой кислотой и еще немного опухли, полный сожаления: все из-за того, что он слишком любил красоваться, и все деньги вложил в это лицо и модные кудрявые волосы, теперь вот, сам себе подложил свинью.

К счастью, Мун Чхоль Мин в университете изучал электромеханику, и хотя его бизнес был нечестным, техническая база у него, вероятно, осталась. Он долго колебался, а затем отправил Гао Лин сообщение, нагло требуя: хотя бы возместить ему стоимость билета в Китай, иначе он действительно не сможет себе этого позволить.

Гао Лин получила сообщение, чуть не рассмеялась от злости, и прямо ответила: еще хочешь билет? Мечтай! Лучше подумай о том, как твои голые фотографии будут выглядеть на большом экране рядом с президентским дворцом.

Мун Чхоль Мин смотрел на это сообщение, полностью отчаявшись. Он знал, что загнан в тупик, и отступать некуда. В безвыходном положении он стиснул зубы, достал кошелек, пересчитал оставшиеся деньги, это были последние средства, которые он собирался потратить в баре после завершения косметических процедур. Теперь же ему оставалось только купить билет на самолет в Китай, в город, где находится компания Линхай.

Он тащился к аэропорту, и по пути оживленные улицы Инчхона казались ему серыми и безжизненными. Проходя мимо магазина эстетической медицины, он не удержался и остановился, глядя через витрину на современное оборудование и красивые рекламные плакаты, чувствуя глубокое сожаление. Но вспомнив об угрозах Гао Лин и своем шатком положении, он лишь тяжело вздохнул и продолжил путь.

«На этот раз в Китай, не знаю, смогу ли вернуться целым и невредимым…» — пробормотал Мун Чхоль Мин, его глаза были полны страха и растерянности, но ноги не останавливались ни на секунду, потому что он знал, что горькие плоды, которые он посеял, ему придется вкусить, стиснув зубы.

На высоте тридцати тысяч футов Мун Чхоль Мин сидел у окна, беспокойно постукивая пальцами по подлокотнику, время от времени поглядывая в окно, его взгляд был полон тревоги. По мере того, как самолет приближался к воздушному пространству Китая, его сердце сжималось все сильнее, в голове постоянно всплывали возможные гневные лица сотрудников компании Линхай и неизвестная ситуация, с которой ему предстояло столкнуться.

Когда самолет прорвался сквозь облака, яркое солнце осветило крылья, озаряя обширную землю внизу. Мун Чхоль Мин невольно прижался к окну, глядя вниз, и увидел, что небо над Китаем было необычайно ясным, чистое голубое небо, как огромный сапфир, а облака плыли, как сахарная вата. Он про себя удивился и не мог не воскликнуть: «Воздух в Китае совсем не такой плохой, как описывают корейские СМИ, это просто большая ошибка».

Самолет медленно приземлился, проехал по взлетно-посадочной полосе и наконец остановился. Мун Чхоль Мин, таща тяжелый чемодан, шаг за шагом шел с толпой к пограничному контролю. С каждым шагом ему казалось, что на него смотрят бесчисленные глаза, а ладони уже были покрыты холодным потом. С трудом пройдя пограничный контроль, он облегченно вздохнул, но, вспомнив о людях из компании Линхай, с которыми ему предстояло встретиться, не удержался и начал жаловаться: «Хм, у компании Линхай совсем нет искренности, я прилетел издалека, а меня даже никто не встретил, что это такое».

Пока он бормотал, телефон вдруг «динь-дон» зазвонил, он достал его и увидел сообщение от Гао Лин, содержание которого мгновенно повергло его в ледяной холод: «Мун Чхоль Мин, я честно рассказала корейской прокуратуре о проблемах с электроприборами, с которыми столкнулась компания Линхай, если на этот раз ты не починишь электроприборы, жди повестки в прокуратуру по возвращении в страну». Мун Чхоль Мин прочитал это, его лицо позеленело от злости, и он про себя выругался: «Эти проклятые китайцы, они пошли на такой шаг, они действительно загнали меня в тупик». Он сердито сунул телефон обратно в карман и, как будто назло, надел маску, пытаясь скрыть свое внутреннее волнение.

В этот момент кто-то сзади вдруг похлопал его по плечу. Мун Чхоль Мин испугался, резко обернулся и увидел перед собой китайца (Чжан Пин), который сказал на непонятном ему китайском: «Ни мужчина, ни женщина, еще и в маске и с завитыми волосами, сразу видно, что кореец».

Глаза девушки (Гао Лин) рядом с мужчиной загорелись, и она взволнованно сказала: «Вице-президент Чжан Пин, я видела фотографии Мун Чхоль Мина, даже без одежды, это он!»

Мун Чхоль Мин тоже не понял их слов и растерялся. Чжан Пин подошел, посмотрел на Мун Чхоль Мина и, улыбаясь, сказал Гао Лин: «Гао Лин, как нам поздороваться с этим корейцем? Я не знаю их варварского языка, как нам общаться?» Сказав это, он намеренно сделал вид, что озадачен.

Гао Лин закатила глаза, достала телефон, открыла приложение-переводчик и показала экран Мун Чхоль Мину, где на корейском было написано: «Мун Чхоль Мин, мы из компании Линхай, я директор по закупкам Гао Лин, это вице-президент Чжан Пин, мы приехали за тобой». Мун Чхоль Мин, увидев на телефоне знакомый родной язык, робко поднял голову, посмотрел на них двоих, затем быстро опустил голову и слегка кивнул.

Затем они вместе направились к подземной парковке. По пути Чжан Пин и Гао Лин весело болтали по-китайски, иногда вставляя несколько шуток о Мун Чхоль Мине, а Мун Чхоль Мин, как посторонний, неловко следовал за ними.

Подойдя к машине, все сели, машина медленно завелась и поехала в компанию Линхай. В машине Чжан Пин и Гао Лин продолжали болтать по-китайски, время от времени подшучивая над Мун Чхоль Мином. Чжан Пин, смеясь, сказал водителю: «Посмотри на этого корейца, он так странно одет, волосы завиты, как куриное гнездо, лицо белое, как будто покрашено стеной краской, и он носит большую маску, я готов поспорить, что он точно делал пластическую операцию». Водитель, услышав это, тоже рассмеялся: «Господин Чжан, я думаю, вы правы, этот вид очень узнаваем. Система амортизации нашей машины мирового класса, но силикон на его лице все равно дрожит вместе с моей педалью газа и тормозом».

Мун Чхоль Мин, хотя и не понимал китайского, но по их тону и взглядам мог примерно догадаться, он сидел там, как на иголках, его лицо горело. Гао Лин в этот момент повернулась, посмотрела на Мун Чхоль Мина и спросила на корейском через переводчик: «Мун Чхоль Мин, ты не взял никаких инструментов, как ты будешь чинить электроприборы?» Мун Чхоль Мин открыл рот, собираясь объяснить, но не знал, с чего начать.

Чжан Пин, увидев это, улыбнулся и утешил Гао Лин: «Не волнуйся, у нашей компании Линхай есть все инструменты, достаточно, чтобы этот „кореец с полным лицом силикона“ хорошо поработал, главное, чтобы у него была техника, если он не починит, не вини нас за невежливость». Сказав это, он намеренно подмигнул Мун Чхоль Мину.

Машина мчалась по шоссе, пейзаж за окном быстро проносился, Мун Чхоль Мин смотрел в окно, его сердце было полно смешанных чувств. Он сожалел о том, что вначале жадничал до мелочей и совершил глупость, продав некачественную продукцию, и боялся предстоящей ремонтной работы, не зная, какой результат его ждет. А Чжан Пин и Гао Лин, тем временем, продолжали весело смеяться, как будто это противостояние с Мун Чхоль Мином было лишь небольшим эпизодом в их жизни, у них было достаточно уверенности, чтобы заставить этого корейца подчиниться и решить насущную проблему компании Линхай.

По мере того, как машина приближалась к компании Линхай, атмосфера становилась все более напряженной.

Мун Чхоль Мин вышел из машины с крайним беспокойством, его шаги были неуверенными, когда он следовал за Гао Лин и Чжан Пином в компанию Линхай. По пути его глаза постоянно осматривались, величественное здание компании Линхай казалось ему особенно незнакомым и внушающим страх. С каждым шагом его беспокойство усиливалось, особенно когда он мельком увидел выставленные в компании электроприборы неизвестных марок, которые он продал, чувство вины мгновенно нахлынуло, его лицо то бледнело, то краснело. Он про себя сожалел: «Как я мог навлечь на себя такие большие неприятности, теперь все хорошо, я действительно не знаю, как это закончить».

Как только он вошел в дверь компании, Чжан Пин намеренно преувеличенно хлопнул в ладоши, громко позвал окружающих сотрудников, с насмешливой улыбкой на лице, и сказал по-китайски: «Все, идите сюда, посмотрите, здесь корейский оппа, я думаю, что силикона на его лице больше, чем в моей силиконовой подушке, не знаю, устал ли он от этого». Окружающие сотрудники, услышав это, бросили любопытные взгляды и начали перешептываться. Мун Чхоль Мин, хотя и не понимал китайского, но по взглядам окружающих и насмешливому тону Чжан Пина догадался, что это нехорошие слова, он мог только неловко улыбнуться, стиснув зубы, и с улыбкой поздороваться со всеми, пытаясь разрядить неловкую атмосферу.

Увидев это, Гао Лин подошла и, используя программу-переводчик, написала Мун Чхоль Мину: «Мун Чхоль Мин, теперь тебе предстоит ремонтировать неисправные электроприборы в компании. Надеюсь, ты отнесешься к этому серьезно, и все будут сотрудничать с тобой.» Сказав это, она повела Мун Чхоль Мина в комнату отдыха для сотрудников.

Как только они вошли в комнату отдыха, их ноздрей ударил запах гари. Оказалось, что микроволновая печь в углу закоротила, и ее корпус слегка почернел. Чжан Пин шел следом, неся в руке тяжелый ящик с инструментами. Он с грохотом поставил его у ног Мун Чхоль Мина, поднял брови и сказал по-китайски: «Вице-президент, я лично принес тебе ящик с инструментами. Смотри внимательно, это очень уважительно с моей стороны, не так ли?» Мун Чхоль Мин ничего не понял и мог только растерянно смотреть на него, его глаза были полны беспомощности.

После того, как Чжан Пин благополучно покинул комнату отдыха, Мун Чхоль Мин некоторое время стоял на месте, ошеломленный, а затем медленно присел и открыл ящик с инструментами. Он смотрел на изобилие инструментов внутри, но его сердце становилось все более тревожным. Хотя он изучал электромеханику в университете, все эти годы он был сосредоточен на спекулятивном бизнесе, и книжные знания давно забылись, не говоря уже о практическом опыте. Он набрался смелости, взял отвертку и начал беспорядочно тыкать ею в микроволновую печь, бормоча себе под нос: «Как это починить? Это просто убивает меня.»

После долгих попыток микроволновая печь не реагировала, Мун Чхоль Мин был уставшим и голодным, и гнев в его сердце «вспыхнул». Он не мог не крикнуть по-корейски: «Я еще не ел! Это незаконное задержание! Я хочу есть!» К сожалению, в комнате отдыха никого не было, никто не понимал, что он говорит, и его голос эхом отдавался в пустой комнате, звуча особенно уныло.

Тем временем Ань Жань, вице-президент Торгово-промышленной палаты внешней торговли, прибыла в штаб-квартиру компании Линхай. Ань Жань, одетая в деловой костюм, уверенно вошла в компанию. Она заранее договорилась с Чжан Пином обсудить дальнейшую работу Торгово-промышленной палаты внешней торговли. Как только она вошла, Ань Жань случайно подняла глаза и посмотрела на лампочки в компании Линхай. Тусклый свет мерцал, и она не могла не нахмуриться, похлопала Чжан Пина по плечу и пошутила: «Господин Чжан, ваша компания Линхай действительно экономит электроэнергию. Эти лампочки собираются бастовать?»

Чжан Пин беспомощно вздохнул, горько улыбнулся, указал на окружающие электроприборы и кивнул в сторону комнаты отдыха, сказав: «Это результат покупки этих корейских некачественных товаров, качество слишком плохое. Посмотрите туда, там еще один корейский „раб“ бесплатно ремонтирует электроприборы, это все из-за него.»

В этот момент из комнаты отдыха послышались крики Мун Чхоль Мина. Ань Жань с любопытством навострила уши и спросила: «Что кричит этот кореец?» Чжан Пин пожал плечами с выражением беспомощности: «Откуда я знаю, бормочет что-то, как будто заклинания читает.»

Ань Жань обычно много смотрит корейских дорам и немного разбирается в корейском языке. Она наклонила голову, послушала некоторое время и сказала: «Возможно, он хочет есть.» Чжан Пин услышал это, улыбнулся и махнул рукой Гао Лин. Гао Лин поняла намек и вскоре вошла в комнату отдыха с несколькими банками кимчи.

Мун Чхоль Мин увидел, как вошла Гао Лин, и увидел банки кимчи в ее руке, его глаза мгновенно расширились, и он сердито сказал по-корейски: «Что это значит? Я хочу нормальную еду, а не это!»

В этот момент Ань Жань тоже вошла в комнату отдыха. Она прочистила горло и сказала Мун Чхоль Мину на ломаном корейском: «Кимчи — это традиционное китайское блюдо. Раз уж вы, корейцы, любите его, то ешьте. Если не съедите и не почините микроволновку, то не сможете уйти.»

Мун Чхоль Мин услышал это, и на его лице промелькнуло недовольство. Он громко возразил по-корейски: «Кимчи — это традиционное корейское блюдо, это известно всему миру. Вы, китайцы, не должны его присваивать. Кроме того, согласно истории, даже город, в котором вы сейчас находитесь, тысячи лет назад был территорией Великой Корейской Республики.»

Ань Жань услышала это и была поражена. Она как будто услышала сказку, повернулась и спросила Гао Лин, с недоумением сказав: «У этого корейца какие-то проблемы с психикой? Почему он несет такую чушь?»

Гао Лин подошла к Ань Жань и тихо сказала ей: «Возможно, он изучал историю во сне, только во сне можно так выдумывать.»

Сказав это, Гао Лин взглянула на Мун Чхоль Мина с презрением в глазах. Она взяла телефонный переводчик и без церемоний сказала Мун Чхоль Мину: «До 1980 года большая часть текста в ваших газетах была китайскими иероглифами. Ваши буквы были просто придуманы, у них нет глубокой основы. Ваша история давно прервалась, и вы еще смеете здесь хвастаться.»

Мун Чхоль Мин как будто попал в больное место, его лицо покраснело, и он сердито закричал: «Китайские иероглифы тоже придумали корейцы!» Он выглядел так, будто собирался съесть человека, его глаза были широко раскрыты, а на лбу вздулись вены.

Увидев это, Ань Жань тихо сказала Гао Лин: «Его IQ действительно достаточен для ремонта электроприборов? А вдруг он что-то сломает и сам себя ударит током, и нам придется за ним убирать.» В ее словах было много сарказма, она была просто безмолвна от невежества Мун Чхоль Мина.

Ань Жань продолжала смотреть на Мун Чхоль Мина и сказала на ломаном корейском: «Хорошо ремонтируй электроприборы, не дай себя убить током от своих некачественных приборов. Если что-то случится, никто в вашей Корее не сможет тебя спасти, тогда не проси нас о помощи.»

Гао Лин не могла не похвалить: «Сестра Ань Жань, ты так хорошо говоришь по-корейски.» Ань Жань с улыбкой махнула рукой: «Что ты, просто в последнее время много смотрю корейских дорам, выучила несколько фраз, учусь на ходу, не думала, что это действительно пригодится, чтобы справиться с такими упрямыми людьми, этого достаточно.»

Сказав это, Гао Лин, Чжан Пин и Ань Жань вместе покинули комнату отдыха, оставив Мун Чхоль Мина одного. Мун Чхоль Мин смотрел на банки кимчи на полу, злился и нервничал, проклиная себя про себя: «Зачем я продавал некачественные электроприборы? Теперь вот, докатился до такого состояния, это действительно поделом мне.» Беспомощно он просто сел на пол, открыл банку кимчи, нахмурившись, запихнул ее в рот, жуя и размышляя, как починить эту проклятую микроволновку, в его глазах было полно отчаяния и негодования.

По мере того, как он ел, Мун Чхоль Мин все больше чувствовал, что вкус ему знаком. Он подсознательно посмотрел на марку банки кимчи. Не посмотрев, он не обратил внимания, но посмотрев, его глаза мгновенно расширились, и на его лице даже появилась самодовольная улыбка, и он пробормотал себе под нос: «Похоже, консервы нашей Великой Корейской Республики тоже продаются в Китае. Великая нация! Этот вкус, конечно, популярен везде.» Сказав это, он довольно гордо выпятил грудь, как будто это его заслуга, что кимчи так хорошо продается за границей.

Но вскоре, когда его взгляд скользнул по тексту под банкой, улыбка мгновенно застыла на его лице. Он увидел, что мелким шрифтом было написано: Производитель, Шаньдун, Китай. Мун Чхоль Мин как будто увидел что-то невероятное, он сначала остолбенел, затем резко встал, банка кимчи в его руке чуть не упала, а затем он широко раскрыл глаза и закричал: «Невозможно! Как кимчи нашей Великой Корейской Республики может быть произведено в Китае! Это ошибка, как это может быть…» Его голос стал резким от гнева, его лицо то бледнело, то краснело, его самодовольная гордость мгновенно исчезла, осталась только неловкость и ярость после того, как реальность сильно ударила его по лицу.

В комнате отдыха царила тишина, нарушаемая лишь редкими вздохами Мун Чхоль Мина, в то время как внешний мир оставался занятым, сотрудники компании Линхай выполняли свои обязанности, как будто эта драма в комнате отдыха их не касалась. Мун Чхоль Мин знал, что находится в затруднительном положении, и если он не починит электроприборы как можно скорее, его ждут более серьезные последствия, но у него не было никаких идей, и он мог только в одиночестве бороться с проблемой в этой незнакомой обстановке.

В конференц-зале компании Линхай свет был тусклым и желтоватым, только одна лампочка одиноко излучала слабый свет, едва освещая это пространство. Ань Жань медленно вошла элегантной и уверенной походкой, огляделась и направилась прямо к главному месту в конференц-зале, с легкой насмешкой изогнув уголки губ, тихо сказала: «Ха, этот кореец неплох, оставил одну рабочую лампочку.» Тон был такой, будто она обнаружила какое-то невероятное «благодеяние».

Чжан Пин сидел рядом, подперев подбородок рукой, услышав это, беспомощно пожал плечами и с горькой улыбкой ответил: «Ань Жань, перестань шутить, это я сам купил в магазинчике внизу, чтобы в этой комнате не было так темно, что ничего не видно. Наша компания сейчас сильно страдает от этих корейских некачественных электроприборов, даже с освещением проблемы.»

Ань Жань мягко села, держась прямо, в глазах ее светилась мудрость, приобретенная с опытом. Несмотря на то, что сейчас она вице-председатель Торгово-промышленной палаты, пользующаяся большим успехом, на самом деле несколько лет назад она тоже работала в компании Линхай, занимая должности вице-президента и исполняющего обязанности генерального директора, и знала здесь каждую мелочь, каждое большое и маленькое дело, как свои пять пальцев. А ее парень Хуа Чэн тоже когда-то был главой компании Линхай, и в те годы они вдвоем ради развития компании провели немало ночей в этом конференц-зале, обсуждая различные стратегии и решая всевозможные проблемы. Поэтому она прекрасно знала, насколько трудно управлять компанией Линхай, это было далеко не то, что можно решить одними разговорами.

Взгляд Ань Жань обратился к Гао Лин, в глазах ее было полно заботы и наставления. Она слегка наклонилась и с глубоким смыслом сказала: «Гао Лин, я знаю, что ты думаешь о компании и хочешь сэкономить, но некоторые вещи действительно нельзя покупать только из-за дешевизны. Посмотри на электроприборы, которые закупили на этот раз, качество ужасное, не только не сэкономили, но и создали кучу проблем, разве это не убыточно? Это как покупать одежду, если ты из жадности купишь некачественную вещь, она порвется через пару дней, и тебе придется снова тратить деньги на новую, насколько это невыгодно. Закупщику нужно смотреть дальше, нужно находить баланс между качеством и ценой, разве не так?» Говоря это, она игриво подмигнула Гао Лин, пытаясь в легкой форме объяснить ей эту истину.

Гао Лин слегка опустила голову, щеки ее покраснели, она чувствовала и стыд, и некоторую благодарность, тихо кивнула: «Сестра Ань Жань, я поняла свою ошибку, на этот раз я действительно понесла большие потери, в будущем обязательно учту этот урок.»

Затем атмосфера изменилась, стала серьезной, тема разговора Ань Жань, Чжан Пина и Гао Лин сосредоточилась на недавней «буре» в сфере внешней торговли — Чжао Лэй из Банка Красной Горы неоднократно использовал крупный капитал, пытаясь приобрести предприятия, входящие в Торгово-промышленную палату. Это событие стало как тяжелая бомба, вызвавшая бурные волны в кругах внешней торговли.

Чжан Пин, будучи мастером в области финансов, много раз сталкивался с Чжао Лэем на различных мероприятиях, можно сказать, он был его «заклятым врагом», и они когда-то боролись за контроль над Банком Красной Горы, в итоге Чжао Лэй получил должность председателя Банка Красной Горы, а Чжан Пин был изгнан из Банка Красной Горы. Чжан Пин вспомнил прошлое, сейчас он нахмурил брови, ритмично постукивая пальцами по столу, первым заговорил: «Этот ход Чжао Лэя кажется простым расширением капитала, но на самом деле скрывает глубокий смысл. С точки зрения макроэкономической ситуации, хотя ликвидность рынка сейчас довольно достаточна, конкуренция в отрасли становится все более жесткой, его такая агрессивная скупка, скорее всего, направлена на интеграцию ресурсов для создания полной производственной цепочки.»

Ань Жань слегка кивнула, задумчиво подхватила: «Чжан Пин, я согласна с твоей точкой зрения. И, я думаю, он также может использовать приобретенные предприятия в качестве рычага для привлечения большего финансового капитала. Но, я не понимаю, как эти предприниматели могут так покорно сдаться и отдать свои предприятия Чжао Лэю по низкой цене.»

Гао Лин слушала рядом, немного увлеченно, время от времени записывая основные моменты в блокнот, хотя она в основном отвечала за закупки, но сейчас она также глубоко понимала глубокое влияние этих финансовых тенденций на внешнеторговые компании.

После бурного обсуждения совещание подошло к концу. Ань Жань встала, поправила одежду, медленно подошла к Гао Лин, выражение ее лица стало серьезным, она мягко взяла Гао Лин за руку и наставила: «Гао Лин, в последнее время много новостей, по всей стране продолжают расти случаи пропажи и похищения женщин, ситуация очень серьезная, но виновник до сих пор не всплыл. Ты девушка, будь осторожнее по дороге на работу и с работы, обращай внимание на безопасность. Если слишком поздно, ни в коем случае не возвращайся домой одна, если что-то случится, звони мне в любое время.»

Сердце Гао Лин потеплело, на лице ее появилась благодарная улыбка: «Сестра Ань Жань, спасибо за заботу, я буду осторожна. Но в последнее время в компании много дел, я как директор по закупкам должна следить за этим, и мне жалко денег компании, расходы на такси туда-обратно немалые, поэтому я решила сегодня переночевать в компании, все равно в конференц-зале есть диван, переночевать одну ночь не проблема.»

Чжан Пин, услышав это, тут же встал, широко раскрыл глаза, притворившись сердитым, сказал: «Гао Лин, так нельзя! Сколько бы компания ни экономила, нельзя шутить с твоей безопасностью. Если ты боишься тратить деньги, я сам оплачу тебе такси, или я попрошу телохранителя проводить тебя домой, это не обсуждается.»

Гао Лин поспешно махнула рукой, с улыбкой отказываясь: «Господин Чжан, не беспокойтесь, правда не нужно. Я не ребенок, могу позаботиться о себе, жить в компании еще и удобно, утром проснусь и сразу смогу работать, насколько это эффективно.»

Чжан Пин, видя, что не может ее переубедить, беспомощно вздохнул: «Ну ладно, но если тебе ночью будет страшно, или случится что-то непредвиденное, обязательно позвони мне сразу, я переночую в офисе, это недалеко отсюда.» Говоря это, он даже похлопал себя по груди, изображая «рыцаря».

Ань Жань, глядя на эту сцену, не удержалась от смеха: «Вы двое, один упрямее другого. Но Гао Лин, раз уж ты решила жить в компании, Чжан Пин, тебе нужно больше о ней заботиться.»

Чжан Пин поспешно кивнул: «Ань Жань, не волнуйся, пока я здесь, все будет в порядке.»

2. Банк Красной Горы

Ань Жань подошла к двери конференц-зала, телохранитель уже почтительно ждал рядом, открывая ей дверь. Она снова оглянулась в сторону комнаты отдыха, сквозь полуоткрытую дверь было видно Мун Чхоль Мина, который все еще был занят ремонтом, и не удержалась от шутки: «Кстати, и тот кореец, хоть он и натворил много нехороших дел, но сейчас он ремонтирует технику в нашей компании, мы должны обеспечить его безопасность. Посмотрите на его кожу, белую, как нежный тофу, может быть, преступникам нравится такой тип, если его похитят, нам придется потрудиться, чтобы его найти.»

Все, кто это услышал, не могли не рассмеяться. Ань Жань с улыбкой покачала головой, переступила порог и направилась к роскошному автомобилю, припаркованному внизу. Роскошный автомобиль сиял в свете фонарей, линии кузова были плавными, как у готовящегося к прыжку зверя. Телохранитель открыл ей дверь, Ань Жань грациозно села на заднее сиденье, машина медленно тронулась, плавно выехала из ворот компании, оставляя за собой шлейф роскоши.

А в компании Чжан Пин и Гао Лин переглянулись и снова занялись своими делами. Чжан Пин направился в офис, готовясь продолжить изучение стратегии противодействия Чжао Лэю; Гао Лин вернулась в комнату отдыха, чтобы посмотреть, как продвигается ремонт у Мун Чхоль Мина, и заодно помочь ему найти инструменты. В эту ночь в компании Линхай все еще горел свет, каждый усердно трудился ради своих целей, ради будущего компании, даже если впереди были трудности, они не отступали.

В глубокой ночи компания Линхай, лишенная дневной суеты, была настолько тихой, что слышался лишь слабый шум ветра, иногда доносившийся из коридора. Гао Лин сидела одна в своем офисе, обстановка вокруг была уютной и полной воспоминаний. На стенах висели несколько небольших акварельных картин, нарисованных ею самой, на них были пейзажи моря, о которых она мечтала, мазки были немного наивными, но полными любви к жизни. На рабочем столе стояла изящная деревянная фоторамка, в которой была ее совместная фотография с братом, на фотографии все улыбались, что резко контрастировало с ее одиночеством в этот момент. В углу пышно росла эпипремнум, добавляя немного жизни в это немного холодное пространство.

Она лежала на маленьком диване в офисе, ворочалась и не могла уснуть. Глаза невольно смотрели на фотографию брата Гао Чуаня на стене, и в сердце сразу же смешались разные чувства. Прошел почти год с тех пор, как брат ушел из жизни, но его образ и улыбка все еще ясно всплывали в ее сознании. Когда-то брат, будучи бывшим вице-президентом компании Линхай, в этом офисе отдавал все силы развитию компании, проводя здесь бесчисленные дни и ночи. Теперь все изменилось, и только она одна несет на себе тяжелую ответственность директора по закупкам, продолжая бороться в этом знакомом и незнакомом мире.

Гао Лин медленно встала, подошла к рабочему столу, пальцами нежно погладила офисную мебель, которой когда-то пользовался брат, гладкая поверхность стола, казалось, все еще сохраняла тепло брата. Ее глаза постепенно увлажнились, и она тихо прошептала: «Брат, как было бы хорошо, если бы ты был здесь, я так скучаю по тебе…»

В этот момент тишину нарушил легкий стук в дверь. Гао Лин поспешно вытерла слезы с глаз, прочистила горло и сказала: «Войдите». Дверь медленно открылась, и вошел Чжан Пин с миской горячей лапши, на лице у него была мягкая улыбка.

«Гао Лин, я думаю, ты, наверное, голодна, не спишь? Вот, поешь что-нибудь.» Сказал Чжан Пин, ставя лапшу на стол.

Гао Лин немного удивилась: «Господин Чжан, почему вы еще не спите?»

Чжан Пин придвинул стул и сел, улыбаясь: «Я беспокоюсь о тебе, одной в компании. К тому же, дел еще много, мне тоже нужно поработать сверхурочно. Кстати, хотя я не видел твоего брата Гао Чуаня, я знаю, что он был человеком, которого очень уважал мой товарищ по оружию Ван Цяо, а тот, кого Ван Цяо хвалит, определенно замечательный человек. Более того, до того, как я стал вице-президентом компании Линхай, твой брат Гао Чуань был моим предшественником на посту вице-президента компании Линхай, теоретически, мы с твоим братом занимались одним и тем же, а именно защитой компании, я проработал на посту вице-президента компании Линхай полгода, и я глубоко понимаю, как ему было нелегко, хотя я не общался с ним напрямую, я очень восхищаюсь его работоспособностью.»