Оглавление

Учёному-благотворителю Р., который спас меня от полного разрушения, а также помогает и поддерживает уже двенадцать лет,

Маме, моей настоящей матери-героине, которая уберегла от падения во всём и которую я искренне люблю, несмотря ни на что,

Дедушке и бабушке, которые очень помогают, а также живут вместе более полувека и поэтому дают пример крепкой любви и семьи,

Девушке мечты О., которая ставит меня на ноги почти шесть лет и глядя на которую я хочу жить вечно, в чём недавно признался ей,

Профессору психиатрии, который вытаскивал меня из болота семь лет, а также попросил участвовать в моём лечении психотерапевта Т., психиатра Р. и других специалистов,

Психотерапевту Т., которая героически помогла мне стать счастливым и целостным человеком вопреки всему,

Психиатру Р., который сейчас терпеливо курирует моё лечение и добился прорыва в нём, назначив действующее вещество арипипразол,

Врачу от бога А., а также заведующему отделением дневного стационара, которые поставили меня на ноги, поменяв схему лечения, но оставив арипипразол,

Заведующей отделением психоневрологического диспансера Е., которая дала направление к этим врачам, а также уважительно относится к пациентам,

Верным друзьям К., Д. и Р., которые сами завязали отношения и долго терпели мой характер, пока он не стал приемлемым для всех,

Учёным Н., Е. и М., которые всячески помогают и поддерживают уже десять лет, а также иногда почитывают мои бумажные книги,

Моему несгибаемому желанию выздороветь от шизофрении вопреки вообще всему

С чувством благоговения и слезами на глазах посвящаю эту книгу

Предисловие

Учитесь на моих ошибках

Я страдаю от шизофрении. Это очень тяжёлое состояние, которое и в третьем тысячелетии вынуждает жить вопреки всему. Подробно мой путь к благополучию и даже счастью описан в автобиографии «Я сделал это! От шизофрении к оранжевым шнуркам». Очень надеялся, что читатели услышат за искренними строками той книги крик души: «Я безопасен! Умён! Полезен обществу!» Увы, каждый понял историю моей жизни в меру готовности к таким вещам.

Цель моей новой книги — уберечь других пациентов с шизофренией и их родственников от ошибок. Понимаю, что на чужих ошибках люди не учатся, а советы никто не слушает. Однако хотя бы возьмите на заметку то, что написано далее. Я поделился десятилетним опытом лекарственного и психотерапевтического лечения у лучших врачей города. Буду рад, если такая откровенность пойдёт на пользу читателям. У меня есть детская мечта: чтобы у всех всё было хорошо. А уж у коллег по несчастью-то… Жизнь одна! Даже если вы столкнулись со страшными лабиринтами шизофрении, шанс по-прежнему остаётся. Лишь двигайтесь к здоровью, а не в другую сторону.

Глава 1. О шизофрении от первого лица

Родственникам и близким

У меня не было того, что считают сумасшествием

В глазах широких масс страдающие от шизофрении — это агрессивные безумцы, которые вытворяют что-то из ряда вон выходящее у всех на виду. Например, бросаются на окружающих или разводят костёр прямо у себя на балконе. Этот образ очень хорош для кассовых фильмов и художественных книг, но не соответствует действительности. Шизофренией болеет немало людей, и если каждый будет так себя вести, то придётся переоборудовать все больницы в психиатрические. Вот и у меня никогда не было того, что считают острым психозом. С ума сходил незаметно для других, хотя странностей было достаточно ещё с начала средней школы. Именно тогда я будто разучился читать, хотя прежде очень любил. Затем перестал слушать на уроках и скатился до троек. Замкнувшись, стал уходить в мир фантазий, которые в юности превратились в бред. Я рос вовсе не агрессивным, а тихим сумасшедшим. И в моём омуте не водились черти! Ну или водились — добрые и хорошо воспитанные. Даже родители не понимали, что происходит, вот никто и не может определить время начала расстройства.

Профессор психиатрии, который позже лечил меня семь лет, однажды сказал, что могут быть любые симптомы. Я тогда немного испугался: «Это что же, буду бегать голым по улице и кричать что-то нечленораздельное?» Всё вышло по-другому. Манифестный период шизофрении, который и увидел учёный, тоже проходил безобидно для окружающих. Я всё бросил по своему желанию: в пятый раз отчислился из университета, уволился из небольшой компании, где зарабатывал на карманные расходы, удалил всех из социальной сети. Стал подолгу бродить по городу безо всякой цели и кататься в общественном транспорте туда-сюда. Со стороны казалось, что я обыкновенный бродяга. Это и было состояние психоза. В людях я стал видеть «рабов системы» и «агентов системы», причём в самом буквальном смысле. Но не пытался защитить первых и не нападал на вторых. Лишь уходил ото всех подальше. Ну и где здесь привычный образ сумасшедшего? Диагноз «шизофрения» был поставлен мне на всех уровнях, в том числе на международном, так что рассказываю именно про эту болезнь.

Я не могу заставить себя делать некоторые вещи

Сегодня я страдаю вовсе не от тех проблем, которые по незнанию считаются последствиями шизофрении. Далёкие от этой темы люди думают, что расстройство заключается в бреде и галлюцинациях. Это не так! В интервью психиатры указывают как раз на эти симптомы, хотя их может вообще не быть. Про главное же говорить не очень любят. Суть болезни в сильном снижении энергии, активности и общительности. Когда человек вообще из дома не выходит — его дела не очень! И я считаю, что врачи специально умалчивают об этом. Ведь если широкие массы узнают про негативные симптомы шизофрении, то могут увидеть в любом замкнутом и странном домоседе психически больного, даже если он здоров. И таким людям станет сложнее жить в обществе. Одним скажи, а у других начнутся проблемы. Но моя книга не центральный телеканал, и я описываю ситуацию такой, как она есть. И моим читателям я скажу, что больше всего жалуюсь на невозможность заставить себя делать что-либо. Это не означает, что вообще ничего не делаю. Суть в отсутствии воли: живу «как повезёт».

Современные нейролептики давно подавили у меня бред и слуховые галлюцинации. «Голоса» ещё бывают, но в самых стрессовых ситуациях, от которых я себя всячески ограждаю. Этот симптом не является проблемой. А вот отсутствие воли ещё как является! И вот что я понимаю под этим. Когда здоровому человеку не хочется чем-то заниматься, но надо, вряд ли он будет без конца откладывать. Думаю, пройдёт какое-то время, и он потихоньку приступит к делу — то есть может себя заставить. Это и есть воля, и здоровым людям здесь не нужно никакого везения. Ну а мне без него никуда, потому что заставить себя как раз и не могу. Если не повезёт, то я вообще не начну делать необходимое. Например, нужно помыть посуду на кухне. Могу несколько раз подходить к раковине и снова уходить прочь, весь в сомнениях, у которых совсем уж нездоровый оттенок. То понос, то золотуха, что называется, и это касается любых дел, а не только домашних обязанностей. Однако если занимаюсь творчеством, то всё в порядке. Вот появилась идея написать эту книгу, и я без конца сижу перед экраном монитора.

Я мало выхожу из дома и редко вижусь с людьми

Обжигающего желания встречаться с кем-то у меня нет. Больше всего времени провожу с телефоном или ноутбуком. В окружении других тоже могу бесконечно смотреть в экран, особенно если рядом два человека. В этом случае мне становится не по себе, потому что чувствую себя лишним. Общаться стараюсь онлайн, а звонкам предпочитаю сообщения. Людей, с которыми переписываюсь, немного, зато все переписки постоянны. Контакты в социальных сетях и мессенджерах измеряются несколькими десятками, а больше мне и не нужно. Причём я не со всеми знаком лично, а добрая часть собеседников годится мне в родители. С людьми гораздо старше я завязывал отношения с юности. С ними комфортнее, потому что они лучше понимают. Все мои профили в интернете анонимны и скрыты настройками. Когда спрашивают, чем именно занимаюсь там, ответить непросто. Поскольку чаще всего — ничем. Могу по кругу открывать почту и социальные сети, обновлять популярные сайты. Телевизор я не смотрю вообще и в компьютерные игры не играю. Зато много слушаю музыку — за день может набежать до двухсот композиций, а в среднем — пятьдесят шесть.

Тем не менее я не против общения со своими друзьями, но для этого приходится очень постараться. Беспечные годы давно позади: у ребят много работы и семейных хлопот. С каждым из них мы встречаемся не чаще, чем раз в несколько месяцев. Ещё я пытаюсь выбираться на природу или ходить на выставки и драматические спектакли по выходным. Однако потом могу проводить время дома и до следующей субботы. Дело в том, что я совсем не чувствую, что нужно быть активнее — хватает и того, что уже есть. Для моего нынешнего психиатра это головная боль, наверно. Он говорит, что после начала приёма третьего нейролептика моя шизофрения перестала нарастать, но и лучше пока не становится. Думаю, специалист очень удачно подобрал новое лекарство — действующее вещество арипипразол. Принимаю его примерно два с половиной года. Без него склонность к затворничеству могла только расти. А там и до исхода болезни было бы недалеко. Я рассказал всё это для того, чтобы показать, как сильно настоящая шизофрения отличается от её расхожего образа в массовой культуре.

Случайным читателям

Я никогда не нарушал законы и не хотел этого

Пару лет назад один социологический опрос показал, что страдающих от шизофрении считают опасными для других людей. Намёки и даже указания на то, что все мы асоциальны, бывают в некоторых средствах массовой информации. Но на то она и массовая! После беседы с ведущим профессором психиатрии я понял, что прямой связи между шизофренией и агрессивным поведением не существует. Всё зависит от характера и воспитания человека, а не от болезни. Поделюсь с вами своим опытом. Я никогда не нарушал закон или общественный порядок, даже во время самых тяжёлых переживаний. Например, когда был в психозе и воспринимал окружающий мир как чуждый и враждебный для себя, желания участвовать в потасовках или тем более начинать их — не было. Да мне это даже в голову не приходило и не могло прийти! Наоборот, хотелось спокойствия и уединения. А в том, что некоторые пациенты смешивают с чем-то свои лекарства или вообще остаются без диагноза или лечения и это приводит к опасным последствиям, нет моей вины. Почему я должен сталкиваться из-за них с социальной стигмой и неприязнью многих?

Однажды в конце нулевых на меня напали в удалённом районе, а я и не пытался защитить себя самостоятельно. Держал руки хулиганов, чтобы не получать удары, и ждал помощи. Через несколько лет, когда записался в секцию самбо, тренер говорил: «Ты не бьёшь, а гладишь боксёрскую грушу». На её месте необходимо было представить кого-то, кто очень обидел в детстве, но я не смог никого вспомнить. До сих пор не применил полученные на тренировках навыки, хотя прошло уже столько лет. Ну а некоторые товарищи по той секции давно попали в неприятные истории. Я же за всю жизнь был в полиции дважды, и то в качестве потерпевшего — оба раза по поводу кражи телефона. В те времена телефоны крали, кажется, у всех. Поэтому не знаю, что происходит в отделениях, да и не интересно — очень далёк от всего этого. Скажу больше. До сих пор понятия не имею, где люди покупают запрещённые вещества, а ведь мне уже за тридцать. Никогда не пробовал ничего такого и не собираюсь. Совпадают ли мои воспоминания и описания с расхожим образом страдающего от шизофрении? Характер и воспитание у всех различаются, и болезнь тут ни при чём.

У меня нет телесных болезней, кроме бронхита

Психиатры могут интересоваться результатами обследований и анализов, совсем не связанных с мозгом и остальной нервной системой. Но это не значит, что у всех страдающих от шизофрении есть телесные заболевания, а тем более тяжёлые. Скажу вам больше. Некоторое время назад я согласился испытывать на себе новейшее лекарство. Для этого необходимо было сделать полное обследование организма, чем занялась крупная западная фармкомпания. Всё заметно отличалось от осмотров «для галочки» и поверхностных медкомиссий. Мои анализы возили в другую страну, а все данные были засекречены, и это исключало человеческий фактор. Полведра крови выкачали!.. Результаты пришли месяца через полтора-два. Оказалось, что я действительно не болею ничем, кроме хронического «бронхита курильщика», который сам и указал при заполнении анкеты. Ну ещё не мешало бы сбросить лишний вес. И зрение с годами ослабевает, но это ведь часто случается. Во всём остальном здоровье отличное, хотя я курю около шестнадцати лет и около десяти — пью очень много кофе.

Время, когда я пристрастился к сигаретам, нельзя отнести к тяжёлым периодам шизофрении. Согласно учебникам, её тогда вообще не было. Это я виноват, ума не хватило, а родители и учителя не досмотрели. А вот литры кофе появились, стоило только моему профессору психиатрии назначить нейролептики. Например, очень «грузил» рисперидон, который я принимал семь лет. И зерновой кофе помогал спать меньше, чем тринадцать часов в сутки. Ну спасибо!.. Переживаю, что вредные привычки не приведут ни к чему хорошему, но пока организм справляется, а ведь я уже не мальчик. Бросить курить пробовал как в той расхожей фразе — сто раз. Нет ничего проще! Получалось курить «по часам», то есть несколько раз в день. Однако через какое-то время всё становилось как прежде. У меня давно нет воли, и я не могу заставлять и принуждать себя. Рука сама тянется к сигарете, как бы странно это ни звучало. Несколько раз ставил перед своим профессором эту проблему, но он ничего не смог придумать. А однажды махнул рукой и сказал: «Ладно, курите и пейте свой кофе…»

Я был одарённым ребёнком и достаточно умён

Сколько раз слышал, что другие считают меня глупым из-за болезни и по важным вопросам никто даже разговаривать не будет. Ну что же… Когда я был совсем маленьким, родители и друзья семьи быстро пришли к выводу, что перед ними вундеркинд. Хоть я и не мог заговорить до двух с половиной лет, однажды прорвало. Став невероятно болтливым мальчиком, в три я сочинил своё первое стихотворение. А в четыре сам научился читать, лишь спросив у мамы, что означают те или иные буквы. Сначала обложился детскими энциклопедиями, а потом и юношескими романами, причём проглатывал их сотнями страниц в день. К шести сам научился считать в пределах тысячи. Благодаря этим талантам поступил в одну из лучших гимназий города. В официальных документах было написано, что я одарённый ребёнок. Как же приятно было получать подарки от мэра! Это были туристические поездки по стране. А сколько грамот до сих пор хранится… К пятому классу перед окружающими была детская версия «ходячей энциклопедии», думаю. Но она так и не стала полноценной.

Шизофрения, которая, по моему мнению, началась именно после перехода в среднюю школу, разрушила многое в жизни, причём навсегда. Я не очень хорошо помню детали, потому что те времена были давно. Помню всё же, что будто разучился читать и больше не мог слушать учителя на уроках — начал постоянно витать в облаках. Видимо, потому, что было трудно сосредоточиться. И всё же ум сохранился и в те годы, и в тяжёлые периоды болезни. Когда началось лечение у профессора психиатрии, он писал в медицинских документах про развитый интеллект. А в личных беседах называл меня неглупым человеком. Ну уж по сравнению с ним-то!.. Однако рисперидон, который он назначил, сначала давал не лучший эффект. Сказать по правде, я стал таким дураком… Например, при насморке и кашле приходил в поликлинику и спрашивал в регистратуре, как называется врач, который это лечит. А затем уточнял, где его можно найти. Люди крутили у виска, но постепенно в голове всё восстановилось. Сегодня я пишу книги и могу задать вопрос серьёзным учёным, в том числе зарубежным. И надеюсь, что они видят во мне того, чей интеллект стоит минутки-другой внимания.