Наталия Юрьевна Никульшина

Кали

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

Иллюстратор Ольга Семенюго

Дизайнер обложки Ольга Семенюго

© Наталия Юрьевна Никульшина, 2018

© Ольга Семенюго, иллюстрации, 2018

© Ольга Семенюго, дизайн обложки, 2018

Выхода нет только из гроба. Вот это как раз — мой случай. И, казалось бы, разве может случиться что-то еще хуже? Может. Меня выбрала сама Госпожа Смерть. Теперь я — Кали, Слуга Смерти. Получится ли у меня наблюдать за гибелью людей, не вмешиваясь? А что, если я привяжусь к живому человеку?

18+

ISBN 978-5-4490-7584-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Кали
2. ГЛАВА 1
3. ГЛАВА 2
4. ГЛАВА 3
5. ГЛАВА 4
6. ГЛАВА 5
7. ГЛАВА 6
8. ГЛАВА 7
9. ГЛАВА 8
10. ГЛАВА 9
11. ГЛАВА 10
12. ГЛАВА 11
13. ГЛАВА 12
14. ГЛАВА 13
15. ГЛАВА 14
16. ГЛАВА 15
17. ГЛАВА 16
18. ГЛАВА 17
19. ГЛАВА 18
20. ГЛАВА 19
21. ГЛАВА 20
22. ГЛАВА 21
23. ГЛАВА 22
24. ГЛАВА 23
25. ГЛАВА 24
26. ГЛАВА 25
27. ГЛАВА 26
28. ГЛАВА 27
29. ГЛАВА 28
30. ГЛАВА 29
31. ГЛАВА 30
32. ГЛАВА 31
33. ГЛАВА 32
34. ГЛАВА 33
35. ГЛАВА 34
36. ГЛАВА 35
37. ГЛАВА 36
38. ГЛАВА 37
39. ГЛАВА 38
40. ГЛАВА 39
41. ГЛАВА 40
42. ГЛАВА 41
43. Эпилог

Сильны любовь и слава смертных дней.

И красота сильна. Но смерть сильней…

Джон Китс

ГЛАВА 1

Говорят, что смерть — это не самое худшее, что может случиться с человеком. Сказал бы мне это кто-нибудь вчера — я непременно бы стала спорить с такой точкой зрения. Но сегодня, сейчас, я уверена, что это так. Не самое худшее. На вопрос: а что же тогда? Отвечу: то, что сейчас происходит со мной.

Каким было самое тесное пространство, в котором вы когда-либо находились? Возможно, это был лифт? Мы ведь живём в современном обществе. Или, может, шкаф? Все мы играли в детстве в прятки. Кто-то, кстати, и повзрослев, не перестал прятаться в шкафу, играя в любовников. Да, вариантов может быть несколько.

А я вот обнаружила себя в гробу и ожидаю смерти. Не могу сказать, что терпеливо. Ногти сломаны, пальцы стёрты в кровь, голос уже пропал. Истерика постепенно проходит, надежда на спасение растворилась, а скоро закончится и кислород. Знать бы, кому помолиться, чтобы это случилось поскорее. Да, терпением я не отличаюсь. Хотя, в этом случае вряд ли нашёлся бы кто−то спокойный.

А пока можно в тысячный раз попытаться вспомнить, как я могла здесь оказаться. Вот, хоть убей, не выходит. Ха, хоть убей. А вот меня, кажись, убить как раз и забыли, перед тем, как прикопать. Я точно умерла не своей смертью. Умру, точнее. И мои родственники сейчас вряд ли по мне скорбят в честь моих похорон, если они вообще у меня есть. Почему я сделала такие выводы? Ну, хотя бы потому, что гроб у меня, мягко скажем, не самый комфортабельный. Я лежу на доске. Босиком, в джинсах и майке. И грабить меня точно не собирались, на пальцах — кольца, на шее — цепочка с кулоном. Это было не ограбление, не изнасилование и, очевидно, даже не убийство. Это же как нужно было меня ненавидеть, чтобы вот так со мной расправиться?! Боюсь даже вспоминать, что я могла такого натворить. Самое ужасное — я не помню даже, как меня зовут. Жутко болит затылок. Скорее всего, именно поэтому и не помню, и именно так я здесь и оказалась. Ударили и закопали. Странно, что, пусть и на такой, но на гроб−то раскошелились.

Глубокий вздох делать уже совсем тяжело. Ещё чуть−чуть. Как страшно.

— Потерпи…, — раздался шёпот над ухом.

Я затряслась, рыдая:

— Помогите! — надо же, во что способен поверить человек на краю жизни. Ведь здесь точно никого, я бы заметила. — Пожалуйста…, — еле слышно проговорила я.

— Готова заплатить? — это уже сказал совершенно другой голос.

Жуткий. Непонятно даже, кто говорит — мужчина, или женщина. Голос с хрипотцой, с каким-то эхом. Но сейчас не время об этом думать. Кто бы это ни был — пусть вытащит меня отсюда.

— Готова, — воздуха было уже катастрофически мало. — Что угодно…

Неожиданно (хотя не в моём, вроде, случае) кислорода не осталось совсем. Что-то силой надавило на грудь, в ушах оглушающе зазвенело. Я открыла рот и стала похожа на рыбу, выброшенную волной на сушу. Всё, это конец. Сейчас я умру. Зажмурившись, я стала ждать. Только бы это скорее кончилось.

— К−а−а−а−ли, — пропел этот жуткий голос. Загробный, точно! Самое подходящее определение. — Кали, посмотри на меня, — сказано было с нажимом, что страшно не подчиниться.

Вдруг до меня дошло, что я (!!!) СТОЮ!!! Глаза распахнулись сами собой, хотя и не помню, чтобы отзывалась на странное имя Кали. Увиденное пригвоздило меня к полу намертво. Не от страха, а скорее, от удивления.

Золотой трон. А на нём — фигура размером с человека, ну… может, чуть больше среднестатистического, высокая, наверное. В чёрном балахоне и капюшоне, который прячет в своей темноте лицо. Но глаза точно смотрят на меня, я этого не вижу, а чувствую прожигающий взгляд. А руки — загляденье! Слишком бледные и костлявые, перстни на каждом пальце.

— Вы — Смерть? — шепнула я.

Всепоглощающий страх, который я испытывала, находясь в гробу, отступил. Чего бояться, если я уже умерла? А я точно умерла, потому что фигура напротив — стопроцентно именно Смерть. Я, честно сказать, была даже рада немного. Наконец, я больше не в гробу, а это не может не радовать.

— Люблю догадливых, — довольно ответила фигура. — Ты помнишь, что обещала мне?

— Я?! Вам обещала?! — а вот теперь снова страшно.

Что я могла обещать самой Смерти?! И когда это мы общались раньше?

— Мне. Обещала заплатить. Минуту назад.

Ах, вот она, о чём. Ну, я просила о помощи. В смысле — о жизни. Но спорить, думаю, сейчас с ней не стоит.

— Что я вам должна? — замирая, спросила я.

Сейчас как пожелает… а что она может пожелать?

— Кали, отныне ты — моя Слуга.

— Так я умерла? — не то, чтобы я сомневалась, но уточнить не помешает.

— Что для тебя — Смерть?

— Вы? — ну, а что ещё ответить?

Раздался треск. Фигура точно рассмеялась, только вот звук был такой жуткий, что смех поддержать желания не возникло. Знаете, вот есть люди, которые смеются так, что им и шутить не надо — становится весело даже от самого звука. Вот это — не тот случай.

Я поёжилась и сглотнула.

— Кали, ты умерла. Ты ведь этого просила. По крайней мере, если твою просьбу услышала только я — шансов у тебя не было. Я помогла тебе. Даровала бессмертие.

— Бессмертие? Я же умерла.

— Так это и является главным условием бессмертия! — со знанием дела ответила фигура в балахоне. — Уж поверь, дважды в одном теле еще никто не умирал. Я точно это знаю, — усмехнулась она. — Ты могла отправиться в Очередь Решений, но тебе выпала честь служить мне.

— Очередь Решений? — не поняла я.

Фигура устало вздохнула:

— Всё это ты поймешь позже. У меня нет времени и желания объяснять. Кали, ты — моя Слуга отныне. Служи мне исправно, и я обязательно отблагодарю тебя.

— Что я должна делать?

— Приводить Души в Очередь Решений. Ты все поймёшь, Кали.

— Меня всегда так звали? — это не может быть так, имя совершенно чужое для меня.

— Нет. Это я нарекла тебя именем Кали.

— А какое было раньше?

— Это всё уже не важно. Теперь ты — Кали, Слуга Смерти.

Внезапно фигура растворилась, а помещение изменилось. Теперь я стою в тёмной комнате. На стенах висят подсвечники, в них горят свечи, но света это не сильно прибавляет. Стены из чёрного камня, на полу — пушистый чёрный ковер, потолок такого же цвета. В комнате есть шикарная кровать, а в углу — письменный стол и кресло. Собственно — всё. Реально, абсолютно всё. Ни окон, ни дверей. Но меня, как ни странно, это не сильно расстроило — в гробу было страшнее. А тут есть уютная кровать — уже что-то! Только вот, зачем она мне нужна, если я умерла?

Не найдя ответа, я вздохнула и забралась на мягкую постель. И что дальше? Интересно, а Слуги Смерти так и должны выглядеть? Потому что я до сих пор в своих потрёпанных вещах и без обуви. А руки исцелились, будто я и не пыталась совсем недавно выбраться из гроба. Только волосы растрёпаны. Ладно, я подожду. Когда−то же что−то должно проясниться! Самое удивительное — мне абсолютно спокойно. Ах, ну да, я же умерла. А покойники — народ не суетливый.

Слуга Смерти…. Чем они занимаются? Это почётно? И что ещё за Очередь Решений, куда я могла отправиться? Ладно, Смерть сказала, что этим я и буду заниматься — доставлять Души в эту самую Очередь, тогда и посмотрю. Ха, Смерть сказала, надо же. И почему она назвала меня Кали? Хотя — не так уж это и важно.

— Кали! — эхом раздалось в комнате.

Голос другой. Я приподнялась на кровати и огляделась. В кресле стал проявляться силуэт мужчины. Чёрные волосы, бледный, симпатичный. В тёмном строгом костюме и начищенных до блеска туфлях. На вид ему, наверное, лет пятьдесят. Проявившись полностью, мужчина приветливо мне кивнул и сдержанно улыбнулся:

— Здравствуй, Кали. Рад, что ты теперь — моя сестра.

— Сестра? — не поняла я, сдвинув брови.

Он снова кивнул:

— Именно. Все мы — дети Смерти. Меня зовут Виктор. Я пришёл ответить на твои вопросы.

Я вздохнула, собираясь с мыслями:

— Хорошо. Где мы, Виктор?

— Это — твои покои.

— Что я должна теперь делать?

— Во−первых — переодеться, — Виктор постарался сдержать улыбку.

— Как? Где мне взять одежду? — шкафа я тут не заметила.

— Придумай, — он пожал плечами. — Представь, в чём хочешь быть.

— А как, если я не знаю даже — как выгляжу?

Виктор взмахнул рукой, и на стене появилось зеркало, во весь мой рост. Я осторожно подошла к нему, вглядываясь в своё отражение. Вот теперь верю, что я его сестра. Мы похожи! У меня такие же смоляные, только длинные, волосы, чёрные глаза, слишком тонкий (как мне показалось) нос и бледная, будто прозрачная кожа. Порадовали густые ресницы и бровки симпатичной формы. А вот худощавая фигура и небольшой рост — расстроили.

— Я всегда так выглядела? — вид у меня, конечно, достаточно болезненный. — В смысле, при жизни тоже?

— Волосы были другими, цвет глаз тоже. И кожа не такая бледная.

— А возраст? Мне же от силы — лет восемнадцать! И то — с натяжкой! — я махнула рукой на своё отражение, будто Виктор меня и без него не видел.

— Ну да, — согласился он. — Наверное, столько и было. Волосы у тебя при жизни русые были, но так тебе больше подходит.

— Вы видели меня раньше?! — обрадовалась я.

— Да. За несколько минут до смерти. Я ведь должен был отвести тебя в Очередь Решений, но Госпожа Смерть решила даровать тебе бессмертие.

— Почему она так решила?

— Мне это неизвестно. Но обычно она делает так, когда считает гибель человека несправедливой.

— А как погибли вы?

Виктор отвернулся:

— Не думаю, что это важно.

— Простите. А вы знаете, как я оказалась в гробу?

— Нет. Я появился, когда ты уже находилась там.

— Как мне узнать, кто со мной это сделал?

— Никак, — он пожал плечами. — Не думай о своей прошлой жизни, Кали, её не было отныне. Есть только то, что происходит сейчас. Ты всё равно ничего не изменишь. Это я тебе на личном опыте говорю.

— А вы давно… служите здесь?

— Достаточно. Честно говоря, особо и не считал. Думаю, лет пятьдесят.

— Ого! Не надоело?

— Это веселее, чем сидеть в Очереди Решений! — усмехнулся Виктор.

— Кстати, а что это за Очередь?

— В ней Души ожидают своей участи. Если Душа сделала хоть что−то хорошее в своей жизни — ей предоставляется выбор: отправиться на покой, в место, называемое людьми раем, либо переродиться в новое тело, снова жить среди людей. Если же ни одного хорошего поступка не было — Душа навсегда отправляется в ад. Что там — никто не знает, оттуда ещё не возвратился ни один.

Я сглотнула. Слава Богу, я, кажется, туда точно не попаду.

— А кто всё это решает?

— Госпожа Смерть.

— Значит, есть ещё и Госпожа Жизнь?

— Конечно. Она — следующая инстанция для Души после Смерти. Решив вернуться к людям, Душа отправляется к Госпоже Жизни, туда её отводят Слуги Жизни. Там решается, кем Душа переродится. В основном, Жизнь идет от исходника. Например, ты бы, скорее всего, вернулась к людям, родившись в мужском теле. Но есть и исключения.

— Так и что же мне нужно делать?

— Переодеться.

Я сникла:

— Как? Вы можете подсказать?

— Нет, ты должна сама. Не знаю, как это работает. Я захотел такую одежду, и получилось.

— Сразу получилось?

— Сразу, — похвастался Виктор.

— Ладно, попробую, — вздохнув, я зажмурилась и представила себя в другой одежде.

— Ну и выбор, — презрительно произнёс Виктор.

Я открыла глаза и снова глянула на своё отражение. Чёрные штаны в облипку, такого же цвета рубашка и балетки. Волосы распущены.

— Не то? — странно, но я даже не удивилась, что у меня вышло.

Кажется, будто я не могу чувствовать. Ну, то есть — сильно чему−то удивиться, или испугаться… вообще ничего.

— Тебе решать, в чём ходить, — безразлично ответил он.

— Ладно. Что дальше?

— Жди зова.

— Зова?

— Да. Ты почувствуешь, когда Душа тебя призовёт.

— И куда нам потом идти?

— Ты все поймёшь, Кали.

— А как отсюда−то выйти? Ну, тут же нет выхода.

— Думаешь, тебе для этого нужны двери? — хихикнул Виктор. — Не заметила, как я появился?

— Я так тоже теперь умею?

— Конечно. Можешь попасть в любую точку планеты, стоит только подумать о ней.

— Просто так? А как же люди? Меня же заметят!

Виктор рассмеялся:

— Кали, люди тебя не могут видеть.

Я немного подумала над его словами.

— Хм. Так себе бессмертие получается.

— А ты что хотела?

Я снова задумалась.

— Ну… возможно — валяться где−нибудь на пляже, потягивая свежевыжатый сок, и знать, что спешить никуда не надо. Вот — хорошее бессмертие.

— А ты такое бессмертие заслужила? — он приподнял одну бровь.

— Аргумент, — согласилась я. — Но, только боюсь, мне такое уже и не светит, как бы я ни старалась.

— Не обязательно. Госпожа Смерть справедлива. Отслужишь ей преданно — она тебя наградит.

— И сколько же надо отпахать?

Виктор улыбнулся и пожал плечами:

— Только она и знает.

— Но вы, например, долго уже на неё работаете. Где благодарность?

— Пятьдесят лет — очень мало для вечности. И я отказался от её благодарности.

— А что она предлагала?

— Переродиться.

— Почему же вы отказались? — удивилась я.

— Кали, любопытство — не лучшая черта для Слуги Смерти.

Я вздохнула:

— Ладно. В общем, я жду зов, иду за Душой, веду её в Очередь Решений, а потом?

— А потом — свободна, до следующего зова.

— И часто они бывают?

— Когда — как. И, Кали, мой тебе совет — не говори с ними, пока вы будете в пути в Очередь.

— Почему?

— Просто — не говори, — тихо произнёс Виктор и растворился, будто его и не было.

ГЛАВА 2

Я снова забралась на кровать. И когда же будет этот зов? А ведь адская у меня работа — Души в последний путь провожать! У Слуг Жизни дело−то поприятнее. А Виктор, значит, меня собирался провожать… и почему он появился не раньше? Как же мне узнать, кто со мной так жестоко поступил? За что? И самое главное — кем я была? Закусив губу, я задумалась. Если зова нет — я свободна? Он будет для меня везде слышен, или обязательно ждать здесь? Ладно, рискну. Итак, Виктор сказал, что я могу попасть в любую точку планеты, стоит только подумать. Что ж, хочу оказаться там, где закопали моё тело.

Комната перед глазами стала расплываться, а через пару секунд я оказалась посреди кладбища. Под ногами — свежая могилка. Ни креста, ни какого−то опознавательного знака. Как я и думала, хоронили меня не с почестями. От осознания того, что в могиле лежу я, точнее, моё тело, стало не по себе. А на улице−то, кстати, темно уже. На кладбище — ни души, только мне заняться нечем. Ну, хоть кто−то ко мне на могилку пришёл. Кроме меня это, кажется, больше некому сделать. Ладно, надо хотя бы попытаться узнать, где я.

Пройдясь по кладбищу и прочитав надгробия, я мало что выяснила. Имена и даты, больше, в принципе, ничего. То, что написано — я понимаю, но могу предположить, что это такой бонус мне, как Слуге Смерти. Скорее всего, я теперь любой язык понимаю. В конце концов, мне за Душами по всей планете мотаться, наверное. А если Виктор советовал мне с ними не говорить, значит, понимать я буду всех. И почему не говорить? Так, позже об этом узнаю. Сейчас надо понять город, или хотя бы страну, в которой я жила. Ведь если меня здесь похоронили, то и жила я тоже здесь?

Выйдя с территории кладбища, я побрела, куда глаза глядят. То, что меня никто не видит, стало очевидно моментально. Было даже странно немного. Вот иду я, стараюсь обходить прохожих, а они меня в упор не видят. Пару раз особо наглые даже сквозь меня прошли, приводя меня в ярость. Ну что за неуважение? И пусть, меня не видно, но можно же хотя бы так не маневрировать, чтобы я могла выбрать правильную сторону отхода! В общем, по прошествии некоторого количества времени, я забрела в супермаркет, где обнаружилась газета с новостями. Лондон, товарищи. Нет, не то, чтобы я надеялась, например, на Камерун, но… Лондон?! Могу с уверенностью сказать, что не знаю этого города. Ну, вот нет у меня ощущения, что я ходила по Лондонским улицам! Но моё тело здесь, и это аргумент весомый. Вряд ли я при жизни была такой важной, что меня даже в другую страну вывезли, чтобы там убить. Судя по тому, как я выгляжу — я только недавно школу закончила, разве до меня было кому−то дело? Хотя — точно было. А ещё, кстати, я заметила, что не отражаюсь вообще нигде. У меня в покоях что, волшебное зеркало? Хм.

Выйдя из супермаркета, я присела на свободную лавочку в парке неподалёку. К слову, лавочек было шесть, и все они были свободными. Внезапно почувствовав себя жутко одинокой, я тяжело вздохнула. А ведь всё, теперь я навсегда останусь одинокой. Никого в моей жизни уже не будет. Разве что Души, постоянно мелькающие в моей новой работе, и всем сердцем меня ненавидящие. А это точно будет так, не думаю, что будут те, кто обрадуется моему появлению. А хотя… случаи ведь разные бывают.

Вот, например, взять мою ситуацию. Я молилась (пусть и не буквально), чтобы поскорее умереть и была бы рада появлению Виктора. Первые секунд пять. А потом, когда поняла бы, что он ведёт меня на встречу со Смертью, которая будет меня судить, я бы точно его возненавидела. Потому что, кажется, хороших поступков в моей короткой жизни не было. Иначе не могу объяснить свою смерть. Хороших людей не закапывают заживо на кладбище без опознавательных знаков.

Пока я размышляла, на лавочку рядом со мной присели парень и девушка. Я подвинулась, но уходить не собираюсь. Вон, там ещё пять свободных, а на эту я первая села. Парочка принялась страстно целоваться, действуя мне на нервы. Как вовремя появились! Я как раз жалела бедную себя из−за печальной участи одиночки навека. А тут прямо наглядное пособие, чего в моей жизни уже точно не будет. Точнее, в моей смерти. Мне захотелось расплакаться, но, кажется, я больше этого не умею. Вот чувства именно такие, а на действиях не выходит. Интересно, получается, что мне больше не нужны ни еда, ни сон? А зачем тогда у меня кровать стоит в покоях? Поиздеваться? Ещё бы холодильник с персиками поставили! Персики! Я точно любила этот фрукт. Вздохнула и нахмурилась. Лучше бы что−нибудь полезное вспомнила. Но, с другой стороны, память о нежной любви к персикам даёт верить в то, что я, хотя бы, была жива. Ещё сегодня утром была. А теперь сижу тут, невидимая, и любуюсь на влюблённых. Да, я им завидую. Я тоже хочу любить кого−то. Хочу, чтобы любили меня. А я даже заплакать теперь не могу, какая любовь?!

— Я буду любить тебя вечно! — пылко признался парень своей пассии, а я закатила глаза.

— Ой, ну не заливай!

Жаль, что они меня не слышат.

— Я тоже буду любить тебя вечно! — ответила девушка, и они в сотый раз поцеловались.

— Ну, ребята, это вряд ли. Жить вечно получится только в одном случае, — я указала на себя. — А тут, скажу я вам, не до любви.

Ну и пусть, они меня слышат. Главное, что я нахожусь в обществе. А тем временем, и остальные лавочки заполнились такими же влюблёнными парочками. Интересно, а у меня был парень? Жаль, если был, тогда он точно будет страдать, ведь я больше не приду. А хотя, меня, скорее всего, никогда и не найдут, не придётся ему переживать по поводу моей кончины. Просто навсегда останусь пропавшей без вести. Наверное, сначала меня будут искать, если есть вообще, кому это делать, но пройдёт время, и обо мне просто забудут. А потом, возможно, я явлюсь за Душой кого−то из своих близких и не узнаю её. А Душа меня узнает? Ведь, как ни крути, а выгляжу я немного иначе, если верить словам Виктора. А человека очень меняет другой цвет волос и глаз.

Я снова вздохнула и поднялась.

— Удачи вам, ребята. Надеюсь, что больше мы с вами не увидимся. Хотя бы в ближайшее время. Уж постарайтесь.

Я снова побрела, куда глаза глядят. Да, скучновато. Найти бы друга. А вот интересно, нас, Слуг Смерти, много? Если мы можем общаться, а практика с Виктором показывает, что это так — то, значит, можем и подружиться? А что, я была бы рада. По крайней мере, собеседник бы нашёлся. Жаль только, что поговорить со мной особо не о чем. Ну, у меня нет забавных историй из жизни, я даже не помню, чем увлекалась. Кроме персиков. Но тогда я могу быть прекрасным слушателем! А это, знаете ли, сейчас большая редкость. Мало где встретишь человека, который бы слушал искренне и с интересом. А я буду! Найти бы теперь, кому предложить свои свободные уши!

Остановившись у жилого трёхэтажного дома, я залюбовалась на горящий в окнах свет. Там кипит жизнь, люди занимаются привычными делами. Никто из них даже и не думает о том, что в следующую секунду всё может оборваться. А потом ты обнаруживаешь себя в гробу. Так, ну хватит уже себя жалеть! Тоже мне, жертва. Положили в гроб — значит, заслужила. Наверное. Ладно, мне пора. Погорюю у себя в покоях.

Я, кстати, даже мысль додумать не успела, а уже стояла посреди стен из чёрного камня. Устроившись на уютной кровати, я закрыла глаза и представила, что сплю. Не получилось. Тогда стала считать свечки в подсвечниках. Времени это много не заняло, двенадцать свечей сосчитать недолго. А зова всё не было. Вот никогда бы не подумала, что чья−то смерть способна развеять мою скуку, и что я буду даже желать этого. О, а вот у крайней свечки слева огонёк не такой яркий, как у остальных…

— Кали, Кали, Кали!− зазвенело в голове.

Меня бросило в холод, я подскочила, как ошпаренная. Зов! Я слышу! Я бегу!!! Я уже в пути!!!

Оказавшись на крыше высотного здания, я сначала даже растерялась немного. А где Душа? А потом я увидела его. Да ладно, вы шутите?! Самоубийца?! Сразу?

У края крыши стоял мужчина, а меня вдруг, от осознания того, что я сейчас стану свидетелем того, как он разобьётся в лепёшку, разразила паника.

— Эй! — заорала я. — Отойди оттуда!

На мою радость, он обернулся. Он слышит меня?! И, кажется, даже видит, потому что смотрит именно на меня.

— Ты кто такая? — прокричал мужчина в ответ.

Я подкралась ближе.

— Пожалуйста, не делай этого!

— Кто ты? — он напрягся, когда я подошла ещё ближе. — Стой на месте!

Послушно замерев, я подняла руки, показывая, что не опасна.

— Не прыгай, пожалуйста… живи…

— Я не могу!!! — вдруг заорал мужчина отчаянно. — Я всё проиграл! Всё, понимаешь?! Мне нечем платить!!!

— Деньги?! — удивилась я. — Это не повод, поверь мне! — надо же, только потеряв жизнь, понимаешь, что на самом деле было важным. — Как тебя зовут?

— Грэг, — сглотнув, ответил он.

Он не хочет прыгать. Иначе бы уже сделал это.

— Грэг, — вздохнула я. — Пожалуйста, отойди оттуда…

— Кто ты? Как тут оказалась?

— Шла мимо, — больше я не нашла, что придумать.

Не скажу же, что явилась по его Душу. Буквально причём. И почему он меня видит? Я Виктора не видела, только слышала. Хотя, у меня там и места было не много…

— Как тебя зовут? — от края он не отходил.

— Кали. Не прыгай, Грэг. Это не повод.

Потянулась долгая минута, мужчина стоял перед выбором.

— Ты побудешь со мной немного?

— Конечно! — обрадовалась я. — Сколько угодно!

Грэг, наконец, отошёл от своей гибели и приблизился ко мне.

— Кто ты, Кали? Выглядишь ты странно.

— Ты сейчас тоже, думаю, не в форме, — пошутила я.

Мокрый от пота, с красными глазами, щетиной и слипшимися волосами, Грэг, и правда, выглядел не очень. Но ничего, главное, что живой.

— Ты не уйдешь?

— Я же обещала.

— Обещала. А то я прыгну.

А вот это уже некрасиво с его стороны. Нет, чтоб поблагодарить, так он ещё и шантажирует.

Я подняла одну бровь:

— Шантаж?

— Да, — просто ответил он. — Пойдём?

Мы, в молчании, стали спускаться вниз по лестнице. А я всё это время размышляла над тем, как на мой поступок отреагирует Госпожа Смерть. Я должна была привести Душу Грэга к ней, а вместо этого спасла ему жизнь. Чёрт. Наверное, и общаться с ним я смогла по причине того, что он должен был умереть. Ведь я же слышала Виктора перед своей смертью. Вот только…

— Грэг? — он шёл спереди.

Мы, тем временем, уже вышли на улицу.

Мужчина обернулся:

— Что?

— Ты меня видишь, — прозвучало с утверждением.

— Конечно. Кали, ты наркоманка?

— Чего?! — изумилась я.

Да ещё спросил так просто, будто погоду узнал!

А Грэг пожал плечами:

— Моя сестра была наркоманкой, вы похожи. А ещё ты вопросы странные задаёшь. Куда идем?

Оглядевшись, я задумалась. Знать бы ещё, где мы. Если спрошу — только докажу его теорию по поводу наркоманки.

— Да всё равно, куда, — пожала я плечами, замечая, как люди оглядываются на моего собеседника.

Ха, да меня же больше никому не видно! Они точно думают, что Грэг больной. Но горе−самоубийца пока косых взглядов не заметил и порылся в карманах.

— У меня осталось немного, хватит на пару стаканчиков горючего. Тут кафе через дорогу, — он указал на здание напротив. — Пойдём?

Я закусила губу, думая, что ответить. Представляю, как Грэг будет выглядеть со стороны, когда мы сядем за столик. Он закажет выпивку на двоих и будет говорить со мной. И что вот мне делать? И почему он всё ещё меня видит?!

— Кали, ты уснула? Пойдём, — Грэг шагнул на дорогу.

Дальше события стали развиваться так стремительно, что я не успела среагировать. Заскрипели тормоза летевшей на нас машины, но водитель так и не смог её остановить. Автомобиль снёс Грэга с ног, тот отлетел в сторону кафе, на другую сторону улицы, и разбил головой витрину. А машина, пролетев сквозь меня, врезалась в дом, из которого мы только что вышли. Всюду слышались крики очевидцев, а я стояла, закрыв рот руками. Тело Грэга, истекая кровью, осталось лежать у кафе, а его Душа уже бежала ко мне.

— Кали, ты в порядке?!

Я сглотнула. Если бы могла — я бы точно сейчас плакала.

— Ты не в порядке, — тихо ответила я, указывая на труп.

Он обернулся и застыл.

— Я…

— Ты умер, Грэг…

ГЛАВА 3

Прошло минут пять, а мы всё стоим. Вокруг суета, люди пытаются привести тело Грэга в сознание, достают из машины пострадавшего водителя, а мы просто за всем этим наблюдаем. Душа Грэга пребывает в шоке, да и я, честно сказать, тоже. А уж что говорить в таких случаях — понятия не имею. Вот же ситуация…. Самое ужасное, что я так и не смогла его спасти.

— Кали, кто ты? — тихо проговорил он. — Ты — Смерть, да?

Я, почему-то чувствуя вину, опустила голову:

— Нет, я её Слуга.

— Слуга? Ты на крышу за мной пришла?

— Да.

— Зачем тогда отговаривала прыгать?

Я вздохнула:

— Я… я не знаю, что ответить…

— Ты что, всех спасти пытаешься? Так себе ты работник у Смерти…

— Ты у меня первый, — призналась я. — Я не хочу…

— Зачем же тогда служишь ей? — перебил Грэг.

— Моего согласия не спрашивали.

— Хм…, — больше ему, наверное, нечего было ответить. — И что теперь? Ты отведёшь меня в загробную жизнь?

— Не совсем. Честно говоря, я не знаю, что делать дальше.

— Мне повезло с ангелом, — невесело усмехнулся он.

— Я не ангел. К сожалению.

Душа грустно улыбнулась:

— Ангел, Кали. Ты хотела меня спасти. Спасибо.

— У меня не вышло, — жаль, что я не могу плакать.

— Всё равно, спасибо, Кали. Куда бы ты меня не отвела — я тебя не забуду.

— Наверное, и я тебя тоже.

— Ну, пошли? — Грэг подмигнул, стараясь не показывать своего страха.

Теперь, кстати, он выглядел иначе. Он был чистым, я вижу настоящую Душу человека! В глазах больше не было отчаяния и злости, только страх неизвестности. Наверное, это, и правда, жуткое чувство.

— Ладно, — вздохнула я. — Мне говорили, что я пойму, куда идти. Ты готов, Грэг?

Он в ответ протянул мне руку. Тёплая, его рука была тёплая. Как только я коснулась его, город растворился в странном тягучем тумане и постепенно превратился в длинный белый коридор. Ни окон, ни дверей, только дорога прямо, и всё прозрачно−белоснежное.

— Видимо, нам туда? — я указала вперёд. — Наверное, когда−то там будет дверь.

Мы с Грэгом двинулись в путь.

— Мне страшно, Кали, — прошептал он.

— Мне тоже, — призналась я.

Надо же, я не испугалась самой Госпожи Смерти, а теперь трясусь от страха.

— Как ты оказалась в Слугах Смерти?

— Умерла.

— Значит, и мне предложат?

— Не знаю.

— Я не хочу так. Уж лучше в ад, чем провожать людей в последний путь.

Я невесело усмехнулась. Наверное, он прав. Так себе у меня занятие.

— Говорила же, Смерть меня не спрашивала.

— Она страшная?

— Я не успела толком разглядеть. Но голос жуткий.

— А как ты умерла? Прости, если лезу не в своё дело. Мне просто очень страшно, вот и пытаюсь хоть как−то отвлечься, — признался Грэг.

— Я не помню ничего из своей прошлой жизни, кроме своей смерти. Меня похоронили заживо.

— Ужас какой! — посочувствовал мой спутник.

— Угу, — вздохнула я. — Ну, а ты? Неужели, стоило? Из−за денег бросать близких, бросать жизнь…

— У меня не было никого. Только сестра, но она уже умерла. Поэтому и не жаль особо жизни.

— А семья? Дети?

— Не сложилось, — печально вздохнул он. — Кали, что со мной будет дальше?

Я немного помолчала.

— Пожалуйста, скажи, что ты в своей жизни успел сделать что−то хорошее! Тогда у тебя будет шанс вернуться и прожить жизнь заново.

— Я не знаю… я воспитывал сестру, мы из детского дома. Как только мне восемнадцать стукнуло, я над ней опекунство оформил и забрал её оттуда. Ей тогда только двенадцать исполнилось. Мне пришлось много работать, дома почти не бывал…. А она в шестнадцать на иглу села. Я не сразу заметил даже, лечить её пытался. А в девятнадцать её не стало, не уберег. Ну, я с горя и загулял, пустился во все тяжкие. Стал пить, в карты играть. А сегодня вот все проиграл, ещё и должен остался. Нет у меня хорошего, Кали.

— Сестра — твоё хорошее, — подбодрила я. — Уверена, что у тебя будет шанс прожить другую жизнь!

— Только, наверное, прежнюю я и не вспомню, — усмехнулся Грэг.

— Я не перерождалась и всё равно ничего не помню! Так что это не страшно, а иногда, наверное, даже и к лучшему. Главное, что шанс будет, я знаю.

— Смотри, — он указал на появившуюся впереди дверь.

— Кажется, пришли, — со страхом произнесла я.

Дверь, как только мы подошли, распахнулась. А там… тысячи Душ ожидали своего часа. В тишине, каждая Душа с замиранием сердца ждала своей участи в Очереди Решений. Боюсь даже представить, как это страшно. И, кажется, достаточно долго.

Когда мы вошли, никто почти не обратил на нас внимания. А потом, совершенно из ниоткуда, появилась другая дверь, и в странную необъятную комнату с белыми стенами, потолком и полом вошли женщина с холодным безразличным взглядом и мальчик лет десяти, в глазах которого застыл дикий ужас. Женщина надменно кивнула испуганной Душе и растворилась, а к Очереди Решений присоединилась ещё одна пара. На это раз Виктор привёл Душу старика. Мой знакомый пожал подопечному руку и тоже растворился. Вот, почему никто не придал значения нашему с Грэгом появлению — каждую минуту Очередь пополняется. Только, конкретно никакой очереди и нет. Тот, кто следующий идёт на Смертный Суд — просто испаряется, не успев даже испугаться. Хотя, напуганы они здесь все.

Я с опаской посмотрела на Грэга, а он грустно улыбнулся:

— Тебе пора, Кали. Спасибо.

— Точно не за что, — горько усмехнулась я. — Мне жаль…

— Царствие мне небесное, да? — он старался не унывать.

— Нет, Грэг. Смерть даст тебе право выбора. Выбирай жизнь и не смей больше её так глупо упустить.

Он вздохнул, пытаясь скрыть страх:

— Так я её увижу?

Я кивнула:

— Удачи тебе, Грэг. Пусть, ты в другой жизни меня и не вспомнишь, но я о тебе не забуду. Уж не знаю, радостно ли тебе будет от того, что тебя будет помнить Слуга Смерти.

Мы на прощание обнялись и я, вздохнув, отправилась в свои покои. Перед глазами уже возникли стены из чёрного камня, как вдруг картинка поменялась, и я увидела перед собой пугающий трон. По спине пробежал холодок от дурного предчувствия.

— Ка−а−а−ли, — тон не предвещает ничего хорошего. — Какую работу ты должна выполнять, Кали? — вкрадчиво поинтересовалась Госпожа Смерть.

Я сглотнула. Лица снова было не видно, но взгляд, прожигающий насквозь, был точно направлен на меня.

— Доставлять Души в Очередь Решений.

— Так, — кивнула она. — Ты в здравой памяти, это хорошо. Объясни мне тогда, почему ты этого не сделала?

— Сделала…

— Не сразу, верно?

— Верно, — тихо призналась я.

— Кали, так делать нельзя.

— Простите…

— Этого ведь больше не повториться? Да, Кали? — с нажимом произнесла Смерть.

Как−будто у меня есть выбор!

— Я постараюсь.

С трона снова раздался жуткий треск. Она смеётся? Что я такого сказала?

— Кали, ты постараешься?! — веселилась Госпожа Смерть. — Вот это ответ! Она постарается больше никого не спасать!!!

Я хлопала глазами, ожидая, когда Смерть отсмеётся. Нет, ну а что ещё я могла ей ответить? Мне жалко эти Души, я не хочу, чтобы они умирали! И, тем более, не хочу быть свидетелем их смерти. Она что, не видела этого во мне, когда брала на работу?! Да если бы я знала, на что подписываюсь — лучше бы ещё в гробу полежала, там всё равно уже недолго оставалось! Сидела бы сейчас себе спокойно в Очереди Решений! Уж лучше там, чем Смерти служить! Сколько мне ещё предстоит увидеть?! Мне уже до слёз жаль одного только Грэга, а сколько их таких ещё впереди?!

— Кали, на первый раз я тебя прощу, — отсмеявшись, решила Смерть. — Но лучше тебе так больше не делать, не нужно меня гневить, Кали. В наказание ты отправишься за следующей Душой вне очереди. Если уж ты такая жалостливая — ты надолго запомнишь этот урок. Если для Души пришло время — никто не имеет права вмешиваться, я всё равно её заберу. Навсегда это запомни. Никогда не иди против меня, Кали. Это очень опасно. Для тебя. А теперь приведи мне Душу, которая погибла по твоей вине. Только по твоей.

— Кали, Кали, Кали!!! — опять прозвенело в голове.

Я послушно отправилась на зов.

Больница. На кровати, весь в каких−то проводах, лежит человек. Тот самый водитель, чья машина сбила Грэга. Я закусила губу, стараясь не встречаться с мужчиной взглядом, а он смотрел на меня с ужасом.

— Кто ты? — прохрипел он.

— Простите меня…, — я отошла к окну, повернулась к нему спиной и прислушалась к аппарату, выдающему звуки сердцебиения пациента.

— Кто ты?! — паниковал он, увеличивая скорость своего пульса.

Когда аппарат запищал громче и быстрее, в палату вбежали две женщины в белых халатах.

— Кто она?! Кто эта девушка?! — как мог, кричал мужчина.

— Успокойтесь, здесь никого нет! — медсестры пытались спасти пациента, для которого всё было уже решено.

Из−за меня. Я застыла статуей, желая, чтобы это скорее кончилось. Этот человек погибнет по моей вине.

— Она пришла за мной! Это Смерть! Она пришла!!! — почти рыдал мужчина.

Я слышала, как он метался по больничной койке, но не могла ничем помочь. Оставалось только ждать.

— Врача, зови врача! — прокричала одна медсестра другой.

Женщина убежала, но было уже поздно — аппарат запищал беспрерывно. Это означало, что его сердце остановилось. Я медленно обернулась. Душа мужчины ошарашено смотрела на своё тело, пока вокруг него суетились медики.

— Кто ты? — он попятился от меня назад. — Не подходи ко мне!!!

— Простите меня, — почти прошептала я, двигаясь в его сторону.

— Не подходи ко мне!!! — наблюдать, как трясёт человека только от одного моего вида, мне ещё точно не приходилось, уж такое бы я не забыла.

— Пожалуйста, дайте мне свою руку, — я протянула к нему ладошку. — Обещаю, я не сделаю вам больно.

Понимая, что у него нет выбора, мужчина дрожащей рукой схватился за меня, запуская тем самым наш путь. Палата растворилась, мы оказались в белоснежном коридоре.

— Где мы? Кто ты?

Я, вздохнув, повела Душу вперёд.

— Простите меня…. Вы умерли. Я веду вас в Очередь Решений, где Госпожа Смерть будет вас судить. Я Кали, её Слуга.

— Кали, спаси меня, пожалуйста, — взмолился он, крепче сжимая мою руку. — Я не хочу умирать…

— Это уже случилось. Я не могу помочь, простите…

Мужчину снова затрусило, а мы, к счастью, уже подошли к открытым дверям.

— Удачи вам, — пожелала я, опуская голову.

— Кали! — позвали рядом.

— Грэг? Ты всё ещё здесь?

Мой знакомый подошёл к нам.

— Ага. Говорят, можно долго ждать. Тут, вроде, времени нет, но некоторые достаточно давно здесь. Привет, — грустно улыбнулся он своему несчастному убийце. — Мне жаль…

— Мне тоже, — тихо ответил тот и отошёл в сторону.

Я виновато взглянула ему вслед.

— Ты без отдыха?

— Это внеочередной, — наверное, Грэгу не стоит знать, кто этот человек. Только я виновата, а им теперь находиться здесь вместе.

— Кали, тебя наказали из−за меня? — догадался Грэг.

— Он и был моим наказанием, — и я всё уяснила.

— А… прости, Кали. Не стоило тебе пытаться.

— Пытаться всегда стоит, — не согласилась я. — Я пойду?

— Конечно, — грустно улыбнулся он. — Может, ещё увидимся.

Опустив голову, я пожелала поскорее оказаться в своих покоях. Вот, зачем кровать. Я легла на спину, закрыла глаза и постаралась забыть всё, что со мной произошло за эту долгую ночь. Бесконечную ночь в моей смерти.

ГЛАВА 4

Уснуть, разумеется, не вышло. Зато получилось погрузиться в странный транс, я будто перестала существовать. Как же хорошо! В голове не осталось ни одной мысли, а тело стало чужим. Внезапно почувствовав невесомость, я распахнула глаза. Чёрт, я что, вышла из тела?! Я же вижу себя со стороны! Тело всё так же лежит на кровати, а я парю под потолком. Это ещё что такое?!

А потом вдруг мои покои растворились, и я оказалась в белоснежном коридоре. Путь в Очередь Решений?! Я что, умерла?! Ещё раз?! Не понимая, что теперь делать, я побрела вперёд, стоять тут всё равно бессмысленно. Но я не могла снова умереть, меня же и так не было! А когда я окажусь на Суде у Смерти — она убьет меня ещё раз. Я ведь обещала на неё работать, а сама взяла и опять умерла. Ха, нашла решение проблемы, кажется. Впереди появилась дверь, которая приветливо открылась, когда я подошла. Шагнув в необъятную комнату, я вздохнула. Ладно, оправдаюсь тем, что умирать я не хотела. Да нет, конечно, хотела! Но не планировала. Не знала же, что это возможно.

— Кали? — удивлённый Грэг снова оказался около меня.

— Ты всё никак не дождёшься? — грустно усмехнулась я.

— А ты почему одна?

Я сглотнула.

— По−моему, я умерла.

— Опять? — изумился Грэг, поднимая брови вверх. — Это как так!?

— Не знаю…

— Но такое, разве, возможно?! Ты же уже…

— КАЛИ!!! — взревел жуткий голос в голове.

Грэг перед глазами мгновенно растворился, а я, если б могла — точно бы сейчас поседела от ужаса. Госпожа Смерть в ярости. Когда её покои сформировались полностью, я испуганно заморгала. В этот раз, как только я появилась, Госпожа Смерть вскочила со своего величественного трона и в одно моё моргание оказалась передо мной. Я съёжилась и зажмурилась, чтобы не закричать от леденящего душу страха. От неё веяло могильным холодом, и в этот раз я смогла разглядеть тайну, скрывающуюся под капюшоном. У неё нет лица!!! Чёрная бездна и только глаза, горящие красным пламенем и прожигающие меня насквозь. Я не испугалась Смерти? Беру свои слова обратно.

— Как ты посмела?! — прорычал загробный голос, заставляя волосы на моей голове зашевелиться от страха.

— Простите…, — промямлила я, медленно опуская голову и открывая глаза.

Она выше, чем я думала. Смотреть в чёрный балахон не так уж и страшно, но гореть от жуткого взгляда, если она его не отведёт, мне осталось недолго. Она сожжёт меня дотла.

— Кали, как ты смогла умереть ещё раз? — это было сказано уже спокойнее.

— Я… я не знаю…

— А знаешь, что бывает с теми, кто отказывается мне служить? — зловеще поинтересовалась Госпожа Смерть. Я хотела ответить что−нибудь типа: «нет, не знаю», но мой задергавшийся предательски и совершенно самопроизвольно подбородок, не дал мне и слова сказать. — Ты думала, что таким образом сможешь избежать своей работы?! — шипела Смерть, всё ещё стоя в миллиметре от меня. — Нет!!! — тут я аж подскочила от неожиданности и громкости звука. — Ты — моя Слуга, Кали! И ты отслужишь мне исправно! Столько, сколько этого захочу я!!! Тебе ясно?!

— Но я не могу…, — осмелилась я пробормотать.

Наступила зловещая тишина. Всё время, пока Смерть молчала, у меня было ощущение, будто она роется в моём сознании. Во мне копошились изнутри, и это не очень приятно.

— Ты привязалась к одной из Душ, — констатировала Госпожа Смерть. — У Души Грэга не будет выбора, ты знаешь об этом?

— Нет! — выдохнула я. — Пожалуйста, дайте ему шанс!

— Кто ты, Кали?

До меня стало доходить, что она хочет. Надо же, сама Госпожа Смерть опускается до шантажа! Ну, а я? Когда я успела привязаться к Душе Грэга?!

— Я — Слуга Смерти, — ответила я еле слышно.

— Умница, — одобрила она и в мгновение ока оказалась на троне.

— Теперь у него будет шанс?

— Не знаю, его очередь ещё не пришла, — пожала Матушка костлявыми плечами.

— Но это же не честно! Вы обещали!

— Я? Тебе обещала? — презрительно усмехнулась она. — Не выдумывай. Будешь исправно мне служить — возможно, я предоставлю Душе Грэга выбор.

— Возможно?! И сколько же ему теперь ещё ждать своего часа?!

— Это не твоё дело.

— Моё, раз уж мы тут договариваемся, — осмелела я.

С трона раздался треск. Вот, кажется, зачем она меня держит — я её веселю.

— Мы договариваемся?! Кали, не смеши меня! Тебе этой работы не избежать в любом случае. А я, если захочу — предоставлю ему право выбора. Или, если ты будешь исправно мне служить и замолвишь за знакомого словечко.

Намёк понят. Что ж, Грэгу придётся подождать, а мне — очень постараться. Вот же стерва.

Смерть снова рассмеялась:

— Кали, я слышу твои мысли. Отправляйся в свои покои и жди следующего зова. Да куда вздумается — лети, в общем−то. Делай, что хочешь, только не умирай больше, будь так любезна. Возвращение тебя в тело отнимает у меня слишком много сил.

— Зачем я вам? — я не могу не спросить, просто не понимаю этого. — Ведь вы же видите, что эта работа не для меня.

— Не думай, что мне нравится над тобой издеваться. Здесь, скорее, личные счёты. Тебя себе в Слуги хотела Жизнь, а я не уступлю. Ты — моя, Кали. Тебе стоит служить именно мне. И это — твоя работа, поверь мне.

— Но…

— Иди, Кали. Слишком много вопросов.

В следующий момент я уже оказалась в своей кровати. Тело снова было моим, но что−то мне от этого не радостно. Ха, да я у них прямо нарасхват. Ну, а Госпоже Жизни−то от меня что нужно? Хотя, не понятно и то, зачем я Смерти. Но выбора у меня нет. Зато у Грэга будет шанс.

— Кали, Кали, Кали!

В этот раз на зов я не спешила. Раз уж я появляюсь за несколько минут до заветного часа — зачем нестись, сломя голову? Без меня−то Душа не уйдет. Встав у волшебного зеркала, в котором отражаюсь, я немного поправила растрёпанные волосы. Да, косметика бы не помешала, а то вон, Грэг решил, что я наркоманка, а вторая Душа вообще шарахалась от меня. Подумаешь, появилась посреди палаты. Думаю, если бы тогда на моём месте оказалась красотка — человек бы так не испугался. Ладно, пора снова стать свидетелем чьей−то гибели.

Больница. Операционная, кажется. Темно, свет горит только над столом, где и проходит операция. Врачей пятеро, главный — один, остальные ему помогают. Я вздохнула. Напрасно они, кажется, там стараются.

Но вдруг началась суета:

— Пульс снижается!

— Давление, Жень!

— Не выйдет…

— Выйдет! — прорычал хирург, отчаянно пытаясь спасти чью−то безнадёжную жизнь. — Не смей умирать!

Дальнейший разговор я почти не слушала, имя доктора резануло слух, и я застыла, пытаясь хоть что — нибудь вспомнить. Женя. Это Россия? Я точно слышала это имя раньше. Я из России? Но как я в Лондоне тогда оказалась?!

Пока я размышляла, аппарат, отвечающий за звук сердцебиения, запищал одним непрерывным сигналом, а передо мной предстала молодая Душа. Девочка лет тринадцати удивительно спокойно смотрела на своё безжизненное тело, наблюдая за происходящим с грустной улыбкой. А я обратила внимание на хирурга. Он со злостью стянул с рук перчатки, швырнул их прямо на пол и подошёл к зашторенному окошку.

— Жень, ты знал, на что идешь, — тихо произнесла одна из его помощниц.

Он не ответил.

— Не вышло, да? — печально произнесла Душа.

Я повернулась к ней. Девочка меня не боится!? Она даже улыбнуться попыталась!

— Вы за мной?

— Да…

— Это хорошо, одной было бы страшно, — снова улыбнулась девочка, а для меня было неожиданностью, что она обрадовалась моему присутствию.

Я протянула Душе руку, а пока операционная таяла в тумане, обернулась к доктору, который, сгорбившись, так и стоял спиной ко всем. Я почувствовала его боль и тут же испытала к нему сострадание и странное родство. Мне тоже жаль погасшую жизнь…

А в следующую секунду мы уже шли по белоснежному коридору.

— Я Катя, — тихо сказала Душа. — Или вы знаете?

Я грустно улыбнулась:

— Нет. Мне жаль тебя, Катя. Меня зовут Кали.

— Кали, — улыбнулась она в ответ. — Почти как Катя. Я знала, что не выживу после операции.

— Чем ты была больна?

— Сердце. Все врачи говорили, что у меня нет шансов, а один вот решил попробовать.

— Женя?

Катя улыбнулась с теплотой:

— Евгений Владимирович. Он классный! Приходил ко мне в палату, смешил.

— Он очень старался тебя спасти, я видела сейчас.

— Но пришла ты, да?

Я виновато опустила голову, стыдясь своего предназначения:

— Прости… не я тебя выбрала.

— Да нет, Кали, спасибо! Я рада, что больше мне не будет больно! Мне надоели эти капельницы, больничные стены…. Куда ты меня отведёшь?

— В Очередь Решений. Там ты останешься, пока Госпожа Смерть не призовёт тебя на Суд. Тебе предоставят выбор: новая жизнь, или рай, — другого варианта для Кати быть не может, я уверена.

— Я выберу рай.

— Почему?! — удивилась я.

Эта девочка ведь и не пожила толком, а возвращаться не хочет!

— Не хочу больше мучиться.

— Но у тебя ведь будет новая жизнь!

— И что? — она пожала плечами. — Кто точно скажет, что она будет хорошей? Тут ведь, наверное, и не угадаешь. А я и не хочу даже проверять, — совершенно по−взрослому рассуждала девочка. — В раю в любом случае лучше.

Я вздохнула, не зная, что ответить. Что ж, это её выбор. Тем временем, мы оказались в необъятной комнате, полной Душ.

— Удачи тебе, Катя! — грустно улыбнулась я.

— А что пожелать тебе?