Оглавление

Продолжение истории о сверхъестественном мире, но уже от лица дочери Ирины — Виктории.

Жизнь продолжается даже после того, как уничтожен самый главный враг. Совершеннолетие Виктории не за горами, а, значит, ей предстоит сделать самый важный выбор в своей жизни. Но как это сделать, если на пути встречается столько препятствий, сбивающих с толку, сверхъестественные силы в буквальном смысле объявили «войну», а над семьей вновь нависла угроза?

Часть 1

ГЛАВА 1: «НОВАЯ ИСТОРИЯ»

Меня зовут Виктория Линкс, и, так получилось, что я заключаю в себе сразу три сущности: ведьма, вампир и демон. Мама моя — Ирина, потомственная салемская ведьма, когда-то победившая самую страшную нечисть подземного мира, а отец — Адриан, отчасти демон и отчасти вампир, имеющий почетный титул «Хозяина Тьмы». Сказать, что я обычный человек, будет изрядно трудно, хоть и живу я среди обычных людей, даже не подозревающих о существовании сверхъестественного мира. С первого взгляда кажется, что я обычная девушка — кареглазая, русоволосая, с уникально симпатичной мордашкой, но внутри меня кроется потаенный зверь.

Мой лучший друг и соратник — Леон, потомственный ведьмак, телепорт и просто хороший человек.

Наша история началась очень давно и закончится еще не скоро. А пока мы просто ученики «Московского экономического колледжа №8», с обычным студенческим образом жизни, проживающие в общежитии.

— Доброе утро, Вики, — сказал Леон, войдя в мою комнату без стука.

В этом общежитии было два блока — подразделение: мальчики и девочки. Но нам повезло, ведь комната Леона была последней по коридору мальчиков, а моя комната — первой по коридору девочек. Поэтому, мы жили через стенку.

— Доброе, Леон. Нам к какой паре сегодня? — спросила я и мигом поднялась с кровати.

— Ко второй.

— Так, — я посмотрела на часы, — значит, у меня еще есть время.

— На что? — Леон взглянул на меня с любопытством.

— Голову помыть хочу, — я завязала волосы в тугой хвост и улыбнулась.

— Слушайте, дайте поспать, — проворчала моя соседка по комнате Ева. — Вам ко второй паре, а мне аж к четвертой.

Она завернулась в одеяло с головой и отвернулась к стенке. Я приложила палец к губам, и Леон поспешно покинул комнату.

Ева — хороший друг, но со специфическим характером. Она, несмотря ни на что, всегда готова прийти на помощь, но и взамен требует порой с лихвой. Рыжая по натуре, но пытается закрасить свой цвет волос, сменяя его на яркий блонд. Большие зеленые глаза и пухлые губы — симпатичная особа, упряма, но отходчива. В этом и есть вся Ева.

Я умылась, помыла голову, накрасилась и стала собирать рюкзак в университет. Две пары сегодня, а завтра воскресенье — выходной день. На завтра у нас с Леоном уже запланирован поход в кинотеатр на новый фильм ужасов.

Я очень часто задумываюсь о том, что совсем скоро мой день рождения, и мне исполнится восемнадцать лет. Но волнительно вовсе не потому, что это дата моего совершеннолетия, а потому что я должна буду возглавить подземный мир. Подземный мир — это наш второй дом, где мой папа считается «Хозяином Тьмы», а мама — «Хозяйкой Тьмы». И после того, как мне исполнится восемнадцать лет, мы с Леоном должны будем перенять эти титулы на себя. Леон согласился сразу же, а вот я колеблюсь с выбором и по сей день. Это большая ответственность, вечные проблемы кланов, эти вампиры, демоны и оборотни — никем непримиримые между собой существа, а еще придется совмещать все это с семейными передрягами. Но, с другой стороны, я единственная наследница, и передавать такой титул кому попало не хотим ни я, ни папа. Нужно решаться, ведь до моего дня рождения осталось всего каких-то четыре месяца.

Я взяла рюкзак и вышла из комнаты. Леон уже стоял за дверью.

— Ты чего такая задумчивая?

— Опять вспомнила про свое совершеннолетие и про… — и я осеклась.

— Я понял. Да забудь ты пока. Четыре месяца еще у нас есть, — и он закинул руку мне на плечо. — Главное для нас сейчас — закончить колледж. А дальше будет легче: и в магической жизни, и в отношениях с родителями.

Да, отношения с родителями были сейчас довольно напряженными: мама, после того как обратилась в вампира, постоянно одержима голодом и жаждой человеческой крови. Папа пытается ей помочь, но все тщетно, и поэтому, чтобы не создавать мне проблем, они скрываются где-то в Европе и почти не появляются. Зато Том — мамин давний ухажер, стал мне хорошим другом, который вечно вытаскивает нас с Леоном из всяких перепалок со сверхъестественными существами. В отличие от своего брата-близнеца Билла, Том просто пользуется своими почти безграничными возможностями вампира, тогда как Билл изучает их историю и теоретические знания, почти не пользуясь силой на практике. Они оба когда-то давно были участниками знаменитой группы «Los-Angeles House», которой все же суждено было распасться, ведь вампиры не стареют, Биллу (солисту) и Тому (гитаристу) нельзя было больше показываться на всеобщее обозрение. Это непростое решение далось им с большим трудом, ведь музыка была образом их жизней. Ну и тетя — Талина, которая тоже не оставляет меня без присмотра: хоть она и говорит, что не выслеживает меня, но я-то знаю, что каждый мой шаг контролируется без всякого предупреждения. Вот такая у меня волшебная семейка.

Две пары математики в субботу — это жесть. И какие, я извиняюсь, ироды, составляют такое расписание? Еле высидев на скучной лекции профессора Суворова, мы с Леоном покинули аудиторию. Факультет «Экономики» это вам не шутки, ведь эти люди пытаются сделать из нас компетентных профессионалов, пусть пока и среднего звена. Но из нашей группы трудно кого-то представить работающим с бухгалтерским балансом, да и вообще, сидящим за компьютером.

Несмотря на то, что еще не стала «Хозяйкой Тьмы», я спускаюсь каждую неделю в подземный мир для проверки кланов и для встречи с отцом. И сегодня как раз тот день.

— Всем привет, — поздоровались мы с Леоном в один голос.

Мы вошли в большой зал, где обычно собирались помощники отца, которые отвечали за сохранение единства и равновесия в их мире во время его частого отсутствия.

— Здравствуй, Виктория, — ответил самый старший из всех помощников — Адамант. — Адриан сегодня не явится, к большому сожалению.

— Но почему?

— Возникли проблемы с… — и он остановился. В его карих глазах промелькнуло сочувствие.

Я поняла, в чем дело: это мама опять вышла из-под контроля, и, наверное, вновь вырезала целое поселение.

— Ничего, Адамант. Я привыкла. Я не видела ее уже больше года… — и я расстроенно опустила голову.

— Зато я здесь.

Я обернулась. В нескольких метрах от меня стоял Том. Я подбежала к нему и крепко обняла.

— Я соскучилась по тебе, — я посмотрела ему в глаза. — Она опять сорвалась?

— Виктория, это очень сложно. Лучше давай не будем об этом.

— Она моя мать, и я хочу знать все, — и я немного отстранилась от Тома.

Я была расстроена ее поведением, но и могла понять: это жуткое желание мне и самой приходится одолевать день ото дня, присутствуя на парах с обычными учениками — людьми.

Том опустил голову, устремив взгляд в пол. Он и сам сильно переживал за то, какой образ жизни приняла мама. Он очень хотел следовать за ней до конца, но именно из-за меня решил оставить это занятие, уступив место папе.

— Вики, Ирина беспощадна и ненасытна, — он говорил эти слова с большим трудом. — Она вышла за пределы всего разумного и неразумного. Ей стало мало человеческой крови, и она перешла на убийство своих.

Я округлила глаза и схватилась правой рукой за верхнюю пуговицу белой рубашки (часть формы колледжа). Страх буквально начал душить меня, не давая сделать глубокий вдох. Мы с мамой раньше связывались телепатически, но в последние полгода мне совсем не хотелось знать о ее поступках. Мне часто снились кошмары после связи с ней. И я просто не выдержала и прервала этот контакт. Все детали и факты из ее жизни мне рассказывал Том, и то, насколько я знала, он старался сильно смягчить удар.

— Скажи одно: ей что-то угрожает? Ведь она нарушила главное правило кланов — «не трогай своих».

— Твой отец смог все исправить и на этот раз…

— Ладно, — вдруг сказал Леон и подошел ко мне ближе, — хватит об этом. Главное, что все обошлось. Я уверен, что Адриан поможет ей справиться с этой жаждой. Как дела в подземном мире, Адамант? — и он перевел свой взгляд на блондинистого помощника.

— Подземный мир находится в негодовании и недопонимании. Кланы боятся того, что Хозяйка творит самосуд, — и он посмотрел на меня. — Извини, Виктория.

— Том, — сказала я громко, — как нам ее остановить?

— Единственный способ помочь ей, это попробовать достучаться до ее сердца. Так как, и я, и Адриан, давно утратили к себе ее доверие, помочь ей можешь только ты.

— Видимо, пора теперь и мне вмешаться во все эти дела.

Вернувшись в общежитие под вечер, мы с Леоном сразу же пошли в студенческую столовую. Завтрашний поход на долгожданный фильм пришлось отменить, ведь утром за нами заедет Том, и мы отправимся к моим родителям. Чтобы не возникло проблем из-за отсутствия в колледже, мы с Леоном взяли больничные, которые нам по знакомству сделал приятель Тома. Последний год в колледже был довольно тяжелым. Мы много занимались, особенно в последнее время, ведь итоговые экзамены были «не за горами».

— Что будешь есть? — спросил Леон, когда мы сели за стол.

— Чего-то у меня совсем нет аппетита… — я крутила мобильный телефон в руках, устремив взгляд в одну точку.

— Вики, может тогда поднимемся в твою комнату, и ты поешь томатного сока?

Томатным соком мы по-прежнему называли донорскую кровь из пакетов, которая поддерживала во мне вампирскую сущность.

— Не хочу. Я сегодня уже выпила столько, сколько было необходимо.

— Ты расстроилась из-за мамы? — он протянул руку к моей, но дотронуться не осмелился.

— Да, Леон, — и я посмотрела ему в глаза. — Вот почему она так поступает? Неужели эта жажда ей важнее собственной дочери?

— Вики, ты очень устала от всего этого и попыталась забыть, отключив телепатическую связь с мамой. Но тебе не кажется, что ты совершила тогда ошибку?

Я поняла, что он имел в виду. Полгода назад мама стала совсем неуправляемой, она показывала мне телепатически все, что происходило в ее жизни — начиная от постельных сцен, заканчивая кровавым месивом. И я не выдержала: я прервала с ней связь после очередного кошмара, посланного мне. Я закрылась от нее, ведь думала, что в тот момент мне нужна была помощь, заключающаяся в избавлении от этих кошмаров. Но Леон прав, помощь нужна была ей. Я должна была не бросить маму на произвол судьбы, а помочь ей преодолеть себя и свой голод. Что же я натворила?

— Вики? — Леон помахал рукой у меня перед лицом. — Ты чего?

— Ты прав, Леон. Это моя вина, что мама ввязалась во все это еще больше. Мы ее найдем, и я докажу всем, что еще не все потеряно….

В глазах парня я прочитала опасение и за мою жизнь. А я знала только одно: что бы не происходило сейчас в маминой голове, она ни за что не даст мне попасть в беду.

Воскресенье, утро, солнце. Как же мне хотелось, чтобы сегодня было пасмурно и сыро. Но на дворе апрель, и с неимоверной скоростью приближалось мое самое нелюбимое время года — лето. Собравшись в долгий путь, я вышла из своей комнаты и постучала в дверь комнаты Леона.

— Иду, иду, — послышалось бурчание.

Дверь открылась, и я увидела Леона с рюкзаком за спиной.

— Том уже внизу, ждет нас в машине, — проговорила я и накинула на плечи легкую куртку.

Мы спустились вниз, поздоровались с Томом и сели в машину.

— Путь предстоит нелегкий, ребята, — вдруг сказал Том и пристегнул ремень безопасности. — Я чувствую твою маму, Вики. И сейчас она в Австрии, в Вене.

— Значит, туда. Я просто обязана вернуть ей нормальную жизнь…

ГЛАВА 2: «ВЕРНИСЬ, МАМА»

Вена — старинный город с богатой историей и необычными достопримечательностями. Педаль газа до упора в пол: Том очень любит быструю и опасную езду. Весь день я сидела молча на заднем сидении автомобиля и смотрела в окно. Том и Леон же воодушевленно вели беседу, обсуждая финальные результаты прошедшей олимпиады.

Начало темнеть, но я по-прежнему хорошо видела прилегающие к дороге окрестности. Вампирское зрение — одно из самых полезных способностей вампира, ведь в любое время суток все видно, как под микроскопом. Через некоторое время мы свернули с главной дороги на проселочную тропу.

— Почему мы свернули? — спросила я, оглядываясь.

— Ночь переждем здесь, а утром отправимся к твоим родителям, — буднично ответил Том.

— Но почему? Я думала, что уже сегодня смогу ее увидеть…

— Адриан должен подготовить ее для встречи с тобой, Вики. Не перечь, пожалуйста.

Где-то в глубине души я понимала, что все это неспроста.

Том вышел из машины, Леон последовал за ним. Мне ничего не оставалось, как быть послушной девочкой.

Хостел у дороги — вот наше сегодняшнее место ночлега. Но это уж куда лучше, чем спать в машине, в которой я и так насиделась за день. Сняв одну комнату с тремя кроватями, мы поднялись на второй этаж.

«И как, интересно, папа собрался подготавливать маму ко встрече со мной? — думала я, лёжа на кровати. — Она же не интересовалась моей жизнью почти год. Неужели она действительно способна вспомнить про меня?»

— О чём думаешь? — прервал мои размышления Леон.

Он присел на край моей кровати.

— О маме, — ответила я честно. — Леон, а ведь я и сама не заметила, как стала почти сиротой…

Леон с большим удивлением посмотрел на меня.

— Ну, я не в прямом смысле, конечно. Просто я разом лишилась обоих родителей, лишилась их присутствия в своей жизни. Мама слетела с катушек, а отец… он пытается всё вернуть на свои места.

Леон придвинулся ближе и обнял меня.

Том был на кухне. Он разливал по бокалам донорскую кровь из пакетов и заказывал для нас с Леоном пиццу. Я знала, что он всё слышит. И ему почти так же больно, как и мне. Ведь моя мама — это любовь его жизни, которую он когда-то по глупости упустил. Но если бы все сложилось иначе, если бы мама не полюбила папу, возможно, меня бы и не было сейчас здесь. Но и проблем у них тогда было бы гораздо меньше. Хоть мама и папа очень редко интересовались в последнее время моей жизнью, зато Том был всегда рядом. Когда же он стал настолько близок мне? Этого я не понимала. Ведь поначалу, когда я была совсем маленькой, я ненавидела Тома. Я думала, что он специально рушит нашу семью из-за зависти. Но, как оказалось, папа внушал мне все это. Том — хороший друг, и теперь я убедилась в этом лично.

Я огляделась. Темно-синие обои сгущались надо мной, будто грозовые тучи, предвещая нечто неладное. Мнительность и тяга к нелепым негативным мыслям, видимо, передались мне от мамы. Леон, улегшись рядом, уже крепко спал, Том отменил заказ на пиццу и куда-то ушёл. А я не могла уснуть — поток мыслей возникал у меня в голове молниеносно, как только закрывала глаза. Да ещё настенные часы тикали настолько громко, что этот шум начал потихоньку выводить меня из себя. Да, может для обычных людей этот звук был едва заметен, но я слышала его вполне отчётливо: тик-так, тик-так.

Меня переполнял адреналин из-за гнетущих мыслей, и все чувства разом накалились до предела

— Хватит! — воскликнула я вслух и мигом вскочила с кровати, схватила часы и разбила их об пол.

От внезапного громкого шума проснулся Леон.

— Что ты творишь? — воскликнул он, потирая глаза руками.

Я стояла в центре комнаты, глаза почернели от злости. Я старалась изо всех сил взять себя в руки. В гостиничной комнате появился Том, и сразу же послышался хруст осколков под подошвой его ботинок. Он со строгостью посмотрел сначала на Леона, а потом на меня.

— Вики, в чём дело?

Эмоции остыли, туман в голове рассеялся, открывая вновь ясный взор.

— Простите, — только лишь вымолвила я и, присев, принялась собирать осколки с пола.

— Аккуратно, не поранься, — голос Тома звучал строго, но с нотками заботы между строк.

Убрав то, что натворила, я села на кровать и поджала под себя ноги.

— Виктория, — вдруг произнес Том. — Я говорил с Адрианом, и он сказал, что сейчас не лучшее время для встречи с мамой.

— Что? Но почему?

Я вновь поднялась на ноги, продолжая удивленно смотреть на Тома.

— Скажем так: она не может сейчас…

— А точнее, папа не хочет, чтобы я видела ее такой, да? — нормальный тон разговора сменился на крик.

— И это тоже, — не обращая внимания на мое почти истерическое состояние, ответил Том спокойно. — Вики, пойми, это все только ради тебя…

— Неправда! Если хотите сделать что-то ради меня, то позвольте мне помочь маме, позвольте мне вернуть ее.

— Адриан, да и я тоже, полагаем, что это уже почти невозможно.

Злость охватила меня полностью. В глазах и в подсознании вдруг сменилась картинка, и я поняла, что слышу голос мамы — телепатическая связь вновь возникла. Как бы это странно не звучало, но я в буквальном смысле была в голове мамы.

Вокруг все покрыто черным мраком, темнота и гробовая тишина. Меня будто поместили в другое измерение, изолировали от всего мира. Страх, страх, страх — повторялось только лишь одно единственное слово. Закрывая и открывая глаза, все время возникала одна и та же картинка — пустота и темнота.

Вновь вернувшись в реальность, я увидела перед собой лицо Тома с гримасой удивления.

— Где она?

— Кто?

— Где моя мама? — вновь задала вопрос я.

— Вики, что ты видела? — Леон встал и подошел ближе, но я не слышала его.

— Где сейчас моя мама? — повторила я более требовательно, сжав ладони в кулаки.

— Она пропала, Вики, — тихо ответил Том. — Мне это только что сообщил твой отец…

Ночь я провела, как в самом ужасном сне. Я была огорчена подлостью отца. Как он мог попытаться скрыть это от меня? Мне хотелось знать все: кто, почему и с какой целью похитил маму, что ее ждет… и, наконец, как давно это случилось?

Но Том сказал, что все ответы на мои вопросы даст папа. Завтра мы поедем к нему в дом — его временное убежище.

Как теперь смотреть в глаза отцу? Как бы сдержать себя от внезапных вспышек гнева? Как же мне теперь реагировать на то, что мама пропала? И, судя по тому, что я видела из ее мыслей, она не просто пропала: ее похитили.

— Приехали, — услышала я голос Тома.

Сейчас, когда «Хозяйка Тьмы» сошла с ума, обезумев от человеческой крови, когда «Хозяин Тьмы» занят ее возвращением, перемещаться в человеческом мире на значительные расстояния стало запрещено, во всяком случае, без особой на то необходимости. Или чтобы попасть в сам подземный мир. Поэтому все наши передвижения происходили на транспорте, то есть — на арендованной Томом машине.

Я посмотрела сначала на Тома, а потом на Леона. В моих глазах сейчас наверняка читалась явная растерянность, и это было именно так.

— Вики, пошли, — сказал Леон, заглядывая в окно задней двери автомобиля. — Адриан ждет.

— Я чувствую это, — прошипела я со злостью в голосе и покинула машину.

— Виктория, — вдруг начал Том, остановив меня за руку и повернув к себе лицом. — Адриан сейчас очень взволнован. Веди себя сдержанней, пожалуйста.

Я только кивнула.

Дом, в котором сейчас находился отец, выглядел достаточно современно, хоть и был небольших размеров: белые стены, деревянные створки окон, высаженные на балконе красивейшие цветы и красная черепица на крыше. Мы вошли в помещение. Бушующие внутри меня эмоции поостыли, когда я увидела отца. Он неподвижно сидел на диване, явно задумавшись о чём-то. О чём же он сейчас мог еще думать: только о маме. Нет, я не винила его в произошедшем… Я никого не винила, кроме себя самой.

— Адриан, — произнес Том, и Хозяин будто вернулся мыслями в этот мир.

Он встал с дивана, безмолвно подошел и крепко обнял меня. Я прижалась к нему в ответ, и вся злость, что еще недавно кипела во мне, испарилась. Как же давно я его просто не обнимала. Его специфический родной запах я почувствовала еще с порога. Ведь в детстве мы с отцом были особо близки, и я помню это.

— Папа, — наконец отстранившись, сказала я.

— Адриан, не появилось ли каких-нибудь новостей об Ирине? — спросил Том и сразу почувствовал некую неловкость.

Хозяин лишь отрицательно покачал головой. Я понимала сейчас чувства отца, как никто другой.

— Вокруг мамы лишь темнота и тишина, — тихо произнесла я, посмотрев на отца. — Папа, мама боится. Но самое страшное, что боится она вовсе не заточения, а своей жажды.

— В каком смысле, Вики? — спросил Леон, удивившись.

Я вновь чувствовала все, потому что снова впустила маму свое сознание.

— Она боится своей жажды, — продолжила я неохотно. — Она буквально из последних сил держится, чтобы не начать есть себя.

Последняя фраза далась мне очень тяжело, а стоящие вокруг родные пришли в шок после услышанного: папа поднял голову и посмотрел мне в глаза, Том выронил сумку из рук, но тут же поймал ее на лету, а Леон присел в стоящее позади него кресло.

— Чего? — Том заговорил первым.

— Да, Том. Я чувствую все, чувствую ее страх, ее жажду и голод. Но представляя то, как она может начать есть себя, мне невольно становится плохо.

— Тут любому станет плохо, только при одной мысли о таком, — признался Леон, слегка скривив лицо.

— Вики, — наконец заговорил отец. — Ты чувствуешь, где она может быть?

— К сожалению, нет…

Я закрыла глаза. В голове вновь появились мысли о вине — моей вине перед мамой. Я не должна была бросать ее. Я должна была помочь ей.

— Погрузись вновь в ее мысли, — вдруг сказал Том.

— Я сойду с ума, если еще раз почувствую этот сумасшедший голод.

— Ты должна, — согласился с Томом отец.

Вдруг у гитариста зазвонил сотовый телефон.

— Это Билл, — произнес Том и ответил брату: — Алло.

— Том, привет. Ты сейчас где?

Билл все еще продолжал изучение магической истории. Он гордился тем, что является вампиром, в отличие от своего брата, который, наоборот, воспринимал вампиризм, как должное. Первое время Билл все-таки пытался вывести их музыкальный коллектив из долгого застоя. Они вновь обрели популярность в мировых чартах с песнями, звучавшими по-русски. Но осознав, что коллектив из двух вампиров и двух людей не может тянуть столь высокую планку, Билл сдался, вновь заинтересовавшись вампиризмом, познавая все его скрытые возможности.

— Я в Вене, — ответил Том брату.

— Что? В Вене? Что ты там делаешь? — Билл говорил как-то торопливо. — А, впрочем, не важно. Я чего звоню — я нашел Ирину.

Все, кроме Леона, услышали, что произнес Билл. Я выхватила у Тома трубку.

— Билл, привет. Это Вики.

— Привет, Вики, — в смятении ответил Билл. — Прости, я не знал, что ты с Томом.

— Билл, это не важно, — я почти кричала и вдруг поняла, что вновь нарастает очередная вспышка гнева. — Где мама?

— Вики, отдай трубку Тому.

Я начинала закипать, глаза вновь почернели. Леон, заметив это, взял меня за руку и крепко сжал ее.

— Том, — произнес Билл, когда телефон вновь оказался у брата. — Ирина находится в плачевном состоянии.

— Где она? — нервы Тома тоже начинали сдавать.

— Ее похоронили заживо в «Fire».

«Fire» — что с английского означало «огонь» — было ужасным местом, куда сгоняли всю сверхъестественную провинившуюся нечисть. Это место походило на самый настоящий ад. Я вдруг вспомнила, как когда-то «Совет Тьмы» — главная троица подземного мира, которых мы уничтожили, заточили там отца, запретив ему видеться с семьей. Хоть мне тогда было всего около четырех лет, я помнила все до мелочей.

— Как ее могли похоронить заживо? — возмущался Том. — Кто мог это сделать?

— Мне сказали, что это было совершено по приказу Адаманта, — ответил Билл. Он говорил очень быстро, будто у него совсем не было времени. — Он решил, если убрать с прохода Ирину и Адриана, то ему удастся сместить Викторию и самому стать правителем подземного мира.

— С чего это вдруг? Разве такое может быть возможным? — воскликнул Том и пнул рядом стоящую сумку с вещами.

— Возможно, — вмешался папа. — Если нарушаешь главный закон — «не иди против своих», то можно лишиться трона.

— Но почему тогда это не коснулось «Совета Тьмы»? — спросил Леон, наконец поднявшись с кресла.

— Потому что тогда еще не было этого закона, — ответил отец, и его голос заметно дрогнул.

Я сидела безмолвно, погрузившись в свои воспоминания.

— Как это не было? — возмутился Том. — Всегда было правило — «не идти против своих».

— Том, — воскликнул папа громко. — Совет был единственным исключением из этого правила. Они решили, что должны обладать правом «идти против своих» в случае необходимости. А теперь и за это введено наказание.

— И кто же ввел это дурацкое правило? — проворчал Том, совершенно забыв, что на другом конце провода ждет Билл.

— Я, — только лишь ответил отец.

Том замолчал на несколько секунд.

— Билл, ты еще на связи?

— Да.

— А где именно сейчас Ирина, ты не знаешь?

— Надо отправляться в «Fire», Том, — произнес Билл серьезно. — Но только без Вики.

Весь разговор проходил без моего участия, но, когда было произнесено мое имя, я опомнилась.

— Я тоже иду, — сказала я и резко встала. — И это не обсуждается.

Отец посмотрел на меня встревоженным взглядом. Я слышала в мыслях его возмущения, но не придавала этому вид.

— Я буду там, прямо у входа, — тяжело вздохнув, произнес Билл и повесил трубку.

Я представляла, что придется пережить, как это будет трудно — видеть маму заживо закопанной, еще и отчаянно жаждущей крови. Больше всего я боялась, что она вцепится в своих: в Тома, в Билла или в Леона, который сказал, что тоже пойдет с нами. А ведь он еще человек.

ГЛАВА 3: «FIRE»

Когда мы вчетвером оказались в подземном мире, то не стали долго задерживаться в зале Совета, а сразу отправились ко входу в «Fire», где нас уже ожидал Билл. Как оказалось, меня ждал неожиданный сюрприз: рядом с Биллом стояла моя тетя — Талина. Я подбежала к ней и крепко обняла. Мы не виделись с тех пор, как я поступила в колледж. Тетя сначала была занята личной жизнью, а потом помогала отцу исправлять все совершенные мамой злодеяния.

— Талина, зачем ты здесь? — спросил вдруг папа.

— Я пришла, чтобы помочь сестре. Позвонил Билл и сообщил, что Адамант творит самосуд прямо у тебя под носом, Адриан.

— Не смей меня упрекать или винить, — процедил папа сквозь стиснутые зубы.

— Я и не упрекаю. Но вина также лежит и на тебе. Ты раскис, хотя обязан был положить все силы на исправление ошибок. Вики скоро должна будет пройти обряд, и этого не изменить. Разве что мы все-таки позволим Адаманту уничтожить нашу семью.

Тетя была права. Папа занимался не тем, чем надо было. Да и я забыла об обязанностях перед подземным миром и кланами, ушла с головой в человеческую жизнь и учебу. Мама всегда хотела, чтобы я вела человеческую жизнь, имела нормальных друзей, а не таких, которые убивают за то, чтобы выжить. И я сначала следовала этому, сама желала того же. Но, когда отец вновь пришел с напоминанием о обряде, о передаче бразды правления в мои руки и руки Леона, я поняла, что человеческая жизнь мне «не светит». Эти вечные склоки, вечные проблемы сверхъестественного происхождения будут преследовать меня бесконечно. Я такая, какая есть. Так получилось, что великая мощь собрана именно во мне. Но сначала нужно вернуть маму и поставить на место предателя Адаманта.

— Я прекрасно понимаю, что виноват, — произнес, наконец, папа. — И не надо мне постоянно об этом напоминать, — он виновато опустил голову.

— Папа, мы оба виноваты перед мамой, — сказала я и подошла ближе ко входу.

Размышления и разные эмоции не давали покоя. Мне нужно было собраться с мыслями и телом воедино. Но это едва удавалось. Леон заметил мое волнение.

— Ты в порядке?

— Да. Пошлите за мамой, — только лишь произнесла я.

Все последовали за мной. «Fire» — это нечто невообразимое. Демонический ад: угольно-черные стены, грунт хрустит под ногами, словно мы идем по человеческим костям. А это могло быть именно так. Я шла впереди. Справа был папа, а слева — Билл. Остальные позади. Все шли молча.

— Что-то подозрительно безлюдно, — прервал тишину Том.

— Некоторое время назад Адамант освободил всех, кто был заточен здесь, пообещав свободу в обмен на верную службу, — объяснил Билл.

— Откуда ты так много знаешь? — спросила Таня, насторожившись.

— Талина, даже спустя столько лет, я не перестаю изучать жизнь вампиров и подземного мира, — Билл посмотрел на нее. — Ты вот знала, что многие вампиры могут иметь потомство? Или знала о том, что в подземном мире есть еще одна тюрьма помимо «Fire»?

Таня с удивлением посмотрела на Билла и отрицательно помахала головой.

— Неужели это и правда так? — переспросил Том.

— Да, — коротко ответил брат. — Вампиризм имеет чуть ли не безграничные возможности. Просто нынешнее поколение не обращалось к корням совсем давно, и эти знания остались глубоко в прошлом…

— Ты знал об этом, Адриан? — Таня повернулась к нему лицом.

— Знал, но сейчас это невозможно, — Адриан понял, что всех заинтересовало именно первое утверждение Билла.

— Но когда-то было возможно, — продолжил за него солист.

Я шла прямо, изредка вслушиваясь в их обсуждения. Я боялась встречи с мамой, боялась, что я вроде такая могущественная и сильная, но вдруг не выдержу этого. Несколько лет назад Том сказал мне одну фразу, которая стала ныне для меня гимном по жизни: «У каждой проблемы есть правильное решение. И найти его ты сможешь только в своём сердце».

Ах, Том. Когда мама пропала, утоляя свою невыносимую жажду крови, именно он был рядом со мной, поддерживал и защищал. Он был моей опорой. Но даже он ни разу не сказал о том, что я должна вернуть маму, возобновив с ней телепатическую связь.

Оглядываясь по сторонам, я еще больше ужасалась от вида этого места. Как там мама? Я боялась ее жажды больше, чем заточения. Но также понимала, что ей нужна наша помощь, и мы не имеем права вновь бросать ее. Я снова вслушалась в разговор родных.

— Билл, ты имеешь хоть малейшее представление, где может находиться Ирина? — спросил Том и пнул лежавший под ногами камень.

Легко можно было определить, когда Том злится: все, встречающееся на пути у его ног, мигом улетало. У каждого из родных был свой способ выплеснуть гнев: у папы это проявлялось ударом кулака в стену или в другую поверхность, тетя всегда старалась держать себя в руках, но, когда срывалась, обычно произносила: «какого чёрта». Билл тоже был сдержанным, однако, и его можно было разозлить: при этом он не издавал никаких звуков, а просто тер руку об руку. Леон же, находясь будучи человеком, проявлял свой гнев и недовольство обычными словами-восклицаниями.

А маму всегда успокаивал телекинез. Никогда не забуду, как она перевернула весь дом, назвав этой перестановкой. Мама… Одновременно жажду встречи с ней и боюсь ее.

Продвигаясь дальше вглубь, мы все больше отдалялись от входа. Пустые камеры, безлюдная пещера и омраченный вид этого места опустошал сознание, подавляя всю оставшуюся радость и надежду. Я вновь настроилась на телепатическую связь с мамой. Ничего не изменилось: страх, жажда и гнев — вот чувства мамы в данный момент. Но сейчас я поняла, что все эти эмоции я чувствую не через телепатическую связь, не через картинку. Я чувствовала это через чтение мыслей. А это означало лишь одно: мама где-то рядом…

Я пошатнулась. Билл, стоявший рядом, подхватил меня за руку, помогая устоять на ногах.

— В чем дело, Вики? — папа мигом оказался около меня.

— Я слышу ее. Мама где-то здесь. Она рядом, — повторяла я, будто под гипнозом.

Том, Билл и папа стали рассматривать грунт под ногами.

— Правильно, — вдруг произнесла тетя. — Ее закопали не так давно, и это место должно быть визуально заметным.

Леон стоял рядом со мной, обняв за плечи. Он, как и я, просто наблюдал за тем, как остальные осматривают каждый сантиметр грунта «Fire». В моей голове вновь возникли возгласы мамы: они стали значительно громче и отчетливей. Зрачки принялись визуально осматривать окрестности, и мой взгляд поймал нечто, находившееся на стене: пятно выделялось среди другой поверхности, будто недавно отштукатуренный кусочек стены. Леон уловил мой пристальный взгляд и проследил его направление. Я же все стояла бездвижно и безмолвно.

— Адриан, — Леон обратился к папе, слегка повысив голос: видимо, его вдруг тоже резко одолело волнение. — Вики кое-что увидела, — и он указал рукой на пятно в стене.

— Талина, Том, Билл, — позвал их папа, и все четверо мигом оказались около находки.

Боже, внутри каждого из них появилось смятение, проскочили явные мысли о том, что маме — одичавшей и кровожадной — скорее всего, было бы лучше оставаться там, изолированной от внешнего мира. Она осушит себя, тем самым окончательно парализует, и больше не сможет причинить никому вреда.

Я не могла поверить в то, что все они, без исключения, задумались об этом. Злость и ярость взяли надо мной верх: я подошла к стене и стала бить по ней кулаками. Еще не застывший грунт испачкал руки и одежду, но я усердно продолжала действовать. Остановившись, я оглянулась. Неужели никто из родных не хочет мне помочь? В чем же все-таки дело? Да, я не знаю всего, что совершила мама за последний год, но она моя мать, и я должна ей помочь. Вновь повернувшись к стене, я с яростью ударила кулаком, и часть грунта осыпалась. Достав из кармана телефон, я включила фонарь и посветила внутрь образовавшейся в стене дыры.

Пусто! Как такое может быть? Папа, братья Стилуак, тетя и Леон медленно подошли ко мне и сами с любопытством заглянули в отверстие.

— Почему пусто? — спросила я с досадой. — Я чувствую ее. Она где-то здесь.

Я опустила руки и присела на корточки, медленно сползая по стенке. Билл подошел к отверстию в стене и стал что-то бормотать:

«Силы Тьмы, откройте то,

Что взгляду вовсе не подвластно,

Что до сих пор не знал никто,

И чьи деяния злосчастны».

Откуда-то вдруг возник темный дым, пеленой заполнивший все пространство в стене. А когда этот псевдотуман осел, нашему взору открылся деревянный, грубо отесанный гроб. Папа со злостью стал разбивать стену, и через несколько минут перед нами оказался гроб целиком. Он стоял неподвижно, будто прикованный чем-то к стене.

Том посмотрел на Билла, а следом на деревянный предмет. Билл подошел ближе и попытался открыть крышку гроба, но она была крепко прибита к каркасу. Вдруг изнутри послышался негромкий стук.

— Мама, — невольно воскликнула я, вскочила на ноги и резко махнула рукой.

Деревянная крышка разлетелась на осколки, и почти бездвижное тело мамы стало падать вперед. Папа мигом подбежал и поймал ее буквально на лету.

Этот кошмар никогда не забудется: руки мамы были искусаны до крови, кожа тела и лица посинела и отекла, и я очень удивилась, как она вообще смогла, находясь в таком состоянии, постучать в крышку. Папа не выпускал тело из рук, пристально рассматривая, но все же, спустя долгие секунд десять, медленно положил маму на пол. Ее глаза были слегка приоткрыты: я чувствовала ее слабость всем своим телом.

— Мама, — я присела на корточки и взяла ее за руку.

Мама дернулась, а после сжала мою руку крепче. Папа разжал ее и посмотрел на меня.

— Вики, сначала выберемся отсюда, а потом уже решим, как нам быть, — произнес он.

Я прочитала мысли каждого. Том смотрел на маму с искренним сожалением и желанием помочь, тетя отошла в сторону, ведь она, так же, как и я, не видела маму в нормальном состоянии с тех пор, как она обратилась. Билл стоял рядом, держа в руке пакет с донорской кровью, что сначала навело на меня страшные мысли: а вдруг мама выхватит его, осушит, а потом вновь отправится творить страшные злодеяния. Но ее тело оставалось неподвижным: видимо, мама действительно была слишком слаба. То, о чем думал папа, в данный момент мне было недоступно.

— Да, лучше бы нам отсюда побыстрее убраться, — произнес Том, прервав мои мысли.

Наконец мы переместились в дом, который папа снимал в Вене. Том помог отцу уложить маму на кровать. Мама была бледной, холодной, будто жизнь ее прекратилась совсем недавно. Отчасти, это так и было, ведь вампир, переставая питаться кровью, высыхает, жилы его отвердевают, по венам перестает бегать свежевыпитая кровь, и вампир превращается в обездвиженную мумию. Второй этап — это осушение. Если вампир не питался больше двух месяцев, то его кожа высыхает и трескается, начинают вылезать волосы, иногда клочьями. Из третьего этапа — голодание больше полугода — почти никто не выбирался. На третьем этапе наступает комическая смерть. Вампир все слышит, но не видит, не ощущает. Он становится трупом, обездвиженной фигурой, но все понимает где-то внутри себя. Мозг умирает последним, и, поэтому вампир еще так долго может находиться в сознании. Это страшная картина, которую, к счастью, мне не довелось видеть ни разу. Мама же находилась сейчас на первой стадии, так как мы смогли отыскать ее незамедлительно.

То ли дело демоны. У них все не так сложно. В их жилах течет их же кровь, но тела защищены магическим заклинанием. Именно поэтому демоны бессмертны. Они рождаются, растут, но только до определенного возраста, и после не стареют. Они, будто замирают в одном возрасте, обретая великое бессмертие, что ждало и меня.

— Я принес кровь, — сказал Билл, тем самым вернув меня в реальность.

— Вы уверены, что ей нужно ее давать? — вдруг задала вопрос тетя.

— Талина, Ирину нужно вернуть в сознание, — ответил папа, но в его голосе тоже звучало сомнение. — Иначе ее жизнь может быть в опасности.

— Я понимаю, но…

— Давайте, просто свяжем ее веревками, — перебил тетю Билл и достал из рюкзака плотную бечевку.

Я ошарашено смотрела на всех них, а после перевела взгляд на маму.

— Зачем? — спросил Том, так как у меня вновь от волнения пропал дар речи.

— Том, она опасна. Да, она наша родня, она наша кровь. Но жажда Ирины непредсказуема, — Биллу пришлось немного повысить голос.

— Да, Билл, ты прав, — вдруг произнес папа. — Давай сюда эту веревку.

Билл, отложив пакеты с донорской кровью, подошел ближе к кровати, все еще держа веревку в руке. Я всё безмолвно смотрела на то, как отец и Билл перевязали маме сначала ноги, потом руки, сделали несколько оборотов вокруг кровати, чтобы закрепить веревку на поясе, а после скрепили путы магическим заклинанием. Мне было очень жаль маму, но я понимала, что слова Билла были чистой правдой.

Когда два пакета с кровью были пустыми и оказались на полу, рядом с кроватью, я заметила, как кожа мамы стала интенсивно регенерироваться, укусы исчезали на глазах, большие отёки стали спадать, возвращая коже былую упругость.

Мама открыла глаза, и карие зрачки забегали в разные стороны. Она приподняла голову и оглянулась. Осматривая всех по очереди, она вдруг остановила свой взгляд на мне.

— Мама, — вырвалось у меня еле слышно.

Но она продолжала пристально вглядываться в мое лицо, не произнося ни слова. Папа и Том подошли ближе, а Билл, Леон и тетя, наоборот, сделали несколько шагов назад.

— Ирина, как ты? — спросил Том, слегка наклонившись.

Мама сильно зажмурила глаза, а когда вновь открыла, то ее зрачки почернели. Она стала дергаться и истошно кричать. В тот момент она была похожа на умалишённого больного, содержащегося в психиатрической лечебнице.

— Вы связали меня! — вдруг прокричала она. — Какое вы на это имеете право? Мне нужна кровь! Я «Хозяйка Тьмы»! Мне нужна ваша кровь!

В тот момент я поняла, как же прав оказался Билл. Мама находилась не в себе. Ее разум все еще заполоняло чувство голода. На это было нелегко смотреть…

Переведя взгляд на тетю, которая, закрыв руками лицо, стояла в самом дальнем углу, я подошла к ней.

— Как нам теперь быть?

Тетя убрала руки от лица, но продолжала молчать.

— Адриан, — вдруг начал Билл, — я думаю, ты и сам понимаешь, что мы не можем освободить Ирину. Поэтому, я предлагаю оставить ее связанной. Хотя бы до тех пор, пока она не придет в себя.

Папа лишь кивнул. Я понимала его боль, его моральное состояние, ведь чувствовала в тот момент то же самое. Мое сердце разрывалось от того, что я не могу помочь маме.

— Виктория, — сказал серьезно папа. — Не подходи к ней близко, она может навредить тебе.

Я отрешенно посмотрела в глаза отцу. Неужели мама настолько сильно впала в состояние забвения, что не понимает, что я ее дочь? Я смотрю ей в глаза и вижу пустоту, которая дополнена мыслями о голоде. Я зажмурилась, отошла в сторону и села в кожаное кресло. Леон наконец-то сдвинулся с места, подошел ко мне и присел на корточки.

— Вики, все будет хорошо. Они придумают, как ей помочь.

Но почему-то слова Леона совсем не внушали доверия. Я еще раз взглянула на родных, которые стояли вокруг кровати, на которой лежала моя мама. Невыносимо видеть ее такой. Будто это вовсе не она, будто ее подменили, а моя настоящая мама находится где-то в другом месте.

— Нет, Леон, — ответила я, потерев лоб. — Ничего уже не будет, как прежде. Мама теперь другая, и вряд ли есть такая сила, что вернет ей здравый рассудок.

— Не говори так, — произнес Том и подошел ко мне. — Это все та же Ирина, твоя мама… Просто она запуталась, забылась и немного… одичала.

Том пожал плечами в знак извинения за свои только что сказанные слова.

— Главное, не опускай руки, Вики. У каждой проблемы есть правильное решение. И найти его ты сможешь только в своем сердце. Не забывай об этом…

Прошло несколько дней, но маме не становилось лучше. Она все еще была привязана к кровати веревками, которые папа и Билл периодически подтягивали, так как мама, набравшись сил, сильно брыкалась. А защитное поле, не дававшее ей переместиться, сдерживало от побега. Порой она выкрикивала страшные слова, которые пугали меня до дрожи.

Я хотела, чтобы Леон вернулся в колледж, но он настоял на том, чтобы остаться. Он полагал, что без его поддержки мне станет хуже. И это было правдой. Да, со мной были отец и Том, Билл и тетя, но присутствие Леона было нечто другим. Только его слова по-настоящему заставляли меня поверить в лучшее.

Я заглянула в ту комнату, где лежала мама. Она не брыкалась, не кричала, просто смирно лежала на кровати, разглядывая потолок. В предыдущие дни я не осмеливалась войти к ней, но сейчас я перешагнула порог. Мама резко повернула голову в мою сторону, и мы встретились взглядами. По моей щеке потекла слеза.

— Вики? — спустя несколько секунд, вдруг произнесла мама.

— Ты узнала меня? — спросила я, не понимая своих чувств. Во мне боролось чувство радости с чувством растерянности. Но я поспешно подошла к кровати. — Мама, неужели ты пришла в себя?

Мама смотрела на меня тем взглядом, что когда-то был мне так дорог.

— Вики, подойди ближе, — проговорила она и попыталась протянуть ко мне руку, но тугая веревка не позволила ей этого сделать.

Мне стало жаль маму. Ее голод был суровым последствием смешивания разных сверхъестественных титулов. У меня было то же самое, но я родилась такой, в отличие от мамы.

Я понимала, что не могу освободить ее без позволения отца.

— Мама, как ты себя чувствуешь? — спросила я расстроенно.

— Вики, отвяжи меня, — вдруг проговорила мама.

— Я не могу…

— Вики, мне больно.

Я почувствовала, как подкатила волна слез, и первая из слезинок медленно покатилась по щеке. Будто под гипнозом, я наклонилась и дотронулась до тугих веревок на левой руке мамы и развязала их. После перешла на другую сторону. Мимо комнаты проходил Том. Увидев то, чем я занимаюсь, он воскликнул:

— Вики, нет! — он мигом оказался рядом и остановил меня. — Адриан, Талина, Би…

Но не успел он закончить, как мама схватила его за руку, заставив замолчать. Она пристально смотрела Тому в глаза, не отводя взгляда. Вокруг них образовалась еле заметная прозрачная пелена. После чего Том вдруг сам стал развязывать маме вторую руку.

Я поняла, в чем дело: их связь, которая когда-то возникла по неизвестным причинам, но которую они успешно заблокировали, вдруг вновь возобновилась. В комнату подоспели Билл и папа, тети с ними не было.

— Том? — окликнул его Билл, слегка нахмурившись.

Том повернулся к брату: его глаза были заполнены чернотой, как и у мамы, которая уже стояла позади него, полностью освободившись от веревок.

— Неужели мое одиночество закончится, — проговорила мама громко. — Да ведь, Том?

Том лишь положительно кивнул.

— К сожалению, так бывает: спасают того, кому лучше быть взаперти, — продолжила мама. — Но нет, это даже к лучшему. Том долгое время скрывался от меня. Он подозревал, что я могу подчинить его своей воле… Но он не может устоять на месте, когда малышке Виктории плохо и больно.

— Мама, — проговорила я и зажмурилась. — Только не он, прошу. Я не вынесу этого…

Открыв глаза, я увидела мамину ухмылку.

— Ох, Вики. Я так долго искала себе компанию. Я не могу оставить Тома с вами. И думаю, он сам не захочет остаться. Правда, Том?

— Да, Ирина. Я буду следовать за тобой хоть на край света.

Я смотрела на Тома и уже не видела того огонька в его глазах, что был еще совсем недавно. Его подчинили себе темные чары. И теперь мне предстоит пережить еще одну потерю. Несмотря на то, что мне уже почти восемнадцать лет, я все еще нуждаюсь в поддержке. Особенно родных мне людей.

— Ирина, оставь его разум в покое, — попытался воспротивиться Билл.

— Нет, нет, Билл, — ответила мама с издевкой. — Я не управляю его разумом, я лишь позволила ему сделать то, на что он сам не решался.

— Ирина, опомнись, — папа сделал пару шагов вперед. — Мы — твоя семья. Ты должна побороть свой голод, обуздать его. Ради нас, ради Вики, — и он посмотрел в мою сторону.

Мама тоже перевела взгляд на меня. Она смотрела с сожалением, печальная гримаса присутствовала на ее красивом лице. В моей голове пронеслись мысли: «Что если папе все же удалось достучаться до ее сердца…»

Но тут уголки маминых губ расплылись в широкой улыбке, за которой последовал громкий, почти истерический смех.

— Неужели вы действительно думали, что я растаю от столь «нежных» слов, — она издала короткий смешок и вновь стала серьезной. — Простите, но мы и так потеряли много времени, болтая с вами, — мама взяла Тома за руку. — И еще одно: лучше не ищите нас. Ваши жалкие попытки вернуть все на свои места вновь увенчаются неудачей. Я не хочу, чтобы меня спасали. Я наконец-то обрела свободу.

И они переместились. Билл дернулся вперед, чтобы переместиться за ними по следу, но папа его остановил.

— Не сейчас, — проговорил отец и указал в мою сторону.

Я упала на колени, поддавшись порыву слез. Меня раздирала боль. Том, я подвергла его опасности. Пытаясь спасти маму, я потеряла и Тома. Почему мама не хочет вернуться? Ее последняя фраза крутилась в голове, словно заевшая пластинка. Неужели свобода действий и выбора, свобода от всех правил и обязанностей дороже благополучия собственной дочери.

Папа подошел ближе и обнял меня. Он не проронил ни одного слова, ведь понимал, что слова сейчас лишние.

В комнате появилась тетя.

— Талина, где ты была? — громко спросил Билл. Злость сейчас выступила как результат отчаяния.

— Это не важно, — и она заметила, что кровать пуста. — А где Ира?

— Это не важно… — лишь повторил Билл.

Решив, что за сегодняшний день и так произошло много потрясений, я легла спать. Меня долго мучили надоедливые мысли, не давая попасть в мир снов. Я хотела побыстрее заснуть, забыть о том, что произошло, но не могла.

«Как же так. Почему мама так поступает со мной? За что мне выпала такая сложная доля?» — думала я, лежа в кровати.

Я понимала, что маме по жизни тоже досталось: она стала ведьмой не по своей воле. Ее и ее семью преследовали многие враги, мама несколько раз была на грани между жизнью и смертью, еле успевая спастись. Я жалела ее, ведь на ее долю тоже выпало немало. Но все равно, это не дает ей права отказываться от семьи, отказываться от меня. Сейчас она просто бежит от проблем, от возможных новых нападений. Ох, как же тяжело. Это как две стороны одной медали. Я и понимаю выбор мамы, и осуждаю его.

Я почувствовала, что Леон лег рядом и обнял меня. Ощутив его тепло, я расслабилась и наконец смогла уснуть.

ГЛАВА 4: «ТЕЛЕПАТИЧЕСКАЯ СВЯЗЬ»

Два дня все в доме не находили себе места: Билл переживал за Тома, ведь его голод может оказаться куда сильнее голода мамы. Ведь Том — жестокий вампир по натуре, и под влиянием негативных мыслей может натворить неисправимое. Папа и тетя пытались телепатически связаться с мамой, но ничего не выходило. До недавнего времени…

Я лежала на кровати, находясь в подавленном состоянии. Думала о той жизни, которая могла бы быть у меня без магии. В голове внезапно возник мамин голос, а после появилась и картинка: мама и Том. Я даже понять не успела, как погрузилась в мир телепатической связи: я будто оказалась в голове у мамы, будто видела то же, что и она. Параллельно этому я слышала, как Леон вошел в комнату, попытался меня разбудить, но ничего не вышло — я будто была уже вне своего тела. Леон позвал отца и Билла, они вместе старались разбудить меня, а я уже давно блуждала среди маминых мыслей.

Мама и Том стояли возле лесной чащи, окруженные хвойными деревьями. Они наблюдали за жителями небольшой деревни, пытаясь остаться незамеченными.

— Ирина, ты хочешь дождаться ночи? — спросил Том, вновь оглянувшись.

Мама посмотрела ему в глаза, и я заметила, что взгляд Тома все еще омрачен темнотой и злобой.

— Нападать днем будет не лучшим решением, — произнесла мама, обнажив белоснежные клыки. — Хоть я и очень голодна.

Том одобрительно кивнул и взял маму за руку. Она смотрела на него опустошенным взглядом, в нем не было ни любви, ни злости, ни ненависти — совершенно ничего. Раньше такой взгляд был редкостью для мамы, ведь она любила своих родных, любила папу и Тома, любила меня.

Они несколько часов подряд наблюдали за безмятежной жизнью деревенских жителей, которые даже не подозревали, что этот день для большинства из них окажется последним.

Начало темнеть, солнце опускалось вновь за горизонт, оставляя на поверхности земли лишь постепенно убывающие оранжевые лучи. И вот наступила ночь: опасное для людей и самое подходящее для вампиров время. Ведь в темноте вампиры чувствуют себя уверенней, им проще скрываться и охотиться. Ночь — это их время.

— Пора, — лишь проговорил Том, но мама его остановила.

— Нет, Том. Мы с тобой должны действовать сообща, — она даже не смотрела ему в глаза. — Используй нашу связь.

— Что у тебя в планах, Ирина?

— Нечто очень интересное, — мама протянула каждое слово и ядовито улыбнулась.

Я чувствовала ее радость от предвкушения того, что будет происходить дальше. Она считала себя сильной и неуязвимой, считала себя «Хозяйкой Тьмы», хоть раньше напрочь отрицала этот титул.

Вновь взглянув сквозь ветки на полосу деревянных домиков, в которых уже погас свет, мама жадно облизнулась. В ее мыслях проскочило нечто ужасное, чего я совсем не ожидала уловить: мама убивала не из-за того, что хотела есть, не из-за голода, она убивала ради удовольствия. Ей нравилось, когда невинные и слабые люди просили ее о пощаде, молили о спасении.

Я не хотела видеть это, но самовольно отклонить телепатическую связь была не в силах.

Подав сигнал Тому, мама медленно вышла из засады, в которой они провели долгие несколько часов, и бесшумно направилась к деревне. Том последовал за ней, изредка оглядываясь назад. Подойдя ближе к первому из домов, они оба остановились. Взламывать замок вампиру не было необходимости, и я поняла, что мама и Том попадают в дома посредством силы перемещения.

Том посмотрел на маму, та кивнула, и они оба растворились. Когда тьма рассеялась, то передо мной воцарилась такая картина: мама стоит около кровати пары пожилых людей, которые мирно спят в своей постели, и пристально сверлит их тела своим прожигающим взглядом. Том остался у двери, бормоча что-то себе под нос. Мама медленно подкрадывается к жертвам, наклоняется к их лицам и громко произносит:

— Ужин подан.

В ту же секунду люди открывают глаза и замирают в удивлении. Мужчина пытается встать, а женщина, схватив его за руку, начинает истошно кричать. И я поняла почему: мама показала свои клыки. Схватив женщину за горло, чтоб та перестала кричать, мама впивается зубами в ее шею, без стеснения издавая громкие звуки наслаждения.

Мужчине все-таки удается встать с кровати. Он смотрит в сторону двери и понимает, что выхода там нет: Том, почуяв запах крови, тоже обнажает свои белоснежные клыки. Бедный мужчина становится жертвой безысходности, тогда как его жена все еще брыкается в крепких объятиях моей мамы, истекая кровью. Голос женщины довольно ослабел, и уже не слышно столь громких душераздирающих криков, что раньше.

Пытаясь найти способ покинуть дом, мужчина смотрит в сторону окна. Том по-прежнему стоит на месте, не предпринимая никаких попыток остановить жертву. Старик быстро срывается с места, бежит к окну, но тут же отлетает обратно.

Теперь все встало на свои места в моей голове: то, что бормотал Том, как только вошел в дом, было не что иное, как заклинание создания защитного поля. Оно глушило все звуки, благодаря ему вокруг дома была все та же тишина. Ведь вампирам было не выгодно, чтобы в деревне поднялась паника среди жителей. Я очень удивилась сообразительности мамы, она продумала все до мелочей, чтобы ничто не смогло помешать ей насладиться этим ужасным зрелищем. В тот момент я очень испугалась той сущности мамы, что овладела ей, когда она стала вампиром.

На лице Тома проскакивает мимолетная улыбка, которая почти сразу вновь сменяется на безразличие. Мужчина, снова оказавшись на ногах, суматошно оглядывается по сторонам в поисках выхода. Но все пути перекрыты, все выходы заблокированы, и шансов на спасение с каждой секундой становится все меньше.

Бросив уже мертвое и обескровленное тело женщины на пол, мама посмотрела на Тома и взглядом указала на мужчину. Она хотела, чтобы Том сам расправился со второй жертвой. Мама села на кровать, на которой еще десять минут назад мирно спали эти люди, и стала наблюдать за происходящим.

Том медленно, но уверенно двигался в сторону жертвы. Мужчина вдруг упал на колени и взмолился о пощаде. Он плакал, кричал, громко читал молитвы, которые знал. Но Том продолжал держать курс к намеченной цели.

Наконец, подойдя почти впритык к мужчине, который до сих пор продолжал читать молитвы на спасение, только уже более тихим голосом, Том взял его за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. Нет, он совершенно не хотел давать мужчине шанс на спасение, он просто растягивал удовольствие, тем самым еще больше забавляя маму.

Глаза Тома сверкнули, и он вцепился в шею своей жертвы клыками и буквально за несколько секунд опустошил его тело полностью. Мама поднялась с кровати, восторженно аплодируя. Со стороны мне казалось, что я наблюдаю за сумасшедшими, сбежавшими из дурдома и наконец оказавшимися на свободе. Только эти двое были куда опаснее, ведь оба — кровожадные вампиры.

Далее история повторялась: эта парочка убийц являлась в каждый дом и изощренно издевалась над проживавшими там людьми. Им не было никакой разницы, находились ли в доме дети, младенцы или же беременные женщины, они жестоко убивали всех, утоляя свою жажду крови.

Было невозможно на это смотреть. Я не хотела видеть все это, но не могла избавиться от связи с мамой. Также я не могла и зажмуриться, ведь, по сути, и так находилась вне тела. Мне приходилось просто безмолвно наблюдать за той кровавой резней, что устраивали родные.

Когда мама и Том покинули последний дом в деревне, мама оглянулась и прокричала:

— Том, мы сделали это! — она широко улыбалась, по очереди осматривая уже безлюдные дома. — Тебе понравилось?

Мама посмотрела на Тома, сменив сияющий взгляд на требовательный, и продолжила:

— Свобода — это нечто большее, чем просто чувство. Свобода дает мне право быть тем, кем я являюсь. И плевала я на их законы и правила.

Она еще раз взглянула на гитариста в поисках поддержки. Том, слегка улыбнувшись, подошел к ней ближе и, зажав в крепких объятиях, страстно поцеловал. Издавая нежные звуки наслаждения, мама вдруг прокусила зубами нижнюю губу Тома и стала пить его кровь. Вампир стоял бездвижно, даже не сопротивляясь.

— Ирина, послушай, — наконец отстранившись, произнес Том. — Мы с тобой сейчас действительно стали свободными. Но…

— Никаких «но», Том, — резко прервала его мама. — Мы свободны. И больше ничего.

Она устремила свой огненный взгляд прямо Тому в глаза. Ее мысли заполняла чернота. Том положительно кивнул и принялся за дело: взял канистру с бензином, что ожидала их в лесу, и со скоростью вампира распространил содержимое вокруг всех домов, остановившись вновь рядом с мамой. Достав из кармана зажигалку, Том хотел было бросить ее, но мама, остановив его, резко отобрала горящий предмет и бросила сама. Огонь стал быстро распространяться по территории деревни, буквально набрасываясь на каждый дом. В этот день еще одна деревня прекратила существование, и все из-за мамы. Выполнив то, что запланировали, Том и мама резко переместились.

Я открыла глаза и тут же села в кровати. Горящие языки пламени все еще пылали перед глазами. Леон сидел рядом и, как только я пришла в себя, крепко обнял.

— Не трогайте меня! Я не такая, как вы! — кричала я, еще не до конца понимая, что телепатическая связь прервалась.

Испугавшись за меня, Леон стал звать отца и Билла. Спустя мгновенье, папа уже был рядом.

— Тише, тише, — шептал он, крепко обняв меня.

Леон пересел на кресло, чтобы уступить место отцу. В комнате появился Билл.

— Что случилось? — спросил он, подходя к моей кровати.

— Виктория вернулась в сознание, но пока еще не пришла в себя, — объяснил Леон, посмотрев на солиста.

Билл бросил взволнованный взгляд на меня и подошел еще ближе. Отец немного ослабил хватку, а я смогла поднять голову и осмотреть каждого присутствующего в комнате.

— Вики, что с тобой произошло? — медленно спросил Билл, присев на корточки рядом со мной.

Убрав упавшие на лицо пряди волос, я перевела взгляд на Билла и произнесла:

— Мама заставила меня смотреть то, что они творят на пару с Томом, — на мгновенье я зажмурила глаза и сразу же вновь их открыла. — Она возобновила телепатическую связь и заблокировала мое сознание в ней.

Папа сидел неподвижно, все еще не выпуская мои руки из своих, Леон потер брови пальцами правой руки и тяжело вздохнул, а Билл встал, понимая, что его брат тоже перешел все границы. Я сжала папины руки крепче и, посмотрев на него сквозь слезы, произнесла:

— Папа, мы должны их остановить. Любой ценой…