Соня Марей

 

На все руки доктор

Книга 1

 

© Марей Соня

© ИДДК

 

 

 

Глава 1

Позовите врача!

 

Это утро по праву можно назвать самым безумным в моей жизни. Только началось оно с самых обычных вещей.

Набросить белый халат на плечи, выпить обжигающий кофе, пока не начался утренний обход, получить нагоняй от заведующего, что пылал ко мне пламенной «любовью». Проверить назначения и наткнуться в коридоре на Петю Кривоногова — частого гостя отделения травматологии.

Этот начинающий лысеть мужичок ходил к нам как на работу! А медсестры шутили, что он нарочно ломает конечности, лишь бы меня чаще видеть.

Тьфу, тоже мне. Какая из меня невеста?

— Оль Анатольна! — улыбка больного осветила коридор, в глазах зажглось обожание. — Вы такая сегодня красивая. Сходим на свидание, когда поправлюсь?

Вот бессовестный! И не смущает, что я старше на десять лет.

— Ну конечно, миленький, — я взяла Кривоногова под локоть и повела в сторону процедурной. — А что у нас по расписанию? Уколы витаминчиков? Давайте-ка я вас провожу, — пропела сладко. Так, как умела только я.

— Не надо, я... я сам!

Стоило напомнить об инъекциях, хромоногий женишок помчался от меня как ошпаренный. Только пятки засверкали.

Я покачала головой.

Люблю свою работу, а она любит меня еще больше! За годы, проведенные в травматологии и ортопедии, я кого только не видела и каких только предложений не получала.

Причем, предложения руки и сердца были самыми банальными.

А ведь когда-то тихо и спокойно трудилась в одном из лучших санаториев нашей страны. Все чинно, благородно, никаких тебе бомжей с обморожениями, последствий пьяных драк и огнестрелов.

Ну а потом влюбилась вот, уехала за супругом, таким же доктором, в другой город. Все с нуля начинали, но я ни о чем не жалела. Только иногда хотелось вернуться в прошлое, где я была еще молода. Хоть одним глазком заглянуть и вспомнить — а каково это?

— Ольга Анатольевна, все почти готово! — операционная медсестра деловито кивнула и засеменила дальше по коридору.

— Спасибо, Таечка.

Жизнь кипит и бурлит в нашей клинической больнице, не замирая ни на минуту. Каждый работает четко, как деталь огромного механизма.

Внезапно на грудь навалилась тяжесть, и я остановилась, чтобы отдышаться. Да что за день сегодня? Магнитные бури? Сердце в последнее время шалит, но это мелочи. Прорвемся.

Так, а сейчас надо взять себя в руки, вон уже ковыляют навстречу двое больных с мочеприемниками наперевес. Причем несут их с гордостью, как боевые трофеи.

— Здравствуйте, Ольга Анатольевна! Прекрасно выглядите!

— Хорошего вам утречка!

Я не сдержала улыбки. Сколько я ни ругала этих двоих за нарушение режима, польстить и поднять настроение они умели. Вот и легче стало, отступила непрошенная слабость.

— Анатольна! — меня снова позвали, и я со стоном обернулась.

Ну что еще? Всем я нужна, без меня никуда. Готовы разорвать на сувениры. Вот уволюсь, и что делать будут без незаменимой Анатольны?

— Лошадка ты моя, не поймать тебя! — со всех ног ко мне спешила моя хорошая приятельница — врач-кардиолог. В одной руке она сжимала бумажки, второй удерживала цветную шаль на объемной груди. — Все скачешь и скачешь. В нашем возрасте, знаешь ли, пора о суставах подумать.

— Тьфу на тебя, Давыдян! Я еще не старая.

Ну вот зачем настроение портить с утра пораньше?

— Ты мне зубы не заговаривай, — наехала она, покачивая указательным пальцем у меня перед носом и переходя на армянский акцент. — Ты когда ко мне лечиться придешь? Сегодня чтоб была как штык!

— Может, не надо? Ненавижу врачей и таблетки.

И не хочу принимать то, что проблемы со здоровьем постепенно меня настигают. Я никогда серьезно не болела, всегда следила за собой, выглядела моложе своего возраста и чувствовала себя так же.

— Ты посмотри на нее, вай-вай! — разозлилась моя армянская подруга. — Тебе уже таблетницу с собой носить пора.

— А лучше накрыться простыней и тихо отползти на кладбище, чтобы никому не мешать, — пробубнила я себе под нос. — Дать дорогу молодым специалистам. Да, Аллочка?

— Заведующий опять достает тебя? — догадливая Алла сощурила темные глаза.

— Ага. Спит и видит как бы меня уволить и протащить на мое место своего протеже. А я сказала ему, что меня отсюда вынесут только вперед ногами!

Обидно. Очень обидно, что меня хотят списать, как устаревшее оборудование. Я ведь всю себя отдавала работе! Столько, сколько я и мой муж сделали для отделения, не сделал никто.

— Ты не шути так, Оль. А полноценное обследование все-таки надо пройти.

— Слушаюсь! — я приложила ладонь ко лбу. — А теперь позвольте отчалить, у меня операция.

Давыдян только проворчала, что дурная голова ногам покоя не дает.

Ничего, прорвемся!

В нашем отделении удобно расположилась кафедра общей травматологии и ортопедии, где я вот уже много лет работала на полставки. Стоило перешагнуть порог аудитории, как раздался дружный скрип стульев. Помятые бессонными ночами студиозусы в белых халатах поприветствовали меня нестройным хором.

— Сметанин, Локтев, Пашнина... — я принялась перечислять самых толковых и идейных. — Идете со мной в операционную, будете смотреть, как выполняется артроскопия и лаваж коленного сустава. Что смешного, Азубеков? — я строго посмотрела на студента, хихикающего в кулак. — Лаваши там же, где шаурма с котятами, а здесь у нас лаваж. Чистка. Будем делать из бабули молодую козочку. Остальные читают про туннельный синдром. Так, давайте быстренько, никто вас ждать не станет! Ноги в руки и вперед.

Эндоскопические операции я начала делать одной из первых. Они стали настоящим прорывом, позволяя обойтись «малой кровью», пациенты после них быстрее восстанавливались. Далеко ушла медицина! Не то что тридцать лет назад.

Вскоре я уже стояла над операционным столом, одетая во все стерильное. Это моя родная стихия, здесь я всегда чувствую себя нужной и важной. Пациентка совсем не волнуется, даже про внуков рассказывает.

— Ну, поехали! — пошутил мой ассистент, Костя Головин.

Хороший молодой доктор, руки золотые. Да, прекрасный парень. Ему я готова доверить почти все.

Эй, чего расклеилась, Оля? Что за мысли? Жизнь прекрасна!

Работа шла споро и четко. На большом экране появилось изображение, студенты что-то обсуждали у меня за спиной.

И вдруг грудь будто горячая волна захлестнула, воздуха стало не хватать. Под ребрами все сжалось, запекло, но я усилием воли заставила себя остаться в сознании. Даже рука не дрогнула.

И боль перестала рвать острыми зубами, съежилась и уползла прочь, как трусливый пес.

— Ольга Анатольевна, с вами все в порядке? — обеспокоенно спросил Костя.

— Все нормально.

Вот же зараза! Права была Давыдян, давно пора носить в дамской сумочке таблетницу. Так до инфаркта себя доведу и не замечу.

А пока я обязана закончить операцию. Все остальное потом.

Время пролетело незаметно.

— Всем спасибо. Костя, ты сегодня большой молодец, — голос непривычно дрогнул, и я поморщилась. — Ребята, было интересно? — повернулась к студентам.

Те одобрительно закивали.

А вот у меня сил не осталось. Туман в голове становился все гуще, тяжесть навалилась на грудь. В каком-то полубреду я стянула перчатки. Кажется, они упали на пол.

Сделала шаг, другой. Мотор проклятый, как же болит...

— Ольга Анатольевна! — раздался крик Головина, а потом пол начал уплывать из-под ног.

— Врача! Позовите врача! — заорали студенты.

«Идиоты. Вы все здесь врачи, — успела подумать я. — Неужели это конец?»

Операционная просто растворилась. Показалось, что я лечу по темному тоннелю. Не было ни страха, ни досады, ни сожаления. Только легкость и чувство абсолютной свободы.

А еще интерес — что там, впереди?

Внезапно в конце тоннеля вспыхнул свет, и я устремилась на него, как глупый мотылек, все быстрее и быстрее. А потом вдруг мир взорвался яркой палитрой.

Раз — и меня вышвырнуло... куда-то.

Грудная клетка судорожно вздымалась, с губ сорвался хриплый кашель. Я поняла, что лежу на спине. Вверху — небо в жемчужной дымке облаков.

Я жива? Жива! Жива! И такая радость нахлынула, что слезы навернулись на глаза.

Вот только где я?

 

Глава 2

Новая жизнь

 

Куда я попала? Боже мой, совершенно не узнаю это место! Может, я уже в раю?

Тело подчинялось плохо, я с трудом села и легонько надавила на глазные яблоки, помассировала припухшие веки.

— Кха-кха! — плечи задрожали от кашля, а потом и от холода. Я обняла себя руками, по-прежнему ничего не понимая.

Только что была в операционной, скорее всего, получила инфаркт, а потом... Чудеса да и только!

Из тумана проступала окружающая обстановка. Я сидела на подмерзшей земле, покрытая инеем прошлогодняя трава похрустывала при каждом моем движении.

Если это райские кущи, то почему здесь так холодно?

Внезапно взгляд зацепился за изящное серебряное колечко с голубым камнем на среднем пальце правой руки.

Руки молодой женщины.

Кожа светлая, чистая, упругая. Без морщин и следов многолетнего использования антисептиков, которые делают ее сухой и тонкой.

Я сжала и разжала пальцы. Ничего не понимаю! На всякий случай ощупала себя, чтобы убедиться — это не зрение меня подводит, я действительно изменилась.

Но как такое возможно?

Только если... Если я нахожусь не в своем теле...

Додумать не дало тревожное ощущение, будто за мной кто-то наблюдает. Или преследует, как охотник. Снова поежившись и кашлянув в кулак, я совладала с непослушными ногами и поднялась. Надо идти, опасно оставаться на месте.

Ветер донес знакомый запах. Я неверяще приоткрыла рот и завертела головой по сторонам, но туман мешал обзору. Зато звуку бегущей воды ничто не препятствовало, и я осторожно пошла вперед.

В голове роились вопросы, каждый из которых мог свести с ума, и я решила пока их отбросить. Не все сразу, сначала проверю догадку.

Совсем скоро звук и чутье привели меня к каменистому берегу. Сильнее повеяло теплом и незабываемым ароматом тухлых яиц. Я глухо вскрикнула от радости и опустилась на корточки перед бегущей меж камней водой. Она была этакого молочно-бирюзового цвета.

— Это уже интереснее, — я погрузила кончики пальцев в источник — горячо, но терпимо. Зачерпнула немного и поднесла к губам.

— Нейра Олетта! Нейра Олетта! — раздался крик.

Мысли заметались. Какая еще Олетта? Кроме меня тут никого нет.

Что делать? Дождаться людей и попросить помощи или уносить ноги? Кто знает, что у них на уме.

Сильный порыв холодного ветра разогнал туман, из леса высыпала группа незнакомцев. Меня они заметили сразу, и по выражению лиц стало ясно — искали именно меня. Но я ведь не Олетта.

— Наконец-то нашли!

— Далеко же вы убежали, голубушка!

Настроены не враждебно, и то хорошо. Участившийся было пульс начал успокаиваться. Я выдохнула и снова согнулась в приступе кашля.

Внезапно люди в странных одеждах расступились, пропуская вперед пожилую женщину. Она шла торопливо, опираясь на палку. Смотрела на меня, подслеповато сощурив глаза. На плечи был накинут шерстяной платок, концы которого свисали до земли. Подол старомодного платья цеплялся за ветки кустарника. В лице ее было что-то птичье, крайне внимательное.

— Внученька! Ну что же ты как меня испугала? Опять сбежала поди. Раздетая и в такой холод... — она сокрушенно покачала головой.

— Постойте, какая внученька? — вырвалось прежде, чем я успела подумать.

А бабуля вдруг отшатнулась и уронила палку, зажала рот рукой.

И тут я поняла, что она разговаривала со мной каким-то странным тоном. Будто я трехлетний ребенок. Ладно, лучше сразу расставить все точки над «и».

Я протянула руку ладонью вперед, показывая, что мои намерения чисты.

— Уважаемая...

С неожиданной прытью та бросилась ко мне и схватила за локоть.

— Тихо, помолчи, — процедила глухо, а сама обернулась к сопровождающим: — Всем держать язык за зубами! А мы возвращаемся в замок.

Я была так ошарашена, что не смогла даже возразить.

Я оказалась неизвестно где в чужом теле. Какая-то мадам считает меня своей внучкой. Здесь одеваются явно не по моде двадцать первого века, а еще живут в замках.

Поэтому лучше всего сделать вид, что все в порядке, поддержать игру. А там разберемся.

 

***

 

Всякий разумный человек знает, что нельзя разгуливать зимой в одном платье. По пути в замок, когда меня посадили в повозку и укрыли тремя шкурами, я почувствовала себя плохо. Голова стала ватной, нос захлюпал, грудь раздирал кашель.

Ну здравствуй, пневмония!

Старуха, которая называла меня внучкой, больше со мной не разговаривала. Сидела рядом в повозке, глядя куда-то вдаль, хмурая, погруженная в свои мысли.

Звали ее нейра Кокордия.

Мы ехали, а мимо проплывали поля, лес, деревня с жавшимися друг к другу хибарками. Моя самая безумная догадка подтверждалась — я либо попала в прошлое, либо нахожусь не в своем мире.

О таком я знала из книг. Моя студентка, Анечка Ершова, снабжала меня фэнтези-романами, которые я читала в свободное время. Всегда ругала героинь за дурость, эмоции, а теперь сама оказалась на их месте!

Как справлюсь? На то, что это всего лишь сон, я уже не надеялась.

Надо попытаться выжить и приспособиться к новым условиям. Сдаваться и плакать в уголочке — не для меня. Еще с тех самых пор, когда я была непохожей на всех дерзкой девчонкой. Когда меня дразнили, когда били мальчишки, когда смеялись над моей мечтой стать врачом.

«Ишь, размечталась, деревенщина! Тебе только коровам хвосты крутить!»

Но у меня получилось. Спасибо родителям, что верили в меня. Ночами я зубрила химию и биологию, днем — школа, потом работа на огороде и в поле. До сих пор как вспомню эту картошку, так вздрогну.

Потом девяностые, а я молодой врач. Кругом беспредел и беднота, на работу было страшно ходить и домой возвращаться. Особенно зимой, рано утром, когда на улицах еще темно.

Но ничего, все прошло, все плохое быльем поросло. Забыла даже, как сложно было, когда умер Коля. Как говорят — сгорел на работе. Остановилось сердце. А я одна с Сережкой на руках осталась.

Сны, образы, воспоминания расступились, как вода. И я вынырнула на поверхность, сделала глубокий вдох и разразилась кашлем.

— Проснулась наконец, — послышался каркающий голос.

 

Глава 3

Внучка

 

Я приподнялась на локтях, не успев разлепить веки, и тут же мне в лицо ткнулось что-то дымящееся и вонючее.

— Фу ты, гадость какая! Совсем уморить меня решили?

Та самая Кокордия, сурово сдвинув брови, водила у меня перед носом пучком трав. Едкий дым щекотал ноздри.

— Признавайся! Ты злой дух?

Я чихнула, отмахнулась и возмущенно просипела:

— Я глубоко положительный человек! Если бы злым духом была, то ни за что бы не призналась в этом.

— Хм, — на лице моей собеседницы проступило замешательство. — И то верно.

— Злые духи не болеют, а я тут едва второй раз не преставилась вашими заботами, милейшая.

Оставив странную мадам переваривать услышанное, я наконец осмотрелась.

Батюшки! Это сколько же я проспала, пробредила? Кто меня переодел и в постель уложил? И потолок над головой каменный, все кругом непривычное, диковинное. Узкое окно занавешено, посреди спальни горит жаровня, пол устилает медвежья шкура. Судя по внешнему виду, топтал ее еще прадед Кокордии. Вот оправлюсь немного, сразу выкину этот пылесборник! И без него дышать нечем.

Я осторожно скосила взгляд на бабку.

Так, стоп. Какая она мне бабка? Если посудить, то она ненамного меня старше. Ну так... лет на двадцать.

Пусть будет женщина почтенного возраста. Только теплых чувств она ко мне не питала вовсе, глядела с прищуром, опираясь на палку, готовая отходить меня ею по хребту.

— Кто ты такая? Ты точно не моя внучка, поэтому лучше скажи правду. Иначе...

— Не надо меня пугать, уважаемая, — не менее строго осадила я ее. — Я, между прочим, никаких каверз не замышляла, сама не понимаю, как здесь оказалась. В наших интересах поговорить как нормальные люди.

Кокордия, наверное, ожидала, что я буду блеять и трястись от ужаса. Ее глаза распахнулись, она часто заморгала, пораженная моим хладнокровием и наглостью. Но быстро взяла себя в руки. Придвинула стул и вальяжно опустилась подле моей кровати.

— Думала, злой дух в бедняжку Олетту вселился. Пока бредила, требовала поставить капельницу и дать какого-то деметазона и антибиотиков. А еще массаж и горчичники.

— Ну это точно неспроста, — пошутила я. — Так, давайте знакомиться. Меня зовут Ольга Анатольевна, а вас Кокордия?

— Нейра Кокордия, графиня Готар, — пафосно произнесла она. — С первого твоего слова я поняла, что ты не моя внучка. Олетта не могла говорить.

Ах вот оно что! Поэтому дама так удивилась, когда я открыла рот. Стоило вести себя осмотрительней в чужом теле и мире.

— Только почему она сбежала из монастыря, что с ней произошло во время скитаний — хороший вопрос, — в глубоко посаженных темных глазах мелькнула тоска. — Почему она погибла, а ты заняла ее место.

Кокордия на первый взгляд казалась сварливой и бездушной, но это притворство, умение держать лицо. А еще мне думается, что Олетта была для всех обузой, не зря ведь ее в монастырь сплавили.

Мне многое только предстоит узнать. И сдается, тайны эти мне не понравятся.

Вспомнился страх и ощущение преследования, которые охватили все мое тело на опушке леса. Это были ощущения Олетты, уверена! И боялась она вовсе не свою бабушку и ее людей.

— Что мы будем делать, Кокордия?

— Что-что... — она оперлась на палку и вздохнула. — Никому не говори, что ты попаданка.

Я распахнула глаза.

— Вы знаете это слово?

— Я, к твоему сведению, книги читала, грамоте обучена, дочь графа как-никак, — ехидно проговорила она. — Про тебе подобных слышала от бабки. Бедняжке Олетте и так недолго оставалось, недуг съедал ее изнутри. Я давно смирилась. И раз ты попала в ее тело, надо извлечь из этого...

Кокордия резко замолчала и зыркнула в сторону входной двери. А потом подкралась к ней на цыпочках, дернула ручку и замахнулась клюкой.

— Ай!

В комнату ввалилась незнакомка. Темные волосы женщины были собраны в две длинные косы, коричневое платье болталось на ней, как на вешалке.

— Марика! Подслушивала, негодница?! — властно прогремела графиня.

— Нет же, матушка Коко, нет! Снаружи такое творится!

— В чем дело?

Марика заломила руки и долго не могла собраться, а потом выпалила:

— Наши соседи потеряли остатки совести! Граф Савад прибыл с отрядом и сыновьями, требуют отдать им нашу Олетту!

Я уставилась на нее, вскинув брови. Какой еще отдать?

— Что значит отдать? Они рехнулись?! Кто им на наши земли ступить позволил? И кто рассказал о том, что Олетта вернулась домой?

— Я не знаю, матушка! Поговорите с ними сами. Там Костадин и он очень зол. Боюсь, как бы беды не случилось.

— А он куда лезет? С графом связываться себе дороже, — графиня раздраженно цыкнула и ткнула в меня пальцем: — Так, ты сидишь здесь и чтобы ни звука. Схожу узнаю, какая нелегкая их принесла. И не трясись, не получит этот сморчок мою внучку.

Я не привыкла, что мной командуют, а бабуля знала в этом толк. Но в такой странной ситуации лучше не спорить понапрасну, а послушать местную жительницу, опытную женщину. Тем более, после болезни меня шатает, мне даже кошку не победить. Да и в замке графини наверняка есть солдаты, армия какая-никакая.

Разобраться бы во всем поскорее!

Перед тем как покинуть спальню, Марика метнула в мою сторону опасливый взгляд:

— Ах, бедняжка. Столько испытаний!

Заскрежетал замок — Кокордия меня заперла. Ладно, будем считать, что это ради моей же безопасности.

Я приблизилась к окну и осторожно сдвинула штору.

Окно третьего этажа выходило во двор. Взгляд сразу зацепился за отряд всадников в черно-красных мундирах. Среди них выделялся один — важный широкоплечий мужчина в шлеме с алым оперением. По обе стороны от него на гнедых жеребцах восседали юноши, одетые чуть более нарядно, чем остальные.

Внутренности противно сжались, мерзкий холодок прополз по телу.

Вот бывает же, видишь людей в первый раз, а интуиция кричит: «Не верь им! Они с гнильцой».

Граф Савад.

Какие у них тут имена непривычные. Но что поделать, придется теперь существовать в этом мире. Надо осторожнее желания загадывать, хотела ведь вспомнить, каково быть молодой?

Только плюсом к молодости идет странный недуг, из-за которого Олетту заперли в монастыре, а еще полная неизвестность.

Но ничего, выкарабкаюсь.

Дома я привыкла носить очки, а тут зрение было безупречным. Я могла видеть выражение лица графа — заносчивое и слегка брезгливое, когда он сверху вниз смотрел на юношу. Тот упругим шагом приблизился к Саваду и начал что-то говорить, активно жестикулируя.

Наверное, это Костадин, про которого говорила Марика.

Между тем добрые соседи вели себя как хозяева. У Кокордии вообще есть муж или сыновья? Кто их защищает? Почему вокруг не видно вооруженных до зубов рыцарей? Только какие-то оборванцы трутся неподалеку.

Жаль, что не могу услышать разговор. Но даже отсюда чувствую напряженную атмосферу. Словно вот-вот рванет, и все кинутся мутузить друг друга.

Только сейчас я заметила в левой руке Савада что-то... Неужели это булава? Тяжелый металлический шар на коротком древке. Батюшки, он так ею покачивает, будто вот-вот съездит дерзкому парню по голове!

Захотелось вылететь во двор и затолкать эту булаву графу в неназываемое место. А Костадина защитить, он неуловимо напоминает моего Сережку, и в груди от этого щемит.

Наконец, спустилась Кокордия. Она оттеснила парня и сама принялась что-то выговаривать соседу. Надеюсь, ее авторитета хватит, чтобы тот отчалил восвояси.

А потом случилось то, чего не ожидала даже я!

Парнишка взмахнул рукой, и на графа сверху полилась вода. Петушиный хвост со шлема повис и прилип к лицу, мокрый мундир облепил тело. Следом Костадин бросился на графа с кулаками.

Внутри все упало, я вскрикнула!

Доли секунды хватило, чтобы Савад обрушил удар своей булавы на юношу. Тот пришелся на предплечье. Я буквально услышала хруст.

Подлец! Сволочь!

Парень упал на землю. Граф дал знак, и весь отряд спешно покинул двор.

В первые секунды я просто оцепенела. В груди горело от гнева, взгляд заволокла пелена.

Ну нет! Там, где оказывалась Ольга Анатольевна, всегда царили справедливость и порядок. Я запомнила тебя, шкаф с петушиным хвостом. Только и способен, что старух запугивать да мальчишек бить.

Я сама мама мальчика, и теперь во мне проснулся материнский инстинкт. Была бы пантерой, перегрызла бы глотку этому гаду!

Позабыв о слабости и кашле, что рвался из горла, я пересекла комнату и навалилась плечом на дверь.

Что за замки тут такие хлипкие? Или Кокордия только сделала вид, что заперла меня?

Ладно, без разницы. Я должна быть там и убедиться, что бедный Костадин жив.

 

Глава 4

Новые родственники

 

В хитросплетениях коридоров я не заблудилась лишь чудом. Вперед меня вели злость и жажда справедливости.

— Где здесь выход? — бросилась я к полной женщине в годах, что прижимала к себе корзину с бельем.

Та несколько секунд хлопала глазами, а потом выдавила:

— Нап-направо и вниз по лестнице.

Я не сразу вспомнила, что Олетта была немой. Эх, голова дырявая! Ну ладно, потом придумаю легенду волшебного исцеления.

Во дворе столпилась куча народа, но стоило мне приблизиться, люди шарахнулись в стороны. До слуха доносились стенания Кокордии и чья-то ругань. Проклинали графа Савада и желали ему сверзиться с лошади.

Парень лежал на спине без сознания, светлые волосы разметались ореолом вокруг головы.

— Костадииииин! — завывала пожилая графиня. — Где носит этого лекаря?! Почему когда он нужен, его никогда нет на месте?!

— Он утром еще в город уехал... за покупками... — ответил кто-то.

— Я взашей выгоню этого дармоеда!

Только сейчас Кокордия заметила меня и выпучила глаза.

— Не мешай мне, — шепнула я, опускаясь на колени перед юношей. — Кто-нибудь, организуйте носилки!

Графиня сразу взяла себя в руки и подхватила:

— Быстро давайте сюда носилки!

Тем временем я бегло оценила состояние Костадина. Он потерял сознание от боли, но выглядел крепким, жилистым. Такого так просто не сломать, а еще он был смелым. Даже безрассудным. Навскидку парню можно дать лет семнадцать — тот самый возраст, когда гормоны бушуют вовсю.

— Нож или ножницы, — скомандовала я, и через несколько секунд кто-то опустил мне на ладонь перочинный ножичек.

— Это твой брат. Младший, — шепнула Кокордия мне на ухо.

Внутри что-то екнуло. То ли тело Олетты отреагировало на близость родного человека, то ли это моя реакция? Сейчас не важно.

Ножиком я распорола рукав, и в этот миг раздался девичий крик:

— Пустите меня к нему! Он жив?

Растолкав обитателей замка, к нам подбежала девица, блондинка, и рухнула рядом на колени.

«Только ее здесь, конечно же, не хватало».

Она потянулась тонкими пальцами к щеке Костадина и погладила ее:

— Братик, ты меня слышишь?

Понятно, еще одна новая родственница. Тоже дитя совсем.

— Так, не лезьте под руку, — процедила я, обнажая травмированное предплечье. — И нечего плакать, он не умирает.

— А ты что вообще делаешь? — Кокордия подозрительно нахмурилась, гипнотизируя меня взглядом.

Как раз двое мужчин притащили носилки и мне пришлось отойти, чтобы позволить им бережно погрузить на них Костадина.

— Хочу ему помочь.

Стылый ветер пробрал до костей, и только сейчас я поняла, что не оделась толком.

Графиня схватила меня за локоть.

— Ты давай не дури, скоро лекарь прибудет, он занимается травмами. На тебя и так все пялятся, а след этого наглеца Савада еще не остыл, глядишь, вернется, — с тихой злостью прошептала она, а потом обратилась к мужикам, что держали носилки: — Доставьте моего внука в малый зал, только аккуратней!

Моя «сестренка» шагала рядом с носилками, тихо всхлипывая. Мы с Кокордией шли позади и перешептывались.

— Да когда этот лекарь придет? Сомневаюсь я, что он сделает все как надо.

Думается, медицина в этом мире совсем не развита. Смотрю вокруг — такое чувство, что на дворе конец восемнадцатого — начало девятнадцатого века. Не глухое Средневековье, но и не прогрессивный технический мир.

— А ты хочешь его вылечить? — цепкие пальцы впились мне в запястье.

Ну и хватка у этой бабули. Того и гляди синяки останутся.

Мой взгляд был красноречивее всех слов, но Кокордия чего-то испугалась.

— Не вздумай, ты его погубишь.

— Что за глупости? Я врач.

— Ты не знаешь ничего об Олетте. Она не сможет исцелить Костадина.

— Я не она, — я раздраженно шикнула. Тем временем наша небольшая процессия поднялась по лестнице и прошла в двери зала. — Опустите носилки на стол, пожалуйста. Да-да, вон туда. Только умоляю, осторожней!

Мужики, заросшие и бородатые, как медведи, сгрузили ценную ношу на длинный деревянный стол у окна. А вот Кокордия словно онемела, смотрела на меня во все глаза, кожа на морщинистых щеках пошла розовыми пятнами.

— Лучше не приближайся к нему, не надо, — а потом бросила командным тоном: — Вы двое, оставьте нас! Дафина, глупая ты девчонка, беги зверобою запарь. Толку и то больше будет.

— Слушаюсь, бабушка, — пискнула она и потерла раскрасневшийся нос. На меня девица смотреть боялась, словно я была прокаженной.

Когда в зале остались лишь мы с Кокордией и бессознательный Костадин, бабуля засыпала меня вопросами:

— Как ты вышла из спальни? Кто тебя выпустил?

— Какая разница? Я разозлилась, когда этот шкаф двухметровый огрел парня булавой. Что у вас за соседи тут? Вандалы? А теперь, дорогая Кокордия, перестань говорить ерунду и дай мне осмотреть больного. Там явный перелом.

Я склонилась над Костадином, но вредная старуха дернула меня за локоть.

— Ты глухая, что ли? Говорю же, тебе нельзя применять к нему целительскую силу. Олетта...

— Да какую силу, елки-палки? — меня разозлило ослиное упорство Кокордии. — Магию? Если ей владела Олетта, то я не имею к ней никакого отношения. Я простой человек, лечу самыми обычными методами: инструменты, руки, опытный глаз и мозги в голове. В своем мире я была врачом, это как лекарь. И лечила я по большей части травмы и переломы. Никто из пациентов не жаловался.

«Еще бы, с того света жалобу не напишешь», — ухмыльнулся внутренний голос. Тут как тут со своим черным юмором.

— Точно? — она смотрела на меня пристально, еще сомневаясь. — Обещаешь, что не причинишь мальчику вреда?

— Да обещаю я, обещаю!

Наконец, удалось начать осмотр. Кокордия пыхтела у меня за спиной, но молчала. Хоть на этом спасибо.

Удар булавой пришелся на предплечье, которым Костадин успел закрыть голову. В этом месте уже начала формироваться гематома, кожа казалась раскаленной.

Я аккуратно прощупала руку.

Да, можно сказать, Костадину повезло. При таких травмах чаще всего ломались сразу обе кости предплечья, либо ломалась локтевая, а головка луча выскакивала из сустава. Могли быть множественные осколки и серьезное смещение. Без современной аппаратуры и нормальных инструментов лечить такие травмы сложно.

— У него сломана локтевая кость, — бросила через плечо, а графиня отправила графу Саваду очередное проклятье. — Кокордия, вели принести чистых бинтов и что-то жесткое, чтобы можно было зафиксировать руку.

Пока графиня ходила исполнять мою просьбу, юноша глухо застонал и повернул голову в другую сторону. Хорошо, что сейчас он спит и не чувствует боли.

В детстве я мечтала о большой семье, но у меня не было ни братьев, ни сестер. Только парочка троюродных, с которыми я общалась очень редко. А тут сразу несколько новых родственников появилось.

— Сейчас все будет, я отдала поручение, — произнесла Кокордия, вернувшись. — А ведь Олетта была первой из Готаров, к кому вернулся целительский дар.

— Это как?

— Но надеждам не суждено было сбыться, — продолжила та, проигнорировав мой вопрос. — А вот ты не случайно попала в ее тело. Видно, дело свое знаешь.

— Еще бы, я больше сорока лет ему посвятила. А почему ты сказала, что Олетта могла причинить Костадину вред? Она ведь была целителем.

Кокордия горестно вздохнула и сказала то, что повергло меня в шок.

— Не только. У нее был второй, скрытый дар. Он способен убить человека, как случилось однажды.

Я даже дышать на несколько секунд перестала.

Узнать подробности не позволило появление слуг и Дафины. Девушка несла глиняный кувшин с дымящейся жидкостью, а прислуга — повязки и деревянные рейки, которые можно использовать как шины.

Я срезала остаток рукава и наложила повязку, согнув руку под прямым углом. Хотя бы лучевая кость цела, она тоже будет фиксировать локтевую. Теперь за больным нужен постоянный присмотр, когда мальчик очнется, его будет мучить боль.

Все это время я чувствовала на себе настороженный взгляд Дафины. У сестренки Олетты были большие и чистые голубые глаза, лицо сердечком и длинные пушистые волосы. Просто ангел.

Хорошо ли они знали друг друга? Вдруг Дафина поймет, что я — не ее сестра?

— Как такое могло случиться? Почему граф Савад пришел сюда как хозяин? — я повернулась к Кокордии, которая устала стоять и присела на лавку.

Графиня нервно передернула плечами, укрытыми шалью.

— А кто нас защитит? Часть нашей гвардии герцог Моро отозвал для защиты границ от горских князей. Часть разбежалась в поисках более жирного куска, остались только самые верные. Кто захочет служить роду опальных целителей?

Кусочки мозаики в голове никак не желали складываться, загадки все множились.

— Так дело не пойдет. Я не собираюсь лечить людей каждый раз после визита этого негодяя. Взять бы булаву да пересчитать ему самому ребра!

Кокордия фыркнула и покачала головой.

— Мне сказали, что граф Савад хотел забрать тебя, — Дафина впервые обратилась ко мне. — А Костадин храбро заступался за тебя и за бабушку.

Я опустила ладонь на лоб парня.

— Это точно.

В памяти всплыла картинка: Костадин что-то сделал перед тем, как на Савада обрушился поток воды. Неужели этот юноша — маг?

В залу быстрым шагом вошла Марика. В руках она несла теплое одеяло, за ней вприпрыжку бежали дети — мальчик и девочка лет семи. Худенькие, светленькие, неуловимо похожие на Дафину и Костадина.

Сто процентов еще одни родственники!

Увидев меня, детишки замерли и посмотрели на бабушку в поисках поддержки. Тем временем Марика укрыла бессознательного юношу.

— Здесь холодно. Ох! — женщина сорвала с плеч платок и протянула мне. — Закутайся, дорогая. Просквозит, а ты еще после болезни не отошла.

Я давно не чувствовала чужой заботы, мне самой пришлось стать тяжеловозом, который летит вперед. Вспомнилось, как муж выносил мне шерстяной плед, когда дремала в кресле-качалке на даче. Укрывал и целовал в лоб:

«Спи-спи, Олечка. Я сам Сережку искупаю».

А потом подросший сын заваривал чай и приносил мне в комнату, когда я болела.

«Ты лежи, мамулечка, отдыхай».

В первый раз я не успела толком разглядеть Марику, зато теперь видела и добрую усталую улыбку, и первые морщинки в уголках глаз. Ей чуть за тридцать, но выглядит старше. Как будто тревоги и заботы прибавили лет.

Она точно не служанка, но кто тогда? Еще одна сестра?

— Олетта, ты Марику тоже не знаешь. Она жена твоего старшего брата, — спокойно пояснила Кокордия.

Ох, мамочки. У меня еще и старший брат имеется?

Марика и указала на детишек.

— А это твои племянники, Замир и Флори.

Мальчик вежливо поклонился, а девочка сделала книксен.

— Мы все понимаем, ты много лет жила при монастыре, никого из нас не знаешь...

— Так, хватит, — графиня встала и взяла меня под локоть. — Потом поговорите, а сейчас Олетте надо в свою комнату. Девчонка еле на ногах держится.

Как по заказу я громко чихнула, не успев прикрыть рот и нос. А потом закашлялась. Ушедшая было слабость вернулась, только в двойном объеме.

— Хорошо же тебя лекарской науке обучили, хвалю! — нарочито громко произнесла Кокордия, когда мы покидали зал. — За Костадином пока Марика с Дафиной посмотрят.

— У меня все в голове перепуталось, — призналась я. — Одни тайны, загадки и новые родственники. Ты должна рассказать мне полную историю Олетты и вашей семьи, а я придумаю себе вменяемую легенду.

— Ишь какая шустрая. Всему свое время. Я тебе расскажу, конечно, но потом не жалуйся. Сама не рада будешь, что попала в это тело.

Ну спасибо. Обнадежила!

 

Глава 5

Тайна рода Готар

 

Оказалось, я с легкостью выбила дверь и даже этого не заметила. Местный плотник постоял, почесал голову, пузо, снова голову, посмотрел на меня озадаченно.

— Ну, Кивас, чего ты ждешь? Чини давай, — велела ему графиня.

— Слушаюсь, нейра Кокордия! — отрапортовал он и приступил к делу.

Пока ремонтировали дверь, я успела поесть, а еще вытребовала отвар из семян аниса, он хорошо отводил мокроту из легких. Его как раз в достатке в запасах Дафины.

Она была самым настоящим магом. Магом земли, тогда как Костадин владел магией воды. Девушка серьезно занималась выращиванием лекарственных растений, их сбором, сушкой, сортировкой и приготовлением настоев по рецептам из старых семейных книг.

Это хорошо. Надеюсь, мы с ней найдем общий язык.

— Только больше меня не запирай, — я улеглась в постель, борясь со сном из последних сил. Даже не первой свежести белье не волновало. — А то мало ли.

— В тебе тоже есть магия, — взволнованно зашептала графиня, когда мы остались одни. — Очень часто она просыпается, когда человек испытывает разрушительные эмоции — страх, гнев, отчаяние. На короткое время магия сделала твои мышцы сильными. Ты даже этого не почувствовала, потому что для мага это естественное состояние.

На работе все удивлялись, откуда в женских руках столько силы и ловкости? А я отвечала, что выросла в деревне, к физическому труду привычная. Настоящая русская женщина и коня на скаку остановит, и штифт в бедренную кость забьет!

Но на Земле магии не было и в помине. Просто я была крепкая, выносливая, держала себя в тонусе и каждое утро делала зарядку.

— Ты обещала рассказать историю своей внучки. Мне жаль, что с ней случилась беда, но время не повернуть вспять, что есть, то есть. Я получила второй шанс на жизнь и собираюсь воспользоваться им достойно. Ты ведь уже убедилась, что я не злой дух и не шпионка. Мы должны доверять друг другу.

— Не знаю почему, но мне очень хочется тебе верить, — произнесла она медленно. — Хотя я много плохого повидала от людей. Меня поразило, как ты бросилась на помощь Костадину. Как будто он и правда твой родственник.

— Я не терплю несправедливости. Граф Савад такой мерзкий! — При мысли об этом негодяе в груди всколыхнулась злость. — И я не могу оставаться в стороне, когда кому-то нужна медицинская помощь. Я ведь уже говорила, что отдала медицине большую часть своей жизни.

— Так сколько же тебе на самом деле лет?

— Ну... — я замялась. — Поменьше, чем тебе. Но точно больше, чем было Олетте.

Графиня с минуту о чем-то раздумывала, потом промолвила:

— Я давно молила Пресветлую Мать, чтобы она помогла нашему роду обрести былое могущество, просила дать знак или подсказку. И вот моя бедная Олетта погибает, а на ее место приходишь ты, — взгляд темных глаз пронзил меня насквозь, — душа из другого мира, к тому же целитель. Не надежда ли для старухи, которая уже не чаяла увидеть рассвет своего славного рода?

— Не буду утверждать, что я новая надежда для рода Готар. Я просто буду делать то, что говорит мне совесть. Кокордия, пожалуйста, не отходи от темы. Мне важно узнать правду.

Та кивнула.

— Хорошо, если мы теперь заодно, то давай я начну с самого начала.

Монотонный рассказ пожилой графини убаюкивал, но я старалась не упустить ни одной важной детали.

Когда-то род Готар был одним из самых крупных и славных целительских родов, их услугами пользовались короли и герцоги. Но однажды старшего брата Кокордии обвинили в пособничестве заговорщикам, якобы это он подсказал рецепт сильнейшего яда, следы которого невозможно обнаружить. Но отравление отца нынешнего монарха не удалось, заговорщиков раскрыли.

— Несмотря на то что вина моего брата так и не была доказана, на род упало несмываемое пятно позора, — Кокордию мелко затрясло, она сжимала губы и кулаки. — Готаров выгнали из столицы, выжгли дар целителей у всех, даже у детей... О, мне тогда было двенадцать. До сих пор помню боль, когда горит и плавится магический источник. Нам запретили не только занимать государственные должности, но и лечить.

— Какое расточительство! Ваш король идиот.

— Не тебе судить, ты не знаешь нашего мира с его законами. А грехи отцов падают и на детей, и на внуков.

Я больше не перебивала, слушала внимательно, и эмоции графини передавались мне.

— Потом в графство Готар нагрянули дознаватели с обыском, они хотели изъять семейную библиотеку — ценнейшие книги по искусству целительства. Но брат оказал сопротивление и погиб, а книги... Книги он успел спрятать, только никто не знает, куда. Дознаватели их не нашли, а отец сумел убедить всех, что они — выдумка, их не существует.

— Но они есть.

— Да. Только толку, — Кокордия горестно вздохнула, — род быстро пришел в упадок, мы обеднели, старики умирали, а дети... Дети у нас почти не рождались.

— Почему?

Меня снова пронзил цепкий взгляд, полный затаенной печали.

— Выжигание дара плохо сказывается на способности к деторождению. Мой старший брат погиб, не оставив наследников, двое средних тоже не нажили детей. Кузены и кузины — та же история.

— Выходит, эта процедура убивает не только магический дар, но и фертильность.

— Я не знаю твоих иномирных слов, но, наверное, да. В нашем роду только мне повезло, я была самой младшей. Вышла замуж и родила сына, а у него появилось четверо детей.

Старший брат, чьего имени я пока не знаю, Олетта, Костадин и Дафина.

— Только никому из них не повезло родиться целителем, выжигание дара затрагивает и потомков. Кроме...

— Кроме Олетты, — закончила я. — Но она была каким-то неправильным целителем, верно?

Кокордия снова загрустила. Этот разговор не доставлял ей ни малейшего удовольствия, но она старательно боролась с собой.

— Ты когда-нибудь слышала о некромантах?

Я задумалась. Что-то зашевелилось в памяти, а потом пришло осознание.

— Ах вот какой у нее второй дар, — выдохнула и бросила опасливый взгляд на дверь.

Кокордия мрачно кивнула.

— Некромантов давно нет на наших землях, этот дар под запретом. Их уничтожили либо изгнали сотню лет назад, но иногда, очень редко, в магически одаренных семьях рождаются дети с таким даром. Его невозможно выжечь, только приглушить на время. А уж если власти узнают, что кто-то укрывает некроманта, ууу... — графиня покачала головой и красноречиво выпучила глаза.

— Я поняла.

Ну и расклад. Не повезло Олетте, что тут скажешь.

— И ваша семья решила спрятать ее в монастыре? А как вы поняли, что у нее имеется такой дар?

— С раннего детства она пыталась потихоньку лечить кошечек, собачек, мы не могли нарадоваться, думали, что целительство возвращается к Готарам, что теперь все будет хорошо. Но постепенно начали замечать все больше странностей, Олетта развивалась не как нормальный ребенок. Она будто существовала и в этом мире, и не в этом одновременно.

По рукам поползли холодные, мерзкие мурашки. Какая жуть, батюшки!

— Быть может, если бы она жила где-то в другом месте, где не гонят некромантов, ей бы удалось стать великой волшебницей, — графиня посмотрела в окно, с которого я попросила снять штору. Теперь сквозь стекло пробивался мутный дневной свет.

— А может, так и есть? Может, твоя внучка тоже попала в другой мир, как и я? Это было бы справедливо.

— Как бы то ни было, мы уже не узнаем правду.

Померещилось, что морщины вокруг тонких губ графини разгладились, словно она пыталась улыбнуться. Наверное, представляла, что сейчас Олетта где-то счастлива.

— Но дай мне продолжить. Однажды слуга полез на крышу сарая, чтобы залатать дыру. Неосторожно ступил, сорвался и сломал руку. Олетта была поблизости, она бросилась к нему и хотела облегчить боль, но... — Кокордия отвела взгляд и схватилась пальцами за ручки кресла. — Вот тогда-то мы поняли, что девочка владеет не только целительством, но и некромантией. Она играючи умертвила беднягу, тот ничего и не почувствовал. Парные дары — большая редкость. Особенно противоположные.

— Одной рукой лечит, другой калечит, — пробормотала я. — Воистину не дар, а проклятье.

— Вот именно, — согласилась она.

— А что было дальше?

— Повезло, что никто из слуг не понял, что случилось на самом деле. Мы жутко испугались, ведь тогда уже родились маленькие Дафина и Костадин. Одной был годик, второму — два. Их мать билась в истерике, боялась, что Олетта может нечаянно навредить братику или сестричке.

И было решено отправить ее в монастырь Пресветлой Матери. Его настоятельница была большой должницей моего отца, она не выдала никому, что Олетта наполовину некромантка. Более того, служительницы монастыря умели блокировать страшный дар.

Я старалась навещать внучку, ведь после этого ее родители от нее отвернулись. Они просто боялись, — Кокордия недовольно поджала губы. — А я ее жалела. И знала, что из-за конфликта двух противоположных даров она долго не протянет.

— Так, стой. Выходит, она погибла из-за этого? А как же я? Я ведь чувствую себя относительно нормально. По крайней мере, помирать не собираюсь.

— Сомневаюсь, что она погибла из-за дара. У нее в запасе еще было время. Теперь ты понимаешь, почему я сказала, что ты сама не рада будешь, попав в это тело? — она задержала на мне строгий испытующий взгляд.

И внутри все всколыхнулось. Я ощутила небывалый душевный подъем, откашлялась и проговорила:

— Это ты не понимаешь, что второй шанс на жизнь дан мне не просто так. Я должна исполнить какую-то миссию, пройти свой путь до конца, не свернув и не споткнувшись. И никакие некромантские штучки, никакие противные графья мне не помешают. Поняла, Кокордия?

Лицо графини тронула улыбка.

— Какая ты самоуверенная. Чтобы контролировать дар некромантии, надо иметь очень много внутренней силы. Это должен быть не человек, а гора, кремень. К тому же душа должна быть чистая и светлая, только свет и добро способны победить смерть.

— Я ее уже побеждала. Я знаю, как с ней бороться.

Вспомнились самые тяжелые операции, ночные дежурства, когда ко мне поступали люди после аварий. Мы с ассистентами вытягивали их с того света, когда, казалось бы, надежды не осталось.

А потом они покидали больницу на своих двоих.

Превозмогая слабость, я встала, подошла к графине со спины и положила руки ей на плечи.

— Не грусти и не бойся, Кокордия. Мы справимся, вот увидишь. Защитим твоих внуков и дадим графу Саваду такой отпор, что он до конца жизни вздрагивать будет от каждого шороха. Мы ведь с тобой такие сильные и замечательные женщины, матери. А у тебя большое любящее сердце.

Она ничего не ответила. Только накрыла мою руку сухой ладонью и сжала ее.

 

Глава 6

Источник волшебной силы

 

— Не думала, что на старости лет меня ждут такие потрясения. Но может, так и было предначертано?

— Думаешь, я ожидала, что умру сразу после операции и попаду в другой мир? Будем просто жить и решать все проблемы по очереди. Как показал мой пример, выход есть, даже если ты умер. У меня уже созрели кое-какие планы на ближайшее будущее, правда, они требуют доработки, — произнесла я, загадочно понизив голос.

Кокордия бросила через плечо:

— Не думаешь ли ты в одиночку справиться с графом Савадом? Он очень богат, у него обширные связи.

Я улыбнулась, потому что впереди замаячил просвет. Или просто лучи солнца прокрались в комнату.

— Не в одиночку. Будем искать союзников. Я до сих пор не знаю, зачем этот негодяй наведывался в замок, такое чувство, что он охотник, а Олетта — его трофей. Просто как к себе домой притащился.

Очень неприятное чувство. Даже не за себя обидно, бог со мной, и не таких расфуфыренных петухов видала. А за бедную девочку.

— Понимаешь, он считает, что в своем праве. Алаис, мой сын, заключил договор с Савадом — Олетта должна была выйти за его младшего отпрыска. Такое предложение казалось Алаису выгодным, потому что никто не хотел иметь дел с опальным родом. Сначала все шло своим чередом, но постепенно граф начал наглеть, а мой сын... — Кокордия протяжно выдохнула и покачала головой. — У него не было твердого стержня. Слишком мягкий, слишком наивный, не умел просчитывать шаги наперед. То пашню нашу в аренду отдаст под пастбище, то лесопилку. А Савад просто мастер дурить и голову морочить.

— И что он к вам привязался?

Вот хоть убейте, не пойму я интриг власть имущих, а хапуг этих всегда терпеть не могла. Я выросла в простой рабоче-крестьянской семье, у нас каждый был друг, товарищ и брат. А тут трясутся над материальным, как Кощеи над златом.

— Аристократы — это пауки в банке. Все друг друга ненавидят, все злятся. Медленно, но верно набирают силу промышленники, те даже хуже аристократов. Вчерашние простолюдины! — Кокордия скривилась. — Никакого воспитания, а все туда же. В господа лезут.

Я вздохнула.

Лучше пока не рассказывать о своем происхождении, голубой кровью похвастаться не могу, зато есть другие достоинства. А Кокордия — графиня, проскальзывает у нее порой высокомерие, свойственное высшему классу.

— Ты явно жила другим укладом, ох и сложно тебе придется, иномирянка. Идет борьба. Если дашь слабину — сожрут и не подавятся. Земли Готаров всегда были привлекательны для соседей.

Она рассказывала, а я жадно впитывала каждую кроху информации. Сама понимала, что будет тяжело. Ну а что теперь, сидеть сложа лапки? Плакать в углу и сетовать на суровую долю?

Да я ведь жива! Жизнь — самый ценный дар.

— Кажется, я начинаю догадываться, — для лучшей работы мысли постучала себя по лбу указательным пальцем. Я волновалась, поэтому начала расхаживать туда-сюда по комнате. Разостланная кровать манила, но какой сон? — Олетте ведь, как каждой девушке, полагалось приданое. А не земля ли это?

— Олетте должны были отойти земли, на которых, если верить слухам, есть кое-что особенное.

Меня терзало любопытство, но я уговаривала себя не наседать на графиню. Кокордия время от времени подвисала, как старый компьютер. Уходила вглубь воспоминаний о прошлом. Столько долгих лет она держала все внутри: мысли, переживания, страхи. А ведь давно известно, что перед незнакомцем легче выговориться.

Мы же с ней почти не знаем друг друга.

— Наш край славится своими легендами. Есть поверье, что именно на землях Готаров кроется источник магической силы, и мой дед говорил — это правда. Он видел его своими глазами, когда был ребенком. Но потом пласты внутри земли сдвинулись, и источник пропал. Его следы затерялись в лесной глуши, даже старики не помнят его точное расположение, только примерное. Но это именно та территория, которая должна была стать приданым Олетты.

Я несколько секунд простояла в задумчивости, не зная, как относиться к словам Кокордии.

Для меня магия пока еще была чем-то чужеродным. И пусть в этом теле когда-то горело два дара, я не ощущала ничего особенного.

Графиня смотрела с ожиданием, пытаясь найти в моем лице ответ — поверила я или нет?

— Какая польза от этого источника? — я опустилась на кровать напротив Кокордии и уложила на колени подушку, готовая внимать.

— Говорили, что он делал мага даже с посредственным даром настоящим искусником и многократно увеличивал резервы магии внутри тела, позволяя творить сложные заклинания. А еще его воды продляли жизнь и исцеляли даже безнадежно больного человека, — она вздохнула и прикрыла глаза. — А теперь ничего не осталось. Ни волшебного источника, ни славы, ни силы, ни ценнейшей библиотеки. Даже чести не осталось, потому что ее у нас нагло отняли.

Я сделала в памяти пометку разобраться с обвинением Готаров, а еще с местными законами. Интуиция подсказывала, что не все так просто.

— Довольно уже расплачиваться за мифический грех твоего брата. Новое поколение Готаров точно не имеет к этому отношения. Да, пусть у твоих внуков, кроме Олетты, не проснулись способности целителей, но Костадин — маг воды, а Дафина — земли. У них может быть хорошее будущее.

— Нужно, чтобы король официально простил наш род, иначе ничего не получится, — сварливо проговорила Кокордия и оторвала торчащую ниточку с края рукава. Платье ее было старым и выцветшим. — Твой старший брат, муж Марики, собирался заняться этим вопросом, но от него уже три года ни слуху, ни духу.

Странные дела творятся. Сначала с Олеттой беда случилась, потом брат исчез непонятно куда.

Я застыла как громом пораженная.

Поняла, что в какой-то момент начала воспринимать себя как неотъемлемую часть семьи Готар. Даже брата Олетты вдруг посчитала своим.

— Вы расследовали его пропажу?

По молчанию Кокордии я догадалась, что никто ничего не делал.

— Тогда расскажи, что было дальше с Олеттой. И как получилось, что девочка стала немой. Или она была такой от рождения?

— Ясное дело, что выдать Олетту замуж после того, как у нее обнаружился запретный дар, мы не могли, — графиня оживилась и продолжила рассказ. — А Савадам сообщили, что отдали девочку в служительницы Пресветлой Матери, нашей дорогой богини. И теперь она не может стать ничьей женой, поэтому договор отменяется.

Савад бушевал долго. Потребовал, чтобы вместо Олетты его сыну отдали Дафину, но к тому времени отношения с их семейством испортились, и мой сын ответил отказом. Конечно, граф не мог простить нам того, что его планы сорвались. Уверена, что он мечтал найти и возродить магический источник. И с тех пор не упускает случая напакостить.

Это был долгий и сложный разговор, мозг работал, запоминая имена, родственные связи, события. Придется составить табличку.

Как оказалось, Олетта уже не впервые сбегала из монастыря, ей очень хотелось домой. Только дома ее никто не ждал, жалела ее лишь Кокордия, но и она не могла позволить, чтобы рядом с Дафиной и Костадином находился постоянный источник опасности. Никогда не знаешь, в какой момент рванет.

Да и злые языки могли донести куда надо, что опальные Готары скрывают дочь-некромантку.

— Когда некромант пробуждает свой дар, он должен отдать что-то взамен, таков закон Темнейшего. Отдать что-то важное и ценное. Олетта потеряла возможность говорить. — Кокордия запахнула шаль на груди, как будто ей стало невыносимо холодно. — Она была слишком мала и слаба, чтобы держать в узде свою магию. Для тебя будет благом, если вместе с моей внучкой в теле умерли и ее способности. Лучше всю жизнь прожить обычным человеком, чем носить в себе такое.

Мы подошли к самому волнующему моменту. Вот только правду нам могла рассказать лишь Олетта, которой, увы, уже не было на этом свете.

— В ту ночь меня разбудил слуга и сообщил, что мой извозчик, который возвращался из деревни с похорон, видел на дороге одинокую девушку, так похожую на Олетту. Я доверяла этому человеку, он всегда сопровождал меня в монастырь к внучке. Мы собрали людей на поиски, отправилась даже я, старуха. Ее надо было срочно найти, погода стояла холодная, а из лесу время от времени выбирались хищники.

Я представила, как люди, разбившись на группы, ищут и зовут Олетту. И в это время я просыпаюсь в ее теле, не понимая, что происходит.

— Савад недаром так быстро оказался у вашего порога. Либо он замешан в исчезновении Олетты, либо кто-то растрепал, что она вернулась домой, — заключила я.

— Он приехал требовать исполнения старого обещания. Раз ты вышла из монастыря, то договор помолвки можно возродить.

Этот подлец вполне может додавить Готаров, защитить их некому, король не жалует. Что ему какая-то бабка, женщины да мальчишка?

Своим последним поступком он показал, насколько ему плевать на честь и приличия. Ситуация уже на грани.

В воздухе повис флер этой нелегкой истории. Мы немного помолчали, а потом я, подбирая слова, заговорила:

— Я пока мало что знаю о вашем мире, но деваться некуда — буду вникать. Ты мне в этом поможешь. Мне понадобятся в первую очередь книги...

И тут я поняла, что не знаю, умела ли Олетта читать? Вообще пойму ли я чужой язык? С этим может получиться накладка.

Но Кокордия с радостью согласилась предоставить мне всю информацию. Может, и не все так безнадежно.

— Идем дальше. Насчет источника волшебной силы я ничего сказать не могу, но и без него графство Готар имеет золотую жилу, — я насладилась видом удивленной Кокордии. — Запах и вкус сероводородного источника я ни с чем не спутаю. Думаю, тут есть и другие целебные воды.

Взгляд Кокордии просиял.

— Когда я была маленькой, у нас был большой дом на берегу Молочной реки, но теперь в нем бродят лишь призраки.

— Надеюсь, это фигуральное выражение.

Графиня хмыкнула.

— В простонародье их окрестили вонючими водами, но некоторые верят, что они приносят пользу. Еще в прошлом веке каменщики построили несколько бассейнов у подножия гор, но они давным-давно заброшены.

Ох, не зря я перед попаданием в этот мир вспоминала работу в санатории в далекой молодости. Думала, что хорошо там было, спокойно, но скучно. Душа требовала крови, сломанных костей и сложных операций.

— Знаешь что, Кокордия? — я хитро посмотрела на нее. — Я займусь тем, чем занималась многие годы — буду лечить. Здесь есть, где развернуться. Больные найдутся всегда.

— А как быть с тем, что отец нынешнего короля запретил нашему роду заниматься целительством?

— Ну я же не буду использовать магию. Логично же?

Кокордия захлопала глазами, на лице отразился сложный мыслительный процесс.

— Не знаю. Вроде логично.

— А еще у меня появился план. Раз тут есть целебные воды, то можно открыть лечебницу или даже целый... — я сделала торжественную паузу и продолжила: — Санаторий!

— Сана... чего? — графиня распахнула глаза и положила руку на сердце.

— Люди со всего королевства будут съезжаться сюда, чтобы лечиться на водах. Мы поднимем наше графство и вернем славу роду Готар.

Я прекрасно понимала, что затея шаткая и на ее осуществление может уйти не год и даже не два. Все это очень, очень сложно, есть риск получить по шапке от правительства.

Кокордия недовольно закряхтела.

— Скажешь тоже. В вашем мире все такие сумасшедшие?

— Я не сумасшедшая, я просто упорная. И привыкла добиваться своего.

Когда графиня оставила меня одну, напоследок поворчав и строго наказав отдыхать и восстанавливать силы, я растянулась под одеялом и закрыла глаза. Дыхание постепенно выравнивалось, а взбудораженные мысли укладывались в ряд.

Ничего. Ничего...

У меня есть новое тело, вторая молодость. И свою судьбу я напишу сама.

 

Глава 7

Знакомство с собой

 

Следующее утро началось со знакомства с новой собой.

Я чувствовала себя уже лучше, помогали отвары трав и постельный режим. Плюс молодость, несомненно, играла мне на руку.

И разум как будто просыпался, и душа. Было хорошо и легко, словно груз прожитых лет сбросила. Тяжесть ушла, а опыт остался. Ну просто не жизнь, а мечта.

Оказалось, после того как меня нашли в одном платье на опушке леса, уже целых пять дней пролетело! Первые четыре я провела в постели в бессознательном состоянии и только вчера очнулась. И сразу несколько сюрпризов: знакомство с новой родней, «милым» соседом и травма Костадина.

Попала с корабля на бал, как говорится.

И теперь я стояла перед огромным зеркалом в деревянной раме, которое по моей просьбе установили напротив окна. В спальне не хватало света, даже несмотря на то, что я убрала плотные занавески. А маневр с зеркалом позволил осветлить и расширить пространство.

— Хм, — я нахмурила брови, потрогала щеки, закусила нижнюю губу.

Я не могла понять, нравится мне увиденное или нет. Хотя перебирать харчами не в моем положении, конечно.

Лицо слишком бледное, вокруг глаз серые тени, волосы тусклые, кожа сухая, на щеках мелкая сосудистая сеточка. Зато зубы хорошие, белые — это приятный бонус.

Фигура в одежде казалась стройной, но под платьем скрывалась дряблость, мышцы не были развиты. А бонусом еще и сутулость, и поясничный гиперлордоз, голова вообще уезжает вперед. Все время хочется ссутулиться. Несмотря на худобу, живот вываливается.

И как с такими данными я собралась людей чинить? Лечить в смысле. Ведь травматологу физическая сила нужна и выносливость. А как иначе?

Но это дело наживное. Я стольких консультировала, помогала сбросить лишний вес и снизить нагрузку на суставы, обрести мышечный корсет и жизненный тонус, убрать боли и слабость, что себе помочь тоже сумею.

Всегда считала, что любой человек, особенно врач, должен учиться всю жизнь. И я брала все самое лучшее и интересное не только из традиционной медицины, но и из народной, из восточной, многое пробовала на себе.

Муж был таким же увлеченным. Старше меня на десять лет, он столько всего знал!

К сожалению, Николай рано меня покинул, но мы успели дать жизнь Сереже. Он был копией своего отца — высокий, темноволосый, крепкий. Сосредоточенный, но иногда любил помечтать. А улыбка какая!

Только выбрал не медицину, с детства зоологией увлекался. Киты стали его бесконечной любовью, как и океан. Он не мыслил жизни без водной стихии, побывал даже в Северном море.

Отучился на факультете биологии и экологии, ходил в долгие экспедиции. В последние годы мы виделись редко, но тем радостнее были встречи. Сережа рассказывал, как они с командой спасали величественных млекопитающих. Он никогда не был равнодушным, всем помочь старался, всех спасти и шутил, что стоит на страже нашей планеты.

Незадолго до попадания я узнала, что Сергей хочет сделать своей девушке Марине предложение, они работали вместе. Я так этого ждала! Представляла, что когда-нибудь увижу внуков. Молодежь ведь сейчас семьей обзаводиться не спешит — сначала карьера, путешествия, образование.

Улыбка тронула чужие, но мои губы. Пусть будут счастливы. Сын уже давно вырос и покинул гнездо как вставший на крыло птенец. С ним всегда останется частица меня, моя любовь. А я сама...

Видимо, здесь я нужнее.

Так, не плакать, не плакать! Куда нюни распустила?

Быстро вдо-ох! И выдох. Закрыть глаза, расслабиться, почувствовать свое тело. Оно нуждается в помощи, надо встряхнуться!

На мне была только белая сорочка до пят и войлочные тапки. Прохладно, но терпимо. Сейчас разогреюсь. Кстати, а...

Я огляделась, но не заметила ни жаровни, ни камина. По идее в спальне должна быть холодина лютая. Интересно, какое здесь отопление? Может, магия?

Сделала себе еще одну мысленную пометку — изучить все, что меня окружает.

Каждое мое утро начиналось с гимнастики, приучила себя еще в детстве. Хотя бы пять-десять минут, но надо взбодриться и пойти по своим делам. Тело только спасибо скажет.

Я постепенно знакомилась с новой оболочкой.

Начала сверху вниз: с головы, плеч и до самых стоп. Размяла каждый сустав, легкими хлопками простучала ноги, руки, разогнала кровь.

Потянулась в разные стороны, похрустела, поскрипела.

Эх, Олетта, Олетта. Слишком много сидела и мало двигалась. Чем она занималась в монастыре? Может, науки какие изучала? Много читала и переписывала какие-то тексты?

Ладно, об этом потом.

А пока присесть, сделать «лыжника», потом наклоны, одну руку вверх, другую вниз, раскрыть грудную клетку. И дышать сразу легче, словно лопаются оковы.

Распустить косу и позволить волосам свободно струиться по спине, помассировать виски, лоб, всю голову.

Ух, хорошо! И щечки порозовели, и глаза заблестели.

Кра-со-та.

И вообще, не собираюсь я долго болеть, кашлять и загибаться, а значит, помогу себе сама. Сложила ладошку лодочкой и простучала грудную клетку.

— Ты чего это, демонов вызываешь? — послышался голос Кокордии, когда я приступила к дыхательной гимнастике.

— Главный демон у вас по соседству живет, а я практикую дыхательную гимнастику по Неумывакину. Лекарь такой был в нашем мире. — Я повернулась к ней и сложила на груди руки. — Нейра Кокордия, вас стучать не учили?

Я уже знала, что знатных женщин в этом мире называют нейрами, а мужчин — нейтами.

Графиня прошла в комнату, шаркая ногами и сутуля плечи. Надо и ее приобщить к гимнастике. Сошьем себе трико и вперед! Хотя бы скандинавской ходьбой заниматься. Просторы тут широкие, воздух чистейший.

— А я у себя дома.

— Тут не поспоришь.

Следом за ней вошла Марика. На ней, как маленькая обезьянка, висела пухлая щекастая девчушка лет трех. Каштановые волосы малышки вились как пружинки, во рту она держала кончик большого пальца и смотрела на меня исподлобья.

Просто тучка какая-то, а не девчонка. И видно, что тяжеленькая, Марику аж перекосило, но женщина терпела. Своя ноша не тянет.

— Младшая дочь рода Готар пришла поприветствовать тетю, — сообщила она с улыбкой. — Олетта, знакомься, это Вивиан, еще одна племянница. Можно просто Виви.

— Ну здравствуй, коль не шутишь.

Так, запомнить бы, как их всех зовут. Младшая, значит, Виви, еще у Марики и моего старшего братца есть мальчик Замир и девочка Флори.

Ох, точно нужна табличка! А то буду путаться.

Малявка в ответ на мое приветствие просто отвернулась, всем своим видом показывая, что я в немилости.

Ну и ладно. Обычно детей пугают незнакомцы, постепенно привыкнет.

— Я тебе переодеться принесла, — спохватилась Марика и сдернула с плеча темно-зеленое платье. — Когда-то оно было моим, тебе тоже должно подойти.

— Костадин сейчас поднимется, поговорить с тобой хочет. Так что давай живее.

Чем она снова недовольна? И вообще, где мои книги?

— Как он себя чувствует?

Я уже думала о Костадине, хотела навестить своего первого пациента в этом мире. Да и познакомиться с «братом» поближе.