Оглавление

Никто и никогда не увидел бы этот роман таким, какой он есть, если б не бесценная помощь Марии Гриневич. Мой низкий поклон за твое терпение, Мари. Герои книги тебе многим обязаны!

«Тени могут все».

Сет Эпине

Глава 1
Призрак в банке

Голоса доносились будто издалека. Слабые и нестройные, они своей настойчивой размноженностью заставляли сознание отпустить приятные объятья беспамятства.

— Хозяин!

— Тихо!

— Хозяин, но ваши раны! Между прочим, для вас приготовлено. Зачем вы впустили его первым?

— Потому, что он важнее.

— Но… вы и без того долго ждали. Неизвестно куда зашвырнула нас эта штуковина, а между тем почти сутки прошли! Что, если ваше состояние ухудшится? Ему-то что? Он, в конце концов, — Тень!

— Изма, прошу тебя, умолкни.

— Как хотите.

Изма?

Имя показалось странно знакомым. Где я мог его слышать? Не помню. Хотя… В голове что-то ожило, похожее на призрак прошлого… Перед глазами явился образ: старый худой мект, облаченный в черную рясу затворника… Слуга, верно? Точно, слуга. Но кому он прислуживал? Кому?.. Мысли ворочались неохотно, увязая в киселе, которым стала моя сущность, и едва в нем не растворяясь. Изма. Хм…

Изма, Изма, Изма…

И тут словно булыжником по голове: «Ди!»

Я выкрикнул имя, встрепенулся и со всего маха врезался в прозрачную стенку. Бац! Перед глазами на мгновение потемнело.

Это еще что такое?

Ответ пришел в весьма своеобразной форме и вынудил нахмуриться: вокруг колыхалась от малейшего движения густая и похожая на прозрачный сироп, жидкость.

Когда это меня в лечебную капсулу занесло?

Сознание все еще с трудом воспринимало окружающий мир, но тем не менее снова подводить пока не собиралось. Получилось даже оглядеться и понять, что я уже не на Шуоте. Во всяком случае, место, в котором себя обнаружил, ничего общего с мертвой пустыней не имело. Оно напоминало обшарпанный трюм старого грузовоза, полутемный и заваленный ржавым хламом.

И ни намека на Аргуса, его слугу или кого бы то ни было еще. Как будто я был единственным пассажиром на борту.

Приближалась паника.

Стараясь отогнать ее, я намеренно дышал как можно ровнее и глубже, чему, кстати, способствовала предусмотрительно нацепленная кем-то кислородная маска. Мысли путались и перемешивались с вопросами: кто и когда сумел меня сюда заточить?!

Но ведь это не амнезия, верно?

В голове мелькнули обрывки воспоминаний о предательстве Дианы Винтерс, о смерти Ди Аргуса и шаманки Тассии Руэ, уничтожении Храма лейров… Однако ни единого намека на сколь-нибудь последовательное развитие этих событий. Сплошной молочный туман, из глубины которого доносились обрывки ощущений и чувств… Я помнил все, и в то же время как будто ничего. Я помнил отчаяние. Помнил гнев и собственную неуверенность. Боль, как душевную, так и физическую.

Но самое главное — я помнил одиночество. В пустыне, где на сотни тысяч километров не осталось ни единой души. Кроме… Я дернулся вновь, стукнувшись лбом о прочное стекло.

Удар вышел несильный, но даже его, казалось, должно было хватить, чтобы привести чувства в порядок. Паника больше не приближалась. В отличие от приступа клаустрофобии, нарисовавшегося откуда не ждали.

Чтобы немного отвлечься, я решил осмотреть себя и понять, чего ради оказался в «хрустальном гробу».

Разум отказывался принимать факт, что мертвенно-бледное тело, с ног до головы усыпанное порезами и ссадинами, принадлежит мне. Ран было столько, что и не сосчитать. Некоторые уже затягивались, но большинство все еще зияли рваными краями, из которых сочилось нечто, менее всего напоминавшее кровь… Густые темные эманации с яркими алыми крапинками, похожие на разлитые в воде чернила, растворялись в целебной жиже без остатка.

Естественно, я знал, что это такое. Только не представлял, что когда-нибудь увижу Тени в своем, если можно так выразиться, изначальном воплощении.

Открытые раны заметного дискомфорта не доставляли, за что спасибо стоило сказать анестетику, растворенному в окружавшем сиропе. Если не считать легкой дезориентации и страха быть запертым в банке навечно, я чувствовал себя практически так же хорошо, как до своего решения отправиться на поиски Гробниц юхани.

Решив, что время ответов все-таки пришло, я забарабанил по стеклу, в надежде, что кто-нибудь все же откликнется и поможет во всем разобраться. Я понятия не имел, можно ли говорить в этом наморднике, но на всякий случай попытался:

— Эй! Здесь есть кто-нибудь?!

В ответ тишина.

Но я был бы не я, если б отчаялся. Набрав в легкие побольше фильтрованного кислорода, постарался выкрикнуть громче:

— Эй! Кто-нибудь?!

И снова ничего.

Конечно, я не ждал, что кто-то непременно бросится на мои вопли, и потому немного повременил, прежде чем перейти к плану «Б».

В углу трюма примостилась крошечная камеру наблюдения, темное око которой как раз очень удачно смотрело в сторону капсулы. Помахав рукой потенциальному наблюдателю, я закрыл глаза и попытался попросить подсказки у Теней. Поток невидимой, но могучей энергии, что неустанно струился сквозь пространство и время, мог рассказать все на свете. Главное, уметь попросить…

Звук распахнувшегося люка заставил открыть глаза и уставиться в проем. Свет, лившийся с противоположной его стороны, создавал неприятный контраст с полутьмой самого трюма и вырисовывал высокую мускулистую фигуру, что застыла в округлом проеме.

Аргус?

Несколько секунд фигура держалась неподвижно, будто присматриваясь, а после шагнула вперед с таким видом, будто все на этом свете только ей одной и принадлежит.

— Кто этот тут у нас голосит на всю Галактику? — Голос оказался далеко не Аргусовским. Как и внешность, чего уж греха таить. Здоровенный детина ни ростом, ни сложением бывшему серому стражу, конечно, не уступал, но по части прочего… Бритый наголо, он был от и до покрыт странными витиеватыми символами, похожими на ритуальные письмена. Сами узоры, в неверном свете трюма отливавшие синевой, могли бы показаться красивыми, если б не искажали до гротеска выражение в целом довольно непримечательного и угрюмого лица.

Впрочем, как ни были мне любопытны его татуировки, все же главным украшением вошедшего оказался бластер в притороченной к поясу кобуре.

Не отрывая взгляда от оружия, я спросил:

— Кто вы?

Внимательнейшим образом оглядев меня с ног до головы, здоровяк ухмыльнулся и продемонстрировал ряд желтых, клиньями заостренных зубов.

— Какой любопытный малыш.

Я изогнул бровь, в надежде, что тип в татуировках добавит что-нибудь внятное, но он только скалился. Как будто ждал, что, глядя на него, я начну смущаться и канючить. Наивный.

— Как спалось? — Здоровяк мельком глянул на встроенный в капсулу дисплей биометрии. — Судя по всему, сон пошел на пользу.

Я искренне удивился:

— А вы что, доктор?

Татуированный снова улыбнулся. Вышло хуже прежнего.

— Пожалуй, что доктор. В некотором роде. Не похож?

— Не думаю, что ответ вам понравится, — признался я.

Он хохотнул.

— А ты забавный малый.

— Мне говорили.

Пока мы сверлили друг друга взглядами, снова открылся и закрылся люк, впустив нового гостя. Гостью, если точнее, весьма свежую лицом, но явно повидавшую на своем веку некоторое дерьмо. Таких принято называть матерыми. Вот только чрезмерно крикливый наряд, перекроенный из формы риоммских безопасников, и ярко-алые волосы, ниспадавшие на плечи, немного портили впечатление. Глаза сияли жадностью, какой не у всякого маньяка встретишь. Казалось, она мечтала встретиться со мной лицом к лицу.

— Наш пупсик проснулся. — Голос дамочки был менее приятным, чем ее внешность. Высокий и сиплый, он наводил на мысли о шипящем на раскаленной сковороде сале.

— И даже сказал свое первое слово, — заметил Татуированный, продолжая глумливо скалиться. — Оглянуться не успеем, как уже ходить начнет.

Чутье подсказывало, что за этим бредом скрывалось нечто покруче банальной насмешки, тем не менее, беспокоило меня другое.

— У вас, я гляжу, целая труппа юмористов. — Я легонько царапнул стекло ногтем. — Но может все же скажете, зачем заточили меня в этой колбе?

Реакция дамочки оказалась не такой, как ожидалось. Вдруг выпятив квадратную челюсть, она обнажила такие же заостренные, как у ее спутника зубы, и зашипела рассерженной гокки:

— Маленький мальчик хочет выглядеть взрослым? Что ж, ладно. Будем говорить по-взрослому. И первой вопросы начну задавать я. — Тут ладонь дамочки опустилась на кобуру и, вынув бластер, навела на меня его дуло. — Колись, что ты за тварь и почему твое корыто бороздило мою территорию?

Если б не маска, бесперебойно снабжавшая легкие кислородом, я бы, пожалуй, сбился с ритма дыхания.

— Чего? Мое корыто? Вы о чем?

Дамочка реакции не оценила. Картинно изогнув тщательно выщипанную бровь, она нетерпеливо забарабанила пальцами свободной руки по округлому бедру:

— Будешь прикидываться, что ничего не понимаешь?

— Конечно, — ляпнул я и поспешил поправиться: — В смысле, конечно, я ничего не понимаю. Я ведь без сознания был, если не заметили. Последнее, что помню, это пустыня Шу…, пустыня, где пытался…

…Пытался похоронить тела Ди Аргуса и Тассии Руэ. Даже сумел подготовить для каждого отдельное место, убогое, разумеется, но за неимением лучшего…

Кажется, близилась песчаная буря. Диана и ее Черная эскадра покинули орбиту несколько часов назад, а планету то и дело сотрясала дрожь. Жуткий час для осознания своей полной беспомощности, а затем… В голове, точно наяву, раздался жуткий грохот, которым сопровождалось обрушение каменных плит в воронку, что разрослась на месте обстрела. Осколки кварца и пыли взметались в небо на несколько десятков метров, пока останки Храма исчезали в провале… Сердце неслось галопом, а перед глазами мелькали картинки чудовищного оползня, поглощавшего своей безразмерной пастью один труп за другим. Убитые гвардейцы Тетисс, обезглавленная Тассия… Я едва успел оттащить Аргуса, когда гладкий камень пошел мелкими трещинками и обвалился… Чувство исчезающей под ногами земли словами не описать. Внутренности в буквальном смысле подскочили к глотке. Секундное ощущение свободного падения, а следом: неуклюжий кувырок, удар о выступающую скалу, еще один; рот, полный каменной крошки, и под финал — приземление с громким влажным звуком…

— Ну? Продолжай, сказочник, — велела дамочка, дирижируя бластером. — Чего ты там помнишь?

Я посмотрел ей в глаза и очень тихо сказал:

— Кажется, будто я умер.

Мгновение тишины, а следом — взрыв истерического хохота, да такого яростного, что стенки капсулы задрожали. Оба — и Татуированный, и Красноволосая, — чуть пополам не сложились, держась за животы. В жизни ничего более наигранно-тошнотворного не видел.

— Если ты умер, — утирая слезы, проговорила она, — то, кто сейчас барахтается голым в банке? Призрак?

Смех смехом, а дамочке безумно хотелось знать эти ответы. Жаль только мне нечего ей было сказать, и потому приходилось молча и с возраставшей нервозностью наблюдать за мельтешением бластера: туда-сюда, туда-сюда…

— Знаешь, а ведь на корабле, который мы захватили, был один труп, — заметил Татуированный, обращаясь ко мне. — Мы, правда, от него тут же избавились. Бороздит космические просторы своим ходом.

Я замер, холодея. Труп?

— Опишите его!

Татуированный замер, опешив от столь рьяного интереса, но спустя секунду, как ни в чем не бывало, ответил:

— Легко. Почти такой же здоровый, как я, черноволосый и бледный. С дыркой в грудине. С живым не перепутаешь.

Едва он захлопнул рот, у меня перед глазами помутнело.

Аргус. Они избавились от Аргуса! Выбросили в космос, будто какой-то там мусор!

Я сам не заметил, как сжались кулаки, а дыхание ускорилось. Следившая за моим физическим состоянием аппаратура предупреждающе всхлипнула.

— Полегче, доходяжка, — бросила Красноволосая, оттопырив нижнюю губу. — Или ждешь красивую дырочку промеж своих очаровательных глазок?

Я бы с удовольствием объяснил ей, чего именно жду и каким образом планирую этого добиться, вот только горячку пороть не хотелось. Заставив себя успокоиться, спросил:

— На том корабле еще кто-то был?

— Да, — охотно отозвался Татуированный. Ему как будто самому был интересен весь этот разговор. –Старый пришибленный мект. Когда мы брали судно на абордаж, он все заламывал руки и скулил. Пришлось бросить в карцер, чтоб под ногами не путался.

Изма? Неужто… Может, тот диалог между стариком и его хозяином мне вовсе не приснился?

— Он-то хотя бы жив? — на всякий случай уточнил я.

Татуированный потер изрисованный подбородок:

— Судя по тому, что до сих пор скулит, думаю, жив.

— А ты чего так о нем печешься? — заинтересовалась Красноволосая, сузив глаза. — Дружок твой?

Я неожиданно поймал себя на том, что не могу заставить разум воспринимать ее наглое, ухмыляющееся, хоть и довольно привлекательное лицо дружелюбно. Капитан или нет, она из кожи вон лезла, чтобы показать, кто тут командует. Ну-ну.

— Возможно, мы знакомы, — ответил я и на всякий случай предложил: — Слушайте, прежде чем продолжим, может, уже достанете меня отсюда? Достало голым барахтаться.

Очередной приступ гомерического хохота ответил красноречивее любых слов.

— Думаешь, ты у нас тут в гостях, пупсик? — Дамочка приблизилась к капсуле вплотную и игриво поскребла длинным кривым ногтем по стеклу. — Не обольщайся. И зубы заговорить мне тоже не думай. Дураки по эту сторону Рукава Риспель не выживают. Когда мы тебя нашли, ты уже плавал в этой жижке. Кто знает, зачем тебя сюда затолкали. Может все дело в этой черной хрени, что из тебя сочится. Может, она заразна. А может, стоит колоссальных деньжищ. Как угадать?

Ее напускная кокетливость выглядела так же убого, как и этот самый трюм. Вероятно, она искренне полагала, будто выглядит сексуально, вот только не осознавала никаких границ и потому скатывалась в дешевую пошлость. Окажись в капсуле чуть больше места, я с радостью бы отпрянул. И вот что еще: похоже, сама по себе эта «черная хрень» Красноволосую не слишком удивляла. А это уже было нетипично и — главное — интересно.

— Ладно, — сказал я, наконец. — Что вы намерены со мной делать?

Татуированный и Красноволосая переглянулись.

— На самом деле, мы еще не пришли к единому мнению.

— Я думал, вы здесь главная? — Конечно, я бил наугад, но с большой долей уверенности.

— Я — Альма Ком’ари, капитан, хозяйка «Плакальщицы» и большей части сектора Торра.

— А «Плакальщица», я так понимаю, это корабль, да?

— Правильно понимаешь, сосунок.

Я проглотил очередное оскорбление.

— Что вы сделали с захваченным судном?

— С той развалюхой-то? — поинтересовался Татуированный. — Готовим к отправке в утиль. Там даже ничего ценного, кроме этой самой капсулы, не нашлось. Убогая лодчонка и без того разваливается на глазах. Не по себе от того, что она до сих пор пришвартована!

— Дискха! — выругалась Красноволосая и тут же отвесила подчиненному звонкую оплеуху.

Татуированный охнул, а я начал мысленно собирать кусочки сведений воедино. Что-то осмысленное начало вырисовываться. Пусть некоторые детали по-прежнему оставались в тени, я все же выяснил, что Изма и Аргус действительно были замешаны в этой истории. Если верить Красноволосой, мы находились где-то в секторе Торра, что буквально в нескольких часах лета от Ядра. Стало быть, Изма каким-то образом проследил за нами до Шуота, а когда эскадра Дианы скрылась, вытащил меня и Аргуса из разлома. Как это удалось дряхлому тщедушному старику, для меня пока оставалось загадкой, но о деталях можно было поразмыслить позднее. Наверняка, система обороны Шуота потрепала корабль Измы, вынудив того совершить прыжок в реальное пространство, где он и угодил в лапы к капитанше Ком’ари. Ладно хоть жив все еще.

Оставалось понять, как мог я слышать голос Аргуса, если на тот момент он уже был трупом?

— Так что вы намерены с нами делать? — повторил я вопрос.

Красноволосая лишь усмехнулась:

— Какой любопытный попался! Повторяю, не держи меня за дуру. Перед тем, как дать команду уничтожить то ведро с гайками, я проверила записи бортового журнала и знаю, из каких краев вы на мою голову вывалились. Ядро. Ты и твои дружки были на Шуоте. О, не делай такие удивленные глазки! Каждая собака в этом краю наслышана об этом адском местечке, как и о том, что ни один пилот с мозгами туда по доброй воле не сунется. Теперь скажи мне, леденец, кто ты все-таки такой и какого хрена забыл в самой гиблой дыре этой Галактики?

Что ж, это был очень неловкий момент, так как я не испытывал ни малейшего желания изливать душу перед этими… людьми. По всему становилось видно, что их интересует только нажива, которую можно выгадать за мои показания… или за меня, как товар.

Я открыл рот, приготовившись выдать какую-нибудь правдоподобную, но безобидную чушь, как вдруг в трюм вбежал худощавый юноша расы анаки. У парнишки отсутствовал один глаз, но на его месте красовался имплантат. Едва заметив меня, он тут же замер, как вкопанный.

С недовольным видом развернувшись к вошедшему, Красноволосая притопнула:

— Ну, говори уже!

Несколько раз моргнув, юноша опустил взгляд и забормотал:

— Капитан, кажется, у нас проблема.

— Что еще?

Прежде чем дать ответ, юный пират растерянно почесал косматый затылок:

— В общем, не могу связаться с командой.

Уперев руки в боки, Красноволосая осведомилась:

— Что значит, не можешь?

— Я проверил: все системы работают, как надо, но парни не отвечают на запрос. Они уже почти час как возятся с захваченным судном. Наружные люки все еще открыты, герметичность не нарушена, а убедиться самостоятельно без вашего разрешения я не могу.

— Ну так иди и убедись!

— Слушаюсь!

— Мне пойти с ним? — спросил Татуированный.

Красноволосая махнула рукой, отпуская.

Оба скрылись, а мы продолжили с того места, где были прерваны.

— Итак? Я жду твоих ответов.

— Не сомневаюсь. — Я улыбнулся ей, но из-за маски это оказалось почти бессмысленно. — Могу я сначала поговорить с пленным мектом?

— Не можешь. Здесь я диктую условия. Или ты это еще не усвоил?

Надеясь, что она все же заметит улыбку по глазам, я ответил:

— Разумеется. И все же…

— Нет, не все же. Ты скажешь мне все, что я хочу, иначе… Да чтоб тебя! — Сигнал коммуникатора заставил капитаншу вздрогнуть. Сняв передатчик с пояса, она ответила на вызов: — Ну что еще, Зип?

Голос Татуированного, донесшийся из крошечного динамика, казался растерянным и напряженным:

— Салага прав — тут действительно нарисовалась проблемка.

— Выкладывай.

— Команда, что мы отправили уничтожить корыто… Она… как бы это сказать… в общем, она нашлась, но… немного по частям.

— По частям? — красные бровки капитанши соединились на переносице. — В каком смысле?

— Э-э… короче, их убили. Если быть точным, то расчленили. Обезглавили, если совсем уже в деталях.

Лицо Красноволосой сделалось белым, а руки задрожали.

— Что значит обезглавили?! Кто?!

— Как раз выясняю. Свяжусь с тобой, когда найду что-нибудь.

Связь оборвалась, а капитанша все не отпускала коммуникатор. Ее начало колотить, а взгляд очумело заметался по трюму. Судя по всему, внутри рыжей головушки занялась бешеная работа мысли. Меня же беспокоила ладонь, что все еще сжимала бластер, дуло которого опасно косилось в сторону капсулы…

— Капитан, — вежливо обратился я, — вы не могли бы не направлять на меня эту штуку.

Но Красноволосая не оценила просьбы. Подняв на меня безумные глазищи, она состроила такое лицо, будто ее внезапно осенило:

— Ты знаешь, что там происходит, не так ли?

Поскольку от ответа зависела моя дальнейшая судьба, пришлось подойти к нему со всей осторожностью. Стерев с лица всякий намек на улыбку, я выдал уклончивое, однако вполне честное:

— Возможно.

Ее правый глаз задергался.

— Возможно?

— Есть в голове пара догадок, но… Послушайте, капитан, вы сами сказали, что избавились от трупа.

— А причем здесь труп?

— Притом, что он, похоже, не совсем уж и труп, — пояснил я слегка извиняющимся тоном. — С серыми стражами никогда не угадаешь…

Пришел черед второго глаза.

— Серый страж?! Ты издеваешься?!

Я развел руками.

— Ни в коем случае. Это он и есть. И если вы позволите мне все-таки выбраться, я постараюсь его остановить.

От моих слов Красноволосую передернуло еще сильнее. Она отскочила от капсулы на добрый метр и заорала:

— Ах ты падаль! Так ты заодно с этими псами?

Я поднял ладони, защищаясь:

— Нет-нет, капитан! Вы все не так поняли!

— Ага, конечно! Решили перескочить со своей ржавой рухляди на мое судно? Не выйдет! — Оскалившись, она подняла бластер и снова нацелила его на меня.

— Капитан, вы совершаете ошибку! Не надо!

Легче было отговорить динетина перейти на овощную диету.

— Сладких снов, сосунок. Никто по тебе скучать не будет.

Что ж, выбора она мне не оставила, а сомневался я, как обычно, недолго.

Едва стало ясно, что она вот-вот выстрелит, я заставил Тени, те самые, что сочились из моих ран, собраться в кулаке пульсирующим черным сгустком. Я чувствовал намерения Красноволосой и в мгновение, которое потребовалось, чтобы ее указательный палец нажал на спусковой крючок, высвободил накопленную энергию и уничтожил капсулу.

Грохот и звон разнеслись по трюму, всколыхнув стены. Стеклянный дождь накрыл комнатку целиком. Кинетическая мощь удара отбросила Красноволосую к дальней переборке, нашпиговав ее острыми как кинжалы осколками.

— Простите, капитан, — сказал я, выбравшись из разбитой капсулы. Стекло громко хрустело под босыми ногами. — Вы не оставили мне выбора.

Глава 2
«Плакальщица»

Склизкая жижа и стекло были повсюду. Я хоть и старался ступать аккуратней, нескольким осколкам все же удалось впиться в пятки. Боли практически не ощущалось, лишь неприятное покалывание, но сам факт того, что к моему и без того потрепанному облику добавилась еще пара порезов, настроения не улучшил. Я был дезориентирован, раздражен и, в окружении клубов зловещего черного дыма, чувствовал себя одним из тех страшненьких тотемных божков, которым поклоняются аборигены Дейфу.

Старясь не поскользнуться на мокром полу и не убиться тут же ненароком, я осторожно приблизился к израненному телу капитанши Ком’ари и ненадолго замер. Я не надеялся застать ее живой — это было бы более чем глупо, — но мне все же хотелось кое в чем убедиться, понять свои чувства к содеянному. И то, как с этим смириться.

Я не собирался жалеть мертвую пиратку, но прежде мне всегда казалось, что нет ничего проще, чем договориться с собственной совестью. Своеобразная игра в поддавки, попытка победить в верю-не-верю. Все ставки известны, и ходы легко просчитать наперед. Но как быть, если ты сам себя теперь не узнаешь?

Я стоял посреди грузового трюма, рискуя временем и, вероятно, здоровьем, и старался отыскать в себе хоть какой-то намек на сочувствие к собственной жертве. Я смотрел, как кровь медленно струится из убитой плоскими темными лентами, растягиваясь, сбегает на пол и неохотно смешивается с прозрачным киселем, а в голове неоновой вывеской сияло лишь одно: «Тебе все равно». И внутренний голос ехидно зудит: она ведь хотела прикончить тебя! А следом ответ: конечно, ведь я ее сам спровоцировал! Может быть невольно, но скорей всего подсознательно. Каждым взглядом, жестом и словом подталкивал к тому, чтобы проклятый спуск на проклятом бластере все же оказался нажат. И, разумеется, не было никакой возможности не отреагировать на угрозу. Зря что ли руки чесались? Мне всегда требовался ящик с запертым монстром, чтобы элементарно дать сдачи. Но что-то произошло, и ящика больше не стало. Монстра выпустили на свободу, а намордник ему нацепить забыли. Как говорят в таких случаях? Спасайся кто может!

Стоило коже обсохнуть, чадящие раны затянулись, будто и не было.

Так и не сумев нацедить из себя хоть каплю жалости к безвременно почившей Альме Ком’ари, я поежился от холода, медленно, но неотвратимо начавшего подбираться к моей голой заднице.

Досадно, что среди всего разнообразия хлама, накопившегося за годы пиратства, в трюме не отыскалось даже самой потертой накидки. Только отрез драной тряпки, из которой я кое-как соорудил подобие юбочки, чтобы прикрыть срам.

Зато обнаружился открытый терминал, через который я довольно легко выяснил местоположение карцера. Чувствуя, как все мышцы подрагивают от переполнявшей их энергии, я скользнул презрительным взглядом по бластеру пиратки и практически в чем Рас Гугса родил отправился на поиски Измы.

Судно Красноволосой оказалось куда больше, чем я предполагал. Старый риоммский корвет, давным-давно списанный в утиль, ясное дело, уютностью обстановки похвастаться не мог. Тем более после того, как подвергся нескольким весьма топорным, даже на мой дилетантский взгляд, переделкам. И все же дрожь отвращения, при виде разукрашенных разводами переборок и ощущении стойкого запаха застарелого пота, не пробирала. Корабль был под стать своей хозяйке — видавший виды, но прежнего лоска при этом до конца не утративший.

По моим прикидкам количество экипажа на звездолете такого класса не должно было превышать шести человек, включая капитана. Но это если не брать в расчет с десяток членов банды Ком’ари, кои наверняка бродили где-то поблизости. Конечно, при условии, что некий внезапно оживший и взбесившийся мертвец не нарвался на них раньше…

Судя по тому, что большая часть внутренних помещений тонула в искусственном полумраке, Красноволосая предпочитала интимную обстановку обычному освещению. По сути, это здорово играло мне на руку, поскольку при иных обстоятельствах в узких переходах непросто было бы спрятаться от потенциальной угрозы. Но, с другой стороны, за то время, что я крался, пытаясь пробраться на среднюю палубу, где, судя по карте, располагались карцер и кают-компания, мне так и не довелось столкнуться ни с одним из пиратов. И вообще, атмосфера внутри корвета сильно действовала на нервы. Не знай я обратного, подумал бы, что корабль заброшен.

— Эй!

Вот и напросился.

Услышав внезапный окрик, я замер на шаге. Будто подросток, которого поймали за самоудовлетворением.

— Ты что здесь делаешь, извращенец?

Я обернулся. Со стороны машинного отделения приближался низенький дородный курсу, утиравший перепачканную машинным маслом физиономию замызганной ветошью. С представителями расы низкорослых рептилий я был знаком не понаслышке, и как никто другой знал, чего стоит один такой разъяренный крепыш. Бластера при нем, к счастью, не наблюдалось, но на поясе болтался здоровенный разводной ключ.

— Я спросил, что ты здесь делаешь? — с нажимом повторил невысокий механик, а его чешуйчатая ладонь как бы невзначай легла на рукоятку ключа.

— О, здрасьте! — Стараясь сочинить правдоподобную отмазку, я изо всех сил надеялся звучать непринужденно.– Я тут одежду пытаюсь найти. У вас не найдется, случайно, чего-нибудь?

На такую откровенную чушь даже ребенок не купился бы, но в тот момент я был не в состоянии импровизировать.

— Откуда ты взялся, жопа в юбочке?

На всякий случай отвернув от него филейную часть и не позволив тряпке сползти с бедер, я брякнул первое, что на ум пришло:

— Капитан обещала подбросить.

Менее подозрительным выражение лица курсу от этого не стало.

— Серьезно? Прям так? Голышом?

Я энергично закивал. А что еще оставалось? Признаться в убийстве?

Но низкорослый механик, видимо, слишком хорошо соображал.

— И где же тогда она сама? Где капитан?

Я сглотнул. Разговор явно не клеился, а каждая секунда промедления была чревата еще более серьезными последствиями. Не ровен час, еще кто-нибудь нарисуется, и вся надежда выбраться с наименьшими потерями пропадет втуне.

Понимая, что иного выбора нет, я с совершенно не наигранным сожалением выдохнул:

— Примерно там же, где и вы сейчас окажетесь.

Он, конечно же, не принял мои слова всерьез, расхохотавшись в голос и сняв-таки ключ с пояса — жест явно недвусмысленный. Напружинился и, будто пущенный из пращи снаряд, метнулся в мою сторону.

Я среагировал на угрозу в точности, как и до этого в трюме — выпустил теневые побеги и нацелил их в сторону атакующего. В полумраке узкого коридорчика темные эманации, источаемые моим телом, казались практически неразличимы, так что курсу даже не понял, когда они обвились вокруг его толстой шеи. Много усилий не потребовалось. Механик хоть и был силен, но с чистой мощью Теней сдюжить не мог. Шея его переломилась с хрустом, напомнившем о битом стекле. Когда он затих, я не придумал ничего лучше, чем сказать:

— Мне очень-очень жаль.

Спрятав труп в машинном отделении и запечатав туда вход, я выдохнул и тихонько пробормотал себе под нос:

— Пора начинать вести счет, Риши.

Кто знает, скольким еще придется свернуть шею. Но сам факт того, что я готов это делать практически без серьезных мук совести, заставлял меня ощущать определенный дискомфорт. Как будто в голову подселили шепчущего червя, и он там непрерывно извивался, шелестя: «монстр, монстр, монстр».

Старясь не обращать на мерзкий голосок внимания, я забрался в лифт и поспешил к верхним палубам, где по идее меня должен был встречать кто-то посерьезней обыкновенного механика.

Подъем занял не больше пары секунд, и как только створки раскрылись, я, не мешкая, бросился к дверям, за которыми, если верить данным бортового ИскИна, удерживали Изму.

Охраны не наблюдалось. Что казалось логичным, учитывая восставшего из мертвых стража. Признанный мастер в искусстве убивать, Аргус, вполне вероятно, уже очистил «Плакальщицу» от ее команды.

Быстро отогнав мрачные мысли, я присмотрелся к замку. Тот оказался не из вредных. Парочка несложных манипуляций Тенями, и вот, тяжелый люк гостеприимно распахнут — выходи на здоровье!

Только навстречу свободе отчего-то никто не спешил.

Несмотря на Шуот, остатки благоразумия я все же умудрился сохранить, и потому не спешил врываться внутрь. В камере было темно и тихо, а воздух пах смертью.

Осторожно приблизившись к входу и чуть вытянув шею, я позвал:

— Изма?

Тени, огибавшие меня невидимым, но бурным ручейком, исполнять роль палочки-выручалочки почему-то отказывались. Попробовав прощупать камеру ментально, я бросил эту бесполезную затею и повторил уже громче:

— Изма?

И снова ответа не услышал.

Плюнув на все, я все-таки решился войти внутрь тесной клетушки. Фонарика не хватало, но привыкшие к темноте глаза, сумели различить округлый предмет, что покоился на единственном лежаке. Тесное общение с Аргусом простора для воображения не оставило, так что отрубленной голове я практически не удивился. Негромко выругался, конечно. Да и то лишь потому, что не привык заглядывать в лицо мертвякам. Особенно, если был знаком с ними при жизни.

— Ну как тебе?

Внезапный вопрос у самого уха заставил меня развернуться на месте и носом уткнуться в показавшуюся каменной грудь бывшего стража. Тот стоял невозмутимой глыбой и внимательно разглядывал меня с высоты своего почти двухметрового роста.

— Что за шутки?! — выпалил я, отскочив.

Черная бровь на бескровном лице Ди Аргуса чуть приподнялась, а в глазах, по-прежнему блестящих расплавленным серебром, отразилась смешинка.

— Мастер Риши, нельзя ли потише? — Кислой миной Измы, выглянувшего из-за широкого плеча стража, можно было детей пугать.

Сердце колотилось где-то в районе глотки, так что справиться с голосом удалось далеко не сразу.

— Чего подкрадываетесь? Я же помереть мог!

— Но не помер, как видно. — Внимательно оглядев меня с головы до пят, Аргус спросил: — Как твои раны?

Собственная нагота меня никогда не смущала, но под пристальным вниманием стража почему-то захотелось одеться. Стараясь скрыть неловкость, я обхватил себя руками и пробормотал:

— Нормально. Чего о тебе, кстати, не скажешь.

Оплетка стража блестела от крови и почти не скрывала отталкивающего вида дыры посреди его торса. Оставленная тетийсским электрошестом сквозная рана едва начала затягиваться. Как он мог при этом говорить, ходить и убивать, оставалось загадкой.

Впрочем, было еще кое-что, о чем следовало подумать:

— Как вы здесь оказались? Господи, как мы все здесь оказались? Откуда взялся этот корабль? Почему мы не на Шуоте? Что вообще творится вокруг? И почему ты, черт побери, жив?!

— Последний факт, мастер Риши, вас будто бы удручает. — Судя по чванливому тону, Изма увидел в моих словах оскорбление.

Это задело. В конце концов, разве я хоть раз давал повод так думать? Хотя, если припомнить обстоятельства нашего знакомства…

Но Аргус не дал мне времени на размышления и, бросив короткое «Поговорим в рубке», вышел в коридор.

Оказавшись в тесной, но на удивление чистой рубке с эллипсовидным обзорным окном и видом на холодный космический простор, я снова столкнулся с Аргусом, настойчиво толкавшим мне в руки кипу тряпья.

— Надень.

Без долгих раздумий я с благодарностью нацепил на себя просторную рубаху и штаны защитного окраса. Когда же влез ногами в удобные мягкие мокасины, вопрос вырвался сам собой:

— Откуда это здесь?

Аргус не ответил. Лишь поправил оплетку так, чтобы страшная рана не бросалась в глаза, и по-хозяйски устроился в кресле пилота. Склонившись над панелью управления, он быстро вбил данные в навигационный компьютер. Я предположил, что очередное путешествие не заставит себя ждать, однако Изма, вкатившийся в кокпит следом за нами, развеял эти догадки, как дым.

— Хозяин, может, все-таки бросим корабль и дело с концом? К чему все эти сложности?

Аргус возразил:

— Мы наследили.

— Но разве это имеет значение? Какова вероятность, что судно вообще когда-нибудь найдут?

— Я не оставлю и шанса.

Звучало многозначительно, несмотря на то, что я не совсем понимал, о чем именно речь. Нет, о том, что лучше, если Галактика продолжить считать нас мертвецами, додуматься было несложно. Но чего в моей голове не укладывалось, так это почему Аргус уверен, что команда Альмы Ком’ари никому не обмолвилась о подобранной развалюхе с трупом, стариком-мектом и парнем в банке?

С удобством устроившись в одном из пассажирских кресел, я решил прояснить этот момент.

— А как насчет сигнала о помощи? Не могли пираты его отправить?

Аргус сказал, как отрезал:

— Нет.

— Уверен? Когда я разговаривал с местной капитаншей, она не показалась мне такой уж дурой. Вполне могла нагадить перед смертью. — И тут же напомнив себе, кто именно ее убил, прибавил: — Или доверить это дело кому-то из команды.

— Никто никуда ничего не отправлял.

По голосу было слышно, что терпение стража стремительно исчезает, но я не мог заставить себя заткнуться. Важным казалось именно сейчас уточнить все неясности и услышать ответы на вопросы, терзавшие меня еще с момента пробуждения.

— Так ты убил всех, кто был на борту?

— А ты сомневаешься?

Решив, что это риторический вопрос, я развернул кресло к Изме, усиленно избегавшего смотреть мне в лицо, и целиком отдался во власть любимому делу. А конкретно: сам начал сыпать вопросами.

— Изма, это ведь вы забрали нас с Шуота, верно? Как вам это удалось? Без точных координат на планету юхани не попасть, а я уверен, что не оставил ни одной копии, когда мы улетали с Боиджии.

Прежде чем хотя бы просто открыть рот, аргусовский слуга долго пялился на затылок хозяина и только потом, с его молчаливого согласия, проговорил:

— Все так, мастер Риши. Но я полагаю, это был не единственный способ добраться туда. В моем случае сработал приводной маячок, вшитый в пояс хозяина. И прежде чем вы спросите, — это был приказ. Я не всегда шпионю. Однако перед тем, как отправиться с вами, той шаманкой и тетийсской леди, хозяин потребовал, чтобы я тщательно отслеживал маршрут и в случае необходимости, мог прилететь за ним, куда бы его ни занесло.

— Так ты знал, что сделка с Дианой не состоится? — обратился я к спине стража.

— Предвидел.

Вот как? А это уже был поворот позанятней. Я, разумеется, никогда не держал Аргуса за идиота, тем не менее, привык считать его чуть более прямолинейным. В прошлом каждое наше столкновение лишь укрепляло это предположение, а теперь…

— Раз так, то зачем вообще согласился на нее? Лишний раз жизнью рискнуть захотелось?

Последовала пауза, во время которой слышался только шум систем фильтрации воздуха.

— Чтобы избавиться от шаманки, — наконец изрек он.

Это был ответ, который застал меня врасплох. Нет, я прекрасно знал, что между Тассией Руэ и Аргусом отношения складывались далеко не самые теплые, и то, что один был серым стражем, а другая — из лейров, лишь усложняло общую картину. И все жеу меня не получалось понять, как это могло стать причиной?

— И все? — Я ничего не добавил, но Аргус, без сомнения, понял, что именно я вложил в свой вопрос.

— Не все, — качнул черноволосой головой он. — Я должен был защитить тебя. Цена меня не волновала.

— Бред! –фыркнул я и откинулся на спинку кресла. Возможно, не следовало переходить на чересчур резкий тон, но ответ стража не оставил мне выбора. — Тассия меньше, чем кто-либо собиралась причинить мне вред. В отличие от Дианы, которая, если ты не заметил, провела тебя, как сопляка.

— Мастер Риши! — возмущенно воскликнул мект. — Выбирайте выражения, пожалуйста!

— Изма, помолчи, — негромкая просьба Аргуса заставила мекта втянуть голову в плечи. — Риши, я не собираюсь принижать степень ошибки, которую допустил, доверившись леди Орре. И все же, своего я добился: шаманка мертва, а ты — нет. И оба мы сейчас вдали от Шуота.

Против таких аргументов возразить было нечего. Застыв с приоткрытым ртом, я старался игнорировать самодовольное выражение, расцветшее на лице старого ящера. И все же…

— А то, что тебя продырявили насквозь тоже частью плана считать?

Аргус выпрямился, застыв на мгновение.

— Ты же не думал, что я погиб? — спросил он до странного напряженным тоном.

Вообще-то, именно так я и думал. Знал, конечно, о его способности выживать в самых, казалось бы, критических ситуациях, воочию видел регенеративные умения, и все же не предполагал, что при перерезанной глотке и сквозной дыре посреди торса, он и дальше будет чувствовать себя, как ни в чем не бывало.

— Я даже пытался соорудить для вас с Тассией что-то вроде кургана, пока…

Изма аж руками всплеснул:

— Звезды благие, он вас похоронить собирался! Хозяин… Молчу-молчу!

— Пока — что? — Аргус даже кресло развернуть изволил.

— Пока, — продолжил я под его гипнотическим взглядом, — плато не обвалилось.

В очередной раз меня накрыло волной впечатлений, связанных с тем роковым моментом, из-за которого я и выпал из круговорота событий. Я до сих пор не знал, сколько времени пробыл в отключке и почему не разбился насмерть, тогда как все указывало на то, что должен был. Нельзя свалиться с двадцатиметровой высоты, приземляясь при этом на скалы, и отделаться легким сотрясением мозга и парой ссадин. Нет, тут крылось что-то еще… Тени? Я ненароком глянул на едва видимый шрам, оставшийся на запястье от некогда глубокого и дымящегося пореза.

— Риши? — внимательные глаза стража, казалось, прожигали насквозь.

— Ты вытащил меня из провала?

Немного помедлив, Аргус кивнул.

— Расскажи, — попросил я.

Изма тут же вклинился:

— Хозяин, должен вам напомнить, что времени у нас совсем чуть-чуть. Может, оставим разговоры по душам на потом?

Я ожидал, что Аргус, как обычно, заставит старика заткнуться, но ошибся. Вместо этого страж какое-то время смотрел на меня, а затем развернул кресло и возобновил программирование курса. Изма же, наоборот, казалось, все внимание сосредоточил на моей скромной персоне.

Несмотря на посвященность в редкие знания и тайны, о которых многие не смели бы и мечтать, старый мект в глубине души оставался закоснелым провинциалом. Его не интересовала истина, лишь собственные убеждения. Он верил в то, во что верить привык, и вряд ли был открыт для дискуссии на эту тему. Таких, как он, не волновало, что устоявшиеся каноны и реальное положение вещей не всегда равнялись друг другу. Их вели убеждения. А факты… они для слабых духом, видимо.

Подтянув одно колено к груди и опустив на него подбородок, я невинно поинтересовался:

— Изма, вы почему-то боитесь меня, не так ли?

Мект замер и несколько секунд просто хлопал своими желтыми глазами.

— С чего вы взяли, мастер Риши?

— У тебя на лице все написано, — бросил через плечо Аргус.

Я улыбнулся. Изма порозовел — в мектовском эквиваленте, конечно же.

— Все немного не так, как кажется, — проговорил он, совсем опустив голову.

— В смысле? — не преминул уточнить я.

— Помни, о чем я тебя предупреждал, — между тем вставил Аргус, на что Изма со всем подобострастием ответил:

— Да-да, конечно!

Я же чувствовал себя полнейшим кретином, абсолютно не понимающим, о чем речь. Казалось, эти двое нарочно условились разговаривать недомолвками.

— О чем ты его предупреждал? Ди?

Услышав собственное имя, Аргус в очередной раз впал в кратковременный ступор, а когда взял себя в руки, все так же не оборачиваясь и с некоторой натугой проговорил:

— Ты уверен, что не ощущаешь разницы с тем, что было до твоего падения в каверну и после пробуждения в капсуле?

Было сложно не заметить, как Изма изумленно вытаращил глаза.

— Хозяин, вы же сами ска…

— Тихо! — приказал Аргус и обратил свой взор на меня: — Риши, ответь.

Учитывая внезапность и определенную долю неуместности, подобрать ответ, которого он требовал, оказалось не так-то легко. А если учесть, что я понятия не имел, к чему и для чего столь странный вопрос вообще был задан, то все вообще превращалось в абстракцию. Складывалось впечатление, будто Аргус начал некую игру, о правилах которой не удосужился предупредить. Игры меня никогда не волновали. Чего нельзя сказать о мотивах тех, кто в них играл. Из любопытства я решил подумать над его вопросом.

Едва ступив на путь постижения собственной силы, я никак не мог отделаться от ощущения, будто меня разделили напополам. Словно под человеческой оболочкой, созданной в лабораториях на Яртелле, одновременно существовали два начала: непосредственное Эго и Оно — чудовище, прозванное Истоком. Вторая половина служила источником мощи, а также щитом, за которым я мог свободно прятаться, когда того требовала трусливая первая. Зверь обитал в ящике, и я изо всех сил старался его приручить. Невзирая на заверения знающих, вроде шаманки или Хранителя Алого озера, утверждавших, что зверь этот — такая же естественная часть меня самого, как рука или нога, я продолжал действовать по-своему. Мне думалось, они не понимают, о чем говорят. Но глядя в такие же холодные и блестящие, как звезды за иллюминатором, глаза Аргуса, я начал осознавать, насколько сильно ошибался все это время: чудовища не существовало. Вместо него был лишь страх — абстракция черного монстра, выдуманного подсознанием для объяснения ограничителей, поставленных доктором Гугсой. Я не осознавал их, но всегда принимал за гвозди, которые мне против воли вбили в виски. Эта ментальная тяжесть никогда не исчезала.

До момента, как я открыл глаза в капсуле…

— Погоди-ка, — выдохнул я, чувствуя неприятный холодок, прокатившийся вниз по спине. — Ди, как мне удалось пережить падение?

Прежде чем ответить, Аргус несколько секунд просто глядел на меня с абсолютно нечитаемым выражением, словно взвешивал что-то в уме. В итоге он произнес:

— Тени не умирают, Риши.

Ответ был неискренним, и это подтвердил Изма, когда шумно выпустил воздух из легких и спешно отвел глаза в сторону. Врать оба то ли не умели, то ли не хотели уметь. Но я не стал допытываться, придя к выводу, что каждый имеет право на недомолвки.

Опустив взгляд на ладони, я обнаружил уже успевшую стать привычной черную дымку, змеившуюся меж кончиков пальцев без какого-либо содействия с моей стороны. Спрятав руки за спину, пока никто не успел обратить внимания, я постарался очистить сознание от ментальных миазмов и поинтересовался:

— Как долго мы здесь пробудем?

— Я закончил, — сказал Аргус, выбираясь из-за панели. — Можем улетать. Об остальном ИскИн позаботится.

— Об остальном?

— Я перепрограммировал автопилот «Плакальщицы» и вместо того, чтобы отыскать ближайшую обитаемую планету, она упадет прямо на звезду.

— А нет корабля… — начал я.

— …Нет и улик, — закончил Изма, глядя на Аргуса с неподдельным восхищением. — Весьма недурно придумано, хозяин.

— Спасибо. — Если Аргус и хотел показаться польщенным, то старался для этого из рук вон плохо. Невозмутимое выражение на его лице не потеплело ни на йоту, хотя Изму это как будто и не задело.

Покинув рубку, мы нацелились на стыковочный отсек, к которому по-прежнему был пришвартован звездолет, выбранный Измой для путешествия на Шуот. Если верить Красноволосой и Татуированному, кораблик был тем еще мусором, что, в общем-то, не помешало пиратам, себе же во вред, клюнуть на него. Аргус шагал впереди, я — за ним, а Изме выпало завершать нашу скромную группу. Отчего он не был в восторге, учитывая, что нам пришлось пересечь кают-компанию, в буквальном смысле забитую трупами под завязку.

— Зачем вообще было сюда их стаскивать? — спросил я, помимо воли столкнувшись взглядом с тем одноглазым анакийским парнишкой, что на секунду заглядывал в трюм.

— Так было нужно. — Аргус даже не думал замедлять широкого шага.

Но я не собирался униматься. По большей степени мне на убитых, конечно же, было плевать, но того парнишку оказалось по-настоящему жалко. Трудно представить, чем он мог заслужить такую участь.

— Кому нужно?

— Мастер Риши, — прошептал мне на ухо Изма, — не надо вопросов об этом. Просто идите.

Однако Аргус уже остановился, развернулся и вперил в меня свои обжигающе-холодные прожекторы:

— Смерть — мое ремесло, Риши. В прямом и переносном смысле. Я существую, чтобы убивать, и знаю, как это сделать бесчисленным количеством способов. Но, помимо этого, я также знаю, что к своим жертвам нельзя относиться непочтительно. Даже собираясь сжечь их в пламени солнца, я не мог позволить телам валяться, где попало.

— Но голову Татуированного ты в камеру Измы подбросил, — напомнил я, игнорируя тошнотворный запах ржавчины, с которым не справлялись фильтры вентиляции.

Аргус стоял почти вплотную и смотрел сверху вниз чуть ли не с весельем. Ему нравилось, что я задаю вопросы!

— У каждого поступка есть причина, Риши.

— Например? Напугать меня до полусмерти? — Прячась за язвительностью, я всеми силами старался заглушить голос совести, настойчиво шептавший, что даже в бывшем сером страже отыскалось куда больше сострадания, чем нашел в себе я, когда перешагнул через труп капитанши.

Аргус меня раскусил. Выгнув бровь, он спросил:

— А ты испугался?

Разумеется, я соврал.

— Значит, причина была иной, — подвел итог страж, склонив голову набок. Стало ясно, что он ни на секунду мне не поверил.

Я же не унимался:

— Так какой же?

Внезапно вместо Аргуса ответил мне Изма:

— Мастер Риши, не знаю, насколько давно, но у вас появилась некоторая склонность следовать за смертью по пятам. Хозяин Ди как-то сказал, что вы с самого рождения обладали навыками эдакой ищейки, интуитивно могли найти все, что угодно.

В ответ я лишь пожал плечами, мол, было дело. Ну и что с того?

— Что ж, как выяснилось, эта ваша способность и на метафизический аспект убийства распространяется. Вас в буквальном смысле тянет по следам смерти.

— И вы проверяли меня таким образом? — Не в силах поверить, я ненароком вернулся взглядом к бедному анаки и чуть не уронил на пол челюсть, когда он подмигнул мне остекленевшим глазом. Без сомнения, то был лишь оптический обман, но настолько реалистичный, что я в него почти поверил. Еще раз глянув на свои дымящиеся руки, я вспомнил о том, что на свете не существовало силы, способной возвращать кого бы то ни было из небытия. — А не хотите ли вы намекнуть, будто это случилось после Шуота?

— Не хотим, — отрезал Аргус.

— И не будем, — кивнул Изма. — Но вам следует чуть больше внимания уделять своим способностям. Особенно учитывая, что вам удалось выяснить на дне Алого озера.

Последнее замечание заставило меня чувствовать себя еще более неловко.

— Откуда вам известно про озеро, Изма? — И тут же перевел взгляд на Аргуса: — Это ты ему сказал?

Повисла неловкая пауза. Загадочно улыбнувшись, Изма извинился и, снова встопорщив усики-чешуйки, первым проскользнул через шлюзовой затвор. Мы с Аргусом остались наедине. Не считая убитых, разумеется.

— Зачем ты ему сказал?

— Так было нужно. — Повторяя свой прежний ответ, страж будто нарочно меня провоцировал. Но вот на что?

— Серьезно? Я и не планировал что-то скрывать, но…

— Тебя удручает, что со своей прислугой я откровенней, чем с тобой?

Это была ерунда чистой воды, но лицо все-таки залило предательской краской.

— Ничего подобного! Просто я…

— Ты мне не доверяешь, Риши, и я это знаю, — голос Аргуса звучал ровно, почти холодно. — Может быть, даже заслуживаю немного. Но, пожалуйста, не решай за меня, кому мне следует доверять.

Он что, обиделся?

— Я и не пытался! — Я ждал хоть какого-то намека, хоть что-нибудь, что подсказало бы, какие эмоции скрываются за этим неприступным выражением, но только зря старался. Все, чего дождался — это едва слышный смешок.

— Идем, — бросил Аргус и тут же исчез в переходе.

Еще раз прокрутив в голове нелепый диалог, я вдруг понял, что так и не рассказал ему о том, как выбрался из капсулы и кому пришлось заплатить за это своими жизнями. Если с механиком все было более-менее понятно, то личность Красноволосой не могла ускользнуть от бдительного ока Ди Аргуса. А раз так, то почему он сам о ней не спросил? Надеялся на обратную откровенность? Или в очередной раз прощупывал почву? Я полагал, что с момента гибели брата, хотя бы недомолвок в моей жизни станет меньше. Как же я ошибался.

В итоге решив, что какое-то время сумею прожить без ответов, я бросил последний взгляд на труп юного анаки и шепнул:

— Мне жаль, что так вышло.

Глава 3
Обратно в мир живых

Судно, выбранное Измой для полета на Шуот, и впрямь оказалось тем еще мусором. Старая четырехместная развалина, некогда гордо звавшаяся яхтой, выглядела как дротик, посаженный на бабочку с двигателями — тесная коническая кабина, в кольце четырех плоскостей. Я таких не встречал, даже когда жил на Семерке (а на той помойке какой только хлам не собирался), и потому не уставал удивляться, что подобной рухляди нашлось место среди более чем достойного парка звездолетов семейства Занди.

— Я выбирал тот, что привлечет как можно меньше внимания, — огрызнулся Изма, когда я порядком достал его придирками.

— Может, стоило выбрать тот, что быстрее? Внимание пиратов он все-таки привлек.

— А он и был быстр, — сконфуженно ответил мект. — Пока мне не пришлось пробираться через орбитальную защиту Шуота. Я пилот неплохой, знаете ли, но до мастерства хозяина мне далеко. Чудо, что вообще удалось приземлиться. Несколько чуть более точных попаданий, и корабль уже бы никогда не взлетел с поверхности планеты, а мы все — померли.

— Думаю, ваш хозяин выжил бы и в этом случае, — заметил я с пассажирского кресла, наблюдая за тем, как Аргус привычно берет на себя роль пилота. Процесс расстыковки уже завершился, и теперь нам предстояло проводить «Плакальщицу» и весь ее экипаж в последний путь до ближайшей звезды.

— Если распылить меня на атомы взрывом, то обратно я не соберусь, — между делом заметил страж, удаленно запуская двигатели пиратского корвета.

Мы с Измой переглянулись, но от комментариев воздержались. Меня еще не отпускала история с падением в каверну и последующим «чудесным» спасением, а какие мысли терзали разум мекта, было неизвестно. Вполне возможно, он по-прежнему не верил своему везению, а может просто дожидался возвращения домой.

Кстати, о возвращении. Догадаться о том, куда мы направимся после того, как «Плакальщица» испарится в огненных протуберанцах, труда не составило. Что Изма, что Аргус, оба называли домом лишь одну планету в Галактике — Боиджию. А поскольку мой дом оказался уничтожен Черной эскадрой Дианы, то на широкий выбор я рассчитывать не мог. Хотя, вернее было бы сказать, что меня вообще никто ни о чем не спросил. Но я не жаловался. В конце концов, Боиджия вполне сошла бы за деталь прошлого, что пережила мое путешествие на Шуот неизмененной — эдакий зеленый уголок постоянства. И на том спасибо.

Двигатели развалюхи ожили, отчего рубку затрясло. Вцепившись в подлокотники кресла, я спросил:

— А вы уверены, что на нем еще можно летать?

Аргус не отреагировал, уводя корабль подальше от «Плакальщицы», а Изма подарил мне одну из своих ехидных улыбочек:

— Уж не боитесь ли вы, мастер Риши? — И куда только делось прежнее подобострастие?

Искоса глянув на него, я нервно выдохнул:

— А что, похоже?

— Я почему-то считал, будто Исток не подвержен людским слабостям. Хотя бы большей их части.

— Людским? — прищурился я.

— В широком смысле, конечно же, — взмахнул рукой он, отчего у меня сложилось стойкое впечатление, будто надо мной издеваются. Робкий и тихий Изма? Похоже, еще большой вопрос, кого и насколько изменил Шуот.

— О! Ну, что ж, будучи Истоком, могу вас заверить, что любые слабости, свойственные живым существам, свойственны и мне тоже. Боязнь чего бы то ни было не исключение.

Ответная улыбка и нараспев сказанное «какой же нежный монстр» только подтвердили подозрения.

— Изма, не доставай его, — бросил Аргус.

Прямому приказу мект не осмелился не подчиниться, но я вовсе не противился подобным подначкам. Наоборот, было крайне интересно знать, что думают обо мне те, кто ничего от меня не ждал. По крайней мере, в их искренности труднее всего усомниться. Я сказал:

— Все нормально. Он не достает. Даже весело, пожалуй. Отвлекает от мыслей о том, что мы сейчас делаем.

Ничего, кроме молчания, мои слова не вызвали.

Дрожь палубы упала практически до нуля, двигатели гудели ровно, что утешало, а за иллюминатором корвет Красноволосой набирал ход прямиком на звезду. Наша лодчонка не отставала от него до тех пор, пока близость солнца не оказалась опасной. Тогда Аргус сбавил ход и скрыл обзорное окно за поляризационным фильтром.

Никогда не думал, что медленно сгоравший в потоках плазмы корабль будет так сильно бередить мне душу.«Плакальщица» таяла, как свечка, слой за слоем отдавая себя прямо в ненасытные пасти протуберанцев, набрасывавшихся на нее хищной стаей. Благо длилось все недолго. В один из моментов очередной газовый взрыв, казалось, просто смахнул корабль с горизонта и все. Свидетельство наших кровавых деяний испарилось. Гигант пожрал мошку и даже не заметил этого.

Хотелось что-нибудь сказать, но слов не нашлось. В голове стоял кавардак, и мысли путались, словно времена, когда я не понимал сам себя, никуда не ушли.

«Почему так переживаю из-за того, что сделал серый страж, но вот собственноручно совершенные убийства меня не волнуют?»

Почти в то же мгновение ладонь снова начала испускать зловещий черный миазм.

— Риши, пристегнись, –попросил Аргус. — Мы прыгаем в гипер.

Быстро спрятав руку в широком рукаве, я мельком глянул в сторону Измы, по счастью занятого собственной безопасностью, и сделал, как было велено. Ощущение некоторой необоснованности произошедшего меня при этом не покидало. Будто в самом событии пряталась подсказка, которую еще только предстояло найти. Словно существовала некая связь между случившимся на борту «Плакальщицы» и историей, что все мы пережили на Шуоте. Кто знает, был ли в этом хоть какой-нибудь смысл, но я не привык отмахиваться от настойчиво зудящего в ухо предчувствия. Всю свою жизнь на него полагался. На него и брата. А когда последнего не стало, выбор сократился до единицы.

И потому спросил у Измы:

— Как все же вышло, что мы попали в лапы пиратов?

Едва услышав вопрос, старик вздрогнул и тут же тихонечко выдохнул в сторону:

— Во имя юхани, опять… Хозяин, он не унимается.

— И что ты мне предлагаешь? — спросил Аргус. Яхта плыла по одному из заданных гиперпространственных течений, но страж и не думал выбираться из-за штурвала. Его взгляд сосредоточился на искаженной световой ряби за иллюминатором и, может быть, потому голос звучал отстраненней обычного. — Спеть ему колыбельную?

— Или рассказать, как все было, — предложил я. — Тоже вариант.

— И мы рассказали! — Изма вспылил, что, в общем, было ожидаемо. Откуда у него на это мужества набралось, я не знаю, но выглядело довольно эффектно.

Впрочем, сам я ему подыгрывать не стал, невозмутимо продолжив:

— Нет. Вы лишь дали несколько общих ответов. А мне нужны подробности.

Мект уселся обратно и раздраженно зафыркал. Я же ждал реакции его хозяина, которая вышла малость неожиданной. Аргус засмеялся. Негромко и сухо. Но этот смех пробрал меня до самых костей.

— Изма, ты забываешь, что наш друг — истинный сыщик, и потому уделяет особо пристальное внимание деталям.

— Почему-то мне чудится насмешка, — заметил я слегка напряженным тоном, переведя взгляд на косматый затылок. С каких это пор мы тут все стали друзьями?

— Отнюдь, — возразил Аргус. — Я как никто ценю эту твою… особенность. Со временем, надеюсь, ты поймешь, почему.

— Зачем же ждать? Ты можешь рассказать все сейчас. Я внимаю.

Но Аргуса было не пронять. В него будто вселился дух Тассии Руэ. Менторский тон и речь, полная бессмысленной недосказанности, — черты, бесившие меня еще в шаманке.

— Есть вещи, время раскрытия которых почти так же важно, как и их суть.

На всякий случай я предупредил:

— Ди, если вы вдвоем затеяли какую-то игру, то знай, что никому от этой затеи пользы не будет.

На этот раз он все же удостоил меня взглядом:

— Я никогда не играл с тобой, Риши. Я никогда не лгал тебе. И ты сам это знаешь.

Что ж, с этим было трудно поспорить.

С тех пор, как отдал меня в руки Метары на Тиссане, Аргус то и дело, будто стремясь загладить вину, открывал мне детали моего же происхождения. От него я узнал о прошлой жизни старшего брата, в итоге оказавшегося донором ДНК-материала, о его службе Серым Стражам и самой Метаре. Он подбрасывал подсказки, тайно подводил к подсказкам, которые я бы ни за что не отыскал в одиночку. Манипулировал мной, разумеется. Но в отличие от моих так называемых друзей, страж с самого начала видел во мне нечто большее, чем орудие массового поражения. Он видел в синтете человека. И если уж он после всего этого не заслуживает доверия, то кто тогда?

В итоге я не нашелся с ответом. Лишь опустил взгляд, чувствуя себя до ужаса неловко.

— Одного вашего спасения с Шуота более чем достаточно, чтобы благодарить нас, мастер Риши, — надменно прошелестел Изма, сцепив ладони на животе.

— Может и так, — уклончиво проговорил я, теребя воротник рубахи. — Только я не уверен, что все это было сделано из чистого альтруизма.

— Альтруизма? — Мект хохотнул. — Да кто вообще сейчас делает что-либо за просто так?

Вопрос справедливый, и у меня не было на него прямого ответа, пока Аргус вдруг не припечатал:

— Я.

— Х-хозяин? — Изма смутился. Всю его чванливость, точно солнечным ветром сдуло — не осталось даже намека. Вытаращив холодные рептильи глазки, старый мект уставился на своего повелителя так, будто тот только что бросил ему в лицо вольную.

— Я сделал это потому, что ты нуждался в помощи, — сказал Аргус, глядя лишь на меня.

Мою растерянность можно было сравнить разве что с растерянностью Измы, услышавшего те же слова и едва не подавившегося воздухом.

Кое-как взяв себя в руки, я севшим голосом спросил:

— Но… почему?

Аргус выгнул бровь:

— А ты бы так не поступил?

Я сглотнул. Честнее было бы сказать, что я понятия не имею, как бы поступил в похожей ситуации. Но Аргус смотрел с такой уверенностью, что я вообще оказался не в силах вымолвить хоть слово. Позорно промолчав, я разорвал зрительный контакт и в то же мгновение почувствовал, как температура внутри кокпита будто упала на несколько градусов разом. Обхватив себя трясущимися руками, я уставился в пол. Находиться в обществе бывшего стража и его слуги вдруг стало практически невыносимо. Словно я занимал чужое место, некоего другого Риши, которого они знали, а я — нет.

Шепоток Теней, лениво струящихся мимо, бросал красноречивые намеки на настроение каждого из моих спутников, буквально подталкивая к тому, чтобы я начал подслушивать. Тем не менее, большого желания делать это я не испытывал. Личные мысли, сокровенные мечты и тайные желания других никогда особо не трогали мою душу. Хотя, порой отмахнуться от назойливого фона не удавалось. Мухой-песчанкой с Семерки шепот этот щекотал уши. Мало-помалу он пробирался все глубже, заигрывая с восприятием, и иногда начинал говорить голосом того, чьим мыслям принадлежал. Я не хотел знать, что Изме не нравится то чрезмерное внимание, каким его хозяин окружал меня с первого дня знакомства. Он считал мое спасение с Шуота бессмысленной затеей, в будущем способной обратиться крупными неприятностями. Старик совершенно точно боялся меня… и того, что я могу с ним сделать, если ему вдруг вздумается перейти мне дорогу. Последняя деталь читалась особенно ярко, и она куда сильнее заставляла считать себя монстром, чем все настороженные взгляды и язвительные речи, которые Изма бросал в мою сторону.

С Аргусом в этом плане все обстояло одновременно и проще, и сложнее.

Его ментальный центр вообще не поддавался осмыслению и скорей напоминал камень, чем скопление живых нейронов. Вряд ли ошибусь, предположив, что серых стражей подвергали жестким психическим тренировкам, с помощью которых они и умудрялись скрывать свое присутствие в потоках Теней. Однако, как я недавно понял, даже среди своих бывших собратьев Аргус считался уникальным. Так в чем же причина? В сознательном сокрытии чувств и эмоций или же в неспособности таковые испытывать?

— Риши, ты же знаешь, и я тоже могу кое-что улавливать, — вдруг сказал он, не оборачиваясь. — Твое внимание мне, безусловно, льстит, но в данный момент оно отвлекает.

— Я не нарочно. — Оправдание пятилетнего, но на большее меня в тот момент не хватило. Никак не ожидал, что Аргус учует столь тонкую манипуляцию, отчего жутко смутился.

— Я знаю. — Его ровный, отчасти немного довольный тон лишь усилил дискомфорт. Чтобы это значило? Неужто он хотел, чтоб я услышал все это в Тенях? Но в чем смысл, если они не раскрыли мне ничего о его темной душе? Разве что, подслушивать следовало вовсе не там…

Аргус, как никто из ныне живущих, знал о моей острой неспособности пройти мимо головоломки или вопроса, на который нельзя получить ответ здесь и сейчас. Он понимал, каких усилий мне стоило не использовать Тени и не вламываться в незащищенное сознание Измы, чтобы выцарапать оттуда все сведения, какие только пожелаю. Бывший страж ни секунды не сомневался в моих возможностях и, тем не менее, предоставил выбор. Он позволил мне решать, стоят эти ответы моих моральных принципов вместе с чудовищной головной болью Измы или нет? И ждал, как я поступлю.

Вопрос: для чего?

Планета Занди встретила нас штормом настолько мощным, что Аргусу пришлось применить все свои недюжинные умения, чтобы кораблик не сбился с курса и не рухнул где-нибудь посреди бескрайнего океана зелени. Отзвуки чудовищных громовых раскатов внутрь герметичной рубки не проникали, но бешенных вспышек молний, то и дело рассекавших воздух перед самым носом яхты, было вполне достаточно, чтобы понять, насколько все ужасно снаружи.

Оставаясь привязанным к противоперегрузочному креслу, я то и дело щурился от заливавших кабину слепящих разрядов, нутром ощущая все неистовство стихии, не на шутку разбушевавшейся снаружи. Но больше всего, конечно, беспокоило не это, а Тени, в своем неистовстве, казалось, сошедшие с ума.

У Боиджии с Тенями всегда были особые взаимоотношения.

Мне не довелось познакомиться с деталями, но то, о чем я знал, сводилось к одному: планету создали юхани в качестве полигона для своих экспериментов по созданию легендарной Иглы Дживана, благодаря которой те самые Тени во Вселенной и появились. Юхани же заселили Боиджию аборигенами-махди, от рождения невосприимчивыми к теневым потокам, а потому неподверженным любому их влиянию. Столетия назад, когда Вторая война лейров завершилась истреблением последних и уничтожением самой Иглы, махди постепенно вымерли. Отчего это произошло, так и осталось невыясненным, но по моим догадкам, в махди как в хранителях отпала нужда. Однако сама мощная аура планеты, призванная сводить с ума любого чувствующего Тени, никуда не делась. Я ощутил ее, еще когда впервые увидел Боиджию с орбиты.

Теперь же, по неизвестным причинам, все изменилось.

Если прежде мне приходилось настраиваться и привыкать к постоянному зуду и головной боли, то нынешние ощущения оказались сродни погружению в бушующий и ледяной океан. Аж дыхание сперло.

— Почему все не так, как раньше? — переведя дух, спросил я, глубже погружаясь в водоворот волнующих впечатлений. Само пространство вокруг казалось наэлектризованным и будто бы гибким. Как силовая сеть.

— Неверно поставленный вопрос, Риши, — ответил Аргус. — Здесь ничего не менялось. Только ты.

И вновь меня мысленно отбросило к моменту падения в каверну, когда гладкая кварцитовая поверхность разошлась под ногами и поволокла вниз к кромке Алого озера. Последний момент из памяти стерся, хотя от долгих кульбитов по крутому спуску должна была ныть каждая клеточка тела. Что там все-таки случилось? И почему Аргус не желает говорить об этом напрямую?

— Хозяин, я кое-что засек, — вклинился в размышления напряженный голос Измы. Старик согнулся над вспомогательной панелью, сканируя местность и подсказывая Аргусу наилучший путь сквозь грозу.

— Что там?

Изма немедленно перевел взволновавшее его изображение на экран пилота:

— Силуэт. Прямо над городом. Большущий.

Мне со своего места было не разглядеть, но, судя по тишине, повисшей в рубке, ничего хорошего там не нашлось.

— Ну? Что там? — повторил я Аргусу его же вопрос.

— Тяжелый крейсер Риомма, — ответил тот и крепче сжал штурвал. Что характерно, курса он не сменил. Сквозь дождь, гром и молнии, мы по-прежнему летели к столичному городу Мероэ.

— Акаш? Что риоммцы здесь забыли? — вскинул брови Изма.

— Кому принадлежит планета, помнишь? — хмыкнул Аргус. — Похоже, старания твоей подружки, Риши, не оставили Империю равнодушной. Если Черная эскадра и дальше испепеляет целые колонии в попытках уничтожить куатов, полномасштабная война — лишь дело времени.

— Думается, войны-то Диана с ее отцом и добиваются, — пробормотал я, чувствуя косвенную вину за все невинные жизни, что успел забрать тайный флот Федерации Тетисс, когда распотрошил орбитальную станцию Кодда Секундус и родной сердцу космопорт Глосс на Семерке. В ушах все еще гудел ментальный ужас, который испытали жители этих местечек перед самой своей смертью. Кто знает, окажись я не столь инфантильным размазней, сумел бы повилять на Диану и предотвратить столько смертей?

Кое-как вырвавшись из, казалось, бесконечной дождевой полосы, мы сбросили высоту и оставшуюся часть пути преодолели, едва не скребя днищем о макушки могучих паатов. Видимость по ту сторону иллюминатора заметно улучшилась, отчего расположившийся на семи холмах город и зависший аккурат над ним акаш стали видны невооруженным глазом.

Здоровенные махины, которые Риомм использовал для обороны и устрашения, мне встречать доводилось нечасто. Поскольку Империя не видела необходимости в обеспечении порядка на территориях, расположенных на значительном удалении от ее центра, в края, где чаще всего обретались мы с братом, такие корабли практически не залетали. Изредка один из акашей обнаруживал свое присутствие близ торгового узла колонии Бета, но и тогда это не занимало дольше нескольких минут.

Не удержавшись на месте, я отцепился от кресла и замер за плечом Аргуса, разглядывая монструозное убоище, способное за один присест пожрать город целиком.

Внешне махина слегка напоминала стреловидные суда Черной эскадры Дианы Винтерс, но при этом производила куда более устрашающее впечатление. И дело было не только в превосходящих размерах и удвоенном количестве турболазерных батарей. Но и в особой ауре, которая окружала корабль темным ореолом. Этот крейсер был создан, чтобы подавлять и уничтожать.

— Интересно, они каждому пограничному мирку по такому вот защитнику предоставили? — поинтересовался Изма, изо всех сил вытягивая шею, чтобы не пропустить зрелище. Оторвать собственный зад от плоскости кресла ему не позволил, видимо, преклонный возраст.

— Достаточно и того, что этот здесь, — с мрачными нотками отозвался Аргус.

Подавшись чуть вперед, я уловил необычный металлический запах, исходящий от бывшего стража. Несильный, но отчетливый.

— Что мы будем делать?

— Действовать по обстоятельствам, — ответил он. — Нет причин, из-за которых риоммцам стал бы интересен наш корабль. Несмотря ни на что, Боиджия остается свободным портом, и вновь прибывающие суда не должны вызывать вопросов.

Все еще находясь под впечатлением от странного парфюма стража, я негромко заметил:

— Да, но это мы так думаем. А что, если у риоммцев на сей счет иное мнение? Что, если они просто возьмут и выстрелят?

Аргус нервно тряхнул головой.

— Не выстрелят. А если б и надумали, то заняли бы позицию повыше. — Он говорил отрывисто, сквозь плотно сжатые зубы, как будто отчаянно боролся с чем-то до крайности раздражающим.

На всякий случай отодвинувшись и возвратившись на место, я пробормотал:

— Хорошо, что ты в этом так уверен.

Ничего не ответив, Аргус запустил яхту по дуге, зачем-то намереваясь облететь город. Возможно, пытался убедить риоммцев, что мы не представляем угрозы, но уверен я не был. В голове все еще царил кавардак, а каждое чувство было напряжено до предела. Боиджия больше не пыталась свести меня с ума, но и в покое оставлять явно не планировала.

— Вам следует верить в него, — неожиданно обронил Изма, чуть склонив ко мне голову.

Бросив очередной взгляд в сторону Аргуса, чей силуэт едва ли не скрывал за собой иллюминатор целиком, я не раздумывал над ответом.

— А я и верю. — И сам же поразился собственным словам, поскольку не мог припомнить момента, когда бы успел выделить стражу такой кредит доверия. Хорошо, хоть ему не пришлось все это услышать.

Вдруг панель управления разразилась сигнальными трелями.

Я замер, не зная, что и думать, периодически поглядывая то на Аргуса, то на Изму. Неужто они оба ошиблись?

— Что это? По нам стреляют?! — выпалил мект, едва не выпрыгивая из собственного балахона.

Но Аргус тут же остановил его панику.

— Запустили истребители сопровождения. Только и всего, — сообщил он уверенным тоном, а для наглядности ткнул пальцем в сторону крейсерской громады, от которой только что отделилась пара крохотных точек. Точки приближались стремительно, постепенно увеличиваясь в размерах и на глазах превращаясь в две птицеподобные машины, проворные и вполне себе опасные.

— Это еще зачем? — не выдержал я.

— Свободный порт — еще не значит беспризорный. Обычная практика, — откликнулся страж.

Что ж, даже если она и была обычной, то с явными допущениями. Мне не удавалось припомнить, чтобы нечто подобное проделывали хотя бы на одном из риоммских форпостов. Они ведь даже данных не запросили.

Аргуса, однако, все это не смущало. Он лишь сбросил скорость, позволив истребителям встать в позицию сопровождающих.

— И их не смутит, что мы летим к замку? — спросил я.

— А мы и не летим, — был ответ. — По крайней мере, не прямым ходом. Риомм никогда не проявлял большого интереса к Мероэ, но конечно же не оставит без внимания факт, что некий подозрительный катер сядет близ родового имения Занди.

— Что в нас такого подозрительного?

— Помимо внешних повреждений обшивки?

— Да, помимо них.

— Сам факт, что кому-то извне есть дело до старого графского замка и его нынешних обитателей. В числе куатов, никто, кроме Метары, не знал о моем родстве с Занди, однако это не означает, будто кто-то может помешать им выяснить правду.

Что ж, это было логично, а учитывая наш нынешний статус, еще и разумно. Менее всего мне хотелось, чтобы Орден куатов или, не приведи Тени, Диана Винтерс вдруг каким-нибудь образом пронюхали о моем и аргусовском относительном здравии. Едва выбравшись из метафорического небытия, я не был готов к встрече со своими врагами. По крайней мере, не так скоро.

— Чем больше об этом думаю, тем меньше мне нравится идея возвращения сюда, –проговорил я, пытаясь прогнать кусачее сомнение.

Аргус даже оглянулся.

— Сейчас для тебя это самое безопасное место во всей гребаной Галактике. Пока Риомм здесь, Диана Винтерс не заявится.

Никак не ожидал, что он так бурно отреагирует.

— И без нее хватает желающих отправить меня на тот свет, — заметил я с невольной осторожностью.

Аргус вернулся вниманием к штурвалу, флегматично бросив через плечо:

— Клан Феб уничтожен, а если ты про куатов, тои у них найдутся задачи поинтереснее.

— Это какие?

— Мне кажется, — как всегда с осторожностью начал Изма, — хозяин имеет в виду тот маленький крестовый поход, что вознамерилась затеять леди с Тетисс. Несмотря на всю свое могущество, Орден куатов вовсе не готов к ведению открытого противостояния. Если мощь тетийсского флота действительно столь велика, даже в союзе с Риоммом они дважды подумают, прежде чем лезть на рожон.

— Я думал, в Галактике нет флота, мощнее риоммского.

В ответ на мои слова Изма пожал плечами:

— Все меняется, мастер Риши. Суть в том, что пока куаты заигрывали с империей, планируя подмять всю Галактику без лишнего шума, леди Орра готовилась к открытой войне. Ее дерзкие и безжалостные атаки на космопорт Семерки и ту станцию у Кодда Секундус преследовали двойную цель: уничтожить инфочип вместе с теми, кто о нем знает, и проверить, каковой окажется реакция Риомма. Как вы, без сомнения, заметили, реакция оказалась на редкость вялой.

— Отрядить по сторожевому крейсеру на каждую из пограничных планет, это, по-вашему, вяло?

Рисунок из ромбовидных чешуек, заменявший мекту брови, вопросительно выгнулся:

— Когда дело идет к галактической войне? А вы сами-то как считаете?

Менее всего желая раздумывать о гипотетических войнах, в которых все равно ничего не смыслил, я, однако, вспомнил:

— Диана говорила, ее интересует только наследие лейров. Ей не нужна никакая война, лишь полное уничтожение любых намеков на все, что связано с Тенями.

Удивленный взгляд Измы вдруг превратился в снисходительный.

— И вы ей поверили?

— Ей незачем было лгать мне, — отрезал я. И, может быть, не моргнул бы и глазом, если б со стороны Аргуса не послышался короткий смешок. — Что не так?

— Твоя наивность, вот что, — ответил он, даже не пытаясь скрыть насмешливость в тоне. — Как так получается, что ты веришь всем без разбора, но только не мне?

Я не захотел отвечать на этот вопрос. В конце концов, верить на слово Диане Винтерс у меня были свои и достаточно веские причины, которые никоим образом не касались ни Аргуса, ни куатов, ни вообще кого бы то ни было. Скрестив на груди руки, я пробурчал:

— Ты много на себе берешь.

— А ты — недостаточно.

На том и порешили.

Глава 4
Тайные тропы

Стоило нам приземлиться, как дождь сразу же перестал. Не скажу, будто и тучи в тот же миг разошлись, однако мрачности в их тонах заметно поубавилось — добрый знак. Наверное. Риоммские «птички» не стали долго наступать нам на пятки и отступили на прежние позиции, стоило Аргусу лишь подобрать подходящее место для посадки (благо, в городе, население которого за последние годы неустанно сокращалось, недостатка в таковых не было). Блиновидная площадка, зажатая меж гигантских ветвей древнего паата, располагалась всего в паре кварталов от замка.

Катер опустился с натугой, издав напоследок нечто, сравнимое с предсмертным выдохом, и заглох. Видимо, навсегда.

Едва люк распахнулся, выплюнув трап, я поспешил выбраться на свежий воздух, с энтузиазмом проникаясь изобилием жизни вокруг. Цветочные запахи кружили голову, а галдеж местной фауны приятно щекотал уши. Просто удивительный контраст, по сравнению с бесконечным и мертвым космосом. Не думал, что когда-нибудь так скажу, но я был искренне счастлив вернуться на Боиджию.

И никакие мрачные предзнаменования этому счастью не должны были помешать.

— Еще бы чуточку солнца, — мечтательно проговорил я, подставляя лицо теплым воздушным потокам.

— Гляньте-ка, хозяин, ему здесь и правда нравится.

Мне не хотелось искать в словах Измы насмешку, но ответное замечание Аргуса заставило немного напрячься.

— Посмотрим, что дальше будет, — бросил страж, мрачно прошагав мимо. Свою жутковатую рану он прикрыл накидкой, а запекшуюся кровь оттер выданной Измой ветошью.

Я решил воздержаться от напоминания, что уже бывал здесь и прежде. Пусть думают, что хотят. В конец концов, едва ли существовало правило, запрещавшее радоваться твердой почве под ногами вместо звенящей пустоте за тонкой металлической переборкой.

Я нагнал обоих у перехода на одну из подвесных улиц, сетью расползшихся во все стороны, и задал логичный, как думалось, вопрос:

— Как мы доберемся до замка? Свистнем такси?

Ответ меня поразил:

— Верхом.

— Верхом? В смысле, верхом на животных? Как в старых историях? Прям так?

Аргус остановился и уставился на меня с таким видом, будто не верил, что перед ним действительно кто-то знакомый. Я и сам, не стану скрывать, казался себе малость нелепым, но идея передвигаться по городу, сидя на спине живого существа, приводила в оторопь. В жизни не приходилось заниматься чем-то подобным!

— Прям так, — процедил страж, пока Изма закатывал глаза. Тоже мне…

Меня привели к просторному помещению, нависавшему над пропастью гигантской сферической клеткой. Внутри клетки, цепляясь за толстые прутья решеток, под потолком или на стенах лениво перебирались крупные ящеры. Местные именовали существ гофаями, и выглядели те, как лютые хищники, а вовсе не милые зверушки. Семиметровые (не считая напоминавшего длинный хлыст хвоста),с продолговатой мордой, челюстями, способными перекусить стальной лист, и четырьмя мощными когтистыми лапами. С подобным инструментарием не составит труда карабкаться не только по паатовым стволам и решеткам загона, но и по отвесным городским стенам. Вопрос был лишь в том…

— Как их только приручили?

Хозяин зверюг, милейший портакианец среднего возраста с брюшком и добродушной улыбкой, тут же пояснил:

— Несмотря на свой грозный внешний вид, гофаи — настоящие добряки. Они обитают на нижних уровнях паатовых джунглей, питаясь в основном мелкими хищниками, вроде древолазов. Не в пример надежней килпассов, из-за которых один из наших графов некогда лишился ноги. Крайне непривередливые и покладистые животные. Запашок только… — Он виновато развел руками. — Не каждому такой по нраву придется. Впрочем, к нему быстро привыкаешь.

Вонь, доносившаяся из клетки, и впрямь была весьма специфической, однако меня совсем не это заботило. Заглядывая в маленькие желтые глазки одного из ящеров, я почуял его взаимный интерес и невольно улыбнулся. Мне всегда было непросто наладить контакт с живыми существами, что, впрочем, исходило от недостатка практики, нежели чего-то другого. Я любил животных и одно время даже планировал завести какого-нибудь милого питомца. Вот только на бедной до живности Семерке не очень-то разгуляешься в выборе, да и Мекет противился. Так что настороженность можно вполне считать закономерной.

— Почему я раньше их здесь не видел? — Пока один из надсмотрщиков-мектов седлал пару выбранных Аргусом гофаев, мне разрешили подойти к загону поближе.

— Потому что вы не знаете настоящего Мероэ, мастер Риши, — ответил Изма снисходительно. — Вы видели лишь кусочек и по кусочку судите. Я думал, вы разумнее.

Справедливо. И я ведь даже с ответом не нашелся, поскольку и впрямь думал обо всей Боиджии несколько однобоко. Мне нравилась эта планета, я слышал ее легенды, знал часть истории и думал, будто понимаю, как здесь все утроено. Разве не наивно?

Отсчитав хозяину зверюг положенную сумму, Изма взял под уздцы одну из тварей и любовно потрепал по холке. Очевидно, он знал, как с такими управляться, поскольку грозная с виду животина в ответ мило застрекотала. Повернув громадную голову, она лизнула старику ладонь, фыркнула и чуть присела, чтобы тому было удобней взбираться в седло.

— Давно они здесь? — будто бы между делом спросил Изма хозяина гофаев.

Уточнять, о ком конкретно речь ни для кого не требовалось. Портакианец моментально поднял голову к небу, большую часть которого скрывал жирной тушей риоммский акаш.

— Уже третьи сутки, — нахмурился он, рассматривая днище металлического чудовища. Голос звучал спокойно, однако нотки недовольства в нем все-таки проскальзывали. — К наместнику ходили, но он уверяет, будто все это лишь безопасности ради. Меры п