Оглавление

Город живых

Часть первая

Рейдер.

Полигон.

Он сильно выделялся на фоне остальных претендентов. Какой то слишком мирный и казалось беззащитный. Среднего роста, чуть худощав. И самое главное взгляд. Задумчивый и как бы чуть рассеянный. Среди здоровых, играющих мускулами и сверкающих зубами в кривых усмешках парней он выглядел белой вороной.

Капитан службы внешней безопасности сразу выделил его из толпы. И долго всматривался в этого неприметного парня.

Он присматривал за группой все три недели, которые она провела в учебном центре. Не слишком длительный срок для того чтобы разобраться в человеке. Да и наблюдал он за ними всегда со стороны. Стоял за спиной штатного психолога. Присутствовал на занятиях по физподготовке, смотрел за результатами учебных стрельб в тире. До первого боевого испытания он старался не общаться с курсантами. Не хотел, даже намека на зарождение личностныхых отношений. Уж слишком большой процент отсева был на полигоне. И не всегда без потерь. Терять незнакомых было проще.

Во вовремя учебы тот парень ни чем не выделялся. Разве что физические его показатели были не хуже а иногда и выше чем у остальных. Да соображал он зачастую быстрее. Но сильно на общем фоне успеваемости он не выделялся. Только мягкость и добродушие черт лица отличали его товарищей, и опять же этот рассеянный взгляд.

В свои тридцать восемь лет капитан считался ветераном и опытнейшим инструктором учебного центра. Слишком много прошло перед ним конкурсантов и за частую он быстро составлял свое мнение о них. И очень редко ошибался. В этом была его основная работа. Его немного раздражало, что он так до сих пор и не смог понять: стоит ли ожидать от парня неприятных сюрпризов. Или это просто приблудившийся романтик, попавший сюда случайно. Такие случаи бывали.

Слишком молодые. Субтильные юноши с ярким блеском в глазах. С бравадой на собеседованиях. С мечтами о службе, о подвигах, о стремительных рейдах и спасательных операциях. О славе и почестях. С ними никогда не бывало больших проблем. После полигона они выходили с дрожащими руками, вздрагивающими и наверное немного надломленными. И больше никогда не возвращались. На самом полигоне вреда от них не было. В пятидесяти процентах они просто кидались в зоны безопасности — в круги жизни. Другие — просто замирали с опущенными руками и ужасом в расширившихся зрачках. Тоже не плохой вариант. Группе прикрытия не составляло труда выдергивать и прикрывать парней.

Хуже было с другими. Как раз с такими здоровыми и веселыми какие в основном собрались сегодня в тамбуре. Капитан понимал, что каждый из испытуемых подписывает отказ от претензий. И никаких последствий для него, капитана если произойдет несчастный случай не будет. Просто после каждого инцидента с летальным исходом капитану становилось трудней продолжать свою работу. И понимание что заменить его некому делало его еще печальней.

Но были и третьи. Психи. Три раза капитан видел как на полигон попадали люди пришедших в учебный центр не для того что и все остальные. Карьера и идеалы не интересовали их. Сектанты, фанатики. Искатели вечной жизни в живой смерти.

Капитан именно видел такие случаи. Тогда он еще был лейтенантом и не в его власти было запрещать прохождение испытания. После третьего раза его начальник капитан Бергин ушел в отставку по состоянию здоровья. Тяжелейший нервный срыв. Настолько тяжелый, что даже после курса реабилитации он не смог продолжать службу даже в отделе статистики. Уж очень сильно дрожали у него руки и сам он дергался от любого неожиданного шума или оклика. Как у тех романтиков из молодежи, которые пытались пройти полигон. Бергин был такой же как они, только более старший, с чуть более прочной психикой. Но как выяснилось недостаточно прочной. Его жалели, но многие понимали, что рано или поздно все кончилось бы именно этим. Слишком тяжелая ноша легла на слабые плечи бывшего учителя родного языка средней школы. В первые годы колонии много случайных людей оказались на должностях о которых и помыслить бы не могли в нормальное мирное время, просто по тому, что больше было не кому. И они несли свой крест кто сколько мог. А потом ломались.

Капитану было проще чем его предшественнику. Он был кадровый военный и более того у него был боевой опыт. Он уже видел смерть до начала катастрофы.

В динамиках рявкнула команда и конкурсанты потянулись из тамбура раздевалки по длинному узкому коридору в помещение арсенала. Капитан двинулся за ними по пилону верхнего уровня, продолжая рассматривать своих подопечных. Яркие лампы с простыми металлическими плафонами в форме плоских тарелок висели ниже пилона. Они хороши освещали нижний уровень и давали достаточно света чтобы безопасно передвигаться по верхнему. И еще они не давали возможность увидеть снизу того кто находился на верху. Капитан шел практически бесшумно. Металлическая решетка с мелкими отверстиями лишь изредка поскрипывала, прогибаясь под его весом. Но некто его не слышал.

Мысли парней внизу были заняты совсем другим. Легкий мандраж делал их жесты резковатыми а смех неестественно громкий. Ожидание испытания. Возможность взять в руки оружие и показать на что они способны. И страх. Страх медленно подползавший и обволакивающий сознание. Делающий руки и ноги вялыми. Сковывающий движения. Пока он еще был далеко. Но с каждым шагом приближающим их к полигону страх становился ближе. Еще немного и капитан почувствует запах страха исходящий снизу. Но это потом.

Послышались радостные возгласы. Группа вошла в арсенал. Мужчины и оружие, дети и игрушки — разницы по-моему нет. Неподдельный восторг охватил парней. Группа разбредалась по широкому, заставленному объемными стеллажами и шкафами помещению арсенала учебного центра. На занятиях по боевой подготовки они конечно видели и даже собирали и собирали несколько видов стрелкового оружия. Но в классе как и на стрельбище не было такого разнообразия орудий смерти с которым они встретились в арсенале. Длинные стеллажи с калашиковыми последней модели с системой гашения отдачи. Штурмовые дробовики, скорострельные кедры и узи. Ручные пулеметы и гранатометы. Потрясающий выбор пистолетов: от барабанных кольтов до берет, стечкиных и глоков. Чуть по одаль в отдельном стеллаже выстроились стройные и элегантные снайперские винтовки, поблескивающие бликами отраженны ламп на вороненых стволах. Самый последний стеллаж был заполнен холодным оружием. Основную массу составляли десантные ножи лежали и мачете. Были здесь, казавшиеся неуместными и легкие туристические топорики. А завершали экспозицию пять изящьных слегка загнутых самурайских мечей. Легкие катаны висели в черных кожанных ножнах и выглядели уж совсем чужеродно в окружении современных клинков.

Парни разбрелись по стеллажам с тяжелым вооружением. Многие руки сразу потянулись к ручным пулеметам. Капитан наблюдавший за процессом вооружения хмыкнул. Типичное поведение для молодежи. Сам то он знал что скорострельность и калибр не так важны. Нужна точность и запас боекомплекта.

Часть конкурсантов потянулась к дробовикам. Капитан поморщился. Эти наверное насмотрелись слишком много боевиков. С таким вооружением может продержаться только слаженный отряд с четко отработанной тактикой. Да и уничтожить врага одним выстрелом из дробовика достаточно проблематично. Обычно в действующей боевой группе все таки несколько человек с дробовиками, но основной их задачей было откинуть противника а не уничтожить. Сбить напор. И действовали они четко по заранее отрепетированной схеме. Здесь же на полигоне курсантов специально не готовили к групповому бою. Главная цель была определить личностные характеристики. Это уже потом проводились тактические занятия в которых курсантов распределяли по ролям для реальных задач. И каждый получал свой боевой распорядок и номер в команде.

Один парень потянулся к снайперской винтовке. Капитан с удовлетворением сделал пометку в экзаменационном листе. Снайперы ценились. Хотя это была достаточно сложная роль. При бешенном напоре врага, снайпер должен был иметь достаточно выдержки чтобы не побежать. Стоя за спинами товарищей он должен был отсекать отдельных нападавших которые ускользали от шквала огня основной группы. Опасность заключалась в том, что сам обороняться от массовой атаки он зачастую не мог. И для выбора такого оружия у человека должна быть достаточная доля уверенности в своих силах.

Парень с винтовкой уверенным движением взял со следующего стеллажа компактный кедр. Капитан удовлетворенно кивнул, и сделал еще одну пометку в листе. Хороший боец должен получиться, предусмотрительный, не забыл о оружии для ближнего боя.

Взгляд капитана вновь остановился на заинтересовавшем его ранее парне. И сразу же от души отлегло мучавшее его чувство тревоги. Худощавый сноровисто прилаживал к калашу систему прицеливания средней дальность — оптику с лазерным маркером. Самоубийца бы не занимался такими приготовлениями. Следующим выбором курсанта были две береты. Капитан оторвал взгляд от парня и продолжил осмотр сборов отряда.

Первые уже успели надеть на себя разгрузки и укладывали в карманы боеприпасы. Гранаты на полигоне были запрещены, уж больно большая вероятность была ранить своих в ограниченном пространстве. К холодному оружию никто не подходил. Ладно еще в походе, когда нож или топор могут пригодиться в хозяйстве. Как оружие для обороны или нападения ножи никто не воспринимал.

Два инструктора построили курсантов в одну шеренгу и тщательно осмотрели конкурсантов. Пару команд, несколько советов, затянутые ремни разгрузок. Удовлетворенный инструктор кивнул, последний раз проверил хорошо ли закреплены шлемы и дал команду на выход в тамбур полигона. Капитан прошел дальше по пилону и оказался над самим полигоном. Точнее на широкой площадке которая тянулась по фронтальной стороне ограждения полигона. Там его уже ждали четыре снайпера. Он кивком поздоровался и взял со стойки бинокль.

Перед ним как на ладони просматривался весь полигон. Почти ровное поле пятьдесят на сто метров. Кое где в начале полигона были выстроены баррикады из старых покрышек. Дальше шло практически ровное поле. Ландшафт нарушали только конструкции кругов жизни. Кругами их называли по аналогии обережного круга против нечистой силы. На самом деле это были квадратные площадки с высокими стойками по углам. На высоте двух метров на стойках крепились железные клетки с толстыми прутьями. Стенки обращенные лицом к входу были из цельных бронированных плит. Это позволяло укрываться от огня своих же компаньонов. Ячейки решетки не позволяли просунуть между прутьями даже руку. В середине площадке находился рычаг, позволяющий за секунду опустить тяжелую клетку вниз. Таких сооружений на полигоне было шесть, по три вдоль каждой из продольных сторон, правда их размеры позволяли надежно укрыться внутри до пяти человек. Так что запас мест для курсантов был.

По правилам прятаться в кругах жизни не возбранялось, и даже на оборот. Главной задачей на полигоне являлось сохранить свою жизнь любыми путями. Но вот среди самих курсантов исконно бытовало мнение, что укрыться в круге жизни зазорно. Правда это мнение было только у тех кто еще не ступал проклятую землю полигона. Все кто выходил из него больше не обращали внимание на эту глупость. Понимали на сколько близко подбирается смерть, и как сильно хочется жить.

Инструктор открыл тяжелые ворота и пропустил внутрь группу. Двенадцать молодых парней вышли на грязный бетонный пол. Курсанты выстроились в цепь. Взяли на изготовку оружие. В тяжелой тишине громко лягнули затворы. И тут неожиданно взвыла сирена.

Снайперы на верхней площадке взяли оружие на изготовку. Капитан медленно поднес бинокль к глазам. На дальнем конце полигона медленно начали открываться тяжелые створки ворот. И появились Они.

История.

Доподлинно никто не знает как все началось. В принципе можно было брать за версию любой из сценариев американских фильмов ужасов. Только на самом деле все было на много страшнее.

Установить эпицентр трагедии из за начавшейся неразберихи так и не смогли. Но общие признаки указывали все таки на Северную Америку. Были версии что во всем виноваты военные со своими вечными безумными экспериментами. С разработками новых смертельных вирусов и биологического оружия. Но валить все на военных было бы не справедливо. Скорее всего если бы авария произошла у них на объекте то последствия не распространялись с такой страшной скоростью. Военные могут творить любые пакости, но последствия они скрывают зачастую очень надежно. Режим секретности не дал бы выплеснуться даже информации о неудачном эксперименте.

Все оставшиеся свидетельства и записи трансляции телепередач первых дней катастрофы наводили на мысль что виноваты все таки мирные ученые. Да и многие косвенные факты указывали на это. Скорее всего беда случилась в Лос-Анжелеском Центре генной инженерии и новейшей медицины. Именно это учреждение вело углубленные исследования в самой волнующей для всего человечества области. А именно борьбе со старостью, восстановлению и регенерации поврежденных тканей. Но вероятно была совершена фатальная ошибка и ученые вместо того что бы найти способ сверх регенерации получили возможность оживлять уже мертвые клетки. Какая вы скажите разница. А очень большая. Они оживили уже умершее. Восстановления же поврежденных тканей не было вообще.

Ситуация же разворачивалась с пугающей стремительностью.

Свою печальную роль сыграл и находящийся поблизости гигантский международный аэропорт. Именно он способствовал необычайно быстрому распространению вируса. Люди садились в самолеты, заражались от носителей. Летели на разные континенты. И спускаясь по трапам самолетов в разных уголках земли заражали новых людей в здании принимающих аэропортах. А те в свою очередь несли вирус дальше. Как показали дальнейшие исследования института спасения вирус не являлся уж слишком заразным. Передавался он в основном через слюну и кровь. И по идеи на начальной стадии не должен был распространяться так быстро. Но вмешалась случайность. Вирус оказался очень стоек для термообработке. Простого мытья чашек в самолетах и кафе аэропорта не хватало чтобы уничтожить заразу. Радостные объятия и горячие поцелуи встречающих и провожающих тоже внесли свою лепту в распространение эпидемии.

Первые симптомы сводились к легкому недомоганию и небольшому повышению температуры. Длилось это два-три дня. А потом в течении нескольких часов наступало резкое ухудшении и смерть. Потом смерть оживала. Правительство и службы эпидемиологии не могли справиться с стремительно возникшей проблемой. Когда были выявлены основные симптомы вируса очагов эпидемии, было уже слишком много. Естественно ситуация усугублялась источниками второй стадии. Ожившие мертвецы были более активным источником заражения. Они со звериной агрессией нападали на людей и множили как и зараженных так уже готовых мертвецов, которые через каких то пару часов вливались в ряды зомби. И умножали число жертв геометрической прогрессии.

Воцарил хаос. Сильнее всего пострадали густонаселенные районы цивилизованной Европы и Америки. Нарушения инфраструктуры транспорта, связи и энергообеспечения ввергли избалованное достижениями современности население крупных городов в панику. Люди не знали что делать лишившись привычных вещей. Первой пропала сотовая связь. Затем в течении нескольких дней начались перебои с электричеством. Вокруг полыхали пожары. Смерть собирала обильную жатву.

Большинство попыток взять ситуацию под контроль с треском проваливалась. В неразберихи очень тяжело было поддерживать режим карантина. В обороняемых зонах часто возникали новые очаги инфекции. Люди не могли свыкнуться с тем, что их инфицированные близкие уже обречены. Постоянно выявлялись факты сокрытия зараженных. Родственники до последнего скрывали своих больных, а потом было уже поздно. Мертвец заражал и их.

Чуть лучше шли дела в менее населенных районах, часто организовать оборону и остановить эпидемию удавалось в близи крупных военных баз. Военные имели средства для защиты и огороженные территории. Но и они часто проигрывали бой вездесущему вирусу. Все происходило по очень простой причине. Военные принимали беженцев а в их числе инфицированных. И новые очаги вспыхивали внутри защищенных территорий.

В этой неразберихе легко возникали анархистские группировки и банды. Сколачивая небольшие мобильные отряды они носились от города к городу занимаясь мародерством и грабежами. Усугубляя и так тяжелое положение вещей. Долго они зачастую не существовали. Недостаток осторожности косил их ряды с неумолимым постоянством. А иллюзия вседозволенности и полная потеря морали делали эти группировки нестабильными сами по себе. Часто возникали междоусобицы как между бандами как и внутри них. И снова гибли люди. К концу первого года после катастрофы все мелкие банды прекратили свое существование. Остались только те кто смог установить среди разношерстного сброда железную дисциплину. И успеть набрать техническую и огневую мощь. Они стали достаточно крупным дестабилизационным фактором в мире охваченным огнем эпидемии. В бандах быстро установился строй сильно напоминающий рабовладельческий. Все кто не мог воевать или просто постоять за себя становились рабочей силой бесщадно эксплуатируемой кастой воинов. Они обзавелись мобильными лагерями, которые в течении суток могли произвести развертывание на пустом месте. Подвижными боевыми отрядами. Цель которых был поиск и добыча съестных припасов и вооружения. А так же охрана периметра лагеря от мертвецов и от таких же как они джентльменов удачи. Мелкие стычки происходили постоянно, поскольку кланам приходилось кочевать и маршруты их зачастую невольно пересекались. Так же были конфликты и с оседлыми анклавами, но не так часто. Маршруты кочевки в основном протекали по малозаселенным местам. Там было более безопасно. Меньше зомби. Но в тех районах не было и чем поживиться. Крупные склады продовольствия находились зачастую на окраинах мегаполисов. И поэтому рано или поздно кочевники шли в рейды к большим городам. Проблема сводилась к тому, что сколько бы провианта не удавалось отбить в результате он рано или поздно кончался а растревоженные мертвецы не давали шанса вновь нанести визит на склад. Приходилось в спешке менять место стоянки. Мертвяки имели отменный нюх и долго могли идти последу. Пока впереди чувствовали теплую кровь. Только большое расстояние могло сбить их со следа. Двигались они не слишком быстро, зато им совершенно не требовалось время на отдых. Недостаток скорости они компенсировали неутомимость своего продвижения.

В стационарных санированных зонах люди отчайно пытались сохранить остатки цивилизации. Хотя зачастую приходилось это делать жестокими методами. Карантин соблюдался безукоснительно. И беспощадно. Любое подозрение на заражение, приводило несчастного в карцер на. А при наличии явных следов укусов и порезов, потерпевший уничтожался незамедлительно. Выжить можно было только таким образом.

Мир изменился, но он еще продолжал существовать.

Полигон.

Тяжелые створки ворот медленно открывались. И появились они. Зомби.

Нетвердой поступью на негнущихся ногах они медленно выходили на грязный бетонный пол полигона. Густой смрад валил от шатающихся фигур. Для обоняния человека нет более мерзкого и противного запаха, чем запах немытого человеческого тела и человеческих экскрементов. Ни один животный или химический запах не вызывает такого отвращения. А уж зомби были насквозь пропитаны этой вонью.

Ученые института спасения установили, что вирус не передается животным и птицам. Это подтверждало гипотезу, что первоначальным источником его возникновения являлись продукты работы Лос-Анжелесского института генной инженерии. Вирус действовал только на людей, поскольку разработан был на основе человеческого ДНК. Зомби охотились и убивали всех в чьих жилах текла теплая кровь. Но воскресали после этого только люди. Так же было доказано наличие у зомби мозговой деятельности. Био токи сильно отличались от показателей нормального человека но они были.

На счет разумности зомби велись долгие споры. Но все таки научное общество склонялось, что зомби не имеют интеллекта. В общем поведение основной массы тварей укладывались в стереотипы поведения хищных животных. Но случались и исключения. Отдельные особи проявляли редкую сообразительность и находчивость в ведении охоты на людей. Слава богу это скорее было исключением чем правилом. Выживать было трудно и без обилия полуразумных мертвецов.

Способы уничтожения зомби не отличались разнообразием. Необходимо было повредить мозговую деятельность или опорно-двигательную систему. Проще выражаясь, нужно было прострелить ему голову или позвоночник. Существовал еще третий способ. Нанести обширный урон всему телу мертвеца. Это достигалось или по средствам огня или тотальным нанесением ран всему организму. Клетки зомби не восстанавливались и при обширных разрывах тканей организма существовал большой шанс окончательного упокоения. Но полной гарантии такой способ не давал. Всегда оставалась вероятность что у разорванного пулями зомби хватит сил на последний бросок. Огонь давал стопроцентные гарантии, но он не мог остановить мертвецов мгновенно. Высокий порог боли позволял тварям охваченным огнем оставаться подвижными еще пару тройку минут. Что в бою было не допустимо. Живые-Мертвые факелы бросались на людей с такой же прытью как и неповрежденные зомби. Огнеметы в основном использовались для обороны периметра. Дешево, сердито и эффективно.

В ворота протискивалась первая партия тварей. Сначала не спешно, потом почувствовав запах людей, все активнее твари выползали из отстойника. Было их около сотни. Вой сирены стих. И это послужило командой для курсантов. Молча, без выстрелов они устремились вперед. Целью бойцов была передовая линия редутов. Чуть вперед вырвались легко вооруженные бойцы. Сзади тяжело дыша бежали счастливые обладатели крупнокалиберных пулеметов. Достигнув первой линии обороны курсанты становились на изготовку к стрельбе. Подоспевшие пулеметчики устанавливали свои орудия на верхние ряды покрышек. Не одного выстрела до сих пор не прозвучало. Инструктор по тактике сумел вдолбить в молодые головы простое правило стрелять надо наверняка, с близкого расстояния и обязательно иметь свободно пространство для отступления. Толпа мертвяков судорожными движениями приближалась к отряду. Зомби пытались обгонять друг друга и невольно выстроились почти в ровную шеренгу по всему фронту полигона.

Первым не выдержал один из пулеметчиков. Длинная очередь жестоко разрывала плоть первой шеренги мертвецов. Стрелок видно неверно выставил прицел, и пули его орудия врезались грудные клетки мертвецов, вместо того что бы сносить им головы. Нервы не выдержали у большинства бойцов. Вслед за своим товарищем они начали лупить из своих стволов в надвигающуюся массу мертвяков. Эффективность стрельбы оставляла желать лучшего. Только четверо из всей дюжины не открыли огонь. Среди них и худощавый. Но через пару секунд и они включились бой. Эта четверка уже действовала совсем по другому. Они стреляли одиночными прицельными выстрелами. Нанося мертвякам не меньший урон чем их более горячи товарищи. Напор зомби захлебнулся. Упокоенные и раненные штабелями падали под шквальным огнем. Но вот замолчал один пулемет затем другой, щелкнули в холостую пару дробовиков. И бойцы лихорадочно занялись перезарядкой своего оружия.

В это время заскрежетали вторые ворота в дальнем конце полигона. Следующая сотня зомби выбиралась на свет. Интенсивность огня заметно уменьшилась, захлебнулись оставшиеся пулеметы. Но своей цели они достигли первая волна мертвецов практически иссякла. Но новая была уже на подходе. Линия зомби снова была на подходе.

Снова застрочили пулеметы. Сначала один, более расторопный, затем подключились и остальные. Напор зомби нарастал. И вот дрогнули первые. Слабые нервы. Вид зомби, находящихся от тебя на расстоянии десяти метров зрелище более чем пугающие. Сини цвет кожи, слюна капающая из оскаленных пастей могли ввести в трепет любого. Последний штрих добавляла нестерпимая вонь. Психика неподготовленного человека не справлялась. Их мерное наступление действовало сильнее любой психологической атаки когда либо осуществленной людьми. Люди побежали. Сначала двое кинулись к следующему ряду редутов лихорадочно перезаряжая свое орудие. Потом еще пять человек рванули назад. Оставшимся ничего не оставалось как последовать их примеру. Плотность их огня не позволяла сдерживать напор мертвецов.

Капитан отметил что худощавый отступил в последних рядах. Бойцы перегруппировались у второй линии редутов. Дождавшись замыкающих они вновь открыли шквальный огонь. И вот тут начались первые неприятности. Заклинил один пулемет. Ругаясь боец бросил оружие и стал дерганными движениями доставать пистолет из поясной кобуры. Справившись с пистолетом он почти не глядя выпустил всю обойму в сторону зомби. Тут его нервы сдали окончательно, он бросил пистолет и со всех ног помчался в сторону впускного тамбура. Его примеру последовали еще пятеро. У них кончились заряды, а неотвратимо наступающие мертвяки поколебали их уверенность в том, что остается время на перезарядку оружия. Шестеро оставшихся курсантов стояли до последнего, но волна мертвецов приближалась несмотря ни на что. На ходу перезаряжая оружия они побежали к очередным укреплениям. У одного пулеметчика закончился весь боезапас, у другого раскаленный ствол пулемета сделал стрельбу невозможной. Бросая оружие они кинулись назад к кругам жизни. Влетев в зону безопасности они почти одновременно дернули рычаг. Клетка с грохотом рухнула на бетонный пол надежно закрыв бойцов. И лишая их права на дальнейшее участие в сражении.

Выдохлись и стрелки дробовиков. Три курсанта бросились к ближайшему укрытию. К их чести они не бросали оружие и отступали слаженно. Минус шесть. При таком раскладе сил у обороняющихся не оставалось никаких вариантов кроме как слажено отступать.

Тройка с дробовиками добежала до укрытия. И вот тут все пошло не так. Первый добежавший до рычага вместо того чтобы убедиться что его товарищи вошли в безопасную зону лихорадочно дернул за рычаг. Второму бойцу повезло. Он был слишком близко и успел проскочить под падающую решетку. А вот с замыкающим все было плохо. У него был шанс затормозить и попытаться скрыться в следующем круге жизни. Но вместо этого он совершил головокружительный бросок вперед. Он почти успел.

Почти не считается. Левую ногу курсанта намертво придавило решеткой к бетонному полу. Перелом предотвратили стойки выпирающие по углам клетки. Они оставляли зазор в сантиметров пятнадцать между нижним прутом и полом. Только легче от этого не было. Пол ноги торчало по ту сторону клетки и спрятать ее не представлялось возможным. Поднять клетку было нельзя. Ее держали стопора на несущих стойках. Средство дополнительной безопасности сыграло злую шутку обернувшись для бойца западней. Стопора можно было разблокировать только снаружи. Занимало это действие не менее пяти минут и требовало специального рычага. Вся эта информация пролетела в мозгу капитана за долю секунды. А секундой раньше были разблокированы третьи ворота.

Капитан махнул снайперам.

— Огонь.

И четверо ветеранов тут же открыли огонь. Угол обзора не позволял им отстреливать мертвяков первых рядов без опасности задеть курсантов, но и так целей для них было предостаточно.

Тяжесть ситуации смог осознать только худощавый боец. Краем глаза он увидел промелькнувшую вниз решетку и услышал крик товарища. Быстрый взгляд назад и он полностью оценил происходящую картину. Другим краем глаза он заметил, как развернулись и изготовились к бегству еще двое бойцов. И вдруг, перекрывая шум стрельбы прозвучала команда.

— Всем стоять, держать строй. Прикрываем раненого.

Капитан аж поперхнулся. Он не ожидал что голос молодого парня имеет такую силу. Показавшие было спину врагу бойцы остановились и резко развернулись опять. С этого момента бой перестал быть учебным, у него появился смысл. На карте была жизнь человека. И каждый решал для себя что для него важнее своя шкура или безопасность отряда. До того как решетка придавила ногу сокурсника каждый был в ответе только сам до себя. Теперь от них зависела судьба другого человека. Брата по оружию. И пусть это был их первый реальный бой.

— Стоять до последнего патрона, огонь одиночными, целиться только в голову. — Команды были четкими и главное правильными. Ни у кого не возникло сомнений подчиняться или нет, а так же в праве товарища отдавать эти команды.

По началу растерявшиеся бойцы быстро вникли в ситуацию. И приняли главенство худощавого.

Патроны кончились еще у двоих автоматчиков. Потом замолчал последний пулемет. Защелкали сухие пистолетные выстрелы. Бойцы не побежали. Они остались в строю. Патроны в автоматическом оружии кончились у всех. Снайперы на вышке не стесняясь палили короткими очередями. Но третьи ворота открылись слишком рано. Слишком много мертвяков выбралось на свободу.

— Прости брат — услышал худощавый, он даже не обернулся, понял у бойца кончились патроны. За спиной послышались торопливые шаги и хлопок падающей решетки. Их осталось пятеро. Двое с автоматами и трое с пулеметами.

— Отступать к дальнему левому углу. Держаться группой. Выполнять.

Худощавый сделал пол шага назад, поймал в перекрестие прицела ближайшего зомби и надавил курок. Вместо выстрела послышался щелчок. Патроны в последнем рожке кончились. Отбросив бесполезный автомат боец рывком достал из наплечных кабур береты. Пистолеты хищно сверкнули хромированными боками.

Остальная четверка слаженно отходила к дальнему углу, оттягивая на себя добрые две трети зомби. Небольшая часть мертвецов бесновалась у клетки с пулеметчиками. Полтора десятка тварей рыча надвигались на оставшегося в одиночестве бойца. Положение усложняли мертвяки, которые отказывались от преследования четверки и оставляя группу разворачивались в сторону одиночки. Но с ними пока справлялись снайперы.

Заговорили беретты. Видимо у худощавого был некий опыт стрельбы с двух рук, как оказалось не достаточно большой. Недопустимое количество пуль не находили своей цели. После двух обойм упокоялись только мертвяка и еще один упал, но продолжал движение на четвереньках. Бесконечные секунды потребовавшиеся на перезарядку позволили подойти первым зомби на расстояние в пять метров. За спиной одновременно хлопнули две клетки. Это укрылась, растратившие весь боекомплект четверка бойцов. Беретты заговорили вновь. Точность стрельбы, благодаря мизерному расстоянию увеличилась. Но спешка все равно не дала нанести максимальный урон. Только семеро зомби свалились тяжелыми кулями на пол. Осталось еще трое плюс один недобиток. Патронов больше не было. Худощавый знал это наверняка. Знал это и капитан.

— Беги в укрытие — на сей раз голос капитана перекрыл звуки пальбы. Стрелять продолжали только снайперы. И опять все пошло на перекосяк. Капитан увидел как прямо из под пилона на котором он стоял вылетела человеческая фигура и опраметью кинулась к последнему не активированному кругу жизни. В суматохе все забыли о первом дезертире. Страх так охватил его, что он ничего не соображая все это время колотил в закрытые створки ворот впускного тамбура.

Идиот — подумал капитан, на инструктаже десять раз повторяли, что ворота не откроются до конца испытания. Карантин — самое святое правило выживших — не осмелились бы нарушить даже ради десятка жизней.

Часть мертвяков оттянутых на себя смелой четверкой отказалась от попыток сломать клетку спрятавшую от них близкую добычу. И переключив свое внимание на новую жертву, направилось к впускным воротам. Теперь же услышав приказ капитана, который на самом деле к нему не относился и увидев надвигающихся зомби, в голове у придурка кое что прояснилось. Он понял где нужно искать спасение. Не замечая ничего он в прыжке буквально повис на рычаге. Клетка грохнулась на пол, лишая возможности спастись худощавого.

Капитан был взбешен. Если бы трус подождал у парня был шанс добежать и скрыться за спасительной решеткой. Снайперы бы наверняка сняли излишне прытких зомби. Теперь они не могли ни чем помочь, зомби были слишком близко от бойца, и угол прицела не позволял стрелять без опасности задеть курсанта.

Капитан медленно поднял глаза на худощавого. И встретил его взгляд. Он боялся увидеть тоску и безысходность во взгляде курсанта. Боялся потому что слишком долго сняться потом эти лица. И просыпаясь в поту он не может заставить себя заснуть опять. Все что угодно только не видеть эту боль и отчаяние в глазах обреченных.

От неожиданности он вздрогнул. Вся фигура худощавого выражала полное спокойствие. Не браваду перед лицом смерти, а уверенность в своей победе. А в глазах у него вместо обычного рассеянного выражения была сталь. Правую руку он дерзал у себя за спиной, закинув ее за голову. Как будто собирался почесать затылок. А в метре за ним ближайший зомби уже вытягивал руки и оскалил зловонную пасть чтобы вцепиться в незащищенную спину. Парень чуть нагнулся и выбросил из за спины руку, как бы отдавая салют капитану.

Капитан не мог поверить свои глазам. В продолжении руки худощавого ярко засверкал зеркальным блеском плавный изгиб катаны. Половина головы зомби, разрубленная на искосок от левого угла челюсти до мочки правого уха с хлюпаньем упала на бетон. На спине у худощавого болтались разрубленные кожаные ножны. Капитан быстро оглянулся и нашел глазами стеллаж с холодным оружием. Одно место в ряде с самурайских мечей пустовало. Когда парень успел взять меч никто не заметил.

Боец развернулся в сторону нападающих. Шаг вперед. Резкий зигзагообразный взмах катаны, сначала вверх, потом вниз. И еще двое мертвяков с косо разрубленными головами оседают на пол. Шаг назад, полуоборот, выпад. Четвертый противник застыл, с пронзенной на сквозь головой. Лезвие катаны торчало у него из затылка. Недобитый мертвяк медленно подползал к парню. Но капитан уже оценил ситуацию и был спокоен. Всех остальных мертвяков могут снять снайперы.

Худощавый легким движением освободил клинок, ловко развернул катану лезвием вниз и сильным ударом пригвоздил голову ползущего мертвяка к полу.

На полигон выходили, сотрудники карантинной службы. Клетки были подняты, курсанты выстроены в колонну на расстоянии пару метров друг от друга. Последним из клетки был выпущен трус. Он кинулся было с объятиями к освободившим его карантинщикам, но получив сильный удар ногой в живот скорчился на полу и заскулил. Память у него от страха совсем отбило. И правела безопасности эпедем контроля из головы вылетели на проч. Его не жалели, но и не осуждали. Ужас который вызывали зомби часто был непосилен психике неподготовленного человека.

Трус не играет в хоккей. А слабак ни когда не станет бойцом внешней безопасности. Теперь парень обречен до конца жизни работать где-нибудь на ферме или на рыбачьем сейнере и получать свой паек. Но пусть лучше так, чем в момент опасности он подведет отряд. Слишком дорога стала каждая человеческая жизнь.

Капитан стоял в тамбуре. Мимо него проходили уставшие курсанты. В конце колонны шел худощавый парень. Неприметный и какой то рассеянный. Капитан окликнул его:

— Боец, ты где так саблей научился махать.

— А я не учился — с улыбкой ответил парень. — В фильмах старых видел. Всю жизнь мечтал в руках подержать. Хорошая штука оказалась.

— Как тебя зовут, самурай — уголок рта капитана тронул еле заметный намек на улыбку.

— Данил.

— Молодец, Данил — капитан сжал кулак и резким движением прижал его к груди в области сердца. Данил повторил его жест — знак приветствия бойцов внешней безопасности. Рук подавать друг другу среди воинов было не принято.

— До встречи — сказал капитан. Развернувшись, он вышел из тамбура.

— До встречи — тихо ответил Данил и зашагал в противоположную сторону. Его ожидал недельный карантин в одиночной камере, впрочем как и всех остальных курсантов.

История.

Наверно этому городу повезло намного больше чем какому-либо другому. Свою роль сыграло сочетание нескольких благоприятных фактов. Географическое положение и расположение инфраструктур было идеальным для организации обороны. Город находился на набольшем полуострове далеко выдававшемся в море. Не далеко от города в море впадала не широкая но с достаточно быстроводная река. Она шла широким изгибом с востока на запад окаймляя практически весь город. Водные преграды для мертвяков зачастую были непреодолимы. Медлительность не позволяла им держаться на плаву а без доступа кислорода они полностью теряли подвижность.

Перешеек суши от реки до моря в самом узком месте составлял не более четырех километров. Что давало возможность выстроить линию обороны. Дело упрощалось тем, что половину этого перешейка занимала старый военный аэродром. С базирующейся на нем базой тылового обеспечения и батальоном охраны.

На дальней от моря стороне города, располагались несколько крупных промышленных заводов. Каждый из них имел собственный периметр ограждения и охраны. Что в последствии сыграло тоже не маловажную роль в становлении колонии.

Очень удачным фактором казалось отсутствие в городе собственного гражданского аэропорта. В следствии этого первые очаги эпидемии стали возникать в тот момент, когда большая часть планеты уже была охвачена огнем смерти.

Нельзя недооценивать и роль непосредственно человеческого фактора. Действия командира батальона аэродромной охраны полковника Еременко были безукоризненно правильные и своевременные. Как только стали вырисовываться реальные масштабы мировой катастрофы он принял беспрецедентные меры по сохранению города.

Первым делом он собрал всех руководителей служб города на совещание. Главу полиция, начальника мед службы города, директоров заводов — всех кто обладал в городе реальной властью. Он сумел доказать необходимость введения в городе военного положения и беспрецедентных мер безопасности. Умных он убедил, упрямых заставил, несговорчивых уничтожил. Полковник действовал быстро и жестко. В течении дня были взорваны все мосты через речку. Город получил защиту от естественной водной преграды. Половина личного состава батальона охраны была послана на охрану оставшегося коридора. Было перекрыто автомобильное движение как для въезжающего так и выезжающего транспорта. Вся доступная строительная техника балы брошена на возведение преградной полосы, закрывая последний сухопутный доступ в город. Оставшиеся солдаты вместе с полицией организовали постоянное патрулирование улиц города. По радио, местному телевидению постоянно транслировалось обращение полковника Еременко к населению. Горожан просили оставаться в домах, не выходить на улицу. Сообщать патрулям информацию о местоположении инфицированных.

Особые приказы получили патрули. Уничтожать всех зараженных, а так же всех имеющих даже малейшие признаки ран нанесенных зомби. Неизвестно сколько невинных было убито в первый месяц обороны, возможно не мало. Только ни в каком другом месте властям не удалось сохранилось восемьдесят процентов населения.

Такими же драконовскими методами решались проблемы беженцев. На единственном оставленном КПП все желающие попасть в город тщательно осматривались медиками. При малейших подозрениях на инфекцию беженцев убивали. Многие переплывали через реку. Все они отлавливались и доставлялись в общий карантинный лагерь разделенный на множество отдельных зон. Под лагерь использовался один из заводов стоящих на окраине города. Людей садили в отдельные клетки по десять человек. Если в течении недели инфекция не проявлялась, задержанных отпускали. Если же в клетке появлялся мертвяк, то оставшиеся проходили карантин повторно. Охрана на заводе так же имела приказ стрелять без предупреждения в любого, кто попытается нарушить режим или появятся подозрения в инфицированности.

В городе был объявлен комендантский час. Эта мера позволила на корню подавить попытки грабежей и мародерства. Порядок наводился железной рукой. Из мужской части населения создавались гражданские отряды правопорядка, благо оружия и боеприпасов на военных складах было предостаточно. Вскоре очаги эпидемии в самом городе были ликвидированы.

Для предотвращения голода, все запасы продовольствия на госпредприятиях и коммерческих фирмах были реквизированы. Пригодились и военные запасы. Резко был ограничен порог энергопотребления. Электричество подавалось только в ограниченные временные промежутки. Ночью освещались только улицы, давая патрулям возможность эффективно работать. Жилые же дома погружались в непроглядную тьму.

Город выжил в первые месяцы катастрофы. и это было самым главным. Были сохранены человеческие жизни. Был шанс выжить.

Карантин

Три дня карантина для Данила тянулась бесконечно. Развлечений в тесной камере было не много — четыре замусоленные книги. Кроме чтения время можно было коротать только беседами с постояльцами соседних камер. Вместе с курсантами в карантинном блоке отсиживали необходимый срок рейдеры. Привилегированный класс — элита службы внешней безопасности. Ветераны проверенные не одним десятком дальних вылазок. Обычно ребята охотно трепались о своих похождениях. С юмором рассказывали о боях и приключениях, дорогах. Делились скудными новостями из дальних колоний. Да только вот настроения для милых бесед у рейдеров на сей раз не было. На расстоянии каких-нибудь нескольких метров, за толстыми бетонными перегородками умирал их товарищ.

— Пашка ты как — Командир рейдеского отряда лейтенант Константин Бережной пятый раз за час задавал один и тот же вопрос. Хотя в душе давно смирился с потерей товарища.

— Плохо — Кот, прошелестел в ответ тихий голос.

— Может простуду схвати, вон как холодно было. Весна ж она обманчива. Помнишь как Федор в прошлый раз загрипповал.

— Врядли — в камере Павла зашуршало одеяло и послышался сдавленный кашель.

— Ты прости меня командир. Не понял я сразу, что достал он меня, метрвяк проклятый. Ты ж сам видел. Я ему башку снес раньше, чем он меня с ног сбил. В куст шиповника повалил подлюка. Я и думал, что там оцарапался. А он видно когтями полоснуть успел.

— Да погоди ты себя хоронить — в голосе Константина звучало легкое раздражение. Он злился на себя на проклятую случайность. Ведь так чисто сработали. И вот. Дурацкая случайность, которая стоит жизни его друга.

В камере Павла опять послышался кашель.

— Прости, что тебя и ребят мучаю. Смалодушничал я. Если б сразу наверняка знал, что задели. Пулю бы в лоб пустил да и все. А теперь и из вас душу тяну и самому тошно. Не хочу, понимаешь, не хочу я в тварь превращаться. Как подумаю об этом, выть хочется.

— Подожди Пашка — тяжело произнес командир — внимательно подумай, это точно.

— Да, точней не бывает. Совсем скрутило.

— Пятнадцать минут еще продержишься.

— Должен.

— Держись — капитан принял решение. — Начальника карантина ко мне

Дремавший надзиратель вскочил со стула и немедленно схватил телефонную трубку.

— Иван Семеныч вас Бережной к себе просит — трубка неразборчиво хрюкнула, на другом конце провода отключились.

— Сейчас будет — взволнованно сказал надзиратель.

Через пару минут прозвучал зуммер звонка. Надзиратель торопливо открыл дверь. Вошел грузный пожилой мужчина. Ивана Семеновича начальника карантинной службы города многие недолюбливали. Впрочем как и любого другого карантинщика. Только если к простым работникам службы это чувство зачастую связывалось с брезгливостью, то к Палачу это были отголоски застарелой ненависти.

В первые дни эпидемии, на тот момент первый заместитель полиции повел себя жестко, если не сказать жестоко. Во многих семьях города и беженцев потеря родственников была на прямую связана с деятельностью Палача. Это прозвище Иван Семенович получил после первого месяца работы карантинной службы. Позднее, когда окружающий мир рухнул, многие жители города смирились с методами работы Ивана Семеновича. Осознание пришло, когда полностью замолчал радио и телевизионный эфир. Люди поняли что выжили возможно только они. И смирились, но не забыли и не простили.

Палач тяжелой поступь подошел к дверям камеры Константина.

— Чего, тебе лейтенант — голос Палача был груб и неприветлив.

— Семеныч, мне надо выйти

— Что! — Палач уже собирался выдать длинную гневную тираду, Константин перебил его

— Мне нужен пистолет, и открытая дверь моей камеры на пять минут.

Гнев Ивана Семеновича испарился мгновенно.

— Пашка — тихо спросил он.

— Пашка — так же тихо ответил Константин.

Иван Семеныч кивком указал надзирателю на дверь камеры и выташил из наплечной кабуры пистолет.

Щелкнул замок и тяжелая стальная дверь со скрипом отворилась.

— Держи — сказал Семеныч и передав пистолет лейтенанту, развернулся и не на кого не глядя пошел к выходу из блока.

— Пистолет дежурному отдашь — уже около двери буркнул он.

Кот подошел к камере товарища.

— Прощай — конец слова заглушил выстрел. Низко наклонив голову лейтенант медленно вернулся в свою камеру. Снова щелкнул замок.

Данил не отрываясь смотрел в окно. В коридоре слышался топот ног утилизационной команды, хлопали и скрипели двери. А он все смотрел и смотрел как теплый весенний ветер робко треплет желтую прошлогоднюю траву

Периметр

Для Данила это был первый полевой выход. Боевое крещение он прошел на полигоне. И мало того прошел на отлично.

На стажировку, как и все удачно прошедшие испытания курсанты он попал в отряд охраны периметра.

Сорок минут протрясшись в кузове старого армейского грузовика, Данил с новой сменой патруля добрался до заставы. Периметр тянулся на протяженности ста километров. Вдоль него выстроились пять стационарных лагерей — застав. Непосредственно задача охраны состояла в пешем патрулировании периметра колонии. На самих же заставах несли службу мобильные отряды быстрого реагирования. Ситуация с топливом в городе складывалась не лучшим образом и по этому транспорт использовался только в случаях крайней необходимости. Привилегии имели полиция, медики, пожарные и конечно службы системы внешней безопасности.

На заставу приехали в половину восьмого утра. Сонный начальник заставы разделил прибывших на пятерки и объявил каждой группе время патрулирования. Данилу досталась первая очередь. В восемь он уже мерил широкими шагами приграничную полосу.

Данил в группе имел статус стажера. В его обязанности входила страховка — прикрытие ведущего группы. Но это в боевой ситуации. Сейчас же вся пятерка в нарушении всех правил и уставов шла в распахнутых форменных куртках и без защитных шлемов. Весенний ветер трепал волосы молодых парней. Запах степи пьянил. Солнце приятно припекало. Далеко впереди над степью парил орел, высматривая в высокой траве добычу. Стрекотали свечки и кузнечики. Весна плавно вступала в свои права.

Служба на границе периметра со временем становилась все более спокойней и безопасной. Не было свойственных первым месяцам осады, нашествий мертвяков. Большие стада зомби все реже и реже подходили к границам города. Правда теперь увеличилась опасность вторжения кочевников. Но в целом граница считалась курортом по сравнению со службой рейдеров.

В пятерку патруля кроме Данила входили три старослужащих пограничной службы и как ни странно рейдер. Константин Бережной в приказном порядке отправленный на временную реабилитацию мрачно плелся замыкая колонну. Инцендент в карантине не прошел незамеченным. И лейтенанта от греха подальше направили в краткосрочную ссылку. Не ради наказания как могло бы показаться непосвященному, а для успокоения нервов командира рейдерского отряда.

Группа шла уже третий час. Весеннее настроение все таки взяло свое, и даже лейтенант сначала вяло огрызавшийся на реплики товарищей вступил в общую беседу. Разговор, начавшийся как обычно с обсуждения женского пола, а конкретно с персоны новой поварихи заставы, плавно перетек на политические темы.

— А я говорю — в очередной раз возвращаясь к любимой теме, басил старший наряда — разогнать этот университет к чертям собачим надо.

— Мало того что не работают ни черта, так еще и молодежи головы дурят. Наукой они видетели занимаются. Знаниям накопленным поколениями пропасть не дают, мертвяков изучают сволочи. Да еще о демократии вспоминают, бездельники.

— Темный ты человек, Геннадий — голос лейтенанта был спокойный и тягучий.

— У тебя наверное у самого образование в лучшем случае школьное.

— Нормальному человеку для жизни больше и не надо — встрял в разговор другой пограничник — среднее отучился и живи середняком.

— Вот, вот — сразу перехвати инициативу лейтенант — вы я как понимаю все получили нормальное образование, то есть среднее.

Пограничники дружно закивали.

— И больше Вам ничего не надо. Так вот и бродить вы вдоль периметра до конца жизни будете. Жизнь середняка коротать.

— А нам больше и не надо, нам нашего пайка вот так хватает — огрызнулся Генка — может ваш рейдерский хлеб масло гуще намазан, да только век его не долог.

— Мы то все понимаем, и уважаем вас за рисковость и бесстрашие, только не наше этот, мы лучше как сам сказал, здесь до старости потопаем. — длинные фразы пограничнику давались не легко.

— Вот ты сам себя и переспорил — улыбнулся лейтенант — были бы все такие как ты, город уже бы давно с голоду помер. Кто бы вас кормил, зомби что ль еду таскали.

— Ты лейтенант, не горячись, мы ж сказали, что к вашему брату мы со всем уважением, мы ж против этих дармоедов, институцких, которые.

— Так вот — не слушая его продолжал лейтенант — институт кроме того как молодежь учит да мертвяков изучает, всю информацию о прошлой жизни содержит.

— И на кой она нам?

— А на то, что сидят ученые люди, карты рассматривает, людей выспрашивают и вычисляет где за периметром поблизости еще склады с продуктами то остались, да базы с горючим где расположены. А потом и рассказывают нам куда ехать счастье пытать. Если б не аналитики, много мы не наездили?

Геннадий задумался. Но не на долго. Нехватка сообразительности компенсировалась в нем оптимизмом и настойчивостью.

— А душегубы проклятые, откуда появляются. Из институцких бездельников и берутся.

— От страха ими становятся — подал голос Данил.

Все удивленно оглянулись и уставились на новичка.

— Ты то откуда знаешь? — недоверчиво спросил Генка.

— Встречался…

— Он знает — утвердительно кивнул Константин.

— Да это же тот самый пацан — удивленно выдохнул один из пограничников.

Секта

Страх — плохой советчик. Он может завести человека очень далеко от морали и закона. Так далеко, что обратного пути уже не будет.

В первый месяц эпидемии страх был нормой. Он стал неотъемлемой частью жизни. Запах страха исходил от людей, тянулся за ними тяжелым шлейфом.

И нашлись те, кого страх поработил. Они стали называть себя апостолами смерти. Суть религии секты была проста: поклоняйся смерти и получи вечную жизнь в облике зомби. Мир бьющийся в агонии захлестнула новая напасть. Полилась на новые алтари кровь невинных. Сектанты скармливали мясо своих жертв мертвякам, часть ели сами, приобщаясь к культу смерти. Жестокость обрядов поражала сильней чем творящийся вокруг хаос.

Только один факт давал надежду. Зомби не щадили своих поклонников точно так же как и всех остальных. Поразив умирающий мир, обилием крови и мерзости, большинство сект перестало существовать, пожранные своими кумирами. Но погибшие сектанты успели занести тлетворные споры своей ереси в город.

Не было безумных кровавых оргий, не проводились черные мессы на улицах. Власти не допустили бы открытых беспорядков. Но в городе начали регулярно пропадать люди. Поползли слухи о действующей секте.

Начало эпидемии пришлось на раннее лето. Данил маялся в душном городе сдавать сессию в институте. Родители же получив долгожданный отпуск умчались по горящей путевке в Европу. Больше Данил их не видел. Связь с ними прервалась с выключением сотовых.

Данилу было на тот момент восемнадцать. Достаточный возраст что бы взять в руки оружие. И он его взял. В городе начались первые перебои с питанием, дружинники же имели хоть и небольшой, но гарантированный паек. Деньги перестали цениться уже на втором месяце осады. В штабе городской безопасности Данил получил на руки пистолет с двумя обоймами пачку талонов на паек и расписание дежурств на ближайшую неделю.

Основные очаги эпидемии в городе были уже подавлены. Но оставалась необходимость в обеспечении общественного порядка. Исчезновение людей беспокоили горожан все больше и больше.

Данил, вместе еще с шестью дружинниками бродили по темным аллеям городского парка. Все было спокойно, после полуночи они не встретили ни единой души, хотя парк не считался спокойным местом. Дежурство подходило к концу. В два часа ночи их должна была сменить другая группа дружинников. Парни устало расселись на длинной парковой лавке и с удовольствием курили. Сигареты уже стали роскошью, и пачка, предложенная старшим — усатым армейским сержантом разлетелась в мгновение ока. Снабжение военных вызывало легкую зависть.

— Данил, ты ж вроде не курил — осведомился один из дружинников.

— Да, не переживай ты за парня, все равно привыкнуть не успеет — кончится весь табак скоро — хмыкнул в ответ другой.

В дальнем конце аллеи послышался топот нескольких пар ног. Это шла смена.

— Что то вы сегодня задержались — мельком глянув на часы с легким раздражением приветствовал подошедшую группу старшой.

— Да автобус сломался — протягивая руку для приветствия отозвался командир новой группы, и тут же отдернул руку обратно — Привычка, блин — буркнул он.

Рукопожатие уже выходило из обихода. Необходимость продиктованная новыми обстоятельства.

— Вам еще повезло, что тут до штаба рукой подать, на северном районе дай бог до утра смена дотопает.

Группы обменялись приветственными кивками и разошлись в разные стороны.

— Данил, может в штабе переночуешь спросил старшой.

— Да нет, спасибо, пойду домой. Может патруль догоню, а так у меня удостоверение дружинника есть, не пропаду.

— Ну тогда до завтра.

Группа разошлась в разные стороны. Почти все жили неподалеку. А старшему дорога лежала на доклад в штаб. Данил легкой походкой пошел в темноту летней ночи.

Жил он ближе к окраине города в старом рабочем районе, окруженном двумя крупными заводами и примыкающей к ним промзоной. Дружинников ушедших патрулировать его район Данил так и не догнал. Страшно не было. Мертвяков в городе не появлялось уже неделю. Жарко было только на границе. Но до нее было достаточно далеко.

Освещенные центральные улицы давно кончились. В родном районе Данила фонари были скорее исключением чем правило. Свет давал только далекие лампы на заборах заводов. Да ярко светила в небе полная луна. Впереди оставалось не более двух километров. Данил расслабился, представив с каким удовольствием он плюхнется дома на кровать. И в этот момент впереди он услышал какой то шум. Быстрым движением он отступил тень раскидистого дерева и затаил дыхание.

Впереди он разглядел две темные фигуры, несущие объемный мешок. Мешок извивался и попискивал. Первой мыслью пришедшей в голову Данилу была — контрабандисты. Из близьлежаших деревень в город по ночам тягали разную живность, неизвестно на что уж они ее выменивали, но факт тайной торговли имел место быть. Руководство города смотрело на это сквозь пальцы. Все основные запасы продовольствия контролировались военными. А опускаться до реквизирования продуктов у населения не было смысла, да и в столь не легкой обстановке не хотелось усугублять положение народными волнениями.

Данил перевел дух и уже хотел продолжить свой путь. Но заметил еще одну темную фигуру прошедшую в том же направлении. А потом неожиданный шорох буквально в паре метров за спиной заставил его буквально окаменеть. Мимо, не замечая его, прошел человек. Крадущаяся походка не вызвала бы подозрений, комендантский час никто еще не отменял, но вот куклусклановский колпак венчавший голову человека наводил на определенные мысли. Секта!

Данил выждал пока фигура не скроется в темном проеме между гаражей, куда ранее проследовали остальные, и осторожно начал преследование. Он не был отчайным смельчаком, но юношеская безрассудность тянула его вперед.

За гаражами зиял рваными краями пролом в бетонном заборе. В проломе, освещенное светом луны виднелось здание старой котельной. Данил прекрастно знал это место, еще недавно, вместе со школьными товарищами он сам часто лазил по заброшенному зданию. Знал укромные места, где в мирные времена молодежь собиралась выпить пива.

Нырнув в проем он тихо пошел вдоль забора обходя здание котельной с тыла. Там с другой стороны была лестница по которой можно было попасть сразу на второй уровень котельной. Не издав ни единого звука Данил быстро вскарабкался по ржавым металлическим ступеням и оказался внутри котельной. Предосторожности оказались излишними. Внутри котельной никого не было. Недоуменно оглядев пустое помещение Данил стал внимательно вслушиваться. Вскоре ему показался сдавленный вскрик, идущий откуда то снизу. Осторожно спустившись на первый уровень парень снова застыл. И опять, теперь более отчетливо послышался какой то шум.

Теперь Данил смог точно определить направление источника звука. Что то происходило в подвале. Он быстро добрался до лестницы вниз и осторожно спустился по ступенькам. Пройдя один лестничный марш он осторожно выглянул из за пролета. Увиденное подтвердило его худшие опасения.

Дверной проем перекрывала старая решетчатая дверь. В свете керосиновых ламп отчетливо виднелись два десятка фигур в черных плащах с остроконечными капюшонами. Все они недвижно сидели на полу, головы были направлены в одну сторону. Там в углу подвала стояла клетка, разгороженная пополам подвижной перегородкой. В клетке находились зомби. Не мигающими глазами они пялились на толпу своих почитателей.

Двое сектантов подтащили к большой клетке давешний мешок. Открыв дверь в тамбур они бросили свою ношу внутрь клетки. Мешок зашевелился, горловина его открылась и показалась девичья голова. Девушка на первый взгляд была ровесницей Данила. Испуганно озираясь она вылезла из мешка и тут же бросилась к закрывающейся двери тамбура. Но было уже поздно. Навесной замок с лязгом защелкнулся на прутьях, закрывая проход обратно. Фигура в остроконечном капюшоне потянула ржавую цепь. Решетка перегораживающая внутренности клетки со скрипом медленно поехала вверх.

Время для раздумий не оставалось. Данил в пару прыжков преодолел лестничный пролет и буквально влетел в подвал. На ходу он выхватил пистолет и быстрым движением передернул затвор.

— Всем стоять, отпустите девушку. — голос его от волнения.

— Поздно уже брат мой, раздели принесение жертвы вместе с нами. — человек, открывающий решетку стянул с головы капюшон и слащаво улыбнулся. Толстое одутловатое лицо вызывало омерзение.

— Откройте клетку! — никто не из людей не пошевелился.

Зато зомби не тратили время зря. Первые уже начали протискиваться под приподнявшейся решеткой.

— Выпустите меня! — отчайно закричала девушка.

Данил беспомощно смотрел на нее. В этот момент толстяк резко взметнул руку в направлении Данила. Тут же прогремел выстрел.

Данил почувствовал сильный толчок в левое плечо, настолько сильный что его буквально выкинуло в дверной проем. Пролетая он задел ногой решетку, и она захлопнулась от рывка. Боль была страшная. Но мысль, что бездействие для него подобно смерти заставила Данила подняться на ноги.

В этот момент истошно закричала девушка. Зомби вцепился зубами ей в шею. Головы сектантов синхронно повернулись на крик. И толпа единым порывом выдала восторженный возглас.

— Возрадуйся — голоса были приглушены капюшонами и звучали с восторженным придыханием. Отвлекся и стрелявший в Данила толстяк. Это дало парню шанс. Долгую секунду потратил он, впитывая в себя малейшие подробности происходящей перед ним картины пиршества смерти. Мозг успел оценить все нюансы и выдать единственно правильное решение.

Данил привознемогая боль поднялся и быстро подошел к входу в подвал. Быстро нагнувшись он поднял с пола кусок арматурины и ловким движением воткнул его в замочные проушины двери. Следующим движением он навел ствол пистолета на толстяка и тщательно прицелился.

Сектант краем глаза уловивший движение около двери резко повернулся к Данилу. На лице его играл хищный оскал. Рука его снова потянулась вверх. Но было уже поздно. Данил успел выстрелить первым. В грудь толстяка ударила пуля бросив его на прутья решетки. Тело его не успело на пол, когда несколько синюшных рук с длинными грязными ногтями вцепилось в еще теплую плоть. Царапая и прижимая к прутьям клетки то что еще недавно было человеком.

Данил тщательно прицелился. Следующий выстрел разнес в клочья замок клетки. Решетка приоткрылась на пару сантиметров. Это была не меткость, Данилу просто невероятно повезло. В подвале началась вакханалия. Кто то бросился закрывать решетку, другие судорожно кинулись к обмякшему толстяку. Они толкались и мешая друг другу и пытались вырвать из мертвых пальцев пистолет. Несколько сектантов не сдвинувшись с места воздели к верху руки и затянули невнятную молитву, восхваляя мертвяков.

Данил шатаясь вернулся на лестничную площадку и лег на холодный бетонный пол. Кровь струилась по левой руке. Правая рука сжимала пистолет. Один сектант подбежал к выходу из подвала и просунув руку между прутьями попытался вытянуть арматурину, блокирующую дверь. С расстояния пяти метров Данил не мог промахнуться. Пуля снесла сектанту правую часть лица и он грузно осел вниз.

Зомби вырвались из клетки снеся жалкие попытки удержать дверь. И хищники начали собирать свою кровавую жатву. Дезорганизованные сектанты носились по подвалу стремясь избежать когтей и зубов тварей. Но в замкнутом пространстве шансов уцелеть не было. Еще двое пытались покинуть подвал через решетку, но Данил не дал им этой возможности. Теперь около двери валялось три труппа. Через пятнадцать минут все было кончено. В подвале раздавались тихие стоны раненых и чавканье челюстей. Твари питались.

Данил чувствовал как в глазах у него начало темнеть. Где то на верху послышался топот множества ног. Выстрелы услышали снаружи. И патруль спешил к месту перестрелки.

— Ден, тут щенок раненый, добить его — голос прозвучал с верхнего пролета.

— Подожди, ты. Я от сюда вижу, у него огнестрел. Давай вниз, только осторожно.

Несколько дружинников пробежали мимо теряющего сознания Данила. Только один из них остановился около него. Тщательно осмотрев парня, дружинник достал бинт и начал осторожно накладывать повязку на простреленное плечо. Не осторожное касание раны, вызвало новую вспышку боли, и Данил потерял сознание.

В себя Данил пришел уже утром в светлой палате городской больницы. На табурете у входа сидел молодой сержант с автоматом.

— Ты не дрейфь парень, медики тебя тщательно проверили, говорят что заразы нет. — миролюбиво произнес автоматчик.

— Меня тут для страховки поставили. Я в тебя стрелять не буду. — Он улыбнулся и полез в верхний карман гимнастерки за сигаретами.

— Курить будешь, герой?

Данил молча кивнул. А солдат достав еще и зажигалку подошел и положил пачку на прикроватную тумбочку. Сделал он это аккуратно, вытянув руку далеко вперед, оставаясь на достаточном расстоянии от кровати.

Видимо все таки боится — устало подумал Данил. И медленно протянул руку за подарком.

Через неделю его выписали. Весь мед персонал переживал только о карантине, у Данила сложилось мнение, что его рана вообще не интересовала докторов. Наверное так оно и было.

На восьмой день за ним приехала машина из комендатуры и бледного и еще слабого Данила увезли к следователю.

Расследование велось очень скрупулезно. На момент выписки Данила были установлены личности всех сектантов. Находясь на допросе у следователя, разглядывая фотографии мертвых сектантов Данил с удивлением заметил два знакомых лица. Сосед по дому, и продавщица из хлебного магазина, в котором до эпидемии Данил часто покупал бублики для матери. Как выяснилось всех этих людей ни чего не объединяло. Они были из разных социальных классов, разных районов. Всех их объединял страх и фанатичная надежда спастись ценой жизнью других.

Были подняты связи всех участников секты. Ловкие оперативники, смогли выявить еще нескольких участников секты. Позднее после показательного суда их публично казнили.

Были ли в городе еще активные секты или нет — не известно. Но люди в городе перестали пропадать. О роли Данила в этой истории знали не многие, только среди более осведомленных, чем горожане военных, ходили разные слухи. В другое время он бы стал героем. Но не тогда. В награду Данил получил толстую пачку талонов на питание и благодарственное слово начальника полиции. И все. Афишировать его заслуги не стали опасаясь мести секты.

На этом дело и закончилось. Для всех, но не для Данила. Девушка принесенная в жертву снилась ему в течении полугода.

Периметр

Теперь пограничники смотрели на Данила по-новому, с легким чувством уважения. Только Костя не подавал виду.

К обеду отряд добрался до соседней заставы. Перекусив наряд развалился на отдых прямо на траве за забором заставы. До обратной дороги было пару часов передышки. Парни дремали, разморенные теплым весенним солнцем.

Время отдыха пролетело незаметно быстро. Набрав в фляги воды, наряд направился в обратную дорогу.

Солнце медленно склонялось к западу. Силы, растраченные за день, сделали походку наряда вялой. Даже дорожный треп иссяк.

Вдруг вдалеке, за рекой послышался какой то шум. Наряд остановился прислушиваясь. Из за редкой посадки на дальнем берегу показались бегущие фигуры. Впереди бежали двое людей — парень и девушка, за ними дергаными движениями на поляну перед рекой вывалилась толпа зомби. Даже с расстояния в триста метров людей от зомби можно было отличить невооруженным взглядом. Обрывки одежды и синюшный цвет кожи явно контрастировали с внешним видом убегающих.

Данил снял с плеча автомат, но вскинуть его не успел.

— Отставить — скомандовал Константин. До этого момента он не пытался показать свое старшинство и беспрекословно слушался приказов пограничника. Но в минуту опасности, наряд принял старшинство рейдера. Видимо подсознательно все понимали, что опыта у Кота намного больше.

— Гена, встречаем гостей. Твои двое замыкающими. Данил и я прикрываем. Оружие на изготовку. Сначала проверка на инфицированность. К месту нарушения периметра бегом марш.

Наряд рванул к берегу реки.

Люди добежав берега, не останавливаясь скатились с крутого обрыва к воде и не задумываясь кинулись в воду. Зомби достигнув края откоса и увидев воду злобно зарычали. Преследовать жертвы дальше они не стали. Огрызаясь друг на друга мертвяки нехотя развернулись в обратную сторону.

Даже через пятьдесят метров разделяющие берега реки чувствовался тяжелый запах тварей.

Девушка плыла размеренно уверенными движениями рук загребая воду. У парня дела шли не так хорошо. Он явно задыхался и постоянно сбивался с ритма. Не долго отдыхал дрейфуя на воде, и снова начинал бороться с рекой.

— Ген, может помочь хлопцу, а то … — начал один из пограничников.

— Отставить — резко оборвал его Кот — расслабились вы тут от безделья.

И тут же добавил опомнившись, — И я тут с вами за один день одурел. -Застегнуться, надеть шлемы, опустить забрала. Полная боевая готовность.

Наряд торопливо принялся выполнять приказ рейдера.

Девушка доплыв до мелководья остановилась, дожидаясь своего спутника. Когда парень добрался до нее, девушка заботливо взяла его подруку. Спотыкаясь и поскальзываясь они медленно начали выбираться на берег.

Опытным взглядом Костя отметил хромоту парня.

— Придельное внимание, клиент ранен — коротко бросил он.

Беглецы подняли глаза и увидели направленные на них стволы автоматов.

— Люди — хрипло выдохнула девушка, и тут же с надрывом закричала — не стреляйте в нас, мы из рабства Карима сбежали.

Сложная политика выживания вынуждала город иногда вступать в сделки с кочевыми бандами, и имя Карима было известно. Правительство осуждало рабство, но закрывало глаза на внутренний уклад кочевников. Разумеется из политических и стратегических целей.

— Помогите нам, мой муж ранен — тяжелое молчание пограничников, сделало голос девушки тихим, прозвучали испуганные нотки.

Константин неспешным движением достал из поясного чехла широкий десантный нож и кинул его под ноги девушки.

— Срежь штанину, я хочу увидеть, что у него с ногой.

Девушка неловко нагнулась и подняла клинок. Потом, присев на корточки она медленно начала срезать штанину с джинс мужа.

Данил постоянно держал ее на мушке. Парня контролировал Генка.

Срезанная штанина, с чваканьем упала на свежую траву. Глазам пограничников предстал след глубокого укуса. Следы широких челюстей кровоточили и сочились гноем.

Девушка робко подняла глаза на пограничников:

— Это при побеге его собака покусала — в голосе уже явно слышались слезы.

Дальнейшее произошло в считанные секунды.

— Вы такие же как они — Твари-и! — закричала девушка и кинулась на Константина. Кот резко отпрыгнул назад, пограничники замешкались растерявшись. Прогремел одиночный выстрел — это Данил спустил курок автомата. Девушка рухнула как подкошенная. В это время ее муж попытался вскочить на ноги, но видно переправа отняла у него последние силы. И он подвернув ногу медленно начал заваливаться на бок. На землю он упал уже мертвый. Молниеносным движением Костя вскинул автомат и выпустил длинную очередь в поскользнувшегося парня. Пули разнесли грудную клетку и голову беглеца.

— Так это ж — Геннадий беспомощно разевал рот.

— Зомби он уже был, на половину — процедил Костя, — я уж в это на сто процентов уверен.

— Ты это не говори ни кому, что мои сплоховали — неуверенно начал Генка.

— Не дрейфь, рейдеры своих не выдают.

Весь остаток пути, наряд прошел не проронив ни слова. На душе у всех было муторно. По прибытию, Генка доложил о происшествии начальнику заставы. Тот уточнил координаты перехода и распустил наряд отдыхать. Бойцы медленно разбрелись по расположению заставы, кто куда. Шустрый Генка, побежал кА кухню охмурять повариху, его сослуживцы принялись играть в карты с пограничниками с соседней заставы. Костя просто пропал неизвестно куда. Данил остался один. Все занимались своими делами и не обращали внимания на молодого стажера.

Перекусив в солдатской столовой Данил вышел за ворота заставы и спустился к речке. Сев на самом краю воды, он неспешно швырял камешки в быстро текущую воду. Мысли его были далеко от сюда. В голове он снова и снова прокручивал сегодняшние события и роковой выстрел.

Взади послышались приглушенные шаги. Данил не обернулся. На траву рядом с ним присел Константин.

— На вот, держи — сказал Константин протягивая бутылку пива — у погранцов выманил, на силу упросил, да спасибо Генка помог.

Данил улыбнулся, после сегодняшнего дня рейдер из Генки хоть веревки вить мог. Нарушение правил карантина — крупный проступок. Он взял бутылку, скрутил пробку и с наслаждением сделал первый глоток прохладного пива. Алкоголь он не пил давно. В городе его практически не было, не считая самогона. Но на крепкое вонючие пойло Данил навернуться не мог, предпочитал трезвость.

Они просидели минут пятнадцать молча.

— Ты все сделал правильно парень — нарушил тишину Костя.

— Она могла быть и не инфицированной, но она бросилась на наряд с ножом.

— Я знаю — негромко ответил Данил. Они еще помолчали.

— У меня в группе вакансия образовалась. Пашка.., да ты и сам все знаешь –со вздохом закончил Костя.

— Ну так что, пойдешь?

— Да — после небольшой паузы ответил Данил.

— Ну и молоток — Константин встал, хлопнул стажера по плечу и направился обратно к заставе.

— Стажировку закончишь и сразу, ко мне. Я документы завтра же подам. — дойдя до вершины берега крикнул Костя.

— Спасибо — Данил сказал не очень громко, но Костя его по-видимому услышал. Кивнул, и широкими шагами направился дальше.

Еще пару недель назад от такого предложения Данил бы наверное плясал от радости. А сегодня он продолжал сидеть на молодой траве и неспешно бросать камушки в быстро текущую воду…

Через несколько дней Константина все же забрали обратно, готовился крупный поход и всех рейдеров спешно собирали на базе.

Данилу предстояло провести на периметре еще две недели. Кои он и отбыл без особых приключений.

Только один раз к берегу речки на той стороне вышло небольшое стадо зомби, штук двадцать не больше. Генка решил проявить служебное рвение и отряд по его приказу минут десять самозабвенно стрелял по мертвякам. Уйти удалось не многим, основная часть стада так и осталась лежать на берегу речки, портя пейзаж своим отвратительным видом.

Так и закончилась стажировка Данила. Тот же грузовик, с которого начиналось путешествие, отвез Данила в город. Впереди его ждал карантин и недельный отдых.