Дарья Бобылева

Наш двор

Сборник рассказов

Главный редактор — Полина Бояркина
Литературный редактор и корректор — Елена Васильева

Bookmate Originals
2020

Резуны

После скандала в семействе гадалок из углового дома, который завершился побегом Матеи и похищением младенца, сдала не только Досифея. Это как будто стало ударом для всего нашего двора, точнее, даже не ударом, а отрезвляющей пощечиной. Мы вдруг почувствовали, что наше время уходит. Так бывает в августе, когда буквально за один день неуловимо меняется освещение, тени становятся резче, а толкущиеся в прозрачном воздухе мошки — заметнее. Когда понимаешь, что лето заканчивается прямо здесь. И наше время уходило, как уходит лето, ни от кого не таясь. Мы просто не сразу обратили на это внимание.

А потом наступил момент, когда мы поняли, что ничего уже не будет как прежде. И этот момент мы запомнили хорошо.

Все случилось в тот год, когда в нашем дворе завелся первый бездомный, или, как их называли, лицо без определенного места жительства. Прежде мы о них только слышали, а теперь у нас появился собственный. На одном определенном месте он и впрямь не сидел, прятался по подвалам, перемещаясь между ними так ловко, точно ему удалось найти те самые знаменитые подземные ходы и пещеры, благодаря которым наш двор когда-нибудь наконец должен был провалиться в тартарары.

Иногда бездомный выползал из подземелий погреться на солнышке. Грязный и бледный, он плохо пах, и дворовые дети прозвали его Опарышем — безо всякой злобы, по одному только сходству. Хотя куда больше, чем на опарыша, бездомный был похож на Ивана Грозного с картины, на которой царь убивает своего сына. Глаза у него были такие же круглые, здоровенные, дикие, будто лишенные век, щеки и виски впалые, голова большая и лысая. Разговаривать Опарыш то ли не умел, то ли не считал необходимым, и исчезал при любом громком звуке или подозрительном движении в окрестностях. Братья Кузины из барака пару раз нарочно пугали его взрывами пистонов, чтобы не лез в их подвал. Жильцы барака никого туда не пускали.

Дворовые старушки и гадалки из углового дома подкармливали бездомного, ставили ему на видное место у подвальных дверей туго завязанные пакеты с едой. Другие на них ругались — разводите, мол, антисанитарию, крысы ваши подачки растаскивают, а этого вообще надо в милицию сдать. Милиция, кстати, приезжала за Опарышем несколько раз, его искали по подвалам, но ни разу не нашли.

— Где-то у него там логово, — со значением говорили милиционеры.

— Человек юродивый, живет где хочет, — ответила им как-то Досифея, которую они встретили у входа в подвал. В руках у Досифеи был батон хлеба.

— А вы потворствуете, — строго сказал ей один из милиционеров, усатый.

— Что вы, что вы, — Досифея отломила горбушку и начала есть ее так неторопливо и аппетитно, что у еще не обедавших милиционеров заурчало в животах, и они уехали.

А потом начали появляться игрушки. Возможно, они появились одновременно с Опарышем, но взрослые обитатели нашего двора были так увлечены тем, что теперь рядом с ними, под ними живет — безо всякого на то, между прочим, права — асоциальный элемент, БОМЖ, что заметили игрушки не сразу.

В те времена еще не было принято приносить туда, где погибли дети, плюшевых мишек и зайчиков. И дети вроде бы не гибли так част

...