Лишай

На южной стороне нашего двора, у самой реки, стояла сливочно-желтая девятиэтажная «сталинка». Скромная, без лепнины и колонн, она, по слухам, была построена с серьезными нарушениями и потихоньку сползала в реку, за что даже расстреляли кого-то из проектировщиков. Впрочем, если это была правда, то расстреляли зря, потому что сползала она уже несколько десятков лет, однако же до сих пор не рухнула. Только жильцы жаловались на все новые трещины в стенах и на беспокойные скрипы по ночам — как удачно выразился один военный в отставке, звуки такие, словно не у себя дома спишь, а в корабельной каюте. Но жильцы на то и жильцы — всегда жалуются.

Одной из главных достопримечательностей «сталинки» был подвал — глубокий, длиной едва ли не во весь дом, со множеством входов, обвитый трубами отопления и вечно залитый водой. Из подвала пахло теплой гнилью, там даже зимой выводились комары, мухи и, как утверждали некоторые, самые настоящие пиявки. Практически каждый год в подвале находили трупы, имевшие из-за пребывания в теплой воде плачевный вид. И часто у этих трупов то головы не было, то еще что-нибудь важное отсутствовало, а у некоторых — наоборот, присутствовало лишнее. Но, возможно, все объяснялось тем, что разбухших покойников вытаскивали из подвала весьма неаккуратно, а иногда и вовсе по кускам.

Разумеется, в подвал постоянно лазали дети. У мальчишек даже было нечто среднее между игрой и проверкой на храбрость: втолкнуть кого-нибудь из компании в подвал, захлопнуть дверь и дружно на нее навалиться — пусть выбирается как хочет. Если проверяемый пойдет по подвалу дальше и найдет другую дверь — молодец. А если побоится бродить один по подернутому паром царству комаров и трупов, будет стучать и ныть, чтобы его выпустили, — значит, трус и слизняк. Но его, конечно, выпустят, только подержат дверь еще немного для острастки.

Вот в такую игру и сыграли однажды старшие пацаны с Лешей Маркиным, который жил в «сталинке» на первом этаже, в квартире номер два. Было это в те времена, когда дети еще носили пламенеющие галстуки и звезды на груди. Леша Маркин, оказавшись в полутьме подвала и ничего после яркого дневного света не видя, боялся упасть и испачкать галстук — он получил его недавно и очень в него верил. За дверью приглушенно гоготали и покрикивали. Леша проморгался и разглядел ведущие вниз ступеньки, редкие лампы на низком потолке и хитросплетение труб. На облупленных стенах капельками выступала вода.

Леша был из тех меленьких тонкошеих мальчиков, которых в классе никто не замечает до самого выпускного. Впрочем, и на выпускном их замечают редко и, разглядывая потом школьные фотографии, только плечами пожмут: «А это тот, как его…» — и тут же забудут снова. Учился Леша на «четверки» и «тройки», сидел за предпоследней партой и очень хотел влиться в какой-нибудь