Таисия Павловна плохо помнит свое детство, Петрович — собственную жизнь, ну а Леся хочет забыть всё и убежать от прошлого как можно дальше. Между такими разными героями нет, казалось бы, ничего общего. Кроме одного — затерянного клочка суши посреди неизвестного моря, где им предстоит встретиться, чтобы заново обрести себя. Что это — игра судьбы или запланированный государственный эксперимент, — читателю еще предстоит разобраться. Как и в том, кто есть кто в этом уголке незаметных для остального мира душ.
Ұқсас кітаптар
Пікірлер6
👍Ұсынамын
🔮Қазыналы
🚀Көз ала алмайсың
книга прекрасная, интересная, но смущает огромное количество ошибок, когда предлоги приклеены к словам
👍Ұсынамын
💧Көз жасын төктіреді
Что-то я пол книги проревела. Тяжёлая, поначалу не понятная, но потом не оторваться. Очень нравится, как пишет автор, читаю уже четвёртую, и каждая следующая всё тяжелее. Имею ввиду судьбу героев. Обязательно читайте, пока она есть
Дәйексөздер28
можно долго и напряженно гнаться за одним, а на самом деле хотеть совсем другого
толстая.
У меня из горла вырвался истерический смешок.
– Ты легкая. И очень красивая, – выдохнул он куда-то мне в волосы. Тихо, но я все равно услышала.
– Отпусти, пожалуйста, – уже спокойнее попросила я. – Не надо. Я сама!
– Сама-сама! – беззлобно передразнил он. – Ты вон уже набегалась. Сама!
Он донес меня до ближайшей лавки и осторожно опустил.
– Я же говорила, что толстая, – губы почти не двигались – так мне было больно.
Марат сел рядом. Я боялась на него смотреть.
– Леся, – неуверенно начал он, – Тебе надо…
– Не надо, – перебила я, по-прежнему глядя перед собой. – Не говори ничего.
– Леся, я хочу помочь! – чуть ли не умоляюще прошептал он.
– Помочь? – я так резко повернулась, что чуть не врезалась в него лбом. – С чего это вдруг? Мы с тобой чужие люди.
– Просто я вижу, что ты в беде, – он так на меня посмотрел… Чуть ли не с жалостью! – Ты же в беде, да?
Или не с жалостью?
– Слушай…
Нет, там другое. Сочувствие, может. Как будто понимание даже.
– Марат… – снова начала я.
У меня из горла вырвался истерический смешок.
– Ты легкая. И очень красивая, – выдохнул он куда-то мне в волосы. Тихо, но я все равно услышала.
– Отпусти, пожалуйста, – уже спокойнее попросила я. – Не надо. Я сама!
– Сама-сама! – беззлобно передразнил он. – Ты вон уже набегалась. Сама!
Он донес меня до ближайшей лавки и осторожно опустил.
– Я же говорила, что толстая, – губы почти не двигались – так мне было больно.
Марат сел рядом. Я боялась на него смотреть.
– Леся, – неуверенно начал он, – Тебе надо…
– Не надо, – перебила я, по-прежнему глядя перед собой. – Не говори ничего.
– Леся, я хочу помочь! – чуть ли не умоляюще прошептал он.
– Помочь? – я так резко повернулась, что чуть не врезалась в него лбом. – С чего это вдруг? Мы с тобой чужие люди.
– Просто я вижу, что ты в беде, – он так на меня посмотрел… Чуть ли не с жалостью! – Ты же в беде, да?
Или не с жалостью?
– Слушай…
Нет, там другое. Сочувствие, может. Как будто понимание даже.
– Марат… – снова начала я.
Нам даже оружие никакое не страшно! Знаешь почему?
Я-то, конечно, подумал: «Ну-ну!» Но подыграл, мол, не знаю.
А она – хи-хи-хи:
– Вот ты глупенький, дед!
Рта не дала раскрыть и так – с чувством – мне:
– Потому что мы семья, – говорит. – А семью нельзя победить.
Я-то, конечно, подумал: «Ну-ну!» Но подыграл, мол, не знаю.
А она – хи-хи-хи:
– Вот ты глупенький, дед!
Рта не дала раскрыть и так – с чувством – мне:
– Потому что мы семья, – говорит. – А семью нельзя победить.
