Молодые, но взрослые

Стефания Андреоли

Думаю, чем с большим числом молодых людей мы будем работать, тем очевиднее станет, что все они жалуются на одно и то же (или их бо́льшая часть). Однако они не говорят об этом друг с другом!

До Средних веков дети воспринимались как взрослые в миниатюре, маленькие человечки. С момента, как они начинали ходить (примерно в возрасте одного года), их поглощал мир взрослых: с ними разделяли досуг, игры и работу. Хорошо знакомые с этой темой читатели знают, как Арьеса критиковали: мол, он не принял во внимание эмоциональные отношения между родителями и детьми, ограничившись датировкой изменений. Но отдадим себе отчет: мы ушли от восприятия ребенка исключительно как маленького взрослого только тогда, когда изменение социально-экономических условий, в особенности в Европе, обусловило необходимость этих изменений. Необходимость, приправленную интуитивным чувством: если с детьми обращаться как с детьми и в этом качестве их воспитывать и обучать (а не только натаскивать на выполнение специфических задач, словно они лишь невысокие и безволосые взрослые), они в будущем смогут стать не только продуктивными, но и очень конкурентоспособными. Другими словами, тогда впервые задумались: если к детям лучше относиться и обучать, они потом смогут найти место на рынке занятости.

Подростков не замечали, пока они не стали источником беспокойства.

У них внешность взрослых людей, но на самом деле в их телах живут дети, у которых есть дети, от которых они требуют удовлетворения своих потребностей. Они не способны настроиться на эмоциональные потребности своих детей, потому что не понимают даже собственных. Кроме того, они не в состоянии разглядеть в ребенке отдельную личность, увидеть в нем другого человека — лишь исключительно продолжение самих себя