Tg: @infinitebookshelf
Дочитав в один день Цельнометаллическую оболочку и Преступление и наказание, я понимала, что меня ждёт тяжелейшее книжное похмелье. И вот под руку подвернулся Стоунер, как живительный литературный рассол.
Книга наполнена меланхолическим спокойствием, в ней не происходит убийство, не свистят пули над головой, нет запутанных любовных треугольников и мук эроса. Мы наблюдаем за жизнью Уильяма Стоунера с раннего детства до преклонной старости.
Сын фермеров поступает в Колумбийский, увлекается английской литературой, остаётся в академической сфере, импульсивно, но в последствии несчастливо женится, заводит друзей, врагов, любимую дочь, любовницу и рак.
Правда, книга не придерживается классической структуры завязка-конфронтация-развязка. Однако в ней есть бесконечно чарующая простота, от которой почему-то нельзя оторваться.
Уильямс с лёгкой руки разложил ЦЕЛУЮ ЖИЗНЬ одного человека на трёхстах страницах. Невольно задумаешься, на скольких поместится твоя. Так ли необходимо тратить страницы на склоки и обиды, терпеть душевный дискомфорт и печалиться, что ничего с этим не сделал.
Книга наполнена меланхолическим спокойствием, в ней не происходит убийство, не свистят пули над головой, нет запутанных любовных треугольников и мук эроса. Мы наблюдаем за жизнью Уильяма Стоунера с раннего детства до преклонной старости.
Сын фермеров поступает в Колумбийский, увлекается английской литературой, остаётся в академической сфере, импульсивно, но в последствии несчастливо женится, заводит друзей, врагов, любимую дочь, любовницу и рак.
Правда, книга не придерживается классической структуры завязка-конфронтация-развязка. Однако в ней есть бесконечно чарующая простота, от которой почему-то нельзя оторваться.
Уильямс с лёгкой руки разложил ЦЕЛУЮ ЖИЗНЬ одного человека на трёхстах страницах. Невольно задумаешься, на скольких поместится твоя. Так ли необходимо тратить страницы на склоки и обиды, терпеть душевный дискомфорт и печалиться, что ничего с этим не сделал.
Стоунер
·
22.3K
«— Я забросил учебу.
— Никто просто так не бросает учебу в лучшем университете страны.
— Я испугался, когда вдруг увидел, что мое будущее разложено передо мной, вся карьера, каждый шаг, вплоть до выхода на пенсию.
— И что? — Онода в недоумении.
— Я хотел несколько лет свободы, до того как моя жизнь будет принесена в жертву бизнесу.»
Однажды лет восемь назад мне приснился страшный сон, что я уже дама в возрасте, выхожу на пенсию, но в моей жизни не было ничего, кроме работы. И вот я оказываюсь не нужна в единственном месте, которое дарило хоть какой-то смысл моему существованию. Это чувство пустоты и оторванности от людей вокруг меня сильно испугало и заставило вывести определенный пул правил для жизни.
И вот я недавно, сидя на маникюре, открываю Сумерки мира и не подозреваю, что в итоге получу фактическое изложение своего собственного кошмара. Книга (книжка? Рассказ-ик? Чтение закончилось быстрее, чем маникюр) погружает нас в историю Хироо Онода: офицера японской армии оставили на небольшом филиппинском острове в конце 1944 года с задачей удерживать остров до возвращения японской армии. А дальше сами знаете, война закончилась, на Японию скинули пару атомных бомб, а про Оноду совсем позабыли.
29 лет Онода жил в неведении, что в его партизанской войне нет никакой необходимости и смысла. К листовкам и призывам сдаться он относился, как к уловке врага, а к японским газетам – как к неумелым подделкам Штатов.
Собственно книга по большей части про быт и немногочисленные события 30 лет на Лубанге, есть и фантастическая история его возвращения и дальнейшей мирной жизни.
Онода – воплощение слова dedication, которое среди моих коллег употребляется исключительно в ироничном смысле, маниакальное инвестирование времени и сил в работу, пока компания выжимает из сотрудника все соки, прикрываясь высшими ценностями - преданностью корпорации. Как Онода не «выгорел» всё это время? Хочется верить, что помимо «корпоративного» смысла в пребывании на Лубанге у Оноды был собственный прекол, который позволял бы ему наслаждаться жизнью. Под преколом я не имею в виду стычки с местным населением и похищение продуктов.
Страшно представить, что такое выпасть на 30 лет из человеческого прогресса. Стырю у Достоевского совершенно точное описание – «выкидыш человечества», Онода вскоре после возвращения, уехал к брату в Бразилию, занимался фермерством, а потом снова вернулся в Японию, чтобы служить в святилище Ясукуни (с сомнительной международной славой).
Само произведение – изящное художественное изложение воспоминаний Оноды, буквально готовый сценарий для Херцога (то, что немецкий режессёр ещё и книги пишет, я узнала только когда мне на глаза попались Сумерки мира), но насколько мне известно, французы уже сняли в 2021 году фильм про Оноду.
— Никто просто так не бросает учебу в лучшем университете страны.
— Я испугался, когда вдруг увидел, что мое будущее разложено передо мной, вся карьера, каждый шаг, вплоть до выхода на пенсию.
— И что? — Онода в недоумении.
— Я хотел несколько лет свободы, до того как моя жизнь будет принесена в жертву бизнесу.»
Однажды лет восемь назад мне приснился страшный сон, что я уже дама в возрасте, выхожу на пенсию, но в моей жизни не было ничего, кроме работы. И вот я оказываюсь не нужна в единственном месте, которое дарило хоть какой-то смысл моему существованию. Это чувство пустоты и оторванности от людей вокруг меня сильно испугало и заставило вывести определенный пул правил для жизни.
И вот я недавно, сидя на маникюре, открываю Сумерки мира и не подозреваю, что в итоге получу фактическое изложение своего собственного кошмара. Книга (книжка? Рассказ-ик? Чтение закончилось быстрее, чем маникюр) погружает нас в историю Хироо Онода: офицера японской армии оставили на небольшом филиппинском острове в конце 1944 года с задачей удерживать остров до возвращения японской армии. А дальше сами знаете, война закончилась, на Японию скинули пару атомных бомб, а про Оноду совсем позабыли.
29 лет Онода жил в неведении, что в его партизанской войне нет никакой необходимости и смысла. К листовкам и призывам сдаться он относился, как к уловке врага, а к японским газетам – как к неумелым подделкам Штатов.
Собственно книга по большей части про быт и немногочисленные события 30 лет на Лубанге, есть и фантастическая история его возвращения и дальнейшей мирной жизни.
Онода – воплощение слова dedication, которое среди моих коллег употребляется исключительно в ироничном смысле, маниакальное инвестирование времени и сил в работу, пока компания выжимает из сотрудника все соки, прикрываясь высшими ценностями - преданностью корпорации. Как Онода не «выгорел» всё это время? Хочется верить, что помимо «корпоративного» смысла в пребывании на Лубанге у Оноды был собственный прекол, который позволял бы ему наслаждаться жизнью. Под преколом я не имею в виду стычки с местным населением и похищение продуктов.
Страшно представить, что такое выпасть на 30 лет из человеческого прогресса. Стырю у Достоевского совершенно точное описание – «выкидыш человечества», Онода вскоре после возвращения, уехал к брату в Бразилию, занимался фермерством, а потом снова вернулся в Японию, чтобы служить в святилище Ясукуни (с сомнительной международной славой).
Само произведение – изящное художественное изложение воспоминаний Оноды, буквально готовый сценарий для Херцога (то, что немецкий режессёр ещё и книги пишет, я узнала только когда мне на глаза попались Сумерки мира), но насколько мне известно, французы уже сняли в 2021 году фильм про Оноду.
Сумерки мира
·
2.8K
Сказка ложь, да в ней намёк... С детства нас учили искать в сказках потаённый смысл. Позже Пелевин и Сорокин культивировали тот же подход – с двойным, а иногда тройным дном. Книга Геймана абсолютно не такая, что поначалу разочаровало меня. Но со временем я расслабилась и стала получать от неё удовольствие, как от созерцания пролетающего за окном поезда пейзажа под любимый плейлист в наушниках.
Звёзды сходятся так, что, выходя из тюрьмы, Тень встречает загадочного человека Среду, за маской которого скрывется Один, и соглашается работать на него / помочь в противостоянии с новыми богами. Соответственно выясняется, что вместе с переселенцами в Штаты прибыли любые представители любого пантеона (от лепреконов до джинов), но по мере технологического процесса их начали вытеснять новые боги: медиа, техники и т.д.
На мой взгляд всё же лучшая часть книги – это арка Тени, взаимодействие и примирение с погибшей женой, ассимиляция в небольшом городке в Вермонте, скрываясь за личиной совершенно другого человека (потому и взяла вермонтские пейзажи на картинку к посту).
Раскрыть сущности разных языческих божеств и культовых личностей – задача слишком амбициозная для англичанина. Ну что, помилуйте, Нил Гейман может знать о Мари Лаво? Может знать-то что-то и знает, но понимает ли? Может ли передать истинную сущность на бумаге? Я всё же приверженец теории Идолов познания Фрэнсиса Бэйкона, и верю, что Идол Пещеры мешает нам полностью понимать чужие культурные контексты.
Ни в коем случае не пытаюсь сказать, что Американские боги – плохая книга, наоборот, очень хорошая. Fun в своей легкости. Очень качественный отдых.
Звёзды сходятся так, что, выходя из тюрьмы, Тень встречает загадочного человека Среду, за маской которого скрывется Один, и соглашается работать на него / помочь в противостоянии с новыми богами. Соответственно выясняется, что вместе с переселенцами в Штаты прибыли любые представители любого пантеона (от лепреконов до джинов), но по мере технологического процесса их начали вытеснять новые боги: медиа, техники и т.д.
На мой взгляд всё же лучшая часть книги – это арка Тени, взаимодействие и примирение с погибшей женой, ассимиляция в небольшом городке в Вермонте, скрываясь за личиной совершенно другого человека (потому и взяла вермонтские пейзажи на картинку к посту).
Раскрыть сущности разных языческих божеств и культовых личностей – задача слишком амбициозная для англичанина. Ну что, помилуйте, Нил Гейман может знать о Мари Лаво? Может знать-то что-то и знает, но понимает ли? Может ли передать истинную сущность на бумаге? Я всё же приверженец теории Идолов познания Фрэнсиса Бэйкона, и верю, что Идол Пещеры мешает нам полностью понимать чужие культурные контексты.
Ни в коем случае не пытаюсь сказать, что Американские боги – плохая книга, наоборот, очень хорошая. Fun в своей легкости. Очень качественный отдых.
Американские боги
·
18+
58.1K
Книга была куплена больше трёх лет назад, я, как мотылёк на огонь, приманилась плашкой “Winner of the NOBEL PRIZE in Literature” на обложке. Мне было любопытно прочитать хоть что-нибудь из польской литературы, тем более critically acclaimed. И вот добралась до неё я только сейчас.
Книга приглашает нас в заснеженный польский СНТ на границе с Чехией, а сюжет мы проживаем вместе с Яниной Душейко, женщиной предпенсионного возраста. Как назвала её сама Токарчук, Янина – crazy old woman, не называет никого по имени, всем даёт прозвища; все события мира у неё объясняются гороскопом, поэтому она делает натальные карты всем, кто не просит; Янина преподаёт английский язык школьникам младших классов, помогает приятелю переводить стихи Блэйка, а зимой присмаривает за дачами соседей, большинство которых проводит несезон в городах. Но что самое главное, Янина – ярая защитница животных, разрешенная охота и браконьерство для неё одно и то же. А как мы знаем, нацисты тоже очень любили зверей...
История начинается с таинственной смерти одного из двух зимующих в СНТ соседей Янины. Добавляется ещё одно убийство, потом третье и т.д. Книга маскируется по детектив, но завязка банальна, а кто «садовник», ясно буквально сразу. На деле это эко-манифест на грани с идеями эко-терроризма.
Меня раздражала Янина всю книгу. Наверное, я сама боюсь в преклонном возрасте превратиться в одну из бабок, штурмующих московское долголетие, бомбящих бедных работников «Моих документов» по мелким бюрократическим пунктам. Мне сорвёт башню и уже будет плевать на всех и себя в том числе до такой степени, что всё ранее перечисленное не будет казаться чем-то плохим?
Действительно ли Ольга Токарчук проповедует те же идеи, что и Янина, или это намеренно экстраполированный персонаж, показанный в целях сатиры? С этим вопросом я вышла в интернет и посмотрела интервью Ольги для книжного клуба Дулы Пип, сама поп звезда в восторге от Drive Your Plow…
FYI, далее будут спойлеры.
«She’s a citizen, she believes in the law and the state but when the law becomes immoral and harms the weakest beings, she is able to take matters into her own hands», – описывает Ольга Янину в интервью Долле Пуп, что в свою очередь на мой взгляд очень слабый тэйк.
Believes in the law заключается в том, чтобы писать письма в полицейский участок. А не получив на них ответа, вместо менее радикальных способов, Янина устраивает самосуд.
Ольга называет Янину hero, которая так редко встречается в литературе. Женщина в возрасте, чей голос услышан. I mean… Что меня возмущает, это то что Янина в конце не получает наказания за пятак убийств. По сути Ольга ей всё прощает, потому что Янина всей душой переживает за животных, которые погибли от рук охотников (умерщвленных Яниной). Такой разрыв в нормах справедливости не позволяет мне насладиться книгой полностью. С такими вводными, какая-нибудь Янина точно могла бы промелькнуть в книге Звери Рейха.
Но как отметила Токарчук в конце интервью Дуле Попе, литература является безопасной площадкой для обсуждения и осмысливания разного рода идей. И на самом деле, книга даёт много чего обсудить. Но я не могу сопереживать главному герою, а это всегда, к сожалению, портит мне впечатление.
Янина/Ольга терпеть не может католиков (и это то в Польше!), однако всё сводится к простым библейским понятиям: агнец непорочен, а человек хочет или не хочет, всегда рождается во грехе.
P.S. Очень жаль, что переводчики ни в английском языке, ни в русском (я проверила) не оставили оригинальное название польского продуктового магазина Żabka.
Книга приглашает нас в заснеженный польский СНТ на границе с Чехией, а сюжет мы проживаем вместе с Яниной Душейко, женщиной предпенсионного возраста. Как назвала её сама Токарчук, Янина – crazy old woman, не называет никого по имени, всем даёт прозвища; все события мира у неё объясняются гороскопом, поэтому она делает натальные карты всем, кто не просит; Янина преподаёт английский язык школьникам младших классов, помогает приятелю переводить стихи Блэйка, а зимой присмаривает за дачами соседей, большинство которых проводит несезон в городах. Но что самое главное, Янина – ярая защитница животных, разрешенная охота и браконьерство для неё одно и то же. А как мы знаем, нацисты тоже очень любили зверей...
История начинается с таинственной смерти одного из двух зимующих в СНТ соседей Янины. Добавляется ещё одно убийство, потом третье и т.д. Книга маскируется по детектив, но завязка банальна, а кто «садовник», ясно буквально сразу. На деле это эко-манифест на грани с идеями эко-терроризма.
Меня раздражала Янина всю книгу. Наверное, я сама боюсь в преклонном возрасте превратиться в одну из бабок, штурмующих московское долголетие, бомбящих бедных работников «Моих документов» по мелким бюрократическим пунктам. Мне сорвёт башню и уже будет плевать на всех и себя в том числе до такой степени, что всё ранее перечисленное не будет казаться чем-то плохим?
Действительно ли Ольга Токарчук проповедует те же идеи, что и Янина, или это намеренно экстраполированный персонаж, показанный в целях сатиры? С этим вопросом я вышла в интернет и посмотрела интервью Ольги для книжного клуба Дулы Пип, сама поп звезда в восторге от Drive Your Plow…
FYI, далее будут спойлеры.
«She’s a citizen, she believes in the law and the state but when the law becomes immoral and harms the weakest beings, she is able to take matters into her own hands», – описывает Ольга Янину в интервью Долле Пуп, что в свою очередь на мой взгляд очень слабый тэйк.
Believes in the law заключается в том, чтобы писать письма в полицейский участок. А не получив на них ответа, вместо менее радикальных способов, Янина устраивает самосуд.
Ольга называет Янину hero, которая так редко встречается в литературе. Женщина в возрасте, чей голос услышан. I mean… Что меня возмущает, это то что Янина в конце не получает наказания за пятак убийств. По сути Ольга ей всё прощает, потому что Янина всей душой переживает за животных, которые погибли от рук охотников (умерщвленных Яниной). Такой разрыв в нормах справедливости не позволяет мне насладиться книгой полностью. С такими вводными, какая-нибудь Янина точно могла бы промелькнуть в книге Звери Рейха.
Но как отметила Токарчук в конце интервью Дуле Попе, литература является безопасной площадкой для обсуждения и осмысливания разного рода идей. И на самом деле, книга даёт много чего обсудить. Но я не могу сопереживать главному герою, а это всегда, к сожалению, портит мне впечатление.
Янина/Ольга терпеть не может католиков (и это то в Польше!), однако всё сводится к простым библейским понятиям: агнец непорочен, а человек хочет или не хочет, всегда рождается во грехе.
P.S. Очень жаль, что переводчики ни в английском языке, ни в русском (я проверила) не оставили оригинальное название польского продуктового магазина Żabka.
Веди свой плуг по костям мертвецов
·
«В целом книга [от Калигари до Гитлера] унижает кинематограф и кинозрителей утверждением, что кино – это индустрия, а не искусство, и что все фильмы представляют собой бегство от реальности" – У. Скотт Пулл «Пустошь. Первая мировая война и рождение хоррора
При всей моей любви к Пустоши, У. Скотт Пулл крайне сильно обобщает и вообще проходится крайне нелестно по Кракауэру, где это только возможно. Можно легко разобраться, обоснованы ли обвинения Скотта Пулла, ведь у Ad Marginem вышла работа Кракауэра в полном переводе (в советское время была сокращенная цензурой версия).
Википедия говорит нам, что Зигфрид был немецким социологом и кинокритиком прошлого века, в первой мировой не участвовал, а в 33-ем, как и большая часть немецкой интеллигенции, эммигрировал. В Штатах все 40-ые годы посвятил изучению немецкой кинопропаганды и в 47-ом разродился «От Калигари до Гитлера».
Очевидно, что вторая мировая потрясла большинство стран, для кого-то она полностью перекрыла ужасы, происходящие в Европе 30-ю годами ранее (да и другие кризисы тоже). Поэтому мне кажется очевидным, что Кракауэр зачастую притягивает различные сюжеты и идеи немецких фильмов к нацизму и нацистам. Например,
“В самом деле, требование Марии о том, что сердце должно посредничать между действием и помыслом, мог вполне выдвинуть Геббельс. Он тоже обращался к народным сердцам, но во имя тоталитарной пропаганды.” – о фильме Метрополис (1927).
«Перед нами полное торжество орнаментального над человеческим. Неограниченная власть утверждается, выстраивая из подвластных ей людей привлекательные орнаментальные композиции. То же самое наблюдалось при нацистском режиме, который проявлял склонность к строгой орнаментальности в организованном построении человеческих масс» - о фильме Нибелунги (1924).
Для меня такие выводу звучат, как что-то типа такого: «Вернер Краус был вегетарианцем. А знаете, кто ещё не ел животных?» (я не знаю, был ли Вернер Краус, немецкий актёр, исполнитель роли доктора Калигари, вегетарианцем).
Можно понять недовольства Скотта Пулла, но они тоже довольно искажены. Да, Кракауэр строит выводы таким образом, что в его понимании все фильмы – вестники приближающейся политической трагедии.
Но, собственно, почему нет? Кинокритика, как жанр, во времена Кракауэра ещё совсем молода, но вместе с этим «От Калигари до Гитлера» - очень интересное чтиво, которое содержит собственную классификацию кинематографа с 1895 по 1933 гг., живое описание фильмов и персонажей, краткие исторические справки, дающие более-менее раскрывающий бэкграунд жизни в Германии и своя точка зрения.
Здорово, что на страницах этой книги можно наблюдать развитие немецкого кинематографа, взаимотношения в международной киноиндустрии (как бы Скотт Пулл не сопротивлялся, но всё же кино – тоже индустрия), изменения в технологиях и что это давало творческой состовляющей, появление новых уникальных жанров, например, «горное кино»(например, "Белый ад Пиц Палю") и много-много fun facts. И даже, крамола!, мне понравилось раскрытие «Кабинета доктора Калигари» больше у Кракауэра...
Если вы сможете абстрагироваться от постоянных повторений про «комплекс неполноценности немецкой души» или «подсознательное желание прийти к авториторизму», то это отличная книга про кино. Стоит помнить, что Кракауэр – один из пионеровов кинокритиков, которые не ограничивались краткими статьями для журналов, а писали полноценные эссе.
При всей моей любви к Пустоши, У. Скотт Пулл крайне сильно обобщает и вообще проходится крайне нелестно по Кракауэру, где это только возможно. Можно легко разобраться, обоснованы ли обвинения Скотта Пулла, ведь у Ad Marginem вышла работа Кракауэра в полном переводе (в советское время была сокращенная цензурой версия).
Википедия говорит нам, что Зигфрид был немецким социологом и кинокритиком прошлого века, в первой мировой не участвовал, а в 33-ем, как и большая часть немецкой интеллигенции, эммигрировал. В Штатах все 40-ые годы посвятил изучению немецкой кинопропаганды и в 47-ом разродился «От Калигари до Гитлера».
Очевидно, что вторая мировая потрясла большинство стран, для кого-то она полностью перекрыла ужасы, происходящие в Европе 30-ю годами ранее (да и другие кризисы тоже). Поэтому мне кажется очевидным, что Кракауэр зачастую притягивает различные сюжеты и идеи немецких фильмов к нацизму и нацистам. Например,
“В самом деле, требование Марии о том, что сердце должно посредничать между действием и помыслом, мог вполне выдвинуть Геббельс. Он тоже обращался к народным сердцам, но во имя тоталитарной пропаганды.” – о фильме Метрополис (1927).
«Перед нами полное торжество орнаментального над человеческим. Неограниченная власть утверждается, выстраивая из подвластных ей людей привлекательные орнаментальные композиции. То же самое наблюдалось при нацистском режиме, который проявлял склонность к строгой орнаментальности в организованном построении человеческих масс» - о фильме Нибелунги (1924).
Для меня такие выводу звучат, как что-то типа такого: «Вернер Краус был вегетарианцем. А знаете, кто ещё не ел животных?» (я не знаю, был ли Вернер Краус, немецкий актёр, исполнитель роли доктора Калигари, вегетарианцем).
Можно понять недовольства Скотта Пулла, но они тоже довольно искажены. Да, Кракауэр строит выводы таким образом, что в его понимании все фильмы – вестники приближающейся политической трагедии.
Но, собственно, почему нет? Кинокритика, как жанр, во времена Кракауэра ещё совсем молода, но вместе с этим «От Калигари до Гитлера» - очень интересное чтиво, которое содержит собственную классификацию кинематографа с 1895 по 1933 гг., живое описание фильмов и персонажей, краткие исторические справки, дающие более-менее раскрывающий бэкграунд жизни в Германии и своя точка зрения.
Здорово, что на страницах этой книги можно наблюдать развитие немецкого кинематографа, взаимотношения в международной киноиндустрии (как бы Скотт Пулл не сопротивлялся, но всё же кино – тоже индустрия), изменения в технологиях и что это давало творческой состовляющей, появление новых уникальных жанров, например, «горное кино»(например, "Белый ад Пиц Палю") и много-много fun facts. И даже, крамола!, мне понравилось раскрытие «Кабинета доктора Калигари» больше у Кракауэра...
Если вы сможете абстрагироваться от постоянных повторений про «комплекс неполноценности немецкой души» или «подсознательное желание прийти к авториторизму», то это отличная книга про кино. Стоит помнить, что Кракауэр – один из пионеровов кинокритиков, которые не ограничивались краткими статьями для журналов, а писали полноценные эссе.
От Калигари до Гитлера. Психологическая история немецкого кино
·
нечто non plus ultra*
Роман – объёмный фельетон, должен был выпускаться в 11 частях, но в итоге издан одним шматом. И это по-моему скорее минус, чем плюс. Сюжета в книге не так много, больше всего им пестрит первая часть – до отправки Швейка на фронт. Вторая часть – на фронте – не смотря на добавление многих новых персонажей, их арки не развиваются, что дарит ощущение топтания на месте. Из одной истории из жизни мы ныряем в очередную историю из жизни, в перерывах слушая бормотание подпоручика Дуба «Вы меня не знаете, но вы меня ещё узнаете». Третья часть – в плену – к сожалению, крошечная и не оконченная в виду смерти самого Гашека.
Не поймите неправильно, «очередные истории из жизни» действительно забавные, учитывая, что большинство основано на реальных событиях. К примеру, сам Гашек до войны торговал вороваными собаками, подделывал дворняг под породистых, а также писал в журнал статьи о никогда не существовавших животных.
Биография Ярослава Гашека заслуживает отдельного поста. За свои немногие 40 лет, он успел заслужить лихую славу в Праге, отправиться на фронт, после плена остаться в Российской империи, вступить в коммунистическую партию, вести борьбу с «врагами революции», стать комендантом Бугульмы, выжить после покушения, купить дом в Иркутске и вернуться в Чехословакию для подготовки мировой пролетарской революции.
В принципе, эта информация легко даёт ответ на мой детский вопрос, почему книга с таким непривычным именем автора есть в любой личной библиотеке наших бабушек и дедушек. Да и мои сомнения, от чего Гашек, будучи в рядах армии Тройственного союза, так хорошо отзывался о русских, разрешаются тем фактом, что повесть «Похождения бравого солдата Швейка» - из чего вырос позже роман – впервые издана в Киеве в 1917 году.
Если вернуться к начинке романа, то, как я уже говорила, это истории, которые приключаются с персонажами или с их знакомыми. Мне вспомнился сериал «Офис», первые пару сезонов может казаться, что Майкл – большой идиот в мире адекватных людей. В последующих сезонах уже понятно, что все вокруг идиоты по-своему, просто Майкл самый яркий из них. Также и роман, первая часть убеждает нас в том, что Швейк – величайший идиот, а вторая часть раскрывает идиотство всех персонажей, а Швейк что-то типа «главного» идиота.
Я не считаю этот книжный «идиотизм» действительно идиотизмом, на мой взгляд, это ловкие манипуляции, помогающие справиться с тяготами и задачами наименее тяжелым и наиболее весёлым способом. Каждая корпоративная крыса (к коим я себя тоже причисляю) должна себе в поучение взять не «развивающую» литературу, а Похождения бравого солдата.
Где-то видела, что после издания Бравого солдата, реальные прототипы персонажей обиделись на Ярослава и создали что-то типа «альянса униженных Гашеком». Они в свою очередь связались с Адольфом Бинглером (да, это реальный человек с реальным именем), который конечно же не являлся таким круглым дураком в жизни, но в отличие от всех остальных заценил юмор Ярослава и был в восторге от романа.
Книга изворачивает всю абсурдность войны, армейского и церковного институтов, что делает её на мой взгляд самым пацифистским романом о первой мировой. Роман не описывает баталии, никаких Окопов Отто Дикса, они являются нам редко и всегда внезапно. Случайные картины вывернутых кишок или особо жестокие шутки на фоне обыденного быта солдат горят ярко, как капли крови на белом снегу, от того преобретают особо зловещий тон. Намеренно ли сделан такой контраст? Без понятия, но очень эффектно.
Первая часть по праву могла бы называться Критикой католической церкви, уму не приложу, как Рим устоял от цунами из укоряющих шуток и фразочек вроде
Алтарь состоял из трех растворов и был покрыт фальшивой позолотой, как и вся слава святой церкви.
или
Хороша надежда, что шрапнель оторвёт тебе голову! Дурачили нас только! До войны приезжал к нам депутат-клерикал и говорил о царстве божьем на земле. Мол, господь бог не делает войны и хочет, чтобы все жили как братья. А как только вспыхнула война, во всех костелах стали молиться за успех нашего оружия, а о боге начали говорить будто о начальнике Генерального штаба, который руководит военными действиями. Насмотрелся я похорон в этом госпитале! Отрезанные руки и ноги прямо возами вывозят!
Многие шутки остаются актуальными спустя столетия. Я выпала с «Das ist aber eine Hure, sie will nicht mit mir schlafen»** Life действительно imitates art.
Книга однозначно стоит прочтения, даже если вы далеки от тематики первой мировой. Без Бравого солдата у мира бы не было Уловки-22, ведь именно романом Гашека вдохновился Джозеф Хеллер. Чехи же ввели в свой обиход слово švejkárna, означающее полный абсурд. Роман переведён на почти 60 языков, много раз экранизирован, поставлен в театре и даже сплагиачен нашим соотечественником Владимиров Войновичем в романе Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина.
*неповторимое (лат.).
** Вот ведь шлюха, не хочет со мной спать (нем.).
Роман – объёмный фельетон, должен был выпускаться в 11 частях, но в итоге издан одним шматом. И это по-моему скорее минус, чем плюс. Сюжета в книге не так много, больше всего им пестрит первая часть – до отправки Швейка на фронт. Вторая часть – на фронте – не смотря на добавление многих новых персонажей, их арки не развиваются, что дарит ощущение топтания на месте. Из одной истории из жизни мы ныряем в очередную историю из жизни, в перерывах слушая бормотание подпоручика Дуба «Вы меня не знаете, но вы меня ещё узнаете». Третья часть – в плену – к сожалению, крошечная и не оконченная в виду смерти самого Гашека.
Не поймите неправильно, «очередные истории из жизни» действительно забавные, учитывая, что большинство основано на реальных событиях. К примеру, сам Гашек до войны торговал вороваными собаками, подделывал дворняг под породистых, а также писал в журнал статьи о никогда не существовавших животных.
Биография Ярослава Гашека заслуживает отдельного поста. За свои немногие 40 лет, он успел заслужить лихую славу в Праге, отправиться на фронт, после плена остаться в Российской империи, вступить в коммунистическую партию, вести борьбу с «врагами революции», стать комендантом Бугульмы, выжить после покушения, купить дом в Иркутске и вернуться в Чехословакию для подготовки мировой пролетарской революции.
В принципе, эта информация легко даёт ответ на мой детский вопрос, почему книга с таким непривычным именем автора есть в любой личной библиотеке наших бабушек и дедушек. Да и мои сомнения, от чего Гашек, будучи в рядах армии Тройственного союза, так хорошо отзывался о русских, разрешаются тем фактом, что повесть «Похождения бравого солдата Швейка» - из чего вырос позже роман – впервые издана в Киеве в 1917 году.
Если вернуться к начинке романа, то, как я уже говорила, это истории, которые приключаются с персонажами или с их знакомыми. Мне вспомнился сериал «Офис», первые пару сезонов может казаться, что Майкл – большой идиот в мире адекватных людей. В последующих сезонах уже понятно, что все вокруг идиоты по-своему, просто Майкл самый яркий из них. Также и роман, первая часть убеждает нас в том, что Швейк – величайший идиот, а вторая часть раскрывает идиотство всех персонажей, а Швейк что-то типа «главного» идиота.
Я не считаю этот книжный «идиотизм» действительно идиотизмом, на мой взгляд, это ловкие манипуляции, помогающие справиться с тяготами и задачами наименее тяжелым и наиболее весёлым способом. Каждая корпоративная крыса (к коим я себя тоже причисляю) должна себе в поучение взять не «развивающую» литературу, а Похождения бравого солдата.
Где-то видела, что после издания Бравого солдата, реальные прототипы персонажей обиделись на Ярослава и создали что-то типа «альянса униженных Гашеком». Они в свою очередь связались с Адольфом Бинглером (да, это реальный человек с реальным именем), который конечно же не являлся таким круглым дураком в жизни, но в отличие от всех остальных заценил юмор Ярослава и был в восторге от романа.
Книга изворачивает всю абсурдность войны, армейского и церковного институтов, что делает её на мой взгляд самым пацифистским романом о первой мировой. Роман не описывает баталии, никаких Окопов Отто Дикса, они являются нам редко и всегда внезапно. Случайные картины вывернутых кишок или особо жестокие шутки на фоне обыденного быта солдат горят ярко, как капли крови на белом снегу, от того преобретают особо зловещий тон. Намеренно ли сделан такой контраст? Без понятия, но очень эффектно.
Первая часть по праву могла бы называться Критикой католической церкви, уму не приложу, как Рим устоял от цунами из укоряющих шуток и фразочек вроде
Алтарь состоял из трех растворов и был покрыт фальшивой позолотой, как и вся слава святой церкви.
или
Хороша надежда, что шрапнель оторвёт тебе голову! Дурачили нас только! До войны приезжал к нам депутат-клерикал и говорил о царстве божьем на земле. Мол, господь бог не делает войны и хочет, чтобы все жили как братья. А как только вспыхнула война, во всех костелах стали молиться за успех нашего оружия, а о боге начали говорить будто о начальнике Генерального штаба, который руководит военными действиями. Насмотрелся я похорон в этом госпитале! Отрезанные руки и ноги прямо возами вывозят!
Многие шутки остаются актуальными спустя столетия. Я выпала с «Das ist aber eine Hure, sie will nicht mit mir schlafen»** Life действительно imitates art.
Книга однозначно стоит прочтения, даже если вы далеки от тематики первой мировой. Без Бравого солдата у мира бы не было Уловки-22, ведь именно романом Гашека вдохновился Джозеф Хеллер. Чехи же ввели в свой обиход слово švejkárna, означающее полный абсурд. Роман переведён на почти 60 языков, много раз экранизирован, поставлен в театре и даже сплагиачен нашим соотечественником Владимиров Войновичем в романе Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина.
*неповторимое (лат.).
** Вот ведь шлюха, не хочет со мной спать (нем.).
Похождения бравого солдата Швейка
·
Не закончила ни одной книги Фицджеральда, потому что мне каждый раз становилось банальнейше скучно. Ну, не получается у меня.
А нытьё из Подшофе читать совсем невыносимо.
Готова терпеть Фицджеральда, только если мне его вслух будет читать Голдблюм
А нытьё из Подшофе читать совсем невыносимо.
Готова терпеть Фицджеральда, только если мне его вслух будет читать Голдблюм
Подшофе
·
5.1K
Разного фольклора много читала в университете, но русского в целом как-то мало касалась. Было приятно почитать базу, формировавшую наше мышление целыми поколениями.
Афанасьев – значимое лицо среди российских фольклористов. Примечательно, что его сборники, издавашиеся в 1860-ые, либо изымались из продажи цензурой, либо печатались изначально в Европе. Сейчас и «Русские народные легенды» (рассказы о жизни Христа с точки зрения народа) и «Заветные сказки» (похабно-эротический фольклор) можно свободно найти в любом виде на любой платформе.
Сами сказки довольно «стерильны», как детская энциклопедия мифов Древней Греции. Наверное, самая жесткая – «Звери в яме», которую я ранее даже не знала. Многие сказки имеют несколько вариантов, одни более щадящие, другие пожестче, к примеру «Морозко». Забавно, когда есть общеизвестный классический вариант, а есть который происходит в православном сеттинге, например, в «По щучьему велению» все празднуют Пасху.
Пару слов об архетипах, к сожалению, на пятьдесят Иванов-дураков приходится только один более-менее щарящий Иван-царевич. С женскими архетипами как-то поприятнее – всякие Елены Прекрасные/Мудрые, Марьи Моревны, Алёнушки и т.д. Есть и ведьмы, и злые мачехи, но не в подавляющем количестве. Да и Баба Яга – наше всё – где-то предстает злой каргой, а где-то мудрой и гостепреимной.
Прослеживается явная необходимость в сверхъестественной сущности, которая решит все проблемы, тут примеров много: Золотая рыбка, Щука, Сивка-бурка, Конёк-горбунок...you name it! Или достижение успеха с помощью талантов своих друзей, как в «Летучем корабе», или возлюбленных, как в «Царевне лягушке».
Fun fact: в «Репке» за внучку тянет Сучка, а не Жучка. Нам всю жизнь пудрили мозги...
P.S. Имею слабость к серии Яркие страницы, которая делает не только чудесные обложки, но ещё и соответствующие обрезы. Собралась уже даже небольшая коллекция.
Афанасьев – значимое лицо среди российских фольклористов. Примечательно, что его сборники, издавашиеся в 1860-ые, либо изымались из продажи цензурой, либо печатались изначально в Европе. Сейчас и «Русские народные легенды» (рассказы о жизни Христа с точки зрения народа) и «Заветные сказки» (похабно-эротический фольклор) можно свободно найти в любом виде на любой платформе.
Сами сказки довольно «стерильны», как детская энциклопедия мифов Древней Греции. Наверное, самая жесткая – «Звери в яме», которую я ранее даже не знала. Многие сказки имеют несколько вариантов, одни более щадящие, другие пожестче, к примеру «Морозко». Забавно, когда есть общеизвестный классический вариант, а есть который происходит в православном сеттинге, например, в «По щучьему велению» все празднуют Пасху.
Пару слов об архетипах, к сожалению, на пятьдесят Иванов-дураков приходится только один более-менее щарящий Иван-царевич. С женскими архетипами как-то поприятнее – всякие Елены Прекрасные/Мудрые, Марьи Моревны, Алёнушки и т.д. Есть и ведьмы, и злые мачехи, но не в подавляющем количестве. Да и Баба Яга – наше всё – где-то предстает злой каргой, а где-то мудрой и гостепреимной.
Прослеживается явная необходимость в сверхъестественной сущности, которая решит все проблемы, тут примеров много: Золотая рыбка, Щука, Сивка-бурка, Конёк-горбунок...you name it! Или достижение успеха с помощью талантов своих друзей, как в «Летучем корабе», или возлюбленных, как в «Царевне лягушке».
Fun fact: в «Репке» за внучку тянет Сучка, а не Жучка. Нам всю жизнь пудрили мозги...
P.S. Имею слабость к серии Яркие страницы, которая делает не только чудесные обложки, но ещё и соответствующие обрезы. Собралась уже даже небольшая коллекция.
По щучьему велению. Народные русские сказки
·
Гаолян или сорго - неприхотливые злаковые, произрастающие на северо-востоке Китая из которых и кашу сваришь, и скот накормишь, и алкашки наперегонишь. Гаолян у Мо Яня красный, потому что стал свидетелем одного из самых кровавых периодов в истории Китая, середина 20 века: оккупация японцами и внутренние расприи между обычным людом, бандитами, коммунистами и гоминьданцами.
Рассказчик ведает нам историю своей семьи: бабушки с потрясающей бизнес жилкой, дедушки, участвовашего в самых разных сражениях, и взрослеющего отца. Таймлайн рваный – будет скакать из десятилетия в десятилетия и обратно, но к этому особо и несложно привыкнуть.
Отличительная особенность Красного гаоляна, возвышающая над всеми другими книгами – это её потрясающая кинематографичность. Воображение улетало куда-то далеко и рисовало такие детальные пейзажи, на которые, я не думала, что мой мозг вообще способен. И это были не просто картинки, но и звуки вблизи и вдали, запахи, ощущения ветра.
Эта магия дарит как прекрасные эмоции, например, от созерцания романа бабушки и дедушки, так и безвыходный ужас от сцен японского насилия (публичное освежевание человека так и врезалось в память).
Страна Вина с точки зрения истории и сюжета мне понравилась больше, однако только Красный гаолян смог зачаровать меня, как дудка кобру. Не зря творчество Мо Яня относят к жанру «магического реализма».
Рассказчик ведает нам историю своей семьи: бабушки с потрясающей бизнес жилкой, дедушки, участвовашего в самых разных сражениях, и взрослеющего отца. Таймлайн рваный – будет скакать из десятилетия в десятилетия и обратно, но к этому особо и несложно привыкнуть.
Отличительная особенность Красного гаоляна, возвышающая над всеми другими книгами – это её потрясающая кинематографичность. Воображение улетало куда-то далеко и рисовало такие детальные пейзажи, на которые, я не думала, что мой мозг вообще способен. И это были не просто картинки, но и звуки вблизи и вдали, запахи, ощущения ветра.
Эта магия дарит как прекрасные эмоции, например, от созерцания романа бабушки и дедушки, так и безвыходный ужас от сцен японского насилия (публичное освежевание человека так и врезалось в память).
Страна Вина с точки зрения истории и сюжета мне понравилась больше, однако только Красный гаолян смог зачаровать меня, как дудка кобру. Не зря творчество Мо Яня относят к жанру «магического реализма».
Красный гаолян
·
Хайлайтс центральной Европы, год 1913.
Если вам нравится подача информации в формате Намедни, то садитесь в эту карусель и пролетайте по моментам жизни разных личностей: инфантилизм Франца Фердинанда, конфликт Фрейда и Юнга, нерешительность Кафки, студенческая жизнь Гитлера, ревность Кокошки и так далее.
Читать было увлекательно, I was entertained. Много действительно занимательных фактов 100% можно найти на страницах этой книги. Например, меня очень порадовал целый абзац, посвященный истории картины, запечатленной у меня на боку:
«Когда Шиле хотел выставить в Мюнхене свой рисунок «Дружба», он получил любопытный письменный отказ. Директор выставочного дома написал Шиле, что работу в силу её грубой наглядности ни в коем случае нельзя показывать, ибо она попирает обычаи и нравы. Точка. Красная строка. Тем не менее, сам он-де крайне заинтересован в том, чтобы работу эту приобрести»
Немного странной была единственная вставка про Луи Армстронга, выдирающая нас из общего контекста Германии-Австрии, и фантазия на тему, что вот возможно зимой Гитлер и Сталин прогуливались в одном и том же Венском сквере и могли даже познакомиться.
Ненамеренно сравнивала Флориана Иллиеса с Уве Витштоком, обе книги прекрасны и заслуживают внимания. Витшток понравился больше, но только в силу того, что он взял более узкий период времени (месяц против года), потому удалось дать больше контекста.
Книга небольшая, ёмкая, с отличной динамикой – беспрекословно результат титанического труда.
Если вам нравится подача информации в формате Намедни, то садитесь в эту карусель и пролетайте по моментам жизни разных личностей: инфантилизм Франца Фердинанда, конфликт Фрейда и Юнга, нерешительность Кафки, студенческая жизнь Гитлера, ревность Кокошки и так далее.
Читать было увлекательно, I was entertained. Много действительно занимательных фактов 100% можно найти на страницах этой книги. Например, меня очень порадовал целый абзац, посвященный истории картины, запечатленной у меня на боку:
«Когда Шиле хотел выставить в Мюнхене свой рисунок «Дружба», он получил любопытный письменный отказ. Директор выставочного дома написал Шиле, что работу в силу её грубой наглядности ни в коем случае нельзя показывать, ибо она попирает обычаи и нравы. Точка. Красная строка. Тем не менее, сам он-де крайне заинтересован в том, чтобы работу эту приобрести»
Немного странной была единственная вставка про Луи Армстронга, выдирающая нас из общего контекста Германии-Австрии, и фантазия на тему, что вот возможно зимой Гитлер и Сталин прогуливались в одном и том же Венском сквере и могли даже познакомиться.
Ненамеренно сравнивала Флориана Иллиеса с Уве Витштоком, обе книги прекрасны и заслуживают внимания. Витшток понравился больше, но только в силу того, что он взял более узкий период времени (месяц против года), потому удалось дать больше контекста.
Книга небольшая, ёмкая, с отличной динамикой – беспрекословно результат титанического труда.
1913. Лето целого века
·
18+
18.5K
