Тэсс Михевич

В унисон

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Тэсс Михевич, 2019

Хидео Мацумура ещё с первого дня заметил странное поведение новенькой в его классе — Мичи Хамады. Странная внешность, странный характер, странные взгляды… Она словно бы знает больше, чем говорит. И ладно бы, если она была простой неформалкой, но всё оказалось куда сложнее и загадочнее, чем казалось на первый взгляд.

Неделя, за которую стало ясно, что ничего не ясно. Его затянуло в эту игру, и, чтобы выйти победителем, придётся пожертвовать другим игроком.

Или проиграть, разорвавшись в клочья.

18+

ISBN 978-5-4496-1147-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. В унисон
2. День Ⅰ. Цветы и книги
   1. 1
   2. 2
   3. 3
3. День Ⅱ. Коллекция душ
   1. 1
   2. 2
   3. 3
4. День Ⅲ. Трепетно держу [дрожу]
   1. 1
   2. 2
   3. 3
   4. 4
5. День Ⅳ. Странный
   1. 1
   2. 2
   3. 3
6. День Ⅴ. Перелом
   1. 1
   2. 2
   3. 3
7. День Ⅵ. Мы держимся
   1. 1
   2. 2
   3. 3
8. День Ⅶ. Петля и множество узлов
   1. 1
   2. 2
   3. 3
9. День Ⅷ. У д а л е н о
   1. 1
   2. 2

Посвящаю эту книгу Лизке-принцесске, веселой и игривой, но все же девочке.

День Ⅰ. Цветы и книги

Птица с шипом терновника в груди повинуется непреложному закону природы; она сама не ведает, что за сила заставляет ее кинуться на острие и умереть с песней. В тот миг, когда шип пронзает ее сердце, она не думает о близкой смерти, она просто поет, поет до тех пор, пока не иссякнет голос и не оборвется дыхание. Но мы, когда бросаемся грудью на тернии, — мы знаем. Мы понимаем. И все равно грудью на тернии. Так будет всегда.

Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»

1

Хидео всегда трудно вставал. По ночам у него были проблемы со сном, которые он решал порцией гладких как стёклышко капсул. Сегодня утро выдалось особенно паршивым, так как парень забыл включить будильник, в итоге встал намного позже, чем обычно.

Лениво поднялся, оглядел свою комнату. Всё в ней было не на месте. Книжки на полу, книжки на столе, на стуле и много где ещё. Вещи из шкафа вытянуты и самым безобразным образом перевёрнуты, скомканы и помяты. На столе куча тарелок, стаканов, пыль.

Всё, как обычно.

Мацумура встал и поплелся сквозь этот мусор к выходу, чтобы перекусить. Папа сейчас ненадолго уехал в командировку в другой город, а мама ушла на работу еще ранним утром и вряд ли захочет возвратиться именно сейчас только затем, чтобы сказать Хидео, какой он бестолковый.

Просмотрев содержимое холодильника, парень понял, что сейчас есть совсем необязательно (просто в холодильнике ничего не было) и начал собираться в школу.

Школа находилась в нескольких кварталах от его дома, и добирался до неё он обычно на велосипеде. Но сегодня его велосипед явно был не в слишком хорошем состоянии. Что с ним такое, он понять не решался, потому что опаздывал.

Просто взял его за руль и покатил вдоль дороги, пока не решаясь оседлать его.

Велосипед как-то странно зазвучал, но парень не обратил на это внимания, мимо него шла его новая пассия: Лили Рокэ. Она олицетворяла собой нечто с рыжими прямыми локонами, которые едва касались её лопаток. На лице как обычно, невозмутимое спокойствие, не лицо, а камень какой-то. Хидео проводил девушку взглядом, не решаясь заговорить. Быть стеснительным человеком очень опасно и неприятно. Всегда остаешься в стороне и вообще жалеешь, что не сделал что-то когда-то тогда, когда это было очень нужно.

Она двигалась в противоположную сторону от школы, на плечо закинута сумка, явно мешавшая её передвижению. Девушка, пройдя мимо, даже не обратила внимания на Хидео.

И почему Лили не в школе? Ее довольно редко можно встретить там, но по её оценкам совсем не похоже, что она прогуливает. Или ему кажется? Отогнав ненужные вопросы, он поплелся дальше, наконец, запрыгнул на велосипед.

В голове свистел ветер, её проветривал, так сказать. Перед глазами мелькали до боли знакомые места, удручающе-холодные, неродные даже.

Хидео часто готов был ехать с закрытыми глазами мимо этих мест, чтобы не видеть их глупого обаяния, такого чуждого ему.

Он проехал мимо дома своего хорошего друга Генджи и задумчиво окинул его взглядом. Тот, должно быть, уже в школе. Генджи никогда не опаздывает, в отличие от Мацумуры.

Пока Хидео пялился на дом своего друга, его руки повернули руль куда-то влево, и парень въехал прямо в забор, огораживающий здание, а затем просто свалился с велосипеда, не удержав равновесие после удара.

Громкий звук, сопровождаемый болью во всем теле. Парень не решался открыть глаза, боясь, что увидит там нелицеприятную картину.

Все тело нещадно саднило, Хидео едва чувствовал сквозь боль свои конечности. Он попытался пошевелить пальцами на ногах, запястьями. Выходило с трудом, но хорошо, что вообще выходило!

Несколько шагов справа.

— Ты в порядке?

Нежный, тонкий голос, немного свистящий, но оттого ещё более прелестный. До парня донесся лавандовый запах её безукоризненного парфюма.

У Хидео помутнело в голове. Он надеялся, нет, был уверен, что перед ним Лили, но как только он распахнул глаза, так сразу увидел какую-то незнакомую ему девушку.

Каштановые волосы, кончики высветлены. Неестественно большие карие с желтизной глаза. И фигура. Отпадная фигура, надо сказать.

— Со мной всё отлично.

Мацумура встал, покуда было сил, и стряхнул с колен грязь. Девушка стояла по-прежнему рядом, смотрела на него так пристально, как не смотрел даже он на себя в зеркало.

Ему стало неприятно от её чрезмерного любопытства.

— Я рада, что с тобой всё хорошо, — она мило хихикнула в кулак, но улыбка с лица мгновенно пропала.

Почему?

Парень украдкой смотрел в её карие глаза, которые, в свою очередь, бродили по его телу.

— Да, — растерявшись, сказал он, — я в полном порядке. И мой велосипед тоже.

Видя, что говорить больше нечего, девушка кивнула и пошла дальше. Он заметил, что незнакомка направлялась в сторону школы.

Странно, раньше он никогда её не видел в этом районе.

Хидео только теперь бросил взгляд на свой велосипед — он был в ужасном состоянии. Везти его назад было бы далеко, а вперед не было смысла. Поэтому парень просто оставил его тут, возле чьего-то дома, а после опрометью побежал вперед, в школу.

Всё вокруг словно бы изменилось. И школьный двор уже не выглядел так ухоженно; и само здание обветшало, поблекло на фоне распускающейся зелени; да и люди, словно деревья, другими стали. Взрослея, они поменялись кардинально и теперь уже на века.

В школе Хидео первым же делом переоделся и поспешил на урок. Он постоянно чертовски сильно опаздывает и ничего не может с этим поделать. Сколько бы он ни пытался себя перевоспитать и вставать пораньше, всегда все попытки заканчивались одинаково: он просто просыпал. Иногда спасал будильник, но от того толку тоже было не шибко много, потому что часто Хидео его игнорировал.

В коридоре перед классом Мацумура встретил своего друга, Генджи, а тот стоял так, словно специально его ждал.

— Ты что-то сегодня поздно, — заметил друг, бросая взгляд на часы.

— У меня сломался велосипед прямо возле твоего дома, — невесело усмехнулся Хидео, останавливаясь.

— Я всегда знал, что ты везунчик. Куда же ты его дел?

— Оставил там, где он сломался. На обратном пути заберу.

Они помолчали; мимо прошла девушка с выдающейся фигурой и Генджи, надо признать, не мог не проводить ее заинтересованным взглядом.

— Слышал, что сегодня в новостях говорили? — выпалил друг после того, как девчонка скрылась за поворотом.

— Ну, и что же?

— В нашем городе завелся маньяк. Представляешь?

— И что в этом такого?

Хидео никогда не задумывался о преступности этого мира и своего города в частности. Какая ему разница, кто там кого режет, если сам ты всегда соблюдаешь осторожность, и остаёшься в порядке?

— Он зарезал и обесчестил уже двух девушек, вот что! Тебя совсем не волнует, что это могут быть наши одноклассники?!

Тут Мацумура задумался. Стал бы он паниковать и волноваться, если бы кто-то из его одноклассников умер? Ну, если только Лили. Он вздрогнул; по школе прошлась волна мелодии, говорившей о том, что урок официально начался. Звонок, отрезвляющий голову.

Они вошли в класс, и Хидео с неприязнью отметил, что учитель уже здесь. Но он не стал их отчитывать, ибо знал, что они стояли возле кабинета. Хидео сел за стол и стал пристально рассматривать, как учитель что-то пишет на доске.

— Извините за опоздание! — громко воскликнула девушка, влетевшая в класс ровно мгновение назад. Учитель дёрнулся и окинул ученицу строгим взглядом. Хидео отвернулся от доски и стал рассматривать школьный двор в окно.

Он рассмотрел деревья, которые только-только покрываются листвой; дорожки наконец-то просохли после дождя и теперь выглядят слишком светлыми, невольно начинаешь думать, что не асфальт это, а мрамор; трава на газоне уже проклёвывается, на грязно-чёрной земле видны зелёные пучки жизни. Как все скучно, одинаково каждый год. Сидеть возле окна — вещь конечно хорошая, но временами бывает, что даже от однообразной стабильной картины начинает подташнивать.

Хидео вновь кинул взгляд на ученицу, которую только что мягко отчитывал учитель, и невольно вздрогнул.
Так это она помогла ему сегодня утром! И неужели она учится с ним в одном классе?

На протяжении всего урока Хидео подмывало спросить у Генджи, кто эта девчонка, и он сидел весь, как на иголках. Но вот, через спасительные четверть часа прозвучал звонок. Хидео вскочил, словно ошалелый, и собирался уже было схватить друга под руку, чтобы поговорить, как наткнулся взглядом на учителя.

— Вижу, вам не терпится сходить в библиотеку за дополнительной литературой, — проговорил он ровно, без всякого намека на принудительность.

Как же его звали?

— Э-э-э, с-сэнсэй, я не могу, мне надо срочно в туалет.

— Тогда книги занесешь после. Я полагаюсь на вас, правда. Мне нужна история развития алхимии.

Мацумура чуть было не удивился, но после лишь кивнул. Он поплелся к двери, а сзади раздалось тихое:

— Меня зовут Сузу.

Мацумура запнулся буквально на секунду и сразу же продолжил путь, захлопнув дверь за собой.

2

— Вот дерьмо! — шёпотом выругался Хидео и быстро зашагал в библиотеку.

Там было тихо, как и всегда. Безмолвие и какая-то пустота, словно ничего, кроме мёртвого дерева [книг] и гудящего звука [тишины], здесь больше нет.

Тишина и книги частенько способствуют укреплению и росту твоих маленьких извилин.

Хидео дёрнулся, когда прямо над его ухом невнятно пропела девушка:

— Чего-то хотели?

«Да, свалить отсюда», — чуть было не ляпнул он, но прикрыл рот рукой.

Вместо этого его рот торопливо выдал:

— Я ищу книгу… История развития алхимии.

— О, идите прямо до четвёртого стеллажа и сверните направо. Там у нас различные книги по истории, эссе о династиях, есть пару книг об истории развития наук: география, биология, математика, современная химия и многое другое. Алхимия там тоже есть.

— Спасибо.

Мацумура нетвердо зашагал мимо книг, мельком рассматривая цвет корешков и охватывая взглядом надписи на них. Вот нужный стеллаж. Книги здесь были явно старые, потрепанные временем; на некоторых даже толком не было корешков и обложки. Складывалось ощущение, что если хотя бы мизинцем дотронуться до этих книг, то все они друг за другом, словно цепочка из домино, рассыплются и обратятся в пыль.

Хидео пошарил взглядом по лежащим книгам, но нужной до сих пор не нашел. Его пальцы, тонкие и короткие, быстро перебирали «книги», листали страницы, искали титульные листы, дабы увидеть заветное название.

Хидео досаждало то обстоятельство, что он во время перерыва между уроками, вместо того, чтобы говорить с Генджи, выполняет ненужные поручения учителя. Почему он сам не мог сходить за учебником, раз он так сильно был ему нужен?

За стеллажом, который стоял позади парня, Хидео услышал тихие шаги. Человек словно крался, а не шёл. Носки едва ступали по полу, а пятки не касались его и вовсе. Отлично, кто-то тоже пришёл в библиотеку по поручению. Библиотека на то и библиотека, чтобы посылать в нее таких простачков, как Хидео.

Он продолжил перебирать стопки полуразрушенных книг, отпихивая историю Японии и в частности «Двадцать четыре истории», из которой он знал только пару событий из записей о трёх Царствах.

Школьная программа никогда особенно глубоко не копала в историю Японии, ссылаясь на то, что первое упоминание было в династийных историях, составленных людьми Китая. Хидео тоже особенно не вникал в суть истории, довольствуясь тем, что знал с рождения: в Йосиногари находится великолепной красоты памятник жившей в период Троецарствия правительницы Японии — Химико.

— Добрый день, человек с велосипедом, — произнёс тот самый мелодичный голос по ту сторону стеллажа, который парень слышал, когда свалился с велосипеда.

Этот голос чертовски похож на голос Лили. Хидео незаметно вздрогнул и обернулся в поисках источника звука. Он надеялся услышать Лили, но, к своему разочарованию, вспомнил, что уже слышал этот голос сегодня утром.

— Да, — кивнул он, разглядывая девушку сквозь полку.

Он, конечно же, её не видел. Их разделяли стопки книг и деревянный пласт, стеной возвышающийся над ними.

— Неожиданно встретить тебя в библиотеке, не находишь? — она говорила язвительно, но всё так же мягко и тихо, словно никакого оскорбительного намека этот вопрос собой не являл.

— Да уж. Я тоже не ожидал встретить тут тебя.

И это была правда; Хидео всегда казалось, что эта библиотека — последнее место, куда приходят люди и, чтобы встретить здесь кого-то, да еще и своего одноклассника, нужно очень постараться.

На пару секунд его обеспокоил вопрос, как же эта девушка его узнала через деревянный стеллаж, раз так легко заговорила? Может быть, она специально пришла сюда за ним?

— Ты что-то ищешь?

Она так хорошо задавала вопросы в тему. Мацумура поёжился, потом тихо (так же, как и она) произнёс:

— История развития алхимии. Учитель по истории попросил меня взять её. Но я понятия не имею, какая из них нужная.

— Тебе помочь? — послышался добрый вопрос.

— Нет.

Движение прекратилось; Хидео погрузился в собственные мысли, вновь принялся отыскивать нужный ему учебник. Смотреть на голые книги — отвратительно, ужасно, мерзко. И у кого хватает ума отрывать обложки у книг? «Обложка не главное», — скажут они. Но что, если вам самим оторвать кожу и оставить вас в одних мышцах и сухожилиях? Неужели кожа — главное в человеке?

Мацумура отогнал наваждение и всё-таки дотронулся до первой попавшейся книги. Она вся шуршала и скатывалась в микроскопические комочки под его пальцами. Вот оно, то самое противное ощущение.

Он бережно взял томик в руки и повертел. Надпись частично стёрлась с корешка, но что-то ещё можно было разобрать.

Г. Х. Миллер

«Сонник или толкование сновидений».

«Что он здесь делает?» — удивился Хидео, пролистывая книгу.

У его мамы была такая. Когда-то давно она очень восприимчива ко всяким предсказаниям, гаданиям, толкованиям. Её комната была пропитана ароматом ладана, сандала, мирры и прочего.

Он вспомнил, что регулярно видел за прочтением гороскопа и сонника Миллера.

«И что же интересного она находила в нём?» — задавался вопросом Хидео, мельком рассматривая странички пухлого тома.

Открыл первую попавшуюся страницу, прошёлся по ней скептическим взглядом.

«Череп целовать — тоска по умершим».

Хидео нахмурился, прочел остальной ряд похожих слов и, не найдя там больше ничего привлекательного, положил книгу на место.

На пальцах всё ещё оставалось ощущение старости и зыбкости.

— Мне всё-таки нужна помощь. Дело в том, что все эти книги — абсолютно на одно лицо. Нет никак опознавательных знаков, или, может, надписей, по которым сразу бы стало понятно, что это за книга. Если я буду брать каждую в руки…

«Мои пальцы сгниют от старости», — хотел добавить он, но передумал.

— … я не успею на урок.

— Я уже иду.

И действительно: мгновение, и она оказалась подле него. Её цепкий взгляд пристально осматривал этих инвалидов, и она первым же делом легко вытащила Хидео нужную книгу.

Девушка торжественно вручила томик ему в ладони. Тактильно он отметил, что у неё очень нежные руки. А ещё у книги всё-таки был кусок обложки.

Она действительно была та!

Мацумура ошарашено принял подачку в руки, медленно опустил взгляд на свои руки.

— Ты что же, работаешь в этой библиотеке, раз так сходу всё находишь? — удивленно спросил парень, принимая книгу из рук.

— Нет. Просто учитель по истории сам частенько посылает меня за книгами по истории. А они все здесь, — она указала на стеллаж, перед которым они стояли.

С виду книги были на одно лицо, но при внимательном осмотре можно было заметить, что здесь собрана самая разношёрстная литература. От Араи Хакусэки[1] до Фукудзавы Юкити[2], от восемнадцатого века до настоящего времени.

Большинство литературы было об истории Японии, но попадались и более интересные экземпляры. Например, «Норвежский лес» Мураками, который так популярен среди японцев и в Европе.

Хидео Мацумура и сам читал этот роман. После прочтения он вообще мало что понял из книги. Лишь спустя пару дней, при воспоминании о лесе Хидео ощущал продолговатый туман вокруг себя, степенную сладость, иногда на него нападала дрёма — почему бы и нет? — но в итоге он вновь просыпался и вновь бродил по туманному норвежскому лесу.

Не понравилась ему эта книга, в общем. Он захлопнул её с той мыслью, что больше никогда не откроет и отложил в сторону до лучших времён.

— Спасибо тебе, — искренне поблагодарил девушку Хидео. Она улыбнулась; собралась было уходить (и словно бы помедлила возле него), и Мацумура мгновенно схватил её за руку:

— Постой. Так как тебя зовут?

— Мичи, — ответила она. — Мичи Хамада.

От удивления он выронил её руку и засмущался.

— Мне пора. Пока, Хидео.

— Пока, — ответил он, не смея поднять взгляд.

Как маленькая, глупая девчонка. И что она нашла в нём? Какой потайной карман его души её тронул? Почему она увязалась за ним, словно собачка, готовая идти за кем угодно? И всё же, несмотря на то, что она пытается хоть как-то улыбаться, у нее не выходит это сделать по-настоящему, искренне. Почему?

В ней словно бы поселился огонек, который то вспыхивает, то утихает. Можно предположить, что огонек совсем умирает, тухнет и остывает в золе. И совсем не ясно, почему не гаснет вовсе. Она ли поддерживает этот огонь?

Она, словно маленький, бушующий в море маятник. Показывает путь блудным кораблям, но сама не лучше, ведь уже давным-давно блуждает в этой непроглядной тьме. И выхода не находит.

[1] Араи Хакусэки — японский политический деятель периода Эдо, историк, литературовед, поэт.

[2] Фукудзава Юкити — японский писатель, переводчик и философ.