«Трагическая эротика»: Образы императорской семьи в годы Первой мировой войны
Верноподданным российского императора следовало не только почитать своего государя, но и любить его. Император и члены его семьи должны были своими действиями пробуждать народную любовь. Этому служили тщательно продуманные ритуалы царских поездок и церемоний награждения, официальные речи и неформальные встречи, широко распространявшиеся портреты и патриотические стихи. В годы Первой мировой войны пробуждение народной любви стало важнейшим элементом монархически-патриотической мобилизации российского общества. Б.И. Колоницкий изучает, как пытались повысить свою популярность члены императорской семьи — Николай II, императрица Александра Федоровна, верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич, вдовствующая императрица Мария Федоровна. Автор исследует и восприятие образов Романовых. Среди многочисленных источников, на основе которых написана книга, — петиции, дневники и письма современников, материалы уголовных дел против людей, обвиненных в заочном оскорблении членов царской семьи.
Пікірлер12
👍Ұсынамын
💡Танымдық
💧Көз жасын төктіреді
Сплетни, слухи, площадная брань в рамочке научной работы. Местами слишком сухо и заунывно (если вы, например, не историк по образованию)), но это все-таки добротная пища для ума.
👍Ұсынамын
💡Танымдық
🎯Пайдалы
🚀Көз ала алмайсың
Великолепное и захватывающее исследование, местами читается как детектив
Дәйексөздер757
Визит царя потребовал и приведения в порядок городских путей, секретный приказ по киевской полиции гласил: «Так как теперь выяснилось, что места посещения Его Императорского Величества неизвестны, предлагаю произвести уборку улиц по всему городу».
«Японцы согласны отказаться от Порт-Артура, но условия нам: найдите пять попов непьющих, пять интендантов, взяток не берущих, пять студентов не битых, пять мужиков сытых, пять сестер не пробитых»861
Родзянко распорядился золотыми буквами вырезать краткую речь императора на мраморной доске, которую он предполагал вывесить в Екатерининском зале. Однако из Министерства двора прислали «речь», совершенно непохожую на слова, действительно сказанные царем в Думе, и Родзянко отменил свое первоначальное распоряжение
