автордың кітабын онлайн тегін оқу Квантовая любовь
Майк Чен

Үзіндіні оқу

Кітап туралы Пікірлер1 Қазір оқып жатыр48 Тегін фрагмент

Mike Chen

A QUANTUM LOVE STORY

This edition is published by arrangement with Harlequin Enterprises ULC.

This is a work of fiction. Names, characters, places and incidents
are either the product of the author’s imagination or are used fictitiously,
and any resemblance to actual persons, living or dead,
business establishments, events or locales is entirely coincidental.

Перевод с английского Елены Гедж

Оформление обложки Вадима Пожидаева

Чен М.

Квантовая любовь : роман / Майк Чен ; пер. с англ. Е. Гедж. — СПб. : Азбука, Издательство АЗБУКА, 2025. — (The Big Book).

ISBN 978-5-389-31033-9

16+

После трагической гибели подруги Мариана Пинеда решает навсегда проститься с карьерой нейробиолога и начать жизнь заново. Но прежде чем сжечь за собой мосты, она отправляется с последней служебной миссией в международный научный центр, где построена сверхсекретная экспериментальная установка.

Там с Марианой приключается странная история. К ней обращается незнакомец, и вскоре оказывается, что ему известны многие подробности ее жизни. Картер утверждает, что они давно уже знают друг друга, и просит только об одном — запомнить этот разговор.

Потому что катастрофа неминуема. Время закрутится в петлю, и завтра для них уже не наступит.

Впервые на русском!

Тем, кто прошел через это

Глава 1

Картера Чо не интересовали научные опыты. Наверное, потому он и бросил учебу на факультете квантовой механики. Вот кулинарные эксперименты — совсем другое дело: удовольствие получаешь от одного только процесса. А все эти гипотезы, переменные, бесконечные поиски чего-то там... морока!

Однако на сей раз, кажется, без научного исследования было не обойтись.

В четверг утром, стоя у пешеходного перехода напротив огромного здания ускорительного комплекса, Картер не сомневался, что выбора нет. Только опытным путем можно постичь смысл происходящего. А если повезет, то и вырваться из весьма странных обстоятельств, в которых он оказался.

Поглядывая на часы в телефоне, Картер дожидался нужного момента. Он знал, что в 08:22 на светофоре загорится зеленый и все вокруг придет в движение. Действия окружающих, как волны, последуют одно за другим. Пешеход справа шагнет с тротуара первым. Мужчина, стоящий сзади, задержится на четыре секунды, уткнувшись в телефон. Женщина рядом сердито фыркнет и, обойдя его, выскочит на дорогу. Пробежит шесть шагов, но зацепится за что-то каблуком, прольет кофе. Картеру вспомнилось, как тогда, в первый раз, он вовремя заметил это и успел отскочить, чтобы не быть облитым.

Теперь он держал список этих действий перед собой. В простом старомодном блокноте они были изложены в четкой последовательности и со всей точностью, на какую была способна фотографическая память Картера.

Он знал, что научные эксперименты всегда дают результат, однако с трудом представлял, каким этот результат должен быть, да и вообще саму цель. Ему было ясно одно: он попал в петлю времени. Начиналась петля с его пробуждения в понедельник утром, а заканчивалась мощным взрывом в здании «Хоук».

На тот момент, в две тысячи девяносто четвертом году, «Хоук» был крупнейшим и самым передовым в мире ускорительным комплексом. Большинство проектов держалось под строжайшим секретом. Трудно было поверить, что это чудо техники может вдруг взлететь на воздух.

Но Картер точно знал, когда это случится. В тот первый четверг, в 12:42, он находился там, в наблюдательной кабине ускорителя — в самом центре взрыва.

И вот опять наступил четверг. До полудня оставалось несколько часов.

Переживая одни и те же события первые шесть раз, Картер старался выстроить в уме наиболее подробную картину. В конце дня записывал все до малейших деталей, чтобы закрепить в памяти (этот мнемонический прием он освоил еще в детстве). Когда петля начиналась снова, память уже безо всяких записей подсказывала следующий шаг. В этот раз Картер решил поступить наоборот: заранее выписать все шаги по порядку и проверить, пойдут ли события именно в такой последовательности. Правда, что делать потом, он не знал.

В детстве родители часто ругали его за беспечность и нежелание думать о будущем. Чего только стоили их попытки обучить сына программированию! Кодить Картер не желал. Впрочем, в подростковом возрасте недолго развлекался хакерством.

«Ну что, доигрался? — звучал в голове строгий родительский голос. — Посмотри на себя! Кто ты теперь? Простой техник, мальчик на побегушках, гайковерт!..»

На их поздравление с днем рождения он не ответил. Уже в который раз переживая повторяющийся сценарий, так и не удосужился им позвонить.

«Нельзя отклоняться от изначальной траектории событий», — уверял он себя, но в душе знал, что это лишь отговорки.

Звонить родителям попросту не хотелось — даже если предположить отсутствие каких бы то ни было последствий в пределах временно́й петли.

Картер еще раз проверил телефон: до зеленого света пять секунд. Он впился глазами в блокнот. Светофор переключился — и все началось снова. Шагнул на дорогу пешеход справа, чуть задержался стоящий сзади мужчина, рядом сердито фыркнула женщина. Картер не отрывался от записей, мысленно отмечая происходящие действия. Женщина буркнула: «Тьфу ты!» — и Картер тут же вильнул в сторону. Он скользил глазами по списку от одного пункта к другому. Голову не поднимал — шел вслепую, инстинктивно, по памяти. Отступил в сторону, пропустив катившего мимо велосипедиста. Сбавил шаг, чтобы пристроиться в очередь у главного входа в комплекс.

Кто-то кашлянул. Для Картера это служило сигналом остановиться и подождать тринадцать секунд — время, чтобы пробежать глазами дальше по списку: «Посетителям на регистрации выдают мобильные устройства для общения с Дэвидом. Охранник сообщает о прибытии делегации из проекта „Релив“. Какой-то ученый спрашивает, когда прилетает самолет доктора Беккета».

Миновав охрану, Картер направился через вход для сотрудников в холл, а оттуда — в главный коридор, который расходился в трех направлениях. Здесь он встал и, прислонясь к стене, начал ждать. Следующий пункт — так, ничего особенного, звук торопливых шагов посетителя, идущего справа налево. Картер перечитал в блокноте слова виртуального ассистента Дэвида, которые должны вот-вот прозвучать.

— Ваша встреча начинается через две минуты, — раздался из мобильного устройства визитера знакомый металлический голос с британским акцентом. — Вы опаздываете. Попросить, чтобы вас подождали?

— Спасибо, не стоит. Я поспешу.

Картер шевелил губами, беззвучно проговаривая слова вместе с мужчиной. Голоса удалялись. Все еще прислушиваясь, он опустил руку с блокнотом и задумался. События шли по плану. Одно за другим они разыгрывались на его глазах с какой-то дикой, почти зловещей точностью. И хотя верующим Картер себя не считал, в голову закралась мысль о чистилище...

Попав в петлю времени, он поначалу не верил в происходящее. Когда петля проделала несколько повторов, его разобрало любопытство. На какое-то время игра даже увлекла его. Ну а теперь? Наверное, цель эксперимента заключалась в том, чтобы проверить, какие ощущения испытываешь, когда тебе заранее в точности известны все действия окружающих. Картеру было уже не любопытно и не смешно. Ему стало жутко.

Ничего нового. Ничего неожиданного. Все предсказуемо.

Тяжело вздохнув, он откинул со лба волнистые черные волосы. Ну хоть бы что-нибудь пошло не так! Пусть человек появится не справа, а слева. Или цветок в горшке, чудом ожив, исподтишка укусит за палец. Или рояль рухнет с неба на ногу. Да что угодно, лишь бы этому настал конец.

Прошло десять минут, а он все стоял, не в силах двинуться с места. Ему бы выйти погулять, привести мысли в порядок, но неумолимая определенность будущего сковала по рукам и ногам. Эта задержка неожиданно повлияла на ход событий.

Каждый раз, переживая события заново, Картер следовал изначальному плану: шел к наблюдательной кабине. Туда, где в первый раз попал под мощнейший выброс энергии, когда ускоритель взорвался. Конечно, единственное, что он менял, — это свое положение в тот финальный момент. Хотел внимательно рассмотреть, где именно луч ударяет в пол. Даже зарисовал по памяти схему панелей. Правда, что делать с рисунком дальше, не знал. Наверное, пытался отыскать в происходящем какой-нибудь смысл.

А в этот раз, задумавшись, Картер почувствовал тяжесть. Она накрыла его, не давая пошевелиться. Он задержался в коридоре дольше обычного. Тогда его осенило: произошло отклонение от траектории событий. И ничего ужасного не случилось.

Черт возьми, а если захотеть, чтобы случилось ужасное, — просто так, интереса ради? Может, отклониться еще дальше? Или вообще развернуться на сто восемьдесят градусов?

Обычно из коридора он шел направо и, отметившись у дежурного, брал тележку с инструментами, чтобы приступить к выполнению служебных обязанностей. Но теперь внутри засело острое, почти незнакомое ему чувство упрямства. Нет! Он повернет налево. И к дежурному подходить не станет. А пойдет лучше...

Картер шарил глазами вокруг себя, отыскивая, куда бы пойти и что бы сделать такого, наперекор всему... Ага, нашел!

Ноги понесли его сами собой. Шаги отдавались ликующим эхом. Лавируя среди людей, занятых работой или слоняющихся без дела, он едва не подпрыгивал от счастья, пока не оказался у входа в кафетерий комплекса.

Картер решительно шагнул к прилавку, манящему ароматом свежей выпечки.

— Мне булочку с миндальной начинкой. Или нет, лучше с яблочной. А вообще, подождите...

Не скрывая радости, Картер широко улыбнулся растерянному продавцу.

— Дайте и то и другое. А еще круассан. И банановый хлеб с орехами. Ну, и булочку с клюквой. И черничный кекс.

Кондитерские щипчики ловко укладывали продукты в отдельные бумажные кульки.

— Вам еще что-нибудь?

Пересчитав товар, продавец сложил все в большой пакет.

Картер ткнул пальцем в стеклянную витрину, где лежало последнее, что осталось из богатого ассортимента корпоративной столовой:

— Да! Пончик с глазурью.

Он шел по коридору спокойным шагом, держа блокнот под мышкой, и откусывал от каждой булочки поочередно. Жевал не спеша, стараясь распробовать вкусовые оттенки тающей во рту сдобы. Несмотря на свою любовь к еде, Картер умел сдерживать аппетит: родители с детства приучили следить за здоровьем. Но теперь он дал себе волю: ведь последствий быть не могло.

Он шел по коридору с закрытыми глазами, смакуя сладко-соленые нотки миндального круассана. И вдруг на кого-то наткнулся. Его обдало теплой жидкостью.

— Ой, простите!

Перед ним стояла девушка с темными, стриженными под каре волосами. В руке она держала стаканчик, из которого разлился кофе, едва не запачкав манжету ее серого пиджака. Карие глаза девушки встретились с глазами Картера и беспокойно оглядели его.

— Ну и растяпа же я.

Она достала из сумочки салфетку и принялась энергично тереть растущее пятно на комбинезоне Картера.

Оглянувшись на группу, которая уходила в направлении главного конференц-зала, девушка крикнула:

— Я вас догоню!

«Ну вот, все-таки облили», — подумал про себя Картер, а вслух сказал:

— Да не беспокойтесь вы. Ничего страшного. Это я сам... Смотреть надо было, куда иду.

— Ну что вы! — нахмурилась девушка и закусила губу.

Их глаза снова встретились.

— Нет, правда. Подумаешь, пятно... На то и спецодежда, чтобы пачкаться.

Ее лицо вдруг озарилось улыбкой — такой, при виде которой радуется глаз.

Она посмотрела на уходящую группу, затем на свой стаканчик.

— Эх, весь кофе пролила. Не знаете, где можно еще налить?

— А вам куда — в главный конференц-зал?

— Да. Уже неделю там заседаем.

«Неделю!» — подумал Картер.

Сколько раз, проживая знакомую цепочку событий, он читал график визитов, просматривал имена посетителей. Но девушку эту видит впервые, да и то лишь потому, что решил отступить от сценария. Ну и дела!

— Сегодня нам наконец покажут наблюдательную кабину. Вот только кофеином запастись не мешало бы, — кивнула девушка на опустевший стаканчик.

— Кафетерий там, — махнул рукой Картер куда-то за спину. — Далековато возвращаться.

— Вот ведь... — снова нахмурилась девушка.

Казалось, ее тревожило нечто большее, чем пролитый кофе.

— Времени уже нет, пойду к своим.

Времени нет! Картер чуть не расхохотался.

— Пончик хотите? — предложил он, протянув ей пакет.

Девушка заглянула внутрь пакета, и лицо ее снова просияло.

— Пончики, вообще-то, не люблю. Но вот эти, с глазурью... Просто и вкусно.

Она смяла обертку, выталкивая пончик наружу, и спросила:

— Вам не жалко? Это ведь я виновата, кофе на вас пролила.

— Да что вы...

Их взгляды встретились, и он замялся.

— Это моя вина. Я на вас наскочил.

— Ну, я пойду, — сказала она и откусила от пончика. — Может, кофе еще бесплатно нальют. Спасибо за угощение.

Он согласно кивнул. В голове замелькали события следующих часов, неумолимо ведущие к хаотичной, жестокой перезагрузке. Картеру вдруг захотелось сказать что-нибудь вслед незнакомке. Мимолетный флирт был совсем не в его характере. Но какое значение имеют привычки, когда все вокруг скоро взлетит на воздух?

— Меня зовут Картер! — воскликнул он. — Парень, разносящий пончики.

Она обернулась. Ее взгляд заметался от пола к потолку, скользнул даже по сумке на плече, прежде чем их глаза снова встретились.

— Мариана, — отсалютовала она недоеденным пончиком. — Девушка, ищущая кофе. — И, закусив губу, вдруг таинственно покосилась по сторонам. — Хотите, скажу кое-что?

— О пончиках? Я весь внимание.

В ответ у нее вырвался смешок, но глаза отнюдь не смеялись.

— Мы с делегацией здесь на экскурсии. Сегодня мой последний рабочий день. Коллеги еще не знают, что я решила уволиться. Наука, конечно, вещь замечательная, но даже она может надоесть... — Мариана глубоко вздохнула. — Не знаю, зачем я все это вам рассказываю. Наверное, потому, что мы больше не увидимся.

Развернувшись, она зашагала прочь.

— Как знать? — крикнул Картер ей вслед. — Может, за пончиком еще придете.

— Не исключено! — обернувшись, сказала она с озорной усмешкой.

— Что ж, тогда ваше имя запомню.

Легко взмахнув рукой на прощание, она исчезла, а Картер прислонился к стене, уже не замечая идущих мимо людей.

Мариана. Стоит на всякий случай записать.

Однако Картер обнаружил, что блокнот промок от разлитого кофе. Пришлось довериться памяти. Запечатлеть имя, голос, лицо девушки. Кто знает, а вдруг они все-таки встретятся?

По крайней мере, утренний эксперимент принес какую-то пользу. Теперь можно делать все, что захочешь, — даже то, чего никогда в жизни не делал. А значит, есть надежда выбраться из временно́й петли. Ну, или в худшем случае вдоволь насладиться булочками.

Голос Марианы все еще раздавался в ушах. Она говорила, что группа пойдет в конференц-зал, а потом в наблюдательную кабину. Это помещение, расположенное прямо над ускорителем, было хорошо знакомо Картеру. Он находился в кабине, когда произошла катастрофа. Его вызвали туда заменить электропроводку... Стоп. Так, может быть, все дело в кабине?

Картер запрокинул голову. Почему же он раньше не подумал о том, что место взрыва может скрывать ключ к разгадке?.. А что будет, если вместе с ним в наблюдательной кабине окажется кто-то еще?

Глава 2

Мариана Пинеда проснулась как от толчка.

Сегодня. Да, сегодня, и ни днем позже. Всем своим существом она чувствовала, что это особенный понедельник из всех понедельников. Мысль, не дававшая покоя накануне, переросла к вечеру в твердое намерение и заставила проснуться раньше обычного. На часах — 06:14. До звонка будильника еще целых шесть минут.

Мариана была не единственной, кто ждал наступления дня. Возле уха раздалось настойчивое громкое мурчанье. На одеяло уже запрыгнула пушистая карликовая кошка. Она хлопнула хозяйку лапой по лбу, напоминая о прямых обязанностях.

— Мэгги, — повернулась к ней Мариана, сдувая с глаз прядь каштановых волос.

В ответ кошка мяукнула. Из-за густой черно-серой шерсти она казалась крупнее, чем была на самом деле.

Мариана отодвинула надоедалу подальше от лица.

— Как ты рано сегодня... Не забыла? Что ж, пора...

Кошка не желала слушать и громко мяукала, давая понять, что, по ее меркам, уже совсем не рано. Интересно, была ли она так же настойчива с бывшей своей хозяйкой? Или за показным упрямством скрывала тоску по Шэй?

Мариана всхлипнула. Она и сама скорбела по лучшей подруге и к тому же сводной сестре. Но Шэй уже не вернуть.

— Хочешь кушать? — спросила Мариана.

Мэгги ткнулась мордочкой ей в нос, щекоча длинными шерстинками. Зазвенел будильник, и кошка одобрительно мяукнула.

— Ладно уж, так и быть. Уговорила.

Девушка встала с кровати. Мэгги с радостной трелью спрыгнула вслед за ней.

— Система, — приказала Мариана, — открой окна. Завари чашку кофе. Без молока. И включи Открытый чемпионат.

Темные окна стали прозрачными. Утренний свет ворвался в небольшую квартиру. Из кухни послышалось бульканье и донесся чудесный аромат свежего кофе.

Мариана посмотрела в окно на Сан-Франциско. За спиной заработал телевизор — шла трансляция первого дня Открытого чемпионата США по теннису. Мерные звуки любимого вида спорта всегда навевали на Мариану чувство теплоты и покоя. Но сегодня от одного взгляда на экран заныло в груди. Следить за ходом соревнований в одиночестве совсем не хотелось.

С Шэй Фримен Мариана сдружилась семнадцать лет назад в теннисной команде Калифорнийского университета в Дейвисе. Проживая вместе, они по утрам смотрели теннис и пили кофе. Традиция сохранилась, даже когда девушки разъехались: технологии помогали преодолеть расстояния, и утренние встречи перешли в виртуальный режим... А теперь?..

Слушая вполуха трансляцию первого круга чемпионата, Мариана взяла планшет. Экран ожил, высветив составленное накануне заявление. Стройные абзацы, тщательно подобранные слова... К чему все это? Можно было просто написать: «Ухожу с работы. Бросаю науку». Глотнув горячего кофе, Мариана устроилась за кухонным столиком, чтобы отправить документ.

Шэй часто укоряла подругу за привычку смотреть на все с научной точки зрения. Не живешь, мол, а ставишь эксперименты. Даже выражение придумала: «переключиться в режим Марианы». Однако саму Мариану ее «режим» еще ни разу не подводил. Она знала, что, если действовать последовательно, найдешь выход из любой ситуации. Даже такой, как сейчас.

Факт: что-то ненормальное творилось с ее разумом, да и с жизнью в целом. Гипотеза: затмив собой вообще все, гибель Шэй три месяца назад подкосила Мариану, словно потянули за ниточку, и опора рассыпалась. Эксперимент: бросить научную деятельность.

Если уж что-то менять, то в первую очередь — профессию, потому что в ней была вся жизнь Марианы. Наука не способна заполнить пустоту в душе после ужасной потери. Значит, надо уйти из исследовательского проекта, какой бы перспективной ни казалась карьера. Навсегда оставить то, что объединяло их с Шэй даже больше, чем теннис. Может, тогда удастся спастись.

Последний лучик надежды никак не хотел гаснуть в душе Марианы. По официальной версии сестра все еще считалась пропавшей без вести. Поиски в Национальном парке Джошуа-Три продолжались несколько недель, но ни полицейские ищейки, ни беспилотники не помогли найти тело. Гибель казалась наиболее логичным заключением. К такому выводу пришла бы, наверное, даже сама Шэй. «Все, баста! — сказала бы она. — Хватит искать. Меня нет».

Шэй изучала квантовую механику, Мариана — нейронауки. Шэй была лауреаткой спортивной стипендии и лидером университетской сборной по теннису. Мариана попала в команду через рекрутинг, но из-за травмы колена ей пришлось оставить большой спорт. У Шэй был отец, у Марианы — мать. Их родители встретились и поженились. В общем, жизнь связала девушек накрепко — они и дружили, и соперничали во всем, даже когда стали сводными сестрами. Смерть Шэй унесла с собой все, оставив лишь скорбь и томящую неизвестность.

«Ну давай же», — подстегнула себя Мариана, скрестив наудачу пальцы.

Но не успела она нажать кнопку «отправить», как на экране выскочило сообщение от начальника. Заголовок выдернул Мариану из забытья.

Срочно! Групповая экскурсия в ускорительный комплекс.

Она открыла письмо.

Всем добрый день! Спешу сообщить потрясающие новости. Как вам известно, уже несколько месяцев коллектив научных сотрудников ускорительного комплекса «Хоук» пользуется нашей поддержкой в осуществлении некоего секретного проекта. Сегодня они приглашают нас к себе на четырехдневную экскурсию. Будет возможность обсудить научные вопросы, касающиеся нашей продукции, и в завершение тура поприсутствовать на испытаниях ускорителя. В четверг с конференции возвращается доктор Альберт Беккет, основатель ускорительного комплекса. Он будет лично сопровождать нас. Извините, что сообщаю об этом в последний момент. Прошу всех, кто желает присоединиться, срочно ответить, я отправлю список группы. Как радостно видеть, что наш труд получает признание! Встретимся в офисе как обычно. В «Хоук» полетим на аэроавтобусе. Кертис.

Мэгги, позавтракав, радостно прыгнула на колени к хозяйке, но Мариана даже не пошевелилась. Она сидела с застывшим лицом, уставившись на сообщение. Ускорительный комплекс «Хоук». Шэй просто мечтала там работать. Во время защиты докторской шутила, что, мол, судьба уготовила ей вакансию в «Хоуке». Мариана как-то полюбопытствовала — а чем, собственно, там занимаются? Но Шэй отмахнулась: «Откуда мне знать? Частицы ускоряют, наверное. Но там же работают самые блестящие умы. Разве этого мало?»

Как же все-таки вышло забавно: только Мариана решила покончить с карьерой, а наука снова подсовывает ей приманку, будто хочет задержать ее, пусть и на несколько дней. Мариана прыснула, спугнув кошку. Мэгги спрыгнула на пол и принялась выписывать кренделя вокруг ног хозяйки. Мариана, откинувшись на спинку стула и допивая кофе, занялась более простым делом — стала следить за событиями на корте. Титулованный теннисист играл против малоизвестного, но подающего надежды дебютанта. Мариана взглянула на табло и не поверила глазам: пятнадцать — тридцать. Более того, в третьем сете лидер мировых рейтингов проиграл со счетом один — пять. Неужели он вылетит из первого круга, уступив какому-то юнцу? Ну и денек!

Она взглянула на планшет. Солнечный лучик, отразившись на гладкой поверхности кухонного гарнитура, ударил в глаза и на мгновение ослепил ее. Моргнув, она начала перечитывать последний абзац своего заявления: «Работать с вами — одно удовольствие, но я разочаровалась в науке. Уверена, впереди у вас смелые эксперименты и головокружительные открытия. А мне нужно отойти от дел. Может быть, устроюсь тренером по теннису на круизном лайнере...»

Четыре дня. Пожалуй, с заявлением придется подождать.

Мариана подошла к стеллажу в небольшой прихожей. Угол пестрел виртуальными безделушками: полстены занимали экраны, рядом примостилась, как живая, голограмма крошечной колибри. Среди всех этих хитроумных вещиц находился странный, почти архаичный предмет, появившийся под влиянием момента. Обыкновенный фотоснимок. Мариана провела пальцем по металлической рамке, отражавшей утренние лучи и яркий настенный экран. Взяла в руки: фотография была заметно тяжелее привычных цифровых рамок.

Слева на снимке — она. Темные волосы, которые были тогда чуть длиннее, острый подбородок. Радостно хохочет, обнажив передние зубы с едва заметной щербинкой. Краски на фото ничуть не потускнели с годами. В утреннем свете отчетливо выделялось загорелое лицо Марианы — после долгих тренировок на открытом солнце ее смуглая кожа приобретала еще более глубокий оттенок. Справа — Шэй, позирует перед камерой, зажмурив глаз и высунув язык. Бронзовые от природы щеки обрамляет копна черных курчавых волос, с одной выкрашенной в ярко-красный цвет прядью.

Кадр был сделан семь лет назад. Мариана только начинала карьеру, которая и привела ее в проект «Релив». Шэй окончила магистратуру и собиралась писать диссертацию.

Интересно, когда перестали печатать фотоснимки? Лет пятьдесят назад? А может, семьдесят пять? Фотография была на красивой глянцевой бумаге и не цифровыми, светодиодными чернилами, как принято сейчас, а обычными. Настоящая реликвия.

Мариана закрыла глаза, и подробности того дня стали оживать в памяти с удивительной ясностью — действовал препарат «Релив», который она тайно, без разрешения начальства приняла несколько недель назад.

— Давай распечатаем эту фотку? — предложила Шэй. — На свадьбе мы будем расфуфыренные. А здесь — такие, какие есть.

Былое приключение всплывало в памяти так же легко, как события этого утра. В ту дождливую, холодную субботу они вдвоем рыскали по Ричмонду в поисках салона, где можно заказать печатные фотографии. Даже сейчас, в век пикселей, бумага все еще оставалась в ходу: блокноты, детские книжки, коллекционные издания не исчезли из обращения. Практичность не позволяла отказаться от бумажных пакетов и картонной тары. Но традиционная фотография давно ушла в прошлое.

Небольшое фотоателье ютилось между барами в дальнем уголке района. Внутри помещения стоял спертый воздух. Хозяин, он же продавец и фотограф в одном лице, заломил неприлично высокую цену за снимок, утверждая, что винтажное оборудование требует особого ухода. Но Шэй не соглашалась, спорила: «Вы же просто нажимаете на кнопку». Мариане было неловко, но в конце концов хозяин скинул двадцать процентов. Так появился на свет этот уникальный сувенир — чудо отжившей техники, о которой сегодня уже мало кто вспоминал.

— У мамы с папой любовь-морковь... а у нас теперь новый статус — сводные сестры. С ума сойти!

И тогда они решили, что...

Громкие аплодисменты с теннисного корта оторвали Мариану от воспоминаний. На экране — замедленный повтор. Происходит невероятное: Томас Сун — мировой лидер, известный своей сокрушительной подачей с вращением, упускает матчбол в результате двойной ошибки. Вот он набивает мяч о корт, хмуря вспотевший лоб, и, не дождавшись, когда смолкнет толпа, выполняет точную подачу в угол квадрата. Пока его юный соперник тянется изо всех сил, чтобы принять подачу, Сун пускает в ход излюбленную тактику — стремительно выходит вперед и исполняет резаный удар с лета. Но мяч, вдруг задев сетку, улетает за линию корта.

— Аут! — объявляет судья.

Ошеломленная публика взрывается криками. Молодой теннисист Онэбучи Хадсон победно трясет кулаком в воздухе, не веря удаче. По другую сторону сетки Сун падает на колени, обхватив голову руками и чуть ли не рыдая.

Замедленный повтор сменился прямой трансляцией, но оба игрока все еще не могли опомниться после сильного потрясения.

Насладившись зрелищем, Мариана вернулась к сообщениям в планшете.

Кажется, сегодня для нее все было возможно. Так почему бы не отложить неизбежное?

С фотографией в руке, она уверенно села за столик. Заявление отсылать не стала, а сохранила и закрыла файл. Начальнику ответила: «Отлично. Я с вами. До встречи в офисе».

Мариана решила, что отправит заявление через четыре дня, а пока съездит с коллегами на экскурсию в «Хоук». И возьмет с собой Шэй — пусть даже на фотоснимке. Она сжала ладонями металлическую рамку.

Пришла Мэгги и плюхнулась на пол перед хозяйкой. Вытянув лапы и приглашая погладить животик, она начала истово мурлыкать, словно стараясь заглушить шум экрана. Но Мариана не обращала на нее внимания. Она не сводила глаз с фотографии, как будто глянцевый снимок мог быть в ответе за всю существующую в мире несправедливость.

Глава 3

Каждый понедельник Мариана следовала заведенному распорядку. Даже сегодня, находясь перед самым сложным выбором в жизни, она двигалась в такт своему привычному ритму. Перезагрузив автоматический кошачий лоток, она быстро закончила все остальные дела и собралась на работу. Но на этот раз рядом с сумкой у входной двери поставила фотографию Шэй.

Выйдя из лифта, Мариана, как всегда, направилась к кофейному киоску. Издали за ней следили зоркие глаза — у поста охраны сидел рыжий питбуль. Пес по кличке Бадди Эд, неофициальный талисман здания и своего рода секьюрити, был всеобщим любимцем. Но Мариане всегда казалось, что пес с таким добрым нравом защитник никудышный и что служба безопасности больше наслаждалась его приятной компанией, чем находила его полезным.

По понедельникам Бадди Эда всегда чем-нибудь угощали: в этот день в киоск привозили лакомства для собак. Женщине-охраннику, стоявшей перед Марианой, продавец выдал поднос с пирожными и тремя кофейными стаканчиками, на которые сверху примостил печенье для пса.

— Вкусняшки для собак закончились, — объявил он, жестом указывая на пустую тарелку.

Охранница медленно отошла, стараясь не разлить горячий кофе. Внезапно распахнулась входная дверь, и с улицы раздался громкий гудок автомобиля. Женщина вздрогнула и уронила на пол пирожное вместе с собачьим печеньем. Бадди Эд вытянулся вперед, но остался сидеть. Какой-то жилец с двумя сумками в руках пробежал к двери и нечаянно раздавил собачье угощение.

— Вот черт! — выругалась охранница. — Прости, Бадди. Теперь до следующего понедельника.

Покупая кофе, Мариана украдкой взглянула на пса. Нет ничего жалостнее, чем глаза собаки, лишившейся лакомства.

Подойдя к будке, она потрепала бедолагу за ухом:

— Ну-ну, не грусти, верный друг. Получишь еще награду за службу. В следующий раз и я угощу тебя чем-нибудь.

Бадди склонил голову, то ли благодаря Мариану за ласку, то ли на самом деле понимая ее слова.

Пикнул мобильный телефон, напоминая, что пора — в офисе ждали. Мариана вышла на улицу и перевела дух: сначала неожиданное приглашение в «Хоук», затем фиаско на теннисном корте, и вот еще одно досадное происшествие. Казалось, мир начал крениться и существующие распорядки летят кувырком.

Тем не менее остаток дня прошел точно по плану, и ничего странного больше не случилось. В «Хоуке» гостей из проекта «Релив» встретили как полагается — вручили бейджики, а в помощь дали виртуального ассистента по имени Дэвид. Его металлический голос с британским акцентом раздавался из миниатюрного мобильного устройства, висевшего на шее у каждого посетителя. Дэвид направлял группу из одного кабинета в другой. Вообще первый день в ускорительном комплексе мало отличался от обычного рабочего дня. Разговоры шли главным образом вокруг препарата «Релив»: обсуждались его протоколы, механизм действия, особенности применения, клинические исследования и тому подобное.

Мариана рассказывала сотрудникам комплекса, что память — это сложный механизм и что препарат кодирует мысли и чувства как живые воспоминания, закрепляя их в памяти при помощи специального стабилизирующего фермента. Объясняла, что в курс лечения обязательно должны входить сеансы визуализации и тренировка памяти. Умело оперировала научными терминами: световые образы, звуковые частоты, ультразвуковые волны...

— Возможности препарата безграничны. Пожилым людям он помогает сохранить драгоценные воспоминания детства. Важнейшие события жизни закрепляются в памяти раз и навсегда. «Релив» укрепляет когнитивное здоровье. Кто знает, в каких еще областях физиологии он может принести пользу?

Мариана не преувеличивала, расхваливая перед учеными достоинства лекарства. Из всех присутствующих она лучше всех знала о его невероятных возможностях, потому что сама являлась живым тому подтверждением.

Шесть недель назад она нарушила этический кодекс сотрудника проекта «Релив», проникнув обманным путем в группу пациентов клинического исследования. О себе, правда, она не соврала, взяв свое второе имя и фамилию отца (единственное, что у нее осталось от этого человека, покинувшего страну двадцать лет назад). Обман заключался в другом: используя служебное положение, Мариана добилась того, чтобы ее заявку приняли. Это была ее тайна, рассказать о которой она могла бы одной только Шэй, да и то после долгих уговоров и нескольких бокалов вина. Сестре бы, конечно, пришлась по душе такая проделка, хотя она удивилась бы, узнав, что Мариана в кои-то веки нарушила правила.

Первый день экскурсии завершился в главном конференц-зале, где гости пообщались с представителями отдела планирования и их начальницей — разговорчивой пожилой дамочкой, главным научным сотрудником Самантой Прэтт.

— В четверг, перед уходом, обязательно зайдите ко мне, — пригласила она в конце встречи. — Моя дверь всегда открыта. Обожаю беседовать с учеными.

Гости заулыбались, кто-то зааплодировал. Все гуськом потянулись из зала, но Мариана задержалась.

Достав из сумочки фотографию, она прошептала:

— Ничего интересного сегодня. Прости. Может, завтра будет лучше.

Из широкого окна, перед которым она стояла, открывалась панорама всего научно-технического комплекса «Хоук». Это был закованный в бетон и железо городок, с магазинчиками и кафе для сотрудников. Сразу за ним, на холме, начиналась охраняемая территория заповедника «Гарднер» с его гигантскими секвойями. Высокие склоны, покрытые вековыми зарослями, представляли странный контраст с энергоемким технопарком, в который стекались научные кадры со всей планеты.

— Не я должна быть здесь, — вздохнула Мариана, — а ты, Шэй.

Из коридора донеслась громкая болтовня. Всмотревшись вперед, чтобы не потерять уходящую группу, Мариана заметила в стороне какого-то парня. Азиатские черты лица, на глаза спадает волнистая челка. Одет в комбинезон техника, в руках красный блокнот, рядом тележка с инструментами.

Прислонившись к стене, он как будто наблюдал за всеми и быстро что-то записывал. Иногда прерывался, брал с тележки булочку, завернутую в салфетку, и откусывал. Тогда на его лице появлялась довольная улыбка.

Мариана постояла, глядя на него, и, встряхнув головой, побежала догонять коллег. Какое ей дело, что пишет в блокноте незнакомый техник...

Глава 4

Вторник и среда опять были заняты сплошными встречами и выступлениями. Задуманное Марианой не сбывалось, и решение взять с собой фотографию постепенно теряло всякий смысл. Большую часть времени тратили на то, чтобы обсудить технические стороны лечения препаратом «Релив». По комплексу водили мало. Гости выступали по очереди, но ничего нового уже не говорили: звучали те же мысли, только в разных формулировках. Вопросы сотрудников комплекса в основном касались физиологической безопасности препарата в экстремальных условиях.

Но кое-что отвлекало Мариану от дел: неподалеку маячил подозрительный тип в рабочем комбинезоне. Не то чтобы их дорожки напрямую пересекались, но обязательно хотя бы раз в день он появлялся в поле зрения. И всегда что-то записывал, и всегда ел булочки. Последнее казалось особенно странным, ведь он находился на работе. Вроде бы техник, а ничего не чинит и даже не пытается искать неполадки, а только пишет ручкой в обычном блокноте и с задумчивым видом жует плюшки.

В четверг с самого утра делегацию ждала иная программа. Следуя за охранником, они не свернули, как обычно, в производственно-хозяйственное крыло, а пошли коридорами куда-то вглубь здания. Но самое главное — охранник объявил, что сегодня группе наконец-то покажут ускоритель. Более того, из командировки возвращается доктор Альберт Беккет и будет сам водить гостей по секциям ускорителя. В завершение экскурсии они посетят наблюдательную кабину, чтобы посмотреть, как проходят испытания.

Мариана ликовала. Совещания закончились — пора доставать фотографию.

Сначала группа прослушала выступление сотрудников департамента энергетики. Они сообщили о том, что комплекс снабжают энергоресурсами сразу несколько соседних округов. Затем слово взяли инженеры и долго рассказывали об истории ускорительного комплекса. О том, каких колоссальных усилий потребовало его строительство, как вычисляли параметры с учетом геомагнитной активности в районе. Лишь благодаря сейсмостойкости комплекс устоял во время мощного землетрясения, силой восемь и одна десятая балла, которое произошло в Сан-Франциско одиннадцать лет назад. Команда ученых из отдела испытаний доложила, каких результатов удалось добиться по различным параметрам: по скорости, столкновению частиц, радиоактивности, уровню безопасности и по многим другим. Гости узнали, что каждое испытание длится четыре дня с момента запуска ускорителя до завершения цикла и перезагрузки.

— Мы находимся на важном этапе, — подчеркнул оратор. — Эта версия испытаний проводится впервые...

Мариана не дослушала, потому что у входа появился все тот же тип с блокнотом. Заметила она его не сразу — он неслышно прокрался в зал, но что-то задел и вполголоса выругался. Мариана обернулась к незнакомцу. Из-под темных прядей, спадавших на глаза, парень смотрел сосредоточенно, хотя и с любопытством... И вдруг взглянул прямо на нее. Она покраснела: техник улыбался. Через секунду он опять уже что-то писал, чуть заметно качая головой. А потом исчез.

Она толкнула в бок сидевшего рядом сослуживца и прошептала:

— Вы его видели?

— Кого? — удивился Дин.

— Того типа, который заходил. Странный какой-то. Постоял и ушел...

— Нет, не видел. А что он...

Снаружи опять послышались шаги. Выступающий прервался, и все посмотрели на вход. В дверях стоял... нет, не какой-то безвестный техник, а сам доктор Альберт Беккет, основатель комплекса «Хоук» и ведущий специалист в области теоретической физики. Выдающийся ученый оказался кареглазым усталым стариком. У него были взлохмаченные седые волосы, густые брови и волевой подбородок.

— Добрый день, — сказал он со скромной улыбкой, приветствуя всех жестом. — Я сопровожу вас сегодня на последнюю презентацию, после чего пройдем в наблюдательную кабину. Но прошу, не прерывайте из-за меня выступление.

Испытатели снова начали рассказывать о финальном этапе цикла исследований, а Мариана задумалась. Однако теперь ее мысли занимала не Шэй. И не теннисный чемпионат. И даже не любимая работа или жизнь без нее. Мариана думала о загадочном технике. Ей показалось, что даже на расстоянии парень излучает какое-то тревожное чувство, не вписывается в общую картину, словно его занесло из другого измерения.

Доклад закончился, а Мариана все сидела в раздумье. Гости встали — наверное, по приглашению Беккета, и она поднялась за ними. На выходе ученый каждому пожимал руку.

Мариане он деликатно улыбнулся:

— Такое здесь увидишь не часто.

Она не сразу поняла, что он имеет в виду фотографию в ее руке.

— Прошу прощения. Это моя лучшая подруга, — пояснила Мариана, обвела взглядом коллег и добавила: — Она погибла несколько месяцев назад.

Произнести эти ужасные слова оказалось на удивление легко.

— «Хоук» был мечтой ее жизни. Она изучала квантовую механику. Вот я и решила взять ее с собой на экскурсию.

Мариану охватило странное чувство — не пустоты, а свободы, и дышать вдруг стало легче.

Беккет посмотрел на снимок, его взгляд смягчился.

— Добро пожаловать, — обратился он к фотографии, а Мариане сказал: — Мы рады видеть вас обеих.

Ученый повернулся к группе и пригласил всех:

— А теперь идемте — поговорим с нашими физиками-теоретиками.

Забыв о Мариане, Беккет прошел вперед и помахал гостям. Все двинулись вслед. Мариана плелась в хвосте группы — ее словно тянул назад призрак Шэй. Беккет много говорил. Громкие фразы — «прорыв в науке», «небывалые возможности» — мешались в его речи с техническими терминами, которые Мариана слышала прежде от Шэй, когда подруга готовилась к защите диссертации.

— Но то, к чему мы сейчас стремимся, в итоге окажет влияние на все человечество. И именно здесь сыграет роль наше с вами сотрудничество. Мы работаем в условиях повышенной радиации, поэтому...

Он резко остановился, и вся группа затормозила. На панели возле двери лифта светились большие красные буквы: «Лифт не работает: режим диагностики».

— Техника подвела! — рассмеялся Беккет. — Что ж, и такое бывает...

Следующие четыре лифта тоже не работали, и у директора испортилось настроение. Он уже не смеялся, а, недовольно поджав губы, попробовал связаться по телефону с охраной. Однако разговор вышел путаный. Мариана поняла только, что всему виной петля обратной связи и что из-за нее технический персонал лишился доступа к системе управления лифтами. Группа сильно задерживалась. В наблюдательную кабину к нужному сроку не успевали, а значит, могли пропустить обещанный гвоздь программы.

— Прости! — шепнула Мариана фотографии.

...