Михаил Ерёмин (р. 1936) — поэт, переводчик, крупнейший реформатор поэтического языка второй половины XX века. Учился на филологическом факультете Ленинградского университета. Окончил Педагогический институт им. А. И. Герцена. Входил в одну из первых неформальных литературных групп Ленинграда конца 1950‐х, впоследствии получившей название «филологическая школа». С 1960‐х публиковался в самиздате («Синтаксис», «Часы», «Митин журнал»). Первая книга «Стихотворения» увидела свет в 1986 году в Нью-Джерси (США) в издательстве «Эрмитаж». Лауреат Премии Андрея Белого (1998). Живет в Санкт-Петербурге.
В настоящем томе впервые собраны стихотворения М. Ерёмина 1957–2020 годов и переводы, без которых непонятны многие особенности его оригинальной поэтики. Визитная карточка поэта — «свернутый» в миниатюру-восьмистишие полифонический образ, чувственная сторона которого дополняется насыщенной интеллектуальной составляющей (комментарии, реминисценции, расширение поэтического словаря научными терминами и условными символами естественных наук). Это своеобразная натурфилософская лирика, обновленная благодаря обращению к опыту русского и англо-американского модернизма, к античной традиции развернутых метафор и средневековой ученой поэзии.
В настоящем томе впервые собраны стихотворения М. Ерёмина 1957–2020 годов и переводы, без которых непонятны многие особенности его оригинальной поэтики. Визитная карточка поэта — «свернутый» в миниатюру-восьмистишие полифонический образ, чувственная сторона которого дополняется насыщенной интеллектуальной составляющей (комментарии, реминисценции, расширение поэтического словаря научными терминами и условными символами естественных наук). Это своеобразная натурфилософская лирика, обновленная благодаря обращению к опыту русского и англо-американского модернизма, к античной традиции развернутых метафор и средневековой ученой поэзии.
Пікірлер3
Дәйексөздер25
Мелькает мотылек, петляет в воздухе пчела.
Все, им отпущенные, дни и ночи напролёт
Они свободны — груз имён крылатые тела
Не отягчает. Видно, нам покоя не даёт
Свобода безымянности, и потому подчас
И обескрыливает их жестокость наших рук.
А сами имена свои выносим напоказ,
Не понимая, что они пустой всего лишь звук.
О если б собственные имена людской язык
Отверг и в хоре тех, кому даны взамен имён
При сотворении плавник, копыто или клык,
Восславил бы единственное Имя всех времён.
Все, им отпущенные, дни и ночи напролёт
Они свободны — груз имён крылатые тела
Не отягчает. Видно, нам покоя не даёт
Свобода безымянности, и потому подчас
И обескрыливает их жестокость наших рук.
А сами имена свои выносим напоказ,
Не понимая, что они пустой всего лишь звук.
О если б собственные имена людской язык
Отверг и в хоре тех, кому даны взамен имён
При сотворении плавник, копыто или клык,
Восславил бы единственное Имя всех времён.
