Оглавление

Глава 1. Хеликоптер нихт! Попистофали…

— Тэк-с, пэк-с… И где я?

Столь простой, но от этого несоизмеримо важный вопрос мучил меня уже который час. Был и второй вопрос, но воспитанному и культурному парню шестнадцати лет от роду не рекомендуется произносить его вслух — из-за обилия нецензурных оборотов. Суть его, однако, была проста: что случилось? Куда я забрёл?

Ах, извините за бестактность. Позвольте представиться: Виталий Химичёв. Степанович. Учусь в одиннадцатом «А» классе. Живу в «посёлке городского типа», хотя, по правде говоря, это просто очень большая деревня. Большинство жителей так её и называют. Лишь молодёжь и приезжие (да и то не все) используют термин «посёлок».

Вы, наверное, заметили, что изъясняюсь я несколько иначе, чем большинство моих сверстников. На это есть две причины: я люблю читать, и моё моральное состояние сейчас можно описать как «крайне возбуждённое». Короче говоря, мне всё надоело. Из-за этого я и забрёл в лес — остыть, успокоиться, настроиться на конструктивный лад. Но, похоже, заблудился.

Хотя это маловероятно: в нашем лесу даже убеждённый урбанист с закрытыми глазами не заплутает — негде. Большую часть древесины вокруг посёлка спилили и увезли за бугор, к нашим узкоглазым партнёрам. Лишь пару километров кольца оставили, чтобы не злить местных. Собственно, по этому кольцу я и гулял. Прогулка, к слову, не первая, но впервые она затянулась настолько — почти четыре часа. Ещё и связь не ловит, что тоже не добавляет оптимизма. Так что к раздражению на общество, которое меня окружает, прибавилась злость от того, что я заблудился.

Сейчас стояла осень, однако в бору это было малозаметно. Лишь иглы немного потемнели, да стало прохладнее. Последнее ощущалось сильнее всего. Толстовка, штаны, кроссовки и короткие носки не слишком спасали от пронизывающего ветра, гуляющего между стволов. Когда я выходил, было гораздо теплее. Эх, и зачем меня понесло?

Думаю, следует сказать о причинах этой успокоительной прогулки. Она банальна и вечна — отцы и дети. В частности, куда мне идти после окончания школы. Отец настаивает на юридическом факультете, я же хотел поступить на какую-нибудь творческую специальность: в художественный колледж, на театрала или что-то в этом роде. Меня тянуло творить, а не проверять бумажки. Отец же считал это блажью и утверждал, что в этом я многого не добьюсь. Это ужасно бесило. Особенно его слова насчёт людей творческих профессий — желания их цитировать нет, поскольку количество матерных оборотов там зашкаливало.

В общем, я очень разозлился и ушёл. В лес. Будь у меня отдельная комната — предпочёл бы её. Но её нет. Поэтому — лес.

— А-а-х, не хватало ещё в трёх соснах заблудиться, — пробормотал я, смахнув хвою и, убедившись в отсутствии смолы, присел на старый, почерневший от времени пенёк.

— Так. Глубокий вдох, глубокий выдох… Вспоминаем уроки ОБЖ.

Оглядевшись, я приметил подходящее дерево и пружинистой походкой направился к нему.

— Думаю, сойдёт.

Высохшие ветки у этой странной толстой сосны были расположены довольно низко, чтобы за них можно было ухватиться. И да, я собираюсь залезть на неё, чтобы осмотреться.

Помимо того, что сосна очень толстая, на её коре нет сажи. Хотя пожары — частое явление в наших краях, из-за чего кора сосен обычно покрыта копотью, и к стволам лучше не прикасаться, если не хочешь потом косплеить кочегара.

Три странности в копилку. Может, я забрёл в какой-нибудь заповедник? Хотя нет, ближайший от нас находится километрах в пятидесяти.

Ох, чёрт. Высоковато это дерево для сосны. Да и текстура коры больше на кедр похожа — более тонкая, напоминающая округлые чешуйки. Только вот шишек нет, да и иглы длинноваты.

Лезу уже добрую минуту, а то и две. Чувствую себя Бильбо Бэггинсом в том их лесу с пауками. Ой, тьфу-тьфу, не накликать бы беду.

Всё больше закрадывается сомнение, что моя тушка находится всё в том же леске. Помнится, читал одну книжку про попаданца, точнее — не одну, а целую серию. Хорошая книжка, понравилась. Так вот, герой автора тоже попал в лес — через телепорт отца, который работал учёным. Несладко пришлось Керру в этом лесу, ой как несладко. Его потом традиционно в рабство забрали. А вы думали? Книга про попаданца и без рабства? Пф-ф-ф, это уже классика современного фэнтези.

Только вот мне совсем не улыбается попасть в другой мир. Это, конечно, весело и прикольно в какой-то мере. Но жить в средневековой антисанитарии с постоянной опасностью для жизни и здоровья — не хочется. Слишком уж я брезглив, в какой-то мере мизофоб. Так что увольте, мне и дома хорошо. К тому же не забываем об иных заболеваниях, климате, атмосфере. В конце концов, пища может быть непригодна для землянина! Однако большинство авторов не задумываются об этом, и их герои спокойно живут и рожают детей в непонятных мирах. Плюс язык, культура, политический строй — всё это иное. Мне с одноклассниками-то сложно общаться из-за их мировоззрения, а автор хочет, чтобы я принял правила другого мира? Ха!

Вообще, можно долго распинаться, почему у меня нет желания быть попаданцем, но, увы, макушка этого странного дерева достигнута.

— Твою мать… — вокруг, насколько хватало взгляда, тянулся океан леса. На самом горизонте виднелась просека, видимо, река. — Вашу мамашу. И что делать?

Что ж, бойся своих желаний, особенно если они порождены гневом. Каюсь, когда-то давно меня в очередной раз довели до белого каления родители, и я снова ушёл из дома. Была зима, поэтому тьма наступила быстро. В пять часов уже отчётливо было видно звёздное небо. Когда я поднял взгляд, чтобы полюбоваться им, упала звезда. И на кой-чёрт мне пришло в голову загадать желание о попадании в другой мир? Бред, конечно, но, ё-моё, как ещё объяснить это?! Хотя, может, это сон? Или галлюцинация?.. Но я ведь ничего такого не употреблял. Может, головой ударился?.. Ы, чёрт! Я веду себя прямо как тупой ГГ из второсортного фэнтезийного фанфика, написанного четырнадцатилетней школьницей на листочке в клеточку! Уф, полегчало.

— Так, другой это мир или нет — сейчас неважно, — бубнил я, спускаясь с дерева. — В первую очередь надо выжить. А для этого нужна вода, еда и укрытие. Чёрт знает, какая температура тут ночью.

Спрыгнув на твёрдую землю-матушку и отряхнувшись, я направил взгляд туда, где видел просеку с предполагаемой рекой. — Что ж, как сказано в анекдоте: хеликоптер нихт! Попистофали.

***

После часа пути к реке стало ясно, что надетая одежда совершенно не спасает от холода. Поэтому мне пришлось ускорить шаг. Калории, конечно, будут сжигаться быстрее, но хотя бы не замёрзну. Стало теплее, но захотелось есть. Завтрак уже давно переварен, а пообедать я не успел, так что пришлось внимательнее оглядываться в поисках ягод, грибов и иных корешков. Поиски никак не хотели увенчаться успехом, что отнюдь не повышало настроение. Паника и страх стали потихоньку закрадываться в душу мелкими шажками. Интересно, а родители заметили, что я пропал?

Так. Стоп. Остановившись и вдохнув через нос диафрагмой, я запел:

— Вместе весело шагать…

На голодный желудок петь — то ещё удовольствие, но паника отступила. Вот так, горланя весёлые песни, я продолжил путь по условно вражеской территории.

Песен хватило ненадолго — меня начала одолевать одышка. С песнями пришлось временно закончить и присесть около ствола передохнуть.

— Однажды под вечер лесною тропой… — тихо напевал я, привалившись к дереву.

— Со службы солдат возвращался домой…

Стало темнеть, причём весьма быстро. Эх, сегодня, видимо, не светит дойти до реки. Надо искать место для ночлега. И костёр не помешает. Только вот чем? В кармане у меня были только смартфон, канцелярский нож да Санина сотка, которую уже какой месяц вернуть не могу. Придётся обходиться шнурками. Хорошо хоть кроссовки с ними, а то палочку о палочку тереть можно до морковного заговенья.

— Тропинка исчезла, он сбился с пути, — совершенно не в такт, но бодро напевал я. — Не знает, бедняга, куда же идти…

С песней сбор веточек и хвои был куда веселее.

— И вспомнил он матушки старый зарок: в лесу ночевать опасайся, сынок.

Сложив всё это в симпатичнейший костёр, с помощью канцелярского ножа я вырезал выемку в сухой широкой ветке и раскрошил туда удачно найденный трутовик.

— Там в чаще глухой не один уже год…

Сделав лук из шнурка и вставив в него палочку, я принялся за добывание огня старым дедовским способом, может, даже прапрадедовским. Хе-хе.

— А может, лет сто или двести живёт…

И когда я хотел уже во всё горло запеть припев, раздался заливистый девичий смех, напоминающий нежный перезвон колокольчиков.

Вдоль позвоночника резко стало холодно. Потом озноб страха перекинулся на всё тело.

А смех всё продолжался — к нему уже присоединились несколько других, не менее мелодичных.

— Лесная царевна прекрасна, как ночь… — просипел я, медленно оглядываясь. Смех, казалось, звучал отовсюду.

— Русалки болотной и лешего дочь…

Смех резко стал громче, едва не оглушив. Потом — внезапно прервался.

— В чёрные очи опасно смотреть…

Прямо передо мной, метрах в десяти, из-за деревьев вышли три девушки. Одетые только в белые сарафаны, с длинными, чёрными, распущенными волосами. Их идеальная белоснежная кожа, казалось, светилась в темноте. Чёрные глаза притягивали, не давая отвести взгляд. Они были мистичны и прекрасны до жути.

Словно сомнамбула, я начал вставать, припевая:

— Заманит в болото… на верную СМЕРТЬ!

Последний непроизвольный выкрик напугал не только меня — за мгновение до того, как пуститься бежать, я увидел, что они вздрогнули.

«Вот так-то! Знай наших!» — горделиво подумалось мне, перепрыгивая поваленное дерево.

Ветер шумел в ушах, нечеловеческий крик позади подгонял, снова и снова добавляя адреналина в кровь. Не разбирая дороги, без единой мысли, гонимый ужасом, я бежал долго. Наверное, бежал бы ещё столько же, если бы не споткнулся и не рухнул на землю, разодрав руки и сильно ударившись коленом.

Силы оставили меня. Саднили лёгкие, шумело в голове, сердце билось быстрее пулемёта. Ко всему этому прибавлялась боль в ладонях, локтях и колене. Вдруг меня скрутило жестоким спазмом — и вырвало желчью. Живот сводило ещё несколько раз, пока на губах не почувствовался солёный привкус крови.

— Кажется, сегодня мне пришлось хапнуть от своего организма того, чего хапать нельзя, — прохрипел я, отползая от биологических веществ, исторгнутых бедным, молодым и некормленым организмом.

— Похоже, это последний мой день здесь… Было очень интересно и весело… А теперь можно мне домой?

Ответа не последовало. Вокруг вообще стояла удивительная тишина. Знаете, а засыпать без храпа деда на свежем воздухе приятно. Особенно — глядя в звёздное небо. Пускай и чужое, незнакомое. Но от этого не менее красивое и завораживающее.

***

— Дядя! Дядя! — три сестры, очень похожие друг на друга, вбежали в большой лесной домик, клича своего родственника.

— Чего истерику развели? — недовольно проворчал мужчина, спускаясь со второго этажа жилища. Он был похож на белого филина — такой большой, строгий и седой. — Что случилось?

— Там в лесу…

— Колдун!

— …весь чёрный!

— Ритуал…

— …проводит!

— Тише! — громкий голос господина Филина сотряс стены, и девушки испуганно захлопали глазками.

— Теперь одна и по порядку.

Слово взяла старшая из сестёр:

— Мы играли в лесу и случайно наткнулись на колдуна! Он ритуал проводил, на земле что-то чертил и заклинание под нос бубнил, — девушка пыталась сделать страшное лицо, однако выходило не очень. Но голосом владела она отлично, и рассказ получался атмосферный. — Мы из-за деревьев вышли, он на нас посмотрел, не переставая заклинание читать, потом медленно встал — да как рыкнет на нас! Мы и убежали. Вот так всё и было, деда Ларион.

Мужчина нахмурился. «Колдун? Здесь? Маловероятно. Их эти леса не привлекают, а местных уже всех перевели… Может, с

восточных пустынь забрёл случайно?..»

— Вы ничего не путаете? Может, просто путник какой?

— Нет! Он далеко от тропы был, да и слова непонятные бубнил. Точно колдун!

Ларион почесал длинную, почти до груди, бороду. Потом, решительно сверкнув глазами, выдал:

— Сидеть здесь. Проверю схожу, что за колдуна вы там увидели.

— Осторожнее там! — в унисон пожелали девушки, но дед отмахнулся.

Надев броню и обвес с амулетами и мечом, Ларион спросил:

— Где вы его видели?

— Справа от тропы, метрах в десяти. Там ещё камень большой рядом.

Мужчина кивнул, примерно представив место.

Поиски не заняли много времени, несмотря на темноту. Подсвечивая себе магическим фонарём, Ларион с усмешкой осматривал остатки «ритуала», оказавшиеся не разведённым костром. Видимо, у неизвестного не было огнива или амулета розжига — раз прибег к столь древнему способу. Судя по следам, внучки сильно его напугали — вон какие ямы, как от доброго коня. Странно, что не забыл ничего.

Посмеиваясь, Ларион направился обратно домой.

— Колдун, чтоб его. Странно, что не лич!

Девочки, узнав, что это вовсе не колдун, слегка расстроились. Потом порывались начать искать неизвестного путника.

— Куда на ночь глядя! Да и вряд ли вы его уже найдёте. Судя по следам, он уже далеко. Шуганули вы его знатно!

Девчонки в ответ покраснели и, что-то пробурчав, стремглав убежали наверх в свою комнату.

Мужчина с усмешкой посмотрел им вслед. Потом усмешка исчезла с его лица, явив хмурую задумчивость.

— Вот только… что путник делал так далеко от тракта? Да ещё и в заповедном лесу?.. Надо бы пройтись завтра по его следам.

Подозрительный, однако, путник…

Глава 2. Все страньше и страньшне…

— Почему я ещё живой? — мне было очень плохо. Никогда в жизни я не чувствовал себя хуже.

Желудок переварил сам себя и принялся за позвоночник и окружающие органы. Ноги гудели, колено стонало, лёгкие свербели, в голове стреляло, руки саднили, во рту — пустыня Сахара. А ещё меня до жути морозило — видимо, ночь была прохладной. Всё было очень мрачно. Наверное, так себя чувствуют люди, вышедшие из чёрного запоя.

Сил встать не было, однако и лежать дальше тоже было невозможно.

— Прости, организм, мне придётся ещё немного хапнуть твоих резервов, — просипело то, что раньше было голосом.

Совершая титанические усилия и до хруста сжимая зубы, заставил себя встать. При попытке шевельнуть правой ногой колено пронзила такая боль, словно под коленную чашечку ударили тяжеленным молотом. Из груди вырвался хриплый стон.

— С-с-самка с-с-собаки! — штанина в районе травмы была несколько темнее, да и влажность отчётливо ощущалась. Похоже, тут не просто сильный ушиб. Возможно, трещина или даже перелом.

Матерясь и глотая слёзы, кое-как закатал штанину, причём от колена пришлось её отдирать — ткань присохла к ране. Тут я не сдержал крика боли.

— Ненавижу этот лес!

Колено распухло и посинело, это было видно даже сквозь толстую корку засохшей крови. Перелом если и был, то закрытый — кость нигде не торчала. Но расслабляться рано: возможно, вместо коленной чашечки у меня крошево.

Оглядевшись, я таки приметил виновника травмы. Широкий камень, вросший в землю — на нём остались кусочки ткани от штанов. Определил и кое-что хорошее: не запнись я — не отделался бы одним коленом. В паре метров от меня начинался обрыв. Очень глубокий. А на дне — река и камни. Та самая река, которую я вчера искал.

— Что ж… Ладно, новый жестокий мир! — идея сказать это громко и пафосно не прошла — голос подвёл. — Спасибо, что хоть не убил!

Шипя, ругаясь и опираясь на рядом стоящие деревья, я кое-как встал. Огляделся в поисках небольших деревьев, из которых можно было бы сделать шину. Они, к моему сожалению, росли на дне оврага. С жёлтой листвой, одиноко стояли в некотором отдалении от берега.

— Ты довести меня хочешь, или да? — вопрос был задан в чистое голубое небо. Оно не ответило.

Вообще, погодка стояла чудесная. Было довольно тепло, я даже немного согрелся, что в определённой мере подняло настроение. Солнце было низко на востоке (если это восток, конечно), так что, скорее всего, сейчас раннее утро.

— Надо было что-нибудь по-безопаснее спеть… — бурчал я, ковыляя по краю оврага. — «Вместе весело шагать», например.

Наконец, путь вниз был найден. Добравшись до первого подходящего деревца, я сломал нужные ветки — благо, они росли достаточно низко.

— Бинтовать футболкой придётся.

Рвать и резать на лоскуты «Превосходную» было жалко, поэтому приматывал как есть. Сказать, что это было больно и сложно — значит, лишиться дара речи навсегда. Было ОЧЕНЬ больно и КРАЙНЕ сложно. Убив на это добрый час и едва не потеряв терпение, я сделал всё как надо — с нужной тугостью и тому подобным. Опустив для верности штанину и выпрямившись, я, уперев руки в бока, торжественно просипел:

— Готово! Приступаем к решению следующих задач: вода, костёр, еда!

Хотел было немедленно приступить к первой задаче, как вдруг понял: без костыля или его заменителя двигаться нормально будет очень и очень проблематично. Пришлось искать подходящую палку. Благо, деревьев тут было много. Нужный материал был найден достаточно быстро. Пришлось, правда, повозиться с рубкой-резаниемломанием, поскольку ствол был довольно толст, но терпение да упрямство сделали своё дело.

Ошкурив и слегка подрезав ненужные части, я сделал весьма удобный костыль. Радостный и счастливый, я потопал к воде. Шагал медленно, зато боль была гораздо слабее. Пока шёл, размышлял о том, что произошло вчера. Что это были за девушки? Хотя… были ли они вообще? Может, это была галлюцинация — голод, усталость и общая нестабильность подростковой психики? Или же это действительно какие-то местные лесные духи? Тогда ночевать под открытым небом — опасно. Хотя… если они опасные, то почему не погнались за мной? Ночь была спокойной. Проснулся — живой.

Всё страньше и страньше. В том числе — то, что я не испытываю никаких эмоций по поводу того, что пришлось провести ночь на земле, в лесу, с треснутым коленом, голодным. При этом лес, с высокой долей вероятности, в другом мире. Хотя, нет — вру. Эмоции как раз есть. Точнее, они только сейчас начали проявляться. Чувствую смесь страха, предвкушения, лёгкой грусти.

Правда, паника росла — с каждым мгновением становясь опаснее. И нет, я не боялся погибнуть в этих лесах — в своих навыках выживания я был более чем уверен. Паника была по другой причине: как прижиться в этом мире, если это действительно другой мир, без знания языка, культуры, традиций и прочего? Сам факт перемещения был принят спокойно — там меня ничего не держало. Однако… осадочек был.

Вдохнув и выдохнув, я успокоился. К тому же, вожделенная цель была рядом. Кое-как раскорячившись, едва полностью не погрузил лицо в прозрачнейшую воду. Плевать, что она не кипячёная — на тропики это не похоже, значит, шанс подцепить инфекцию не очень высок.

Напившись едва ли не до тошноты, я выпрямился и огляделся в поисках места, где можно было бы развести костёр. Один шнурок у меня остался — значит, шансы есть. Второй кроссовок, к слову, был на месте. Особенного дискомфорта при его ношении я не испытывал. Точнее, его вообще не было — эту модель можно носить и без шнурков. Они были, можно сказать, украшением.

Спустя несколько часов ковыляний, копошений, поисков и принятия удобной позы, наконец был начат древний и крайне важный ритуал — добыча огня. Расположился я в крупном углублении, больше похожем на небольшую пещеру, что была в краю обрыва. Место было сухим и закрытым с трёх сторон от ветра. Набросав свежих веток на песочный пол и сев на них, приступил к розжигу.

Через три с небольшим часа мне, наконец, удалось развести костерок. Наложив в него побольше дров, принялся за инспектирование реки. За время разжигания я успел неплохо депрессануть, поразмышлять, смириться и повеселеть. Всё-таки, несмотря на все трудности, другой мир — это круто. Мне всегда хотелось чего-нибудь этакого, пусть даже на подсознательном уровне. Так что можно смело забыть всё, что говорилось ранее. Это, несомненно, правда… но кому она нужна в наше время?

Рыбка в речке имелась. Только как её выловить? Удочки нет, лески и крючка, чтоб её соорудить, тоже. Видимо, снова придётся прибегать к дедовским способам. Но для этого нужно дождаться ночи.

Посидев немного у костра и подумав о жизни, я разложил всё по полочкам и решил, что попадание — это не так уж и плохо. Как говорится: что то — фигня, что это — фигня. И вообще, первостепенная задача сейчас — найти пожрать.

Ожидание тянулось долго, словно старый мёд из банки. С наступлением сумерек в голову начал лезть вчерашний инцидент с тремя девушками. Немного подумав, я пришёл к выводу, что это были не духи леса, а аборигены. Которых, похоже, весьма напугал мой выкрик. Судя по моменту разворота — на их лицах были весьма красноречивые чувства. Хм.

Нога начала затекать. Деревянно встав, я решил немного размяться и принести дровишек к костру. Живот начало сводить — похоже, позвоночник уже почти переварен. Ещё немного — и он примется за внутренние органы.

Погода стояла прекрасная. Туч не было. Луна, красноватого цвета, светила ярко, окрашивая окрестности в жутковатые кровавые цвета. Дул лёгкий ветерок, трепля мои чёрные волосы. Ну как трепля… Они, конечно, длинноваты для парня, но не слишком.

Вообще, что за нарциссизм я здесь развёл? Пора приступать к своей задумке.

Положив побольше дровишек в костёр, я пошёл к реке.

Что ж… Приступаем к самому сложному — рыбалке палкой. Заточенной. Довольно долго я высматривал рыбу — оказалось, это гораздо сложнее, чем в рассказах знакомых. Или тут рыбы меньше?.. Поискав ещё немного, я плюнул на это неблагодарное дело, под неодобрительное бурчание живота. Лучше попробую утром сделать ловушку из коры — может, что-то выйдет. Надо только аналог бересты найти. А там — что-нибудь придумаем.

Я сидел, откинувшись на холодный камень. Передо мной горел костерок, его отсветы создавали причудливые тени, что играли на стенках пещеры. Было морозно. Несмотря на то, что подо мной были свежие еловые ветки, коварная прохлада пробиралась сквозь них. Жар от костра, правда, дарил какое-никакое, но тепло. Очень хотелось есть. От голода на меня накинулась ужасная слабость и апатия. Единственным моим желанием было — попасть обратно домой. Уснуть на тёплой постели и поесть жирных, наваристых щей, приготовленных моей ворчливой, но очень заботливой бабушкой. Даже постоянные ссоры с отцом выглядели ничем по сравнению с тем, во что я вляпался сейчас. К горлу подкатил горький комок.

Вот ты какая, тоска по дому.

Глава 3. Руссо туристо!

Похоже, я сильно недооценил прошлое утро. Тогда мне было очень плохо, но я хотя бы смог встать и начать что-то делать. Сейчас же — я умирал. И это не фигура речи, а констатация факта. Я с трудом выполз из пещерки, на большее меня не хватило.

Меня лихорадило. Было очень холодно, однако с лица лил пот. Одолевала одышка, слабость была неимоверной, сердце стучало быстро, гулко отдаваясь во всём теле. Даже просто стонать сил не было.

Попытался сглотнуть — во рту было сухо, как в пустыне. Надо бы попробовать доползти до воды, хоть немного утолить жажду. Но ни сил, ни желания не было. Зачем, если всё равно умру? Сознание постепенно угасало. Никаких ангелов или туннелей со светом в конце не было — только сожаление. Сильное, до слёз.

— Наказание-у-у, наказание-у-у… — прошептал я слова одной песни. Умирать — так с музыкой. Музыки нет, зато есть песенка, пусть и не совсем по теме. — Просто ты, чёртов мир, моё наказание…

Создание, пребывающее на грани, наконец ушло в неведомые дали, подарив мне сладостный покой.

***

Сразу на следующий день Лариону не удалось пойти по пятам загадочного путника, поскольку его в срочном порядке вызвали в город к начальству. Обычно такие явки ничем хорошим не заканчивались. Так было и в этот раз.

— Намечается война с сильфами, — произнёс усталый таксиарх Алекс, командир егерского полка, расквартированного в Сильфском лесу. Точнее, в части, не принадлежащей Сильфианиту, то есть у самых границ. — Организуй ребят, пусть будут готовы.

Ребята уже давно готовы. Чуял Ларион, да и слишком уж часто сильфские луки стали мелькать на границе. Да и тот путник, которого встретили племянницы… Может, действительно сильфский колдун? Надо срочно возвращаться.

По возвращении его ждал сюрприз в виде полудохлого паренька, найденного у реки, в небольшом гроте. Обряжен он был в весьма странный чёрный наряд: необычно толстая рубаха с капюшоном, странные штаны, сужающиеся к ногам, а на ногах — вообще не пойми какая обувь.

— Кто это? — спросил Ларион у командира группы, что нашёл паренька. — Смогли выяснить?

— Нет, ваше благородие, — пожал плечами подчинённый. — Но лицо у него явно не крестьянское — чистое слишком, да и кожа бледновата. Руки тоже слишком нежные. Может, дворянин?

Ларион неопределённо хмыкнул, скептически окидывая взглядом одеяние парня. На вид ему было лет восемнадцать, вот уже борода начала пробиваться. Лицо — овальное, с чёткими густыми бровями, и, что особенно бросалось в глаза — губами. Губы были яркие, словно у красивой женщины, сейчас приоткрытые, выпускали хриплое, горячее дыхание. Этим губам позавидовали бы иные столичные аристократки, но они никак не шли мужчине. Хотя, как подметил Ларион, если парень отрастит хорошую бороду — этот изъян будет устранён. Нос был длинноват — немного не вписывался в королевские стандарты красоты, но и здесь борода могла бы поправить дело.

Неожиданно парень открыл глаза и хрипло выдал несколько слов на грубоватом языке, почти сразу снова уйдя в беспамятство. Мужчины даже не успели испугаться — Ларион лишь машинально отметил, что глаза у него, как у сильфов: карие и узковатые.

— Сильф? — поднял взгляд на Лариона егерь.

— Похож, — задумчиво погладил бороду тот. — Сними-ка с него одежду.

— Всю? — уточнил егерь.

— Портки можешь оставить. У всех сильфов на теле есть отметина их племени.

С парня немедленно срезали всю верхнюю одежду. На теле действительно оказалось несколько изображений. Однако Ларион, с сомнением оглядев их, подытожил:

— Это не сильф. У них отметины вырезаются каленым ножом. А это больше похоже на наколки северных варварских кланов. Только… слишком уж красивые. Обычно у них знаки, обереги, а тут — искусство.

Егерь хмыкнул, разглядывая татуировки на руках и груди паренька. Два женских лица — одно плакало, другое смеялось. На руке — какая-то надпись, похожая на руны Севера. На другой руке — искусно сделанные цветы, вязь которых шла до самой шеи. Они были настолько тонки и изящны, что казались живыми.

Неожиданно парень снова пришёл в сознание. На этот раз, похоже, он осознавал себя. Мужчины рефлекторно положили руки на рукояти кинжалов. Парень оглядел их и начал шептать — то ли молитву, то ли заклинание.

Ларион поднял взгляд на подчинённого — тот покачал головой. Воздух не густел — значит, не колдует. Молится?

— Кто ты? — мужчина подошёл ближе, готовый в любой момент отразить нападение. — Откуда ты?

Парень что-то рыкнул, даже не посмотрев на него. Бред.

— Лекаря позовите. Похоже, у него огненная лихорадка. И охрану к нему приставьте. Исполняй.

Подчинённый мигом скрылся за дверью.

— Кто же ты?.. — Ларион задумчиво посмотрел на искажённое мукой лицо юноши. Чем-то он напоминал ему погибшего сына.

По-моему, так плохо мне не было никогда. Даже когда отец случайно наехал на меня мини-трактором. Да-да, было и такое. Не сильно, правда, задним колесом. Но в землю я вмят был знатно. Думаю, отец тогда испугался больше меня.

Но речь не об этом. Кажется, в этом мире мой срок копчения неба подходит к концу. Надеюсь, эти милые бородатые мужики, которые зачем-то раздели меня до трусов, похоронят нормально. И не будут делать ничего противозаконного с моим ещё тёплым трупом…

О-о-о… Как же мне плохо.

Похожее чувство было, когда я отходил от наркоза после операции. Перед глазами всё плывёт, во рту пустыня Сахара, слабость такая, что и пальцем не пошевелить. А ещё — жесточайшее жжение в груди. Настолько сильное, что хотелось умереть. О чём я, к слову, и попросил седого мужчину, который водил над мной светящимися руками. Он лишь вежливо улыбнулся и коснулся моего лба. Потом наступила блаженная темнота. Обволакивающая, тёплая, ласковая. Как мамины руки. Которых мне так не хватало последние несколько часов.

Да уж. Ирония… Начинаешь ценить что-то, лишь потеряв.

Хотя… может, это просто отрезвляющий и очень реальный сон? И сейчас я проснусь в своей кровати, в своём доме, бабушка позовёт меня на завтрак, отец будет снова смотреть недовольно, потягивая пиво, мама — на работе… Хочу домой.

Открыв глаза в надежде увидеть родной потолок или хотя бы стену, я тут же снова их закрыл. Ничего родного в высокоинтеллектуальной небритой морде неизвестного мужика, склонившегося надо мной, не было. Тот внимательно рассматривал мои татуировки, сделанные двоюродным братом — отличным татумастером. Он набил их мне бесплатно, хотя обычно брал приличные суммы. Родители, к слову, когда узнали — особенно не ругались. Наверное, потому что отец сам ими покрыт. Поворчали, правда, но недолго. Театральные маски, лотос и надпись «Меломания», стилизованная под нордические руны. Они мне безумно нравились.

Особенно лотосы. Брат говорил, что это — его лучшая работа.

Бли-и-ин. Это не сон.

Ну, хотя бы стало легче. Уже не хочется немедленно умереть, чтобы прекратить страдания. Но теперь хочется умереть из-за осознания: придётся вливаться в чужое общество. Их мораль, традиции, язык, культура, обычаи… мода… гигиена… А гигиена — моё больное место.

Послышался лёгкий скрип двери, заглушивший хриплое сопение в комнате. Два тяжёлых шага. Несколько слов на незнакомом, мягком языке. Плавность, обилие гласных — делали его очень певучим.

Топот ног. Тишина. Скрип половицы. Лёгкий порыв воздуха — кто-то подошёл.

Открыв глаза, я наткнулся на ничего не выражающий взгляд того самого бородатого мужика, которого уже видел в бреду.

— התעוררתי? — выдал он, как будто я понимаю. — Itanani anzeru?

— Как ты меня обозвал? — с равнодушным видом пришлось ответить, чтобы молчание не затянулось.

— אני מבין, — он отвернулся и крикнул в дверь: — אני מבין!

Через пару мгновений в комнату вошёл невысокий лысый мужик в балахоне, исписанном странными знаками. Бородатый кивнул на меня и отступил в сторону. Лысик подошёл, вытащил из складок проволоку с зелёным камнем и, не сказав ни слова, нацепил её мне на лобешник.

Я даже испугаться не успел. Лёгкий дискомфорт разлился по черепушке. Стало немного больно моргать и вообще двигать глазами.

— Итак, — неожиданно заговорил бородач. — Кто ты?

— Руссо туристо, облико морале, — промямлил я.

— Что?.. — бородач моргнул. — Неужели переводчик не сработал?

Он уже собрался выйти, но я спохватился.

— Нет-нет! Всё сработало… — просто я завис от столь явного применения магии. — Это я так, о своём, о девичьем.

— Девичьем? — он вытаращил глаза, а я мысленно стукнул себя по лбу.

— Это образное выражение. Не обращайте внимания.

— Вот как, — он посмотрел на меня с лёгким подозрением. Я едва не покраснел. — Откуда ты?

— Из Косино, — ляпнул я чистую правду.

«Ля-я… Я же вообще не с этой планеты. Ну что ж… Будем лепить легенду на ходу».

— Где это Кьосиньо находится? — подозрительно прищурился бородатый.

«О-о-о, друг мой бородатый, готовь дуршлаг. Сейчас лапша пойдёт слоями…»

Глава 4. Вито Стефан

— Я из небольшого посёлка, находящегося на территории огромной Русской империи. Она очень далеко отсюда. Империя древняя и достаточно развитая в плане технологии и магии. К слову, по вине последней я и оказался у вас. Неудачный эксперимент с телепортацией забросил меня сюда. Вот, — я честными глазёнками посмотрел на бородатого… Как его зовут-то, кстати?

Тот пару секунд переваривал мою чистую правду с небольшими украшениями, затем хмыкнул:

— Рьюскё империи, значит?

Я поморщился от столь жестокого коверкания такого простого слова.

— Да. Что-то не так?

Бородатый снова хмыкнул.

— Ты либо очень неопытный шпион, либо вовсе не он… Я, к твоему счастью, склоняюсь ко второму варианту.

Кровь мгновенно отлила от лица. Но голос остался твёрдым:

— Я не шпион. И я говорю вам правду.

— Ну да, ну да, — мужчина сел на край кровати, пригвоздив меня взглядом. — Проблема в том, молодой человек, что на нашей планете… Как она, к слову, называется? Не напомните?

Он с ожиданием уставился на вмиг окаменевшего меня.

— Нет, не напомню, — деревянным языком промямлил я.

«Дебил! Кретин! Идиот! Надо было говорить, что память потерял! Хотя… всё равно бы выглядел подозрительно. Ну что ж, выбрали путь — идём по нему».

— Но в империи называли её Земля.

— О, — в глазах его мелькнула искра заинтересованности. — Довольно просто. Так вот. Проблема в том, что на Матре всего две империи: Восточная и Сильфианит. Есть ещё Великое Королевство — по мощи сравнимое с ними. И мы сейчас как раз в нём. Ты можешь сказать, что твоя империя на другом материке, но беда в том, что материков два. Один — наш, другой непригоден для жизни после Третьей Великой войны. Так где твоя империя? На островах?

Интересно, если я скажу, что в другом мире — меня начнут исследовать? Не хотелось бы провести остаток жизни в местной лаборатории. Ладно, выкрутимся.

— Она находится на третьем материке… Который, похоже, вы ещё не открыли.

— Хватит! — рявкнул бородатый, и я невольно вжался в кровать. — Ты либо безумец, либо вырос в бункере. Но твоя речь — грамотная.

Значит, ты в сознании. Так скажи: откуда ты?

— Из другого мира, — выдохнул я, надеясь, что это не ошибка.

— Тогда ясно… — протянул он. Удивлён не был. Он встал, осмотрел меня и спросил:

— Как тебя зовут, кстати?

— Виталий… Химичёв.

— Э… Что из этого имя? — растерялся бородатый.

— Первое. Второе — фамилия. Есть ещё отчество…

— Стоп. Прекрати сыпать непонятными словами, — он обошёл кровать и облокотился на спинку. — Давай по-простому. Меня зовут Ларион. А тебя — Вито.

— Нет, нет…

— Да, да, — с нажимом сказал Ларион. — Как отца звали?

— Степан.

— Вито Стефан. Понял? Новый мир — новое имя.

— Понял.

Пошла попаданческая рутина: новое имя, учёба, пророчество, меч «Нагибатор 3000», гарем, замок, королевство…

— Что-то вы не слишком удивились, что я иномирянин.

— А чему удивляться? — искренне не понял Ларион.

— Ну… у вас что, каждый день инопланетяне появляются?

— Нет, что ты, — усмехнулся он, поглаживая бороду. — Раньше не слышал о таких, как ты. Но в мире, где маги чуть ли не ежедневно уничтожают города, вызывают чудищ, а с заражённого континента лезут порождения чёрной магии, трудно чему-то удивиться. Вполне возможно, ты попал сюда из какой-нибудь «ошибки в расчётах», — последние слова он произнёс с особым выражением, явно кого-то передразнивая.

— Жёстко у вас тут…

— У вас иначе? — с интересом посмотрел он.

— Ну… можно сказать и так, — я на секунду задумался. — У нас другие опасности. Мы зависим от политиков, у которых есть особая кнопка. Нажмут — и континент исчезает. Мы довели природу — каждый день то наводнение, то пожар. Да и фанатики не дают расслабиться.

— Да… — понимающе кивнул Ларион. — Фанатики — они такие. А что за кнопка?

— Ну… — я задумчиво осмотрел потолок. — Это связано с нашей магией — технологией. Наши маги открыли новый вид энергии, настолько мощный, что его малая часть способна питать целый мегаполис. Военные сделали из него бомбу. А кнопка запускает носитель с этой бомбой, направленный на вражеский город. Вот так.

Ларион хмыкнул.

— Понимаю. У нас была похожая ситуация. Ладно. Отдыхай. Я позову лекаря.

Он вышел, закрыв дверь. Что ж, первая встреча с людьми прошла неплохо. Но радоваться рано — вполне возможно, Ларион уже докладывает местной инквизиции, и за мной выехали. Да и рассказы про магов оптимизма не добавляют. Ладно. Хотел приключений и адреналина? Получай.

О, лекарь зашёл.

Седой мужчина, что спас меня от мук, с вежливой улыбкой спросил:

— Как самочувствие, молодой человек?

— Лучше, чем было.

— Это хорошо, — он подошёл ближе. Его глаза слегка засветились зелёным. Вот она, здешняя магия. — Смею сказать, вы стремительно идёте на поправку. День-два — и запрыгаете как горный карпа.

«Козёл, наверное, горный…»

— А пока, — он уже обычными глазами посмотрел на меня, — постельный режим и усиленное питание. Ясно?

— Ясно… — я подумал и спросил:

— А у вас тут есть книги?

— Вы умеете читать? — лекарь приподнял бровь.

— Ну да… — и тут я вспомнил, что умею читать только на русском. Хотя…

— А эта штука…

— Это голосовой переводчик. Он внедряется в речевую зону мозга и подменяет ваш язык нужным. Это временная мера. Вскоре вам придётся учить язык с нуля.

— А магически никак нельзя? Ну, напрямую в мозг?

— Можно. Но вы не сможете воспроизводить осмысленную речь. Мозг не справится с потоком информации — произойдёт путаница. В итоге — вы станете…

— Недееспособным, — закончил я.

— Именно, — улыбнулся доктор. — Но если вы прямо горите желанием учиться, я помогу. Вот, — он достал из складок чёрный предмет, похожий на смартфон без экрана. — С помощью этого иностранцы учат звуки и алфавит. Активация — мысленной командой.

Он удалился, оставив меня наедине с собой.

М-да… Почему всем попаданцам язык закачивают магией, а я должен учить? Эх…

Я взял прибор в руки, подложил подушку под спину и сел на кровати.

Активируйся.

Перед глазами появилось марево, похожее на голограмму. Появились ряды закорючек, напоминающих арабскую вязь, и кружки рядом. Я нажал на один — прозвучал звук. Следующий — другой звук.

Принцип понятен. Мне бы ещё чем писать…

Глава 5. Выход в люди

Лекарь был прав — полностью выздоровел я уже на следующий день, но выходить из комнаты всё равно не разрешили, ссылаясь на то, что у меня нет одежды, а ходить в исподнем у них не принято. К тому же, в доме есть существа противоположного пола. Это обстоятельство ещё больше распалило мой интерес к внешнему миру. Ну а чего? Обычный подростковый интерес.

На вопрос: «Куда дели мою одежду?» — сказали, что отправили в стирку, и сейчас её штопают. Ну, хотя бы помыться нормально позволили — пот смыть. До чего же мерзко спать грязным…

После помывки, стоя в одних трусах перед солдатом, я пытался выяснить, что с одеждой.