Оглавление

1. Жертвоприношение
2. ПРОЛОГ
3. ГЛАВА 1
4. ГЛАВА 2
5. ГЛАВА 3
6. ГЛАВА 4
7. ГЛАВА 5
8. ГЛАВА 6
9. ГЛАВА 7
10. ГЛАВА 8
11. ГЛАВА 9
12. ГЛАВА 10
13. ГЛАВА 11
14. ГЛАВА 12
15. ГЛАВА 13
16. ГЛАВА 14
17. ГЛАВА 15
18. ГЛАВА 16
19. ГЛАВА 17
20. ГЛАВА 18
21. ЭПИЛОГ

ПРОЛОГ

Мне всегда казалось, что человек должен испытывать страх перед лицом смерти. Но я чувствовал лишь спокойствие. Они стояли напротив — метрах в десяти; и были готовы убивать. Нервно сжимая губы, растирая лица ладонями, они ждали когда все начнется.

Я держал в руке железный прут. Мои ботинки были покрыты слоем пыли. Это ненадолго. Совсем скоро вместо пыли они покроются каплями крови. Их крови. И моей тоже. Глубоко вдохнув, я оглянулся — мои братья стояли плечом к плечу. Один из них, Ворон, пытался закурить, но у него ничего не получалось — так сильно дрожали руки. Я подошел к нему, щелкнул зажигалкой и подмигнул. Ворон улыбнулся, вдыхая горький дым.

Мне всегда казалось, что смерть — что-то очень далекое, несбыточное. Я не думал, что придется вот так смотреть ей в лицо. Но выбор был сделан. Отступать некуда. У нас есть только два варианта — мы либо умрем прямо сейчас, либо станем легендой.

Ворон бросил окурок на землю и затоптал ногой. «Ну, что, парни, готовы?» — спросил негромко я. «Ангелы» кивнули. Тогда я повернулся лицом к врагам, крикнул «Вперед!» и мы бросились в атаку…

ГЛАВА 1

— Представьтесь.

— Меня зовут Лев.

— Чем вы занимаетесь?

— Я президент мотоклуба «Ангелы».

— За что вас арестовали?

— Я думал, вы мне скажете…

***

Наверное, моя жизнь сложилась иначе, если бы тем вечером не пошел дождь. Почти час я простоял у окна, глядя то на затянутое темными облаками небо, то на экран мобильного телефона. Часы показывали 18:59. Я закрыл глаза, чтобы попросить у высших сил немного удачи. И в эту секунду услышал, как капли дождя застучали по железному карнизу.

— Алло! — я ответил на звонок, едва почувствовав вибрацию телефона в руке.

— Привет, Лев. Слушай… на улице дождь. Может, перенесем встречу?

— Да, Лиза. Я только собирался тебе позвонить. Не повезло с погодой…

— Ага… ладно, я буду готовиться к занятиям. Пока!

— Пока, Лиза…

Я повесил трубку и тяжело вздохнул. Лиза была классной девушкой. Она жила в нашем районе, но познакомились мы совсем недавно, около института. Там учится мой друг Костя. Я тогда сидел на скамейке и ждал его, когда внезапно увидел Лизу. Мне очень хотелось заговорить с ней, но я лишь проводил девушку взглядом… а потом появился Костя. Оказалось, Лиза учится с ним на одном факультете.

Костя, в отличие от меня, умеет общаться с девушками, мой друг — компанейский и веселый парень. Он и познакомил нас. А тем вечером мы с Лизой должны были встретиться. Я обещал покатать ее на мотоцикле. Но высшие силы не услышали мою просьбу и, вместо вечера с девушкой, я отправился в гараж к Мише.

С Мишей мы дружили с самого детства. Я не помню этого, но он уверяет, что первая наша встреча закончилась дракой. Мы не смогли поделить формочки для песка в детском саду. Потом были десять лет за одной партой в школе. После этого я поступил в колледж, а Миша ушел в армию. После возвращения он стал помогать своему отцу, который держал небольшой автосервис в гаражах.

Лет пять назад Мишины родители развелись. Его папа забрал вещи из квартиры и теперь жил прямо в своей мастерской, сделав в одной из комнат спальню с маленькой кухней. В этом закутке мы с Мишей частенько проводили время. Его отец — добрый и общительный человек, был не прочь иногда посидеть с нами и выпить бутылку пива, но чаще занимался машинами.

В тот вечер он возился с автомобилем, загнанным на подъемник, а мы с Мишей сидели в его комнате и разговаривали. О чем? В основном, о девушках. Совершенно нормальная тема для беседы двух раздолбаев двадцати с небольшим лет.

— Да, ладно, Лев, чего ты паришься? — ответил мне Миша, когда я рассказал ему о своем неудавшемся свидании с Лизой. — Сегодня не вышло — получится завтра! Смотри, лучше, что мне батя показал.

Миша взял со стола потрепанный фотоальбом. Я подсел к другу на диван. Мы открыли альбом на последней странице, и Миша показал мне снимок. С фотографии на нас смотрели байкеры. Они стояли рядом со своими «Харлеями» и улыбались, один из них вскинул вверх ладонь, сжатую в кулак. Снимок был старым, но я сразу догадался — кто эти люди.

— Смотри, — Миша указал пальцем на крайнего справа мотоциклиста, — это батя.

— Ничего себе! — ответил я, — ты никогда не рассказывал, что твой отец был «Ангелом».

— Да я и сам только сегодня узнал, — сказал мой друг. — Батя — он такой, темнила!

Сказать, что я удивился, услышав об этом — значит не сказать ничего. «Ангелы» были легендой. Незадолго до того, как мы с Мишей появились на свет, в нашем городе существовали две байкерские группировки — «Ангелы» и «Дьяволы». Все мотоциклисты знали их историю. Фигуры президентов мотоклубов — Майора, Сенсея, а, впоследствии, и Льва, приобрели в рассказах и слухах мистический ореол. И, конечно, все знали о том, чем закончилась эта история — грандиозной разборкой, в которой Лев, второй президент «Ангелов», уничтожил группировку «Дьяволов».

С тех пор, а прошло уже больше двадцати лет, в городе не появлялись такие мотоклубы. Нет, конечно, байкеров у нас достаточно — климат в южном городе позволяет кататься почти круглый год — но это просто хобби, объединение по интересам. И только. Байкеры больше не связаны с оружием и преступностью.

— Дядя Сережа! — крикнул я, открыв дверь.

— Что такое? — ответил Мишин отец.

— Дядя Сережа! Расскажите нам об «Ангелах»!

Через несколько минут мы с Мишей, удобно устроившись на диване, слушали рассказ его отца:

— На этой фотке мне двадцать один год. Почти как вы сейчас. Я тогда на заводе работал. И, как-то раз, к нам «Ангелы» приехали. У них какие-то дела были с директором. Может, защиту просил, а, может, деньги с него трясли. Кто знает… а я по территории шел, не помню, зачем, увидел их «Харлеи». И, парни, это была любовь с первого взгляда. Глаз оторвать не мог. Помню, остановился, таращусь на байки, а один из них мне говорит: «Чего смотришь, парень?». Ну, я ответил, мол, мотоциклы классные, понравились. Разговорились, в общем. И «Ангел» этот, его Сурок звали, мне говорит: «Если хочешь — приходи в клуб, поговорим. Может, к нам возьмем».

Я как это услышал — у меня глаза загорелись. Хочу! Пошел в гараж к «Ангелам», он рядом с промзоной тогда был. Прихожу — внутрь меня не пустили. Такое правило было — в клуб можно только на байке, пешком нельзя. Сурок и еще два парня ко мне вышли, мы поговорили. Они согласились взять меня к себе на испытательный срок, «кандидатом». Но условие было такое — нужен «Харлей». В городе тогда только «Ангелы» на них могли ездить. Короче, ребята предложили мне купить байк из их гаража. А я как из армии вернулся — год уже на заводе работал. Деньги там нормальные платили. Я прикинул, занял немного у друзей и купил «Харлей».

— Батя, — прервал своего отца Миша, — а ты, что — и в разборках участвовал?

— Нет, Мишаня, не пришлось, — ответил дядя Сережа, — я в клубе только «кандидатом» успел походить. А потом взрыв этот был… у памятника, где «Дьяволы» все полегли. Да и наших много…

— А вас тогда не было на «стрелке»? — спросил я.

— Нет, уберег Господь, видимо. Я вам, ребята, такую вещь расскажу, о которой слухи не говорят. Лев, он… как бы выразиться… он страшный человек был на самом деле. Понимаете, мы с вами привыкли жить в мире. У нас, в общем-то, все хорошо, стабильно. А Лев был на войне. Как и другие «Берсерки» — основа «Ангелов». А там, где идет война — там все по-другому. Там кровь и смерть. Из них ведь никто не выжил. Они все погибли. Когда президентом был Сенсей — дела шли своим чередом, он как-то умел договариваться. А потом началась бойня. И Лев, вместо того, чтобы остановить ее, уничтожил всех. И своих и чужих.

— Бать, а он же, говорят, в тюрьме был? Ну, Лев, в смысле. Он же вышел? — спросил Миша отца.

— Говорят, что да. Но я его не видел. Да и никто не видел… — Дядя Сережа замолчал, потом взял в руки фотоальбом и закурил, листая страницы.

Миша, мой друг, был обречен на любовь к мотоциклам, имея такого отца. Дядя Сережа, сколько себя помню, был фанатом байков. Еще школьниками мы с Мишей заворожено слушали рев мотора, когда Дядя Сережа садился на свой «Харлей». Меня, как лучшего друга сына, он тоже частенько катал по двору.

Я никогда не забуду солнечный апрельский день, когда впервые сел за руль мотоцикла. Мне тогда было пятнадцать. Утром в школе, между уроками, Миша заговорчески подмигнул — мы отошли в сторону и мой друг, с еле сдерживаемым восторгом, рассказал как накануне вечером отец впервые позволил ему проехать на «Харлее» самому! Я раскрыл рот — во мне одновременно проснулись радость за друга и страшная зависть. Мне тоже хотелось управлять байком! Тогда Миша сказал мне кое-что еще — то, что заставило меня прыгать от восторга: «Папа сказал, что вечером ты можешь придти в гараж. Он и тебя научит ездить!». Мы с Мишей обнялись, полные радости — братья навек!

Вечером того дня я, нервно открывая ручку газа и слушая голос Дяди Сережи: «Не спеши, Лева, потихоньку!», впервые по-настоящему ощутил волшебство байка! Подо мной было две сотни килограмм железа, превращенного в самую прекрасную на свете форму. И эта мощь слушалась только меня!

С того самого вечера в моей жизни не было ни единого дня, чтобы я не мечтал сесть на байк и умчаться куда глаза глядят, слыша только звук мотора.

— Батя, — голос Миши вернул меня из воспоминаний в реальность, — а почему ты раньше не рассказывал о том, что был в клубе?

— Понимаешь, сынок… — Дядя Сережа затушил сигарету в стеклянной пепельнице, — я не то, чтобы стесняюсь этого… просто, уж очень «Ангелы» пошумели тогда в городе. И мне не сильно хотелось, чтобы ты…

Мишин папа поднял глаза к потолку, почесал рукой затылок, а потом выдохнул и закончил свою мысль:

— Просто мне не хотелось, чтобы ты стремился быть похожим на них.

— На «Ангелов»? — переспросил Миша, — но… почему?

— Миша, это были очень опасные люди. А ты молод, как и я тогда… в таком возрасте в голове романтика моторов, девушки, выпивка… а на самом деле…

Дядя Сережа не успел договорить, разговор прервал настойчивый стук. Кто-то барабанил во входную дверь. Я заметил, как Мишин папа напрягся; он сказал нам: «сидите тут», а сам пошел открывать.

— Лев, ты понял, что батя имел ввиду, говоря, что не хотел бы, чтобы я стал «Ангелом»?

— Он просто переживает за тебя, — ответил я, — группировки — это всегда опасность. А нормальный отец всегда хочет, чтобы ребенок был защищен. Помнишь, мама не выпускала меня из дома, когда я сказал ей, что иду драться? На тебя тогда наехали десятиклассники.

— Так вот оно что! — засмеялся мой друг. — А я все думал, почему меня тогда одного били, хотя нарывались мы вместе.

Я ответил улыбкой, но, через мгновенье, выражение наших лиц изменилось. Мы услышали разговор в гараже:

— Ну, что, нам долго ждать еще?

— Мужики, — это был голос Дяди Сережи, — я же ясно вам сказал — мне это неинтересно. Я такими делами не занимаюсь!

— Тогда гони бабки! — уже другой голос.

— У меня нет таких денег!

Я тихонько приоткрыл дверь в мастерскую. Через щелочку мне был виден Дядя Сережа. Он стоял к нам спиной. С ним разговаривали трое парней — двое примерно нашего возраста и один постарше. Он, видимо, был у них главным:

— Денег у тебя нет. Заработать не хочешь. А чего ты вообще хочешь?

— Хочу, чтобы меня оставили в покое! — сказал Дядя Сережа, — Я просто ремонтирую машины, мне не нужны проблемы.

— Не, мужик, — ответил один из парней, — так не бывает.

— Миша, что это за херня? — шепотом спросил я.

Ответа не последовало. Я обернулся и посмотрел на лицо друга — оно было мертвецки бледным. Похоже, мои худшие догадки оправдались…

Я на цыпочках подкрался к Мише, взял его за плечо и потряс — друг посмотрел на меня чуть более осмысленным взглядом:

— Лев, это «болгары»…

В эту секунду мы услышали грохот в мастерской. А потом крики и выстрел…

Мир вокруг замер. Время почти перестало двигаться вперед. Словно в замедленном повторе я наблюдал, как Мишины глаза становятся круглыми от осознания ужаса, который происходит прямо сейчас за дверью комнаты его отца. Не знаю, почему, но в то мгновенье я сделал единственно правильный выбор — заткнул ладонью рот друга и навалился всем своим весом, придавив Мишу к полу, не давая ему пошевелиться.

Не знаю точно, сколько времени мы пролежали вот так. Когда голоса и звуки стихли, я ослабил хватку — Миша вскочил на ноги и рванул в мастерскую. Я побежал за ним. Там нас встретили запах пороха и кровь на полу и стене. Тело Дяди Сережи «болгары» бросили в смотровую яму.

Мои ноги подкосились, я опустился на пол, отказываясь верить в то, что произошло. Крики моего друга сливались с шумом капель дождя, беспощадно барабанившего в покрытую черепицей крышу мастерской.

ГЛАВА 2

Тебе все равно придется сражаться. Хочешь ли ты того или нет. Этот мир соткан из борьбы, он словно камень, обточенный миллионами капель слез и крови. Рано или поздно дом твоего детства и юности будет разрушен. Из этих осколков предстоит создать новую Вселенную. В которой ты никогда не сможешь быть прежним.

Призраки прошлого станут терзать твою душу. Неизвестность, в которую предстоит шагнуть, будет страшна. Она испугает тебя. Но стоит сделать первый шаг, и обратный путь станет невозможен. Новая жизнь поглотит тебя. Ведь именно там живет свобода.

Тебе больше не нужны советы. Не нужно одобрение. Все решения, которые предстоит принять — отныне только твои. И по вечерам, вглядываясь в морщины и шрамы на собственном лице, ты будешь знать, что все это — цена свободы.

Наверное, моя жизнь и не могла быть другой. Тогда я еще не знал очень и очень многого. Но самым важным всегда было и останется мое сердце. Я умею слушать только его. И готов заплатить за это любую цену. Ведь ничто в этом мире не будет для меня дороже тех минут, когда все вокруг было настоящим.

***

В мире нет ничего глупее и бесполезнее фразы: «если бы я мог, то сделал бы…». Кому становится легче, когда ты говоришь эти слова? Зачем они нужны?..

Я стоял и молча смотрел как гроб с телом Дяди Сережи опускают в могилу. Рядом был мой друг Миша. Его едва приоткрытые глаза, казалось, не видели ничего вокруг.

Дядя Сережа был для меня очень близким человеком. Он почти заменял мне моего собственного отца, которого я видел крайне редко. Мой папа — один из самых известных и востребованных адвокатов города. Сколько помню себя — он уходил на работу рано утром и возвращался поздним вечером. Мы мало общались и, признаюсь, не очень ладили.

Даже дома отец вел себя как адвокат — решал споры, возникающие между мамой, мной и сестрой. Такого душевного общения, как с Дядей Сережей, у нас никогда не было.

Когда Мише исполнилось шестнадцать, на день рождения он получил мопед. Это было выдающееся событие! В моих глазах он стал настоящим байкером! Без разговоров о мотоциклах у нас не проходил ни один день. А моя семья, благодаря работе отца, никогда не испытывала финансовых проблем. И я попросил у родителей тоже купить мне мопед, как у друга. Но мама была категорически против. А отец сказал:

— Лев, я не могу сделать такую покупку без санкции твоей мамы. И в этой ситуации арбитражем придется заниматься тебе!

Уговорить маму мне не удалось. Она вообще не одобряла мое увлечение мотоциклами. Возможно, виной этому стал один страшный случай — он произошел, когда я был еще подростом. Мы возвращались с дачи, ехали по шоссе, когда мама резко затормозила. Сначала я даже не понял, что случилось. Мама велела мне и сестре сидеть в машине, а сама вышла и сквозь придорожные кусты спустилась в лес. Тут я понял — она заметила, что произошла авария и отправилась посмотреть — нужна ли помощь. Я, несмотря на запрет, тоже выскочил из машины. Перед глазами предстала страшная картина…

На земле лежал разбившийся мотоциклист. Он был весь в крови, раскуроченный байк валялся рядом. Я открыл рот от страха и удивления. Но больше всего меня напугала мама. Она стояла перед мертвым байкером на коленях, ее руки дрожали, застыв в нескольких сантиметрах от лица мотоциклиста — словно мама хотела прикоснуться к нему, но боялась. А потом она закрыла лицо руками и зарыдала. Зарыдала страшно, словно увидела что-то, чего не мог видеть я.

Мы пробыли на том месте несколько часов — дождались скорую, потом приехал эвакуатор. Лишь после того, как байкера и его мотоцикл увезли, мама завела машину и повезла нас домой. Нам с сестрой было страшно смотреть на мамино лицо — оно стало каким-то незнакомым, чудовищно уставшим. Мы молчали всю дорогу домой.

После этого случая мама несколько недель ходила сама не своя. Папа даже отправил ее на отдых в санаторий. Нет, конечно, ясно — встреча со смертью всегда страшна. Но мне до сих пор кажется, что дело не только в этом… но, я так и решился спросить ее.

И вот теперь смерть снова напомнила о себе. Дядя Сережа лежал в деревянном ящике, только что засыпанном землей. И если бы мог, я бы… чтобы я сделал? Зачем мне отвечать на этот вопрос? Ведь Мишиного папы больше нет…

— Лев, Миша! Вы поедете с нами? Мама предлагает отвезти вас домой, — спросила моя сестра Оля.

Миша словно не слышал вопроса — он неподвижно стоял, глядя на могилу своего отца. Я отошел к Оле и сказал, что мы доберемся сами.

— Ну, хорошо, — ответила сестра, — звони, если что, ладно?

Я кивнул. Оля помогла сесть в машину Мишиной маме, и они уехали. Мы с другом остались на кладбище одни.

— Костя не звонил? — спросил Миша.

— Нет еще. Обещал набрать, как приземлится.

Мы с Мишей закурили, сев на маленькую деревянную скамеечку. Костя, наш общий друг, не смог придти на похороны — уже неделю он отдыхал в Италии. Его родители хорошо зарабатывали, он часто летал заграницу. Я написал ему после убийства Дяди Сережи, Костя обещал прилететь как можно быстрее — нам очень нужна была дружеская поддержка.

Немного посидев рядом с могилой, мы пешком отправились в город. И, где-то через час, уже стояли перед опечатанной дверью мастерской Дяди Сережи. Миша оторвал пломбу, открыл ворота ключом и мы вошли внутрь.

— Не боишься, что менты докопаются из-за того, что мы открыли? — спросил я.

— Лев, я тебя умоляю… — ответил Миша, — им по барабану. А то ты не знаешь, что они не будут расследовать его убийство! Я думаю, что они больше не придут сюда никогда.

— Ну да…

В тот день, когда убили Мишиного отца, мы, немного придя в себя, вызвали полицию. Конечно же, нас забрали в отделение. Там я услышал, как один из полицейских сказал другому:

— Старлей, это, похоже, «болгары» постарались.

— Вашу мать! Заявление приняли уже? — ответил второй.

— Не регистрировали пока…

— Понял, товарищ майор.

Утром нас с Мишей отпустили по домам. Конечно, мы поняли смысл разговора следователей. Здесь я должен немного рассказать о том, кто такие были эти «болгары».

Несколько лет назад в нашем городе появилась бандитская группировка. Ее основателем был некто Борис по прозвищу «Болгарин». По слухам, это был бывший сотрудник полиции, только что вышедший из тюрьмы. Говорят, его посадили за вымогательство и несколько убийств. Этот Болгарин брал под свою опеку различных бизнесменов, жестоко наказывая тех, кто отказывался работать с ним.

Освободившись, он приехал в наш город и создал новую банду — в основном, туда вербовали молодежь из неблагополучных семей. Для них работа в группировке была чуть ли не единственным способом обеспечить себе безбедную жизнь. По имени своего лидера банда получила прозвище «болгары». Похоже, эти отморозки решили выбить деньги и с мастерской Дяди Сережи. И, услышав отказ, просто напросто убили его.

Полицейские не трогали «болгар» — думаю, кто-то получал за это крупные суммы. Мы с Мишей понимали, что убийство его отца, скорее всего, просто сойдет группировке с рук, как и многие другие преступления.

— Алло, Костя? Да, мы в гараже. Подъезжай, — я ответил на телефонный звонок.

Наш друг уже ехал в такси из аэропорта. Скоро мы сможем обсудить наши дела все вместе. Хотя… что тут обсуждать? И так все ясно…

— Лев! — голос Миши вернул меня из мыслей в реальность, — смотри, что я нашел!

Я посмотрел на своего друга и раскрыл от изумления рот. Миша держал в руках вещь, которую только что достал из отцовского шкафа.

— Е-мое! — удивленно произнес я, — вот это да!

Я взял из Мишиных рук вещь, которую Дядя Сережа, видимо, хранил как реликвию. И, правда, как сказал мой друг, его отец был темнилой. Иначе, почему он не показал нам это раньше?

В моих руках оказался жилет «Ангелов»! Потрепанный, но настоящий! Я держал его перед собой на вытянутых руках, рассматривая выцветшую «мишень» — герб клуба — белого орла с нимбом на голове. На груди была маленькая нашивка «кандидат».

Миша взял косуху из моих рук, надел и подошел к зеркалу. Потом повернулся ко мне и спросил:

— Ну, как?

— Круто! — я поднял вверх указательный палец. Это была правда — в жилете мой друг смотрелся настоящим байкером.

— Знаешь, Лев, я, пожалуй, возьму его себе! Буду носить. Мне кажется, я имею на это право.

— Но, «Ангелов» ведь больше нет! — возразил я.

— Ну… — задумался друг, — я сниму «мишень» и нашивки. А косуху буду носить.

Мы присели на диван, достали бутылку водки и стаканы.

— Может, Костю подождем? — предложил я.

— Да, ладно, у меня еще есть бутылка, — ответил Миша, — знаешь, Лев, если я сейчас не выпью, у меня сердце лопнет…

Я кивнул, разлил водку в стаканы и мы молча выпили в память о Дяде Сереже, человеке, который был отцом для нас обоих. И плевать, что биологически он был папой только для Миши. Ведь отношения, настоящие отношения между людьми — это намного важнее.

— Ты знаешь, Миша, я всегда удивлялся, что твой папа так относится ко мне. Ну, с теплотой, как будто я для него не чужой человек.

— Он даже как-то спрашивал у меня про тебя, мол, где твой брат? — усмехнулся Миша. — Мне кажется, он и вправду относился к тебе, как ко второму сыну. Я даже ревновал иногда!

— Да ладно! — сказал я. — Но, ты же знаешь, я никогда не пытался заменить ему тебя.

— Знаю, Лев, — Миша резко перестал улыбаться, я заметил, что на его глазах появились слезы. — Я так благодарен, что ты сейчас рядом. Мама, по-моему, не особо печалится о папе. А ты понимаешь, как мне больно…

Я закурил сигарету и протянул ее другу. Миша затянулся и закрыл глаза.

Наверное, нет в мире ничего хуже ситуаций, в которых взрослые начинают выяснять свои отношения с помощью детей. Когда Мишины родители разошлись, он стал проводить много времени с отцом, а мать злилась на него за это. Словно Миша был не собой, а отражением Дяди Сережи. Друг рассказывал мне об этом, не понимая — при чем же здесь он? И сегодня, на похоронах, Мишина мама поспешила уехать, даже не поговорив с сыном.

— Знаешь, Лев, я, наверное, буду теперь жить здесь, в гараже.

— Да ладно?

— А что? Все равно снимать квартиру у меня нет денег, а домой я не хочу возвращаться.

— Думаешь, мама не вынесет тебе мозг по этому поводу? — спросил я.

— Ты же видел ее сегодня! По-моему, ей все равно… мне кажется, я умер для нее вместе со своим отцом…

— Не говори так, — сказал я. — Она же все-таки твоя мама.

— Все равно… — ответил Миша. — Я взрослый парень. И могу сам решать, что мне делать.

Я молча кивнул.

— Я хочу татуировку сделать в память об отце, — продолжил друг. — Напишу его имя на груди, вот здесь, — Миша показал рукой на область сердца.

— Хорошая идея, — сказал я. — Мишаня, а ты не будешь против, если я тоже сделаю себе такую?

— Конечно, не против, — ответил Миша. — Только маме своей не показывай!

Мы засмеялись. Истории с татуировками — это тема для отдельного разговора. Когда мы с Мишей стали увлекаться мотоциклами, то выяснили, что у настоящих байкеров должны быть татуировки. Тем более, Дядя Сережа имел несколько на руках. Едва нам исполнилось восемнадцать, мы поспешили в тату-салон украшать свои тела.

Миша наколол на левом предплечье сову, а мою правую руку от кисти до локтя украсило большое изображение дерева. Родителям про татуировку я ничего не сказал, потому что знал — они не одобрят это увлечение. Но, конечно, отец и мать все узнали. И тогда у меня дома состоялся серьезный разговор. Его итог, как всегда, подвел отец:

— А что ты хотела? — сказал он маме. — Лера, у тебя самой есть татуировка, неудивительно, что Лев взял с тебя пример.

Мама тогда изобразила недовольство на лице, но тема, и правда, была закрыта. У нее действительно была татуировка, мама сделала ее в молодости. Английская буква V — victory — победа украшала ее предплечье.

Позже я сделал еще несколько татуировок. Правда, теперь мне уже не приходилось объясняться с родителями, поскольку я стал жить отдельно. На третьем курсе колледжа мне подвернулась неплохая работенка — я устроился на завод наполнять газовые баллоны. График сутки через трое позволил мне совмещать работу с учебой и иметь достаточно денег, чтобы снимать небольшую квартиру. Я стал более независим, а моя сестра была несказанно рада, что, наконец, получила нашу с ней бывшую комнату в свое единоличное распоряжение.

— Это, наверное, Костя приехал! — воскликнул Миша, услышав стук в дверь.

Я пошел открывать, продолжая держать в зубах сигарету. Она выпала у меня изо рта, когда перед глазами оказался не только Костя, но и моя сестра Оля.

— Вот так сюрприз! — удивленно произнес я.

— Здорово, Лев, — Костя пожал мою руку. — Я шел к гаражу и встретил Олю. Предложил посидеть с нами. Вы же не против?

«Конечно, не против…» — подумал я. Особенно, Миша. Я знал, что Оля нравится моему другу. Но ей всего семнадцать, поэтому обычно Миша ловил лишь мой недовольный взгляд, когда заводил об этом разговор.

Мы зашли внутрь, я закрыл дверь. Миша вышел навстречу гостям. По очереди обнял Костю и Олю. Мы вернулись в бывшую комнату Дяди Сережи и расселись на креслах и диване.

— Оля, смотри, что я нашел! — Миша встал на ноги и, расставив в руки в стороны, медленно повернулся на 360 градусов.

— Круто! — сказала моя сестра. — Это настоящий байкерский жилет? Откуда он?

— Я нашел в вещах отца, — ответил Миша. — Буду ездить в нем на Харлике.

— На чем? — переспросила Оля.

— В смысле, на байке, — вмешался в разговор я. — Харлик — сокращенно от «Харли-Дэвидсон».

У нас с Мишей были одинаковые мотоциклы марки «Кавасаки Вулкан». Нам всегда нравилась классика, но на Харлеи не хватало денег. Теперь в распоряжении моего друга оказался отцовский байк.

— А второго такого не было? — усмехнулся Костя, намекая на то, что раз Миша обзавелся косухой, то захочу и я. Многие друзья воспринимали нас как братьев — у нас были одни увлечения, одинаковые байки, похожие татуировки, недавно мы с ним одновременно начали отращивать бороды.

— А что? — сказала моя сестра. — Вы бы могли создать свой мотоклуб! Костю к себе возьмете!

— Не-е, — ответил он. — Я больше тачки люблю!

Костя, как обычно, добавил к своей фразе какую-то шутку, а я, признаюсь, всерьез задумался о словах моей сестры. Черт возьми! Почему раньше мне в голову не приходила эта мысль? Мы с Мишей уже много лет катались на байках, и были достаточно опытными мотоциклистами. Как же я не думал об этом? А что? Сделать косухи, нашить герб. Гараж у нас есть…

Тем вечером в бывшей комнате Дяди Сережи вместо привычной в последние дни тоски поселилась, как бы лучше сказать… светлая грусть, что ли… в моем сердце, как и в сердце моего друга, зияла огромная дыра от потери близкого человека. Но, в то же время, рядом были друзья. Слышать их голоса, видеть лица — это самое лучшее лекарство.

Слова Оли глубоко засели в моей голове. «Вы бы могли создать свой мотоклуб!». Эта фраза вертелась в моей голове как мантра до самого утра. А когда первые лучи солнца начали пробиваться сквозь небрежно закрытые шторы, я, наконец, смог уснуть. Зная, что скоро начнется совсем другая жизнь.

ГЛАВА 3

Понимаешь, время — это обман. Чтобы сделать что-то, тебе не нужны долгие годы. Нет никакого смысла ждать чего-то, о чем-то мечтать, если не готов к этому прямо сейчас. Задумайся — а что, если вдруг кто-то позвонит в дверь, вот в эту самую секунду, и принесет тебе то, чего всегда хотелось? Даст шанс стать тем, кем хочешь. Словно по мановению волшебной палочки. Что будет с тобой?

А я знаю, что будет — ты испугаешься. Скорее всего, даже просто не станешь открывать дверь. Скажешь в свое оправдание, что еще не готов. Вот если бы завтра… или на следующей неделе…

Все это обман. Жизнь способна измениться в одну секунду. И это будут самые важные мгновенья. Ты просто почувствуешь, что страха больше нет. Поймешь, что готов сделать этот шаг. Просто так. Без каких-либо «завтра» или «потом». Прямо сейчас.

Не проси у бога или кого-то другого то, что не можешь взять в ту же секунду.

Однажды ты проснешься и поймешь, что жизнь находится лишь в твоих руках. И все, кто говорили обратное, врали. Или, может быть, были просто глупы. Что мешает тебе прямо сейчас встать и осуществить свою мечту? Я уверен, ты найдешь десятки и сотни причин, чтобы ничего не делать. Потому что это очень просто. Проще всего сказать: «я не могу» или «у меня не получится», «мне не сделать этого, потому что…». Но, если отбросить страхи и сделать шаг вперед, ты поймешь, что никаких преград не существует. Они живут только в твоей голове. Просто сделай маленький шаг навстречу мечте. Посмотри, что будет. Посмотри, как мир вокруг станет меняться. И, запомни главное — ничего не бойся!

***

После ночной посиделки в гараже я рано проснулся. В моей голове еще бродил алкоголь, однако твердая решимость сделать шаг к своей мечте никуда не исчезла. Признаюсь, пока я сидел на кухне, пил чай и дымил сигаретой, мне даже немного не верилось в это — обычно, когда ночью в голову (к тому же изрядно пьяную) приходит какая-то идея, то утром ты понимаешь — это полный бред! Но не в этот раз…

Несколько часов я, погрузившись в мысли, просидел на кухне. А потом умылся холодной водой, вышел на улицу и отправился к дому моих родителей. Они жили в нескольких кварталах от того места, где я снимал жилье. На улице было ветрено, раскидистые деревья, высаженные у дороги, шумели, словно пытаясь сказать что-то важное. Но, я и так это знал — теперь все будет по-другому.

Поднявшись по лестнице на четвертый этаж и нашарив в кармане рюкзака ключ, я открыл дверь. Пока снимал ботинки, из комнаты вышла мама.

— Привет, сынок, — она поцеловала меня. — Как твои дела?

— Все хорошо, мам.

— Я беспокоилась за вас с Мишей. Как твой друг? Держится?

— Да, спасибо. Оля дома?

— Ага, — недовольно ответила мама. — Спит еще. Она пришла под утро. Надеюсь, с вами была?

— Да, мы были в гараже.

— Лев, я не хочу читать ей нотации, но… скажу тебе. Ей еще нет восемнадцати…

— Знаю, мама, — улыбнулся я.

— Пожалуйста, когда можешь, следи за сестрой. Я не хочу, чтобы с ней что-нибудь случилось…

— Не беспокойся.

— Ладно, — вздохнула мама. — А ты просто так? Или по делу?

— Хотел кое-какие вещи взять.

— Хорошо, — кивнула мама. — Приходи на кухню потом, чаю попьем.

Мама ушла в свою комнату, а я зашел к сестре. Оля спала, с головой накрывшись одеялом. Я тихонько открыл шкаф и, поставив стул, забрался на него, чтобы залезть на верхнюю полку, где лежали пакеты с моими вещами. В одном из них была моя старая кожаная куртка.

Оля недовольно заворчала — я разбудил ее шуршанием пакетов. Когда сестра открыла глаза, то увидела меня, разглядывающего свое отражение в зеркале.

— Лев, который час? — пробормотала она.

— Половина второго, — ответил я, посмотрев на часы.

— Как ты встал сегодня? Голова трещит…

— Ну, сестра, по части пить водку в гараже у меня опыта-то побольше, — усмехнулся я.

— Что ты делаешь?

— Решил достать кожанку, — я разглядывал свое отражение. Куртка была мне еще в пору, только рукава коротковаты, но это не страшно. — Обрежу рукава и сделаю байкерский жилет. У нас с Мишей будет мотоклуб.

— Ну, вы крутые.