До любви оставался один шаг — их завтрашняя встреча. Она была в одном городе, он в другом. Оба лежали в постели и думали друг о друге, и у обоих от предвкушения замирало сердце.
«Неисповедимы пути Господни».
Когда узнаешь, какими дорогами судьба нас приводит друг к другу, не перестаешь удивляться. Это как узор на стекле, который из маленькой ледяной ниточки инея разрастается в неповторимую причудливую картину.
История, произошедшая с нашими героями, проста и банальна — они встретились. Но те маленькие ниточки, с которых начался узор любви, стоят того, чтобы за ними понаблюдать. Тем более, как и во всех сердечных делах, здесь не обошлось без помощи небес — маленького легкокрылого Амура.
Он был еще слишком молод, этот Амурчик. Летать в облаках, слушать ветер, купаться в солнечных лучах необъяснимо здорово! Жизнь, наполненная сплошными удовольствиями. Но тут оказалось, что Амурчик должен еще и работать — влюблять людей друг в друга.
Его более опытные товарищи громко хвастались успехами, радостно подсчитывая количество пронзенных сердец. О некоторых из них даже ходили легенды. Были Амуры, славившиеся своими шалостями и проказами. Впрочем, шутки над людьми не возбранялись. На все воля Божья, у каждого свой промысел.
Амурчик сидел на облаке, болтал пухленькими ножками, а в маленьких ручках держал лук и стрелы, изучая оружие и готовясь к стрельбе.
— Главное, не только попасть в сердце, но и заставить стрелы звучать, — говорили товарищи. — Причем у двоих сразу. Вот высший пилотаж! Только при таком условии возникнет взаимная любовь.
— А как это сделать? — недоуменно спрашивал Амурчик.
— Тебе решать. Пробуй и учись.
Амурчик еще немного посидел, вертя в руках свои «рабочие инструменты», потом глубоко вздохнул, зажмурился и, подняв личико к яркому солнцу, слетел с облака. Серебристо-белые крылышки легко уносили его к людям, чтобы впервые испытать лук и стрелы в действии.
Юлька.
Юлька сидела на лекции. Ей двадцать пять. Очередное высшее образование.
«Вот угораздило! Умной захотелось быть! А голова не компьютер. Эти заумные слова не то, что запомнить, вслух произнести нельзя! Как диплом писать?»
— Сергеева, — обратился к девушке преподаватель Антон Семенович. — А как вы считаете?
Юлька вздрогнула, выходя из глубокой задумчивости.
— Антон Семенович! Я, — Юлька сглотнула, — вообще плохо считаю. У меня по математике четверка с минусом была.
— Сергеева! — Антон Семенович укоризненно покачал головой. — Высшая математика сдается в другой аудитории. Мы здесь философскими вопросами занимаемся.
Юлька вздохнула:
— Извините, но я еще не выработала личной позиции по предложенной к обсуждению теме.
— Значит, сегодня вы у нас, Сергеева, безликая, — грустно подытожил Антон Семенович.
— А ты, Юлька, накрасься! — хихикнул Васька с соседнего ряда. — Может, лик проявится.
— Еще чего! Если, Вася, я накрашусь, то стану красавицей. Если я стану красавицей, то ты в меня влюбишься. Если ты в меня влюбишься, Вася, то последний ум потеряешь. А если ты последний ум потеряешь, — Юлька посмотрела на преподавателя, — то тогда Антон Семенович застрелится от отчаянья. Правда, Антон Семенович?
Преподаватель развел руками:
— Правда, Сергеева, застрелюсь. Конышев, кстати, жду реферата от вас! Даю еще три дня и точка!
Надо сказать, что Антон Семенович, преподаватель философии скорее ставил многоточия.
— Друзья мои! Понимаю, мой предмет — не основной, — часто говаривал Антон Сергеевич. — Однако человек без философии, пусть даже самой простой, жизненной, — пустое место! Это не субъект, а некий объект, которым жизнь крутит, как хочет. Если хотите, то философия — жизненная позиция.
За Антоном Семеновичем всегда ходила толпа хвостатых студентов. Было довольно забавно наблюдать, как вполне взрослые тети и дяди, успешные и процветающие в обычной жизни, клянчили зачет:
— Антон Семенович, — рыдала у преподавателя на плече дама в брильянтах. — Понимаете, у меня бизнес, семья, дите заболело, налоговая наехала, канализацию прорвало, машина сломалась, от ботинок подошва отлетела, конкуренты давят со всех сторон, ноготь зацепился, портниха вечернее платье испоганила, на колготках стрелка поехала и т. д.
Антон Семенович, отчаянно понимающий, что это лишь отговорки, ничего не мог с собой поделать и ставил зачет.
Когда он приходил домой после очередного рабочего дня, жена, Клавдия Петровна, наливая наваристого борща, и ласково спрашивала:
— Ну что, Антошенька, опять кому-то помог?
— Обязательно, Клавушка! Ведь мы же люди добрые. Я им помогу, они мне откликнутся.
Студенты Антона Семеновича действительно не забывали. Однажды внуку срочно потребовалась операция на сердце. Тут же нашлась пара бывших учеников, которые быстро договорились с врачами и клиникой.
— Спасибо, милые мои, — прослезился тогда Антон Семенович. — Если бы не вы…
На что один из бывших учеников ответил:
— Антон Семенович! Может, я плохо изучал предмет и не понял философию Канта, но ваша философия добра мною усвоена…
— Конышев, вы поняли меня? — со вздохом спросил преподаватель.
— Угу, — буркнул Вася, самый «хвостатый» студент группы. — Понял.
— А вы, Сергеева, все же накрасьтесь! Станете еще красивее. Вдруг на Конышева это подействует в обратную сторону? Василий поумнеет, и попытается вас завоевать отличными отметками.
Юлька недоверчиво посмотрела на Ваську:
— Конышев! Готова пойти на такой подвиг ради твоего зачета и ради спокойствия Антона Семеновича!
— Ради меня? — Васька почесал затылок. — Фантастика! Может, и замуж за меня выйдешь?
— Настолько, Конышев, ты никогда не поумнеешь!
Аудитория грохнула от смеха. Антон Семенович отчаянно замахал руками.
— Тихо, тихо!
