Оглавление

© Крис Адамс

«Для каждой сломанной души в сильном теле,

найдется свой Андрас,

маркиз ада со сложным характером…»

Предисловие

Данная книга не способна растопить ваше сердце. Она способна ворваться в каждый атом вашего тела, захватить душу и изменить мировоззрение.

Вы проснетесь ранним утром с мыслью о страстной и недосягаемой любви, заснете с выдуманными образами, желая хоть на секунду стать частью выдуманного мира.

Нашего мира. В котором нет правил и ограничений, есть горькие слезы и радостный смех, отчаянные поступки и важные решения, есть лучшие и отборные мужчины, ради которых мы укротим свой нрав и сожжем собственный мир до тла.

Я стану его частью. Я расскажу вам историю и с вашего позволения захвачу душу, чтобы вылечить ее. Чтобы ваша тьма отступила… А свет ярко озарил израненное сердце.

Я не хочу проходить этот путь без вас.

Плейлист

Глава 1

«Свет даруют тому, кто через тернии бежит вперед»

«Вы когда-нибудь стояли у совершенно незнакомого места, ощущая, что именно здесь положите незамысловатое начало концу? Что именно вы можете вершить чью-то судьбу, сделав шаг вперед…?

Я? Да, черт возьми, именно это сейчас и происходит… Как принято в человеческом мире: На бога надейся и сам не плошай…»

Солнце практически зашло за ту высокую, лесную гору. Я откидываю голову назад в надежде увидеть на небе хотя бы какой-то знак о принятом решении, а оно пустое. Ни облаков, ни маленькой звездочки, освещающей это полотно надо мной. Вновь опускаю взгляд на величественный готический замок впереди, пока сомнение глубоко таится в душе… Роскошный и многовековой. Серые и толстые стены, четыре башни, шпили которых уходят ввысь. Из углов прорастает темно-зеленое растение в виде паутины, обрамляющее старинную кладку. Массивный таежный лес, простирающийся на десятки километров дополняет его устрашающий вид, скрывая от чужих глаз. Кажется, тут даже боятся летать птицы из-за постепенно обволакивающей тьмы. Вроде крылья крепкие, а где поджидает широкая ветка, одному дереву известно. А раз ты не ожидаешь легкого полета, то смелости будь добр наберись, пока крылья сами не отпали.

И вот я делаю шаг вперед по вымощенной дорожке, затем второй, третий, а это проще чем казалось. Берусь за увесистую ручку в виде кольца и с опаской открываю тяжелую коричневую дверь. Она подается со скрипом и наконец мои глаза расслабляются от небольшого количества света. Лицо обдувает сухой теплый воздух и ладони перестают дрожать, ведь рукава тонкой изумрудной мантии, как и вся ткань в целом, не справились с задачей согревать мышцы и защищать кожу от порывов ветра.

Здешний климат оставляет желать менее суровых ночей, когда температура опускается до смешных двенадцати градусов и более прохладных дней, чтобы не потеть как при тренировке в невыносимых тридцать. К подобному извращению следует привыкать на протяжении нескольких месяцев, не говоря о неделе, которые я провела в пути на своих двух родных ногах.

Передо мной открылся перекресток огромного коридора, где от пола до потолка было приблизительно метров пять. На шершавых стенах, как и снаружи из серого камня, но уже хорошо обработанного, покоились картины, рамки с фотографиями и записями, а на полу расстилались бордовые длинные ковры по всем канонам высшего общества.

Антураж и первое впечатление были равносильны моему первому посещению склепа и подземных адских ходов, что вообще не подогревало оптимизм, напоминая о не очень приятных событиях прошлого.

Маленькие подвешенные электрические свечки, создавали полумрак, а идеальная тишина, помимо стука моих ботинок, напрягала до трусящихся конечностей. Я убедилась, что технологии двадцать первого века успешно нашли место в Сибирских краях, но не использовались по назначению, даруя повод смотреть в оба.

Пройдя наугад в ответвление налево и подметив, уходящий в никуда путь, меня привлекла особенная картина в золоченной рамке. На черном и плотном холсте расположился отрывок из адского рассказа известного писателя, проповедующего слово Гекаты об убийстве близкого. Основная концепция, сформировавшаяся после печальных событий и призывающая к искоренению насилия.

Искусство, тонко граничит с историей, что не банально привлекает внимание, а бьет в самую слабую часть моей души.

Не смея оставить пыль и грязь на мировом шедевре, я встала напротив, как столб, вкопанный в землю и отогревшими пальцами от нервов начала отбивать неизвестный ритм, держа руки за спиной.

Я не понимала, что делаю. Что делаю здесь.

В моей голове продолжали проносятся миллионы воспоминаний, связанные с одним самым дорогим мужчиной и возможностью банально прильнуть к нему в объятиях. И как ни странно он находился в этих стенах, но настолько далеко от меня, что горькая слеза одиноко скатилась по щеке. Это был один из дней, когда страх нашел во мне дружелюбного приятеля и встал вровень, плечом к плечу, усугубляя и без того разыгравшиеся нервы.

Приближающиеся тяжелые и уверенные шаги, точно направляющиеся в мою сторону, побудили рефлексы натянутся словно струны и перевести разум в режим ожидания. Тонкими пальцами я поправила объемный капюшон, скрыв лицо и боковым зрением проследила за огромным силуэтом, приближающимся ко мне.

Не отворачиваясь от картины, я замираю в надежде, что не привлеку излишнее внимание. Но как в самых ужасных комедиях, удача стремглав проносится по коридору куда подальше и высмеивает меня за наивность. Буду честной, у нас с ней чересчур натянутые отношения и может, безответная любовь.

Гость очевидно высокий, с широкими плечами, встает прямо за мной, практически дыша в затылок, а я не спускаю хватки с рукоятки клинка, покоящегося в прикрепленной к бедру ножнах.

Последнее, что проносится в моей голове, в качестве предупреждения о безопасности — прием, позволяющий атаковать противника, имеющего более выигрышное положение. Поэтому я жду удара или любой угрозы, чтобы поскорее закончить с этим дерьмом.

— Искусством можно наслаждаться и не в такое позднее время — раздается глубокий мужской голос с нотками упрека, совсем не взывающего к совести.

Я чуточку расслабляюсь, принимая к сведению, что перед дракой с незнакомцем не подразумевается повседневный диалог. И чтобы не показаться легкой добычей, хоть таковой себя не считаю, я на выдохе хладнокровно отвечаю на замечание.

— Ночами художники под светом одной лишь свечи, творили для нас историю. Я имею право отдать им честь за кропотливую работу в любое время суток.

От каждого моего слова веет уверенностью, на что прохожий явно не рассчитывал.

— И какой же смысл вы увидели в этой кропотливой работе?

Я отпустила сталь и сомкнула руки на груди, прибывая в недоумении. Много чего можно сказать о картине, художнике или авторе рассказа. А вот о смысле многословной работы… Есть две точки зрения. Моя, подкрепленная опытом и общепризнанная, которую чтит наравне и ад, и земля. О первой я не смею рассказать первому встречному, о второй долго рассуждать, оттого я вслух решаюсь прочитать из памяти наилучший отрывок.

— Мы все по-своему порочны, и таинств грешных не тая, мы встретим множество похожих, чьи души тяжелее раза в два. Без величин неизмеримых волей, тяжелой судьбоносной тьмы, вбиваем крест в останки горя, в стенах забитой наглухо тюрьмы.

Судя по звуку мужчина тяжело выдохнул и слегка пошевелился.

— Тебе пора спать, как и остальным ученикам.

Я не обратила внимание на навязанную роль ученицы и скорчила недовольную гримасу.

Извините, имею дело с занудой.

— Вы не любитель искусства и прозы?

Он ничего не ответил, и я задала вопрос иначе.

— Что вы находите в этой картине?

Он снова промолчал, и я оставив попытки, немного обозлившись сменила тему вспоминая об истинной цели.

— Мне нужен директор, как к нему пройти?

— Не уверен, что он готов к твоему визиту в столь поздний час.

От его тембра по коже пробегают мурашки, а ритм бьющегося органа в грудной клетке, ненароком утихает. Он разразился как вой в идеальной тишине глубокой ночью, чего я не предполагала, думая, что собеседник проигнорирует очередной вопрос.

Говорят, что голос в состоянии рассказать больше о прошлом, чем само существо, доверившее личную информацию. Избалованные существа имеют слегка писклявый голос, неуверенные — заискивающий и только подавленные, убитые жизнью — громоподобный, командирский.

Твердые нотки указывают на своеобразный и скверный характер, что всегда следует за личными бедами и катастрофами.

Я смею предположить, что у моего собеседника судьба не отличилась простотой.

Он сам не отличился чем-то подобным.

То ли из-за усталости, то ли из-за предстоящей встречи, я решила сократить бессмысленную нравоучительную часть и перейти к получению ответа, заставив себя переключится.

— Тайгер всегда готов к моему визиту, советую подсказать направление, иначе буду искать, пока не разбужу каждого, кто в состоянии указать путь.

Он задумался, скрестил руки на груди и уверенно приблизился, злостно шепча возле уха:

— Корпусом сейчас направо, по прямой до развилки, идешь налево, по лестнице 64 ступени и направо, затем по коридору прямо, до двери из древесного дуба с золоченой ручкой. Надеюсь ты не заблудишься, увижу этой ночью тебя еще раз, сверну шею и отнесу ночевать в подвал.

Я в оцепенении проводила удаляющийся силуэт и во второй раз оставила клинок в покое. За последний год я хваталась за него по назначению всего один раз, но пробыв меньше часа в Сибирской академии, лимит был превышен с рекордными показателями. Чертовщина. Либо я сошла с ума с предосторожностью, либо настолько у меня плохое представление о социуме. Второе, однозначно второе.

Я медленно шагнула следом, желая поскорее сократить шансы повидаться со здешними обитателями.

Тяжелая мужская энергия, тянувшаяся шлейфом до громадной лестницы, осела в моей, отчего я почувствовала странную дрожь и прилив эндорфина, нечастого гостя в мрачном мире. Собеседник определенно мог бы внушить страх любому, кто подобно мне, станет гулять в позднее время суток, но выдвину предположение, что не каждый второй ходит под ночным покровом в мантии и рассматривает картины. Может это звучит как отличная идея во времена бессонницы или приступов лунатизма, но будучи реалистом, я верю в волшебное лекарство под названием виски. И уж на крайний случай пуля в лоб, что заставит моментально погрузиться в глубокую фазу сна.

Он очевидно не ученик, возможно преподаватель или сотрудник в сфере обслуживания. Я склонялась к первому варианту, выделяя желание показать статусность и пресечь самодеятельность, нахальный тон и чрезмерную наглость.

Как ни странно, все это помогло мне перевести дух и собрать волю в кулак.

Поэтому, прибавив шагу, я взбираюсь по огромным каменным ступенькам, и прислушиваюсь к окружению, которое я уверенна имелось на освещенном люстрами втором этаже. Но никого нет. Подозрительная тишина.

Я плюю на инстинкт самосохранения и оглядываюсь по сторонам, но в отличие от леса, в котором я замечательно ориентируюсь, замок меня убивает.

Хоть сказанное не осталось в моей памяти полноценным маршрутом, наугад, перебежками от одной двери к другой, я достигла той самой двери, подходящей под описание кретина. Табличка-указатель не оставила сомнений в верном выборе, а дополнительная физическая нагрузка усилила желание надрать задницу представителю мужского пола. Я не чертова даша-путешественница, чтобы вымогать у карты направление и не стану переспрашивать по десять раз одно и тоже.

Поток не реализованных мечтаний прекратился, как только слух уловил движение за деревянной перегородкой. От нервов, в легких возросла потребность в кислороде, и я уже подумала убежать обратно в лес, оставить идею, но внутренняя тяга увидеть самого дорогого и близкого родственника перевесила страх на чаше весов.

Осталось только постучать.

— Селена, давай же — буркнула я себе под нос, закрыв глаза. Своим сжатым кулаком я ударила пару раз по поверхности, пытаясь справится с нахлынувшим адреналином.

— Войдите — послышалось отчетливое одобрение, бросающее меня в жар.

Я дернула вниз ручку и осторожно зашла в просторный и большой кабинет, рассматривая мебель лишь бы отсрочить неизбежное. Вот тогда-то мои зубы начали отбивать чечетку, а ноги подкашиваться.

Помещение было озарено такими же электрическими свечками и убывающей луной, без трудности, проглядывающей сквозь стекло панорамного окна. Справа и слева расположись стеллажи с книгами и аккуратно выстроенными в ряды папками во всю стену, а также две неприметных двери, ведущих в неизвестность. На полу по классике бордовые ковры и к удивлению темный паркет, замеченный по краям.

Я осмелилась поднять глаза и взглянуть прямо в центр, где стоял огромный стол, подходящий готической атмосфере на примерно пятнадцать посадочных мест, а вдали по центру мужчина средних лет в костюме, кропотливо вглядывался в разбросанные документы. Его освещали настольная лампа и включенный экран монитора, что дало некое чувство безопасности, ведь нашему мозгу при стрессе проще существовать в потемках.

Но время потеряло вес, считанные секунды текли словно года, разлучившие наши измученные души.

Он поднял взгляд и в его серых глазах явно отражалось самое сильное удивление, некая безмолвная радость, что запрещала сдвинуться с места.

Я уставилась в потолок и поджала губы, дрожа от тягостных эмоций. Отсутствие действий с его стороны усиливало небольшую панику, что все заметнее поселялась в моей и без того шаткой центральной нервной системе, но через несколько секунд, находясь в отцовских объятиях, она приняла поражение.

Впервые за десятилетия.

И тогда вторая слеза вырвалась из-под ресниц.

— Селена, — хрипло шепчет директор, стягивая с моих светлых волос капюшон, чтобы рассмотреть бледное лицо.

Я сомкнула руки на его талии еще сильнее в надежде успокоить энергию, вызвавшую сияние моих изумрудных радужек, как и дано мне с рождения в самые волнительные времена.

— Тайгер…

— Моя девочка…

Мы стерли понятие близости, вжимаясь в тела друг друга, так сильно, будто это действие способно утихомирить ноющий орган.

Глава 2

«Там где тебя больше всего ждут, непременно трава зеленее»

Мы смотрели друг на друга в полной тишине, оценивая изменения во внешности и поведении. Сколько я помню Тайгера он не менял цветовую гамму одежды, предпочитая серые костюмы, под стать его пепельным волосам и брутальному лицу, которое несмотря на невероятно долгую жизнь оставалось свежим.

Не сейчас… Возле глаз образовались еле заметные морщинки, идеальная осанка искривилась, а на костяшках рук покоились шрамы. Из-под ресниц я наблюдала за его поджатыми губами и кончиками волос, дрожащими из-за приоткрытого окна, откуда дул сильный ветерок порывами, совпадающими с биением моего сердца.

— Ты здесь.

Я отчаянно затрясла головой.

— Я здесь.

Мы разорвали объятия и присели на рядом стоящие стулья, хоть это было крайне сложно сделать из-за бушующего вихря энергии.

Стоило пропустить часть где мы не можем общаться как нормальные существа, но я впала в ступор, пока наставник держал мои дрожащие руки в своих крупных ладонях.

— Я скучал по тебе.

— Да… я… тоже.

— Давай вместе успокоимся…?

Я усмехнулась на это предложение и кивнула.

— Как ты?

Он настороженно посмотрел в мои зеленые радужки и с особым усердием продолжил гладить пальцы.

— Мне было плохо. Сейчас не так скверно. Надо поговорить.

Тайгер обхватил мои щеки теплыми ладонями и прилив крови усилился, подарив чувствительность лицу.

— Ты уверенна, что сможешь говорить об этом открыто?

Мне хотелось разреветься и прижаться к его груди, чтобы найти утешение. Я бы так и сделала, как в детстве, но ему самому требовалось утешение, которое никто кроме меня не в силах дать. Поэтому я поерзала на месте и взяла все под контроль.

— Нет сейчас того с чем я бы не справилась. Да и ты тоже.

— Тогда как ты себя чувствуешь?

— В полной боевой готовности? — и спустя еще несколько томительных секунд, окончательно протрезвев я озвучила крутящиеся мысли — Ты ожидаешь от меня самобичевания, понимаю… Но я прошла этот этап в гробнице. И сейчас приехала к тебе, чтобы начать новую историю. Мне не нужно сожаление, потому что я повзрослела и планирую посвятить жизнь долгу. То, что произошло до моего пробуждения, останется там.

Он устало протер рукой лицо, не веря моему присутствию. Кажется, до него вообще не дошло осознание, что я приехала и уж тем более, что я в полном здравии могу контролировать свою жизнь.

— Ты повзрослела.

Тайгер сказал это с такой долей грусти, что новый скачок адреналина не заставил себя ждать.

— Да. Я сильно изменилась. Но ты всегда будешь мне нужен. Наша команда… Вместе всегда и навечно, помнишь? Ты говорил этот девиз каждый раз, когда уезжал по делам. Ничего ведь… не изменилось?

Самые теплые фрагменты из детства пронеслись в отражении окна, в котором я наблюдала за мужской напряженной спиной.

— Я помню… конечно я помню. Для меня ничего не изменилось с тех пор — пару раз кашлянул в кулак — Для тебя? Ты чувствуешь себя хорошо?

Я тревожно уставилась в одну точку, снова переводя дыхание, пока разразившийся из ниоткуда голос кричал «НЕТ», а пространство вокруг заполняли тени. Я хотела закричать на всю академию, хотела броситься в окно, перевернуть стол и опрокинуть шкафы, чтобы донести о всей пережитой боли, навеки похороненной в женском теле. О кошмарах и тьме, что останутся моим опасным секретом, который он ни за что не узнает, ведь правда его уничтожит.

Я заткнула дьявольский шепот, рвущийся из души и натянула маску хладнокровия, но наставник конечно же все понял. Никто кроме него не знает меня вдоль и поперек и глупо предполагать, что вранье не раскроется.

— Да. Тебе не о чем беспокоится, больше нет вещей способных сломать меня. Могу заверить, повторись история вновь, если придется выбирать, я без колебания убью всех, кто будет стоять на пути к равновесию. Я первый и самый сильный трибрид, обязанный возлагать на плечи всю ответственность до последней капли и больше у меня нет права отходить от дел.

Крохотный намек на стыд кольнул мой язык. Ложь, осевшая в виде тяжелого булыжника в грудной клетке, нарушала работу всей системы, которая побуждала меня выплеснуть ее ради здравого рассудка.

Сильная вера в замок и возможность найти здесь свое место под крылом наставника должны были помочь сосредоточится на долге и обрести дом. Но все же не хватало единственного кусочка, разобранного пазла — отцовского крепкого плеча, способного облегчить мои терзания.

И чтобы вернуть в наши взаимоотношения легкость я продолжила.

— Я понимаю, что тебе сложно и больно, мы пережили гораздо больше чем войну, но, пожалуйста, прими меня в свою жизнь. Мне не хватало тебя. Я боялась приехать.

— Почему ты боялась?

Слезы хлынули по коже под горькие всхлипы.

— Ты мог бы не принять меня… Потому что я оказалась слабой. Я сбежала и оставила тебя с болью. Ты не меньше моего нуждался в поддержке.

— Я бы никогда ни за что не прогнал тебя. Ты все что у меня есть. И пока моя душа скорбела в муках, твоя в них же похоже возрождалась. Ты не при чем… Пожалуйста, прошу, не вини себя.

— Я должна была быть сильной. Ради нас.

— Прекрати. Я боялся этой встречи сам, думая, что ты будешь меня обвинять в том, что не научил тебя убивать. И не думал о том, что ты винишь себя в слабости. Довольно. Если кому нести вину и ответственность, то мне. Не отправили бы мы тебя на землю, не потеряли бы два века.

— Я ведь была для этого создана. Охранять баланс и наш мир.

— Я бы отдал все ради возможности уберечь тебя.

От этих слов на душе заскребли кошки.

Это я обрекла Тайгера на одиночество.

Я еще большая сволочь, чем считала себя до встречи. Мне хотелось вернуться назад с существующей на сегодняшний день хладнокровностью и стойкостью, чтобы кровавая война никак не изменила жизни многих существ. Не изменила нас. Но именно она стала начальной точкой, подарившей мне не прогибаемый характер и непреодолимую волю к победе, безвозвратно забрав часть души.

— Прости меня, пап… Я люблю тебя всем, что у меня есть. Я не должна была сдаваться — прошептала я срывающимся голосом, никогда не называя так наставника. Определенно он был отцом, подарившим мне замечательное детство, единственным примером для подражания, существом за которое я бы умерла при надобности.

— Я тебя тоже очень сильно люблю… Никакой вины… Ох… Долго ждал этого момента.

— Лучше поздно чем никогда, верно?

— Конечно, дочка. Ты лучшее, что могла преподнести мне судьба.

Я набросилась, обнимая его и чувствуя легкость от сброшенного груза.

— Начнем с этого нашу новую историю…?

— Начнем — эмоционально взвизгнула я и улыбнулась самой счастливой улыбкой.

— Ты наверняка устала и тайм-аут не помешает, пойдем, покажу тебе твою квартиру.

— Слишком насыщенный вечер, согласна… У нас все хорошо?

— Не сомневайся.

Он подгонял меня к выходу, и я вспомнила, как Тайгер неоднократно делал это раньше, провожая меня до уютной комнаты, дома, убеждая лечь спать пораньше.

Перед сном я всегда просила стакан апельсинового сока, моего любимого земного напитка и его компании до того, как не погружусь в забвение. В нем я видела яркие и красочные поля с цветущими ромашками, лошадок с вычесанными гривами и голубое небо с облачками. Даже жаль, что на сегодняшний день оно явит мне худшие кошмары, кровь и смерть.

Еще одна заметная разница в том, что сейчас, шагая по неизвестным мне коридорам, я не испытывала наивности и азарта, напротив, чувствовала себя вымотанной собакой, брошенную в новую подворотню.

Счастливой собакой, заново обрести близкого человека равносильно выигрышу в бесценной лотерее.

Ноги сами брели по катакомбам огромного сооружения, следуя за мужскими. Рукой я прикрывала очередной зевок, в надежде не свалится от отступившего адреналина, некой автономной и дополнительной батареи, сотрудничающей с бодростью.

Пониженный голос вернул меня в реальность, начиная емкий инструктаж и я постаралась сконцентрироваться на информации.

— Это твоя квартира, здесь присутствует не все для полноценной жизни, составь мне список, я закажу, что потребуется. Находится она в жилой восточной части замка для сотрудников. Мой кабинет в учебной западной части, там я и живу. Прямо от нас бассейн, библиотека, конференц-зал, оранжерея, общая зона отдыха, зона для отдыха преподавателей в конце комплекса и налево, ученики живут в корпусе западной башни, только для учеников. Запомни это, договорились?

Мое озадаченное лицо раскрыло ответ раньше, чем я его озвучила.

— Не думаю.

Тайгер, неодобрительно кивнул, решив перенести ознакомительную часть на завтра и наконец отворил дверь ключ картой. Я удивленно прошлась глазами по просторной гостиной, соответствующей всем стандартам, с зелеными тонами, присущими моему виду, Небольшая кухня, оборудованная посудой и техникой, разместилась слева, разделяя общую зону барной стойкой. Чуть дальше располагалась дверь, в спальню, а на противоположной стороне за другой дверью находилась ванная комната. Бонусом моего нового места проживания стали широкий диван посередине гостиной, обитый изумрудной тканью и панорамные окна, за которыми раскинулся таежный лес. Я представила, как у меня могла бы сидеть дружеская компания за просмотром фильма ужасов, который мы бы включили на телевизоре напротив или как я бы в одиночестве сидела у окна с бокалом красного вина, наслаждаясь дождливой погодой. В первом случае план провальный, во втором все куда проще, вино всегда найдется в отличие от единомышленников. Да и с целым книжным стеллажом справа, времени на скуку не будет.

— Ты все для меня подготовил. Я не передаем словами как ценю это.

Тайгер подошел ко мне, поглядывая на ночное небо.

— Давно подготовился. Иногда заходил и представлял, как когда-нибудь ты будешь здесь жить.

— Отныне именно так. Квартира полностью моя?

— Да, у каждого преподавателя по одной квартире.

Я не знала какую роль буду играть в Сибирской академии и задала один из важных вопросов.

— Если меня спросят кто я, что мне следует ответить?

— Что ты моя дочь… Есть одна мысль, но разговор долгий, завтра вернемся к обсуждению.

Я кивнула и прислонилась лбом к стеклу, устанавливая контакт с необъятным мрачным лесом, тянувшимся ко мне. Он покачивался от порывов ветра и зазывал присоединится к плавному танцу.

Весомыми отличиями человеческой территории от просторной нашей, стала чистота, нетронутость и разнообразие природы. В тайге ее никто не смел ограничивать или истреблять, стараясь сохранить баланс живого, проявить уважение к общему храму, в котором нам позволено жить.

— Мы чувствуем друг друга — шепотом озвучила я прилив энергии.

— Не могло быть по-другому, я специально оставил эту квартиру из-за восточной стороны.

Тайгер провел рукой по волосам, поцеловал меня в лоб и тихо отошел к двери, обернувшись напоследок.

— Я пойду, обустраивайся, завтра тяжелый день, и загляни ко мне в кабинет если получится… Я счастлив, моя девочка, что ты снова рядом, в безопасности, со мной.

— Я сделаю все что в моих силах, лишь бы быть рядом.

Мы улыбнулись на прощание и дверь хлопнула, что означало начало долгожданного отдыха.

Не теряя времени, я зашла в ванную комнату и обрадовалась не тропическому душу, а современному джакузи, наличие которого несвойственно готическому замку, но с чем черт не шутит, когда у хозяина бесконечное количество денег и он знает толк в комфорте.

Мантия, брюки и кофта пали к моим ногам, пока горячая вода наполняла ванну до краев. Не дожидаясь окончания, я легла в нее, позволяя скованным мышцам расслабиться, а мыслям угомонится.

Дорожная пыль и грязь окрасили прозрачную воду в серый цвет, но мне все равно. Не ограничивая себя временем, закрываю глаза и наслаждаюсь своим маленьким новым миром в надежде, что через время возможно все встанет на свои места, как много лет назад в Крауне, в аду.

Глава 3

«Бумеранг всегда прилетит в тебя, кретин»

Я проснулась в обед, когда все бурно занимались своими делами (в которые я пока что не вписывалась), разгуливая по коридору. Приняв сидячее положение, я уставилась в окно, наблюдая за краешком солнца, что нависало над замком. Мои руки невольно заправили волосы за уши, а разум анализировал ночные воспоминания.

Я приехала в Сибирскую академию, встретила наглого незнакомца, отправилась к Тайгеру, наладила наши отношения, а после вырубилась так, что кошмары решили нажать на паузу и не тронули мой беспечный сон.

Совру сказав, что чувствую себя в своей тарелке. Нет. Все кроме этого.

Из-за недельного пути по лесам и горам, мои мышцы изрядно устали и нуждались в покое. Постоянно нарастающие беспокойство, сожаление и паника, ужасно подавили моральное состояние, вытеснив эмоциональность.

А впереди еще знакомство с новым домом, жителями академии и куча энергозатратных вещей, если я хочу начать новый жизненный этап.

Отдых кажется непозволительной роскошью, как и игнорирование окружающего мира так, что пора перестать ныть и начать действовать.

Как сказала однажды мама… Только преодолев себя, мы по истине вершим судьбу. Остальное — самообман и иллюзия, подобие жизненной инфляции.

Я налила в чайник воды, включила его в розетку, поставив кружку с чайным пакетиком внутри, рядом и пошла в ванную, чтобы окончательно пробудится.

К счастью здесь имелся минимальный бытовой арсенал, способствующий чистке зубов, так что вернувшись в гостиную, я на ходу выпила горячий напиток и одела свои изношенные вещи.

Идя по коридору первого этажа, откуда началась моя импровизированная экскурсия, я отметила, что второй заметно отличался по благоустройству и был банально практичнее. Там расположилось множество кресел и диванчиков для отдыха, красовались резные вставки на стенах и создавали уют горшки с живыми фикусами. Свет от солнца согревал прохладный воздух, заодно освещал темные углы, ведь стильные люстры в дневное время не включались.

Тут же готика преобладала над комфортом и отпугивала серостью. Ничего лишнего как в Третьяковской галерее, художественные произведения и исторические напоминания в виде фотографий, записей.

Но высота потолков, общий стиль и размах сооружения затмевали любые недостатки.

Мне не впервые сталкиваться с роскошью и чем-то подобным, я выросла во дворце и поверьте на слово, после него мало что покажется захватывающим, в частности академия.

Даже многоуровневая библиотека высотой больше десяти метров, бассейн размером с пол футбольного поля, арсенал, набитый всеми видами холодного, огнестрельного оружия.

Тайгер предусмотрел развлечения, которые каждому пришлись бы по душе и все из них я в скором времени планирую посетить.

Из моих личных наблюдений коридоры заполнялись студентами примерно раз в час на пятнадцать минут и их я тайком пережидала, то в отдаленных закоулках, то в кабинках туалета. Я не была морально готова к изучающим взглядам и знакомствам, поэтому старалась избежать встреч до того, как не надену чистые вещи и не приведу себя в порядок.

Дворцовый этикет обязывал выглядеть с иголочки и презентовать себя достойно.

Во время занятий, я продолжила исследовать оставшуюся западную часть, уходя от конференц-зала. И с каждой секундой отдаления мной овладевали зов и первобытное искушение, призыв завернуть за угол. Знакомое чувство, учитывая способности трибрида.

Две массивных коричневых двери с усилием поддались смещению и пропустили влажный воздух, окативший лицо.

Я потеряла дар речи, зайдя в помещение, оказавшееся завораживающей оранжереей с сотнями редких видов цветов, саженцев, трав и идеальным климатом.

Для деревьев имеются углубления с землей имитирующие почву, для маленьких цветов — железные столы, на которых расставлены и маленькие и большие коричневые горшки. Карагана гривастая, рогоз Лаксмана, сибирский Адонис и северная неккера привлекли мое внимание и участили пульс. Тайгер не соврал, сказав, что готовился к моему приезду. Он непросто соорудил пристанище для целой экосистемы, а подарил жизнь самым редким организмам.

Я взываю к собственной энергии, текущей по венам, начиная один из сложных для моего вида процессов — слияние. Сила живого обрушивается на мои плечи как шторм, чувство насыщения, желания и испуга переплетаются в единый спектр эмоций, а глаза меняют цвет в самый яркий, сияющий зеленый. Я томно вздыхаю, когда лианы обвивают мои протянутые руки в сторону и поднимаются к шее. Замираю, позволяя им руководить телом.

Они не щадят меня, прокалывая ткань и кожу в некоторых местах, жадно вбирая капли крови, не веря, пришедшему впервые трибриду.

Растение с новой силой входит отростками глубже в кожный покров, и я шиплю, но отдаю все что у меня есть. Это интимная связь, только между природой и мной, двумя источниками, зависящими друг от друга, общающиеся без слов, без намеков и порочных помыслов. Только истинная гармония и равновесие, основанная на вечной любви и доверии.

Природа всегда берет что-то у трибридов, энергию или кровь. Это одно и тоже, но кровь действует как наркотик, быстрее и эффективнее. Оранжерея никогда не взаимодействовала со мной, она голодна и свирепа в свой первый раз, отчего зрение плывет, и я еле держусь на ногах.

Слияние болезненный и своеобразный процесс, я десятки раз проходила его и каждый отпечатался в памяти на века. Трибриды способны сливаться со всем, с почвой, растениями, животными, людьми и существами, с тем что имеет жизнь и может отдать, принять энергию. Загвоздка в том, что не все люди способны выдержать подобное воздействие, а существа, вроде вампиров, ведьм, оборотней, отдают часть своей души и хранитель мироздания не может не принять ее, проживая каждый радостный и печальный фрагмент чужой судьбы.

С дальней части оранжереи доносится шум, и все переворачивается с ног на голову, слияние разрывается через чур быстро, и я сжимаю кулаки лишь бы не закричать.

Энергия, следуемая за растениями, резким потоком отступает. Моя голова кружится в два раза сильнее, ноги подкашиваются, и я не в состоянии контролировать ситуацию. Слезы катятся сами собой, дрожь немного отступает, как и рябь в глазах, а шаги приближаются.

Одна из веток небольшого дерева слева, слегка задевает плечо, оборачивается вокруг моей талии, не дав пошатнуться снова.

Равновесие в том и заключается, чтобы оказать ответную помощь.

Кладу руку на свой живот, захватывая ветку и восстанавливаю энергию как могу в кратчайшие сроки, молясь, чтоб никто не приблизился и не застал данную картину. Спустя минуту, мышцы крепнут, разум начинает работу и дерево принимает прежний вид.

Когда взгляд пересекается с незнакомкой, одетой в летний, шелковый, голубой комбинезон, я как ни в чем не бывало осматриваю с интересом растения.

— Привет? — с улыбкой встречает меня девушка, лет 25 на вид, со светло-русой шевелюрой, слегка собранной в пучок.

— Привет — сомнительно повторяю.

— Кажется я не видела тебя раньше… Меня зовут Клэр, Клэр Бим, преподаю здесь искусство.

— Селена, я приехала вчера.

Протягиваю руку, чтобы пожать, как меня учили, вытесняя из головы предшествующие события. Она странно проходится взглядом по ткани и недоуменно поднимает бровь.

— Рада знакомству… что с твоим плащом? О боже! — раздался визг — У тебя кровь?!

Я засучила рукава, открывая вид на раны так, будто кровь — повседневное дело и осмотрела парадную мантию с вышитым трилистником, что напрямую указывал на мое происхождение и не скрою, оскорбилась от употребления слова «Плащ».

По смешному стечению обстоятельств, она была слишком добродушной, чтобы послать ее куда подальше и лечь на пол прямо в оранжерее, прекращая

энергетический хаос.

— Не совсем. Точнее да, это кровь. — ее глаза округлились, и я не стала утруждать мозг придумыванием отговорок — Я трибрид. Это норма.

Рот девушки значительно приоткрылся и застыл в ужасе.

— Ого… ммм, у тебя глаза зеленые.

Я тихо рассмеялась от подобия шутки на первое апреля и кивнула.

— Да. У меня зеленые глаза.

— А кровь…?

— Процесс слияния, слышала о подобном?

— У тебя трилистник на плаще.

Ее ограниченный стереотипный мир кажется расширился до невозможных пределов, что вызвало сбой в работе извилин и мощнейшую перегрузку.

— И за ухом. Метка. Ты можешь не бояться, все хорошо.

— Я… не боюсь… ты трибрид… это шокирует.

Я громко рассмеялась и положила руку на плечо Клэр.

— Да, порой меня это шокирует также. Тебе нужно успокоится и перевести дух.

Девушка тряхнула головой, словно сбрасывая наваждение.

— Я получше.

— Вот и славно.

Перед тем как убрать руку я слегка потрепала ее плечо, а после внутренней стороной мантии стерла с предплечья, выступившие капли крови.

— Тебе нужно обработать раны.

— Они заживут через несколько часов. Ничего страшного.

С помощью вампирского слуха, я узнала, что ее сердцебиение пришло в норму и ожидала по меньшей мере сотни вопросов.

— Нет — удивилась я уверенному тону и напряглась — Пойдем я обработаю раны, чтобы кровь не сочилась и дам сменную одежду. Или у тебя своя…? Официальная…?

— Да, что ты… На мне мантия потому что это единственная вещь в гардеробе, я приехала без чемодана за спиной. Спасибо за предложение, но не стоит.

— Совсем без вещей? — посмеялась Клэр и мое серьезное лицо развеяло мысль, что я могу шутить. То, что для нее казалось дикостью, для меня означало образ жизни, принятый несколько лет назад.

— Да. Я годами путешествую по миру и таскать вещи нерационально.

— Если ты не против, могу подарить несколько новых нарядов, деньги тут сложно тратить, скупаю все, что попадется, а потом лежит без дела. Мы кажется одной ком