Оглавление

Посвящается всем тем, кто нашёл место у Огонька. Кто пришёл не за славой, а чтобы быть рядом. Кого звали в интриги, но он выбрал верность. Кого пытались погасить, но он стал пламенем. Эта история не о победах, а о тех, кто не сдался

ГЛАВА 1

Колёса кареты катились по гладкой каменной дороге, выложенной из серо-золотого плитняка. Вокруг — бескрайние холмы, выжженные солнцем до цвета старой меди. Здесь, на юге Вестры, всё дышало теплом и пылью: дорога, ветер, даже время. Эта страна была небольшой, на юго-востоке континента Этир.

Сарем Алвар сидел внутри, откинувшись на мягкое сиденье, обитое тёмно-синей замшей. Его кольца слегка поблёскивали при каждом движении рук. Карета была просторная, выстроенная по его заказу: с откидным письменным столиком, потайной секцией с вином и даже бархатной панелью с гербом его рода, стилизованной чешуёй золотой рыбы, символом богатства и упорства.

Но всё это давно его не радовало. Он скучал. Не от пустоты — от предсказуемости. Эти дороги он знал наизусть. Холмы, деревья, гнёзда ястребов на зубцах скал. Даже ямка у поворота, где его карета подпрыгивала каждый раз — вот и теперь.

— Снова, — пробормотал он себе под нос.

И Совет тоже будет как всегда. Те же лица, те же речи. Один расскажет о налогах, другой — о потерях на восточных границах с варварами. Кто-нибудь снова поднимет тему реформ, не для того чтобы делать, а чтобы говорить, что поднял. И никто не решался всерьёз затронуть вопрос о выборе правителя.

После смерти последнего императора минуло три года. Совет взял обязанности на себя по правлению. Прямых наследников император не оставил и не назначил преемника. Своим бездействием чуть не погрузил всю страну в хаос междоусобиц.

Большое влияние семьи Алваров и самого Сарема не дало этому случиться. Пусть линия его рода была самой близкой к императорской, он отказался занять этот пост. Хотя лорды неоднократно предлагали занять престол. В глубине души Сарем признавал, что такие предложения ему лестны. Но внутренний голос вовремя подсказал, что оно того не стоит. А он привык доверять самому себе.

Сарем потёр переносицу. Он сам периодически погружался в мысли о наследнике. Любая женщина с охотой приняла бы его предложение о союзе. Он был богат, влиятелен. В одиночку мог повлиять на курс экспорта соли и магических компонентов в четырёх провинциях. Он сам еще не старый, и его крепкое тело готово на любые ночные приключения. Как он сам про себя отмечал, самое ценное в нём — его карие большие глаза, обрамленные густыми чёрными ресницами. Годы шли, а его сердце не дрогнуло ни перед кем, кроме одной женщины. Иногда он вспоминал, как впервые увидел её. Дерзкую, слишком прямую для своего ранга, совсем юную девушку. И настолько живую, что его собственная кровь будто забыла, как быть холодной.

Он взглянул в окно, где-то впереди, за холмами, уже начиналась столица. А значит — снова Совет, снова разговоры. Снова играть роль, которую он выстроил сам. Но сегодня что-то внутри не давало ему покоя: звенящие ощущение, будто в воздухе что-то сдвинулось. И не политикой пахло, а переменами.

Карета слегка качнулась, замедлилась. Сквозь оконную щель донёсся короткий, хриплый клич:

— Посланник!

Сарем выдохнул чуть медленнее, чем обычно. Его слуга приоткрыл дверцу, впуская горячий ветер и запах конской пены.

На дороге стоял всадник в светлом плаще, пыльном и мятом, но с чётким знаком Ткачей Боли на перевязи. Он слез с лошади, поклонился коротко по-военному.

— Советник Алвар. Срочная весть.

Сарем вышел из кареты. Солнце ударило в лицо, но он не моргнул. Всадник протянул свёрток, перевязанный белой нитью. На воске — знак меча в пламени, без подписи. Но Сарем знал, чьё это письмо. Он не торопился открывать, помял бумагу пальцами, стараясь прочувствовать её текстуру. Затем одним движением разрезал нить острым краем кольца, и развернул письмо.

Глазами прошёлся по тексту несколько раз. Буквы выведены аккуратно мягкой женской рукой, но само послание короткое.

Молчание длилось чуть дольше, чем удобно. Посланник нервно переступил с ноги на ногу.

— Передать ответ, господин?

Сарем поднял взгляд.

— Нет. Дать воды гонцу и лошадям, — чётко дал распоряжение слуге.

Он медленно свернул пергамент, убрал в карету. Как только он сел вовнутрь, на пару секунд закрыл глаза, прислонившись к мягкой спинке.

Вирена возвращается.

При мысли о ней уголки губ поднялись вверх. Он вспомнил её силуэт в тени арены, где впервые увидел: взгляд, как у выжженной земли, терпеливый, но в любой момент готовый треснуть от жара. Она была другой. Не играла в дворцовые игры, всегда оставалось прямолинейной. Такой неудобной для Совета. Неправильной. Именно поэтому безумно опасной.

Он постучал по стенке.

— Быстрее в столицу.

Карета тронулась, как будто ветер сам подтолкнул её вперёд.

ГЛАВА 2

Лошади шли ровно, без резких толчков, но Вирена всё равно чувствовала каждое движение кареты, как пульс под перчаткой. Скалы за окном стали ближе, будто сдвинулись. Дорога уходила между ними в самое сердце Вестры, домой. На ней был дорожный светлый костюм, простой, зато эффективный в бою, возле шеи красовалась тонкая вышивка со знаком Ткачей. Тёмные длинные волосы собраны в изящный хвост.

Вирена не любила возвращаться в столицу. Здесь стены шепчут слишком громко, даже когда никто не говорит. Здесь слишком много взглядов и слишком мало настоящих. С последней миссии прошло много дней. И пусть она чувствовала себя на поле боя на своём месте, пришло время возвращаться. Она наклонилась, достала из футляра кожаный ремень с мечом. Провела пальцем по навершию. Металл был холодным, таким знакомым и живым.

Ткач напротив слегка кивнул. Он молчал всё время дороги. У Ткачей редко были родовые имена — обычно короткие имена, некоторые специально меняли. Того, что составлял компанию Вирене, звали Пепел. Их карета заехала в ворота столицы.

— Сколько человек у ворот? — спросила она.

— Вдвое меньше, чем обычно. Стража растянута по периметру. Они готовятся к чему-то или боятся.

Она посмотрела в окно. Солнце медленно ползло к закату, окрашивая каменные арки в золото. На фоне башен столицы она казалась не гостьей, а тенью из прошлого, вернувшейся по делу, которое никто больше не хотел трогать. Скоро она войдёт. Совет вызвал её не просто так. Тон в письме чётко показывал недобрые намерения.

Карета двигалась по широким улицам столицы. Горожане оборачивались на неё с недоверием, кто-то даже со страхом в глазах. Вирена их понимала: не просто Ткачи Боли так назывались. Каждый член ордена должен пройти тёмный и древний ритуал.

Это не просто магия или проклятие, а тем более не дар. Это встреча. Зов не призывают. Он просыпается, когда человек достигает предела: физического, душевного, самого внутреннего. Это не вспышка неведомой силы. Это открытие двери, той, что всегда была плотно закрыта изнутри. Именно поэтому Зов нельзя выучить или передать, его нельзя подделать. Ты входишь в круг и остаёшься наедине с собой, с тем, кто был частью тебя с самого рождения.

Ритуал — это вопрос. И демон, спящий внутри, спрашивает:

«Ты знаешь меня?

Ты знаешь, что я сожгу всё вокруг, если ты прикажешь?

Ты готов отвечать за мою силу, когда она выйдет за пределы тебя?»

Если на долю секунды человек пускает в свои мысли сомнения, демон рвёт и сжигает его изнутри. А если соглашается, вы вступаете в союз. Ты живёшь вместе с ним. В бою вы становитесь одним целом. И ты — Ткач этой связи. Ты смог сплести в себе то, от чего другие бегут. И только контроль позволяет этой силе оставаться внутри.

Столичный дворец встретил их холодом, безупречным и чужим. Возле парадной золотой лестницы стража неосознанно вытянулась. Вирена же, не обращая на них внимания, прошла мимо, не сбавляя темп. Походный запылённый плащ развивался с каждым шагом, затёртая перчатка на поясе, перекинутая через ремень, качалась в такт её походке. На площадке перед входом её ждал Сарем. С их последней встречи он не изменился. Прямой и спокойный взгляд карих глаз — как гладь моря. Стоило помнить: в столице всё обманчиво на первый взгляд. В этой сдержанности чувствовалась опасность, особенно в Сареме Алваре.

Вирена остановилась напротив него. Они смотрели друг на друга несколько долгих секунд. Уважением между ними росло несколько лет, и Вирена не боялась его взгляда. Они оба знали свой смертельный потенциал, при желании могли уничтожить полстраны.

Он заговорил первым с лёгким кивком головы:

— Добро пожаловать домой, командир.

Она прищурилась, отвечая таким же движением.

— Совет призвал. Значит, они собрали всю волю в кулак и решились на действия?

— Как же я скучал по женщине, которая с ноги открывает дверь в совет своим пыльным сапогом.

Уголок её губ дёрнулся.

— А ты всё ещё встречаешь лично. Не надоело?

— Только тех, кого боятся даже в совете. И только тех, кого я хочу видеть первым.

Она сбросила капюшон, открыв красивое свежее и юное лицо с тонкими чертами, с заостренным подбородком.

— Всё ещё любишь красивые слова?

Он подошёл ближе. Его голос стал тише.

— А ты всё ещё любишь колоться?

Молчание между ними было тёплым — с тех самых времен, как Сарем разглядел в ней больше, чем упорного воина.

— Я рад, что долгое отсутствие тебя не изменило, — сказал он.

— Взгляд тебя стал подводить, — ответила Вирена, поправляя пальцами плащ. — Приглядись лучше.

— Вижу, что ты готова. Развороши это гнездо старых мхов.

Он отошёл в сторону, давая ей пройти. Вирене показалось, что он улыбался.

ГЛАВА 3

Зал Совета был натянут, как струна. Советники переговаривались полушёпотом, лица — уставшие, раздражённые. Письма, донесения, слухи. Варвары у границы, слухи о потере аванпоста, исчезновения разведчиков. Кто-то из них прошептал вслух имя, которое давно не звучало в этих стенах: «Вирена».

— Её всё же вызвали, — сухо заметил один из старейших лордов.

— На северных границах она хорошо себя проявила, — уточнил другой, — Но пусть лучше будет под нашим присмотром.

Сарем не участвовал в разговоре. Он стоял у окна, глядя на пустой внутренний двор. Там, где раньше тренировались новобранцы, сейчас была тишина. Даже ветер будто затаился. Он знал, когда она придёт, взбудоражит всех их. Вызвана или нет — Вирена не игнорировала сигналы. Она приходила, когда нужно. Особенно, когда счёт шёл на жизни.

Шаги раздались чётко, без стука. Двери зала Совета открылись. Вирена вошла в боевом мундире Ткача, чёрный строгий костюм подчёркивал её стройную фигуру. Волосы всё так же собраны в высокий хвост. И обязательным атрибутом на поясе стал меч. Без церемоний и поклонов она прошла вглубь зала. Обведя взглядом всех сидящих, Вирена выпрямилась, убрала за спину руки. Она не искала одобрения этих людей. Ей было достаточно знать, что каждый Ткач под её командованием готов вступиться за свою страну и свой дом.

Некоторые смотрели на неё, как на меч в ножнах: опасно, когда вынут. Другие же — с осторожностью и любопытством, как на инструмент, который не принадлежит Совету. Сарем смотрел иначе: женщина, что каждый день держит внутри великую силу, усталая, но не сломленная. Спокойная, но готовая к любому развитию событий. И в её глазах всё ещё было пламя, от которого сжимался воздух между ними. Она не посмотрела на него. Но он знал: она его увидела.

Вирена не стала ждать, что с ней заговорят. Чётко и громко начала сама:

— Меня вызывали. Я здесь. Говорите.

На мгновение в зале повисла тишина. Ни один из советников не решался начать. Сталь в голосе Вирены не было вежливой. Она была острой, как клинок, что вынимают из ножен. И всё же один решился. Лорд Келор, широколицый, с кольцами на каждом пальце, сложил ладони на столе перед собой. Его голос был вкрадчив, будто он не говорил, а нашёптывал здравый смысл:

— Командир, ваше присутствие вызывает уважение. Но с вашим тактическим умом, думаю, вам известно, что военные решения не должны опережать политические. Мы всё ещё ведём переговоры с племенами, и присутствие Ткачей Боли на границе может быть неверно истолковано.

Лицо Вирены не изменилось. Только чуть сдвинула пальцы на рукояти меча за спиной, не в угрозе, а в привычке.

— Ткачей не истолковывают, — спокойно произнесла она. — Их либо зовут, либо хоронят.

— Мы не зовём вас, — тихо, но с нажимом сказал другой.

Она подняла взгляд.

— Тогда, возможно, пора начать. Иначе звать будет некому.

Молчание. Кто-то шумно втянул воздух. Кто-то опустил глаза. Сарем стоял всё так же, не вмешиваясь: ещё не время. Но угол его губ дрогнул в удовлетворении. Быстрая мысль пробежала у него в голове: «Она достойна носить корону. С такой яростью уже сражается за страну лучше всех, кто в этом зале». Тишина в зале затянулась. После её слов даже лорд Келор отвёл глаза к пергаментам. Лорд Меван, старейший, с голосом, как пересохший ручей, попытался сгладить ситуацию:

— Командир, мы, конечно, благодарны за вашу оперативность.

— Я пришла не за благодарностью, — отрезала Вирена. — А за задачей. Полагаю, она всё же есть? Или мой гарнизон вернулся ради обсуждений?

Он сжался, но кивнул.

— Да. Совет решил направить ваших людей к юго-восточной границе. Аванпост Эль-Саар. Мы потеряли с ним связь четыре дня назад. Сначала подумали — бури, но теперь до нас дошли печальные слухи.

— Какие?

— О разрозненных отрядах племён, появляющихся сразу в нескольких точках. В их действиях нет маршрута или логики: они грабят всё, что попадается им на пути. Отряд разведки так и не вернулся.

Вирена кивнула.

— Я возьму три отряда. Выдвигаемся на рассвете.

Она собиралась уже развернуться и выйти, как услышала голос младшего советника:

— Три? Простите, но разве это не слишком много?

— Для чего? — выдохнув, ответила Вирена, спокойным голосом. — Для ответа на призрачные слухи или для спасения тех, кого вы уже мысленно похоронили?

Он открыл рот, но ничего не сказал.

— Если хотите, — добавила она, — могу взять один. А когда вернусь с потерями, вы сами отчитаетесь перед вдовами.

Совет замолчал. Они не знали, что с ней делать. Она не встраивалась в их схемы, в привычный ход решений. Ткачей они боялись, а Вирену — больше всего. Она была из тех, кто не просил разрешения, — только докладывала о результатах. И в большинстве — об успешных. Сарем сделал шаг вперёд. Впервые за всё заседание.

— Три отряда. Одобрено.

Он смотрел только на неё. Она едва заметно кивнула в ответ. Ни «спасибо», ни «приказ принят». Проявление уважения.

На этом для неё совет был окончен. Двери совета закрылись. Советники остались после разговора с ней в разном состоянии: кто — в раздражении, кто — в задумчивости, кто просто постарался сразу забыть о её существовании.

Вирена направилась к себе в казармы, в мыслях обдумывая, какое снаряжение брать, кого оставить, а кого взять с собой. Старалась идти невозмутимо, будто в зале ничего не было. Слуги расступались, не зная, кланяться или просто не дышать в её присутствие. Сарем догнал её уже в одном из боковых переходов. Здесь стены были тёплыми от солнца, пахло пылью и жарой камня.

— Ты справилась мягче, чем я ожидал, — сказал он, не пытаясь скрыть иронию.

Она замедлила шаг, но не обернулась.

— А я была мягче, чем хотела.

Пара шагов молчания. Он не торопил. Просто шёл рядом.

— Ты их пугаешь, — тихо произнес Сарем.

— А ты — нет?

Он усмехнулся.

— Меня боятся, как яд, тебя — как огонь. Одно дело, когда яд действует медленно. Другое — сжигает сразу.

Она остановилась. Наконец-то повернулась к нему. Лицо её было спокойным, но в глазах — напряжение. Отпечаток усталости отразился в них.

— Тебе не обязательно было меня поддерживать, — сказала она. — У них всё равно было бы большинство.

— Мне всё равно на них, Вирена, — спокойно ответил Сарем. — Я за тебя.

Она искала слова. Наедине с ним она давала немного себе расслабиться. Он не делал шагов ближе, но между ними и не было больше политической дистанции.

Она чуть наклонила голову.

— Знаешь, чего мне сейчас больше всего хочется? Передышки: пусть хотя бы один человек перестал сражаться со мной, и смотреть на меня, как на оружие.

Сарем в ответ только задумчиво погладил свою аккуратно подстриженную бороду. Потом мягко произнёс:

— Я смотрю. Именно поэтому не трогаю.

Она понимала, к чему этот диалог. Лёгкое движение, почти инстинктивное, рукой к нему. Но она себя остановила, ей этого было достаточно, чтобы вновь собраться.

Она расправила ткань плаща и почти выдохнула:

— Тогда не следуй за мной в ад.

И пошла дальше по коридору, оставив после себя запах металла, пыли и тепло, которое так легко было спутать с болью.

Когда шаги Вирены затихли за поворотом, Сарем остался стоять на месте. Закатное солнце скользило по полу, дробясь в пятна на камне. В коридоре пахло лавровыми маслами, пылью и жаром. Он хотел заглушить то, что поднималось внутри. Он закрыл глаза. Мысленно повторил её слова.

«Пусть хотя бы один человек перестал смотреть на меня, как на оружие…»

Он надеялся, что она никогда не узнает, как он на неё смотрит. Как ловит каждое её движение, её испепеляющий взгляд. Сарем ещё раз закрыл глаза, и образ Вирены всплыл в его мыслях. Не как воина, не как фигуры, что держит Совет взглядом, а девушки на тренировочной арене Ткачей, с дерзкой улыбкой и блестящими от пота прядями. Она стояла над очередным поверженным противником с выражением «а что дальше?», не потому что хотела большего, а потому что всё это было для неё вызовом. Она смеялась, дерзко провоцировала соперника, играючи уворачивалась от ударов. Гибкая и стройная фигура девушки порхала с двумя мечами в изящном, но смертельном танце.

Сарем тогда сидел в тени ложи замерев от этой красоты. Её движения приковали его взгляд. Перед ним стояла настоящая ярость пламени. У него были сотни воинов, десятки отчётов, тысячи слитков золота. Но эта девчонка с глазами цвета штормовой волны заставила его впервые за долгое время почувствовать не власть, а желание не только как мужчины. Желание верить, что кто-то ещё способен идти не по правилам.

Он решил тогда выйти к ней лично.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Вирена, — дерзко ответила девчонка, посмотрев прямо ему в глаза. — Но я вам не подхожу.

— Почему?

— Потому что я не молчу, когда велят. И не кланяюсь, если не уважаю.

Её прямота, напор задели его душу. Не было ни малейшего сомнения. В тот же день он отправил распоряжение: назначить Вирену командиром младшего отряда Ткачей. Совет возмущался. Но он не слушал. Она была рождена не служить. Она была рождена вести. И сейчас, стоя в этом пустом коридоре, Сарем всё ещё чувствовал: он не ошибся. Но цена слишком велика за каждый раз, когда он смотрел на неё и знал: она не сможет ему принадлежать, никому не под силу приручить этот дикий огонь. Его сожаления прервал шум где-то за окном. Он бросил последний взгляд, где она была недавно, развернулся и направился к себе.

Казармы Ткачей Боли были спрятаны за юго-западной стеной столицы. Без знаков, без вывесок. Только белая арка из выжженного камня и дверь, которая открывалась лишь тем, кого звали по имени — настоящему, не по титулу.

Внутри не было громких голосов: ткачей не учили кричать. Бойцы молча сидели у длинных каменных столов, кто-то затачивал клинки, кто-то наматывал бинты. Один за другим они проходили вглубь зала, туда, где стояла чаша с пеплом. Каждый опускал в неё ладони, задерживал дыхание. Потом вынимал руки, оставляя след.

Вирена стояла молча в конце зала, наблюдала. Её плащ уже висел на крюке. Под ним разместились плотные боевые доспехи: лёгкие, но усиленные в местах, где удар может быть смертелен. На деревянной стойке расположились два меча, подаренные Саремом сразу после назначения её на должность главного командира Ткачей. Выкованные специально для неё: белый металл, рукоять переплетена удобной тканью и шнуровкой, что не скользит в руке. А баланс выверен под её руку. После многих битв они стали продолжением её рук.

Сразу как Вирена вернулась с совета, она собрала Ткачей, все ждали её возвращения. Никто не спорил, приказ есть приказ. Лишь Пепел решил уточнить детали задания. Он не называл её «госпожа».

— Значит, Эль-Саар, — сказал он.

— Да.

— Подтверждений о нападении нет?

— Пропал один отряд. И лишь слухи о странных передвижениях племён. Не их стиль.

Пепел кивнул, взглянув на бойцов.

— Думаешь, нас проверяют?

— Всё складывается слишком гладко. Не думаю, что проверяют. Явно что-то происходит.

Он молчал. Потом добавил чуть тише:

— Ты не обязана ехать сама. Может, лучше, чтобы ты защищала столицу?

Она посмотрела на него с лёгкой улыбкой на лице:

— Я командир. Я не приказываю то, чего не сделаю сама.

Пепел не спорил. В ней он видел сильного лидера, за которым хотелось идти безмолвно.

— Мы выдвигаемся на рассвете, — сказала Вирена. — Пусть те, кто не прошёл Зов, остаются. Я не поведу тех, кто не готов.

— Все готовы, — коротко ответил Пепел. — И умрут, как Ткачи.

Все слова были сказаны, лишь уходя, Пепел добавил:

— Вирена, доверься своему демону.

ГЛАВА 4

Они выдвинулись на рассвете. Белые силуэты двигались на фоне выжженного горизонта: Ткачи Боли в походных плащах, шедшие, как единое тело. Коней у них было мало, Вирена всегда предпочитала скорость ног и тишину шагов. За ней шёл Пепел. За ним — двадцать лучших бойцов, тех, кто прошёл Зов Пустоты и остался человеком.

Солнце едва показалось из-за холмов, но жара уже поднималась вместе с дыханием земли. Животные и птицы ещё не проснулись. Лишь иногда где-то вдалеке резко хлопали крылья ястреба, словно тревожный звон.

Четыре часа пути до цели. Ткачи шли молча. Пыль ложилась на их лица. Им не нужны были разговоры. Каждый погружен в свои мысли. К полудню Вирена остановилась. Перед ними тянулась пологая равнина с редкими кустами. За ней среди скал должен был быть Эль-Саар. Но башни еще не виднелись.

— Здесь должны быть дозорные, — тихо сказал Пепел, подходя.

— И дым, — кивнула Вирена. — Они жгли сигнальные огни каждое утро.

— Сегодня нет.

Она присела, коснулась земли. Почва лежала неровно, еле заметные следы от сапог и лошадей, занесённые южным ветром.

— Похоже, прошли всадники, — сказала она. — Не больше пяти.

— Только в одну сторону?

— Это нам и надо выяснить.

Она встала.

— Дальше разделимся на два отряда. Пойдём с разных сторон. Перед началом отдых пятнадцать минут. Действуем максимально бесшумно. Мы не знаем, с кем можем столкнуться.

Вирена посмотрела вперёд. Туда, где воздух над равниной дрожал, как над раскалённым металлом.

— Если не найдём тех, кто нас ждёт, встретим тех, кто нас уже не боится.

Когда они дошли до окраин Эль-Саара, солнце уже висело над горизонтом, слепя глаза.

— Тихо, — сказал Пепел, поднимая кулак.

Крепость Эль-Саара встретила их молчанием. Сам воздух вокруг застыл. Ни стражников, ни врагов: никого. Вирена шла первой. Плащ цеплялся за пыльные плиты, а взгляд скользил по пустым стенам, как клинок. За ней — часть отряда Ткачей. Второй шёл с западной стороны.

— Слишком спокойно, — пробормотал Пепел. — Даже крысы не бегают.

— Сбежали, как почуяли беду. Впереди засада. Будьте внимательны. — тихо ответила Вирена.

Центральные ворота открыты. Вирена легко проскользнула во внутренний двор, за ней так же тихо проскользнули остальные. Там, где обычно шумели кузницы, гудел только ветер. Их впустили. Но никто не вышел навстречу. Тишина была такая густая, что, когда ворота за ними захлопнулись с глухим тугим звуком, все замерли. Последняя точка напряжения. Вирена обернулась. Ворота изнутри не открывались.

— Прижаться к стенам, — бросила она. — Ждать. Не паниковать.

Звенящая тишина, что замирает в ушах перед ударом сердца. Время остановилось, всё застыло в ожидании. Еле заметное колыхание знамен на шпилях. Острый звон порвался невидимой нитью над их головами. Чёрными когтями полетели стрелы. Одна просвистела рядом с ухом Вирены. Острие разрезало воздух так резко, что она на миг почувствовала жар на коже. Ещё три ушли в стены, глухо воткнувшись в камень. Кто-то вскрикнул. Один из Ткачей упал и захрипел. Стрела пробило горло между шейных пластин.

— Засада! — крикнул Пепел, вытаскивая свои кинжалы.

С трёх сторон начали сыпаться тени. Кочевники быстро выбегали со всех сторон, обмотанные платками, в руках — кривые клинки, копья, крюки. Они выпрыгивали из подвалов, из укрытий, словно сама крепость выплевывала их из трещин камня.

— Нас впустили, чтобы запереть, — бросил один из Ткачей, прислонившись к колонне, пропуская клинок мимо шеи. — Такое веселье последний раз было на свадьбе моей тётки.

Пепел упал. Его ранили в шею, он пытался подняться, но второй удар был без пощады. Вирена осталась среди тел, держа мечи в обеих руках. Кровь стекала по запястью. Шум кричал в ушах. Их оставалось всё меньше. И если не сейчас, то уже никогда.

— Ткачи, мне нужны ваши ДЕМОНЫ! — Вирена крикнула, призывая Зов.

Она закрыла глаза. Сделала один шаг назад. И прошептала:

— Пустота, слышишь?

Тишина. Бойцы варваров приблизились, улыбаясь и уже не крича: знали, что победили.

— Я зову, — сказала она.

И Пустота ответила. Сначала шёпотом. Затем темнотой, которая выползла из трещин земли, как чернильный дым. Из её тени поднялась фигура — высокая, бесформенная, словно составленная из обломков ночи. Глаза горели огнём. Красным, не ярким, но прожигающим. Медленно, очень медленно он наклонился к ней. И заговорил:

— Ты снова пришла ко мне, девочка?

— Нет, — ответила она. — Я пришла с тобой.

Демон не улыбнулся. Но воздух вокруг стал тяжелее.

— Условия те же. Я даю силу. Ты отдаёшь тень. Если выживешь — забери её назад.

Она кивнула.

— Я тебя помню. Ты рвалась в бой, даже не зная, что несёшь в груди. Но теперь ты взрослая. Теперь ты горишь медленно.

Он шагнул внутрь неё. И всё вспыхнуло. Глаза её горели.

— Тогда пусть наступит их последние застолье.

Зов прокатился волной. Один за другим Ткачи вспыхнули. Кожа покрылась дымом. Вокруг них заклубились тени. Демоны шептали изнутри, но теперь не рвались. Они были в строю. Бой превратился в яростный и жестокий танец. Никто не мог дать слабину, без права на отступление. Крепость Эль-Саара стала клеткой. Но клеткой, в которой пламя оказалось сильнее песка.

Кричащая масса ярости врезалась в молчаливую стену тьмы. Топоры свистели, кривые копья заходили по дуге, и каждый удар натыкался не на щит, а на нечто живое. Демоны пульсировали между ребер Ткачей, и воздух вокруг дрожал от сдержанной силы.

— Эти уроды не знают, что значит биться с тем, кто уже умер внутри, — пробормотал кто-то рядом, вырвав топор прямо из руки врага и запустив его в другого, бегущего на него.

Вирена развернулась, её два клинка резали с двух сторон. Один вошёл в горло варвару, второй врезался в грудь. Кровь взвилась дугой, а демон внутри неё только усмехнулся. Там, где был её удар, следом шла смерть. Где шаг — там огонь. Где взгляд — там паника.

Во двор ворвался второй отряд Ткачей. Их клин врезался с фланга. В рядах варваров началась неразбериха. Явный перевес в этом бою перешел к Ткачам. На земле вперемешку с грязью и кровью лежали тела. И варвары, яростные и голодные, начали отступать.

— Взять в плен одного, остальных убить, — скомандовала Вирена, вытирая пот и кровь со лба.

Бой закончен. Зов стал постепенно отступать. Они все знали, что после Зова тело ослабевает, руки могут трястись, ноги сами подкашиваются. Этот раз не исключение. Чем сильнее и продолжительнее бой, тем сильнее последствия. Кто-то из Ткачей лёг на землю, рядом с мёртвыми братьями и сёстрами.

К Вирене подвели последнего выжившего пленника. Руки связаны за спиной. Он сидел спокойно на коленях, особенно для человека, пережившего бойню. Кожа потрескалась от солнца и крови, а на лице улыбка, больше похожая на усмешку. Варвар поднял на неё глаза.

— Вы такие глупые. Такие гордые. Попались на такую простую ловушку.

Вирена не давала волю эмоциям, держала их под контролем. Голос холодный и ровный:

— Да. Мы попались. Оглянись, твои братья пали от нашей руки. Ты остался последним.

Варвар усмехнулся. Провёл языком по треснутой губе.

И прошептал:

— А ты уверена, что мы говорим про одну и ту же ловушку?

Он наклонился вперёд, глаза блестели.

— Ты думаешь, что ты здесь по собственной воле? Что всё по твоим правилам? Что ты командуешь? Дракмар знал, что вы прорвётесь. Он знал, что вы не сгорите. И вот я вижу тебя тут.

Вирена медленно выпрямилась, услышав это имя. Впервые за всё время не ответила. Всё внутри дрогнуло: это не может быть правдой. А он продолжал, почти шепча:

— Выдержат ли столичные стены наш гнев? Вот тогда и поймёшь, что ловушка была не на тебя. А через тебя.

Ярость охватило сердце Вирены. Сталь сверкнула одним движением. Удар был чётким, голова варвара с усмешкой на лице скатилась с плеч к её ногам. Тело обмякло и рухнуло за головой. Её обманули. Вена пульсировала на виске. Нужно возвращаться, и быстро. Она оглядела поле боя. Всего лишь шестеро выжило.

— Нужно собрать тела. Наши братья и сёстры заслужили последний покой. Столица продержится. Всегда держалась.

Они собрали осторожно тела павших, не проронив и слова. Кто-то держал руки бойцу, словно не отпускал его в землю. Кто-то просто кланялся. Вирена же встала над каждым павшим. Приложила ладонь — ту самую, с которой Зов ещё не до конца ушёл, — к сердцу каждого.

— Он пойдёт с тобой, — шептала она. — Но не заберёт тебя без следа.

Когда всё было готово, они сложили тела в круг, как велит древний ритуал Ткачей. На землю сыпали пепел из собственных ладоней. Столб света вырвался к небу, и над равниной, обугленной и мёртвой, стояло пламя, в котором не было цвета. Только суть. Вирена стояла, не шелохнувшись.

— Они не ушли зря, — сказала она, наконец. — Потому что мы вернёмся.

Шестеро молчали. Но каждый из них знал: они не просто выжили. Они теперь другие. И теперь они должны защитить свой дом.

ГЛАВА 5

Город встретил их молчанием. Не было фанфар. Ничего, кроме звуков шагов. Семь пар ног, гулко отдающихся в камне улиц. Белые мантии стали серыми вперемешку с красным. Лица скрыты капюшонами. Но город знал — это Ткачи. И они идут не в бой. Они вернулись. И значит что-то пошло не так. Толпа расступалась, не смея дышать громко. Горожане склоняли головы, молились, отворачивались. У некоторых слёзы проступали на глазах. У некоторых — страх. У ворот дворца стража дрогнула. Хотели встать стеной по привычке. Но один взгляд Вирены, и они отступили молча со стыдом.

Сарем вышел во двор раньше других. Он не ждал доклада. Не ждал отчёта. Он знал, с того самого момента, как угас огонь сигнального камня. Он увидел её издалека. Вирена шла впереди. Лицо открыто. Ветер трепал плащ. На щеке след, как выжженный знак. Глаза, как ночь перед бурей. И шестеро — за ней. Шестеро, что не умерли, но и не вернулись прежними.

Сарем не пошевелился. Она остановилась перед ним.

— Эль-Саар пал, — сказала она. Голос был глухим, будто срывался с обугленных краёв. — Мы не вернули тела. Пришлось оставить там. Ещё нам пришлось призвать Зов. Иначе бы никто из нас не вернулся.

Он долго вглядывался в её лицо, искал что-то в глазах. И там не нашёл ничего, кроме усталости и решимости.

— Ты вернулась, — сказал он.

— Это не точно, — тихо прошептала в ответ.

Он сделал шаг ближе. Хотел коснуться плеча, но не посмел.

— Как я могу тебе помочь? — прошептал он.

— Выслушай.

— Переведите дыхание, отдохните. А ты, Вирена, жди меня в комнате для совещаний. Там уже ждет купель. Совет в этот раз не будет столь благосклонным.

Она прошла мимо него. Шестеро за ней. Как картина боли и правды, с которой теперь придётся жить всем.

Зал Совета никогда не был тише. Даже когда умирали короли. Даже когда горели провинции.

— Она призвала Зов, — сказал кто-то.

Слово «Зов» прозвучало, как глухой удар с отголоском. Как будто стены сами не хотели его слышать. Лорд Келор вытер лоб платком, хотя в зале было прохладно.

— Это уже какой по счёту случай за последние три года? И каждый раз с её участием.

— Первый был во спасение целой крепости, — заметил другой.

— А второй? Это не объяснение, это тенденция. Она становится опасной.

Они говорили шёпотом, но слова казались громче, чем нужно. Как будто знал каждый: Вирена не просто командир. Она стала чем-то большим.

— Шестеро выживших, — продолжал Келор, — все прошли Зов. Она их провела. Не по уставу. Не с разрешения.

— Но набег варваров отбили.

«Они сожгли тела соратников», — хрипло сказал кто-то у стены.

— Они вернулись с потерями. Но с достоинством.

— Или с проклятием, — перебил Меван. Он поднялся, опираясь на трость.

— Если Зов Пустоты снова входит в стены Вестры — то это не просто военная мера. Это риск. Это магия, которую мы не контролируем.

Все замолчали. Сарем не говорил. Он сидел в своём углу, сплетя пальцы перед собой. Глаза закрыты. У него накопилось много слов, но пока он только слушал, как зреет страх. Как ложится тень, как они готовятся не к защите, а к устранению.

Он поднял голову.

— Вы боитесь не Пустоты. Вы боитесь того, кто вернулся живым из неё.

Молчание.

— Она спасла заставу. Не скрыла, что сделала. И вы вместо благодарности обсуждаете, как удержать её под контролем?

— Потому что она вне контроля, — сказал кто-то с краю.

— Потому что вы все вне здравого смысла, — ответил Сарем, и голос его впервые за долгое время дрогнул.

Он встал.

— Вы хотите, чтобы нас защищали. Но боитесь тех, кто на это способен. Скоро вам придётся выбрать: сидеть в этих креслах и молиться, или встать рядом с ней.

Он вышел не оборачиваясь. И дверь за ним закрылась с тихим, но тяжёлым щелчком.

Комната, которую Сарем приготовил для неё, была в дальнем крыле дворца, подальше от Совета и любопытных глаз. Окна выходили во внутренний сад. Камень здесь хранил прохладу, а воздух пах не порохом, а лавандой и чистотой. Вирена вышла из купальни в простом тёмном халате, волосы ещё влажные, но гладко зачёсаны назад. На щеке свежая царапина, почти незаметная. На теле ни доспехов,