Глава 1. Как под присмотром заботливого дядюшки Мориса Саклинга пацан становился «моряком синей воды»
Уроженец деревушки Бёрнем-Торп (графство Норфолк, северо-восточная Англия), вице-адмирал Белого Флага (1803/1804 г.?), Горацио Нельсон (29.IX.1758 — 21.XI.1805, акватория Атлантического океана в районе мыса Трафальгар) происходил из бедной семьи приходского священника Эдмунда Нельсона. Род его отца издревле был богословским и воспитание в нем было очень строгим. Горацио успел окончить начальную и среднюю школы в Норвиче.
Будучи шестым ребенком из одиннадцати (ближе всего ему был брат Уильям, бывший старше его на год), уже в 9 лет он лишился не только матери (дочери каноника знаменитого Вестминстерского аббатства) 42-летней Кэтрин Саклинг (любовь к ней он трепетно пронес через всю свою нелегкую жизнь), но и бабушки по ее линии, а значит — заботливых женских рук.
Поэтому впервые хрупкий и болезненный (его с детства мучила столь распространенная в ту пору в Англии болотная лихорадка), но очень подвижный мальчик, которому суждено было стать национальным героем Англии, вышел в море в 12-летнем возрасте. К этому шагу Горацио подтолкнул его дядя по линии матери — известный морской офицер той поры Морис Саклинг, отличившийся во главе трех фрегатов в Семилетней войне (1756—63) с семью французскими кораблями у мыса Франсуа — командовавший трофейным французским 64-пушечным линейным кораблем «Резонабль» («Благоразумный») в составе Королевского флота. Вернее, он пообещал помочь устроить на флот того из своих племянников, кто первым выразит желание служить на флоте. Вот весной 1770 г. его племянник и попросился в море, которое, как выяснилось, стало его Призванием, его Судьбой, где он спустя многие годы погибнет в зените славы. Вскоре он уже на корабле его дяди: сначала ненадолго это — «Благоразумный», а потом его же 74-пушечный линейный корабль «Триумф», несущий сторожевую службу в устье Темзы.
…Между прочим, страсть к морю и кораблям у Нельсона (ему нравились запах моря и кораблей, рыбы, смолы и мокрых канатов) — по линии матери у него в роду было несколько поколений морских офицеров — проявилась очень рано. Рассказывали, что еще маленьким мальчонкой он обожал сидеть на гребне песчаной дюны и следить за крохотными суденышками, деловито бороздившими море. Он легко узнавал издали любые корабли по их парусам, оснастке и силуэтам. Его любимая игра тоже была связана с морем: с помощью соседских мальчишек-подпасков с ближайших ферм (простой люд будущий Герой Нации понимал очень хорошо) он водяным насосом качал воду и в образовавшемся на дороге «море» пускал бумажные кораблики. В этой игре маленький Горацио всегда выступал в роли адмирала. Служба военным офицером в частых тогда войнах была очень выгодным занятием поскольку они имели право на немалые деньги от захваченных ими неприятельских судов. Многие из них за несколько лет становились настоящими богачами. Кроме того, большие деньги можно было заработать конвоируя торговые караваны, поскольку их хозяева также не скупились на оплату военным, охранявших их грузы. Адмиральская доля во всех этих мероприятиях была самая высокая…
Пытливый и старательный Нельсон быстро овладел азбукой морской службы, начав с корабельного жаргона, малопонятного сухопутным «крысам». Горацио привык к невероятной вони: смеси едкого пота и смазки, смолы и засоленного мяса, отвариваемого в котле, а также испарений и испражнений от содержащихся на кораблях коров, овец, свиней, коз, кур и гусей. Он учился вести корабль по звездам, освоил тригонометрию, научился в качку спать в гамаке рядом с пушками и быстро выполнять команды канонира. А ведь казалось, что этому бледному и хилому юнцу будет очень трудно «бороздить моря и океаны», где от моряка зачастую требовалась недюжинная физическая сила и выносливость, особенно когда его наказывали ударами плетьми вплоть до прогона через целый флот, что многим казалось ничем не лучше казни.
Никчемное и утомительное времяпрепровождение в устье Темзы уже не могло большего дать юному моряку, познавшему азы штатной корабельной службы на борту «Триумфа». Дядя наглядно думал о племяннике и перевел его на торговый бриг своего приятеля Ратборна, идущий в Вест-Индию. Тот все понял и пообещал Саклингу сделать из пацана «моряка синей воды», а не береговую крысу, т.е. того кто не отирается в каботажных (прибрежных) рейсах, а ходит в далекие океаны. Впрочем, дядя не удержался, чтобы не написать отцу юнца весьма мрачный прогноз: «… Может, в первом же бою пушечное ядро снесет ему голову и избавит от всех забот!»
Именно это плавание стало прекрасной школой для начинающего моряка Нельсона. Познав морское дело в море, юный Нельсон навсегда запомнил прощальное напутствие полюбившегося ему Ратборна: «Желаю тебе малыш, поскорее попасть на ют», т.е. как можно быстрее стать офицером. Действительно дядя снова переводит его к себе на «Триумф» уже… мичманом, которых в британском флоте шутливо звали «херувимами». Теперь ему надо было по достижении 20 лет сдать экзамен на лейтенантский чин. Талантливых моряков в британском флоте всегда было немало, но столь заботливого и влиятельного покровителя, как дядя у Нельсона мало кто имел. А значит быстро продвинуться наверх не могли очень долго, например, знаменитый Д. Кук, который к 40 годам смог дослужиться лишь до лейтенанта. (Кое-кому приходилось ходить в мичманах чуть ли не до 60 лет!) Изо дня в день мудрый дядя готовил племянника к офицерству вплоть до самостоятельного управления корабельным баркасом в устьях Темзы и Мидуэя. Дядя печется о росте племянника и решает отправить его в какой-нибудь такой поход, который сможет его научить очень многому.
И уже в 15 лет тот сумел зарекомендовать себя с самой лучшей стороны, участвуя с лета 1773 г. на борту большого брига «Каркас» в арктической экспедиции Константина Фиппса (в нее он попал по протекции опять-таки своего дяди Мориса, для которого друзья в адмиралтействе сделали исключение), отправленной Королевским обществом (Британской академией наук) на поиски северного прохода из Атлантики в Тихий океан. Когда два брига («Каркас» и «Рейсхорс» со специально переделанными носами и утолщенными корпусами, чтобы выдержать давление арктических льдов) зашли за Полярный круг, то их окружили ледяные поля, гренландские лоцманы оказались бессильны и суда оказались в ловушке. Уже тогда он проявил незаурядное мужество и отвагу. Когда внезапно закрылся последний проход во льдах, матросам пришлось прорубать канал в толстом льду. Дальше началась еще более изнурительная работа: команды впрягались в корабли и с помощью якорных канатов тащили их к чистой воде. Приходилось так тяжело, что привлекли даже тщедушного Нельсона. Но вырваться из ледяного плена не удалось. Хуже того, огромные, величиной с остров льдины, напирали друг на друга, вставали на дыбы, образуя огромные, нависающие над палубами бригов торосы. Зажатые льдинами и дрейфующие вместе с ними корабли могли быть выброшены на скалы, поэтому оставаться на зимовку на них было опасно. К тому же, никому прежде еще не удавалось перезимовать в арктических льдах. Но экспедиции повезло: среди ледяных торосов пошли трещины и корабли, хоть и мучительно медленно, но, все же, начали продвигаться сквозь ледяную пустыню назад. Научные и практические итоги полярной экспедиции Фиппса оказались ничтожны. Ее сочли неудачной. Зато Нельсона она закалила. Кроме того, он получил почетное прозвище среди моряков-полярников британского флота — «Синий нос». Более того, Горацио никогда не жалел о своем участии в этой арктической экспедиции, сохранив до конца дней в памяти царившую вокруг удивительную красоту ледяных полей и густой туман, т.е. арктическую экзотику.
…Между прочим, рассказывали, что пока корабли были скованы льдами, юный Горацио попытался отличиться в охоте на белого медведя. Самовольно бросив вахту, покинув борт «Каркаса», он вместе с приятелем-подростком устремился на зверя. Добычу они упустили и лишь чудом Нельсон остался жив — не заплутав в густом тумане, не попав в полынью, не став жертвой медведя — и отделавшись строгим выговором. Спасло поручительством бравого моряка, все того же дяди Мориса Саклинга. После неудачной медвежьей охоты капитан «Каркаса» Лютвидж не только определил отважного юнца в командиры шестивесельным ялом с командой в 12 моряков, но и вечером на ужине в кают-кампании доверительно поделился со своими офицерами, что молодчик Горацио обязательно прославиться на весь мир…
Возвратившись из опасного плавания в Арктику, Горацио опять-таки с помощью своего безотказного дядюшки (его несомненный авторитет и обширные знакомства среди «морских волков» и… «береговых крыс» неизменно обеспечивали племяннику карьерный взлет!) тут же вербуется на уходящую в Индию эскадру закадычного приятеля Саклинга контр-адмирала сэра Эдварда Хьюза — одного из самых предприимчивых и изворотливых адмиралов за всю историю британского флота. За время своей долгой морской службы Хьюз на трофеях и призах сколотил сказочное состояние, оставив своему пасынку невероятное по тем временам наследство — свыше 400 тыс. фунтов стрелингов. Его считали счастливчиком и абсолютно все (вплоть до юнг) обожали плавать именно вместе с ним. Вековая заповедь «быть у воды и не дать напиться другим — это хуже чем преступление, это — ошибка!» была ему предельно понятна! Так вот, обогащаясь сам, он не забывал и о своих подчиненных. Недаром осчастливленный дядей племянничек потом говаривал: «… Дальнее плавание было для меня морской наукой».
Более чем двухлетнее плавание (Бомбей, Мадрас, Калькутта, Цейлон и прочие экзотические достопримечательности Юго-Восточной Азии) на 20-пушечном бриге «Сихорсе» («Морском коньке») действительно обернулось не только новой наукой (боевым крещением — обменом залпами на встречных курсах с арабской пиратской шхуной), новыми нюансами матросского быта со всеми его особенностями и уловками (азартные игры на деньги — в карты и кости), но и… тропической лихорадкой (малярией), свалившей возмужавшего и окрепшего в предыдущем плавании Горацио. Был момент, когда казалось, что ему не выжить, но Фортуна улыбнулась Нельсону в очередной раз (пока судно стояло после тяжелого перехода из Бомбея в южноафриканском Симонстауне на ремонте — он отлежался) и юный мичман благополучно вернулся в Туманный Альбион, но уже на борту «Дельфина» Джеймса Пигота. Последний был очередным приятелем Саклинга и окружил его полумертвого племянника заботой, позволившей тому выжить, а не «отдать концы» в море, как это тогда случилось с еще одним юнцом на том же судне.
Тогда же Нельсон познакомился с ирландским мичманом Томасом Трубриджем, дружбу с которым он пронес через всю свою жизнь, богатую на различные события, как печальные, так и триумфальные. Трубридж, достигнув больших чинов и высокого положения по административной линии, по мере возможности будет поддерживать своего выдающегося «брата по оружию», отводя от него угрозы и предупреждая о происках и гадостях конкурентов по славе.
…Кстати, интересно и другое! Именно в том плавании Горацио окончательно понял, что в столь раннем возрасте уйдя в море, он не ошибся с выбором своего жизненного пути: профессия моряка — это Его Призвание. И действительно, море и морскую науку он знал и понимал, как мало кто из его не только сверстников, но и соотечественников, а ведь англичане — морская нация…
