Глава 1

Возвращение

Начало XXI века Висконсин, США

За 5 лет до основных событий

– Никогда не думал, что ты такая трусишка, Мэг, – поддразнил подругу Николас, глядя на ее сжатые кулаки.

За все время поездки девушка произнесла дай бог пару фраз, хотя обычно Мэгги Грин не оставляла без ответа ни одну колкость. Неужели так сильно испугалась? Идея отвезти подругу за город уже не казалась Нику такой заманчивой. Он ведь действительно любил Мэг и меньше всего хотел видеть дрожащей от страха. Но, с другой стороны, поездка слишком привлекала, чтобы так просто от нее отказаться. Предложить любимой руку и сердце в самом романтичном месте Хейвуда – усадьбе леди Элизабет, – да еще и в канун Хеллоуина!

– Трусишка? – Мэгги поджала губы. – Ты тащишь меня в самое опасное место штата, а я – трусишка?! Ник, ты вообще в курсе, что так называемая «усадьба леди Элизабет» занимает третье место в рейтинге самых загадочных мест убийств в стране? Здесь и месяца без трупа не обходится! Мне даже иногда кажется, что у нас поселилось семейство Калленов, решившее отойти от своей «веганской» диеты. Да усадьбу даже в этом дурацком шоу показывали, где любители расследуют нераскрытые преступления прошлого столетия!

На это заявление Николас лишь закатил глаза.

– Сама же говоришь – шоу дурацкое. Да, место непростое, можно в темноте шею свернуть по неосторожности, но мы же в горы не полезем. К тому же этот Джон Морган вроде как мой родственник. И усадьба технически принадлежит нашей семье. Вряд ли он станет на нас нападать. Да и что могут сделать призраки? Только напугать.

– Ага, – мрачно усмехнулась Мэгги, – скажи это тому студенту, которого нашли мертвым возле усадьбы пару лет назад. Тоже, наверное, кричал, что ничего страшного.

– Рик был придурком, – отмахнулся Ник. – Я знал его немного, он действительно злоупотреблял и наверняка по пьяни свернул себе шею. Следов насильственной смерти не нашли. В любом случае я тебя в обиду не дам! Ни призракам, ни бандитам.

Упрямство Николаса было объяснимо. Молодежь Хейвуда придумала легенду: на могилу несчастной Элизабет, расположенную рядом с особняком, по ночам стали бегать влюбленные парочки. Поклясться там в любви и верности считалось серьезной проверкой чувств, ведь солгавшего должно настигнуть проклятие усадьбы.

Ник решил не мелочиться и сделать свое признание еще и в канун Дня Всех Святых – день гибели Элизабет и ее возлюбленного. В проклятие он не верил. Точнее, считал, что его чувства настолько сильны, что леди Элизабет непременно благословит их с Мэгги. Тем более он, как ни крути, приходится потомком тем самым Морганам. Семья как-никак.

Только вот Мэгги его оптимизма не разделяла. Хорошо, хоть в машину сесть согласилась.

– Ну не бойся, Мэг. Я же с тобой!

Глядя на широкую улыбку Ника, Мэгги нервно усмехнулась. Назвать ее трусихой было сложно. Даже наоборот: большинство учеников старшей школы Хейвуда считали Мэгги Грин самой бесстрашной девчонкой в округе. С ней и на рыбалку можно рвануть, и в походе Мэгги не оплошает. Ребята даже шутили, что в неравном бою Грин против гризли медведь потерпит сокрушительное поражение. Не зря еще в начальной школе Мэгги первой собрала коллекцию скаутских значков и неизменно выполняла обязанности помощницы старшины, а на соревнованиях отрядов ее команда легко «делала» мальчишек.

Единственное, чего девушка действительно опасалась, была всякая чертовщина. Призраки, вампиры, оборотни – простодушную Мэг было легко напугать добротной страшилкой. Даже когда ее подружка, Кэсси Сент-Джон, тянулась за колодой таро, Мэгги под любым предлогом старалась удрать. И уж кому, как не Николасу, знать об этой маленькой слабости подруги? Первый поцелуй он украл у Мэгги как раз за просмотром «Восставших мертвецов». Гордость не позволила ей прямо заявить о страхе и отказаться, а хитрецу только это и надо было.

– Я не трусиха! – возразила Мэгги, замешкавшись с ответом. – Просто не люблю все это… Тем более сегодня…

Девушка поежилась, кутаясь в спортивную куртку Николаса. В честь свидания она решила принарядиться, облачившись в короткую джинсовую юбку и легкую блузку, о чем теперь сильно жалела. Такой наряд более уместен для домашних посиделок, а не ночных поездок за город.

– Подумаешь, Хеллоуин! Какие пустяки! Думаешь, леди Элизабет не проникнется нашими чувствами? Мы же любим друг друга.

– Думаю, после встречи с твоей мамой у леди Элизабет нет шансов нас напугать, – попыталась пошутить Мэгги.

– О да! – согласно закивал Ник. – Мать похлеще любого призрака сыплет проклятиями.

Вспоминая случайную встречу с родителями, Ник невесело хмыкнул. Это Мэгги еще не знала об отповеди, которую он услышал дома. Мать кричала, что костьми ляжет, но не позволит сыну загубить свою жизнь из-за этой «деревенской охотницы». Она считала, что дочь пекаря не пара сыну миллионера, при этом забывая о собственном происхождении: много лет назад отец Николаса, Генри Рид, взял в жены собственную секретаршу. Поэтому такой снобизм обижал Ника. Тем более отец ничего против Мэгги не имел. Разве что просил сначала окончить колледж, а потом уже думать о семье.

– Да уж. – Мэгги засунула руки в карманы куртки, надеясь, что так будет теплее. В правом кармане внезапно обнаружился бархатный футляр. – Ой, что это?

Мэгги достала коробку и бросила на Ника опасливый взгляд. Но тот лишь улыбнулся.

– Открой и посмотри, – загадочно предложил он.

Мэгги открыла и ахнула. На белой атласной подложке лежали золотые серьги в форме небольших плетеных сердец.

– Ник, это мне? – с восхищением выдохнула Мэгги. Золото ей дарили нечасто: последний раз это была цепочка на шестнадцатилетие от отца, да от бабушки перепало колечко. – Но это очень дорогой подарок! Я не могу принять.

– Можешь, – уверенно заявил Ник. – Да и не такой уж и дорогой. Они давно хранились в семье, так что, считай, винтаж. А еще они были сломаны: на одной застежка отвалилась, пришлось полностью переделать. Я попросил их у отца и починил специально для тебя, Мэг… Вот. Надевай!

Помедлив пару мгновений, счастливая Мэгги поспешно вынула из ушей простые «гвоздики» и надела обновку. Тяжесть благородного металла оказалась непривычной. Коротко взглянув на подругу, Ник улыбнулся.

– Тебе идет. Отец… Он не против наших отношений, – Ник решил закончить мысль, – но просил не торопиться. А мама… – парень тяжело вздохнул, – она смирится, не переживай. – С этими словами он отпустил рычаг коробки передач и ласково погладил подругу по коленке.

– Ник! – возмущенно пискнула девушка, стыдливо одергивая короткий подол. – За дорогой следи!

Она отвесила парню шутливую затрещину, обиженно надув губы.

– Ауч! – жалобно вскрикнул Ник, едва сдерживая смех. – У всех богатых парней девушки чирлидерши, а мне досталась каратистка!

Это была чистая правда. В свои восемнадцать Мэгги успела сдать экзамен на коричневый пояс и в скором времени надеялась получить черный.

– Для чирлидерш ты староват и неуклюж, – не осталась в долгу Мэгги. – Они предпочитают накачанных парней из футбольной команды, а не ботаников из Колумбийского университета. – Девушка брезгливо поморщилась, но, не сумев доиграть роль, рассмеялась.

– Староват, значит? – Ник улыбнулся и бросил на подругу взгляд, полный страсти, от которого у Мэгги дыхание перехватило.

Девушка смутилась, машинально натягивая ворот куртки на покрасневшие щеки. Руки покрылись мурашками, а сердце замерло, прямо как тогда, когда их взгляды встретились впервые.

Николас Рид был безумно хорош собой: высокий, подтянутый; его ясные глаза, синие словно воды озера Забвения, озорная улыбка и банковский счет с шестизначной суммой разбили не одно девичье сердце. В Хейвуде семейству Ридов принадлежало несколько зданий в центре, кемпинг в самом живописном пригороде, пара озер и лесопилка с участком леса. Говорят, они были в родстве с теми самыми Морганами из легенды, а значит, вели свой род от английских аристократов. В общем, при желании Николас мог бы встречаться с любой девушкой Хейвуда, но выбрал несговорчивую и упрямую Мэгги Грин, прекрасную зеленоглазую шатенку с длинными непослушными волосами, вздернутым носом и россыпью веснушек на лице. И ни разу не пожалел.

– Тебе уже двадцать три, дедуля. – Мэгги хихикнула. – Смирись!

– Ах ты, маленькая…

Отвлекшись от дороги, Ник повернулся к девушке и легонько ущипнул ее за бок. Мэгги взвизгнула. Убедившись, что к ней вернулось игривое настроение, Ник сунул руку под куртку и защекотал ее. Щекотки, к слову, она боялась не меньше, чем призраков. Всеми силами Мэгги пыталась увернуться, но в тесном салоне спортивного «Феррари» шансов на это не было.

– Ник! – наконец взмолилась Мэгги, давясь от смеха. – Прекрати!

– Повторяй за мной: Николас Рид молод и полон сил, – с напускной строгостью сурового родителя потребовал он, – а еще…

В этот момент яркий свет дальних фар встречного автомобиля ударил по глазам, ослепив обоих. Машина вильнула, наскочила на кочку и, несколько раз крутанувшись, полетела в кювет напротив съезда с дороги, ведущего к проклятой усадьбе.

Наше время

«Уважаемые дамы и господа, через несколько минут наш борт совершит посадку в аэропорту города Хейвуда…»

Мэгги вздрогнула, всеми силами пытаясь сбросить остатки сна. Судя по косому взгляду соседки, она опять кричала. Если не во все горло, то довольно громко, чтобы привлечь к себе внимание.

Неужели возвращение в родной город похоронит результаты трехлетней терапии и работы над собой?

Будь на то ее воля, Мэгги никогда бы не вернулась – слишком болезненные воспоминания связывали девушку с родным Хейвудом. Но сейчас, когда дело жизни ее покойной матери находилось на грани краха, вариантов не осталось. Отец и так наверняка тянул до последнего, не рассказывая истинного положения дел. Хорошо, если удастся спасти хоть что‑то. Она одарила настороженную соседку извиняющейся улыбкой и, надев наушники, уставилась в окно.

Бескрайние леса махровым ковром устилали все пространство под ними, будто это не леса вовсе, а бесконечный зеленый океан. Голова закружилась от всплывших перед глазами картинок прошлого. Ник любил леса и всегда утверждал, что не променял бы их ни на какие богатства мира. Что ж, милый, тебе и не пришлось. Мэгги грустно вздохнула. К горлу подступил комок. Терапевт говорил, что нужно блокировать грустные и тревожные мысли в самом начале. Не давать им развиться. Но сейчас это было выше сил Мэгги.

Выходя из аэропорта, она надеялась, что встреча с отцом поможет хоть как‑то переключиться. Однако тут ее ожидал сюрприз. Стива Грина среди встречающих не наблюдалось.

Неужели забыл?

Раздраженно пнув чемодан, Мэгги тихо выругалась. Отец всегда отличался беспечностью, но не до такой же степени, чтобы оставить дочь после многочасового перелета ночевать в аэропорту! Хейвуд был настолько мал, что добраться поздно вечером до города было нешуточной проблемой. Такси заказывали заранее, и сейчас, в воскресенье, машин, скорее всего, уже нет.

– Да чтоб его! – в очередной раз выругалась Мэгги, не найдя сотрудника на стойке с информацией. По выходным провинция словно вымирает. Все хотят провести время с семьей за просмотром бейсбольного матча или воскресного детектива, наплевав на то, что у других жизнь не останавливается и самолеты никто не отменял.

Девушка резко развернулась к выходу, обдумывая, как будет ловить попутку, но тут же врезалась в возникшего из ниоткуда мужчину и, потеряв равновесие, шлепнулась на пол, больно ударившись копчиком.

– Ну где ты бродишь, Мэг? – Мужчина широко улыбнулся.

Мэгги прищурилась, вглядываясь в знакомое лицо.

– Ты так ошарашена моей неземной красотой? – лукаво изогнув бровь, поинтересовался молодой человек и протянул Мэгги руку. – Или слухи о том, что ты кукухой поехала, не сильно преувеличены? Ну, Мэг, вспоминай! – Улыбка собеседника стала шире.

Мэгги потрясла головой. Да, после происшествия пятилетней давности с памятью у нее и правда нелады и многие вещи забываются вплоть до серьезных провалов. Но, слава Богу, этого человека она помнит. Длинные светлые с рыжинкой волосы, собранные в низкий хвост, озорные зеленые глаза, скрытые за нелепыми солнцезащитными очками круглой формы, косуха с яркой вышивкой и рваные джинсы…

– Рори! Рори О’Коннел, черт тебя побери! – Мэгги схватилась за протянутую ладонь и через секунду оказалась в объятиях парня.

– Умница, дочка! – усмехнулся Рори. Он оторвал Мэгги от пола и, покружив, поставил на ноги. – Держи, заслужила! – С этими словами Рори выудил из кармана косухи чупа-чупс и протянул Мэгги. – Вишневый! Я все помню! Это все твои вещи?

Рори был старшим братом ее лучшей подруги Микаэлы. В средней школе Мэгги даже была в него тайно влюблена, но никакого развития ее влюбленность не получила. Они остались добрыми друзьями, а после в жизнь девушки ворвался Николас Рид.

Мэгги кивнула, протягивая другу объемную спортивную сумку. Рори покорно повесил сумку на плечо и, фривольно приобняв подругу, повел к выходу.

– Давай, Мэг, рассказывай, как живут хорошие девочки в большом городе.

– Хорошие? – Мэгги вопросительно приподняла бровь.

– Ну, как живут плохие, я примерно знаю, – хохотнул он, – но Маргарита Грин точно не из их числа. Я сам неделю как тут ошиваюсь. Сестрица устроила истерику, что умирает от скуки. Пришлось все бросить и нестись утешать. А то не отстанет. Ты же знаешь Микки.

– По-моему, – усмехнулась Мэгги, – у Микки никогда не было недостатка в утешителях. Когда она приезжала навестить меня в Бостон, за неделю их собралась целая толпа.

– Ох, Мэг. – Рори остановился и снисходительно посмотрел на девушку поверх круглых очков. – Какие там утешители, Микки только что рассталась с любовью всей своей жизни!

Он тяжело вздохнул, изображая глубокую скорбь.

– Любовью всей жизни? Которой по счету? – доверительно поинтересовалась Мэгги.

– Я давно уже сбился, – в тон ей ответил Рори.

Замерев, они несколько секунд смотрели друг другу в глаза с самыми серьезными лицами, а после громко расхохотались. У Мэгги словно камень с души свалился.

Может, шанс не возвращаться больше к успокоительному все же есть?

– Безумно рад слышать твой смех, Мэг, – искренне сказал Рори, снова обнимая девушку.

– А я рада тебя видеть! – воскликнула Мэгги. – Не представляю, как бы добиралась одна. Кстати, а как… – Она снова уставилась на друга, на этот раз с подозрением. – Ты ведь не случайно тут оказался?

– Естественно, нет! – Рори и не думал отпираться. – Заглянул к твоему бате за моими любимыми пирогами с клюквой. Вечерние скидки, все такое… а у него, как назло, аврал. В банк надо, кредит погашать, сегодня последний день…

– Кредит?

– Он заложил пекарню несколько месяцев назад. Взял деньги на развитие. Убрать еще надо после потопа…

– Потопа?!

– На кухне прорвало трубу. Все древнее, как моя душа.

– А почему же он не вложился в развитие, если взял деньги?

– А это ты у него сама спросишь, Мэг. Заодно поинтересуйся, какого лешего он пьет в компании Фредди Скрамса.

– Он еще и пьет?! – Мэгги взвыла от обиды. Да, все еще хуже, чем она предполагала.

Рори развел руками.

– В общем, я пообещал, что встречу тебя и развлеку приятной беседой, чтобы ты на него не злилась. Фургончик ваш взял. А то на «Харли» не слишком‑то удобно с вещами. Фургончик, кстати, тоже надо чинить.

– Да я его прибью!

Мэгги быстро зашагала к выходу, намереваясь устроить отцу серьезную головомойку.

– С возвращением, Мэг, – с грустной улыбкой прошептал ей вслед Рори. – С возвращением!

– Ну, я же говорил, что старичку пора в ремонт, – досадливо вздохнул Рори, в пятый раз пытаясь завести заглохший мотор. – Похоже, топливный насос накрылся. Эх, надо было не лениться и взять у Микки «жука», давно бы уже дома были. Ты небось устала…

Мэгги его не слушала. Она действительно изрядно вымоталась и под монотонную болтовню Рори быстро задремала. Теперь же, когда машина резко встала, девушка встрепенулась и, отчаянно крутя головой, пыталась понять, где они находятся.

– Мэг, прости, – виновато пробубнил Рори, подтверждая ее опасения. – Это действительно самая короткая дорога. Ты же знаешь… Я думал…

Мэгги тяжело вздохнула. Да, она знала, что объезд через усадьбу леди Элизабет – самый короткий путь в город, и, видит Бог, она бы пережила лишние пятнадцать минут. А теперь они застряли посреди леса, ночью, в четверти мили от того места, где погиб Ник.

– Мэг… – Рори выглядел очень несчастным.

– Тут всегда случается чертовщина, – вздохнула она. – Особенно ночью. У Ника тогда тоже с машиной были неполадки.

Мэгги говорила спокойно, словно повторяла давно выученный урок. В тот вечер они ехали небыстро. Болтали и дурачились. Ник непременно хотел провести Хеллоуин в усадьбе. Видимо, после внезапного знакомства с родителями стремился доказать Мэгги искренность чувств и что недовольство матери не изменит его отношения к любимой. Потом их ослепила яркая вспышка фар встречного автомобиля, и все. Больше Мэгги ничего не помнила. Очнулась она уже в больнице со множественными ушибами, сотрясением мозга и частичной потерей памяти.

Ник умер, не приходя в сознание.

– Да я по этой же дороге ехал в ту сторону, – неуверенно оправдывался Рори. – Все было хорошо. А теперь даже телефон не ловит. Посидишь тут? Я попробую залезть на горку и позвонить Микки. Надеюсь, она еще не спит. Да и если спит…

– Валяй, – вздохнула Мэгги, выходя из машины. – Я подышу.

Раньше она боялась призраков, и, скорее всего, носа бы из машины не высунула. Но после гибели Ника поняла, что бояться следует исключительно живых. Например, тех, кто бездумно включает дальние фары, ослепляя водителей на встречке.

Бросив на подругу недоверчивый взгляд, Рори начал подниматься на холм, который огибала дорога. Там, по его прикидкам, мобильник должен был поймать сигнал. Мэгги же, кутаясь в куртку, медленно пошла вперед, всматриваясь в черноту между деревьями.

Все произошло где‑то тут, совсем рядом. Ник стал ее щекотать, а она, хохоча, уворачивалась. Вспышка…

Попытка вспомнить события пятилетней давности отдалась в висках пульсирующей болью. Мэгги ускорила шаг.

Призраки? Подумаешь… Кому они теперь интересны? Если только… Может, Ник тоже стал призраком? И с ним можно поговорить?

Мэгги ведь даже проститься с ним не дали. Похороны по настоянию матери прошли где‑то в Нью-Йорке, пока Мэгги была в госпитале.

Желание узнать о том вечере хоть что‑то, резко ставшее навязчивым, упорно толкало Мэгги вперед, к дому, проглядывающему сквозь густой ельник. Она себя не узнавала. Или это было не ее желание?

«Сюда, – внезапно прозвучал в ушах леденящий душу шепот. – Сюда, Мэгги Грин…»

– Что?

Девушка оглянулась. После аварии ее и так считали ненормальной из-за проблем с памятью, а тут еще голоса!

«Вперед, Мэгги Грин! Иди вперед».

Голос уже не звал, он приказывал. Мэгги противилась изо всех сил, но ничего не могла сделать. Ее будто на аркане тащили.

– Нет, – всхлипнула Мэгги, упираясь изо всех сил. – Нет! Пусти!

Очередная попытка оказалась удачной, Мэгги дернулась и, оступившись, полетела прямо в гору желтых листьев.

– Вы не ушиблись, мисс? – раздался над ухом взволнованный женский голос.

– Все в порядке.

Мэгги потерла бок и подняла голову.

Рядом с ней в паре футов над землей парила полупрозрачная фигура девушки. На ней было надето старинное платье с рукавами-фонариками и кружевным воротником, а с длинных растрепанных волос стекала вода.

Глава 2

Леди Элизабет

Вторая половина XIX века Висконсин, США

– Выше нос, Лиззи. – Джон ободряюще обнял девушку. – Завтра мы обвенчаемся и начнем новую жизнь. Ты, я и Сэм. Надеюсь, хоть твой брат не против нашей свадьбы!

Он улыбнулся и легонько натянул вожжи, заставив пегую кобылку замедлиться. Тильбюри [1] выехало на опушку леса. К сожалению, Джон недооценил плачевное состояние провинциальной дороги – так спешил дать Элизабет все лучшее, что не подумал: щегольской повозке, подходящей для мостовых Лондона или Бостона, в непроходимых лесах Висконсина придется несладко. Как и ее пассажирам. На первом же ухабе Лиззи едва не выпала наружу – Джон едва успел удержать. Лошадка привыкла бегать легкой рысцой и откровенно не понимала недовольства возничего, но, покосившись на стек [2] в его руке, все же перешла на шаг.

– Милый, ты же знаешь, что Сэм от тебя без ума, – весело ответила Элизабет.

Она взяла жениха под руку и, прикрыв глаза, доверчиво положила голову ему на плечо. Джон, милый Джон. Уже завтра она станет женой самого замечательного человека на всем белом свете. Доброго, великодушного, веселого и безумно красивого. С темными непокорными волосами и пронзительными синими глазами, в которых то и дело вспыхивали лукавые огоньки. Элизабет всегда нравились такие мужчины: высокие, утонченные, с благородными чертами. Во время учебы они с подружками часто засматривались на городских денди, но и мечтать не смели назвать такого своим женихом. А теперь девушка будто в сказку попала.

Джон счастливо улыбнулся и чмокнул Элизабет в макушку. Отец определенно не прав. Никакие деньги мира не стоят этого невероятного чувства нежности, заботы и значимости, которые дарит любимая женщина. Впервые в жизни Джон чувствовал себя не мальчишкой, за спиной которого возвышалась тень отца, а настоящим мужчиной. Впервые он взял на себя ответственность. Поверил, что способен на что‑то настоящее. Это чувство пьянило, заставляя мечтать о вершинах, которые прежде казались недостижимыми.

Джон родился с золотой ложкой во рту, как любили говорить завистники. И это было чистейшей правдой. С раннего детства любой его каприз молниеносно исполнялся. К десяти годам, когда сынишка стал абсолютно неуправляемым, родители спохватились и отправили Джона в частную школу для мальчиков, где вопреки новомодным веяниям не брезговали розгами, а оттуда – в колледж, изучать юриспруденцию. Учение пошло впрок, но, в отличие от менее удачливых сокурсников, Джону не нужно было хлопотать о будущем месте работы. Он мог вообще не работать: родители никогда не отказывали в финансовой помощи. А при каждом удобном случае отец подчеркивал, что все состояние Морганов рано или поздно перейдет Джону. Будущая жизнь представлялась устроенной, но какой‑то бессмысленной. К чему стремиться, когда все высоты покорены предками? Достаточно просто поддерживать огонь в давно пылающем очаге. Джона угнетала сытая безысходность, ведь по природе своей он был амбициозным юношей и в будущем мечтал подобно отцу хвастать собственными достижениями. А при такой высокой планке задача казалась непосильной. С появлением же Элизабет и ее младшего брата Сэма жизнь Джона заиграла новыми красками. На горизонте замаячила возможность стать для кого‑то действительно важным. Да, Джон мечтал осчастливить весь мир, но начать можно было с одной девушки, не избалованной подарками судьбы.

Элизабет и Сэм, хоть и имели благородные корни, роскоши не знали. Когда‑то давно молодой сельский врач женился на гувернантке из обедневшего дворянского рода, оставшейся без средств к существованию, и жили они счастливо, но недолго. Эпидемия тифа прибрала обоих. Все заботы по дому легли на плечи совсем юной тогда Элизабет. Сложно даже представить, как она с малолетним братом на руках выживала в покосившемся доме. Лиззи помогала соседкам по хозяйству, а те давали им продукты. Особенно тяжко приходилось зимой. Местный священник предлагал определить Сэма в приют, а ее – в горничные, но девушка и слышать об этом не хотела. Когда Сэм достаточно подрос, чтобы не есть свой хлеб напрасно, дальняя родня забрала парня к себе – рабочие руки всегда в хозяйстве сгодятся. У Лиззи появилась возможность получить образование. Приданого за ней не осталось: клочок земли, на которой ничего толком не вырастить, и покосившийся дом должны были перейти к брату. А брать ее работницей уже никто не хотел – слишком уж засматривались на юную красавицу мужья да сыновья хозяек. Поэтому единственная возможность выжить для нее – получить профессию. Учеба давалась Элизабет легко, и пожилой учитель, обучавший детей Хейвуда письму и счету, написал прошение в городской совет. В прошении же том говорилось, что старик собирается на покой и неплохо было бы Хейвуду обзавестись новым учителем. Или учительницей. Почему нет? Это прогрессивный город, а не какое‑то захолустье! Да и по чести, в такую глушь студенты семинарий приезжали редко, а девице некуда деваться. Подумав, мэр назначил Элизабет стипендию для обучения в педагогической школе Уайтортера за счет города. Однако взамен мисс Смит после окончания обучения должна была остаться преподавать в Хейвуде. Так и случилось. Лиззи работала уже второй год, когда в ее жизни появился Джон.

– Отец остынет, – уверенно заявил Джон, погладив девушку по руке. – Он зол не из-за тебя, любовь моя. Он просто терпеть не может, когда что-то идет не по плану.

– Мало кому такое понравится, – согласилась Элизабет. – Но ты точно уверен, что стоит рисковать всем? Джон, я пойму, если ты переду…

Повозка подскочила на очередном ухабе, прервав девушку на полуслове.

– Ну что ты, Лиззи? Как я могу передумать и отказаться от лучшего, что было у меня в жизни? К тому же отец, я уверен, немного поразмыслит и придумает, как использовать ситуацию на пользу делу.

– На пользу делу? – изумилась Элизабет. Ей и в голову не могло прийти, что неравный брак может принести хоть какую‑то пользу.

– Конечно. Благородное происхождение открывает двери в светские салоны. Это верно. Но вот на рудниках или лесопилке оно только мешает. – Джон усмехнулся. – Местные нас не жалуют, ты же знаешь. Считают зазнавшимися хлыщами, не смыслящими в реальной жизни. А тут наследник империи Морганов женится на учительнице из Хейвуда. Понимаешь? Это отличная реклама.

– Ах, вон оно что, мистер Морган. – Элизабет хихикнула. – Значит, наша помолвка – рекламная кампания по завоеванию сердец жителей Хейвуда?

– Конечно, – и глазом не моргнув, подтвердил Джон, но, получив тычок локтем под ребра, засмеялся. – В смысле, конечно же нет! Лиззи, как ты можешь так думать? – Он изобразил на лице такое невиннейшее выражение, что Элизабет не удержалась от смешка. – Просто отец вряд ли отдаст бизнес Дональду. Он до сих пор жалеет, что дал согласие на брак сестры. Скользкий тип этот МакКейн. Вроде воспитанный и образование есть, но…

– Меня он тоже считает скользкой, – вздохнула девушка. – Хищницей.

– Все образуется, родная. И… добро пожаловать домой! – Джон натянул вожжи, заставив лошадь остановиться. Затем шустро выпрыгнул из повозки и подал руку Элизабет.

Подобрав юб