Оглавление

Глава 1

Афиноген Матвеевич Крошкин сидел на кухне собственной квартиры. Освободив часть стола от пустых бутылок одним широким жестом руки, он поставил початую бутылку водки и разложил незатейливую закуску, состоящую из черствого хлеба, заветренной колбасы и пары обгрызанных огурцов. Докурив папиросу из пачки «Беломорканала» он с тоской смотрел на сизый дым расползающийся по кухне. Плотная дымовая завеса окружила стол и медленно расходилась вокруг. Он налил себе из бутылки и понюхав стакан, с криком: «Да пошло оно все на х…р!«одним глотком выпил спиртное. Скривившись и уткнувшись носом в хлеб он глубоко и шумно вдохнул. Синеватый папиросный дым медленно оседал от потолка к грязному затоптанному полу. Афиноген снова налил. «Да пошли вы все на х…р!» он снова одним глотком опустошил стакан. Приятные ощущения мнимой алкогольной свободы, наконец-то пришли. Он улыбнулся, и потянулся за папиросой. Закурив он сквозь дым смотрел на свое отражение в заляпанном стекле старого посудного шкафа. Он не жаловался никому на жизнь, однако не потому, что не любил жаловаться, просто ему было некому, разве, что своему отражению. Он откусил кусок колбасы и стал медленно жевать, потянувшись за огурцом, неожиданно обратил внимание на оборванный без начала и конца отрывок газетной статьи на изрезанной газете, служившей скатертью. Там рассказывалось каких успехов добилась могучая родина за последние годы, не понимая, о чем конкретно идет речь в статье Афиноген саркастически хмыкнул. «Что они олухи царя небесного понимают в успехах!» Отражение ехидно улыбнулось ему. Он давно так уже разговаривал с своим отражением, обсуждая газетные вырезки, абсолютно не отдавая себе отчета, что газете уже лет пять. Ему это было не важно. «Куда работяге податься? Где специалисту работать?» Уныло спрашивал он у отражения. «Куда катимся? Куда? Где эти самые счастливые люди?» Отражение предательски молчало. По правде сказать, жизнь самого Афиногена не изобиловала счастьем, тесная коммуналка с радиоточкой в детстве и юности, потом школа, которую он к всеобщему удивлению закончил без троек, затем армия, полтора года службы в Афганистане, причем не где-то там в гарнизонах, а все время на отдаленной горной заставе, с ветрами и постоянными стычками с боевиками. С той войны несмотря на то, что не был не убит и даже не разу ранен он так и не вернулся. Приехать приехал конечно, а вот вернуться не смог. Вот тогда-то и не глядя на его относительное военное везение и начались его самые большие потери. Сначала он потерял жену, которая не стала терпеть его постоянных стрессовых запоев и забрав ребенка ушла от него, потом он по этой же причине лишился и работы. Теперь он работал там, где примут и недолго. Друзья сослуживцы, принимая принципы боевого братства довольно долго возились с его трудоустройством, но постепенно он падал, падал и падал, пока наконец и не опустился на самое, что ни на есть «дно» человеческой жизни. Его старая «хрущевская» двушка, это и есть весь оставшийся у него жизненный капитал. И сегодня он по старой обыденной привычки после второго стакана принялся обсуждать внутренние проблемы государства со своим отражением, пустившись в обширный изобилующий нецензурной бранью монолог, основной смысл, которого заключался в то, что будь он Афиноген Крошкин во главе правительства, то быстро бы навел порядок в стране и заставил бы работать этих неучей министров работать. Потому как главное к чему бы он стремился это к счастью каждого отдельно взятого человека. Слова человека он произнес после третьей неудачной попытки выговорить слово «индивидуум». Тыкая пальцем в отражение, он распалялся все больше и больше, призывая его к ответу. На четвертом стакане он также внезапно замолк, как и заговорил. Вся его программа сводилась к снижению цен на водку, топливо. Дальше он торжественно пообещал снизить цену на все, что видел на столе, на колбасу, на хлеб, на огурцы, и поднять цены на стеклотару вдвое, а может быть и втрое. Полностью удовлетворившись заседанием своего правительства, состоящего из него и его отражения он сурово погрозил газете кулаком. «Вот бы вы где у меня все были, черти!«И сильно шарахнул кулаком по столу. Бутылки звякнули, часть из них полетело на пол. Он с чувством выполненного долга закурил и откинулся на спинку скрипнувшего стула.

— Афиноген Матвеевич Крошкин? — раздался громкий голос.

Афиноген открыл глаза и посмотрел в потолок. Замутненный обильным суррогатным алкоголем мозг тщетно пытался понять, что произошло. Он повернул голову к шкафу и смотрел на свое отражение, будто сверяясь он это на самом деле или нет. Он обвел комнату глазами и никого не обнаружил. Он чертыхнулся и снова закрыл глаза устраиваясь на стуле поудобнее.

— Крошкин! — голос звучал уже более требовательно.

Афиноген снова открыл глаза. Он сердито осмотрел кухню.

— Ты, кто? — он положил руки на стол и завертел головой.

— Я посланник! — ответил ему голос.

— Ааа, посланник! — он снова откинулся на спинку и сонно пробурчал пьяным голосом, — если тебя послали на х…, посланник, почему ты решил, что это место на моей кухне. Чего ты приперся?

— Я, посланник тех самых е…х небесных сил, которые вы тут так сильно ругали. Нам понравился ваш монолог, и мы решили заключить с вами договор. Давайте поговорим, Крошкин.

Афиноген вскочил на ноги, опрокинув стул. Он со страхом озирался вокруг, его рука пошарила по столу и схватила вилку.

— Спокойнее, Афиноген! Тише! Что вы собрались делать? Поранитесь еще, положите вилку, давайте поговорим.

— Кто вы? Что вам нужно? — он резко заглянул под стол.

— Пожалуйста, не смешите меня, — голос засмеялся, — сядьте, давайте обсудим наш договор.

— Какой договор? Где ты? Как ты сюда попал? Выходи!

— Я посланник с небес, и хочу заключить с вами, Крошкин, договор. Вы должны кое, что исполнить.

— Чей посланник? Не понял? Бога? Вы от бога?

— Афиноген, ну не стоит так волноваться, можете называть это как вам угодно. Вы все равно не верите в бога. Предпоследний раз вы обращались к богу, когда вас трясло в воздухе в самолете. Помните? Когда вы летели домой с войны? Вы обещали богу, что бросите курить если он вам поможет долететь домой. Вспомнили? Обманули!

— Дааа, что-то такое припоминаю, — Афиноген почему-то жутко застеснялся, — простите выходит обманул, а последний?

— Не извиняйтесь, да его многие обманывают не только вы, — усмехнулся голос, — наобещают с три короба в трудную минуту, а потом после помощи не исполняют, это стало нормальным и обыденным в вашей жизни. Последний раз лучше не вспоминать, совсем не прилично.

— Да, а что же я в тот раз обещал, если не секрет?

— Ничего не обещал, ты просил у него помощи крестным знамением, во имя отца, сына и святого духа, когда хотел заняться любовью с женщиной, кассиром из супермаркета, за двести рублей. Забыли, наверное, не берите в голову.

— Вы там, что? — Афиноген густо покраснел, — все слышите, что ли?

— Конечно все, не сомневайтесь.

Афиноген сел на стул и продолжал смотреть на потолок. С собственной кухней ему еще говорить не приходилось, да еще в такой ипостаси. Он тихонько себя ущипнул и почувствовав боль расстроился.

— Нет вы не спите, и вам не кажется.

— Да уж работенка у вас, не позавидуешь.

— Работа, как работа, — утвердительно произнес голос, — вы готовы обсуждать условия?

— Условия? Это как?

— Ну…, мы вам, а вы нам, так же это у вас у людей принято.

— Ах, условия? — Афиноген улыбнулся, — уходите сразу, курить я люблю, а пить все равно не брошу, не будет такого договора.

Он демонстративно закурил папиросу и выпустил дым к верху. Скрестив руки на груди, он гордо уставился в угол потолка и стены примерно представляя для себя, что там он и должен быть этот странный посланник.

— Не о том речь, — голос засмеялся, — можете пить и курить сколько вам угодно, хоть двадцать пять часов в сутки!

— У нас у людей на земле в сутках двадцать четыре часа.

— Ничего страшного, будете на час раньше вставать и бухать, если вам так угодно.

— Тогда я тебя слушаю, — Афиноген поудобнее уселся на стул.

— Мы вам дадим все средства какие пожелаете, окажем любую помощь какая только потребуется. В любом количестве.

— И деньги?

— Все, что попросите, и сколько угодно.

— И пять тысяч?

— Да хоть миллион, хоть триллион!

— А…, я, что… я? Что я должен сделать? Убивать никого не стану, сразу говорю.

— Не сходите с ума, Крошкин, не нужно никого убивать, вы должны будете делать людей счастливыми.

— Каких…, людей? Обычных людей?

— Да, простых обычных людей. Сможете?

— Да чего тут мочь, с такой помощью? Это проще простого! Вот удивили, так удивили.

— Значит договорились? Я вас правильно понял? Согласны?

— А на какое время договор?

— Пока вы сами не скажите, что больше не хотите. Условия как видите довольно приличные. По рукам?

— Это…, мне тут…, помощник понадобиться, — Афиноген провел пальцем по столу.

— Какой помощник? Зачем?

— Я не смыслю ничего в современном мире, отстал, не умею ничего короче.

— Крошкин! — голос возмущенно задребезжал, — почему-то я не удивлен, вы все за своими столами такие умные и деятельные, а как дело коснётся, так я ничего не умею. Сразу спасите помогите. Будет вам помощник. Как его зовут?

— Порфирий! — неожиданно для себя быстро произнес Афиноген.

— Спасибо, тебе, добрый человек, — усмехнулся голос, — думал сейчас бабу попросит, и не увидим мы его славных подвигов, нигде кроме кровати.

— А, что и бабу можно? — удивился Афиноген.

— Порфирий, так Порфирий, — быстро произнес голос.

В дверь раздался тихий требовательный стук, и зазвенел звонок. Афиноген сплюнул и раздосадованный побрел открывать дверь. Ну как можно мешать в такое время, когда он заключает такой важный договор. Он открыл дверь, на пороге стоял приятный, хорошо одетый по сезону человек средних лет, среднего роста и средней незаметной внешности. Он улыбнулся и поздоровался.

— Ты, кто? Из ЖЭКа? — недовольно буркнул Афиноген.

— Нет, я ваш помощник, меня зовут Порфирий.

Крошкин отпрянул от двери и стал озираться на кухню. Он недоверчиво впустил человека в квартиру и пожал ему руку.

— Так быстро?

— Такой у нас договор, быстро и сразу, — ответил приветливо, улыбаясь Порфирий.

— Проходи в комнату, — Афиноген постеснялся вести его на кухню, — с чего начнем, Порфирий?

— Мы сейчас будем спать, а начнем завтра. Хорошо?

— Да, конечно, давайте спать, денек такой знаете суетливый выдался.

Глава 2

Афиноген открыл глаза от несильного, но требовательного толчка в плечо. Он прищурил глаза от падающего из окна яркого солнечного света, и торопливо прикрыл их рукой. Когда он убрал руку то увидел перед собой мужчину, который тряс его за плечо.

— Афиноген, вставайте, вставайте же, у вас очень много дел сегодня.

— Что? Каких еще дел? — Афиноген недовольно отбросил его руку, — Ты кто вообще? Как ты вошел? Я, что? Забыл дверь закрыть.

— Ну, вот. Началось утро. Вы не помните ничего?

— Все я помню, с чего ты взял? Все помню! — Афиноген сел на кровать и провел рукой по лицу, — тебя…, блин не помню. Ты кто?

— Я, Порфирий! Ваш помощник. Мы с вами должны людей сделать счастливыми. Вспомнили? Вы будете делать, а я помогать, сами же просили вам помощника, вот я и пришел. Вставайте.

Афиноген встал и странно озираясь по сторонам смотрел на идеально убранную комнату. Ни соринки, ни пылинки, все аккуратно почищено и разложено по местам, отмытый пол и чистые стены. Он встряхнул головой и зажмурил глаза. Повернувшись к Порфирию, он резко открыл глаза.

— Где, это мы?

— В вашей квартире, не узнаете?

— Нее, это не моя, — тихо удивленно проговорил Афиноген.

— Ваша, ваша, немножко убрались подремонтировали, кое-что добавили, вот телевизор, здесь и на кухне, холодильник поменяли, вон на окна обратите внимание, они теперь пластиковые, в общем привели все в порядок.

— Когда подремонтировали, — Афиноген осторожно недоверчиво провел руками по вертикальным жалюзи, — когда поменяли, ночью?

— Почему, ночью, с утра все успели, поверьте это не сложно.

— Порфирий! — обратился к мужчине Афиноген.

— Слушаю вас, — Порфирий внимательно смотрел на него.

— Давай на ты, а то я не знаю, как себя вести. Можно?

— Как скажешь, конечно можно.

— Отлично, и я тебя Фирой называть буду по-родственному, ты не против?

— Нет не против.

— Вот и отлично, а сколько время сейчас?

— Девять без пяти, — Порфирий указал ладонью на настенные часы, — сейчас будем завтракать.

— Как можно завтракать в девять смешной ты человек, — Афиноген засмеялся и хлопнул себя по коленям, — если вся страна просыпается в одиннадцать!

— Почему в одиннадцать? — не понял Порфирий.

— Да потому, небесная твоя, душа, что…, — Афиноген прошел на кухню и открыл холодильник, — отпускать в магазинах начинают с одиннадцати. Потому и нельзя. Ну вот я так и знал, водки у нас нет. Какой бардак в квартире, полный холодильник жратвы, а водки нет, ну кому расскажи ни за что не поверит. Жратва есть, а водки нет!

— Водка? С утра? — пожал плечами Порфирий.

— Вот именно, водка, и именно с утра, давай беги.

— Хорошо, как скажешь, — Порфирий пожал плечами.

Не успел Афиноген вернуться из кухни в комнату, как в дверь позвонили. Афиноген посмотрел на часы и пожал плечами.

— Превратили дом в черт знает, что, штаб-квартира какая-то! Офис мать твою. Кого там принесло еще? Открывай чего стоишь, кто тут помощник.

Порфирий открыл дверь и пропустил высокого парня в красивой тёмно-синей униформе и кепке с логотипом «Окей». Он поставил на стол три больших бумажных пакета и откланявшись ушел. Порфирий закрыл за ним дверь подошел к столу и подвинул пакеты к Афиногену. Пакеты предательски звякнули стеклом. Афиноген сразу оживился и быстро заглянул внутрь. Ликованию его не было предела.

— Вот это я понимаю! Фира извини никак не могу привыкнуть к твоим фокусам с дверью. Вот это ты даешь!

— Это ты даешь, а не я если честно. Теперь завтракать?

— Пошли дорогой, конечно завтракать.

Он прошел к холодильнику и выгрузил внутрь водку и пиво. Осмотрев еще раз такое богатство и закрыл дверь и сел за стол. Порфирий выложил на тарелки омлет, налил кофе и присел к столу. Афиноген налил себе пиво и сдобрил его серьезной порцией водки, отпив два больших глотка он умиротворенно выдохнул и принялся за завтрак. Пару минут они ели молча, потом Порфирий, сделав несколько небольших глотков из чашки с кофе и обратился к делам насущным.

— Ну, какой же у нас план?

— Да, простой, — Афиноген отпил еще один большой глоток пива, — идем и делаем всех счастливыми.

— Куда идем, можно уточнить?

— Как куда к людям конечно.

— Мы будем делать их счастливыми всех одновременно? Я тебя правильно понял? Прямо на улице. Какая вообще стратегия?

— Стратегия? — Афиноген замер глядя на своего помощника.

— Ну, да какой план в общем? Мы идем к людям, или они к нам?

— Думаю, что лучше они к нам, не на площадях же нам орать, — Афиноген с умным видом развел руками.

— Понятно, значит откроем фирму или офис, и там все оборудуем для нашей работы, и вывеску, какую ни будь говорящую надо повесить.

— О! Точно! — Афиноген оживился и отпил из кружки, — Бесплатное счастье!

— Ты еще, напиши, счастье даром! — поперхнулся кофе Порфирий, — боюсь с такими названиями в России нас ждет полное фиаско. Люди не поймут.

— Да, блин, как-то подозрительно все звучит, ну просто тогда счастье! Коротко и ясно. Нам бы только начать, а там все само пойдет.

— Ладно, поехали офис смотреть, — Порфирий встал из-за стола и сложил посуду в раковину.

Они собирались очень долго, при этом Афиноген долго вертел в руках свою новую одежду, и не понимал, как это все нужно носить. Порфирий помог ему одеться завязал галстук и поставил перед зеркалом. Афиноген покачал головой и пригладил волосы рукой. Помощник слегка шлепнул его по руке и покачал головой, протягивая ему расческу и платок. Крошкин скривился, но расческу и платок взял. Когда они окончательно собрались и стали выходить Афиноген остановился перед входной дверью и подозрительно стал смотреть на горящую красную лампочку. Он повернулся к Порфирию.

— У нас, что и пожарную сигнализацию установили? Это не слишком? Как я теперь тут курить-то буду?

— Это не сигнализация, — Порфирий улыбнулся, — это индикатор счастья, когда горит зеленым, значит здесь в этом доме все счастливы.

— А, почему он красный? — не понял Афиноген, — значит я несчастлив?

— Ну…, — Порфирий развел руками, — еще все впереди.

— А, я, что? Себя тоже буду делать счастливым?

— Почему бы и нет, ты же тоже человек, как и все.

— Сам себя? — Афиноген задумался, — просто мало выпил, вот чего не хватает.

Он быстро прошел на кухню и хлопнул дверью холодильника. Выпив не меньше полстакана, он вернулся и снова посмотрел на лампочку, которая по-прежнему горела красным цветом. Он покачал головой и махнул рукой.

— Не было в жизни счастья, не стоит и начинать, — и прошел мимо удивленного Порфирия.

Они вышли из подъезда и на виду у открывших рот от удивления соседок, впервые увидевших Крошкина в таком виде прошли на улицу. Через метров двести Порфирий подвел Крошкина к приземистому трехэтажному зданию и сказав, что «Это здесь» открыл дверь. Афиноген мельком взглянув на транспарант со словом «Счастье, рядом!» и вошел во внутрь. Пройдя через оборудованную рамку, он оказался в просторной комнате из которой вели еще четыре двери. Порфирий зашел следом и обвел комнату руками.

— Наш офис, прошу любить и жаловать. Эта рамка, подобие вокзальных, только проходя через нее человек будет попадать к столу, за которым будем сидеть мы, после рамки мы будем иметь о нем всю возможную информацию, затем мы приступаем к работе. Три комнаты дополнительных, санузел, кухня, и рабочая комната на всякий непредвиденный случай. Все! Можно начинать.

— Каков характер информации?

— Вся какая есть, вся жизнь!

— Нас прибьют через неделю, Фира, сто процентов, двух недель мы не протянем. На куски порежут, на мелкие кусочки.

— Не думаю, после обратного маршрута информация стирается и нигде не сохраняется, да и никто ничего и не узнает, потому, что кроме нас никто этого на экране не увидит.

— Нужна еще одна комната, комната ожидания, небольшая на два три человека, — Афиноген почесал затылок.

— Для чего?

— Для того, чтобы человек подумал, что ему нужно для счастья, взвесил все за и против, посоветовался.

— С кем?

— Не знаю, может с тем, кто тебя прислал, — улыбнулся Афиноген, — а вообще чего-то просто все, мы все знаем, все можем, чего тут сложного? Раз и в дамки.

— Я так не думаю, — Порфирий покачал головой, — задача нам предстоит сложная, и…, мне кажется не совсем благодарная. Тебе потребуется много сил и выдержки.

— Брось, Фира, — отмахнулся от него Афиноген, — чего тут сложного? Так разминка легкая, как утренняя зарядка.

— Я видел сегодня твою утреннюю зарядку с «ершом», — упрекнул его Порфирий, — такое счастье ты им предложишь?

— Слушай меня внимательно, Фира, мы никому ничего предлагать не будем, пусть выбирают сами, у нас на земле каждый человек кузнец своему счастью, пословица такая есть. Пришел попросил получил и свободен.

Афиноген вдруг увидел такую же лампочку как в квартире, которая горела красным цветом. Он подошел и внимательно посмотрел на лампочку.

— Значит мы на выходе будем видеть результат своей работы?

— Конечно, — Порфирий пожал плечами и показал указательным пальцем вверх, — и не только мы.

— Вот так райский уголок, отчеты финансовые от нас не потребуют?

— От нас нет, только от меня, — усмехнулся Порфирий, — давай садись на рабочее место у нас первый рабочий день, а я пока займусь нашим сайтом.

— Чем?

— У нашей фирмы будет свой сайт, чтобы люди могли общаться с нами вне этого чудесного офиса и записываться на прием к тебе, звонить по телефону благодарить за счастье и критиковать если нужно.

— У меня нет телефона, и за, что они нас будут критиковать? За то, что мы сделали их счастливыми?

— Кстати, вот, совсем забыл, — Порфирий протянул ему новенький Самсунг, — у тебя теперь есть телефон, и иди уже сядь на рабочее место.

Афиноген сел за стойку и осмотревшись вокруг вздохнул. «Ну, с богом.» Порфирий удивленно посмотрел на него и улыбнулся.

Глава 3

Они долгое время сидели в полном одиночестве. Порфирий успел принести обед, и они удалились на кухню. Обсуждая различные нюансы своего предприятия, они тихо беседовали за чаем. Афиноген сокрушался почему это люди так не торопятся за счастьем, Порфирий пожимал плечами и уверял его, что это дело не быстрое, да и посещаемость сайта пока нулевая. Крошкин решительно подошел к холодильнику и достал банку пива, в это время призывно и весело звякнул колокольчик на входной двери. Они переглянулись и поспешили к стойке. Возле рамки стояла пожилая женщина и внимательно осматривала комнату.

— Добрый день, — вежливо поздоровался Порфирий.

— Это новый магазин? Что продаете?

— Ничего не продаем, — Афиноген поправил бейдж на груди, — проходите, у нас есть, что вам предложить.

— У вас турфирма? — женщина оставалась на месте и не проходила через рамку.

— Нет, наша фирма занимается, несколько необычными вопросами, мы делаем людей счастливыми, проходите.

Женщина удивленно посмотрела на них и перехватила сумку в другую руку.

— Что не поняла? Чем вы занимаетесь?

— Мы можем и хотим сделать вас счастливой. Такая у нас работа.

— Вы издеваетесь? — она возмущенно смотрела на них, — очередной лохотрон? Как вам не стыдно!

— Чтобы это понять вам просто нужно пройти к нам, — неожиданно вмешался Порфирий, — вы же нас сразу выведете на чистую воду. Чего вы так испугались?

— Не только выведу, но еще и сообщу куда следует.

— Это ваше право, — улыбался Порфирий, — если вы посчитаете, что мы мошенники, можете сообщать куда угодно.

— Сколько оно стоит?

— Что стоит? — не понял Афиноген, — сколько стоит, что?

— Счастье это ваше!

— Счастье это не наше, а ваше, и денег мы не берем ни сколько и не с кого. Проходите.

— Я вот сейчас вам устрою, счастье! Устроились тут! — она схватила телефон и вышла на улицу.

Афиноген посмотрел на Порфирия и пожал плечами. Они улыбнулись и уселись обратно в кресла.

— Первый блин комом, однако.

— Ничего, на то он и первый блин.

Через полчаса первый блин скатился к ним в виде крепкого молодого человека в спортивной куртке и джинсах. Женщина, которая обещала им все утроить зашла следом и решительно указала на них.

— Вот они голубчики!

Молодой человек и женщина решительно преодолели рамку и подошли к стойке. Он сразу вытащил и протянул удостоверение офицера полиции. Афиноген увидел, как все четыре экрана сразу ожили. Максим Петров, капитан, убойный отдел, разведен, 35 лет, информация постепенно построчно выплывала на экран. Мария Ивановна Петрова. 72 года. Мать и сын? Теперь стало все понятно. Афиноген улыбнулся и спокойно приветливо обратился к полицейскому.

— Слушаю вас Максим, чем обязан?

Максим удивленно остановился и посмотрел на свое удостоверение, которое он протягивал в закрытом виде. Порфирий поднялся ему навстречу и тоже улыбался.

— Ну, вот Мария Ивановна, давно бы так, а то боялись чего-то. Все будет хорошо.

— А, вы откуда знаете, что я Максим, и как зовут маму? Вы кто? Ваши документы?

— Какие?

— Что какие?

— Документы, какие? — Порфирий продолжал улыбаться, — наши или на офис, или финансовые? Какие документы вас интересуют? Наверное, личные, ордера ведь у вас нет, да и откуда он у убойного отдела, поэтому другие документы вы требуете незаконно, вот наши паспорта. Прошу.

Афиноген продолжал изучать экран, дочь больна, неизлечимо, средства на операцию отсутствуют, «скорее всего жена из-за этого и ушла» Красным цветом вдруг высветилась строка, два года назад незаконно применил оружие, тяжело ранил двоюродного брата жены, инвалид, «вот оно, что, теперь понятно» Сдал отца в дом престарелых, мать терпит, но в душе сына простить не может, «что-то ты совсем какой-то отрицательный получаешься, но судить не наша забота. Ладно, все понятно»

— Порфирий Порфирьевич Порфирьев! Что за…, настоящий хоть? — Максим держал в руках паспорт.

Афиноген удивленно посмотрел на Порфирия и негромко засмеялся. Максим оглянулся на него.

— Вам смешно?

— Ага, еще как! Правда смешно, мне как его паспорт проверяют всегда смешно. Может уже не будем терять время, а поговорим?

— Что? Есть, о чем? — Максим усмехнулся

— К сожалению, есть, поверьте мне.

— Я вот сейчас привезу сюда группу с ордером, и мы тут такие разговоры поговорим, что вам будет совсем не смешно. Кто вы такие? Что за счастье продаете? Бред какой-то, как только додумались до такого? Уроды! — он ударил кулаком по стойке, глядя на удивленные глаза Порфирия.

— Послушайте, Максим, давайте поговорим, а вы уже сами потом со своей мамой примите решение кому звонить и кого сюда везти. Идет?

— И о чем же интересно я, а тем более мама, пожилая женщина можем говорить с такими недоделанными уродами?

— Мы вам предложим вам помощь и будем делать вас счастливыми.

— Всего-то? — Максим громко засмеялся, и положил на журнальный столик свой телефон, — я весь во внимании, у вас ровно три минуты, через три минуты я звоню начальству и от вашей лавочки камня на камне не останется. Сядь, мам, пять минут посиди, не бойся ничего. Итак, какого рода помощь вы мне предлагаете?

Афиноген взял ручку и записывая на листах отрывного блокнота передавал их Порфирию.

— Оплата девятьсот тысяч долларов США на операцию и реабилитационное лечение в израильской клинике дочери Юлии Максимовны Петровой, оплата миллион евро на операцию и реабилитационное лечение Голикова Артура Владимировича, раненного нашим доблестным полицейским из табельного оружия второго апреля позапрошлого года, оплата шестьсот тысяч рублей РФ на операцию и реабилитационное лечение отца Максима и мужа Марии Ивановны. Документы на пустующую квартиру на площадке с родителями, если решите переехать поближе к своим. После возвращения отца из дома престарелых, и возможного возвращения жены. Вам нужно рассказать ей всю правду и, хотя бы попробовать извиниться. Мария Ивановна, не держите на сына зла, просто всыпьте ему за отца как следует не смотрите, что он капитан.

— Все принято, — серьезно подтвердил Порфирий.

— Я уложился за две минуты, до вашего рокового звонка, Максим, осталась минута, советую подумать, у нас там есть отдельная комната, где вы можете прийти в себя и посоветоваться с мамой, — Афиноген указал на комнату ожидания.

— Кто вы такие? — оторопело спросил Максим.

Крошкин обреченно вздохнул и покачал головой.

— Это единственный вопрос, который вас интересует? Подумайте и ответьте на вопрос кто вы такой, прежде чем спрашивать с нас. Ваша дочь больна, жена ушла, вы изувечили невиновного человека, сплавили отца в дом престарелых, сумма ваших взяток за всю службу составила триста двадцать тысяч рублей спиртным, и двести пятьдесят тысяч рублей РФ деньгами, немного, но все же. Вы то, кто такой сами Максим, чтобы тут корочками передо мной размахивать? Три минуты прошло, звонить будете?

— Нет не буду, — понуро ответил Максим

— А, вот эти все деньги? Это серьезно? — спросила женщина.

Порфирий не успел ответить, у Марии Ивановны зазвонил телефон, она извинилась и сняла трубку. Громкий возбужденный голос, что-то объяснял ей, а она слабо удивленно поддакивала.

— Что там? — нервно спросил Максим.

— Сынок, позвонили из клиники, сказали операция папы оплачена, поблагодарили за оперативное сотрудничество, его завтра оперируют. Ребятки, мои как вас отблагодарить-то? Я и не знаю. Чудо прям какое-то!

— Спасибо на добром слове, счастья вам и здоровья! — улыбнулся Порфирий, он протянул им стопку листов в файле, — вот документы на квартиру, проверьте адрес.

Когда Максим с матерью ушли Афиноген облегченно выдохнул, и вдруг громко засмеялся.

— Что за бредятина с твоим паспортом? Кто там у вас такую чушь придумал?

— Так ты же и придумал, сказал Порфирий, ни фамилии, ни отчества, не сказал, а теперь ржет. Вот вы все люди такие?

— Ну, прости, выпимши был, я не специально, — продолжал смеяться Афиноген.

— Да мы все тут хороши и Афиноген Матвеевич, и Порфирий Порфирьевич, как на подбор.

— Это точно, ты как хочешь, а я рюмаху опрокину, что-то аж кровь в жилах стынет.

— Лампочки видел?

— Нет, — Афиноген заинтересованно обернулся к помощнику.

— Когда проходила мать, загорелась зеленая, а вот он прошел она так и поменялась. Почему? Испугался? Добил ты его этими взятками. Теперь проходу нам не даст.

— Если действительно испугался, то духу не хватит, только вот в экране этом есть еще то, что он завидует минимум трем коллегам, они его по службе обскакали, я не понял, как это исправить. Мы то как это исправить можем?

— Уже никак, — развел руками Порфирий, — второго захода не будет.

— Правда? О! Так мы не золотые рыбки оказывается, трех желаний не исполняем? — усмехнулся Афиноген.

— Ну…, мы с тобой точно нет. Ловко ты его отшил. По злому прям, жестко.

— Отшил-то отшил, но я-то чем от него отличаюсь? Сам жену и ребенка проср…, с бухлом этим.

— Да уж, это точно, а дочка твоя умничка, — улыбнулся Порфирий.

— А, ты откуда…, — Афиноген удивленно посмотрел на него, — ах, ну, да! Забыл совсем с кем имею дело.

— Вот именно, — Порфирий толкнул его плечом.

— А, как тебя по-настоящему зовут? Ну на самом деле, там откуда ты приперся.

— Меня зовут Порфирий! Забыл? Или тебе, как и полицейскому этому паспорт показать? И я не откуда не приперся, я местный. И вообще! Шесть часов вечера уже, пошли домой рабочий день закончен.

— О! Давай, а то чего-то денек выдался больно резвый. Пошли.

Глава 4

Утром они открыли офис и приготовились к работе, однако, как и вчера людей не было. Они слонялись по офису, Порфирий приводил в порядок ограждение рамки, а Афиноген под его шумное неодобрение постоянно прикладывался к банке холодного германского пива. Его постоянные отлучки вывели наконец Порфирия из себя, и он предложил накрыть уже стол прямо здесь на потеху клиентам. Афиноген по-клоунски поискал клиентов под столом и стойкой и махнул на помощника рукой. Только около одиннадцати в офис зашла Мария Ивановна. Она потопталась около рамки и бодро шагнула к стойке. Афиноген улыбнулся ей, и посмотрел на Порфирия.

— Здравствуйте, Мария Ивановна, доброе утро. Что-то забыли?

— Доброе утро, ребятки. Нет все хорошо, просто помощь ваша опять нужна.

Афиноген посмотрел на зеленую лампочку и пожал плечами.

— У вас все хорошо, чем же мы вам можем помочь?

— Да не у меня, не у меня! У меня все хорошо, вот у Катюши все плохо. Можно ей к вам?

— Конечно! К нам всем можно. Пусть идет.

— Сейчас, хорошие мои сейчас, придем.

Мария Ивановна скрылась за дверью, вернулась она с женщиной, которая катила впереди себя инвалидную коляску с девочкой лет двенадцати. Афиноген помахал головой и посмотрел на Порфирия. Тот пожал плечами. Мария Ивановна и женщина смело прошли рамку и остановились перед стойкой.

— Вот с ребенком беда у меня такая, может поможете.

— Здравствуйте Катерина, поможем как не помочь, — Афиноген внимательно смотрел на экран.

— Помогут, не сомневайся, — уверяла девочку в коляске Мария Ивановна, — племянница это моя Порфирий, племянница.

Афиноген смотрел в экран и глаза его округлялись все больше и больше. Он нервно постучал пальцами по стойке, и указал Порфирию в экран. Тот мельком взглянул туда и удивленно уставился на женщин.

— Мария Ивановна, что происходит сейчас? Кто эта женщина рядом с вами?

— Катерина, — испугавшись ответила женщина.

— Я знаю, что она Екатерина Павловна Соркина семьдесят восьмого года рождения, это не ее ребенок. Девочка Валерия ей никто!

— Ребятки, тут вот какое дело, мать разуверилась совсем, все врачи от Лерочки отказались, боится она, на улице за дверью стоит плачет.

Афиноген посмотрел на экран, потом на Порфирия. Тот кивнул головой и вышел в рабочую комнату. Женщины вздохнули и двинулись к выходу, они уже почти достигли рамки, когда Афиноген вдруг громко крикнул.

— Стойте! — и глядя как женщины продолжают катить Валерию, вдруг крикнул по-военному, — Стоять, кому говорю!

Из рабочей комнаты вышел Порфирий в белом врачебном халате и маске.

— Идем все обратно, Мария Ивановна, позовите сюда маму Валерии, сами пожалуйста сходите, а вы девушка останьтесь. Побудьте с Валерией. Хорошо?

Когда завели рыдающую женщину Афиноген осторожно взял ее за руку и провел к журнальному столику и усадил на диван. Затем он подкатил к ней Валерию.

— Ирина, вы не плачьте, все теперь будет хорошо.

— Разве такое возможно? — она продолжала плакать.

— Сегодня у вас все возможно, день такой хороший, ваш день!

Афиноген вернулся за стойку и посмотрел на экран.

— Екатерина Павловна, вам, что для общего счастья нужно? Как вы сами считаете?

— Сто тысяч евро! — быстро произнесла Екатерина.

— Всего-то? — усмехнулся Порфирий, — а, что так мало просите? Давайте сразу миллион.

— А, можно?

— Вам зачем столько денег? Вы что с ними делать будете?

— Жить буду счастливо, что люди с деньгами делают? Не знаете, что ли?

— У нас есть комната, вон там сбоку, подумайте там. Хоть минут пять. Хорошо? — Афиноген указал направление, и горестно вздохнул.

Когда Екатерина вышла Порфирий подошел к Валерии и Ирине. Он погладил девочку по голове и присел рядом с матерью.

— Ирина, вы хотите, чтобы ваша дочь выздоровела и ходила?

— Конечно! О чем вы спрашиваете? Вы можете помочь? Чем?

— Да, можем, но все будет зависеть, от того насколько вы хотите, чтобы она была здорова, — Порфирий взял ее руку.

— Что нужно сделать? Я все сделаю! Все! Ради дочери! Понимаете?

— Сегодня она останется здесь, а вы придете за ней завтра, ну скажем так в часов десять утра. Хорошо?

— Как это, завтра?

— Завтра в десять. Все будет хорошо, не переживайте.

— Я не понимаю. Вы врач? Что вы собираетесь с ней тут делать? Я могу остаться? Я хочу остаться вместе с ней!

— Да я врач, — Порфирий кивнул головой, — ей нужен некоторый реабилитационный комплекс, и вы не можете остаться, это исключено.

Ирина встала и заходила по комнате. Она что-то причитала шепотом и делала импульсивные движения ладонями. Она не могла решиться на такой шаг, этих людей она вообще видела впервые. Но надежда, какая-то слабая надежда внутри ее разрасталась все больше и больше. Одно только понимание того, что дочь завтра в десять утра пойдет на своих ногах ураганом сметало все ее сомнения. Однако она не решалась пойти на такой шаг.

— Возьмите мой паспорт, там реальная прописка, меня быстро найдут, я больше не знаю, как вас убедить, — вмешался Афиноген, — да и никуда мы не денемся.

Ирина взяла паспорт и прижала его к груди.

— Хорошо.

Порфирий не мешкая укатил Валерию в рабочую комнату. Афиноген протянул ей банковскую карточку. Она взяла ее и рассмотрела с обоих сторон. Он протянул ей листок с паролем.

— На вашем счету два миллиона рублей, после того как ваша дочь начнет холить, вам придется потратиться на многие вещи, это будет совсем другой ребенок, да и на братика придется потратиться.

— На какого…, братика? — удивилась Ирина.

— У вас шестнадцатая неделя беременности. У вас будет сын, — он внимательно посмотрел в экран, — и мой вам совет, гоните вашего любовника к чертям собачим, он просто урод. Денег вам хватит, и тем более вас после декрета ждет прекрасная работа по вашей специальности.

— По какой специальности? — Ирина удивлено опустилась на диван, — и почему урод, как это к чертям, он отец моего ребенка.

— По вашей специальности, бухгалтер разумеется, а отец вашего ребенка кроме вас спит с вашей подругой, которая сидит в соседней комнате, так, что он вам не нужен найдете себе лучше.

— Вы…, откуда вы все это знаете…, про Катю?

— О! Смотрю для вас это тоже не секрет? Тогда еще проще.

Екатерина вышла из комнаты и направилась к стойке.

— Я подумала и решила, что выберу деньги!

Афиноген приветливо улыбнулся ей и протянул банковскую карту с паролем.

— Пятьсот тысяч евро, прошу, — Афиноген говорил подчеркнуто сухо и официально.

— Пятьсот? Вы же говорили можно миллион? Когда вернуть? Раньше, чем через три года не смогу. Где расписаться?

— Пятьсот потому, что больше не заслужили, — он мрачно посмотрел на нее, — возвращать не нужно, расписываться тем более, это ваши деньги.

Из рабочей комнаты вышел Порфирий уже без халата, он улыбнулся Ирине.

— Не волнуйтесь все хорошо, она спит. Завтра в десять ждем.

— Ну, красавчики мы пошли? — Катя подмигнула Афиногену, — может телефончик оставить? Или ты свой. Славный какой малый, богатенький!

— Чего хмурый такой? — она пыталась как-то привлечь внимание Афиногена.

— Вы мне настроение испортили, Екатерина, может быть на весь день, — грустно ответил ей он.

— Чем, милый? Ограбила тебя на пять сотен «косых» в валюте? Так ты сам мне их дал.

— Деньги здесь не причем, — глядя ей в глаза ответил Афиноген.

— Пошли уже, горе! — Ирина потащила ее за руку, что-то прошептала ей на ухо.

— Ой да ладно, чего он из себя строит. Верну я тебе твои «бабки»!

Они уже почти дошли до выхода, до рамки оставалось всего два шага.

— Стойте! — крикнул вдруг Афиноген, — Екатерина подойдите сюда, ко мне!

Порфирий удивленно посмотрел на него. Афиноген опустил взгляд и зажмурил глаза. Помощник начал волноваться за него. Пока Катя шла к стойке, он впился в экран читая информацию. Катя подошла к нему, а Ирина заинтересованно стояла и смотрела в их сторону.

— Ну, что еще? Сказала же верну!

— Я бы с большим удовольствием посмотрел, как эти деньги станут вам поперек горла, но не стану, вы уж сами как ни будь прощения вымаливайте. Возьмите.

— Что это такое? — Катя брезгливо взяла листок, — Что это?

— Это, Екатерина Павловна Соркина, адрес вашей матери, да, да не удивляйтесь, тут адрес Анны Ивановны Соркиной, пропавшей без вести три года назад. Вы найдете ее по этому адресу. Если вы забыли, то я освежу вашу память, эта та женщина, которая положила на вас всю жизнь! Всю без остатка! Она так и не вышла замуж после смерти отца в тридцать восемь лет! Она продала квартиру, чтобы выручить хоть какие-то деньги на вашу учебу, потому как учились вы отвратительно, и бесплатное обучение вам не светило. Она горбатилась ради Катеньки на двух работах, потому, что любящей доченьке захотелось вдруг отдохнуть на Бали, а вот работать ей совсем не хотелось. Хватит? Или вам еще рассказать, как вы украли у матери два золотых кольца и свалили на соседского мальчишку, вам срочно нужны были деньги на татуировку.

— Хватит! — Екатерина попятилась назад и споткнувшись неуклюже упала на пол, — Хватит!

Ирина пыталась ее поднять. Наконец ей это удалось, и они быстро пошли к выходу. Катя на ходу обернулась и как-то странно, испуганным взглядом посмотрела на Афиногена ее глаза были полны слез. После их ухода Афиноген выдохнул и провел ладонью по лбу.

— Да уж, еще та у нас работенка.

— Ты не перегнул? — пожал плечами Порфирий.

— Прости, Фира, чего-то крышу рвануло, думал маму искать начнет, а она с порога деньги потребовала.

— Хочу тебе напомнить, мой друг, что наша работа делать людей счастливыми, а не наказывать их. Наказание не наша специализация. Хорошо?

— Хорошо, — Афиноген пошел к холодильнику и сразу влил в себя не меньше пол стакана водки, — вот теперь совсем хорошо.

Порфирий покачал головой. Он открыл ноутбук и начал просматривать последние новости, к его удовольствию Крошкин к спиртному больше не прикоснулся, а отошел от холодильника и сел рядом с ним.

— Что с Лерой? Все получится?

— Да, конечно получиться, — кивнул головой Порфирий.

Они просидели еще час, и пошли обедать. Посетителей не было. Они решили, что сегодня сработала реклама Марии Ивановны, и больше вообще никого не будет. Так оно и случилось. Около шести вечера они отправились домой. Возле подъезда их ждал тот самый посыльный с тремя большими пакетами.

— Мы не лопнем от такого ужина, Фира? Он в двух руках его унести не может. Что ты там заказал такого?

— Ужин в одном пакете, — загадочно улыбнулся Порфирий, — остальное вещи для Леры, представляешь, мы ее завтра нарядим и отправим к матери. Вот радости будет.

Афиноген улыбнулся, удовлетворенно кивнул головой, и похлопал помощника по плечу. После ужина они сидели в комнате пред телевизором. Порфирий сидел с планшетом и рассказывал Афиногену о новостях сайта их «счастливой» фирмы. Тот полулежал на диване и думал о Кате, но мысли его не были осуждением ее, он осуждал себя. Еще там после того как он грубо сунул листок с адресом, он подумал о собственной матери, с которой не общался больше года. Чувство жгучего стыда заполняла его всего без остатка. Он даже старался не смотреть в глаза Порфирию, когда тот обращался к нему. Это странное поведение бросилась в глаза помощнику.

— У тебя все хорошо?

— Нет.

— Что случилось? Что с тобой?

— Слушай, Фира…, — Афиноген быстро метнулся в комнату и вернулся оттуда со старым затертым листком, — покажи мне как пользоваться, этой «балалайкой».

Он протянул ему сотовый телефон. И листок с номером. Порфирий посмотрел в листок и улыбнулся. Он быстро и просто объяснил ему основные понятия и манипуляции с экраном. Афиноген взял телефон в руки провел по экрану и набрал номер.

— Это вообще-то городской стационарный номер, может и не взять.

— Возьмет, если дома.

В трубке раздавались длинные гудки. Трубку сняли и удивленный голос сказал: «Слушаю.» Он узнал ее голос. Дыхание перехватило, волнение не позволяло ему говорить свободно и спокойно. Хриплым непохожим голосом он поздоровался с матерью. Порфирий даже заметил, как слезы набежали на его глаза. Может и показалось, но Афиноген быстро удалился разговаривать в свою комнату. Он вышел минут через десять, с облегченной радостной улыбкой и указал Порфирию номер.

— Я, вот этот номер продиктовал, правильно?

— Да, это твой номер. Давай я тебе свой номер запишу.

— Хорошо, набирай, я посмотрю, поучусь.

Спал Афиноген на редкость спокойно, снилась ему их квартира, мама на кухне они с отцом учат уроки, играет радиоточка. Мама приносит еду, они пьют чай, иногда втроем, иногда с соседями. Ну и пусть коммуналка, что с того. Проснулся он в отличном расположении духа, Порфирий сидел за столом на кухне и пил кофе.

— Доброе утро, Фира, все хорошо?

— Доброе, садись завтракать.

Афиноген сел за стол и налил себе чай. Порфирий удивленно посмотрел на него, а потом на холодильник, и улыбнулся. После завтрака они отправились в офис, Порфирий с видимым удовольствием нес пакеты с одеждой для девочки. На входе их ждала Ирина, увидев их она сразу подошла к ним.

— Где, Лерочка? Все хорошо? Где она? — она была взволновано, глаза были красными от бессонной ночи.

— Ирина не волнуйтесь все хорошо, девочка позавтракала, через час она к вам вернется, — улыбнулся Порфирий.

— Как через час?

— Мы же решили вчера, в десять, сейчас девять, через час вы ее заберете. Да, вы не волнуйтесь, все будет просто отлично.

— Я вам не верю! Слышите, меня!?

— Все равно, приходите через час.

Из-за угла вышла Мария Ивановна, она подошла к Ирине. Взяв ее за руку, она спросила.

— Ну, что?

— Вы с Катей были правы, они просто шарлатаны, и ребенка еще прячут, бедная девочка, она так надеялась, что теперь будет, как она это перенесет. Как вы бессовестные ей там в глаза смотрите. Я звоню в полицию, верните мне дочь!

— Ирина! — Афиноген улыбнулся, — давайте мы сейчас успокоимся. Вы обязательно позвоните в полицию, только давайте, это сделаем в десять часов утра. Пожалуйста.

— Ириш, ну решили в десять значит в десять, успеем мы позвонить.

Они зашли в офис. Женщины сели на диван. Порфирий включил стойку и взяв пакеты отправился в рабочую комнату. Афиноген отправился следом. Когда они вошли девочка спала в своем кресле. Афиноген обеспокоенно посмотрел на помощника.

— Она, что? Так и спит со вчерашнего дня?

— Да, но ее уже пора будить, — он потряс девочку за плечо и провел по волосам.

— Вставай, Лерочка, вставай милая.

Девочка открыла глаза и обвела взглядом комнату.

— Где я? Кто вы?

— Мы сейчас поможем тебе, — Порфирий улыбнулся ей и погладил по плечу, — но одеться тебе придется самой, мы мальчики, ты девочка, Вон там за ширмой. Хорошо?

Валерия кивнула.

— Так иди, чего сидишь, там мама переживает.

— Дяденька…

— Порфирий, — подсказал он ей.

— Дяденька Порфирий, я же не могу ходить.

— Лерочка! Это ты вчера не могла, а сегодня уже можешь. Смотри какая у меня одежда, все ребята обзавидуются. Это все твое. Иди переодевайся.

Она опустила ноги на пол и оперлась рукой на коляску. Осторожно поднявшись она охнула и села обратно.

— Вставай, вставай, лентяйка, — подбодрил ее Порфирий, — тебе еще столько пройти нужно, за девять-то лет.

— Дяденька Порфирий, как же это? — она снова поднялась, но уже уверенней, — я хожу, хожу!

— Ну и хорошо, иди переодевайся, нас ждут.

Валерия осторожно ступая ушла за ширму. Афиноген услышал, как она радостно вскрикнула.

— Красотища, какая. Это все мне?

— Тебе, тебе, одевайся!

Они вышли в рабочую комнату, женщины вскочили с дивана. Афиноген успокоил их движением обоих рук и попросил сесть обратно. Он улыбнулся Ирине.

— А, где же подруга ваша, Екатерина? Что-то, ее не видно.

— Она к маме поехала, сегодня в ночь, поездом. Весь вечер плакала, а потом уехала.

Афиноген удовлетворенно выдохнул и развел руками. Он впервые с вечера почувствовал некоторое облегчение. Дверь открылась, и он в проеме двери увидел Валерию.

— Ирина, ну, что встречайте нашу красавицу, только не волнуйтесь пожалуйста, я вас очень прошу.

Валерия вышла из рабочей комнаты и прошла к стойке. Она улыбнулась матери и развела руками.

— Мама! Смотри какую одежду дяденька Порфирий мне подарил!

Ирина бросилась к ней и упала на колени, она ощупывала ее от ног до локтей и рыдала. Валерия гладила ее волосы и пыталась поднять. Ирина целовала ей руки и плакала. Валерия опустилась к ней и тоже заплакала, Мария Ивановна тоже разрыдалась вместе с ними. Афиноген развел руками. И вышел из-за стойки.

— Десять часов, Ирина, вы в полицию-то звонить будете?

— Ребятки, мои дорогие, да я для вас…, я вам…, не знаю, что и сказать. Какие же вы молодцы! Век вам буду благодарна.

— Вот расписание упражнений на каждый день, — Порфирий протянул ей небольшую сброшюрованную книжечку, — ничего не пропускайте, пожалуйста.

Валерия закивала и взяла книжку. Ирина встала с пола. Афиноген протянул ей банковскую карту.

— Здесь сто тысяч евро, это Лере для восстановления пригодится, ну и одежду конечно забирайте. Коляска ваша? Она вам нужна?

— Нет, мы покупали с рук.

— Ну, мы тогда сами выбросим.

— Валерия, это тоже тебе, пригодится в школе, — Порфирий протянул ей коробочку с сотовым телефоном и запакованный ноутбук, — последние модели, лучше просто нет!

Валерия завизжала от радости и захлопала в ладоши. Они еще долго общались и благодарили Афиногена. Когда ори наконец ушли, то Порфирий взглядом указал налампочку, которая трижды загорелась зеленым цветом. Афиноген показал ему большой палец и улыбнулся. Если честно он жалел, что они ушли, он с радостью и каким-то неимоверным наслаждением смотрел на этих людей, на их искреннюю радость и счастье, для которых не нужны никакие лампочки, эти эмоции как будто разлетелись по всему офису и искрили в каждом уголке. Он искренне радовался за этих людей, это чувство было ново для него, и он желал продлить его, смотреть на них и радоваться вместе с ними. Порфирий налил кофе и протянул чашку Афиногену, тот взял отпил маленький глоток и поставил чашку на стойку.

— Фира, мне летать сейчас охота, после всего этого.

— Куда, летать? — Порфирий хитро прищурился, — опять до холодильника?

— Да, ну, тебя, канцелярская душа, никакой в тебе нет романтики, ты видел с какими глазами девчонка выходила?

— Да, все вышло очень хорошо.

— Хорошее начало дня, пусть он так и закончится.

— Закроемся? Чтобы никто тебе настроение не испортил.

— Сейчас? — Афиноген удивленно посмотрел на него, — нас за прогулы не уволят?

— Нет, лампочка-то зеленая! — засмеялся Порфирий.

Глава 5