Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа — интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия. На глазах у читателя рухнет империя Габсбургов; в новом чехословацком государстве отец и дядя героя построят «чешский Голливуд», вскоре подчиненный Гитлером; еще через 30 лет советские войска подавят Пражскую весну, а Вацлав Гавел станет одним из самых известных диссидентов Восточной Европы. Такой подход позволяет автору не только передать масштаб личности своего героя, но и показать процесс распада тоталитарного мира под влиянием гуманистической этики, носителем которой был Гавел и его соратники. Иван Беляев — журналист радио «Свобода».
Объективность. Вся, на какую был способен автор. Потому что при таком глубоком уважении к герою трудно не опустить спорные подробности биографии Гавела. И все же я прочитала биографию человека в жизни, в первую очередь, а потом уже - в истории. Ой, чтение этой книги было для меня тройным прыжком)) После двух толчков на третий прочитала махом - удивительно легкий язык для такого объема знаний. Исторические факты - вперемешку с личной жизнью, размышления о политике - с отсылками к произведениям искусства. Все поля отмечены «nota bene», чтобы заговорить с автором на одном языке. Жду ещё.
Важно, что «Сила бессильных» содержала и серьезную критику западного общества:
И не является ли, наконец, серость и пустота жизни в посттоталитарной системе, собственно, лишь карикатурно заостренным образом современной жизни вообще, и не служим ли мы, в сущности, — пусть даже по внешним параметрам далеко отстав от Запада — на самом деле неким предостережением ему, указывая скрытую направленность тенденций его развития? <...>
Наш путь: ни в чем не поддерживать лжи сознательно! Осознав, где граница лжи (для каждого она еще по-разному видна), — отступиться от этой гангренной границы! Не подклеивать мертвых косточек и чешуек Идеологии, не сшивать гнилого тряпья — и мы поражены будем, как быстро и беспомощно ложь опадет, и чему надлежит быть голым — то явится миру голым. [209]