А. Я. Анцупов, С. Л. Прошанов

История отечественной конфликтологии.
Указатель 1991 диссертации

Издание третье,
исправленное и переработанное

---

ebooks@prospekt.org

Информация о книге

УДК 316.48

ББК 88.53

А74

Авторы:
Анцупов А. Я., доктор психологических наук, профессор, профессор кафедры психологии Университета мировых цивилизаций имени В. В. Жириновского;
Прошанов С. Л., доктор социологических наук, профессор, действительный член Российской академии социальных наук.

Рецензенты:
Евенко С. Л., доктор психологических наук, профессор, заведующий кафедрой психологии Военного университета Министерства обороны РФ имени князя А. Невского;
Петрий П. В., доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой философии и религиоведения Военного университета Министерства обороны РФ имени князя А. Невского;
Стребков А. И., доктор политических наук, профессор, заведующий кафедрой конфликтологии Санкт-Петербургского государственного университета, главный редактор журнала «Конфликтология».

В современных условиях конфликты являются основной угрозой безопасности России. Деструктивные конфликты были главной причиной развала СССР. Цель книги – дать ориентировочное системное видение развития отечественной конфликтологии за последние 120 лет. В работе дан обзор развития практических знаний о конфликтах в истории России с древнейших времен до наших дней.

Представлен междисциплинарный библиографический указатель 1991 диссертации (из них 219 докторских) по проблеме конфликтов, защищенных в 17 науках с 1949 по 2023 г. Составлен указатель частоты использования 3657 понятий в темах диссертаций в 9 основных отраслях конфликтологии. Изучив оба указателя, читатель может определить, в каком числе диссертаций за последние 74 года рассматривалась любая интересующая его проблема, найти эти работы.

Книга предназначена для студентов, изучающих курс конфликтологии, аспирантов, преподавателей вузов, конфликтологов-практиков, всех, кто интересуется историей отечественной конфликтологии.

Текст печатается в авторской редакции.

УДК 316.48

ББК 88.53

© Анцупов А. Я., Прошанов С. Л., 2018

© Анцупов А. Я., Прошанов С. Л., 2023, с изменениями

© ООО «Проспект», 2023

ВВЕДЕНИЕ

«История ничему не учит. Она только сурово наказывает за незнание уроков». (В. О. Ключевский). К этому противоречивому, глубокому и печальному выводу выдающийся российский историк пришел в конце ХIХ в. Кровавая история ХХ в. убедительно показала, что если мы не научимся усваивать уроки своей истории, это может привести к гибельным последствиям не только для России, но и для цивилизации.

Точное время возникновения человеческой цивилизации историки пока не называют. Однако согласно мнению многих авторитетных историков возраст цивилизации может насчитывать 10 тыс. лет и более. Изучив такой длительный промежуток времени, можно ничему не научиться по двум причинам. Во-первых, профессионализм историков может еще не соответствовать сложности решаемой задачи. История ничему не учит потому, что историки пока не способны (не могут или сами не хотят) извлекать из нее уроки. Нельзя полностью исключить и тот факт, что историки извлекают уроки из истории, но не публикуют их по причине трагичности этих уроков. Во-вторых, принципы и методы исторического анализа могут не позволять извлекать уроки из истории. Историки и хотели бы извлечь уроки, но их инструменты либо слишком грубы, либо еще примитивны для того, чтобы за историческими явлениями проникнуть в сущность исторических событий первого, второго и более глубоких порядков.

История должна учить всему. Прежде всего необходимо извлекать уроки из поражений и ошибок. Необходимо уметь находить систему причин этих ошибок, чтобы не допускать их в настоящем и будущем. Не менее важно анализировать причины и последствия достижений и успехов. Это позволит использовать позитивный опыт в будущем, избегая риска апробации новых решений. Важность знания прошлого для верной оценки настоящего и планирования будущего переоценить невозможно.

Знание истории науки также крайне важно для развития науки, как знание истории общества крайне важно для развития общества. Российская конфликтология очень молодая, динамично развивающаяся наука. Бурное развитие ее отдельных отраслей парадоксальным образом сочетается с весьма медленным формированием целостной науки как междисциплинарной области знаний. Однако объект исследования конфликтологии — социальные и внутриличностные конфликты существует уже сотни тысяч, если не миллионы лет. Поэтому люди, человечество в целом занимаются практической профилактикой и урегулированием конфликтов столько времени, сколько существуют человек и общество. За этот период накоплен огромный запас эмпирических знаний о конфликтах, которые часто верны и полезны. 99,99% решений, принятых за вчерашние сутки населением планеты, направленных на урегулирование реальных конфликтов, принято людьми на основе практических конфликтологических знаний. Конфликтолог, свысока относящийся к таким знаниям, напоминает один из персонажей басни И. А. Крылова «Слон и Моська».

Любая наука имеет свою историю. Отечественная конфликтология находится на таком этапе развития, когда не только возможно, но и необходимо первое обобщение опыта получения научных знаний о конфликтах. В основном сформировалось большинство отраслей российской конфликтологии. Кандидатские и докторские диссертации по проблеме конфликтов защищаются в 17 отечественных науках. Сложилась определенная система преподавания конфликтологии в вузах по программам подготовки бакалавров, магистров, аспирантов. Существуют и работают пусть еще единичные центры и группы по исследованию и урегулированию конфликтов. Регулярно проводятся конференции, симпозиумы, конгрессы по проблемам конфликтологии. Плодотворно работает созданная в 2000 г. Международная ассоциация конфликтологов.

Насколько нам известно, на сегодняшний день в стране издано три учебных пособия по истории конфликтологии. Первые два из них опубликованы в региональных издательствах (г. Тюмень, г. Казань)1. Третье учебное пособие по истории конфликтологии издано в центральном издательстве «Проспект», однако малым тиражом в 200 экз.2 Поэтому даже в количественном отношении учебный курс (раздел) «История конфликтологии», читаемый во многих вузах, не обеспечен учебно-­методической литературой.

Основной же причиной, побудившей авторов взяться за решение сложной, объемной и ответственной проблемы — написание первого варианта учебного пособия по истории отечественной конфликтологии, было следующее соображение. Во всех трех вышеназванных учебных пособиях по истории конфликтологии она практически полностью отождествляется с историей западной конфликтологической мысли. Эти учебные пособия подготовлены, без сомнения, высокопрофессиональными, достойными авторами. Однако по непонятным причинам они не посвятили в этих достаточных по объему работах ни одной главы, ни одного параграфа и фактически ни одного абзаца истории российской — советской — российской конфликтологии.

Вместе с тем история отечественной конфликтологической мысли ничуть не менее глубока, интересна, содержательна и продолжительна по сравнению с аналогичной западной мыслью. Мы уже не говорим о том, что она для нас в десятки раз важнее того, что происходило за рубежами нашей страны. В любой книге, учебном курсе или брошюре по проблеме истории конфликтологии не менее 80% объема материала должно быть посвящено истории отечественной конфликтологии. По мнению авторов может быть излишне эмоционально, но по сути верно выразил свое отношение к гражданам, пренебрегающим знанием истории своей страны, А. С. Пушкин. Он писал: «Дикость, подлость и невежество не уважает прошедшего, пресмыкаясь пред одним настоящим». 2а. (Пушкин А. С. Собрание сочинений: в 10 т. Т. 6: Критика и публицистика. М.: Книжный Клуб Книговек, 2012. С. 327.)

За последние 30 лет в СССР — России издано большое количество значительных работ по проблемам конфликтов. Практически во всех из них, где затрагивается история конфликтологии, она отождествляется в основном с историей этой науки на Западе. История отечественной конфликтологии, как правило, связывается только с той наукой, которую представляют авторы работы. История других отраслей отечественной конфликтологии авторами не рассматривается, поскольку, скорее всего, она им неизвестна. А ведь этих отраслей 16!

Зарождение отечественной конфликтологической мысли связывается в лучшем случае с первой половиной ХХ в., а иногда даже с 70–80-ми гг. прошлого столетия. На самом же деле практическая конфликтологическая мысль начала формироваться на территории будущей России вместе с обособлением первых племен славян уже во II тысячелетии до н. э. «Уже в эти далекие времена, едва отделившиеся от германских племен, еще будучи тесно связанными с балтами, предки славян вступили в жесткое противоборство с сильными и жестокими пришельцами из глубины Азии»3.

Практические конфликтологические знания всегда являются фундаментом для будущих теоретических обобщений. Поэтому для понимания истории отечественной конфликтологии практика регулирования конфликтов нашими предками в древнейшие и последующие времена имеет огромную ценность.

Авторы названных учебных пособий по истории конфликтологии методологически верно начинают анализ конфликтологической мысли с древних Китая, Индии, Греции. Зарождение Восточной и Западной конфликтологической мысли авторы неявно датируют концом II тысячелетия до н. э. Начиная с этого периода, они довольно подробно и глубоко анализируют историю конфликтологической мысли в эпоху Средневековья, в Новое время и Новейшую эпоху4.

История российской конфликтологической мысли в содержательной и важной работе Е. А. Терешиной излагается на 4,5 страницах. Она сводится к анализу творчества Н. Я. Данилевского (1828–1889 гг.) и К. Н. Леонтьева (1831–1891 гг.). Однако, задолго до работ этих выдающихся ученых на Руси были созданы «Повесть временных лет» (начало ХII в.), «Слово о полку Игореве» (конец ХII в.) и многие другие талантливые труды, ядром содержания которых был анализ социальных конфликтов. Теории диктатуры пролетариата В. И. Ленина (1870–1924) посвящено в названном объеме 2 страницы.

Громадная, важнейшая и интереснейшая работа по изучению социальных конфликтов была проделана отечественными конфликтологами в ХХ в. и начале ХХI в. Она также пока не получила достойного отражения в работах российских конфликтологов.

Конечной целью предлагаемой читателю работы является попытка авторов в ­какой-то степени компенсировать уже сложившееся явное принижение, даже игнорирование роли отечественной конфликтологической мысли в российской и мировой науке. Второй, не менее важной целью работы авторы ставят ускорение процесса объединения частных отраслей конфликтологии в единую науку. Наиболее качественными исследованиями конфликтов, естественно, должны быть работы на соискание ученой степени доктора и кандидата наук. С этой целью в книге публикуется междисциплинарный библиографический указатель 1991 диссертации, защищенных в 17 науках по проблеме конфликтов с 1949 г. по 10.01.2023 г. Всего за этот период конфликтологами защищено 2059 диссертаций. Однако 68 диссертаций из них защищены в силовых министерствах и носит закрытый характер. Упоминание о них необходимо и важно поскольку в этих диссертациях исследуются наиболее кровавые, масштабные, деструктивные виды конфликтов: вой­ны, терроризм, локальные военные конфликты и т. п.

Разработан указатель частоты использования в темах диссертаций 9 основных отраслей конфликтологии категорий, понятий, терминов и их производных. Изучив оба указателя, читатель может точно установить в каком числе диссертаций по конфликтологии за последние 74 года рассматривалась любая интересующая его проблема, найти эти работы. В главе VI произведен общий анализ количества и проблематики 1991 диссертации.

Авторы надеются, что читатели будут оценивать учебное пособие по тому, что в нем есть, а не по тому, чего в нем нет. Процесс познания бесконечен, поэтому в самой хорошей книге по любой проблеме нет бесконечно многого из тех знаний, которые в принципе могут быть получены об описываемом явлении. Поскольку сегодня российская конфликтология все еще продолжает формироваться как самостоятельная наука, издание первого учебного пособия по ее истории может быть только авторским. Пока трудно, если вообще возможно, представить историю всех ее 17 отраслей, дать глубокий анализ начального периода формирования отечественной конфликтологии как междисциплинарной области знаний, в полном объеме и качественно.

Авторы выражают признательность доктору психологических наук профессору А. И. Шипилову за содействие в подготовке книги к изданию. Им также написаны параграфы 3.3 и 5.5. Параграф 5.1. написан докторами политических наук, профессорами Глуховой А. В. и Тимофеевой Л. Н. Авторы благодарят Г. Н. Тимченко за большую помощь в создании прил. 1 и 3.

Авторы с благодарностью примут любую критику и пожелания, направленные на совершенствование работы.

Глава 1.
ТЕОРЕТИКО-­МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ КОНФЛИКТОЛОГИИ

1.1. Знание истории науки как фактор ее развития

Одним из важнейших общеметодологических принципов научного исследования является принцип развития. Его сущность состоит в следующем. Объект исследования можно познавать, оценивая его текущее состояние. Чем более глубока, разностороння и объективна такая оценка, тем лучше мы познали объект нашего научного интереса. Однако нужно изучать не только текущее, статическое состояние объекта науки, но и его эволюционное, а также динамическое развитие во времени. Согласно принципу развития оценка изменений объекта исследования во времени всегда позволяет получить такую информацию о нем, какую трудно и даже невозможно добыть, оценивая только его статическое состояние.

Тенденции развития объекта исследования бывают двух типов: динамическими и эволюционными. Динамическими мы называем тенденции развития объекта исследования за относительно короткие промежутки времени. Эволюционные тенденции отражают характер развития объекта изучения за длительные промежутки времени. Наиболее масштабными являются эволюционные тенденции, охватывающие развитие объекта исследования от момента его возникновения до нынешнего состояния.

Какую же роль знание истории науки играет в ее развитии? Для понимания этого необходимо видеть стратегическую роль науки в развитии человечества. Сначала, когда человек появился на планете, он познавал окружающий Мир с помощью пяти органов чувств и практического мышления. На определенном этапе развития для управления объектами материального мира человеку стало не хватать знаний, получаемых посредством здравого смысла. Ответом на эту практическую потребность стало выделение познавательной деятельности в отдельный самостоятельный вид труда — науку. После возникновения наука столетиями развивалась естественным образом, не занимаясь самоанализом, своей историей. Однако по мере усложнения научной деятельности и накопления наукой огромного объема знаний возникла естественная потребность превращения самой науки в объект исследования. Ученые осознали то, что знание истории науки является мощным фактором повышения качества исследовательской деятельности.

Знание учеными истории науки вообще и истории своей науки в частности дает ему ощутимые преимущества перед теми, кто истории науки не знает.

Во-первых, знание истории науки позволяет определить границы между познанным и непознанным. Существует два вида таких границ. С одной стороны, история науки дает ответ на вопрос: какие структурные элементы науки уже изучены, а какие — нет. Объект любой науки имеет сложную, разветвленную структуру. Ученые, имея ограниченные временные, интеллектуальные, финансовые, организационные и др. ресурсы, обычно исследуют отдельные компоненты объекта науки. История науки содержит информацию о том, что уже изучено. С другой стороны, объект конкретного исследования, как правило, неисчерпаем в своей глубине и сложности. История науки дает ответ на вопрос насколько глубоко и разносторонне исследован тот или иной элемент общего объекта науки. Знание истории науки позволяет не изучать уже изученное, не «изобретать велосипед».

Во-вторых, наука развивается, движется вперед нередко методом проб и ошибок. Хорошее знание истории науки дает возможность избежать ошибок, совершенных в прошлом предшественниками. Такие ошибки естественны и неизбежны. Знание чужого негативного научного опыта позволяет не повторять его и сэкономить на этом ресурсы, иногда немалые. Одна из русских пословиц гласит: «Умный учится на чужом опыте. Дурак — на своем». Не изучая и не зная истории своей науки, мы не попадаем даже во вторую категорию людей, указанных в этой пословице.

В-третьих, для ученого важен не только негативный, но и позитивный опыт тех, кто работал в данной отрасли знаний до него. Обобщение и использование имеющегося успешного опыта дает возможность уменьшить затраты времени на апробацию методик исследования, повысит его результативность, и в целом весьма позитивно влияет на качество работы ученого. Особенно важно накапливать позитивный опыт при проведении эмпирических исследований в области гуманитарных наук. Объект этих наук гораздо сложнее по сравнению с объектами технических и естественных наук. Гуманитарные науки на сегодняшний день достигла намного меньших успехов в своем развитии по сравнению с другими сферами научных знаний. Поэтому накопление и обобщение успешного опыта эмпирических гуманитарных исследований оказывает существенное влияние на прогресс данной области науки.

В-четвертых, знание истории науки дает возможность гораздо более глубоко оценить ее нынешнее состояние, выявить тенденции развития, дать обоснованный прогноз достижений и проблем в ближайшем будущем. Мы можем намного более глубоко понять человека зная историю его жизни, а не просто видя его перед собой. Точно так же актуальное состояние науки оценивается гораздо более объективно, если известны тенденции ее развития. Определение эволюционных и динамических тенденций развития науки является одной из главных задач ее истории. Планирование будущих научных исследований, обоснование системы приоритетных работ — важнейшее условие прогресса науки. Качество решения этих задач во многом определяется тем, насколько хорошо ученые знают историю своей науки.

Потребность в разработке и систематизации проблем истории науки возникает заметно позже того момента, когда конкретная наука впервые выделяется в самостоятельную отрасль знания. Наука должна разработать основы методологии, методы и методики исследований, накопить определенный объем знаний и теоретических обобщений, достаточных для того, чтобы стать специальным объектом исторического исследования. Однако если необходимый минимальный объем методологических, теоретических и методических знаний наукой создан, отсутствие его исторического анализа всегда тормозит развитие науки. Отечественная конфликтология на сегодняшний день находится на такой стадии развития, когда первичный исторический анализ ее достижений и ошибок уже не только возможен, но и необходим.

Прежде всего, нуждается в историческом анализе богатейший и ценнейший опыт практического регулирования социальных конфликтов, имевшийся у племен, народов, их лидеров, живших на территории нашей страны последние две тысячи лет. Написан не один вариант истории России за этот период. Центральным явлением, описываемым отечественными историками, всегда были и остаются конфликты: внешнеполитические (вой­ны); внутриполитические (революции, восстания, бунты); межгрупповые (связанные с борьбой кланов за власть); межличностные (индивидуальная борьба за лидерство); внутриличностные (борьба мотивов у лидеров при принятии стратегических решений). История России с древнейших времен до наших дней крайне нуждается в специальном конфликтологическом анализе. Его роль и необходимость будут более подробно рассмотрены в следующем параграфе.

Первый анализ отечественных конфликтов в текстах совпадает с появлением на Руси письменности. Созданные в начале и конце ХII в. соответственно «Повесть временных лет» и «Слово о полку Игореве» в основном посвящены описанию социальных конфликтов. Во всех последующих исторических, литературных, политических и других видах письменных источников проблема конфликтов так же почти всегда была одной из центральных.

В научной отечественной литературе термин «конфликт» впервые начинает использоваться примерно с 1910 г. Первые кандидатские и докторские диссертации по проблеме конфликтов в нашей стране защищаются в 1949 г. и 1973 г. соответственно. На сегодняшний день исследования различных типов и сфер конфликтов на диссертационном уровне у нас проводятся в 17 науках. Всего по проблемам конфликтов в СССР — России на 10.01.2023 г. защищено 227 докторских и 1832 кандидатские диссертации.

В нашей стране уже сложилась определенная система преподавания учебной дисциплины «Конфликтология» и отдельных ее разделов. Она также уже нуждается в первичном историческом анализе.

В России регулярно проводятся круглые столы, конференции, симпозиумы и конгрессы, специально посвященные проблемам конфликтов. Кроме того, конфликтологическая проблематика в неявном виде масштабно присутствует в большом количестве научно-­практических конференций и других подобных мероприятий, в тематике которых понятия «конфликт» в прямой постановке нет. Анализ и обобщение данного вида научной деятельности, на наш взгляд, было бы полезным для понимания современного состояния отечественной конфликтологии и разработки ее истории.

Относительно менее развита такая важнейшая сфера отечественной конфликтологии, как практическая деятельность по профилактике и урегулированию реальных конфликтов. Однако и здесь уже накоплен пусть небольшой, но весьма ценный опыт, заслуживающий первичного исторического анализа.

Таким образом, знание истории отечественной конфликтологии является важнейшим фактором, позитивно влияющим на развитие данной науки. Без знания своей истории российские конфликтологи будут обречены на бессистемные поиски истины, отсутствие целостного понимания проблемы конфликтов, бесконечное повторение уже сделанного, поверхностную и фрагментарную исследовательскую и практическую деятельность по изучению и урегулированию конфликтов. Кто возникает ни откуда, тот исчезает в никуда.

В нашей стране уже накоплен громадный практический опыт по работе со всеми видами социальных конфликтов. В течение уже более века проблема конфликтов выступает в СССР — России объектом исследования классической науки. Поэтому анализ истории отечественной конфликтологии не только крайне необходим, но и вполне возможен. Ключ к будущему российской конфликтологии находится в ее прошлом и настоящем.

«Наука необходима народу. Страна, которая ее не развивает, неизбежно (курсив авторов) превращается в колонию». Так писал лауреат Нобелевской премии по химии 1935 г. Ф. Жолио-­Кюри.

1.2. Методологические принципы исторического анализа развития отечественной конфликтологии

Не имея опыта исторических исследований, авторы, естественно, обратились к наиболее авторитетным специалистам в этой области — ученым-­историкам. Мы полагали, что поскольку история является одной из старейших гуманитарных наук, в ней должны быть достаточно хорошо разработаны методологические основы исторического анализа.

Изучение десяти учебников, посвященных истории России с древнейших времен до наших дней, позволило сделать следующие выводы по интересующей нас в данном параграфе проблеме.

Ни в одном из десяти учебников нет главы, посвященной методологии исторического анализа и методологии истории в целом. В трех учебниках нет даже предисловий или введений. Например, в учебнике по истории России с древнейших времен до наших дней под редакцией члена-­корреспондента РАН А. Н. Сахарова нет ни введения, ни предисловия, ни вводной главы. Изложение истории России сразу начинается с описания исторических фактов, характеризующих жизнь древних славян. После описания истории нашей страны, занимающего 768 с., нет выводов, позволяющих оценить, каковы же были главные достижения и ошибки народов и лидеров России5.

В качестве основных методологических принципов истории выдвигаются принципы историзма и объективности. Однако данные в целом верные принципы являются не специфическими историческими, а общенаучными. Так, в учебнике по истории России, занявшем первое место во Всероссийском конкурсе учебников, проведенном Министерством образования РФ по циклу «Общегуманитарные и социально-­экономические дисциплины» для технических направлений и специальностей высшего профессионального образования, принцип объективности и принцип историзма определяются как важнейшие принципы исторического познания. «Принцип историзма предполагает изучение прошлого с учетом конкретно-­исторической обстановки соответствующей эпохи, во взаимосвязи и взаимообусловленности событий, с точки зрения того, как, в силу каких причин, где и когда возникло то или иное явление, какой путь оно прошло, какие оценки давались ему на том или ином этапе развития»6.

Прошлое и конкретно-­историческая обстановка соответствующей эпохи — это практически одно и тоже. Взаимосвязь и взаимообусловленность событий полностью раскрывает общенаучный принцип всеобщей связи. Необходимость поиска причин исторических явлений вытекает из общенаучного принципа детерминизма. Изучать эволюцию и динамику явления требует общенаучный принцип развития. Получается, что авторы данного учебника вкладывают в содержание принципа историзма требования четырех общенаучных принципов: конкретно-­исторического подхода, всеобщей связи, детерминизма и развития. Специфика именно исторического анализа при таком понимании в данном принципе отсутствует.

Ни в одном из учебников по истории России нет заключения, выводов или главы, в которых обобщались бы тенденции развития страны за последнюю 1000 лет, делались бы обоснованные прогнозы, давались бы рекомендации нынешним и будущим творцам отечественной истории. Российские историки добросовестно описывают события, происходившие на территории России, дела и поступки исторических деятелей, не делая обобщений, не выявляя эволюционных тенденций в развитии государства, не вскрывая систему причин, их формирующих.

«Есть два вида истории: либо пятьдесят фолиантов, написанных терпеливым летописцем, бесстрастным докладчиком, либо том, написанный мыслителем» (О. Бальзак). Соглашаясь с утверждением О. Бальзака, авторы пришли к выводу, что мы, скорее всего, не нашли те труды, в которых история России описывается и обобщается мыслителями. Возможно, современные историки, авторы учебников, пока в основном только добросовестно фиксируют дела и события истории, не подвергая их стратегическому анализу.

Одной из причин недостаточной проработанности методологических основ отечественной истории может быть сложность данной проблемы. Любая наука сталкивается с трудностями при создании своей методологии. Нередко такие трудности преодолеваются десятилетиями и даже веками. Например, российскими психологами до сих пор объект и предмет их науки определяется ошибочно.

Другой причиной может быть недооценка историками роли методологии в обеспечении качества исторического анализа. Все исторические события наблюдаются очевидцами, которые оставляют письменные или другие свидетельства об исторических фактах. Свидетелями событий новейшей истории являются сами историки, Внешняя легкость получения первичной исторической информации вполне может создавать иллюзию простоты исторического анализа, малой значимости его методологии, ее очевидности. Однако методология играет крайне важную, ключевую роль в развитии любой науки. Выдающийся отечественный физиолог, лауреат Нобелевской премии И. П. Павлов писал: «Метод — самая первая, основная вещь. От метода, от способа действия зависит вся серьезность исследования. При хорошем методе и не очень талантливый человек может сделать много. А при плохом методе и гениальный человек будет работать впустую, не получит ценных, точных знаний».

Все вышесказанное позволяет авторам предложить свой вариант решения главных методологических проблем исторического анализа развития отечественной конфликтологии.

Во-первых, важно не ограничивать объект исторического анализа развития конфликтологии в нашей стране изучением только самой конфликтологической мысли, взятой изолированно, самой по себе. Для всех публикаций, посвященных истории конфликтологии, или затрагивающих данную проблему, характерно исследование развития именно представлений о конфликтах у ученых разных времен и народов. Типичным для ученых, обращающихся к проблеме истории нашей науки, является ограничение объекта изучения только теми фрагментами исторических текстов, которые отражают понимание учеными проблемы конфликтов.

На самом деле конфликтологическая мысль является только одним из трех компонентов в объекте науки. Она — конечный объект интереса историка-­конфликтолога, но не первичный, а тем более не единственный. Исходным, базовым компонентом в объекте истории конфликтологии является история развития самих реальных конфликтов. Именно их отражает конфликтологическая мысль. Это отражение всегда неизбежно неполное, неточное, иногда искаженное. Качество конфликтологических знаний нельзя объективно оценить, не сопоставляя тексты о конфликтах с самими реальными конфликтами, которые эти тексты отражают, должны отражать. Качество зеркала невозможно оценить, рассматривая только то изображение, которое мы видим в зеркале. Чем дольше, внимательнее и напряженнее мы вглядываемся в изображение ­какого-либо предмета в зеркале, тем детальнее воспринимаем это изображение. На ­каком-то этапе нас даже может перестать интересовать тот реальный предмет, который отражает зеркало. Однако первичным, базовым, главным является все же сам предмет, а не его отражение в зеркале. Качество последнего оценивается не по тому, сколько деталей мы видим в отражении и насколько они будоражат наше воображение, а по тому какова точность и полнота отражения по отношению к отражаемому предмету. Мутное отражение может породить массу увлекательных фантазий, имея при этом минимальную практическую ценность.

Важно понимать, что источниками непосредственной информации о реальных конфликтах, мы, как правило, в любом случае не располагаем. Единственным исключением являются те конфликты, свидетелями которых мы являемся, наблюдая или участвуя в них лично. Однако ценную информацию о конфликтах, бывших в прошлом, в том числе и 2000 лет назад, можно почерпнуть в исторической науке, литературных источниках, живописи, архитектуре и т. д. Трагедии Шекспира дают не менее важную и интересную информацию о нравах английского королевского двора ХV–ХVI вв., чем исторические документы тех времен. Шекспир, кстати, описал суть и причины межличностных, межгрупповых и отчасти межгосударственных конфликтов в средние века в Англии более глубоко и психологично, чем любой историк.

Вторым компонентом объекта истории конфликтологии выступают методология, принципы и методы анализа учеными реальных конфликтов. Именно этот компонент позволяет оценить объективность и глубину собственно конфликтологической мысли. Выше приводилось высказывание академика И. П. Павлова о ключевой роли метода в обеспечении качества получаемых знаний. Не зная методов анализа ученым реальных конфликтов, трудно, если вообще возможно, оценить, что в предлагаемых им конфликтологических знаниях является достоверной информацией, что — гипотезами, что — научной фантастикой, а что просто красивой басней.

Третьим компонентом объекта истории конфликтологии является сама динамика и эволюция конфликтологической мысли. Это единственный компонент, который в ­какой-то степени разработан российскими конфликтологами. Правда, он раскрывает проблемы истории исключительно зарубежной конфликтологии, полностью игнорируя историю отечественной конфликтологической мысли.

Обобщая сказанное, можно сформулировать следующий принцип исторического анализа развития отечественной конфликтологии. Изу­чая историю российской конфликтологии, необходимо: во-первых, исследовать содержание и тенденции развития реальных конфликтов на территории нашей страны; во-вторых, познавать эволюцию методологии и методов изучения реальных конфликтов; в-третьих, оценивать развитие собственно конфликтологической мысли.

Рис. 1.2.1. Структура объекта истории конфликтологии

Во-вторых, само конфликтологическое знание неоднородно и включает два типа информации: практическое, эмпирическое знание и теоретическое, научное. Нам, представителям науки, свой­ственно естественное, бессознательное преувеличение ценности научных знаний по сравнению с практическими знаниями. Одной из причин этого выступает то, что в естественных и технических науках теоретические знания действительно обычно более глубоки и достоверны по сравнению с практическими. В области гуманитарных наук, к которым относится конфликтология, часто наблюдается обратная картина. Реальные решения в реальных социальных конфликтах люди принимают на основе своей и чужой практики, жизненного опыта, а не теории.

Поэтому изучение эволюции эмпирических конфликтологических знаний, векового опыта практической профилактики и разрешения всех типов конфликтов, является для истории конфликтологии не менее важной задачей, чем анализ взглядов 50–70 выдающихся мыслителей прошлого.

Александр Невский жил примерно на 500 лет раньше Вольтера, однако понимал суть и причины социальных конфликтов гораздо лучше последнего. Это касается не только конфликтов в России, но и в Европе. Мы уже не говорим о том, что его практическая деятельность по урегулированию социальных конфликтов по своей ценности несопоставимо выше аналогичной деятельности Вольтера. А. Невский не имел возможности изложить свои конфликтологические воззрения на бумаге. Возможно, у него просто на это не хватило времени. Он все время жил, работал, сражался, руководил, как конфликтолог-­практик. Сократ также не оставил текстов. Однако никто не оспаривает его великий вклад в развитие философии.

Поэтому для отечественного историка-­конфликтолога гораздо важнее изучить конфликтологическую практику А. Невского, а не квазиконфликтные построения изощренного ума Вольтера.

Историю практической конфликтологической мысли можно и нужно изучать, исследуя реальные деятельность, решения и поведение людей в реальных конфликтах. Такую информацию дает историческая наука, литература, живопись, СМИ и т. д. На основе этого можно сформулировать второй принцип истории российской конфликтологии: необходимо изучать закономерности развития не только научных, но и практических, донаучных конфликтологических знаний.

В-третьих, нельзя провести качественный исторический анализ развития отечественной конфликтологии, не учитывая мощного влияния на все изучаемые процессы социально-­политической и информационно-­психологической ситуации в стране и на планете. Уже более 500 лет Запад ведет против России — СССР — России вой­ну: беспощадную, непрерывную, многоплановую и беспринципную.

По мнению одних историков, Россия сегодня переживает пятое нашествие со стороны Запада. Первое возглавлял Наполеон, дойдя с объединенной армией Европы до Москвы. Второе осуществили армии Антанты в 1918–1919 гг. Во главе третьего нашествия стояла фашисткая Германия, в армии которой сражались против нас более 5 млн солдат и офицеров, заметную часть из которых представлявляли многие европейские страны. В результате четвертого нашествия был разгромлен СССР.

По мнению других историков, народы России сегодня уже в седьмой раз отстаивают свое право на свободу и жизнь, борясь против объединенных агрессивных сил Запада. Данные авторы полагают, что до Наполеона и Гитлера Запад осуществил на Россию еще два нашествия. Раннее из них разворачивалось в начале ХVII в. Главной силой его были польские захватчики, оккупировавшие в 1612 г. Москву и посадившие на русский престол своего ставленника. Через примерно 100 лет шведский король Карл ХII «…увлек Европу в очередное нашествие на Русь»7.

Все эти нашествия и тысячелетняя агрессия Запада против России в целом сопровождаются мощным информационно-­психологическим воздействием на наш народ, особенно на интеллигенцию и лидеров. Одной из главных целей информационно-­психологической агрессии Запада против России является фальсификация истории нашей страны. Задачей фальсификации выступает такое искажение истории России, которое провоцировало бы лидеров и народ страны на принятие ошибочных решений, прежде всего стратегических. Искажение истории осуществляется в пяти основных формах: замалчивание реальных исторических событий; примитивизация деятельности наших лидеров и народов; абсолютизация негативных фактов нашей истории; игнорирование информации о наших достижениях; прямая ложь.

Академик РАН РФ С. Глазьев дает следующую критическую характеристику методологии создания истории Российской империи — СССР — Российской Федерации.

«Первый слой представлений о нашей истории был сформирован в Российской империи на основе варяжской мифологии, сочиненной специально приглашенными немецкими историками, не знавшими даже русского языка и не знакомыми с историческими памятниками доромановской Руси.

Второй исторический слой в нашем общественном сознании формировался советскими историками после свержения монархии Романовых. Российская империя представлялась как «тюрьма народов», которые советская власть освободила от эксплуатации классовых врагов.

Новый исторический слой в общественном сознании формируется искусственным образом профессиональными фальсификаторами и пропагандистами, обслуживающими интересы мировой капиталистической олигархии в эксплуатации постсоветского пространства». [34, c. 181].

Развернутая аргументация причин агрессии Запада против России и ее влияние на отечественную конфликтологию выходят за рамки данной работы. Однако информационно-­психологическая вой­на и ее последствия оказывают подчас заметное воздействие на понимание истории российской конфликтологической мысли. Достаточно привести в качестве примера пусть на первый взгляд незначительный, но актуальный и яркий факт современного освещения европейскими СМИ нынешней истории России. Социологи одной из европейских стран провели контент-­анализ материалов, касающихся России, опубликованных в десяти достаточно популярных европейских газетах за период с января по май 2016 г. Всего ими было найдено 238 упоминаний о нашей стране. Из них 123 имели негативное содержание, 115 — нейтральное. Ни одного позитивного материала о России ни в одной из 10 газет за пять месяцев 2016 г. обнаружено не было. Это означает, что европейские СМИ, описывая историю современной РФ, твердо следуют принципу «О России либо плохо, либо ничего».

Такое массированное деструктивное информационно-­психо­ло­ги­ческое воздействие не может не сказаться на отечественной конфликтологической мысли и понимании ее истории. Ни в одном из трех опубликованных учебных пособий по истории конфликтологии нет упоминания о том, что отечественная конфликтология также имеет свою историю. Более того, во всех текстах отсутствует информация о том, что российская конфликтология вообще существует. Мы снова искусственно и несправедливо оказываемся в положении варваров по отношению к Европе. Такая ситуация, естественно, негативно сказывается как на развитии отечественной конфликтологии, так и на понимании ее истории.

«Девятнадцатый век окончательно утвердил наш духовный плен у Европы; народно-­культурное творчество у нас окончательно сменилось подражанием, и в самом таинственном истоке жизни, мы, «русые», уже порабощены «белокурым»… Если не произойдет ­какой-­нибудь смены энергии, если тягостный процесс подражания Европе разовьется дальше, то Россия рискует быть разоренной без выстрела; …», писал в начале ХХ в. выдающийся русский публицист М. О. Меньшиков.

Мы могли бы привести большое количество примеров, когда российские конфликтологи выступают жертвами информационно-­психологической вой­ны, понимая международные и внутриполитические конфликты России так, как это выгодно Западу. Данную проблему мы еще затронем в главах 2, 3 и 4 книги.

Тем не менее того фактического материала, которым сейчас располагает история отечественной конфликтологии, более чем достаточно для обоснования третьего методологического принципа изучения истории нашей науки. Необходимо вести постоянную борьбу против искажения отечественной конфликтологической мысли, агрессивно ведущейся нашими зарубежными противниками и их сторонниками внутри РФ.

В-четвертых, важным методологическим принципом истории оте­чественной конфликтологии является принцип междисциплинарности.

В конфликтах находят объект и предмет своего исследования 17 оте­чественных наук: военные науки, география, искусствоведение, история, культурология, медицинские науки, педагогика, политология, правоведение, психология, социобиология, социология, технические науки, физико-­математические науки, филология, философия, экономика.

В этой связи история отечественной конфликтологии включает два крупных периода: история изучения конфликтов каждой из 17 отраслей конфликтологии; история нашей науки как междисциплинарной, целостной, самостоятельной отрасли знаний. Первый период можно назвать предысторией, а второй — собственно историей российской конфликтологии.

Междисциплинарный характер имеют не все, но многие науки. Однако мы не знаем науки, в объекте которой находили бы свой предмет исследования на уровне кандидатских и докторских диссертаций представители 17 разных наук. В плане междисциплинарности конфликтология является уникальной наукой. По этой причине ее история также имеет уникальный характер. Ее первым уровнем, фундаментом выступают 17 историй частных конфликтологических наук. Вторым, главным уровнем, является собственно история конфликтологии как междисциплинарной самостоятельной науки. В России она начала формироваться примерно в 1992–1994 гг.

Если в таком явлении, как конфликт, находят свой предмет представители 17 разных наук, значит, он обладает таким же количеством разных сфер, частей, уровней. Следовательно, целостное понимание конфликта возможно только на основе усвоения знаний о конфликтах, полученных во всех 17 частных отраслях российской конфликтологии. Основными отраслями, если в качестве критерия взять объем проведенных исследований, в ХХ в. были психология, социология, политология. В ХХI в. ранги всех лидирующих отраслей изменились. До 2018 г. тройка лидеров выглядела так: политология, психология, социология. Сегодня больше всего диссертаций по проблемам конфликтов защищено в политологии, психологии, филологии.

В-пятых, история науки не может не отражать особенности ее объек­та. Конфликт, как объект конфликтологии, является сложной многоуровневой, динамичной системой, имеющей огромное количество взаимосвязей с внешней средой. Конфликт как явление богаче своей сущности. Внешние проявления конфликта разнообразнее, очевиднее, динамичнее по сравнению с его сущностью. Сущность конфликтов более стабильна в пространстве, времени, содержании по сравнению с проявлениями конфликтов. Однако главной стратегической целью конфликтологии выступает познание сущности конфликта, а не описание его как явления.

Важно не ограничиваться в описании самих конфликтов, методологии их познания, истории конфликтологии, внешними, непосредственно данными проявлениями этих трех объектов исследования. Необходимо проникать в их сущность, которая, как правило, не лежит на поверхности, понимать скрытые и тайные смыслы происходящего. Сущность конфликтов, образно говоря, имеет «матрешечную» структуру. Внешние проявления конфликтов, непосредственно воспринимаемые нами, отражают их обычно скрытую неочевидную сущность. Однако этим содержание конфликтов не исчерпывается. За сущностью первого порядка часто скрываются сущности второго и более высоких порядков.

Понимание существования и стремление проникнуть в скрытые, тайные и более глубокие смыслы конфликтов; принципов их познания; тенденций развития конфликтологической мысли является важным методологическим требованием истории отечественной конфликтологии.

Выводы по главе

1. Знание истории науки является важнейшим фактором ее развития. В нашей стране уже накоплен громадный практический опыт по работе со всеми видами социальных конфликтов. В течение века проблема конфликтов выступает объектом исследования классической науки. Поэтому анализ истории отечественной конфликтологии не только крайне необходим, но и вполне возможен.

2. Изучение десяти учебников, посвященных истории России с древнейших времен до наших дней, показало, что российские историки руководствуются общенаучными принципами исследования, не разрабатывая заслуживающих внимания принципов собственно исторического анализа. В этой связи авторы предлагают свой вариант решения некоторых методологических проблем истории отечественной конфликтологии.

3. Изучая историю российской конфликтологии необходимо: во-первых, исследовать содержание и тенденции развития реальных конфликтов на территории нашей страны за последние 2000 лет; во-вторых, познавать эволюцию методологии, принципов, методов изучения реальных конфликтов; в-третьих, оценивать развитие собственно конфликтологической мысли.

4. Необходимо изучать закономерности развития не только научных, но и практических конфликтологических знаний.

5. Важно вести постоянную борьбу против искажения отечественной конфликтологической мысли, непрерывно ведущейся нашими зарубежными противниками и их сторонниками внутри России.

6. Методологическим принципом истории отечественной конфликтологии является принцип междисциплинарности. Целостное понимание конфликтов возможно только на основе усвоения знаний о конфликтах, полученных во всех 17 отраслях российской конфликтологии.

7. Понимание существования и стремление проникнуть в скрытые, тайные и более глубокие смыслы конфликтов; принципов их познания; тенденций развития конфликтологической мысли является важным методологическим принципом истории отечественной конфликтологии.

Глава 2.
РАЗВИТИЕ КОНФЛИКТОВ И ПРЕДСТАВЛЕНИЙ О НИХ В ДРЕВНЕЙ, КИЕВСКОЙ, МОСКОВСКОЙ РУСИ И РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ

Системообразующим фактором истории дореволюционной России с древнейших времен до 1917 г. выступают конфликты различных типов, масштабов и уровней. Условно эти конфликты можно объединить в два больших класса: внутренние и внешние. Внутренними мы называем те конфликты, участниками которых были наши славянские предки, а затем россияне, жившие на территории образовавшегося российского государства. Внешними являются конфликты восточных славян, а в последующем России с теми племенами и государствами, с которыми они взаимодействовали.

Внешние и внутренние конфликты России и россиян до 1917 г. изучались и изучаются историками, философами, военными, правоведами, экономистами, представителями других наук. Анализу истории России с древнейших времен до наших дней посвящены тысячи томов научной литературы, написанных учеными, представлявшими разные науки. Художественное отражение и осмысление конфликтов являлось одним из главных направлений в российской литературе и искусстве. «Россия, долго терзаемая междуусобиями и притесняемая хищными соседями, отдыхала под управлением Романовых», — так начинает свой незавершенный труд «История Петра I» А. С. Пушкин.

В данной главе авторы попытаются дать краткий, первичный, междисциплинарный конфликтологический анализ внутренних и внешних конфликтов в дореволюционной России. Отражение проблемы конфликтов в русском слове и художественном творчестве также является одной из проблем, затрагиваемых ниже.

2.1. Внутренние конфликты в дореволюционной России

Исторически первые конфликты у людей стали возникать одновременно с выделением человека из мира животных. Более того, у любых животных всегда существовала внутривидовая и межвидовая борьба, имеющая все признаки конфликтов. Основные виды конфликтов у животных связаны с борьбой за: территорию; другие виды жизненных ресурсов; обладание особью противоположного пола; защитой потомства; иерархическое место в группе; борьбой между хищником и жертвой.

В силу названных причин можно утверждать, что исторические рамки возникновения первых конфликтов на территории, занимаемой Россией и СНГ сегодня, совпадают с началом обособления племен славян в общем массиве индоевропейского населения. В то время оно заселяло Европу и большую часть Азии. Это произошло примерно во II тысячелетии до н.э.8

Внутренние конфликты в дореволюционной России были двух типов: внутриличностные и социальные. Сущность внутриличностного конфликта в самом общем виде заключается в борьбе Добра и Зла в психике каждого человека. Этот тип конфликта переживает любой человек в любые времена, часто в довольно острой форме.

Если в качестве основы классификации социальных конфликтов взять число основных участников, то можно выделить конфликты между двумя людьми, между личностью и группой, между малыми социальными группами, средними социальными группами и большими социальными группами. В зависимости от сферы жизнедеятельности человека и общества, в которой происходит конфликт, выделяют семейно-­бытовые конфликты, производственные конфликты, конфликты в сфере торговли, конфликты в сфере госслужбы, внутриполитические и др. виды конфликтов.

Практически все типы и виды конфликтов, которые происходили в жизнедеятельности российского общества в конце XIX — начале XX в., в том или ином виде присутствовали сначала в первых славянских племенах, а затем у обособившихся восточных славян. В те далекие времена не было масштабных вой­н, революций, терроризма. Однако все остальные виды социальных конфликтов были, по сути, одним из главных, если не главным фактором, определявшим жизнь, труд и судьбу наших славных предков.

История, к сожалению, оставила крайне мало свидетельств о причинах и характере внутренних конфликтов у восточных славян с периода их обособления в Центральной Европе от племен германцев и балтов до образования Древнерусского государства. Однако это не означает, что внутренних конфликтов у древних, а затем восточных славян не было. Постоянно случались конфликты, связанные с борьбой за более высокий иерархический статус в племени. Были естественные и неизбежные конфликты, вызванные стремлением продавца продать дороже, а покупателя купить дешевле. Обычными были конфликты, причиной которых было желание обладать лучшим участком пашни, покоса, лесных охотничьих угодий.

Наиболее масштабными внутриславянскими конфликтами были столкновения между разными славянскими племенами, вызванные борьбой за лучшую и более обширную территорию. Еще один вид крупных внутренних конфликтов был связан с борьбой разных славянских племен за лидерство. В «Повести временных лет» отмечается, что накануне объединения большинства восточно-­славянских племен под властью Киева здесь существовало по меньшей мере 15 крупных племенных союзов9.

«Этногенез славян между X в. до н. э. и VI в., наполненный масштабными перемещениями различных племен и народов, расцветом и упадком целых культур, остается пока слабо исследованным»10. Однако можно достаточно обоснованно предположить, что внутриплеменная конфликтность у восточных славян до образования Древней Руси была все же ниже, чем у азиатских воинов-­кочевников. Объективной причиной этого был относительно стабильный уклад жизни славян, связанный с земледелием и скотоводством.

Скорее всего, межплеменная конфликтность у восточных славян могла быть ниже по сравнению с племенами, заселявшими в те времена Западную Европу. Основной причиной конфликтов между разными племенами чаще всего выступала борьба за лучшую территорию. Ограниченность территории и природных ресурсов в Западной Европе, их практическая неисчерпаемость в Восточной Европе на многие века стала важным фактором, определяющим стратегию жизнедеятельности и многие виды конфликтности западноевропейских и восточноевропейских народов.

«VI–IX вв. — время, когда в среде восточнославянских племен зарождаются сложные социально-­экономические процессы, приведшие к качественному скачку в развитии особой славянской цивилизации: появлению городов, письменности, новой социальной структуры и государства…»11.

Социально-­экономическое развитие восточнославянских племен естественно и неизбежно сопровождалось ростом разнообразия внутренних конфликтов в их среде. Совершенствовалась также культура профилактики и разрешения всех видов социальных конфликтов.

Переход с VIII в. к трехпольной системе земледелия привел к выделению крестьянских семей, ведущих самостоятельное хозяйство в рамках соседской общины. Община «…выполняла важнейшие хозяйственные задачи: регулировала порядок пользования землей, разрешала споры из-за межей — границ надельных полос и занималась раскладкой повинностей между общинниками… Решались эти вопросы на общем сходе. Сход избирал (обычно на год) общинные власти — старосту, сотских и десятских; организовывал общие работы, распределял и собирал подати, разбирал споры и ссоры. Такая форма социальной организации оказалась поразительно устойчивой к внешним воздействиям и весьма эффективным средством сохранения традиционного уклада жизни»12.

Анализ жизнедеятельности восточнославянских племен до образования древнерусского государства свидетельствует о создании и постоянном развитии нашими далекими предками целой системы урегулирования социальных противоречий и конфликтов. Мы пока не можем утверждать, что такая система у славян была несколько лучше, чем у их западных, южных или восточных соседей. Однако можно довольно обоснованно предположить, что культура профилактики и разрешения социальных конфликтов у восточных славян в целом находилась на высоком уровне и была не хуже, чем у племен, населявших Западную и Центральную Европу.

Образование в начале X в. древнерусского государства, естественно, заметно усложнило социально-­экономическую организацию славянской цивилизации. Увеличилось разнообразие, сложность и масштабность социальных конфликтов, сопровождающих развитие жизнедеятельности общества. В этот период наши предки разрабатывают первые нормативные документы, одной из главных целей которых было правовое урегулирование социальных конфликтов. Примерно в 911 г. «…появился первый известный международный акт Древнерусского государства — договор с греками. В этом документе упоминаются и нормы русского обычного права — Закона Русского, вошедшие позднее в “Русскую Правду”»13.

Одним из важных институтов русской государственности, занимавшимся предупреждением и разрешение социальных конфликтов было вече. Оно работало и развивалось в течение нескольких веков. «Судя по отрывочным данным, вече играло (особенно во время острых социально-­политических конфликтов) важную политическую роль: проводило денежные сборы, решало вопросы обороны, приглашало князей; но его социальный состав не поддается точному определению. При этом вече проявляло себя преимущественно в критических ситуациях; оно могло судить и карать княжеских слуг, но не подменяло собой княжеской власти и нигде, за исключение Новгорода и Пскова, не переросло в постоянную и организованную структуру государственной и правительственной деятельности»14.

Объем и задачи данной работы не позволяют авторам сделать не только подробный, но и фрагментарный системный анализ эволюции основных типов конфликтов в Древнерусском государстве, а затем в России до 1917 г. Эту важную и интересную проблему предстоит решить будущим специалистам в области истории отечественной конфликтологии. Нельзя не отметить, что внутриполитические и другие виды социальных конфликтов в Киевской, а затем в Московской Руси и, наконец, в Российской империи отличались исключительным разнообразием, богатством, сложностью содержания динамичным характером, отражающим бурное развитие российского общества. Конфликтологический анализ истории России с древнейших времен до наших дней, вне всякого сомнения, позволит получить ценнейшие знания, которые помогут нам более глубоко понимать и конструктивно решать важные, сложные и опасные для страны конфликтные ситуации современности.

В содержании любых работ, посвященных истории России, главным почти всегда является историческое описание внутренних и внешнеполитических конфликтов. Не повторяя и не пересказывая учебники по истории России, кратко и выборочно охарактеризуем некоторые, на наш взгляд, узловые проблемы эволюции внутренних конфликтов в российском обществе за последнюю 1000 лет.

Основным видом внутренних конфликтов в Древней Руси и Российской империи, оказывающим наиболее значительное влияние на развитие общества, была борьба за власть между различными группировками и их лидерами. В зависимости от того, какая группа стратегов и какой лидер захватывал власть в стране, формировалось общее направление развития государства и общества. Характер и результаты разрешения конфликтов, связанных с борьбой за власть в стране, регионе, организации оказывали существенное влияние на форму и содержание конфликтов всех уровней. Борьба за власть, особенно в масштабах государства, всегда была жестокой, многоплановой, решительной, часто беспринципной и кровавой.

Важно подчеркнуть, что борьба за власть в государствах Западной и Центральной Европы носила не менее деструктивный и кровавый характер по сравнению с Россией. Для доказательства и иллюстрации данного утверждения можно привести сотни и даже тысячи примеров. Ограничимся тремя из них.

Русский царь — Иван Грозный в российском и европейском общественном мнении однозначно воспринимается как один из самых жестоких и кровавых диктаторов в истории России и Европы. Между тем неоспоримые исторические факты свидетельствуют, что только за одну ночь и одном Париже было убито людей больше, чем за все время царствования (1547–1584 гг.) Ивана Васильевича Грозного. Правда, эта ночь (24 августа 1572 г.) впоследствии была названа Варфоломеевской. Главным организатором массовой резни гугенотов католиками в Варфоломеевскую ночь была добрая европейская женщина, Екатерина Медичи — королева Франции. Менее чем за неделю было убито около 70 тыс. человек.

Иван Грозный сделал для укрепления и развития Русского государства очень многое. Летом 2016 г. робкая попытка инициативной группы жителей Орловской области поставить ему памятник в г. Орле натолкнулась на жесткую негативную реакцию агрессивной либеральной российской «тусовки». Эта реакция была отражена даже в новостных передачах некоторых центральных каналов ТВ. Казалось бы, ­какой-то памятник, в региональном городе, пусть и царю, но ведь нашему царю. Однако 1000-летний конфликт между славянофилами и агрессивными «западниками» не ослабевает, а, похоже, даже обостряется. Его сути мы коснемся ниже.

Нам трудно подозревать Вильяма Шекспира в отсутствии глубины ума, объективности и знания реальной жизни королевского двора Англии в конце XV — начале XVII в. Изучение трагедий Шекспира, таких как «Гамлет», «Король Ричард III», «Король Генрих IV», «Король Лир» и других, ярко показывает, что конфликты, связанные с борьбой за власть в средневековой Англии, были иногда более жестокими, изощренными и беспринципными по сравнению с аналогичными конфликтами в России тех времен. Убийство, отравление, предательство, ложь, подкуп были нормой английской королевской жизни. Не мы об этом говорим. Об этом Шекспир убедительно пишет.

О порочных нравах и конфликтогенном характере почти всех английских королей и королев свидетельствуют их решения и действия, направленные на нанесение ущерба как своим подданным, так и другим народам. Принц Уэльский, сын короля Ричарда II, обладая информацией о перевозке ­каким-либо придворным крупных ценностей, сообщал об этом знакомым профессиональным бандитам. После того как эти бандиты успешно грабили придворного, принц с товарищем-­аристократом приезжал за своей долей. Там они нападали на бандитов и забирали все, награбленное ими. Через ­какое-то время этот принц стал королем Англии. Высший аристократ по происхождению, законченный подлец по натуре, он правил королевством не один год, генерируя деструктивные конфликты всех видов и уровней. Эта ситуация описана Шекспиром в драме «Король Ричард III».

В XVIII–XIX вв. английский королевский двор скрыто контролировал значительную часть мирового оборота наркотиков, получая от этого баснословные прибыли. Ради шкурного золота английские короли были готовы насильно «посадить» на наркотическую иглу целые народы. В конце XVIII в., экспортируя европейскую «демократию», англичане организовали поставки опиума в Китай. Дело было организовано по-европейски масштабно и качественно. В Китае началась наркотизация бедного и глупого населения. «Восточный деспот» — китайский император пытался защитить подданных и запретил ввоз в страну английского опиума. Король Англии не поленился послать в Китай, за десятки тысяч километров флот и вой­ска. В результате Первой (1840–1842 гг.) и Второй (1856–1860 гг.) «опиумных» вой­н Китай был превращен в полуколонию Англии и частично Франции. Китайский народ был частично «освобожден» от восточной диктатуры своего императора. Он получил право свободно покупать импортные качественные, правда недешевые, европейские наркотики15.

Конфликты, вызванные борьбой за власть, были в России во все времена. Они возникали на всех уровнях государственной власти. В этих конфликтах оппоненты использовали все возможные, нередко незаконные, даже преступные способы и средства борьбы с конкурентами. Ценой борьбы за власть вполне могла стать гибель или попадание в тюрьму любого из участников такого конфликта.

Конфликтологический анализ борьбы за власть в России за последнюю 1000 лет — проблема целой серии важных и крупных научных исследований.

Еще одним видом социальных конфликтов, оказывающих заметное влияние на развитие российского общества, была борьба между господствующими и подчиненными социальными группами, классами.

Эксплуатация человека человеком — изобретение венца творения природы, «хомо сапиенса». У животных нет эксплуатации. Тигры, акулы и орлы, обладают силой, позволяющей заставить более слабых и зависящих от них животных, обеспечивать этих хищников всем необходимым и даже излишним. Однако хищники не смогли организовать эксплуатацию своих жертв. Им ума и развития не хватило. Изощренную, беспощадную и многоплановую систему эксплуатации собратьев смог создать только человек — «царь природы». Обосновать естественность и даже целесообразность такой глобальной системы эксплуатации смогли только представители интеллектуальной элиты человечества — выдающиеся ученые. На протяжении последних 10 000 лет постоянно развивать и укреплять систему эксплуатации, подчиняя своей воле миллиарды людей, могли и могут только выдающиеся политики.

В России, как и во всем остальном мире, естественные и неизбежные конфликты между эксплуататорами и эксплуатируемыми возникали по двум причинам.

Во-первых, когда власть имущие совсем теряли чувство меры и начинали отбирать у тружеников не только то, без чего еще ­как-то можно жить, но и то, без чего существовать совсем тяжело, происходят стихийные бунты или восстания. Их масштабы могли быть различными: от убийства крестьянами конкретного помещика до восстания под предводительством Степана Разина (1670–1671 гг.). Во-вторых, когда наиболее интеллектуально продвинутые и честные представители интеллигенции или других социальных групп понимали несправедливость системы эксплуатации в целом, могли возникать крупные социальные конфликты, сознательной целью которых являлась ликвидация либо радикальное ослабление всей системы эксплуатации или ее крупных компонентов. Примерами итогов таких конфликтов могут быть отмена крепостного права в России (1861 г.) и Октябрьская социалистическая революция (1917 г.).

Все многочисленные крупные трудовые и классовые конфликты в нашей стране достаточно подробно описаны в трудах, посвященных истории России с древнейших времен до наших дней. Однако конфликтологический уровень анализа этого вида социальных противоречий за последнюю 1000 лет мог бы помочь более глубоко понять систему причин таких конфликтов. Это в свою очередь способствовало более эффективной профилактике конфликтов между эксплуататорами и эксплуатируемыми, производителями и потребителями. Такой труд явился бы серьезным вкладом в разработку проблем истории отечественной конфликтологии.

Еще одним важным для нынешних времен видом конфликтов, возникшим и обострившемся в период правления Петра I, был конфликт между славянофилами и «западниками». В петровские времена этот конфликт не был ни теоретически, ни организационно, ни социально оформлен. Однако он существовал фактически. Сущность его заключалась в различном понимании того, какая стратегия развития России является для нас оптимальной. Более агрессивную и деструктивную позицию в данном конфликте, начиная с петровских времен, обычно занимали «западники».

Первым крупным и ярким «западником» в России был, конечно, сам царь, а затем император Петр Великий. Заслуги его в деле укрепления и развития России огромны. Они по достоинству оценены историками. Даже сегодня через 300 лет после правления Петра I он воспринимается в общественном мнении россиян как великий реформатор. Однако целый ряд его преобразований был не оправдан, так как являлся «механическим» переносом западноевропейского опыта на российскую почву. Главный принцип проведения реформ: прямое, радикальное, быстрое их внедрение, сопровождаемое репрессиями против несогласных, приводил к неоправданным жертвам и потерям. «По данным российских ученых, с конца 70-х гг. XVII в. по 1710 г. податное население сократилось более чем на 150 тыс. человек. В 15-миллионной России это была ощутимая потеря.

В первой четверти XVIII в. налоговое бремя на податные сословия увеличилось в три раза. …В 20-х гг. XVIII в. в бегах по всей России числилось около 200 тыс. человек»16.

В юности Петр слишком много времени проводил в Немецкой слободе Москвы. Одними из главных учителей и авторитетов для него в тот период были швейцарец Ф. Лефорт и шотландец, генерал П. Гордон. Обучение в Европе в составе Великого посольства (1697–1698 гг.) завершило формирование у царя представления о том, что Россия является более отсталым государством по сравнению с западноевропейскими странами. Непонимание самобытности России, абсолютизация сильных сторон европейской цивилизации были основными причинами негативных социальных последствий преобразований Петра I.

Впервые позиция «западников» была сформулирована П. Я. Чаадаевым и опубликована им в статье в журнале «Телескоп» в 1836 г. Статья содержала уничижительные оценки истории России, ее настоящего и будущего. Значительная часть тогдашней российской аристократии восприняла статью католика П. Я. Чаадаева критически. С обоснованной критикой многих положений статьи в личном письме автору выступил А. С. Пушкин.

Со второй четверти XIX в. конфликт между «западниками» и славянофилами становится все более масштабным. Позиции борющихся сторон получают все более развернутое теоретическое обоснование. Эволюция этого конфликта в XIX в. представляет особый интерес, так как мы знаем о роковой роли «западников» в развале СССР в конце XX в. Многие историки, даже те, которые негативно оценивают советский период в истории России, дают отрицательную оценку позиции и деятельности «западников» в позапрошлом столетии.

«…призыв слепо копировать политический и экономический опыт западных стран объективно превращал их в ниспровергателей государственного порядка. … Ничего конструктивного, созидающего западники не предлагали. Свой интеллект, свою энергию они тратили на пропаганду буржуазно-­парламентского устройства Англии и Франции и беспощадную критику общественных порядков в России»17.

Скорее всего, наиболее разнообразным и многочисленным видом конфликтов в Древней Руси и Российской империи были семейные, бытовые и др. конфликты, связанные с повседневной жизнью и деятельностью россиян. Еще до возникновения Русского государства восточные славяне постоянно разрешали естественные и неизбежные противоречия повседневной жизни, опираясь на жизненный опыт и здравый смысл. Главным принципом разрешения повседневных конфликтов у восточных славян была социальная справедливость. Этот принцип как Знамя был пронесен нашими предками через века и тысячелетия. Он прочно усвоен русскими и другими гражданами России на уровне бессознательного. Ф. М. Достоевский — авторитетный знаток загадочной для Европы русской души писал: «Высшая и самая характерная черта нашего народа — это чувство справедливости и жажда ее».

За сотни лет до появления писаных законов славяне выработали многократно проверенные практикой неписаные правила разрешения противоречий, возникающих между людьми в повседневной жизни. Само российское законодательство с момента зарождения по настоящее время своей главной целью имеет разработку принципов и способов нормативной профилактики и разрешения типичных конфликтов, возникающих в общественной жизни. Однако подавляющее большинство семейных, бытовых и других конфликтов, возникающих в повседневной жизни, россияне и сегодня стараются разрешать, опираясь на многовековой опыт предков, а не на законы, предлагаемые государством. К официальным законам при разрешении семейно-­бытовых конфликтов россиянин обращается только тогда, когда проблема важна и ее не удается решить традиционными способами.

В дореволюционной России «…важной задачей общество считало разбор на сходах семейных несогласий и ссор, что позволяло держать многопоколенные семьи в крепости и единстве»18.

«Мирскую демократию вершили на мирском сходе, на который допускались с правом голоса только мужчины-­домохозяева. … А вот зрителями на мирском сходе могли присутствовать все обыватели села или деревни. Особое место священника на мирском сходе знаменовалось тем, что он председательствовал на нем, когда решались вопросы, касавшиеся дел церкви или прихода. Но голос его принимался всегда и ставился выше голоса старосты даже в мирских вопросах.

Сама сходка собиралась по обычаю в мирской избе — особом святилище русского парламентаризма. Мнение подавали или сразу общее, или сначала высказывалось большинство, а потом выслушивалось меньшинство несогласных. …

Вот как описывают мирской сход русские этнографы XIX в. О насущных вопросах схода объявлял старшина или староста, спрашивая при этом: “Ну, как, ребята, думаете?” После этого начинали обсуждение, причем больший вес имели пожилые, но не старики, которых обычно пресекали словами: “В ваше время так было, а теперь не то”. При обсуждении вопросов порядка не соблюдали, а говорили, разделившись по партиям. Первой высказывалась партия побольше, побогаче и побойчее. Потом высказывала свое мнение другая партия, случалось, что таких партий было и больше. В результате разноголосицы на первый раз не выходило ничего. Тогда староста задавал новый вопрос: “Ну что, ребята, как порешили?” Вторично приступали к обсуждению и опять разделялись по партиям. После вторичного приступа дело, так или иначе, решалось»19.

В целом российское общество на бытовом уровне было не более конфликтогенным по сравнению с аналогичной сферой общества любой западноевропейской страны. Это утверждение справедливо для любого периода истории нашего государства за последнюю 1000 лет.

Более того, россияне всегда придавали несколько меньшее значение богатству и деньгам по сравнению с западноевропейцами. Меньшая фетишизация денег естественно способствовала снижению количества и уменьшению деструктивности конфликтов, связанных с борьбой за материальные блага между гражданами России.

«Народ русский вообще отличался высокой нравственностью и был не склонен к жестоким преступлениям. По данным Архангельской судебной палаты, к примеру, за пять лет, с 1857 по 1862 г. наибольшее число преступлений составили воровство и кражи — 26 процентов подсудимых; незаконной порубкой леса занимались 22 процента подсудимых; разбои составили всего 0,4 процента всех уголовных дел, а убийства — 0,7 процента. Небольшой процент составляли политические дела: в укрывательстве беглых обвинялись три процента подсудимых, в сопротивлении власти — всего 2 процента, в основном старообрядцы. Самоубийства были исключительным случаем, детоубийств не случалось вовсе»20.

Существенное влияние на профилактику и разрешение конфликтов в России оказало крещение Руси и последующее развитие Русской православной церкви. «Появившись в патриархальном обществе, церковь как более зрелая социальная и духовно-­нравственная структура, помогала становлению Древнерусского государства и взяла на себя часть его функций»21. Церковь занималась урегулированием всех семейно-­брачных и наследственных конфликтов. Важнейшей функцией РПЦ стала работа с психикой верующих, помощь им в конструктивном разрешении внутриличностных конфликтов. До появления в медицине отраслей «Невропатология» и «Психиатрия», а затем в психологии «Психотерапия» церковь была в течение многих веков единственным общественным институтом, главной задачей которого была забота о психическом здоровье прихожан, профилактике и конструктивном завершении их внутриличностных и межличностных конфликтов. Забота церкви о нищих, обездоленных, калеках так же способствовала снижению конфликтогенности отношений в обществе на личностном уровне.

Таким образом, практически все виды современных социальных и внутриличностных конфликтов в той или иной степени присутствовали в жизнедеятельности наших предков, начиная от древних славян, граждан Киевской, Московской Руси и Российской империи.

Конфликты были наиболее сложным явлением общественной и личной жизни, оказывающим решающее влияние на судьбу станы, государства, его институтов, регионов, семьи, каждого гражданина. Профилактикой и конструктивным разрешением всех видов конфликтов каждый гражданин России от царя до нищего был вынужден заниматься с раннего детства до самой смерти. За последние 2000 лет нашими предками и предшественниками создана богатейшая и ценнейшая, проверенная веками система урегулирования социальных и внутриличностных конфликтов. Ее изучение является важнейшей задачей отечественной конфликтологии. Не слепое копирование западного опыта, а развитие и адаптация к новым условиям отечественной системы работы с конфликтами, является главной предпосылкой успешного выхода из системного и опасного кризиса, в котором находится современная Россия.

2.2. Внешнеполитические конфликты Древней Руси и Российской империи

Внутренние конфликты были, безусловно, главным фактором, влияющим на развитие России с момента ее основания. Однако внешнеполитические конфликты Древней Руси, а затем России также оказывали крайне важное воздействие на судьбу нашей страны. Их несколько меньшее влияние по сравнению с внутренними конфликтами объясняется тем, что результаты разрешения внешнеполитических конфликтов обычно зависят от хода и исхода внутренней борьбы в государстве. В зависимости от того, какая социальная группа победила в борьбе за власть, определяется та или иная стратегия разрешения внешнеполитических противоречий, а также исход возможной вой­ны.

Внешние конфликты Древней Руси и России сначала достались нам «по наследству» от восточных славян. Борьба за территорию, др. виды ресурсов, влияние на соседей и остальной мир существует с первобытных времен. Непрерывные, многообразные и разномасштабные внешние конфликты являлись едва ли не главной проблемой, разрешаемой нашим государством в международной деятельности. Наиболее острой и деструктивной формой внешнеполитических конфликтов выступают вооруженные конфликты и вой­ны.

Первые 200 лет становления Древней Руси основные внешнеполитические конфликты были связаны: во-первых, с отношениями с Византией и сопредельными ей странами Востока. Во-вторых, крупная внешнеполитическая проблема этих веков заключалась в защите русских земель от набегов кочевников. В те времена основным инструментом решения внешнеполитических проблем любым государством и племенем был вооруженный конфликт. Русские князья за этот период накопили богатый опыт защиты своей территории от нападений как редких со стороны Византии, так и частых со стороны многочисленных племен кочевников. В свою очередь походы русских дружин в чужие земли так же были обычным явлением.

В течение следующих периодов истории Руси, связанных с феодальной раздробленностью, а затем созданием Московского государства, внешнеполитические конфликты составляли главное содержание во взаимодействии нашей страны с окружающими государствами и народами. «В 1228–1462 гг. русские княжества выдержали 302 военных похода и 85 крупных сражений — ни одно государство Европы не знало такой интенсивной борьбы за национальную и государственную независимость. Условия такого давления формировали не только сильную верховную власть московского великого князя и зависимый от него слой “служилых людей”, но и иные, по сравнению с Западной Европой политические традиции»22.

Поражает глубина и масштабность стратегического мышления отдельных русских князей, принимавших решения в конфликтных внешнеполитических ситуациях. После разгрома вой­ска рыцарей Тевтонского ордена в апреле 1242 г. на льду Чудского озера перед Александром Невским возникла сложная и крупная проблема определения стратегии Руси во взаимоотношениях с Западом и Востоком. Запад в лице римских пап Гонория III и Григория, а также королей некоторых западноевропейских стран призывал «королей Руси» отречься от православия и перейти «к преданности и повиновению апостольскому престолу».

На деле это означало духовное подчинение Руси Западу, переход в католическую веру. Восток, в лице татаро-­монгольской Орды требовал регулярной выплаты дани, материального подчинения, оставляя в главном духовную свободу.

«В сложившейся в середине XIII в. ситуации Александр Невский выбрал политику подчинения Орде — и эта тенденция возобладала в поведении русских князей XIII–XIV вв.»23. А. Невский понимал, что духовная свобода важнее материальной. Обладая духовной свободой, в будущем можно будет освободиться от материального гнета Орды. Попадание в духовную зависимость от западноевропейских лидеров, потеря духовной свободы неизбежно привела бы к потере свободы материальной. В разрешении этого внутриличностного и внешнеполитического конфликта А. Невский оказался дальновиднее членов Политбюро ЦК КПСС, управлявших СССР через 500 лет после князя. Политбюро недооценило роль духовного фактора, в результате чего СССР, имея материальное и идейное превосходство, потерпел поражение в информационно-­психологической вой­не, развязанной Западом. Если судить по очернению истории России — СССР — России, проводимому последние 25 лет во многих СМИ, «реформе» системы образования в стране, антироссийскому содержанию многих учебников по истории или политологии для средней и высшей школы, то ключевую роль духовного фактора в возрождении народов России не до конца понимают и нынешние лидеры державы.

Острота, значимость и сложность внешнеполитических конфликтов России не ослабевали на протяжении всей ее истории в рассматриваемый период вплоть до 1917 г. Петр I из 52 лет жизни в течение 32 лет вел непрерывные оборонительные и наступательные вой­ны на северных, западных и южных рубежах России. Наиболее значительной победой русской армии, возглавляемой Петром I, был разгром шведов под Полтавой 27 июня 1709 г.

Не просто вой­на, а первое из пяти западноевропейское нашествие на Россию было организовано в 1812 г. под предводительством Наполеона. Его «Великая армия» насчитывала более 600 тыс. человек.

В ее состав Наполеону удалось привлечь представителей более 14 европейских государств. Все они, надеясь на военный гений Бонапарта, хотели урвать свою часть добычи от России, поражение которой считали неминуемым. Самоотверженная борьба всего русского народа с захватчиками, мудрая военно-­политическая стратегия, разработанная полководцами и царем, в конечном счете, несмотря на сдачу Москвы, привели к практическому уничтожению всех наполеоновских вой­ск. Выдающуюся роль в разгроме Наполеона сыграл русский народ, фельдмаршал М. И. Кутузов (1745–1813 гг.), офицеры и солдаты русской армии.

Анализ полководческой и дипломатической деятельности М. И. Кутузова показывает, что в одном его мизинце практических конфликтологических знаний было больше, чем в головах Вольтера, Руссо и Дидро вместе взятых. Названные европейские мыслители, без сомнения, выдающиеся, за всю свою жизнь не руководили урегулированием ни одного социального конфликта. Более того, они ни в одном социальном конфликте, кроме их межличностных, даже не участвовали. Поэтому все их конфликтологические построения носят сугубо умозрительный характер. Они являются гипотезами, нуждающимися в проверке практикой. Знания М. И. Кутузова принципов, тенденций и особенностей развития крупных вооруженных конфликтов успешно прошли главную проверку — проверку жизнью. Да еще какую! В гениальности Наполеона как полководца ни в Европе, ни в России сегодня не сомневается никто. М. И. Кутузов разгромил его, да еще будучи как главнокомандующий в гораздо более стесненных условиях. В Бородинскую битву он вступил всего лишь через 9 дней после того, как принял русскую армию у Барклая-де-­Толли, бывшего до этого ее главнокомандующим24. Естественно его знания ситуации в своих вой­сках и вой­сках противника были хуже, чем аналогичные знания Бонапарта. М. И. Кутузов возглавил армию только в решающей стадии конфликта, когда предыдущие его этапы были не то чтобы проиграны, но развивались неблагоприятно для России. Состояние здоровья М. И. Кутузова по причине возраста и предшествующих ранений было гораздо хуже, чем у Бонапарта. Наконец, в отличие от Наполеона, М. И. Кутузов не обладал правом принятия окончательных стратегических решений. Над ним стоял молодой, амбициозный, страдающий легкой манией собственного величия император. Его указания, в том числе и некомпетентные М. И. Кутузов был обязан исполнять.

Именно

...