Оглавление

В Правде нет места страху,

в страхе нет Правды

Пролог

…за две сотни лет до

Может ли у города быть сердце? А у целой страны? У народа? Вопрос, над которым сломал голову не один мудрец. В конце концов, что вообще считать таким сердцем? Людей, живущих вместе и работающих на общее дело? Власть, что ведёт их единым курсом? А может, сердце государства — это идея, ради которой оно вообще существует?

— Ты можешь хотя бы не размахивать им? Не кирпичи воруем!

Девушка цыкнула, однако всё же перехватила поудобнее расшитую магическими знаками сумку. Ценность реликвии она и сама прекрасно осознавала, так что дополнительные предупреждения только раздражали.

У Ардийской Империи Сердце было в самом буквальном смысле — могучий артефакт, что ценился куда выше, чем все остальные императорские регалии вместе взятые. И прямо сейчас его уносили прочь четверо отчаянных воров, решившихся ограбить сокровищницу на Изумрудном пике. Удивительно, насколько дешёвыми могут показаться все сокровища мира, когда до них дотягиваются умелые руки.

Попасть в хранилище оказзалось значительно проще, чем выбраться из него — спрятанные в стенах тяжёлые створки захлопнулись в тот же миг, когда их группа уже повернула назад. Впрочем, именно к чему-то подобному они и готовились.

В руках спутника появился длинный щуп из металла, блестевшего неестественно ярко даже в царившем полумраке. Мужчина погрузил устройство в едва заметную щель на стене и немного поковырялся внутри. Раздался щелчок, и сиявшие голубоватым светом по периметру ворот знаки тут же погасли. Вот она, обратная сторона прогресса — слишком сложные формулы бывает слишком легко отключить, если знать, что делать.

Воровка не сдержала улыбки. Если хвалёные «беспрецедентные меры безопасности» и дальше окажутся чем-то подобным…

Закончить мысль не получилось. В миг, когда створки распахнулись, послышался едва различимый свист, а затем голова спутника скатилась с плеч. Из перерубленной шеи брызнул алый фонтан, окрасив едва заметную струну, секунду назад пролетевшую от стены до стены. Всё произошло настолько быстро, что обезглавленное тело ещё несколько секунд стояло само по себе, пока у него не подкосились ноги.

— Пекло! — выругалась подруга, стоявшая совсем рядом с покойным. — Нет, нет!

— Идём! — коротко приказал лидер. — Я сказал, идём!

Мужчина грубо толкнул девушек вперёд, задержавшись, чтобы забрать у взломщика щуп.

Кто и когда создал Сердце Ардии, было загадкой даже для местных историков. Церковь учила, что когда-то оно билось в груди Ардена, хранителя кольца Справедливости и основателя Империи, имя которого сегодня носила её столица. Согласно легенде, Арден сам вырвал его и принёс в дар подданным, когда молодая Ардия стояла на грани уничтожения. С силой Сердца ардийцы быстро победили армию… а вот чью конкретно, всегда зависело от контекста, в котором пересказывали эту историю.

Девушка слегка ущипнула себя. Вспомнить старые байки можно будет и позже, в безопасности, а пока стоит разобраться с более насущными проблемами. Она ускорила шаг и вслед за спутниками перешла на бег.

Конечно, в случившемся можно было разглядеть и хорошую сторону. Как минимум, каждому из них теперь достанется большая доля… если, конечно, они все выживут.

— Думаете, они ограничатся одной ловушкой? — спросила она, не останавливаясь.

— Я думаю, что тебе нужно захлопнуть пасть и смотреть под ноги, — огрызнулся лидер.

Другая девушка промолчала.

— Эй! — Воровка обернулась.

В нескольких шагах позади виднелся открытый люк, из которого слышалось противное чавканье работающих механизмов. Девушка не стала заглядывать внутрь, прекрасно понимая, что она там увидит.

Доля только что выросла снова.

С самого основания Империи Сердце Ардии хранилось в глубинах катакомб под Изумрудным пиком. Было время, когда его регулярно выносили в свет, чтобы каждый мог посмотреть на реликвию, а то и прикоснуться к ней. Всё же Арден отдал Сердце всем своим подданным, а не только собственным потомкам. Но со временем артефакт превратился в очередную регалию, символ власти, передаваемый от одного правителя другому. Не помогло и то, что артефакт несколько раз пытались украсть. Прямо как сейчас.

— Да смотри же ты под ноги, дура! — Лидер грубо толкнул воровку.

Девушка зла не держала — мужчина только что спас её ноги от пролетевшего на уровне лодыжки лезвия.

Главарь протянул руку и помог встать. Удивительно, что он не попытался забрать сумку, да и вообще проявил не свойственную себе заботу. Обольщаться, конечно, не стоило — они уже потеряли двоих друзей, и кто знает, что ждёт впереди. Благо до выхода оставалось совсем чуть-чуть…

— Когда выйдем наружу, используй его.

— Чего?!

— Ты меня слышала.

Мужчина откинул капюшон и посмотрел на неё.

— Нам позволили войти и сейчас позволяют выйти лишь для того, чтобы расправиться с нами там, снаружи. Может быть, даже попытаются взять живыми для показательной казни. Так что надо успеть первыми.

К горлу подступил ком.

Сердце Ардии было не просто какой-то драгоценной безделушкой, которой высокородные особы размахивали во время церемоний. В корпусе из бесконечного числа металлических пластинок скрывалась мощь, способная стирать в пыль целые города. Сила, что многократно превосходила любую боевую магию, даже стратегического типа. За всю историю Сердце освобождали лишь несколько раз, и последствия каждого из них нельзя описать иначе, чем словом «катастрофа». Использовать его в городе, особенно в таком большом, как Арден, означало обречь на гибель сотни тысяч людей.

Не говоря уже о том, что к Сердцу не прилагалось никакой инструкции, и как именно его «использовать», девушка понятия не имела.

— Нам не обязательно делать это по-настоящему. — Лидер словно прочитал её мысли. — Просто пугнём их и сбежим!

Остаток пути действительно прошёл гораздо легче — ловушки в полу и стенах по-прежнему срабатывали, но будто слишком рано или слишком поздно. Словно пытались не расправиться с непрошеными гостями, а лишь напугать. Коридоры становились шире, пока в конце концов не вывели в зал, из которого поднималась длинная и широкая лестница прямо к богато украшенным тяжёлым воротам главного входа. И это было странно, ведь проникали в хранилище они совсем другим путём… правильный ответ пришёл в голову слишком поздно.

За спиной послышался приглушённый лязг, из теней по периметру один за другим выходили воины, вооружённые глефами и ростовыми щитами.

Среди ардийцев бытовало мнение, что гвардия в стране существует лишь для парадов. Уж больно нелепо выглядели их доспехи — латные кирасы с длинными полуюбками, которые отделывали металлическими пластинами вычурной формы. Совершенно глупые наплечники в виде языков пламени и, самое главное, железные маски, полностью закрывавшие лица, не считая прорезей для глаз. В таком костюме и ходить-то сложно, куда уж там сражаться… как правило, свою ошибку верившие в этот стереотип понять даже не успевали.

— Мы используем его! — крикнул мужчина. — Клянусь всем, используем!

Он больно толкнул сообщницу, молча приказав вытащить Сердце. Девушка повиновалась.

— Прочь с дороги, а не то…

Оказывается, глефы можно метать.

Закрытые масками лица повернулись к воровке.

— Я его разобью, слышите?! — Она подняла сумку с Сердцем высоко над головой. — Плевать, что будет! Сломаю, и всё, если не отпустите!

Гвардейцы сохраняли безмолвие, лишь один из них, тот самый, оставшийся безоружным, сделал осторожный шаг в сторону девушки. Затем ещё один.

— Я не шучу! Просто отпустите меня… — Из глаз предательски брызнули слёзы.

Человек (а человек ли?) в маске сделал ещё один шаг, пластинки доспеха хладнокровно лязгнули друг о друга.

Она закрыла глаза и что есть силы бросила сумку на пол хранилища.

У Ардии было Сердце. И Сердце Ардии не знало жалости.

Глава 1

Солнце играло лучами в разноцветном витраже, подсвечивая то одну, то другую часть замысловатой композиции, словно заставляя оживать полупрозрачные фигуры. Интересно, это так и было задумано или он, как обычно, просто нафантазировал себе со скуки? Во всяком случае, наблюдать за стеклянными рисунками было в разы интереснее, чем слушать давно заученную наизусть речь проповедника.

— …и такова была Его воля, и таково было слово Ардена. Наказал он народу Ардии жить Совестью и Справедливостью! — пробубнил пузатый мужчина в расшитой алыми нитями белой рясе.

Мильбен опустил голову, словно в почтительном поклоне — так было в разы проще скрыть зевок, подавить который уже не получалось. Благо служба подходила к концу, и скоро можно будет вздохнуть с облегчением.

Глубоко в душе юноша немного стыдился своего поведения — всё же родители искренне желали ему добра, когда каждую неделю заставляли ходить в церковь. Просто лично он считал, что эти пару часов можно потратить с куда большей пользой. Так что, стоило жрецу благословить паству и удалиться прочь, парень, не теряя ни секунды, выскочил на площадь и бегом направился туда, где уже голосили наперебой дети и чересчур впечатлительные взрослые.

Деревня Бармир, как любили шутить её жители, стояла на самом западе Восточной Ардии. Само собой, до границы оставалось приличное расстояние, но шутки на то и шутки. С другой стороны, это давало свои преимущества. Так, именно через Бармир регулярно проезжали боевые навиреты Стального гарнизона, когда местные егеря отправлялись в очередной поход по больным землям.

— Как раз вовремя, — поприветствовал его Кенрат.

Приятель не разделял и не понимал, что так восхищает Мильбена в этих машинах, но никогда не отказывался составить компанию, если друг звал на них посмотреть.

— Что, как обычно?

Парень кивнул. Их «обычным местом» был покосившийся особняк, зажатый между несколькими соседними домиками, хозяева которого давным-давно куда-то запропастились. Тем, впрочем, лучше, ведь с крыши открывался просто шикарный вид на улицу, если ухитриться занять правильную позицию и не провалиться сквозь посеревший от времени пол.

— Едут! Едут! — завопил какой-то мальчишка.

С выводами он, конечно, поторопился. На горизонте пока лишь показался столб пыли, но всё же это служило верным сигналом поспешить, если не хочешь пропустить самое интересное.

Подковырнув привычным движением щеколду, парни ворвались в заброшенный дом и под задорный скрип половиц устремились к лестнице. Пролёт за пролётом они взлетели на третий этаж, а оттуда по сваленному в кучу всякому хламу забрались в мансарду.

— Шикарно! — выдохнул Мильбен и, как обычно, пролез сквозь чердачное окно прямо на кровлю, сбив пару черепиц.

Кенрат в ответ хмыкнул.

— Если навернёшься, будет ещё шикарнее. Я тебя с земли соскребать не собираюсь.

— Да ну тебя, только настроение портишь! — Приятель улыбнулся во все зубы и протянул руку, помогая другу.

Доски угрожающе прогнулись, но выдержали. На счастье, парни бычьими пропорциями не отличались.

— Когда-нибудь я…

— Вот они! — перебил Кенрат.

Между домами показался огромный, выше большинства зданий, выкрашенный в тёмно-синий цвет корпус из обожжённого дерева, усиленного металлическими вставками и прикрытого, где нужно, мощной бронёй. Обтекаемые формы напоминали наконечник копья, готового пронзать опасности, что таили больные земли, а красовавшийся на борту герб Стального гарнизона — меч в окружении колосьев пшеницы — напоминал о миссии организации. Восемь пар колёс, также прикрытых защитой, осторожно поднимались на каждом препятствии, словно перешагивая его и вызывая непрошеные ассоциации с многоножками. Конечно, при желании шасси можно было зафиксировать жёстко, но сейчас в этом точно не наблюдалось нужды. Завершали картину конструкции, похожие на сложенные крылья. Зачем они нужны, оставалось только гадать, но наверняка для чего-то полезного — у Гарнизона иначе не бывает.

Навирет издал протяжный вой, и по бортам на верхней палубе открылись люки, явив зрителям Стальных. Два десятка людей в тёмно-синих плащах и такого же цвета кителях, пересечённых чёрными лентами, приветствовали жителей Бармира. Мильбен помахал егерям в ответ, аж подпрыгнув на месте.

Кенрат вёл себя куда сдержаннее, хотя и его, чего таить, навиреты всегда впечатляли. Конечно, боевым моделям в плане размеров далеко до громадных сухопутных кораблей, что путешествуют между городами на сотни километров, но они всё-таки и не пассажиров катают.

— Вот увидишь, однажды я точно вступлю в Гарнизон! — Мильбен обернулся, проводив взглядом последнюю машину в колонне. — Ещё пара сезонов, и отец точно отпустит меня!

— Ты уже пятый год подряд это повторяешь.

— Ну так мне теперь и не тринадцать лет! — Мильбен насупился, но быстро взял себя в руки. — В этот раз точно получится, я знаю!

Приятель пожал плечами. Отчасти он понимал родителей парня — хотя возрастом тот уже давно годился в рекруты, своим поведением слишком часто навлекал на себя всевозможные неприятности, вытаскивать из которых его порой приходилось ну очень извилистыми маршрутами. И хорошо, если приключения не имели долгоиграющих последствий.

Вот и сейчас он так лихо пританцовывал от возбуждения, что на них уже начали косо посматривать из соседских окон.

— Пойдём отсюда, всё равно смотреть больше не на что. — Кенрат обернулся и поставил ногу на подоконник.

Хрясь!

— А-а-а-а-а!

— Мильбен!

Парень бросился к дыре, появившейся в месте, где миг назад стоял друг. Окна внутри дома были много лет как заколочены, и единственным источником света стал новообразованный провал в кровле. Разглядеть что-то удавалось с трудом — комната внутри оказалась завалена различным тряпьём и мусором.

— Я в порядке! В поря… — Мильбен громко закашлялся, а потом охнул. — Кажется, я ногу подвернул!

— Кретин, — буркнул под нос Кенрат и кинулся на чердак, к лестнице.

За годы, что они использовали особняк как наблюдательный пункт, парни лишь несколько раз порывались исследовать его. Большая часть дверей внутри оставались закрытыми, а некоторые находки намекали на то, что приятели далеко не единственные, кто облюбовал этот дом. Лезть в чужие дела не хотелось, так что в определённый момент они просто решили, что «застолбят» за собой крышу и не станут совать нос куда не просят. С учётом того, что до сих пор никто из других гостей особняка им ни разу не встречался, негласный договор тем явно пришёлся по нраву.

Старая бронзовая ручка была покрыта толстым слоем пыли, но поддалась почти без усилия. Мильбен всё так же лежал на полу, нянча левую лодыжку. Хотя он старался не показывать виду, терпеть боль ему удавалось с трудом.

— И ты с такой грацией собрался охотиться на горвантов? — Кенрат не упустил возможности поддеть друга.

— Пошёл ты! — Мильбен принял протянутую руку и попытался встать, опершись на плечо юноши. — Даже у хранителя Ардена случались провалы!

— Про провалы — это ты метко, — снова хихикнул Кенрат.

Друг попытался наступить на повреждённую ногу и поморщился.

— Сильно болит?

— Гордость болит сильнее, — проворчал парень. — Раз уж мы тут, давай, что ли, осмотримся.

От этих слов Кенрат едва не бросил друга обратно на пол. Он, конечно, давно привык, что Мильбен любит лезть в неприятности, но сейчас приятель побил все рекорды.

— Послушай…

Договорить ему помешал чей-то всхлип. Точно не Мильбена — парень сам вытаращил глаза и принялся смотреть по сторонам в поисках источника звука, однако тщетно. Ничего, за исключением шума улицы, долетавшего сквозь дыру в потолке и забранные досками окна, расслышать не удалось.

— Эй, кто бы ты ни был, мы тебя не б-боимся! — произнёс Мильбен, обращаясь к пустоте.

Ответа не последовало, но зато парни отчётливо услышали ещё один осторожный вздох. На этот раз его попытались замаскировать, но получилось это плохо. Кенрат кивком показал на сваленную в дальнем углу гору старых тряпок.

— Послушай, мы совсем не хотели тебе помешать! А сейчас просто развернёмся, уйдём и закроем дверь с той стороны, ладно? — нарочито громко сказал юноша. — Не надо, пожалуйста, пускать нас в расход или как вы там обычно поступаете…

Тряпки снова промолчали. Кенрат осторожно сделал шаг в сторону выхода. Мильбен, стараясь не нагружать больную ногу, тоже. Они уже приготовились покинуть комнату, закрыв за собой дверь, чтобы никогда в жизни больше не возвращаться в этот проклятый старый дом, однако в последний момент между лопаток неприятно кольнуло, будто в спину ткнули чем-то тупым и холодным. Такое бывает, когда подсознательно понимаешь, что поймал на себе чей-то пристальный взгляд.

Друзья переглянулись, а затем, синхронно сглотнув, резко обернулись. Из тёмного угла на них не мигая смотрели алые, словно два тлеющих уголька, глаза.

***

Ложка меланхолично погрузилась в глубокую тарелку, зачерпнув ароматной похлёбки, а затем вывалила содержимое обратно. Мильбен уже несколько минут сидел и вот так бултыхал варево, словно не решаясь приступить к ужину.

— Не голоден? — поинтересовалась мама.

— Аппетита нет, — честно ответил юноша.

После того, что они увидели в заброшенном доме, его желудок словно стиснула невидимая рука, да так до сих пор и не отпустила. Признаться честно, Мильбен даже не понял, с кем или чем именно столкнулся в заваленной мусором комнате — одного только вида красных глаз хватило, чтобы двое парней что есть сил закричали и в ужасе выбежали на улицу. В тот миг он позабыл даже про больную ногу.

Мильбен украдкой поскрёб щиколоткой о ножку стула. Травмированная лодыжка всё ещё побаливала, к тому же сильно чесалась от восстанавливающих компрессов, которые наложили в деревенском лазарете.

— Раз не хочешь, то и не давись, — великодушно проворчал сидевший напротив отец. — Продукты на тебя только переводим…

— И мы не голодны! — тут же заявили братья и повскакивали с табуреток.

— А вам такого права не давали! — опередил отца старший сын. — Вот когда вырастете большими и сильными, как я, тогда и начнёте выёживаться. А пока ложки в зубы и вперёд!

Глава семейства одобрительно хмыкнул и ничего не сказал. Похоже, от трёпки мелюзгу удалось спасти.

— Пойду подышу. — Прихрамывая, Мильбен вышел на улицу.

Вечер встретил приятной прохладой и запахом дров, тлеющих в деревенских печах. На небосводе уже появилась Тысяча Лун, а розовый закат нехотя уступал место сизой темноте ночи.

Заброшенный дом и его загадочный обитатель никак не выходили из головы. Что-то глубоко внутри влекло его вернуться и разобраться, кого же он там увидел. Мерзкое чувство недосказанности, будто упустил что-то важное и горько пожалеет, если не поддастся ему прямо сейчас.

— Это будет очень, очень большая глупость, — едва слышно прошептал он и для острастки стукнул сам себя кулаком по лбу.

Красные глаза его напугали, факт, но… что-то в них было неправильно. Не так, как должно быть. Мильбен потёр пальцами виски и вновь воскресил в памяти момент встречи с их обладателем. Глаза показались самыми обычными, не сияли, просто имели непривычный цвет радужки. В царившей темноте, да ещё и в панике, разглядеть фигуру сразу не получилось, но теперь стало очевидно, что взгляд был вполне человеческим.

Может, какой-то бродяга облюбовал удобную заброшку, а они с Кенратом взяли и свалились ему на голову? Тут любой разозлится… Парень вновь хлопнул себя по лбу — нужное воспоминание пришло само собой.

В красных глазах не было ни злобы, ни ненависти, ни желания прогнать непрошеных гостей. Зато отчётливо читались страх, паника и… надежда?

— Это будет очень, очень-очень-очень большая глупость, — вновь сказал сам себе юноша, заранее понимая, что любопытство уже победило.

***

Деревянный меч — по сути просто палка, на которую с одного конца намотали грязную тряпку-рукоять, — с яростью обрушился на соломенный манекен. Хитрый механизм заставил чучело резко провернуться вокруг своей оси и ударить в ответ обитым войлоком шаром, приделанным цепью к руке. Кенрат элегантно ушёл от контратаки и напал снова. Деревянный болван попортил ему немало крови, когда он только начинал тренировки, но сейчас бой с ним для парня был едва ли не лучшим развлечением.

— Если на нас нападут манекены, их ждёт достойный отпор, — донеслось из-за спины.

Мужчина с проседью в русых волосах подождал, пока сын отложит оружие и снимет защиту, а затем подошёл ближе.

— Если на нас нападут, я убегу быстрее, чем заяц от непутёвых охотников, — пообещал парень.

Отец расхохотался и хлопнул юношу по плечу. Возможно, увидь его сейчас кто-то из бывших сослуживцев, покрутил бы пальцем у виска или, вероятнее, обвинил бы, что воспитал сына трусом. Ондар в ответ, наверное, просто пожал бы плечами. Времена, когда за подобное оскорбление он мог броситься в драку, остались в глубоком прошлом.

— Ходил сегодня смотреть навиреты, да?

— Мильбен заставил. — Парень зачерпнул из кадки полную горсть воды и плеснул в лицо. — Иногда я его совсем не понимаю.

— Поверь, он тебя тоже не понимает. Для него Стальной гарнизон — это красивая форма, высокое жалованье и жизнь, полная приключений. — В глазах родителя на секунду появилась тоска. — А у тебя есть я.

Мужчина помог собрать разбросанное снаряжение и унести его в сарай.

Кенрат проводил отца взглядом и промолчал. Тот нечасто поднимал в разговорах тему Стального гарнизона, а ещё реже упоминал, что и сам когда-то был Стальным. Даже его собственный сын мало что знал про этот период в жизни Ондара, тем более что закончился он ещё до рождения Кенрата.

Отец вообще был полон противоречий. К примеру, обучать сына владеть оружием согласился только предварительно взяв с того клятву, что он никогда не свяжет свою жизнь ни с Гарнизоном, ни с армией, ни даже с городовой стражей. Или, когда Кенарт впервые нашёл девушку, сначала горячо порадовался за него, а потом неожиданно велел с ней порвать. Причём сделал это так, что перечить и мысли не возникло.

— Завтра с утра я собираюсь в город, останусь там на несколько дней, — донеслось до парня, когда тот, смыв с себя пот, переодевался в сухое. — Останешься пока за главного.

Кенрат машинально кивнул в ответ, запоздало сообразив, что отец всё равно его не видит. Наверное, стоило сразу рассказать родителю про особняк и то, что случилось утром, но пусть уж лучше история подождёт его возвращения. Если повезёт, к тому моменту она вовсе вылетит из головы и забудется.

***

В наступившей темноте заброшенный дом казался ещё более мрачным, чем был на самом деле. Сквозь щели в заколоченных окнах не было видно ничего, словно прямо за дверью скрывался иной, тёмный и опасный мир. Мильбен поёжился и поправил сумку, перекинутую через плечо, а затем осторожно двинулся ко входу. Зайдя внутрь, он извлёк из кармана кусок стекла размером с яйцо и направил немного магии в нацарапанные снизу символы, мысленно повторяя их рисунок, и в ту же секунду светокристалл засиял, будто маленькая звезда. Парень поспешил приглушить поток силы, снизив яркость до минимально возможной.

Найденная во дворе палка, ставшая импровизированной тростью, равномерно стукала о половицы с каждым новым шагом. С больной ногой ступени стали настоящим испытанием, и если бы не препараты, которыми его напоил деревенский врач, юноша наверняка бы уже бросил свою затею. Однако природное упрямство оказалось сильнее, и вот он уже взял штурмом целых два пролёта. Наверху показалась та самая дверь, так и оставшаяся нараспашку после их утреннего бегства. Внутри царила такая темень, что даже луч фонаря словно растворялся в ней.

Сердце заколотилось так бешено, что, казалось, вот-вот проломит грудину и сбежит подальше, домой, спрячется под одеяло и будет трястись до утра, пока петухи не возвестят о начале нового дня.

— В Правде нет места страху, в страхе нет Правды, — повторил Мильбен один из заветов хранителя Ардена.

Несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, он поднялся на верхний этаж и ворвался внутрь.

В углу, в той самой куче тряпья, поджав колени к подбородку, жмурясь от яркого света, съёжилась девушка. Эльфийка.

Мильбен поспешил отвести луч в сторону, а затем вовсе убрал светокристалл.

— Эм… привет? — Он вдруг понял, что совершенно не заготовил речи на такой случай.

Почувствовав, что фонарь больше не слепит, незнакомка медленно разомкнула веки. Её глаза и правда обладали радужкой красного, почти алого цвета, однако за этим исключением в них не было ничего необычного.

— Привет, — чуть более уверенно произнёс юноша. — Вот, подумал, ты проголодалась…

Он поставил на пол сумку, в которую ещё дома уложил нехитрую снедь — краюху хлеба, ломоть сыра и кусок овечьей колбасы.

Незнакомка ошарашенно покосилась на угощение, а затем снова перевела взгляд на Мильбена.

— Ты меня понимаешь? — Парень начинал чувствовать себя глупо. — Знаешь ардийский?

Эльфийка быстро кивнула, а затем потянулась к сумке. На её запястье что-то блеснуло, так ярко, будто в комнате не царила почти полная темнота, которую разгоняла лишь Тысяча Лун сквозь дыру в потолке. Браслет можно было бы принять за украшение, но юноша отлично знал, что это такое. Антимагические блокаторы — подобными пользуется Гарнизон, когда нужно лишить кого-то доступа к магии.

Мильбен инстинктивно отпрянул, девушка тоже отдёрнула руку и с ужасом посмотрела на парня.

— Ты преступница? — выпалил он. — Сбежала от конвоя и теперь прячешься?

Красноглазая замотала головой из стороны в сторону.

— Сбежала… не преступница. — Она говорила с заметным акцентом.

Глаза привыкали к темноте, и Мильбен сумел получше разглядеть собеседницу. Эльфийка, насколько он смог оценить, была невысокой и стройной, одетой только в замызганную тунику, больше похожую на дырявый мешок, да изношенные сапоги с толстыми подошвами. А ещё вокруг её шеи виднелся странный воротник — широкая, грубо обработанная полоска кожи с кольцом из толстого металла. Ошейник.

Руки сами собой сжались в кулаки. Да, эльфов в Восточной Ардии, мягко говоря, не любили, однако и открытую ненависть к ним проявляли редко. И всё же ещё со времён Второй войны получить гражданство в этой стране эльфу было крайне сложно. На практике это означало, что в глазах закона они имели низший приоритет и, попав в неприятности, рассчитывать могли только на себя да на своих близких. Иногда этим пользовались торговцы живым товаром — официально рабство считалось искоренённым пережитком прошлого, на практике же стража то и дело находила в городах подпольные бордели и даже целые фабрики, где трудились остроухие невольники.

— Давно ты здесь прячешься?

Девушка, уже приступившая к трапезе, продемонстрировала три пальца.

— Ефё быф ден дофоги, — добавила она с набитым ртом.

Итого четыре дня. Мильбен опустился на пол и потёр пальцами виски, вспоминая карту окрестностей. Он привык думать, что Бармир стоит в глуши и особого интереса ни для кого не представляет. Появись тут что-то незаконное, об этом наверняка бы уже судачила половина деревни. С другой стороны, прямо сейчас он находился в заброшенном доме, где три дня прожила напуганная беглянка, и никому до этого не было никакого дела. Даже они с Кенратом не узнали бы про неё, не провались крыша в удачный момент.

Что-то тут не сходится.

Он вновь пригляделся к эльфийке. Рассмотреть её в деталях всё ещё не получалось, однако кое-что странное заметить всё-таки удалось.

— Ты все три дня просидела прямо здесь, в этой комнате, не сходя с места? — Вопрос оказался настолько внезапным, что девушка перестала жевать. — Даже когда мы с Кенратом провалились сюда утром, а потом сбежали, ты всё равно не ушла. Неужели не боялась, что мы приведём твоих похитителей, или стражу, или…

— Сказать честно, гораздо больше я боялась, что вы решите подпалить дом с неизвестным чудовищем. — Незнакомка вытерла губы тыльной стороной ладони. — Но ты оказался не таким пугливым. За это благодарю, и за ужин тоже.

Голос эльфийки оставался тихим, но стал куда более уверенным.

— А что до похитителей… я надеялась, ты приведёшь кого-то из них. Они мне кое-что задолжали.

Мильбен от неожиданности вскочил и тут же скривился от жуткой боли в травмированной ноге. Парень наверняка растянулся бы на пыльном полу, не схвати его за грудки тонкие, но очень сильные руки.

— Обещали доставить в Арден, сказали, на меня там есть покупатель! — Её лицо оказалось, пожалуй, слишком близко.

— В Новый Арден? — Юноша пытался не смотреть в красные глаза.

— В старый… тот, что в Долине!

Эльфийка помогла снова поймать равновесие и даже подала откатившуюся в угол трость.

— Мне сказали, что, если я хочу попасть туда быстро и неприметно, это самый надёжный способ. — Она почесала кончик носа. — Но, возможно, обманули.

— Но зачем… ладно, это не мое дело. — Мильбен глубоко вздохнул и отошёл на полшага. — Мне лучше вернуться до рассвета. Если домашние хватятся, точно будет несдобровать.

— Иди. — Эльфийка снова уселась на свою кучу тряпья. — Если захочешь…

Договорить она не успела. Заострённые уши слегка вздрогнули, а в следующий миг девушка подскочила.

— Это, похоже, за мной! — В голосе появились возбуждённые нотки.

В этот же момент снизу хлопнула дверь, и по лестнице загрохотали чьи-то тяжёлые и настойчивые шаги в подкованных сапогах.

Мильбен лихорадочно осмотрелся в поисках места, где можно спрятаться. О том, чтобы попытаться бежать с больной ногой, он и думать не стал, да и вряд ли бы это получилось — дверь была только одна, а окно мало того что заколочено, так ещё и находилось на третьем этаже. Схватив красноглазую за руку, он бросился в угол, где стоял покосившийся шкаф. Тяжёлые дверцы еле держались на петлях, но всё же не отвалились, когда парень бесцеремонно запихнул внутрь эльфийку и залез сам. Плотно закрыться не получилось, но Мильбен понадеялся, что темнота сыграет в их пользу.

Шаги затихли, а затем двинулись в сторону от лестницы. Непрошеный визитёр бродил из комнаты в комнату на втором этаже. Юноша, превозмогая боль, изо всех сил старался дышать как можно реже и незаметнее, пускай даже зная, что вряд ли человек внизу сможет его услышать.

А человек ли?

Сердце застучало сильнее, чем в момент, когда он стоял перед тёмным и пустым проёмом, не решаясь заглянуть внутрь. Впрочем, для участившегося пульса был ещё один повод — раз в пару секунд шею приятно щекотало потоком тёплого воздуха, а в спину ощутимо упёрлись два упругих бугорка. Одежда незнакомки оказалась совсем тонкой…

Парень закрыл глаза и про себя взмолился, прося храбрости, сил и немножко везения. Лишь бы обладатель подкованных сапог поскорее убедился, что искать тут нечего и пора уходить. Лишь бы не случилось чего-нибудь…

Хлобысь!

…чего-нибудь вроде ржавой петли, которая всё-таки развалилась, без особой причины и повода.

Тяжёлая дверца шкафа сорвалась и хлопнулась с таким грохотом, что услышала его, наверное, вся округа, не говоря уже про непрошеного гостя. Шаги резко участились, лестница заскрипела, и вскоре комнату залило ярким светом.

— Выходи, без шуток!

Мильбен повиновался. Луч фонаря ослепил его, так что глупо было надеяться, что незнакомец его не заметит.

— Ты ещё кто? — спросил грубый, с неприятной хрипотцой голос. — Где девка?

Эльфийки рядом и правда не оказалось — она благоразумно осталась сидеть за дверцей, сжавшись в комок. Проморгавшись, юноша смог рассмотреть собеседника — рослый, выше его на голову, мужчина с широкими плечами и почти без лишнего жира. На парня он глядел хищно, с нескрываемым презрением, держа руки на поясе, рядом с ножнами, в которых покоился впечатляющего вида тесак.

— Никакой девки, я оди…

Могучий кулак врезался в скулу, повалив Мильбена на грязный пол. В следующий миг мужчина с размаху пнул его в живот.

— Ты, парень, книжек обчитался? Решил в крутого поиграть или просто по жизни кретин?

Отвесив ещё один пинок, Бугай направился к шкафу и выволок за волосы красноглазую эльфийку. Девушка не кричала, издав только уже знакомый испуганный всхлип, который перешёл в невнятный скулёж. Мильбен услышал звонкий удар — амбал отвесил пленнице пощёчину.

— Не смей больше бегать от Хозяина, дрянь.

— Ты обманул меня! — выпалила в ответ эльфийка. — Ты и твой Хозяин, вы обеща…

Ещё один удар, теперь уже кулаком.

— Рот закрой, или зубы выбью!

Развернув эльфийку спиной, мужчина принялся связывать ей руки. В довершение он пару раз пропустил верёвку сквозь кольцо на ошейнике и засунул девушке в рот кляп.

— Идём, — скомандовал громила. — Только мусор приберём…

Мильбен нашёл в себе силы перевернуться на спину.

— Ты эльф, — машинально выпалил он, увидев своего мучителя. — Но почему?

Ответом ему стал сапог, опустившийся на горло. Дортхонец не душил его, а собирался попросту раздавить парню шею. Сделать это помешала красноглазая, со всей силы толкнув эльфа плечом. Верзила, не удержавшись, повалился рядом с Мильбеном.

— Ах ты…

Договорить он не успел — эльфийка со всей силы ударила его ногой в висок. Дортхонец издал странный звук, закатил глаза и потерял сознание.

— М-м-м! — промычала красноглазая, указав взглядом на пояс здоровяка.

Пошатываясь, Мильбен поднялся на четвереньки и извлёк тесак. Первой мыслью было перерезать темноволосому эльфу глотку, но вместо этого он лишь помог новой подруге освободиться от пут.

— У тебя есть где укрыться? — Девушка явно была напугана не меньше него.

Отыскав свою палку-трость, юноша распрямился. При всей симпатии и благодарности вести эльфийку домой означало навлечь опасность и на близких, а сколько-нибудь надёжных убежищ, кроме особняка, внутри которого они и так находились, он не знал.

Фонарь дортхонца лежал в углу и неплохо освещал всю комнату. Наконец-то незнакомку удалось рассмотреть в деталях. Эльфов Мильбен видел и раньше, в основном белокурых эррандельцев или, крайне редко, столь нелюбимых в Восточной Ардии дортхонцев — он снова бросил взгляд на головореза. Но вот про таких, как эта, раньше доводилось только слышать.

Смуглая, почти бронзового цвета кожа резко контрастировала с белоснежными, лишёнными пигмента волосами и так запавшими ему в память красными глазами. Наверное, догадаться, кто перед ним, следовало сразу, едва увидев сочетание глаз и острых ушей. Но скоростью мысли Мильбен никогда не отличался.

— Ты из Зейхера, да?

— Ты знаешь, где мы можем спрятаться? — чуть более раздражённо повторила эльфийка.

— Да, — собравшись с силами, ответил юноша. — Я знаю, где мы будем в безопасности.

— Тогда веди!

Зейхерка закинула руку парня себе на плечо и помогла дойти до лестницы. Для столь хрупкого телосложения девушка оказалась на редкость сильна и вынослива… точнее, показалась бы, не будь она эльфом.

— У тебя есть имя? — спросил Мильбен, когда ступени остались позади и они позволили себе небольшую передышку.

Небо на востоке начинало понемногу светлеть. Юноша осторожно взглянул на спутницу, которая, несмотря на только что пережитое, выглядела почти счастливой. Он тоже позволил себе едва заметно улыбнуться.

— Тав… — начала эльфийка, но осеклась, закусив губу. — Давай просто Тави, так сойдёт.

Мильбен, ещё раз вздохнув, снова опёрся на девушку, и вместе они заковыляли вниз по улице. Имя эльфийки явно было длиннее, но настаивать парень не стал. В конце концов, право на тайну есть у каждого. Особенно у Тави.

Глава 2

Ондар уехал рано утром, как и обещал. Вернее, он обещал уехать утром, но Кенрат и не подозревал, что отец покинет дом ещё до рассвета, даже не попрощавшись. Парень окатил себя ледяной водой и, довольно ухнув, вышел во двор, навстречу первым лучам.

Есть своя магия в том, чтобы вставать ни свет ни заря, до петухов, а затем видеть, как Тысяча Лун и звёзды нехотя уступают небо дневному светилу. Как белеют огромные облака и как полевые цветы, стряхивая утреннюю росу, раскрывают лепестки, встречая тепло нового дня.

— Слушай… может, прикроешься?

Кенрат вздрогнул. Услышать за спиной голос лучшего друга, да ещё и в такую рань, было неожиданно, но не то чтобы сильно непривычно. Как и он сам, приятель был ранней птахой и тоже порой любил встретить рассвет. Правда, раньше он никогда не приходил ради этого к нему в гости, тем более не проникал во двор без приглашения.

— Нет уж, любуйся! — провозгласил парень и развернулся, выпятив грудь и всё остальное — одеться с утра он не успел.

На него уставились два округлившихся от удивления красных глаза. Красивая девушка, на которую опирался сильно потрёпанный Мильбен, смерила его взглядом с головы до…

Будто игрушка с пружинкой, Кенрат опустился на корточки, прижав колени к груди и для надёжности обхватив их руками.

— Мильбен, какого Пекла… — Он буравил взглядом землю под ногами у друга и неожиданной гостьи, которая, к её чести, поспешила зажмуриться.

— У нас проблемы, — заявил приятель, пошатываясь. — Если вкратце, нам нужно в Арден.

Юноша коснулся знаков на чайнике, и тот начал разогреваться. К моменту, когда из насадки на носике раздался свист, Мильбен закончил рассказ о случившемся прошлой ночью. Девушка, которую приятель назвал Тави, за это время не проронила ни слова.

Кенрат слушал внимательно, не перебивая, лишь сильнее хватая себя за волосы по мере того, как приятель добавлял новые подробности.

— Ты рехнулся? — Вопрос был риторическим.

— Но послушай, если мы ей не поможем…

— Нет, это ты послушай! — перебил он. — Мы с тобой всего лишь два пацана из маленькой деревни на краю цивилизации, а ты, дружище, вляпался в очень и очень большие проблемы, которые ни тебе, ни мне не по зубам. Знаешь, как принято поступать в таких случаях? Звать стражу!

Он перевёл взгляд на эльфийку.

— Ты сама-то почему полезла к этим бандитам? Почему не обратилась за помощью к властям или хотя бы к своим, эльфам…

Парень внезапно замолк, осознав, что Тави смотрит ему прямо в глаза.

— Я и обратилась, если ты не понял, но мои сородичи, — последнее слово она выделила, показав пальцами кавычки, — решили поступить по-своему.

Несколько секунд компания провела в тишине, пока девушка снова её не нарушила.

— Послушайте, я вам благодарна, правда, особенно тебе. — Тави посмотрела на Мильбена. — Будет неправильно ждать помощи и в дальнейшем. Помогите мне снять наручи, и я пойду.

— Куда? — Кенрат нахмурился, сложил руки в замок и поднёс к губам. — Назад к похитителям?

Эльфийка пожала плечами, заставив парня обречённо вздохнуть.

— Отец вернётся через пару дней, до того можешь остаться, постелю тебе на чердаке. — Он повернул голову к другу. — А ты с больной ногой всё равно далеко не уйдёшь. Подождём отца, уверен, он придумает, как помочь Тави.

***

Домой Мильбен приковылял, когда солнце уже поднялось, и сразу же получил от отца нагоняй. От работы в поле парень, как временно неспособный, был освобождён, но вот за ночную прогулку и синяки на лице пришлось объясняться. К счастью, наскоро выдуманная история про то, как он утром пошёл освежиться, споткнулся и пропахал носом землю, похоже, сработала… ну или родители смирились, что воспитали дурачка.

Следующие дни парень разминал больную лодыжку, натирал пахучими мазями и прикладывал компрессы, пока наконец не понял, что уже почти не хромает и трость можно отправить в печь.

Тем временем Тави успела неплохо обжиться в гостях у Кенрата — по словам друга, девушка хоть никогда и не предлагала помощь первой, не отказывала, если он её о чём-то просил. Исключением было только время молитвы, каждый день разное, когда эльфийка на несколько минут уединялась и очень чётко давала понять, что мешать ей не следует.

Больше всего парни опасались людей, которые надели на Тави ошейник и едва не продали её, как товар. Сама же она объяснила, что так её планировали переправить в Арден, мол, схема налажена и на месте девушку встретили бы «свои». Вот только с отправкой почему-то не торопились.

— А я-то думал, наивнее Мильбена быть невозможно, — ворчал Кенрат, освобождая девушку от блестящих оков при помощи отцовских инструментов.

Ни рослый дортхонец, ни кто-либо из его сообщников за последнее время себя не проявили. Во всяком случае, так, чтобы об этом стало известно широкой общественности. Впрочем, от заброшенного особняка Мильбен и Кенрат с того самого дня старались держаться подальше. Обращаться к страже они не решились — кто знает, насколько далеко распространилось влияние бандитов и как отреагируют власти на эльфийку-нелегала, да ещё и столь экзотичную.

Сама Тави идею просить защиты у государства тоже встретила прохладно. Хотя девушка, по первым впечатлениям, казалась весьма общительной и доброжелательной, открытой её назвать было нельзя. Так, выудить причину, по которой ей понадобилось в Арден, у приятелей не получилось. Единственной подсказкой стало слово «Сердце», брошенное второпях, после чего зейхейрка с перепуганным видом закрыла рот ладонью и ещё час ни с кем не разговаривала.

Между тем Ондар не вернулся ни через два, ни через три дня, ни даже через неделю. Своего отца Кенрат знал хорошо и версию, что родитель загулял, отмёл сразу. Не верил он и в то, что Стальной, пускай и бывший, угодил в неприятности, от которых не смог хотя бы бежать.

— То есть ты с ходу отсекаешь оба самых правдоподобных варианта? — с едва заметной насмешкой поддел Мильбен.

— У него могли возникнуть срочные дела, или он мог задержаться, чтобы кому-то помочь… ты же его знаешь. — Кенрат нервно усмехнулся. — Нужно просто подождать ещё немного, он обязательно вернётся.

Мильбен вздохнул, поднялся со стула и принялся мерить горницу шагами, бродя из угла в угол. Боль давно прошла, и парень с удовольствием пользовался любой возможностью пройтись туда-сюда, которую раньше совсем не ценил.

— В конце концов, что мы можем сделать — поехать за ним? — продолжал Кенрат, следя за приятелем взглядом. — Даже если с отцом что-то случилось, мы станем ему только обузой!

— А если мы так и будем тут сидеть, нас рано или поздно найдут! — Юноша резко развернулся на пятках. — Тебя, меня, Тави… всех нас!

— Если хочешь — езжай, держать не стану. — Кенрат тоже поднялся. — Да только ты же в жизни дальше леса не выходил, а там, — он указал пальцем за окно, — тебя ждёт огромный и опасный мир, дерьма в котором куда больше, чем приключений!

— Ты сейчас слово в слово свой отец, — ответил Мильбен после некоторой паузы.

— А тебе не мешало бы слушаться своего, — парировал друг. — Не просто так он тебя даже в учебку Стальных не пускает.

Какое-то время они молча смотрели друг другу в глаза, пока Мильбен не проиграл в «гляделки».

— Домой пойду.

Нахмурившись, он двинул на выход, кинув короткий взгляд в сторону Тави. Девушка сидела там же, где и в начале разговора, не проронив во время него ни слова. Юноша сначала и ей хотел высказать пару слов, но затем просто махнул рукой и вышел, громко захлопнув за собой дверь.

***

Ночь выдалась беспокойной. Сон никак не хотел приходить, но и бодрствовать его не тянуло. Мерзкое пограничное состояние, когда в теле слишком мало сил, чтобы что-то делать, но слишком много, чтобы просто отдаться собственной усталости. Мильбен уже час ворочался в кровати, пытаясь найти удобную позу, а заодно выкинуть из головы лишние мысли.

— Почему ты не отпускаешь меня? — За ужином уже в который раз, как по сценарию, повторилась привычная беседа.

— И тебе приятного аппетита, сынок, — ответил мужчина с проседью, не поднимая глаз.

— Почему ты не хочешь, чтобы я вступил в Стальной гарнизон? — настойчивее повторил парень.

— Потому что ты мой старший сын и должен понимать всё сам.

Юноша стиснул зубы. Каждый раз этот разговор заканчивался одинаково — Мильбен злился, порой даже повышал на отца голос. Тот поначалу сохранял спокойствие, но потом тоже выходил из себя, да ещё и подзатыльник мог отвесить.

Сегодняшний день, однако, стал исключением — отец тяжело вздохнул, поднялся и, поравнявшись с сыном, положил ему руки на плечи.

— Ты мой старший сын, Мильбен, — повторил он, заглядывая тому в глаза. — И пока твои братья не подрастут, будешь единственным, кроме меня, мужчиной в нашей семье. Случись со мной что, всё это ляжет на твои плечи.

Мильбен перевернулся на спину и уставился в потолок. Он всегда знал, что отец ко всему относится утилитарно, оценивая только пользу, которую та или иная вещь приносит в хозяйстве. Но никогда он и подумать не мог, что и собственных детей папа воспринимает вот так.

— Не хочу быть мотыгой, — прошептал юноша, в уголках глаз блеснули слёзы.

Он завидовал Кенрату. Белой, чёрной, зелёной и какого там ещё цвета бывает зависть. Приятель с самого рождения рос вместе с Ондаром, бывшим Стальным. С самого детства держал в руках лунную сталь, учился работать с мечом, а не в поле. И совершенно не ценил этого!

Парень перевернулся на живот и зарылся лицом в подушку.

Даже Тави сейчас живёт с ним, в его доме. Целые дни она проводит в его компании, пока Мильбен возится с младшими братьями и выполняет команды родителей. Целые ночи она мирно спит под тонким покрывалом, на старом, но чистом матрасе, который Кенрат нашёл для неё и лично притащил на чердак.

Перед глазами сам собой возник образ смуглокожей эльфийки, изящной и элегантной, хрупкой, но сильной, юной, но храброй… а ещё скромной, но страстной.

Эльфы растут, взрослеют и стареют вдвое медленнее людей. А значит, хотя Тави на вид и казалась ровесницей им с Кенратом, на деле годилась в матери… интересно, по меркам своего народа она всё ещё подросток или уже созрела?

Слёзы высохли, на смену им пришла глуповатая улыбка, которую всё равно никто не увидит. Ещё немного напрячь воображение — и вот Тави уже обнажена, смущённо кутается в старую простыню да прикрывает грудь собственными волосами. Но прекраснее всего казались глаза. С белёсыми ресницами и красными, цвета утренних ягод, зрачками. Подведённые углём так умело, что это кажется естественным. Полные страсти и желания… рука непроизвольно поползла вниз.

— Мильбен… — Ох уж этот голосок Тави, похожий на дуновение ветра. Акцент лишь подчёркивает его прелесть…

— Мильбен, вставай! — настойчивее повторила воображаемая Тави.

«Давно уже встал, дорогая», — мысленно произнёс про себя парень и с блаженной улыбкой перевернулся на спину. В ту же секунду он словно ухнул в бездонную пропасть.

Из темноты, прямо как в тот день, на него уставились две алые точки, которые окружала копна белых волос.

— Тави? — Юноша поспешно съёжился, плотнее укутавшись одеялом. — Что ты тут делаешь?!

— Идём, быстро! — Девушка схватила его за руку и силой вытянула из кровати. — Нужно бежать прямо сейчас, нас нашли!

Юноша наспех оделся, натянув первое, что попалось под руку. Попутно он заметил, что эльфийка пришла босой — не удивительно, в своих сапожищах Тави точно перебудила бы весь дом.

— Всё из-за меня… — В голосе проскользнули виноватые нотки. — Когда ты ушёл, я отправилась к тому дому… глупая, знаю. Решила, вдруг найду там что-то полезное.

— Тебя заметили?

— Не уверена… но я сразу убежала к Кенрату! Поэтому если они и придут, то к нему, а не к тебе!

О том, что зложелатели могли проследить за ней до вечера и прийти в дом Мильбена, девушка, похоже, не подумала. Парень накинул лёгкую куртку и на всякий случай прихватил дедов дорожный плащ из плотной, почти не пропускающей воду ткани, который последние несколько лет провалялся туго свёрнутым в недрах его сундука. Поначалу юноша хотел заглянуть в комнаты к родителям и братьям, но передумал.

Прощаться в такой момент — плохая примета.

К дому Кенрата пробираться пришлось чужими огородами, полагаясь на эльфийское зрение Тави и её же острый слух. Мильбен не спорил — для своих размеров Бармир по ночам бывал слишком живым.

Пару раз Мильбену чудилось, что он слышит с улиц мешанину мужских голосов, в которой отлично выделяется говор высокого дортхонца. В горле на миг пересохло, когда он представил, с кем именно имеет дело.

Дортхон и Восточная Ардия так и не подписали мирный договор после Второй Эльфийской, пускай с тех пор прошло уже больше века. Темноволосые эльфы наотрез отказывались возвращать захваченные в ту пору земли, а ардийцы ни за что не собирались признавать потерю Ниентарского плоскогорья. Поэтому из всех эльфов к дортхонцам в Восточной Ардии питали особую неприязнь. Такую, что те, проезжая страну поездом, предпочитали не покидать вагоны без крайней нужды.

Именно поэтому Восточная Ардия так полюбилась эльфам, бежавшим от правосудия на родине. Убийцы и насильники, садисты и похитители, вымогатели и разбойники… словом, те, кому терять было уже нечего. Такие отщепенцы отличались запредельным уровнем коварства, жестокости и неуёмной жадности. А это значило, что кем бы ни был остроухий здоровяк, ожидать от него стоило только самого худшего.

— Вы не торопились, — недовольно заявил Кенрат, не оборачиваясь.

К ответу он прислушиваться не стал, вместо этого ещё раз проверив сбрую Шахтёра. Хотя мерин всё ещё неплохо таскал борону, годы брали своё, и последнее время его старались сильно не нагружать. Белый конь фыркнул и недовольно цокнул копытом. Он считался далеко не самым умным, даже по меркам лошади, но зато всегда отлично понимал эмоции хозяев.

— Тише, тише, — осадил его юноша. — Ещё будет повод тряхнуть стариной.

Шахтёра (отличная кличка для белой-то масти) ещё жеребёнком подарили родителям Кенрата вскоре после рождения сына. Ондар к нему отнёсся прохладно, зато мать обожала возиться с Шахтёром и даже мечтала, как однажды научит мальчика ездить верхом. К сожалению, дожить до дня, когда Кенрат смог бы сесть в седло, ей суждено не было.

— Ты правда хочешь ехать на нём? — Мильбен закинул рюкзак в крытую повозку и забрался следом.

— Пешком мы далеко не уйдём, а самоходку забрал отец, — огрызнулся друг. — Можешь поменяться с конём местами, он против не будет.

Шахтёр довольно заржал, словно поддакнув хозяину, который тут же потрепал его по шее.

— Не боишься вот так всё тут бросать? — поинтересовалась Тави, тоже занимая место в телеге. Предложенную Мильбеном руку она то ли не заметила, то ли намеренно проигнорировала.

— Жизнь всё равно дороже, — хмыкнул Кенрат. — Тем более что всё самое ценное у меня с собой.

***

Покидать Бармир оказалось проще, чем Мильбен себе представлял. Проезжая по ночным улицам, он украдкой выглядывал из-под тента, пытаясь как можно детальнее запечатлеть в памяти родную деревню. Однако в какой-то момент поймал себя на мысли, что совершенно не чувствует, будто уезжает навсегда. Конечно, он однажды вернётся, но уж точно не для того, чтобы потом до старости полоть репу. В его представлении это случится спустя много лет, когда он переживёт не одно приключение и пройдёт кучу испытаний, покрыв себя ранами и славой…

— Скройся! — шикнул Кенрат, крепче взяв поводья. Краем глаза он заметил, как из придорожной тени у самого выезда из деревни появилось несколько силуэтов. Один из незнакомцев поднял руку, недвусмысленно веля остановиться.

— Далеко собрались? — Голос показался Мильбену знакомым. Он почувствовал, как где-то за спиной Тави съёжилась, обняв собственные колени. Девушка тоже узнала рослого дортхонца и явно не горела желанием с ним встречаться.

Парень положил приятелю руку на плечо, который всё понял без слов.

— Пшёл! — Кенрат подстегнул Шахтёра, направив повозку прямо на эльфа. Тот убрался из-под копыт в последний момент, но не устоял и распластался, громко ругаясь.

Позади раздались два хлопка, прерванные рёвом дортхонца. Приказывал ли он не стрелять, или, напротив, требовал изрешетить старенькую телегу, за скрипом колёс, цокотом копыт и стуком собственных сердец разобрать было сложно. Впрочем, ни Мильбен, ни Кенрат, ни Тави не горели желанием это узнавать, тем более проверять. В тот миг их волновал только побег… и запоздалое осознание того, что пути назад отрезаны.

Немолодой, но всё ещё крепкий конь уносил двоих парней и зейхейрскую эльфийку в ночь, навстречу приключению, которого никто из них не ждал.

***

Цандр со всей силы ударил кулаком в землю и гневно выдохнул, издав похожий на рычание звук. Дортхонец с самого начала был против того, чтобы везти девчонку-зейхейрку в эту дыру, и, как обычно, во всём оказался прав. Одна беда — Хозяин его и слушать не пытался, а теперь наверняка ещё и виноватым выставит.

— Похоже, обосрались мы жидко, — констатировал Елан, полноватый парень в капюшоне. Из всех подручных он один не боялся подходить к главарю настолько близко, особенно когда тот в ярости.

— Кто «мы» -то? Не я товар с поводка спустил, — огрызнулся эльф. — Её даже толком объездить не успели, ещё бы она не убежала. Надо было пятки подрезать…

— Зная, сколько она стоит, посмотрел бы я, как бы ты потом возмещал убыток, Мясоруб, — хихикнул Елан.

Дортхонец проигнорировал выпад, хрустнув вместо ответа шеей. В подробности истории зейхейрки Цандр не вдавался, знал лишь, что она пришла сама и что Хозяин пообещал переправить её в Арден… разумеется, не уточнив, в каком качестве. Не такая уж редкая ситуация, если подумать, — эльфу и в прошлом доводилось сопровождать к границе живые грузы, кого в Риланию, кого в Териду, а кого и в Арден. Спрос на экзотику есть всегда и везде.

— Собираемся и по самоходкам! — скомандовал он. — На своей кляче они далеко не уйдут, если поторопимся, успеем нагнать.

— Но откуда вы вообще знаете, что в повозке наш груз… — робко пискнул один из подручных.

— Унюхал он, — ответил Елан вместо дортхонца.

Цандр вытащил небольшую трубку с нацарапанным огненным знаком и глубоко затянулся. Ситуация была хуже некуда. Нет, не потому, что эльфийка могла пожаловаться властям. В конце концов, она не первая, кто бежит на перевозке, и механизм отлова таких давно отлажен. Хуже, что Хозяин захочет компенсации… мужчина сплюнул. Цандр слишком хорошо помнил, в какую сумму оценивают его собственную голову.

А значит, девку нужно вернуть, и как можно скорее. И потом он, дортхонец по кличке «Мясоруб», лично отведёт её к воспитателям…

— Гоняться за ними смысла нет, если только они не совсем идиоты, так что угомонись. — Пухлый помощник встал рядом и тоже закурил. — Повторю своё предложение: не хочешь навестить домик парня, который приютил ушастую?

— Толку нам теперь с него?

Елан хитро прищурился и улыбнулся.

Глава 3

Дорога в столицу на самоходке, при скорости чуть быстрее лошадиного галопа, занимала полный световой день. Само собой, у кибитки, которую тянул один-единственный мерин в годах, на этот же путь уйдёт заметно больше времени. К тому же Кенрат на всякий случай увёл повозку подальше с тракта. Благо в окрестностях хватало просёлочных дорог и полузаросших просек.

Поэтому, когда впереди показались огни постоялого двора, Шахтёр, горделиво подняв голову, без дополнительны