Георгий Маслиёв

Путешествие за единственным «Прощай»

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Георгий Маслиёв, 2018

Проснувшись в один из обычных дней, Алекс узнаёт о своей смерти, осознать которую ему помогает таинственный незнакомец — Кларкс, посланник АрхиИвона (небесного суда). По неизвестным причинам Алексу дарован второй шанс, но чтобы им воспользоваться, он должен совершить путешествие в самые мрачные глубины своего разума и встретиться с прошлым, от которого бежал всю свою жизнь.

Это история о жизни и смерти, о любви и ненависти, о дружбе и предательстве, основанная на реальных событиях.

16+

ISBN 978-5-4485-3344-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Путешествие за единственным «Прощай»
2. Пролог
3. Часть первая. Битва за разум
   1. Глава 1
   2. Глава 2
   3. Глава 3
   4. Глава 4
   5. Глава 5
   6. Глава 6
   7. Глава 7
   8. Глава 8
   9. Глава 9
   10. Глава 10
4. Часть вторая. Битва за душу
   1. Глава 11
   2. Глава 12
   3. Глава 13
   4. Глава 14
   5. Глава 15
   6. Глава 16
   7. Глава 17
   8. Глава 18
   9. Глава 19
   10. Глава 20
5. Часть третья. После нас…
   1. Глава 21
   2. Глава 22
   3. Глава 23
   4. Глава 24
   5. Глава 25
   6. Глава 26
   7. Эпилог

Посвящается всем ищущим, потерявшим и нашедшим.

Пролог

Обычное утро в сырой и затхлой гостинице низшего класса. Хотя на тот момент Алекс не знал, было ли это заведение вообще гостиницей, но и волновало его это меньше всего. Он подскочил с кровати от приступов тошноты и поспешил в ванную. Похмельный синдром разрывал голову на две, а то и на три части, дышать было тяжело, ноги еле передвигались. Дрожащими руками Алекс нащупал в полутьме кран и покрутил скрипучий вентиль. Как и следовало ожидать, холодная вода побежала очень тонкой струйкой. Пострадавший от долгой попойки попытался умыться, но это не дало результатов — легче ему не стало. Следом к физическому недомоганию добавился ещё и ужасный гнев. Шатаясь из стороны в сторону, но всё же добежав до спальни, мужчина споткнулся о порожек и припал на одно колено. Тут же в нос ударил невыносимый запах спиртного, травы и ещё какого-то дерьма. Еле сдержав рвотный позыв, Алекс раздвинул грязные шторы, открыл окно и по пояс высунулся на улицу, жадно наполняя грудь свежим воздухом ранней весны и утреннего дождя.

Только спустя минуту удалось оглядеться по сторонам: шоссе, бензоколонка, рядом маленькое кафе, несколько машин припаркованы у самого здания, откуда торчал обессиливший Алекс Фримен, успешный бизнесмен, имеющий миллионы, но именно сейчас находящийся в этой ужасной гостинице. «О Господи, как нелепо…» — почти с улыбкой отчаяния подумал мужчина. Хотя это не было редкостью, чего уж тут удивляться.

Обратно в номер залезать не хотелось, но что тут поделаешь, нужно собираться. На разбитой двухместной кровати, под одеялом сладко спали две девушки. «Ну, точно, всё как обычно» — улыбнулся про себя Алекс. Но очередной рвотный позыв заставил взять свои вещи, телефон, часы, лежащие на журнальном столике, и поскорее удалиться. Одеваясь на ходу он бежал сквозь длинные чёрные коридоры с обшарпанными стенами, по винтовой лестнице и вперёд к двери. На выходе из гостиницы его с улыбкой встретила неприятная толстая дама в окружении молоденьких шлюшек.

— До свидания, мистер Фримен! — раздался уже за спиной писклявый голос настоятельницы «отеля».

На улице было сыро, слегка дул весенний ветер, небо затянуто тучами. Алекс надел куртку, присел на скамейку у бензоколонки, достал сотовый телефон. Так как поблизости своей машины не наблюдал, он попытался позвонить водителю, но был озадачен, когда не нашёл его номер в списке контактов. Бизнесмен потёр лоб и позвонил своему молодому ассистенту — Кларксу, которого он нанял скорее потому, что ему было скучно, но никак не из-за острой необходимости в заместителе. Хотя сейчас он мог пригодиться.

— Да, мистер Фримен, — в трубке раздался сонный голос ассистента.

— Привет, Кларкс, — Алекс старался не выдавать своего убитого состояния. — Ты где?

— Я? — было, удивился Кларкс. — Я дома.

— Слушай, я тут не далеко от города, потерялся так сказать… можешь приехать за мной? Я собирался звонить Смиту, водителю, но тут беда — в контактах его нет.

— Так Вы же его уволили, разве нет?

Алекс удивился, но вспомнил, что уволил его как раз вчера, когда тот высадил его рядом с лужей:

— Ах да, точно. Так ты приедешь? — звучало как «не уходи от темы».

— Конечно, диктуйте адрес.

Часть первая. Битва за разум

Глава 1

Кларкса пришлось ждать долго, учитывая, что от города езды около двадцати минут, да и улицы Бостона уже наполнились пробками. Чтобы как-то скоротать время Алекс зашёл в кафе со странной вывеской — «Просто входи» и с лозунгом ниже — «Заходи не бойся, уходи не сожалей». «Да уж, сама оригинальность» — подумал с некоторым презрением он. Кафе по сравнению с «гостиницей» оказалось довольно уютным: большие окна, немного выцветшие стены жёлтого цвета, шесть столиков, пара красивых картинок и индейских масок висели над барной стойкой, люминесцентные лампы слегка потрескивали и моргали. «Как в детстве, в школе…» — всплыло в голове Алекса. Он покачал головой. Странно, он очень мало что помнил из детства и юности, но эти лампы запомнил на всю жизнь. Вся жизнь… странно чувствовать себя стариком в сорок два года.

Из служебных дверей вышел невысокий, крупный мужчина — бармен. Он сочувственно кивнул шатающемуся с бодуна единственному посетителю и предложил сесть за столик у окна, пообещав, что его скоро обслужат, а сам отправился к барной стойке. Алекс так и поступил: удобно расположившись у окна, положил голову на стол и прикрыл её руками. Боль понемногу начала утихать. Он слышал, как в кафе зашла девушка, о чём-то перемолвилась с барменом и опять вышла.

Из полудрёмы Алекса вывел стук по столу. Он резко поднял голову. Молодая пухленькая официантка поздоровалась с клиентом, мило улыбнувшись, и поставила на стол поднос с бульоном, сухариками, стаканом воды и таблеткой аспирина.

— Приятного аппетита, — хотела уйти девушка, но Алекс её остановил.

— Послушай, красавица, — он слегка напрягся от головной боли. — А кофе у вас есть?

— Да, конечно! Сейчас принесу, — девушка убежала на кухню.

После таблетки аспирина пришлось расправиться с бульоном, хотя лез он внутрь истощённого организма с трудом, несмотря на вкус и довольно аппетитный кусочек куриного филе, который так и остался в тарелке. К тому времени уже прибыл кофе с парой шоколадных конфет в придачу. «Какое замечательное обслуживание» — думал Алекс, не замечая, какими «влюблёнными» глазами за ним пристально наблюдает официантка.

Внезапно дверь кафе распахнулась, и в неё легко заскочил странный темнокожий мужчина лет шестидесяти, с неаккуратно подстриженной клочками бородой, в рваном балахоне, с грязным рюкзаком на плече и при этом всём с блаженной улыбкой на лице. Не было сомнений, что это бомж. И тут случилось то, чего как раз больше всего не хотел одинокий мужчина, болеющий с похмелья.

Бомж весело плюхнулся на стул напротив Алекса. Тот вопросительно посмотрел на бармена и официантку, но те лишь неуверенно переглянулись и начали спорить о чём-то между собой.

— Простите… — начал возмущённым голосом недоумевающий посетитель.

— Хе-хе, прощаю! — весело задорным голосом оборвал его незнакомец.

— Слушай!

— Хе-хе, весь внимание! — не успокаивался старичок, бросив свой рюкзак на стол.

— Ты чего подсел ко мне? Что тебе нужно?

— Мне? — бомж по-детски удивился. — Да ничего особенного, хочу позавтракать в компании приятного собеседника, вот и всё.

— Так бери себе кофе и проваливай куда-нибудь в другое место, искать себе собеседника! — Алекс повысил тон, отчего в голове опять затрещало. — Слушай, не доставай меня!

— Ой, как грубо…

Грязные руки незнакомца подтянули к себе чашку с кофе. Старичок начал потягивать кофеёк, чавкая шоколадной конфетой и улыбаясь почти беззубым ртом:

— Мм, вкусно.

На мгновение Алекс потерял дар речи, но тут же взял себя в руки. По крайней мере, он так думал.

— Ты что делаешь?

— Я? — бомж поперхнулся. И наивно продолжил. — Ты же видишь, кофе пью.

— Это мой кофе!

— Так ты сам же сказал — «Бери себе кофе и проваливай куда-нибудь в другое место, искать себе собеседника». Я кофе взял? Взял. «Валить в другое место» я не могу, поскольку живу в километре отсюда и это самая близкая точка, где я могу позавтракать. «Ищи другого собеседника» — я не могу найти никого другого, потому что посетителей в этом замечательном заведении только двое — я и ты. Но заметь, после того как я взял кофе, тебе не сказал ни слова. Я не доставал тебя глупыми расспросами… чего нельзя сказать о тебе, — старик усмехнулся в конце своей недолгой речи.

Кровь в Алексе начала закипать и он обратился к бармену и официантке:

— Что за психи у вас тут ошиваются?! Или это вполне нормально? Наведите порядок!

Бармен очень медленно и нерешительно направился к столику, а официантка пыталась его остановить.

— Послушай, сынок, неужели тебе жалко кофе ради незнакомца? — по-настоящему обиделся бомж. — Да и потом, у тебя же тысячи долларов в карманах, ты можешь заказать себе ещё кофе, а я — бедный старик, разве я много прошу?

Алекс нервно переводил взгляд с бармена на старца, который тем временем продолжал:

— И не стыдно тебе тревожить своими глупыми просьбами людей, которые тебя приняли в этом кафе, заметь, сами, без твоей просьбы, накормили тебя, принесли кофе, а вон та молодая симпатичная особа, — он указал на официантку. — Собиралась пригласить тебя к себе домой, чтобы ты выспался, помылся, привёл себя в порядок… Алекс.

Стол перевернулся, когда разъярённый мужчина, не выдержав такого давления и, к тому же, не привыкший к такому обращению, вскочил со стула и схватил странного и теперь, даже, пугающего незнакомца за грудки. Он собирался спросить, кто он и откуда про него знает, но бомж внезапно закричал и задёргался, будто его ударило током. Алекс от неожиданности отпустил старика и сам отскочил шага на два назад, тяжело дыша. Взгляд незнакомца совершенно изменился: теперь он смотрел на обидевшего его только что человека с неким состраданием и сочувствием. Даже сопереживанием. Он подошёл к высокому мужчине, который готов был его только что убить, и дрожащими руками прикоснулся к его лицу. Голос его тоже дрожал:

— Сынок, ты запутался, у тебя беда? Как я могу тебе помочь?

В этот момент за окном появился новенький «Кайен», который просигналил и пару раз моргнул фарами. Алекс выбежал из кафе, на ходу поглядывая на старика, у которого на глаза отчего-то выступили слёзы.

* * *

Даже когда машина скрылась из виду, бомж всё так-же смотрел вслед чёрному силуэту, исчезающему за горизонтом. Бармен вышел из кафе и подбадривающе похлопал маленького старичка по плечу.

— Да ладно, отец, чем мы ему поможем? Теперь уже больше нечем, пусть идёт своей дорогой.

Они так постояли около минуты, затем бармен позвал отца внутрь и добавил, что завтрак стынет.

— Своей дорогой… — грустно разговаривал уже сам с собой старик. — Хорошо бы он её нашёл, или хотя бы вернулся.

И тут он будто что-то вспомнил. «У него же похмелье, голова болит, плохо». Одинокий бородатый старец вздохнул и, прикоснувшись ладонью ко лбу, напрягся, а затем свёл брови в приступе собственной головной боли, после чего он повернулся и медленно побрёл обратно в кафе.

* * *

— Чёрт возьми, где тебя носило? — негодованию босса не было предела, хотя он знал ответ на этот вопрос.

— Простите, сэр, пробки, — Кларкс вёл машину, внимательно следя за дорогой.

— Пробки, пробки — вечные у тебя отговорки, — через несколько секунд Алекс добавил. — И не называй меня «сэр», мы не в армии, и вообще, сколько ты на меня работаешь?

— Неделю, босс.

— Тогда почему ты мне всё ещё «выкаешь»? Ты меня младше лет на десять, зови меня просто — Алекс, или Алексис. Договорились?

— Договорились… Алекс, — нерешительно согласился Кларкс.

Ближе к городу дождь постепенно прекращался, и тучи уходили с неба, давая небесному светилу волю. Солнце приятно припекало. Алекс приоткрыл окно и высунул голову наружу, наполняя лёгкие свежим воздухом. Как-то всё стало хорошо и просто, что он, недавно злившийся на всё и всех, невольно улыбнулся и поймал себя на мысле — головная боль исчезла. Совсем. И вообще больше ни следа от похмелья, как заново родился. И от чего же это?

Недолгие секунды блаженства прервал Кларкс:

— Алекс, можно вопрос?

— Можно, даже два– снисходительно ответил босс.

— Ты, насколько я знаю, родом из России?

Алекс напрягся, но не стал спрашивать, откуда его ассистент об этом знает, потому что был уверен, что женщины болтливы, и секретарши не исключение. Он молча кивнул.

— Почему у тебя английское имя — «Алексис Фримен», а не русское. У тебя на родине, насколько я знаю, такими именами не называют. Так какое у тебя настоящее имя?

Совсем недавно Алекс возможно бы уволил своего подчиненного за такие откровенные разговоры — уж очень сильно он не любил вспоминать своё прошлое, свою родину и, даже, настоящее имя. Но что-то в нём переключилось, да и новый ассистент ему чем-то импонировал. Наверное, тем, что он не был избалованным маменькиным сынком, да и мозги вроде на месте. Поэтому, переборов свои эмоции, он очень тихо и спокойно ответил:

— Александр, Саша. Алексис это почти то же самое. Пришлось сменить имя, когда менял гражданство, сам понимаешь, чтобы не было лишних вопросов и так далее. А про мою родную фамили и родину, извини, я умолчу.

Кларкс не собирался докучать начальнику вопросами. Он просто благородно кивнул и решил перевести тему:

— Вот мы и приехали.

Действительно, они заезжали в город. Главные дороги и даже маленькие улочки уже были забиты пробками, несмотря на то, что сегодня воскресенье.

— Куда тебя завезти? Домой или в офис?

— В офис, нужно привести себя в порядок, а потом поедем в центр, нужно заехать в «Silent Motors ink», я обещал им контракт.

— Как? Ты же вчера директору этой конторы нос разбил, облил шампанским и сбежал с банкета. И ещё добавил в конце «Пошёл ты к чёрту жирный ублюдок, засунь себе контракт в…», ну и дальше сам догадываешься.

— Я!? — Алекс открыл рот от удивления. Всякое было, но это слишком даже для него. — И за что это я так?

— Кажется, ему не понравился твой анекдот, и он не смеялся. А поводом послужили холодные угощения. Тебе их не разогрели, — Кларкс был спокоен и рассудителен.

— Ничего не помню… а какой анекдот я ему рассказывал?

— Как обычно про курицу и петуха, которые…

— И он не смеялся? — оборвал его искренне удивлённый Алекс. — Тогда я за дело его так. А какие угощения были?

— Суши, ролы и солёная рыба.

Сдавленный смех разнёсся в машине, который вскоре подхватил и Кларкс, глядя на начальника, который смеялся, мотая головой и добавлял, что ничего страшного, от потери этого контракта фирма не обеднеет.

Кайен застрял в очень затяжной пробке, машины сигналили друг другу, в воздухе повис запах гари и бензина — ничего особенного, кроме того, что Алекса это сегодня почему-то совсем не раздражало. Он опустил спинку сидения назад и закрыл глаза, после чего попросил Кларкса разбудить, как приедут.

В голове метались мысли и размытые воспоминания о вчерашнем банкете: шампанское, суши, кровь на лице бывшего коллеги, а теперь наверняка конкурента, побег с банкета, поездка за город, личный водитель, который привёз Алекса в загородный отель, а после был уволен по непонятным причинам, как обычно две девочки на ночь, чёрные стены комнат и затем глубокий сон на сидении новенького Кайена.

* * *

Небесный замок находился очень далеко от земли. Он был выбит из камня белой горы, парившей где-то в небе, при этом слишком далеко от человеческого взора и, даже, за пределами человеческих мыслей. Нет, это была не какая-то планета, это был просто «остров» земли, заполненный различными существами, полон причудливых растений, находящийся где-то в вечности.

Замок — главную достопримечательность остров, называли «АрхиИвон». Он служил последним рубежом между всем что есть: между Адом и Раем, Светом и Тьмой, Добром и Злом, Покоем и Вечными муками и бесконечными скитаниями в пустоте. Несмотря на масштабность этого сооружения, постоянно в нём находились и существовали только трое небесных судей — анифезаров, и несколько заблудших душ — путеводов.

Где-то в глубине древнего замка решалась дальнейшая судьба очередной души, которая запуталась и нуждалась в освобождении. Впрочем, нуждалась или нет — это ещё предстояло решить. Вообще человеческие души редко попадали в АрхиИвон, на так называемый небесный совет, но те, кому действительно нужна была помощь небес, либо кому боги не могли предложить какое-то конкретное дальнейшее существование попадали прямиком сюда, на суд. Но это был немного другой случай.

— Я никак не пойму, что с ним не так? — средний анифезар — небесный судья, ходил по белоснежному полу главного зала.

Его шаги и голос эхом разносились по всему замку.

— Живёт человек нормально — как и все грешники, — с брезгливой насмешкой произнёс он. — Никогда никого не убивал, не воровал. Разве что один раз присвоил себе чужой бизнес, но так поднял же он его сам. Его никто не проклинал, возраст — ещё жить да жить. Так и пусть живёт себе дальше, после перерождения станет приматом, ну или галактической химерой, кто его знает. Боги решат.

Младший судья по имени Валимир — крепкий телосложением, одетый в серую рясу сидел в кресле и гладил душу котёнка, который крепко жался к тёплому телу судьи и дрожал от холода, при этом пытаясь мурчать. После горького вздоха Валимир снисходительно поднял взгляд на среднего брата и очень тихим голос спросил:

— Ну и чего ты не поймёшь-то, Ярополк?

— То и не пойму, зачем мы тратим на него время?

Широкие двери, украшенные алыми символами чистоты, распахнулись, и в зал вошёл старший анифезар. От него веяло мощью очень близкой к силе бога. Он был очень высоким, чёрная густая борода аккуратно подобрана, на поясе золотой рясы висел боевой меч. Это отличало его от остальных служителей. При его виде Ярополк невольно опустил голову вниз, а Валимир сосредоточил всё внимание на душе котёнка.

— Громоглас, приветствую тебя — обратился к старшему судье Ярополк.

— Перейдём к делу, но сначала я хотел кое-что сказать тебе, — вместо приветствия Громоглас сурово посмотрел на среднего анифезара. — Где ты летаешь? Где твой разум? С каждым днём ты становишься всё более похожим на людей. Мыслишь как они. Не видишь истины там, где она сама бросается в глаза. Скажи, о чём ты только думаешь? Что движет тобой в последнее время?

Ярополк горел со стыда и переступал с ноги на ногу, действительно точно так же, как и человек. Это было совершенно не присуще анифезарам. Пусть они не боги, но и не примитивные заблудшие человеческие души.

— Можешь ничего не отвечать. Твои горящие алчностью глаза говорят всё за тебя, — Громоглас подошёл к нему вплотную и шепнул на ухо. — Ещё раз замечу этот взгляд, придётся звать инквизицию.

Робкого кивка Ярополка было достаточно, чтобы понять — он принял внушение старшего наставника.

— Теперь вернёмся к делам насущным. Валимир, я слышал вести о новой душе, расскажи подробнее о её земном пути. В чём её беда?

Младший анифезар поднялся с кресла, котёнок спрыгнул на пол и побежал прочь, растворяясь в воздухе. Валимир встал в центре зала, провёл рукой по воздуху и перед взорами судей предстали очень яркие картины жизни этой души, этакий короткометражный фильм. Вот он родился, вот его мать, учёба, а вот рядом с ним довольно привлекательная девушка, маленький ребёнок, странно, но это не его дочь. Затем картинки начали меркнуть, и постепенно фильм стал чёрно-белым. Океан, большой корабль, статуя свободы, множество лиц, работа, деньги, власть, Бостон, алкоголь, работа, алкоголь, серая квартира, деньги, алкоголь, власть и так далее. Короткометражный фильм закончился. Валимир начал комментировать заново появившиеся серые кадры беспристрастно и в своей спокойной манере:

— Это мужчина. Его имя на данный момент Алексис Фримен. Живёт и работает в Бостоне. Имеет собственный бизнес, который на самом деле украл, когда работал бухгалтером у бывшего директора. Но это всё, конечно, неважно и не считается грехом. Потому как он всё это делал без угрызений совести и абсолютно не в каких-либо целях. Он просто это делал и всё, ему это не приносило никакой радости, но и не доставляло неудобств. И вся скука, однообразие и серость его жизни — это всего лишь результат чего-то, что оборвалось в его судьбе, что-то сломило его и кардинально поменяло направление, по которому он должен был идти.

— Это тот момент, где все кадры становятся серыми? — спросил Громоглас.

— Да.

— Хорошо. В общих чертах понятно, что к чему. Я понимаю твоё недовольство, Ярополк, — Громоглас кивнул среднему анифезару. — Обычно в таких случаях мы просто отправляем заблудшие души на перерождение, можно было бы сделать, конечно, и так, но…

— Но «кое-кто» сверху, — Валимир указал пальцем в потолок. — Хочет, чтобы мы дали этой душе ещё один шанс.

Глаза Ярополка, который был единственный не в курсе всех событий, расширились как никогда от удивления. Могло показаться, что он испугался. Ведь боги никогда не вмешивались в дела небесного совета. Да, они отправляли заблудшие души, но никогда не принимали участие в суде. Что это могло значить? Анифезары стали плохо справляться с работой? Нет, этого не может быть. Ярополк очень тихо и неуверенно переспросил, не поверив своим ушам:

— Как? Сам ОН хочет, что бы мы дали ему шанс?

Соратники кивнули.

— Но как мы можем дать второй шанс, ведь Громоглас правильно подметил, очень далеко ушедшие от своего пути души мы просто отправляем на перерождение. Как их можно вернуть на место, не вмешавшись в их жизнь?

— Есть лишь один путь, — Громоглас улыбнулся, что было на него не похоже. — Путевод номер четыре, зайди.

После команды старшего анифезара двери зала открылись, и в помещение зашёл человек. Обычный парень с тёмными волосами, среднего роста в приличном, но не дорогом сером костюме, какие носили все путеводы. Он невольно поклонился именно Громогласу, ибо перед его могуществом нельзя было устоять.

— Не нужно кланяться, путевод. Мы не боги. А теперь, братья мои, пожалуйста, оставьте нас наедине, — Громоглас обратился к другим анифезарам. — Нам нужно поговорить.

Ярополк и Валимир послушно кивнули и растворились в воздухе.

— Ну что ж, номер четыре, понимаешь, зачем ты здесь?

Четвёртый лишь извиняющееся пожал плечами, так как души земных созданий и все остальные, кроме анифезаров, не могли разговаривать в этом мире. У них просто не было голоса.

— Мне кажется, ты довольно долго пробыл среди нас и сослужил хорошую службу, но пора тебе отправиться на покой.

В глазах путевода засверкали слёзы. Он не мог поверить в своё счастье. Покой, дом. Сколько неземных лет и космических секунд он думал и мечтал только об этом. И тут, наконец-то, свершилось. Ему даруют покой. Громоглас не выдержав, по-отцовски похлопал путевода по плечу, чтобы тот взбодрился.

— Да, это не иллюзия, четвёртый. Пора отдыхать. Но я смею просить тебя об одной, последней услуге. Это будет твоей последней миссией.

Невысокий человек-путевод быстро вытер слёзы и кивнул головой, давая понять, что он внимательно слушает. Огромный анифезар провёл по воздуху руками и вновь появился уже знакомый ролик. Жизнь Алексиса Фримена.

— Нужно помочь этому человеку, путевод. Это и есть смысл твоего существования. Предназначение, которое пришло время исполнить…

* * *

Чёрный Кайен мчался по серым улицам Бостона, не замечая ни пробок, ни светофоров. Солнце отражалось в тонированных окнах и ослепляло людей, поэтому все только и слышали рёв мотора несущейся в бесконечность машины. Водителя за рулём не было, а на пассажирском сидении, не обращая внимания на скорость и шум, спал Алекс Фримен. Больше этот человек никогда не проснётся, его земной путь завершён, но что-то должно было помешать этому, ибо этот человек был удостоен вторым шансом. И конец его жизни знаменовался лишь началом.

Навстречу чёрной машине ехал огромный грузовик, перевозящий топливные цистерны. Красного цвета, с сияющими по-рыцарски фарами и выхлопными трубами он рычал и злился. Машины ехали по шоссе с огромной скоростью друг на друга, это выглядело словно средневековый поединок храбрых воинов. До столкновения оставалось совсем немного, и Алекс приоткрыл глаза. Жуткий грохот раздался повсюду, столбы кричащего пламени потянулись вверх, а плавившееся железо Кайена кипело и растекалось по асфальту. Красный грузовик исчезал за горизонтом, не останавливаясь ни перед чем на своём пути в бесконечность.

Глава 2

Наверное, мало кто понимает, для чего нужны стандартные настольные будильники, на которых выставляется таймер и тебя будит этот ужасный писк. Но есть плюсы — под такой звук проснётся даже покойник.

Алекс с тяжёлым резким вздохом оторвался от кровати и поскорее поспешил отключить будильник. Сквозь открытые окна просторной бостонской квартиры в помещение проникал приятный весенний воздух, смешанный с шумом просыпающегося города и гарью выхлопных труб. Несмотря на лёгкую прохладу в горле пересохло, а тело покрывали мелкие капельки пота. Сердце билось сильнее обычного, в кончиках пальцев чувствовалась дрожь. Неприятное чувство тошноты, вызванное тревогой. Это то чувство, которое может привести к непредвиденным последствиям, если не испытывал его множество лет. Словно алкоголь или наркотики, которые при употреблении после долгого перерыва напрочь сносят крышу. Тревога это такой же наркотик.

Выйдя из большой светлых тонов спальни, Алекс проследовал на кухню, и, сняв с магнитной полки нож, обследовал комнату за комнатой, не пропуская ни единого угла и места где можно было бы спрятаться. Внутри бушевало странное чувство преследуемой жертвы. Лишь убедившись, что в квартире никого нет и проверив входные замки, он спокойно выдохнул и усмехнулся про себя: «Расслабься Фримен. Ты не так уж велик, чтобы на тебя покушались. Ну, с добрым утром».

Далее обычные утренние процедуры среднего бизнесмена. Включение радио в стереосистеме, принятие холодного душа, чтобы проснуться, крепкий кофе, чтобы привести мысли в порядок, свежевыглаженная рубашка, чтобы привести в порядок свой внешний вид. На часах было уже восемь часов. В голове крутились мысли о том, где же носит Кларкса, ассистента нанятого на прошлой неделе. К половине девятого должна прийти уборщица. Алекс зашёл в раздел «телефонная книга» и удивился, не обнаружив в ней нужного номера. Но ещё больше удивился, увидев номер уволенного водителя. Это что, шутка какая-то? Кларкс что-ли решил пошутить?

С улицы послышался знакомый сигнал Кайена. Алекс выглянул в окно: действительно, на парковке стояла машина фирмы. Фримен залпом допил кофе, взял со стола ключи, портмоне и вышел из квартиры.

— Шутники, твою мать, — выругался вслух он, проходя мимо серых стен подъезда.

* * *

Решив для себя оставаться спокойным несмотря на то, кто окажется за рулём, Алекс сел на заднее сидение машины, удобно откинувшись назад. За рулём сидел Билли. Полноватый мужчина лет тридцати-пяти, в солидном костюме и шофёрской фуражке.

— Доброе утро, мистер Фримен, — дружелюбно начал он. — Погода сегодня дивная, извините, что немного опоздал. Сами знаете…

— Пробки, — серо оборвал его начальник.

Билли горько вздохнул. Вообще он был хорошим парнем. И в его частых опозданиях ничего принципиально страшного не было. Это никак не мешало делам. Вся деятельность фирмы была налажена и практически автономна. Алекс даже иногда думал о том, что если он умрёт или внезапно куда-нибудь исчезнет, то фирма так и продолжит выполнять свои функции. Это как создать робота для вечерних прогулок по городу, но проблема в том, что если ты заболеешь, робот всё равно пойдёт гулять, а ты будешь сидеть дома и умирать от лихорадки. Ведь он всего лишь программа: неидеальная, бездушная, сухая. А что такое душа? Странное слово. Бывали времена, когда Алекс задумывался об этом. Но чаще всего он приходил к тому, что всё это не имеет значения. Если и есть где-то «Душа» или что-то подобное ей, высшее, подразумеваемое под этим словом, то точно не в нём и ни в человеческом существовании. Вся жизнь не больше чем программа. Рождение, семья — закладывание морали и ценностей, работа, действия — функционирование программы, старость — потеря актуальности программы, смерть — конечный сбой. Отношения людей — покупки, продажи. Всё та же программа. Неидеальная, сухая, бездушная…

— О чём задумались, мистер Фримен? — оборвал мысли позитивный голос Билли.

— Да так, ни о чём.

Водитель понял, что начинать диалог бесполезно, поэтому полностью переключил своё внимание на дорогу.

Алекс вновь вспомнил о том, что на прошлой неделе уволил Билли. Так почему же он так любезен? Нужно выяснить всё сейчас и расставить точки. Привести эту нелепицу в голове в порядок.

— Послушай, Билли, — окликнул его спокойным голосом Алекс.

— Да, что такое? Остановиться? Вам дурно?

— Нет, нет. Всё в порядке, езжай. Только мне кажется, я что-то пропустил. Я ведь тебя уволил… позавчера, разве нет?

Кайен встал на светофоре. Билли повернулся всем телом к заднему сидению, где сидел его босс и посмотрел на него глазами полными испуга и непонимания:

— Что? Я узнаю это только сейчас! Но я не понимаю за что? — Билли медленно вернулся в обратное положение, загорелся зеленый, и машина снова двинулась. — Так это всё? Отвезти вас на работу и забрать документы в офисе?

Все эти вопросы ввели Алекса в полный ступор. Он не знал что ответить, ведь помнил, как водитель его высадил у лужи возле того дешёвого мотеля, как наступил в неё, после чего послал Билли куда подальше и сказал ему, что тот уволен… или этого не было на самом деле? Ведь о произошедшем он узнал от Кларкса. Так, всё, надоели эти игры в Шерлоков Холмсов. Нужно просто спросить напрямую.

— Послушай, Билли, — начал тихо, пододвинувшись к нему Алекс. — В субботу что было? Ты ведь отвозил меня за город?

— Нет! На выходных я ездил за город, с дочками, я ведь у вас спрашивал, есть ли планы на выходные, вы сказали «нет» и я отпросился. Вы говорили, что не будете возражать.

— Точно, — кивнул головой Фримен. — Помню, помню.

На минуту в салоне автомобиля повисла тишина. Мимо проносились жёлтые машины такси, в городе всё было как обычно. Люди куда-то спешили, сырость земли и газ выхлопных труб поднимались вверх, создавая дымку, из-за чего казалось, что улицы похожи на дыхательные пути курильщика, наполненные парами смолы и никотином. Кайен затормозил.

— Приехали, — сокрушённо объявил Билли.

Алекс благодарно кивнул и, захлопнув за собой дверь, двинулся к большому серому зданию с надписью у входа «NextGen Inc.». Уже подходя к входной двери, он развернулся и поспешил обратно к машине, будто что-то забыл. После стука в водительскую дверцу окно медленно опустилось. Фримена встретил сокрушённый взгляд Билли, но это его никак не задело.

— Да, кстати, Билли. Чуть не забыл. Ты не уволен. Я что-то напутал, — Алекс скривил гримасу и покрутил рукой у виска. Лицо Билли озарило явное облегчение. — Заедешь за мной вечером, окей?

— Удачного дня, мистер Фримен, — в своей привычной манере закончил Билли, с улыбкой только что спасённого пассажира Титаника.

* * *

Ладно, с этими пробелами в памяти всё выяснили. Может пора бросать пить? Точно, это до добра не доведёт, хотя куда ещё хуже. Теперь, когда голова освободилась, можно заняться делами.

Алекс Фримен сидел в своём кабинете, ожидая, когда зайдёт секретарша с кофе и планами на неделю. Он любил свой кабинет, точнее, ему было здесь спокойно. Здесь он чувствовал себя в безопасности, насколько это возможно. На стенах висела пара картин современного искусства, по большому счёту — обычное мазюкание кисточками и воском, но именно этим они и привлекали внимание Фримена. Своей простотой и непредвзятостью. Из окна офиса располагавшегося на верхнем этаже открывался панорамный вид на гладь города и восходящее солнце. Свет играл с рельефом бетонных строений, то лишь подчёркивая холодность серых монолитов, то создавая длинные световые клинки, пронзающие улицы. На мгновение это перебросило Алекса в далёкое прошлое: маленькая квартира, детский смех, оранжевая лампа светит на стену широким лучом, а кто-то крошечными детскими ручками неумело пытается играть в театр теней, и вот на стенах появляются примитивные силуэты каких-то существ, а иногда просто тени рук. Вот детские пухлые ладошки, затем руки взрослого. Они заботливо и нежно соприкасаются.

— Ваш кофе, Сэр, — последнее слово кокетливая секретарша выделила.

Сандра была молодой симпатичной типичной девушкой, каких множество. Она прошла к столу босса, старательно виляя бёдрами, затем поставила поднос. Алекс этого не видел, но ему не нужно было отворачиваться от окна, чтобы понять это — он наблюдал такую картину ежедневно. Сандра его не интересовала ни как женщина, ни как, в общем-то, и просто знакомая. Ему было до неё столько же дела, сколько дел планктону до космических кораблей. Но однажды по глупости, как это чаще всего бывает, по пьяной и нелепой глупости они переспали. С тех пор она стала относиться к нему как-то по-другому, будто он ей что-то должен после этого.

— Сколько можно повторять, не называй меня Сэр. Мы же не в армии, — Алекс невозмутимо сел в кресло и принялся размешивать кофе. — Что у нас на эту неделю? Давай по порядку.

— Планшет у Вас на столе, можете сами посмотреть, — ехидно, немного писклявым голосом произнесла секретарша, что Алексу очень не понравилось. Он бросил на неё холодный взгляд, после чего Сандра с обиженным видом взяла планшет и с горьким вздохом продолжила. — На эту неделю ничего особенного: во вторник день рождения председателя комитета, в среду придёт партия товара из Японии, в четверг переговоры с «Silent Motors»…

На последнем слове, Алекс, размешивающий с невозмутимым видом кофе, вдруг замер. У него было странное ощущение дежавю. Только не мгновенного, какое обычно бывает, а затянувшегося, словно сон, из которого никак не выйти. К горлу вновь начал подкатывать нервный комок тревоги.

— … в пятницу собрание директоров, как всегда, в субботу банкет в резиденции тех же «Моторсов». Разумеется, вы приглашены, — Сандра подошла к нему поближе и, наклонившись, шепнула на ухо. — И можете взять с собой очаровательную спутницу.

— Ты не сказала, — Алекс всё с таким же отрешённым видом смотрел на бежевую гладь кофе.

— Что именно? — растерялась секретарша.

— Планы на сегодня. Каковы они?

На лице Сандры появилось явное разочарование, после чего она направилась к выходу, громко совершенно по-деловому произнося на ходу:

— Меня Вам видимо мало, вы решили нанять ассистента. Сегодня собеседования.

Если бы Алекс стоял, то у него, вероятно, подкосились бы ноги. Он почувствовал пустоту под коленками, сердце учащённо забилось. Хотел было спросить у Сандры насчёт Кларкса и выпалить ей кучу вопросов, которые вновь появились в голове, но почему-то знал, что это не даст никаких результатов. В этот момент его разум окутало ужасное одиночество и отрешённость от существующей действительности. Будто этот кабинет — это всё что существует. В висках застучало, время замерло, в голове появился странный звук. Звук звенящей пустоты. Но учащённые удары сердца подобно ударам в гонг начали приводить тело в чувство.

* * *

Дверь кабинета директора распахнулась, и в приёмную буквально вывалился взъерошенный, с ошарашенными глазами сам директор. Сандра при виде его вздрогнула и встревоженно спросила:

— Мистер Фримен, с Вами всё в порядке?

Тот сделал пару попыток что-то сказать, но вышло у него это не сразу:

— Эм… соедини меня с директором «Silent Motors», если будет говорить что занят, скажи, что дело срочное. Скинь информацию о товаре Японцев, который прибудет в среду и распечатку того, что имеется на складе. Во сколько сегодня собеседования?

— Собеседования начнутся с одиннадцати, — сказала секретарша, уже набирая номер на телефоне.

Алекс неопределённо качнул пару раз головой, что-то пробубнил про себя. И добавил:

— У нас ведь в штате есть офисный психолог?

На лице Сандры читалось изумление, смешанное с каким-то подвешенным состоянием растерянности:

— Да, конечно.

— Пригласи его, пусть зайдёт ко мне через полчаса.

— А может лучше я…

— Сандра! — от этого крика вздрогнула не только испуганная секретарша, но и кучка офисных зевак услышали сквозь стеклянные перегородки приёмной и удивлённо уставились на своего начальника. — Пожалуйста, просто сделай, как я прошу.

Уже заходя обратно в кабинет, Алекс рассеянно добавил:

— А какое сегодня число?

— Пятое, — голос Сандры был очень тихим и слегка обиженным.

Как и следовало ожидать — эта информация всё равно ничего не дала. Алекс вообще не считал числа, он жил от воскресенья до воскресенья, от первого числа месяца, до первого числа следующего месяца. Всё равно каждый день происходило практически одно и то же, и ничего слишком запоминающегося в буднях не было.

* * *

Следующие пару часов поисков ответов на вопросы не дали никаких результатов. Никто не понимал, что происходит. Сначала Алекс созвонился с директором «Моторсов», тот, на удивление, был очень рад слышать Алекса и без-умолку болтал о предстоящей сделке, о том, как здорово соединить компании, и пригласил к себе в резиденцию на субботний банкет. Но он точно помнил, что этот банкет уже был и чем закончился (анекдотами про курицу и ударом по лицу этого самого директоришки), увольнение Билли. Затем похмелье в загородном мотеле и спасительное прибытие Кларкса. Кларкс… что-то не чисто с этим парнем. Но если не было собеседования, то он его ещё не успел нанять и, даже, не знаком с ним. Всё оказалось бредовым замкнутым кругом, в котором даже психолог не смогла разобраться. Полноватая дама лет пятидесяти, с опрятно уложенными волосами и узкими очками, которые она постоянно поправляла, внимательно слушала своего пациента-босса.

По началу Алекс не хотел говорить ей всё полностью — сочтёт за шизика. Но уже через полчаса он совсем потерял надежду и выложил все карты на стол. Всё что смогла сказать психолог:

— Мистер Фримен, вы очень много работаете. Может вам просто следует отдохнуть? Или как-то разнообразить досуг, — затем она словно партизан осмотрелась по сторонам и чуть подалась вперёд. — Знаете, чрезмерное потребление алкоголя может приводить к галлюцинациям. Могу дать номер хорошего специалиста.

Алекс тяжело вздохнул и, не отрывая ладоней от лица, сказал ей, что она свободна. Полная дама заковыляла к выходу словно пингвин, добавляя на ходу, чтобы он подумал над её предложением.

* * *

И так, одиннадцать часов, момент истины. В зале ожидания собралось около дюжины молодых энтузиастов, готовых просто порвать друг друга за эту должность, рассчитывая на то, что она подарит им славу, процветание, деньги и карьерный рост. И будут они жить долго и счастливо. Все эти уверенные в своей индивидуальности личности расположились в комфортных кожаных креслах и думали о том, что совсем скоро они заполучат свой кабинет и ещё более удобный «трон».

«Кожаное кресло, это всё что их волнует» — думал про себя парень лет тридцати, стоявший отдельно от всех с пластиковым стаканчиком дешёвого кофе из автомата. — «И они считают себя идеальными, отличными от всех остальных личностями. Смешно». Ещё смешнее будет, когда через несколько секунд их мечтания о тёплом кабинете и личной секретарше оборвутся, и они вновь, словно собаки побегут в следующую фирму, толкая друг друга, спеша опередить всех остальных. Даже немного жаль их. Они ведь понятия не имеют, что их ждёт дальше.

— Мистер Кларкс Уордлингтонг, — позвала симпатичная стройная секретарша, зашедшая в зал ожидания.

Кларкс улыбнулся. Он любил блондинок. Что бы не твердили о них, они были не настолько глупы, как о них говорят, и не настолько умны, как их оправдывают. Идеальный баланс.

Молодой мужчина привлекательной внешности практически подлетел к секретарше, и так близко, что она немного растерялась.

— Миленько у вас тут.

Девушка покраснела и, прикрыв смущённое лицо планшетом, хихикнула.

— Только вот кофе, совсем без кофеина, — наигранно, словно ребёнок Кларкс указал на пластиковый стаканчик. — Может, обновите мне? Кружечку чёрного. Надеюсь, я не отвлеку этой нелепой просьбой вас от важных дел?

— Нет, нет, что вы, — девушка смотрела на лицо парня и не могла оторвать от него глаз.

В его взгляде было что-то нечеловечески притягивающее, а улыбка, казалось, просто уничтожает тебя изнутри, и это было невероятно приятное чувство.

— Мне подождать здесь или вы сопроводите меня до места назначения? — парень рассеянно почесал затылок, поворачиваясь то к толпе своих «оппонентов», широко разинувших рты и переговаривающихся о том, кто это и что здесь делает.

— О да, конечно. Прошу прощения, что это я. Пройдёмте со мной, — девушка засеменила по длинному коридору, совершенно забыв о привычке вилять бёдрами

— Минуту, красавица, сейчас догоню, — Кларкс повернулся к сидящим в напряжении бывшим будущим работникам фирмы. Обвёл их взглядом. Он совершенно отличался от них внешне. Они все были одеты в выглаженные костюмы, белые рубашки, с яркими в меру галстуками, солидные позолоченные часы блестели на руках. — Мальчики и девочки, вы на сегодня свободны, скажем так, вы проиграли этот бой. Вы ведь так считаете, верно? Жизнь бой, нужно быть жестокими, успеть занять своё место, добиться успеха не взирая ни на что. Так я вам скажу — чушь это всё. Вы же жалкие. Неужели вам так нравится это всё? Играть в продавцов и покупателей, жертв и хищников, гнаться за модой, престижем. Господа, сегодняшний отказ лучший день в вашей жизни, считайте, обстоятельства спасли вас от неминуемой жизни потребителей ненужного хлама и офисного планктона. Удачного дня, — подмигнул Кларкс и направился к выходу, но за спиной раздался грубый басистый голос.

— Считаешь нас ничтожествами? Да кто ты такой вообще? Посмотри на себя, ты ведь… жалкая пародия на панка, а внутри ничем от нас не отличаешься. А может тебе помочь, подкинуть деньжат? Прикупи себе пару новых брюк что ли.

Среди людей послышался одобрительный смех. Кларкс тоже слегка улыбнулся, и, не оборачиваясь, произнёс:

— Возможно, ты и прав, но знаешь, я не настолько ограничен в своих желаниях, чтобы заполучить кожаное кресло и провести в нём остаток жизни. А вы?

В зале повисла тишина, Кларкс, удовлетворённо улыбнулся, вышел в коридор навстречу послушно ожидающей его секретарше.

Глава 3

Вот он, момент истины. Момент, когда ставят диагноз, и ты точно узнаешь, на какой стадии рака находишься, узнаёшь свои шансы на выживание. Момент, когда ты вот-вот узнаешь, жив ты, или уже мёртв и твоё тело просто находится в неподвижном положении в морге, а сам ты всего лишь приведение. Момент, когда, наконец, узнаешь сумасшедший ты или вменяемый.

Алекс внимательно изучал сидевшего напротив молодого мужчину. По виду лет тридцати, тёмные волосы убраны назад. Чёрная рубашка, из нагрудного кармана аккуратно протянута тонкая серебряная цепочка к одной из пуговиц. Глаза тонко подведены, но выглядит это не пошло, а наоборот делает их невероятно выразительными. Зрачки зелёного цвета похожи на змеиные, или, даже, драконьи. Несмотря на все эти изменения, Алекс точно мог сказать — перед ним сидит Кларкс. Он его узнал. Они оба сидели неподвижно, практически не дыша. Колени слегка тряслись. Стоило одному наклонить голову, второй тут же синхронно повторял его действия. Всё это было до невероятности жутко.

Оставалось понять, реален этот человек или нет. Алекс медленно поднял руку с вытянутым пальцем и потянулся им к лицу своего воображаемого друга или вполне реального человека. Стоило ему только коснуться кончика носа, как Кларкс приглушённо крикнул:

— Бу!

Фримен от испуга так сильно откинулся на спинку кресла, что то, не выдержав веса, перевернулось ножками к потолку, сбросив своего хозяина на пол верх тормашками. Кларкс смеялся ровным и чистым смехом, напоминающим игру на ударной установке.

— Пожалуйста, пристёгивайте ремни безопасности, — его голос был размеренным и глубоким, словно голос столетнего мудреца, только с парочкой истерических ноток.

В кабинет зашла секретарша и чуть не выронила из рук поднос с горячими напитками, увидев, как её начальник выкарабкивается из-за стола с таким безумным видом, хоть кино снимай.

— Выйди! Я не просил кофе, у нас важный разговор, — тон Алекса был пропитан болью ушибленной головы и облегчением того факта, что он вменяем.

— Это не для тебя, это для меня, а… хотя Сандра молодец, и тебе принесла тоже, — Кларкс совершенно спокойно сидел на стуле, слегка покачиваясь, скрестив руки на груди. — Нет, босс, если ты не хочешь, я настаивать не буду, мы с ней выпьем, верно?

Совершенно растерянная Сандра поспешно оставила поднос на столе и со стыдливой улыбкой убежала подальше от этого объекта притяжения, чьё каждое слово вгоняло её в краску.

— Хорошая девочка, — с улыбкой, но отчего-то тоскливым голосом констатировал факт бывший «призрак».

Алекс открыл панорамное окно нараспашку и вышел на длинный балкон, давая свежему воздуху очистить мозг от всего произошедшего. И ему, правда, стало легче. Он знал теперь точно, что вменяем и абсолютно здоров, так что та дама-психолог может сама идти лечиться. А звуки Бостонских улиц возвращали его к реальности, заставляя чувствовать жизнь. Облокотившись на перила, рядом пристроился Кларкс.

— Гляди, — он указал на странного мужчину, танцующего на противоположной стороне улицы возле урны.

По виду бомж: темнокожий, в возрасте, с дырявой серой шапкой на бок. В руках у него было что-то жёлтое, и он это грыз, безмятежно танцуя. Похоже на кукурузу. Мимо него проходили люди, либо стараясь не обращать на него внимания, либо что-то бормоча под нос и отворачиваясь. Но ему было абсолютно всё равно, он стоял и танцевал. Это было очень занятно, будто бомж перестал быть бомжом, человеком и стал просто явлением. Мимо проносились машины, люди, а этот бедолага стоял себе и танцевал. В этот момент не трудно представить, что так будет вечно, как и бесконечно льёт дождь, падает снег, течёт вода.

— Эй, смотри, он нам машет, — не унимался Кларкс.

Бомж неожиданно остановился, увидев их, и пристально взглянул на Алекса, очень серьёзно и совершенно недружелюбно. Алекс напрягся, этот бомж был практически копией того старика в мотеле. И тут по лицу бомжа расплылась небрежная улыбка, демонстрирующая гордые одинокие пять-шесть зубов. Танцор поднял указательный палец и шуточно пригрозил им. От этого по телу пробежалась не то брезгливая, не то настораживающая дрожь.

* * *

— Я вижу, что ты успокоился, — глядя куда-то вдаль говорил Кларкс. — С одной стороны это хорошо, а с другой не совсем.

Алекс вопросительно взглянул.

— Ибо то, что ты узнаешь дальше, тебя шокирует куда сильнее… а вообще, может, прогуляемся? Я знаю одно замечательное местечко.

— Нет, говори сейчас, — решительно заявил привыкший решать всё на месте Алекс.

Кларкс тоскливо оглядел светлые стены кабинета и его небогатое содержимое: полированный офисный стол, несколько кресел, картины, демонстрирующие кляксы и прочие пустые фантазии художников.

— Разве тебе не надоело это место за столько лет? Идём, я настаиваю.

* * *

Они вышли на улицу. Солнце светило очень ярко, но из-за горизонта надвигались редкие тучи. Алекс хотел взять машину, но его новый друг был очень настойчивым и сказал, что хочет прогуляться. Шагая по городу, Кларкс постоянно что-то тихо говорил с неодобрительными вздохами, проходя мимо Макдональдса или киноафиш, и что-то комментировал по поводу городских пробок, о том, что люди сами создают их, покупая машины.

— Ну вот, пришли.

Они забрели в небольшой закоулок и остановились напротив рок-клуба — небольшой двухэтажной пристройки к жилому дому. Облезлые кирпичи местами выглядывали из под разбитой штукатурки. У входа с вывеской «Golden Frost» стояло около десятка молодых людей в косухах, с ирокезами, распивая спиртное и слушая какую-то песню, играющую из динамика мобильного телефона одного из толпы.

— Это и есть твоё замечательное место? — скептически спросил Алекс.

Кларкс улыбнулся:

— Пойдём.

Они не пошли внутрь клуба, а прошли по вытоптанной тропинке за пристройку. Это был тихий и уютный дворик с пустой детской площадкой. Немного заржавелые одинокие качели мерно маялись то взад, то вперёд. Снег уже давно растаял, но лужи ещё кое-где виднелись, почва была размокшей и из неё торчали жёлтые неубранные ещё с осени листья. Всё это было необычно для Бостона, но привычно для Алекса. Он почувствовал что-то знакомое, навеивающее воспоминания о доме.

— Присаживайся, — Кларкс уселся на качели, приглашая своего спутника на соседние.

Тот послушно сел.

— Скучаешь, значит, по дому, да? — Кларкс не спеша раскачивался глядя на стайку голубей, купающихся в луже. — Нет, я не телепат. Не бойся. У тебя это на лице написано.

— Откуда ты знаешь? — встревожился Алекс, хотя практически не удивился.

— Ты мне недавно сам об этом расказал, Саша.

Когда он произнёс это имя, внутри Фримена что-то неприятно колыхнулось под желудком. Не желая продолжать тему о прошлом, он перешёл к делу.

— Кларкс, рассказывай. По порядку. Что происходит? Как я очутился в стране Оз?

— Шутишь, значит, — Кларкс грустно улыбнулся. — Это хорошо, люблю шутки.

Затем он неожиданно спрыгнул с качели, подошёл вплотную к Алексу и посмотрел в его глаза, казалось, что этот взгляд проник в самое подсознание, а затем спокойно, но утвердительно произнёс:

— Алекс, ты мёртв.

На мгновение все звуки стихли: птицы перестали петь, а ветер не качал кроны деревьев, неумолимо тянущихся к весеннему пасмурному небу, просящих забрать их наверх.

Несколько секунд «мертвец» смотрел широко открытыми глазами с открытым ртом на безумца, утверждающего, что он мёртв, хотя сегодня он чувствовал себя живым как никогда. Затем по его лицу медленно начала расползаться улыбка.

— АЛЕКС! — Кларкс тряхнул его со всей силы за плечи и затем снова громко и чётко повторил. — Ты. Мёртв.

Не выдержав, Фримен что было сил оттолкнул безумца от себя, что тот едва не упал. Поднялся с качели и быстрым шагом, почти бегом направился прочь из этого провонявшего сыростью двора. Кларкс не стал гнаться за ним, зная, что всё равно это не даст никаких результатов. «Ему нужно „переварить“ это всё» — подумал он про себя. Фигура человека бегущего от смерти удалялась всё дальше и дальше.

* * *

Сердце стучало подобно колёсам товарняка, кровь, отойдя от конечностей, приливала к голове. Виски пульсировали. Что? Какого чёрта? Этот панк-псих просто ненормальный. Что он несёт? Но если это неправда, то почему же тогда его слова так болезненно приняты совершенно здоровым живым адекватным человеком?

Алекс бежал по дворам не глядя под ноги: наступал ли он в чавкающую грязь или лужи — ему было всё равно. Он выбежал на главную улицу, первой мыслью посетившей его было — поймать такси. Двигаясь с большой скоростью по городским джунглям, расталкивая прохожих руками, он высматривал на проезжей части спасительную жёлтую машину. Наконец, взгляд зацепился за нужный объект на противоположной стороне улицы.

Фримен кинулся вперёд, решив не ждать безопасного зелёного сигнала, перебежками, аккуратно пропуская машины. В его адрес раздались раздражённые автомобильные клаксоны и крики водителей. Справа раздался раздирающий звук торможения и запах жжёной резины. Беглец обернулся и увидел красную Феррари, перед которой стоял неопрятный темнокожий мужчина и извиняющееся разводил руками. Водитель машины вышел и начал кричать на него. Не желая разбираться с этим, Алекс добрался до такси и завалился на заднее сиденье.

— Куда едем?

— Пока езжай прямо, — странного клиента мучила отдышка. — А там посмотрим.

— Окей, — водитель кивнул, и машина тронулась с места.

* * *

До чего же всё-таки мы предсказуемы. И глупы. А ещё трусливы. Слепы. Кларксу оставалось только надеяться, что осознание смерти дойдёт до его подопечного как можно скорее, ведь времени дано не так уж и много. На самом деле, он не понимал, что особенного в Алексе Фримене. И зачем анифезарам он только понадобился? Но по непонятным пока ещё причинам Кларкс искренне хотел помочь ему. Было что-то в нём такое, что отличало его от остальных, подобных ему людей.

Вечерело, тучи затянули небо, что делало улицы неприветливыми и холодными. Становилось зябко, но Кларкс привык к холоду за долгое время пребывания в состоянии бесплотности. Он решил пойти в рок-клуб больше для развлечения, чем для того, чтобы согреться.

В помещении играла музыка из массивных колонок. На сцене настраивали аппаратуру несколько техников — судя по этому, скоро должен начаться концерт какой-нибудь группы. Это сразу подняло настроение Кларксу.

— Пинту «тёмного» — утвердительно хлопнув по барной стойке, обратился к пузатому мужчине в клетчатой рубашке Кларкс.

— Как скажешь, тёмный, — усмехнулся весёлый бармен. Судя по всему, он имел в виду внешний вид, сказав «тёмный».

— Кто играет сегодня?

— «Зондеры».

— Мм, звучит внушительно, — чуть наигранно произнёс Кларкс, отпивая из кружки. — А как они в деле?

Бармен наклонился, от него пахло сигаретами, и шёпотом ругнулся:

— Они чертовски хороши, скажу по секрету: вокалист — мой старший сынок, — толстяк снова вернулся к своим обязанностям и продолжил. — Когда ему стукнуло двадцать, его младший брат уже учился в колледже. А Сэмми — это старший, ни о чём не думал кроме музыки. В башке одни ноты, тексты и мечты. Я ему постоянно твердил: «устройся на работу!», «посмотри на своего брата», «подумай о будущем»!

— А он либо посылал тебя, либо говорил, что соберёт группу, заработает много денег и будет тебе присылать открытки раз в год, — вставил свою реплику Кларкс на день благодарения.

— Ты прав, друг, практически так всё и было. Но только мой мальчик отличается от этих пустоголовых «позёров», которые думаю, что купили гитару и будут разевать рты под фонограмму, гребя деньги лопатой. Нет. Сэмми, правда, талантливый парень, я смотрю на него, слышу его песни и вижу, как всё это идёт у него изнутри, каждое слово, каждая нота, которую он поёт, идут от чистого юношеского сердца, от его души…

— Будто бы он и есть душа!

— Верно! Ты мне определённо нравишься, тёмный, — бармен весело подмигнул.

— Так и что было дальше, ваш с ним конфликт.

— Так вот, значит, пилил я его, пилил. Даже пару раз просил младшего поговорить с ним, но оба раза закончились дракой. И так продолжалось до тех пор, пока у меня и у Сэмми не сдали нервы. Я тогда завтракал перед работой. И вижу, как он спускается по лестнице с рюкзаком и гитарой. Он подошёл ко мне и просто молча уставился. Я тоже смотрел. Как мне тогда казалось, я видел в его глазах решительность и наглость, но сейчас я понимаю — это были глаза мальчика, который просто потерял веру в близких, — глаза бармена слегка заслезились, он шмыгнул носом и продолжил. — Я ничего не сказал, он тоже. Спустя минуту он просто вышел на улицу, и я знал, что больше он не вернётся. Я был так зол, но сейчас злюсь ещё сильнее от того, что не остановил своего мальчика.

— Пинту зелёного, — послышался рядом женский голос.

— Его не было три года. Мне страшно подумать, где он был, где ночевал, с кем, в каких условиях. Но однажды, я выходил с работы, тогда я ещё был автомехаником, на улице шёл дождь, уже стемнело, и тут я подхожу к своей машине и вижу сидящую рядом фигуру, а на земле лежит гитара, и об неё стучат капли дождя. Увидев меня, Сэмми сразу встал, он очень гордый, — Бармен улыбнулся.

— И ты, конечно, крепко обнял его? — женщина курила дамскую сигарету

— Нет.

— Ты ему врезал? — подхватил Кларкс.

— Да нет же! Мы просто оба молча сели в машину. Я не мог смотреть на мальца, поэтому даже не стал включать свет в салоне. Мы просто поехали домой. Всё это время мы молчали, сейчас я даже не понимаю, как я мог быть таким глупым мудаком, пропитанным злостью к своему собственному ребёнку. Сэмми отправился в ванную, а я поставил чайник, жена к тому времени меня бросила, а младший женился и уехал в Калифорнию. И вот я сижу на кухне, смотрю в пустоту и из-за угла робко, ну точно нашкодивший мальчишка выходит мой сын. У меня открылся рот, когда я его увидел. Он не был похож на себя прежнего. Под глазами синяки, щёки впали, у виска шрам, его руки были не толще ножки стула, а на пальцах левой руки, совсем не было кожи, только воспалённые окаменелые волдыри и мозоли.

Слушатели затаили дыхание.

— В этот вечер мы обменялись всего несколькими банальными фразами, поужинали, после чего Сэмми сказал, что очень устал и пошёл спать. В ту ночь, я не сомкнул глаз, я просто сидел и плакал, представляя, что пережил мой сын, и всё только из-за упрямства и непонимания друг друга, — бармен горько вздохнул и затем добавил. — Да что там непонимание, проще сказать, из-за меня.

Повисла тишина, лишь доносилась негромкая музыка из колонок.

— Но сейчас, по-видимому, всё хорошо?

— Утром мы сели завтракать. Сэмми сел напротив меня и сказал: «Прости меня пап, я был глупцом. Ты не мог бы одолжить мне один из старых костюмов? Я сегодня же пойду искать работу». Я посмотрел в его глаза. Они были серыми, выцветшими, совсем не такими как раньше. Словно у обездоленного, отработавшего сорок лет на заводе пенсионера. Затем мой взгляд переключился на валяющуюся в прихожей гитару. И здесь во мне вспыхнул огонь, который мог бы греть меня все эти годы. Я так резко встал из-за стола и кинулся к Сэмми, что он напугался. Я рывком поднял его со стула, и сказал «Не смей!». После чего обнял его, и мы оба заплакали. Это были слёзы детских сердец, брошенных жизнью и покинутых счастьем.

Девушка, сидевшая рядом, извинилась и, сорвавшись со своего кресла, убежала в туалет, кажется, она заплакала. Кларкс не отводя глаз, требовал продолжения.

— Ну а затем я пару недель думал, как же всё устроить. Я понимал, что для такого человека как Сэмми, жизнь рабочего или клерка — не жизнь. Он создан для того, чтобы давать надежду остальным своими песнями, своей музыкой. Так же как дал надежду мне. И вот, после одиннадцати дней поисков и одной минуты раздумий, я продаю дом, покупаю маленькую квартиру в пригороде для меня и сына, и беру в аренду это место. Деньги не большие, но на всё житие-бытие хватает. А большего и не надо, главное дать толчок Сэмми, чтобы он не торчал вечно в этом баре, а вышел когда-нибудь на большую сцену, хотя, мне кажется, он вполне доволен уже той сотне постоянных слушателей, которые приходят на его концерты. Он счастлив, и в его глазах снова светится огонёк, а мне большего и не надо.

Эта история тронула Кларкса настолько сильно, что казалось, он сам пережил её. Он отставил пиво чуть в сторону и протянул руку бармену. Тот, немного не ожидавший такой реакции, сделал ответный жест, предварительно протерев ладонь полотенцем.

— Как твоё имя?

— У меня простое, рабочее. Боб, — усмехнулся бармен.

— Боб, — голос Кларкса был ровным словно вода в штиль. — Спасибо тебе.

— За что это? Ты же заплатил за пиво.

— Ты хороший человек, Боб. И попадёшь в Рай, я в этом не сомневаюсь.

— Ой, да ладно, какой там, на мне грехов не сосчитать, — попытался пошутить, но «тёмный» чуть сильнее сжал его руку и снова утвердительно произнёс:

— Боб, ты хороший человек.

Бармен смутился:

— Ну ладно, ладно. Как скажешь, о, смотри! Скоро начнётся.

Помещение постепенно стали заполнять люди разных возрастов. Они также отличались внешне: работяги в клетчатых рубашках и дешёвых ботинках, парни, работающие в офисах, с распущенными галстуками и расстёгнутыми воротниками — это знаменовало конец их рабочего дня и то, как же их достала жизнь. Небольшая группа «старых» панков с ирокезами и кожаными куртками с шипами, не заказывая пива, сразу пошли к сцене, занимать лучшие места. К бармену подходили люди, делали заказы, со всеми он о чём-то успевал перекинуться незатейливыми фразами, шутил. Светлого человека сразу видно по его простоте и грустным глазам.

Так, решено. Кларкс был намерен получить удовольствие от концерта:

— Эй, Боб.

— Да, Тёмный, ещё пива?

— Не откажусь, а откуда здесь вид и звук получше?

— Сейчас организуем, Хейли, — бармен окликнул официантку, проносившую мимо пустой поднос. — Проводи этого красавчика в ложу.

Кларкс улыбнулся. Стройная темноволосая, короткостриженая официантка проводила его к диванчикам, поставленным в круг и отгороженных от других столиков невысокими гипсовыми стенками. И правда, отсюда открывался прекрасный вид на сцену. Не успел Кларкс расположиться, как откуда ни возьмись появилась молодая девушка и села прямо напротив него. Её глаза были густо подведены чёрным, чёрные волосы убраны назад, чёрная рубашка, цепочка в нагрудном кармане. Словом, выглядела она, в точности, как сидевший напротив Кларкс, который удивлённо пялился на девицу. Она явно это заметила и перешла в атаку:

— Так, давай сразу кое-что проясним, — её голос был похож на электродрель, как у подростка. — Во-первых. Клеиться я к тебе не собираюсь, в отличие от многих в этом зале. Во-вторых, то, что мы «одинаковые», я заметила только сейчас. В-третьих, я просто пришла получить удовольствие от концерта, поэтому, пожалуйста, не доставай меня глупой болтовнёй и всё такое, окей?

Кларкс вспомнил себя в юности и, широко улыбнувшись, продемонстрировал девушке жест «рот на замок». Максимализм — вот что движет человеком, пока он достаточно молод, чтобы совершать глупости, и достаточно глуп, чтобы говорить свои мысли в лицо кому угодно в самой грубой форме.

К столику между диванчиками подошла знакомая официантка и, поставив кружку пива, подмигнула Кларксу: «За счёт заведения». Затем немного нерешительно поинтересовалась, не желает ли чего-нибудь его подруга.

— Подруга-клон, — обратился к девушке Кларкс. — После того, как я тебе закажу выпивку, мои кости очень сильно пострадают?

Неколько секунд девушка сверлила его оценивающим взглядом едва заметно покусывая свои пухлые губы цвета тёмной вишни, затем правый уголок её рта дрогнул и она снисходительно улыбнулась.

* * *

Группа Сэмми действительно оказалась очень хороша. Как только он и его ребята вышли на сцену, их встретили бурными овациями и ликующими выкриками. Играли добрый тяжёлый гранж. Во время исполнения некоторых песен по коже пробегали мурашки. С подругой-клоном Кларкс всё-таки разговорился, она была точной его копией в подростковом периоде. В этот вечер они много смеялись, вместе выходили к сцене и прыгали в такт жёстким ударам барабанщика среди таких же, как они: свободных, светлых, равных друг другу людей. Здесь каждый был самим собой. Только на мероприятиях подобного рода людям наплевать на мнение окружающих — они избавляются от всех своих комплексов, вызванных эгоцентризмом и навязанных масс-медиа. Не навсегда, но хотя бы на пару часов. Голос вокалиста рвал весь зал на части, особо преданные поклонники группы кричали тексты песен вместе с ним, пока у них не срывало голоса, тогда они шли к барной стойке за пивом и возвращались с новыми силами. Голова кружилась от духоты, алкоголя и запаха пота, но даже если бы сейчас случился конец света, все, кто находился в помещении, встретили бы его именно здесь.

Примерно через полтора часа Сара, так звали спутницу Кларкса, изрядно выпила и её стошнило. Благо, Кларкс успел вывести её из толпы, поэтому обошлось без проблем. Он попросил бармена вызвать такси, узнал у кого-то из панков её домашний адрес. Машина подъехала к парадному входу. На широких ступеньках кто-то сидел и курил, кто-то лежал. Устраивая Сару на заднем сидении, Кларкс заклинал водителя, чтобы девушка доехала домой целой и невредимой, и припугнул его тем, что запомнил номер авто.

Собираясь захлопнуть дверь, Кларкс почувствовал мягкое женское прикосновение на своём бедре.

— Подожди, — вяло, но довольно внятно произнесла Сара. — Ты ведь не настоящий, верно?

— Так же, как и ты, — добродушно улыбнувшись, ответил Кларкс, держа девушку за руку.

— И ты точно не человек?

— Человеком нужно стать, малышка. И тебе, и мне.

— Мы ведь больше никогда не увидимся? — в голосе девушки звучала тоска и обречённость.

— Нет, никогда.

Сара тяжело вздохнула:

— Жалко, — и добавила. — Тогда поцелуй меня.

Кларкс наклонился и крепко прижался губами к тёплому, немного солёному на вкус лбу девушки. Затем он захлопнул дверь, и жёлтая машина уехала за пределы двора.

* * *

— Минутку внимания.

Публика одобряюще поддержала идею вокалиста — Сэмми.

— Сегодня особенный день, пятое апреля.

Кларкс, стоявший у барной стойки, пытался понять, чем может быть знаменательна эта дата.

— Именно в этот день погиб замечательный человек, музыкант, которого вы все знаете. Основатель группы «Nirvana» — Курт Кобейн. Он умер молодым, потому что в трудную минуту ему не на кого было опереться. И вместе с ним погибло целое поколение.

После секундной паузы Сэмми продолжил:

— Меня могла ждать такая же участь, но к счастью, со мной оказался человек, который сказал «Не смей сдаваться!». Это мой отец, он стоит за барной стойкой.

Зал взорвался овациями и все обернулись к бармену в клетчатой рубашке, который улыбчиво смотрел на своего сына с гордо поднятой головой.

— Спасибо, папа. Эта песня Курта Кобейна, ты её очень любишь. Мы сыграем её сегодня специально для тебя.

Кларкс стоял и смотрел в пустоту, отброшенный от реальности, одинокий и подавленный. Всё перед его глазами стало туманным и нереальным, на пол упала слезинка и разбилась, как разбивается хрупкая стеклянная жизнь. Со стороны сцены заиграли первые ноты известного всему миру хита «All apologies». Двери клуба широко распахнулись и одним человеком в помещении стало меньше.