В 70-х годах прошлого столетия, еще ленинградским студентом, я написал комедию «Дыра», не предполагая, что в течение последующих сорока с лишним лет сочиню еще три пьесы как ее развитие. Наверно, я потому все возвращался и возвращался к этим своим героям, что они были моими ровесниками, моим поколением. Тогда, в семидесятых, будучи молодыми людьми, мы еще не знали, что оно окажется, может быть, одним из самых обманутых в современной отечественной истории. Когда мы были детьми, нам обещали коммунизм — но его не оказалось в природе, да и сама страна, исповедовавшая его, перестала существовать к концу двадцатого века; потом на месте дряхлого коммунистического колосса возникла новая страна, с чаяниями о свободе, которым тоже пока не удалось сбыться. Но в унылые времена, когда жизнь как бы смещается на историческую обочину, люди еще острее чувствуют потребность любви. Вот то, главное, что можно, пожалуй, сказать о моих героях. Я их люблю: все-таки благодаря им у меня появились собранные в этой книге четыре комедии: «Крыша», «Дыра», «…Sorry» и «Этой ночью». В этих пьесах мне хотелось рассказать длящуюся почти полвека историю любви двух людей — и еще о времени, в котором им и мне выпало жить.
В книге присутствует нецензурная брань!
В книге присутствует нецензурная брань!
Дәйексөздер10
Я могу подвозить их пачками на верблюдах…
Могильщик. Она хочет поехать на лето в деревню.
Йорик. Ах, Инезилья. Этим летом ты станешь любимой женой моего сераля. Девушки Нахичевани затопят слезами вокзальную площадь, когда выйдут нас встречать. Уйдут мулатки. Евнухи не будут петь мне на сон грядущий песен советских композиторов…
Могильщик. Никогда не жил в деревне.
Йорик. Там неплохо… Поля… ветер, деревенская пыль. Будешь идти со станции, а тебе все будут кланяться. И сразу тебе легко станет. У сельмага пара мужиков будет отдыхать в горизонтальном положении. Хорошо будет. Лес там есть?
Могильщик. Вроде есть.
Йорик. Всё путём…
Входит Ляля.
Ляля. Юра, возьми чашки, я сполоснула.
Могильщик. Она хочет поехать на лето в деревню.
Йорик. Ах, Инезилья. Этим летом ты станешь любимой женой моего сераля. Девушки Нахичевани затопят слезами вокзальную площадь, когда выйдут нас встречать. Уйдут мулатки. Евнухи не будут петь мне на сон грядущий песен советских композиторов…
Могильщик. Никогда не жил в деревне.
Йорик. Там неплохо… Поля… ветер, деревенская пыль. Будешь идти со станции, а тебе все будут кланяться. И сразу тебе легко станет. У сельмага пара мужиков будет отдыхать в горизонтальном положении. Хорошо будет. Лес там есть?
Могильщик. Вроде есть.
Йорик. Всё путём…
Входит Ляля.
Ляля. Юра, возьми чашки, я сполоснула.
быт, старина! Утром на работу, вечером жена, запах флотского борща из кухни. Что делать, ума не приложу. Будет работа — семью, может быть, прокормлю — всё будет. И не будет ничего. Я уже заранее чувствую вечерок, серенькое небо, я иду с портфелем, домой иду, а сам чую, что мой дом мне страшен, что это не я там живу, а мой двойничок. И думаю, куда это меня занесло? На вокзал надо, в аэропорт. А ноги тянут, тянут, а мне за сорок, и знаешь, со слезой это… до жути обидно.
Йорик. Маэстро, вы крупный специалист по загробному существованию: неужели никогда, ни в каком измерении?..
Молчание.
Совершенно не хочется спать. Я свеж, как огурец. Маэстро, вы надумали обручиться? Где собираетесь провести медовый месяц? Прошу ко мне в дивный город Нахичевань… Восточный орнамент, жаркое солнце, чистое вино! Много красивых мулаток.
Йорик. Маэстро, вы крупный специалист по загробному существованию: неужели никогда, ни в каком измерении?..
Молчание.
Совершенно не хочется спать. Я свеж, как огурец. Маэстро, вы надумали обручиться? Где собираетесь провести медовый месяц? Прошу ко мне в дивный город Нахичевань… Восточный орнамент, жаркое солнце, чистое вино! Много красивых мулаток.
Йорик. Старина, не надо. Там внизу газон и остановка автобуса. Люди отъезжают, собачки справляют нужду. Не надо портить картину. Дворник будет недоволен.
Молчание.
Могильщик. Смотрю, как люди идут на работу. В этом есть притягательная сила. Идут. Всё идут и идут.
Йорик. Это преддипломный психоз. Ты видишь там себя. Маэстро, пора нам серьёзно подумать о жизни и подбирать занятие. Скоро диплом. Куда двинем, ты думал? Тебе повезло. У тебя дивная профессия. Сколько ты нагребаешь?
Могильщик. Я ещё не получал зарплаты.
Йорик. Сотни четыре набежит. За образование у вас не накидывают? Что с тобой, Витёк? Чего ты загрустил так? Я могу тебе помочь?
Могильщик. На нас надвигается
Молчание.
Могильщик. Смотрю, как люди идут на работу. В этом есть притягательная сила. Идут. Всё идут и идут.
Йорик. Это преддипломный психоз. Ты видишь там себя. Маэстро, пора нам серьёзно подумать о жизни и подбирать занятие. Скоро диплом. Куда двинем, ты думал? Тебе повезло. У тебя дивная профессия. Сколько ты нагребаешь?
Могильщик. Я ещё не получал зарплаты.
Йорик. Сотни четыре набежит. За образование у вас не накидывают? Что с тобой, Витёк? Чего ты загрустил так? Я могу тебе помочь?
Могильщик. На нас надвигается