***
Я искала тебя в каюте
По размытым следам зверей,
В загрязненном людьми приюте
И по глади седых морей.
Я искала тебя средь веток,
Забредя в непролазный лес,
В томном взгляде слепых беседок,
В милосердии от небес.
Я металась от башни к куполу,
От темницы в священный храм.
Меня дрёмою всласть окутало,
Замело по глухим дворам.
Я искала в просторах клевера,
От кустарника до вьюнка,
От востока до юго-севера,
До больного в висок курка.
Под взрывными нашла раскатами
(Бушевала тогда гроза…)
Мы могли уповать меж хатами
На возможность смотреть в глаза.
Но померкла в ночи дорога,
Нету силы опять петлять.
Я искала тебя так долго,
Чтобы после всегда терять.
***
В росистой лощине усердно меня не ищи.
Дождусь от тебя понимания в смятении дня…
Напрасно с издёвкой на полюшке не клевещи.
В таинственной книге ты сказку найдешь про меня…
Долго ли, коротко я не приметила лиц
На бездорожье, которое вкривь и вкось.
Долго ли, коротко всполыхом алых зарниц
Я любовалась через страницы. Сквозь.
Полюшко ль поле сгубило меня от тоски
Или же ты. В сказке печальной оставь…
Меня зажимал ты жестоко в литые тиски,
По бездорожью пускалась испуганно вплавь.
Долго ли, коротко ты на меня глядел,
Печальную сказку не дочитав, отбрось.
В росистой лощине алый закат рядел,
Долго ли, коротко жили да были врозь.
***
На мёрзлую твердь ступаешь ногами босыми,
В тиши неуёмной бесшумно от зноя дрожишь.
Листвой опадают слова с серебристой осины,
Но вкрадчивой ночью сон мой ты в лесу сторожишь.
В промёрзшую осень тепло мне, хоть лютая стужа,
Вцепившись когтями сердито обнимет стволы.
Скупую осину не греешь, дорогу утюжа;
Тебя окроплю благодатной слезою смолы.
А иглы не сброшу тоскливо на мёрзлую землю,
Скупую осину в промёрзшую осень храни.
Её состраданье в лесу понимающе внемлю,
Согрейте друг друга, собой зажигая огни.
На мёрзлую твердь ты ступал, мы рассветы встречали…
С другой неповинно в тиши неуёмной гори.
Ты снова ступаешь навстречу в весёлой печали,
Сидишь у ствола моего до вишнёвой зари.
***
В рокочущем шуме недели летят вереницей.
В извечном потоке становимся вечно бежащими…
Повсюду вплетаю Вас в жизнь свою колющей спицей;
На склоне скалы останемся мы настоящими.
Застенчиво вышью вам горы магическим кружевом,
С лихвой заплету облака, расплету грозный вьюн.
И гаснущий день не станет обильно загруженным
В дремотном свечении бездомных задумчивых лун.
Нераздельная радость прольется по жаждущим венам.
Охотно вверяю Вам душу, земной парадиз…
Сплетенный узор не кажется обыкновенным!
Со склона скалы лететь не захочется вниз.
В безветренный вечер прильнуть
без тревог к изголовью
И не разорвать спицами вшитую нить.
Вы мне расскажите, а что называют любовью?
Как слепо и свято любовью любовь полюбить?
В рокочущем шуме недели летят вереницей,
Где я не могу за следом поспешно угнаться…
Повсюду вплетаю Вас в жизнь свою колющей спицей,
Вверяю весь мир на возможность в моем задержаться!
***
Плавишь руками заклёклую медь…
Ее в ад не зови, самозванец.
В леденящем котле не позволь ей гореть
Да с чертями пойти на танец.
Ее манит припасть колосистая рожь
И остаться в тревожном покое,
Тебя манит огонь, панихида и ложь,
Тебя манит совсем иное…
В пекло ада ее не зови, а уймись.
По душе ли твоя ей игра?
Ночь сгущается, тащит когтищами вниз,
Чтоб с чертями плясать до утра.
Ей- взволнованно верить, тебе же- солгать,
Ищешь даму для рьяных котлов…
В сизой дымке идет и не может признать,
Что цепляется за дураков.
Плавишь руками заклёклую медь
Да с чертями танцуешь в аду…
Если ей суждено лишь с тобою гореть-
Не достанется пусть никому!
***
Не держись за меня. Не нужно поспешно влюбляться.
Тебя научу немыслимому и дурному…
Глазами сжигать тебя, всласть над тобой издеваться.
Беги от меня, ведь я не могу по-иному…
Не стану спасеньем тебе и нетленной любовью.
Когда ты кричишь, тогда утопаю в экстазе…
Я всю твою боль намеренно выплюну с кровью,
Насмешливо смою ее в ледяном унитазе…
Не помни меня, случайную первую встречу.
А что изменилось, ты боле в надежде не спрашивай…
Другими лечусь, тебя безнадежно калечу.
Меня ты за ними, как старую рухлядь донашивай…
Уходи от меня, постой, убегай и спасайся!
Себя хорошо ощущаю в своем беспорядке…
Уходи от меня, постой, убегай, но останься!
С бунтующей кровью я смою любови остатки…
Не держись за меня. За мир, где живет суматоха,
Где каждый прохожий был мною невольно простужен…
Ты мне позвони, как станет тревожно и плохо,
И тогда я тебе осознанно сделаю хуже…
***
Для себя, не боясь, отворила студёные двери.
Приблизившись к ним, закрыла
под собственным носом.
Для себя посадила преклонные гордые ели,
Да сгубила сама их под злым непокорным утёсом.
Влюбляясь в людей, дарила пропащую душу,
А после, сослала себя для увечья в терновник.
Состроив богему сама, восхищаясь, разрушу
И ветошью брошусь достойно в раздетый шиповник.
Хотеть на свободу, загнать себя в жадную сетку,
Быть птицей свободной и преданным быть птицеловом,
А в знойную стужу закрыть себя в гнусную клетку,
И быть виноватой перед измученным словом…
А я для себя- насмешка, спасенье от гнёта,
Пропащая ветошь или свободная птица.
С насмешкой меня позовешь для немого полета,
И я прилечу, тебя не увидев, разбиться.
***
Твой палисад — крестник водицы и солнца,
Сослали ему с сиротского неба дожди.
Россыпь семян ко свету обильно прорвется.
Щелястым забором ты их от меня огради!
Крепко корнями вплетусь в полотно земляное…
Позволь мне остаться расти у тебя в палисаде,
Цвести и не гибнуть под градом, в морозе и в зное…
Себе не позволив припасть к безразличной ограде.
Других посрывай, дав жизнь в разукрашенной вазе,
В кувшине, стакане, в обрезанной криво бутылке.
Порадовав глаз, зачахнут в приятном экстазе,
А ты повернешь к палисаду в невольной ухмылке.
Твой палисад-крестник водицы и солнца…
Пока я цвету- россыпь семян не сажай,
И мой аромат с улыбкой твоею сольется.
Просторы меж нами оградой, боясь, не сужай.
Срываются вниз лепестки, загибается стебель,
С сиротского неба дождик стеною пройдет.
Меня сохрани, положив под бесчувственный стебель,
И новая жизнь пылающим солнцем взойдет.
***
За оврагом чабрец, за калиткой понурые ветки
Стелют тропинку тебе, не волнуйся, ступай!
Истерила стихами с расшатанной вмиг табуретки.
Иди по следам, зверьё на пути распугай.
Бросались под ноги слова разъяренными листьями,
Устало устлали тропинку у скованных ног.
Медовая осень пейзаж разукрасила кистями,
В безоблачной дали терялся придуманный слог.
По зову навстречу беги по тропинке вдогонку
За теми словами, сплетенными всем вопреки.
Несдержанно будут слова шелестеть без умолку…
Остался стоять у обрыва моей ты строки.
За оврагом чабрец, за калиткой понурые ветки
Стелют тропинку тебе для волнительных встреч.
Истерила стихами с расшатанной вмиг табуретки,
Бережно в строках тебя я сумею сберечь!
***
Что меня не убьет — безошибочно сделает сильной.
Разглядела подсказки дороги в водице чернильной.
Мне невнятно гласило вослед наставление Божье,
Но вокруг отчего-то бурьян, бурелом, бездорожье…
Что меня не убьет- обязательно вскоре излечит.
Ни лампады в округе, ни спички, ни плачущей свечки.
Не могу лицезреть, где возможно попутно согреться,
Только лед, об который стучится разбитое сердце.
Слышу звуки-подсказки на мшистом застойном болоте,
Я тенью покорной явилась в старинных лохмотьях.
Что меня не убьет, то скрасит томительный вечер,
Да и он пролетит, а я ничего не замечу.
Что меня не убьет, то будет являться тревогой…
Внимаю послушно подсказки от Господа Бога.
Вокруг бездорожье, но сила и вера в руках,
Что меня не убьет, то будет рождаться в стихах.
***
Защищала тебя от больных холодов,
Что от ветра кустарники томно качались.
Защищала тебя от чужих городов,
В них неверные девы охотно венчались.
Защищала тебя от промерзшей земли,
Защищала тебя от укусов крапивы,
От людей, что счастливыми быть не смогли,
Но стараясь внушить, что они терпеливы.
Защищала тебя от гниющей листвы,
Что в осеннее утро к ногам прилипает.
Защищала тебя от цветущей весны,
Ведь холодное сердце зимой лишь не тает.
Защищала тебя от всего, что возможно
Увидеть, дотронуться, душу губя…
Табличка на входе: «Неверно и ложно!
Его не смогла защитить от себя».
***
Одним лишь словом возможно ранить
И взгляд ответный искать с небес,
Одним движением одурманить
И рассказать, что ты сущий бес.
Один поступок- навеки сломлен,
Как будто друг твой навёл прицел.
Внутри сомнениями разгромлен,
Снаружи снова остался цел.
Увидеть святость в мгновенном блике…
За это сделал ли что-то сам?
Разрушил храмы, порвал те книги,
Где оды праведным небесам.
И сам в себе разглядел кумира,
Один, как прежде, ворвался в дом,
Воздвиг себя на вершину мира…
Не всем в округе такой знаком.
В словах его не хватает толка,
Над всеми властным он быть спешит.
Слова пылятся на книжных полках
Его заточенной в пол души.
Одним лишь словом возможно ранить…
Порвал он счастья тугую нить,
Он смог движением одурманить,
В себе меня навсегда убить.
***
Оставьте поэта, и вдаль улетучится порох.
Не знаете как, он тонет в чернеющем иле,
Порой в тишине он слышит медлительный шорох;
Поэт проживает душой то, что вы пережили.
Надежду в стихах воздаёт, как пылающий факел,
За каждого Вас ему неспокойно и больно…
В чернеющем иле он предан древесной коряге,
Но как не писать, и как объяснить, что довольно?!
«Великим поэтом, начитанным гением будь я,
То так же бы смог я всё описать и приметить!»
Я рада безумно, но словно колючие прутья
Сковали гортань, в боязни на это ответить.
Себя отдаёт и знает, что это опасно…
Болеть за других, вещать в своих строчках об этом.
В томительных мыслях он будет везде ежечасно,
Но себя никогда не признает великим поэтом!…
***
В недоступных сплетениях улиц,
У подножия талой весны,
В отражениях сморщенных лужиц,
Там, где ясень нашёптывал сны.
Колыбелью небес укачает
Легкий ветер разросшийся холм…
Там, где месяц закаты венчает
Или там, где стаканы об пол.
Там, где тучи над проводами
Или в объятиях луны,
В миражах над крутыми горами,
На незваном балу сатаны.
Где рассветы окраску меняют,
На неспаханой в поле межи
Или льды где уставшие тают,
Где взрываются враз этажи.
Где весна и промерзшая осень,
Или пятится в скромную даль…
Я узнать хочу вечером, в 8,
Где твоя ночевала печаль!
***
Я буду бликом, тенью, маяком,
Я буду шелестом деревьев,
Осколком, лоскутком и табаком,
Печёным хлебом из заброшенной деревни.
Я то, чем не запачкана тетрадь.
Не видимо, не издано; забыто.
Я то, что не получиться украсть,
Что скрыто, засекречено, закрыто.
Я буду лезвием, я буду пустотой.
Я смех и страх, веселье, громкий плач…
Я буду пылью, буду чистотой,
Я золушка, я ведьма, я палач.
Я буду хвоей, свежим чабрецом,
А каждый и услышал, и заметил.
Я буду камнем, плиткой и крыльцом,
Я — воздух, я- спасение, я- ветер…
***
По песчаной ладони планеты
Ты за мною следишь опять.
Отменяя свои запреты,
Станешь городом, чтоб обнять.
Не обманывал, не сквернословил,
А день не спеша догорал…
Что опять для меня уготовил?
У подъезда листву распугал.
Лицезреешь меня, не слышишь!
Всюду знаки «запрещено».
Горьким воздухом жадно дышишь,
Сверлишь взглядом моё окно…
Ожидаешь ты больше года,
Шепчешь имя наперечёт.
Извини. Такова погода…
Две бутылки вина и счет.
Быстротечно меняй планету!
На одной нам не хватит мест.
Для тебя меня больше нету!
Сможешь там ты найти невест.
Не зови и не будь скитальцем,
Нам с тобою не по пути!
Выбрал сам, чтобы быть страдальцем
И не можешь теперь уйти…
***
Привет, знакомый! Скажи, ну как ты?
О ком ты думаешь каждый день?
На ком гадаешь, тасуешь карты,
За кем слоняешься, словно тень?
Фотографируешь сны на память,
Сама я тоже дружна с морозом…
Меня смогли беспощадно ранить,
Теперь лечусь не стихами- прозой.
Плююсь словами с паршивой болью…
В стихи ложатся они ночами.
