Если ты хочешь плакать — плачь себе, пожалуйста, — сказала она, — но и играть ты должен тоже!
Возможно, — начал он, — вы не заметили, как я рассматривал стену прямо над головой убитого. Фонарь инспектора ярко освещал ее, я увидел нечто странное и пригляделся повнимательнее. Там кто-то начертил красным мелом грубый контур руки — человеческой руки. Однако меня поразило необычное расположение пальцев; оно было вот такое… — Он взял карандаш, лист бумаги, сделал беглый набросок и подал его Филипсу. Это был грубый абрис тыльной стороны ладони, со стиснутыми в кулак пальцами; кончик большого пальца торчал между указательным и средним и был обращен книзу, как бы указывая на что-то.
— Что-то в этом роде, — сказал Дайсон, видя, что Филипс побледнел еще сильнее. — Большой палец как бы указывал на труп; жуткий жест, и казалось, будто рука живая. А чуть ниже виднелась маленькая метка, присыпанная меловой пылью, — как если бы кто-то начал чертить, но мелок сломался в его руке. Обломок мелка лежал на земле. Что вы об этом думаете?
— Это ужасный древний символ, — сказал Филипс, — один из самых ужасных знаков, связанных с верой в дурной глаз. Он распространен ныне в Италии, но можно не сомневаться, что был известен с глубокой древности. Это — один из пережитков; его возникновение мы должны отнести к тем темным топям, из которых произошел человек.
— Потому что у нас имеется знак руки, по-итальянски mano in fica. Этот жест в наше время используют только итальянцы.