Молодой андеграундный художник, после развала Советского Союза становится востребованным в Европе.
Его картины выставляют в галереях, а сам он получает бесконечные приглашения на творческие встречи и биеннале.
Поэтому он не удивляется, когда богатый ценитель современного искусства предлагает ему пожить шесть недель у него на яхте в своеобразной творческой коммуне.
Герой с женой и семилетним сыном покидают тесную городскую квартиру и отправляются навстречу соленому морскому бризу, нежному шуму волн и теплому солнцу.
Но, прибыв в Амстердам, художник обнаруживает что яхта — это ржавая посудина со сломанным мотором и пробоиной в борту.
Денег на ее починку ни у кого нет, а творческая коммуна — это оксфордский историк, левая активистка, лысый актер с Таганки,
сербский поэт с мировым именем, аргентинский торговец комбайнами, музыкант, играющий на жестяных банках и еще с полдюжины самых странных персонажей.
Герои, с одной стороны, пытаются починить корабль и уплыть, а с другой, постепенно распродают его по частям ради еды и выпивки.
А сам роман при этом неожиданно превращается в притчу о строительстве ковчега и месте человека в этом мире.
Его картины выставляют в галереях, а сам он получает бесконечные приглашения на творческие встречи и биеннале.
Поэтому он не удивляется, когда богатый ценитель современного искусства предлагает ему пожить шесть недель у него на яхте в своеобразной творческой коммуне.
Герой с женой и семилетним сыном покидают тесную городскую квартиру и отправляются навстречу соленому морскому бризу, нежному шуму волн и теплому солнцу.
Но, прибыв в Амстердам, художник обнаруживает что яхта — это ржавая посудина со сломанным мотором и пробоиной в борту.
Денег на ее починку ни у кого нет, а творческая коммуна — это оксфордский историк, левая активистка, лысый актер с Таганки,
сербский поэт с мировым именем, аргентинский торговец комбайнами, музыкант, играющий на жестяных банках и еще с полдюжины самых странных персонажей.
Герои, с одной стороны, пытаются починить корабль и уплыть, а с другой, постепенно распродают его по частям ради еды и выпивки.
А сам роман при этом неожиданно превращается в притчу о строительстве ковчега и месте человека в этом мире.
Ұқсас кітаптар
Пікірлер3
Дәйексөздер10
Йохан говорил:
– Энди Уорхолл – гений.
А я отвечал:
– Уорхолл – пустое место.
– Как это?
– Пустое место – и больше ничего.
– Его во всем мире знают!
– Брежнева тоже знают, а он не гений.
– Энди Уорхолл – гений.
А я отвечал:
– Уорхолл – пустое место.
– Как это?
– Пустое место – и больше ничего.
– Его во всем мире знают!
– Брежнева тоже знают, а он не гений.
– Видите ли, когда в обществе возникает тяжелая обида, понятие «право» теряет смысл. Сама обида получает права – и формирует свои законы.
