На восточной окраине местечка Нагий Нэмети до сих пор виднеется полуразвалившийся, заброшенный дом, стоящий среди запущенного, заросшего, заброшенного сада. Ветер свободно вторгается в выбитые окна этого дома; в дырья прогнившей, частью обрушившейся крыши струится дождевая вода, а зимою валятся хлопья снега; в глубоких ранах разрушающихся каменных стен давно уже поселились ночные совы да летучие мыши, а когда лучи солнца достигают своими яркими нитями выкрошившегося фундамента, из-под него выползают ящерицы и змеи. Одичавший сад обильно заселяют летом певчие птицы, привыкшие к тому, что никто не потревожит их покоя в этом уединенном пристанище; зимою же там мелькают огоньки волчьих глаз. Перед самым домом стоит старая, громадная липа, совершенно лишенная листвы, равно голая и зимою и летом; из гнилого дупла этой мертвой липы выбросилась поросль белой, таинственной омелы; никому из живущих в местечке не приходит в голову мысль сру