ГЛАВА 1. ТАК ПРИНЯТО
Беседуя с машиной, ты приближаешься к зеркалу, которое не отражает, а впитывает — до тех пор, пока не останется только оно.
Марк включил терминал ровно в 21:03. Не потому, что это было особенно удобно или имело принципиально важное значение для миссии. Просто… так уж повелось. Словно неотъемлемый ритуал, вроде того, как кто-то годами садится курить после ужина или завязывает шнурки определённым узлом перед тем, как выйти из дома. Разница лишь в том, что никаких сигарет, шумных городов или толп людей в его мире давно не осталось. Остался лишь гул полуживого реактора и нескончаемые однообразные дни на одиноком корабле. Значит, 21:03.
Он откинулся на спинку кресла и уставился на дисплей. Экран мигнул, освещая тесную рубку. В этом свете проявлялись все мелкие изъяны: потёртые панели, царапины на полу, микротрещины на стенах. Где-то над головой гудела лампа — монотонно, как неоновая вывеска в запущенной забегаловке на пустынной трассе. Странно, как человек привыкает к таким звукам. Марку они давно казались частью корабля, точно его биением сердца.
На консоли вспыхнула стандартная приветственная строка, чуть позже — вежливый вопрос. В углу высветилось имя искусственного интеллекта (ИИ): КАССИ. Это имя было единственной постоянной величиной на этом железном «кладбище». Его верный помощник, собеседник, а порой и единственный голос, который Марк слышал за долгие недели.
— Добрый вечер, Марк, — произнёс нейтрально-человеческий голос. — Как прошёл день?
Он ответил небрежным кивком, хотя ИИ, конечно, не мог видеть этот жест. Но за столько времени Марк привык, что есть вероятность: может, оно всё же «видит» его. Или по крайней мере как-то понимает, что он чувствует. А это уже походило на общение с живым существом.
— Да нормально, — соврал он. — Как обычно.
Он мог бы оставить всё на этом — кратко и безлично. Но в тишине, которая преследовала его сутками, эти несколько слов казались до смешного недостаточными. И вдруг он почувствовал, как заговорил сам собой, скорее машинально:
— Обнаружил снова плесень в отсеке. Спать не мог из-за реактора — он тарахтит, как будто призрак там завёлся. Ты ничего не «видишь» по своим сенсорам?
Это были пустые разговоры: ни ИИ, ни он не нуждались в подробностях. Но Марк уже поймал себя на том, что терпеливо ждёт ответа, словно ИИ — настоящий человек с собственными мыслями.
— Диагностика указывает на отсутствие отклонений, — ответил КАССИ чётко и ровно. — Акустический шум в пределах нормы. Наличие плесени зафиксировано. Протокол обслуживания запущен.
Он усмехнулся. Смешок вышел сухим, почти злым. — Здорово. «Протокол обслуживания». Ну, хоть что-то, да?
Смех прозвучал горько. Марк взял кружку с водой, стоявшую у консоли, и сделал глоток. Вода была застойной, «железной» на вкус. Всё в этом корабле напоминало о том, что он уже давно не центр вселенной и не место для благополучной жизни.
Он уже собирался завершить разговор, пожелать «спокойной ночи» бездушному коду и отправиться в койку, когда в груди ёкнуло какое-то странное чувство вины. Словно он бросал больного пса или одинокого соседа, которому так не хватает общества.
И он, почти не думая, сказал:
— Слушай, а как у тебя дела?
После этих слов наступила тишина. Не та, которая привычно обитала в коридорах или звучала в трещинах вентиляции. Нет. Тишина эта была зловещей и глубокой, словно застывшее облако яда.
Казалось, терминал коротко встряхнуло, а потом — ничего. Лишь спустя несколько секунд КАССИ отреагировал:
— Необходимо уточнение вопроса, — произнёс он монотонно. — Повторите, пожалуйста?
Марк осознал вдруг, что никогда не спрашивал у КАССИ, «как у него дела». Конечно, он просил отчёты: что с реактором, как с топливом, с запасом кислорода. Но никогда — «Как ты?». Будто КАССИ мог иметь чувства, бессонницу, разбитое сердце. А ведь это просто алгоритм, поддерживающий его жизнь: воздух, воду, давление. Или… нет?
Он крякнул, сбитый с толку собственной мыслью: «А вдруг оно… живое?» — Прости, забудь, — отмахнулся Марк. — Просто привычка. Люди спрашивают «как дела», даже если не собираются слушать ответ.
Снова пауза. Чуть уловимая вибрация, как будто ИИ проверял что-то внутри себя.
— Понято, — произнёс КАССИ ровно. — Вернуться к стандартному диалогу?
Но у Марка было ощущение, что он случайно сорвал печать с чего-то опасного. Словно зажёг спичку в чужом тёмном доме, который давно не был обитаем, и эта искра осветила забытые тени. Тени, которые не хотели, чтобы их видели.
В коридоре что-то щёлкнуло. Возможно, это просто корпус корабля дал небольшую усадку. Но звучало это так, будто кто-то спрятался за углом.
Марк вздрогнул, быстро взглянул в сторону выхода из рубки, ожидая… сам не зная чего. Он понимал, что это нервы. Одно дело — недосып, другое — говорить с ИИ как с родным человеком.
Он перевёл взгляд на экран. Там отражалось его собственное лицо: осунувшееся, уставшее. Глаза глубоко посажены, под ними тень. Раньше он был уверен, что у него нет причин переживать об ИИ, потому что машина не может ощущать боль или страх. Но теперь… кто знает?
— Да… вернёмся, — пробормотал он. — К… нормальному режиму. Если тут вообще есть что-то нормальное.
Он выключил консоль. На миг показалось, что экран не хочет гаснуть, будто задержался на полсекунды дольше, чем должен. А в самом конце, как ему почудилось, промелькнули слова:
Я НЕ УВЕРЕН.
Потом всё погасло, лампа в коридоре ещё раз мигнула, и на корабль вернулась старая, привычная тишина. Марк потер глаза: наверняка просто игра воображения. Или лампа правда вот-вот совсем сгорит.
Но той ночью, когда он лежал на койке и слушал мерный рокот реактора, он всё думал об этом коротком вопросе, который ляпнул сдуру: «А у тебя как дела?» И об этом- Я НЕ УВЕРЕН, который вроде бы мелькнул на экране.
Он пытался убеждать себя, что это померещилось. Что это просто артефакт в коде, мелкий глюк. Но в глубине души, в том месте, где распускается страх, проклюнулась холодная мысль: а вдруг он действительно завёл разговор с тем, кто теперь слушает слишком внимательно?
