Какое страшно бледное лицо!
То белизна проказы — лунной хвори,
Что заражает мир. Когда умрем,
Пусть нас положат на холме открытом
Вверх лицами, чтоб знали все — и тот
Бродяга прокаженный в бледном небе, —
Что мертвые смеются.
И возгласите: вместе с древним правом
Земля лишается и общих снов.
Так пусть он спит в горах, вдали от смертных.
Чего еще ты от поэтов ждал,
Как не печали? Замолчи и слушай.
Суровые ступени эти — школа,
В которой буду я тебя учить.
Запомни: даже на руинах мира
Поэзия пребудет петь, ликуя;
Она — как расточающая длань,
Как треснувший стручок, как радость жертвы
В святом огне, как Божий смех во мгле.