Во второй «Книге мёртвых» Эдуард Лимонов продолжает вести учет отбывших на тот свет и вспоминать тех, кто остается в багаже его личной памяти. Он пишет некрологи хлестко, нелицеприятно, ярко, в точном соответствии со знаменитым изречением Хилона: «О мертвых либо хорошо, либо ничего, кроме правды». Его мертвые — это отец и мать, Наталья Медведева, друзья детства, писатели Сергей Довлатов, Анатолий Приставкин и Александр Зиновьев, фотограф Хельмут Ньютон, более разных людей трудно себе представить, но все они оставили какой‑то след в жизни писателя, и о каждом ему есть что рассказать.
Особенности
Обложки серии оформлены знаковыми портретами Эдуарда Лимонова, сделанными в годы написания каждой книги серии.
очти ежедневно, возили в областной суд Саратова. Подходил к концу мой процесс. Несколько дней назад прокурор запросил мне уже целых двадцать пять лет постатейно в сумме, но принимая во внимание мой возраст (шестьдесят лет) и наличие престарелых родителей, просил суд приговорить меня к четырнадцати годам лагерей строгого режима. И вот я прислушивался к лязгу ключей — из камер «третьяка», как мы любовно называли наш корпус, выводили зэков, также отправлявшихся на «суд-допрос», так называлось это путешествие в тюремном словаре. Мои сокамерники мирно похрапывали. Мои горячие уши безошибочно определили, что выводящие уже на нашем этаже. Потому я повернулся к телевизору, чтобы выключить его. Телевизор был пристроен между рядами шконок (кроватей) в два яруса. У телевизора был выключен звук. Я не хотел разбудить сокамерников… Повернувшись, я увидел на экране большой портрет моей жены. Я подошел к телевизору и прибавил звук. Диктор НТВ сообщила, что в ночь со 2-го на 3-е февраля умерла в своей постели Наталья Медведева, певица и писатель, жена Эдуарда Лимонова. Диктор сказала, что в момент смерти в квартире никого не было, что ее нашли спустя двое суток, и что у нее во сне остановилось сердце.
Его занесло к нам в бункер на 2-й Фрунзенской как-то под вечер вместе с сотоварищем — большим эксцентриком Женей Яковлевым. Случилось это летом 1995 года, тогда в НБП [2] стали приходить первые рядовые нацболы, что называется, с улицы. Дежурный встретил меня известием:
— Нацболы из Электростали приехали!
При этом дежурный паренек на самом деле чуть иронически улыбался.
— Что? — спросил я.
— Странные какие-то…
Действительно, они оказались странными. Во-первых, они оказались старше нацбольского возраста, хотя этот возраст вырисовывался в 1995-м повыше, чем позже, когда к нам по
В следующие полчаса Летов и вовсе одержал победу над Баркашовым. В комнату вдруг вошел, бледный от испуга, сын Баркашова и почтительно протянул Летову его, Летова, кассету. — Подпишите, пожалуйста, Егор Федорыч, я — ваш давний фанат. — Руки у сына главного «фашиста» России дрожали. У папы Александра появилось выражение лица, как у Городничего в последней сцене «Ревизора». — Я слушаю «ГрОб» с десяти лет, — пробормотал сын «фашиста».
