Оглавление

Рефлексия после
После смерти

Макс подвез меня до дома, помог дойти до квартиры. Открывал стоящие на моем пути двери, что было, конечно, совершенно не обязательно — я могла это делать и сама, я же не умерла всё-таки — но очень трогательно.

— Ты как? — спросил он, когда мы оказались в квартире.

— Да нормально, — нехотя отозвалась я.

Разговаривать было тяжело, потому что я уже потратила все свои силы на подъём по лестнице. Прошло три недели с тех пор, как я вышла из комы, так что я всё ещё была достаточно слабой. Однако, на самом деле, считала всё происходящее победой.

Я стянула куртку и села на кровати в комнате. Квартира была точно такой, как я её оставила. За исключением того, что приветственной маски на входе больше не висело — её разбил при мне Адольф. А осколки кто-то убрал.

— Здесь слишком чисто, — заметила я.

— Да, я решил, что ты можешь обойтись без слоя пыли и грязных полов. В воскресенье приходила моя знакомая и всё прибрала.

— Спасибо.

Я всё равно (правда, лениво) проверила, всё ли на месте. Да, всё было в порядке и находилось на своих местах. Так как моя паранойя и жизненный опыт терзали меня, проверила ещё и наличие в квартире лишних предметов. Их не было.

Макс до сих пор стоял в ботинках и куртке.

— Оставляю тебе твои ключи, — сказал он и положил связку на стеллажик позади него.

Это была его квартира. Ну, то есть записана она была на его маму, но это было неважно. Квартиру я снимала у него. Мы с Максом познакомились ещё когда я училась в школе. Удивительно как у меня хватало сил на поддержание социальных связей при всей той херне, что творилась в моей жизни долгое время. Как бы то ни было, мы с Максом знали друг друга уже больше десяти лет и всё это время находились в достаточно тёплых отношениях. Пока я лежала в коме, Макс ничего не делал с квартирой, ждал, когда я очнусь. А мог бы сдать её уже несколько раз и за несколько другие деньги, чем те, которые платила я. Я с трудом заставила себя встать с кровати.

— Спасибо, — я обняла Максима.

Ну, то есть я хотела обнять его, но, боюсь, скорее повисла на его куртке, удерживая ускользающее равновесие.

— Обращайся, — он обнял меня в ответ и я, наконец, встала на обе свои ноги увереннее, чем прежде.

— Ты молодец, — сказал он искренне и с какой-то совершенно невыносимой теплотой. — Если тебе будет что-то нужно, звони.

Я всё ещё стояла, обхватив его обеими руками. И он всё ещё обнимал меня. Господи, как же было хорошо. Вот стоит человек, который не осуждает меня за то, что, как он думает, я сделала или за то, кто я такая, который не ждёт и не требует от меня ничего и которому, в принципе, от меня ничего не нужно. Ещё и предлагает свою помощь.

У меня промелькнула мысль, что я собираюсь сделать глупость.

Мы стояли, чуть не касаясь лбами. Я осторожно поцеловала Макса в губы. Он не сопротивлялся, не выпустил меня, но и не ответил. Немного неудобно, но ок, реакция предсказуемая. В принципе, ничего страшного.

Я осторожно подняла глаза на него.

— Жень, — мягко произнес он, тихонечко отодвигая меня к дверному косяку.

— Это было лишнее, да? — осторожно осведомилась я.

— Мне надо позвонить.

Макс достал телефон, набрал номер. Пока ждал ответа, стянул с себя шарф. Я стояла, прислонившись спиной к дверному косяку и не знала, что думать. Хорошо, что проблемы удержания равновесия занимали сейчас достаточное место в моей голове.

Мы, конечно, были знакомы тысячу лет, но, как-то так случилось, что ни разу не переспали. Просто хорошо друг к другу относились и всё. У меня было стойкое ощущение, что я сейчас испортила хорошую дружбу.

— Да, привет, — наконец начал разговаривать с трубкой Максим. — Ты знаешь, я, кажется, опоздаю. Да. Нет, не знаю на сколько. Минут на сорок, может быть. Да. Да. Спасибо. Ок. Пока.

Он положил телефон на полку к ключам и начал снимать куртку.

— Ты почему еще в одежде? — спросил он у меня серьезно. Я улыбнулась.

— А если я тебя только поцеловать хотела? — уточнила я, снимая пиджак.

— Ну, выгонишь меня. Можешь ещё сказать, что я козёл и всё неправильно понял. — он швырнул ботинки в сторону входной двери.

— Окей. Только хочу сразу признаться, что у меня не было секса с мужчиной почти полтора года.

— Тогда я тоже вынужден буду признаться: у меня не было секса с мужчиной примерно никогда. Что же нам теперь делать?

***

Я ещё некоторое время провалялась в постели после ухода Макса. Физическая нагрузка мне сейчас приходилась очень кстати. Не знаю, насколько она будет регулярной, но такое времяпрепровождение явно приятней, чем прогулки (ноябрь, минус двадцать градусов) или даже просто упражнения по восстановлению мышц.

Однако вставать всё равно пришлось. Я лениво оделась (в квартире было прохладно) и отправилась на кухню проводить ревизию в шкафах со всякими травами и настойками и варить себе кофе.

Выглядела и чувствовала я себя хреново. Из-за двух с небольшим месяцев в больнице и, главным образом, разумеется, из-за комы, все мои мышцы, которых и так было немного, превратились в воспоминание о самих себе. Я, конечно, уже могла ходить и самостоятельно заваривать чай, но с остальным справлялась хуже. Однако у меня были наполеоновские планы. Неплохо было бы набрать килограммов восемь, походить на массаж и я даже подумываю про какой-нибудь вид спорта. Например, жонглирование. Деньги. Сколько у меня осталось денег? Я вернулась в комнату (очень медленно) и проверила количество своих сбережений. Ну, на пару месяцев хватит. С учетом массажей и всего такого, на полтора. Это было печально. Нужно было достать еще.

Внезапно меня осенила мысль о том, что надо же, чёрт побери, оплатить аренду за квартиру. И что делать с этими двумя резервными месяцами, которые уже прошли? Бля. 

***

Вечером снова пришел Макс. Это меня несколько удивило, но в целом, было хорошо. Он принес с собой немного еды. Очень кстати, потому что холодильник при открытии двери отзывался звенящей пустотой. Но я не особо отчаивалась до его внезапного пополнения. После первой ревизии, решила сходить в магазин завтра, а пока перебивалась крекерами и чаем с травками и кое-чем ещё.

— Я вспомнил, что у тебя же пустой холодильник, а из дому ты непонятно когда выйдешь, — сказал Макс, разуваясь и проходя на кухню.

— Спасибо, — отозвалась я. — Кофе хочешь?

— Нет, я пойду.

Ну, глупо было ожидать, что мы будем жить долго и счастливо, а потом умрём в один день.

— У тебя другие отношения? — неожиданно для самой себя спросила я.

Макс аж вздрогнул и заметно замялся. О, мой внутренний компас работал сам по себе довольно четко.

— Да не бери в голову. Я ничего не хочу навязывать. Всё ещё надеюсь, что я ничего не испортила. Я имею в виду, между нами. Думаю, с отношениям с другими людьми ты как-нибудь сам разберешься.

— Испортила? Нет, что ты. Ты вообще, так говоришь, будто я участия в событиях не принимал.

— Помогаю тебе быть хорошим и оставляю место для маневра.

Макс улыбнулся. У него это получалось чертовски открыто и искренне.

— Спасибо, но я настаиваю на том, что находился в здравом уме и трезвой памяти, или как там?

Мы помолчали немного. Он коротко обнял меня.

— Если быть до конца честным, мне хотелось переспать с тобой еще со школы.

— Может быть, всё-таки кофе? — уточнила я.

— Нет. Мне правда надо идти.

— Ок.

— Я надеюсь, ты не расстроилась из-за…

— Да брось. Всё нормально.

Макс был из разряда хороших парней и не стал бы спать с кем бы то ни было (например, со мной), если бы был занят. Видимо, утром он ещё был свободен, а потом встретился, например, с бывшей и они помирились. Ну, или что-то в этом духе. Общую канву я чувствовала, но без особых подробностей. Одним из минусов моего положения теперь являлось то, что в условиях катастрофического дефицита ресурсов, организм отказывался от всего, по его мнению, лишнего. Например, моих дополнительных способностей. С другой стороны, я испытывала облегчение от того, что каждые пять минут не кидалась проверять всё вокруг и просчитывать вероятности того, что «что-то случится». Просто потому, что не могла, да. Но так было, как ни странно, гораздо спокойней.

— Меня теперь несколько волнует финансовая сторона вопроса. — призналась я, пока Макс ещё не успел уйти. — Я боюсь, что не смогу сразу выплатить тебе аренду за несколько месяцев. Но я сделаю всё возможное, чтобы это произошло как можно раньше.

Он посмотрел на меня в некоторой задумчивости. Было ощущение, что про аренду он вспомнил только что и благодаря мне.

— Да без проблем, оплатишь, когда сможешь. Я же понимаю, что ты сейчас без работы. Так что не торопись. И я не думаю, что ты должна мне денег за несколько месяцев.

***

Свой телефон я нашла под кроватью (должно быть, выпал, когда меня забирали медики). Разумеется, он был высажен в ноль. Я потратила ещё какое-то время на то, чтобы найти зарядку. После подключения выяснилось, что у меня не так уж много пропущенных вызовов. Большая часть из них — от приятелей, которых я тысячу лет не видела, но которых мобилизовали мои родители в качестве моральной поддержки. И пять вызовов от Серёги. И шесть смсок: «Я волнуюсь. Ты в порядке? Уже выписали?», «Что я сделал не так?», «Почему ты не можешь взять трубку?» и прочее. Я тяжело вздохнула. В мои планы не входило нянчиться с ним. Кто виноват, что его зацепило моими приключениями так, что он до сих пор ходил за мной хвостиком? Никто. Так почему это должна решать я?

Возможно, я бы взялась. Но только не так и не сейчас. Он требовал к себе слишком много внимания. У меня хватало проблем и без него. К тому же, в последний раз, когда мы виделись перед моей комой, он обвинил меня в том, что я виновата в его разводе и ещё чёрт знает в чём. Нет.

***

Я сидела в позе лотоса на глубине около двух метров в Тихом океане. Мне нравилось это место. Оно было достаточно далеко от берега, мимо него не пролегал путь ни одного из регулярных судов, да и рыб и птиц здесь почти не бывало. Я приходила сюда медитировать тогда, когда было совсем плохо и надо было собирать себя по кусочкам. Здесь ничто не могло отвлечь меня от самого главного.

— Ты в порядке?
В голове появились посторонние шумы и я с раздражением открыла левый глаз. Передо мной маячила расплывающаяся радужная физиономия. Несмотря ни на что, вполне узнаваемая.

— Слава, ёб твою мать, — сдержано прокомментировала я его появление. — Ты что, не можешь, как все нормальные люди, просто позвонить мне?

— Прости, — лицо запульсировало фиолетовым и слегка отстранилось. — Я просто давно тебя не видел. Ни здесь, ни где-то еще. Заметил и обрадовался.

Я тяжело вздохнула.

— Возьми грёбанную трубку и просто набери мой номер.

Я вдохнула и выдохнула, открыла глаза. В комнате было достаточно светло. Было около часа дня. Снаружи небо плотно заволокли полупрозрачные тучи, которые не давали яркому солнечному свету пробиваться к нашему бренному городку. Однако всё вокруг было равномерно освещено мягким светло-серым тоном. Голова раскалывалась. Чёрт, ненавижу, когда кто-то настолько вмешивается в моё личное пространство.

На тумбочке рядом с кроватью мерзко завибрировал мой телефон. Я взяла трубку.

— Я помешал тебе? — спросил Слава на том конце.

— Да.

— Прости.

— Ненавижу тебя.

— Я просто обрадовался, когда тебя заметил. Я давно тебя не ощущал. Думал даже, не уехала ли ты или чего ещё хуже.

— Я была в коме.

Слава некоторое время молчал.

— Оу. — наконец, произнес он. — Ясно. А сейчас ты как? Нормально вроде, да?

— Да, нормально. Что ты хочешь?

— Может быть, нам с тобой увидеться? Я беспокоюсь за тебя. Ничего не знал о событиях твоей жизни. Ты точно ок? Тебе нужна помощь?

— Нет, помощь мне не нужна. Можно увидеться. Думаю, ближайшие несколько недель я буду торчать дома, а здесь скучно. Так что приходите.

Я положила телефон на место.

Голова ещё болела, но уже меньше.

Мы со Славой были знакомы благодаря моей одногруппнице, на которой Слава теперь уже был женат. Встретились как-то с ней, то ли кофе вместе пили, то ли большой компанией гуляли где-то вместе. Потом мельком виделись ещё пару раз. Во время одной из моих медитаций я заметила движение где-то на периферии. Очертания мне показались знакомы, но я не стала обращать большого внимания на внезапные помехи. Правда, когда мы со Славой увиделись в следующий раз, мы оба поняли, что нам нравится одно и то же место в Тихом океане. Он подошел ко мне и сказал:

— А ты плаваешь вообще? А то я всё время вижу твою фигуру неподвижной. Уже начал беспокоится.

Я не ощущала ничего плохого для себя или угрожающего для окружающих, так что не стала разыгрывать дурочку и мы вполне мило поболтали. Но я ничего не рассказывала такого про себя, ну, знаете, особенного. Беседа у нас вышла практически как про погоду. И дальше мы поддерживали эти отношения в том же ключе. Меня периодически раздражало, когда мы оказывались неподалеку друг от друга во время медитаций, но так как никто никуда не лез, я была спокойна.

Смешно сказать, но во время очередного витка чертовщины в моей жизни я даже было подумала, что, может, из Славы получится мне мудрый наставник или хотя бы тот, кто эпизодически поможет мне справится с тем пиздецом, в котором я оказалась. Но нет. У Славы не возникло такого желания, только возникла обеспокоенная жена, моя одногруппница. Я присмотрелась к ребятам ещё раз, присмотрелась к себе и убедилась, что я одиночка, которая всё дерьмо в своей жизни должна разгребать сама. По крайне мере, пока. Мне, если честно, даже трудно представить себе, кто бы годился мне в наставники. Временами я бываю настолько невыносима, заносчива и агрессивна, что, серьёзно, сложно представить себе человека, который всё это будет терпеть. Да ещё при этом «направлять меня на путь истинный». И сложно представить себе человека, которого я буду слушаться на этот самом «истинном пути». Я уже пробовала с церковью. Получилось, откровенно говоря, херово. Для всех.

***
Слава с Аней пришли около восьми вечера. На улице давно стемнело. Чёртова зима. Мы обнялись. В коридоре за ребятами внимательно проследили две мои маски. Слава с подозрением покосился сперва на них, потом на меня. Я сделала вид, что не заметила.
Мы уселись на кухне. Я заварила зеленого чаю.

Аня чудесно выглядела. Посматривала на меня тоже с пониманием деликатности ситуации, но с удовольствием рассказывала про свою новую работу и делилась новостями про наших бывших одногруппников. Не то, чтобы мне было чудовищно интересно, но, в целом, ок.

— А ты как? Что с тобой случилось? — она замолчала с видом, выражающим озабоченность по поводу моего состояния и того, не сказала ли она чего лишнего.

— Да я в порядке, — меланхолично ответила я.

— Ты сейчас не работаешь? — спросил Слава.

— Я уволилась, — ответила я менее меланхолично.

Меня явно напрягали вопросы про работу, которые звучали буквально со дня моего увольнения, которое произошло аккурат перед комой. Несмотря на то, что Слава был первым после моего возвращения, кто осмелился задать этот дурацкий вопрос, я отреагировала слишком бурно. Я это, в общем, даже осознавала.

— Случилось что-то неприятное, кто-то из твоего прошлого приходил к тебе и ситуация была опасной, — медленно произнес Слава, явно досматривая и додумывая что-то на ходу.

— Знаешь что, я и сама все эти штучки умею, — явно раздражаясь, прервала я. Возможно, все эти гости были для меня ещё не полезны. — В итоге всё кончилось хорошо.

Слава вздохнул. Аня немножко обеспокоено посматривала то на меня, то на него.

— Ты вмешивалась в чужое сознание? — спросил он, но получилось скорее утвердительное предложение.

Мне показалось, что даже с осуждением.

— Так, пошли вон из моей кухни.

Аня даже предприняла попытку встать со стула, но передумала в последний момент, тем не менее, опасливо оглядываясь на своего мужа и меня.

— Ты знаешь, что это не хорошо, — продолжал Слава так, будто не слышал моей последней реплики.

Ему было чуточку за тридцать пять и он, как правило, вёл себя со мной немножко снисходительно. Ну так, чуть-чуть. Думаю, это было связано как раз с тем, что он был старше и, как он думал, имел больше опыта.

— Ты не знаешь, что было на самом деле. — заметила я. — Все эти смутные очертания и линии в твоей голове не передают всю полноту картины. Ты стратег. Ты видишь контуры. Я вижу стереокартинку. А в собственной жизни я вообще участвую! Не надо мне сейчас читать лекции о том, что я сделала неправильно и как было надо.

— Я не читаю, — спокойно ответил он.

Мне на секунду показалось, что его голубые глаза подсвечиваются откуда-то изнутри.

— А что ты делаешь? — Ты нарушила чужие границы, это было не хорошо и ты сама об этом знаешь.

— Ты сегодня нарушил мои границы. И это было, — я улыбнулась, — как?

— Я беспокоился за тебя.

— Какая прелесть. То есть тебе можно нарушать чужие границы, если ты испытываешь какие-то чувства, а мне — когда мне угрожает опасность (и, я хочу заметить, реальная опасность) — нельзя?

Слава смотрел на меня с предельной серьезностью. Аня всё ещё бегала глазами от меня к нему.

— Жень, — попыталась вступить она.

— Не надо.

Мы со Славой смотрели друг на друга, как два упертых барана. Ни я, ни он при этом не пользовались чем-то сверхъестественным. Нам было не нужно. Мы же друзья, а не пара каких-то взбесившихся магов, не поделивших территорию. Я знаю, что нельзя нарушать чужие границы. Я сама большая поклонница первого закона вселенной — о свободе воли. И что? У меня был большой выбор, как избавится от подселенца, который хотел влезть в мою голову и главы местных сатанистов, которому приспичило из неё кое-что достать?

А влезать ко мне в создание во время медитации было оправдано. Видимо, заботой. Заботой вообще всё, что угодно можно оправдать.

— Слава, что ты от меня хочешь? — мягко спросила я. — Чтобы я признала, что ты прав, а я нет? Чтобы начала испытывать благодарность за то, что ты обо мне помнишь? Зачем ты пришёл?

— Я просто хотел убедится, что с тобой всё в порядке.

— Убедился?

— Да.

— Было приятно повидаться.

Когда я выпроводила их за дверь, ощутила угрызения совести. И явную досаду. Мне надо было собраться с мыслями. Я с ногами забралась на кровать. Приняла позу лотоса. Несколько раз размеренно вдохнула и выдохнула. Потом вспомнила, что в том месте, куда я обычно прихожу, мне могут помешать. Ну, не прямо сейчас, конечно. Сейчас Слава и Аня ещё в пути. Но он почувствует, что я была там. Чёрт. Надо искать другое место. Я пересела на край кровати и швырнула на пол подушку.

Аня ещё два дня атаковала меня смсками разряда «прости, что так получилось», а я тем же текстовым методом с ограничением символов пыталась убедить её, что всё в порядке (хотя, на самом деле, нет). Правда мне надоело быстрее, чем ей и в какой-то момент я просто перестала отвечать на сообщения.

После работы

В тот день я откопала ноутбук и впервые за несколько месяцев проверила личную почту. Кроме откровенного спама, рассылок, на которые я подписалась самостоятельно и уведомлений от социальных сетей в ящике лежало два любопытных письма. Первое от Егора, которому я немного помогла с настроем на получение инвестиций для своего бизнеса. С ним было всё в порядке и он интересовался, насколько всё в порядке со мной. Это было немного странно, потому что даже встречи мы назначали по телефону, да и не было наше общение таким уж личным. Но, тем не менее, это весточка оказалась д