Оглавление

Глава 1

Диана

Вечеринка в ночном клубе по случаю Старого Нового года била ключом — музыка грохотала, огни переливались калейдоскопом, а я танцевала до изнеможения вместе с Алисой и Златой. Ноги уже горели огнём, мышцы ныли, но я не могла остановиться. В эти мгновения всё казалось таким ярким, таким настоящим… Словно мир сузился до пульсирующего ритма басов и ослепительных вспышек света.

Злата — моя лучшая подруга с самого детства. Глядя на неё, я не могла не улыбаться: в конце прошлого года она и мой брат наконец-то поняли, что созданы друг для друга. Теперь они вместе, и я искренне, безоговорочно рада за них. Их счастье светится, как неоновая вывеска над клубом — яркое, очевидное, безусловное. Они смеются, переглядываются, касаются друг друга — и в этих простых жестах столько тепла, что оно будто разливается по всему залу.

А вот моё сердце… Оно словно застряло в вечной зиме. Потому что уже столько лет я влюблена в Феликса — лучшего друга брата. Влюблена так глубоко, что иногда мне кажется: если вынуть это чувство из груди, я просто перестану дышать. Оно пронизывает каждую клеточку, звучит в каждом ударе пульса, живёт в каждом вдохе.

Каждый день я твёрдо решаю: «Сегодня скажу ему всё». Произношу это про себя, словно заклинание, сжимаю кулаки, набираюсь смелости… А потом… потом снова передумываю. В тысячный раз. Страх сковывает горло, слова застревают где-то между сердцем и губами. Что, если он посмотрит на меня с недоумением? Что, если разрушится то хрупкое равновесие, которое мы выстроили годами?

Моя история — не сказка. Скорее, это тихая мелодия, которая звучит в моей душе годами. Она то нарастает, захлёстывая волной, то затихает до едва уловимого шёпота. Но никогда — никогда! — не находит отклика. Эта мелодия принадлежит только мне. Я играю её в одиночестве, а она эхом отдаётся в пустоте.

Я пробовала всё.

Многозначительные взгляды, от которых замирало сердце и вспыхивали щёки. Осторожные намёки, которые, казалось, невозможно не понять. Даже почти откровенные попытки привлечь его внимание — неловкие шутки, нарочито долгие разговоры, случайные прикосновения…

И каждый раз — тишина.

Мои чувства растворяются в воздухе, не долетая до него. Иногда я убеждаю себя: он просто не замечает. Не видит того, что лежит на поверхности. А иногда… иногда мне кажется, что он намеренно отворачивается. Боится нарушить хрупкое равновесие нашей дружбы. Или просто не хочет видеть то, что я так отчаянно пытаюсь ему показать.

В надежде стать ближе я поступила в тот же институт, где учился он. Теперь мы видимся почти каждый день. Болтаем о пустяках, смеёмся над одними и теми же шутками, делимся переживаниями. Он — мой близкий человек, тот, кому я могу рассказать обо всём на свете. Тот, кто знает мои страхи, мечты, глупые привычки.

Но между нами всегда эта черта. Невидимая. Тонкая, как паутинка, и прочная, как сталь. Черта, которую я не могу переступить. Она словно стена, возведённая из недосказанных слов и невыраженных чувств.

Мы дружим. Тепло. Искренне. По-настоящему. Он поддерживает меня в трудные минуты, радуется моим успехам, всегда готов выслушать. Но дальше этого — ничего. Ни взгляда. Ни слова. Ни жеста, которые дали бы мне хоть каплю надежды. Ни намёка на то, что его сердце бьётся в унисон с моим.

И вот я снова спрашиваю себя: сколько ещё можно любить так? Без ответа. Без надежды. Но с этой неугасимой, упрямой верой в чудо.

Сколько можно хранить в сердце эту тихую мелодию, которая, кажется, никогда не станет песней для двоих?

Я подошла к бару, заказала «Мимозу» — хотелось хоть как-то заглушить эту тоску сладким цитрусовым вкусом. И тут… появился Дэн. Второй лучший друг моего брата.

Он словно сошёл с обложки глянцевого журнала: спортивная фигура баскетболиста, светло-русые волосы, глаза цвета виски — тёплый, тягучий, опасный оттенок. Дэн — мечта девчонок и мастер разбивать сердца. Короткие романы, ни к чему не обязывающие встречи — его стиль жизни. Он улыбается, и мир будто становится ярче, но в этой улыбке нет глубины, нет обещания.

Феликс — его полная противоположность. Да, он тоже баскетболист и тоже пользуется популярностью у девушек. Но он — брюнет с серьёзным взглядом и тихим достоинством. В его глазах нет легкомысленного блеска, только спокойная уверенность и… уважение. Именно это слово. Он уважает женщин. Не играет их чувствами, не разбрасывается обещаниями.

Глядя на Дэна, я вдруг остро осознаю: вот он — тип мужчины, который легко завоёвывает сердца. Яркий, эффектный, словно фейерверк. А Феликс… Феликс другой. Он не бросается в глаза, но если ты его разглядела, уже не сможешь забыть. И именно это делает мою любовь к нему такой мучительной и такой настоящей.

Я делаю глоток «Мимозы», и кисло-сладкий вкус смешивается с горечью моих мыслей. Музыка гремит, люди смеются, а я стою у бара и думаю: когда-нибудь моя тихая мелодия найдёт своего слушателя? Или она так и останется песней для одного?

— Привет, Ди! — Дэн ворвался в моё поле зрения, словно торнадо в белых кедах. За его спиной две девушки обменивались многозначительными взглядами — видимо, решали, кому достанется право на следующий танец.

— Привет. Снова сразу две? — я изогнула бровь. — Дэн, тебе не надоело это всё? Вон уже и мой брат остепенился. Может, и тебе пора?

— Малышка Ди, я, конечно, тебя люблю, — он приложил руку к сердцу, — но не надо совать свой носик в мою личную жизнь. Ок?

— Да не вопрос. Если бы она у тебя только была, — фыркнула я, тут же мысленно дав себе подзатыльник. Ну вот зачем я на него наезжаю? Будто свои любовные неудачи на нём вымещаю.

— Ой, а то она у тебя есть, — парировал Дэн, игриво покачивая бокалом. — Очень смешно.

— У меня её нет, и это мой личный выбор, — гордо вздёрнула подбородок.

— Ну так и моя личная жизнь — мой выбор, — он развёл руками. — Чего ты вообще на меня взъелась? Вечер не удался?

— У меня всегда всё удаётся, — процедила я сквозь зубы.

— Ага. Я заметил, — его губы дрогнули в ухмылке.

— Что ты заметил?

— Много чего.

— Что ты вообще можешь заметить дальше сисек своих подруг? — вырвалось у меня прежде, чем успела прикусить язык.

Дэн театрально схватился за сердце:

— Оу, даже так? Ну, например, я за сиськами своих подруг успел заметить, как ты вздыхаешь по Феликсу.

— Что?! Да как ты… Ты о чём?! — я почувствовала, как щёки заливает жар.

Он лишь рассмеялся и развернулся к своим подругам. Я рванула его за рукав:

— Эй, нет, подожди! Давай поговорим.

— Извини, малышка Ди, — он подмигнул, — меня ждут сиськи моих подруг.

— Дэн! — я вцепилась в его рукав мёртвой хваткой. — Стой. Серьёзно. Поговорим.

Он замер, обернулся, приподняв бровь. В глазах ещё плясали смешинки, но в голосе уже не было прежней легкомысленности:

— Ну? Чего тебе?

Я глубоко вдохнула, пытаясь собраться с мыслями. Слова вдруг стали тяжёлыми, словно налились свинцом.

— Ты… правда заметил?

Дэн помолчал, потом небрежно пожал плечами:

— Ди, ты думаешь, только ты умеешь подмешивать чувства в дружеские разговоры? Я тоже кое-что вижу.

Внутри всё сжалось. Стало одновременно жарко и холодно — будто одновременно окатили кипятком и ледяной водой.

— И что… что ты видишь?

Он прислонился к барной стойке, скрестил руки на груди. Теперь его взгляд был непривычно серьёзным.

— Вижу, как ты смотришь на него. Как замолкаешь, когда он входит в комнату. Как стараешься оказаться рядом, но никогда — совсем рядом. Вижу, как ты улыбаешься, когда он шутит, даже если шутка не смешная. Вижу, как ты вздыхаешь, когда он уходит.

Каждое его слово било точно в цель. Я почувствовала, как горят щёки.

— И… и что ты об этом думаешь?

Дэн усмехнулся, но на этот раз без насмешки:

— Думаю, ты дура.

Я вздрогнула:

— Что?!

— Дура, — повторил он твёрдо. — Потому что любишь человека, а боишься ему об этом сказать. Потому что вместо того, чтобы бороться за своё счастье, прячешься за шутками и намёками. Потому что позволяешь страху управлять твоей жизнью.

Музыка гремела, вокруг танцевали люди, но для меня весь мир сузился до этого разговора.

— А ты… ты считаешь, что стоит сказать? — прошептала я.

Дэн посмотрел на меня долго, внимательно. Потом тихо произнёс:

— Я считаю, что ты заслуживаешь знать ответ. Любой. Даже если он будет не тем, на который ты надеешься. Потому что не знать — хуже. Гораздо хуже.

В его глазах больше не было насмешки. Только искренность — та, которую я редко видела в нём.

— Но… а если он откажет? Если всё изменится? Если мы больше не сможем дружить?

— А если не откажет? — перебил он. — А если всё только начнётся? Ты ведь не знаешь. Никто не знает. Но ты никогда не узнаешь, если не попробуешь.

Я молчала, переваривая его слова. Где-то внутри что-то дрогнуло — будто тонкая нить, которая столько лет держала меня в плену нерешительности, наконец-то натянулась до предела.

— Ты правда так думаешь?

— Правда, — кивнул Дэн. — И знаешь что? Я даже немного завидую Феликсу. У него есть ты. Кто-то, кто любит его так искренне, так… по-настоящему.

Я посмотрела на него — и вдруг увидела не легкомысленного сердцееда, а человека, который, возможно, тоже знает, что такое неразделённая любовь.

— Спасибо, — тихо сказала я.

— За что? — удивился он.

— За то, что сказал это. За то, что не отмахнулся.

Дэн улыбнулся — на этот раз по-настоящему, без маски.

— Ладно, малышка Ди. Теперь ты знаешь, что я знаю. И что дальше?

Я взглянула туда, где в толпе мелькнул тёмный силуэт Феликса. Сердце сжалось, но теперь в этом сжатии было что-то новое — не только страх, но и решимость.

— Теперь… теперь я должна поговорить с ним.

— О-о-о, — Дэн вскинул руки в шутливом ужасе. — Только не говори, что собираешься прямо сейчас броситься к нему с криком «Феликс, я люблю тебя!»

Я рассмеялась:

— Нет, конечно. Но… надо же с чего-то начать.

— Вот это я понимаю! — он хлопнул меня по плечу. — Наконец-то в наших рядах пополнение в лиге смелых сердец! Хотя, честно говоря, я думал, ты решишься раньше. Ты же у нас рекордсменка по количеству многозначительных взглядов в сторону Феликса.

— Да ну тебя, — я толкнула его локтем. — Ты же знаешь, это всё не так просто.

— Просто — это скучно, — подмигнул Дэн. — А ты, Ди, никогда не была скучной. Так что давай, вперёд. А если что — я всегда готов утешить разбитое сердце. Или станцевать на его обломках.

— На обломках — это в твоём стиле, — фыркнула я.

— Именно! — он поднял бокал. — За смелость, малышка Ди. И за то, чтобы твои вздохи наконец превратились в слова.

Я глянула в сторону Феликса, глубоко вдохнула и шагнула вперёд. Где-то за спиной Дэн крикнул:

— Только не забудь потом рассказать, как всё прошло! А то мне же интересно, чем закончится эта эпопея!

Я обернулась и показала ему язык. Он рассмеялся и помахал рукой, а потом снова растворился в толпе своих обожательниц.

А я шла сквозь музыку и свет, чувствуя, как внутри разгорается огонь. Не страх. Не неуверенность. А что-то новое. Что-то настоящее.

Глава 2

Диана

Я подошла к Феликсу. Он стоял у колонны, рассеянно вертя в руках бокал с водой, и смотрел куда-то в толпу. В приглушённом свете его тёмные волосы казались почти чёрными, а профиль — неожиданно строгим, будто вырезанным из камня. Я на секунду замерла, пытаясь унять бешеный ритм сердца. «Просто подойди. Просто скажи что-нибудь». Ладони предательски вспотели, а в горле встал ком.

— Привет, — мой голос прозвучал тише, чем я рассчитывала, почти утонув в музыке. Ну почему так тихо?!

Феликс обернулся, и его лицо тут же смягчилось.

— Ди? Привет. Ты чего такая серьёзная? — в его голосе скользнула тёплая, знакомая нотка, от которой сердце ёкнуло.

Я пожала плечами, лихорадочно пытаясь придумать хоть какую-то нейтральную фразу, но все заготовленные слова рассыпались в голове, как карточный домик. Проклятье, я же репетировала!

— Да просто… хотела поговорить.

Он приподнял бровь, но в глазах — ни тени раздражения, только искреннее любопытство.

— О чём?

«О том, что я люблю тебя. О том, что каждый раз, когда ты улыбаешься, у меня внутри взрывается фейерверк. О том, что я годами собираю твои случайные взгляды, как сокровища».

— Ну… — я сделала глубокий вдох, чувствуя, как ладони становятся влажными, а колени слегка подрагивают. — Знаешь, я тут подумала… хотела тебе кое-что рассказать… поговорить…

Тишина. Секунда. Две. Три. Скажи уже что-нибудь!

— Да? — его взгляд стал внимательнее, будто он пытался прочесть мои мысли.

— Мне нравится один человек, и вот я… хочу ему признаться… — слова вырвались наконец, и я затаила дыхание, боясь посмотреть ему в глаза.

— Не поверишь, Ди. У меня такая же история. — его голос звучал взволнованно, и во мне вспыхнула искра надежды.

— Да?! — я невольно шагнула ближе, сердце забилось чаще. Наконец-то. Он тоже в меня влюблён и тоже не знает, как признаться.

— Мне нравится одна девушка. — он слегка улыбнулся, но взгляд был задумчивым.

— И? — я стараясь не выдать нарастающее волнение.

— И не знаю, как ей признаться. — он провёл рукой по волосам, и в этом жесте было столько неуверенности, что мне захотелось его обнять.

— Почему? — мой голос дрогнул.

— Неуверен, что это взаимно. — он опустил глаза, и я почувствовала, как внутри всё сжалось.

— А я уверена. Точно взаимно. — я говорила твёрдо, почти яростно, желая передать ему свою веру.

— Откуда ты знаешь? — он поднял на меня взгляд, полный сомнения и робкой надежды.

— Ну, как… как ты можешь не нравиться? — я улыбнулась, стараясь вложить в эту улыбку всё, что не могла сказать вслух.

— Алиса говорила про меня что-то? Да? — его глаза вдруг загорелись, и я почувствовала, как мир вокруг на мгновение замер.

— Алиса? Причём тут Алиса? — мой голос прозвучал резче, чем я хотела. Почему именно она?

— Она мне нравится. Я о ней говорил. — он произнёс это с такой искренней улыбкой, что у меня перехватило дыхание.

Сердце будто провалилось в бездну. Звуки музыки, гул голосов, мерцание огней — всё вдруг стало далёким и нереальным. Я стояла перед ним, чувствуя, как внутри всё сжимается, и пыталась найти слова, но они больше не приходили. Только не она. Только не сейчас.

— Понятно, — наконец выдавила я, заставляя себя улыбнуться сквозь комок в горле. — Значит, ты… серьёзно настроен?

— Да, — Феликс кивнул, и в его глазах вспыхнул тот самый свет, который я столько раз ловила украдкой. Только теперь он был направлен не на меня. — Думаю, пора сделать шаг.

— Это правильно, — я с трудом сглотнула, чувствуя, как улыбка натягивается на лице, словно маска. — Она должна знать.

— Ты правда так считаешь? — в его голосе прозвучала такая искренняя благодарность, что мне стало больно.

— Конечно. Если чувства настоящие, стоит рискнуть. — я говорила это, а внутри всё кричало: «Но почему не я?!»

Он улыбнулся, и на секунду мне показалось, что всё ещё можно исправить, что он вот-вот скажет: «Но знаешь, я только сейчас понял — это ведь ты…»

— Спасибо, Ди. Ты всегда знаешь, что сказать. — его слова прозвучали так тепло, что на мгновение я почти поверила, что это всё ещё может быть обо мне.

— Рада помочь, — прошептала я, чувствуя, как улыбка становится всё более натянутой, а глаза начинают щипать.

Музыка продолжала играть, люди смеялись и разговаривали, а я стояла посреди этого праздника, понимая, что только что потеряла то, о чём мечтала годами. Всё это время… он думал о ней…

— Ладно, пойду, — сказала я, делая шаг назад, чувствуя, как ноги становятся ватными. — Удачи тебе.

— Спасибо. И тебе… удачи. — его улыбка была такой искренней, что мне захотелось разрыдаться прямо здесь.

Я развернулась и пошла прочь, стараясь не обращать внимания на тяжесть в груди, на жгучую боль в глазах, на то, как мир вдруг стал серым и беззвучным. Где-то там, за этой толпой, за этими яркими огнями, оставалась моя неразделённая любовь. А впереди — только тишина и попытка научиться дышать заново.

Глава 3

Диана

После той вечеринки на прошлой неделе я сбежала домой, едва сдерживая слёзы. Феликс признался в чувствах… но не ко мне. Его слова, будто осколки зеркала, разлетелись по сердцу, оставляя болезненные порезы. Я не могла оставаться там ни секунды дольше — ни видеть его сияющее лицо, ни слышать приглушённые разговоры, ни чувствовать, как вокруг меня пульсирует чужой, счастливый мир.

Сегодня должен был состояться наш девичник — уютный вечер кино у меня дома. Я заранее закупила всё: пломбир с карамельной крошкой, полусладкое вино, горький шоколад с миндалем, гору снеков и конфет. В планах была целая подборка романтических фильмов — от смешных до слезливых, чтобы и посмеяться, и выплакаться вдоволь. Но одна мысль отравляла предвкушение: придёт Алиса.

Алиса… Та самая Алиса, в которую влюбился Феликс. Та, о которой он говорил с таким светом в глазах, какого никогда не было, когда он смотрел на меня.

«Так нельзя, — шептал внутренний голос. — Она ни в чём не виновата».

Но мне было всё равно. Я не хотела её видеть. Не хотела слушать её смех, не хотела наблюдать, как она, сама того не зная, становится центром его вселенной. Я не собиралась быть молчаливым свидетелем их зарождающейся истории.

Я не кроткая овечка. Не милая зайка. И уж точно не «мисс доброта», как Злата, которая умеет сочувствовать всем и ка