автордың кітабын онлайн тегін оқу  Современные международные отношения: эпоха перемен

Сергей Воробьев, Олег Александров, Андрей Андреевич, Владимир Аватков, Константин Косачев, Сергей Величкин, Станислав Агуреев, Татьяна Закаурцева, Татьяна Епифанова

Издательский дом «Городец» благодарит за оказанную помощь
в выходе издания независимую частную российскую производственную компанию «Праймлайн» (www.prime-l.ru)
ПРАЙМЛАЙН: КОМПЛЕКСНЫЕ ЕРС-ПРОЕКТЫ

© Дипломатическая академия МИД России, 2024

© Коллектив авторов, 2024

© Издательский дом «Городец» — оригинал-макет (верстка, корректура, редактура, дизайн), полиграфическое исполнение, 2024

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

@ Электронная версия книги подготовлена

ИД «Городец» (https://gorodets.ru/)

ПРЕДИСЛОВИЕ

Предлагаемый вниманию читателя, а это прежде всего студенты Дипакадемии, учебный материал представляет собой первый опыт комплексного осмысления качественно новой международной ситуации, ключевым событием которой служит геополитический кризис в отношениях между Западом и Россией. Он вступил в стадию обострения, и, как это уже очевидно, в энд­шпиль после отказа Запада дать гарантии безопасности России в связи с продвижением НАТО на Восток, включая постсоветское пространство, в ответ на российские предложения от 15 декабря 2021 г. и вынужденным решением Москвы начать Специальную военную операцию по демилитаризации и денацификации Украины.

Россия действовала в одностороннем порядке в ответ на односторонние действия Запада, что указывает на системный сбой в функционировании послевоенного международного правопорядка с центральной ролью ООН и ее Совета Безопасности. Заложенный в Уставе ООН принцип единогласия постоянных членов Совета, представленных ядерными державами, был задуман как механизм, побуждающий ведущие государства мира договариваться между собой по вопросам поддержания мира и международной безопасности. Более того, в западных столицах заговорили о неком «порядке, основанном на правилах», который на деле обнуляет сложившийся международно-правовой порядок, представленный сводом универсальных инструментов, заключенных мировым сообществом коллективно и потому открытых и возлагающих на государства равные права и обязательства.

Таким образом, можно судить о кризисе всего послевоенного миропорядка, который изначально предполагал множественность центров силы, что теперь принято называть многополярностью. Пусть худо-бедно, с ограничениями, обусловленными биполярной идеологической конфронтацией, этот порядок действовал в эпоху холодной войны, не допуская скатывания в очередную «большую войну» в Европе и в третью мировую. Теперь, к сожалению, таких гарантий нет, и, как признают многие западные политики и политологи, «немыслимое прежде» становится возможным.

Мир подошел к опасной черте. Суть происходящего определяет стремление Запада сохранить во что бы то ни стало свою глобальную гегемонию, которая превратилась для западных элит в способ существования. Это 500-летнее доминирование западной цивилизации, ее системы ценностей и модели развития изжило себя и превратилось в тормоз мирового развития. Так, уже не одно десятилетие совокупный дефицит текущего счета платежного баланса и федерального бюджета США составляет порядка 10% ВВП, а это свыше 2 трлн долл. на данный момент. Эти колоссальные средства идут на потребление Америки и одновременно изымаются из глобального инвестиционного оборота, где они могли бы пойти на решение общих проблем человечества и на нужды развития развивающихся государств, как правило, представленных бывшими колониями и зависимыми территориями практически всех западных государств — от Нидерландов, Португалии и Испании до Великобритании, Германии и США. После деколонизации они стали объектом неоколониальной эксплуатации бывшими метрополиями. У Запада не осталось никаких оснований претендовать на роль поставщика «международных общественных благ», будь то условия торговли, контролируемая им в своекорыстных интересах валютно-финансовая система, включая использование доллара как оружия в «гибридной войне» против России, или безопасность в ее традиционном военно-политическом прочтении.

К тому же это в условиях взаимозависимости в глобальном сообществе, резко возросшей не только в силу технологической и иной глобализации, но и по причине появления общих вызовов и угроз, таких как изменение климата и международный терроризм, имеющих трансграничный характер и поддающихся решению лишь коллективными усилиями всех государств, независимо от их размера или геополитического статуса.

На теоретическом и стратегическом уровнях новая ситуация в мире проанализирована в утвержденной Президентом В. В. Путиным 31 марта 2023 г. Концепции внешней политики России и других документах государственного стратегического планирования. Соответствующий внешнеполитический нарратив и прогноз развития геополитической ситуации в первом приближении были даны в ряде материалов Дипакадемии в прошлом году 1, а также в коллективном труде «Америка против всех. Геополитика, государственность и глобальная роль США: история и современность». В своих различных базовых элементах происходящее находит отражение в актуализируемых профессорско-преподавательским составом Академии статьях Нового дипломатического словаря и его электронной версии.

Все это восполняет в том числе существенные пробелы когнитивного порядка, оставшиеся в наследие от советского периода нашей политической науки и длительного исторического периода того, что принято называть европо- / западноцентризмом нашей официальной политической мысли, восходящим к Петровской модернизации. Во Внешнеполитической концепции впервые за 300 лет Россия определена как «самобытное государство-цивилизация», что вносит ясность не только в наше культурно-цивилизационное самоопределение, но и международное позиционирование на стороне незападного Мирового большинства в противодействии ускользающему «однополярному моменту» глобальной политики.

Собственно, адекватное осмысление текущей геополитической ситуации, ее истоков и перспектив дальнейшей эволюции невозможно без введения в оборот категорий культурно-цивилизационного анализа, полного восстановления связи времен и исторической преемственности по отношению к отечественной общественно-политической и философской мысли, включая наследие Ф. И. Тютчева, Н. Я. Данилевского, К. Леонтьева, Н. А. Бердяева, А. И. Солженицына, евразийцев и многих других. Их идеи востребованы, как никогда, в том числе в анализе системного кризиса западного общества и самого либерализма. Возросшую актуальность обретают пророчества Ф. М. Достоевского, а также труды О. Шпенглера, А. Тойнби и С. Хантингтона, указывающие на обусловленность политики элит культурно-цивилизационными факторами. На первый план в мировой политике выходят вопросы идентичности и связанные с ними темы судеб и исторического призвания народов.

Все это позволяет говорить о том, что на смену переходной биполярности Запад — Мировое большинство грядет многополярность, отражающая и выражающая культурно-цивилизационное многообразие мира, равенство различных систем ценностей и моделей развития, укорененных в культуре и истории народов. Это — его естественное состояние, которое подавлялось Западом на протяжении веков. Предстоит трансформация Запада в одну из нескольких цивилизаций, а Северной Атлантики — в регион в ряду других.

В отношении России Запад сделал осознанный выбор в пользу ее «сдерживания» и подавления, хотя грубо просчитался, как это ранее произошло с нашествиями Наполеона и нацистской Германии. В итоге затяжной конфликт на Украине превратился в подлинно историческое выяснение непростых восьмивековых отношений между Россией и Западом с множественными последствиями, по своему значению аналогичными для мировой войны — с кардинальным изменением баланса сил и переформатированием миропорядка в соответствии с новыми реалиями и потребностями мирового развития. По существу, в развитии международных отношений завершается 30-летняя фаза неопределенности, открытая решением о расширении НАТО в 1994 г., которое закрыло перспективу мирного перехода глобального сообщества и европейской политики в новое состояние по завершении холодной войны, распада СССР и роспуска Организации Варшавского договора.

Учебный материал вводит в конкретные элементы глобальной и региональных ситуаций в соответствии с новыми внешнеполитическими приоритетами России. При этом учитываются ранее накопленные знания и закладывается солидная база для последующего углубленного изучения всех затронутых быстро эволюционирующих процессов.

Ректор Дипломатической академии МИД России,
Чрезвычайный и Полномочный посол,
доктор юрид. наук, проф. А.В. Яковенко

ГЛАВА 1
ГЛОБАЛЬНОЕ ИЗМЕРЕНИЕ
СОВРЕМЕННЫХ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ

Из обширной повестки современных международных проблем выбраны некоторые из наиболее характерных для турбулентной реальности мира эпохи революционных перемен. Главу открывает тема реформирования главного многостороннего института, предназначенного для согласования интересов ведущих держав, — Организации Объединенных Наций. Наглядно иллюстрирует серьезность и изощренность используемых для давления на него инструментов анализ концепций гуманитарной интервенции и «ответственности по защите». По сути в этом же ряду рассматриваются также тревожно актуальный ядерный фактор и как символ подрыва стратегической стабильности кризис режима нераспространения ОМУ. Примером направления международного сотрудничества, где необходимость центральной координирующей роли ООН в безотлагательном принятии научно обоснованных неполитизированных усилий столь же очевидна, как и нынешний опасный дрейф в этой жизненно важной для человечества сфере, является также рассматриваемая в главе проблема рациональной адаптации к изменениям климата.

К. И. Косачев

Проблемы реформирования ООН
в постбиполярную эпоху

Организация Объединенных Наций является универсальной международной организацией, деятельность которой направлена на поддержание международного мира и безопасности, а также для решения проблем, стоящих перед человечеством.

С самого начала своего образования, ООН прошла долгий путь совершенствования и развития своих институтов и неоднократно подтвердила свою востребованность и уникальность. При этом, в связи с существенными изменениями обстановки на международной арене, появлением новых вызовов и угроз все чаще звучат призывы к реформированию ООН.

Процесс реформирования Организации в первую очередь должен проходить в контексте общего укрепления позиций ООН, совершенствования ее деятельности и повышения эффективности реализации Устава ООН.

Подходы к реформированию ООН должны быть взвешенными и обдуманными. Как отметил Президент Российской Федерации В. В. Путин: «Необходимо, чтобы ООН полнее учитывал интересы всех стран, всё многообразие их позиций, опирался на принцип самого широкого согласия государств».

Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан отмечал, что реформа Организации должна быть основана на трех составляющих: обеспечение прав человека, верховенство права и поддержка демократии. Кофи Аннан предлагал сосредоточиться на реформе Совета Безопасности ООН.

Основные споры ведутся вокруг реформирования Совета Безопасности ООН. С одной стороны, высказываются позиции об увеличении количества постоянных и непостоянных государств-членов, с другой стороны, обсуждается вопрос о сохранении права вето. Выработка взаимоприемлемого компромисса по реформированию Организации осложняется тем, что, по выражению известного советского и российского дипломата В. Ф. Заемского, «реформенные преобразования в Организации фактически стали полем противоборства различных групп государств-членов, в рамках которого США и их единомышленники пытаются продавить свои приоритеты».

Общая характеристика постбиполярной эпохи

С момента окончания холодной войны и формирования постбиполярной эпохи, ознаменовавшейся распадом СССР, началась децентрализация всей системы международных отношений. Помимо классических центров силы, к которым относятся США, Европейский союз, государства «Группы семи» (G7), все увереннее звучит голос других «полюсов» мира: Африканского союза, государств БРИКС (о чем ярко свидетельствует недавнее расширение его участников), стран СНГ, ЕАЭС, ШОС, членов Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), Лиги арабских государств (ЛАГ) и др.

Важно! С 1 января 2024 г. участниками БРИКС являются следующие государства: Бразилия, Россия, Индия, КНР, Южная Африка, Египет, Иран, ОАЭ, Саудовская Аравия, Эфиопия. Таким образом, состав этого объединения увеличился вдвое.

Характерным признаком «постбиполяризма» становятся процессы регионализации. В связи с этим на текущем промежутке истории «постбиполяризм» предлагается рассматривать в качестве переходной модели международных отношений от глобального доминирования коллективного Запада (которое всё еще до конца не преодолено) к формированию подлинно многополярного мира (который все еще до конца не институа­лизирован).

Известный французский политолог Р. Арон еще в XX в. проводил дифференциацию «многополюсной» и «биполярной» системы международных отношений: «В первом случае дипломатическое соперничество разворачивается между несколькими политическими образованиями, которые принадлежат к одному классу, здесь возможны различные комбинации равновесия, разрывы отношений альянса относятся к нормальным процессам дипломатии. Во втором случае два политических образования настолько выше классом всех остальных, что равновесие возможно только в форме двух коалиций, причем большинство средних и малых государств вынуждены присоединяться к лагерю любого из двух больших государств». При этом международные отношения, переживая постбиполярную эпоху, в известной степени имеют кризисный характер, что только обостряет вопросы, связанные с обеспечением стратегической стабильности, мира и безопасности, верховенства права, переходного правосудия, прав человека, устойчивого развития и т. д.

Параметры постбиполярной эпохи как переходного периода, по-прежнему определяются преимущественно экономическими, а не политическими факторами. Один из основоположников концепции многополярности в отечественной доктрине, академик Е. М. Примаков в этой связи справедливо отмечал, что политическая многополярность основывается на появлении в мире нескольких сопоставимых по влиянию в экономическом смысле центров силы, что неизбежно подрывает финансовую, а значит и политическую гегемонию США: «Очевидно, будущее за созданием региональных финансовых центров. Судя по всему, по такому пути пойдут и КНР, и Россия. Это отнюдь не означает, что следует умалять роль доллара, но можно предвидеть, что привязанность к нему валют многих государств будет ослабевать». Следовательно, успех становления многополярного мирового устройства будет зависеть от того, удастся ли преодолеть наследие Бреттон-Вудской системы организации денежных отношений и торговых расчетов, в которой сегодня господствует доллар США. Неслучайно в совместном заявлении министров иностранных дел и международных отношений стран БРИКС (г. Кейптаун, 1 июня 2023 г.) зафиксирована «важность поощрения использования местных валют в международной торговле и финансовых транзакциях между странами БРИКС, а также с их торговыми партнерами».

Как следствие, в постбиполярную эпоху на повестку дня встает проблематика реформирования глобальных международных организаций (ООН, МВФ, МБРР, ВОЗ, ВТО и др.), которые нуждаются в адаптации к происходящим изменениям, имея в виду прежде всего принцип справедливого географического представительства в механизме принятия решений. Если однополярный мир предполагает диктат одной страны или группы стран, то постбиполярный мир на пути к подлинной многополярности исходит из принципа суверенного равенства государств, который в механизме принятия решений должен быть воплощен в достаточно простом правиле: «одна страна — один голос». При этом в таком же контексте может быть поставлен вопрос о том, насколько справедливо данное правило в случае, когда голосуют государства, входящие в военно-политический блок (коалицию) на основе общей идеологии, жесткой дисциплины входящих в него участников, практики политического и экономического шантажа, принуждения к консолидированному голосованию, санкций за неисполнение общих решений и т. д. В этом случае кажется совершенно несправедливым расщепление единой и скоординированной внешнеполитической позиции группы стран, входящих, скажем, в блок НАТО, сразу на 31 голос.

К сожалению, ради достижения своих целей, призванных закрепить за Западом доминирующие, по сути гегемонистские позиции в современном мире, он не останавливается перед разрушением основ мироустройства, заложенных по итогам Второй мировой войны, перечеркиванием наследия Ялтинско-Потсдамской системы, существование и развитие которой позволило в свое время построить весьма прочную структуру безопасности в Европе и мире, в основу которой был положен принцип равной и неделимой для всех государств безопасности, созданы условия для подписания целого ряда важнейших договоров и соглашений в сфере контроля над вооружениями и разоружения как фундамента стратегической стабильности.

В рамках реализации подобной деструктивной линии поведения США и их сателлиты могут на определенном этапе попытаться даже избавиться от важнейшего продукта победы стран антигитлеровской коалиции во Второй мировой войне, каковым была и остается Организация Объединенных Наций, либо кардинально изменить саму суть всемирной организации, чтобы она стала послушным инструментом в их руках. Борьба за сохранение ООН в том виде, в каком она была задумана и создана в 1945 г. при непосредственном участии СССР, является сегодня одной из центральных задач внешней политики России. Заложенный в основу работы Совета Безопасности ООН принцип единогласия его постоянных членов применительно к реалиям современного мира и есть наиболее зримое воплощение модели международно-правовой многополярности. ООН была создана для полицентричного мира и должна оставаться его оплотом. Этот тезис важно продвигать в ООН и на других международных форумах. Устав ООН является квинтэссенцией современного международного права, прямым антиподом «основанного на правилах международного порядка», которые пытается внедрить в международные отношения коллективный
Запад.

Характерным признаком «постбиполяризма» становятся процессы регионализации. В связи с этим на текущем промежутке истории «постбиполяризм» предлагается рассматривать в качестве переходной модели международных отношений от глобального доминирования коллективного Запада, которое все еще до конца не преодолено, к формированию подлинно многополярного мира, который все еще до конца не институализирован.

Реформирование ООН
как политико-правовая проблема

Первые инициативы о реформировании ООН начали звучать с конца 1990-х годов, хотя и тогда, и сейчас нет достаточной ясности, что из себя представляет будущая реформа, равно как нет консенсуса в отношении ее практической реализации. Генеральный секретарь ООН А. Гутерриш на открытии общеполитических дебатов 78-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН 19 сентября 2023 г. заявил буквально следующее: «Реформы, в частности, необходимы Совету Безопасности ООН и международной финансовой системе, чтобы ООН действительно была всеобщей. Многополярный мир нуждается в сильных многосторонних институтах. Взгляните на Совет Безопасности ООН и Бреттон-Вудскую систему — они отражают политические и экономические реалии 1945 года. Мы приближаемся как никогда прежде к великому расколу в экономической и финансовой системе, а также в торговых отношениях». Важно понимать, что проблематика реформирования ООН не связана с началом конфронтации между Россией и коллективным Западом по поводу специальной военной операции на Украине. Скорее, наоборот, украинский кризис возник как следствие неспособности самой ООН реагировать на возникающие вызовы.

Только один из многочисленных примеров. Так называемая международная коалиция во главе с США (Global Coalition to Counter the Islamic State of Iraq and the Levant, ISIL), образованная на встрече в Брюсселе 3 декабря 2014 г., проводила и проводит военные операции в Сирии без согласия международно признанного правительства арабской республики и вне рамок ООН. В связи с бомбардировками Сирии силами «международной коалиции» в первой половине апреля 2018 г. Генеральный секретарь ООН А. Гутерриш в интервью шведскому изданию заявил о «неэффективности и фрагментированности Совета Безопасности ООН» и о том, что вернулась холодная война. Это заявление выглядит по меньшей мере странным на фоне существования в системе ООН правовой основы для проведения миротворческих операций (главы VI, VII и VIII Устава ООН), к которой должен был бы апеллировать Генеральный секретарь ООН.

Вопросы реформирования миротворческих операций ООН стояли на повестке дня во время действия мандата сразу нескольких Генеральных секретарей ООН, подготовивших важные инициативы, среди которых «Повестка дня для мира» (1992), «Доклад Брахими» (2000 и 2005 гг.), доклад «При большей свободе» (2005). В результате проведенных реформ были созданы Комиссия по миростроительству, Отделение ООН по поддержке миростроительства, Центр обработки данных Департамента операций по поддержанию мира. Однако практика показала, что конфликтов от этого в мире явно меньше не стало, а миротворческие усилия ООН, к сожалению, не внесли весомого вклада в достижение целей Устава ООН, не говоря уже о том, что абсолютное большинство миссий ООН были проведены в развивающихся странах Африки. Следует обратить внимание, что актуальные по сей день предложения в части реформирования миротворческой деятельности ООН ранее были выработаны в российской науке, в частности, в трудах А. И. Никитина. Но мир столкнулся с проблемой внутригосударственных вооруженных конфликтов (в том числе с трансграничными миграционными и экологическими последствиями), механизм урегулирования которых Устав ООН не закрепляет. За счет подобных конфликтов объем насилия и массового нарушения прав человека в мире не уменьшается, а только возрастает.

Положения Устава ООН, действительно, отражают те геополитические реалии, которые существовали на момент учреждения организации в 1945 г. Так, например, Франция и Великобритания принимали участие в разработке Устава ООН (в том числе принципа суверенного равенства государств), оставаясь при этом империями. США свои усилия направляли на экономическое закабаление союзников и нейтральных государств, навязывая миру свою модель послевоенного устройства. Непосредственный участник конференции в г. Сан-Франциско профессор С. Б. Крылов впоследствии вспоминал, что США, Великобритания и Франция закрепляли свои позиции в качестве мировой гегемонии, были заинтересованы в сохранении и укреплении колониальной системы, сфер влияния, а также пытались противостоять активной позиции СССР в послевоенном урегулировании.

Даже после того, как Совет по Опеке (один из шести основных органов ООН) приостановил работу 1 ноября 1994 г., когда последняя формально оставшаяся подопечная территория Палау обрела независимость, западные страны не отказались от своих замыслов, подменив формальное колониальное устройство жесткой экономической зависимостью бывших территорий.

Важно! Посредством резолюции, принятой 25 мая 1994 г., Совет по опеке внес в свои правила процедуры поправки, предусматривающие отмену обязательства о проведении ежегодных заседаний, и согласился собираться по мере необходимости по своему решению или решению своего Председателя, или по просьбе большинства своих членов или Генеральной Ассамблеи, или Совета Безопасности.

Принимая во внимание, что в 2020 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию 75/123, объявив период с 2021 по 2030 г. «Четвертым Международным десятилетием за искоренение колониализма» наряду с другими инициативами по реформированию органов ООН можно было бы предложить изучить возможность возобновления мандата Совета по Опеке в части борьбы с современными практиками неоколониализма.

Потребность в реформировании ООН во многом связана с существованием в Уставе коллизий и пробелов, которые не способствуют достижению основных целей ООН. Например, существует явная коллизия между принципом территориальной неприкосновенности государств и правом народов на самоопределение. Запрет на вмешательство в дела, по существу входящие во внутреннюю компетенцию государств, коллидирует с обязательством всеобщей защиты прав человека. Если в ст. 41 Устава ООН предусмотрен механизм введения Советом Безопасности международных санкций (меры, не связанные с использованием вооруженных сил: полный или частичный перерыв экономических отношений, железнодорожных, морских, воздушных, почтовых, телеграфных, радио или других средств сообщения, а также разрыв дипломатических отношений), то механизм односторонних экономических мер экстерриториального характера, нелегитимно применяемых странами коллективного Запада, Уставу ООН неизвестен, что говорит о его «пробельности».

Правовая неопределенность существует и в таком важном вопросе, как распределение полномочий между Советом Безопасности и Генеральной Ассамблеей. Как известно, в 1950 г. Совет Безопасности разрешил ООН принимать участие в войне в Корее на стороне коалиции западных стран. Это стало возможным вследствие отсутствия голоса СССР, который объявил бойкот из-за отказа предоставить членство Китайской Народной Республике, провозглашенной 1 октября 1949 г. После этого Генеральная Ассамблея ООН, полагая, что такая возможность больше не повторится, 3 ноября 1950 г. приняла резолюцию A/RES/377, в которой сама себе предоставила право отправлять миротворческие миссии на Ближний Восток и в Конго без решения Совета Безопасности ООН.

Важно! Приняв резолюцию A/RES/377 A от 3 ноября 1950 г., более 2/3 государств-членов ООН заявили, что, согласно Уставу ООН, постоянные члены СБ ООН не могут и не должны препятствовать принятию ГА ООН каких-либо действий, необходимых для восстановления международного мира и безопасности в тех случаях, когда СБ ООН не смог выполнить свою «главную функцию», заключающуюся в поддержании мира. При таком толковании Устав ООН возлагает на ГА ООН «окончательную ответственность», а не «вторичную ответственность» за вопросы международного мира и безопасности. В различных официальных и полуофициальных отчетах ООН прямо упоминается резолюция «Единство в пользу мира» как механизм, с помощью которого ГА ООН может отменять любые вето СБ ООН.

Впоследствии западные исследователи (П. Кеннеди, И. Луард) назвали принятую резолюцию Совета Безопасности «главным событием в истории ООН», «претворением в жизнь принципа коллективной безопасности». В действительно же, был создан опасный прецедент, получивший название «Единство в пользу мира».

Фактически было создано правовое основание, которое позволяет обходить право вето в Совете Безопасности ООН. Резолюция устанавливает, что в любых случаях, когда Совет Безопасности (по причине отсутствия консенсуса постоянных членов) не может принять решение по вопросу международного мира и безопасности в соответствии с гл. VII Устава, Генеральная Ассамблея имеет право немедленно рассмотреть этот вопрос и дать соответствующие рекомендации в отношении коллективных мер, включая применение вооруженной силы, когда это необходимо.

С 1951 по 2022 г. резолюция «Единство в пользу мира» применялась 13 раз. Сегодня на основании этого документа действует чрезвычайная специальная сессия Генеральной Ассамблеи ООН по Украине, созванная 28 февраля 2022 г. Согласно резолюции Совета Безопасности ООН № 2623, ситуация на Украине передана для принятия решений в пользу Генеральной Ассамблеи ООН. Несмотря на явное нарушение Устава ООН в части распределения полномочий между Советом Безопасности и Генеральной Ассамблеей, по мнению К. Ханта, более чем полувековая практика применения резолюции «Единство в пользу мира» привела к формированию обычной нормы международного права, хотя решения Генеральной Ассамблеи даже не имеют юридически обязывающего характера.

К сожалению, существующие в Уставе ООН «лакуны» дают возможность коллективному Западу во главе с США сначала генерировать такие враждебные и неправовые концепции, как «порядок, основанный на правилах» (rules-based international order), «гуманитарная интервенция» (humanitarian intervention), «ответственность по защите» (responsibility to protect), «право на помощь» (right to assist), а затем воплощать их в своих внешнеполитических и военных решениях, в том числе посредством агрессии и вмешательства во внутренние дела государств.

Таким образом, реформирование ООН во многом сводится к совершенствованию положений ее Устава, что, в сущности, является юридической проблемой. В соответствии со ст. 108 Устава ООН любые поправки к документу вступают в силу после того, как они приняты 2/3 голосов членов Генеральной Ассамблеи и ратифицированы в соответствии с их конституционной процедурой 2/3 членов ООН, включая всех постоянных членов Совета Безопасности. С точки зрения политической науки, речь идет о приведении Устава ООН в соответствие с идеей многополярности, которая предполагает своего рода систему «сдержек» и «противовесов», что значительно ограничило бы возможности для монополизации власти и злоупотреблений со стороны какого-либо государства или группы стран. Это сделало бы всю систему ООН более справедливой и инклюзивной. Однако отсутствие политической воли и консенсуса большинства государств мира делают проведение реформы ООН в нынешних условиях маловероятной.

Проблема ненадлежащего исполнения
обязательств страны пребывания
штаб-квартиры ООН

Говоря о злоупотреблениях как одной из причин, обосновывающих необходимость в реформировании ООН, следует обозначить проблему ненадлежащего исполнения США своих обязательств в качестве страны пребывания штаб-квартиры ООН, что, в частности, выражается в невыдаче виз членам официальных делегаций из России, в задержках с продлением виз сотрудникам постоянного представительства России при ООН и членам их семей, визовой дискриминации российских граждан, прошедших конкурс на замещение вакантных должностей в Секретариате ООН и т. д.

Представим ситуацию, что российскому должностному лицу, направляющемуся в США для участия в официальном мероприятии ООН, американские власти отказывают в выдаче визы. Выясняется, что, по данным Управления по контролю за иностранными активами США (OFAC), условный российский гражданин находится под индивидуальными санкциями SDN в рамках программы “Ukraine-EO13661”. Правовым основанием включения лиц в данный список является Указ Президента США (Executive Order) № 13661 от 19 марта 2014 г. Согласно ст. 2 этого Указа право на въезд в США лицам, включенным в санкционный список, приостанавливается.

Важно! Статья 2 Указа Президента США № 13661: «Настоящим я нахожу, что неограниченный иммиграционный и неиммиграционный въезд в Соединенные Штаты иностранцев, которые, как определено, соответствуют одному или нескольким критериям в разделе 1(а) этого указа, нанесет ущерб интересам Соединенных Штатов, поэтому настоящим я приостанавливаю въезд таких лиц в Соединенные Штаты в качестве иммигрантов или неиммигрантов. Такие лица должны рассматриваться как лица, подпадающие под действие раздела 1 Прокламации 8693 от 24 июля 2011 года (Приостановление въезда иностранцев, подпадающих под действие запретов Совета Безопасности ООН и санкций в рамках Закона о чрезвычайных экономических полномочиях)».

Особенность данной правовой нормы состоит в уравнивании международных санкций Совета Безопасности ООН и национальных (внутригосударственных) ограничительных мер на въезд на территорию США, что неоднозначно само по себе. Юридически такое уравнивание санкционных режимов не согласуется с международным правом и практикой правоприменения в других странах. Такие санкции не могут уравниваться в силу различной природы (международные и национальные санкции), правовой основы установления (резолюция Совета Безопасности ООН с консенсусным голосованием и единолично вынесенный Указ Президента США), цели (преследование лиц, нарушающих международный мир и безопасность в случае с санкциями ООН, и ограничение права на свободу передвижения по политическим мотивам в случае с санкциями США).

Неправомерность решений американских властей, отказывающих членам национальных делегаций в выдаче виз для участия в мероприятиях ООН с точки зрения международного права очевидна. Между ООН и правительством США заключено Соглашение относительно месторасположения Центральных учреждений Объединенных Наций (резолюция 169 (II) Генеральной Ассамблеи ООН от 31 октября 1947 г.).

В Соглашении среди прочего регламентируется процедура выдачи виз (раздел 13): «а) Действующие в Соединенных Штатах законы и постановления относительно въезда иностранцев в страну не должны применяться так, чтобы они нарушали привилегии, указанные в разделе 11. Когда требуются визы для лиц, указанных в настоящем разделе, эти визы должны выдаваться безвозмездно и в возможно краткий срок».

Важно! Федеральные власти, власти штатов и местные власти Соединенных Штатов не должны чинить препятствий проезду в район Центральных учреждений или выезду из этого района:

• представителей или должностных лиц, членов Организации Объединенных Наций или специализированных учреждений, как они определены в п. 2 ст. 57 Устава, или семей этих представителей или должностных лиц;

• экспертов, выполняющих поручения Организации Объединенных Наций или указанных специализированных учреждений;

• представителей прессы, радио, кино или других видов информации, когда эти представители аккредитованы при Организации Объединенных Наций (или при этих специализированных учреждениях) с согласия Организации, по консультации с правительством Соединенных Штатов;

• представителей неправительственных организаций, привлекаемых Организацией Объединенных Наций для консультации в соответствии с положениями ст. 71 Устава, или

• других лиц, приглашенных в район Центральных учреждений Организацией Объединенных Наций, или вышеозначенными специализированными учреждениями по служебным делам.

Ратифицируя указанное Соглашение, Конгресс США сделал следующую оговорку: «Ничто в этом документе не должно истолковываться как уменьшение, ограничение или ослабление права Соединенных Штатов защищать свою собственную безопасность и полностью контролировать въезд иностранцев на любую территорию Соединенных Штатов, кроме района штаб-квартиры и территорий в непосредственной близости, а также районов, которые нужно пересечь для транзита».

Таким образом, и Соглашение, и сделанная Конгрессом США оговорка ограничивают американскую юрисдикцию препятствовать доступу иностранных лиц в центральные учреждения ООН. Единственной возможностью оспорить «зловредную» визовую политику является возбуждение процедуры арбитража между ООН и США, которая предусмотрена разделом 21 Соглашения: «а) Все разногласия между ООН и США относительно толкования или применения настоящего соглашения или какого-либо дополнительного соглашения, которые не могут быть разрешены путем переговоров или других установленных методов, передаются для окончательного разрешения на рассмотрение третейского суда, состоящего из трех арбитров, из которых один назначается Генеральным Секретарем, другой — государственным секретарем Соединенных Штатов, а третий выбирается совместно обеими сторонами или, в том случае, если последние не могут прийти к соглашению — Председателем Международного Суда».

С 2021 г. Российская Федерация официально направляла неоднократные запросы Генеральному секретарю ООН с требованием возбудить такое арбитражное разбирательство против США из-за невыдачи виз официальным лицам, однако эта процедура так и не была запущена. Целесообразно учитывать, что против Российской Федерации, когда-то более явно, когда-то скрытно, работает Секретариат ООН, где преобладают представители западных государств. В этом контексте вполне можно утверждать, что Секретариат ООН является сегодня одним из инструментов антироссийской политики Запада.

Генеральный секретарь в соответствии с Уставом ООН является главным административным должностным лицом Организации, действует в этом качестве на всех заседаниях главных органов (кроме Международного суда) и выполняет такие задания и функции, которые возлагаются на него этими органами. Действительно, он может выполнять определенные функции политического характера, включая доведение до сведения Совета Безопасности о любых вопросах, которые, по его мнению, могут угрожать международному миру и безопасности. Вместе с тем членами ООН являются суверенные государства, в то время как Генеральный секретарь не может рассматриваться как самостоятельный субъект международных отношений. В связи с этим его действия должны быть, по определению Министра иностранных дел Российской Федерации С. В. Лаврова, нейтральными и сводиться прежде всего к выполнению поручений государств-членов, а его заявления не могут основываться на собственной трактовке тех или иных международных событий, тем более противоречащей позициям, в частности, постоянных членов Совета Безопасности.

Дискуссии о пределах полномочий Генерального секретаря ООН ведутся давно, по существу со времен Трюгве Ли и Дага Хаммаршельда, которые стремились расширить прерогативы, присущие этому посту. На определенном этапе СССР, а позже Россия приветствовали намерения генеральных секретарей ООН повысить свой международный статус, особенно в тех случаях, когда они осмеливались действовать самостоятельно, не ориентируясь на указания из Вашингтона. Однако сейчас — не тот случай.

Проблема реформирования
Совета Безопасности ООН

Говоря о реформе ООН, чаще всего подразумевается именно Совет Безопасности. В условиях геополитической конфронтации деятельность этого важнейшего органа осложнена как никогда, поскольку в центре противостояния оказались его постоянные члены, которые блокируют решения друг друга, используя «право вето». Это вызывает обоснованное недовольство остальных государств, не обладающих особым статусом, но ожидающих при этом решения насущных международных проблем.

Постоянные члены ООН	Использование «права вето»	1946–1960	1961–1975	1976–1990	1991–2006	2007–2022
СССР / Россия	122	71	13	6	3	29
Китай	17	0	1	0	2	14
Великобритания	29	2	9	18	0	0
США	82	0	12	53	13	4
Франция	16	2	2	12	0	0

«Право вето» постоянных членов СБ ООН закреплено в п. 3 ст. 27 Устава Организации, в соответствии с которым решения Совета по всем вопросам, кроме процедурных, считаются принятыми при наличии девяти голосов «за», включая «совпадающие голоса всех постоянных членов». В последние годы наиболее активно данный инструмент применяет Россия, к которой зачастую присоединяется и Китай. Так, с января 2007 г. наша страна прибегала к задействованию права вето 29 раз, в половине случаев — совместно с Пекином. При этом в течение предыдущих 30 лет Москва блокировала резолюции Совета лишь девять раз. Во многом такая динамика связана с началом гражданской войны
в Сирии и попытками западных государств превратить ООН в площадку для давления на сирийское правительство: с 2011 г. российское вето было наложено на 17 документов по данному
сюжету.

Среди последних примеров использования нами указанного механизма также следует отметить голосование против американо-албанской резолюции об «агрессии против Украины» сразу после начала СВО, американской резолюции об ужесточении санкционного режима в отношении КНДР в мае 2022 г. и ирландско-нигерской инициативы об увязке тематики климата и безопасности в декабре 2021 г.

Что касается США, то американцы являлись абсолютными рекордсменами по применению вето в период с 1976 по 2006 г., задействовав его 66 раз. Однако в последние 15 лет Вашингтон заметно сократил использование этого инструмента (всего четырежды за последние 15 лет) и отныне прибегает к нему лишь для защиты интересов Израиля в контексте ближневосточного урегулирования. Великобритания и Франция не применяют право вето с 1989 г. Большинство случаев блокирования Лондоном и Парижем документов Совета Безопасности ООН пришлось на период 1976–1990 гг. В рамках указанного временного промежутка британцы и французы совместно с американцами, в частности, голосовали против резолюций с осуждением режима апартеида в ЮАР и действий южноафриканцев в ходе войны за независимость в Намибии, а в 1989 г. воспрепятствовали осуждению в Совете американского вторжения в Панаму. Кроме того, Париж и Лондон накладывали вето на невыгодные для них резолюции по колониальной тематике: по ситуации вокруг острова Майотта в 1976 г. и Мальвинских / Фолклендских островов в 1982 г. соответственно.

В 2023 г. Великобритания, США и Франция вместе выступили «против» российского проекта резолюции о расследовании деятельности американских биолабораторий на Украине.

Небезынтересно отметить голосование в марте 2023 г. по российскому проекту резолюции, предполагавшему запуск объективного международного расследования в связи с подрывом газопроводов «Северный поток» и «Северный поток-2», которая не была принята в силу следующего расклада: поддержали проект три государства, «против» не проголосовал никто, а 12 воздержались. Из развивающихся стран этот проект поддержала только Бразилия (член БРИКС), остальные не голосовавшие «за» воздержались, включая трех представителей Африканского континента (Габон, Гана, Мозамбик). Таким образом, фактически эти страны «подравнялись» под США и их западных союзников.

В контексте реформирования Совета Безопасности ООН высказываются различные точки зрения относительно изменения его состава. Позиции государств можно условно классифицировать следующим образом.

1. Члены «Группы четырех» (G4), в которую входят Бразилия, Германия, Индия и Япония, добиваются постоянного членства в Совете Безопасности ООН для 6 стран, включая себя, и временного — еще для 4 государств. В совместном заявлении группы в марте 2023 г. было предложено увеличить число мест в СБ ООН до 25 или 26. В случае принятия такого решения «Группа четырех» G4 предлагает новым постоянным членам отказаться от права вето как минимум на
15 лет.

2. Африканская группа, состоящая из 54 членов, также предложила сформировать Совет Безопасности ООН в составе 26 человек, в котором четыре места отводятся двум постоянным и двум временным африканским государствам.

В числе других постоянных членов должны быть два представителя Азии и по одному представителю Латинской Америки и Западной Европы, или «группы других государств». В то же время временное членство предлагается предоставить по одной стране из Азии, Восточной Европы и Латинской Америки или Карибского бассейна. Представители этой группы выступают против «права вето», утверждая, что если оно останется в силе, то им тоже должно быть предоставлено такое право.

3. Россия и Китай обеспокоены доминированием Запада в Совете Безопасности ООН. Россия выступает за расширение состава за счет стран Азии, Африки и Латинской Америки. Китай, в свою очередь, утверждает, что членство не сбалансировано между Севером и Югом. Пекин желает, чтобы в нем участвовали страны Азии, Африки, Латинской Америки и арабские страны.

4. Группа развивающихся стран Африки, Латинской Америки и Карибского бассейна, Азии и Тихого океана (Группа L.69) требует ротационного членства в Совете Безопасности ООН для малых островных развивающихся государств, которые составляют около 20% государств-членов ООН. Также группа выступает за предоставление постоянных мест в Совете Безопасности странам Африки, Азии, Латинской Америки, Карибского бассейна, Западной Европы и «группе других государств».

5. Группа арабских стран выступает против «права вето», которое принадлежит только 5 государствам. Арабская группа стран-членов ООН также поддерживает предложения по реформе. Она выступает за предоставление арабским странам права постоянного членства в Совете Безопасности ООН в случае его расширения.

6. Группа «Союз за консенсус», в которую входят такие страны, как Аргентина, Италия, Испания, Канада, Мексика, Пакистан, а также Китай и Индонезия в качестве наблюдателей, призывает к реформированию Совета Безопасности ООН. Согласно предложению этой группы, число членов должно увеличиться до 26 при сохранении статуса пяти постоянных членов. 20 временных членов Совета должны избираться Генеральной Ассамблеей ООН сроком на два года. Из 20 временных членов шесть будут избраны от Африки, пять — от Азии, четыре — от Латинской Америки и Карибского бассейна, три — от Западной Европы и два — от Восточной Европы. «Союз за консенсус» также объявил, что готов поддержать систему, при которой временные члены Совета могут быть переизбраны.

Говоря о реформировании Совета Безопасности ООН, нельзя не упомянуть проблему его уставных полномочий, которые также нуждаются в уточнении. Члены ООН возлагают на Совет Безопасности главную ответственность за поддержание международного мира и безопасности (ст. 24 Устава). Означает ли это, что Совет Безопасности имеет неограниченную компетенцию? В общем контексте рассматриваемой проблемы необходимо отметить, что многие западные специалисты полагают, что международная организация обладает так называемой подразумеваемой компетенцией, т. е. прямо не зафиксированной в учредительном акте, но вытекающей из общих целей и принципов. Данная доктрина также была воспринята Международным Судом ООН в консультативном заключении по некоторым расходам ООН: «В соответствии с международным правом следует считать, что ООН обладает теми полномочиями, которые, хотя и не закреплены в Уставе, подразумеваются и обязательно предоставляются, поскольку они необходимы для выполнения ее функций».

На практике это нередко приводит к принятию Советом Безопасности резолюций, которые явно выходят за пределы вопросов международного мира и безопасности. Так, например, Совет Безопасности ООН резолюцией 827 (1993) от 25 мая 1993 г. учредил Международный трибунал по бывшей Югославии с единственной целью судебного преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей Югославии в период ее распада и последующих конфликтов. Это был очевидный случай превышения полномочий, поскольку компетенция Совета Безопасности ООН не касается судебных вопросов, связанных с военными преступлениями и преступлениями против человечности, в связи с чем само создание и существование трибунала сомнительно с юридической точки зрения.

Осуществление реформы Совета Безопасности ООН на практике встречает множество проблем. Во-первых, как отмечалось выше, любое изменение Устава ООН возможно посредством одобрения 2/3 членов ООН, включая всех постоянных членов Совета Безопасности. В сегодняшних условиях государства имеют несовпадающие представления о характере трансформации одного из главных политических органов ООН. Во-вторых, даже если представить себе компромисс постоянных членов о расширении членов Совета Безопасности ООН как таковом, то вряд ли удастся договориться о том, какие именно страны получат подобную привилегию, на основании каких критериев (география, население, уровень экономики или военного потенциала). Если представить себе консенсус в отношении конкретных регионов, тогда возникает вопрос, каким именно странам доверят представлять свой регион в Совете Безопасности ООН. Сложно представить, какие дипломатические усилия необходимо предпринять для достижения консенсуса по таким вопросам в спокойной международной обстановке, не говоря о сегодняшнем дне.

Предложения Российской Федерации
по реформированию ООН

Организация Объединенных Наций требует реформирования и приведения в соответствие с вызовами, стоящими перед всем человечеством. Прежде всего, США и их сателлиты должны отказаться от искусственного сдерживания перераспределения голосующих квот в МВФ и Всемирном банке, включив в эту сферу страны Глобального Юга.

Представляется, что Совет Безопасности ООН может быть расширен за счет увеличения представительства стран Азии, Африки и Латинской Америки в качестве постоянных и непостоянных членов Совета Безопасности.

Следует рассмотреть более справедливые методы формирования Секретариата ООН, поскольку в этих структурах существует запредельное доминирование граждан стран НАТО и ЕС. В частности, большинство штаб-квартир международных организаций расположены в столицах стран коллективного Запада.

Как отметил С. В. Лавров, «подкрепить реформу ООН призваны объединения нового типа, где нет ведущих и ведомых, учителей и учеников, а все вопросы решаются на основе консенсуса и баланса интересов. Это прежде всего БРИКС, существенно нарастивший свой авторитет по итогам саммита в Йоханнесбурге и обретший поистине глобальное влияние».

Глоссарий

Главные органы ООН — существует 6 основных органов ООН. К ним относятся: Генеральная Ассамблея, Совет Безопасности, Экономический и Социальный Совет, Совет по Опеке, Международный Суд и Секретариат ООН. Все они были созданы в соответствии с Уставом ООН в 1945 г., когда была основана Организация Объединенных Наций.

Р. Арон — французский философ, социолог и политолог. Свои фундаментальные труды Арон посвятил вопросам развития международных отношений: «Мир и война между народами», «Имперская республика» (о росте влияния США в мире). В них он попытался выстроить многофакторную модель, учитывающую динамику силы государств, и действия государственных деятелей, а также мотивы, которыми они руководствуются.

«Единство в пользу мира» — название резолюции A/RES/
377 A от 3 ноября 1950 г. Положения резолюции предполагают, что, согласно Уставу ООН, постоянные члены СБ ООН не могут и не должны препятствовать принятию ГА ООН каких-либо действий, необходимых для восстановления международного мира и безопасности в тех случаях, когда СБ ООН не смог выполнить свою «главную функцию», заключающуюся в поддержании мира. В различных официальных и полуофициальных отчетах ООН прямо упоминается резолюция «Единство в пользу мира» как механизм, с помощью которого ГА ООН может отменять любые вето СБ ООН.

Контрольные вопросы

1. Какие группы интересов существуют в контексте идеи реформирования СБ ООН и за что они выступают?

2. В чем заключается суть резолюции «Единство в пользу мира»?

3. Какую позицию занимают и отстаивает Российская Федерация по вопросам реформирования ООН?

4. Что такое проблема уставных полномочий в рамках реформы СБ ООН?

5. Почему необходимо провести реформу миротворческих сил ООН?

Документы

1. Документы Саммита Тысячелетия и «Саммита-2005» URL: https://www.un.org/ru/events/pastevents/worldsummit_2005.shtml.

2. Совместное заявление Министров иностранных дел / международных отношений стран БРИКС, Кейптаун, ЮАР, 1 июня 2023 г. // URL: https://www.mid.ru/ru/foreign_policy/news/1873948/?lang=ru&clear_cache=Y&TSPD_101_R0=08765fb817ab2000a165f44284d722e7f5289ca33139096364b66bea06b0ebb49a6683a88769f15108f42dbecc14300041db41aee478b104f6ed85bc32e6af2cb9d0de8b65ece7f00ebe04d43caf2e9d4eabef4fee304a8008ab24a9da994f88.

3. Антониу Гутерриш на Генассамблее: необходимо реформировать международные институты. URL: https://news.un.org/ru/story/2023/09/1444887 (дата обращения: 20.09.2023).

4. Guterres: Naivt att tro att FN kan lösa Syrienkonflikten // URL: https://www.svt.se/nyheter/utrikes/guterres-i-agenda (дата обращения: 19.09.2023).

5. Резолюция 75/123 «Четвертое Международное десятилетие за искоренение колониализма», принятая Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 2020 г. URL: https://documents-dds-.

6. Резолюция A/RES/377 A «Единство в пользу мира», принятая Генеральной Ассамблеей ООН 3 ноября 1950 г. URL: https://www.un.org/ru/ga/about/garules/r5-377.pdf (дата обращения: 20.09.2023).

Литература

1. Власова К.В., Тимченко В. А. Реформа ООН и ее влияние на современную систему международных отношений //
Вестник Томского государственного университета. 2022. № 476. С. 121–129.

2. Арон Р. Мир и война между народами / Пер. с фр.; под общ. ред. В. И. Даниленко. М., 2003. 480 с.

3. Примаков Е. М. Мысли вслух. М., 2011. 223 с.

4. Международные конфликты: вмешательство, миротворчество, урегулирование: Учебник / А. И. Никитин. М., 2017. 384 с.

5. Никитин А. И. Миротворческие операции: концепции и практика. М., 2000. 188 с.

6. Никитин А. И. Новая система отношений великих держав XXI века: «концерт» или конфронтация? // Полис. Политические исследования. 2016. № 1. С. 44–59.

7. Никитин А. И. Миротворчество ООН: обновление принципов, реформирование практики. // Мировая экономика и международные отношения. 2016. № 3. С. 16–26.

8. Крылов С. Б. История создания ООН. М., 1960. 344 с.

9. Hunt С. The “veto” charade. URL: https://znetwork.org/znetarticle/the-veto-charade-by-cameron-hunt/ (дата обращения: 20.09.2023).

10. Kennedy P. The Parliament of Man: The United Nations and the Quest for World Government. L., 2006. 384 р.

11. Luard E. A. History of the United Nations. Vol. 1: The Years of Western Domination, 1945–1955. L., 1982. 576 р.

---

Т. В. Епифанова

Эволюция концепций
гуманитарной интервенции и «ответственности по защите» в современных международных отношениях

Понятие и определения «гуманитарной интервенции»

Гуманитарная интервенция — относительно новое явление в международных отношениях. Термин «гуманитарная интервенция» объединяет в себе два аспекта: с позиций теоретического подхода гуманитарная интервенция, несмотря на всю противоречивость общепризнанным принципам и нормам международного права, рассматривается западными специалистами как международно-правовая концепция; с позиций эмпирического подхода гуманитарная интервенция представляет собой акт силового вмешательства какой-либо группы государств, т. е. фактически речь идет о совершении агрессии.

В новом дипломатическом словаре Дипломатической академии МИД России гуманитарная интервенция понимается как:

«применение военной силы против государств или иных сил под предлогом предотвращения гуманитарной катастрофы или геноцида местного населения. Используется ведущими странами НАТО
во главе с США для оправдания своего вмешательства во внутренние дела суверенных государств (1999 г. — Югославия, 2003 г. — Ирак, в н. в. — Ливия)».

Понятие гуманитарной интервенции не следует смешивать с понятием миротворческой операции, представляющей собой один из видов миротворческой деятельности, «осуществляемый по решению и под руководством Совета Безопасности ООН или региональных структур безопасности, действующих под эгидой ООН, специально создаваемыми миротворческими силами (воинскими контингентами или миссиями военных наблюдателей) для предупреждения, локализации или
прекращения вооруженной борьбы в зоне военного конф­ликта». Если миротворческая операция всецело находится в рамках международного правового поля, то гуманитарная интервенция предполагает применение военной силы в обход положений Устава ООН и, можно сказать, в противовес отдельным его положениям. Концепция гуманитарной интервенции в ее западной интерпретации (под предлогом всеобщей защиты прав человека и основных свобод где бы то ни было в мире) вступает в прямое противоречие с закрепленными в Уставе ООН принципами суверенного равенства государств, их территориальной целостности, нерушимости государственных границ, невмешательства во внутренние дела, а также полномочиями Совета Безопасности ООН.

Концепция гуманитарной интервенции.
Позиция России

Первые признаки возникновения концепции гуманитарной интервенции связаны с докладом шестого Генерального секретаря ООН Бутроса Бутроса-Гали «Повестка дня для мира: превентивная дипломатия, миротворчество и поддержание мира», представленным Совету Безопасности ООН 17 июня 1992 г. Впервые в докладе неявно были поставлены под сомнение принципы миротворческой операции, разработанные вторым Генеральным секретарем ООН Дагом Хаммаршельдом:

• согласие государства, являющегося стороной в конфликте;

• беспристрастность;

• неприменение силы, кроме как в целях самообороны.

Доклад Бутроса Бутроса-Гали содержал новации подхода к миротворчеству. В нем, в частности, в п. 20 говорится: «Поддержание мира — это обеспечение присутствия ООН в конкретном районе, что до сих пор делалось с согласия всех заинтересованных сторон». Очевидно, что формулировка предполагает возможность присутствия сил ООН и без согласия государства в ущерб его суверенитету. Кроме того, п. 43 доклада предполагает: «Применение силы войсками ООН имеет большое значение для авторитета организации в тех случаях, когда все мирные средства не дали результата», что ставит под сомнение принцип применения силы только в целях самообороны. В п. 44 доклада Генеральный секретарь предложил создать специальное силовое подразделение для принуждения к миру.

Практическая реализация данного подхода состоялась через полгода в резолюции Совета Безопасности ООН № 794, принятой 3 декабря 1992 г. В документе определена необходимость немедленной и исключительной реакции на конфликт в Сомали, представлявший собой угрозу для международного мира и безопасности. Действуя в соответствии с гл. VII Устава, Совет Безопасности ООН уполномочил Генерального секретаря и участвующие государства-члены принять меры для «единого командования и контроля» над вооруженными силами, которые будут задействованы.

Важно отметить, что операции, подобные гуманитарному вмешательству, проводились под эгидой ООН и в 1950-1980-е годы, начиная с урегулирования Суэцкого кризиса 1956 г. Однако проведение таких операций предполагало соблюдение трех принципов миротворчества (кроме операции в Конго в 1960-1964 гг.). Военное вмешательство в сомалийский кризис можно считать первым примером реализации обозначенного выше нового подхода ООН к операциям по принуждению к миру (без согласия государства, на территории которого проводится операция).

Через шесть дней после принятия резолюции № 794 первые военные подразделения Объединенной оперативной группы, возглавляемой Соединенными Штатами, были развернуты в Могадишо. В последующие недели силы Объединенной оперативной группы расширили свои операции на крупные центры помощи в Сомали. Помимо сил США, в состав Объединенной оперативной группы входили воинские подразделения из Австралии, Бельгии, Ботсваны, Канады, Египта, Франции, Германии, Греции, Индии, Италии, Кувейта, Марокко, Новой Зеландии, Нигерии, Норвегии, Пакистана, Саудовской Аравии, Швеции, Туниса, Турции, Объединенных Арабских Эмиратов, Соединенного Королевства и Зимбабве. Несмотря на то что силы Объединенной оперативной группы составляли порядка 37 тыс. военнослужащих в южной и центральной части Сомали и контролировали примерно 40% территории, достичь поставленной цели и прекратить гражданскую войну миротворцам так и не удалось. Вывод войск ООН из Сомали состоялся в марте 1995 г.

Страшные события гражданской войны и геноцида тутси в Руанде 1994 г. также потребовали вмешательства международного сообщества. 22 июня 1994 г. Совет Безопасности ООН принял резолюцию № 929, согласно которой предполагалось «учреждение временной операции… направленной на… обеспечение безопасности и защиты перемещенных лиц, беженцев и гражданских лиц, подвергающихся опасности в Руанде» (п. 2). Осуществить операцию Совет Безопасности ООН планировал с «использованием всех необходимых средств для достижения гуманитарных целей» (п. 4). Миссия ООН по оказанию помощи Руанде (МООНПР) насчитывала около 5,5 тыс. человек военного персонала, включая приблизительно 5,2 тыс. военнослужащих и военного вспомогательного персонала и 320 военных наблюдателей, а также 120 гражданских полицейских и осуществляла свою деятельность с октября 1993 по март 1996 г. Столь ограниченный контингент не смог оказать существенного влияния на конфликт, жертвами которого стали сотни тысяч людей.

Ярким примером практической реализации концепции гуманитарной интервенции стали действия НАТО в ходе Боснийского кризиса 1992–1995 гг. Учрежденные ООН «Силы Организации Объединенных Наций по охране (СООНО)» не были единственными, принявшими участие в событиях Боснийской войны. С сентября 1992 г. начался процесс постепенной легализации НАТО в качестве миротворческой силы под руководством ООН благодаря, в частности, резолюции Совета Безопасности № 776 от 14 сентября 1992 г. и резолюции № 836 Совета Безопасности ООН от 6 июня 1993 г.

В 1992–1993 гг. в ходе кризиса в Боснии НАТО еще вела деятельность в соответствии с резолюциями № 713 от 25 сентября 1991 г. и № 757 от 30 мая 1992 г., осуществляя миротворческие функции. Но уже с конца 1993 г. альянс постепенно начал превращаться из миротворца в участника конфликта, нанося бомбовые удары по одной стороне воюющих — боснийским сербам.

Практика операций ООН по принуждению к миру в Сомали, Руанде и Боснии, а также их сомнительные результаты сделали необходимым возвращение к трем принципам миротворчества ООН. В п. 36 Дополнения к докладу «Повестка дня для мира» 25 января 1995 г. Бутрос Бутрос-Гали говорит: «Необходимо противостоять искушению использовать военную силу… Поддержание мира и применение силы (кроме случаев самообороны) следует рассматривать как альтернативные методы, а не как смежные точки континуума, позволяющие легко переходить от одного к другому».

Таким образом, концепция гуманитарной интервенции не получила развития в рамках ООН, а практика операций по принуждению к миру продемонстрировала, что миротворческая операция может перерасти в гуманитарную интервенцию, выходящую за рамки классических принципов миротворчества.

Дальнейшее развитие концепция гуманитарной интервенции получила в доктринальных и иных документах Соединенных Штатов Америки. Прежде всего, необходимо упомянуть «Обзорную директиву-13» «О многосторонних операциях по поддержанию мира» (PRD — Presidential Review Directive), подписанную У. Клинтоном 18 июня 1993 г. В тексте Директивы отмечается следующее: «фраза “многостороннее поддержание мира” означает, если не указано иное, что она охватывает весь спектр деятельности, включая наблюдателей, операции по поддержанию мира и оказанию гуманитарной помощи, а также действия по осуществлению / принуждению к исполнению». Следовательно, силовые действия по принуждению к миру, в соответствии с Директивой, входят в процесс многостороннего поддержания мира.

Далее, в «Национальной военной стратегии США» 1995 г. появляется термин «гуманитарные операции». Раздел «Компоненты Стратегии» рассматривает гуманитарную операцию в качестве одного из них: «Наши Вооруженные Силы готовы участвовать в гуманитарных операциях и операциях по оказанию помощи при стихийных бедствиях внутри страны и за рубежом… Ярким примером этой концепции является недавняя операция США по оказанию помощи в Руанде».

Во втором разделе Стратегии национальной безопасности США 1997 г. под названием «Продвижение национальных интересов США» есть подраздел «Формирование международной обстановки» в котором отмечается, что в распоряжении Соединенных Штатов имеется целый ряд инструментов, с помощью которых они могут формировать международную обстановку таким образом, чтобы это отвечало интересам США и глобальной безопасности. Одним из таких инструментов названа международная помощь Соединенных Штатов другим странам: «Помощь США способствовала расширению свободных рынков, содействовала формирующимся демократиям, сдерживала экологические опасности и серьезные угрозы здоровью, замедляла рост и смягчала гуманитарные кризисы». В контексте преодоления гуманитарных кризисов «при эффективном сочетании с другими двусторонними и многосторонними мероприятиями инициативы США снижают необходимость в дорогостоящих военных и гуманитарных вмешательствах».

В Стратегии национальной безопасности США 1999 г. гуманитарные операции упоминаются в связи с запуском программы Африканской инициативы реагирования на кризисные ситуации для работы с африканцами в целях укрепления их потенциала по проведению эффективных миротворческих и гуманитарных операций. Подчеркивается координация действий США с Францией, Великобританией, другими «странами-донорами», правительствами африканских стран в разработке региональной программы учений для продвижения общих доктрин и возможностей командования и контроля, а также оперативной совместимости миротворческих миссий. В тексте документа неоднократно упоминаются гуманитарные кризисы и гуманитарные катастрофы, требующие реагирования Соединенных Штатов.

Таким образом, в Стратегии национальной безопасности США 1999 г. гуманитарные операции упоминаются наряду с миротворческими и не отождествляются с ними.

На фоне развернувшегося Косовского кризиса в Сенате США с 1998 г. постоянно шли дебаты и высказывались суждения о возможности использования военной мощи НАТО против Союзной Республики Югославии во главе со Слободаном Милошевичем. Результатом дебатов стала полномасштабная гуманитарная интервенция. С 24 марта по 10 июня 1999 г. НАТО во главе с США провела военную операцию против Югославии в обход санкций Совета Безопасности ООН, чем грубо нарушила нормы международного права. Жертвами натовских бомбардировок стали тысячи военнослужащих и мирных жителей. Уже после бомбардировок, 10 июня 1999 г., Совет Безопасности ООН принял резолюцию № 1244 с требованием к Союзной Республике Югославии прекратить насилие и репрессии и ускорить вывод всех сил из Косово (п. 3), развернуть в Косово международные гражданские силы под эгидой ООН (п. 15). Произошедшие в ходе Косовского конфликта события заставили мировое сообщество всерьез задуматься о проблеме гуманитарной интервенции. Кратко суть дебатов была изложена Генеральным секретарем ООН Кофи Аннаном в п. 216 доклада Генеральной Ассамблее ООН 27 марта 2000 г. Часть доклада была посвящена «дилемме интервенции». Кофи Аннан выделил три подхода противников гуманитарной интервенции: «Некоторые критики были озабочены тем, что концепция «гуманитарной интервенции» может стать прикрытием для необоснованного вмешательства во внутренние дела суверенных государств. Другие считали, что она может подтолкнуть сепаратистские движения к сознательному провоцированию правительств на совершение грубых нарушений прав человека, с тем чтобы затем последовало вмешательство извне, которое содействовало бы успеху их дела. Третьи отмечали, что в силу неизбежных трудностей и издержек, а также усматриваемых национальных интересов в практике применения интервенций было мало последовательности. Исключением, пожалуй, является то правило, что у слабых государств гораздо больше шансов стать объектом такой интервенции, чем у сильных государств».

Российская Федерация придерживается иного мнения в оценке гуманитарной интервенции. Постоянный представитель Российской Федерации при ООН С. В. Лавров, выражая позицию России, отличную от мнения Генерального секретаря, отметил: «Безусловно, необходимо учитывать уроки трагедий в Сребренице и Руанде. Вместе с тем мы убеждены, что невозможно добиться прекращения нарушений международного гуманитарного права путем действий, противоречащих Уставу ООН… Мы — за развитие норм международного права применительно к поиску эффективных ответов на гуманитарные вызовы современности. Работа по адаптации международно-правовых норм к новым реа­лиям должна вестись коллективно, на прочной основе Устава ООН. Только так возможно выработать четкие общеприемлемые критерии, правовые рамки принудительных действий мирового сообщества в случае чрезвычайных гуманитарных ситуаций».

Важно! Таким образом, Россия выступает за строгое соблюдение норм международного права и недопустимость силового решения чрезвычайных гуманитарных ситуаций в обход резолюций Совета Безопасности ООН, против волюнтаристского подхода к их разрешению акторов международных отношений, нарушающих своими действиями нормы Устава ООН.

Раскол мирового сообщества по поводу «дилеммы» интервенции не помешал США, Великобритании и их союзникам осуществить вторжение коалиционных сил в Ирак 20 марта 2003 г., чему предшествовала резолюция Совета Безопасности ООН № 1441 от 8 ноября 2002 г., не предусматривавшая силового варианта разрешения конфликта. Проекты резолюций об использовании военной силы в Ираке не нашли поддержки у Китая, России и Франции среди постоянных членов Совета Безопасности ООН и не были приняты. Боевые действия интервентов на территории Ирака продлились до 1 мая 2003 г. и положили начало затяжной гражданской войне между суннитами и шиитами, а также партизанской войне повстанцев против коалиционных сил.

Важно! В феврале 2003 г. госсекретарь США К. Пауэлл на заседании Совета Безопасности ООН заявлял о «неопровержимых свидетельствах» наличия у Ирака ОМУ, в виде доказательства он демонстрировал пробирку с порошком, послужившую месяц спустя оправданием для вторжения «коалиции желающих» в Ирак. Начатая под предлогом гуманитарных целей интервенция закончилась свержением правительства Саддама Хусейна и его казнью через три года.

Обвинения в адрес Саддама Хусейна, выдвинутые американцами, после проведения операции не нашли своего подтверждения. Оружия массового уничтожения обнаружено не было, связи с «Аль-Каидой» не были выявлены, а политическая дестабилизация способствовала возникновению группировки ИГИЛ.

Россия выступает за строгое соблюдение норм международного права и недопустимость силового решения чрезвычайных гуманитарных ситуаций в обход резолюций Совета Безопасности ООН.

Концепция «ответственности по защите».
Позиция России

Впоследствии концепция «гуманитарной интервенции» несколько эволюционировала. После агрессии НАТО в Югославии в 1999 г. Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан, обосновывая правомерность действий западных стран, отстаивал мнение о том, что понятие суверенитета должно быть пересмотрено: «Действительно ли гуманитарное вмешательство является неприемлемым посягательством на суверенитет, или все-таки мы должны реагировать на геноцид в Руанде, в Сребренице — на грубые и систематические нарушения прав человека, которые подрывают все заповеди нашей общей человечности?», – написал он в 2000 г. в докладе «Мы, народы» о роли ООН в XXI в. Отвечая на вопрос Генерального секретаря ООН, Президент США Билл Клинтон оправдывал вмешательство в Косово проблемами с правами человека.

Гуманитарная интервенция НАТО во главе с США в Косово заставила мировое сообщество задуматься о правовых
механизмах регулирования схожих ситуаций. По инициативе Канады в 2000 г. была создана Международная комиссия по вопросам вмешательства и государственного суверенитета (МКВВГС), которая к августу 2002 г. подготовила доклад, где была подтверждена значимость государственного суверенитета, было предложено полностью отказаться от термина «гуманитарная интервенция» и заменить его термином «ответственность по защите» (“Responsibility to Protect”, или “R2P”), обоснована правомочность силового военного вмешательства в конфликты в случае высокого уровня насилия, исчерпанности всех невоенных средств для урегулирования конфликта, наличия необходимых ресурсов для проведения операции и достижимости поставленной цели с учетом возможных последствий.

В 2001 г. во время Второй Персидской войны на третьем заседании МКВВГС в Лондоне Гарет Эванс, Мохаммед Сахнун и Майкл Игнатьев предложили использовать название «Ответственность по защите» для того, чтобы смягчить и обойти такие нарушения международного права, как агрессия, вмешательство во внутренние дела, но при этом сохранить определенную степень правомерности для урегулирования кризисов.

Как представлено на сайте Организации, доклад Группы высокого уровня по угрозам, вызовам и переменам «Более безопасный мир: наша общая ответственность» (A/59/565) и доклад Генерального секретаря ООН Кофи Аннана 2005 г. «При большей свободе: к развитию, безопасности и правам человека» (A/59/2005) поддержали принцип, согласно которому государственный суверенитет влечет обязанность государства защищать свой собственный народ и что, если государство не желает или не может сделать это, ответственность за использование дипломатических, гуманитарных и других средств для их защиты переходит к международному сообществу. Ни в одном из докладов не дано иного основания применения силы ради этой цели, кроме разрешения Совета Безопасности ООН согласно гл. VII Устава в качестве крайней меры в случае геноцида и других серьезных международных преступлений.

Структура концепции «ответственности по защите» в соответствии с докладом Генерального секретаря ООН Кофи Аннана «Выполнение обязанности защищать» (А/63/677) включает:

• обязанность государств по защите своего населения;

• международную помощь и создание потенциала защиты;

• своевременное и решительное реагирование.

В 2005 г. был принят «Итоговый документ Всемирного саммита ООН», посвященный в том числе доктрине «Ответственность по защите». Дальнейшее развитие эта концепция получила в докладе Генерального секретаря ООН Генеральной Ассамблее 2009 г. «Выполнение обязанности защищать». Окончательным итогом ее международно-правового оформления стало принятие 18 мая 2021 г. резолюции Генеральной Ассамблеи ООН «Ответственность по защите» (за: 115, против: 15, воздержались: 28, не участвовали в голосовании: 35).

Практическую реализацию концепция «ответственности по защите» получила в 2011 г. в Ливии. Интервенция НАТО и примкнувших к ней стран предварялась резолюцией Совета Безопасности ООН № 1970 по ситуации в Ливии от 26 февраля 2011 г., в которой осуждались широкомасштабные и систематические нападения на гражданское население Ливии, приравненные к преступлениям против человечности, и выдвигалось требование немедленного прекращения насилия, ситуация в Ливии передавалась в Международный уголовный суд и вводились санкции, включая эмбарго на поставки оружия, запрет на поездки и замораживание активов.

Совет Безопасности ООН 17 марта 2011 г. принял еще одну резолюцию № 1973 по ситуации в Ливии. Она в соответствии с мерами гл. VII Устава ООН уполномочила государства-члены «принимать все необходимые меры для защиты гражданского населения и гражданских населенных пунктах, находившихся под угрозой нападения в Ливии, и ввела «бесполетную зону» над ливийским воздушным пространством, а также зону эмбарго на поставки вооружения. Треть членов СБ ООН воздержались при голосовании за резолюцию ввиду размытых формулировок (среди них Бразилия, Индия, КНР, Россия, ФРГ).

Уже через два дня после принятия резолюции № 1973, 19 марта 2011 г. началась интервенция НАТО в Ливию.

Важно! С 19 по 31 марта 2011 г. координацию действий международной коалиции осуществляли США в рамках операции «Одиссея. Рассвет» (“Odyssey Dawn”). 31 марта 2011 г. Североатлантический альянс принял на себя командование морской и воздушной операциями в Ливии, соединив их в единую операцию под названием «Объединенный защитник» (“Unified Protector”).

Фактически военный контингент Североатлантического альянса, по-своему трактовавший положения резолюции № 1973, выступал на стороне повстанцев, прикрывая их наступление с воздуха. Ни о каком «миротворчестве» речи, естественно, уже не шло. Против небольшой страны выступила огромная военная группировка в составе 200 самолетов, 20 боевых кораблей, 20 подводных лодок, отборных частей морской пехоты США, размещенных на больших десантных кораблях. В сложившейся ситуации у сторонников Муаммара Каддафи не было никаких шансов. Боевые действия в ходе операции продолжались семь месяцев и завершились поражением сторонников и убийством самого Муаммара Каддафи 20 октября 2011 г.

Важно! Родной город М. Каддафи Сирт был взят мятежниками в октябре 2011 г. 20 октября под удар авианалета НАТО попал его автомобиль, выдвигавшийся из осажденного оппозицией города. В результате авиаудара кортеж ливийского лидера был сильно поврежден, а сам М. Каддафи был ранен и чуть позже схвачен повстанцами. Разъяренная толпа мятежников безжалостно расправилась с «одиноким бедуином», единолично управлявшим Ливийской джамахирией на протяжении 42 лет.

С окончанием операции НАТО в стране начался период внутриполитической нестабильности, усиления радикального исламистского фактора, парламентского кризиса, временного правительства и, в итоге, гражданской войны 2014–2020 гг. Результат действия концепции «ответственности по защите» прав человека был диаметрально противоположен заявленным целям.

На протяжении всех этих лет доктрина так или иначе использовалась странами «коллективного Запада» в Кении, Кот-д’Ивуаре, Ливии, Сирии, Ираке, ЦАР, Бурунди, Йемене и других точках мира. Вероятно, если быть последовательным, в этом списке также должна была оказаться Украина после совершения государственного переворота в Киеве и последовавшими преступлениями против русскоязычного населения Донбасса. Но западные страны не реагировали на вопиющие нарушения прав человека на Украине в 2014–2022 гг. и не применяли ни концепцию «гуманитарной интервенции», ни концепцию «ответственности по защите», так как это, вероятно, не соответствовало их геополитическим интересам.

Генеральная Ассамблея ООН в упомянутой выше резолюции постановила, что международное сообщество в рамках концепции “R2P” должно реагировать на 4 кризисные ситуации: геноцид, этнические чистки, военные преступления, преступления против человечности.

Официально критерии для военного вмешательства нигде закреплены не были, однако в западной доктрине чаще всего называют следующие:

1) угроза или возникновение серьезных и широкомасштабных нарушений прав человека на территории какого-либо государства;

2) существуют четкие и объективные доказательства такой угрозы или события;

3) правительство данного государства не желает или не в состоянии принять меры по исправлению положения;

4) существует очевидная срочность в принятии силовых мер;

5) применение силы должно быть последним средством (исчерпаны все политико-дипломатические средства);

6) цель военной операции четко разъяснена общественности и международному сообществу;

7) цель военной операции ограничивается прекращением нарушений прав человека;

8) предпринимаемые действия осуществляются на коллективной основе;

9) существует поддержка со стороны региональных государств;

10) высокая вероятность успеха;

11) должен быть намечен переход к постконфликтному миростроительству;

12) применение силы должно быть соразмерно достижению этих целей;

13) во время военной операции следует соблюдать международное право ведения войны.

Утверждается, что эти критерии позволяют преодолеть разрыв между суверенитетом и правами человека.

Поскольку, в отличие от концепции гуманитарной интервенции, концепция «ответственности по защите» нашла отражение в документах ООН после ливийских событий, в 2013 г. Международно-правовой совет при Министерстве иностранных дел Российской Федерации всесторонне рассмотрел концепцию «ответственности по защите» и вынес заключение, опубликованное в журнале «Международная жизнь».

Важно! Из текста заключения:

– «ответственность по защите» — новое понятие… Существует опасность того, что «ответственность по защите» может быть использована как обходной маневр для воскрешения старой концепции гуманитарной интервенции под другим названием;

– для предположения о том, что обоснование компонента силового вмешательства в рамках этой концепции утвердилось в качестве самостоятельного международно-правового обычая, оснований нет. Нельзя говорить и о какой-либо международно-правовой норме, одноименной с концепцией;

– применение военной силы может быть правомерным только в крайних случаях и исключительно с санкции Совета Безопасности ООН…

Таким образом, Российская Федерация не рассматривает концепцию «ответственности по защите», пришедшую на смену дискредитировавшей себя концепции гуманитарной интервенции, в качестве сложившегося международного правового обычая, подлежащего исполнению. Концепция «ответственности по защите» требует дальнейшего совершенствования и доработки с учетом предложений, представленных отдельными странами (Бразилия, Китай). Россия выступает против произвольного подхода к концепции «ответственности по защите». Как показал ливийский пример ее использования, существующий на сегодняшний день вариант не предусматривает пределов применения силы и предоставляет возможность выхода за рамки предоставленного Советом Безопасности ООН мандата. Такая ситуация является недопустимой и должна заканчиваться для нарушителей права привлечением их к международно-правовой ответственности.

Концепция гуманитарной интервенции, появившаяся на базе миротворческих операций по принуждению к миру ООН, находилась всецело за пределами международного правого поля, разрабатывалась преимущественно национальным правом США. Под прикрытием силового обеспечения процесса оказания гуманитарной помощи гуманитарные интервенции часто преследовали политические цели правительств стран коалиционных сил. В результате дискуссий по поводу гуманитарной интервенции мировое сообщество отказалось от нее в пользу концепции «ответственности по защите», требующей мандата Совета Безопасности ООН. Однако практика применения концепции “R2P” в Ливии продемонстрировала несовершенство механизма новой концепции, необходимость дальнейшей работы по устранению недостатков. Проведение этой работы потребует коллективных усилий стран-членов ООН и в перспективе сможет помочь в выработке консенсуса в создании и успешном применении международного правового обычая на случай гуманитарных конфликтов, бедствий и катастроф.

Глоссарий

Гуманитарная интервенция — применение военной силы против государств или иных сил под предлогом предотвращения гуманитарной катастрофы или геноцида местного населения. Используется ведущими странами НАТО во главе с США для оправдания своего вмешательства во внутренние дела суверенных государств.

«Ответственность по защите» — концепция, согласно которой государственный суверенитет влечет за собой обязанность государства защищать свой собственный народ и, если государство не желает или не может сделать это, ответственность переходит к международному сообществу за использование дипломатических, гуманитарных и других средств для их защиты.

Миротворческая операция — один из видов миротворческой деятельности, осуществляемый по решению и под руководством Совета Безопасности ООН или региональных структур безопасности, действующих под эгидой ООН, специально создаваемыми миротворческими силами (воинскими контингентами или миссиями военных наблюдателей) для предупреждения, локализации или прекращения вооруженной борьбы в зоне военного конфликта.

Контрольные вопросы

1. Назовите отличия гуманитарной интервенции от миротворческой операции ООН.

2. Приведите примеры гуманитарных интервенций.

3. Какова официальная оценка Российской Федерацией концепции гуманитарной интервенции?

4. В чем заключается сущность концепции «ответственности по защите»?

5. Назовите пример использования концепции «ответственности по защите».

6. Поясните суть официальной позиции Российской Федерации по концепции «ответственности по защите».

Документы

1. Бутрос-Гали Б. Повестка дня для мира [Текст]: Превентивная дипломатия, миротворчество и поддержание мира. Доклад Ген. секретаря в соответствии с заявлением, принятым 31 января 1992 г. на заседании Совета Безопасности на высшем уровне / Бутрос-Гали Б. Нью-Йорк, 1992. 66 с.

2. Лавров С. В. Выступление Постоянного представителя Российской Федерации при ООН при обсуждении пункта повестки дня 55-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН «Доклад Генерального секретаря о работе Организации» 27 сентября 2000 года. URL: https://www.mid.ru/ru/foreign_policy/humanitarian_cooperation/1586947/.

3. Геворгян К., директор Правового департамента МИД России, член Коллегии МИД России. К читателю «Международной жизни». Концепция «ответственность по защите» // Международная жизнь. 2013. № 8. URL: https://interaffairs.ru/jauthor/material/920.

4. Дополнение к Повестке дня для мира: позиционный документ Генерального секретаря по случаю пятидесятой годовщины Организации Объединенных Наций, UN Doc. A/50/60, S/1995/1, 25 января 1995.

5. Международно-правовой совет при МИД России. URL: https://www.mid.ru/ru/activity/coordinating_and_advisory_body/international_law_council/.

6. Миссия Организации Объединенных Наций по оказанию помощи Руанде (МООНПР). URL: https://www.un.org/ru/events/missions/past/rwanda.htm.

7. Кофи Аннан. Мы, народы: роль Организации Объединенных Наций в XXI веке — Доклад Генерального секретаря ГА ООН А/54/2000.

8. Операция Организации Объединенных Наций в Сомали UNOSOM, United Nations Operation in Somalia с апреля 1992. URL: https://peacekeeping.un.org/mission/past/unosom1backgr2.html.

9. Резолюция Совета Безопасности ООН 929 (1994). URL: https://www.un.org/securitycouncil/ru/content/resolutions.

10. Резолюция Совета Безопасности ООН 794 (1992). URL: https://www.un.org/securitycouncil/ru/content/resolutions.

11. National Security Council and National Security Council Records Management Office, “PRD-13 — Multilateral Peacekeeping operation, 2/15/1993”. Clinton Digital Library, accessed September 3. 2023. URL: https://clinton.presidentiallibraries.us/items/show/36558.

12. National Military Strategy of the USA, 1995. URL: https://history.defense.gov/Portals/70/Documents/nms/nms1995.pdf?ver=FpT1JOUGguy83LIRFW87Ow%3d%3d.

13. A National Security Strategy for a New Century. May 1997. URL: https://history.defense.gov/Portals/70/Documents/nss/nss1997.pdf?ver=2whGiEUYiceAyme45GiJzA%3d%3d.

14. A National Security Strategy for a New Century, 1999. URL: https://history.defense.gov/Portals/70/Documents/nss/nss1999.pdf?ver=SLo909OTm5lAh0LQWBrRHw%3d%3d.

15. Supplement to an Agenda for Peace: Position Paper of the Secretary-General on the Occasion of the Fiftieth Anniversary of the United Nations. URL: .

16. Responsibility to Protect. URL: https://www.un.org/en/genocideprevention/about-responsibility-to-protect.shtml.

17. Resolution adopted by the General Assembly on 16 September 2005. URL: https://www.un.org/en/development/desa/population/migration/generalassembly/docs/globalcompact/A_RES_60_1.pdf.

18. Resolution 1970 (Libya) S/RES/1970. URL: file:///C:/Users/user/Downloads/UNSC-1970-Libya.pdf; URL: https://www.globalr2p.org/resources/un-resolutions-referencing-r2p-2011/