Ингрид Вэйл

Аромат вечности

Книга третья. Объятие бездны

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Ингрид Вэйл, 2018

Фантастический мир Ингрид Вэйл затягивает в свои сети. Сексапильные демоны, магическая природа, колдовство — составные части коктейля, на которых замешана третья книга «Аромата вечности»: «Объятие бездны». В ней у Аделины рождается малышка Илита, а Грэг пускается на поиски жемчужины, в которую заточена душа его жены; жрица любви норовит соблазнить демонолога, а Илза вновь попадает в замок к Зверю. Автор продолжает удивлять хитросплетениями сюжета и яркими героями. Как сложится их судьба дальше?

18+

ISBN 978-5-4490-8990-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Аромат вечности
2. Пролог
3. Глава 1
4. Глава 2
5. Глава 3
6. Глава 4
7. Глава 5
8. Глава 6
9. Глава 7
10. Глава 8
11. Глава 9
12. Глава 10
13. Глава 11
14. Глава 12
15. Глава 13
16. Глава 14
17. Глава 15
18. Глава 16
19. Глава 17
20. Глава 18
21. Глава 19
22. Глава 20
23. Глава 21

Для родителей. За вашу безграничную любовь, теплоту и нескончаемую заботу.

БЛАГОДАРНОСТИ

В первую очередь хочу выразить самую искреннюю признательность всем моим читателям, за ваши время, интерес и поддержку. Вы даже не представляете себе, как важно для меня слышать ваши добрые пожелания!

Отдельные слова благодарности хочу адресовать моему дорогому мужу, который не жалеет своих сил на воплощение моей мечты в жизнь. За его умение подбодрить, вселить веру в себя и наполнить душу оптимизмом. За его чудесные ролики ко всем моим произведениям и всестороннюю помощь в создании каждой книги.

Все персонажи и события в этом произведении являются вымышленными, и любые совпадения с реально живущими или когда-либо жившими людьми и событиями случайны.

Пролог

Как правило, только столкнувшись со смертью лицом к лицу, мы начинаем ценить жизнь. Лишь на собственной шкуре испытав боль, начинаем смотреть на мир другими глазами, и чаще всего только испив чашу горя, учимся сострадать ближнему. Дай нам Бог познать простую истину, не испытав мук.

Глава 1

В поисках волшебного света и божественной музыки Аделина посмотрела в темное небо. Тучи заволокли его. Плотные, густые, за которыми невозможно было ничего разглядеть. Ей так не хотелось уходить и оставлять свою крошечную дочурку. Она так мечтала быть для нее самой ласковой и заботливой мамой на свете. Но, нежно обхватив ее за талию, не позволяя оглядываться назад, Грэг настойчиво повел ее выше. В темноту.

Странное ощущение холода и пустоты вдруг охватило ее. В то же самое время она почувствовала, как рука Грэга изменилась. Она не могла понять, что происходит, пока не увидела, как та медленно покрывается шерстью и превращается в когтистую лапу. Взглянув ему в лицо, она с ужасом отшатнулась. Рядом с ней стоял Гидрон, наполовину перешедший в образ Зверя, и, сверкая красным огнем глаз, улыбался. Ядовитой, надменной и злобной улыбкой.

— Только ты и я, детка. Ты и я, — тоном победителя проговорил он, подталкивая ее вперед.

Аделина хотела сбросить его руку со своей талии, вырваться, оттолкнуть от себя, но воля и разум ее были полностью подавлены. Она не могла даже закричать. Куда он ведет ее? Что ждет ее дальше? Неужели ее настигла смерть? Вспоминая иссиня-черный цвет тени, промелькнувшей перед лобовым стеклом автомобиля, Аделина поняла, что авария была подстроена. Размышляя над всем происшедшим, прокручивая в памяти неожиданный звонок Чада, она заподозрила, что вызов Грэга, возможно, тоже был запланирован Силами Тьмы. Но тут мысли ее начали путаться, сливаться вместе, терять смысл. Сознание ее словно погружалось в тягучую субстанцию… и терялось в ней.

***

Если бы Грэг только знал, что задумал Зверь, он не отошел бы от жены ни на шаг, не оставил бы без присмотра ни на одну секунду. К сожалению, предвидеть свое будущее основной массе народа не дано. Потому ничего не подозревающий Грэг отозвался на просьбу друга без задней мысли. Правда, покидая апартаменты, он поступил все-таки по-другому, не так, как обещал Аделине. Прежде чем сломя голову нестись в Новый Орлеан, он отправился в дом к своей матушке, где в настоящее время проживала Илза.

Все слова жены о том, что до родов еще две недели и ему не стоит волноваться, не убедили его. Грэг не видел ничего страшного в том, чтобы попытаться перепоручить просьбу друга колдунье. Мысленно представив себе дом родительницы, он мгновенно очутился в нужном месте. Стараясь не разбудить матушку, он тихонько постучал в дверь спальни Илзы. Но ему никто не ответил, в том числе и главный охранник дома — «сторожевой» йоркширский терьер по кличке Шустик. Обычно он заливался звонким лаем, чтобы лишний раз доказать хозяйке свою профпригодность и убедить, что не зря она его кормит, лелеет и балует. Не доверяя собственным ушам, Грэг решил лично удостовериться, что оба не спят без задних ног. Проникнуть в спальню Илзы он позволил себе не открывая дверь, легко «просочившись» сквозь закрытую. Надо же хоть иногда использовать преимущества своего особенного тела, раз уж ему выпало на долю стать полупризраком.

Оказавшись посреди спальни, Грэг услышал легкий шорох в кресле. Он был уверен, что издал его дракон по кличке Ловелас. По слухам, это было его излюбленное место, и он постоянно гнездился в нем, словно какая-нибудь кура-наседка. Вслед за этим послышалось приглушенное ворчание у изголовья кровати. По всей видимости, две химеры, прозванные Чадом Глорией и Шарлоттой, роптали на появление незваного гостя.

Благодаря невидимым чарам, которые те применяли на людях, Грэг никогда не видел эту забавную троицу, но от друзей не только знал об их существовании, но и был премного наслышан о неуемном характере каждого. В случае отсутствия Илзы любой из них с помощью какого-нибудь запрещенного приема мог легко указать ему на дверь. Скажем, пальнуть шариками огня или швырнуть в глаза раскаленным песком. Не то чтобы они позволяли себе такое раньше, но кто знает, что может прийти в голову разбуженным среди ночи детям Тьмы. По рассказам Илзы, до того как поселиться в доме матушки Грэга, все трое предпочитали ночной образ жизни, а днем любили поспать. Но последнее время они все больше подстраивались под ее распорядок дня и к этому времени, как правило, уже видели десятый сон. Быстро обвыкшись на новом месте, представители Тьмы давно чувствовали себя как дома и не шибко стеснялись Грэга, который частенько навещал свою мать. Шипением и сухими плевками они открыто выражали свое недовольство его бесцеремонным вторжением в «свои» покои посреди ночи.

Удостоверившись в исчезновении Илзы и ее шерстяного любимчика, который повсюду следовал за своей госпожой, Грэг еще раз попытался связаться с ней. Однако, как и прежде, сигнал ее телефона с первого же гудка перебрасывался на автоответчик.

— Похоже, что волшебница уже отправилась к Чаду, — подумал он, не выражая особой радости по этому поводу.

Грэга на самом деле беспокоила перспектива оставлять Аделину одну на таком большом сроке беременности, и он заметно расстроился из-за того, что у него не вышло переговорить с Илзой. Тяжело вздохнув, он открыл карту высоковольтных линий, которую ему некоторое время назад раздобыл имеющий повсюду нужные связи Чад, и принялся внимательно изучать ее. Это был самый надежный вид транспорта в его ситуации.

Его собственная способность мгновенного перемещения в пространстве работала безотказно только на близких расстояниях или в случае, если место ему было знакомо. Сейчас же ему предстояло добраться из Нью-Йорка в Новый Орлеан, где он ни разу не бывал. Не близкий свет. Без постоянной подпитки своих биотоков ему пришлось бы истратить на путь до пяти часов. При таком раскладе было выгоднее воспользоваться самолетом. Поэтому передвигаться на этот раз ему предстояло при помощи линии электропередач.

Он обнаружил этот способ пространственного перемещения с полгода назад, уже будучи в теле полупризрака. Совершенно случайно. Собственно говоря, будь он самым обыкновенным призраком, этого бы не произошло. Ведь именно тело человека, а не фантома, способно вырабатывать электрический ток. Он в тот раз менял аккумуляторную батарею на своем мотоцикле. Точнее, до этого еще даже не дошло. Он только взялся руками за новую, как его неожиданно перебросило из гаража в соседний дом. Он сначала толком и не понял, что произошло, пока не увидел на стоявших на столике фотографиях знакомые лица. Хорошо, что никого из хозяев не было в это время в комнате и ему удалось незаметно убраться. Вернувшись к гаражу дома родительницы, где он и занимался своим железным конем, Грэг задумчиво уставился на батарею. Лина, которая в это время общалась с его матушкой и Илзой, завидела в окно в раздумьях постукивающего пальцем по подбородку мужа.

— Что случилось? — тут же почувствовав неладное, вышла она к нему.

— Я отлучался ненадолго. Ты не заметила?

— Нет. Как далеко и по какому поводу?

— В дом к соседям слева. Как-то нечаянно залетел.

— Надеюсь, не в душевую кабинку к миссис Дороти, в то время, когда она там водные процедуры принимала? — включилась в разговор Илза, которую тут же пробрало любопытство. — Ее недовольных криков, равно как и довольных, мы вроде как не слышали.

— Типун тебе на язык, — сплюнул Грэг, — хотя не думаю, чтобы она сильно возражала относительно моего появления у нее в гостях.

Несмотря на почтенный возраст, миссис Дороти отличалась своими свободными нравами и горячим темпераментом. Она частенько держала окна своей спальни приоткрытыми, при этом обеспечивая неплохую слышимость происходящего внутри. Давая соседям отличный предлог для пересудов и бесконечных шуток, она, казалось, делала это сознательно, из-за своей слабости всегда оставаться центром внимания. Неожиданное появление Грэга в стенах дома столь любвеобильной дамы, каковой являлась миссис Дороти, вполне могло закончиться ощутимым домогательством с ее стороны. Она уже несколько раз намекала ему, что была бы не против в его компании выпить не только чаю с лимоном.

— Это уж точно, она спит и видит, как бы тебя в свою кровать затащить, — засмеялась Илза, — а ты еще, как специально, перед ее окнами шоу устроил. В майке без рукавов и обтягивающих джинсах мотик натираешь. Ты хочешь, чтобы от вида твоих оголенных плеч, покрытых капельками пота, ее удар хватил?

— Илза, от твоих разговоров удар сейчас хватит меня, — хмуро ответил Грэг, призывая ее закончить как красочные описания его собственного тела, так и обсуждения нравственных качеств соседки.

— Да, внешность у старушенции не модельная, — не скрывая сарказма, согласилась Илза, пропуская его протестующий тон мимо ушей. — Зато какой темперамент!

Насмешливо поглядывая на подругу, Аделина не могла упустить момент, чтобы не подначить мужа.

— Твоя правда, Илза, — поддакнула она, — главное в таких делах, чтоб огонек горел.

— Мне лишние эмоциональные потрясения ни к чему, — вытряхивая из головы образ обнаженной соседки, недовольно проговорил Грэг, — вы бы, чем издеваться над и без того полуживым человеком, лучше бы разобраться в ситуации помогли. Меня отбросило, как только я дотронулся до батареи. Похоже, что источник тока действует на меня несколько иначе, чем на обыкновенного человека.

— Отчего тогда тебя не унесло в неизвестном направлении, когда ты ее покупал? — спросила Лина.

— Резонный вопрос. Скорее всего потому, что я не снял своих мотоциклетных перчаток, а они слегка прорезиненные.

— Думаю, что если ты не хочешь, чтобы тебя занесло черт знает куда, — Илза округлила глаза, всем своим видом демонстрируя это страшное место, — тебе лучше держаться подальше от источников питания.

— Совершенно согласна с тобой, — тут же перепугалась Аделина.

— А я вот что подумываю, — Грэг опять приложил большой палец к подбородку, — а не изучить ли нам с ребятами этот вопрос более досконально, чтобы разобраться в том, как это все работает? Возможно, нам удастся найти применение такому перемещению в пространстве.

И они нашли. Теперь Грэг для скорости движения пользовался высоковольтными линиями, а с помощью карты, раздобытой Чадом, мог с легкостью добраться куда угодно.

Через полчаса, после неоднократных перескоков между многочисленными ветками электропроводов, Грэг приближался к Новому Орлеану. Уже на подступах к самому густонаселенному городу штата Луизиана он почувствовал ту особенную энергетику, о которой знал только понаслышке. Невероятно огромное количество обитающих здесь призраков, очевидно, напрямую зависело от числа усопших в разное время жителей. Безусловно, не все умирающие задерживались в мире живых, но плотность фантомов на единицу объема воздушных масс тут была таковой, что над городом стелился густой туман, который не имел ничего общего с природным явлением.

Огибая Бурбон-стрит, самую шумную улицу Французского квартала, Грэг старался держаться как можно дальше от этого живущего по своим законам места. Вечерние увеселительные мероприятия, как правило, к полуночи превращались в массовые гуляния и задерживались тут до глубокой ночи. С учетом разницы во времени между Нью-Йорком и Новым Орлеаном, веселье сейчас находилось в самом разгаре. Многие из толпы к этому часу уже были подшофе, а Грэгу не надо было лишний раз напоминать себе, чем закончился для него в свое время момент подпитки энергией от одной целующейся пары под градусом. Он слишком хорошо усвоил уроки прошлого. И хотя в своем теперешнем состоянии он был гораздо более устойчив к алкоголю, рисковать без причины не стоило. Поэтому, стараясь держаться с подветренной стороны и минуя как подвыпившие сборища людей, так и хмельные компании призраков, он устремился по адресу, который дал ему Чад.

Если бы Грэг нынче не спешил, он бы с удовольствием провел несколько дней в этом богатом событиями колониальном городе и как следует изучил его ярко выраженное наследие испанского и французского господства. Но сейчас он лишь в прямом смысле слова на лету пробегал взглядом это самобытное место.

Старинные, в основном двухэтажные дома, хотя и принадлежали преимущественно к мавританскому архитектурному стилю, сильно отличались друг от друга. Некоторые из них имели нежилой вид и давно нуждались в косметическом ремонте. Краска на них потрескалась и облупилась, оттого выглядели они обшарпанно и угрюмо. Длинные деревянные ставни, как на окнах, так и на входной двери, наглухо закрытые, казалось, прятали от глаз случайных прохожих свои темные тайны. Те из них, в которых выросло не одно поколение, несомненно, хранили множество жизненных историй.

Целый день, с раннего утра, рядом с такими домами толкались группы туристов. Всезнающие гиды бесцеремонно копались в прошлом зданий и во все горло обнародовали секреты и тонкости интимной жизни бывших владельцев. К вечеру, когда удовлетворившие свое любопытство гости города расходились, на их месте появлялись люди, любившие более шумное времяпрепровождение. Гулянья, смех, оживленные разговоры и возгласы никак не могли утихнуть около их стен. И только глубокой ночью здесь наступала долгожданная тишина. Возникало чувство, что здания устали от этого постоянного гвалта, им все надоело и давно хочется покоя, заслуженного отдыха, и отогнать уже от себя и крикливых гидов, и надоедливых туристов.

Особняк, который искал Грэг, не относился к их числу. Он как раз являлся образцово-показательным примером большинства строений Французского квартала. Балкон второго этажа, по сути, представлял собой длинную террасу, идущую вдоль всего фасада здания и огибающую его с обеих сторон. Кованое ограждение, завитками украшающее его, ярко отражало стиль конца восемнадцатого века и разве что узором отличалось от построек по соседству. Густо переплетенное кружево железа перил, боковых и центральных креплений, так же как и свисающая с крыши окантовка, обрамляли особняк, словно ажурная бахрома. Раскидистая зелень, заполняя собой все открытые пространства, живописно оживляла террасу, а подвешенные цепями к потолку цветочные чаши, казалось, с трудом выдерживают всю эту увесистую растительность. Сама галерея держалась на высоких чугунных столбах, а в проходе под ней крепились старинные фонари, в которых пылал живой огонь.

— Грэг, какими судьбами? — неожиданно услышал он голос Илзы откуда-то снизу.

Девушка в обнимку с Шустиком стояла на тротуаре, как раз напротив здания с нужным ему номером дома. Освещенная светом уличного фонаря, подняв голову в направлении второго этажа здания, она, очевидно, разглядывала темные окна особняка. Именно поэтому она первая заметила приближающегося Грэга, внимание которого было поглощено поисками места.

— Неисповедимы пути Господни! Я так и знал, что встречу тебя нынешней ночью. Меня Чад вызвал. А вот почему ты на мои звонки не отвечаешь — это безмерно разжигает мое любопытство.

— Потому, что мой мобильник остался там, — махнула она свободной рукой в сторону особняка, — а сама я, как видишь, здесь.

— Вижу, что не в постельке, укрывшись одеялком, давишь на массу, пребывая в сладкой неге своих волшебных грез. Лично проверил, тебя там нет. Так что осознаю, что предо мной именно ты, Илза, а не твоя иллюзия.

— Ты что, входил в мою спальню? Без спроса?

При этих словах Шустик в руках Илзы угрожающе зарычал.

Скривив и приподняв верхнюю губу над маленькими заостренными зубками, он явно подхалимничал хозяйке. Но попытка продемонстрировать намерения, от которых, по его убеждению, кровь должна была застыть в жилах мужчины, потерпела фиаско.

— Отчего ж без спроса? Я постучал, — глядя на старания малыша со снисходительной улыбкой, проговорил Грэг.

— И что? Получил разрешение войти?

— Да. Ловелас лично хвостом мне дверь открыл.

— Так я тебе и поверила. Ты еще скажи, что Глория с Шарлоттой тебе поклон отвесили и хлеб с солью преподнесли.

— Чего не было, того не было, но уверен, что мысль у них такая имелась, — широко улыбнулся Грэг, представляя, что однажды любвеобильные химеры покажут ему свои «симпатичные» мордашки. — Так что там у вас такое стряслось, раз ты тут, а Чад, я так понимаю, там?

— Чертовщина какая-то, — тут же посерьезнев, ответила Илза. — Мы прибыли в город еще вчера. Гонорар за работу был обещан такой, что трудно было отказаться. Плюс оплачиваемые на двоих билеты на самолет. Вот мы и решили за нее взяться, а заодно и развеяться. Прекрасно провели вчерашний день. Квартал вдоль и поперек исходили, впечатлений множество! В ресторане посидели, по магазинчикам прошлись, даже к знаменитой в прошлом королеве Вуду Мари Лаво в дом зашли. Там сейчас своего рода место памяти верховной жрицы устроено, наряду с вытягиванием денег из легковерных граждан.

— Илза, а поближе к теме? — перебил набиравший обороты рассказ девушки Грэг, чувствуя, что та вот-вот начнет посвящать его в историю возникновения луизианской Вуду. — Подробности, если можно, опусти. В другой раз, как-нибудь за чашечкой кофе, с удовольствием выслушаю.

— Ну так вот, — не обиделась та, — сегодня с утра провели осмотр помещений вот этого особняка, — кивнула она в сторону объекта, — переговорили с клиентом. Честно говоря, хозяин дома вызвал у меня двоякое впечатление. Вид у него был такой, словно его внутри что-то гложет, но следов магии или чар я не почувствовала. В общем, ничего подозрительного не заметила. Ближе к ночи вернулись, только расположились, как вдруг ни с того ни с сего меня как возьмет да и вышвырнет наружу!

— Странно это все…

— В том-то и дело. Мы еще даже ритуал не начали. Едва вещи свои разложили, тут и… С тех пор вот и стою тут как неприкаянная, примеряюсь, как бы назад в дом пробраться.

— Так ты бы магию применила.

— А что я сейчас, по-твоему, делаю? На луну любуюсь, звезды считаю, а может, Шустика выгулять вышла? Все заклинания, которые только на ум пришли, испробовала, никакого эффекта, даже телефон не могу оттуда вытянуть.

— Раньше ты ни с чем подобным не сталкивалась?

— Нет, такое впервые. Я тебе скажу даже больше, такое впечатление, что здание окружено дифракционной решеткой, и мои посылы, нарываясь на спектр разложенного света, поглощаются им. Мне нужен обыкновенный свет, в крайнем случае темнота, а не эта цветная радуга. В таких условиях я свои способности еще не прорабатывала.

— Век живи, век учись. Если только ты этот предмет случайно не прогуляла, при условии, конечно, что его вообще в вашей академии магов преподавали.

— Как раз таки в академии я училась прилежно, но остается признать: всегда есть место для совершенствования. Придется наращивать навыки. Однако сейчас необходимо подумать о другом. Как оттуда Чада вызволить? Раз он тебе позвонил, значит, сам он тоже выбраться не может.

— И какие у тебя мысли по этому поводу?

— Думаю, что ты можешь попытаться проникнуть туда, если подберешь правильную волну света.

— Полагаю, стоит попробовать самые светлые оттенки. Возможно даже, у меня получится создать достаточные помехи, и ты пробьешь в решетке дыру для своих колдовских штучек.

— Да, согласна с тобой. А если не получится, попробуй просто отворить мне дверь.

— Попробую, но что-то подсказывает мне: это не вариант. Думаю, на всякий случай стоит включить тактику отвлекающего маневра.

— Устроить танцы с раздеванием? Ты думаешь, кто за этим стоит? Озабоченный мужчина?

— Идея не моя, хотя и не лишена смысла. Однако танцами ты, скорее всего, привлечешь живых людей и полицию. Не совсем то, что нам нужно. К тому же за этим вполне может стоять озабоченная женщина, а не мужчина. Уж я-то раздеваться точно не буду, ни под каким предлогом. Научен горьким опытом. Вам, женщинам, доверять никак нельзя.

— Каковы твои соображения?

— Привлечь подвыпивших призраков. Если они одновременно со мной полезут в особняк, это реально отвлечет внимание любого, кто бы за этим всем ни стоял.

— Ты прав. Но почему ты думаешь, что они просто так согласятся помочь нам?

— Не просто так. Мы им должны пообещать что-нибудь взамен.

— Вечную жизнь?

— Нет. Хотя, как вариант… только вряд ли их заинтересует твое предложение сейчас. В том хмельном состоянии, в котором они находятся…

— Танцы призрачных стриптизерш?

— Илза, — прищурив один глаз, Грэг насмешливо взглянул на нее, — тебе в личной жизни чего-то не хватает? — он не скрывал, что мысли девушки в одном и том же направлении несколько удивляют его.

— Отстань! Я просто думаю, что подвыпивших мужиков всегда интересует одно и то же. Будь они живые или мертвые.

— Ты, пожалуй, права, но в таком случае нам придется предлагать что-нибудь взамен уже девушкам.

— Деньги. Я могу наколдовать огромную кучу зеленых.

— Можешь, но, во-первых, они будут поддельными, а обманывать даже фантомов — большой грех. Ну а во-вторых, призракам деньги ни к чему.

— Что же ты предлагаешь?

— Для начала — дослушать мою мысль до конца. Подвыпившим мужикам может захотеться продолжения банкета. А вот это уже обеспечишь им ты.

— Каким образом? Я столько не выпью, чтобы удовлетворить всех желающих полетать надо мной и опохмелиться.

— А тебе и не надо. Видишь вон тот бар? На углу Бурбон-стрит и Святого Филиппа.

— И?

— Все пиво, которое там в разлив продается, тебе надо в концентрированные пары превратить. Сможешь?

— Легко. И как я до этого сама не додумалась. Представляешь, какое это счастье для не имеющих тела в настоящем баре посидеть!

— Вот-вот, и я о том же.

— Причем уверена, фантомам обоих полов такая гулянка радость доставит.

— А там, глядишь, и спонтанный стриптиз начнется. Таким обеспокоенным, как ты, на радость.

— Да не обеспокоенная я! Хватит уже зубоскалить, — воскликнула Илза вслед ухмыляющемуся Грэгу.

— Хотя от хорошего мужского представления я, пожалуй, не отказалась бы, — мечтательно протянула она, предварительно убедившись, что Грэг уже не слышит ее.

***

Тем временем Чад безуспешно пытался сообразить, что такое в этот раз происходит. Ситуация неожиданно вырвалась из-под контроля, и все складывалось не по привычному шаблону. Хотя каждое его дело являлось по-своему уникальным, но не настолько. Нечисть, с которой он пришел тягаться, испарилась вместе с застрявшими тут душами. Это произошло сразу же после того, как Илзу отбросило за пределы особняка. И хотя волшебница, как он ее теперь называл, была где-то поблизости, исчезновение девушки сильно обеспокоило его. Причем не только потому, что она являлась его помощницей. Чада связывали с ней чувства.

Он решил сначала найти Илзу, а уже затем вместе с ней разобраться в ситуации. Но для этого ему необходимо было выбраться наружу, что, по непонятным причинам, он пока сделать не мог. Как только он подходил к двери, его невидимой силой отбрасывало назад. То же самое происходило и при его попытках подойти к любому из окон особняка. Несмотря на приличный вес его богатырского тела, Чада, словно пушинку, каждый раз подбрасывало в воздух и откидывало. Он снова и снова отлетал на середину комнаты.

Набив приличное количество синяков, он приостановил бесполезные усилия и позвонил Грэгу. Но, заставив его в сердцах чертыхаться, телефон разрядился на полуслове. Утешая себя тем, что хотя бы успел продиктовать адрес, он проверил мобильник Илзы. Его батарея тоже была на нуле, что в присутствии Чада — энергетического вампира — было скорее правилом, нежели исключением. Порывшись в большой спортивной сумке, он достал зарядное устройство, что с некоторых пор являлось обязательным требованием на выезде. Воткнув его в розетку, он глухо засмеялся. В тишине помещения раздался характерный щелчок, и свет в особняке погас. Очевидно, что его зарядка вызвала перенапряжение в электрической сети — и в распределительном щитке сработал автоматический выключатель.

— Вечер обещает быть томным, — вслух проговорил Чад, все еще пытаясь разобраться с природой отталкивающего поля.

Все его раздумья сводились к одному. Если это были происки Сил Тьмы, то нечисть, ввязавшаяся в столкновение с ним, на этот раз была совершенно иного уровня, чем встречавшаяся ему до этого момента. На много порядков выше.

— Ну что ж, в таком случае сидеть сложа руки не стоит, — подумал он и снова полез в сумку.

Свет уличных фонарей, пробивающийся сквозь жалюзи окон, освещал помещение достаточно хорошо, чтобы можно было разглядеть очертания предметов. Как только глаза Чада привыкли к темноте, он занялся подготовкой к выполнению задуманного.

Сначала он отодвинул всю мебель поближе к стенам залы, что даже для его недюжинной силы было нелегкой задачей. Старинный мягкий гарнитур из орехового дерева, обитый красочной жаккардовой тканью, был тяжелым и состоял из внушительных размеров канапе изогнутой формы и двух габаритных кресел с пуфами для ног. Под стать им был массивный восьмиугольный кофейный стол с подставкой, ручной резьбой столешницы которого еще сегодня утром восхищалась Илза. Отдельно пришлось потрудиться и над роялем.

Освободив таким образом центр помещения, Чад свернул рулоном и сдвинул в сторону приличный по занимаемой площади шерстяной ковер, на котором как раз и располагалась вся мягкая мебель. Оглядевшись вокруг и убедившись в достаточной просторности места для предполагаемой деятельности, он взял в охапку приготовленные свечи. Расставив все пять на равных расстояниях друг от друга, он не торопясь зажег их. И уже после этого, выражая слова признательности хозяевам особняка за то, что пол паркетный, а не застлан от стенки до стенки ковром, как частенько бывает в современных домах, он начал мелом рисовать на нем окружность с особой защитной пентаграммой внутри.

Такие вещи Чаду приходилось делать не каждый день, а в точности до мелочей вырисовывание всех символов, да еще и в полумраке, требовало повышенной внимательности и максимум сосредоточенности. Ошибиться он не мог. Художество должно было занять по меньшей мере час его времени, и потому, не мешкая, он приступил к работе. Он почти закончил, когда вдруг услышал легкие шаги на верхнем ярусе.

— Возможно, послышалось, — подумал он, прислушиваясь к шуму и к своим ощущениям.

При том, что присутствия Сил Тьмы он не почувствовал, звук ему не послышался. Вдоль балюстрады, погруженной во тьму, шаги проследовали в направлении спуска на нижний этаж. Чад внимательно вгляделся туда, где широкая загнутая лестница с коваными перилами соединялась с открытым коридором верхнего уровня. Несмотря на то, что шаги стихли, в проеме показался силуэт. Даже в той темноте, которая окружала это место, Чад сразу догадался, что силуэт принадлежит женщине. В подтверждение этому на верхней ступени показались носочки дамской обуви.

Вскинув бровь, он с интересом следил за развитием событий. И через мгновение, после того как женщина спустилась на одну ступень ниже, Чад разглядел, что носки ее обуви принадлежали не туфелькам, не лабутенам и даже не ботильонам, а сапожкам. Сверкающим серебром, на высоком классическом каблуке сапогам-ботфортам, плотно облегающим как голень, так и часть выше колена.

По мере того, как женщина спускалась, Чад все более удивлялся длине ее ног. Сначала ему казалось, что высокий каблук и фасон сапог удлиняют их, но когда он увидел женщину в целом, то не смог оторвать взгляда от необыкновенной стройности ее ножек. Но не только великолепная нижняя часть незнакомки заставила его присвистнуть. Фигура молодой женщины являлась эталоном красоты и была просто умопомрачительна.

Тонкая, осиная талия, плавно переходящая в роскошные бедра, в совокупности с высокой полной грудью делали ее образ нереальным. Каким-то фантастическим наваждением. Добавить к этому великолепную осанку, кошачью грацию и необыкновенное сияние атласной кожи — и можно было не сомневаться, что это создание принадлежит к особому роду внеземных существ. Судя по откровенному облачению, скорее всего — суккубов.

Почти спустившись вниз, она остановилась в каком-то возбуждающем ожидании. Играя снисходительной улыбкой на губах, положив одну руку на перила, она давала себе время насладиться произведенным на мужчину эффектом. А он был сражен наповал.

Помимо серебряных сапог, весь ее наряд состоял из весьма сексапильных элементов. Поверх плеч был наброшен просвечивающий пеньюар из легкой шифоновой ткани с вкраплением в некоторых местах серебряных блесток. Едва достающий до ягодиц, он скорее был похож на волнующуюся зыбь прозрачного водоема, чем на деталь одежды. Под ним — черный кружевной лифчик, едва прикрывающий соски и обольстительно выделяющий ложбинку на груди. В тон ему — чулки на тоненьком поясе, ласково перехватывающем бедра. Где-то в этом же районе затерялись миниатюрные черненькие трусики, аккуратно обозначающие интимный треугольник. В прямом смысле слова отвисшая челюсть Чада достаточно ярко демонстрировала, что эротичное белье великолепно смотрится на ее голубоватой, чуть прозрачной коже.

Не совсем понимая, стоит ли перед ним призрак или живая женщина, заподозрив на момент, что, возможно, она ни то и ни другое, а видение, вызванное ушибом головы, он несколько раз сморгнул. Но образ не пропал. Наваждение не исчезло.

Накрутив на указательный палец прядь длинных темных волос, незнакомка слегка вильнула бедрами и издала гортанный стон, от которого у любого без исключения представителя мужского рода взыграла бы кровь. Подавляя мгновенно возникшее желание, Чад с силой сжал челюсти. Отпустив шелковистый локон, соблазнительная гостья мягко спустилась вниз, и прядь волос, словно пружинка, закачалась в такт ее шагам.

Чем ближе подходила женщина к Чаду, тем больший интерес она у него вызывала. И хотя вопрос, каким образом она проникла в дом, из которого он, один из самых сильных демонологов, не может уже больше двух часов выбраться, стоял в данную минуту не на первом месте, он все-таки где-то на задворках сознания ставил его перед собой.

— Откуда ты взялась, красавица, и как тебя зовут? — после затянувшегося молчания наконец выдавил он из себя.

— Мг, ты куда-то спешишь, милый? — спросила она таким томным голосом, что Чад тут же поплыл в страну Эроса.

Ответить положительно, да еще и объяснить, что его подруга, возможно, ожидает его поблизости, в такой ситуации было более чем комично и уж точно превыше сил любого представителя сильной половины человечества на его месте.

— Вроде как нет, — неуверенно ответил он.

— А то мне показалось, что ты торопишься, раз задаешь сразу несколько вопросов в одном предложении, — протянула она. — Попробуй еще раз, только… чуть помедленнее.

Слово «помедленнее» она сказала таким тоном, словно речь шла о его фрикциях во время полового акта и она просила его замедлить темп и продлить свое наслаждение.

— Как тебя зовут, ненаглядная? — тяжело сглотнув, повторил он свой вопрос.

— Милена, а тебя как, красавчик?

— Чад.

— Мг, Чад, — повторила она с придыханием, — ты такой… славный, — она подошла к нему почти вплотную.

— Как ты попала сюда? — спросил он, с трудом стряхивая с себя наваждение ее чар.

— Лучше спроси, зачем, — она игриво провела пальцами по его предплечью, демонстрируя при этом белый полумесяц на кончике ногтей, а именно классический вариант нанесенного на них французского маникюра.

— Зачем же? — глупо повторил он за ней.

— До меня дошел слух, что в этом доме один брутальный мужчина попал в затруднительную ситуацию.

— И ты решила мне помочь?

— Нет, я решила проверить, настолько ли слухи соответствуют действительности.

— Попал или не попал в затруднительную ситуацию?

— И снова ошибаешься. Хотела выяснить, на самом ли деле мужчина настолько брутальный, как его описывают, или все же слухи слегка преувеличены.

— И что? — натянуто усмехнулся он.

— Мг, ты великолепен, — опять протянула она, — и пахнешь, — она глубоко втянула воздух, — просто волшебно.

— Э, я как бы это… ты это оставь, красавица.

— Ты уверен? — с сексуальной ухмылочкой спросила она. — Ты голоден, сладкий. Я это слишком хорошо чувствую. У тебя давненько не было женщины.

— Может быть потому, что я гей? — возвращая уверенность и привычную иронию в свой голос, произнес он.

— Нет, мой хороший, ты не гей. Ты самый что ни на есть настоящий, и при всем своем желании, тебе этого не скрыть, — вплотную подойдя к нему, она скользнула рукой вниз. — Это же так очевидно, — лаская его интимное место, она быстро доказала ему, что находится в курсе того, чем он сейчас дышит.

— Ты это, Милена, оставь… — слегка отодвинул он ее от себя.

И тут ему показалось, что раньше он где-то слышал это имя.

— Ты даже не представляешь себе, от чего ты отказываешься, сладкий, — она чувственно обвела рукой свою грудь и тут же, захватив двумя пальцами верх одной чашечки лифчика, потянула ее вниз.

Чад не мог поверить, что все происходящее не кажется ему, а действие разворачивается на самом деле. По правде говоря, он давно уже был готов обхватить ее тонкую талию, прижаться к зовущим бедрам и прильнуть к розовому соску, который так будоражил его разум. Но что-то останавливало его. И он даже догадывался, что именно. Чувство вины перед Илзой. Хотя Милена была права.

С момента их первого свидания прошло почти полгода, а Илза все еще не подпускала его к себе. То ли боялась чего-то, то ли по какой другой причине, но дальше поцелуев, пусть и таких, от которых у обоих сносило крышу, у них дело не двигалось. И тем не менее, если бы он пошел на поводу у Милены, он чувствовал бы себя виноватым перед Илзой. К тому же имя незнакомки не давало ему покоя. Стараясь вспомнить, где он его раньше слышал, Чад изо всех сил напрягал память, но соблазнительный язычок Милены, которым она медленно водила то по своей верхней губе, то по нижней, сильно отвлекал его.

— Ну же, смелее, — сексуально облизав свой пальчик, она сначала поманила его к себе, а затем, вырисовывая зигзаги на животе, спустила ниже, потом еще ниже, и так до самого интригующего места.

— Шикарная картина, я тебе доложу. Мечта любого мужика, превратившаяся в реальность, — хрипло сказал Чад, приглаживая свою аккуратно подстриженную бороду, — но прежде, чем… хотелось бы узнать, кто ты?

— Какая разница, сладкий? Главное, чтобы нам было хорошо вместе. А вот об этом уж я позабочусь.

— С детства не верю в добрые сказки, — скривил Чад губы в легкой усмешке.

— Отчего же? — тень неуверенности скользнула по ее лицу.

— Оттого, что девушки с очаровательной внешностью, вроде твоей, на поверку очень часто оказываются сущими ведьмами, — прищурившись, он пронзительным взором своих черных глаз внимательно посмотрел на нее.

— А тебя это действительно сейчас волнует? — обиженно надула она свои соблазнительные губки.

— Немного, — хмыкнул он. — Меня волнует полупрозрачный цвет твоей кожи, который безусловно идет тебе, но…

Милена яростно посмотрела на свечи, расставленные в комнате. Именно из-за их огня ее кожа полупризрака проявляла себя. Тональный крем не защищал ее от пламени восковых свечей, освященных в церкви.

— Ты боишься связи с призраком? Не ожидала от такого крутого парня, как ты.

— С полупризраком, — снисходительно поправил он ее. — Если память не изменяет мне, ты можешь быть опасна, МИЛЕНА. Особенно когда пускаешь в ход магию в своих сексуальных играх. Грэг слегка поделился некоторыми подробностями вашего знакомства. Помнится, ты приходишь в сильный экстаз от одного только вида связанных мужчин, — Чад медленно отступил в центр нарисованной пентаграммы.

— И ты из-за такой малости не в состоянии порадовать меня? Поверь, это доставит тебе не меньшее удовольствие, чем мне.

— Я люблю доминировать в сексе, милая. Так что вряд ли мы сегодня потешим друг друга.

— Может, поэтому твоя драная кошка не дает тебе? Боится, что в порыве страсти ты ее ненароком придушишь? — она зло сверкнула глазами, все ближе подбираясь к нему.

— Драная кошка? Ну что за сравнения, Милена? Честное слово. В тебе взыграла женская ревность? Ты видела, как выглядит моя волшебница? Не наговаривай зря, а то, глядишь, она случайно услышит и обидится. Поверь мне, ей не составит труда превратить тебя в ту самую драную кошку, о которой ты говоришь. А что касается придушить… так это, скорее, она меня, за фривольные разговоры с тобой. Так что иди, пожалуй. Не волнуй меня понапрасну.

Милена была зла. То ли из-за отказа Чада, то ли оттого, что не смогла добиться своего, а может, просто по причине своего сексуального неудовлетворения, только гневные искры из ее карих глаз сыпались во все стороны. Медленно обходя окружность, нарисованную на полу, она явно искала уязвимое место в художествах Чада. Тот поглядывал на нее с иронией, но волнение не оставляло его. Пентаграмма не была закончена. И хотя он рисовал ее совсем для других целей, в защите от неудовлетворенной женщины она все-таки должна была помочь.

Изо всех сил скрывая свои эмоции, Милена продолжала мягко и плавно, словно в танце, выхаживать в непосредственной близи от невидимой преграды. Судя по всему, барьер она все-таки могла нарушать. Без урона для себя она изредка просовывала руку внутрь и нежно проводила то по предплечью, то по груди, то по руке мужчины. Соблазнительно виляя бедрами, периодически разворачиваясь к нему спиной и выгибаясь, открывая пикантный вид округлых ягодиц, она снова и снова зазывала его.

Не спуская с него темных глаз, без сомнения применяя волшебные чары, она околдовывала его медленно и незаметно. Внимание его постепенно рассеивалось, и извивающееся тело Милены, все больше обнажаясь перед ним, уже не вызывало мыслей о неправильности происходящего. Она слишком хорошо знала свое дело и в искусстве обольщения, пожалуй, превосходила самую изощренную представительницу суккубов. Ее ярко-красные сочные губы, складываясь зазывно, пленительно блестели, то и дело выпуская розовый игривый язычок. Бархатные ресницы вибрировали в нетерпеливом ожидании, лишь на момент прикрывая бушующий огонь жгучего взгляда, а темные локоны шелковистых волос покачивались словно живые.

Через момент Чаду показалось, что женщина перед ним уже не одна. Две, на одно с ней лицо, девушки присоединились к ней. Горячая блондинка в белоснежном эротичном белье и огненная красавица — в ярко-красном. Без стеснения лаская друг друга, все трое умело дразнили его. Овладевая вниманием мужчины, они стремились усыпить его бдительность, и надо отметить, не без успеха. То одна, то другая из вновь прибывших, нарушая границу, на миг проникала в зону, где укрылся Чад. Ласково поглаживая, по-видимому, на свой вкус выбранные участки тела мужчины, обе неприметно теснили его в ту сторону, где защитная пентаграмма не была дорисована.

Как только красавицы вытеснили его за пределы круга, Милена соединилась воедино со своими виртуальными любовницами и, обвив его шею руками, неожиданно сильно притянула к себе. Настойчиво обхватив его губы своими, она тут же с жаром переплела с ним язык. Чад уже задыхался от ее страстного поцелуя, когда разум вернулся к нему. Он и не заметил, как она, запрыгнув на него легко, словно кошка, оказалась своей грудью на уровне его лица. Попытавшись высвободиться из ее плена, он понял, что не в состоянии этого сделать. Милена плотно удерживала его. В то время как руки соблазнительницы настойчиво направляли его губы в обладающую невероятным магнетизмом ложбинку между грудей, а ноги, крепко обхватив поясничную область, не давали ему возможности вырваться из ее объятий, сама она уже ритмично двигалась вдоль его набухшего естества. Обрадовавшись, что брюки его каким-то чудом до сих пор остаются застегнутыми, он ухватил ее за талию и попытался оторвать от себя.

Его жалкое сопротивление ее невероятно темпераментным домогательствам носило характер некоего самообмана. Натиск ее обжигал, заставлял кровь приливать к той части тела, которая полностью отключает мозг. Он забыл обо всем на свете и скорее походил на обреченного, согласного подчиняться мужчину, чем на достойного противника. Борьба с ней вытягивала из него остатки стойкости и разума. Чад сдерживался из последних сил.

***

Грэг быстро собрал требуемую ему для прикрытия дюжину фантомов. Как оказалось, в среде умерших душ нашлось достаточное количество любителей побуянить да пошалить, а обещанный концентрат паров пива в одном из старейших баров Французского квартала лишь сильнее раззадорил туманных забияк. Одновременно с Грэгом ворвавшись с разных сторон в особняк, они мгновенно понаделали в закрывающей его дифракционной решетке отверстий, и та стала похожа на дырчатый сыр.

Воспользовавшись моментом, Илза чередой метнула несколько магических импульсов, в надежде, что хотя бы один из них сработает. Так и случилось. Защита особняка пала, разорвавшись на фрагменты. При этом от воздушной бомбы все двери и окна распахнулись настежь. С видом триумфатора и победоносно задранной головой Илза вальяжно прошествовала внутрь, не забыв при этом позаботиться об обещанной благодарности для призраков. Причем мановение ее руки при этом было настолько мягкое и небрежное, что выглядела она в этот момент скорее как всесильная царевна, отпускающая наказание придворному, чем как колдунья, изменяющая агрегатное состояние спирта.

***

Чад все еще тщетно старался оторвать Милену от себя, когда в доме раздался оглушающий хлопок. Но еще до того, как звук дошел до его слуха, а происшедшее — до сознания, он сползал по стене вниз, отлетев от Милены в противоположный угол залы. Мощная ударная волна, с эпицентром в пентаграмме, рядом с которой они находились, разорвав их объятия, откинула друг от друга и разбросала в разные стороны. Сила странного взрыва была такова, что остановить их полет смогла лишь преграда на траектории каждого. Поднявшись чуть не до потолка, оба в мгновение ока оказались на полу.

Не понимая толком, что происходит, стряхивая с себя возбуждение и чары Милены, Чад старался трезво посмотреть на вещи. Оценивая меру ущерба своему здоровью, он ощупал себя. Если не считать вероятность треснутых ребер, серьезных повреждений на первый взгляд он не обнаружил. Однако чувствовал он себя при этом довольно скверно. Спина пылала огнем от столкновения со стеной, а грудь ныла от удара воздушной волны почти так же сильно, как в тот раз, когда пистолетные пули вонзились ему в бронежилет. Отбросив неприятные воспоминания, Чад взглянул в сторону Милены.

Ей повезло еще меньше. Она влетела в застекленную витрину, наполненную антикварной посудой. Мгновенно разбившись, тончайшее витражное стекло мелкими осколками посыпалось ей на голову. Словно крупинки льда, они застряли в ее волосах, делая похожей на снежную королеву. Правда, взбешенную, окровавленную, с искаженным от боли и гнева лицом, но тем не менее прекрасную повелительницу холода. Изрядно поранившись осколками разбитых вдребезги фарфора, хрусталя и стеклянных полок витрины, она оправилась гораздо быстрее, чем Чад. Очевидно, сказывались необыкновенные свойства ее организма, о сверхъестественной регенерации которого он слышал от Грэга. Вскочив на ноги, она, слегка прихрамывая, направилась к нему.

— Несмотря на то, что какая-то тварь помешала нам, я с тобой еще не закончила, — сверкая злым огоньком в глазах, на ходу проговорила она.

Взмахнув руками и произнеся какие-то заклинания, которые потонули в грохоте захлопываемых сквозняком дверей и окон, она с усмешкой взирала на результат своих деяний. Из-под декоративной гипсовой галтели, украшающей стык потолка и стены выпуклыми листьями и цветами, показалась маслянистая жидкость черного цвета. Тягучими струйками она быстро добралась до чугунного ветвистого бра, висевшего чуть в стороне от места приземления Чада. Как только жидкость обволокла металл, все три пустые розетки подсвечника вспыхнули пламенем. Тут же из каждой показалась пара немигающих блестящих глаз. Быстро выскользнув из отверстий, три черные двухметровые змеи вылезли наружу. Все как одна, передвигаясь зигзагом, пряча под собой блестящее красное брюхо, спустились вниз в направлении все еще сидевшего на полу Чада.

Одновременно обвив кольцами запястья и горло мужчины, они в момент лишили его движения. Если бы он видел, что происходит за его спиной, он, возможно, нашел бы в себе силы сопротивляться, но после борьбы с Миленой он был энергетически истощен, его реакция была слишком медлительной, а магические заклинания, брошенные ею, значительно ослабили его.

Но в этот момент царственной походкой в залу вошла Илза. К сожалению, устроенный ею сквозняк задул все свечи, которые Чад расставил вокруг пентаграммы. Единственными источниками освещения являлись теперь искусственное пламя над его головой, созданное колдовством Милены, да голубоватые отблески ее сияющей кожи. В темноте Илза не сразу сообразила, что происходит. Ее замешательством не преминула воспользоваться Милена, которая тут же выговорила защитное заклинание от возможных посылов колдуньи.

Однако придя в себя, Илза вместо того, чтобы применить магию, отпустила Шустика на пол и неожиданно рьяно набросилась с кулаками на совратительницу своего друга. Благо, что одежда, которую она подобрала себе на сегодняшний вечер, не стесняла ее движений. При этом бирюзового цвета лосины, белая легкая блузка и в тон ей женского фасона военные ботинки со шнуровкой оттенка штанов были не только удобны, но и смотрелись на ней крайне привлекательно. Ее наряд прекрасно подходил не только для легкой потасовки двух девиц, но если случится, то и для хорошей драки. Такого поворота событий Милена никак не ожидала. Отступая от разгневанной волшебницы, она споткнулась об одну из свечей, стоявших на полу. Не удержавшись на своих тоненьких каблуках, с проклятиями перелетев через спинку дивана, она свалилась, чуть не свернув при этом себе шею.

— Ты что задумала, гадина?! — яростно вскричала Илза, отвешивая тумаки сопернице, тут же вскочившей на ноги.

Видимо, физическая выносливость полупризраков была гораздо выше, чем Илза себе представляла.

— Отвали от меня, курица облезлая! — отмахиваясь от нее, как от назойливой мухи, завопила та.

— Кто, я? Курица облезлая? Да ты, похоже, совсем рехнулась, шлюха уличная! — возмущению Илзы не было предела, и, не теряя времени зря, она принялась лупить Милену что было сил, пока только руками.

— Я не уличная! — отклоняясь от ее кулаков, орала та.

— Ага, такая элитная мочалка-недотрога! Жеванная-пережеванная. Тьфу, чтоб тебя черти забрали, — наконец вспоминая о магии, Илза решила отправить вражину восвояси.

Но ее посыл не сработал, разбившись о защиту Милены.

— Ты на себя сначала посмотри. Метелка растрепанная! — ухмыляясь неудавшейся попытке колдуньи, выкрикнула Милена.

Смелость ее высказываний не только несказанно удивила Илзу, но и страшно взбесила ее. За подобные речевые обороты она решила превратить зарвавшуюся бестию в блеющее животное, что, не задумываясь ни на секунду, и собиралась сделать.

— Ах ты, коза драная! Чтоб тебе пусто было! — опять метнула она магический импульс в стоящую подбоченившись блудницу.

Но и он не имел успеха. Илза не могла понять, в чем дело. По ее сведениям, Милена не должна была иметь серьезных навыков колдовства, и то, что та сопротивлялась достойно, наводило на мысль, что за ее спиной стоял некто очень влиятельный. Прощупывая слабые места оборонительного поля ночной бабочки, Илза никак не могла определить источник ее силы. Но в это время раздался одновременный окрик Грэга и пронзительный, разрывающийся лай Шустика.

Несмотря на то, что Грэг вместе со своими новыми приятелями пробил дифракционную решетку и помог Илзе прорвать оборонительный щит особняка, сам он застрял внутри световой гаммы и выбрался оттуда не сразу. К тому моменту, когда он наконец-то проник в залу, Чад практически был без сознания. Черная змея сдавила горло друга, а увлеченная дракой Илза не замечала его страданий. Бросившись к Чаду, Грэг попытался ослабить кольца черной ехидны, но представительница отряда чешуйчатых имела ненатуральную природу. Она была послана силой магии, и Грэг был против нее бессилен.

— Илза, помоги мне, скорее, — вскричал он, — Чад задыхается!

Мгновенно оценив ситуацию, она тут же заставила змей разжать кольца и отползти в сторону. Без особого желания переползая в указанное место, те подчинились. Переплетясь в объятиях друг друга, они образовали шевелящийся влажный черно-красный ком.

Грэг привел Чада в чувство и помог ему подняться на ноги. Тот был бледен и слаб, но в состоянии самостоятельно передвигаться, и самое главное, к нему вернулась способность дышать. Все это время Милена, явно не без помощи извне, пополняла ресурсы своей магической энергии и восстанавливала потенциал организма. Не забыла она и о своей внешности. Полностью регенерировав, ее бледно-голубая кожа снова приобрела таинственный блеск, а кровавые царапины на ней все до единой исчезли. Подправила она и свой поистрепавшийся наряд. Милена вновь сияла красотой, излучала эротический взгляд и источала уверенность в своих женских чарах. Когда Илза обернулась на нее, перед ней стояла самая настоящая демоница любви, не уступающая ей ни по воле, ни по силе волшебства.

Она первая атаковала Илзу, послав электрический искровой разряд. Однако молния, вместо того чтобы пронзить колдунью, резко изменила свое направление и угодила в Чада. Милена не догадывалась, что выбранный ею способ выяснения отношений являлся для него подарком судьбы. Как энергетический вампир, он притянул ее и мгновенно поглотил. У него открылось второе дыхание, и он сразу почувствовал себя лучше.

Не понимая, отчего вдруг молния отклонилась от заданной траектории, Милена выбросила еще одну. На этот раз Илза среагировала моментально. Она выставила ладонь вперед и отбросила разряд от себя, но несколько неудачно, потому что на этот раз он попал в Грэга. В отличие от Чада, тот такому подарочку совсем не обрадовался. Оказавшись далеко за пределами особняка, он испугался в первую очередь за друзей. Без него им было трудней справиться с приспешницей зла. Самоуверенное поведение Милены бросалось в глаза, а зная о ее связях с сыном Тьмы, он не сомневался в том, что именно Зверь стоит за ее неожиданно вскрывшимися талантами мага.

Нахождение вблизи Милены для Грэга несло в себе определенный риск. Несмотря на то, что именно благодаря ее стараниям он утратил неуловимость призрака и отбирать у него физическую оболочку, казалось, не в ее интересах, Грэг не знал, чего от нее ждать. Женщина была хитра, действовала непредсказуемо, и цели ее оставались неясными. Милена в любой момент могла вновь заточить его в капсулу. Попасться на ее крючок дважды являлось верхом глупости, и Грэг уже сто раз пожалел, что оказался в радиусе ее поля зрения. По правде говоря, он старался забыть эту коварную женщину, как кошмарный сон, и уж точно не мечтал встретиться с ней вновь. Но оставить Чада и Илзу без своей поддержки в таких обстоятельствах, в которых они оказались сейчас, ему не позволяла совесть. Стараясь не тратить драгоценное время, Грэг вновь достал свою карту. Ему предстояло быстро сориентироваться на местности и как можно скорее найти дорогу назад, к особняку.

Тем временем борьба между Миленой и Илзой набирала обороты. Бросая друг в друга магические вызовы, они продолжали биться, причем, как ни странно, преимущество сохранялось за ночной бабочкой. Окружив себя непроницаемой сферой, Милена оставалась неприкосновенной.

Восстановившись от электрических разрядов Милены, Чад помогал Илзе чем мог, но при каждой попытке проникнуть внутрь пространственного ограничения демоницы любви его непонятной силой отбрасывало назад.

— Твоя настойчивость сейчас не к месту, — издевательским тоном бросила она, — раньше надо было свою мужскую силу демонстрировать, а теперь отдохни, лапуля.

Тем не менее в момент собственного выброса магии она на мгновение опускала щит, и тут уж Илзе удавалось зацепить ее. Несмотря на это, путана все же сильно потрепала ее, и прибывший Грэг не мог не отметить про себя плачевное состояние Илзы. При этом сексапильная брюнетка не только выглядела великолепно, но и успевала бросать злорадные колкости, чем сильно бесила всех присутствующих. Оценив расстановку сил, Грэг тут же понял, что Илза воюет не только с Миленой, а и с тем, кто стоит за ее спиной. Ему сразу стало ясно, что если битва будет продолжаться в том же духе, то волшебница проиграет.

Решившись на крайний шаг, он со всего маху влетел в оболочку Милены, пробив защитную сферу таким же образом, как ранее оборонительную структуру особняка. Чувствуя ослабление своего ограждения, Милена не стала ввязываться в борьбу с полупризраком, а, отбросив ненужные теперь щиты, сконцентрировала всю свою энергию в магический выброс огромной силы, направив его на колдунью. Истощенная борьбой Илза не выдержала удара и без чувств упала в руки подоспевшего Чада.

Однако и для Милены устроенный выброс не прошел бесследно. К тому же стараниями Грэга она утратила скрывающий ее темную сущность покров, благодаря которому она так успешно ввела Чада в заблуждение. Если бы не этот покров, Чад с первой же секунды их встречи понял бы, к какому виду нечисти она принадлежит, и отправил бы ее восвояси еще до того, как она появилась на верхней ступени лестницы и он успел разглядеть что-либо выше носочков ее сапожек.

Аккуратно уложив Илзу на кресло в углу залы, он с ухмылкой во все лицо направился к Милене. Тихонечко проговаривая слова из обряда экзорцизма, Чад собирался исправить свою ошибку. Тут же поняв его намерение, Милена снисходительно скривила губы и закатила глаза, строя недовольную гримасу. Всем своим видом выражая пренебрежение к его затее, она отрицательно помотала головой и несколько раз досадливо цокнула языком.

— Сегодня тебе меня не осилить, сладенький, — эротично протянула она и, поднеся руку к губам, подула на пальцы, сворачивая в воздухе невидимый комок.

Очевидно, что она истощила не все свои запасы магии, потому как в ее руке появился черный глянцевый шарик, по своей консистенции напоминающий мед. Поиграв им в воздухе, Милена неожиданно резко взмахнула рукой и метнула его в Чада, целясь тому в лицо. Стараясь защитить друга, Грэг кинулся наперерез шару, который сейчас больше напоминал полужидкую комету, но не успел. Пролетев через всю комнату, тягучая смесь накрыла рот Чада, подобно кляксе расползаясь по лицу и шее.

— И не серди меня больше, — проговорила Милена, — а то одно мое слово, и этот черный мед — чудо Египта, со слегка измененным составом, — не только остановит твой болтливый язык, но и перекроет кислород. В отличие от змей, — зло поглядывая на живой комок, проговорила она, — он более послушен моим приказам.

На этот раз Чад решил не пренебрегать угрозами Милены. Не смея шелохнуться, он замер на месте. Милена не шутила. Одно неверное движение, и тягучая смесь убьет его. Ему оставалось уповать только на то, что Илза в скорости очнется и поможет ему снять заклятие немоты. Скосив взгляд в ее сторону, он увидел, как Шустик беспокойно вертится около своей хозяйки. Подпрыгивая на задних лапках, он то и дело лизал ее руку, свисающую с подлокотника кресла. Но до сих пор все его попытки привести Илзу в чувство успехом не увенчивались.

Подавив сопротивление Чада, Милена перебросила свое внимание на Грэга.

— Ты-то мне и нужен, красавчик, — ласково пропела она, — я, собственно говоря, пришла сюда специально ради того, чтобы побеседовать с тобой. А ваш так называемый демонолог-экзорцист, — она небрежно махнула рукой в сторону Чада, — лишь орудие, посредством которого я достигла поставленной цели. Хорошо, что ты такой отзывчивый и сразу откликнулся на просьбу друга о помощи. Хотя, слышала, ты вылез из постельки любимой женушки без особого энтузиазма.

Под ложечкой у Грэга сразу тяжело заныло. Если задачей Милены было выманить его из дома и отослать подальше от Аделины, значит, его жене угрожала опасность. А с учетом того, что Милена, возможно, действовала по поручению Зверя, не исключено, что эта опасность в любую минуту могла стать роковой. Грэг готов был бросить все и немедленно вернуться к Аделине, но сначала надо было вызволить Чада из того положения, в котором он находился, и вернуть Илзу в сознательное состояние.

— Что тебе от меня надо? — резко спросил он, с трудом скрывая тревогу в своем голосе.

Он надеялся, что на клейкую смесь для Чада она истощила последние магические ресурсы, которыми еще владела, и на него у нее сил уже не осталось. Тем не менее Грэг старался держаться от нее подальше, во всяком случае, на свой взгляд определив более-менее безопасное расстояние.

— А ты не допускаешь мысли, что я могла соскучиться, — настойчиво поманила она его пальцем, — после всего того, что между нами было…

— И что же такого между нами было? — сквозь зубы процедил Грэг, внимательно следя за каждым ее движением.

— Неблагодарный. Я поделилась с тобой гораздо большим, чем могла тебе предложить любая смертная женщина. Ты не находишь? — Милена старалась обойти его со стороны так, чтобы между ними не лежало никаких преград.

— Я признателен тебе за твою щедрость, но не могу не отметить, что действовала ты не по доброте душевной. Если память не изменяет мне, именно твоими усилиями я был схвачен и приговорен к вечным мукам. Не велика ли плата за мимолетное развлечение?

— Не я выношу приговоры, и будь моя воля, я бы наказала тебя несколько иначе. Скажу больше, ты бы мечтал, чтобы мое наказание длилось вечно.

— Очень сомневаюсь.

— А зря. Ты в моем вкусе — и не представляешь даже, каким обширным арсеналом для взысканий я обладаю. От легких шлепков до шикарной порки. Поверь, мы бы подобрали что-нибудь, удовлетворяющее обоих.

— Ты испорченная женщина, и слушать твои грязные речи мне просто противно.

— Да ну? Вот уж ни в жизнь не поверю.

— С твоей самоуверенностью тебе стоило подыскать более полезную сферу деятельности.

— Придется тебя разочаровать, я получаю удовольствие от своей. Особенно когда попадается обаятельный мужчина, подобный тебе, или, — она с нежностью взглянула на Чада, — или брутальный, вроде твоего друга. Жалко только, что эта коза драная сорвала наш интим, — не удосуживаясь повернуть голову в сторону колдуньи, Милена небрежно махнула рукой в направлении Илзы.

Все время словесной перепалки она старалась приблизиться к Грэгу, но тот успешно ускользал от нее. Оба перемещались в пространстве со скоростью, присущей призракам, мгновенно исчезая из одного места и появляясь в другом. Грэг каким-то образом читал ее мысли и знал, в какую сторону она сделает следующий шаг. Следя за ним, Чад сделал заключение, что это происходит, скорее всего, из-за того, что именно Милена превратила его в полупризрака. Поделившись с ним своей кровью, она стала для него более открытой. При этом сама она читать мысли Грэга не могла. Очевидно, потому, что при их слиянии он не дал ей ничего взамен. Он был в тот момент всего лишь призраком, и делиться ему с ней попросту было нечем. Хотя, благодаря ее обширному опыту общения с сильной половиной человечества, как мужчина, он оставался для нее все таким же предсказуемым.

— За ее дурное поведение кому-то придется ответить, — все сильнее злясь на Грэга за его неуловимость, протянула Милена, — твой друг был слишком нерасторопен, и я все еще не удовлетворена.

— Думаю, что такой ты сегодня и останешься, — в тон ей ответил Грэг, увернувшись в очередной раз от ее словесного броска.

Страсти накалялись. Теряя терпение, Милена все больше раздражалась. Снова и снова метая магические посылы, на которые, как оказалось, у нее вполне хватало сил, она никак не могла поразить Грэга. Постоянно ошибаясь, она попадала то в стену, то в стол, то в стул. В зависимости от заклинаний, которые она посылала, вся мебель в зале была либо разломана, либо взорвана, либо превращена в пепел. С тоской поглядывая на то, во что превратилась обстановка особняка, Чад в уме подсчитывал убытки владельца и возможный счет, который тот мог им предъявить.

Хотя он серьезно подозревал, что тот, скорее всего, состоит в прямом сговоре с силами, которые, судя по всему, направляют Милену на конфронтацию с ними. Ситуация, в которую они попали, дурно пахла, и Чад не сомневался, что она была подстроена заранее.

Целясь в Грэга, Милена в очередной раз выбросила заклинание в холл, где в это время он укрывался. Тот снова уклонился, резко взвившись под купольное потолочное перекрытие высокой прихожей, а она опять промазала, угодив в зеркало, которое висело на стене, как раз напротив нее. Грубейшая и непростительная ошибка, которую может допустить только дилетант или человек, далекий от магии. Даже начинающий маг знает, чем может закончиться такой посыл и какие предосторожности необходимо соблюдать в помещениях с зеркалами. Оплошность ночной бабочки привела к таким жутким последствиям, которых не ожидал ни один из них.

Столкнувшись с поверхностью зеркала, заклинание отразилось и обернулось против самой Милены. Не зря говорят — не рой яму другому. Смерть, которую она так яростно желала Грэгу, настигла ее в одно мгновение. Заклинание разорвало левую сторону ее грудной клетки, открывая глазам чудовищную рану развороченной плоти с торчащими по краям острыми обломками ребер. Превращая безупречную, гладкую кожу в жалкие ошметки, из груди ее вырвалось сердце, а сама она, задыхаясь, навзничь упала на пол. Из приоткрытых, все еще соблазнительных губ жрицы любви тоненькой струйкой потекла нежно-розовая, с голубым отливом, кровь.

Логически можно было предположить, что после такой страшной картины наступит зловещая тишина, нарушаемая лишь душераздирающими хрипами Милены, а с ее последним вздохом заклятие немоты спадет с Чада — и безобразная смесь черного меда сползет с его лица. Хотелось бы именно этого. Ан нет.

Из жидкой кашицы рваной раны Милены брызнули струйки крови — и неожиданно для всех, разметывая во все стороны куски плоти, с жутким ревом из нее вылетел огромный демон. Вихрь ветра, который сопровождал его при этом, сорвал с карнизов все шторы, оторвал жалюзи и поразбивал окна. Все, что каким-то образом обошел стороной погром, устроенный Миленой, не уцелело на этот раз. Сдернутые с петель двери, разорванные полотна картин в переломанных рамках, перебитые вазы и развороченное пианино, вот что осталось после того, как демон Воздуха пронесся по особняку.

Грохот и порыв холодного ветра привел Илзу в чувство, хотя, обнаружив, что происходит вокруг, она чуть ли не сразу пожалела об этом. Увидев черный густой комок дыма, вибрирующий на полу, она тут же поняла, что демон ревел не без причины. Он выл от боли и метался в предсмертных судорогах. Именно его сердце вырвало заклинание Милены, а не ее собственное. В подтверждение этому разломанные кости ночной бабочки медленно встали на место, вывороченная плоть кусочек за кусочком аккуратно втянулась обратно, рана затянула края, а разорванная кожа срослась, не оставляя шрамов. Гладкая и ровная поверхность ее тела вновь засияла таинственным блеском, красивая полная грудь высоко поднялась в глубоком вздохе, а ресницы закрытых век задрожали. Милена возвращалась из небытия.

Стараясь защитить Илзу от носившегося по особняку урагана, Чад заслонял ее собой, но щепки предметов то и дело падали им на головы, проносясь мимо, наносили ранения и царапины. К моменту, когда буря чуть утихла, Милена полностью пришла в себя. Она подползла к валявшемуся в собственных кровавых ошметках сердцу демона и, взяв его в руки, горячо зашептала какие-то слова. Пульсирующее в ритме сердцебиения ядро сути демона тут же призвало своего хозяина. Илза была не в силах помешать ей, и через момент над фигурой Милены закружился смерч, результатом которого явился оживший демон.

Злость за происшедшее с ним была невероятной и направлена на всех, кроме Милены, которая своими действиями вернула его к жизни. Он разросся до гигантских размеров и грозил поглотить всех на своем пути. Прикрывая собой Илзу, Чад отступал от демона как можно дальше и не заметил, что двигался в направлении свернувшихся под обломками мебели змей. Нечаянно наступив на хвост одной из них, он взбудоражил весь клубок — и тут же почувствовал жгучую боль в ноге. Яд черной ехидны в тройном размере парализовал его. Мгновенно утратив связь с реальностью, Чад провалился в темноту, распластавшись на паркете.

Илза не смогла удержать падающего на нее Чада и вмиг очутилась аккурат под ним. Но, надежно укрытая со всех сторон крупными размерами мужчины от разбушевавшегося демона, она одновременно с этим оказалась прижатой тяжестью его бесчувственного тела к полу. С грехом пополам выбравшись из-под него, не обращая внимания на беснующегося демона, она тут же принялась переворачивать Чада на спину. После некоторых усилий ей все-таки удалось это сделать. Склонившись над его грудью, она прослушала едва уловимые удары его сердца.

— Чад, Чад, очнись! Ты меня слышишь? Господи, да что же это такое? Чад, миленький, ну давай же, — перекрикивая шум вихря, Илза старалась привести его в чувство.

Похлопать Чада по щекам у нее не получалось, рука залипала в тягучей смеси, обволакивающей его лицо и шею, а на серьезную встряску со стороны взволнованной волшебницы он не отвечал. На самом деле укус обработанной магией черной змеи представляет собой чрезвычайную опасность для человеческого организма. Для обыкновенного смертного, даже такой внушительной комплекции, какой обладал Чад, данная доза яда предполагает летальный исход. То, что он все еще оставался живым, само по себе являлось чудом. Однако, чтобы не отправиться к праотцам, ему немедленно требовались врачебная помощь и целительная магия. Ни того ни другого под рукой у Илзы не было. Прорыв оборонительной оболочки особняка и разборки с Миленой высосали слишком много ее волшебной энергии. Сейчас она ничем не могла помочь ему.

А тем временем демон бушевал все сильнее. Казалось, он поставил себе целью разнести особняк вдребезги. От сильного ветра волосы Илзы растрепались, дыхание сбилось, а симпатичная некогда блузка превратилась в жалкие лоскуты. Хорошо, что под ней у девушки был надет спортивный топик и она смогла сбросить пришедшую в негодность одежду. В своих облегающих лосинах и миниатюрном, едва прикрывающем грудь верхе, Илза стала похожа на воинственную амазонку, а лента, запутавшаяся в ее развевающихся волосах, лишь дополняла образ. В глазах Илзы горел огонь непримиримости, а во взоре — готовность сражаться до последней капли крови.

Противостоять демону Воздуха можно было только одним-единственным способом. Его собственным оружием. Проговорив заклинания, Илза набрала полные легкие воздуха и, легонько подув, создала достаточно стремительный порыв ветра. Один за другим посылая мощные импульсы навстречу демону, она немного сбила его прыть, но полностью остановить так и не смогла.

Еще некоторое время она продержалась, выстраивая между ним и собой стеклянную стену. Вытащить из воздуха хлыст, при помощи которого она обычно ее воздвигала, Илзе на этот раз не хватило сил, поэтому она выдернула его из ленты, которой до этого были подвязаны ее волосы. Хорошо, что ее способности всегда позволяли держать ей кое-какое оружие при себе. Она многое могла спрятать в пояс, пуговицу, а то и просто шнурок. Но выстоять против демона Воздуха при помощи стеклянной стены так же нереально, как не поскользнуться на льду. Стена пала после первой же тяжелой статуэтки, угодившей в ее центр.

Илза могла пополнить запасы своей энергии, вкусив один из магических шариков, которые собственноручно изготовила специально для таких целей. Но склянка с волшебными конфетами лежала в сумке, которую найти в таком беспорядке было просто невозможно. Конечно, она могла попросить Грэга отыскать ее, но почти одновременно с Чадом он был выведен из игры. Демон отбросил его далеко за пределы особняка, и ждать помощи от него в ближайшее время не приходилось. Да и полупризрак супротив демона все равно что стакан воды против огнедышащей пасти дракона. Вспомнив о драконе, Илза пожалела, что не взяла его с собой. А ведь он напрашивался. Говорил, что хочет размяться, засиделся, мол, депрессия одолела. А что она в ответ? Включила ему комедийный канал и посоветовала прогулки на свежем воздухе. Зря. Сейчас бы он неплохо размялся, а заодно, возможно, и жизнь ей спас.

Илзе теперь оставалось уповать только на собственные силы, которых с каждой минутой оставалось все меньше. Демон подходил все ближе и ближе, а победоносный смех Милены становился все громче и язвительнее. Та уже полностью отошла от пережитого ранее инцидента и, восстановив свой внешний вид, упивалась зрелищем неминуемого поражения Илзы. Несмотря на злость на Милену и демона Воздуха, из которой колдунья все еще черпала силы, Илза с каждой новой атакой одного из сильнейших духов все больше слабела. Еще немного, и все, что ей останется сделать, это хорошо помолиться Духу Тьмы перед смертью. Но не успела она об этом подумать, как позади нее выросла огромная тень. Оказывается, что ее маленький, дружелюбный и всегда довольный жизнью Шустик — не кто иной, как ее собственный демон-телохранитель. Причем преподнесенный ей в подарок не кем-нибудь, а самим Зверем.

— Как кстати, и как вовремя, — тяжело дыша, произнесла Илза, — правда, имя Шустик тебе теперь как-то не к лицу, — разглядывая его жуткий оскал, проговорила она, — скорее Шуст, — не теряя времени, она проворно спряталась за его спину.

Вполне естественно, что ее йоркширский терьер изменился до неузнаваемости, хотя для Илзы он все равно оставался милым и очаровательным. Все его четыре конечности превратились в огромные звериные лапы с когтями не меньшего размера, чем у дракона. От самой шеи внешнюю сторону передних покрыли три ряда шипов, некоторые из которых были довольно приличных размеров. На задних же на скакательном суставе появились длинные шпоры. Шуст все еще обладал шерстью, только теперь она была жесткой и торчала в разные стороны, словно иглы огромного ежа. Проверять на ощупь их Илза не стала, подозревая, что наконечники колючек содержат в себе какой-нибудь ядовитый состав.

Она ошиблась не намного. Как только демон Воздуха приблизился к Шусту, тот выпустил сразу несколько колючек со снотворным на конце. Илза догадалась о составе наконечников по воздействию на духа. Тот закатил глаза и тяжело вздохнул. Но, несмотря на его мгновенную реакцию, успокаивающее средство сработало не сразу, потому защитнику Илзы предстояло продемонстрировать ей свои бойцовские умения. Что он сразу и сделал, напав на демона Воздуха без предупреждения.

Шуст широко распахнул свои огромные перепончатые крылья, которые до этого момента были полностью сложены за спиной, и налетел на противника. Своими мощными взмахами он старался сбить силу устроенного им урагана. Загасив немного окружающие его порывы ветра, Шуст позволил Илзе чуть лучше разглядеть демона Воздуха.

Он оказался молодым и внешне очень привлекательным духом. Илза даже не поняла, отчего представляла его себе сгорбленным старцем с запутанной бородой и гневным выражением лица на покрытой морщинами коже. Хотя выражение лица демона все же было гневным. Его большие миндалевидные глаза без зрачков были наполнены ярко-голубым светом, холодным, но завораживающим своей глубиной. Натуральный блондин с не выходящей из моды стрижкой «бобрик», из густоты которой, словно коротенькие антенны, торчат два прямых рога. Аккуратно подстриженная «голливудская бородка», квадратная линия челюсти, волевой подбородок, заостренные уши. Сильное, мускулистое тело, усеянное рельефными кратерами, из которых, словно из вулканов, выбивается воздух. Кисти рук заканчиваются клинками, а стопы представляют собой фаланги пальцев птиц, способных в мгновение ока выдрать с корнем вековое дерево. Хвост длинный, гладкий, с кисточкой на конце. Именно он и руководит направлением ветра. Несколько удивило Илзу отсутствие крыльев, но, очевидно, демон Воздуха прекрасно обходился и без них.

Затихнув на момент после атаки Шуста, он быстро сориентировался и, очутившись сзади, ударил того со спины. Сильно. Такой удар, будь он направлен на Илзу, убил бы ее в считаные секунды, но Шуст устоял на ногах, хотя и крылья его в нескольких местах разорвались. Демон Воздуха двигался очень быстро. Не успел еще Шуст обернуть на него свою оскаленную морду, как тот уже снова стоял перед ним.

— Спереди, Шустик, он спереди, — предупредительно закричала Илза, но тут же получила от блондина толчок в бок, — какой ты, однако, невоспитанный, руку на женщину поднимать! Тебе что, мама не объясняла, что такое поведение недостойно мужчины? — перекрывая шум ветра, прокричала она.

В ответ он лишь снисходительно хмыкнул.

— Скажи спасибо, что до сих пор цела, — включилась Милена, — не понимаю, какого черта он с тобой возится.

Ее утверждение показалось Илзе небеспочвенным. Действительно, если бы демон хотел, он бы уже давно пришиб ее.

— Очевидно, у него не было таких указаний, — съязвила Илза, с сожалением наблюдая вновь пропущенный Шустом удар.

Но, видимо, ее телохранителя необходимо было сначала хорошо взбодрить, прежде чем он более ответственно включится в поединок. И вскорости это произошло. Увидев, как Милена набрасывается на Илзу, он рассвирепел и начал наносить оппоненту сначала ответные удары, а затем наступательные.

— Зато у меня никаких указаний на твой счет не было, — взвизгнула Милена, нападая на Илзу.

К счастью, без магии. Илза сразу сообразила, что Милена не даст ей спокойно понаблюдать воздушное противостояние двух демонов, а своими красивыми маневрами и накалом страстей оно впечатляло. Шуст, хоть и не был так прыток, как его соперник, все же своими задними ногами, наследством динозавров, не только отталкивался от земли резко и сильно, но и был способен нанести очень тяжелый удар, от которого голый торс демона Воздуха не был защищен. К тому же клинкам духа он противопоставил искусство меча и покрытых шипами передних конечностей, а также весьма зрелищные удары головы. Строение лобной кости телохранителя было таковым, что казалось, будто голову его обрамляет лезвие боевого топора, острием направленного на предполагаемого противника. Очень эффектное «украшение», с помощью которого он уже нанес несколько серьезных ран сопернику.

С сожалением отметив, что поединком ей насладиться не дадут, Илза встала в боевую позицию и приготовилась достойно схватиться с Миленой. Сжав кулаки, она подняла одну руку на уровень груди, другую — на уровень лица и несколько раз присела, обманывая своими движениями жрицу любви. Приготавливаясь применять тактику, навыками которой обладала, Илза легкими ударами прощупывала слабые места противницы. Через несколько мгновений она мощно выбросила руку вперед, сильно вмазав кулаком в челюсть ночной бабочки. От одного-единственного удара та повалилась на пол, считая звездочки перед глазами.

— Не твой конек, — весело произнесла Илза, терпеливо дожидаясь, когда та поднимется на ноги.

И так продолжалось некоторое время. Милена медленно поднималась, а Илза почти тут же укладывала ее обратно. Правда, несколько ударов она все же пропустила, но незначительных. В итоге Илза неплохо отколошматила Милену и осталась весьма довольна собой. Если бы не способность той быстро регенерировать, Милена выглядела бы сейчас изрядно помятой.

Кружась, словно в танце, Шуст и демон продолжали свой красивый бой. Телохранитель, защищенный металлической кирасой, не считая нескольких порезов предплечья и рук, оставался почти неуязвимым от посягательств противника, чего нельзя было сказать о повелителе ветра. Торс блондина был утыкан стрелами и изрезан когтями защитника волшебницы, не считая уже огромной раны в боку, нанесенной его лбом. Силы демона пошли на убыль, он явно устал, к тому же действие снотворного начало сказываться.

В это время появился Грэг. Илза знаками запретила ему приближаться к Милене, отвлекая ее внимание на себя. Она давно догадалась, что Грэг являлся главной целью ночной бабочки. Сама она, так же как и Чад, служила лишь приманкой, а в данный момент — просто попала под раздачу. Грэг и без предупреждения Илзы понимал это, потому тут же подключился к телохранителю. Налетая на демона то с одной стороны, то с другой, он рассеивал его внимание, что неплохо помогало Шусту убеждать оппонента в своей правоте.

Несмотря на ожесточенный бой, ни один из демонов не собирался убивать другого. Их виды не враждовали между собой, и оба понимали, что являются лишь пешками в чьей-то игре. И хотя каждый рассматривал данный бой как обоюдно выгодный тренинг, уступать друг другу никто из них не собирался. Тем не менее оба подустали и все с меньшей охотой лезли на рожон. После того как демон Воздуха зевнул так, что чуть не вдохнул в себя щепки мебели, Шуст предложил перемирие. Блондин согласился без разговоров и сразу растянулся на полу, пристроившись на свернутом ковре — единственном предмете, не растерзанном его буйствами.

В отличие от демонов, девушки были настроены менее дружелюбно. Илзу бесило то, что Милена вздумала тягаться с ней магическим талантом, ну и еще немного раздражал внешний вид, который, несмотря ни на что, продолжал оставаться в высшей степени привлекательным. У Милены же явно взыграло чувство ревности, потому что Зверь лично просил ее не увлекаться разборками с Илзой. К тому же у нее явно было какое-то предписание относительно Грэга и она просто не могла остановиться. В перерывах между избиениями Илзы она каждый раз умудрялась отправить какую-нибудь гадость в его сторону. И хотя магия Милены без присутствия в ее теле демона Воздуха была слабой, она все же могла нанести ему увечья. Спасало его только то, что на регенерацию у нее уходило несколько минут и в это время она была слишком медлительна.

Изрядно утомившись от Милены, Илза решила покончить с ней. Но для этого ей необходимо было немного подзарядиться.

— Шуст, если ты уже закончил с этим симпатичным мальчиком, — ласково обратилась она к своему верному слуге, — не мог бы ты вернуться в свой более привычный образ и поискать мою сумочку? Боюсь, если ты этого не сделаешь, мы всю ночь потратим на эту дрянную девку, а мне надо срочно заняться Чадом.

Долго уговаривать его не пришлось. Быстро крутанувшись в воздухе, телохранитель вернул себе полюбившуюся всем внешность маленькой собачонки. Тут же уткнув носик в пол, он принялся разыскивать сумку Илзы.

— Ну слава богу! — радостно вскричала она, когда через несколько минут Шустик приволок ей сумку.

Быстро закинув в рот сладкую конфетку, а именно так выглядели ее магические шарики, Илза одним мановением руки вернула Милену в Царство Тьмы. Куда конкретно? Скорее всего, в какое-нибудь неприглядное место, из которого той предстояло выбираться самой, возможно, автостопом.

— Так-то лучше, и нечего было нарываться, — довольно хмыкнув ей вслед, волшебница горделиво задрала нос.

— Сама напросилась, — оправдывая свое поведение, Илза направилась к Чаду.

Однако настроение ее сразу упало, когда она увидела, в каком состоянии находится ее друг. Он был плох. Очень плох. Первое, что попыталась сделать она, — ослабить безобразную черную кляксу на его лице, но у нее ничего не получалось. В магии присутствовали элементы, которые не подчинялись ей. Практически то же самое происходило и с остальным. Противоядия у нее при себе не было, да и не могло быть. Его еще предстояло изготовить. А вот находиться здесь, в мире людей, Чад больше не мог, в противном случае ему оставалось жить от силы час. Чтобы хоть как-то затормозить реакцию его организма на яд, Илзе необходимо было перетащить его в свой мир. Только там у него был шанс на спасение, хотя Илза и понимала, что шанс этот слегка преувеличен.

— Мне надо забрать его к нам, — торопливо роясь в сумке, проговорила она, — он не может здесь оставаться. Он погибнет. Я доставлю его в дом моей бабушки и попробую спасти.

— А твоя бабушка не заложит вас? — с волнением за друга спросил Грэг.

— Не заложит. Царство ей небесное. Она давно померла, а домик ее на болотах так и стоит бесхозный. Так называемая избушка на куриных ножках, чтобы тебе понятней было. Там все необходимое есть, чтобы дать Чаду продержаться до тех пор, пока я противоядие изготовлю. Сейчас главное — побыстрее его доставить туда.

— Давай попробуем пентаграммой воспользоваться для перехода.

— Множественное число не употребляй, — наконец вытаскивая из сумочки какую-то висюльку, проговорила она, — тебе туда никак нельзя. Знаешь же, как у вас говорят? «Я людской дух издалека чую, заходи, миленок, подсоби старушке, а я потом тебя съем», нечто в этом роде. Так что ты лучше домой отправляйся, жену проверь. Не уверена, что устроенное Миленой — не запланированная акция. Скорее всего, Аделина в опасности. Ты и так полно времени потерял. Возвращайся.

Илза повесила небольшую полусферу себе на шею и тут же, нажав кнопку, забыла о Грэге.

— Стан, мне срочно твоя помощь нужна. Я в Новом Орлеане, в особняке тут в одном.

— Я знаю, где ты. У меня монитор перед глазами. Как раз смену закончил. Оставайся на месте. Сейчас буду.

Илза не знала, возможно ли использовать пентаграмму для перемещений, но то, что в доме появилась Милена, да еще и с демоном внутри, указывало на существование такой зоны где-то в доме.

— Надеюсь, портал был не в разбитом Миленой зеркале, — с сокрушением оглядывая разрушенный особняк, проговорила Илза.

— Нет, он на втором этаже, чудом уцелел, — заявил спускающийся вниз оборотень, — ничего себе вы тут порезвились.

— Стан! Спасибо, что сразу откликнулся, — обрадованно поприветствовала его Илза.

— Пока благодарить не за что, — взваливая на плечо демона Воздуха, проговорил он.

— Стан, да не этого, а вот этого, — воскликнула Илза, указывая на Чада.

— Он же человек, Илза?!

— Именно для него я тебя и вызвала.

— Ну и дела! — присвистнул он, подходя к Чаду, — хотя пахнет он как-то странно.

— Нормально он пахнет, — подставляя свое плечо оборотню, Грэг подхватил друга, — человеческим духом.

— Ну, ну, — усмехнулся Стан, направляясь к лестнице, — в таком случае поторопимся, а то, судя по всему, человека вашего дух вот-вот покинет. Я смерть за версту чую. Она, паскуда, рядом с ним вьется.

Илза всхлипнула, подхватила Шустика и в расстроенных чувствах поднялась вслед за мужчинами. Портал, который находился аккурат над пентаграммой, нарисованной Чадом, еще был открыт. Перевалив друга на плечо Стану, Грэг отошел.

— Спасибо тебе, парень, за все, — сказал он, глядя в волчьи глаза оборотня.

— Бывай, — ответил Стан, дружелюбным кивком прощаясь с ним.

Глава 2

Грэг несся домой во всех смыслах с быстротой молнии. На душе у него было неспокойно, если таким словом возможно описать состояние, в котором он находился. Он в сотый раз мысленно проклял себя за то, что оставил Аделину одну. После всего того, что произошло в Новом Орлеане, он почти был уверен, что жене его угрожает смертельная опасность.

Ворвавшись сразу в их спальню, он обнаружил пустую кровать.

— Аделина, ты где? — закричал он, впрочем, уже уверенный, что ответа не последует.

Разыскивая жену, он быстро проверил все комнаты. Не обнаружив ее нигде, он тщательно исследовал все помещения на предмет возможного похищения. Ничего подозрительного он не заметил, но налицо были все следы того, что Аделина собиралась куда-то впопыхах. Только сейчас он догадался проверить телефон. Как и следовало ожидать, мобильник был полностью разряжен. Очевидно, что Чад в первые же секунды их встречи обесточил его так же, как и все вокруг.

Грэг быстро подключился к розетке и прочитал сообщение Аделины. Известие, что у нее начались роды, одновременно взволновало и успокоило его. То, что она рожает, казалось ему гораздо более приятным сообщением, чем то, которое предлагал ему мозг. На его взгляд, предполагаемое на нее нападение со стороны Сил Тьмы было гораздо страшнее, чем натуральный процесс деторождения. Однако сообщение она послала ему несколько часов назад, а значит, роды начались чуть ли не сразу после его отбытия — и, возможно, уже закончились. Допуская мысль о том, что он опоздал, Грэг занервничал уже так, как нервничают большинство мужчин в этой ситуации. Аделина нуждалась в его поддержке, и в такой ответственный момент он должен был быть рядом с ней.

Грэг попытался связаться с Ирен и Тимом, но, не получив ответа ни по одному номеру, решил, что они, скорее всего, уже в госпитале. Наскоро умывшись, он вынужден был пополнить свою почти полностью израсходованную энергию. В отсутствие положительных эмоций людей для таких целей мог сгодиться обычный бутерброд. Запивая его на ходу крепко заваренным кофе, Грэг раздумывал, каким способом передвижения лучше воспользоваться: машиной, мотоциклом, такси или своим ходом. В целях экономии времени он выбрал последний. Изучив заранее дорогу в госпиталь, он уже буквально через несколько минут заходил в центральную приемную. Чтобы не вызывать подозрений своим неожиданным появлением на людях, он давно уже научился пользоваться уличными фонарями, подальше от глаз случайных прохожих.

— К вам в родильное отделение должны были сегодня ночью доставить Аделину Адамс. Как мне к ней пройти? — спросил он женщину за стойкой.

После нескольких минут щелканья по компьютерной клавиатуре она внимательно посмотрела на него.

— Вы кем ей приходитесь? — сочувственные нотки в голосе женщины заставили его напрячься.

— Я ее муж, — обеспокоенно ответил он, вытаскивая из кармана куртки документ.

— Ваша жена не в родильном отделении, а в интенсивной терапии. Вам нужно пройти в западное крыло, по коридору направо.

Грэг рванул в указанном направлении, толком не соображая, что происходит. В голове его проносились мысли одна хуже другой. Что могло случиться с Аделиной, если она попала туда, и что с их ребенком? Подбежав к регистрационному окошечку, он уже собирался завалить сидящую там работницу вопросами, когда увидел в комнате ожидания Тима. Тот обнимал плачущую Ирен и явно успокаивал ее.

— Что случилось?! — не скрывая своей тревоги и повысив голос, спросил он у друга.

Оставив Ирен в кресле, Тим отвел Грэга в сторону.

— С вашей девочкой все в порядке, Грэг. Я принял роды… мг, так получилось. Врачи уже осмотрели ее, она абсолютно здорова и чувствует себя хорошо.

— Что с Линой?! Почему она здесь? — Грэг не мог уже дождаться, когда Тим объяснит ему, что произошло с его женой.

— Тут такая ситуация…

— Говори уже!

— Она в коме, Грэг. Но жива. Лина потеряла много крови, и врачи делают все, что в их силах. Последний раз, когда я разговаривал с доктором, он сказал, что на данный момент хорошо уже то, что она… ну, в общем, пока еще с нами. Прогнозировать он не берется, но надежду велел не терять.

— Как так получилось? Что произошло, Тим?

— Не знаю. У меня нет объяснений тому, что случилось. Аделина позвонила мне среди ночи и сказала, что тебя вызвал Чад, а у нее, похоже, началось. Я сразу помчался к ней, и мы были уже на подъезде к госпиталю, когда… непонятно откуда взялась эта черная масса… из ниоткуда выскочила, прямо на лобовое стекло. Я даже не могу в точности описать, что это было. Сначала даже подумал, что сбил пешехода. В общем, от неожиданности дернул руль, а за пару минут до этого начался дождь. Короче, я не справился с управлением, а тут еще какой-то ишак влепил мне в бок. Машину вынесло на тротуар, и мы въехали в фонарный столб. Это я во всем виноват, Грэг. Мне надо было ехать медленнее. Только, знаешь, трудно вести машину не торопясь, когда у тебя на заднем сиденье женщина от боли стонет. Я боялся опоздать.

— Я просто уверен, что все это было подстроено Силами Тьмы. Все, от звонка Чада до этой черной массы. Мне нужно немедленно увидеть Аделину.

Взгляд Грэга стал отстраненным, и Тим понял, что тот уже не слышит его. Он переговорил вместо него с девушкой из регистратуры, и их сразу пропустили к Аделине. Оставив его с женой, Тим вернулся к Ирен.

Грэг ватными ногами подошел к кровати с металлическими бортиками по бокам. Он боялся взглянуть на Аделину. Бледная, без единой кровинки в лице, она лежала, подключенная к капельнице и аппарату искусственного дыхания, обвешанная паутиной трубочек и датчиков с проводкой, ведущей к различным приборам. Грэг не смог сдержать слез.

— Как же так, Лина? — чуть слышно проговорил он.

Голос его дрожал, он не мог поверить, что все это происходит с ними на самом деле. Тот же самый госпиталь, куда доставили его после того, как он кинулся спасать утопающих. Только на этот раз они поменялись местами. Теперь Аделина умирала, а он в холодном ужасе стоял рядом с ней и ничего не мог поделать.

— Это неправда. Такого просто не может быть, — он придвинул стул и присел рядом, склонив голову к руке жены, свисающей с краешка кровати, — ты не можешь уйти, любимая. Я не дам тебе уйти.

Он шептал ей ласковые, нежные слова, в надежде, что она услышит его и очнется. Пусть не сейчас, не сегодня, он готов ждать столько, сколько понадобится. Главное, чтобы сейчас она не ушла. Он найдет способ вытащить ее из небытия и вернуть в жизнь. Главное, чтобы она сейчас не ушла.

— Кома, ведь это не смерть, любимая. Не уходи, прошу тебя. Ты нужна мне, ты нужна нашей девочке, милая, останься, я умоляю тебя. Вот увидишь, у нас все будет хорошо.

Грэг долго еще сидел около нее, уговаривая, убеждая, умоляя. Он чувствовал, что все, что произошло с ними, не случайно. А если Силами Тьмы объявлен им новый виток войны, значит, они должны бороться, биться, отстаивать свое право на жизнь. Он найдет союзников, сам ляжет костьми, но вызов примет и войну выиграет. По крайней мере, попытается.

Доктор мягко коснулся его плеча.

— Молодой человек, вам пора. Нам требуется провести еще некоторые исследования, мы не все закончили, так что пройдемте со мной, — он вежливо направил Грэга на выход.

— Доктор, она будет жить?

— Пока рано что-либо говорить. Она в очень тяжелом состоянии. Знаете ли, в таких случаях мы предполагаем, а Господь располагает. Ближайшие несколько дней для нее будут критическими. Остается только надеяться. Ваша жена потеряла много крови, но не в этом дело. Пока причина комы мне неясна. С медицинской точки зрения, все выглядит очень непонятно. Серьезных травм головы при аварии у нее обнаружено не было, кислородного голодания тоже, так что случай совершенно необъяснимый. Я должен многое еще прояснить. Однако то, что ваш друг спас малютку, само по себе уже невероятное чудо. Роды проходили очень скоротечно и без врачебной помощи… честно говоря, не представляю, как ему это удалось. Так что ступайте, поблагодарите его и навестите свою дочь. Для вас это сейчас самое лучшее лекарство. А для жены вашей мы будем делать все, что в наших силах.

После слов доктора Грэг был почти уверен, что причин, вызвавших коматозное состояние Аделины, тот так и не найдет. Он вышел в коридор, где к нему сразу подлетела Ирен.

— Грэг, — она в слезах обняла его, — я не могу в это поверить, скажи мне, ну скажи, что все будет хорошо!

— Ирен… — он не мог сейчас найти успокаивающих слов для нее.

Он находился в таком состоянии, что слова утешения требовались ему самому. Хотя вряд ли в такой ситуации они могли бы помочь. Тим с трудом оттащил свою жену от друга и попросил ее не нервничать.

— Дорогая, тебе нельзя волноваться, — шепотом проговорил он, — ты обещала мне сдерживаться. Я прекрасно понимаю, что это не в твоих силах, потому я должен немедленно отвезти тебя домой.

— Я больше не буду, — испугавшись, что он приведет свою угрозу в действие, также шепотом ответила она, — я правда не буду больше.

— Грэг, что доктор сказал? — смахивая слезы, более спокойно спросила Ирен.

— Что я должен навестить свою дочь.

***

— Стан, где это мы? — спросила Илза, оглядываясь по сторонам.

— Не узнаешь? А я-то думал, что вам, ведьмам, все известно, — веселая ухмылка пробежала по его лицу.

— Почти все, — уловив шутливый тон друга, она не обиделась на грубый титул, — но я не топографистка. Район совсем незнакомый.

— Мы на территории базы, отсюда куда хочешь вмиг довезу, — загружая по очереди бесчувственные тела в кузов своего «Бизона», ответил Стан, — куда прикажешь?

— На болота, что рядом с секретным садом.

— А с тобой не заскучаешь, — присвистнул Стан, — там же топь непроходимая.

— Не могу не согласиться. Местечко гиблое, а тварей там разных живет видимо-невидимо, — Илза натурально содрогнулась, — бывает, подумаю о них, и самой страшно делается. Только тропинку я к бабушкиному домику как своих пять пальцев знаю. Ты, главное, следом иди, не отставай.

— Хочешь сказать, шаг влево шаг вправо — и поминай как звали?

— Что-то вроде того.

— С двойной-то ношей, — Стан кивнул назад, — мне нелегко будет след в след держать.

— Не двойной. Демона можешь где-нибудь по дороге выкинуть. Он не умирает, он просто спит. Выспится, сам до дому дотопает.

— Илза, он весь в крови.

— Заметь, заслуженно.

— Раньше ты была более душевная. Доктором хотела стать. Это тебя мир людей так ожесточил?

— Ох, Стан, не изменилась я. И этого симпатичного блондина мне по-человечески жаль. Но в том, что мой друг сейчас в таком жутком состоянии, он виноват наравне с Миленой. Если бы он не вселился в эту проститутку, она бы ни за что не справилась ни с Чадом, ни со мной.

— А что, собственно, она от вас хотела?

— Думаю, ей нужен был Грэг, ну, тот парень, что с нами был.

— Не совсем человек?

— Ага.

— И зачем он ей нужен был?

— Помнишь подругу, которую ты мне спасти помог?

— Аделина, кажется?

— Да. Он муж ее. Думаю, что Силы Тьмы с нашей помощью его задержать пытались, а сами в это время какую-нибудь гадость для Аделины организовали.

— Похоже, ты из этой истории никогда не вылезешь.

— Пожалуй, что так. И наверняка за всем этим Зверь стоит.

— Любишь ты судьбу за ниточки подергать. Нюхом чувствую, запашок с душком.

— Да я, знаешь, тоже от всего этого не в восторге.

***

Немного нервничая, Грэг накинул на плечи протянутый медсестрой белый халат. Ему не терпелось увидеть их с Линой девочку, которой уже было от роду аж несколько часов. Они так долго ждали этого момента! Казалось, он не наступит никогда, и вот наконец-то их малышка появилась на свет и он сейчас увидит ее. Подбадриваемый добрыми словами работницы госпиталя, он прошел за ней в небольшое помещение, где в прозрачных пластиковых кроватках лежали новорожденные. Тим и Ирен остались за смотровым окошком, с интересом и восторженным трепетом наблюдая за реакцией друга. Чувства и эмоции переполняли всех, в особенности Грэга.

Маленький живой комочек, который ему вложила в руки медсестра, оказался подвижным, глазастым и с таким приятным запахом, что теплое чувство мгновенно проникло ему глубоко в душу. Грэгу никогда раньше не доводилось держать на руках такого возраста младенца, и он даже представить себе не мог, насколько крохотными они бывают. Малютка показалась ему такой беззащитной, что Грэгу сразу захотелось оградить ее от всех опасностей, которые только существуют на земле. В волнении за свою кровиночку он еще теснее прижал ее к себе. Словно осознав его мысли, она своей малюсенькой ручкой ухватила его за палец и сжала так сильно, что Грэгу сразу подумалось, что она доказывает ему обратное. Его девочка не была слабой, и он это знал.

С отцовской любовью, которая поселилась в его сердце задолго до того, как она появилась на свет, он рассматривал ее малюсенький курносый носик, губки бантиком и круглые глазенки с удивительно смышленым взглядом. С необыкновенной нежностью Грэг созерцал темненькие завитушки волос, выбивавшиеся из-под вязаного чепчика, надетого ей по самые бровки. Он сдвинул его чуть повыше, чтобы лучше разглядеть ее личико. Грэг обнаружил дочурку очаровательной и не мог наглядеться на нее.

— Илита, девочка моя, ты такая красавица и так похожа на свою маму. Ты наша маленькая принцесса.

Неосознанная младенческая улыбка мелькнула на ее губках, и Грэг принял ее как реакцию на свой голос и слова.

Не скрывая своей радости, он поднес малышку к смотровому окну и приветственно помахал ее сложенной ладошкой друзьям. Те тоже не сдержали счастливых улыбок и замахали в ответ.

— Просто куколка, Тим, и боже ж ты мой, какая она крохотная, — воскликнула Ирен.

— Крохотная, — повторил за ней Тим, — и такая беспомощная.

— Это пока. Подожди, вот подрастет — и покажет нам всем, что почем.

Несмотря на то, что Грэг вместе с Аделиной не мог дождаться этого момента и внутренне готовился к нему, ему не верилось, что он стал отцом. Невероятное чувство гордости охватило его, и когда Грэг вернулся к друзьям, он горячо обнял Тима.

— Спасибо, друг, что спас ее для нас. Доктор сказал, если бы не ты…

— Я счастлив, что смог это сделать. До сих пор не могу прийти в себя. Оказывается, роды — это что-то такое… уму непостижимое, — проговорил он и с какой-то особой нежностью притянул к себе Ирен.

Грэг, хоть и был еще под впечатлением от встречи со своей новорожденной дочуркой, заметил в поведении друзей некий оттенок.

— Вы что-то забыли нам рассказать? — спросил он.

— Мг, не забыли, — замялась Ирен, — просто сами не так давно узнали. Ждали случая объявить всем сразу. Теперь вот… не самый подходящий момент.

— Я вытащу Аделину. Верь мне. Так что не буду выуживать из тебя новости сейчас. Потерплю до возвращения жены.

***

Стан действительно, как и обещал, домчал Илзу до территории болот очень быстро, но, как ни торопился он, минуты бежали. Драгоценное время утекало, словно вода через пальцы.

— Успеть бы, — с повышенным беспокойством в голосе проговорила волшебница, помогая Стану взвалить на плечо бесчувственное тело Чада, — он совсем плох.

— Да, парень выглядит не лучшим образом, да только, знаешь, я удивлен, что он вообще столько времени продержался. Ты уверена, что он человек?

— Конечно человек! Кто же еще?

— Черт его знает, — Стан тряхнул головой, — возможно, показалось.

— Что показалось? Говори!

— Может, у меня на сегодня ваша магия нюх слегка отбила, вот и чудится всякое. Вы же там, в особняке, такое устроили, что я чуть не задохнулся, когда туда зашел.

— Да что почудилось-то? Чад демонолог, простой человек, который нечисть изгоняет. Я уже с ним полгода чуть ли не каждый день работаю. Кроме того, что он электричеством периодически подкрепляется, ничего странного за ним не замечала.

— Вот я и говорю: возможно, показалось. Только от той дозы яда, которая, по твоим словам, ему досталась, он давно уже окочуриться должен был. Черная ехидна, да еще обработанная магией, скажу тебе, полная безнадега. А если еще и все три его поцеловали… — Стан задумчиво покачал головой, — тем не менее друг твой до сих пор держится. Не находишь это странным?

— А что тут странного, вон весу-то в нем сколько. На массу его тела доза, возможно, и не смертельная.

— Тяжеловат, согласен, — слегка подбросив плечом сползающее с него безвольное тело нового знакомого, Стан вернул мужчину на место, — тем не менее… вот если это один из наших был, тогда другое дело, возможно, и прокатило бы. Но чтобы тепличный выдержал… сильно сомневаюсь.

Илзе и самой не верилось в то, что один из простейших, как любит называть людей ее мать, может вынести такое. Но факт оставался фактом. Чад был жив, а значит, ей надо сделать все, чтобы он таковым и оставался. Время подумать о том, почему он до сих пор не умер, у нее еще будет. Сейчас же она старалась не поддаваться панике, а как можно скорее попасть в дом своей бабушки, единственное место, где она могла оказать ему хоть какую-то помощь.

Илза действительно неплохо знала тропку через топь. Стан не мог не отметить, что она даже палкой дорогу не прощупывала. Шла быстро, постоянно подгоняя его, но почему-то все время оглядывалась по сторонам. То ли спешила из-за своего друга, то ли опасалась кикимор, леших или другой болотной нечисти, он так и не понял, только вот песик ее маленький, которого она на поводке держала, едва поспевал за ней.

В отличие от Илзы, которая чуть ли не бежала, Стан шел, казалось, вразвалочку, а все из-за того, что его шаги были гораздо шире, чем у девушки, и он покрывал ее два в одном своем. Внимательно глядя себе под ноги, наблюдая, как покрытая мхом мягкая почва, утопая под весом Илзы, медленно возвращается назад, он строго следовал указанию колдуньи ступать по ее следам.

Некоторое время их окружали исключительно тоненькие сосенки, лиственницы, жидкий кустарник да сфагновые мхи, но постепенно они вышли на более открытое и сухое место. Стан начал слегка уставать, ноша давила на плечо, да и маячащая впереди спина Илзы ему уже поднадоела. Он мысленно начал задаваться вопросом, долго ли им еще идти, когда девушка наконец остановилась.

— Вот и пришли. Дом, милый дом, — Илза глубоко вдохнула родной воздух, — давненько я тут не была.

Память минувших дней захлестнула ее со всей силой. Пока бабушка была жива, Илза часто появлялась здесь. Проводила у нее в гостях часть лета и, как правило, зимние каникулы. После бабушкиной смерти она наведывалась сюда уже реже. Чаще всего для того, чтобы вспомнить детство, но иногда ее приводило к родному очагу дело, например такое, как сегодня. В любом случае, она никогда не забывала это место.

Именно здесь она делала свои первые шаги, постигая науку колдовства. Заучивала заклинания, которые в то время казались ей такими сложными, запоминала названия лекарственных трав, пробовала безобидные на бабушкин взгляд магические мановения. Сколько же радости доставило ей тогда первое удавшееся волшебство! Словно это произошло только вчера, Илза помнила, как заставила пойманного зайца летать, наколдовав ему крылья вороны. Если бы не бабушка, вовремя напомнившая ей слова обратного действия, он наверняка так и остался бы полуптицей.

Илза весело улыбнулась воспоминаниям и вскочила на дощатый настил, который вел к самому входу. Деревянный домик был окружен им со всех сторон. Сидя на нем и болтая ногами в болотистой воде, именно здесь Илза вылавливала самые редкие виды лягушек, которых, кстати сказать, тут специально разводила ее бабушка.

Быстро пробежав вперед, Илза открыла небольшую дверь.

— Вы что ж, замков не имеете? — опасливо ступая на покачивающийся под его весом помост, спросил Стан.

— От кого запирать-то? Чужому сюда не добраться, сам видел, топь кругом, а от своих засовы глупо цеплять.

— А как же местные, не лезут?

— От них только наговоры действуют, а их еще моя бабушка ставила. Силой она обладала немеряной! До сих пор действуют. Проходи, гость дорогой, — громко выговорила она приглашение, без которого у Стана вряд ли получилось бы переступить порог колдовского жилища, — да пригнись, а то голову расшибешь, — указала она на низкую притолоку дверного проема.

Стан зашел в сени и огляделся.

— В избу проходи, — вновь громко произнесла Илза, пропуская его вперед.

Еле протиснувшись со своей ношей в узкие двери, он поискал, куда бы сгрузить парня. Илза тут же указала ему на высокую длинную лавку, которую он едва разглядел в слабом освещении помещения. Искоса поглядывая на огромное количество трав, развешанных вдоль ближайшей стены, Стан сразу догадался, для каких целей используется эта лавка.

— Может, после того, как ты оживишь своего друга, ты и обо мне позаботишься?

— В каком смысле? У тебя проблемы со здоровьем? — сняв с крюка два пучка, она принялась быстро махать ими вокруг стола, устанавливая чистую зону. — Я в твоей ауре пробоин не чувствую. Здоров как бык. А вот Чада оживить… не одного дня дело.

— На здоровье не жалуюсь, а вот полноценным оборотнем стать было бы знатно, — мечтательным голосом произнес он.

— Не мели глупостей. Именно твоя уникальность делает тебя таким обаятельным и притягательным, в частности для твоей жены. Поверь мне, я знаю в этих делах толк, Селена без ума от твоего внешнего вида. Обыкновенные оборотни не в ее вкусе, — заявила она, продолжая свои действия.

Ожидая, пока она закончит, Стан сел на стул. Древняя обстановка жилища несколько смутила его. Оглядываясь в поисках подобия холодильника, он осмотрелся вокруг. Настоящая печь, которую он видел впервые в своей жизни, неподвижные широкие лавки, намертво прикрепленные к стенам, деревянный стол со стульями, даже образа с ликами темных в западном углу дома, все, как в старинной избе.

— Попить бы чего, хозяюшка, — попросил Стан, не уверенный, что жажду в этом месте вообще каким-то образом можно утолить.

Уловив иронию в его голосе, Илза засмеялась.

— Мы уж не совсем отшельниками живем. Удобства кой-какие имеются, — показала она ему на кадку рядом со входом.

Стан открыл деревянную крышку и с подозрением заглянул вовнутрь.

— Кадка бездонная, с живительной водой, пей, не бойся, — сказала она, — только сначала три раза через левое плечо переплюнь.

— Шутишь?

— Была нужда. Не забывай, где находишься, — Илза продолжала играть улыбкой, — а то вдруг рога вырастут, Селена любимого мужа не признает.

— Мне и без рогов красоты хватает.

Он все еще с опаской крутил в руках металлическую кружку, когда Илза наконец не выдержала и рассмеялась. Глядя на нее, он после некоторых раздумий все же зачерпнул воду и недоверчиво понюхал. Не обращая внимания на его удивленный вид, Илза одним мановением руки зажгла многочисленные огарки свечей, стоявшие повсюду. Затем подошла к едва тлеющему очагу, расположенному в самом центре комнаты, и занялась им. Протянув к нему руки, разговаривая, точно с живым, она самозабвенно поводила ладонями над ним. Пламя тут же откликнулось и разгорелось ярко, бросая отблески в самые темные уголки помещения.

— Неиссякаемый огонь, — с благодарностью в голосе проговорила она, — только у нашего рода есть такой. Да пей уже, не принюхивайся, недоверчивый. Такой свежей, как у моей бабули, воды, тебе даже в живительном ручье не испить.

— Так я вот диву и даюсь, запах просто невероятный. Чем вы ее фильтруете? — все же на всякий случай поплевав через плечо, он наконец осушил кружку.

— Если бы я тебе не доверяла, наверняка соврала бы. А поскольку мы друзья, скажу как есть. Бабуля ее по таким подземным породам сюда прогнала, что ее можно в пузырьки закатывать и вместо лекарства продавать. От самого истока притянула. Планирую ею Чада обмыть, она здорово подлечить должна.

— Тебе помочь? — он вытер рукавом губы и размял уставшие плечи.

— Нет, — Илза густо покраснела, — ты, наверное, иди, я дальше сама справлюсь.

— Я ж из болот сам не выберусь.

— Сам действительно не выберешься, но я о тебе позабочусь.

— Как? Волшебный клубок пряжи дашь? — кивая в сторону прялки с висящей на ней комком шерсти, усмехнулся Стан. — Козла в путеводители?

— Нет, это средство уже несколько устарело. Да и не козла это шерсть вовсе. Что-то с нюхом у тебя сегодня и вправду не очень.

— Это потому, что трав тут слишком много разных, — словно в подтверждение своих слов, громко чихнул Стан, — в том числе и отбивающих нюх у оборотней.

— Что правда, то правда. Шустик, — потрепала она свою собачонку за ушком, — будь добр, проводи Стана.

— Ты издеваешься надо мной? Я волк, и то дорогу не упомню, а ты хочешь, чтобы эта шавка меня вывела?

— Эта шавка, как ты выразился, мой личный телохранитель, демон из легионеров самого Зверя. И на поводке я его сюда не просто так тянула, а чтобы он дорогу выучил и тебе обратный путь указал. За таким вожаком, надеюсь, не зазорно тебе пройтись будет? И спасибо тебе огромное, — обняла она его на прощание, — за все.

Как только дверь за Станом закрылась, Илза торопливо раздела Чада. Майку пришлось разрезать, а брюки она стянула, стараясь не смотреть на его темно-синие «хипсы». Достав щипцами из очага самый крупный кусочек золы, она остудила его в кадке с водой и принялась старательно вырисовать им на груди друга семиконечную звезду магов. Не отнимая руки, одной сплошной линией, с вершиной сразу под яремной ямкой, Илза уверенно соединяла лучи. Вслед за этим она над каждой вершиной отобразила знак соответствующей планеты. И только после того, как она убедилась, что все сделано правильно, положив руку на знак Луны, она начала просить помощи у покровительницы ведьм, самой богини Гекаты. Задача перед ней стояла не из легких, но заклинание на семь дней недели, которое она выучила когда-то очень давно, пришло к ней без особых усилий. Очевидно, что воздух родных мест помогал ей в этом. Она повторяла его снова и снова, до тех пор, пока все огарки свеч в доме не вспыхнули ярким светом. Всего лишь на момент, но это был явный признак того, что заклятие ей удалось.

Она была услышана великой, и Чад получил отсрочку на семь дней. Ровно на такой отрезок времени ему была гарантирована жизнь. Семь дней, в течение которых она должна успеть найти противоядие от укуса черной ехидны. Зачерпнув ковшом живительной воды, Илза полотенцем обмыла ему лоб, руки и плечи. Невольно залюбовавшись дорогим ее сердцу мужчиной, она не могла не отметить его идеальной фигуры и правильных черт лица. Даже в бессознательном состоянии и беспомощный, он казался ей воплощением силы и мужества. Крупный, плечистый, с образцовыми пропорциями и великолепно развитой мышечной массой, он завораживал взгляд. Честно говоря, открыто рассмотреть его в таком виде ей выпало впервые, и, несмотря на ситуацию, Илза не смогла отказать себе в маленьком удовольствии. С нараставшим возбуждением разглядывая великолепный пресс с трудом уместившегося на лавке мужчины, она облизала вдруг пересохшие губы.

— Непозволительно хорош, — подумала она и дала себе слово вытащить Чада с того света всеми правдами и неправдами.

С трудом вернув взгляд к его лицу, Илза пригладила назад его взъерошенные, немного длинноватые волосы, и они легкими волнами упали назад. Высокий прямой лоб с небольшой морщинкой на переносице подтверждал то, что она уже и так давно знала о нем. Чад являлся человеком думающим, содержательным и при мыслительном процессе часто хмурился. Надбровные дуги свидетельствовали о том же — и в совокупности с густыми изогнутыми бровями придавали лицу суровый вид. Но Илза не понаслышке знала, насколько добрым и отзывчивым на самом деле был Чад. Сколько бы он ни хмурился, выглядеть сердитым и грозным у него не получалось из-за необыкновенного сияния его глаз. Обмануть он мог разве что посторонних. Илзе с невообразимой силой захотелось заставить его открыть глаза и окунуться в их свет, который шел изнутри, из самой глубины его сердца. Именно он придавал его взгляду таинственность, которая до сих пор волновала Илзу, и безграничную доброту. «Клякса» закрывала сейчас его губы и четко очерченный подбородок, который по обыкновению прикрывала аккуратно подстриженная борода в стили Шона Коннери. Но, невзирая на это, черты его лица оставались волевыми и выразительными.

Обмакнув полотенце в ковш с живительной водой, Илза еще раз промокнула скулы и лоб мужчины. Каждые шесть часов ей предстояло обтирать его тело, чтобы удержать данное ей заклинание и не дать иссякнуть жизненным силам Чада. А еще необходимо было найти способ, с помощью которого она смогла бы снять эту черную «кляксу» с его лица. Илза устало вздохнула. Спасти Чада будет нелегко.

***

По дороге из госпиталя Тим и Ирен ехали некоторое время в глубоком молчании, каждый про себя думал об одном и том же. Заговорили они одновременно, произнося одинаковые слова.

— Мы должны забрать малышку к себе, — и тут же оба облегченно засмеялись.

Ни один из них не мог сказать, что принесет им завтрашний день. Они не знали, выживет ли Аделина и как долго пробудет в коме, если ей все-таки удастся избежать смерти. Но оба прекрасно сознавали, что завтра надо забрать малышку из госпиталя.

— Для мамы Грэга это слишком большая нагрузка, — сказала Ирен.

— Да и нам потренироваться не помешает, — тут же согласился Тим.

— С работой вот только как быть. Я уже к этому месту привыкла, да и зарплата моя никогда лишней не была.

— Что-нибудь придумаем, не беспокойся. В крайнем случае я подработку возьму.

— Может, тогда давай сразу к маме Грэга, семейный совет держать?

— Надеюсь, она немного пришла в себя после всего, что произошло.

Тим позвонил Ирен и маме Грэга сразу после того, как спасатели вытащили его с Аделиной и малышкой из раскуроченной машины. Обе с небольшой разницей во времени приехали в госпиталь, и ему пришлось успокаивать сначала одну, потом другую. Ирен, под угрозой быть отправленной домой, сдерживала слезы и в целом держалась гораздо лучше, чем миссис Адамс. Мама Грэга причитала так, как будто Аделины уже нет в живых. Она любила невестку словно родную дочь и переживала за нее не меньше, чем за собственного сына. Приняв Лину с самого начала тепло и радушно, от всего сердца радуясь счастью молодых, она еще сильнее сблизилась с ней после смерти Грэга. Даже после того, как она навестила свою новорожденную внучку, она не переставала рыдать. Пришлось ей дать одну из успокоительных таблеток Илзы, которые случайно оказались у Ирен в сумке. После этого Тим отвез ее домой, а затем вернулся обратно, дожидаться Грэга. Он знал, что друг сам догадается, где они, и не стал сообщать печальные новости о его жене на автоответчик.

Сейчас же, в надежде получить дополнительную информацию о состоянии жены, Грэг остался в госпитале и мог воспользоваться запаркованной около него машиной матери для возвращения домой. К тому же после посещения Лины его энергетические запасы истощились настолько, что даже встреча с малышкой не пополнила их до нормального уровня. Потому использовать свою силу призрака для перемещения в пространстве было бы в данную минуту несколько неосмотрительно. Передвигаться при помощи электроэнергии в его настоящем эмоциональном состоянии было тоже чрезвычайно опасно. В таком расположении духа он мог угодить в место, куда совсем не планировал, в том числе такое, откуда потом не так легко будет выбраться.

Глава 3

Несмотря на то, что мысль у него такая была, Гидрон не присутствовал при рождении собственного чада. Он просто физически не мог находиться одновременно в двух местах. Он был занят осуществлением своего грандиозного плана по захвату души Аделины. Потому он вновь отдал свою роль Джону и нисколько об этом не пожалел. Тот продержался молодцом, и в его лице Габриэлла получила прекрасную поддержку.

Тем не менее при первой же возможности Гидрон отправился проведать новорожденного. В медицинском халате, на нагрудной табличке которого красовалось вымышленное имя некого доктора, он уверенной походкой зашел в палату Габриэллы. Та дремала, и ему не пришлось усыплять ее. Поставив на прикроватную тумбочку гостинцы для мамочки, он подошел к младенцу и внимательно посмотрел на него. Малыш не спал и, словно почувствовав родную кровь, заулыбался мужчине.

— Смышленый, — протянул Гидрон, — и личиком вышел. Есть в кого, — удовлетворительно хмыкнул он, естественно, имея в виду себя.

Он положил ладонь на лоб младенца и попытался понять его сущность.

— К сожалению, немало взял и от матери, — недовольно пробурчал он, улавливая слишком много светлого в его сути, — придется потрудиться.

Он взял дитя на руки и отошел с ним в самый темный угол палаты. Окутав себя дополнительным мраком, Гидрон приложился губами к темечку сына и исчез.

Габриэлле снился тяжелый сон. Она блуждала в какой-то странной пещере, и отовсюду ей слышался шум толпы. Как будто народ собрался поглазеть на некое событие и издает возбужденный гул в предвкушении зрелища. Она никого не видела вокруг себя, но чувствовала, что рядом находятся какие-то существа. Их горящие огнем взгляды выдавали себя. Даже во мраке она видела блеск их неестественно красных, зеленых и черных глаз. Тело ее сковывал ужас, а внутренний голос твердил Габриэлле, что ее малышу угрожает опасность и она должна его спасти. Повинуясь своему материнскому инстинкту, она продолжала двигаться к месту событий. Ей даже послышался плач ее сына, но только она подошла ближе, как ребенок затих и до нее донесся детский смешок.

Размыкая свои ряды, существа беспрепятственно пропускали ее вперед, давая пройти к возвышению. И вот, в огненном свете, исходящем из глаз существа, стоявшего лицом к зрителям, она разглядела огромный продолговатый камень. На нем лежал ее малыш. Она толком не видела его, но, как часто происходит во сне, точно знала, что это именно ее мальчик. Подойдя почти вплотную к сакральному месту, она увидела, как над младенцем склонился Зверь. По виду самое настоящее животное, но Габриэлла точно знала, что это разумное существо. Наделенное властью, высокоразвитое, способное передавать мысли на расстоянии, оно способно было одновременно врезаться в мозг каждого присутствующего и заставить беспрекословно подчиняться своей воле. Даже со своего места она чувствовала исходящую от него силу.

На непонятном для нее языке, скорее всего латинском, Зверь подозвал к себе двоих, похожих на служителей культа, человекоподобных. Высокие, завернутые в перепончатые крылья, словно огромные летучие мыши, они подошли к камню и встали по обе стороны от своего властелина.

Тот, который находился в голове младенца, первым распахнул свои крылья и закрыл младенца от публики. Звук воодушевления волной прокатился по толпе. Вслед за этим второй раскрыл свои крылья, полностью заслонив ребенка от глаз, и вновь раздался возглас одобрения.

Габриэлла закричала что было сил в попытке остановить это безумие, но ни единого звука не вырвалось из ее горла. Она не способна была воспроизвести даже всхлипа, как будто голосовые связки у нее напрочь отсутствовали. Она кинулась вперед, чтобы вырвать своего сына из лап жутких существ, но ее тело даже не шелохнулось. Непонятная сила парализовала ее движения, она не могла сделать и вздоха. В мертвой тишине, опустившейся над толпой, она не слышала ни одного шороха, не ощущала ни единой вибрации воздуха. Все, кто присутствовали в пещере в этот момент, пребывали точно в таком же состоянии, в каком находилась она.

— Сон, это всего лишь жуткий сон, мне надо просто открыть глаза, — в ужасе подумала Габриэлла, наблюдая, как вдруг камень, над которым свершалось действие, загорелся рубиновым светом.

В холодном поту, с трудом раздирая глаза, она неимоверным усилием воли заставила себя проснуться. Хватая воздух ртом, словно возвращающийся к жизни утопленник, Габриэлла привстала на кровати. Обхватив затылок руками, упершись локтями в колени, она сидела некоторое время в полном недоумении, стараясь прийти в себя. Когда, наконец, она, откинув волосы с лица, подняла голову, глаза ее расширились в изумлении. К огромному своему удивлению она обнаружила стоящего посреди палаты Гидрона. Тот держал ее сына на руках и, не скрывая своей радости, улыбался во весь рот.

— Гидрон, боже мой, откуда ты здесь?

— Я пришел навестить нашего мальчика, — все еще ослепительно улыбаясь, торжественно проговорил он, — он чудный малыш. На удивление смышленый, хотя чему я удивляюсь? Гены — великое дело.

— Зачем ты пришел?

— Проведать вас, — укладывая малыша в кроватку, спокойно ответил он.

Он знал, что Габриэлла была в пещере, он видел ее там. Такая глубокая связь с собственным ребенком несколько озадачила его. Даже у него не было такой. Он мог одним махом прервать ее, но не захотел.

— У нас замечательный малыш. Спасибо тебе за сына, — в голосе Гидрона чувствовалась гордость.

— Тебе стоит нас оставить, — сконфуженно, все еще находясь под впечатлением его внезапного появления, сказала Габриэлла, — мне пора его кормить.

— Не волнуйся, дорогая, я позаботился об этом. Он не голоден сейчас. Тебе нужно побеспокоиться о себе. Поспи, — гипнотическим голосом проговорил он, — тебе требуется отдых.

Не касаясь ее, приказывая одним лишь взглядом, он заставил Габриэллу лечь обратно в постель.

— Тебе приснился странный сон, Габби, — ласково откинув прядь волос с ее лба, произнес он, — забудь его.

— Странный сон, — послушно повторила она, закрывая глаза.

***

Несколько раз позвонив во входную дверь дома матушки Грэга, Тим с Ирен терпеливо дожидались, когда им отопрут.

— Может быть, мы переборщили с успокоительным? — озадаченно проговорила Ирен, когда ответа не последовало.

— Не думаю, — Тим осторожно повернул ручку, проверяя, не открыта ли дверь, — к сожалению, заперто. Придется дожидаться Грэга или вернуться попозже.

Сразу после этих слов послышался щелчок замка — и дверь приоткрылась. Правда, у входа их никто не встречал. Проходя внутрь, ребята удивленно переглянулись.

— Однако, — заметил Тим.

— Наверное, Ловелас отворил. Видно, трель звонка ему надоела, вот и не выдержал.

— Или Глория с Шарлоттой подсуетились. Любопытство разобрало, чего это мы с утра пораньше ломимся.

Обиженное хмыканье и недовольное бурчание послышались с разных сторон в ответ на комментарий Тима. Очевидно, что вся троица находилась поблизости и горела нетерпением погреть уши.

Тим с Ирен нерешительно топтались в холле, но вдруг услышали шаги сверху.

— Проходите, — пригласила их миссис Адамс, спускаясь вниз.

Всегда внимательно следившая за своей внешностью мама Грэга без привычного макияжа и стильной укладки волос выглядела не лучшим образом. Лицо ее опухло от слез, выражение растерянности застыло на нем, а обычно светящиеся жизнерадостным светом глаза потухли. Тем не менее держалась она стойко, а несвойственный ей стиль одежды в виде джинсовых брюк и простенькой майки делал ее даже моложе.

— Как вы зашли? Я разве дверь забыла запереть?

— Похоже на то, — не моргнув глазом, ответил Тим.

— Грэг не с вами?

— Нет. Он еще в госпитале, но скоро подъедет, — Тим глянул на часы.

— Кстати, ему бы поесть чего, а то он совсем истощен после всего происшедшего, — Ирен изо всех сил держала бодрую интонацию голоса.

— Да, да, я сейчас, быстренько что-нибудь на стол соберу, — миссис Адамс прошла на кухню.

— Я вам помогу, — Ирен последовала за ней, — заодно побеседуем до прихода Грэга.

Едва Ирен с мужем, перебивая друг друга, успели изложить ей свой план, как снова раздался звонок в дверь. Тим пошел открывать, но, очевидно, невидимые друзья Илзы вновь позаботились о замках. Грэг вошел, не обратив внимание на самостоятельно открывающиеся двери. Выглядел он устало, и глаза его были наполнены грустью, но, в отличие от его матери, настрой у него был иной. Выражение растерянности в его взгляде отсутствовало, он был полон решимости и какой-то внутренней собранности.

Понимая, что и без ее причитаний сыну сейчас нелегко, мама Грэга лишь обняла его, сочувственно и подбадривающе. Она даже не стала расспрашивать его о состоянии Аделины, понимая, что о любом изменении тот рассказал бы сам.

— Послушай только, что предлагают твои друзья, — усаживая его за стол, сразу же начала она, — они считают, что я не справлюсь с малюткой, и хотят забрать ее к себе.

— Мы этого не говорили, — дружно вскричали те.

— Но, полагаю, мысли такие держали, — перебила она их, — подумать только, мне всего четыре года назад исполнилось пятьдесят, а меня уже сбрасывают со счетов.

— Ни в коем случае, — возразил Тим, — нам без вашей помощи все равно не справиться, но сил у нас, согласитесь, побольше.

— Погодите, что тут происходит? — встрял в их препирания Грэг.

— Илиту завтра забирать из госпиталя, — торопливо проговорила Ирен, — тебе одному с малышкой не справиться, вот мы и решили предложить свою помощь. Не думаю, что Лина не доверила бы мне своего ребенка.

— Не в этом дело. Конечно доверила бы, — Грэг в этом не сомневался, — но мама права, у Илиты есть бабушка.

— Которая одна везет на себе бизнес, а с учетом отсутствия Илзы…

— Как отсутствия? Что с ней такое случилось? — миссис Адамс явно не ожидала такой новости.

— Мама, тут такое дело, Илза должна была уехать, и никто из нас не знает точно, когда она вернется. Так что, пока твоя помощница находится в отлучке, тебе действительно понадобится помощь.

— В таком случае пускай Ирен с Тимом перебираются ко мне. Да и ты, сынок, тоже. Места всем хватит, а уже все вместе мы с одной малюткой как-нибудь управимся. К тому же, Ирен, у тебя работа. Как ты себе все это представляешь?

— Мы посоветовались и решили, что Ирен на время оставит работу, — вместо жены ответил Тим.

После его слов в помещении повисла тишина. Такая жертвенность друзей ошеломила как друга, так и его маму.

— Спасибо, ребята, — Грэг по очереди обнял обоих, — я вам очень признателен.

— Я тоже, — с блестящими от выступивших слез глазами миссис Адамс присоединилась к сыну, — в таком случае, — после некоторых раздумий проговорила она, — вы просто обязаны переехать ко мне. Отсутствие арендной платы хотя бы немного компенсирует зарплату Ирен. К тому же Лина говорила мне, ваш договор на съем жилья вот-вот заканчивается.

— Закончился. Еще в прошлом месяце, а в связи с некоторыми изменениями в нашей жизни мы его не продлевали, — Тим взглянул на жену с немым вопросом в глазах.

Та согласно кивнула головой.

— У нас будет ребенок, — расплываясь в улыбке, проговорил Тим, — и моя холостяцкая студия в скором будущем станет маловата для троих, мы уже предупредили хозяина, что подыскиваем себе новое жилье.

— В таком случае, надеюсь, мой дом придется вам по вкусу, — после теплых поздравлений супружеской пары продолжила свою мысль миссис Адамс.

— Да, ребята, я тоже думаю, что это самый лучший вариант, — поддержал мать Грэг, — кроме комнаты Илзы, в доме еще три пустующие спальни, так что разместиться есть где. Да и в магазинчике работы хватает. А с твоими, Ирен, способностями вести бизнес… предостаточно возможности проявить талант менеджера. Так что, если вы не отказываетесь от своего предложения, то стоит подумать о переезде.

На самом деле, такой вариант подходил всем. В случае, если Аделина встанет на ноги и они с Грэгом вернутся в свою квартиру, Тим с Ирен вполне могли продолжать жить у миссис Адамс.

— В комнате наверху есть кровать, — миссис Адамс разом повеселела, — так что ваши вещи перевозить не к спеху. Это можно сделать постепенно. Сейчас главное — комнату для малютки оборудовать. Ее пока лучше у Илзы устроить, чтобы на второй этаж все время не подниматься. Не думаю, чтобы она стала возражать, а когда вернется… там видно будет.

Воодушевленный вид мамы Грэга лучше всяких слов доказывал, что неожиданное пополнение в доме не пугает ее. Она обладала уживчивым характером, любила оставаться занятой и постоянно искала выход накопившейся энергии. После гибели мужа она сильно тяготилась одиночеством и всеми доступными средствами искала от него спасение. Необходимость заботиться о внучке, так же как и появление в доме друзей ее сына, кардинально меняли ситуацию, и если бы не омрачавшие ее обстоятельства, миссис Адамс сейчас бы летала от радости. Состояние любимой невестки пугало и сильно беспокоило ее. Стараясь не усугублять и без того подавленное настроение сына своими слезами, она принялась активно устраивать будущих жильцов.

— Поднимемся наверх, я покажу вам вашу спальню, — тут же настоятельно проговорила она.

— Сходи, посмотри, дорогая, — подталкивая жену последовать приглашению, отозвался Тим.

— Ты со мной не пойдешь? — вскинула брови та.

— Мне приходилось там бывать, — без тени сомнения соврал он, — если тебе придется по вкусу, то и мне понравится, а я пока с Грэгом переговорю. Главное, чтобы нам было где принять горизонтальное положение, — подмигнул он ей, — ты же знаешь, меня волнует только само наличие кровати.

Тим на самом деле хотел переговорить с Грэгом относительно его планов. Он чувствовал, что друг что-то задумал, но при матери и Ирен вряд ли начнет делиться с ним своими мыслями. К тому же он надеялся выяснить, что произошло с Илзой и Чадом. Грэг и сам уже ждал момента остаться с Тимом с глазу на глаз, и как только женщины поднялись наверх, кивком головы пригласил его в гостиную.

Одновременно с тем, как Тим усаживался в кресло, сразу в нескольких местах заскрипел диван. Очевидно, что Ловелас и компания химер, занимая места, тоже устраивались поудобней. И хотя поучаствовать в разговоре они вряд ли решились бы, соблазн послушать, о чем говорят мужчины, был слишком велик.

— Тебя посторонние уши не смущают? — махнув в их сторону рукой, поинтересовался Тим.

— Я думаю, они должны быть в курсе всего того, что произошло с ребятами, — ответил Грэг и начал свой рассказ.

Перебиваемый только охами и ахами Глории и Шарлотты, когда речь шла об угрозе Чаду, и скрипом зубов, когда опасность висела над головой Илзы, Грэг подробно изложил другу все, что произошло с ними в Новом Орлеане.

— Ничего себе историйка. Теперь многое становится понятным. Как минимум целью Милены было задержать тебя, пока Аделина рожала. Вот только…

— Что? Договаривай, раз начал. Заодно и мысли сверим.

— Думаю, что намерением Темных Сил был захват не только твоей жены, но и вашей дочери.

— Я тоже так думаю. Мелькнувшая перед машиной черная масса подтверждает это. Уверен, если бы ты и вел автомобиль осторожней, они все равно подстроили бы аварию. Вплоть до того, что одного из прохожих тебе под колеса толкнули бы. Вот только не ожидали, что ты и Илита выживете.

— Скорее всего, Силы Света помешали им…

— Силы Света?! — гневный тон голоса Грэга всколыхнул воздух. — О чем ты говоришь? Ты не видишь разве? Силам Света нет дела до человеческой жизни, разве что она нужна им в собственных интересах. Где были эти чертовы Силы Света, когда Лина рожала? Почему они разрешили Тьме напасть на вас? Почему позволили мне отправиться в Новый Орлеан по ложному вызову? Если бы не ты, они и пальцем не пошевелили бы для спасения Илиты.

— Не кипятись, Грэг. Возможно, Лина до сих пор жива благодаря их вмешательству, да и вызов Чада вовсе не ложный был. Если бы не ты, кто знает, чем встреча ребят с Миленой закончилась бы. Сам сказал, в нее демон вселился, значит, и убить он мог обоих запросто.

— Чушь собачья, они и без меня справились бы.

— Не шуми так, не хочу Ирен во все детали посвящать. Меньше знает, лучше спит. Она и так за Лину переживает дальше некуда, а в ее положении… в общем не мне тебе рассказывать, сам вот только через это прошел. А что касается твоих слов: не справились бы они без тебя. Послушай, что я тебе скажу. Защиту особняка пробил ты, а не Илза, и не Чад, именно ты и никто другой. До твоего прихода волшебница сколько над ней билась? И ничего не смогла сделать. Уверен, если бы не ты, она так и не сняла бы ее. Тот, кто за этим всем стоит, потратил немало времени на разработку плана. Не просто взлелеял и выносил, а еще детально обмозговал и просчитал все до мелочей. Поверь мне, никто не смог бы помешать такому продуманному замыслу, даже Силы Света. Поэтому, скорее всего, именно благодаря их вмешательству Илита и я остались живы, да и Лина, будем надеяться, выкарабкается.

— К дьяволу Силы Света. Зверь был прав. Наше мнение никого не волнует. Нас никто не спрашивает, хотим ли мы участвовать в их борьбе за власть. Они распоряжаются нашими жизнями по своему усмотрению, делают прежде всего то, что выгодно им. Сначала меня убили, теперь вот с Линой… Кто им дал право манипулировать нашими судьбами? Возможно, Илиту они и защитили, но в этом я вижу только корысть. Они ставят перед собой единственную цель, чтобы она в будущем исполняла их волю. Я не отдам им ребенка, Тим, она не будет никому служить. Она будет жить нормальной жизнью, как самый обыкновенный человек. Без глупой идеи спасти весь мир от несчастья и бед, принося себя в жертву. Моя дочь должна иметь самое главное — свободу выбора.

— Грэг, ты сам не ведаешь, что говоришь. Твоими суждениями сейчас управляют эмоции, и будь я в подобном положении, скорее всего, думал бы точно так же и злился не меньше, но, уверен, бездействию Сил Света найдется объяснение. Я бы не спешил с выводами.

— Выйдем на воздух, покурим?

Ни один из них никогда не курил, и Тим сразу понял, что друг хочет поговорить с ним без свидетелей.

— Выйдем, — покосившись на диван, он последовал за Грэгом.

Недовольный шепот донесся до их слуха уже на выходе.

— Как раз за объяснением я и хочу наведаться кое-куда, только вот, — кивнул Грэг в сторону дома, — не хочу ушастых о своих планах в известность ставить. Хоть они, по отзывам Чада и Илзы, вроде и неплохие ребята, только на чьей стороне играют, леший не разберет. Все, что им следовало знать, я сообщил, а вот что сам собираюсь делать, — он перешел на шепот, — пока следует под большим секретом держать. Даже Ирен ничего не говори.

— Я что, себе враг? Она, когда находится под стрессом, тараторит без умолку. Я, в общем-то, не против, но и надолго лишиться тишины тоже не хочу. Так что волновать мне ее смысла нет.

Как только дверь за мужчинами закрылась, дракон и химеры кинулись в рассуждения.

— Неужели это все правда? — воскликнула Глория, горестно всплеснув когтистыми лапами.

От расстройства вся троица сбросила невидимость, забывая, что в комнату в любой момент может кто-нибудь зайти.

— Конечно правда! — расширив глаза, ответила ей Шарлотта.

Обнимая длинными толстыми хвостами боковины дивана, химеры сидели по краям его спинки друг напротив друга. Протыкая мягкую обшивку мебели насквозь крючковидными когтями своих лап, издалека они напоминали двух огромных кошек, балансирующих на ветке дерева.

Похожие, словно родные сестры, они почти одинаковыми движениями и мимикой выражали свою озабоченность сложившейся ситуацией. Внешняя схожесть «девушек» объяснялась не только их взаимным подражанием друг другу, но и принадлежностью к одному и тому же виду химер. Тело у обеих чем-то напоминало ящера, а точнее — варана. Хотя это сравнение весьма отдаленное. Тяжелый хвост, чешуйчатая, узорная кожа и пальцы разной длины — вот, пожалуй, и все, что роднило их.

Задние мускулистые конечности по строению скорее были ближе к человеческим, и хотя обе в основном предпочитали передвигаться на всех четырех, часто ходили и на двух, виляя бедрами ничуть не хуже земных красавиц. Слегка укороченные передние лапы, заканчивающиеся тремя пальцами, с такими же крюками когтей, как и задние, всегда украшал элегантный маникюр. В отличие от собратьев, которым приходилось добывать пропитание в поте лица своего, обе химеры, так же как и дракон, находились на государственном обеспечении, а следовательно, у них было достаточно свободного времени для того, чтобы заниматься своей красотой. Ежедневно наводя многочасовой марафет, они с удовольствием меняли маникюры, педикюры и завивки для волос. Поддерживать свой имидж светских львиц помогала им и свойственная хамелеонам способность изменять окраску и рисунок тела.

Кроме всего прочего, похожими друг на друга их делало и наличие перепончатых кожаных крыльев, которые тоже меняли цвет и узор в зависимости от желания или настроения подруг.

Однако мордашки химер различались. Глория выглядела точь-в-точь как каракал, с выразительными, словно подкрашенными, глазами, чуть выступающим носиком и рысьими кисточками, торчащими над уголками острых ушей. Шарлотта же была копией барханной кошки. Миндалевидные глаза, короткий носик и уши, торчащие в разные стороны широковатой мордашки. С семейством кошачьих объединяло еще одно внешнее сходство. Полностью поднятые вверх чешуйки кожного покрова выставляли напоказ короткую бархатистую шерсть, которую обе любили демонстрировать. По стандартам химер обеих можно было смело отнести к красавицам, да, в общем-то, и по человеческим: эти двое скорее напоминали симпатичных, а не уродливых чудищ.

— Я просто этого не переживу! — печально завела взгляд в потолок Глория.

— Не ты одна страдаешь, — драматически вздохнула Шарлотта. — Мне тоже искренне жаль, что мой Чад попал в лапы этой мерзопакостной Милены.

— С какой это радости он твой? — тут же рассердилась Глория. — Сколько раз просила не называть его своим.

— А вот и мой, — Шарлотта всегда считала себя более достойной и привлекательной кандидатурой для Чада.

— С чего ты взяла, что он выберет тебя?

Глория была гораздо стройней подруги. Тонкая кость и изящество, с которым она себя подавала, давали ей надежду, что он предпочтет ее.

— Я экзотичнее, чем ты, — враждебным тоном заявила Шарлотта, — одни мои глаза чего стоят. Да и кроме глаз мне есть что ему предложить, — она сменила цвет чешуек, покрывающих грудь, на радужные переливы фиолетовых оттенков, чем выгодно выделила ее.

— Ей есть что показать!? Ты на мою талию посмотри, — возмущению Глории не было предела.

— Девочки, хватит уже, — встрял Ловелас, который сразу же после ухода Тима занял освободившееся кресло и молча думал о чем-то своем, — пока вы тут препираетесь да делите непойманного зверя, им завладеет ваша соперница.

Озабоченность дракона не ускользнула от подруг. Он не первый день втайне вздыхал по Илзе, и общение волшебницы с Чадом абсолютно не нравилось ему. Химеры были невероятно проницательны и давно догадались о его чувствах к дочери самой колдуньи. Однако обе предпочитали делать вид, что не в курсе его страданий, и никогда не насмехались над ним, страшась получить от него, невзирая на свое высокое положение в обществе и принадлежность к слабому полу.

— И вообще, такое поведение недостойно девушек вашего статуса. Из-за какого-то простолюдина сцепились. Не пристало вам, — пресекая распри, он послал в сторону каждой легкий, предупреждающий шарик огня.

Все трое еще в апартаментах Зверя научились контролировать свои природные таланты. В целях уберечь жилье от пожара, тот строго-настрого запретил им пользоваться огнем. Но какой дракон без пламени? Да и химеры серьезно страдали от такого, на их взгляд, необоснованного указа. Потому, потренировавшись втихаря, они научились обходить правила.

Загасив посланный драконом шарик, обе недовольно хмыкнули. И та и другая чувствовали его правоту, потому как обе относились к высшему сословию, хотя и являлись выходцами из разных семейств. Именно происхождение давало им право находиться на службе Его Высочества. К привилегированному классу аристократии относился и Ловелас, чем объяснялось его нежелание помогать Илзе при переезде к маме Грэга. Он не был ленив, как подумала тогда она, просто считал это ниже своего достоинства.

— Опять ты за свое, Ловелас, — прозвища, данные Чадом всем присутствующим, прочно закрепились в лексиконе каждого, и вся троица практически не использовала свои настоящие имена с длинными приставками титулов, — не простолюдин он, я чувствую, в нем голубая кровь течет, — Глория настолько сердито мотнула головой, что кисточки на ее ушах затряслись как живые.

— Не собираюсь и дальше вести этот никчемный спор, давайте лучше подумаем, как нам всем помочь интересующему вас двоих объекту, — объект собственного интереса он при этом не упомянул.

— А чем тут поможешь? Заметили, Грэг не обмолвился и словом о том, куда Илза отправилась спасать Чада, — Шарлотта приподняла свой курносый носик, скорчив при этом недовольную рожицу.

— И не только. Он даже не сказал имя проводника, называя его неким другом, — раздумывая над личностью субъекта, Глория нахмурилась.

Эта ее привычка всегда выдавала, когда у нее в голове происходил умственный процесс.

— Уверена, что он сделал это специально. Да и сейчас наверняка в тайне от нас обсуждает с Тимом свои планы. Слышали, что сказал? Выйдем на воздух, покурим. С каких это пор он курит? Я запах учуяла бы, даже если он год назад такую слабость имел. Смолящие людишки совершенно по-другому пахнут. Глупый человечек, думает, мы не догадаемся.

— Могу прощупать почву, — предложил Ловелас, хотя он совершенно не любил выходить из дома в полдень.

— Раньше надо было, поезд ушел, — отмела идею Шарлотта.

После чуть ли не круглосуточного увлечения телевизионными передачами речь всех троих давно состояла из привычных людям афоризмов. Ловелас даже волновался, что после истечения срока службы ему придется восстанавливать привычный словарный запас. Но Глория успокоила его, сказав, что, наоборот, в глазах собеседников он будет выглядеть современным и продвинутым.

— А вот догадаться, куда отправилась Илза, проще простого, — объявила Глория, — туда, где она может помочь Чаду. Значит, домой, а через портал ее провел кто-нибудь из наших, у кого разрешение есть. Вычислить-то его, конечно, можно, если в Новый Орлеан метнуться и там носом поводить, да только необходимости в этом не вижу. Место, куда она отправилась, скорее всего, секретное, так как на глаза Его Высочеству ей попадаться не резон.

— Вот-вот, и я так думаю, — поддакнула Шарлотта только для того, чтобы не выглядеть пустоголовой.

Глупышкой она не была, и умные мысли тоже нередко рождались в ее голове, но Глория все-таки соображала чуточку быстрее, чем она.

— Значит, не к матушке своей, — продолжила Глория, — подалась к знакомым или друзьям. Однако не всякий рискнет сбежавшую от Его Высочества колдунью приютить, да еще и с гостем из другого мира. Побоятся.

— Вот-вот, и я о том же, — опять перебила ее Шарлотта, — тем не менее в матушкином доме она появится. Я где-то слышала, что снять заклятие на черном меду — задача не из легких. Илзе наверняка потребуется помощь старшего поколения. Заявится она за советом, а мы ее там и выследим.

— Не мы, а я, — тут же включился дракон, — вам, барышни, лучше здесь остаться и следить за обстановкой. Всем одновременно с поста сниматься все равно нельзя.

— Вообще-то пост оставлять никому нельзя, — встряла Шарлотта.

— Так-то оно так, да только нам приказано охранять и оберегать Илзу, а значит, после полученных сведений, один из нас вправе отправиться ей на помощь, — дракон не собирался сдавать своих позиций.

— По-хорошему, надо было бы Его Высочеству доложить, — нехотя произнесла Глория.

— Уверена, он в курсе, а вот ставить его в известность насчет Чада — мысль действительно не совсем… Обычно, Глория, ты глупостью не страдаешь.

На том и порешили. Барышни остались в комнате Илзы, на случай если она туда вернется, а Ловелас отбыл в Царство Тьмы, караулить свою ненаглядную.

Глава 4

Как и прогнозировала Илза, занесло Милену действительно в неприглядное место. На самую окраину Царства Тьмы, где в трущобах жили, по ее мнению, отбросы общества. Те из подданных, кто не хотел даже пальцем пошевелить для собственного благополучия.

Тем не менее встречались тут представители всех слоев населения, от безродного до вельможи знатного рода. И если первого это болото засосало и у него не было никакого желания выбираться отсюда, то второй и готов был бежать без оглядки, но из-за сложившихся обстоятельств не мог.

Брезгливо озираясь по сторонам на огромные кучи мусора, вываленные прямо в подворотнях, Милена решала, как лучше выбраться из этой дыры. Грязные, вонючие улицы были в таком ужасном состоянии, что их и улицами-то невозможно было назвать. От некогда проложенного асфальта на дорогах остались лишь небольшие островки с отбитыми краями, а тротуар был так загажен разным сором, что его под ним толком не было видно. Прижавшись к бордюру, кое-где стояли ржавые каркасы давным-давно раскуроченных машин. О действовавшем когда-то в прошлом общественном транспорте напоминали накренившиеся столбы со стертыми знаками автобусных остановок. Повсюду, куда ни кинь взгляд, можно было увидеть разбитые фонари допотопного вида, полуразрушенные здания с выбитыми стеклами да подгоняемый ветром мусор.

Каким образом тут выживало население, оставалось загадкой. Мысленно благодаря Духа Тьмы за то, что ей судьба не уготовила подобное, Милена дала себе слово начать экономить деньги. Она никогда особо не боялась остаться без средств к существованию, потому что с помощью Ферна выгодно вкладывала свои накопления в ценные бумаги. Однако увидев на задворках общества неприкрытую нужду, поняла, что недостаточно вкладывать деньги, надо еще и прекращать их тратить.

Нищая, бездомная и беспризорная нечисть околачивалась на каждом шагу, и Милена в своих эротичных нарядах смотрелась среди этого сброда, как одинокая роза среди бурьяна. Чтобы хоть как-то вписаться в обстановку, воспользовавшись остатками магии, она кое-как привела себя в более подобающий вид. Она все еще разительно отличалась от обитателей этого забытого Духом Тьмы края, но выглядела все же лучше, чем раньше. Вареные джинсы, заправленные в короткие тяжелые сапоги песочного цвета, облегающая розовая маечка и тоненький кардиган с длинным рукавом в тон сапогам, вот и все, на что ей хватило сил. Ни сумочки, ни шали, ни головного убора.

Магией Милена обладала на самом деле совсем незначительной, а выстоять против Илзы смогла только благодаря личной заботе Его Высочества и демону Воздуха, которого тот подселил к ней. К сожалению, Гидрон наделил ее колдовским даром лишь на время, и действие его к данному моменту прекратилось. Теперь ей приходилось уповать только на собственные знания, а их хватало не намного: чуточку освежить свой внешний вид да сменить одежку.

Настроение у нее, мягко говоря, было не самое лучшее. Мало того что находиться здесь ей было просто противно, так еще и Илза отобрала у нее способность перемещаться в пространстве. А возвращаться к своим пенатам каким-то образом еще только предстояло. В надежде, что это временное явление и Гидрон восстановит ее природу призрака, Милена решила добираться домой автостопом.

С кислым выражением лица оглядев окрестность в поисках транспортного средства, она заметила молодого пошатывающегося демона. Он был прилично пьян, но все еще держался на ногах, и самое главное, у него были крылья. Одним взглядом она оценила его наряд, а точнее, потертого вида доспехи, и сделала свои умозаключения. Она могла довериться ему.

Своего рода лорика сегментата, надетая на голое тело, прикрывала грудь демона. Потемневшие от времени стальные пластины, соединенные кожаными ремнями, хоть и нуждались в восстановлении, надежно защищали его. Заправленные в сапоги кожаные темно-коричневые штаны износились, но все еще неплохо сидели на нем. Сапоги, так же как и верх, относились к доспехам и были укреплены металлическими полосами. Пока она раздумывала, с какими словами лучше обратиться к нему, два безрогих подростка подошли к ней.

— Откуда такая лапа в наших краях? — начал свой подкат один из них.

— Да вот, занесла нелегкая, — стараясь не показаться надменной, ответила она.

— Может, познакомимся поближе, — предложил второй, с удовольствием рассматривая залетевшую в их края птичку.

— Я бы с радостью, но, к сожалению, спешу, — Милена решила не грубить малолеткам, потому что хамство могло вызвать нежелательную реакцию с их стороны.

Зачем без нужды обострять обстановку? Тем не менее страха перед ними она не ощущала. Милена не сомневалась, что в случае необходимости сможет за себя постоять, даже после драки с Илзой у нее оставались на это силы. К тому же морально она была к этому подготовлена. Раз в неделю в обязательном порядке Милена посещала курсы самообороны. В ее профессии без этого нельзя. Однако не только хорошо отработанные приемы защиты привносили спокойствие в ее душу, но и припрятанный козырь. На запястье Милены красовалась метка Зверя, которая свидетельствовала, что она круглосуточно находится под его покровительством, а посему является неприкосновенной личностью. Во всяком случае, без ее на то согласия Милену никто не имел права касаться.

— И куда ж это мы так спешим, — протянул первый, не оставляя надежды, что она передумает.

Один из пацанов принадлежал к виду вампиров, и ввалившиеся щеки подростка не оставляли вопросов. Его голодом объяснялись бледный вид и возбужденный блеск в глазах при взгляде на девушку. Прежде всего его интересовала кровь, бьющаяся в жилах полупризрака. Безусловно, ее качество оставляло желать лучшего, но на безрыбье, как говорится, и рак рыба.

Друг его облизывался по той же причине. Молодого упыря интересовало ее тело. Мертвое. Потому что, как известно, их вид питается исключительно трупами. Желательно свежими.

По всему выходило, что сначала вампир выпивал человека досуха, а уж за ним пировал упырь. Встретить тленного в этом месте было большой удачей, поэтому отстать от нее они так просто не могли. Парочка, видимо, сдружилась давно, потому как понимали они друг друга с полуслова. Перемигиваясь и перешептываясь, они окружали ее с двух сторон.

— Такая вкусная конфетка в наших краях, да без охраны, — глядя на нее масляными глазками, проговорил упырь.

— И чтоб тебе было известно, невероятно сладкая, если тебе этого раньше никто не говорил, — потянув воздух носом, поддержал друга вампир.

— Вы правы, мальчики, и вкусная, и сладкая, но не для ваших ротиков, — становилось все более очевидным, что подростки настроены серьезно, и Милена решила откинуть вежливость, — шли бы вы по-хорошему, куда шли.

— А то что? Конфетка рассердится?

— Всяко случится может, — она старалась держать на виду обоих, просчитывая, кто первый из них кинется на нее.

Без привычной скорости призрака она двигалась не быстрее обычного человека. Следовательно, перед двумя подростками стояла не какая-то особенная, а самая непримечательная девушка. Однако они не учли опыт Милены. Как она и ожидала, первым напал упырь. Набросился сзади, стараясь обездвижить ее на мгновение, чтобы друг успел впиться в горло жертвы. Но она среагировала на долю секунды быстрее, резко присев на корточки и толкнув его спиной в колени. Пацан повалился носом вниз, но и она оказалась под ним. Вот тут уже она воспользовалась своими тяжелыми сапогами, кстати, обувку она подглядела у Илзы. Врезав со всей силы в челюсть упыря сразу двумя ногами, она заставила его тело чуть вздрогнуть, на миг освободив ее. Провернувшись вокруг своей оси, она выбралась из-под него и быстро вскочила на ноги. Пока вампир, слегка ошалев, смотрел на нее, она крутанулась с разворотом, занося свой сапог для удара, уже в надежде завалить его. Но скоростью и реакцией вампиры обладают невероятной, даже молодые и даже голодные. Он схватил девушку за ногу и отбросил от себя. Однако не учел свою силу и вес Милены, который был намного меньше обыкновенного человека. Потому она отлетела очень далеко, что давало ей возможность просто убежать от нападающих.

Но удрать у нее не получилось, потому что, едва не сбив наблюдавшего за дракой демона, она свалилась тому прямо под ноги. Тому самому пьяному вояке, которого собиралась использовать вместо такси. Он не поленился нагнуться и, подцепив ее когтями за шкирку, с силой тряхнул над землей.

— Пацаны жрать хотят, ты что, не видишь разве? За все в этой жизни кому-нибудь приходится платить. Сегодня не твой день, красотка, — проговорил он и заржал прямо в лицо Милены.

Заслоняясь от смердящего запаха серы, исходящего из его рта, Милена прикрыла свой нос ладонью. Неосторожный жест задрал рукав кардигана и приоткрыл запястье. Увидев дорогое украшение на ее руке, демон радостно возвел глаза к небу. Его стеклянный взгляд сменился на более осмысленный. Шикарный золотой браслет с вкрапленными бриллиантами стоил немалых денег. Продав драгоценность, демон мог позволить себе не просыхать целый год.

— Ну-ка, ну-ка, что тут у нас, — поднес он руку Милены к глазам; к счастью, несмотря на свой нетрезвый рассудок, на запястье девушки он разглядел не только браслет, — да у нее метка САМОГО! — вскричал он с нескрываемой тревогой.

— Ну так что с того, — заволновались подоспевшие малолетки, — никто не узнает, что мы ей выпустили кишки. К тому же в наши края ее искать никто даже не полезет. Когда ты в последний раз видел здесь стражей порядка? В то время я, наверное, еще под стол ходил, — возбужденно проговорил гуль.

— Твоя правда, только я рисковать все равно не буду, — демон все еще с интересом рассматривал Милену, — кто такая?

Но не успела она ответить, как снова раздались голоса молокососов.

— Отдай ее нам, — заскулили они, — жрать хочется. Просто отдай ее нам, и все. Ты ничем не рискуешь.

— Брысь отсюда, — прикрикнул на них демон, — если и впрямь такие голодные, оторвите свои худые задницы да сходите на охоту в мир людишек. Там полно разожравшихся тушек. Сам видел. А этой худой селедкой вы только аппетит себе перебьете. Кожа да кости, вон, аж светится вся.

— Ну дяденька демон, ну пожалуйста, — видя, что обед уплывает, в два голоса заныли они.

— Брысь, я сказал, — огонь в глазах демона оказался более убедительным, чем слова, и незрелая молодежь ретировалась.

— Так кто ты такая? — опять повторил свой вопрос демон, наконец поставив Милену на землю.

— Личный секретарь Его Высочества. Была на задании в мире тленных. Повздорила кое с кем, вот и угодила сюда.

— Задание-то хоть выполнила? — насмешливо спросил рогатый.

— Боюсь, что даже слегка перевыполнила. Теперь вот ищу транспортное средство, чтобы на доклад вовремя успеть, да вижу, автобусы тут у вас редко ходят.

— Почти угадала. Вообще не ходят. А те, которые на приколе в автобусном парке стоят, для этих целей не годны. Их приспособили для жилья особо нуждающихся. Многодетные семьи там по льготам живут. И не делай глаза круглые. По неосторожности и здесь дети рождаются.

— Ты сказал — многодетные. По неосторожности — это раз-другой, но не много раз.

— Дело нехитрое, — демон невесело вздохнул.

— Послушай, любезный, не смог бы ты меня ко дворцу подбросить?

— Во наглости-то у тебя. Нет чтобы спасибо сказать! С крючка все-таки снял.

— Что ж мне теперь, на колени перед тобой бухаться?

— Неблагодарный вы народ, бабы. Кабы я не позаботился, перевариваться твоему тельцу сейчас в желудочных соках гуля.

— С этой зеленой шантрапой я и без твоей помощи справилась бы, а вот выбраться отсюда самостоятельно и вправду сложновато будет. Потому и прошу подкинуть меня.

— Не ближний свет.

— Я заплачу.

— Чем?

— Ну не натурой же. Браслет отдам.

— А за спасенную жизнь отблагодарить?

— Довезешь быстро, замолвлю словечко за тебя одному знакомому, может, он тебя на службу и пристроит. Ты же молодой совсем, чтобы в этой глуши прозябать, сил в тебе немеряно, на расстоянии чувствую. В полку Его Высочества набор идет круглогодичный. На полном государственном обеспечении, глядишь, и жизнь наладится.

— Мы это уже проходили. Со службы за пьянку-то меня и турнули.

— А без зарплаты, я так понимаю, и жене не мил стал.

— Правильно понимаешь.

— Завязать-то пробовал, или слабо?

— Слабо, — честно признался демон, — больше трех дней продержаться не могу.

— А на вид-то, вроде, воля у тебя есть. Ладно, не кисни, договорюсь со знакомой, положим тебя в больничку. Она еще и не таких вытаскивала.

— Ты че такая добрая? Санта-Клаусом заделалась?

— Нет, любезный, я по доброте душевной редко когда что-либо делаю. Но знаешь, жизнь такая штука… Сегодня я тебе, завтра ты мне. Глядишь, и прорвемся.

— Значит, браслет и больничка?

— Значит, так, милый, — забравшись на шею демона, Милена протянула руку вперед и ласково похлопала его по щеке.

***

Габриэлла проснулась в полном смятении. Гипноз Гидрона подействовал на нее. Она спала крепко, и сон о Пещере Тьмы выветрился у нее из головы. Поднявшись с постели, она первым делом проверила малыша. Он уже проснулся и лежал на удивление спокойно. Но вот странное дело: вместо того, чтобы порадоваться, что мальчуган не плачет, Габриэлла отчего-то заволновалась. Она с материнской любовью взяла мальчонку на руки и пригляделась. Здоровый румянец на личике, всклокоченный ежиком пушок волос, ясный взгляд светлых глаз. Вроде ничего не должно вызывать волнения, но тут Габриэлла заметила малюсенькую капельку темной жидкости над верхней губой малыша. Вытерев ее пальцем, она не на шутку испугалась.

— Боже мой, кровь?! Откуда? — подумала она, проверяя, не пошла ли у ребенка носиком кровь.

Не обнаружив тому свидетельств, она внимательно осмотрела его кроватку. На белом белье было бы легко заметить красные пятна, но, к счастью, она их там не обнаружила. Однако, поправляя подушку, она увидела под ней длинный жесткий волос, который явно не был человеческим. Прижав сынишку к груди, с ужасом вспоминая, что именно такие по качеству волосы она нашла на своей простыне на утро после той злополучной ночи, Габриэлла села на кровать.

В таком неподвижном положении со стеклянным выражением глаз ее и застал Джон, который пришел проведать свою семью.

— Габриэлла, что с тобой? — с беспокойством в голосе спросил он.

Не зная, как объяснить ему свои подозрения, она протянула мужу волос.

— Я нашла это в кроватке нашего мальчика, — сказала она, и в глазах ее появились слезы.

— Ты хочешь, чтобы я отругал медсестру за нерадивость?

— Откуда он там взялся?

— Думаю, что у кого-то из персонала живет дома крупная собака черного окраса. Совершенно очевидно, что санитарные нормы соблюдаются госпиталем не на высшем уровне. Я разберусь с этим. Но, дорогая, из-за такой малости ты так сильно расстроилась? Подумаешь, волосок. Не клок же шерсти, в конце концов. Я читал, что стерильность не позволяет детям развивать сильную иммунную систему. Ты зря переживаешь.

— Ты ничего не понимаешь, Джон.

— Где уж мне, — ласково проговорил он, — у тебя послеродовой стресс, Габби, и ты переживаешь по поводу и без. Собачий волосок огорчил тебя до невероятной степени, но смею тебя уверить, оно того не стоит.

Джон взял на руки малыша и с нежностью посмотрел на него.

— Наш малыш очень сильный и выносливый. Собачьи волосы ему нипочем.

— Я должна показать его знахарке. Ему может угрожать опасность, — задумчиво проговорила Габриэлла, неожиданно вспоминая обрывки своего страшного сна.

Джон удивленно посмотрел на нее.

— Послеродовой синдром, конечно, штука сложная, но навязчивые идеи… не припомню, чтобы я читал о подобном.

— Я абсолютно серьезно. Нам необходимо встретиться с хорошей предсказательницей.

— Ты меня нынче пугаешь, — Джон изо всех сил старался превратить разговор в шутку, — настойчивое желание поиска сначала знахарки, затем предсказательницы, кто следующий на очереди?

— Колдунья. Причем все трое в одном лице. И чем скорее, тем лучше. Мне привиделся поганый сон, Джон, и послеродовой синдром здесь абсолютно ни при чем.

— Так это сон виноват в странном поведении нашей мамочки, — Джон подмигнул малышу, — тогда я спокоен.

— Джон, если ты не поможешь мне найти хорошую колдунью, я сделаю это сама, — строгим голосом заявила Габриэлла.

— Ты действительно веришь в сны?

— С некоторых пор.

— Ну… если ты настаиваешь. Я только не совсем четко представляю себе, как буду это делать. Расспрашивать знакомых? Подумай сама, люди начнут крутить пальцем у виска, по городу пойдут слухи. Уважаемый адвокат помешался на оккультизме. Габби, я даже не знаю, с какой стороны подойти к этому вопросу, а ты вроде как в курсе, что мозгами я обладаю.

— Ты прав, тут надо все хорошенько взвесить. Сначала стоит поискать информацию в интернете. Наверняка где-нибудь кто-нибудь что-нибудь да выложил. Я завтра же этим займусь. Но когда я найду колдунью или колдуна, мне нужна будет твоя помощь.

— Разумеется, я не отпущу вас одних к ведьме, а уж тем более к ведьмаку. Пускай я и считаю твою затею бесполезной тратой времени и энергии, но потакать желаниям любимой женщины — моя слабость. Главное, не забивай себе сильно голову вещами подобного рода.

***

Умела все-таки Милена расположить к себе мужчин. К тому моменту, когда на горизонте показался дворец Гидрона, демон успел основательно излить ей свою душу. За те два часа, что длился их полет, а скорость по меркам демонов он развивал приличную, она знала о нем все, или почти все.

— Как звать-то тебя, пригожий? — спрыгивая с него, спросила она.

— Демон Чести… — но не успел он представиться, как Милена перебила его.

— Демон Чести?! Таких в нашем царстве не бывает! — вскричала она в недоумении, одновременно понимая, что тот говорит правду.

Именно потому, что он являлся исключением из правил, он не отдал ее на растерзание голодным малолеткам.

— Перед вами, барышня, продукт спонтанной мутации, приведшей к возникновению изменения мировоззрения и ценностей, присущих виду. Демон, живущий по канонам чести в обществе зла, к сожалению, не выдержавший психологического давления. Итак, позвольте представиться: демон Чести, Конрад фон Риттер, — с поклоном головы, приложив руку к груди, закончил он.

— Надо же, да еще и знатного рода, — уважительно произнесла Милена, — предки Берты тоже с немецкими корнями, и по происхождению она, кажется, графиня.

— Ты о ком это? — возвращаясь к неофициальной форме речи, спросил он.

— Да девушка та, о которой я тебе говорила. Она на добровольных началах самых безнадежных пациентов под свою опеку берет.

— Ты думаешь, я совсем безнадежный?

— Если бы так думала, то вряд ли советовала лечебный курс пройти.

— В таком случае она за меня и не возьмется.

— Возьмется, красавчик, ты в ее вкусе. Да и по возрасту вы друг другу подходите. Ты не намного старше ее, просто горькой злоупотребляешь, вот и выглядишь старше своих лет.

— При чем тут это?

— Как при чем? Лечить симпатичных и молодых гораздо приятней, чем уродливых и старых, не в обиду им будет сказано. Так что отберет она тебя для своей коллекции, вот увидишь. Ладно, жди меня здесь. Надеюсь, Его Высочество меня долго мурыжить не будет.

— Эй, мы так не договаривались.

— Договаривались, договаривались. Только сначала больничка, а потом уж браслет. Как раз Берте на хранение и отдам. Как только лечебный курс пройдешь, так она его тебе и выдаст. А если я с тобой сейчас расплачусь, ты же сразу отправишься в скупку, браслет продашь — и поминай как звали. В свою дыру нырнешь, и с концами, а я хочу, чтобы ты сначала здоровье поправил. Так что сиди и жди.

***

Как и предполагала Шарлотта, Илза действительно появилась около своего дома. Только пришла она сюда не для того, чтобы посоветоваться со старшим поколением о снятии заклинания. Илза задумала полистать матушкину книгу, в которой та хранила свои собственные разработки. За время своего отсутствия Илза успела стосковаться и по дому, и по матери, но, опасаясь, что та посадит ее под замок за неповиновение воле Его Высочества, решила проникнуть в дом незаметно, как обычно, воспользовавшись окном своей спальни. Благо опыт обходить установленные в доме правила у нее был богатый.

С ранних лет исчезая без спросу из дома, она возвращалась назад обходными путями. Прикидываясь сонной, Илза уверяла родительницу, что все это время находилась в объятиях морфея и не слышала ее стука в закрытую магией дверь. Рассказывая байки о своем крепком и здоровом сне, Илза таким несложным способом избегала ее длительных и скучных нравоучений. Бывало, она залетала в окно на метле, как самая настоящая ведьма, но тихо проникнуть в помещение при этом получалось не всегда. Поэтому, чтобы каждый раз не создавать шумовую завесу магией, которую сразу чувствовала маменька, Илза вырастила под своим окном редкий вид вьющихся лиан. По их толстым стволам, словно по веревочной лестнице, она могла в любое время, бесшумно и без дополнительных чар спускаться вниз и забираться наверх.

Как только она вскарабкалась на этот раз и переступила оконную раму, подоконник предательски скрипнул, точнее, охнул старческим голосом. А все потому, что деревянное высохшее бревно, лежавшее на нем, было не кем иным, как вышедшим на пенсию духом леса. Когда-то в юности этого забавного старца с бабушкой Илзы связывали теплые отношения, и хотя роман между ними так и не завязался, леший даже после смерти лесной колдуньи вспоминал ее добрым словом. В молодости все мужское население лесного братства считало ее писаной красавицей. Да и леший в общем-то тоже был молодцем хоть куда. Ухаживал за ней красиво. Многие пророчили им светлое будущее и видели в них счастливую пару. Но, как часто случается в жизни, судьба распорядилась иначе.

Хэлга, мама Илзы, выросла на глазах лесного духа, и все эти годы он заменял ей родного отца. Она даже иногда называла его папой. Леший, в свою очередь, любил девочку как собственную дочь и проводил с ней много времени, а после появления в семье малютки Илзы и для нее стал близким и родным. После смерти бабушки, когда леший узнал, что Хэлга собирается переселиться поближе к городу, он решил оставить службу и последовать за ней. Открыв путь молодым, а точнее, сдав вахту своему внуку, он устроился дворецким в ее доме. В дневное время руководил хозяйством, присматривал за живностью и растительностью участка, ухаживал за садом. Ну а ближе к полуночи по просьбе Хэлги собирал в лесу травы, если той вдруг требовались свежие ингредиенты для работы.

Приусадебная территория колдуньи требовала постоянного внимания, а кто, как не он, мог лучше всех справиться с ней! Сад и разбитый парк — это, конечно, не совсем то же самое, что лес, но меньшие масштабы хозяйства не требовали такого кропотливого труда, а потому забота о них приносила большее удовольствие, чем служба. Уход за пернатыми и мелкими зверюшками, населяющими округу, успокаивал его, а присмотр за богатой зеленью парка так вообще доставлял огромную радость.

В свободное от работы время леший любил вздремнуть, устроившись в доме, где-нибудь около открытого окна. Поближе к природе, но, с учетом возраста, не на открытом воздухе. В отсутствие Илзы он часто отдыхал в ее комнате, где она и застала его.

— Извини, деда Ель, не хотела тебя разбудить. Спи, спи, — мягко сказала она, спрыгивая на пол.

В обычное время потревоженный покой вызвал бы у старика негодование, тем более что нога девушки прошлась по его ребрам. Но не сегодня. Слегка поворчав сквозь сон, он пошлепал губами и перевернулся на другой бок. При этом с его торчащей во все стороны бороды посыпались мелкие веточки и стебельки разных растений. Илза с нежностью посмотрела на старика и, заметив в его спутанных волосах несколько небольших шишечек, осторожно вынула их из седой шевелюры. Недалеко от окна Илза заприметила удочку, а это означало, что дед провел все утро на рыбалке. Свежий воздух разморил его, и можно было не волноваться, что он проснется от шума в комнате.

Оглядев свою спальню, где было столько всего интересного, она присела на кровать и тихонько позвала своих подружек. Три сестрицы-русалки, сидя в изящных позах на изголовье кровати, сладко дремали, но, услышав ее голос, тут же проснулись. Как-то раз матушка преподнесла Илзе на день рождения не совсем обычный подарок: небольшую скульптуру зачарованных сирен. Она надеялась, что красавицы будут следить за дочерью и докладывать ей о нарушении Илзой режима и правил. Но юная волшебница сумела переманить их на свою сторону. Отпуская сестриц поплескаться в морских пучинах, она быстро добилась их расположения. Девушки не только не шпионили за ней, а даже наоборот, покрывали в случае провала.

Впервые увидев скульптуру, Илза была очарована грацией отлитых из металла девушек и их внешним видом. Сплав каждой статуэтки отличался один от другого. Красавица, которая без сомнения являлась центральной фигурой композиции, была отлита из золота, две другие — из серебра и бронзы соответственно. Покрывающая хвост и грудь чешуя представляла собой не что иное, как вкрапления драгоценных камней, и играла на свету ослепительным блеском. Глаза русалок, слегка мутноватые, похожие на небольшие кусочки самородка, смотрелись необычно и отличались от человеческих тем, что в них не было зрачка. Несмотря на это, в их взгляде словно играл живой огонь, и в них можно без труда разглядеть собственное отражение. Держась за руки, всматриваясь куда-то вдаль, они сидели на камне спиной друг другу.

Первое, что сделала Илза, — сняла окутывающее их заклятие неподвижности, которое наслала на них матушка. Плавность их движений не могла не очаровать, и на радостях девушки устроили ей настоящее танцевальное представление. Волшебные голоса русалок подтвердили все ходящие о них слухи, а создаваемая ими мелодия способна была убаюкать даже колдунью ее масштаба.

— О, Илза, мы так по тебе соскучились, — хором вскричали они, срываясь со своих мест и подлетая к ней.

С помощью магии Илза подарила им перепончатые крылышки, которые прекрасно сочетались с перепонками между пальцами, доставшимися им в наследство от водоплавающих сородичей, и добавила сантиметров двадцать росту. Не совсем то, о чем они мечтали, но все лучше, чем те три фута, которые им даровала Хэлга. Волшебница могла бы вернуть девушкам их прежнюю внешность и человеческий рост, но матушка при колдовстве изменила лица русалок, сделав их очень миловидными, в отличие от тех, которыми тех наделила природа. Илза боялась своим вмешательством нарушить полюбившиеся всем образы.

— Мне тоже вас не хватало, дорогуши, — честно признала она.

— Расскажи скорее, где ты все это время пропадала, — златовласая бестия была самая любопытная из них.

— О, где я только не была, Зольда. И во дворце Его Высочества, и в его апартаментах на Земле, и поработать успела, и поучиться. Как-нибудь в другой раз все подробности расскажу. А сейчас, пока матушки нет, мне кое-что успеть надо. Ведь ее нет дома?

— Нету, милочка, — Аргента, серебряная красавица, которая внимательнее всех следила за обстановкой в доме, была как всегда услужлива.

— Маменька ваша теперь несколько раз в неделю колдовскую науку молодняку преподает. Курсы подготовительные организовала, — хмыкнула Бронзалетта, — сегодня как раз день такой. Так что не волнуйся, скоро она не вернется, можем и посплетничать.

Слова русалки не вызвали у Илзы удивления. Для своих лет ее маменька не только выглядела превосходно, но и оставалась активной и деятельной. На самом деле, внешне Хэлга была весьма привлекательной особой даже без своих колдовских штучек. Высокая, стройная брюнетка без какого-либо горба на спине, которым люди так часто наделяют ведьм. Илза иногда даже задумывалась, отчего ее маменька в свое время не стала моделью или актрисой. Задатки у нее были и для того, и для другого.

Но красивой и стройной на людях она появлялась не так часто. Чтобы выглядеть более похожей на истинную ведьму, которой доверяет клиент, ее маменька часто изменяла свою внешность в худшую сторону. Добавляла себе пару годков, несколько лишних фунтов весу и даже меняла голос, делая его немного грубее. Но даже после такой трансформации она выглядела весьма недурно.

— К сожалению, свободным временем совсем не располагаю, душечки, — завидев огорченный вид подружек, Илза расстроенно вздохнула, — взаправду не могу, не обессудьте. Хотя язык так и просится все новости выболтать. По делу я к вам пришла. Надобно мне в матушкиной книжице кое-что посмотреть, а спальня ее магией охраняется, которую мне самостоятельно снимать не хочется. Заметит же сразу.

— Заметит, голубушка, — Аргента в этом даже не сомневалась, — но мы тебе книжицу-то принесем, так ведь, девочки?

— Принесем, конечно. Правда, прошлый раз ругалась ваша маменька сильно на нас за самовольство-то. В спальню мы ее тогда по поручению твоему без спросу зашли, аль запамятовала? — Зольда была самая практичная из всех и видела выгоду для себя и сестер в любом деле.

— Кажется, волосы мне понадобилось с матушкиной подушки собрать, для отпугивания ухажеров, — припомнила Илза.

— Вот-вот, душечка, хотя могли бы и с расчески снять. Бранилась ваша матушка в тот раз, так бранилась, что чуть дрянь на нас какую-то не наслала.

— Так не наслала же, милочка; но в тот раз колдовство я серьезное мастерила, и мне именно ночные волосы нужны были. К тому же, помнится мне, вы выкрутились тогда? Разве нет?

— Ага, сказали, что цветы полить зашли, но за риск-то ты нам целых три дня на свободе погулять позволила, — напомнила Бронзалетта.

— А сейчас оформлю вам недельный отпуск, но исчезнуть из дома вы можете только после того, как перед матушкой за вторжение в ее покои извинитесь.

Все трое радостно закивали головами.

— Сейчас принесем, — как главная в их троице заявила Зольда.

Через минуту Илза внимательно листала книгу, а русалки с любопытством заглядывали ей через плечо.

— Зачем тебе снимать заклятие на черном меду понадобилось? — не выдержала Зольда.

— Человечку одному помочь надо, — не отрываясь от чтения, чисто механически ответила Илза.

— Мужчине?! — засуетились русалочки.

— Ага, мужчине, — задумчиво протянула Илза.

— О боже, как интересно-то, — задрожала от возбуждения Бронзалетта.

— Он, наверное, красавец? — распушая во все стороны серебряные пряди волос, томно произнесла Аргента.

— Ага, красавец, — невольно проговорила Илза.

— И, наверное, умен? — загадочность появилась в тоне Аргенты.

— Умен, — повторила за ней Илза.

— Возможно даже, высоких душевных качеств, как папенька ваш.

— Очень даже возможно…

— Надо же, надо же, наша Илзочка, кажется, заинтересовалась молодым человеком, — зашептала Бронзалетта.

— Ага, заинтересовалась… — вновь непроизвольно вымолвила волшебница.

— Да неужели ты влюбилась? — хором вскричали русалки, при этом изрядно напугав Илзу.

— Тьфу ты, что пристали? Лучше бы вон со средством помогли. Видите, сколько различных ингредиентов в рецепте требуется, у меня в наличии и половины нет.

***

В приемной Его Высочества было сделано все, чтобы посетитель чувствовал себя комфортно, а самое главное, расслабленно. Но не забота о нервах подчиненных беспокоила его в первую очередь. В успокоенном состоянии ожидающему аудиенции было гораздо труднее скрыть от него свои тайные помыслы. Не то чтобы без этого Гидрон не мог овладеть чьим-либо разумом, просто не хотел тратить лишнее время на поиски истины.

Но не всегда живописные картины ущелий, пещер и заката солнца над рекой помогали ожидающему приема справиться с волнением. Так же как и цветы в вазах с запахом мака, призванные подействовать положительно на психику, порой не вызывали должного эффекта. Именно в таком нервном состоянии находилась сейчас Милена. Одно то, что Гидрон заставлял ее так долго ждать приема, будоражило ее. Она чувствовала, что переборщила с волшебницей, и готовилась выслушать от него выговор. Предполагая, что Его Высочество еще не осведомлен о подробностях поединка, она размышляла над словами оправдания. Уж очень ей не хотелось выглядеть в его глазах ревнивой и неуправляемой женщиной.

Наконец дверь кабинета отворилась, и Ферн пригласил ее пройти внутрь. Запрокинув голову на спинку кресла и забросив вытянутые ноги на стол, Гидрон, казалось, дремал на своем рабочем месте. Глаза его были прикрыты, скрещенные на груди руки лежали спокойно, а на лице отражалось безмятежное выражение. На звуки шагов Милены он не обратил никакого внимания. Пытаясь понять его настроение, Милена кинула взор на Ферна, но тот отвел глаза в сторону и отошел к окну. Терпеливо дожидаясь сигнала удалиться, он тихонько откашлялся в кулак. Наконец, нехотя приоткрыв глаза, Гидрон кончиками пальцев сделал ему едва уловимое движение. Не задавая лишних вопросов, Ферн тут же бесшумно покинул помещение.

— Я слушаю, — тихим и ровным, а оттого невероятно пугающим голосом проговорил Гидрон.

— Ваше задание — задержать полупризрака — я выполнила. Хотя, признаюсь, борьба с этим невменяемым была не такой легкой, как я себе представляла.

— Добавь, минимальное, о чем я тебя просил.

— Убить я бы его не смогла. Силы слишком неравны.

— Даже с помощью демона Воздуха?

— Да, Ваше Высочество, он очень силен. К тому же на его стороне эта колдунья…

— А вот с этого момента поподробней.

— Она первая набросилась на меня…

— Насколько мне известно, я поставил тебе хорошую защиту и твоей жизни ничто не угрожало, — перебил он ее, — или я ошибаюсь?

— Нет, Ваше Высочество, но…

— Похоже, ты разучилась контролировать свои эмоции, — опять перебил он ее, — не думаю, что в твоих интересах потерять мое доверие.

Милена сразу поняла, что ему известны все детали противостояния. Очевидно, он изрядно покопался в мозгу демона Воздуха. Учитывая, что тот до сих пор спал еще где-нибудь сном праведника и лично не успел объясниться с ним, Гидрон знал не только это. Его Высочеству было ведомо, что Илза забросила ее очень далеко, а значит, вызволять ее оттуда он просто-напросто не стал. Намеренно. Так сказать, показательное наказание за ослушание. Она подверглась нападению со стороны зеленой нечисти, а он и пальцем не пошевелил, чтобы помочь ей выбраться оттуда. Такое отношение к ней задело ее как женщину.

— Ты забываешь, кто создал тебя, — неожиданно, без слов включился он в ее раздумья.

— Я помню, Ваше Высочество, — она смиренно склонила перед ним голову, — мне не следовало включать эмоции. Простите меня, такое больше не повторится. Я погорячилась и увлеклась.

Жесткость в его взгляде сменилась на игривую насмешку. Да, ему не понравилось, что Милена чуть не покалечила Илзу, и за это он был зол на нее. Но вместе с тем в ее действиях выражалась любовь к нему, а значит — преданность.

— Надеюсь на то, — снисходительно проговорил он, — увлекаться и проявлять свою горячность ты можешь при других обстоятельствах, а выполняя мои задания, ты должна беспрекословно следовать полученным указаниям.

— Да, Ваше Высочество.

— А теперь ступай.

Но Милена замялась, явно желая еще что-то сказать.

— Совсем забыл, — опередил он ее, — вернуть тебе способности призрака может только Хэлга. Правда, она сразу узнает магию дочери, так что тебе придется придумать объяснение тому, каким образом ты потеряла способности и при каких обстоятельствах пересеклись ваши тропинки. Заодно узнай для меня, не появлялась ли ее дочь дома. Я потерял ее след.

— Слушаюсь, Ваше Высочество.

Глава 5

Чад не мог понять, где он находится. Он хорошо помнил все, что случилось с ним до укуса змеи, а вот после этого момента соображал не очень. Точнее, совсем не соображал. Очевидным было только одно: он погрузился в небытие, где, похоже, и оставался до сих пор. Кругом темень, и только где-то вдали он заметил горящую звезду магов. Или ему показалось? Она то появлялась, то пропадала, а может, просто мерещилась ему.

Каждый шаг давался ему с трудом. Как будто что-то вязкое внутри мешало ему. Любое движение встречало серьезное противодействие, словно мышцы его были резиновые и после растяжения стремились сократиться, чтобы поскорее вернуться в исходное положение. И тут он вспомнил о «кляксе», закрывающей нижнюю половину его лица. Он ощупал рот и щеки. Так и есть. Она никуда не исчезла. Наоборот, пустила корни к шее и плечам.

— Наверняка это из-за нее так тяжело двигаться, — подумал он, представляя, как тягучая смесь проникает в жилы.

Зрелище не из приятных, но сидеть сложа руки и сожалеть о том, что случилось, он просто не мог. Где бы он ни был, с чем бы ему теперь ни пришлось столкнуться, движение вперед было просто необходимо. Бездействие подобно смерти.

Когда-то давно, словно в другой жизни, он уже висел между жизнью и смертью. Как долго? Он точно не мог сказать, но хорошо сознавал, что выбрал в тот раз жизнь. Боролся до последнего и победил. Не собирался он сдаваться и сейчас. Где-то должен быть выход. Дверь ли это или световая щель между мирами, а может, дымка тумана, кто его знает, но выход есть. Должен быть. Надо его просто найти, и он это сделает.

***

Грэг пробыл в госпитале более двух часов. Он разговаривал с женой в надежде, что она услышит его или хотя бы почувствует присутствие. Он даже поделился с ней мыслями о подстроенной аварии и своим планом, извинившись, что должен покинуть ее на время. Отец Аделины, прибывший часом раньше, старался не мешать зятю, но, как только Грэг поднялся со стула, сразу же занял его место.

— Иди, сынок, делай что задумал, я подменю тебя.

Как много знал отец о способностях своей дочери, а о чем только догадывался, Грэг не знал. Его возвращение в мир живых в виде нового друга Аделины, похожего на ее погибшего мужа, не вызывало вопросов посторонних людей, но провести самых близких им не удалось. Тем не менее, видя счастливые глаза дочери, отец не задавал лишних вопросов, приняв появление Грэга как нечто само собой разумеющееся.

Благодарный тестю за то, что тот присмотрит за Аделиной в его отсутствие, Грэг поцеловал жену и отправился в тонкие миры. Прежде всего он собирался встретиться с Эндрю и Элизабет и выяснить все, что им известно о состоянии комы. Он застал друзей за их любимым занятием — музицированием. Неожиданно для Элизабет Эндрю открыл в ней певческий талант, и она с удовольствием брала его уроки. Сначала он обучил ее основам, а затем на слух помогал совершенствовать данный природой дар. К сегодняшнему дню она исполняла арию «Аве Мария» не хуже известных земных певцов. Однако голос у нее был совершенно другого тембра, чем у смертных, и оттого звучал просто божественно.

— О, Грэг, — тут же засмущавшись, прервалась она, — давно ты не появлялся в наших краях. Рады тебя видеть!

— Я тоже, только, к сожалению, повод печальный.

— На тебе и правда лица нет. Что случилось? — голос Элизабет звучал обеспокоенно.

Эндрю тоже заметил состояние друга и сразу почувствовал, что произошло нечто серьезное.

— Лина с ночи находится в коме, и я уверен на все сто, что Темные Силы приложили к этому руку.

— О боже, — не сдержала расстроенного возгласа Элизабет, — а что с малышкой?

Грэг рассказал друзьям все с самого начала, и повествование не вызвало у них сомнения в правоте сделанных им умозаключений.

— Похоже на похищение, — невесело подтвердил Эндрю теорию друга, — уверен, что Темные насильно удерживают твою жену. Вот только где?

— За этим и пришел к вам. Думал, вы располагаете какой-никакой информацией. В противном случае мне надо либо найти часы жизни Лины, либо книгу ее судьбы.

— Ни первое, ни второе тебе не подходит, — тут же возразил Эндрю, — насильственное похищение души — не что иное, как внедрение извне, а это уже не превратности судьбы, а вмешательство со стороны, тщательно продуманное действие. Тут надо искать совсем другие пути.

— Совершенно верно. Я согласна с тобой, надо искать место, где они держат душу Аделины. Скорее всего, это темница — участок бездны, тщательно охраняемый Тьмой, — Элизабет не скрывала своего волнения за подругу.

— Где же эта бездна находится?

— Все не так просто. Я о ней слышала от знакомых. Только слухи, ничего конкретного.

— Наверху должны знать, — голос Грэга приобрел мрачный оттенок, — мне стоит у них поинтересоваться.

— Ты не вхож в их круги, тебя не пропустят. Я сам попробую поспрашивать, — Эндрю многозначительно посмотрел на Элизабет.

Промелькнувшая неуверенность в его взгляде свидетельствовала, что сделать это будет непросто.

— Пропустят, — сердито возразил Грэг, — мне плевать на устав. Вхож не вхож, я и спрашивать не буду.

— Что с тобой? — хором удивились друзья.

— Ответственность за случившееся лежит в равной мере и на Светлых. Им стоило получше заботиться о матери Дитяти Света. Минимум того, что они должны были сделать, это поставить дополнительную защиту в момент родов. Но, очевидно, состояние Лины их не сильно заботило. Их волновало лишь появление ребенка. Цель оправдывает средства. Так вот, они никогда не получат мою дочь себе в услужение. И если они не помогут вернуть мне жену, я разнесу все их царство к чертовой матери. Уверен, у меня хватит на это сил.

— Грэг, что ты такое говоришь? — Элизабет в волнении перебирала кончик шали, окутывающей ее плечи. — Уверена, они тут не причем.

— Вот пусть они мне это в глаза и скажут, а то, вишь, моду взяли в сторонке от всего держаться. Через что только по их вине Лина не прошла! И если раньше мне казалось, что в словах Зверя есть доля правды, то теперь я думаю, он прав во всем. Нашими судьбами играют в собственных интересах прежде всего Светлые, и мне это уже изрядно надоело. Им придется за все ответить.

— Не горячись, друг. Давай я сначала испрошу по своим каналам аудиенцию для тебя, — Эндрю положил руку на плечо Грэга в надежде урезонить его.

— А я поспрашиваю у знакомых о темнице, — перебила его Элизабет, — ты, главное, успокойся. Не стоит предпринимать необдуманных шагов.

— Мне терять нечего. Или они идут мне навстречу и помогают вытянуть Лину, или я за себя не отвечаю…

— Как это тебе терять нечего, а дочка ваша? Я согласна, что контролировать себя в том состоянии, в котором ты находишься сейчас, сложно, но ты взрослый мужчина, подумай сам.

— Я подумал, Элизабет. Хорошо подумал и все для себя решил. Если Силы Света не пойдут мне навстречу, я обращусь за помощью к Темным. Уверен, достигнуть компромисса с ними мне будет несложно.

— О Господи, — всплеснула руками Элизабет, — умоляю, даже не допускай такой мысли, — в глазах ее читался неподдельный ужас.

— Поверь, любое сотрудничество с ними закончится плачевно для всех вас, и в первую очередь для Илиты, подумай о ней, — неодобрение звучало в голосе Эндрю.

— Возвращайся к Лине и дочурке, а завтра приходи в этот же час, за сутки мы с Эндрю что-нибудь разузнаем.

***

Расширив в страхе три пары глаз, русалки с ужасом наблюдали, как Илза удаляла лист из книги с заклинаниями и рецептами от яда черной ехидны.

— Илзочка, если маменька узнает, что ты натворила, всех нас вместе взятых в жаб превратит, и тебя, кровиночку свою, не пожалеет, — испуганно нахмурила бровки Аргента, — ежели бы мы знали, что ты книжицу-то попортишь, мы бы тебе не помогали.

— Да, Илзочка, Аргента правду говорит, осерчает матушка, ох осерчает, — в тон ей запричитала Бронзалетта.

— Смотрите, сколько пропусков в каждом предложении. Чтобы все слова проявились, читать заклинание надо только при горящих свечах. Будь моя воля, я бы книгу целиком забрала, а не один листочек. Но, боюсь, матушка хватится, тогда уж точно квакать нам всем какое-то время придется. В жаб превратит, и моргнуть не успеем. Не волнуйтесь, подруженьки, не заметит она. Вон, смотрите, я копию сотворила. Один в один изобразила, от оригинала не отличишь.

— Гляди, и правда, ну и мастерица ты! Да так искусно, что и впрямь от настоящей не отличишь. Когда успела-то? Мы и не заметили, — тут же успокоилась Аргента.

— Зачем тебе заклинание такое понадобилось? От змеиного яда своего мужчину лечить будешь? — не удержалась Зольда.

— Да. Досталось ему.

— Хворый он у тебя после укуса черной ехидны будет, — покачала головой Аргента.

— Главное сейчас, чтобы выжил, а уж на ноги я его поставлю, — Илза решила не рассказывать русалкам о троекратном количестве яда, полученного Чадом.

— Нелегко будет найти тебе все, что тут требуется, — Зольда пробежала перечень составляющих рецепта, — один глаз тигровой акулы чего стоит. Хотя, если ты к нашему отпуску деньков добавишь, мы с девочками могли бы тебе его доставить.

На самом деле позабавиться с рыболовным судном где-нибудь у берегов Флориды или в других местах Северной Америки, где водится нужный экземпляр, для русалок было более чем заманчиво. Серьезно наказанные Хэлгой за свои провинности в прошлом, они только во сне могли осуществлять подобные действия. Но преподнести верх блаженства и несбыточную мечту как одолжение являлось непревзойденным талантом Зольды.

— Дорогуша, ты спишь и видишь, как бы получить официальное разрешение на игры с несчастными моряками, — тут же раскусила ее уловку Илза, — и даже не говори мне, что это не так. Ладно, сделаю вид, что твой интерес в этом деле минимальный, и не закатывай глазки. Больше недели отпуска не дам, сколько ни проси. Скажи спасибо, что я в состоянии удержать вашу иллюзию на месте в течение семи дней. Задача, знаешь ли, не из легких. В противном случае ваше отсутствие матушка сразу заметит, тогда не то что в океане поплескаться, вообще двигаться не сможете.

Увидев расстроенный вид девушек, Илза смягчилась.

— Но раз уж ты все сделки с выгодой совершаешь, потешу я твое самолюбие. Доставишь мне к завтрашнему дню глаз, я всем троим дам свободный выход к пруду.

— Тоже неплохо, — тут же согласилась за всех Зольда, — от деда Еля слышала, что место там необыкновенно красивое.

— И спокойное, никого не угробите там, — помянула грехи красавиц Илза. — В самом центре пруда возвышается большой рифленый камень. Посиделки на нем устроить — самое то. Вам очень понравится.

Получить выход к пруду для русалок было равносильно обретению свободы. О таком они даже и мечтать не смели.

— Илзочка, за это я для тебя все что хочешь сделаю, — не обращая внимания на неодобрительные взгляды Зольды, со слезами на глазах проговорила растроганная Бронзалетта.

— Ловлю на слове, — Илза не могла не использовать выпавший шанс раздобыть через русалок еще один дар моря, необходимый предмет для заклинания от черного меда, — янтарь мне нужен с застывшей пчелой внутри.

— Ох, Илзочка, в отрочестве я бусы из жемчуга и янтаря собирала для карманных денег, а особо редкие камушки коллекционировала. Полюбуйся, что у меня под чешуей хранится, — Бронзалетта осторожно приподняла несколько чешуек на бедре, и Илза увидела под каждой аккуратно уложенный камушек.

— Ой, красота-то какая, — не сдержала она восторженного возгласа.

— Там должен быть такой, как ты ищешь, — радостная, что может хоть как-то отблагодарить волшебницу за доброту, Бронзалетта счастливо улыбалась, — забирай себе. Надеюсь, он поможет тебе спасти твоего мужчину.

— Спасибо, дорогая, — Илза душевно обняла русалку, — надобно теперь остальные смолы собрать, правда, все они должны быть выдержанные. Не знаю даже, где мне их искать?

— А что тут думать, у деда Еля просить надо. Он ими себе зубы постоянно лечит, каких только у него нет, и лесных деревьев, и садовых, — Аргента знала это наверняка, потому как пару раз сама у него помощи просила.

— Местные образцы, возможно, и есть, а вот смолу индийского ладанного дерева мы вряд ли у него раздобудем, — невесело вздохнула Илза.

— Посылочки-то ему разные приходят, — с завистью в голосе проговорила Бронзалетта, — вон давеча ваша матушка высказывалась, дескать, «пилюльки» не отправить, ящик его бандеролями забит.

— В таком случае придется потревожить деда, а потом вновь баиньки уложить гипнотическим методом, чтобы матушке не рассказал о моем появлении.

— Буди, буди, Илзочка, он рад тебе будет, — разом проговорили русалки.

— Деда, а деда, — затрясла Илза лешего за плечо.

Но тому хоть бы хны.

— Ты его так и до следующего дня не добудишься, — Аргента подлетела к удочке и потянула за висящий на леске звоночек, который леший использовал на рыбалке.

Небольшая трель — и дед мгновенно вскочил на ноги. Схватив в руки воображаемую удочку с завидной в его возрасте быстротой, принялся накручивать леску на катушку. Русалки, а за ними и Илза дружно прыснули со смеху.

— Ах вы ж, поганки, — сердито зашумел он, поняв, что русалки в очередной раз разыграли его и в руках у него ничего нет, — нет на вас управы!

Но тут он увидел Илзу, и взгляд его просветлел.

— Красавица ж ты моя, в гости приехала! Радость-то какая, мы уж заждались тебя, — леший широко раскрыл руки-ветки для своих объятий.

Словно маленькая девочка, Илза тут же прыгнула к деду на шею.

— Я тоже безумно соскучилась, деда, — чувствуя под руками кору его соснового тела, она глубоко вдохнула родной запах леса, который всегда сопровождал старика.

— Вот уж мамка обрадуется! — леший незаметно смахнул слезу.

— Я сегодня всего на несколько минут домой забежала, — Илза сама едва сдерживалась, чтобы не разреветься, — но как только вырвусь, то обязательно подольше погощу.

— Что так, деточка? Неужто ирод тебя не отпускает?

По его реплике Илза поняла, что не все слухи дошли до маменьки.

— Так вот, отпустил за лекарством. Зуб у меня заболел, деда, а ты же знаешь, лечусь я только травками. Закончилось у меня все, что я с собой брала, вот и разрешил Его Высочество к маменьке за средством сходить, — сочиняла она на ходу.

— У меня кое-что получше средств твоей маменьки найдется. Пошли, покажу тебе, чем сам спасаюсь.

Кряхтя и поскрипывая сучьями, дед не спеша спустился по лестнице на первый этаж и вышел во двор. На самой окраине территории Хэлги, поближе к лесной полосе, леший построил себе небольшую лачугу. Бревенчатое строение с соломенной крышей проветривалось с двух сторон, потому как оконное пространство не было застеклено. Хорошо хоть дверь из лозы закрывалась, а то бы сквозняк был неимоверный.

Леший первый переступил порог своей кладовой. Встряхнув стеклянную банку, накрытую марлей, дед разбудил светлячков. Помещение сразу ожило, заиграв мерцающим светом их фонариков. Илза давно не была тут и успела призабыть, сколько разной всячины хранил здесь старик.

— А вот и коллекция моя, — нежно погладил старик шершавую деревянную полку, — смола самых разных деревьев. Вот вишневая, вот сосновая, а вот грушевая, — он любовно перечислял кусочки коры с висящими на них застывшими каплями.

Илза втихаря сверяла свой списочек и складывала нужные кусочки в сумку из мешковины, которую захватила из своей комнаты.

— Скажи, деда, а смола индийского ладанного дерева есть у тебя?

— А как же, деточка, имеется и такая. А тебе зачем? От зубной боли она негожа совсем, так, ерунда. Ничего в ней особенного.

— Да, говорят, красивая она, посмотреть хотелось.

— Коли токмо посмотреть — сгодится, вона она лежит себе тихохонько, — леший сучковатым пальцем тыкнул в нужном направлении, — аль задумала что?

— Уж раз я тут, грех твоими дарами не попользоваться. Вдруг пригодится.

— Вдруг — это навряд ли, но ежели для дел каких, тогда да.

— Деда, а мумие у тебя нет случайно?

— Чего нет, того нет, деточка. Не по моей части. Зато орешки кедровые имеются. Друг прислал. Тебе на гостинец берег, на вон, пощелкаешь на досуге.

— Спасибо, деда, орешки-то я люблю, — не удержавшись, Илза нашла несколько штук без скорлупы и кинула в рот.

Наблюдая, как она управляется с ними, леший засомневался в истинности рассказа Илзы о зубной боли.

— Зубки-то у тебя всегда крепенькие были. Не болят ведь. Сознавайся, внученька, зачем тебе смола понадобилась. Чего зря деду голову морочишь?

— Надо мне, деда, но зачем, не скажу. Ты не утерпишь, матушке расскажешь, а мне от нее влетит.

— Так, может, поделом и влетит-то?

— Не поделом, — Илза насупилась.

— Видать, молодой человек замешан, раз от матушки да от деда секреты появились, — прищурив один глаз, леший с хитрецой следил за выражением лица Илзы.

— Будешь дразниться, я на тебя сон прямо сейчас напущу, — Илза сердито поджала губы.

— Не серчай, сердечко мое. Надо значит надо. Лишь бы человек стоящий был. А матушке я не проболтаюсь, слово лешего даю. Так что ты уж не усыпляй старика, а то опять сил своих магических не рассчитаешь, уложишь дрыхнуть на три дня. Так бока помял прошлый раз, что аж вспоминать больно. К тому же дел у меня много, спать некогда. Животинку покормить, птах проверить, рыбалка опять же.

— Уговорил, деда. Только чтобы матушке ни-ни, ни слова.

— Обижаешь, внученька, я же обещал, а коли помощь какая понадобится, травка там али еще чего, знаешь, где старика искать.

— Спасибо, деда, — Илза на прощание снова повисла на шее лешего.

***

Под прикрытием невидимости Ловелас проследил путь Илзы по болотной топи до самой избушки. Он даже присел отдышаться на дымоходную трубу домика. Полностью поглощенная своими мыслями, Илза не заметила слежки. Заклинание на меду не было сложным, и она запомнила его с первого раза. Нужные ингредиенты, спасибо русалкам и лешему, лежали в ее торбе. Оставалось теперь только исполнить все без сучка и задоринки. Но не это сейчас занимало ее мысли. Она не сомневалась, что без труда сможет снять «кляксу». Беспокоилась она прежде всего о состоянии Чада на данный момент и противоядии от укуса черной ехидны.

Ловелас сначала убедился, что Илза закрыла за собой дверь и ей никто не угрожает, а уж потом отправился назад к химерам, доложить обстановку. Те ждали его появления с нетерпением и набросились с расспросами, как только он предстал перед ними.

— Что с ним? Где он? Как он? — перебивая друг друга, закричали красавицы.

— В первую очередь вас должна беспокоить безопасность Илзы, а уж затем все остальное, — сердито буркнул он.

— Ты здесь, а это значит, что над головой волшебницы ясное небо.

Язвительный тон Глории не понравился дракону, но он не стал устраивать мыльную оперу.

— Насколько мне известно, ваш ненаглядный жив. Рискуя быть пойманной, Илза раздобыла для него оба заклинания. Похоже, что уже сегодня снимет с него «кляксу», а вот второе…

— Что второе? — не вытерпела Шарлотта.

— Судя по всему, заклинание не из простых. Много сложных ингредиентов требуется. Да и сроки ограниченные, похоже, если в течение семи дней не успеет Илза все собрать… может статься, отдаст концы ваш драгоценный.

Безразличный тон Ловеласа лишний раз убеждал химер, что на Чада тому глубоко наплевать. Он даже порадуется, если мужчина выйдет из игры. Нет соперника, нет проблем. Но окрыленных чувствами дам такой расклад не устраивал.

— Послушай, Ловелас, некрасиво как-то получается, — Глория подошла к нему вплотную, что позволяла себе крайне редко, — Илза наша соперница, однако мы ей зла не желаем и помогаем всем, чем можем, во всех ее делах и начинаниях. Хотя могли бы уподобиться тебе, — она тыкнула ему длинным загнутым ногтем цвета фуксии в грудь, — и заниматься своими делами, чихая на ее нужды. Так что будь добр, выкладывай все без утайки. Что за заклинание и что за ингредиенты?

Ловелас сначала слегка опешил от такого поведения химеры, но вовремя сообразил, что влюбленная барышня может быть непредсказуема и лучше с ней сотрудничать, чем наоборот. По силе ее он безусловно превосходил, но две разъяренные химеры при желании могли его изрядно потрепать, а ему, как главному, пришлось бы потом объясняться перед Его Высочеством.

— Само заклинание должно читаться с оригинала, и Илза, как я понял, им располагает. А вот требуется ей мумие какое-то специальное, глаз тигровой акулы, высушенная шкура черной ехидны, корень мандрагоры, цветок голубого лотоса, ну и еще кое-что, всего-то я и не упомню.

— Не выдумывай, у тебя память лучше, чем у киборга, — не выдержала Шарлотта, — судя по всему, кое-что Илзе надо именно от твоего вида, раз недоговариваешь. Не глаз ли ей дракона понадобился? Если так, то я его ей быстро доставлю!

— Угрожаешь? — он хмыкнул так, что занавески в комнате колыхнулись.

— Успокойтесь оба, — наблюдая, с каким трудом сдерживает свой гнев дракон, встряла Глория, — плавить мебель большого ума не надо. Поскольку мы все-таки не у себя дома, давайте решать вопросы цивилизованно. Все, что ты перечислил, на Земле достать несложно, а вот то, что не перечислил…

— Зуб дракона, — не без колебания Ловелас принял предложение Глории, — все равно узнаете. Только я на жертвы ради ваших сердечных дел идти не собираюсь.

— Кто ж тебя спрашивать будет, — говорил взгляд Глории, многозначительно брошенный на подругу.

Но Ловелас уловил его и растянул ехидную усмешку.

— Мой не подойдет. Вам нужен особенный клык дракона.

— С золотой пломбой? — не удержалась Глория.

— Я мог бы сказать «да», чтоб только вы от меня отстали, — скривил губы Ловелас, — но это будет лишь временной отсрочкой от двух таких назойливых мух, как вы.

— Но-но-но, ты выражения-то выбирай, — Шарлотта встала в позу придворной дамы, — мы ведь и обидеться можем.

— Для начала, клык, который вам нужен, должен быть выигран демоном в честном поединке, — пропуская ее угрозу мимо ушей, продолжил Ловелас, — а как вам известно, демоны народ бесчестный. Так что, считай, уже первое условие невыполнимо само по себе.

— А второе? — задумчиво перебила его Глория.

— Победивший демон должен, словно талисман, проносить клык на своей груди не меньше десяти лет. Так что увы. Все ваши идеи по вырыванию у меня зубов могут завянуть на корню.

— Жаль, а я уже настроилась, — несмотря на свою невинную мордашку, Шарлотта могла быть кровожадной, — хотя выдрать тебе глаз я бы и без надобности не отказалась…

— Шарлотта, — прикрикнула на нее подруга, — уймись. Извини, Ловелас, дуреху, это у нее все от нервов. Во избежание конфликта, чувствую, нам стоит разделиться. Ты, Ловелас, тут оставайся, а мы к Илзе отправимся. Своими глазами на Чада посмотрим, иначе с Шарлотты напряжение не снять. Тем более завтра утром сюда принесут человеческого детеныша, а я этих крикливых лягушат терпеть не могу. Ненароком сожрать могу.

Шарлотта согласно закивала головой.

— Я тоже могу не сдержаться, — облизнулась она, — уж больно вкусно они пахнут.

— Черт с вами, катитесь куда хотите. Отдохну от ваших охов да ахов. Надоели уже, пигалицы, по самое не хочу.

Глава 6

Милена вышла от Его Высочества темнее тучи. Она не сомневалась, что Гидрон мог вернуть ей способности призрака без малейших затруднений. Мог, но не хотел. И к Хэлге ее не за тем направил, а чтобы вызнать от ведьмы, где находится ее дочь.

— Потерял он ее след, видишь ли, — со злостью думала она, пылая ревностью.

— Что-то мадам не в духе, — констатировал Конрад, — может, отдашь браслет, да расстанемся друзьями?

Он совсем не горел желанием ложиться на лечение, к тому же на неопределенный срок, и попытался использовать смурое настроение девушки для того, чтобы выйти из договора.

— Честно говоря, мне уже тоже неохота в такую даль тащиться, да только мне все равно в ту сторону надо, — Милена вновь взобралась к нему на спину. — К колдунье на поклон идти придется, а она как раз неподалеку от клиники свою академию лженаук открыла.

— Прямо-таки академию? — слухи о преподавательской деятельности Хэлги давно вышли за пределы города.

— Нет, конечно. Просто это я так ее вшивые курсы называю, но уверена, именно академией ее начинание и обернется. Она амбициозная, нужными знакомствами в высоких кругах обзавелась, опять же обязаны ей многие. А в наше время со связями, да рычагами давления на нужных чиновников, только ленивый не прорвется.

— Она тебе дорогу перешла?

— Так заметно?

— Тон у тебя изменился, когда речь о ней зашла.

— Внимательный ты. Не сама она, а доченька ее ненаглядная под ногами у меня мешается, планы рушит, — в запале передернула плечами Милена, — это она меня в вашу дыру забросила и способности призрака отняла. Из-за этой мымры мне теперь кланяться ее мамаше придется.

— Мымра, говоришь? А я слышал, она красивая…

— И ты туда же?! — мечтательный тон демона не на шутку взбесил Милену.

— Так слухи же, — Конрад растерялся, — неужто врут?

— Да что вы все, мужики, в самом деле? С ума посходили, что ли? В ней даже от суккубы нет ничего, у нее в ее генах полно человеческих хромосом.

— Ну так что? На вкус и цвет…

— Тормози уже…

— Но-но-но, ты не очень-то, говори да не заговаривайся.

— На самом деле тормози, прилетели уже. Вон на крыше клиники посадочная площадка, туда и приземляйся.

— Ах, в этом смысле, — демон спустил обороты и сел очень мягко, чтобы лишний раз не нервировать Милену.

Обновленное современными элементами старое здание клиники выглядело контрастно. С одной стороны каменные стены и смотровые башни по периметру, с другой — затемненное стекло треугольных окон и светящийся указатель на плоской части крыши. Вообще-то раньше строение являлось частью крепости, в которой при осаде оказывалась помощь раненным в боях. Но с некоторых пор оборонительный комплекс изжил себя, и вокруг крепостных стен и укреплений постепенно начала развиваться инфраструктура.

Сначала были восстановлены разбитые военными действиями сооружения, которым быстро нашлось применение, а затем стали появляться новые здания, с учетом нужд и требований жителей. Нерешительно и небыстрыми темпами, но «Старый город», как называли его горожане, разросся. Отданные в частные руки казармы трансформировались в офисы, склады, магазины и рестораны. Под университет с многочисленными корпусами не только были отданы все имеющиеся учебные заведения, но и построено несколько новых. Тут же в самой крупной башне расположилась библиотека, а часть построек была переоборудована под государственные учреждения. Бастионы облюбовали художники, и по выходным там устраивались персональные выставки. Площади превратились в открытые места торговли и живописные парки. Позже распоряжением властей была построена городская ратуша с веерными окнами и башней, на всех четырех сторонах которой красовались куранты.

В одном из таких учебных корпусов Хэлга и вела свои классы. Но к ней Милена собиралась зайти только после того, как оформит Конрада на лечение. Само существование демона Чести — явление настолько редкое в их обществе, что иметь такового в числе своих друзей было весьма заманчиво. Предвидя выгоду от знакомства с ним в дальнейшем, Милена не собиралась упустить возможность привязать его к себе любыми подручными средствами. Одним из таких средств для нее могла стать встреча демона с Бертой.

Милена предполагала, что между этими двумя способно зародиться чувство. Обаятельная, заботливая и общительная Берта могла стать тем светом в окошке для Конрада, который необходим был ему в нынешнем состоянии духа. К тому же она до сих пор была одинока. Демоны-мужчины — народ непостоянный, и найти среди них верного мужа бывает крайне сложно, даже для такой симпатичной демоницы, каковой являлась Берта.

Опустившись на все четыре, Конрад по-джентельменски помог Милене слезть. Как только ее ноги коснулись земли, она уверенно направилась к грузовым лифтам и набрала номер нужного этажа. Конрад нехотя последовал за ней, все больше сомневаясь в целесообразности своих действий. Он уже подумывал развернуться обратно, забыв о вознаграждении за свои труды, когда перед ними открылась автоматическая дубовая дверь.

Поправляя звенья переброшенной через грудь цепи, он в нерешительности остановился на пороге. Крупная тяжелая цепь очевидно имела два назначения — отбиваться от противника во время драки и размахивать над головой по пьяни. То, что воинственный демон любил и побуянить, и повеселиться, было видно невооруженным глазом. Но в данном случае часть его амуниции пригодилась и для мирных целей. Ухватившись за нее, Милена затащила красавца в помещение.

Кивком головы поздоровавшись с секретаршей, Милена попросила вызвать Берту. Конрад все еще оглядывался на дверь, когда в узком проходе появилась лекарша. В одной руке она держала вполне современный планшет, а в другой — свернутые в трубочку листы писчей бумаги.

— Все никак не привыкну к электронике, — извинилась она за занятые руки, — продолжаю по старинке пером документы заполнять. Как-то надежней.

Поздоровавшись с Миленой, она с интересом посмотрела на Конрада. По легкому смущению, появившемуся на ее лице, и взгляду из-под слегка опущенных ресниц было заметно, что демон понравился ей. Типаж его внешности сыграл в этом немалую роль. Несмотря на свой истрепанный и помятый вид, светловолосый, с серыми глубоко посаженными глазами, здоровенный даже по меркам демонов, Конрад выглядел привлекательно. Крупные рога светло-коричневого цвета, выходящие из самой макушки, делали его особенно обворожительным в глазах противоположного пола. Полукольцом закрученные назад, с одним острым ответвлением спереди, они надежно защищали как лобную кость бойца, так и его затылок. Поверхность самого рога состояла из зубчатых колечек, которые при столкновении с противником наносили весьма неприятные рваные раны. Практически прямоугольной формы лицо Конрада носило те черты мужественности, которые отличают воина от штатского, независимо от видовой принадлежности.

Милена отметила про себя, что Берта залюбовалась загорелым телом и мышцами демона, не скрытыми светлой шерстью. В свою очередь, в попытке произвести на него впечатление, демоница слегка расправила крылья и тряхнула рыжей головой. Приводя свои длинные локоны в движение, она кокетливо изогнула шею. Но судя по поведению Конрада, это было излишним. Тот и без того во все глаза смотрел на нее.

Высокая, тонкокостная, с длинными ногами на аккуратненьких копытцах и подернутая рыженьким пушком красавица не могла оставить его равнодушным. Коротенькие рога разной длины на ее лбу располагались так, что скорее походили на диадему, чем на орудие убийства. Словно воротник Медичи, дополнял ее образ принцессы и костяной кружевной нарост. Обрамляющий грудь и плечи, он надежно защищал острыми шипами шею. Шедший от самой ложбинки груди, он выгодно открывал декольте и подчеркивал ее безупречные формы.

— Добро пожаловать, — она сразу поняла, что Милена привела им клиента, и, отдав ей планшет, освободила правую руку для знакомства, — меня зовут Берта фон Фуер, но вы можете называть меня Бетти.

— Конрад фон Риттер, для вас просто Кон, — прищелкнув каблуками представился он. — Очень приятно познакомиться, Бетти, — Конрад неожиданно приложился губами к ее руке.

— Взаимно, — смущенно улыбаясь, захлопала она длинными ресницами, — пойдемте, я помогу вам заполнить документы, — не ставя демона в неловкое положение неприятными вопросами, она сразу подвела его к стойке.

Такое личное участие с ее стороны объяснялось нетерпеливым характером Берты. Вопрос о семейном положении пациента стоял вторым в анкете данных после фамилии и имени. Таким образом, не выдавая ее интереса, желание поскорее узнать, холост ли Конрад, могло быть удовлетворено наискорейшим путем. После поставленной им галочки в данной графе Берта расплылась в улыбке и, оттащив Милену в сторону, принялась убеждать ее, что сделает все возможное и невозможное для пациента. Она обещала, что не только выведет его из запоя, но и навсегда излечит от зависимости.

— Спасибо, Берта, я рада, что ты не отказала нам. По всему видно, Конрад достойный демон, и ему пора вернуться к нормальному образу жизни. А если его побрить, постричь, да привести в порядок обмундирование, то красавец из него выйдет писаный.

Затрепетав кончиками длинных ушей, Берта, на сей раз со спины, осмотрела демона. Словно лисица, почуявшая добычу, она глубоко втянула носом воздух. В слабом освещении приемной комнаты ее шерстка отливала таким оттенком, что она даже внешне стала похожа на огненную плутовку.

— Он и без обработки очень даже ничего, — понизив голос до шепота, проговорила она, — а пахнет… я тебе доложу, — она в экстазе закатила глаза.

— Гляжу, приглянулся он тебе, — улыбнулась Милена, — за персоналом-то приглядывай, а то еще уведет кто.

— Я ему палату поближе к своему кабинету приготовлю, — закивала она головой в знак согласия, — спасибо за клиента, дорогая.

Благодаря острому слуху, Конрад слышал большую часть разговора, и настроение его сразу улучшилось. Заполняя документы, он уже не сомневался в правильности своего решения. Пройти курс лечения под руководством шикарной огненной красавицы наказанием ему уже не казалось.

***

Несмотря на полученную отсрочку в семь дней, возвращаясь на болота, Илза опасалась не застать Чада в живых. В сложившихся обстоятельствах его состояние могло только ухудшиться, причем в любой момент. Закрыв за собой дверь, она быстро подошла к нему и припала ухом к груди. Слабо, очень слабо, но сердце его билось, а дыхание оставалось ровным. Освободив себе место на круглом столе, она еще раз перепроверила наличие всех составляющих, необходимых для изготовления средства.

— Осталось теперь самой подготовиться, — вслух проговорила она, собираясь освежиться.

Бессонная ночь начала сказываться, а для ритуала ей требовались силы. Переодевшись в легкий белый сарафан, скорее похожий на ночную сорочку, чем на платье, она зачерпнула ковшом живительной воды из кадки и наполнила навесной металлический рукомойник. Несмотря на более современные удобства в небольшой баньке, построенной позади дома задолго до ее рождения, это чудо-изобретение до сих пор оставалось востребованным в обиходе семьи. Аккуратно поднимая длинный стержень умывальника, она старалась не разбрызгивать капли воды мимо подставленного под него таза, который потом предстояло вынести во двор. Поливая использованной водой не особо прихотливые растения, бабушка своим примером приучила ее бережно относиться к ресурсам живительного источника.

Из прихваченных из дома самых необходимых средств Илза выбрала кусок мыла, который собственноручно изготовила для подарков знакомым и личного пользования еще до отъезда во дворец. Душистое мыло с запахом лаванды она сварила на настое трав, восстанавливающих энергетику. Вымыв руки, волшебница набрала полные ладони живительной воды и сполоснула лицо. Чуть ли не мгновенно силы начали возвращаться к ней, но предстояло еще снять с себя крупицы магических частиц, которые могли задержаться в ее ауре после сражения с Миленой.

Илза подошла к неиссякаемому огню и произнесла несколько благодарственных слов. Тут же откликнувшись, пламя выбросило клубы дыма, обладающие очищающим свойством. Движениями рук выделив небольшое облако, Илза заставила его кружиться вокруг себя. Разметав во все стороны волосы и развевая полы сарафана, вихрь дыма окутал ее и одарил чудодейственным свойством.

Восстановив свою ауру до прежнего уровня, волшебница вернулась к рабочему столу, но едва она закончила с приготовлениями, как заметила за окном мелькнувшую тень. Проникнуть без приглашения хозяйки внутрь дома не могло ни одно живое существо, тем не менее околачиваться в округе мог кто угодно. Гостей Илза не ждала и потому решила немедленно разобраться с визитерами.

— Видимые и скрытые от взора, прочь пошли, — проговорила она до того, как приоткрыла дверь, — непрошеные гости, кыш за ворота.

Тут же послышался всплеск болотистой воды. Две тушки плюхнулись в нескольких метрах от помоста и зачертыхались. Илза сразу узнала голоса Глории и Шарлотты, которые тут же сбросили чары невидимости.

— Зачем вот так сразу, не разобравшись, словом разбрасываться? — отплевываясь от тины, возмутилась Глория.

— Как вы меня нашли, заразы? — Илза была крайне недовольна появлением химер.

Если уж эти двое каким-то образом вышли на ее след, то Его Высочеству и подавно не составит труда обнаружить укрытие.

— Не волнуйся, хвост мы за собой не притащили. Мы себе не враги, — словно читая ее мысли, ответила Шарлотта, — а Глория права, с чего это ты с плеча рубишь, не выяснив сначала, что к чему. У меня теперь шкурка несколько дней этим болотом вонять будет.

— Ох какие мы чувствительные! Можно подумать, я вас сюда приглашала, — скрестив на груди руки, Илза в негодовании смотрела на покрытую грязью Шарлотту, которая, словно мокрый пес, встряхивалась всем телом, стараясь вернуть меху прежний лоск.

— Да уж, гостеприимной тебя не назовешь, — глядя на подругу, Глория тоже попыталась привести себя в божеский вид, — но, собственно говоря, мы пришли к Чаду, а не к тебе. До нас дошли слухи, что состояние его здоровья оставляет желать лучшего. Мы готовы помочь тебе всем, что в наших силах.

— Причем, насколько мне известно, именно защищая тебя, он наступил на этих змей, — в интонациях голоса Шарлотты сквозила открытая неприязнь.

— Поверь мне, я расстроена не меньше тебя и делаю все возможное для того, чтобы спасти его. Сейчас не время искать виновных. Хотя, если на то пошло, я уже выяснила, по чьей вине все произошло. Уверена, что Милена прошла мастер-класс Его Высочества по магии. Так что если Гидрон узнает, где я укрываю Чада, нам всем несдобровать.

— Мы-то уж точно докладывать ему не станем, а вот Ловелас… — Шарлотта нахмурилась.

— Учитывая его нежные чувства к Илзе, он тоже на это не пойдет, — голос Глории звучал уверенно.

— Прям не знаю, что с вами делать. Ладно, раз уж вы здесь… — подумав, что влюбленные в Чада химеры могут быть неплохими союзницами, Илза решила не пренебрегать предложенной помощью.

К тому же ее интересовало, что за время ее отсутствия произошло в доме миссис Адамс. Как мама Грэга отнеслась к ее исчезновению, все ли в порядке с Аделиной. Химеры не только любили быть в курсе всех событий, но и никогда не отказывались обсудить подробности.

— Ополоснитесь в бане за домом и добро пожаловать. Правда, для того чтобы вы в дом зашли, мне придется входной проем слегка расширить. Не протиснетесь ведь. Хорошо, что бабуля во время постройки дома учла потребности крупногабаритных гостей, а я не забыла магического заклинания, позволяющего совершать деяния подобного рода.

Счастливые, что Илза не отправила их обратно на Землю, подруги послушно отправились на помывку. В предбаннике они нашли все необходимое: чистые полотенца, гели для душа, шампунь для шерсти и даже тепловоздушную сушилку для волос, приводимую в действие ветром. По-хорошему, если бы они не спешили поскорее увидеть Чада, то не отказались бы отвести на процедуры побольше времени. Но любовь требует жертв. Радостные оттого, что своим внешним видом они вновь способны покорять сердца противоположного пола, химеры вошли в дом. Чего не знали они, так это то, что в каждом банном средстве имелась специальная очистительная и успокоительная добавка. Даже полотенца были покрыты волшебной пыльцой, проникающей в каждую пору кожи. Ну а конкретно в их случае — ложащуюся на каждую ворсинку шерсти.

— С легким паром! — Илза сразу почувствовала изменение настроения химер в лучшую сторону. — Я бы вам чаю предложила, да времени нет. Уж не обессудьте, сначала надо Чада от этой «кляксы» освободить.

Увидев предмет своего обожания, подруги, перебивая друг друга, предложили Илзе свою помощь.

— Вы, главное, сидите тихо. А если действительно хотите пользу принести, следите, чтобы никто не помешал нам. Обратитесь в слух и наблюдайте за обстановкой, — зашторивая окна, Илза и сама на секунду прислушалась.

Подруги тут же закивали головами в знак согласия и тихонечко устроились на табуретках по обе стороны от лавки, на которой лежал Чад. Тут же забыв о них, Илза принялась за дело. Собирая из разных уголков дома горящие свечи, явно выбирая каждую по какому-то лишь ей ведомому признаку, она расставила их вокруг неподвижного тела друга: одну в голове, две над плечами, по одной вдоль тела и две в ступнях. Все остальные она потушила, погрузив помещение в полумрак. Подойдя к небольшому, но высокому, наподобие барного, круглому столику, Илза еще раз проверила порядок лежащих на нем кусочков смол. Отделив их от коры деревьев, она разложила все двенадцать по кругу, строго следуя насыщенности цветовой гаммы. Получился своеобразный циферблат, где на каждый час приходилась своя капелька смолы, от светло-желтой до темно-коричневой. В самом центре лежал подарок Бронзалетты: янтарный камень с застывшей пчелой внутри.

Начиная ритуал, Илза провела несколько раз рукой против часовой стрелки над лежащими на деревянном столе бусинками. Почти сразу в воздухе появился запах ладана. С первых же слов, слетевших с уст волшебницы, капельки словно ожили. Полупрозрачная оболочка задрожала, и свет свечей заиграл внутри каждой. Химеры с интересом следили, как один за другим изменив свое аморфное состояние до полужидкого, янтарные шарики переместились в центр и слились с главным камнем. Мягкий, тягучий ком Илза заставила подняться в воздух. Удерживая его на весу в пространстве между своими ладонями, она приказала ему пульсировать. Смешиваясь между собой, растопленные магией смолы превратились в подобие той субстанции, которой Милена атаковала Чада, за исключением цвета. В отличие от черного, которым орудовала ночная бабочка, шарик в руках Илзы переливался цветом янтаря. Почти сразу из него выбралась ожившая пчела. Почистив тонкие отливающие серебром и пересеченные жилками крылышки, она встрепенулась, и вокруг нее появилось еще несколько пчел. В свою очередь, каждая из них повторила движение родоначальницы, и, разрастаясь в геометрической прогрессии, уже через пару секунд над комом закружился целый рой.

Убедившись в достаточном количестве тружениц, Илза направила предводительницу на медовую смесь, покрывающую лицо друга. Следуя за ней, весь рой устремился выполнять поставленную задачу. Дружно работая челюстями, голодные как во время зимы пчелы принялись поедать черный мед. Ползая по «кляксе», они поглощали сладкую составляющую смеси, выделяя черную магию. Переместившись поближе к Чаду, Илза тут же собирала ее в янтарный ком. Темной дымкой поднимаясь вверх, магия растворялась в полужидкой смоле, изменяя ее цвет на более темный.

***

Горящая звезда магов появлялась то в одном месте, то в другом. Она манила Чада своим светом, но при любой попытке приблизиться к ней растворялась в пространстве. В такие моменты темнота окружала его со всех сторон — и он терял уверенность в своих силах и падал духом. Однако как только мерцание возобновлялось, Чад вставал и двигался звезде навстречу. С огромным трудом, преодолевая сопротивление тягучей смеси, распространяющейся по его жилам, он все же шаг за шагом приближался к своей цели. Цели, поставленной самому себе на данном этапе и в данный промежуток времени.

Вдруг, в очередной момент погрузившись в темноту, Чад почувствовал боль во всем теле. Создавалось впечатление, что кто-то запустил руку под кожу всех конечностей одновременно и отрывает его мышечную ткань от скелета. Даже если отбросить болевую составляющую процесса, чувство происходящего было настолько неприятным, что Чада начало тошнить. Стараясь не поддаваться рвотному позыву, он согнулся пополам, прижав согнутые в локтях руки к животу. Не понимая, что происходит, откуда взялась эта ошеломляющая боль, он, свернувшись в позу эмбриона, повалился наземь. Не отпускающие судороги свели руки и ноги, дрожь начала бить его тело.

***

С нескрываемым ужасом в глазах Шарлотта и Глория следили за происходящим. Сначала ничто не предвещало беды. Пчелы медленно, но верно очищали лицо и шею Чада от тягучей смеси, а Илза своей колдовской силой вбирала всю освобожденную магическую энергию в янтарный ком. И хотя скопление ползающих на человеке насекомых приятных ощущений ни у кого из присутствующих не вызывало, тем не менее угрожающим здоровью процесс не казался. Но по мере того как повисший в воздухе шар становился темнее, состояние Чада, вместо того чтобы улучшаться, делалось все хуже.

В какой-то момент тело его скрутило судорогами, и он забился в конвульсиях. По выражению лица Илзы химеры догадались, что и она не ожидала такого поворота событий. Однако прервать ритуал на полпути волшебница не могла. Все ее силы были сконцентрированы на удержании шара и заключенной в нем черной магии. Если она хоть на секунду потеряет контроль и импульсы вырвутся наружу, последствия могут быть необратимыми. В атмосфере избушки слишком много всякого волшебства, чтобы наверняка предположить, чем закончится такой всплеск энергии. Скорее всего — огромным по масштабам взрывом и непомерными разрушениями. А за спиной Илзы нет бабушки, которая, как в детстве, придет на выручку и спасет ситуацию. Не допуская в мысли страх, что, возможно, данными действиями она убивает мужчину своего сердца, Илза изо всех сил работала только над одним: любой ценой заключить магию в шар и удержать ее внутри.

Шарлотта первая сообразила, что Илза расставила свечи вокруг Чада не просто так. Метавшийся в конвульсиях мужчина в любой момент мог сбить любую из них, а то и не одну. Схватив его со своей стороны за руку и за ногу, она подтолкнула к действию и подругу. Вонзив когти в дерево лавки, химеры без особого труда удержали его на месте.

Только благодаря их помощи Илза с успехом завершила начатое дело. Убедившись, что вся магия собрана воедино, волшебница закрыла клокочущий сгусток. Черный блестящий шарик послушно лег ей в руки. Чад успокоился, и хотя грудь все еще тяжело вздымалась, дыхание его постепенно выравнивалось. А самое главное: все трое услышали бормотание, вылетевшее из уст мужчины. Значит, Илзе удалось снять заклятие немоты. Радостно переглянувшись, химеры от счастья захлопали крыльями. Вздохнув с облегчением, Илза открыла дверь наружу и, создав во дворе аромат цветов, поманила к себе предводительницу пчел. Особо уговаривать золотую труженицу не пришлось. Заново родившись, пусть даже путем колдовства, она и сама рвалась на свободу. Быстро вылетев за дверь, она прихватила с собой и всю созданную чарами семью.

***

Так же неожиданно, как сокрушила его, боль отступила. Мысль о том, что пришел его смертный час, закралась в голову. Чад серьезно задумался о смысле жизни. Стоит ли она того, и есть ли вообще смысл за нее бороться? Он немало повидал на своем веку и многое пережил. Прошел, что называется, через огонь, воду, беды и кровь, но с чем в итоге остался? Что держит его в этом мире и не легче ли плыть по течению и перестать сопротивляться? Конечно, остаются друзья, которым будет сильно его не хватать, знакомые, которых поразит его ранняя кончина, и просто люди, которым он должен был бы, но не сможет помочь. Достаточно ли этого, чтобы продолжать цепляться за жизнь?

И тут перед собой он увидел глаза мальчонки, сына хозяина дома, в котором он с Илзой изгонял нечисть. Совсем недавно. Если быть точным — это был их последний перед Новым Орлеаном вызов. Когда Чад встретился с ребенком взглядом, объяснение родителей стало ни к чему. Страх в его глазах говорил сам за себя.

Они с Илзой тогда потрудились на славу. Ситуация была не совсем ординарная. Демон атаковал пацана через сны, и родители, не веря россказням ребенка, буквально затаскали его по врачам. На вызове демонолога настояла тогда знакомая семьи, которой в свое время Чад оказал помощь.

Обстоятельства осложнялись еще тем, что демон никак не хотел представиться Чаду, сколько тот его ни уговаривал. Для того чтобы щадящим путем изгнать из человека подселившегося демона, желательно знать, с кем имеешь дело. Тем не менее Илзе удалось загипнотизировать ребенка и войти в его сознание. Каким образом она вырвала из уст демона его собственное имя, так и осталось загадкой, однако знание его значительно облегчило Чаду задачу. Не прошло и десяти минут, как на лице Илзы отразилась счастливая улыбка, а взгляд мальчишки озарился внутренним светом. Именно этот свет и воспоминание об Илзе отрезвили Чада. Жизнь стоит того, чтоб за нее бороться, и ради таких минут стоит жить.

Не находя особого изменения в окружающей среде, он пришел к выводу, что ошибся. Смерть не пришла за ним. Не сегодня, не сейчас. Вытянув сначала руки, а потом ноги, Чад почувствовал, что эластичность его мышц вернулась. Он все еще нерешительно привстал и ощупал лицо. «Клякса» исчезла. Попытавшись произнести фразу вслух, он тут же осознал, что сносно говорить не сможет еще долго. Горло драло, словно в нем застряла наждачная бумага, а голос вырывался наружу жалкими хрипами. Но очевидным было одно: немота с него снята, а это значит, что не кто иной, как Илза пытается вернуть его из небытия.

Такая забота с ее стороны не оставила его равнодушным. Поднявшись на ноги, он настроился искать звезду магов, чего бы ему это ни стоило. Чад был уверен, что она укажет ему верный путь. Однако сделав всего один-единственный шаг, он провалился в пустоту.

***

— Ну что ж, девочки, теперь можно и чаек заварить, — вернувшись в комнату, Илза расставила свечи по местам.

— Я сама заварю, — решительно проговорила Глория, — садись за стол, а Шарлотта тебе пока все наши новости изложит. Обрадовать-то тебя, собственно говоря, нечем. Подруга твоя в коме лежит.

Печальные события, произошедшие с друзьями, сильно расстроили Илзу, но, сказать по правде, удивления не вызвали. После совместной атаки Милены и демона Воздуха на нее от Гидрона можно было ожидать всего чего угодно. Если бы не плачевное состояние Чада, она бросилась бы сейчас на помощь друзьям. Но в то же самое время рядом с подругой были ее муж, Тим, Ирен, миссис Адамс и отец Лины. У Чада не было никого, кроме нее. Химер она в расчет не брала. Главное сейчас — от всех безрадостных известий не опустить руки.

Видя ее состояние, Глория забеспокоилась.

— Тебе бы отдохнуть. Вон, еле ноги передвигаешь.

— И правда, Илза, на тебе лица нет. Бледнее своей рубашки. Приляг, поспи чуток. Восстановиться тебе сначала надо, а уж потом кидаться всех спасать. За Лину тоже сильно не волнуйся. Врачебную помощь ей и без тебя оказывают, да и Грэг о ней заботится, — после всего, что сделала волшебница для Чада, даже Шарлотта проявляла о ней заботу.

— Мне некогда спать. Не считая сегодняшнего дня, у меня всего шесть дней осталось, чтобы Чада спасти. То, что мы с него немоту сняли, это, конечно, здорово. Теперь мы ему будем губы живительной водой смачивать, а это должно помочь ему намного лучше, чем протирания. Глядишь, один-другой глоток сделает, в его случае это лучшее лекарство. Но мне надо еще очень много успеть. Для наглядности — вот вам списочек всего необходимого, — Илза развернула перед ними перечень ингредиентов для вывода яда черной ехидны из тела укушенного. — Кладовку я уже проверила, кое-что в запасах бабушки нашла, но это капля в море.

— Ничего себе, — присвистнула Шарлотта, — тут даже больше, чем Ловелас перечислил.

— А ему-то откуда знать? — нахмурила брови Илза.

— Он следил за тобой от самого матушкиного дома, по нашему, между прочим, совету, — горделиво задрала голову вверх Глория.

— Вот поганец, а я и не заметила. В следующий раз такие щиты выставлю, что ни одна тварь божья не учует. Хотя, как оказалось, хорошо, что он меня выследил. Без вашей помощи мне было бы не справиться. Не ожидала, что Чада так колошматить начнет. Признаться, впервые я этот ритуал проводила, да и участвовать в подобном мне раньше не приходилось. Спасибо, девчонки, что догадались удержать молодца.

— Всегда пожалуйста, такого удерживать одно удовольствие, — пустила слюнки Шарлотта.

— Замуж тебе пора, — засмеялась Илза.

— Вот за него и выйду, — махнув головой в сторону Чада, парировала Шарлотта, — пусть только оклемается сначала.

— Оклемается, если все ингредиенты вовремя достану, — пропуская мимо ушей ее фразу, Илза только ухмыльнулась.

Похоже, борьба за внимание лежащего перед ними в бессознательном состоянии мужчины должна была развернуться нешуточная, оставалось всего ничего: привести его в чувство.

Ставя на стол чашки и разливая чай, Глория еще раз взглянула на список.

— Самое сложное, по-моему, глаз тигровой акулы, — задумчиво проговорила она.

— Его-то как раз мне обещали достать к завтрашнему дню. А вот африканское мумие…

— Похоже, у тебя все схвачено, если можешь такой редкостный ингредиент в два счета раздобыть.

— Не без этого. Колдовской бизнес, знаете ли, без связей прогореть в два счета может, и моргнуть не успеешь. Не выдержит конкуренции, и все, пиши пропало. Однако где мумие раздобыть, пока ума не приложу.

— Раз глаз акулы для тебя не проблема… беру мумие на себя. У меня тоже кой-какие связи имеются. Достану я его тебе. К родственничкам в Африку метнусь, и будет тебе мумие, — Глория с удовольствием закинула в рот сухарик. — Тетка у меня там по отцовской линии, отшельником живет. Поговаривают, правда, умом она слегка тронулась, но я в это не верю. От одиночества она страдает, вот и занимается ерундой всякой. Поначалу она вроде как собирательством увлеклась, ну а когда ее коллекция до таких масштабов разрослась, что ей толком жить негде стало, вот тогда слухи и поползли. Тем не менее, кому когда что-либо понадобится, все к ней бегут, несмотря на слухи. Уверена, что и мне она тоже не откажет. Единственное что, погостить мне у нее хотя бы денек придется, иначе не отпустит.

— А я тем временем своих родственничков порасспрошу, — Шарлотта не собиралась сидеть сложа руки, — обещаю достать цветок голубого лотоса, а возможно, и корень мандрагоры.

— Не выйдет, — отрицательно помотала головой Илза. — В нашей глуши телефонная связь не очень, так что тебе придется нас покинуть, а если о тебе в городе узнают, то по твоим следам и до нас добраться труда не составит.

— Я почтовых птах использую, — Шарлотта кивнула головой в сторону окна, — видела, у тебя там целая компания под крышей бани пристроилась. Записочку на лапку — и уже с утра новости получим. А вот что касается зуба дракона… если его заменить на обычный можно, то я у Ловеласа позаимствую. У меня давно лапы чешутся.

— Зуб я сама пойду искать, — от усталости Илза потерла виски, — работая в госпитале, замечала, как некоторые пациенты клыки, словно талисман, на шее носят. Проблема не только в том, чтобы демон десять лет на своей груди зуб проносил, а в том, чтобы получен он был в честном поединке. Такого демона, чтобы честь по чести дрался, в нашем царстве днем с огнем не сыщешь. Что же касается остальных ингредиентов… у меня почти все в наличии есть. Кое-что в оранжерее моей матушки поискать придется. Кстати, корень мандрагоры там наверняка есть. А вот цветок лотоса необычный нужен…

Илза говорила все медленнее и медленнее. Очевидно, начала сказываться бессонная ночь, да и на магию она сегодня отдала все силы. Химеры заботливо подложили ей под руку подушечку, а когда волшебница полностью отключилась, перенесли ее на кровать.

— Я ей в чай немного успокоительных капель капнула, — призналась Глория, — ей восстановиться необходимо, а то она не то что колдовать, говорить скоро не сможет.

— Правильно, пусть поспит. Без ее волшебной силы нам Чада не спасти.

Глава 7

Милена шла по улице мимо магазинчиков, уголком глаза поглядывая на свое отражение в витринах. Давненько она не чувствовала себя такой нищенкой. Вареные джинсы хоть и сидели на ней чудесно, все-таки в ее понимании считались слишком простой одеждой для выхода в город. Тяжелые сапоги давно натерли непривычные к длинным пешим дистанциям ноги. Облегающая розовая маечка смотрелась вульгарно, и если бы не прикрывающий ее тоненький кардиган, Милена чувствовала бы себя еще более некомфортно. Отсутствие сумочки, шали и головного убора тяготило ее так же сильно, как когда-то в далекой юности. Она с горечью вспомнила то время, когда не могла позволить себе ничего лишнего, а точнее, не могла позволить себе самого необходимого. Выбрать древнейшую профессию ее заставила именно нужда. Бедности она боялась больше всего на свете, в частности, сны о том, что та стоит на ее пороге, до сих пор оставались ее самыми навязчивыми кошмарами.

Она мысленно проклинала Илзу и всячески уговаривала себя не сорваться в разговоре с ее матерью. Желание вернуться в свои апартаменты, принять горячую ванну, выпить чашечку кофе и переодеться во что-нибудь элегантное было слишком велико, чтобы она могла позволить себе высказать ведьме все, что думает о ее дочери.

Устало поднявшись на второй этаж учебного заведения, Милена сразу нашла аудиторию, в которой вещала Хэлга. Ее хорошо поставленный голос было слышно даже за дверью. Ведьма и без колдовства талантливо удерживала внимание и интерес студентов. Присев на подоконник, Милена с изумлением отметила, что сама увлеченно внимает ее словам. Возможно, если бы в свое время ей попался такой сильный педагог, она нашла бы себе более пристойное занятие.

То, что после звонка на перерыв дверь в коридор осталась закрытой, совершенно не удивило Милену. Вдохновение колдуньи с легкостью передалось слушателям, и никто не спешил покинуть класс. Учащиеся обступили свою преподавательницу и завалили ее вопросами. Пришлось Милене пробиваться сквозь толпу и просить колдунью об аудиенции. Без привычных каблуков и яркого наряда Хэлга сначала не признала ее, но, перебросившись с ней парой фраз, попросила студентов разойтись.

— Что-то ты сегодня не в форме, — оглядывая Милену с головы до ног, проговорила Хэлга, сама одетая с иголочки.

Брючный приталенный костюм мышиного цвета сидел на ней превосходно, и Милена заподозрила, что та подгоняла его по фигуре при помощи колдовства. С завистью поглядывая на нее, Милена подумывала ответить колдунье какой-нибудь едкой фразой, но, слава Духу Тьмы, ума хватило сдержаться.

— Уж не заболела ли ты? — продолжая осматривать ее, Хэлга не скрывала своего удивления. — Так лекарства у меня при себе нет, от мигрени разве что.

— Не просто заболела, а, можно сказать, нахожусь в предсмертном состоянии, — Милена подкрасила свой голос жалостными нотками. — Лишилась я своей способности перемещаться в пространстве, а какой я после этого призрак? Вы не представляете себе, какого труда стоит моему виду простое передвижение на своих двоих. Не понимаю даже, откуда у меня после такой ходьбы взялись силы на то, чтобы рот открывать и звуки издавать. Мне кажется, я уже умерла. Спасите, прошу вас.

— Удовольствие тебе в копеечку обернется.

— Заплачу любую цену. Правда, денег при мне нет, но как только верну способности призрака, то вмиг с оплатой обернусь.

— Ну что ж, только погоди… похоже, я тут магию своей дочери узнаю. Это она тебя так? За что, интересно знать? И где это, скажи на милость, вы с ней пересеклись?

— От вас, всемогущая, правды все равно не утаить. Действительно, дочурка ваша руку приложила, да только…

— Ну!

— Вины ее в том нету. Поспорили мы слегка, а спор тот я проиграла. Вот ей и пришлось…

— Спорили-то хоть из-за чего?

— Да так, мужчину одного не поделили.

— Я так понимаю, если ты проиграла, то мужчина тот ей достался? — с улыбкой проговорила Хэлга, предполагая, что речь идет о Его Высочестве.

— Как-то так.

— Молодец, дочурка, у самой Милены мужчину отбить! Это дорогого стоит. Не скрою, голуба, порадовала ты меня сегодня. Получай свою способность перемещения, чего уж там.

Хэлга сначала умело стерла магию Илзы и только после этого назвала вернувшейся в свой призрачный вид девушке цену за услугу.

***

Илза проснулась посреди ночи. Испугавшись, что потеряла слишком много времени, она резко вскочила с постели. Однако бросив взгляд в сторону лавки, на которой лежал Чад, тут же успокоилась. Сидя все на том же табурете, что и ранее, Шарлотта надежно охраняла его покой. Когтистой лапой обвив руку мужчины, она устроилась на его плече. Таким нежным способом химера контролировала каждое его дыхание.

— Ты бы поспала еще, — приподнимая голову, тихонько посоветовала она Илзе.

— Спасибо за заботу, Шарлотта, но мне пора за дела браться. Да и выспалась я уже. Здесь атмосфера совсем другая, для полноценного отдыха времени в два раза меньше требуется. Ты бы сама отдохнула.

— Химеры слеплены из другого теста, — потянувшись, она скрипнула своими чешуйками, — не в пример людишкам мы можем очень долго обходиться без сна. К тому же мы ведем ночной образ жизни, забыла, что ли?

— Да помню я, чай не первый день вместе живем. Блинчики с вареньем будешь?

— А посерьезней ничего нет?

— Я ж гостей не ждала. Вот если быстро управлюсь с делами, забегу в магазин. А до тех пор только блины.

Применив элементарную магию, Илза запустила в действие сразу несколько сковородок, а пока жарились блины, сполоснулась под душем в бане. Посвежевшая и полная энергии, она быстро накрыла стол, за которым уже в нетерпении сидела Шарлотта.

— Я послала-таки птах с записками по родственникам. Отправила, как только за Глорией дверь закрылась, — с набитым ртом прошамкала Шарлотта, — к рассвету, думаю, первая весточка придет.

— А я сейчас пробегу по госпиталю да по клиникам, глядишь, и отыщу клык дракона у кого из пациентов.

— Только осторожно, смотри, чтоб тебя не застукали, — поставив локоть на стол, Шарлотта умудрилась зацепить на каждый коготь по одному свернутому трубочкой блину.

Вытекая, варенье пачкало ей лапу, а она, выбрасывая длинный раздвоенный язык, быстро слизывала его с шершавой ладони.

— Не до этикетов мне, я есть хочу, — увидев порицающий взгляд Илзы, выговорила она, проглатывая застрявший в горле кусок.

— В таком случае, когда насытишься, выключишь сковородки, а мне пора.

***

Как только пришел в себя, Чад сразу понял, что, падая, приложился затылком о твердый предмет. Голова болела так, что, казалось, мозговая коробка вот-вот треснет. Все симптомы указывали на то, что он на время терял сознание. Если такое вообще возможно: лишиться чувств, уже находясь в бессознательном состоянии. Прямо скажем, такое случается не со всяким и не каждый день. Все равно что видеть сон в собственном сне. Но не успел он толком открыть глаза, как ему пришлось крепко зажмуриться. Спустившись откуда-то сверху, чья-то тень пролетела прямо над ним. Густой туман, окутывающий все вокруг на расстоянии вытянутой руки, не позволил ему разглядеть природу существа. Однако сила и направление воздушного потока говорили о том, что существо это довольно крупных размеров и обладает крыльями. Правда, появившись внезапно, оно так же быстро исчезло, не причинив ему никакого вреда.

Пощупав пространство вокруг себя, которое в конечном итоге пустотой не являлось, он обнаружил колонну. Цепляясь за нее руками, Чад помог себе встать на ноги. Однако его первое ощущение оказалось ошибочным. То, что он принял за колонну, являлось парапетом моста, а ухватился он за когтистую лапу статуи птицы, сидевшей на нем. Он сначала подумал, что каменное изваяние пернатого служит украшением, но, когда та встрепенулась, оправдал свое замедленное мышление головной болью. Огромная серая птица, скорее всего, и была тем существом, которое, пролетая над ним минуту назад, чуть не задело его своим крылом.

Внешне похожая на белоплечего орлана, она раза в три превосходила того в размерах. Некоторое время пернатая красавица, наклонив голову, внимательно изучала его, очевидно, решая, что с ним делать. Но, по всей видимости, прикинув на глаз, что стоящий перед ней смертный несколько тяжеловат, потеряла к нему интерес. Тем не менее Чад не сомневался, что такая крупная особь в состоянии не только дотащить его до укромного местечка, но и полакомиться всласть, не поделившись с собратом.

Осмотрев многочисленные карманы своей полувоенной куртки, он обнаружил неплохой набор оружия для самообороны. Помимо пистолета FN Five-seveN, боевого ножа и кастета, он нашел флакон со святой водой, пачку соли, ладанку и матерчатый сверток с атрибутами для изгнания нечисти. Своего рода комбинированный комплект для потусторонней жизни военного демонолога. Угроза оказаться в рационе пернатой сразу сошла на нет. Возможно даже, наоборот, у него появился шанс отведать местный деликатес. Нащупав во внутреннем нагрудном кармане любимую фляжку с согревающим содержимым, Чад растянул губы в улыбке. Обеспечив самым необходимым, скорее всего, собственное сознание позаботилось о нем самым действенным способом.

Оглядевшись вокруг, Чад знал наверняка только одно: он стоял на мосту. Вот только в каком мире этот мост находился и куда вел, оставалось загадкой. Ощущение, что кругом пустота, нарушалось лишь маленькими светящимися точками, едва пробивающимися сквозь слегка рассеивающийся туман. Определить на глаз, огни ли это города или мерцающие звезды, он затруднялся. Так же как не мог предугадать приблизительное расстояние до места. Более того, он даже не в состоянии был увидеть, где заканчивался сам мост. Наполненное пеленой пространство скрывало от него все, что лежало дальше нескольких метров, кроме странных светящихся точек.

Еще раз убедившись, что «клякса» не вернулась на лицо, а тело на самом деле освобождено от тягучей смеси, Чад сделал несколько приседаний. Самочувствие его все еще оставляло желать лучшего, но усилиями Илзы, как он полагал, ему становилось все лучше. Он поискал глазами магический знак, в надежде, что он вновь появится перед ним, но этого не произошло.

— Что ж, — невесело подумал он, — ничего не остается, кроме как идти через тернии к звездам.

***

Не успела еще Милена в полной мере насладиться своим возвращением в родные стены, как в дверь раздался звонок. Прихватив бокал вина, она без желания поднялась с тахты и нехотя пошла отворять. На пороге стоял Ферн.

— Ты чем-то расстроена? — поинтересовался он, увидев в руках Милены вместо привычного стакана с водой алкоголь.

— Да, Ферн, слишком много неприятных впечатлений для одного дня, — она вернулась к прерванному занятию.

Не предложив ему присоединиться к выпивке, без привычной грации в движениях она легла на тахту и устало вытянула ноги.

— Звучишь пессимистично, — не дожидаясь, когда она вспомнит о гостеприимстве, он обслужил себя сам, плеснув себе виски из запасов бара хозяйки.

— Если бы ты побывал там, куда меня отправила эта дрянь, ты бы звучал не лучше.

— Не забывай, откуда меня Его Высочество вытащил в свое время…

— Я до сих пор не могу прийти в себя от увиденного, а еще больше от того, что Гидрон не помог мне выбраться из этой дыры. Ему это ничего не стоило, заодно и посмотрел бы, в каких трущобах выживают его подданные.

— Ты думаешь, он не знает? Да только не должен он один за всех в ответе быть. Иногда и самому пошевелиться стоит, а то каждый ждет, что ему на блюдечке с золотой каемочкой все поднесут. Да что я тебе объясняю, не хуже меня знаешь. Каким бы путем ты ни зарабатывала на жизнь, однако хоромы эти, — он обвел рукой весьма престижные апартаменты Милены, — да и все остальное тебе никто просто так не подарил. Для немощных и ветеранов Гидрон достаточно сделал, а то, что лентяи сидят и ноют, как все плохо, вместо того чтобы выучиться да устроиться на работу, так это, знаешь ли, их проблемы.

— Чего завелся-то? Страшно мне стало, когда я там без своих способностей призрака по сторонам оглядывалась, искала, кто бы меня до дому подбросил. Грязь везде, вонь, голытьба и оборванцы повсюду шастают. Вампиры беспризорные да гули на каждом шагу к людям приличным цепляются. Посмотрела я на это все, и боязно мне сделалось. Не дай Дух Тьмы потерять все, что нажито, и в таком месте оказаться. Я на задворках не выживу.

— Выживешь, ты сильная. Да и не потеряешь ты ничего. С чего вдруг? Все инвестировано по уму. Часть в ценных бумагах, часть в недвижимости, на последний твой взнос намереваюсь небольшой клочок земли прикупить. Я и сам в этот проект вложиться собираюсь. Слышал, в том месте со временем элитный район разбит будет, так что с выгодой продадим. Не морочь себе голову.

— Экономить я решила.

— А вот это правильно, только не впадай в крайность.

— Знаешь, с меня Хэлга сегодня за услугу столько содрала, что я даже задумалась о правильности выбранной профессии. Может, еще не поздно на колдунью переучиться?

— Эк тебя тряхануло сегодня! Знал бы, какие мысли тебе в голову полезут, сам бы за тобой метнулся. С твоей внешностью и талантом… сам Дух Тьмы велел твоим ремеслом заниматься. Не рви мне сердце, Милена.

— Ох уж эти мужики… Чего ж не метнулся тогда?

— Гидрон запретил. Зол он был очень на тебя за то, что ты дочь колдуньи потрепала. Она ему для дел нужна. Кстати, за этим и пришел. Не выяснила ли ты у Хэлги, где ее чадо черти носят?

— Для дел, говоришь… — Милена тяжело вздохнула. — Не знает ведьма, где ее дочурку носит. Сама у меня выведать пыталась. Видать, неуправляемая она у нее.

— Да, барышня она строптивая…

***

Тем временем, укрывшись невидимым покровом, Илза обходила госпиталь. Большинство пациентов в это время еще видели сны, и ей не составляло особого труда проверить, кто из них носит нашейные украшения. Несколько раз ей казалось, что она отыскала клык дракона. Но каждый раз, забираясь в разум спящего демона, понимала, что ошиблась. То клык был получен обманным путем, то поединок произошел совсем недавно. Казалось, удача отвернулась от нее, когда она услышала разговор двух медсестер.

Те судачили о том, что в реабилитационную клинику привезли демона Чести. Конечно, обсуждали они его яркие внешние данные и повышенный интерес к нему некой Бетти, но совершенно иное привлекло внимание Илзы. Она никогда раньше не слышала о существовании такого вида демонов. Честь как таковая в их царстве явление настолько редкое, что Илза сначала не поверила своим ушам. От удивления она даже забылась на секунду и нечаянно сбросила невидимость. Хорошо, что медсестры были настолько поглощены разговором, что не заметили ее оплошности.

Не мешкая ни минуты, Илза тут же отправилась в клинику. Оставалось теперь только просить всех духов Тьмы, чтобы они услышали ее и у демона не только нашлось нужное ей ожерелье, но и еще проносил он его на груди не менее десяти лет.

Добралась до старого города Илза ближе к утру. Намного позже, чем ей хотелось бы, но на щиты невидимости уходило слишком много сил, а опустить их она не рисковала. Она и так переживала, что сбросила защиту в госпитале. Гидрон даже за такое короткое время мог напасть на ее след и вычислить местонахождение. Отгоняя от себя мысли, что в таком случае сделает с ней Гидрон, она встала за спину дежурной медсестры. Та как раз делала записи по обходу пациентов, и Илза без усилий узнала номер палаты, в которой лежал демон Чести Конрад фон Риттер.

Она никогда раньше не посещала клинику и была удивлена, насколько условия содержания здесь отличаются от больничных. Палата скорее была похожа на пещеру с небольшим оконным отверстием. В углублениях выложенных камнями стен были высажены не требующие света цветы. Это само по себе в их царстве явление распространенное — кроме того, что конкретно эти дары флоры почти не встречались в их мире. Лечебные свойства редких растений, представленных здесь, были настолько уникальны, что спрос на них давно превышал предложение, и Илза не понаслышке знала, каких баснословных денег они стоили. То, что государство тратит на реабилитацию, казалось бы, потерянной для общества части населения такие огромные средства, стало для нее открытием и вызвало уважение.

На выступах в углах комнаты она разглядела дымящиеся ароматические палочки, которые действовали успокоительно на нервную систему, а под потолком «пещеры» — порхающих ночных мотыльков. Огромный пень с расходящимися от него во все стороны корнями представлял собой стол. Стоящие на нем глиняный кувшин и деревянная посуда говорили о том, что у Демона были гости. Тут же Илза обнаружила два массивных плетеных стула, отлично гармонировавших с общим убранством комнаты. Осматриваясь по сторонам, она отметила и другие детали обстановки, которые помогали чувствовать связь с природой. Вдоль одной из стен бежал ручеек, от которого шла прохлада и слышалось мягкое журчание. Под стенкой напротив лежала куча сена, которая одновременно служила кроватью. Илза с опаской покосилась на расставленные рядом боевые доспехи.

Стараясь не разбудить пациента, она тихонько подошла к его ложу и с любопытством уставилась на удивительного демона. Разбросав в разные стороны руки и похрапывая, тот, казалось, спал беспробудным сном. В попытке рассмотреть нашейные украшения, Илза аккуратно отогнула ворот его рубахи. Обнаружив на его шее клык дракона, она чуть не завизжала от радости. Оставалось теперь узнать, каким образом зуб попал к нему.

Глава 8

Этой ночью Гидрон заснул с трудом. Очевидно, сказывался стресс последних недель. Он долго ворочался с боку на бок, осмысливая поставленные перед ним задачи и намечая порядок действия. Отец готовился выступить против Арея, который в очередной раз навязывал им войну. Дух Тьмы уже устал доказывать, что непобедим, но тот все не мог угомониться. Пришлось вновь собирать войска. Однако противостоять самому Арею в состоянии только лучшие из лучших, потому, поручив сыну заниматься подготовкой, отец требовал полной отдачи.

Несколько утомившись от забот, Гидрон пожалел, что собственно ему не на кого пока переложить поручение отца. Большинство его потомков хоть и являлись яркими представителями зла, не могли сравниться с ним своими умственными и физическими способностями. Вспомнив о своем новорожденном сыне, Гидрон размечтался о его будущем. Как любой отец, он надеялся на достойную смену. Благодаря ему, природные задатки у пацана для осуществления его мечты были, оставалось теперь только позаботиться о его воспитании. Как раз в этом вопросе Гидрон возлагал большие надежды на его мать. Однако последний разговор Габриэллы с Джоном натолкнул его на мысль, что женщина попытается исправить заложенное в ребенке генами отца. Ее настойчивое желание найти колдуна не понравилось Гидрону, потому что для осуществления своей цели она непонятным образом, сама того не ведая, выбрала правильный путь.

Тем не менее, чтобы воплотить свою задумку в жизнь, ей предстояло отыскать мага, способного наложить печать на передачу генетической информации самого Зверя. Что практически невозможно. Так, по крайней мере, считал Гидрон. Он был уверен, что такого уровня мага в мире смертных просто не существует. Если бы это было наоборот, то он бы давно уже переманил светило на свою сторону. Более того, даже в Царстве Тьмы не было таких, за исключением разве что Хэлги и ее дочери. Из них только Илза появлялась в мире тленных и могла потягаться с ним силой. Главное теперь было не допустить ее встречу с Габриэллой. Подумав об Илзе, Гидрон уже не мог направить свои мысли в другое русло. И хотя таблетки, подавляющие его интерес к ней, ему теперь не требовались, он научился обходиться без них, иногда ему все же не удавалось быстро выбросить думы о ней из головы.

Последние полгода, прошедшие со дня их «размолвки», оба усиленно избегали друг друга. Гидрон виделся с Илзой всего пару раз, да и то мельком. Причем если бы не настоятельные просьбы Ловеласа, не состоялись бы и эти мимолетные столкновения. Дракон бил тревогу всякий раз, когда сам не мог найти девушку. Приходилось Его Высочеству сломя голову нестись на розыски. Таким образом он несколько раз представал перед ней в самом неожиданном месте и в самый неподходящий момент. При этом он не только чувствовал себя глупо, но и смущал ее. После таких моментов, возвращаясь к дракону, он первые несколько минут отчитывал того за ложный вызов, но, прощаясь, наказывал непременно докладывать, если вдруг Илза исчезнет снова.

Впрочем, несмотря на то, что Гидрон старался держаться от нее на расстоянии, потребность видеть колдунью и контролировать ее действия не отпускала его. Он частенько наблюдал за ней со стороны и проверял ее помыслы. Более того, каждый раз, когда Гидрон ловил ее в объятиях Чада, он тут же посылал ей сигналы своей симпатии, которые она не могла игнорировать. Возросший в результате полученного вируса животный инстинкт давал о себе знать. Ее бессознательно тянуло к Зверю. Все это время Илза страдала от того, что, несмотря на сильнейшую симпатию к Чаду, мысли о сыне Духа Тьмы не оставляли ее.

И вот она вновь заставляла его думать о себе. Сегодняшним утром исчезновение Илзы сразу после выяснения отношений с Миленой в Новом Орлеане не показалось ему странным. Он знал, что ей необходимо восстановиться и пополнить магические ресурсы, но ближе к вечеру он начал беспокоиться. Гидрон даже допустил мысль, что именно волнение за нее, а не размышления о предстоящих военных действиях, привело его к теперешней бессоннице. Так, с мыслями о местонахождении Илзы, он и задремал.

Абсолютно неудивительно, что в своих грезах он искал встречи с ней. В первозданном виде Зверя он колобродил по лесу. Среди деревьев и мелкого кустарника, в каком-то незнакомом месте он пытался обнаружить признаки ее присутствия. Почва утопала у него под ногами, а болотистый запах забивал нюх. Несколько раз ему казалось, что он напал на ее след, но, глубоко втягивая ноздрями принесенный ветром воздух, убеждался в обратном. Даже во сне Гидрона раздражала неуловимость Илзы. Он был уверен, что девушка применяет колдовские способности намеренно, заметая от него свои следы. Но злость подстегивала, и, рыская зигзагами, он еще сильнее прижимал нос к земле.

Гидрон почти отчаялся, когда вдруг отчетливо уловил ее аромат. От неожиданности он проснулся. Ошибиться он не мог. Зверь узнал бы его из тысячи. Вскочив с кровати, он проверил свои ощущения. Илза была здесь, в Царстве Тьмы, где-то совсем рядом, но уже успела вновь укрыться от него. Наспех перекусив и приняв душ, Гидрон отправился на ее поиски.

Появившись внезапно в госпитале, где часом раньше Илза втихаря искала талисман, Его Высочество до смерти перепугал медсестер. На его вопросы о колдунье обе отрицательно замотали головами. Ни та ни другая не видели никого из посторонних за все время своего дежурства. Пришлось ему самому выяснять причины визита девушки. Он обошел все помещения, куда ступала ее нога, но так и не понял, что или кого она искала в госпитале. Из-за того, что Илза снова выставила сильнейшие щиты, Гидрон не в состоянии был определить ее местонахождение. Вспомнив молодость, он отправился вслед за ней, ведомый лишь ее ароматом и собственным инстинктом.

***

Всю ночь Грэг провел в госпитале. Находясь около кровати жены, он все время строил планы по ее спасению. Но несмотря на его решимость действовать, ему не хватало информации. Он несколько раз отправлялся в знакомые ему места потустороннего мира, те, куда попал сразу после своей кончины. Он осмотрел самые последние пространственные клетки, куда, по его мнению, могла быть заключена Аделина. Все они походили на ту, в которую в свое время угодил он сам и откуда когда-то с таким трудом выбрался. Но ни в одной из них он не обнаружил своей жены.

Ближе к полудню подъехала Ирен, и они вместе отвезли малютку домой. Убедившись, что Илита полностью устроена и окружена заботой, Грэг, не дожидаясь назначенного часа, отправился на встречу с Эндрю и Элизабет. Друзья уже ждали его.

— Как состояние Аделины? — обычно спокойный голос Элизабет звучал взволнованно.

— Без изменений, — Грэг с надеждой посмотрел на друзей, — узнали что-нибудь?

— Не так много, как хотелось бы, но кое-какие сведения у нас для тебя появились, — Эндрю взглянул на Элизабет, — тебе слово, дорогая. Я после тебя.

— Я вчера переговорила с таким количеством придворных дам, что с трудом упомню всех, из кого мне пришлось выуживать информацию. Оказывается, при дворе любят посплетничать. Стоит лишь произнести чье-либо имя, и вся подноготная персоны всплывает без прикрас в одно мгновение. Мне даже не пришлось расспрашивать о темнице. Разговор о ней зашел и без наводящих вопросов, — чувствуя нетерпение слушателей, Элизабет перешла, наконец, к повествованию, — так вот, жена одного вельможи совершила проступок, из-за которого пересуды о ней не утихают до сих пор. Эта весьма приятной наружности дама считала себя законодательницей мод и однажды, в погоне за очередной диковинкой, отправилась потайными ходами на ярмарку редкостных вещей. Да не куда-нибудь, а в логово Темных. Провинность, конечно, за которую ее могли серьезно наказать, но это еще не самое страшное. Познакомилась она там с одним демоном. Красавец, по слухам, писаный. Любовь у них случилась такая, что дама та решила не только мужа бросить, а еще и в Царство Тьмы перебраться. Схватили ее уже на самой границе, кто-то из подруг-доброжелательниц на нее мужу донес.

— Никак ты ее оправдываешь? — не удержался Эндрю.

— Дорогой, если любовь настоящая, то почему бы и нет. Тем более что, по слухам, замуж-то ее насильно выдали, да еще и за старика. Так вот, сначала лишили ее сана, а затем сослали в монастырь, грехи замаливать. На нашей территории. А вот демону повезло меньше. В назидание остальным Дух Тьмы заключил его не куда-нибудь там, а как раз в интересующую нас темницу.

— Это все, конечно, интересно, — перебил ее уставший ждать окончания рассказа Грэг, — но чем история о несчастной любви мне-то поможет?

— А тем и поможет, что дама та сбежала из монастыря и потайными ходами перебралась-таки в Царство Тьмы.

— И что с того? Добраться я туда и без потайных ходов смогу. Стоит мне камеру представить, в которой меня Зверь держал, вмиг в стенах его кутузки окажусь. Дальше-то что?

— Не договорила я. Дама та каким-то образом устроила своему ненаглядному побег, и, по слухам, они теперь обосновались в Царстве Эриды. Богиня, которая заинтересована в постоянной конфронтации между Светом и Тьмой, в данной ситуации уловила выгоду для себя. Что может быть лучше для хаоса, чем еще одно, пусть и маленькое, яблочко раздора? Возможность насолить обеим сторонам одновременно выпадает не каждый день. Однако это уже дело второстепенное. Самое главное, что вытащить из темницы заключенного можно.

— Осталось только узнать ее местоположение и каким образом это сделать, — произнес Грэг в глубокой задумчивости, — но вряд ли такая информация находится в открытом доступе. Если только попытаться ту даму найти и лично порасспросить.

— На это слишком много времени уйдет, а у нас оно ограниченно. Да и в пространство хаоса соваться ни одному из нас не безопасно, — Эндрю знал это наверняка. — Уверен, что в бездну из Царства Тьмы ведет какой-нибудь засекреченный портал. Возможно, твой знакомый оборотень знает о нем.

— Без Илзы мне с ним не переговорить. Хотя… есть у меня один вариант. Дракон и химеры в доме моей матушки за одно спасибо проживают. Пора бы им и лепту внести, посильную. Только вот согласится ли Стан секреты своего мира раскрывать?

— Попытаться все же стоит. Но даже если ты и узнаешь координаты портала, лезть туда неподготовленным никак нельзя. Защита тебе нужна хорошая от Темных и оружие. Я, в свою очередь, договорился для тебя о встрече с бабушкой Лины, которую в нашем миру величают Медитриной, если ты вдруг не в курсе. Через нее тебе, пожалуй, легче всего будет добиться аудиенции в верхах. Ждать она тебя будет на вилле ваших друзей. Она сказала, что ты знаешь, где это. Встреча через два часа, так что поторопись.

***

Зажав рот рукой, чтобы не завизжать во всеуслышание, Илза на радостях слегка подпрыгнула на месте. В ауре спящего демона ощущались как честь, так и достоинство. С такими высокими моральными качествами, клык дракона он наверняка добыл в честном поединке. Илза в этом даже не сомневалась. Оставалось теперь только узнать — сколько лет Конрад фон Риттер проносил украшение на груди. Чтобы добраться до его воспоминаний, она протянула руку к голове демона, но не успела дотронуться до его лба, как когтистая лапа демона перехватила ее запястье. Одновременно с этим в комнате появился Гидрон.

Похоже, комплекс благовоний, призванных успокаивать нервы пациентам, несмотря на защитную магию, в равной степени подействовал и на Илзу. О данных свойствах собранных здесь растений она знала, но желание выудить информацию заставило ее забыть об осторожности. Ненамеренно сбросив щиты, она позволила не только демону Чести, но и Его Высочеству обнаружить себя. Совершенно очевидно, что Конрад фон Риттер не утратил свои воинские навыки и, несмотря на крепкий сон, с легкостью почувствовал приближение постороннего. Доведенный до автоматизма инстинкт самосохранения не подвел его и на этот раз, тем более что разум его не был затуманен хмелем. Думая, что перед ним злостный противник, демон схватил девушку за руку и хорошенько тряхнул. Если бы не подоспевший вовремя Гидрон, неизвестно еще, чем могла обернуться для нее такая встряска.

— Оставь ее, — крикнул Гидрон, окружая Илзу своим полем.

Отскочив назад, демон в недоумении уставился на Его Высочество. К счастью, слова «какого черта» не успели сорваться с его уст.

— Извините, Ваше Высочество, за неподобающий вид, — отвесив поклон головой, он почтительно поприветствовал сына повелителя Тьмы.

Стоя перед величественной особой в ночной рубахе, демон чувствовал себя в высшей степени дискомфортно и находился не в меньшей растерянности, чем девушка, во взгляде которой к тому же читался ужас. Но та быстро пришла в себя и, сердито скрестив руки на груди, неожиданно гневно посмотрела в сторону Его Высочества.

— Что ты здесь делаешь, Гидрон? — возмущенный голосок незнакомки звучал резко.

Конрад оторопел от такого неучтивого и фамильярного поведения девушки и решил, что позволить себе такое обращение с самим Зверем может лишь некто, состоящий с ним в самом близком родстве.

— Должно быть, она приходится ему сестрой, — подумал он, при этом отмечая, что блондинка с голубыми глазами внешне совсем не была похожа на своего брата, — в противном случае он сейчас разорвет ее на части.

Но завидев сжатые челюсти Его Высочества, демон усомнился как в первом, так и во втором своем предположении.

— Позволь поинтересоваться, что делаешь здесь ты? — сквозь зубы процедил Гидрон, едва сдерживаясь, чтобы не орать на нее.

— Я пришла к Конраду фон Риттеру по личному вопросу…

— Ты пригласил колдунью? — не дожидаясь окончания фразы, спросил Гидрон у демона.

— Никак нет, Ваше Высочество, — коротко ответил он, начиная догадываться, кем тому приходится девушка.

Облачившись в свои доспехи, он с интересом разглядывал наружность стоявшей перед ним особы. Молва о ее внешности не была преувеличена. Дочь небезызвестной колдуньи на самом деле была красавицей. Но демон Чести чувствовал, что не только очаровательный облик притягивал к ней взгляды противоположного пола. Исходившая от нее сила ощущалась на расстоянии. Ее дерзость объяснялась скорее смелостью, решимостью и уверенностью в своей правоте. Наблюдательному Конраду стало сразу понятно, что Милена назвала ее «мымрой» чисто из женской ревности.

— Значит, она явилась без приглашения? — вновь обратился Гидрон к нему.

Не имея понятия, с какой целью гостья искала с ним встречи, демон уже пожалел, что правдиво ответил на первый вопрос Его Высочества. Но врать он попросту не умел. Не желая подставлять девушку еще раз, он понуро молчал.

— Отвечай, — прогремел Гидрон.

— Он уже ответил, — спокойный и холодный тон Илзы в совокупности с недовольным взглядом не обещал ничего хорошего, — и если тебя не затруднит, не повышай, пожалуйста, голос. Мне не хотелось бы пускать в ход магию и выставлять шумовую защиту на свои уши.

— Я сам решу, кого и о чем мне спрашивать, — в глазах Гидрона появились отблески гневного огня, — и уж тем более без лишних советов разберусь, какой тон мне для этого выбрать.

— Кричать, как правило, начинает тот, кто не прав. В данном случае — вы, Ваше Высочество, неправы. Я действительно явилась без приглашения и по личному вопросу, но совершенно не понимаю, чем вызвано ваше недовольство, — переход к формальному общению без прикрас выражал ее отношение ко всему происходящему, — я не получала ваших указов о запретах подобного рода.

— Так, для общего сведения, напомню тебе, что клиника — это закрытое заведение и проникновение в него без соответствующего разрешения и согласования с лечащим врачом пациента не только строго воспрещено, но и наказуемо законом. Или для тебя законов не писано?

— Возможно, из-за своей занятости делами государственной важности вы, Ваше Высочество, призабыли, что сами выдали мне бумагу, позволяющую в любое время суток посещать медицинские и тюремные заведения по собственному выбору. Без вашей подписи меня попросту не допустили бы ни в одно место прохождения службы, которые вы так любезно предоставили мне в свое время. Документа, правда, у меня при себе нет, но я могу предоставить его по первому вашему требованию.

Гидрон на самом деле забыл о том, что сам выдал ей такое разрешение, но признавать ошибочность своего утверждения не собирался.

— Насколько мне известно, срок действия пропуска ограничен. В любом случае за время твоего отсутствия он потерял силу.

— Уведомления на этот счет я не получала.

— Это не значит, что оно тебе не отправлялось. И вообще, после всех своих криминальных действий, которые ты совершаешь против собственного государства, твое место за решеткой. Ты, наверное, думаешь, я вечно буду закрывать глаза на то, что ты творишь со своим дружком.

— То, что мы иногда помогаем людям, попавшим в беду, — назвать противозаконным актом можно с большой натяжкой, а вот покушение на жизнь дочери колдуньи — преступлением как раз попахивает. К слову позволю себе напомнить, матушка моя не только является одной из самых могущественных ведьм сегодняшнего дня, но и служит нашему правителю верой и правдой не одно десятилетие. Я просто еще не успела ей рассказать интересные подробности вчерашних событий. Мне доподлинно известно, что именно Ваше Высочество, а не кто-нибудь другой, давеча приложили максимум усилий, чтобы стереть меня в порошок.

На это заявление Гидрону нечего было возразить. Пусть Милена слегка и перестаралась, выполняя его задание, но организатором и мозгом операции все же был он. Энергетическое истощение Илзы, которое он чувствовал каждой своей клеточкой, могло не понравиться ее мамаше точно так же, как не нравилось ему. Тот факт, что она до сих пор не восстановилась, лишь подтверждал ее слова о серьезном сопротивлении. Гидрон не знал, что упадок ее сил был вызван затратой энергии на снятие заклятия немоты с Чада, и отнес его на противостояние Милене.

При всем том, как бы Гидрон ни был виноват перед Хэлгой, он не боялся ее гнева. Кто он и кто она? Тем не менее недооценивать могущество ведьмы не стоило. Не только выдающийся талант и мастерство высочайшего класса заставляли обращаться к ней за помощью самого Духа Тьмы. Выделяли ее из основной массы коллег по ремеслу черты характера. Ведьма являлась личностью неимоверно хитрой, коварной и злопамятной. Зверь не сомневался, что ради единственной дочери она способна на многое. Причем мстить в открытую она не будет. Дождется удобного случая. Расчетливо, исподволь и наверняка. Такой нож в спину по самую рукоять, инкрустированную золотом и драгоценными каменьями. Стоит лишь на минуту расслабиться, уничтожит красиво и с удовольствием.

Знала это и Илза. Не пользоваться таким козырем в своих руках было бы глупо. Кинув взгляд на Конрада, который являлся невольным свидетелем весьма неприятного разговора, она решила поставить Гидрона на место.

— К тому же, — добавила она, — у меня имеются подозрения, что моя лучшая подруга пострадала не меньше. Ваша способность измываться над беззащитными девушками не делает вам чести, Ваше Высочество.

— Беззащитными?! — усмехнулся Гидрон, тряхнув головой.

Но Илза была права. Каждое ее слово обжигало правдой. Он не выглядел джентльменом ни в ее глазах, ни в глазах демона. Так это еще, как он думал, ей не были известны все обстоятельства захвата души Аделины и реальное положение дел. Гидрон предполагал, что, выявив истинное состояние подруги, она придет в настоящую ярость. На самом деле Илза как раз таки находилась в состоянии бешенства. За все то, что он сделал с семьей ее подруги, она хотела вонзиться зубами ему в глотку и вырвать кадык. Ей стоило огромного труда скрывать от Гидрона свою злость и истинные чувства, но показать, что она в курсе событий, Илза никак не могла. Тот сразу бы заподозрил неладное и понял, что у нее есть информаторы. Вывести на чистую воду Ловеласа или химер для Его Высочества не составило бы труда, а там и до избушки рукой подать.

— А сами как думаете? — вместо более серьезных обвинений воскликнула она. — Одна из них беременна, а другая находится на чужбине, где, по правилам, ей даже нельзя использовать магию.

— Тем не менее ты с правилами и на чужбине не особо считаешься.

— Если бы я не использовала магию, моя матушка сейчас оплакивала бы мой ранний уход из этой жизни, потому как демон Воздуха, внедренный вами в тело проститутки, представлял собой невероятную силу.

Забыв о субординации, Конрад присел на стул, обхватил голову руками и заткнул уши. Ему страшно захотелось выпить, чтобы забыться и не видеть перед глазами то, о чем рассказывала девушка. Его мозг ярко рисовал картинки тех бессердечных поступков, которые творил Зверь. Убить равного себе на поле боя для демона было совершенно нормальным и естественным, уничтожить любого, защищая отечество, — делом чести, а вот обижать слабых, женщин и детей — ниже своего достоинства и абсолютно недопустимо.

— Илза, я не собираюсь при посторонних выяснять, кто прав, кто виноват, — игнорируя поведение демона, проговорил Гидрон. Я здесь, чтобы выяснить причину твоего визита в клинику.

— Вообще-то я уже объяснила, что я здесь по личному вопросу, но если уж вам так любопытно… отвечу. Я собираю материал для моей будущей диссертации…

— Ты за кого меня держишь? Чтобы писать диссертации, надо сначала в магистратуру поступить, — Гидрон насмешливо посмотрел на Илзу.

— Благодаря прошедшей при дворце практике, у меня не было проблем с поступлением. Я давно уже принята в наш университет и успешно закончила первый семестр, — без желания выдала она свой секрет, — время летит быстро, а для хорошей дипломной мне необходимо несколько лет наработок. Борьба с алкоголизмом, — указала она рукой в сторону Конрада, — по всему видно, острый вопрос для нашего общества, раз даже демон Чести умудрился… мг, заболеть.

После ее слов Гидрон пребывал несколько минут в шоке. Он не понимал, как получилось, что такая важная информация была упущена им. Ежели дракон и химеры не доложили ему о таких изменениях в ее жизни, значит, Илза в очередной раз обвела вокруг пальца всех их вместе взятых. Скорее всего, она выбрала дистанционную форму обучения, которую легче всего было совмещать с ее насыщенным графиком борьбы с нечистью. Тем не менее он очень обрадовался полученной новости.

— Если она сделала выбор в пользу местного учебного заведения, то эмиграция из Царства Тьмы — далеко не окончательное решение, — подумал он, не догадываясь, что Илза утаила от него одну существенную деталь.

Свою жажду знаний она удовлетворяла не только в их мире. Правда, получала она образование на Земле не совсем честным образом, но цель оправдывала средства.

— Я должен перепроверить твои слова, — задумчиво произнес Гидрон, — а до полного выяснения обстоятельств посидишь пока под присмотром.

— Вы арестовываете меня? — Илза была поражена его решением.

Сесть за решетку сейчас значило для нее обречь Чада на верную гибель. Для изготовления лечебного средства времени и без того было в обрез, чтобы еще терять его таким образом.

— Безусловно. Доверять тебе я не имею права, мало ли с какой целью ты пробралась сюда. Посидишь пока под домашним арестом.

— Ага, реабилитационная клиника — секретное учреждение государственной важности, как же, — Илза слегка успокоилась.

Выбраться на волю из-под домашнего ареста для нее не должно было составить труда.

— Во дворце, — уточнил Гидрон, читая ее мысли, — и не вздумай сейчас улизнуть. Щиты тебе все равно не удержать, ты слишком истощена для этого. Заодно и отдохнешь в своей бывшей комнате.

Взглянув на него с нескрываемой ненавистью, Илза сжала кулаки. Ей захотелось выпустить когти крупного хищника и расцарапать его лицо с такой силой, что если бы не успокаивающие ароматы, которые наполняли воздух помещения, она бы это сделала. Магической энергии на создание когтей у нее хватило бы с лихвой. Но Гидрон прочувствовал ее состояние загнанного в угол зверя и не дал совершить опрометчивый поступок. Обхватив ее своим полем, он в мгновение ока перенес ее во дворец.

***

Доставив жену с сыном домой и убедившись, что они устроены, Джон вынужден был оставить их на некоторое время. Запланированный заранее бракоразводный процесс желательно было не откладывать. Волнуясь за Габриэллу, он предложил ей помощь домохозяйки или родителей, но та отказалась, ссылаясь на потребность отдохнуть от присутствия посторонних. Внимание персонала госпиталя, несмотря ни на что, утомляло ее сильнее, чем заботы о малыше.

Для новорожденного он вел себя очень спокойно. В промежутках между кормлениями крепко спал, и Габриэлла с легкостью включилась в новый распорядок дня. Она даже нашла время почитать советы докторов по уходу за младенцами первых дней жизни. Не то чтобы она не изучила досконально эту тему заранее, просто хотела освежить ее в памяти.

Собственное самочувствие у нее было отличное, потому вопрос восстановительного процесса после родов ее особо не волновал. Габриэлла даже на секунду задумалась, отчего вдруг все проходит так легко. Судя по разговорам молодых мамочек в сетях, ее хорошее состояние было скорее исключением, чем правилом. Габриэлла даже не могла себе вообразить, что позаботился об этом Гидрон.

Гостинцы, обнаруженные ею на прикроватной тумбе в палате, которые, как она думала, принес ей Джон, содержали специальные добавки для восстановления сил. Апельсиновый сок, яблоко и мандарины, которые она с удовольствием поглотила, имели немного необычный вкус, но она тогда не придала этому значения. Джон также не задался вопросом, откуда на столике фрукты, предполагая, что это остатки стандартного завтрака для рожениц. Но внимание к ее здоровью со стороны Гидрона объяснялось в первую очередь заботой о своем потомстве. В добавках к фруктам содержались ингредиенты, необходимые на первых порах всем без исключения младенцам Царства Тьмы. Гидрон должен был убедиться, что с молоком матери его сын получает все требующиеся организму элементы. Именно они, а не что-либо другое, обеспечивали спокойное поведение ребенка.

Тем не менее Габриэлле хватало причин для беспокойства. В те моменты, когда малыш не спал, он очень сосредоточенно всматривался в пространство вокруг себя. Глазенки его не разбегались в разные стороны, как это часто случается у младенцев такого нежного возраста и является вполне нормальным явлением. Казалось, он изучает кого-то, кто стоит рядом с его кроваткой. Несмотря на усилия думать только о хорошем, предпринимаемые Габриэллой, она все чаще возвращалась мыслями к своему жуткому сну. Ей казалось весьма вероятным присутствие одного из страшных существ в комнате ее малыша. И она не была далека от истины.

***

Грэг прибыл на виллу друзей первым. Ирен с Тимом большую часть года сдавали ее отдыхающим, но в данный момент буйствовал сезон штормов, и домик пустовал. Порывы ветра, ударяющие в окна, и шум волн, проникающий сквозь стены, нарушали тишину и создавали волнительную атмосферу внутри. Бабушку Аделины — естественно, только в образе призрака — Грэг видел всего несколько раз, когда та приходила проведать внучку. Они были представлены друг другу и приятно скоротали пару вечеров, но сейчас, обдумывая слова убеждения, Грэг в первую очередь настраивался на встречу с членом верховного круга, а не родственницей. Одной из старейшин, великой знахаркой Медитриной, которая своим веским словом могла оказать влияние на судьбу души любого представителя мира сего.

Знахарка появилась бесшумно и некоторое время молча следила за его метаниями по гостиной.

— Успокойся, Грэг, и присядь для разговора. Он будет долгим. Мне надо тебе кое-что объяснить.

Грэг хотел было возразить ей, но, увидев выражение печали в глазах пожилой женщины, передумал и сел в кресло.

— Эндрю вкратце изложил мне твои мысли, но прежде чем мы перейдем к их обсуждению, я первым делом хотела бы отклонить твои обвинения в наш адрес. Мы сделали все возможное, чтобы не дать Темным Силам добраться до Лины.

— Совершенно очевидно, что не все возможное, — бесцеремонно перебил он ее, — в противном случае она сейчас не лежала бы на смертном одре.

— Грэг, ты забываешь, что Лина моя внучка и я люблю ее…

— В этом я не сомневаюсь, но, — вновь перебил он, — после всего происшедшего у меня сложилось впечатление, что, несмотря на всю вашу любовь, вы видите в ней прежде всего инструмент, необходимый вам для противостояния Силам Тьмы. Вся эта борьба за власть мне изрядно надоела. Я не позволю, чтобы жизнь моей жены ставилась на кон в чьих-либо интересах.

— Все не так просто, как тебе кажется. Между нами идет не просто борьба за власть, а отстаивание права на существование. Не гнушаясь никакими средствами, Тьма то и дело норовит укрепить свое влияние как на Земле, так и во вселенной. Силы Света обязаны выставить нечто более существенное в противовес, в противном случае Тьма поглотит все вокруг без разбора.

— Всемирное господство Света? И это вы называете правом на существование? По мне, так это не что иное, как самая настоящая борьба за власть. Только имеете ли вы право втягивать в нее кого бы то ни было не по собственной воле? Насколько мне известно, Лина своего согласия на участие не давала.

— Иногда обстоятельства сильнее нас. Лина избранная, впрочем, как и ты. Ни у нее, ни у тебя, к сожалению, не было и нет выбора.

— Постойте, а я-то тут при чем?

— Неужели ты думаешь, что для зачатия Дитяти Света подошел бы любой мужчина?

— У меня в роду нет прорицательниц, знахарей или гадалок, так что быть избранным я по определению не могу. Не хочу разочаровывать вас, но муж вашей внучки — самый обыкновенный человек, во всяком случае, был им при жизни.

— Ты прав только в одном. Наличие «особенного» человека в одном из предшествующих поколений обязательно. Однако род ваш очень древний, и не все его колена обозначены на вашем генеалогическом древе. Корни его отсутствуют, и потому ты ничего не знаешь о женщине, усилиями которой ты стал не в меньшей степени избранным, чем моя дорогая внучка. Помнишь, Аделина рассказывала тебе о старинном особняке, в который ее отправил мастер времени?

— Да. Там, в комоде, в шкатулке с драгоценностями, она нашла ключ от часов моей жизни. Помнится, Лина говорила о портрете женщины, который лежал в той же полке. Кажется, шею дамы украшали часы, те самые, которые Лина купила мне в подарок.

— Все верно. Это были именно они: часы твоей жизни. Та женщина собственноручно изготовила их задолго до твоего рождения. Она удивительный мастер своего дела.

— Я думал, часовщик — мастер.

— Кто, Хрон?

— Его так зовут?

— Хрон действительно великий умелец, способный управлять временем, как никто другой, но в механизмах он разбирается слабовато. Этера — непревзойденный часовщик, кудесница с особым видением. Говорят, получила она дар свой от самой Этернитас, в честь которой ее и назвали. Руки у нее золотые, хотя творит она в основном мыслью. Ход часов жизни любого смертного на расстоянии может восстановить, или, наоборот, заморозить стрелки, если пора пришла. Этера — родоначальница вашего рода и одна из старейшин круга. Так что, мальчик мой, и твоя участь была предрешена заранее.

— Почему же тогда эта ваша всесильная Этера мне на помощь не пришла в минуту смерти?

— Если бы она ход твоих часов восстановила, ты бы возвратился к жизни. А это не совсем то, что нам было необходимо. Зачать Дитя Света возможно только в состоянии души. Понимаешь теперь?

— Понимаю, что Зверь был прав. Вы все в этом вашем кругу старейшин возомнили себя богами. Творить, вершить, решать за всех, не считаясь ни с чем и ни с кем. В прямом смысле слова шагать по трупам для достижения своей цели.

— Иногда приходится пожертвовать одной жизнью ради спасения многих. Порой — самого близкого человека.

— В таком случае я эгоист и не собираюсь жертвовать жизнью своей жены. С нашей семьи хватит и одной жертвы — моей собственной жизни. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы вытянуть Лину с того света. Для начала мне надо переговорить с вашей Этерой, воззвать к ее совести. Пусть продемонстрирует свою всесильность и восстановит ход стрелок часов жизни моей жены.

— Она не может этого сделать, потому что коматозное состояние Лины не является натуральным. С медицинской точки зрения, моя внучка в полном порядке и ее здоровью ничто не угрожает. Душа Лины была похищена темными, и Этера пробовала добраться до нее, но, к сожалению… ее старания не увенчались успехом. Она оказалась бессильна.

— В таком случае вы не оставляете мне выбора. Я вынужден искать содействие в рядах темных.

— Тобой руководит отчаяние, но запомни одно: если ты пойдешь с ними на сделку, потеряешь все. В том числе и дочь. Силы Света скорее уничтожат тебя, чем позволят отобрать у них Илиту. Причем сделать это совсем не сложно. Достаточно подавить твою волю к сопротивлению зову света, и ты окажешься в мире мертвых.

— Вы угрожаете мне?

— Нет, Грэг, лишь предупреждаю. Лина — моя единственная внучка, и я переживаю за нее не меньше тебя. Я на вашей стороне, но для того чтобы помочь тебе вызволить ее, одного желания мало. Нам надо привлечь на свою сторону остальных членов круга старейшин. Пока я заручилась поддержкой только Этеры, но этого недостаточно.

— Лина рассказывала мне о «проводнике» — таксисте, который подвозил ее несколько раз, в том числе помог добраться до «Колодца Смерти». Он вроде как помогал ей по собственному желанию.

— Амон пока сохраняет нейтралитет, но, надеюсь, у нас получится убедить его. Он понимает, что посторонние люди, как бы хорошо они ни относились к ребенку, неспособны заменить девочке родную мать. Только Аделина в состоянии помочь Илите развить талант и приумножить дар.

— В данном случае, из каких бы побуждений вы все ни действовали, главное, чтобы оказали содействие. Сколько всего старейшин включает круг?

— Конечно, никому этого знать не полагается, но чего уж там. Похоже, что тебе все равно придется предстать перед собранием. Членов всего семь. В него входят еще трое: лекарь человеческих душ, лекарь мыслей всех смертных и лекарь людских поступков, но все они рангом чуть ниже, примерно одного уровня со мной. Хрон, Этера и Амон — верховные, те, кто принимает такого рода решения. Сейчас самое главное — убедить Хрона. Его содействие Аделине в попытке вернуть тебя в мир живых не осталось незамеченным. Он тогда убрал несколько часов из бытия людей и своим вмешательством нарушил ход событий. Это отобразилось на жизни мирян, и наверху об этом сразу узнали. Ему пришлось выкручиваться всеми правдами и неправдами, а чтобы настоящая причина не всплыла наружу, ему пришлось вернуть все на круги своя. Именно поэтому ты и не остался в мире живых, а прошлое, в которое тебя вернула Лина, вновь стало настоящим. Так что с тех пор Хрон стал менее сговорчив.

— Возможно, ему стоит напомнить, что я владею его секретом и в случае отказа могу поделиться с вышестоящими. И не смотрите на меня осуждающе. В борьбе за жизнь Лины я готов использовать любые средства, и если удар ниже пояса поможет мне, я его нанесу.

— Надеюсь, у меня получится уговорить Хрона, не передавая твоих угроз. Если нам с Этерой удастся убедить всех выслушать тебя, я дам тебе знать о дате собрания через Эндрю.

— Не хочу вас торопить, но не обещаю, что до того момента буду сидеть сложа руки, — Грэг чувствовал, что перегибает палку, но слово «дата» вызвало у него неприятие.

Любая задержка или отсрочка выводили его из себя. По его глубокому убеждению, чем дольше тянется бездействие, тем труднее будет отыскать следы Аделины. Он даже подозревал, что светлые намеренно затягивают встречу, дожидаясь, что он откажется от своей затеи. Приоритет в их долговременных планах занимала Илита. Спасение Аделины носило характер второстепенной задачи, которая навязывалась им со стороны.

— Жди вестей от Эндрю, — спокойно сказала знахарка, уверенная, что даже если бы Грэг такое обещание дал, он все равно не сдержал бы его.

Глава 9

Только очутившись в своей бывшей комнате, которая не подверглась изменениям после ее отбытия, Илза поняла всю безвыходность своего положения. Становилось понятным, что Гидрон с самого начала не отбрасывал возможность ее возвращения во дворец. Рассматривая свои шансы на побег, Илза расстроилась. Даже если бы ей удалось вырваться из поглощающего поля Зверя, которым он ее накрыл, скрыться от него в данную минуту не представлялось возможным. Гидрон внедрился в ее ауру и намеренно вытягивал ее последние силы. Слезы блеснули в ее глазах, но не от слабости и неспособности противостоять ему, как могло показаться со стороны, а от прилагаемых усилий сдержать свою ярость.

Глядя на хрупкую фигурку и сжатые до белизны кулачки, Гидрон в очередной раз подивился ее стойкости и отважности. Стоявшая перед ним девушка обладала невероятной внутренней силой, с которой даже ему едва удавалось справляться. Он практически выкачал ее магические ресурсы, а она все равно смело рвалась в бой.

— Моя маленькая ведьма, я бы посоветовал тебе слегка поостыть, — с усмешкой бросил он, охлаждая ее силой внушения. — Неукротимость тебе к лицу и заводит меня невероятно. Не забывай, кровать за твоей спиной, и чем черт не шутит…

— Поверьте, без моего на то согласия вам это не доставит удовольствия, — выплескивая на него свет ясного неба из самой глубины своего взгляда, она с не меньшим успехом внедрилась в его сознание, не догадываясь, что совершает ошибку, — к тому же, как только верну себе силы, позабочусь о том, чтобы вам этого не захотелось еще очень долгое время.

— Уж не импотенцией ли ты меня пугаешь? — со смехом проговорил он.

— В черной магии много разных средств, и хотя использую ее я крайне редко, но, выражаясь вашим же языком, к черту принципы, — она не шутила, и Гидрон чувствовал это.

Илза действительно могла создать ему временные неудобства, но напугать его такой малостью было сложно. Способность разделять свою сущность даже при таком раскладе помогла бы ему сохранить данную функцию организма в образе Зверя.

— Посмотрим, кто от этого выиграет, — изменившийся тон его голоса заставил Илзу вздрогнуть.

Учуяв открывающиеся перед ним возможности, дремавший до сих пор Зверь тут же напомнил о себе. В глазах Гидрона появилось неприкрытое вожделение. Несмотря на свои смелые слова, ослабленная им девушка не смогла бы оказать в данный момент достойное сопротивление. При желании он мог овладеть ею в считаные секунды, а желание это нарастало.

— Ты права, — прорычал он, подходя ближе и почти не оставляя ей личного пространства, — твое согласие на самом деле доставило бы мне удовольствие, но… я привык удовлетворять свои потребности вне зависимости от чьих бы то ни было желаний.

Понимая, что он говорит серьезно, Илза нахмурилась, но не отступила. Показать ему свой страх означало проиграть, к тому же по какой-то причине он отсутствовал, а вызвать искусственный у нее не было сил. Она сложила руки на груди и выбирала, каким образом лучше постоять за себя. Заехать Его Высочеству коленом между ног или постараться убедить словами? Первое могло спровоцировать агрессию, а бежать ей особо было некуда.

— Поведение ваше недостойно мужчины, — проговорила она, смело глядя ему в глаза, — второй раз за сутки демонстрируя мне ваши высокие моральные принципы, вы, похоже, прилагаете максимум усилий, чтобы не дать мне в них усомниться.

Но Зверь почувствовал, что в данную минуту может управлять сознанием Гидрона, и не собирался подчиняться доводам разума. Животный инстинкт брал свое, но он же взыграл и у Илзы. Именно поэтому она не боялась его. Отдаться только достойному — правило любой уважающей себя самки, а самец, стоявший перед ней, таковым не являлся. Глаза его налились кровью, а черты красивого лица несколько исказились. Илза поняла, что Гидрон вот-вот перевоплотится. Его истинный образ она видела всего пару раз в жизни, и, помнится, особого восхищения он у нее не вызвал. Мысль о сравнении правильности своих детских ощущений с настоящими улетучилась так же быстро, как и возникла. Не горя желанием лицезреть естественный облик Зверя, она отскочила в сторону и, схватив лежащее на кресле покрывало, попыталась завернуться в него.

Не очищенная от магии гостевая комната была настоящим подарком судьбы. Во время своего предыдущего проживания в ней Илза вложила ее практически в каждый предмет обстановки. Покрывало не являлось исключением. Оно позволяло не только слегка пополнить ресурсы собственной магии, но и сделать ее невидимой. Правда, от нюха Зверя невидимость не спасла бы ее, но… попытка не пытка.

Однако полностью укрыться ей не удалось, более того, покрывало превратилось в пресловутую красную тряпку, на которую мужчина отреагировал подобно разъяренному быку. Гидрон не только успел схватить ее за руку, но и притянуть к себе. Илза не предвидела такой быстрой реакции с его стороны и вскрикнула от неожиданности, чем еще больше распалила его. Гидрон с победоносной ухмылкой на лице прижал девушку к себе с такой силой, что, казалось, еще секунда, и он переломит ее пополам. В этой ситуации Илзу обнадеживало всего два обстоятельства: прижимал он ее все еще человеческими руками, а не звериными лапами, и за несколько секунд соприкосновения с покрывалом она вернула себе достаточно магии, чтобы выставить щиты на боль.

Тем не менее возбуждение Гидрона достигло апогея, и он уже не пытался сдержаться. Повалив Илзу спиной на кровать, он завел ее руки над головой и впился обжигающим поцелуем в губы. Навалившись на нее всем своим весом, он не позволял ей вывернуться из-под себя, заставляя каким-то образом ее тело пылать от своих прикосновений. Использовал ли он при этом волны очарования, ментальное воздействие или свою дьявольскую силу, Илза разобрать не могла. Да и не до того ей было. Все еще стараясь остановить его внушением, она все глубже заходила в его сознание. То, что при этом открывалось ей, смущало ее до предела.

Между тем их ауры сливались все сильнее, и манипуляции Илзы с разумом Гидрона приводили к противоположному результату. Мужчина все больше заводился, находя вкус ее губ необыкновенно приятным. Чем дольше длился их поцелуй, тем труднее было Илзе отстаивать свою девичью честь, и не только из-за того, что Гидрон отобрал у нее силы на борьбу. Тяга к сопротивлению у нее ослабла в первую очередь по другой причине. Умелый поцелуй мужчины в совокупности с ментальным воздействием против ее собственной воли порождали в ней желание, и она незаметно для себя начала отвечать ему взаимностью.

Почувствовав свою власть над ней, он чуть ослабил хватку; спохватившись, Илза тут же воспользовалась его излишней самоуверенностью. Она вынула одну руку из захвата и, несмотря на возникшее желание вцепиться Гидрону в лицо, удержалась и вместо этого вцепилась в одеяло, на котором лежала. Расчет был прост — вытянуть из него как можно больше вложенной ранее магии. Куда более продуктивное действие, чем исцарапанное лицо насильника.

Как только она сделала это, произошло одновременно два события. В комнате раздался оглушительный рев неожиданно возникшего Шуста, и Илза, выбросив заклинание, с силой отбросила Его Высочество от себя. Если бы к этому моменту Гидрон перекинулся в Зверя, у Илзы не осталось бы ни единого шанса противостоять его домогательствам, к тому же тот, скорее всего, уничтожил бы так не вовремя появившегося демона. Отбросив Гидрона на расстояние и выставив щиты, она не только лишила его своей ауры, но и убрала свое воздействие на его сознание. К нему мгновенно вернулся рассудок. Отрезвило Его Высочество и появление телохранителя девушки, которого он лично приставил к ней и велел при надобности защищать ее не жалея живота. В полной своей ипостаси демон встал на пути Его Высочества, готовый наброситься на него, невзирая на статус и во много раз превосходящие силы.

Сильно тряхнув головой, словно сбрасывая с себя наваждение, Гидрон поднялся с дивана, куда угодил, падая. Непонимающим взглядом он оглядел комнату и пристально уставился на Илзу. То, что он не смог себя контролировать, объяснялось не только желанием Зверя заполучить понравившуюся самку. И даже не собственным интересом к девушке. Потерял контроль он прежде всего потому, что смешал свою ауру с аурой девчонки, да еще и позволил той копаться у себя в мозгу. Такой опрометчивости он от себя никак не ожидал. Инцидент вообще никогда не произошел бы, если бы Гидрон не забрал у нее остатки магии. Уже в клинике он почувствовал не прикрытую щитами энергетику девушки. К тому времени на защиту у нее попросту не хватало сил. Эта энергетика была настолько девственно-чистой, непорочной и свежей, что он не удержался и вошел в ее поле. Вне особой комнаты, где существуют для этого специальные условия, совершать такие действия категорически противопоказано. И уж в особенности абсолютно недопустимо позволять кому бы то ни было заглядывать в собственную «душу».

В свою очередь, Илза растерянно вглядывалась в его лицо. То, что она побывала в ауре самого сына Тьмы, выбило ее из равновесия. Она прекрасно понимала, что ни под каким предлогом не имела права этого делать, а уж тем паче копаться в его сознании. Отгадала она и причину его несдержанности, а точнее — прочувствовала. Если бы она не сняла защиту на свою энергетику, он не набросился бы на нее как заведенный юнец. В том, что она разгуливала по городу без достаточного запаса магии, была чисто ее вина. Илза прекрасно знала, чем может закончиться такой «выход» в их среде обитания. В Царстве Тьмы нет места таким как она. Именно поэтому с самых пеленок ее учили держать оборону от зла, ставя защиту на подсознательном уровне. В сложившейся ситуации она отчасти винила себя, поэтому, вскочив с кровати, первая нарушила неловкое молчание.

— Простите меня, Ваше Высочество, я неумышленно, — в ее голосе он слышал искреннее раскаяние.

Она не обвиняла его в случившемся, а следовательно, ему не в чем было каяться перед ней.

— Ты тоже зла не держи, — тем не менее неожиданно мягко произнес он, — и лишний раз не открывайся.

С его многовековым опытом так глупо поддаться искушению было совершенно непростительно, он обязан был сдержаться. То, что в ее присутствии он терял голову, становилось все более очевидным и требовало безотлагательных мер. В полной прострации Гидрон вышел из комнаты, не выразив не малейшего недовольства появлением в ее покоях телохранителя.

— Надежнее него никто не сможет ее защитить. В том числе и от меня, — подумал он, удаляясь.

***

Как и предполагала бабушка Аделины, Грэг не собирался сидеть сложа руки. Навестив в госпитале жену и переговорив с доктором, он до конца уверился в своей правоте. Медлить нельзя. Причина коматозного состояния Лины так и не была выявлена. Ни один диагностический тест не объяснял случившегося, а следовательно уповать на достижения современной медицины не следовало.

Появившись в доме своей матери, Грэг сначала вдоволь нанянчился с малышкой, а как только Ирен перехватила инициативу, прошел в гостиную для разговора с нечистой троицей.

Но тут в комнату заглянула мать.

— Ты голоден, сынок? — тут же засуетилась она.

— Да, мам, я бы перекусил чего-нибудь, — ответил он больше для того, чтобы выпроводить родительницу за порог комнаты.

— Тебе отдохнуть надо. Приляг, пока я на стол накрою. Не могу понять, куда подевались все подушки? — пожала она плечами, с удивлением глядя на диван.

— Не волнуйся, мам, я пледом воспользуюсь, чуть что, — подтолкнул он ее в направлении кухни.

Как только она загремела посудой, Грэг прошелся по комнате, а точнее, пролетел на скорости через все места, где, по его предположениям, могли устроиться квартиранты.

— Просыпайтесь, черти! Разговор есть. Да, и невидимость лучше скинуть, я с бестелесными общаться не люблю.

Скрип кресла подтвердил, что его расслышали.

— Я повторять не буду. Не покажетесь сию же минуту, попрошу Илзу освободить помещение от незваных гостей. Тут вам не пристанище для убогих. Эк устроились!

Сопя и охая, на диване неохотно показался Ловелас. Грэг, конечно, имел представление о драконах, но, увидев чудище вживую, слегка растерялся. Огнедышащее крылатое выглядело вполне устрашающе, если бы не одно но. Из ушей всех трех голов дракона торчали разноцветные диванные подушки. Скорее всего, Илита своим «пением» мешала ему спать, вот он и заткнул уши пробками подходящего размера. Глядя на то, как огромным когтем тот подцепляет подушки и небрежно кидает их на пол, одну за другой освобождая ушные раковины, Грэг подивился, каким образом дракон вообще расслышал его голос. Судя по всему, слух у рептилии был ближе к слуху восковой моли, чем и объяснялся его совершенно разбитый вид. Невыспавшийся дракон выглядел помятым и усталым, хотя и в лучшие времена назвать его красавцем язык не поднимался. И если этот трехголовый «Аполлон» ухаживал за Илзой, то Грэгу сразу стало понятно, отчего она не отвечает ему взаимностью. Приподняв шипы, которыми было покрыто все его тело, включая морду, разбуженный ящер недовольным взглядом уставился на Грэга.

— Че надо? — пробурчал он, явно сдерживая раздражение.

— Ты, что ль, за главного будешь? Где остальные?

— Кто их знает, разлетелись, заразы, кто куда… Че надо-то?

— Дрыхнут себе, наверное, где-нибудь без задних лап, а ты тут один за всех отдуваешься, — Грэг решил сыграть на усталости дракона. — Мне от вас кое-какая информация понадобилась…

— Я что, похож на того, кто милостыню подает? Ты, верно, взаправду слетевший с катушек призрак, если думаешь, что я тебе помогать стану. Недаром молва о тебе ходит…

— В таком случае нам легче будет разговаривать. Не дашь информацию по-хорошему, установлю здесь ультразвуковое устройство. Не думаю, что с вашим чувствительным слухом такое нововведение останется незамеченным. Придется снова жилье себе подыскивать. Дармовщина ваша на этом и закончится. Да и не только. Илза, глядишь, через день-другой возвратится, а я для вас двери своего дома уже не открою, сколько ни просите.

— После ночных криков человеческого детеныша, которого я уже давно сожрал бы, ультразвук милее музыки покажется, — недовольным тоном проговорил Ловелас.

— Этот детеныш — моя дочь, — повысил голос Грэг, вплотную приближаясь к нему, — и за нее я любому глотку перегрызу. Так что за языком следи, а то ненароком лишишься своих основных вкусовых рецепторов.

Насколько со стороны ни казался Грэг слабым по сравнению с рептилией, угрозу свою он мог привести в исполнение с завидной легкостью. Способность призрака регенерировать позволяла ему быстро восстанавливаться от различных ран, в том числе и ожогов, а скорость перемещения даже давала преимущество по сравнению с медлительным драконом. Каким бы перевесом физической силы ни обладал Ловелас, Грэг, защищая свою кровиночку, в любом случае превосходил бы его по силе духа. Дракон был не настолько глуп, чтобы связываться с полупризраком, который в свое время на равных дрался с самим Зверем.

— Пошутил я, — чуть ли не добродушно протянул он, — так что хотел-то?

— Да думал подсобить Илзе Чада с того света вытащить, — не выдавая своих истинных намерений, Грэг предложил ему заранее выдуманную историю. — Проверил пространственные клетки, где, по моим предположениям, находятся души тех людей, которые в данный момент в бессознательном состоянии пребывают, но там его нет. Видать, занесло парня слегка не в ту сторону. Спросить хотел, может, в курсе, где место такое.

— А мне какой смысл тебе в этом вопросе помогать?

— Смысла и вправду особого нет, если только…

— Что?

— Ну, скажем, я вытащу Чада, и Илза сразу вернется.

— А мне что с того? — пряча заинтересованный блеск в глазах, Ловелас изо всех сил напускал на себя безразличие.

— Как что? Поставит шумовую завесу, чтоб дочурка моя вам своими песнопеньями не мешала, отоспишься.

— И то правда, — обрадованно подхватил Ловелас подсказку.

Хотя возвращение своего соперника к жизни его особо не радовало, все же он понимал, что без Чада Илза скоро не вернется.

— Есть такие места, куда занести его могло, только без хорошего специалиста по порталам тебе туда не добраться.

— Где ж я такого найду?

— Отправляйся туда, где сейчас бойня идет, там обязательно кого-нибудь из них застанешь.

— Бойня, говоришь…

— Ну да. Самое горячее место в округе — около маяка, что между Нью-Рошеллом и Сандс-Пойнтом на самой воде стоит. Там, кстати, каждую ночь такое творится! Вспышки света каждые десять секунд. Можешь себе представить? Сам только под раздачу не попади, тогда уж точно ничем своему другу не поможешь, — Ловелас широко зевнул, показывая, что разговор окончен, и стал хвостом подтягивать к себе разбросанные по всему полу подушки.

Ловко заткнув кончиком хвоста каждую обратно во все свои три пары ушей, он свернулся клубком и укрылся невидимостью.

***

После того как дверь за Его Высочеством закрылась, Илза еще долгое время находилась в недоумении. Видя ее состояние, демон прошел к столику, на котором стоял графин с живительной водой, и, налив полный стакан, поднес его своей госпоже. Илза сделала несколько глотков и почти сразу почувствовала себя лучше. Увидев, что она приходит в норму, Шуст успокоился и вернул себе вид маленькой собачонки.

Волшебница внимательно оглядела свои бывшие покои, и душа ее возликовала. Наполненные жизнью произведения искусства, украшающие комнату, так же, как и предметы мебели, сохранили вложенную в них магию. Она мысленно воздала себе хвалу за то, что не поленилась в прошлый раз и сотворила несколько укромных местечек, которым теперь не было цены. В каждом из них она спрятала нечто такое, что теперь могло ей пригодиться. Возможно даже, у нее появлялся шанс сбежать из дворца. Однако после всего того, что произошло между ней и Его Высочеством, она бы на это не решилась.

Его отношение к ней не просто оставалось особенным, оно приобретало новый оттенок. Заглянув в его суть гораздо глубже, чем когда-либо позволялось кому бы то ни было, она поняла, что стала причиной его внутренних терзаний. То, что она заставляла Гидрона мучиться, рождало в ней в первую очередь жалость и чувство вины. Возможно, если бы она вела себя с ним несколько иначе, этого не случилось бы. Не без труда остановив самобичевание, Илза дала себе слово попытаться найти способ утихомирить его сердце, а заодно и понять свое. К тому же ей предстояло разрешить с ним вопрос своего задержания, желательно мирным путем. На сей случай ей требовались нестандартные решения и продуманные ходы, а для этого прежде всего необходима магия, ресурсы которой у нее были на нуле.

Полностью доверяя своему телохранителю, который, защищая ее, не побоялся выступить супротив самого Зверя, волшебница подошла к одному из гобеленов, висящих на стене. В свое время она изменила его мрачный сюжет с купающимися в водоеме обнаженными химерами на живописный водопад, окруженный зеленью скал. Отряд показанных на нем представительниц тьмы стеснительностью не страдал. Более того, выставлять напоказ свои достоинства в среде Кенов считалось вполне нормальным. А показать им было что. Все как одна относились к боевым единицам войска Духа Тьмы и отличались крепким телосложением. Являясь продуктом репродукции сразу нескольких видов, они сохранили в своей внешности основные черты каждого.

Двуногие существа издалека напоминали кенгуру с оттопыренной назад нижней половиной спины и тяжелым хвостом, и хотя при близком рассмотрении это сравнение улетучивалось, все же к доисторическому виду сумчатых они относились. Принадлежность к древним змеиношейным черепахам являлась неоспоримой и доминировала в их облике. Болотистый окрас эпидермиса, обтекаемая форма головы и умение вжимать голову в плечи — плотно осели в их генетике. От них же достался им защищающий грудную клетку и интимные места панцирь. Окостеневшая кожа, зубы и наличие тяжелого гребнистого хвоста роднили их с отрядом крокодилов, а вот уже способность двигаться на задних конечностях и длинные руки были приобретены в процессе эволюции. Демонстрация своих ничем не прикрытых крепких мышц являлась среди Кенов совершенно естественной и способствовала здоровому стремлению постоянно совершенствовать свои физические возможности. При правильном воспитании и обучении, вне зависимости от принадлежности к полу, из среды Кенов, как правило, выходили преданные и стойкие воины. На гобелене была изображена сцена одного такого женского отряда на отдыхе, где после боя химеры приводили себя в порядок в водоеме водопада.

Если бы не их несколько нескромное поведение, Илза ничего не имела бы против их купаний. Но «девушки» вели себя слегка непристойно, и ей пришлось немного подправить линию их поведения. Сделала она это просто, путем внедрения в сознание каждой особи мысли, что открытая демонстрация неприкрытого тела должна вызывать смущение. Химеры сами попрятались кто куда. Одни забрались подальше в чащу и приходили к водоему в ночное время суток, другие предпочитали оставаться под водой, изредка появляясь на поверхности для пополнения в легких запасов кислорода. В брызгах падающей воды их действия оставались незаметными глазу и совершенно не нарушали вызываемое сюжетом чувство умиротворения.

Проведя рукой над гобеленом, Илза заставила задрожать покрывающий его защитный слой. Словно волны от брошенного в воду камня, круги стали расходиться по его поверхности, и через некоторое время собственноручно сотворенный мир открыл для нее свои двери. Количества вытянутой из одеяла магии Илзе хватило ровно настолько, чтобы войти внутрь дышащего жизнью гобелена. Она тут же ощутила состояние легкой эйфории. Запах влажной зелени окутал ее со всех сторон, брызги капелек воды, попадая на руки, приятно освежали разгоряченную последними событиями кожу, а едва заметное дуновение ветра кружило голову чувством свободы.

Химеры сразу почувствовали ее появление. Переглядываясь между собой, не дожидаясь, когда колдунья поманит их к себе, они вышли из укрытий и обступили ее.

— Вы сдержали свое слово? — спросила Илза, за властными нотками голоса пряча отсутствие магических сил.

Если бы демонические порождения почувствовали ее бессилие, они не задумываясь набросились бы на нее и растерзали. Их душа требовала развлечений подобного рода, и только преимущество магии, которое им продемонстрировала Илза в прошлый раз, заставило их удержаться от действий подобного характера. Могущество колдуньи — пожалуй, единственное, что могло уничтожить их формирование.

— Сберегли в целости и сохранности, — за всех ответила командир отряда.

— Вот и славно, несите сюда.

После согласного кивка головы главенствующей химеры некоторые из них сразу нырнули под воду, кинувшись выполнять не столько волю колдуньи, сколько команду своей предводительницы. Для большей наглядности Илза скрестила руки на груди и нетерпеливо постукивала одной ногой по травяной кочке. Снисходительно поглядывая на них, демонстрируя таким образом их зависимость от своего настроения, она талантливо прятала отсутствие силы.

Не прошло и нескольких минут, как, приподнимая на руках увесистый камень, химеры показались из-под воды. Аккуратно выложив его на берег к самым ногам колдуньи, они предусмотрительно отплыли назад. Илза тут же присела на колени и положила обе руки на камень. Яркая вспышка света озарила на момент все вокруг, и волшебство сотворилось. Илза полностью вернула себе силу магии, которую в свое время так изобретательно спрятала в ядре камня.

— Что ж, сдержу и я свое обещание, — ответила она, возвращая им привычный образ мыслей.

На этом она все же не остановилась и наградила каждую умением изменять цвет своего панциря по собственному усмотрению. В зависимости от желания, «девушки» могли выглядеть более ярко. Правда, из-за того, что панцирь прикрывал только некоторые места, наряд их состоял из красивого нижнего белья. Восторженно разглядывая друг друга, химеры рассыпались в благодарностях, а Илза поманила пальцем самую младшенькую из них.

— Кассандра, ты все сделала, как я просила? — понижая голос, спросила она.

— Да, достославная, — прошептала та, — носила не снимая, как вы велели, — глаза малявки блеснули с надеждой.

— Молодец, — пропуская мимо ушей пафосное величание, Илза протянула руку с требованием вернуть вещицу.

Кулон хамелеона, который должен был впитать негативную энергию, выделяемую подругами химеры, сливался с ее чешуей и не был заметен на шее. Илза предполагала, что за время ее отсутствия кулон набрался достаточным количеством энергии, чтобы сыграть в ее замыслах нужную роль. С его помощью она рассчитывала не только иметь надежный щит от зла в случае полной потери магии, от чего, как выяснилось сегодня, она не была застрахована, но и излучать приличное ее количество для ослабления к ней симпатии Гидрона. Во всяком случае, умыслом Илзы было добиться именно такого эффекта.

Аккуратно подцепив кулон, Кассандра в тайне от приятельниц сняла его и протянула Илзе. Стараясь не афишировать свои действия, волшебница так же неприметно надела его на шею и, почувствовав, что задумка удалась, тут же провела над ним рукой. Кулон слился с кожей Илзы и стал так же незаметен, как до этого на панцирном теле химеры.

— Проси всего, чего пожелаешь, — шепнула она, — только хорошенько подумай. У тебя всего одно желание.

— Я точно знаю, чего хочу, — тряхнула она коротким ежиком волос. — Как вам известно, натуральный светлый цвет волос — большая редкость для нашего вида. А это значит, что противоположный пол невольно обращает внимание на девушек с экзотической внешностью. Для меня это великолепный шанс познакомиться с достойным Кеном, а впоследствии, может, даже выйти замуж. Так что моя самая заветная мечта — стать натуральной блондинкой.

— Ох и глупая же у тебя мечта! Для вашего вида наружность у тебя и без того очень даже ничего. Ну что ж, раз обещала, придется выполнять.

Волосы у Кенов на самом деле напоминали щетку. Для удобства собирая их в маленькие пучки, воительницы становились похожи на взволнованных дикобразов. Взяв лапу Кассандры в свою руку, Илза когтем химеры отрезала пучок своих волос. Посыпав их на голову жаждущей изменить свою внешность глупышки и проговорив заклинание, она превратила ее в натуральную блондинку. С завистью поглядывая на нее, приятельницы поняли, что продешевили. В прошлый раз, когда Илза просила помощи у одной из них, все они отказывались, подставив младшенькую для затеи колдуньи. И вот теперь всего за несколько секунд из гадкого утенка Кассандра превратилась в прекрасного лебедя. Будущее ее обещало быть радужным.

Оставив обсуждающих свои наряды химер, Илза углубилась в заросли. Ей предстояло обойти водопад со стороны и зайти под него. Там она устроила еще один тайник, о котором не знал никто. Сперва она продиралась сквозь кусты и лианы на ощупь, пока полностью не скрылась от любопытных взглядов химер. И только когда убедилась, что за ней нет хвоста, воспользовалась своей врожденной способностью видеть в темноте. Для этого ей надо было сделать всего ничего — хорошенько сосредоточиться. Правда, при этом ее глаза отсвечивали, словно у кошки, и могли привлечь плотоядных, которые в избытке поселились тут уже после того, как Илза вдохнула жизнь в гобелен.

Ступая как можно тише, то и дело останавливаясь и прислушиваясь к окружающей среде, Илза наконец добралась до укрытой водопадом скалы. Там, в расщелине между камней, она спрятала крупную раковину двухстворчатого моллюска, в которой хранилось несколько чрезвычайно интересных вещичек. Сегодня ей понадобилась всего одна из них. Прихватив ее с собой, Илза покинула собственноручно созданный мир и вернулась в комнату. Выбравшись наружу, она сразу же наложила на поверхность гобелена предохраняющий слой, иначе от желающих последовать ее примеру не стало бы отбоя.

***

Ферн проходил через залу, когда наверху раздались нецензурные проклятия, произнесенные на одном из древнейших наречий. За годы службы он досконально изучил малейшие оттенки настроения своего господина и был способен безошибочно предвидеть последующие действия Гидрона. Наверняка он знал одно: сейчас не самый лучший момент просить прибавки к жалованию. Недолго думая, он свернул с пути и быстренько нырнул в ближайшую открытую дверь. Попадаться тому под горячую руку лишний раз не стоило, появлялся шанс схлопотать ни за что. Поступью разъяренного зверя, пнув по пути изваяние одного из подпирающих перила дьяволят, Его Высочество спустился в главную залу.

Злость, которая с головой накрыла Гидрона сразу после того, как он покинул комнату Илзы, требовала выхода. Не подумав, во сколько обойдется казне его неуравновешенность, Гидрон выпустил свой гнев из-под контроля. Из его сжатых кулаков полетели разряды искр, а из горла вырвалось оглушающее звериное рычание. Он стоял в самом центре залы, а это означало, что представления на всю округу не избежать. Если бы Гидрон дал волю чувствам в любом другом отсеке дворца, ничего страшного не произошло бы. Спалил бы мебель, обуглил стены, поразбивал окна да уничтожил обстановку соседних комнат, но здание, которое строилось на века, выдержало бы накал страстей.

Сейчас же он стоял в центре не только самого просторного помещения дворца, но и сакраментального места, и буйство его характера могло серьезно подпортить саму структуру строения. Как правильно в свое время заметила Аделина, знаки, расположенные на полу, несли в себе не только эстетическую нагрузку, но и служили определенной цели. Выделанные золотом на черных плитах, они на самом деле великолепно вписывались в узорный орнамент кровавого цвета мрамора. Располагаясь по окружности, захватывая немалую часть помещения, древние символы служили ограничением главного портала в другие миры. Портала, способного перебросить не только небольшое подразделение войск, но и всех находившихся в непосредственной близости демонов огня, вытянув их прямо из огненных ям, окружающих подходы ко дворцу. Причем мощность данного портала позволяла совершить переброс как первого, так и второго одновременно.

Ко всему прочему, без активизации знаков это место иногда использовалось для ритуалов и жертвоприношений. В некоторых случаях, когда действие требовало особой секретности, совершение акта переносилось сюда из Пещеры Тьмы. Поэтому любое действие в центре залы носило опасный характер и было чревато последствиями, а уж подавно то, которое собирался выкинуть Гидрон.

Ни много ни мало он намеревался устроить шторм. Хотя слово «намеревался» в данном случае не совсем отражало хронологию событий. Спонтанность момента предполагала не просто шторм, а шторм небывалой силы. Почти сразу засверкали ударяющие в пики башен молнии — и мгновенно послышался следующий за ними оглушающий гром. Проливной дождь начал лупить так, что казалось, будто вода сейчас прорвет кровлю и польется с потолка верхних этажей. Жуткий ветер, меняющий свое направление, словно над ним потерял свою власть обезумевший Посейдон, шквалом обрушился на каменные стены. Забираясь в дымоходные трубы, он разносил повсюду леденящее душу завывание и с угрожающим ревом срывал внешнюю облицовку здания. Многочисленные змеи, украшающие фасад над входом, разметались его порывами в разные стороны. Те из них, кто уже не один десяток лет провел в услужении при дворце, не помнили такого буйства природы на своем веку.

Обыкновенно сидящие на карнизах, химеры попрятались в нишах. В ужасе тараща глаза, они плотно прижимались друг к дружке в попытке пересидеть аномалию. Все понимали, что непогода вызвана невиданным по размаху гневом сына Тьмы, но никто не ожидал, что это будет длиться так долго. Буря бушевала до тех пор, пока Гидрон, наконец, не прекратил вакханалию. Правда, окончание разгула ярости Его Высочества ознаменовалось выбросом негативных эмоций такой силы, что перенести его удалось не каждому. Несколько престарелых химер погибли от энергетической волны непривычной для их организма длины и частоты. При этом, в очередной раз не задумываясь о последствиях, Гидрон метнул шаровую молнию под свод, пробив его при этом насквозь.

Великолепное творение зодчих в считаные секунды потеряло свою историко-культурную ценность. Вековые фресковые росписи рассыпались, песочной крошкой оседая на головы многочисленных статуй. В мгновение ока искусная отделка стала обыкновенной пылью. Разбитые витражи, превратившись в осколки стекла, цветным дождем залетали в самые отдаленные уголки залы. В один миг шедевр монументального искусства превратился в жалкое последствие акта вандализма. Раскрошившись, богатая лепнина талантливых мастеров прошлого бугристыми обломками полетела во все стороны. Крупные трещины поползли от разорванной бреши до самых стен, угрожая в любую минуту обрушить свод.

Ливневый поток тут же хлынул вниз, быстро поднимая уровень воды. Просачиваясь сквозь щели, влага угрожала изуродовать висевшие на стенах бесценные полотна великих живописцев. Только завидев потухшие камины, в которых поддерживался огонь днем и ночью, Гидрон начал приходить в себя. Скинув прилипшую к телу рубашку, которая давно превратилась в мокрую тряпку, он подставил лицо затихающему ливню. Он был так разгорячен, что капли дождя, касаясь его раскаленной кожи, тут же испарялись, поднимая над оголенным торсом облако пара.

Наконец осадки прекратились, и в проделанной под куполом дыре показался кусочек красноватого неба. Тусклый свет заполнил помещение, и глаза некоторых мраморных изваяний приобрели тот зловещий блеск, который свойственен самым ожесточенным творениям в момент воскрешения. Разрушив целостность свода, Гидрон потерял не только часть магии, удерживающей статуи ангелов тьмы в неподвижном состоянии, но и плотность самого портала. А это означало, что теперь любой желающий мог воспользоваться им по своему усмотрению. Проникновения извне Его Высочество не боялся, а вот позволить ангелам Тьмы сорваться со своих мест никак не мог.

На протяжении веков оставаясь неподвижным идолом, каждый из них отбывал наказание, а потому был изрядно обозлен на все Силы Тьмы, включая Его Высочество. Впрочем, нападать на него сейчас ни один из них не решился бы, слишком ослаблены были все они длительным и изнурительным заключением, а вот перенестись в другой мир и укрыться там от возмездия смог бы любой. Нет ничего неприятней, чем иметь скрытых врагов и находиться в постоянном ожидании их нападения. Даже в том неуравновешенном состоянии, в котором находился сейчас Гидрон, он понимал это. И хотя далеко не каждый осмелился бы на открытую войну с Духом Тьмы, да и поиск сбежавших развеял бы скуку Гидрона, доводить до этого не было нужды. Мысленно дав себе слово даровать свободу каждому, кто удержится от побега, Гидрон щелчком пальцев зажег свечи многочисленных настенных канделябров.

Увиденное не понравилось ему. В отблесках огня стало заметно, насколько всполошились ангелы. Цвет их лиц все больше возвращал себе живой оттенок, на губах появилась и поползла враждебная улыбка, а в глазах возник зловещий блеск. Кожа все сильнее утрачивала вид мраморной поверхности, а на руках и ногах выступили вены. Далеко не все ангелы являются бесплотными существами, как многие думают, и кровь, струящаяся в набухших жилах, была тому свидетельством.

Как раз таки во дворце не было ни одного бестелесного по той простой причине, что к такого вида ангелам применяются совершенно другие меры наказания. В зависимости от тяжести содеянного, на тот или иной срок дух законоотступника заключается в тело. Для этих случаев предписывается плоть одного из смертных, что для любого бестелесного становится тяжелым испытанием.

Грозным взглядом оглядев начинающих бунтовать, Гидрон недобро улыбнулся. Чтобы хоть как-то заштопать портал, Его Высочеству необходимо было активизировать знаки, а для этого надо было сначала осушить помещение и возобновить пламя в каминах. На все это требовалось время, а ангелы все больше возвращались в стан нестесненных магией. Стряхивая с голов пыль разрушенных фресок, разгибая затекшие тела, они все шире распрямляли свои крылья.

Гидрон подумал было закипятить воду и дать ей испариться, но по причине медлительности процесса и возможной порчи декоративных элементов отбросил мысль. Изуродовать еще и пол казалось полным кощунством. Отказался он и от идеи выброса воды через камины. Слой гари в трубах счищался раз в три года и применялся в самых разных средствах, включая косметические и медикаментозные. Оставался единственный и далеко не самый легкий способ добиться падения уровня воды. Сморщив недовольно лицо, Гидрон приступил к его осуществлению.

***

Выезжая из Манхэттена на четыреста девяносто пятую дорогу, слегка нарушая правила, Грэг обгонял впереди ползущие машины. Вечернее время всегда сопровождалось приличной пробкой, и преимущества мотоцикла были неоспоримы. Он вспомнил слова Тима о соблюдении осторожности и засмеялся вслух. Со способностями призрака быстро регенерировать особой угрозы жизни для него не существовало. Главное было — не разбиться до такой степени, чтобы превратиться в полужидкую массу. Но даже чисто теоретически такого с ним не должно было случиться. Он всегда мог в момент аварии перескочить куда-нибудь в более безопасное место. Его умение передвигаться в пространстве с невероятной скоростью гарантировало ему безопасность.

— Почему бы тебе не воспользоваться линиями электропередач? — спросил Тим, заметив, что друг взял в руки мотоциклетный шлем.

— Хочу почувствовать себя чуть немного более живым, чем мертвым.

— Извини, все время забываю, что ты полупризрак.

— Или получеловек. Смысл один и тот же, но отчего-то первое не так режет слух, как второе. Одним словом, риторический вопрос о полупустом стакане отражает не только мое мироощущение, но и природу.

— Пожалуй, ты прав, — нехотя согласился Тим, — оптимистический взгляд на жизнь нам всем сейчас не повредит.

И это было действительно так. Взяв направление на Нью-Рошелл, Грэг чувствовал себя живее всех живых. Через полчаса он уже въезжал в город, основанный в 1688 году гугенотами, бежавшими из Франции из-за религиозных преследований. До некоторой степени он сохранил в себе протестантский дух. Следы готической архитектуры можно было заметить во многих старинных зданиях, окруженных современными постройками. Но Грэгу было не до созерцания красоты горящих вечерними огнями улиц. Он спешил на набережную Лонг-Айленд-Саунд, где ему предстояло выследить друга Илзы.

Вся надежда была на то, что рано или поздно служба спасения пошлет именно Стана на оказание помощи раненым и потерпевшим гражданам. Тут-то Грэг и рассчитывал обратиться к нему с просьбой. Подкрепившись как следует в местной кафешке, он припарковал своего коня, а точнее сказать, посадил на мощную цепь, привязав к парковочному столбу недалеко от места наблюдения. Дожидаясь полной темноты, он залег в дюнах и принялся следить за происходящим.

Сейчас, во время прилива, каменные рифы, на которых был в свое время возведен маяк, полностью ушли под воду — и стало понятно, почему это место служило неплохим порталом. Вдали от глаз людей нечисть могла пробираться в их мир почти безнаказанно. По сравнению со старым колодцем, расположенным на территории виллы друзей, этот путь, пожалуй, был даже более удобным. В густонаселенном городе охота за душами смертных могла быть намного продуктивней.

Грэг вспомнил страшную легенду, которая лежала в основе названия маяка. До постройки «Камня Казни» в 1847 году, задолго до того времени, когда появилась необходимость указывать кораблям путь, рифы служили местом наказания. Во всяком случае, так гласила народная молва. Чтобы не воспламенять революционный дух американского народа в колониальные времена, англичане избегали публичных казней. Поэтому во время отлива, когда рифы появлялись из-под воды, они вывозили на них осужденных и приковывали к заложенным в скалах кольцам, оставляя дожидаться своего смертного часа, который наступал вместе с приливом. Таким вот жутким способом они приводили приговор в исполнение. И хотя слухи не были подтверждены фактами, последующее за этим событие говорит об обратном. Спустя некоторое время корабль с британскими солдатами на борту, отправленный в Вашингтон во время отступления с Манхэттена на белые равнины, напоролся на рифы. Выживших в происшедшей трагедии не было. Похоже, призраки жертв все же отомстили своим обидчикам.

Задумавшись, насколько случайными были смерти в районе портала еще до того, как была построена башня, Грэг рассматривал маленький домик смотрителя, который к ней прилегал. С появлением современной оптической системы необходимость в обслуживающем персонале отпала, и он пустовал. Пробраться вовнутрь для Грэга было делом одного мгновения, но он решил сначала разведать обстановку.

Ловелас не обманул его. Как только начало смеркаться, над маяком появились тени. Издалека могло показаться, что это тучи сгустились над башней, но в свете мигающего фонаря Грэг различил движение. Очертания самых разнообразных порождений тьмы прорывались в мир смертных. Кого тут только не было: всевозможные духи, демоны, крылатые монстры, химеры всех мастей и видов. Силы Света стремились удерживать их от проникновения в мир людей, выпуская своих воинов в каждый момент вспышки маяка. Принадлежали ли они к стану светлых ангелов или каких других созданий, Грэг разглядеть не мог. Слишком яркое и кратковременное было излучение. Но то, что неуловимая человеческим глазом битва набирала обороты, сомнений не вызывало. Количество мелькающих теней неумолимо росло, но и световое представление с каждой минутой становилось все краше.

***

Закрутив водяной смерч, Гидрон поднял его вверх до самой бреши в своде и заставил выплеснуться наружу, подальше от дворца. Воспользовавшись его поглощенностью процессом, добрая половина ангелов сорвалась со своих мест и, подхваченная потоком воды, взвилась к пробоине в портале. Остальные сгрудились в той части залы, которая не была подвержена воздействию Гидрона. Топчась на месте в ожидании момента, когда Его Высочество обратит на них внимание, они тихонько перешептывались и приветственно пожимали друг другу руки. Находясь в положении смиренной статуи, устремившей взгляд строго перед собой, ни один из них не мог видеть, что происходит вокруг, и потому они теперь неподдельно радовались возможности не только размяться, но еще и пообщаться.

Закончив с выбросом воды, Гидрон не спеша скинул раздувшуюся обувь и стянул прилипшие к ногам носки. Прошлепав по мокрому полу к группе ангелов, он внимательно оглядел каждого. Со стороны могло показаться, что вид Его Высочества в одних вымокших насквозь брюках вызовет улыбки или хотя бы насмешливый взгляд. Но этого не случилось. Причем не потому, что наружность самих ангелов, не имеющих даже набедренной повязки и покрытых мраморной пылью, выглядела более комично, чем облик Гидрона. Даже в том случае если бы Его Высочество стоял перед ними совершенно обнаженный, ни один из них не позволил бы себе растянуть губы.

Весь торс Гидрона был покрыт рубцами и шрамами — равным образом старыми и свежими, глубокими и поверхностными. Человеческому глазу они были незаметны, но не зеницам темных ангелов. Без специально выставленной защиты кожа Его Высочества выглядела словно древняя испещренная карта. Однако установка защиты от взглядов посторонних на свое тело не представлялась Гидрону первоочередной задачей. Не то чтобы это было слегка проблематично, по причине небольшого перерасхода энергии, просто не являлось необходимым.

Украдкой разглядывая Его Высочество, каждый из ангелов знал, при каких обстоятельствах обычно получал свои ранения сын Тьмы. О его воинственности, неустрашимости и дерзости ходили легенды. Впрочем, как и о беспощадности, кровожадности и жестокости, хотя об этих качествах его незаурядной личности они уже знали не понаслышке. «Правосудие», которое вершил Гидрон, иногда прямо в этой самой зале, могло запугать любого, даже самого храброго из них. Потому ни один из них не осмелился не только улыбнуться, но и заговорить с Его Высочеством. Более того, ангелы боялись гнева Гидрона только за то, что позволили себе сойти с мест. Вся оставшаяся группа принадлежала к воинству Духа Тьмы, и каждый из них когда-то давал клятву на верность. Именно поэтому ни один из них несмотря ни на что не позволил себе воспользоваться ситуацией и нарушить ее.

Тем не менее, надо отдать должное объективности Гидрона, он не собирался отступать от данного самому себе слова.

— Я ценю вашу верность, — спокойным и ровным голосом произнес он, — те, кто воспользовался моментом, пожалеют, что появились на свет. Их постигнет участь, которую я не пожелал бы своему самому злейшему врагу. Каждый день, который они проживут скрываясь от меня, будет мучительно долгим, с постоянным ожиданием возмездия. И поверьте мне, рано или поздно оно их настигнет.

Он еще раз осмотрел темных ангелов, которые под его взглядом из сбившейся кучки выстроились в одну шеренгу. Их было ровно тринадцать. Судя по мыслям, которые уловил в их сознании Гидрон, — неплохая группа преданных бойцов.

— Я не только отпущу ваши грехи и верну свободу, но и восстановлю ваши чины. Те из вас, кто захочет вернуться на службу, получат полную неприкосновенность со стороны закона. Впрочем, это не означает, что ваша жизнь не принадлежит мне. У вас есть несколько минут подумать, пока я привожу себе в порядок.

Отойдя чуть в сторону, Гидрон преобразовался в Зверя. Его брюки разорвались в клочья и ошметками упали в лужицы на полу. С неудовольствием поглядывая на испорченную одежду и свои обросшие шерстью ноги, Гидрон подавил вздох. Облик животного все больше вызывал в нем досаду, но статус требовал от него в данную минуту вернуться в свой истинный образ. Причем не только потому, что осуществлять руководство в таком виде было сподручней: просто внешний вид Зверя вызывал больше доверия в кругах темных ангелов. Стараясь побыстрее обсохнуть, он картинно встряхнулся, словно огромный медведь, вышедший на берег реки с лососем в лапах. Капли влаги разлетелись далеко по сторонам, попадая даже на ангелов, но ни один из них не посмел утереться.

В зверином обличье Его Высочество был намного крупнее, именно поэтому при трансформации вся одежда на нем трещала по швам. Проведя лапой по упругой щетине покатого плеча, он проверил ее на сухость.

— Для желающих насладиться свободой, — цыкнул он, втягивая воздух между зубами и одновременно проводя языком по острым клыкам, — прошу на выход!

Щелкнув когтистыми пальцами, он отворил двери центрального входа, с шумом выливая за порог стоявшую в холле воду. Никто из темных ангелов даже не посмотрел в сторону двери. Дружно припав на одно колено и приложив руку к груди, каждый склонил голову перед ним.

Но не успел еще ни один из них сообразить, откуда на полу взялись огромные тени, как звук хлопающих крыльев и брызги крови покрыли их с головы до ног. Страшная картина предстала взору ангелов, когда они взглянули вверх.

Вопреки предположениям Гидрона, пробоина в портале привлекла кое-кого из недругов. Несмотря на то, что таковых имелось предостаточно в самых разных местах вселенной, решиться на открытое проникновение в самую сердцевину их Царства отважился бы не каждый. Такое наглое вторжение говорило об одном: в прошлом Гидрон кому-то серьезно перешел дорогу или сильно кого-то обозлил. Сама скорость обнаружения пробоины указывала на то, что некто задолго готовился к атаке: сначала каким-то образом раскрыл координаты надежно укрываемого портала, а затем установил круглосуточное дежурство и терпеливо выжидал удобного случая.

Но реакция Зверя на вторжение была мгновенной. К тому моменту, как темные ангелы возвысили головы после поклона, Зверь уже драл клыками второго из нападавших. Почти таким же быстрым реагированием отличился и Ферн, который вернулся в залу сразу после выброса Гидроном сгустка энергии. При первых признаках бунта в среде сбросивших чары ангелов верный слуга облачился в доспехи рыцаря, которые служили экспонатом в одной из ниш, и теперь не жалея сил протыкал копьем любого из пролетающих мимо существ.

А напали на них не кто-нибудь, а воины мира Оды — рота Мондралов численностью примерно в сто голов. Сильные, крепкие, закаленные в бесконечных межгосударственных противостояниях бойцы, которым равных сложно найти в универсуме. Достойные противники, помериться силами с которыми Гидрон всегда был не против, но не сегодня. После выброса энергии он еще недостаточно восстановился, к тому же потратил немало магической силы на импульс для вывода воды наружу, а рассчитывать приходилось только на себя. Ферн, конечно, не подкачает, будет биться за него насмерть, но он не воин. Кроме того, особыми талантами его слуга не обладал. Так… парить над землей, регенерировать да исчезать в нужную минуту. Главными достоинствами Ферна оставались верность, преданность и готовность умереть за Его Высочество по первому требованию.

К счастью для Гидрона, темные ангелы оказались не только не робкого десятка, но и, невзирая на прошлое, подтвердили свою решимость служить ему верой и правдой. Забыв о подаренной свободе, они взмахнули крыльями и взмыли навстречу противнику. К тому моменту двое из стана врага уже хрипели, корчась в предсмертных судорогах, лишний раз доказывая право Его Высочества называться сильнейшим воином в мире Тьмы.

Разрывая глотку третьего и дегустируя его кровь, Гидрон наконец догадался, за что на него озлоблены Мондралы. Точнее, один из них, тот, который вдохновил остальных влезть в логово сына самого Духа Тьмы. В прошлую свою вылазку во владения великого Танатоса Гидрон убил одного из них. Судя по мыслям противника, которые он улавливал на ходу, младшего брата вожака. Всего лишь нелепая случайность. В тот раз ему под руку мог попасться любой из вояк противоборствующих сторон. Недостатка в таковых не наблюдалось. В нескончаемой битве между сопредельными мирами Оды и Зиры всегда хватало любителей острых ощущений. Так уж вышло, что в первом же своем бою ему подвернулся младший из уважаемой семейки племени. Совершенно очевидно, что старший из сыновей собирался жестоко отомстить за гибель братца и продумал все до мелочей. Вот только никак не ожидал, что встретит такое яростное сопротивление.

По внешнему виду Мондралы больше всего напоминают Тиреофоров — динозавров из подотряда птицетазовых. Такие же панцирные пластины, встроенные продольными рядами вдоль тела, как у оных, и такие же торчащие вдоль позвоночника защитные стрелы. Отличаются же наличием мощных крыльев и зубов, способных пережевывать не только траву. Учитывая длинные хвосты, способные наносить приличные удары, и внушительный размер тела, тягаться с такими нелегко. Однако брешь в своде не была столь широкой, чтобы залететь смогли все разом, потому у темных ангелов первые пару минут хватало сил отражать атаку.

Самое уязвимое место Мондрала — шея, единственная часть поверхности тела, не покрытая колючими стрелами. Однако до нее еще надо добраться, да и физических сил у союзников Зверя после долгого заключения было немного. К тому же большинство из них оставались безоружными, не говоря уже о полном отсутствии средств защиты. Потому, включив свои врожденные таланты, многие из них с легкостью проникли в сознание врагов. Их целью было настроить вояк против своего предводителя, внушив мысль, что тот превышает власть и посылает их на гибель в собственных интересах. Породить недоверие в умах не составляло труда, потому как многие и без того сомневались в правомочности своих действий.

Одно дело предъявить ноту и требовать ответа, и совершенно другое — нападать исподтишка, проникая в случайно открытый портал. Каждый из них сознавал, что Зигмонд развернул их в зоне не просто так. Они должны были дожидаться, когда Его Высочество воспользуется этим выходом, и уничтожить его при первом же появлении. Зуб за зуб, глаз за глаз — мотивацию понимали все, но никто не оправдывал средства. Любой из них отдавал себе отчет, что связываться с Духом Тьмы в конечном итоге выйдет себе дороже.

Как только воин слабел духом от сомнений, его атаковали ангелы, которые успели вооружиться подручными средствами. Благо таковых в огромной зале хватало. Барельефы со сценами войн, как глобальных масштабов, между Светом и Тьмой, так и внутренних, сплошь и рядом оформлялись оружием представленной на них эпохи. Наряду с холодным оружием древности в многочисленных нишах присутствовало современное вооружение демонов.

Поочередно заменяя друг друга, ангелы Тьмы вскорости обеспечили себя снаряжением. Под сводами развернулась настоящая битва крылатых существ. При этом ангелы с каждым взмахом выпускали из развернутых крыльев огненные дротики, а острыми краями предплечья, словно прорезая папирусный лист, наносили противнику серьезные раны. Подобно зубьям пилы, окантовка их крыльев выпускала свет, способный разрывать даже жесткие пластины защитного покрова Мондралов. После каждого касания ангела противник если не терял конечность, то начинал демонстрировать твердый орган живого организма, то есть кости. Одним словом, ангелы Тьмы на равных с Его Высочеством отражали нападение. А подкрепление ему сейчас было как нельзя кстати.

Сцепившись с Зигмондом в ближнем бою, Зверь никак не мог одолеть его. Несколько добрых глотков крови убитой ранее дюжины Мондралов мало-мальски восстановили его, но он все равно был недостаточно крепок, чтобы одержать верх над одним из самых искусных воинов в мире. В какой-то момент ему даже показалось, что Зигмонд, фигурально выражаясь, вот-вот положит его на лопатки. Возможно, так бы и случилось, если бы Ферн не почувствовал опасность. Выскочив из доспехов и воспользовавшись мгновенным передвижением в пространстве, он повис в воздухе со спины противника и при первой же возможности вонзил тому в шею копье. К сожалению, опасаясь зацепить Гидрона, он выбрал неверное направление удара и серьезных увечий монстру не нанес. Тем не менее, проткнув насквозь крыло ближе к основанию, он вызвал у предводителя нападающих боль в плече, что ослабило того на момент. Этого мгновения хватило Зверю, чтобы не только выйти из захвата, но и отбросить Зигмонда от себя. Выдрав копье словно занозу, тот метнул его в Ферна и, проткнув насквозь, пригвоздил к стене.

В это время началось серьезное шатание в рядах нападающих. Трупы погибших оросили своей кровью все вокруг, а у ангелов до сих пор не было ни одного потерявшего жизнь. Раненые Мондралы начали сдавать позиции, возвращаясь восвояси и показывая пример другим. Их отступление добавило энергии ангелам, и они все больше теснили незваных гостей. Завидев значительно поредевшие ряды своих воинов и непреступную стену недругов, вставшую на его пути в защиту Зверя, Зигмонд попятился на выход. Не добивая удирающих Мондралов, подхватив своих раненых, обессиленные ангелы начали спускаться вниз. Двое из них помогли удержать бессознательное тело Ферна, которого Зверь снимал со стены.

Перенеся его в столовую и положив на стол, Зверь окутал место темнотой. Закрывшись таким образом от глаз посторонних, он собирался предпринять акт, нарушающий всяческие законы. В раздражении на себя самого за слабоволие, он принял свой человеческий образ. Становиться мягким и пушистым ему никак было не к лицу, потому он оправдывал свои действия потребностью иметь в окружении преданного человека. Подобрав когда-то давно беспризорного мальчишку, умиравшего от голода, он не только спас Ферну жизнь, но и взрастил и воспитал его. Вложив в него немало сил и сформировав личность с нужными себе качествами, Гидрон не мог позволить ему сейчас отправиться к праотцам. К тому же, он некогда уже совершал нечто подобное, чтобы повысить Ферну живучесть и наградить некоторыми способностями. Но в данный момент его организм регенерировать не мог, рана была слишком серьезная. Пробитое легкое грозило летальным исходом, и то, что он до сих пор не скончался, являлось поистине чудом. Надрезав себе запястье осколком фрески, залетевшим сюда из залы, Гидрон обильно залил рану Ферна кровью. Животворные свойства эритроцитов собственного организма позволяли Его Высочеству жить вечно при условии, конечно, соблюдения элементарной осторожности. Поэтому, как только кровяные тельца попали на рану слуги, она затянулась, и Ферн глубоко вздохнул. На лице его появился румянец, а тело начало сразу регенерировать, заживляя многочисленные увечья, полученные в бою.

Переместив его подальше с глаз, Гидрон убрал темноту и привел себя в более подобающий вид. Слегка прикрыв наготу, он предстал перед ангелами босым, в закатанных чуть выше щиколотки брюках, созданных щелчком пальцев. Пол теперь был не только мокрым от устроенного ранее шоу, но и липким от крови как соратников, так и врагов, а грязную обувь Гидрон терпеть не мог, потому и решил ей пока не пользоваться. Оглядев израненных и с каждой минутой все больше слабеющих ангелов, он приказал всем встать вокруг сакраментального места. Поддерживая друг друга, они сразу подчинились, предвидя, что за этим последует.

Уставившись на кучу обезображенных тел убиенных Мондралов, Гидрон призвал духов Смерти забрать останки, а в благодарность за подношение вернуть ангелам Тьмы здоровье и исцелить раны. Он был услышан почти сразу. Груда трупов таяла на глазах, одновременно вбирая в себя все следы кровавого месива. Через несколько минут ни на стенах, ни на сводах, ни на полу не осталось ни единого намека на устроенную бойню, а Темные ангелы стояли перед Гидроном в своей первозданной красоте, отражая на черных лоснящихся крыльях свет горящих свечей.

Оставалось теперь только закрыть портал, ну и провести «косметический» ремонт. Встав в центр залы, Гидрон указал каждому на свое место между древними символами на полу, которых было ровно по числу ангелов: тринадцать. Активизировав знаки, он потребовал от всех полной отдачи. Закрыть самостоятельно прорыв в портале он был сейчас не в состоянии. Через полчаса усиленных трудов Гидрон с довольным выражением лица стирал со лба выступивший пот. Свод залы стянулся воедино, трещины закрылись, а плотность портала восстановилась до прежнего уровня.

Поблагодарив чертову дюжину за верность и проявленное мужество, Гидрон обратился к самому отважному из них. Именно он первый ринулся в бой и проявил все задатки лидера, прекрасно организовав отражение атаки.

— Андор, я видел тебя в бою, и, судя по всему, ты сделал свой выбор относительно ухода на вольные хлеба, — Гидрон залез достаточно глубоко в сознание стоящего перед ним смелого воина, чтобы сделать такое заключение, — я назначаю тебя старшим, и если ты еще не забыл, где находятся казармы, займись размещением своей группы на отдых. Оформление произведем завтра. Мое же слово относительно вашего права на свободу остается в силе, — обратился он к остальным присутствующим. Вольно! Всем разойтись!

Следя, как единодушно, стройным шагом ангелы последовали за своим командиром, Гидрон удовлетворенным взглядом смотрел на широкие спины удаляющихся бойцов. Значение преданности и верности и в Царстве Тьмы никто не преуменьшал. Не успел Гидрон додумать, к какому роду войск приписать новоиспеченную боевую единицу, как в мысли к нему ворвался гневный голос отца. Тот требовал его немедленно к себе.

Глава 10

К моменту возвращения Илзы со своей «волшебной» прогулки за окном стемнело. За все в этом мире приходится платить, и за колдовство в том числе. Пребывание в искусственно ожившей среде не является исключением. Несколько минут посещения созданного магией мира быстро превращаются в часы, дни и месяцы, а если сильно увлечься, то можно с легкостью потерять и небольшой отрезок жизни. Первое, что отметила Илза, выбравшись наружу, — неестественная тишина. Обыкновенно каждый уголок ее комнаты издавал живые звуки, они слышались отовсюду. Как настоящие, так и созданные магией. Все картины, панно и даже мебель представляли собой небольшой обитаемый мир. Где-то шелестел ветер и, подгоняемая им, шуршала листва, откуда-то слышалось журчание воды и щебетание птиц, раздавались шорохи мелких зверюшек и жужжание насекомых. Сейчас же все стихло.

Сбившись в верхних углах оконных рам, висящие темечком вниз летучие мыши вжали ушастые головы в плечи и закутались в крылья. Застыв неподвижно, что в данное время суток совсем для них нетипично, они словно бросали вызов собственной природе.

Так же странно вели себя и многочисленные птахи. Благодаря стараниям Илзы поддерживающие в нескольких местах двухуровневый потолок мраморные столбы давно обернулись их средой обитания. В украшающей колонны листве, которую Илза превратила из мертвого камня в живую зелень, пернатые всегда звонко щебетали. Сейчас же затихли, словно разучились чирикать.

Не понимая, в чем причина такой тишины, Илза посмотрела за окно. Как правило, сидевшие на отливе химеры тоже куда-то испарились. Заметив в свете местной луны отблески воды, Илза догадалась, что прошел дождь, который, по-видимому, и разогнал двух любопытных старушек, которых к ней приставил Гидрон.

— Очевидно, дождик был не моросящий, раз вы все так перепугались да притихли, — вслух проговорила она, делая заключение, что прошла, скорее всего, гроза со всеми вытекающими последствиями.

Убедившись, что в комнате за время ее отсутствия не появлялись посторонние, Илза в раздумье присела на кровать. Она безумно устала, и ей хотелось незамедлительно только одного, лечь спать, но после пребывания пусть и в живом, но все же искусственно созданном мире, ей необходимо было принять контрастный душ. Потребность данного действия подтверждал и Шустик, который, подскочив к ней, принялся усиленно обнюхивать ее со всех сторон.

Собираясь с силами, она выложила на покрывало принесенный из секретного места индейский талисман, который представлял собой паутину из натуральных ниток, натянутых на обруч из ивовой ветви. Украшенный снизу вплетенными в ободок нитями с мелкими перьями птиц и бусинами, амулет предназначался для защиты спящего от злых духов. Сделанный вручную «Ловец снов» был преподнесен ей Чадом, в качестве сувенира, после задушевного разговора на вилле.

Он приобрел его во время поездки в Мичиган, у индейца из племени Оджибве, который уверял, что наделил амулет настоящей силой. Побоявшись оставлять его у себя дома, где в любой момент он мог попасться на глаза матушке, Илза перевезла его вместе с остальными вещами во дворец. Волнуясь, как бы и здесь его не обнаружил кто-нибудь, кому этого делать не следует, она спрятала его в ракушке, где амулет и нашел себе приют до сегодняшнего дня. Плохие сны должны запутываться в его паутине, а хорошие — проскальзывать в отверстие в середине плетения и радовать спящего. Однако не избежание кошмаров являлось целью Илзы в данный момент. С его помощью она собиралась контролировать сновидения, причем не только свои.

***

Не зная наверняка, приспичит ли Духу Тьмы копаться у него в сознании, Гидрон на всякий случай глотнул «волшебную» пилюлю, позволяющую забыть о существовании Илзы. Он считал, что хорошо научился справляться со своими эмоциями и без них, но, как показал сегодняшний день, — это было не совсем так. А рисковать он не хотел. Наспех накинув первую попавшуюся под руку сорочку, Гидрон предстал перед отцом.

— Я требую объяснений, — взревел тот, завидев сына.

Если бы не выпущенный в битве пар и не успокаивающая пилюля, в присутствии разгневанного Духа Тьмы Гидрон чувствовал бы себя совсем по-другому.

— На нас напали Мондралы, но вопрос уже решен, — не моргнув глазом, спокойно ответил он.

— С какой радости?! У нас с ними заключен мирный договор! Они что, совсем ополоумели?

— Мгг… я как-то сделал вылазку в «пустое пространство»…

— Ты опять за свое?! Пустым оно было, пока Танатос на него свою лапу не наложил, а теперь, прежде чем туда свой нос совать, тебе надо разрешения испрашивать. Какого дьявола ты вообще попер туда?

— Мне необходимо было снять напряжение.

— И что, снял?

— Снять-то снял, да, видать, задел кой-кого.

— И кого ж это? — оглядывая босые ноги сына, покрытые запекшейся кровью, он чуть смягчил тон.

— Да… младшего братца Зигмонда случайно прикончил.

— Хорош, — протянул Дух Тьмы, — вот уж тебя угораздило! Мне что, им теперь войну объявлять? Нам Арей в затылок дышит, а тут ты со своими забавами! Нашел время. По твоей милости теперь что… на два фронта воевать?

— Отец, прости. Сознаю, что виноват, но вопрос я разрешил. В крайнем случае пошлю Танатосу официальное извинение. Так, мол, и так, бес попутал. Не впервой же.

Обдумывая слова сына, Дух Тьмы прошелся взад-вперед, открывая загороженный собственным полем вид гостиной комнаты. Невысокий столик с приборами на двоих указывал на то, что у отца был посетитель. Заметив помаду на одном из бокалов вина, Гидрон криво усмехнулся. То, что отец, несмотря на возраст, не лишал себя радостей жизни — тешило, а вот то, что, из-за собственной несдержанности разрушив портал, сам он так не вовремя сбил родителю увлекательнейший процесс, — как раз огорчало.

— Возможно, он оттого так сердит, — подумал Гидрон, — а с другой стороны, ему сейчас не до меня.

Гидрон был прав, Духа Тьмы в спальне заждалась весьма юная и привлекательная особа. Потому он затягивать разговор не стал.

— Хорошо. Завтра же пошли извинения. Да, а с порталом-то что за проблемы?

— Горяч я, отец, весь в тебя. Нервишки сдали, но я все исправил. Осталось небольшой ремонтик провести. Да ты и сам говорил, что залу пора освежить.

— Горяч, говоришь? И кто ж так моего мальчика встревожил?

— Да стерва одна, чтоб ей пусто было!

— Бабы, — со вздохом протянул отец, — все беды от них, сынок. Ладно, иди уже, а то и мне на мозги капать начнут, — усмехнулся он, предвкушая наслаждение, ждущее его за дверями спальни.

***

— Не спится? — спросил Джон жену.

Приоткрыв один глаз, он посмотрел на будильник и убедился, что до рассвета еще далеко.

— Малыш вроде не плачет, или я разбудил тебя храпом?

— Нет, дорогой, ты не храпел. Просто… не могу заснуть, — приподнявшись на локоть, Габриэлла проверила сына.

Чмокая пустышкой, мальчик дышал ровно. Во сне он казался ей таким сладким ангелочком, что она задумалась о своих странных мыслях на его счет.

— Уж не придумала ли я себе всякой всячины? — размышляла она, поглядывая на его длинные реснички и бровки домиком.

Притянув к себе жену, Джон положил ее голову себе на плечо.

— Спи, дорогая. Пользуйся моментом, пока возможность есть. А то проснется архаровец и задаст жару.

— Ты прав, — ощущая его заботу, она почти сразу успокоилась. — Хорошо, что мы назвали сына Майклом. Имя ведь тоже накладывает отпечаток на судьбу человека, не правда ли?

— Безусловно, однако с такой заботливой мамочкой, как ты, и таким ответственным папочкой, как я, из него с любым именем стоящий человек вырастет. А теперь спи, родная.

***

По возвращении во дворец Гидрона встретил вполне оживший Ферн. Бодренько выйдя навстречу хозяину, он ударил себя кулаком в грудь.

— Думал, сдох уже, — улыбаясь во весь рот, проговорил он, — ан нет, очухался. Правда, не помню ни черта. Что было-то после того, как я в отключку ушел, Ваше Высочество?

— Не волнуйся, ничего существенного ты не пропустил.

— Однако здорово оторвались мы сегодня! Думаю, охотку-то мы им надолго сбили, рыла свои поганые сюда таскать. Почитай, добрую половину положили, если не больше.

— Да, пощипали мы Мондралов слегонца. Теперь вот только залу в порядок привести бы, — оглядывая устроенный погром, Гидрон вдруг почувствовал возбуждение.

Илза была поблизости, и действие таблетки начало ослабевать.

— Я уж распорядился, к утру рабочие прибудут. А что с их главным? Преставился?

— Не в этот раз, Ферн. Драпанул Зиг, но крылья мы ему слегка покромсали, — вспоминая бой, Гидрон сразу повеселел. — Как сам-то себя чувствуешь?

— Словно заново родился. Не пойму, откуда силы взялись. После того как этот урод меня колом словно муху к стене пригвоздил, я думал, все уже… Кранты мне. Копыта отбросил, и поминай как звали. А как очнулся, так прям к девкам идти впору. Энергии… хоть отбавляй.

— Ну вот и славненько. А что касается девок… На пару дней забудь, ни к чему это тебе после такого ранения, восстановись сначала. А вот мне, пожалуй, не помешает… Доставь-ка ты мне Милену.

Ферн хотел было возразить, что после такой бойни Его Высочеству и самому отдых не повредил бы. Да и ночь на дворе. Но, заметив блеск в его глазах, решил со своими советами не соваться.

— Пожелания какие будут? Спросит же, что надевать.

Судя по окровавленным потекам на теле Гидрона, которые были заметны сквозь тонкий материал сорочки, можно было предположить, что он пожелает ролевые игры с медсестрой. Но, очевидно, у него было свое видение интимных шалостей.

— Сегодня мне требуется кое-что пожестче. Скажем, — он задумался на момент, — похищение невинной девушки. Да, и приведи ее в четвертую спальню для гостей.

Комната, куда Ферн должен был доставить Милену, была следующей за покоями Илзы, и слуга заподозрил неладное. Однако все это его не касалось. Он привык выполнять пожелания и приказы Гидрона без лишних рассуждений, какими бы странными они ему ни казались. Четко, быстро и беспрекословно.

Через десять минут он уже звонил в дверь апартаментов Милены. Несмотря на поздний час, та не спала. Отмокая в ванной после насыщенного дня, она мечтала о несбыточном. Его Высочество волновал ее женское сердце, и в своих грезах она видела себя ни больше ни меньше как его супругой. Не девочкой по вызову, не инструментом в своих делах, не любовницей даже, а именно женой. Не скрывая от себя очевидного, она сознавала, что для исполнения своего заветного желания недостаточно быть красивой, умной, успешной и образованной. К тому же конкретно в ее случае уже существует недобор необходимых качеств. И если, скажем, наверстать упущенное еще возможно и образование Милена с горем пополам могла бы получить, то вот происхождение свое ей уже не изменить и необходимого статуса не добиться никогда. Но мечта — она на то и мечта, чтобы быть недостижимой.

Тем не менее думы эти бередили ей душу и все сильнее разжигали злобу на Илзу. У колдуньи было все необходимое для того, чтобы окольцевать Гидрона. Помимо вышеперечисленного, в своих руках она к тому же держала магию. Хотя и без нее Илза представляла собой выгодную партию для любого представителя их Царства, включая Его Высочество. Естественная красота девушки в совокупности с чистотой помыслов могли с легкостью вскружить голову любому из их среды только из-за того, что такая комбинация встречалась в их мире очень редко. Ум, целеустремленность и полученные знания в будущем обеспечивали ей не только успех, но и всеобщее признание.

Сверх всего, словно этого было недостаточно, происхождению Илзы можно было только позавидовать. Несмотря на то, что жили они с матушкой скромно и статусом не кичились, род их был не только знатный, но и древний. Просто светская жизнь отнимала слишком много времени и сил, а потому еще бабушка Илзы от нее отказалась. Предпочитая местожительство за чертой города и спокойную атмосферу вне общества, она выбрала свое призвание. Иногда, правда, она при дворе появлялась. В основном тогда, когда игнорировать приглашение не было никакой возможности, скажем, приходило оно от самого Духа Тьмы.

В таких случаях бабушка Илзы выходила в свет, что называется, во всей своей красе. Тогда уж тягаться с ней не могла ни одна светская львица. Как правило, после ее яркого появления местный бомонд еще долго не утихал, обсуждая наряды и чарующую внешность колдуньи. Однако после исчезновения мужа бабушка Илзы стала все больше пренебрегать зваными вечерами, сказываясь безутешной вдовой. Осуждать ее за такое поведение никто особо не осмеливался, тем более что многие просто боялись это делать открыто. Причина исчезновения ее мужа оставалась покрыта тайной, и ходили слухи, что она развеяла его по ветру. Так это или нет, только расследовать это дело никто из властей не решился.

Именно эти слухи удерживали Милену от прямой конфронтации с Илзой. Знаменитая ведьма, без сомнения, передала свой дар не только дочери, но и внучке, в которой души не чаяла. Илза к тому же приумножила его многократно усердной учебой и упорным трудом.

Размышления Милены о том, как бы тишком да незаметно извести соперницу, были прерваны звонком в дверь. Чертыхнувшись вслух, она набросила халат на мокрое тело и пошла отворять.

— Чего тебя принесло на ночь глядя? — недовольно встретила она Ферна.

— Дык, сам тебя требует.

— С чего это вдруг?

— Приспичило ему, видишь ли. Ты это, поторопись давай.

— Даже так?! За срочность ведь могу и тариф поднять.

— Я серьезно говорю. Руки в ноги — и на выход.

— В каком он настроении? Что лучше надеть?

— Бойня у нас была с Мондралами. Я думал, он медсестричку захочет, помощь, так сказать, оказать. Ан нет, невинную девушку затребовал. Так что я тебя похищать пришел.

— Звучит заманчиво.

— Я бы так не сказал. Более того, по дружбе советую тебе микстуру для повышения регенерации выпить. Он немного не в себе после боя-то, как бы не переклинило.

Милена Гидрона не боялась. В каком только виде и расположении духа она с ним такими делами не занималась! Удивить ее было сложно. Однако пренебрегать советом Ферна не стала. Плохого он ей не посоветует. Пока тот связывал ей ноги, она быстренько налила себе микстуру. Глотнув залпом, опрокинув, словно рюмку водки, она протянула ему руки.

***

Естественные запахи, исходящие от амулета, привлекли Шустика, и он с интересом обнюхал вещицу. Приседая вокруг нее и вытягивая вперед передние лапки, он забавно тявкал, позволяя Илзе полностью забыть, что в его маленьком теле скрывается могущественный демон.

— Постереги его для меня… и в рот не бери, а то обслюнявишь и он силу потеряет, — засмеялась она, пряча амулет под подушку. — А я пока пойду сполоснусь.

Включив горячую воду и думая о своем, Илза не спеша разделась. Если бы она знала, что в соседней комнате Гидрон наслаждается видом ее обнаженного тела, она вообще отменила бы душ. Но от ресурсов переполнявшей магии у нее слегка кружилась голова и путались мысли, потому она не почувствовала его присутствия. Ко всему прочему, выставив щиты, Гидрон не афишировал место своего нахождения.

Как только Ферн отправился за Миленой, он чуть не бегом припустил в комнату рядом с покоями Илзы. Сделав стену, граничащую с ее ванной, прозрачной для своего восприятия, он приготовился ждать, когда девушка пойдет ополоснуться. Он был уверен, что она еще не спит, и очень надеялся, что не пропустил столь возбуждающего зрелища. Устроенная им буря и последовавший за ней бой вызвали столько грохота, гвалта и оглушающих звуков, что даже с шумовой завесой Илза вряд ли бы заснула. И потом, он был уверен, что она за прошедшее время еще не восстановилась и на создание тишины у нее просто не хватило бы магических сил.

Отчего он вел себя так неразумно, Гидрон и сам не знал. Подглядывать за девушкой в его возрасте, да и еще с его положением в обществе… Он мог без труда овладеть любой представительницей прекрасного пола, в том числе и Илзой. Что останавливало его, да еще и побуждало к идиотским поступкам, вроде этого? Толкового объяснения он не находил, кроме того, что в его разуме включился инстинкт самосохранения.

За свой век он ни разу не встретил женщину, способную так сильно повлиять на него. Он не мог понять, каким образом эта, по сути, девчонка смогла заставить его думать о себе с ненормальной навязчивостью, при этом возбуждая не только мозги. С помощью какого колдовского приворота вынудила его бредить о себе и днем и ночью? Для полного сумасшествия осталось только устлать ее путь лепестками роз и вознести красоту в песнопениях. Проникнув в ее ауру, он на мгновение окунулся в то блаженство, которое, подобно наркотику, рождает зависимость. Он понимал, что, однажды ощутив его в полной мере, не сможет впоследствии отказаться от него. Становиться зависимым от кого-либо он попросту не имел права. Именно поэтому его сознание удерживало его сейчас от того, чтобы пробить кулаком дыру в стене и, ворвавшись в ее личное пространство, захватить нежное тело в свои крепкие объятья.

Тихий стук в дверь нарушил тишину комнаты. С трудом заставив себя оторваться от зрелища, Гидрон чертыхнулся. Убедившись, что стена остается прозрачной лишь для него, он отворил дверь. На пороге стоял Ферн с живой ношей на руках. Безвольно повиснув на его плече, делая вид, что потеряла сознание, Милена умело включилась в роль.

— Похищенная напугана, но силы к сопротивлению не подавлены, — объявил Ферн, с профессионализмом разворачивая спектакль. — Вытащил девушку из ванной, еще обсохнуть не успела.

— Это хорошо, — протянул Гидрон, радуясь, что Милена не только облегчила свой натуральный запах, но и мокрыми волосами приблизила образ к желаемому им оригиналу.

Щелкнув пальцами, он лишь изменил их цвет, превратив «похищенную незнакомку» в блондинку.

— Подвесь ее на крюк — и свободен, — бросил он Ферну.

Потемневший взгляд хозяина и появившиеся из ниоткуда ограничивающие свободу цепи подстегнули Ферна побыстрее выполнить просьбу Его Высочества и убраться с глаз подальше. Оставлять Милену наедине с хозяином ему не очень хотелось. Он знал, что Гидрон после кровопролитного боя еще не остыл, а значит, мог нанести девушке серьезные увечья.

Краешком глаза уловив, во что превратил Гидрон обычную комнату для гостей, он еще больше заволновался. Не сказать, что она была переоборудована под пыточную какого-нибудь маньяка, но и мягких предметов мебели в ней не наблюдалось. Исчезли кровать, диван, кресла и вся декорация, мало-мальски напоминающая жилое помещение. Вместо них появились цепи с наручниками, грубые, неотесанные лавки разной высоты и странные станки, предназначенные, очевидно, воплотить разыгравшееся воображение Его Высочества в жизнь. Стараясь не допустить в свое сознание картинки особых сексуальных фантазий хозяина, Ферн быстро закрыл за собой дверь, надеясь, что способность регенерировать спасет Милену от возможных зверств царственной особы.

Крюк, на котором за веревки, обвязывающие кисти рук, была подвешена Милена, крепился аккурат около стены-экрана. Подойти еще ближе к предмету своего вожделения Гидрон уже не мог. Развернув девушку к себе спиной, чтобы она не отвлекала его от чарующей картины, он вновь уставился на Илзу. Волшебница рассматривала в зеркало прядь неровно обрезанных волос, ту часть локона, которую она пожертвовала на выполнение желания Кассандры. Порывшись в туалетной тумбе, она отыскала ножницы и аккуратным движением выровняла прическу, обрезав такой же пучок с другой стороны. Убедившись в полной симметрии волос, она наконец зашла в душевую кабинку.

Частички магического вещества, которые осели на ее тело в искусственном мире, тут же начали взлетать. Кружась в воздухе подобно снежинкам, они искрились и блестели, словно на них падал свет ночного фонаря.

Гидрон недовольно рыкнул из-за того, что крупинки чуть затуманили картину, закрыв девушку от его взора. Факт появления у нее магии волновал его гораздо меньше, чем возникновение визуальной преграды. По крайней мере, на данный момент. Приняв его ворчливый возглас на свой счет, Милена застонала, якобы приходя в себя. Не обратив на стон «жертвы» никакого внимания, Гидрон продолжал жадно впитывать каждое движение Илзы. А посмотреть было на что. Слегка задрав голову, подставляя лицо струйкам воды, она пропускала пальцы сквозь волосы, наслаждаясь приятными ощущениями. Не залюбоваться ее естественной красотой и прирожденной грацией было просто невозможно.

Когда же она взяла в руки мыло, Гидрон не выдержал и подтянул Милену к себе. Выпустив коготь указательного пальца, он без труда распорол ткань влажного халата. От неожиданности и предвкушения жрица любви дернулась всем телом и выдохнула его имя. Это было ошибкой. Жертва должна была не только не получать от его действий наслаждения, но и вести себя тихо. В крайнем случае — выкрикивать в его адрес проклятия и просьбы о пощаде. Оставив на ней лишь пояс от халата, Гидрон отбросил куски материи в сторону, смастерив из одного кляп. Закрыв им рот Милены, он не спеша стянул брюки.

Несколько запекшихся ран на его ногах напомнили ему сражение, а запах крови возбудил. Оцарапанная в процессе раздевания кожа Милены тут же затянулась, но быстрая регенерация на этот раз Гидрону не понравилась. Поэтому он сразу же нанес новые царапины, теперь уже когтистой пятерней. Придвинув девушку за пояс еще ближе к себе, он заставил ее выгнуть спину. Намотав на кулак локон волос Милены, стремясь повторить положение Илзы, он запрокинул ее голову назад. Если бы волшебница в этот момент оттянула часть пониже спины назад, Гидрон был бы полностью счастлив, но поскольку она этого не делала, ему приходилось подстегивать себя видом расцарапанных ягодиц Милены.

Обыкновенно жесткий секс с Его Высочеством доставлял Милене неописуемый восторг, но в этот раз накал страстей был несколько иной, и она чувствовала, что с ним что-то не так. Несмотря на то, что он резко вошел в нее и совершал поступательные движения, Милене показалось, что сам процесс не вызывает у него интереса. И это было действительно так.

Связать Милену он приказал Ферну с одной целью. Ему необходимо было почувствовать полную и безраздельную власть над женщиной, то, чего он лишался с Илзой. Однако послушание Милены вызывало у него раздражение. Ему надо было сначала подчинить ее, лишний раз доказывая самому себе, что он в состоянии укротить любую женскую непокорность. Почувствовав его неудовлетворение, она попыталась противиться его напору — и тут же поняла, что это было то, чего он ждал от нее сегодня. Несколько раз вырвавшись из его хватки, она ощутила его возрастающую страсть. Проблема была в том, что получаемое удовольствие подавляло у нее желание вырываться. Она не только двигалась ему навстречу, но и стонала от экстаза.

Добиться от нее требуемого поведения можно было только одним способом — причинив настоящую боль. В свое время, после смерти Милены, Гидрон подарил ей век полупризрака. В таком виде некоторые ощущения носили половинчатый характер, в том числе и боль. Но тот факт, что именно он создал ее, позволял Гидрону управлять жизненными процессами организма Милены в более масштабных размерах, чем он мог это делать с организмом смертных. Поэтому для повышения собственного блаженства Гидрону пришлось лишить ее на некоторое время способности призрака регенерировать и углубить наносимые раны. Жестоко, ничего не скажешь, но такова жизнь.

Заверещав через нос от нахлынувшей вдруг нестерпимой боли, Милена мгновенно обеспечила ему нужную волну. Осознав, какие манипуляции с ее организмом произвел Гидрон, она жутко испугалась. Никогда раньше он не менял так сильно уровень боли, который она смогла бы вытерпеть, а это означало, что игры закончились. Только сейчас она заметила, во что он превратил комнату. Неотесанные доски, из которых была собрана мебель, вселили в нее ужас. Без привычной регенерации, они способны были, подобно крупной наждачной бумаге, изуродовать ее кожу в одно мгновение. При обычных обстоятельствах она и сама не отказалась бы заняться любовью на грубой поверхности. Более того, только на граничащем с болевым шоком уровне она могла достичь наивысшей точки наслаждения. Но в данную минуту речь об этом даже не шла. Из умеренной и приятной, боль превратилась в непереносимую и не вызывала ничего, кроме жутких страданий.

Глава 11

Ближе к утру Грэг понял, что надежды его не оправдались. Стан так и не появился на поле брани. В течение ночи несколько спасателей шныряли туда-сюда, подбирая раненых, но ни один из них даже отдаленно не напоминал фигуру оборотня. С рассветом все успокоилось, и Грэг, решив вернуться сюда этим же вечером, отправился навестить Эндрю. Он надеялся, что круг старейшин послал ему весточку.

— Где ты пропадал? — нетерпеливо встретил его друг.

— Стана поджидал в одном веселом местечке.

— В баре, что ли?

— Честно говоря, я про бар и не подумал. А ведь, как вариант, его вполне может туда занести. Внешность Стана хоть и отличается от человеческой, но по пьяни он вполне может сойти за смертного. Только как знать, в каком из баров оборотни ошиваться любят?

— Тут и гадать не приходится. Старый Пивной Дом Максорлис — то еще злачное местечко. Там каждую пятницу что-нибудь этакое происходит. Ни один уважающий себя оборотень вечерок не пропустит.

— А тебе откуда это известно? — встряла в разговор Элизабет.

— От знакомых слышал, — ответил Эндрю, и если бы он не был призраком, на его лице проявился бы румянец.

— Тебе не удастся ввести меня в заблуждение. Просто ты знаешь, как я отношусь к таким посиделкам, — нахмурив бровки, Элизабет сложила руки на груди.

— Это заведение только для мужчин… — пробормотал Эндрю, стараясь успокоить ее ревность. — По крайней мере, являлось таковым до 1970 года. И вообще, я туда залетал чисто в познавательных целях, ознакомиться с представленным там антиквариатом. В баре до сих пор сохранена атмосфера начала столетия. Представь себе, у тебя появилась возможность прочитать статью из газеты, выпущенной в начале века, или, скажем, потрогать пристегнутые к барной стойке наручники самого Гудини.

— В таком случае почему бы тебе не сводить меня туда, предположим, в ближайшую пятницу?

— С удовольствием, — растянул он губы, зная, какое действие оказывают на нее пары эля.

— Чего же ты мне про этот бар раньше не рассказал? — вмешался Грэг в их полный интимных намеков разговор.

— Да отчего-то даже в голову не пришло. Опять же, ты ведь до пятницы ждать не будешь.

— Точно, не буду.

— Так и где же ты с оборотнем переговорить собирался?

— Ловелас мне местечко одно подсказал, где постоянная борьба светлых и темных идет. Маяк Сандс-Пойнт. Я даже представить себе не мог, что там ночами творится. Так вот, Стан вполне может там появиться. Выйдет на смену своих подобрать, тут я к нему и подъеду. Сегодня вечером снова попытаюсь его поймать. Каждую ночь буду там ошиваться, пока не выловлю. Ну а если до пятницы удача не улыбнется мне, пойду с вами в бар.

— Неплохая мысль. Только в эту пятницу у тебя встреча. Медитрина велела передать тебе, что сделает все возможное и невозможное, но совет соберет.

— Во как! Чего ж ты молчишь? Байками меня развлекаешь…

— Не молчу, вот… говорю.

— Независимо от того, что тебе круг старейшин скажет, ты все равно должен этого оборотня найти, — вклинилась в диалог Элизабет, — без него тебе в бездну не попасть.

— Это я и из разговора с Лининой бабушкой уяснил, — кивнул Грэг в знак согласия.

***

Шарлотта нервно поглядывала на часы. По ее мнению, Илза давно должна была вернуться. Нельзя сказать, чтобы она мечтала лицезреть свою соперницу, но ее обуревало чувство голода, а та собиралась позаботиться о провианте. Несмотря на то, что общество Чада, пусть даже пребывающего в забытье, дарило ей неимоверное наслаждение, Шарлотта вся больше желала возвращения колдуньи. Кишечник напоминал о себе все громче, а животинка вокруг смотрелась все более аппетитной. Единственное, что останавливало ее от пожирания мелких зверюшек, прыгающих за окном, — страх превратиться в какую-нибудь гадость. Большинство окружающей домик живности имело признаки заложенной в них магии.

Но голод не тетка. Обещание Илзы забежать в магазин и купить чего-нибудь вкусненького все больше походило на пустое. В определенный момент Шарлотта поймала себя на мысли, что Чад смотрится весьма соблазнительно, и не только в сексуальном плане. Стрескать любимого мужчину, подобно самке богомола, в ее планы не входило. Тем более что та действует таким образом, как правило, только после спаривания, ну в крайнем случае — во время самого процесса, а не до его начала, как то собиралась сделать она. Потому, сцепив челюсти, Шарлотта ласково погладила Чада по плечу и отправилась на охоту.

С опаской выглянув за дверь, будто ожидая налета кузин Илзы на метлах, она осторожно ступила на помост. Скрип старых досок заставил сидевших на краю лягушек спрыгнуть в воду. Увидев небольшие ограждения с кишащими в них пучеглазыми созданиями, она сразу повеселела. Не задумываясь над тем, какие цели ставила перед собой бабушка Илзы, занимаясь разведением бесхвостых земноводных, Шарлотта опустилась на колени и, растопырив когтистую лапу, запустила ее в водоем.

Улов превысил все ее ожидания. Две здоровые лягушки, насквозь пробитые острым когтем, корчились в предсмертных судорогах. Не дожидаясь, пока французский деликатес затихнет, она мгновенно сняла его языком с «вилки». Прохладное шевелящееся лакомство мягко скользнуло в горло. Заморив червячка, Шарлотта продолжила ловлю.

— До чего я докатилась, — со вздохом сказала она, разглядывая свое отражение в болотистой воде, — даме моего происхождения совсем не пристало мараться в вонючем болоте и самостоятельно добывать пропитание.

Однако первобытные инстинкты, которые не позволяли ей умереть с голоду, вызывали у нее чувство гордости. К тому же свежее, натуральное, приправленное ряской мясо не шло ни в какое сравнение с той дохлятиной под соусом, которую им поставляли в человеческом миру. Опять же, полное драматизма изречение Шарлотты носило скорее театральный характер. В секрете друг от друга каждый из их троицы любил нелегальные отлучки в поисках острых ощущений. То Ловелас, то Глория, то она собственной персоной совершали вылазки за пределы жилья Илзы. Ночная охота на мелких грызунов, белок и даже домашних питомцев доставляла всем троим неимоверное удовольствие. И хотя сейчас у нее не возникало того возбуждающего ощущения, как на промысле, тем не менее настроение у нее поднялось. Особенно после того, как затихло урчание в животе.

Сложив губы трубочкой, одним дуновением отодвинув тину в сторону, Шарлотта ополоснула руки тут же, в уже не казавшейся грязной воде. Подобно сытой кошке, она развалилась прямо на помосте и, переваривая еду, старательно облизала один за другим пальцы лап. Используя клыки в качестве пилочки для ногтей, она не спеша привела свой маникюр в надлежащий вид. Убедившись в том, что каждый коготок вишневого цвета вернул себе блеск и безупречность, с ленцой перебирая ногами, она вернулась в дом.

После сытной трапезы ее клонило ко сну. Не задумываясь больше о том, как это выглядит со стороны, она забралась на лавку и, слегка пододвинув Чада, примостилась у него на плече. Вдыхая запах любимого мужчины, незаметно для себя она задремала.

***

В очередной раз переключив кран с горячего на холодный, заканчивая свой контрастный душ, Илза вдруг почувствовала, что вода остается теплой. Сначала она подумала, что сломался смеситель, но, заметив пар, отходящий от одной из сторон душевой кабинки, заподозрила неладное. По какой-то причине примыкающая к следующему гостевому помещению стена накалялась.

Быстро выскочив наружу, Илза набросила халат и уже с помощью магии закрыла кран. Утробный рык, раздавшийся в это время в соседней комнате, навел Илзу на мысль, что за перегородкой не кто иной, как сам Гидрон. Чем таким он там занимался, что жар проникал сквозь стены? Ответ напрашивался сам собой.

Отгоняя от себя мысленные картинки интимного содержания с участием Его Высочества, Илза на момент задумалась, кто вообще мог выдержать такой накал страстей. Надеясь, что Гидрон поставил защиту на тело своей гостьи, волшебница окружила себя ароматом полевых цветов и укрылась в спальне.

В своем видении происходящего Илза была права. Волна жара объяла помещение в тот момент, когда Гидрон последним импульсом снимал свое сексуальное напряжение. К тому времени он почти полностью превратился в Зверя, и если бы не нахлынувший на него откуда-то успокаивающий запах полевых цветов, он не удержался бы и задрал свою партнершу до смерти. Аромат проник в сознание, возвращая ему разум и человеческую сущность. В целом сегодняшний день удовлетворил садистские наклонности Гидрона. Секса и вида крови в нем было предостаточно. Как только Зверь вернулся в свое логово, Гидрон с некоторым сожалением посмотрел на изувеченное тело Милены.

Девушка была без сознания, что и к лучшему. Стараясь исправить случившееся, Гидрон вернул ей способность регенерировать и до максимального повысил уровень переносимости боли. Однако, несмотря на эти действия, состояние Милены осталось без изменений. Без квалифицированной помощи на этот раз было не обойтись.

Кликнув Ферна, Гидрон вернул прежнюю меблировку комнаты на место, убрав до следующего раза в подвал все предметы для сексуальных игр. К тому моменту, когда появился Ферн, ничто не напоминало о буйстве воображения Его Высочества, кроме изуродованного тела Милены.

Если бы сейчас Гидрон заметил осуждение в глазах Ферна, то тому самому понадобилась бы медицинская помощь специалиста. Но Ферн давно научился подавлять сочувствие к кому бы то ни было, особенно в присутствии хозяина. Потому, не говоря ни слова, он завернул Милену в простыню и взвалил ее себе на плечо.

— Я позаботился о ней, — небрежно махнув рукой, проговорил Гидрон, — стер память последнего часа. Так что ты тоже не уточняй обстоятельств получения, мг… небольших повреждений. Пожалуй, покажи ее Лере. Думаю, она лучше всех приведет ее в порядок. Хотя, если честно… может, не стоит тратить силы? Завести себе новую любовницу, кого-нибудь помоложе?

— С вашим-то темпераментом, — хмыкнул Ферн, — ни один молодняк не выдержит, а Милене… сносу нет.

Ферн подразумевал не только ее физическую выносливость, но и встречающуюся только в исключительных случаях способность живого организма к полному восстановлению.

— Ты прав, рано ее еще со счетов списывать, а девок мне и среди земных баб хватает.

***

Под неустанным вниманием серой птицы Чад постепенно приближался к своей цели. Туман рассеялся, и он наконец увидел, куда ведет мост. Его взгляду открылся потрясающий вид на нечто совершенно необычное. Гигантских размеров купол висел в пространстве, словно остров в океане. Вся его поверхность светилась яркими белыми точками, как будто бриллиант чистой воды играл в лучах ласкающего его солнца. Со всех сторон он был окружен кольцом такого же света. Под мостом стелилась вязкая на вид воздушная субстанция пурпурного оттенка. Была ли это прослойка между мирами или местная альтернатива реки, он затруднялся сказать. Дымка от нее поднималась и словно покрывалом укутывала город со всех сторон. Мост вел к самому подножью города и заканчивался световыми воротами. Чад решил, что это и есть рай. Другого объяснения увиденному он подобрать не мог.

Раздумывая, стоит ли дальше продолжать путь, он почувствовал, как тяжесть навалилась на него. Сначала на плечо, потом на ноги, а вслед за этим передавила грудь. Если бы Чад знал, что это Шарлотта, забывшись крепким сном, обвила его лапами, он, возможно, посмеялся бы, а так… Видя перед собой рай, он решил, что это конец. Присев на корточки, он оперся спиной о парапет моста и приготовился ждать.

***

Стоя на пороге дома помощницы личного врача Духа Тьмы, Ферн выдумывал вразумительное объяснение состояния Милены. Укусы, разодранная плоть, многочисленные ссадины и жуткие царапины не были похожи на травмы, полученные при падении с лестницы, лошади или, скажем, трамвая. Да и вообще сильно отличались от любой пришедшей ему на ум аварии.

— О тьма великая, — только и вымолвила Лера, увидев девушку.

— Гуль напал на несчастную, — проговорил Ферн, проходя в дом.

— Кто такая?

— Милена. Не видишь разве.

— Не признать… Как же сильно изувечил, окаянный! Кто отбил-то ее? — Лера подозрительно уставилась на Ферна.

Хоть его рубашка и была перепачкана кровью, но собственных ран на его теле не было, значит, кровь принадлежала девушке, а не ему. Кто тогда вытащил Милену из лап гуля?

— Спасибо скажи, что не загрыз до смерти, — не отвечая на вопрос, он прошел в процедурную.

Про себя думая, что если бы не микстура, которую он предложил выпить жрице любви до похода к Гидрону, то не то чтобы узнать, а и опознавать, собственно, нечего было бы.

Лера иногда оказывала легкую медицинскую помощь на дому, а потому для подобных случаев она специально оборудовала одну из комнат.

— Хватит причитать, принимайся уже за работу, — положил он все еще бессознательное тело девушки на перевязочный стол. — Зверь велел на ноги поставить в кратчайший срок.

— Да-да, конечно, — решив больше вопросов не задавать, тут же принялась за дело Лера.

— Я завтра зайду, проведаю, — бросил Ферн, удаляясь.

***

Илза проснулась до рассвета. Несмотря на беспокойную ночь, ей удалось сделать задуманное. «Ловец Снов» пропустил через себя ее грезы, в которых она подробно изложила происшедшие с ней за последний день события. Теперь оставалось передать весточку о себе Шарлотте. Илза решила использовать для этих целей одну из птах, населяющих лозы колонн. Пусть и старинный, зато верный способ, пришедший ей на ум еще до похода в искусственный мир.

Оглядевшись вокруг в поисках съестного для подкупа пернатого существа, Илза пришла к неутешительному выводу: про нее забыли. Выглянув за дверь и, к своему неудовольствию, не обнаружив тележки с привычным на ней подносом, уставленным яствами, она задумалась о том, была ли «забывчивость» хозяина умышленной. Вчерашним вечером она и сама не вспомнила об ужине. Слишком измотана и эмоционально перегружена была ее нервная система, чтобы ощущать чувство голода. Но сегодня она не только искала кусочек хлеба для своей задумки, но и была расположена в полной мере пополнить недобранные предыдущим днем калории. Надеясь, что домашний арест не подразумевал мор голодом, Илза решила после окончания всех своих дел спуститься вниз.

Отыскав в уголке комнаты для приема гостей пустую вазочку из-под печенья, Илза обнаружила на ее дне несколько сухих кусочков. Скромный гостинец для птахи, но это лучше чем ничего. Собрав в ладонь крошки печенья, она подошла к колонне. Первая же певчая, севшая ей на палец, оказалась не только самой смелой, но и наиболее живой. Она почти не содержала в себе магии и с удовольствием склевала предложенное угощение.

Миниатюрное создание ярко-синего окраса оказалось не только храброй, но и дружелюбной самочкой. Судя по насыщенности расцветки, птаха должна была принадлежать к мужскому полу, но наличие колдовства все меняло. Перепрыгнув с пальца на кисть, а затем на руку, пернатое существо не собиралось улетать. С любопытством поглядывая на Илзу, оно явно выражало симпатию. Как раз то, что волшебнице было нужно.

Поднеся «Ловца Снов» к клювику пичуги, она предоставила ей играть с перышками, украшающими амулет, до тех пор, пока одно из них не вывалилось из плетения талисмана. Затем, используя собственный волос, Илза закрепила его на крылышке пташки.

— Милая, не откажи в просьбе. Отнеси весточку подружке, а я тебе за это свободу от магии подарю, — попросила она тихонько смышленую пернатую.

Тоненькое чирикание в ответ означало, что та готова выполнить ее просьбу без промедления. Нашептав адресок, Илза приоткрыла окно и, отвлекая разговорами о погоде старых химер, карауливших комнату, выпустила ее наружу.

***

Едва забрезжило за окном, как Ферн вновь оказался перед дверью Леры. Предполагая, что та пережила бессонную ночь и, скорее всего, еще не ложилась, он был уверен, что женщина услышит даже легкий стук в дверь. Так и случилось. Лера открыла ему без промедления. В наброшенном на домашнюю одежду медицинском халате она внешне выглядела не лучшим образом.

— Состояние больной остается без изменения, — опередила она его вопрос, усталыми нотками голоса подтверждая его мысли о тревожно проведенной ночи, — признаков регенерации нет, несмотря на все мои усилия.

Ферн заметил, что Лера обмыла раны Милены, подключила к аппарату искусственного дыхания и монитору.

— У полупризраков, как тебе известно, кровь жидкая и процесс свертывания нарушен, — продолжила она свои объяснения, — поэтому без включения регенеративных способностей остановить кровотечение очень сложно. В данном случае одно то, что мне удалось это сделать, стоит рассматривать как маленькую победу.

Слова Леры слегка обнадеживали, но в целом картина выглядела почти так же плохо, как накануне. Кожа Милены смотрелась бледнее обычного, казалось, еще мгновение, и она станет прозрачной. Замедленный ритм сердца бросался в глаза даже непосвященному. Ферн знал, что нормальное сердцебиение у полупризрака иное, чем у человека. Всего несколько ударов в минуту, но показатели монитора все равно настораживали его. Он вспомнил, как Милена однажды с гордостью преподносила ему свои необыкновенные способности: демонстрировала полную остановку сердца и длительное пребывание под водой без потребности в кислороде. Однако обстоятельства тогда были совсем другими. В отличие от настоящего времени, девушка в тот раз была совершенно здорова. Сейчас же ее жизненные силы были на исходе. Она в любой момент могла присоединиться к своим соплеменникам, став обыкновенным призраком.

— Придется Боазу ее показать, — без особого энтузиазма проговорил Ферн.

Личного лекаря Духа Тьмы по таким мелким вопросам беспокоить не стоило. Признаться, Ферн вообще не любил дергать его лишний раз без особой надобности. Но Милена приходилась ему не совсем чужим человеком, а потому он готов был ради нее потревожить небезызвестного доктора.

— Я уже позвонила ему. Жду с минуты на минуту.

— Даже так? А я думал доставить Милену к нему в клинику.

Это было обычной практикой. Ферн часто притаскивал тому на лечение нужных для Его Высочества существ. Просто впервые это был не какой-нибудь военный преступник, здоровье которого необходимо было срочно восстановить для продолжения допроса, а девушка вольного поведения.

— В ее состоянии лучше этого не делать. Ей двигаться нельзя, — в голосе Леры звучало беспокойство.

Ферн и сам сомневался, что успеет довести Милену до клиники живой. Он вообще находил чудом, что она еще дышала. Размышляя над постигшей девушку участью, он не впервые задумался над тем, что может произойти с ним, попадись он Гидрону под горячую руку. Задумываясь над тем, какой из видов уничтожения Его Высочество выберет для него: выдранный позвоночник, оторванную голову или перерезанное горло, Ферн рисовал мрачную картину своего возможного будущего. Но не успел он еще толком вообразить себя лежащим на столе вместо Милены, как дверь распахнулась — и в комнату спешащими шагами прошел Боаз.

— Так-так-так, — скороговоркой проговорил он, осматривая потерпевшую.

Переглянувшись между собой, Лера и Ферн стали терпеливо ждать слов светила.

— Ну что могу сказать, — протянул он, поправляя на носу сползавшие очки, — тут без помощи профессора Вариуса Дукаса не обойтись. Одна его разработочка очень бы сейчас пригодилась.

— Какая именно? — встрепенулась Лера.

Навестить своего бывшего научного руководителя, даже по такой невеселой причине, она была вовсе не против.

— Помнится, Одержимый хвастался формулой 1731 ФИП, вот ее бы и ввести девушке.

— Она же на людях еще не испытывалась, — с блеском в глазах произнесла Лера.

Именно по этому блеску и выражению ее лица Ферн понял, что вопрос задан риторический. Научным энтузиазмом Лера мало отличалась от своего руководителя по кличке Одержимый. Собственно, благодаря горению и отдаче в свое время она заслужила внимание самого профессора Дукаса и была зачислена в группу одной из программ его исследований.

— Вот заодно и испытаем. И потом, девушка не совсем человек, вам не кажется?

Боаз не был настолько же фанатично предан науке, как Одержимый или Лера. В введении экспериментального образца в кровь Милены он прежде всего видел шанс спасти несчастную.

— Пациентка практически труп, нам нечего терять. И поторопитесь, милочка, у нас не так много времени.

— Я быстро, — воскликнула Лера, хватая в прихожей плащ и выскакивая за дверь.

На улице было свежо, но не холодно, однако после бессонной ночи ее здорово морозило.

— Она ведь в подземку ринулась, — кивнул в сторону выхода лекарь, — а в наши дни, да в такой ранний час, там небезопасно. Ступайте с ней, голубчик, а я пока тут поколдую.

Не возражая, Ферн тут же отправился вслед за Лерой. Здесь он помочь все равно ничем не мог, а молодой женщине в одиночестве проехать в транспортной капсуле подземки, не попадая в переделки, было сложно. Нежить могла напасть на любого не только шутки ради, но и от голода. Однако по сравнению с другими видами передвижения этот до сих пор оставался самым быстрым.

Нагнав удаляющуюся фигуру женщины, Ферн подхватил Леру под руку и вместе с ней спустился в подземку.

***

Влетев в приоткрытую форточку, посланница Илзы засомневалась, что сможет выполнить просьбу волшебницы. Зажавшая в свои объятия мужчину химера слишком уж напоминала огромную кошку. Правда, ящеровидную, но тем не менее гены семейства кошачьих ярко просматривались в ее наружности. Пальцы передних лап ушастой бестии в данную минуту были собраны вместе и походили на аккуратно сложенный зонтик. Но пичуга была смышленой и представляла себе, во что может превратиться этот зонтик, если его раскрыть.

Потому сначала устроившись на жердочке под потолком избушки, певчая огляделась. Порхающие за окном сородичи, даже те, в которых была заложена магия, вызывали чувство зависти. Все они обладали свободой, о которой лишь можно мечтать. Заросли вокруг дома для такой маленькой птички представляли собой целую вселенную и выглядели более чем заманчиво. Возвращаться в золоченую клетку, которую, по сути, представляла собой комната Илзы, ей совсем не хотелось.

Наклонив голову вниз, поворачивая ее из стороны в сторону, пичуга острым взглядом примерялась к предстоящему перелету. Мерно посапывая, химера спала без задних ног, но вырывающееся из носа дыхание колыхало длинноватые волосы объятого ею мужчины так сильно, что они ходили ходуном, словно живые. Очень уж не хотелось посланнице Илзы угодить в ноздрю химеры, в особенности когда поблизости повеяло воздухом свободы.

Наконец решившись, птаха соскочила с потолочной перекладины и быстро перепорхнула на голову Шарлотты. Мгновенно зарывшись в всклокоченную шевелюру, она устроилась в ней, словно в гнезде. Открыв глаза, разбуженная химера настороженно прислушалась, но, не заметив вокруг ничего подозрительного, снова провалилась в сон.

***

К тому времени, как Илза привела себя в порядок, застелила постель и прибрала в комнате, солнце полностью вышло из-за горизонта. Утро давно вошло в свои права, а приглашения к завтраку так и не последовало. Отбросив в сторону скромность, она решила спуститься вниз. Но, открыв дверь своей спальни, вместо предполагаемого аромата кофе она уловила запах краски. До ее слуха донеслись звук голосов и шум передвигаемой мебели. Создавалось впечатление, что во дворце затеяли ремонт. Выйдя к лестнице, Илза убедилась, что не ошиблась. В зале вовсю кипела работа. Самые разные существа занимались каждый своим делом. Одни шкурили, зачищали, шпаклевали, другие освобождали место от мебели, статуй и картин. Некоторая часть шедевров выносилась для реставрации в мастерские, другая накрывалась непромокаемой тканью.

Происходящее сильно удивило Илзу. Еще вчера тут не было даже намека на нечто подобное, во всяком случае, она не слышала звуков ремонтных работ, да и запах растворителей она бы уловила. Внимательно оглядываясь по сторонам и наблюдая перешептывания рабочих, она догадалась, что затеянное обновление помещения для многих из них также явилось полной неожиданностью.

— Не подскажешь мне, что тут происходит? — спросила она одного из дьяволят, подпирающих перила лестницы.

Но тот только потупил взор и надул губы. Не страшась вызвать ее неудовольствие, он отвернулся в сторону и сделал вид, что не расслышал ее вопроса. Именно ему вчерашним вечером достался жесткий пинок Его Высочества. Распознав несколько ругательных слов из нецензурной брани Гидрона, он подозревал, что в немалой степени Илза стала причиной плохого настроения царственной особы. Наблюдая последующий инцидент, чудом избежав ранений, а то и смерти, он не желал повторения драмы. Дружеское поведение в отношениях с девушкой могло вызвать новую вспышку гнева Его Высочества, а потому он решил не выказывать к ней своего расположения.

Илзе, не знавшей о том, какие события развернулись во время ее отсутствия, такое поведение дьяволенка казалось по меньшей мере странным. Смутное предчувствие закралось ей в душу. По всей видимости, пока она пребывала в волшебном мире, во дворце произошло нечто неординарное. Осторожно обходя места, где возводились строительные леса, она обратила внимание на многочисленные повреждения стен, свода и колонн. Не пропустила она и отсутствие в помещении темных ангелов. Что-то во всем этом было не так.

Заглянув в столовую, Илза и здесь заметила следы погрома. Повсюду валялись осколки мрамора, цветного стекла, а в некоторых местах стояла вода. Обходя очередную лужицу, Илза пришла к выводу, что вчерашняя буря повредила крышу и свод залы. Очевидно, дождь прорвался внутрь и затопил помещение. Однако убедить себя в том, что все произошло именно так, ей было чрезвычайно сложно. Никакая буря не могла объяснить груду оружия, сваленного в углу залы. Погнутые копья, развороченные доспехи и переломанные кистени говорили об одном: во дворце шло сражение. Это хоть как-то объясняло исчезновение темных ангелов. Илза предположила, что они подняли бунт и пошли против Его Высочества.

Отобранное оружие и восстановительные работы свидетельствовали, скорее всего, о том, что Гидрон подавил восстание, но какой ценой, да и жив ли он сам? От этих мыслей сердце ее дрогнуло. Меньше всего на свете Илза желала ему зла. Она вообще никогда никому не желала зла. Справедливого наказания — да, заслуженного возмездия — безусловно, но не необоснованного мщения и неоправданной кары. Гены, доставшиеся ей от отца, не позволяли ей питать к кому бы то ни было ненависть. В первую очередь в живом существе она всегда видела только хорошее. В том случае если не могла найти его на поверхности, выискивала в глубинах сути. Даже в сущности Зверя она умудрилась отыскать зерна добра.

Забыв о чувстве голода, чуть не бегом Илза припустила в сторону покоев Гидрона. Но нараспашку открытые двери его спальни и голоса рабочих остановили ее. Затеянное обновление помещения подтверждало догадку. Судя по всему, страшные события не только не обошли это место стороной, а развернулись именно здесь. Мысль о том, что темные ангелы напали на спящего Гидрона, едва ли не лишила ее чувств. Ведь если бы она не тратила время на поход за водопад, то смогла бы, набравшись магии, прийти ему на помощь. Сразу покинув искусственный мир, она как минимум была бы в состоянии накинуть на восставших сдерживающую сеть.

Развернувшись назад с тяжелым сердцем, она собиралась выяснить все обстоятельства случившегося. Пробираясь сквозь залу, Илза гнала мрачные мысли. Разум рисовал ей жуткие картины бойни, и лишь полное отсутствие следов чьей бы то ни было крови слегка успокаивало ее. В новом свете она иным образом объясняла себе вчерашнее безмолвие и угнетенное состояние живности. Ее обида на негостеприимность Его Высочества показалась теперь детской и мелочной. О ней не забыли. Совершенно очевидно, Гидрон лежал в госпитале израненный, а Ферн, скорее всего, погиб, отважно защищая своего господина.

Несмотря на огромное желание докопаться до истины, ее расспросы не дали никаких результатов. К кому бы она ни обращалась, все как один пожимали плечами и отрицательно мотали головой. Не добившись ничего, она решила изловить Леонарда — личного шеф-повара Его Высочества. Он-то уж точно должен был находиться в курсе событий.

Пробравшись на кухню с заднего входа, она почти мгновенно увидела его. Не заметить высокий колпак главного кашевара было просто невозможно. Подскочив к нему, она вклинилась между ним и су-шефом, которому тот давал указания.

— Леонард, — строго проговорила она, — я не могу ни от кого добиться правды. Что здесь происходит? Где Его Высочество и что с ним? Если ты мне сейчас же не объяснишь, в чем дело, я заморожу твою кухню вместе с тобой. Не избежит этой участи и вся твоя бригада, а также дорогие твоему сердцу продукты и заготовки. Мороженый сельдерей, поверь мне, имеет совсем другой вкус!

— О-о-о, погоди секундочку, не кипятись, — отходя на шаг и поднимая ладони вытянутых рук вверх, он словно пытался остановить ее намерения. — С чего всполошилась? В обеденном зале Его Высочество, — кивнул он головой в сторону переднего выхода.

Не выясняя обстоятельства, она тут же понеслась в указанном направлении. Вбежав в столовую для прислуги, она замерла на месте. Босой, в одних пижамных штанах Гидрон на ходу пил кофе. Заметив Илзу, он остановился и внимательно глянул на нее. Прищурившись, со странным смятением во взгляде, она не менее внимательно оглядела его. Оголенный торс Гидрона был покрыт свежими следами ранений, но, к счастью, он был жив. Спустившись глазами ниже, Илза отметила, что под светлыми штанами не было надето больше ничего. Даже их свободный покрой не спасал ситуацию. Густо покраснев, она вернула взор к его лицу.

Заметив ее реакцию, Гидрон усмехнулся. Хотя чуть больше его волновало иное. Он прочитал ее мысль, которая первой пронеслась в голове Илзы при взгляде на него. Девушка была искренне рада тому, что он цел и невредим. О том же говорило и скользнувшее облегчение в выражении ее лица, которое он уловил в миг встречи. Не отметить и уж тем более не признать, что это доставляет ему удовольствие, он не мог. Приятное ощущение от осознания того, что он небезразличен Илзе, мгновенно обдало его.

— Доброе утро, — протянул Гидрон, поднося чашку к губам.

Явно остывший напиток неожиданно нагрелся у него в руках. Запах дымящегося кофе разнесся по столовой.

— Как спалось на новом месте? — играя улыбкой, спросил он как ни в чем не бывало.

— Похоже, слишком хорошо, раз я проспала огромное количество самых разных событий, — проговорила она едва шевеля языком.

Подавить смятение от обуревавшей ее радости, что с ним все в порядке, и свое смущение от его внешнего облика ей так и не удалось. Впервые он предстал перед ней в таком откровенном виде. Если, конечно, не считать того случая в сауне, когда она спасала Аделину от его покушения на жизнь подруги.

— С каких это пор тебя волнует, что происходит в моей резиденции?

— Вам угрожала опасность. Я могла помочь.

— Похвально. Только уверен, что все еще в состоянии сам справиться со своими врагами, без помощи хрупенькой барышни вроде тебя.

Гидрон не мог не отметить, что в словах его была доля правды. Поменяв свой натуральный цвет волос на темный и заплетя косички, она на самом деле выглядела совсем молоденькой девчонкой. Илза вообще любила периодически менять свой имидж — и с каким только цветом волос она не представала перед Гидроном. Благо с помощью магии ей удавалось это делать быстро, легко и просто. В зависимости от настроения, она могла по нескольку раз в день менять прическу, лишь подумав об этом. Тем не менее Гидрон больше всего любил ее натуральный цвет, который лучше всего гармонировал с оттенком ее глаз.

— Значит, все-таки нападение было? — проговорила Илза, не обращая внимания на его умышленные уменьшительные суффиксы и появившийся блеск в глазах.

Гидрон не знал, что сражение оставалось для нее секретом, а это означало, что в течение всех драматических событий она отсутствовала. Вопрос, где находилась Илза во время его буйств, озадачил его. Только теперь он понял, что сила магии вернулась к ней не из воздуха. Он был слишком перевозбужден вчера, чтобы обратить на это внимание.

— Да, вчера вечером на нас напали Мондралы, — самым непринужденным тоном бросил он. — Не понимаю, каким образом ты это не заметила. Я было подумал, что ты просто испугалась и вместе со своим телохранителем укрылась невидимостью. А ты, оказывается, проспала. Какая жалость! Ты многое потеряла, — с насмешкой глядя на нее, он умышленно упрекал ее в трусости.

Но, не разгадав его намерений, она восприняла его слова иначе. Он не просто смеялся над ее слабостью, он обвинял ее в измене. При первых же звуках сражения она обязана была встать в один ряд с его сторонниками и, если понадобится, умереть, защищая. Понимая теперь, что темные ангелы не устраивали восстание и не становились предателями, она почувствовала себя в высшей степени скверно.

Читая ее мысли, Гидрон в очередной раз поражался ее чистоте. Он практически напал на нее вчера, еще мгновение — и изнасиловал бы, а она не только простила его, но была готова отдать свою жизнь, спасая от врагов. Он старался заглушить свой внутренний голос, который говорил ему о том, что помыслами девушки руководила прежде всего патриотичность, а не чувства к нему. Но с завидным успехом Гидрон глушил его, подобно любому влюбленному человеку.

— Ваше Высочество, я не проспала, — Илза чувствовала себя настолько виноватой, что посчитала необходимым объяснить ему свое неучастие в битве. — После разговора с вами, хм… я была энергетически истощена. Решила прогуляться в искусственном мире, пополнить запасы магии. Как видно, не рассчитала времени. К тому моменту, когда я вернулась, мг… с прогулки, очевидно, все было кончено. Я не знала, что на вас напали. Сегодня утром я подумала, что это ангелы восстали.

— Бунт, говоришь?

— Я так подумала…

— На твой взгляд, к нему были предпосылки?

— Нет, но и исключать нельзя. Многие из темных ангелов обозлены на систему.

— Они осуждены справедливо.

— Не все из них так считают.

— Ты читала их мысли?

— А вы разве этого не делаете?

— Во-первых, мне кажется, мы давно перешли на ты. Твоя официальность меня начинает сильно раздражать, так что прекрати себя вести словно чужая. А во-вторых, я действительно последнее время стал несколько… рассеян. К счастью, не все ангелы оказались изменниками. Были и такие, чья преданность не знала границ. Скажу тебе даже больше, некоторым из них я обязан жизнью.

Гидрон намеренно преподносил ситуацию в таком свете, чтобы сыграть на милосердных струнках души собеседницы. Верный ход. Тут же проснувшаяся жалость к нему вынудила девушку не заметить употребленное им слово «чужая». И потом, они действительно не первый день знали друг друга, не говоря уже о том, что прожили некоторое время под одной крышей. Опять же, проникнув в его суть, Илза ощутила нечто особенное. Правда, объяснить, какие конкретно чувства она при этом испытала, девушка была пока не в состоянии даже самой себе.

— Уверена, что Андор был в числе преданных, — подтвердила Илза собственные мысли Его Высочества о верных ангелах. — Как же Мондралам удалось проникнуть во дворец? С существующей охраной, я думала, это сделать невозможно, — не сдержала она своего любопытства.

— Садись завтракать, не иначе как с голоду помираешь, — игнорируя вопрос, указал он на столик у окна за спиной Илзы.

В то время, пока шел их разговор, Леонард лично позаботился о сервировке. Накрыл и украсил небольшим букетиком цветов столик на двоих в самом уютном месте столовой. Догадался ли сам или Гидрон послал ему сигнал, оставалось загадкой, только Илза с удовольствием приняла приглашение.

Отодвинув для нее стул, Гидрон сел напротив. Его обнаженный торс невероятно смущал девушку. Разбушевавшаяся фантазия не могла не подбросить ей несколько сексуальных сцен из интимной жизни Его Высочества, но не указывать же на это величественной особе. К тому же она подумала, что он оголился не без причины. Материал рубашки, дотрагиваясь до кожи, наверняка вызывал раздражение и дискомфорт. Мысль о том, что он мог выставить защиту на боль, попросту не пришла ей в голову. Она была рада уже тому, что нижняя часть тела Гидрона скрылась под столом и перестала дразнить ее воображение.

Пробуя на вкус предложенный омлет, Илза в очередной раз похвалила кулинарные способности Леонарда. Они, как всегда, были на высоте. Наблюдая, с каким удовольствием поглощает свой завтрак Гидрон, она отметила про себя, что с таким аппетитом он быстро пойдет на поправку. Не знала она одного: его прекрасный аппетит объяснялся в первую очередь ее скромной компанией.

— И все-таки: каким образом Мондралы проникли на территорию резиденции? — вновь повторила она свой вопрос.

Переходя к фруктам, Илза положила на язык дольку ананаса.

— Лучше скажи, куда это ты «прогуляться» выходила? — судя по всему, перестав думать о еде, он не спускал глаз с ее губ.

Гидрон явно не собирался открывать перед ней имеющиеся на руках карты. Ну что ж, не откроет и она свои.

— Мг… существуют такие места в собственном сознании, которые затягивают с невероятной силой. Проникнуть в отдельные из них иногда бывает сложно, а если это попытаться сделать в неспокойном состоянии духа — даже опасно, — Илза недвусмысленно намекала на их стычку до того, как Гидрон покинул ее комнату вчерашним вечером, — существует вероятность заблудиться.

— Ты занималась медитацией? — суровые нотки появились в его голосе.

— Чем-то вроде того, — Илза не собиралась выкладывать правду.

Он не мог поверить, что она решилась на такое сразу после их инцидента.

— А Хэлга не предупреждала тебя, что даже при более благоприятных условиях для ведьм такие действия чреваты последствиями?

— Нет, матушка ничего не говорила мне об опасности собственного разума.

Илза сама удивлялась, с какой легкостью ей дается вранье. Что значит — во благо! Правда, незаметно для Гидрона она все же переплела пальчики крестиком.

— Неужели ведьма совсем выжила из ума? Старая дура! — не выдержал он. — С ее-то опытом?! Как только ты начала что-либо понимать — это первое, что она должна была тебе запретить. Причем строго-настрого.

Он отодвинул от себя тарелку и откинулся на стул. Сердитое выражение лица и заходившие ходуном желваки открытым текстом говорили о его волнении за нее.

— Заблудиться в собственном сознании не так страшно, — продолжил он, нахмурив брови, — если доподлинно знаешь, что сможешь найти дорогу назад. Но рано или поздно этого может не произойти. Конкретно в твоем случае существует реальная угроза вообще не выйти из его лабиринта. Тебе ведь хорошо известно, как устроены ведьмы. Познания предков передаются на подсознательном уровне. Вкладываются так, что ты свободно можешь угодить в сознание своей прабабки, а уж там такого наворочено… — он криво улыбнулся, — знавал я твоих родственничков. Поверь мне, там не то что заблудиться…

— Первое, что запретила мне матушка, как только я стала что-либо понимать, — перебила она его разглагольствования, — это выходить без защиты из дома, чтобы один из твоих подданных не сожрал ненароком ее милую дочурку. И поверь мне, если жизнь на самом деле дорога, научиться закрывать свой разум от проникновения извне намного важнее, чем уметь ставить заслонки от собственных демонов. Кстати сказать, это до сих пор остается приоритетом в моем инстинкте самосохранения.

Наклонившись вперед, Гидрон приблизился к ней настолько, насколько позволяло разделяющее их пространство, и жгучим взглядом уставился в глубину ее глаз. Только после слов Илзы он понял, до какой степени была сложна ее жизнь в их обществе. С самого раннего детства ей приходилось выживать каждый день, каждый час, каждую минуту своего существования. Увидев перед глазами маленькую девочку, которая без оглядки не могла пройти по улице только потому, что отличалась от существ, населяющих ее окружение, он осознал, насколько сильный перед ним маг. Иначе и быть не могло.

Проникая через распахнутые глаза девушки в затягивающую голубизну ее внутреннего мира, он наконец узнал причину ее природной смелости. Ее бесстрашие, которое так сильно притягивало его к ней, было не чем иным, как продуктом борьбы за собственную жизнь. Невозможно существовать в постоянном страхе, но, только многократно поборов его, можно стать по-настоящему смелым. Совокупность дара, таланта и трудолюбия, помноженная на стремление выжить любой ценой, сотворила из нее неординарную личность. Откинувшись назад, Гидрон скрестил руки на груди и серьезно задумался.

Глава 12

Пробудившись ото сна, Шарлотта еще некоторое время лежала, осмысливая увиденное. В волосах у нее кто-то закопошился, и она не раздумывая треснула себя по башке. Хорошо, что реакция у птахи была на высоте, а то растеклась бы она по голове химеры, ровно сырое яйцо. Резко выскочив из шевелюры ушастой «кошки», она защебетала так сердито и громко, что Шарлотта даже растерялась.

— Ах ты маленькая зараза, нашла где гнездиться! — воскликнула она, почесывая когтями макушку. — Значит, это из-за тебя мне всякая дурь снилась?!

Но теперь, когда поручение Илзы было выполнено и обещанная свобода была на уровне вытянутого крыла, птаха отступать не собиралась. Гневно чирикая и прыгая вдоль подоконника, она несколько раз переместилась из одного угла окна в другой. Шарлотта с недоумением смотрела на странное поведение пернатой мелочи, и только когда та постучала кончиком крыла по голове, до химеры дошло.

— Значит, мой сон… и не сон вовсе? — озадаченно произнесла она, взбивая растрепанную шевелюру.

Мысли ее путались. С выбыванием Илзы из игры весь их план по спасению Чада рушился словно карточный домик. Если волшебнице не удастся каким-нибудь образом освободиться из-под домашнего ареста — пиши пропало. Даже Шарлотта понимала, что так просто Зверь не выпустит Илзу из дворца, а без нее ни о каком плане даже и речи идти не могло. По мере осознания ситуации паника все больше охватывала ее. А тут еще Глория не спешила возвращаться. Вдвоем они наверняка что-нибудь толковое придумали бы.

— Где ее черти носят? — возмущенно крикнула она, до смерти перепугав своим воплем птичку.

— Да не дрожи ты, мелочь пузатая, — чуть спокойней проговорила она, — не голодная я сейчас. Да и вообще обработанное магией мясо стараюсь в пищу не употреблять. Вредит оно моему здоровью. И без вкусовых добавок в продуктах полно всякой всячины наворочено. Вот от свежего, экологически чистого, охлажденного кусочка мясца я бы не отказалась. Скажем, выращенного с любовью где-нибудь в индивидуальном фермерском хозяйстве. Как, например, те лягушки, которых я давеча в рацион употребила. О таком и помечтать не грех. А так… только в крайнем случае.

Слова химеры чуть успокоили птаху, но не настолько, чтобы она стала ей безоглядно доверять. К тому же Шарлотта нагло врала. Обработанное магией кушанье было для нее настолько же аппетитно, насколько сало на черном хлебушке для некоторых народов, населяющих Землю.

— Да ладно, не сторонись, — протянула химера, почувствовав ее недоверие, — я крылатых посланниц колдуньи не ем. Чревато последствиями. Мы теперь с тобой, как бы это правильно сказать… в одной упряжке, во!

Рассудив, что на этот раз химера, скорее всего, говорит правду, птаха осмелела и прыгнула на обеденный стол. Поклевав на нем оставшиеся от ночной трапезы засохшие крошки блинов, она храбро подскочила ближе.

— Назвать тебя надо, а то без имени… как-то не по-человечески, — Шарлотта сама засмеялась, когда осмыслила сказанное.

Будто примеряясь к размеру крылатой, она прищурила один глаз и вытянула вперед палец.

— Назову тебя Чекушкой, — неожиданно выдала она, — правда, ты и на мерзавчика не тянешь, но имя тебе это уж больно подходит.

Чекушка не знала, что означает ее имя, а потому приняла его безоговорочно.

***

Как только чувство тяжести отлегло и в теле появилась относительная легкость, Чад подумал, что дождался наконец прихода царствия небесного. Но, открыв глаза и обнаружив прежнюю, без единого изменения, картину, понял, что ошибся. Притягивая к себе не с меньшей силой, волшебный свет воздушного острова все так же оставался вдалеке.

Встав на ноги, Чад решил продолжить путь, но птица, караулившая его все это время, неожиданно спрыгнула с парапета и встала у него на пути. Стараясь не обращать на нее внимания, Чад предпринял попытку обойти ее сначала с одной, затем с другой стороны. Но, широко расставив крылья, пернатая закрыла проход. Перебирая ногами то вправо, то влево, двигаясь в одном с ним направлении, она не давала сделать и шага. Впервые с момента их встречи Чад решился с ней заговорить.

— Летела бы ты, красавица, по своим делам, — миролюбивым тоном предложил он.

Но, несмотря на его старания выглядеть в глазах крылатой незнакомки безобидным путником, голос, звучавший, словно несмазанное колесо телеги, искажал дружелюбные интонации. Тем не менее по сравнению с предыдущей попыткой обрести речь предпринятое усилие прошло значительно успешней. Признаться, он вообще удивился, что ему удалось вымолвить всю фразу целиком. При этом он не мог не отметить, что боль в горле стала намного терпимей. А все благодаря стараниям Шарлотты, которая постоянно смачивала ему губы живительной водой. Не догадываясь, какую значимую роль играет химера в улучшении его самочувствия, Чад мысленно благодарил за это Илзу.

Заслышав его слова, птица прекратила семенить ногами и, замерев на месте, затрясла крыльями. В тот же момент во все стороны от нее полетела серая пыль. Сначала мелкая, едва заметная глазу, она с каждым мгновением делалась все крупнее. Движения птицы все больше стали походить на ритуальный танец. Завидев в воздухе срывающиеся с крыльев птицы перья и пух, Чад догадался, какую цель та ставила перед собой. Она сбрасывала оперение. Взмахивая крыльями все сильнее, пернатая через мгновение полностью скрылась из виду в окружившем ее сером облаке. Неожиданно появившийся изнутри него свет заставил Чада зажмуриться. Когда же он, прикрываясь рукой, вновь осмелился взглянуть на сияние, то увидел перед собой покрытую блестками девушку.

Нимфу окружали лучи ярко-серебряного света такой интенсивности, что сила их простому смертному могла просто выжечь глаза. Если бы Чад увидел сейчас свое отражение в зеркале, то понял бы, отчего подобного не произошло с ним. Строение его органов зрения полностью видоизменилось. Зрачок превратился в узкую черную щель, а ярко-желтая радужка полностью закрыла склеру. Он отчетливо видел не только образ девушки, но и каждую складку ее одеяния.

Правда, складок на нем почти не было, да, собственно, и назвать наряд красавицы одеянием язык не поворачивался. Серебряная, будто состоящая из зеркальной пыльцы, материя, плотно облегала фигуру девушки, включая кисти рук и ступни ног. Казалось, ее тело было обтянуто змеиной кожей. Приглядевшись и не обнаружив следов разделения между тканью перчаток и самого наряда, а также обуви, он допустил мысль, что девушка предстала перед ним в чем мать родила. А выглядевшее обтянутым змеиной кожей тело, судя по всему, таковым и являлось. К подобному же сравнению приводили волновые движения ее гибкого, точно бесхребетного, стана.

Мысль Чада о том, что за ним с небес спустился ангел, все больше выглядела ошибочной, а детальные наблюдения за поведением нимфы лишний раз подтверждали народную мудрость об обманчивости первого впечатления. Чем дольше он смотрел на нее, тем сильнее бросались в глаза ее неестественно тонкие вытянутые вдоль тела руки, длинные прижатые друг к другу ноги, слишком узкие для женской фигуры бедра. Во внешности девушки отмечалось сразу несколько признаков, по которым ее можно было отнести к тому или иному виду существ. Чад сделал заключение, что нимфа принадлежит к отряду чешуйчатых.

— Летела бы по своим делам, говоришь? — произнесла она слегка шуршащим голосом. — Я бы так давно и сделала, если бы ты, упрямец, направил свои стопы в противоположном направлении.

Выбрасывая между слов двойной язычок, красавица еще раз подтвердила его предположение относительно своей видовой принадлежности. Быстрым толчком изогнув тело, она в мгновение ока оказалась совсем рядом.

— Хотя подожди… — девушка немигающим взглядом внимательно всмотрелась ему в глаза, — ты что ж, свой будешь? Иль гость, пожаловавший на маскарад? Покажи-ка мне свое приглашение, любезный.

— Похоже, я его потерял, — похлопав себя по карманам куртки, он сделал вид, что ищет пригласительный билет.

— Не уверена, что он у тебя был. Да и одет ты… мягко говоря, не по моде. Словно свалился из другого мира. Или ты костюм простейшего себе подобрал? Ничего не скажешь, похож. Я до последнего тебя за человека принимала.

Ее слова насторожили Чада, но, не выдавая удивления, он пригляделся к своему отражению в глазах незнакомки. Что-то было не так.

— А ты в кого нарядилась? — догадываясь, что она говорит о каком-то костюмированном празднике, он решил подыграть.

— Ты не узнаешь мою повседневную одежду? До парада еще три часа, а значит, при желании шкуру могу три раза сбросить. Все никак не могу с цветом определиться. Погоди… Странный ты какой-то… и определенно вызываешь у меня подозрение. Ну-ка, выкладывай сейчас же, кто таков и зачем к нам пожаловал!

Поразмыслив о том, что вряд ли ему удастся вытащить из незнакомки информацию обманным путем, Чад решил ничего не скрывать от нее и поделиться своей историей. По крайней мере, той ее частью, которая была известна ему самому.

— Не думал, что в предсмертном состоянии, а я уверен, что именно в нем до сей поры и пребываю, существует вероятность увидеть такие красочные сны, — закончив свое повествование нотками сомнения, он по реакции девушки собирался определить, насколько его мысль близка к истине.

— Так это из-за тройного укуса ехидны тебя по запаху от наших сородичей не отличить! А я-то думаю, в чем дело? Значит, говоришь, тебя зовут Чад? Наслышаны о твоих геройствах… Ну что ж, приятно познакомиться, — она вложила тоненькую руку с длинными сплетенными вместе пальцами ему в ладонь, — меня зовут Шейла. Несу сегодня дежурство на подступах к городу.

— Что значит «наслышаны»?

— Ведь это ты в одиночку с темными воюешь? По слухам, правда, последнее время у тебя напарница появилась. Вроде как… дочка самой Хэлги в твоих единомышленницах ходит.

— Видать, крепко я головой приложился, — пробормотал Чад, все больше склоняясь к выводу, что несуществующая девушка Шейла — результат выхода его сознания в астрал.

— Не удивляйся, не грезишь ты. А попасть к нам, не зная дороги, невозможно, кроме как через забытье. Город наш, — она кивнула в сторону сияющего купола, — надежно укрыт от посторонних глаз. Не всякий случайный путник в него забредет. Уверена, на мосту ты не просто так оказался.

— А я разве не всякий случайный?

Шейла загадочно улыбнулась и закрыла глаза. В зеркальной поверхности ее век вместо привычного отражения собственного лица Чад увидел самого настоящего монстра. Ярко-желтые глаза с вертикальной щелью черного зрачка, кожа грубая, словно у ящера, и передние конечности, заканчивающиеся пятипалыми кистями с загнутыми вниз длинными когтями. Отшатнувшись от нее, он поднес руки к глазам. Нормальные человеческие пальцы, никаких когтей. Кожа естественная, возможно, слегка бледноватая, но если учесть то состояние беспамятства, в котором он находился, то это вполне натуральная реакция организма на отравление смертельным ядом. Не понимая, что происходит, он с нетерпением ждал объяснения.

— Я была права, ты удивлен. Свой истинный лик видишь впервые? Вырос в приемной семье и родителей своих не помнишь?

— Слишком много вопросов для одного человека, — Чад прекрасно знал, кто его родители и откуда он родом, вот только душу свою выворачивать перед ней не собирался. — Не скажу, что ты рушишь мое представление о мире… Но, признаюсь, взгляд на себя со стороны у меня был несколько иным. Скажи лучше, отчего я выгляжу так… привлекательно в зеркальных веках твоих зениц?

— Чтобы не ослепнуть от моего сияния, тебе необходимо было вернуться в собственную ипостась. Хотя… похоже, на деле меняются только твои глаза.

— Однако отражение мое говорит об обратном.

— От сияющих никому не скрыться, — как бы в подтверждение слов Шейлы вся ее зеркальная кожа задрожала стеклянным звоном.

— Так это что, — указал он на сверкающий купол, — знаменитый сияющий город Зерр?

— Да, — усмехнулась Шейла, — то самое место, где укрылись все несогласные с Духом Тьмы.

— И окружили себя еретики таким ярким светом, что ни один из представителей Царства Тьмы к ним и близко подобраться не может, — словно цитируя прочитанную некогда фразу, закончил он ее невысказанную мысль.

— Потому, когда увидела твои глаза, подумала, что ты один из наших. Просто после выхода камуфляж еще не сбросил.

— Серое оперенье — твоя маскировка?

— Хороша, правда? Специально крылатую для образа выбрала, чтобы некоторые утверждения сломать.

— В частности, что рожденный ползать — летать не может?

— Оно самое. Своих крыльев у меня, как видишь, нет.

— И что, у вас все в такой форме «погулять» выходят?

— А как же. Только так, а не иначе, если по собственному желанию сожранным быть не хочешь.

— Неужели есть такие, которые мечтают, чтобы их в рацион кто-нибудь из темных употребил?

— К сожалению, находятся слабовольные, которых маломальская трудность из колеи выбивает. Жизнь им опостылела, а духа на курок нажать не хватает, вот они без защитных средств на поиск смерти и отправляются. Самоубийство у нас не в почете, а так вроде погиб как герой… Бывает, правда, и по-глупому. Молодняк незрелый, чтоб друг перед другом выставиться да бравадой помериться, за окрестности города без маскировки вылезает. Чаще на спор, кто из них самый-самый, а иногда и из-за девчонок, мол, тому, кто дальше всех без камуфляжа пройдет, она и достанется. Хорошо, если никого на своем пути не встретят, а если, не приведи господь… тут-то их смертушка и настигнет.

— Видать, и у вас проблемки кой-какие имеются… А я было подумал, предо мной рай раскинулся, вон и врата…

— Никак меня за ангела принял? — Шейла звонко засмеялась, подрагивая всем своим вьющимся телом.

— Грешным делом. В город-то проводишь?

— А ты уверен, что тебе туда надо? И потом, пропуска у тебя нет. Было бы хотя бы приглашение на маскарад…

— Ты же сказала, я вроде как свой.

— По виду — и впрямь, даже по запаху за своего сойдешь, только без разрешения в наш город никому нельзя. Сразу посадят в изолятор, проверками замучают, а у тебя после укусов ехидны не так много времени в запасе, чтобы положение исправить. Помирать-то рановато тебе еще. А если отведаешь яства местного или напитка какого выпьешь, конец твоим изысканиям.

— В каком смысле?

— Навсегда у нас останешься. Дорогу домой не то чтобы навеки позабудешь, а только назад тебя тянуть не будет. В особенности после того, как с девушками нашими познакомишься. Красавиц у нас незамужних хватает… возьми хоть меня, к примеру.

— У меня девушка есть уже… — не желая задеть гордость Шейлы, Чад скромно потупил взор.

— Ясно дело, раз звезду магов видел. Колдунья твоя пытается тебя с того света вытащить. Не знаю только, получится ли у нее. Отсрочку от смерти она тебе, по всем признакам, выбила, в противном бы случае ты тут со мной лясы не точил. Вот только, как магическое заклятие она с укуса снимет, яд сразу в кровь пойдет.

— Замкнутый круг?

— Не совсем. Сперва надо из тебя яд змеиный вытянуть, а затем уж заклятие снимать.

— Откуда у тебя такие емкие познания?

— Ты что ж, думаешь, я необразованная? Подобный материал входит в программу начальной школы. А о своих соплеменниках я не только понаслышке знаю. Поделюсь собственными наблюдениями: если бы ты без инородной примеси был, укус ехидны для тебя был бы — все равно что того комара. Почесался бы день-другой, на этом бы дело и закончилось. В крайнем случае вывалил бы содержимое желудка где-нибудь в кустах. А вот для человека… не буду врать: гнить тебе в земле сырой. Благодаря генетике только и держишься до сего часа.

— Умеешь ты надежду вселить да оптимизма прибавить. Прям дар у тебя… смертельно больных утешать. Раз такая прилежная ученица была, может, в курсе, каким образом яд сестриц своих из меня вытянуть?

— Твое высказывание… звучит нелестно и задевает мое достоинство. Какие они мне сестрицы?! Черви бесхозные, шваль продажная… Чтобы в услужение к ночной бабочке пойти, это как себя не уважать надо? И не говори мне, что их вынудили. Сами небось на службу к Зверю напросились. Знаю я их родственничков… сброд еще тот.

— Прости, не хотел тебя обидеть. Забыл, каких вы убеждений придерживаетесь. Видать, яд их до моих мозгов добрался, вот чушь и сморозил.

— Так и быть. Я сегодня в добром настроении. Маскарад все-таки. Есть способ один. Правда, болезненный, но все лучше, чем…

— В земле гнить, — перебил Чад, — понял уже, не повторяйся.

— Знахарь у меня знакомый есть. Его из города не то чтобы турнули… в общем, намекнули, что чернокнижничество — невежество и пережиток прошлого. Обиделся он сильно и выехал. Живет в старом селении в гордом одиночестве. Когда ему что-нибудь из города требуется, я прихожу на помощь. Ну и он в долгу не остается.

— Он родственник твой?

— Нет, но в свое время он моего отца с того света вытащил. С той поры архимаг Цорез — мне все равно что родной. По правде сказать, я к нему частенько и без нужды захаживаю. Задолго до моего рождения в этой местности были первые поселения сияющих, так что атмосфера там особенная, плюс безопасно. Место расположено ниже уровня марева, так что защита стопроцентная.

— Маревом ты эту пурпурную субстанцию называешь?

— Ее самую. Пока она вокруг нас колышется, никто Зерр не обнаружит. Именно поэтому бежавшие от преследований выбрали это место для поселений.

— А ты не боишься мне все это рассказывать?

— Говорила же уже. Чтоб к нам добраться, тебе как минимум надо сознание потерять, а в таком состоянии врагу от тебя толку мало. И потом… ты же с темными воюешь, порталы закрываешь, людские души спасаешь. На нашей ты стороне, а не против нас. Так что не бояться нам тебя следует, а чествовать как героя. Потому и вызываюсь помочь тебе. Если Цорезу удастся спасти тебя, послужишь еще на славу Свету.

— В таком случае нам лучше поспешить, а то я из последних сил языком шевелю. Могу и не дойти.

— Идти и не придется. Добраться туда можно только по воздуху, — Шэйла вернулась к месту сброшенного оперенья и встала в середину пухового сугроба, — ты, главное, держись покрепче.

Подняв чешую своего платья и разведя руки над головой, она заставила каким-то образом все до единого перышка лечь на место. Превратившись снова в птицу, она подошла к Чаду и присела. Испытывая некоторую неловкость, он неуверенно посмотрел на нее. Все-таки перед ним была представительница слабого пола. Поразмыслив и прикинув ее размеры, он отступил.

Видя его нерешительность, Шейла недовольно крякнула что-то на своем птичьем языке и вскочила на ноги. Метнувшись к нему, словно коршун, заметивший с высоты небес добычу, она схватила его когтями за ворот куртки и резко взвилась вверх. Легкость, с которой давалась ей ноша, и скорость взятого с места полета отбросили стесненья Чада в сторону. Плотная пурпурная пелена окружила их сразу после того, как они поднялись в воздух. Судя по тому, насколько уверенно пернатая взяла курс, она не только хорошо знала дорогу, но и отлично ориентировалась в пространстве. Надеясь, что дама правильно рассчитала свои силы, Чад прикрыл глаза.

***

Несмотря на ранний час, профессор Дукас был в своем кабинете. Лера вообще подозревала, что он с вечера не покидал его. Ученый муж часто засиживался допоздна, засыпая прямо за столом. Еще со студенческих лет она знала, что за спинкой стоявшего в углу кресла он держит подобие раскладушки; правда, занятый очередными исследованиями, он пользовался ею крайне редко.

Если важность эксперимента требовала его присутствия, Одержимый мог сутками не спать. Впрочем, как и неделями не появляться дома. Слава Духу Тьмы, что при университете имелся тренажерный зал с хорошей душевой, а то студенты начали бы подтрунивать над ним по поводу запаха немытого тела. А так они подсмеивались лишь над тем, что во время лекции он мог неожиданно отвлечься от темы и перескочить на текущую разработку, которой в данный момент были заняты все его мысли. В таких случаях он своими выкладками исписывал всю доску, переходя на стену и требуя фломастер, если вдруг ему не хватало места. Остановить его могли только звонок или окрик уборщицы, в обязанности которой не входила покраска стен.

— Профессор Дукас, у нас к вам срочное дело, — тихонько произнесла Лера, стараясь не напугать старика своим голосом.

Если тот и расслышал ее, то виду не подал. Продолжая записывать что-то важное в свою тетрадь, он считал, что, кроме его писанины, в данную минуту ничего срочного в мире тьмы быть не может. Лере пришлось несколько раз повторить разные вариации своей фразы, прежде чем Одержимый оторвался от своих записей.

— Что стряслось, голубушка? Вы возвращаетесь в мою программу?

— Ох, профессор, не сыпьте соль на рану! Вот когда вы эликсир молодости изобретете, тогда я к вам и примчусь. Верну молодость, и заработаем мы с вами вместе, как в былые времена.

— И от Боаза уйдешь?

— Уйду, конечно.

— И мизерная зарплата не остановит?

— К тому времени сын подрастет, на ноги встанет — и деньги для меня на второй план отойдут.

— А вдруг ты, как в прошлый раз, замуж выскочишь и покинешь старика вместе со всем моим ученым корпусом? Молодая ж будешь!

— Не покину, любимый вы наш. Дважды на одни грабли наступать не собираюсь. Наука для меня теперь дороже мужской ласки.

— Смотри у меня, — шутливо погрозил он ей пальцем, — поверю на слово. Ферн, ты свидетель! А то зря буду время на этот твой эликсир молодости тратить. Изобрету ведь!

Ферн, переживая за Милену, не мог поверить, что Лера, разговаривая со стариком о всякой ерунде, так беспечно тратила время. Но ей было видней. Они пришли за формулой, которая все еще находилась в стадии разработки. Давать ее им Одержимый не имел права. Без соответствующего подхода тот мог попросту заупрямиться и выставить обоих за дверь без лишних объяснений. Лере необходимо было заинтересовать профессора настолько, чтобы он сам предложил ей попользоваться своими трудами.

Лера никогда не забывала о взрывном характере старика и знала, что угрозами, которые были готовы сорваться с уст Ферна, того не возьмешь. Он не боялся вышестоящей власти, даже в лице Его Высочества. Отведя Ферна под руку к креслу, она чуть не насильно усадила его, сердитым взглядом призывая к спокойствию. Предоставленный сам себе Ферн принялся рассматривать мрачноватый кабинет профессора, а Лера вернулась к прерванному разговору со своим бывшим наставником.

Разглядывая забитые старыми книгами полки, Ферн нетерпеливо постукивал ногой по полу, чем невероятно раздражал и Леру, и профессора. Читаные-перечитаные справочники, энциклопедии и труды древних ученых указывали на то, что архивом часто пользовались. Ферн тут же сделал заключение, что мозг Одержимого на порядок выше самого современного компьютера, который только существует в мире землян. И его умозаключение было от истины не так далеко.

Об уникальности мозга Одержимого ходили невероятные слухи. Одни говорили, что в молодости он не был таким уж даровитым, а приобрел экстраразум после того, как испробовал на себе некоторые препараты из экспериментальных образцов. Другие несли какую-то чушь о том, что он вживил себе в мозг процессор и компьютерную память. Многие даже обвиняли академию в подлоге, утверждая, что ученый не живой организм, а искусственный интеллект.

Так это было или иначе, а только Ферн подозревал, что выдающимся умом и необыкновенной памятью профессор прежде всего обязан своей генетике. Соперничать с современными технологиями ему позволял исключительный набор хромосом. Весь внешний вид ученого говорил об этом.

Больше всего он был похож на стереотипного инопланетянина. Непропорционально большая голова, раскосые миндалевидные глаза и темно-серый цвет кожи делали это сходство особенно очевидным. В отличие от оных, профессор все же имел волосяной покров, причем настолько густой, что вполне можно было позволить себе сравнить его с первобытным человеком. Однако к старости «пушок» значительно поредел, и он даже стал несколько походить на Эйнштейна в годах.

Руки и ноги профессора со сползающими вниз складками кожи скорее казались длинными, чем являлись таковыми на самом деле. Виною всему было коротенькое щуплое тело, которое при всем желании невозможно было накачать мышцами. Впрочем, даже по молодости Одержимый не стремился выглядеть физически привлекательным, хотя если сравнить его с другими видами нечисти, то он вполне мог сойти за красавца. В любом случае, женский пол сходил по нему с ума в первую очередь из-за его интеллектуальных способностей, а не груды великолепных мышц.

Определенно испытывая почтительность, Ферн с уважением разглядывал старика. Он понимал, что стоявший перед ним ученый является светилом мирового уровня. Те обрывки фраз из бесед Гидрона с представителями научных кругов, которые доходили до его слуха, позволяли сделать вывод, что Одержимый занимается исследованиями государственной важности. Заперев себя в четырех стенах помещения, напоминающего тюремную камеру, профессор Дукас в полной мере оправдывал свое прозвище. Только по-настоящему одержимый ученый мог дни и ночи напролет работать над теориями, смысл которых, как правило, так и остается неясным подавляющему большинству сообщества.

На отдельных полках стояли толстенные тетради, подобные той, которая лежала у профессора на столе. Ферн был уверен, что формула эликсира молодости уже давно изобретена ученым и находится в одной из них. Прикинув на секунду, насколько весомы знания, заложенные в голове Одержимого, он подумал, что для любого государства научный работник такой величины представляет огромную ценность. По его мнению, держать профессора Дукаса без соответствующей охраны было просто безалаберным ротозейством.

— Позвольте, милочка, да вы слишком многого от меня требуете, — услышал Ферн взволнованный голос Одержимого. — Боаз, конечно, мой друг, но даже по дружбе… Формула 1731 ФИП совсем сырая.

— В том-то и дело, — зашептала Лера на ухо профессору, — если бы она была уже в последней стадии разработки, результат был бы предсказуем. Слишком скучно. А так… у вас появляется уникальная возможность испробовать ее на полупризраке.

Уже заинтересованно, но все еще с сомнением профессор отрицательно помотал головой.

— Вот результаты анализов, — Лера протянула ему свои выкладки. — Вы только взгляните! Таких существ, как эта девушка, во всем мире раз-два и обчелся. Представляете, какие перспективы это перед вами открывает! Сама она по доброй воле в наши руки при всем желании не попадет, да и Его Высочество вряд ли позволит ставить над ней эксперименты. А сейчас девушка без сознания, сопротивления не окажет. А потом, неужели вам не хочется такого необычного мертвеца с того света вытащить? Это ж так захватывающе!

— Лерочка, ты кого хочешь убедить сможешь! — воскликнул Одержимый с мгновенно возникшим огоньком в глазах. — Ладно, сидите здесь. Я быстро обернусь.

— Ты что, совсем рехнулась?! — зашипел Ферн на Леру, вслед удаляющимся шагам профессора. — Что за «уникальная возможность»?!

— Ты, Ферн, безусловно, умен. Иначе бы тебя Его Высочество при себе держать не стал. Только вот бесхитростный ты совсем, — гнула свое Лера, не обращая внимания на злое выражение лица собеседника. — Неужели ты думаешь, что Одержимый по доброте душевной нам помогать станет? Так, мол, и так, девушка у нас умирает. Наивный! Да он только порадуется, что ему полупризрака на патологоанатомические исследования привезут. Экземпляр она и вправду ценнейший.

— Да уж, вам, бабам, хитрости не занимать. Посмотрим, чем все это закончится. Боюсь только, если Милену потеряем, Гидрон меня по головке не погладит.

— Знаю. Нам всем достанется. Она ведь ему в делах смертных часто помогает. Без ее способностей простому призраку с его заданиями не справиться. Так что башку не только тебе открутят, — невесело проговорила она.

— Да где ж его носит? Сколько времени зря потеряли!

— Уверена, что не зря. Да не волнуйся ты так. Не даст Боаз твоей Милене умереть. Ш-ш-ш, кажется, идет.

Держа в руках небольшую колбу, профессор Дукас чуть не бегом влетел в кабинет.

— Собирайтесь, детки. Подгонять мне вас, что ли? — схватив еще несколько разных препаратов, очевидно, из личных запасов, он скинул все в потрепанный портфель и зашагал на выход.

— Он что же, с нами пойдет? — шепнул Ферн на ухо Лере.

— Куда ж без него, — так же тихо ответила она.

***

Скрещенные поперек обнаженной груди руки Гидрона вызывали у Илзы странное волнение. В таком положении бицепсы казались еще мощнее, а если учесть, что торс мужчины и без того был эталонным, то можно только догадываться, какие мысли одолевали волшебницу. Спускающийся к ее губам жгучий взгляд Гидрона лишал аппетита, а проникновенный цвет черных глаз будоражил. Илза честно признавалась себе, что совершенно иные ощущения должна была бы испытывать в его присутствии. К тому времени трапезу они закончили, и Илза вполне могла себе позволить откланяться, не нарушая этикета. Но прежде чем встать из-за стола, она решила выяснить, как долго собирается Его Высочество держать ее под дворцовым арестом.

— Я понимаю, Гидрон, что с нападением Мондралов тебе было не до того, но я хотела бы узнать, сколько времени у тебя уйдет на выяснение всех обстоятельств, о которых ты мне говорил в клинике? Я имею в виду, что университет сегодня для занятий открыт. Думаю, тебе не составит труда послать туда Ферна для подтверждения моих слов.

— Ты куда-то спешишь? — спросил он, кривя губы в игривой усмешке.

— Не так чтобы сильно, — Илза всем своим видом показывала безразличие к вопросу.

Тем не менее сам факт того, что она спрашивала об этом, выдавал ее интерес.

— Ферн занят. Ему сейчас не до того.

— В таком случае мы можем просто сделать телефонный звонок и таким доисторическим методом подтвердить, что я являюсь студенткой заочного отделения. Заодно проверим мою успеваемость.

— Можем, конечно. Существует множество разных способов подтвердить твои слова. Причем некоторые из них гораздо более эффективны. Например, я могу воспользоваться компьютером и войти в базу данных университета, но на это у меня нет времени и, честно говоря, желания. А еще я могу влезть в голову любому из приемной комиссии, покопаться в мозгу и освежить память. Уверен, что такую студентку, как ты, даже с заочного отделения, запомнили многие из них. Это самый легкий и быстрый способ найти ответ. Только, к сожалению, после всех моих ранений и волнений я сильно ослаб, и у меня совсем не осталось сил выяснять правду таким способом.

Илза чувствовала, что он издевается над ней, и постепенно закипала.

— Ты, верно, шутишь?

— Сама только что сказала, что никуда не спешишь. Отчего тебе просто не погостить у меня? Тем более что мне требуется небольшой медицинский уход. Не зря же ты проходила практику. По отзывам многочисленных больных, которым ты делала инъекции, перевязки и примочки, у тебя легкая рука. А мне как раз Боаз все это прописал.

— Чем Лера не подходит? У нее опыта побольше моего будет.

— И Лера, и Боаз заняты сейчас оказанием помощи темным ангелам, им не до меня.

— Ой ли? Что-то верится с трудом.

— Ты уличаешь меня во лжи?

— Мг… в таком случае ты живешь по правилу: умалчивать правду — еще не значит врать. Не так ли?

— Говоришь, что правда тебе больше по вкусу? В таком случае могу тебе ее предложить. Сегодня утром ко мне поступили сведения, что на Милену ночью напал какой-то зверюга. Вроде как покалечил сильно. Так что и Боаз, и его помощница занимаются сейчас тем, что вытаскивают несчастную с того света. Мне совсем недавно Ферн звонил.

— Бог мой! — Илза в волнении положила руку на грудь.

— Не употребляй при мне таких кощунственных слов, — скривился Гидрон, недовольно качая головой.

— Она же полупризрак с системой регенерации высочайшего класса. Как такое могло случиться?! — не обращая внимания на замечание, Илза не скрывала своих расстроенных чувств.

— Наличие у организма системы не предполагает его бессмертность или невозможность уничтожения. Ну а раз мы выяснили, что квалифицированной помощи у меня под рукой нет, — тут же перевел он разговор, — тебе придется проявить добрые качества своей души и позаботиться обо мне. К тому же в ближайшем будущем мы выступаем против Арея…

— О Господи! — вновь всплеснула руками Илза.

— Ты опять за свое?! Просил же глумливых выражений при мне не употреблять.

— Просто я впервые слышу о предстоящей войне.

— Если бы ты проводила поменьше времени в человеческом мире и чуть больше интересовалась делами собственного, то была бы в курсе последних событий. Мобилизация объявлена несколько месяцев назад, и хорошее здоровье мне не повредит. Надеюсь, ты не откажешься помочь мне восстановить силы?

Гидрон посмотрел на нее таким суровым взглядом, что откажись она — быть ей обвиненной в измене. А если учесть, что она не оказала содействия во время нападения Мондралов, то и подавно.

— У меня ведь при себе нет ни одного лечебного средства, — вяло откликнулась она в последней надежде переломить ситуацию.

— Обратись к Леонарду. По твоему совету, он обзавелся небольшим набором лечебных трав. Через час жду тебя в процедурной, — проговорил Гидрон, поднимаясь из-за стола и оставляя Илзу в одиночестве.

Ей было над чем подумать.

***

Тем временем Одержимый, Боаз и Лера, а вместе с ними и Ферн склонились над больной. Милена находилась примерно в том же состоянии, что и прежде. Во всяком случае, значительного изменения в ту или другую сторону Ферн не заметил.

— Какой интересный экземпляр! — радостно вскричал профессор Дукас, закончив беглый осмотр пациентки. — Вы были правы, Лерочка. Но прежде чем мы приступим к экспериментам, мне необходимо взять все доступные образцы биологического материала.

Он открыл свой портфель и достаточно быстро разложил на передвижном столике принесенные с собой инструменты: щипцы, скальпели, пилочки и кучу пустых пробирок.

— Органика необходима, чтобы было с чем сравнить в случае чего, — проговорил он, в экстазе потирая руки.

— Позвольте, — возмущенно воскликнул Ферн, — что значит «приступим к экспериментам»?!

После возгласа слуги Его Высочества все участники действия повернули головы в его сторону и воззрились на него в полном недоумении.

— Молодой человек, — вкрадчиво проговорил профессор Дукас, сужая глаза, — подите вон!

— Право, Ферн, что за неуместные восклицания? — тут же включился доктор Боаз.

— Вы должны ее лечить, а не ставить эксперименты, — стоял на своем тот, — вы что же, совсем не предвидите исхода?

— Лерочка, помогите этому малахольному убраться за дверь, — шипя проговорил Одержимый, — иначе я ему убийственную сыворотку введу.

— Не стоит, друг мой, — поправляя очки, Боаз придержал того за локоть, — у меня в наличии имеется великолепное снотворное. Правда, тоже в ампулах.

— Господа, господа, не горячитесь, — попыталась утихомирить коллег Лера, — он сам сейчас уйдет. Уже уходит.

Она с милой улыбкой подошла к Ферну и, схватив его за плечи, неожиданно резко развернула к себе спиной. Подталкивая его сзади, она настойчиво направила слугу Гидрона на выход.

— Не лишайте ее шанса, — шикнула она. — Да, исход непредсказуем, формула сырая, но девушка в хороших руках. Верьте мне.

Услышав звук закрывающейся на ключ двери, Ферн понял, что сопротивление бесполезно. Ради достижения своих целей эти трое способны на все. Вместе с тем он понимал, что только такая помешанная на научных открытиях компания в состоянии поднять Милену на ноги.

Глава 13

Как только Шейла начала снижаться, Чад закрутил головой по сторонам в попытке разглядеть местность. Но заметил он очертания поселения только после того, как рассеялась пелена. Несколько приземистых зданий по центру, видимо, органы управления, чуть выделялись из основной массы строений. Во все стороны от них петляли узенькие улочки. Ни тебе асфальтированных дорог, ни транспорта.

Многочисленные жилые постройки, в основном мазанки, располагались хаотично и кучно. Очевидно, строили их по принципу семейных уз и клановой принадлежности. За чертой домов — окруженное со всех сторон высоким деревянным забором ухоженное хозяйство. Сельскохозяйственные угодья аккуратно засажены местными культурами, а на открытой территории небольшой животноводческой фермы Чад заметил пасущийся скот. Если не обращать внимания на «внеземной» вид живности, вполне нормальная альтернатива частному предпринимательскому хозяйству.

Но порассуждать на тему обустройства быта первых переселенцев у Чада времени не хватило. Еще будучи в воздухе, Шейла неожиданно разжала когти и выпустила его из лап. Чувство испуга, которое пробежало вдоль тела и сжало все его внутренности, было таким же скоротечным, как посетившая его мысль о том, что женщинам доверять нельзя. По крайней мере, далеко не всегда и точно уж не всем. Камнем рухнув вниз, он даже не понял толком, отчего это произошло. То ли его новая знакомая не рассчитала своих сил и не удержала его, то ли бросила намеренно, стремясь облегчить предсмертные страдания.

Хорошо, что дело шло к спуску и летела она уже невысоко. К тому же рухнул он не куда-нибудь, а на соломенную крышу небольшого сарая. Вполне удачное приземление, если не считать легких ушибов и царапин. Правда, пробив ее насквозь и переломав по пути все, что попалось на ходу, он свалился на грязный твердый настил и порвал в нескольких местах свою любимую куртку. Оказавшись в окружении галдящих птиц, отдаленно похожих на индеек, он догадался, что попал в некое подобие курятника. Тут же подскочивший к нему властелин взволнованного гарема бросился рьяно защищать местных несушек. Отбиваясь от его наскоков и увертываясь от крепкого клюва, Чад насилу выбрался наружу.

Шейла уже преобразилась в серебряную красавицу и с веселыми искорками в глазах наблюдала, как, отплевываясь и вытаскивая из волос сухую солому, Чад пытается привести себя в порядок.

— Это самая мягкая посадка, на которую ты мог рассчитывать, — проговорила она сквозь смех. — Обычно у меня нет цели сохранить добыче жизнь.

Но не успел Чад «поблагодарить» ее за старания, как словно из-под земли перед ним возник знахарь. После рассказа Шейлы Чад представлял его себе седовласым, бородатым, умудренным жизненным опытом старцем, а перед ним стоял уверенный в себе мужчина средних лет. Косая сажень в плечах, на лице легкая небритость, волнистые длинные волосы смоляного цвета и вполне воинственный вид. В наспех накинутых поверх длиной накидки металлических наплечниках и с дымящимся посохом в руках, он больше походил на воина, чем на целителя. Из-под нависающего над бровями капюшона ярко-синим огнем пылали суровые глаза.

Одет, а точнее, завернут он был в черную длинную рубаху с высоким воротом и широкими рукавами. Из такой же плотной материи ей в цвет — штаны. Верх подпоясан грубой веревкой, с которой свешивается гирлянда из черепков самых разных существ. На шее висит вполне мужское украшение — ожерелье из клыков, чередующихся с позвонками. Гневно поглядывая на Шейлу, он готов был испепелить своим взглядом ее вместе с непрошеным гостем. Сделав несколько замысловатых круговоротов своим пылающим теперь фиолетовым пламенем посохом, он направил его в сторону Чада. Как только мудреные слова слетели с его уст, вокруг Чада возникло широкое кольцо огня. Убедившись, что тот не в состоянии перешагнуть черту пламени, Цорез приблизился к Шейле.

— Я жду объяснений, — гневным тоном прогремел он, — я сколько раз предупреждал тебя не водить ко мне кого ни попадя!

Шейла зашептала что-то в ответ, но треск огня не давал Чаду расслышать ее слов. Изредка до него доносился лишь голос знахаря. Его отдельные фразы типа «все равно не жилец», «рисковать собственной шкурой» и «огромное вознаграждение» — обнадеживающе не звучали. Не до конца понимая смысл сказанного, Чад с уверенностью знал одно: в данный момент решается его судьба — и зависит она от силы убеждения Шейлы.

С каждой минутой их спор набирал обороты. Движения рук девушки становились все более интенсивными. Она то тыкала пальцем куда-то в сторону, то складывала ладони в мольбе. Заметнее стал жестикулировать и архимаг. Стоя спиной к Чаду, он то и дело указывал посохом в его сторону. При этом каждый раз, очевидно, по неосторожности, стена огня поднималась все выше, а круг становился все уже. По мере накала страстей между аргументирующими сторонами, Чаду становилось все жарче. В самом прямом смысле этого слова. Он начал думать, что если эти двое не прекратят перепалку, то нужда в ней скоро отпадет сама по себе. Ему серьезно не хватало воздуха, и он сознавал, что вот-вот отключится.

Так вскорости и случилось. С момента нахождения без сознания он уже второй раз лишался чувств. А это означало лишь то, что он все глубже проваливался в мир небытия. К счастью для него, Шейла заметила пошатывания своего нового знакомого и возгласом заставила Цореза развернуться к нему лицом. Как раз вовремя. Чернокнижник потушил огонь ровно в тот момент, когда Чад начал терять равновесие. От только что бушевавшей стихии не осталось и следа. Ни выжженной травы, ни пепла. Так что, если не считать самого падения, приземление Чада прошло вполне без эксцессов.

Цорез подошел к бесчувственному телу новоприбывшего и, чуть наклонив голову, всмотрелся в его лицо. Он не мог сказать, что мужчина показался ему знакомым. Однако его охватило смутное чувство, что между ними существует какая-то связь. Цорез привык своим инстинктам доверять. Так же, как и Шейла, он различал одновременно обе его ипостаси, но, в отличие от нее, он объяснял себе «видимость» гостя иначе. Чад был очень слаб, практически находился обеими ногами в могиле. Его душа была готова покинуть тело в любой момент, поэтому его образ начал принимать черты более сильной натуры.

Его не совсем чистая генетика делала организм не только физически сильнее, но и выносливее. Только благодаря ей, несмотря на тройной укус ехидны, он до сих пор дышал. Тем не менее удерживаться в образе человека ему становилось все труднее. Хотя чернокнижник подозревал, что при нормальном самочувствии ему этого делать не приходится. Чад в первую очередь является человеком и, судя по реакции на свой внешний вид в зеркальных веках Шейлы, он никогда себя раньше в образе монстра не видел. А это означало, что если знахарь возьмется за врачевание, то будет не просто лечить больного, а вытягивать с того света. Тем не менее бросить его на произвол судьбы и оставить без помощи в таком плачевном состоянии Цорез тоже не мог.

— Поди склеп открой, — сказал он Шейле, приподнимая силой посоха тело Чада в воздух. — Попытаюсь спасти твоего «героя»…

***

Помещение, названное Гидроном процедурной, изначально служило совершенно другим целям. Это была обширная комната в тюремном отсеке подвала дворца, которая использовалась в первую очередь как пыточная. Процедурным кабинетом она стала в то время, когда здесь работала Илза. Во время практики ей необходимо было где-то оказывать элементарную помощь осужденным, и Гидрон предоставил ей это помещение, «переоборудовав» его под медицинское. Пыточные станки были сдвинуты к стенам, а между ними втиснуты полки, холодильная камера для препаратов, рабочий стол со стулом и ширма для переодевания. На освободившемся месте устроен небольшой операционный блок. Вот, собственно, и вся реконструкция.

Зайдя в кабинет, Илза ощутила легкую ностальгию по прежним временам. Несмотря на то, что, по официальной версии, она несла ответственность за свое соучастие в закрытии портала и пособничество Аделине, на деле наказание являлось чисто символическим. Оказывая врачебную помощь самым разным существам, населяющим их мир, Илза не только приобретала уникальные знания, но и получала бесценный опыт.

А посему, глядя на мрачные стены с вмонтированными оковами, она не испытывала негативных чувств. Освещенное на данный момент единственной висящей на полуметровом проводе лампочкой искусственного света место пыток имело в ее сознании совершенно другие ассоциации.

После беглого осмотра Илза с уверенностью могла сказать, что в последнее время ни по одному из своих прежних назначений кабинет не использовался. Тем не менее все поверхности выглядели стерильными. Очевидно, Гидрон присылал сюда обслуживающий персонал прибираться. Разгрузив принесенные с собой средства и проверив холодильник, Илза убедилась в наличии всего необходимого для оказания первой медицинской помощи. Однако это было не совсем то, что ей требовалось для лечения Его Высочества.

Для комфорта высокопоставленного пациента Илза включила обогрев холодной металлической поверхности операционного стола, а также убедилась в хорошем освещении. Не успела она проверить срок годности присыпок, мазей и внутривенных инъекций, как дверь отворилась — и Гидрон предстал перед ней в прежнем виде. Он все еще был бос и не удосужился переодеться.

— Расхаживая по цементному полу без обуви, ты рискуешь ко всему прочему еще и простудиться, — заметила Илза озабоченным голосом.

— Ты предлагаешь мне ходить в тапочках?

— С мордочками розовых поросят. Почему бы и нет? Только смелый мужчина способен на такое.

— Чувство юмора у тебя, однако… просто мои любимые туфли еще не высохли.

— Значит, сверх всего ты вчера еще и промок. Тем более нечего тут босиком щеголять. Организм и без того ослаблен. Бросил все силы на сопротивление инфекции, которая не заставит себя ждать после таких ранений. Боаз хотя бы антибиотики тебе какие-нибудь прописал?

— Нет, обычно они мне не требуются.

— По привычке раны языком вылизываешь?

— Самый лучший способ дезинфекции. Советую и тебе при случае попробовать. Ты ведь у нас теперь тоже… не совсем человек, — намекнул он на изменения в ее организме, произошедшие после укуса крысы.

— В отличие от тебя, я не обрастаю шерстью по желанию, а в человеческом облике… у меня не настолько длинный язык, чтобы везде достать. К тому же и разворот шеи ограниченный. Так что я уж по старинке как-нибудь, антибиотиками обойдусь.

— Будь на то моя воля, я бы ввел тебе функцию преобразования. Думаю, что даже в шкурке ты не потеряла бы своей привлекательности.

— Нет уж, спасибо, мне и в таком виде неплохо живется.

— Ты же ведьма, хочешь сказать, не можешь прикинуться зверем?

— Отчего ж? Конечно могу, и не только зверем. Да только это не то же самое, что приобрести собственный мех. Это иллюзия, зрительный обман, а не физиологический процесс, как у тебя. Хотя, если понадобится, возможно, и это смогу. Ну что ж, пациент, у меня все готово. Прошу за ширму, переоденься в рубаху — и на обследование.

Не утруждая себя порядком осмотра, Гидрон на месте скинул пижамные штаны и, сверкая голым задом, прошел к столу.

— У меня не только на спине раны, — пояснил он свои действия, небрежно откидывая в сторону лежащую на столе подушку.

Положив на ее место свернутые валиком штаны, он запрыгнул на стол настолько быстро, что для человеческого глаза движение оказалось неуловимым. Однако Илза не удивилась. Для Гидрона такая скорость не являлась чем-то сверхъестественным. По собственному желанию он в один миг мог оказаться в любой точке вселенной. Просто она привыкла к его более нормальным передвижениям в обычной жизни и не видела необходимости демонстрировать ей свои способности. Устроившись поудобней, Гидрон вытянул руки вдоль тела.

— Картина маслом, — чуть не вслух произнесла она, невольно залюбовавшись его неотразимой фигурой.

Непроизвольно сравнивая телосложение Гидрона с комплекцией Чада, Илза в уме ставила галочки то одному, то другому. Чад был гораздо крупнее Гидрона и в пропорциональном соотношении атлетически не уступал ему. Тем не менее по некоторым другим показателям он значительно проигрывал своему сопернику. Кожа Гидрона, несмотря на многочисленные шрамы, притягивала взгляд. Бронзовый загар, отсутствие родинок, пятен и любых других неприятных проявлений типа сыпи и прыщей делали ее практически безупречной. К тому же шрамы, особенно те, которые заработаны в бою, украшают мужчину.

В целом Илза не могла не признать, что образ Его Высочества, созданный его собственным разумом, был нереально сексуальным и притягивающим, правда, с одним большим недостатком. В любой момент он мог разрушиться, превратившись в злобное животное, покрытое черной лохматой шерстью. Внешний вид Зверя, насколько помнила Илза, сексапильностью не отличался. Жуткая морда с выступающими клыками, огненным, не знающим пощады взглядом и таким же нутром. Несмотря на ее измененное состояние и повышенные животные инстинкты, из-за которых ее тянуло к нему на подсознательном уровне, Зверь в своем первозданном виде сильно отличался от того типа мужчин, который вызывал у нее желание. Тем не менее при ней Гидрон искусно прятал свое второе я, и его внешность продолжала радовать глаз. Подавляя вздох сожаления, что такое великолепие все-таки придется прикрыть, она достала тонкое одеяло.

— Не стоит пренебрегать правилами, — пряча его достоинства, она накрыла его ниже пояса, — и повернись на бок. Шутки шутками, а укол пенициллина тебе на самом деле необходим, — она пропитала ватный тампон алкоголем и тщательно протерла ему часть пониже спины, вновь отмечая идеальное строение его фигуры.

Упругие ягодицы Гидрона не могли не восхищать, а уж тем более — такую неискушенную особу, которой являлась Илза.

— Действительно, у тебя рука легкая, не зря все больные нахваливают, — изрек он, возвращаясь в исходное положение.

— Ну что ж, посмотрим, не изменишь ли ты свое мнение после того, как я обработаю твои повреждения.

Осторожно смыв запекшуюся кровь с груди пациента, она тут же приступила к дезинфицирующим средствам. Многие царапины достаточно было заклеить специальным антибактериальным лейкопластырем, в то время как другие пришлось обрабатывать более тщательно. Какой бы раствор она ни выбрала для обеззараживания, все они вызывали жжение.

— Потерпи, Гидрон, — то и дело приговаривала она голосом, дразнящим его слух.

Он лишь ухмылялся в ответ и хмыкал, с иронией закатывая глаза.

Особо глубокие повреждения начали кровоточить.

— Кое-какие раны придется зашить, — констатировала Илза, — я сделаю на некоторые из них местный наркоз.

— Не смеши меня. Штопай так. Серьезного там ничего нет.

Покачав головой в ответ на его браваду, Илза решила заменить наркоз магией, накладывая тонкий обезболивающий слой по мере надобности.

— Ты не пожалела на меня своей магии? С чего вдруг?

— Нет совершенно никакого смысла терпеть боль. Тебе и так вчера досталось.

Илза работала быстро, изо всех сил стараясь выбросить из головы сексуальные мысли о Гидроне. Заставляя себя видеть в нем прежде всего пациента, она впервые заподозрила, что доставшийся ей памятный укус экспериментальной крысы оказался не таким безобидным, каким представлялся ей поначалу. Вполне возможно, что вирус, проникший в ее кровь посредством острых зубок Моли, встроился в ее ДНК и подверг организм изменению. Найдя такое, вполне рациональное, объяснение своему неожиданно проснувшемуся влечению, Илза чуть успокоилась. Закончив все манипуляции, она попросила Гидрона сесть для удобства перевязки.

— Ты хочешь сделать из меня мумию? — усмехнулся он во весь рот, свешивая ноги вниз.

При этом он отбросил прикрывающее наготу одеяло в сторону, и, оказавшись с ним лицом к лицу, Илза вновь густо покраснела. В таком положении она стояла практически между его колен, и мысли ее снова вернулись в прежнее русло. К тому же его бесстыдство слегка ошарашило ее. Но врач, пусть и будущий, не должен так реагировать на больных, даже таких симпатичных, каким являлся ее пациент. Потому, спокойно взяв одеяло, она положила его поперек его ног, прикрывая все то, что он так демонстративно выставлял на обозрение.

— Я постараюсь сделать тебя похожим на раненого бойца, — спокойно ответила она. — Наложу бинты красиво — крест-накрест. Будешь выглядеть словно крутой герой из какого-нибудь голливудского фильма-боевика.

— Уж постарайся.

— А если ты стесняешься, не расхаживай по дворцу нагишом.

— Ну да. Ну да.

— Рубашку накинь, например, или хотя бы пижамные штаны подбери другого типа.

— Что с этими-то не так?

— Будто ты не знаешь, что материал просматривается насквозь.

— Ах вот ты о чем. Я не из стеснительных. Вот поживешь с мое, тоже перестанешь застенчивостью страдать.

— Навряд ли я проживу с твое. Я смертная. Забыл?

— По слухам, я тоже вроде как не вечный.

— Ты еще скажи, что смерть твоя на конце иглы хранится, а игла та в яйце спрятана.

— Я смотрю, у тебя доступ не только к земным фильмам имеется, а еще и к сказкам. Насколько мне известно, любая продукция этой цивилизации в нашем мире запрещена. Неужто Хэлга контрабандой занимается?

— Если уж на то пошло… у матушки моей разрешение имеется, причем твой отец его лично заверил. Только я не сильно ее доверчивостью злоупотребляю, все больше по своим каналам…

— Это каким же?

— Мне не хотелось бы раскрывать свои источники, тем более после твоих утренних нотаций.

— Ты прям меня заинтриговала, — он внимательно посмотрел на нее, — хорошо, обещаю обойтись без нравоучений. Так по каким таким каналам ты получаешь все это?

— По внутренним.

Гидрон вскинул бровь, всем своим видом показывая, что такой короткий ответ не способен удовлетворить его любопытство.

— То, о чем ты говорил за завтраком… ну что, мол, мы, ведьмы, передаем познания предков на подсознательном уровне, — это все цветочки. Не знаю, ведомо тебе или нет, а только нам подвластно гораздо больше, чем думается многим. В первую брачную ночь ведьма настолько глубоко проникает в сознание своего избранника, что невольно овладевает его памятью. Ей становятся доступны не только самые яркие моменты его жизни, но и мысли. Зачатый в этот момент ребенок получает полный доступ к информации, хранящейся в сознании своего отца. Насколько тебе известно, мой отец — смертный. Так что вытянуть из собственных ресурсов просмотренный им когда-либо фильм — дело техники. Да и в принципе подобраться ко всему остальному не составляет труда.

— Признаться честно, я этого не знал, — он задумчиво потер подбородок.

— Понимаешь теперь, отчего браки ведьм так скоротечны? Помыслы у второй половинки не всегда чистыми бывают. Ну а уж участь благоверного определяется тем, насколько черно то, что рождается в его голове.

— По ветру рассеять, в сырую землю живьем закопать или на съедение зверью отдать?

— Что-то вроде того. Конечно, еще определяется и великодушием ведьмы, а именно — насколько способна она прощать грехи возлюбленного, — Илза тяжело вздохнула.

— То есть ты хочешь сказать, что до сих пор не замужем по причине своей сердечности?

— Скорее всего. Представь себе, мне придется убить человека только за то, что он подумал обо мне плохо.

— Ты утрируешь. Он должен сделать гораздо больше, чем просто плохо о тебе подумать.

— Возможно, но рисковать чужой жизнью я не вправе.

— А не грустно тебе будет в девицах свой век коротать?

— Скорее всего. Но жизнь невинного человека того стоит.

— Человека? А почему бы тебе не выйти замуж за одного из наших? Уж не гордыня ли тебе мешает?

— Гордыня? Мг, дай-ка подумать. Действительно, с моими внешними данными… — она игриво изогнула стан, — найти достойного нелегко. Шучу, шучу. На самом деле… я несколько отличаюсь от стандартов… сам знаешь. Сложность состоит в том, что найти подходящую для меня сущность ой как непросто. Тебе ведь известно, что в нашем мире сделать это практически невозможно. Одно зло кругом. Да и матушка не на всякого жениха согласится.

Гидрон истолковал слова Илзы как увесистый камешек и в свой огород. В Царстве Тьмы нет светлых сущностей, а если таковые и имеются, то, подобно демону Чести, тихо спиваются где-нибудь на задворках общества. Они представляют собой изгоев, которым попросту не выжить в их мире. Только благодаря имеющейся в ее руках магии Илза не пополнила их ряды.

Отдавал себе отчет Гидрон и в том, что между ними существуют огромные различия. Прежде всего в мировоззрении и конечных целях. Да, в глазах матери Илзы — высокое положение и статус безусловно делали его достойным кандидатом в женихи дочери. Более того, он знал наверняка, что является для нее завидной партией, если бы не одно но. Их внутренние сущности являлись полной противоположностью и обладали способностью погубить друг друга в считаные мгновенья.

Не понимал он только одного: отчего вдруг такие мысли лезли ему в голову. Возможно, слова Илзы о первой брачной ночи подтолкнули его к раздумьям, однако сразу после них он знал, что конкретно в его случае трагедии можно избежать. Участь, которая якобы должна постигнуть возлюбленного ведьмы, ему не грозит. Обладая силой его уровня, вполне реально блокировать проникновение ведьмы в собственное сознание, а значит, «черноты» его помыслов ей не узнать. И хотя инцидент, произошедший между ними предыдущим вечером, скорее опровергал, чем подтверждал его мысли, Гидрон был уверен в своей правоте.

— И потом, — неожиданно воскликнул он, выйдя из задумчивости, — согласно истории, не все ведьмы становились вдовами. К примеру, твоя мать. Насколько мне известно, Хэлга не уничтожила своего благоверного. Твой отец до сих пор жив.

— Это объясняется тем, что он не только кристальной души человек, но и любит мою маму искренне и глубоко.

— Отчего ж она тогда гонит его от себя?

— Гидрон, это ее выбор, и я его уважаю.

— Н-да, семейка у вас еще та. Я, конечно, знал, что ведьмы полны секретов и загадок, но не до такой же степени.

К этому моменту Илза почти закончила перевязку и завязывала концы бинта в районе пояса. Она стояла настолько близко к Гидрону, что их тела почти соприкасались. Внезапно обхватив ее руками вокруг талии, он притянул девушку к себе. Наклонив голову к груди, он глубоко вдохнул ее аромат. Полагаясь на его слова после вчерашнего случая, она слишком доверилась ему и совсем не ожидала таких действий. Но не успела она испугаться, как он так же внезапно оттолкнул ее от себя. Пошатнувшись, она сделала шаг назад.

— Откуда у тебя кулон хамелеона? — отрывисто спросил он, тыкая пальцем ей в грудь. — Думала, я не замечу?

— Я… — от резкого перепада в его настроении Илза растерялась и попятилась назад.

— Ты надеешься спрятаться от меня за тенью негативных эмоций других созданий, — он вскочил со стола и, быстро натянув пижамные штаны, подошел к ней вплотную, — а я с самого утра ломаю голову над твоей аурой, даже мысль закралась, что передо мной твоя иллюзия. С чего бы тебе прическу менять понадобилось? Цвет волос, опять же…

Он несколько раз прошел взад-вперед, искоса поглядывая на пыточные станки и думая о чем-то своем. Словно принимая важное решение, Гидрон то и дело хмурился. Ожидая, когда утихнет его вспышка гнева, Илза стояла молча, боясь пошевелиться. Пару раз взъерошив шевелюру, он явно боролся сам с собой.

— Ну что ж, — наконец сказал он, — верный ход, если не хочешь, чтобы я лишил тебя девственности.

Только после этих слов Илза поняла, насколько близка была она сегодня к изнасилованию. С самого начала его действия носили провокационный характер. Пыточная комната была лучшим местом для осуществления его плана, если таковой имелся. Стоило Гидрону прочитать хотя бы одну ее мысль о его сексуальности из тех, которые одолевали в течение всей процедуры, Илзу не спасла бы даже магия. Тот факт, что после укуса Моли ей с большей легкостью удавалось закрывать от него свой разум, безусловно, помог, но спас ее кулон хамелеона.

— Значит, так: кулон не снимай и вообще держись от меня подальше. Теперь по поводу магии… Тебе запрещается использовать ее у меня во дворце. Узнаю о нарушении — тебе обеспечена каторга.

Увидев застывшие слезы в глазах Илзы, которые, словно брызги росы, отливали цветом неба, он зарычал. Несмотря на неуравновешенное состояние, в котором он сейчас находился, Гидрон отдавал себе отчет, что ее расстройство рвет ему душу. Душу?!

— Убирайся… пока я еще могу сдерживаться, — тихим, а оттого невероятно пугающим голосом проговорил он.

Илза шмыгнула за дверь с такой скоростью, на которую только была способна без включения магических сил. Она мчалась по коридору к лестнице на первый этаж, рыдая во всеуслышание. Проклятый Гидрон запретил ей использовать волшебство! Как мог он на такое пойти? Неужели он не понимает, что без колдовства она просто умрет? А может, он желает ее смерти? Теперь даже в целях самозащиты она не могла нарушить приказ, а значит, это вопрос времени. Он овладеет ею, как только сила воли изменит ему.

***

Ферн расположился в гостиной так, чтобы видеть проем двери комнаты, в которой решался вопрос жизни и смерти Милены. Странные чувства обуревали его. Несмотря на то, что находился он здесь в первую очередь по поручению Гидрона, непонятное волнение за девушку с его стороны не находило объяснения.

Сидя на диване, он поминутно поглядывал на часы. Прошло уже больше часа с того момента, как его вытолкали за дверь, а известий об ее состоянии все еще не поступало. В попытке снять нервное напряжение он встал с места и прошелся по дому. Желая отвлечься мыслями от происходящего, Ферн пытался найти себе хоть какое-нибудь занятие. Наткнувшись на кухню, он вспомнил, что с самой ночи ничего не ел. Заняться стряпней показалось ему неплохим способом вернуть себе хладнокровие. Надеясь, что хозяйка не обидится на его самовольство, он принялся искать продукты, приемлемые для его диеты.

В их царстве Тьмы живет такой разношерстный контингент нечисти, что, несмотря на внешнее сходство некоторых видов, угадать тип питания того или иного существа бывает очень непросто. Поэтому в их обществе, не выяснив заранее предпочтения хозяев, приходить в гости принято со своим угощением. Рацион питания членов даже одной семьи может сильно отличаться друг от друга, и совершенно не обязательно совпадать с предпочтениями гостей. Так что если зайти на огонек без предупреждения, то даже после длительных посиделок вполне реально остаться голодным, несмотря на обильное застолье и радушное гостеприимство хозяев. Семья помощницы лекаря исключением не являлась.

Рацион сына был иным по сравнению с матерью. Бывший муж Леры был выходцем из старейшего рода вампиров, и потребность их мальчика питаться кровью объяснялась наследственностью. Тот не просто предпочитал сырую кровь самых разных существ, включая земных созданий, а попросту не мог без нее существовать. Именно этим содержимым были заполнены многочисленные пакеты, обнаруженные Ферном в морозильной камере.

К счастью для Ферна, диета Леры была ближе к человеческой. Межрасовые браки в ее роду случались нередко. И хотя большинство родственников Леры имели далеко не человеческие черты лица, по внешнему виду ее почти нельзя было отличить от обыкновенной женщины из мира людей. Принадлежность ее к кругу нечисти выдавали лишь гибкие, необыкновенно длинные пальцы, с большим, чем у человека, количеством фаланг, высокий, слега выступающий вперед лоб и скрываемая роговым диском пара щупалец, устроенная под лопатками. Свои «вторые руки» она чаще всего прятала, используя их только в крайней нужде, например во время работы, когда ей их не хватало.

Покончив с завтраком, в поисках чем бы занять себя Ферн без особого смущения обследовал гостиную комнату. Выудив одну из стопки книг, лежавших на журнальном столике, он присел в кресло и начал бездумно листать какой-то медицинский справочник. Но почти сразу, как и полагается после сытной еды, его разморило, и он задремал. Разбудила Ферна резко хлопнувшая дверь. Выскочив из комнаты, Лера, вместо того чтобы подойти к нему и разъяснить ситуацию, пронеслась мимо и устремилась к холодильной камере. Проследовав за ней, он следил, как она впопыхах перебирает пакеты с кровью.

— Один из вас проголодался? — с усмешкой бросил он, опираясь плечом на косяк двери.

— Нет, — торопливо проговорила она, — нам не до перекуса. Милене срочно требуется переливание. Она потеряла слишком много крови, а у меня, похоже, нет не только подходящей группы, но даже нужного состава. Человеческая кровь — любимое лакомство моего сына, поэтому из холодильника она всегда исчезает первой. Только на днях купила ему целую пачку. Думала, не успел еще все уничтожить. Мальчик растет. Организм молодой, требует свое, вот и не задерживается у нас ничего. И как назло, кровь ни одного из нас Милене не подходит.

— Скажи, какая группа тебе требуется, и я достану, по моим каналам. У меня уйдет не больше получаса, — проговорил он взволнованно.

В его голосе появились нотки, выражающие радость, что наконец-то и он оказался полезным.

— Времени нет, — внимательно посмотрев на него, она на секунду задумалась. — Постой, а у тебя какая группа?

— А я почем знаю? Здоровье у меня крепкое, в госпитале появляюсь только по нуждам других.

— Ты что ж, ни разу в жизни анализы не сдавал? — она как-то странно посмотрела на него.

— Да как-то не приходилось, — пожал плечами Ферн, на миг задумываясь, почему, на самом деле, он никогда не болеет.

— Ну-ка, пошли со мной, я по-быстрому проверю. Вдруг повезет…

Несмотря на то, что особой радости от ее предложения он не испытал, Ферн без промедления последовал за ней. Ему было искренне жаль Милену, и он всеми силами хотел ей помочь. За последние годы они сильно сблизились, и стать для нее донором было чем-то само собой разумеющимся.

Лера завела его в небольшую, но весьма солидную лабораторию. На толстом широком столе посреди помещения, кроме старенького микроскопа с разрешением 0,01 нанометра, о чем гласила стертая надпись сбоку прибора, он обнаружил несколько единиц сверхсовременного оборудования, названия которому он даже не знал. Завидев удивленный взгляд Ферна, Лера засмущалась, поняв его по-своему.

— Списанный, — извиняющимся тоном сказала она, кивнув на микроскоп, — достался мне по наследству от профессора Дукаса. На новую модель мне и годовой зарплаты не хватит. Разрешения данного труженика мне, по правде говоря, хватает. Но для некоторых экспериментов хотелось бы… Если начистоту, мечтаю о более мощном микроскопе. Знакомый один грозился достать подешевле, но, к сожалению… Не все сразу…

— Ходок по другим мирам?

— Вроде того.

— На самом деле, я сильно удивлен самим наличием такой оснащенной лаборатории. Причем, похоже, содержишь ты ее без государственных вливаний, — Ферн с интересом оглядел многочисленные застекленные боксы с температурным контролем, которые были расположены по периметру всей комнаты.

— Ты прав. На оборудование я трачу немалую часть моих личных сбережений. Мой бывший даже имел претензии ко мне по этому поводу… до тех пор, пока я пару раз не оказала медицинскую помощь его друзьям да сотоварищам.

Лера усадила Ферна на стул и быстрыми движениями наложила на руку жгут.

— Но наука требует жертв, — продолжала она, ловко всаживая иглу в выступившую вену. — И потом, дивиденды не заставили себя долго ждать. Благодарные пациенты неплохо платят за услуги подобного рода. Жизнь каждому дорога, а в государственных больницах сам знаешь как лечат. Берусь же я только за самых безнадежных. И не поверишь, у тех, кто ко мне попадает, появляется неплохой шанс выжить. Конечно, полной гарантии выздоровления я никому не даю, — заметив выражение лица Ферна, тут же проговорила она, — но все же. Не теряй надежду. Я делаю для Милены все, что в моих силах.

Набрав полную пробирку крови, Лера закупорила иглу для последующего отбора и, закрепляя ее на месте, наложила лейкопластырь на локтевую впадину.

— На случай если вдруг твоя группа подойдет Милене, не придется тебя дырявить еще раз, — объяснила она свои действия.

Тут же подойдя к рабочему столу, она поставила пробирку в штатив с набором разных химикатов и начала проводить, как показалось Ферну, весьма обширный анализ содержимого. И он не ошибся. Лере предстояло не только определить группу и резус-фактор его крови, но и сделать заключение о совместимости между их видами как таковыми. Все-таки Милена относилась к полупризракам, а Ферн — к живым людям с примесью нечисти.

По мере исследований ее глаза все больше расширялись от удивления.

— Не понимаю, как такое может быть?! — повторяла она, смешивая капли крови то с одной, то с другой химической жидкостью. — Похоже, у тебя кровь универсальная.

— Что это значит? Подходит для любой группы и резуса?

— Не только. Подходит любому виду.

— О, так я могу на этом неплохо нажиться? — несмотря на обстоятельства, Ферн не терял чувство юмора.

— Определенно, — вполне серьезно ответила Лера, — мне, конечно, требуется провести дополнительную проверку, но на данный момент — результат именно таков.

— Судя по тону, он приводит тебя в некоторое недоумение.

— Сказать «в некоторое недоумение» — это не сказать ничего, — странно поглядывая на него, она задумалась.

Появившаяся в выражении ее лица заинтересованность не совсем понравилась Ферну. Слишком уж блеск в глазах Леры напомнил ему тот огонь, который при упоминании слова «эксперимент» загорался во взгляде ее кумира — профессора Дукаса. Становиться «интересным экземпляром» в руках Одержимого и его бывшей ассистентки ему совсем не хотелось.

— Ладно, выяснением обстоятельств твоей исключительности я займусь позже, — резко остановила она ход собственных мыслей. — Главное, что ты подходишь нам в качестве донора. Следуй за мной.

Первое, что бросилось в глаза Ферну, как только он предстал перед Боазом и Дукасом, — набор окровавленных инструментов на подносе медицинского столика и значительное количество разного рода сосудов, до краев заполненных биологическим материалом.

— Неудивительно, что после всего того, что вы сотворили с пациенткой, ей срочно потребовалось переливание, — злобно проговорил он, сжимая кулаки. — Она и без того потеряла достаточно крови, чтобы заставить Гидрона волноваться за свою жизнь, а тут еще вы со своей идиотской затеей собрать образцы. Совершенно очевидно, что заниматься спасением несчастной вам попросту было некогда. Вы были слишком заняты потрошением ее тела. Я вынужден доложить обо всем Его Высочеству. Посмотрим, что он на это скажет. Вряд ли ваше «послушание» вызовет его одобрение.

— Не говорите глупостей, молодой человек, для спасения девушки мы делаем все, что в наших силах, — возразил Одержимый, впрочем, не совсем уверенным тоном.

— Что-то не похоже, чтобы ваши старания увенчались успехом, — наступая на него, Ферн угрожающе приблизился.

— Возьмите себя в руки, господа, — проговорила Лера, становясь между ними. — У нас появился шанс. Кровь Ферна универсальна и подходит пациентке.

— Такого просто не может быть! — хором вскричали Боаз и Одержимый.

— Ты в этом уверена?! — чуть более спокойно переспросил лекарь.

— Так же, как в том, что если мы не начнем действовать немедленно, то потеряем нашу подопечную.

Ее слова возымели успех. Тут же включившись в работу, быстро и согласованно троица приступила к процессу подключения Ферна к аппарату. От него, однако, не ускользнули странные переглядывания между всеми участниками ученой братии. Несмотря на то, что он не мог объяснить себе значение их взглядов и они казались ему подозрительными, он послушно улегся на передвижную кушетку. Протянув свою руку Лере, он позволил той совершать необходимые действия.

Учитывая особенности организма пациентки, было принято решение применять прерывистый способ переливания. Прежде чем использовать донорскую кровь, предстояло сначала совместить ее с плазмой специального состава, а затем уже с собственной кровью реципиента.

Еще до приезда светила науки, пытаясь остановить кровотечение, помощница лекаря провела доскональный анализ крови Милены. Представив ему при разговоре свои выкладки, она обратила внимание Одержимого на сложный состав крови существ, принадлежащих к виду полупризраков. К сожалению, нужного состава готовой плазмы не нашлось ни в запасах клиники, ни в лаборатории профессора. Захватив с собой все необходимые составляющие, тому пришлось изготовлять ее на месте, из подручных соединений на основе живительной воды. Проявив при этом незаурядную смекалку и умственные способности, ученый муж показал себя с наилучшей стороны. К моменту появления донора в их распоряжении имелось более чем достаточное количество плазмы.

Стараясь не обращать внимания на их манипуляции, Ферн повернул голову в сторону Милены. По внешнему виду на данный момент девушка не сильно отличалась от трупа. Единственным показателем жизнедеятельности ее организма было то, что тело все еще лежало на столе, а не порхало в воздухе. Заметив знакомую колбу с содержимым формулы 1731 ФИП, Ферн пригляделся. Она была откупорена и полупуста.

— Значит, эти трое все-таки пытались вернуть Милену к жизни, — подумал он, проваливаясь в темноту.

— Не хватало нам еще одного трупа, — вскричал Боаз в сильном волнении.

Тем не менее ни один из них не бросился приводить Ферна в чувство. Слишком захватывающе с научной точки зрения было для них «поднять из мертвых» женщину-полупризрака, чтобы прекратить процесс переливания, толком не начав его.

— Кто бы мог подумать, что Его Высочество держит при себе такую неженку. Мы крови-то взяли всего ничего, — хмыкнул Одержимый.

— О, ужас, — вдруг спохватилась Лера, — совсем вылетело из головы… По дороге к вам, профессор Дукас, Ферн рассказал мне, что накануне был смертельно ранен в бою.

— В бою? У нас в царстве идут военные действия? Похоже, я совсем заработался, раз такие новости обошли меня стороной, — Одержимый в задумчивости свел брови.

— На дворец сегодняшней ночью напали Мондралы, и один из них серьезно ранил Ферна. Проткнул копьем. Вроде как даже легкое насквозь пробил.

— К вашему сведению, подобные известия по какой-то причине не дошли и до моего слуха, — с сомнением в голосе произнес Боаз. — Возможно, мальчишка насочинял вам всякой ерунды, моя хорошая.

— С чего бы это вдруг ему пришло в голову выдумывать истории подобного рода? — недоверчиво произнесла Лера.

— Просто для того, чтобы привлечь к себе твое внимание. То, что слабый пол любит ушами, знаю даже я. Ты женщина незамужняя, к тому же привлекательная. Возможно, у него к тебе интерес. Не все ж ему в холостяках ходить, — ответил за него Одержимый.

— Я согласен с профессором, — вновь включился Боаз, — пожалуй, он нашел самое подходящее объяснение такому поведению Ферна, о котором ты говоришь. Не думаю, что мне — личному лекарю Духа Тьмы — не сообщили бы о состоявшемся сражении. В противном случае я бы сейчас лечил раненых, а не женщину вольного поведения.

— Ферн не похож на выдумщика, что бы вы мне ни говорили, — уверенно произнесла помощница лекаря. — Я знаю его не первый год, и никакого чувства он ко мне не питает. Я не отношусь к типу женщин, который привлекает таких мужчин, как он.

— Какие же женщины, по-твоему, его привлекают? — усмехнулся Боаз.

— Подобные той, которую мы пытаемся спасти, — указала она своим длинным пальцем в сторону Милены.

Боаз не собирался принимать на веру ее слова и решил проверить историю Ферна более практичным способом. В поисках истины он просто расстегнул рубашку слуги Его Высочества.

— Каким же образом он остался в живых? — ошеломленно воскликнул он, уставившись на увечье. — Даже с его способностью регенерировать рана относится к смертельным.

— Чудом. Так и сказал, — проговорила Лера, с любопытством разглядывая рану на груди мужчины.

— И правда чудом, — согласился с ней Боаз. — Кожа почти затянулась. Ранение можно назвать свежим лишь с поправкой на регенерацию. Но все равно остается совершенно непонятным, каким образом этот поганец не окочурился.

— Действительно странно, — кивнул головой Одержимый. — Да и с универсальностью его крови у меня возникают вопросы.

— Возможно, их стоит оставить в ранге открытых, — тихо проговорил Боаз.

— Насколько мне известно, кровь подобного качества встречается… впрочем… вы правы, дружище, — понижая тон, произнес профессор, — не стоит оно того, чтобы класть свою голову на плаху. Дай-ка ему, Лерочка, нашатыря нюхнуть, пора его поднимать.

— Я могу ему чего-нибудь и посильнее ввести. Из наших местных сборов.

— Не стоит, детка, — потеряв всякий интерес к слуге Его Высочества, Одержимый подошел к пациентке.

Не наблюдая никаких изменений, он вновь набрал в шприц некоторое количество своей формулы и медленно ввел ее в вену девушки. Внимательно следя за приборами и общим состоянием Милены, он вдруг растянул губы в самодовольной улыбке.

— Это победа! — воскликнул он, потирая руки. — Тянет на открытие. Похоже, формулка моя заработала. Нужен был лишь толчок. И без микроскопа скажу — деление клеточек началось!

Словно ребенок, ожидающий волшебства, он уставился на лицо Милены с таким волнением, что оно тут же передалось остальным. К нему тут же присоединился Боаз. Лере тоже не терпелось увидеть результаты трудов, но ей сначала необходимо было привести в чувство Ферна. Она единственная в их троице оставалась здравомыслящей до конца и понимала, что даже возврат к жизни Милены не компенсирует Его Высочеству утрату верного слуги. Убедившись, что Ферн пришел в себя и его состояние в норме, она помогла ему сесть.

— Похоже, что Милена ваша на этот раз выкарабкается, — улыбнувшись, Лера набросила ему на плечи одеяло. — Тебя будет некоторое время морозить. Как только покончим с делами, я заварю тебе горяченького чаю. Небольшая слабость вполне ожидаема, так что не торопись вставать.

Пренебрегая указаниями, Ферн сам слез с кушетки и, слегка покачиваясь, подошел к операционному столу. Зябко кутаясь в одеяло, он взял руку Милены в свою. Вглядываясь в выражение ее лица, он пытался разглядеть перемены, которые, по его мнению, должны были наступить сразу после удовлетворенного возгласа Одержимого. Но ничего подобного он не заметил.

— Возможно, вы ошиблись, — борясь с сухостью во рту, сиплым голосом проговорил он.

Тем не менее одухотворенное лицо ученого и возбужденный блеск в глазах его помощницы говорили об обратном. Оба с нетерпением ждали улучшений. Лера даже шикнула на него, приложив палец к губам, явно не желая нарушать торжественность момента.

В то время как профессор все больше полагался на показания приборов, Боаз, как истинный врач, достал из кармана стетоскоп. Вставив его дужки в ушные раковины, он весь обратился в слух. Плотно прижимая головку аппарата к груди девушки, он словно старался опередить датчики. К слову сказать, это ему удалось.

— Слава Духу Тьмы! — неожиданно громко воскликнул он.

Почти сразу в состоянии Милены наметились изменения в лучшую сторону. Цвет ее лица постепенно приобретал привычный оттенок, а глубокие раны стали затягиваться. Непривычно медленно для полупризрака, но процесс восстановления начался. Организм Милены уверенно возвращался к жизни.

Глава 14

Входная дверь избушки отворилась настолько резко, словно за окном стояла непогода и порыв ветра снес ее с петель. Вместе с ворвавшимся внутрь воздухом в дом проник резкий запах болота, который после поедания лягушек и без того преследовал Шарлотту в букете собственного дыхания. Одновременно с этим во всей своей красе порог переступила Глория. Разодетая так, словно собралась на званый ужин, химера оглянулась назад, очевидно, удивляясь, что хлипкая дощатая дверь выдержала чрезмерно приложенную силу, которую она слегка не рассчитала. Оставив ее нараспашку, не утруждая себя лишними движениями, химера прошествовала на середину комнаты походкой испорченной барышни.

— Всем чмоки-чмоки, — заявила она такой протяжной интонацией, что Шарлотте сразу захотелось ее придушить.

Сравнивая свой облик домохозяйки с нарядным видом подруги и отмечая ее несколько претенциознное вторжение, Шарлотта первые пару секунд собиралась с мыслями.

— Ты где шлялась, «чмоки-чмоки»? — наконец закричала она, да так громко, что напугала обосновавшуюся у нее за ухом Чекушку.

Порывисто выпорхнув из ее запутанной шевелюры, птаха нечаянно выдрала небольшой пучок волос.

— Как это где шлялась? Будто ты не в курсе! Мумие добывала твоему возлюбленному, с ног сбилась…

— Моему?! — потирая малость поредевшие на голове волосы, Шарлотта в неверии округлила глаза.

С трудом удерживая их на месте, она не могла поверить, что Глория ни с того ни с сего вдруг оставила свои притязания на Чада.

— На случайную оговорку что-то не очень похоже, — недоверчиво хмыкнула она. — С каких это пор ты такая великодушная?

— Не понимаю, о чем это ты? — всей своей интонацией Глория выражала недоумение, словно и вовсе никогда не имела видов на демонолога.

— Ты скорее мне уши откусишь, кости переломаешь да зенки выцарапаешь, чем признаешь, что Чад принадлежит мне одной. С чего вдруг такие разительные перемены в поведении моей дорогой подруженьки? Уж ты ли это?

Прищурив глаза, Шарлотта недоверчиво взглянула на Глорию. Ее шикарный внешний вид совершенно не соответствовал утверждению о сбитых ногах. Разве что та до упаду танцевала где-нибудь на приеме. Длинное вечернее платье с красивым декольте в форме сердечка, туфельки из кожи игуаны, высокая прическа с диадемой на лбу — все говорило в пользу того, что Глория не просто что-то недоговаривает, а нагло врет. Одно то, что подруга по прибытии даже не взглянула на предмет их общего обожания, подтверждало ее теорию подмены.

— Ну-ка выкладывай все по порядку, а не то я тебе сейчас всю морду раздеру. Закралась у меня мыслишка, что ты — самозванка в образе Глории, засланная враждебными силами, а сама она, подруженька моя лучшая, где-нибудь связанная с кляпом во рту лежит.

— Ох и выдумщица ты! — хлопая накладными ресницами, Глория на всякий случай отодвинулась в сторону. — Не подменили меня. Просто…

— Что? В Африке все в таком виде ходят?

— Ах, ты об этом, — Глория провела руками вдоль талии, приглаживая и без того идеально сидевшее на ее фигуре блестящее платье оттенка бургундского вина, — красивое, правда?

— Может, все-таки объяснишь?

— Влюбилась я, — вдруг выпалила Глория.

— Когда только успела?! Не то чтобы я была против… мне так это даже на руку. И если это правда… делить нам, выходит, действительно нечего. Так это ты ради рыцаря своего сердца так вырядилась?

— Нет, но и ради него тоже. Однако мне стоит рассказать тебе все с самого начала, — Глория уселась на стул и закинула ногу на ногу. — Кстати, там на пороге сумка с провиантом. Еле дотащила. Хорошо хоть у нас крылья имеются, а то такую тяжесть, да на каблуках… не понимаю, как это некоторым двуногим вообще удается.

Шарлотта тут же затащила сумку в дом и принялась вынимать гостинцы.

— Тетушка твоя передала? — разворачивая многочисленные свертки, Шарлотта подносила к носу каждый по отдельности.

С удовольствием вдыхая дурманящие запахи снеди и пуская слюнки, она все больше приходила в хорошее расположение духа.

— Угодила ты мне, душка, — понимая, что так позаботиться о ней могла только Глория, которая знала ее лучше всех, Шарлотта тут же забыла о своих подозрениях на ее счет, — а то я уже тут лягушек с голодухи начала в пищу употреблять. Представляешь, до чего дошла?! Так, что за рыцаря ты себе отыскала? Рассказывай скорей! Должно быть, мужчина импозантный, раз ты мгновенно Чада позабыла.

— Ох, Шарлотта, не поверишь! Любовь, что называется, с первого взгляда — увидела и поплыла.

— А он? — теряя терпение, перебила та.

— Думаю, тоже, — Глория заметно покраснела. — Короче, прихожу я к тетушке, так, мол, и так, мумие мне надо африканское, а она, ясное дело, обижаться стала. Мол, все к ней только по надобности приходят, да набегами всё. Нет чтоб просто так навестить одинокую женщину — без дела, без потребности. В общем, говорит, пока не погостишь, ни о каком мумие и речи быть не может. Не отпускает ни в какую.

— Понятное дело, вдали от родины, да еще и в чужом мире… скучно ей, общения не хватает.

— Так вот, засиделись мы с ней одним вечером допоздна, а ближе к утру вваливается в дом раненый боец. Как оказалось, один из Мондралов. Мне раньше не приходилось с их видом встречаться, только фотографии в учебниках и видела. Скажу честно, дамы темного мира многое потеряли оттого, что таких крутых парней от нас укрывают.

— Откуда он взялся в глуши такой, да еще раненый?

— Вот и тетка моя на него тут же с расспросами насела. Оказывается, предводитель их отряда давно собирался на Его Высочество напасть, в отместку за смерть своего младшего брата. Ждали лишь удобного случая, а тут как раз портал во дворце открылся. Вот им и приказали выступать. Говорит, в отряде много недовольных было. Зигмонд — главный их — велел крошить любого, кто под руку попадется. Дионис — так зовут рыцаря моего сердца — с самого начала против этой затеи был. Все-таки покушение на жизнь самого сына Тьмы! Да кто ж его слушать будет, еще и за подстрекательство к бунту за решетку угодить можно. К тому же, сама знаешь, как в армии — приказы не обсуждаются.

— Вот так новость!

— Говорит, битва кровопролитная вышла. Вроде как на сторону Гидрона темные ангелы встали, и в итоге Мондралам пришлось отступать. Тут Диониса и ранил один из наших. Да только с порталом какой-то сбой произошел. Не все обратно на Оду вернуться смогли. Разбросало всех, кого куда. Его, например, на Землю занесло. А к тетке моей он попал чисто случайно. Ее хоромы к порталу ближе всего стоят. Короче говоря, ранили его в бою сильно, вот он убежище и искал.

— Ну и дела, — Шарлотта не могла поверить, что такой ужас происходил во дворце.

Ей все больше становилась ясна причина вынужденной задержки Илзы. Оказавшись не по своей воле в поле зрения Его Высочества, волшебница попала в водоворот непредвиденных событий, из которых теперь попросту не могла выбраться. Откладывая разговор об Илзе на потом, Шарлотта продолжала с интересом слушать повествование своей влюбленной подруги.

— Соответственно, увидела я его в доспехах, при оружии, пропахшего гарью, — с блеском в глазах тем временем говорила та, — сама знаешь, какую реакцию вызывает у меня такой тип мужчин, — Глория мечтательно вздохнула. — Одним словом, красавец, каких мало, несмотря на то, что весь в крови и копотью покрытый. Меня аж дрожь пробрала на него глядючи. Так вот, подхватили мы его с теткой под руки… а тут запах его так до самого нутра и пробрался. Приятный такой, по-настоящему мужской. Как мне нравится, смесь стали и пота. Тут меня как и проймет, — Глория закатила глаза в полной эйфории.

Шарлотта впервые видела подругу в столь взволнованном состоянии.

— Любопытно мне на твоего бойца взгляд бросить. Так красочно описываешь, что завидки берут, — не удержалась она от комментария.

— Рослый, крепкий, мощный… — протянула Глория, — невозможно глаз отвести. Одна шея чего стоит! Вся спина покрыта панцирными пластинами, вдоль позвоночника торчат защитные стрелы, а хвост… я тебе доложу! Крылья в развороте здоровущие такие, что мне и не снилось, а глаза… в общем, красавец, каких я давненько не видала. А силища от него исходит непомерная, даже от раненого.

— Может, ты просто с противоположным полом давно не общалась, вот тебя и обдало?

— Нет, Шарлотта, в нашем царстве подобного ему я никогда не встречала. К тому же роду он знатного.

— Повезло тебе, Глория. Что называется — счастье само в руки с неба свалилось. Я за тебя всей душой рада. Скажу одно, влюбленность тебе определенно к лицу, вон как расцвела.

— Спасибо, дорогая. Мне и самой не верится. Вернулась-то я, в общем, только для того, чтобы вам помочь. Как закончим здесь, сразу обратно к Дионису отправлюсь. Его надо еще на ноги поставить. Тетушка, правда, и без меня неплохо справляется, но мне без него мочи нет.

— А нарядилась так для него?

— Ах, это… И да и нет. Документы мне надо было Дионису выправить. После всего, что произошло, он на Оду назад не сильно рвется. Видно, обиделся, что командование бросило их всех на произвол судьбы. Хотя Зигмонд и сам ранен был. Впрочем, у меня подозрение, что всю неудачу с отступлением на личный состав спишут, а там и до статьи за дезертирство рукой подать. На его месте я бы в наемники записалась, где-нибудь в другом мире. Надеюсь, мне удастся уговорить его на службу в нашем Царстве поступить. Для этого я на поклон к старому знакомому и пошла. Он в нынешние времена лицо должностное и мне кое-чем обязан. У него в доме как раз званый прием был. Я, правда, на его пороге появилась без приглашения, привратник меня сначала даже пускать не хотел…

— Но тебя ведь такая мелочь не остановила?

— Ты слишком хорошо меня знаешь, подруга. Глянула я на него исподлобья, огоньком слегка пыхнула — и никуда не делся, до самой залы проводил. Но главное, что сходила я небезуспешно. Знакомый обещал документы моему богатырю сделать.

— Видать, должок за ним существенный, раз на такое пойти решился… Ну да не мое это дело.

— Вот такие у меня похождения случились. Нежданно-негаданно. Даже представить себе не могла, что обыкновенный визит к тетушке таким образом обернется. Если бы Илзе мумие не понадобилось, не встретила бы я любовь всей моей жизни.

— Всего пару дней знакомства, а ты такие серьезные выводы делаешь? Такая скоропалительность не в твоем характере.

— Мне и пары минут хватило, чтобы в этом увериться.

— Мумие-то хоть у тетки выпросила, аль за делами сердечными позабыла?

— Ох, — схватилась Глория за грудь, — позабыла! Голова дырявая! Чтоб мне летать сызнова учиться!

— Кошмар какой, Глория! Как же мне теперь Чада спасать?! Ни Илзы, ни мумие… — голос Шарлотты расстроенно задрожал.

— Пошутила я, — испугавшись ее слез, Глория тут же обняла подругу, — вон, смотри!

Запустив два пальца в свое изящное декольте, она ловко выудила оттуда мешочек, содержимое которого так требовалось Илзе для спасения Чада.

— Лучшего места не нашла? — шмыгая носом, Шарлотта аккуратно вытащила наружу гладкий липкий комочек черного цвета.

— Ну как тебе? — радостное возбуждение сквозило в тоне Глории.

— И это знаменитое африканское мумие?! — Шарлотта поднесла его к носу и принюхалась.

Завидев ее скривленную мордашку, Глория засмеялась.

— Согласна, запашок оставляет желать лучшего. Напоминает мне день, когда мы с тобой на летучих мышей охоту организовали. Помнишь, когда мы их пещеру нашли и решили тихонечко подкрасться? До сих пор больно вспоминать, как мы тогда в кучу экскрементов влезли, всеми четырьмя, — засмеялась Глория, хотя в тот раз обеим было не так уж и весело.

— Надеюсь, ритуал не состоит в обмазывании тела моего возлюбленного этим африканским добром, — не удержалась от смеха и Шарлотта.

— Надеюсь, что нет. А что, ты говоришь, с Илзой приключилось?

— Чума, если коротко. А если обстоятельно, то вот эта пичуга, — указала она на пташку, вновь забравшуюся на полюбившееся место за ухом химеры, — ее посланец, наполненный магией, принес мне давеча весточку.

Острым когтем Шарлотта любовно почесала подставленную для нежностей голову птички.

— Я назвала ее Чекушка, и вот что она мне поведала, — Шарлотта изложила подруге всю информацию, которую получила от Илзы через сновидение.

— И надо же, в какую передрягу волшебница угодила! Похлеще, чем та фантасмагория, что мы в последний раз с тобой по ящику смотрели. Что же нам теперь делать?

— Первым делом нам надо выйти на этого демона Чести и выкрасть у него зуб дракона.

— А что с цветком голубого лотоса?

— Я уже выяснила, где его добыть можно. У помешанного археолога.

— Тутанхамона? А при чем здесь он?

— По совету Илзы, я внимательно рецепт изучила — и вот что обнаружила. Нам не столько сам цветок нужен, сколько то, что от него осталось. В Древнем Египте бутонами лилии украшались мумии, потому как считалось, что голубой цветок способен пробудить сознание спящего. Нам надо достать один из них. А лучшего знатока по захоронениям фараонов, чем Тутанхамон, в нашем мире не сыскать. Не зря же ему такое прозвище дали. Только у него подобный артефакт имеется.

— Просто так он тебе его не отдаст.

— Само собой. Выкрасть тоже не получится. Коллекция настолько масштабная, что даже с нашим обонянием дня не хватит, чтоб найти. И потом, этот крот таких лабиринтов под землей нарыл, что в его «музее» и заблудиться недолго.

— Может, ему денег дать?

— Думала уже, но, по слухам, он реликвии не продает. Возможно, получится обменять на что-нибудь равнозначное.

— А нам есть что предложить?

— Он жутко демонов боится. Думаю заинтересовать его моими охотничьими перчатками, — со вздохом ответила Шарлотта, указывая в угол, где лежало ее обмундирование.

Кожаные перчатки с острыми длинными шипами на костяшках были выданы химерам самим Гидроном специально для охраны Илзы, на тот случай, если на нее нападет один из демонов.

— Я, конечно, обе не отдам, но правую, так и быть, пожертвую. Все равно я левша, а правой всегда удар держу.

— А что скажешь, когда обнаружится пропажа?

— Придумаю что-нибудь. Могли, в конце концов, у меня ее выкрасть?

— Ох, Шарлотта, видать, ты без ума от своего демонолога, если готова такую жертву принести. Вещь эта бесценная, она ведь даже против самых древних работает.

— Да знаю, не трави душу, — Шарлотта с нежностью посмотрела на Чада, — любовь того стоит. И потом, после такого акта Илза мне по гроб жизни обязана будет. Представляешь, какие возможности такой должок с ее стороны передо мной открывает.

— Держать волшебницу на крючке и вправду заманчиво, только смотри, как бы она тебя не одурачила. Та еще хитруша.

***

Склеп, который Цорез использовал для своих знахарских дел, находился в самой глубине кладбища, что располагалось на окраине поселения. Смерть неизбежна. Так устроен мир. Невзирая на звания и регалии, она, за редчайшим исключением, появляется перед каждым и по своему усмотрению забирает любого. Приходила она в свое время и в дома первых переселенцев. Кого уносили болезни, кто погибал от набегов врагов, а некоторые уходили по доброй воле, устав бороться с трудностями, падали в ее объятия, не дожидаясь приглашения и своего часа. Время было тяжелое, выживали сильнейшие.

До того как территория кладбища разрослась до сегодняшних размеров, умерших хоронили в одну глубокую яму. Когда же уровень могилы сравнялся с поверхностным слоем, решено было на этом месте построить главный склеп для погибших в военных действиях. Погребения в нем удостаивались самые достойные, а для всех остальных устраивались семейные усыпальницы и могилы попроще.

Для большей вместимости усопших замуровывали в стены стоя, а к тому времени, когда размеров склепа стало не хватать, нужда жителей в нем отпала. Построив Зерр и перебравшись туда в большинстве своем, они устроили на окраинах города новые места захоронений. Так что заброшенный и облюбованный архимагом склеп как нельзя лучше подходил для всякого рода ритуальных дел. Чернокнижник понимал, что одними знахарскими средствами ему на этот раз не справиться, и потому перенес бездыханное тело свалившегося на него гостя именно сюда.

Продолжая удерживать его в воздухе, он дождался, пока Шейла отодвинула засов склепа и отворила тяжелые двери. Уложив Чада на камень, он незаметным движением пальцев зажег лучину, света которой вполне хватало для освещения небольшого помещения. Шейла помогла ему снять с Чада куртку и, скомкав ее, подложила тому под голову.

— Ох и неуютно у тебя тут, — поежившись, проговорила Шейла, — даже для меня — любителя холода и темноты.

— Могильник не должен быть уютным, он должен быть плотным и устоявшимся, — Цорез еще раз всмотрелся в лицо лежащего перед ним мужчины, — похоже, мне без Тритона не обойтись.

Домашний питомец, который к тому же обладал способностями проникать в тонкие миры, был незаменимым помощником в колдовских делах архимага.

— Пойду кликну, — тут же предложила Шейла, радуясь представляющейся возможности выйти из затхлого склепа на свежий воздух.

— Не докличешься. Он с самого утра куда-то запропастился. Наверное, опять за старое взялся…

— Охотится на грызунов?

— Да уж лучше бы… Гнезда разорять повадился, уж какие только запреты ему не ставил. Научился, мерзавец этакий, заговоры снимать. Все ему нипочем. Чуть ли не от любого в течение дня выкрутиться может. Талантливый… Пойди в дом, там на кухне найдешь миску его. Налей туда молока из банки, что в холодильнике стоит. Он тут же прибежит. Ты, главное, не зевай. Пока он лакомиться будет, накинь ошейник и веди сюда. А чтобы не упирался, вот тебе игрушка его любимая.

Непонятно откуда в руках Цореза появилась зверюшка. Держа ее за длинный хвост, он протянул болтающееся подобие крысы Шейле.

— Не вздумай сожрать! — увидев ее горящие глаза, прикрикнул архимаг. — Не простит. Дилонги злопамятные.

То, что дилонг — некогда прирученное дикое животное — способен на гадость, Шейла знала и без него. Млекопитающий хищник никогда не прощал обид. До тех пор, пока его месть не найдет выхода, враг дилонга ходил по острию ножа. Шейла сама пару раз за небольшие шалости и провинности, которые иногда позволяла себе, находилась под прицелом питомца архимага. От смертного приговора ее, как правило, спасало сразу несколько имеющихся в наличии факторов: близкое знакомство с Цорезом, способность гипнотизировать жертву и возможность откупиться. Обещание доставить какой-нибудь предмет или лакомство из города не раз спасали Шейлу от коварства Тритона.

Несмотря ни на что, она испытывала к выкормышу архимага нежность. Своим присутствием и дружбой он скрашивал одиночество Цореза, а посему был мил и ей. В нем одновременно можно было обнаружить сразу несколько положительных качеств домашнего животного. Одно из них — преданность. Он, подобно псу, был верен своему хозяину и ни при каких условиях не повернулся бы к нему спиной. Великолепный нюх, мощные когти и острые клыки делали из него незаменимого охранника. Обладая уживчивым характером кошки и способностью чувствовать настроение домочадцев, он давно заработал себе репутацию громоотвода. Собирая негативные эмоции с окружающих, он выносил их наружу словно сор из избы и оставлял где-то в стороне, подальше от дома.

К тому же внешне все дилонги — очень привлекательные зверюшки. Мордой слегка напоминающие хамелеона, они так же, как те, красочны и разнообразны. Размером с крупного кота породы мейн-кун и подобного телосложения, они обладают отменной быстротой реакции. Такие качества, как способность прыгать с места на высоту, в несколько раз превышающую собственный рост, и умение держать баланс хвостом при выполнении «кульбита», делают из них великолепных охотников.

Дружелюбные и ласковые, они все же представляют собой опасное животное. Как у плащеносной ящерицы, вокруг их головы расположена большая воротникообразная кожная складка, которая прилегает к телу. В моменты опасности, чтобы выглядеть крупнее в глазах противника, они оттопыривают ее. С ее же помощью они также способны не только защитить себя от нападения врага, но и проявить изрядную агрессию. Весь воротник дилонга покрыт пупырышками, которые в мгновение ока могут превратиться в шипы с ядом.

Захватив протянутую архимагом «игрушку», Шейла отбыла за Тритоном, а Цорез, придвинув светец с лучиной поближе к недужному, взял его ладонь в свою руку. Повернув ее к свету так, чтобы можно было разглядеть линии его судьбы, он серьезно задумался. Не зря ему показалось, что между ними существует какая-то связь. Он самолично накладывал на ладонь Чада печать, под которой ни один маг, даже самый опытный, не в состоянии был прочитать его судьбу. Правда, было это очень давно, в то время, когда лежавший перед ним мужчина был совсем еще ребенком. Пацаном лет пяти.

Архимаг помнил события того дня, как будто они случились только вчера. Мальчишку к нему на прием привела тогда совсем юная особа. Он даже удивился, когда она представилась ему матерью ребенка. Высокая, стройная и очень красивая женщина. Достоинство, с которым она себя держала, говорило о многом. Цорез сразу понял, что к нему пожаловала персона, приближенная к высшим кругам власти. Он — к тому времени маг с мировым именем — почувствовал себя рядом с ней несмышленым школьником. Казалось, что не она пришла к нему за помощью, а он зависит от ее милости.

На ее красивом лице отражались грусть и тревога. Она была бледна, и руки ее подрагивали. Но несмотря на волнение и природную мягкость, голос женщины звучал твердо и решительно. Обещая весьма приличное вознаграждение за услугу, она требовала от него ни много ни мало изменить судьбу собственного чада. Цорез не стал тогда выяснять, откуда ей известно, что уготовано малышу. Он внимательно изучил линии на его руке и понял, что ее волнение небеспочвенно.

— Это очень ответственный шаг. Я не имею права вмешиваться в судьбу несовершеннолетних детей без согласия на то обоих родителей, — уважительно ответил он.

— Присутствие отца невозможно, — заявила она таким ледяным тоном, что внутри у Цореза похолодало.

— В таком случае мне необходимо письменное разрешение вашего мужа с конкретным указанием события, которое вы желаете изменить.

— К сожалению, присутствие отца невозможно, — чуть изменив формулировку повторила она. — Он мертв.

Не услышав печали в ее голосе, Цорез был почти уверен, что женщина лжет. Тем не менее, после увиденной на ладошке малыша картинки, он был готов сделать вид, что верит ей, и пойти навстречу просьбе. Тем более что, несмотря на всю свою решительность, женщина была растеряна и искала в нем союзника.

— У вас имеется на руках свидетельство о его смерти? — спросил он, заранее зная ответ.

Тяжело вздохнув, она отрицательно помотала головой.

— Мне очень жаль, я не смогу вам помочь, — проговорил Цорез, отведя глаза от ее лица. — Вы же знаете, какое сейчас волнительное время.

— Именно поэтому я и пришла к вам за помощью. Не сегодня завтра со мной случится несчастье. Беда крадется за мной по пятам, и я не знаю, как долго еще смогу противостоять натиску обстоятельств. Я вас умоляю, помогите мне.

Цорез чувствовал безысходность ее положения. Он был уверен, что делала она свое заявление не на пустом месте. Очевидно, ее судьба была ей кем-то предсказана. Но она просила не за себя, а за ребенка.

— Если вы позволите мне взглянуть на вашу ладонь, — он заинтригованно посмотрел на ее плотно затянутые в высокие перчатки руки, — возможно, я смогу подправить некоторые преследующие вас обстоятельства. Перемены в вашей жизни неизбежно повлияют на судьбы всех, кто находится рядом с вами. В том числе — и вашего мальчика. При данных обстоятельствах я только таким косвенным образом могу выполнить вашу просьбу.

— К сожалению, полных гарантий нет, что такой подход даст положительные результаты, — еще крепче сжимая ладошку малыша, она убрала свою свободную руку за спину. — Мне надо быть уверенной, что с ним не случится того… что, как вы заметили, должно произойти с ним. Прошу вас… Должен же быть выход… Я заплачу любую сумму.

— Дело не в оплате, сударыня, а в моем риске. Единственное, что я могу вам предложить, так это наложить печать на его судьбу.

— Что это значит?

— Прежде всего то, что он сам будет ее вершить. Влияние извне сведется до минимума. Можно сказать, жизнь его начнется с чистого листа, и все пророчества окажутся ошибочными. Все линии, знаки, холмы будут нести ложное значение. С этого момента дальнейшее развитие событий будет зависеть только от его собственных решений и выбора. Безусловно, при проведении манипуляций подобного рода всегда существует риск. Что-то может пойти не так. Опять же, последствия неизбежны. В той или иной мере действие печати отразится на всех кровных узах малыша. Вашей в первую очередь. Тем не менее — это лучшее, что я могу вам предложить.

— Я согласна, — ответила она, поразмыслив.

***

Вернувшись в свою комнату, Илза залезла на кровать и, подогнув ноги под себя, принялась размышлять о ситуации. Ее все еще трясло от произошедшего эксцесса, когда она услышала тихое рычание. К счастью, исходило оно от Шустика, а не от какого-нибудь существа, вторгшегося в ее комнату. Пес сидел на полу напротив гобелена, и его верхняя губа подрагивала. Заинтересовавшись, чем было вызвано его поведение, Илза подошла к искусственному миру и присмотрелась к картине.

Блондинистая химера, стоявшая по ту сторону гобелена, находилась в непосредственной близи к границе, соединяющей миры. Кассандра явно пыталась проникнуть в комнату, и, к огромному ужасу Илзы, ей почти это удавалось. Она то и дело просовывала руку за пределы защитного слоя.

— Тебе нельзя сюда, — вскричала Илза, но поняв, что та не слышит ее, принялась руками показывать знаки запрета.

Однако Кассандра не собиралась отказываться от своей затеи. У нее появилась уникальная возможность вырваться из плена несуществующего мира и обрести свободу. Пучок волос Илзы, который та использовала в своем колдовстве, содержал достаточное количество магии, чтобы можно было попытаться изменить участь затворницы. К тому же с каждой минутой пребывания в месте, насыщенном магией, химера накапливала все большее ее количество. Еще немного времени, и она будет в состоянии выбраться наружу.

Илза совершенно не учла такого расклада, а стоило. Ведь она знала, каким свойством обладают ее волосы, но из-за тревог последних дней она совсем потеряла осторожность. Будь она более разумна в своих действиях, этого бы не произошло. Теперь же она никак не могла повлиять на происходящее. Чтобы остановить химеру, ей как минимум необходимо было проникнуть внутрь гобелена, чего без применения магии она попросту не могла сделать. А применять в настоящее время собственное волшебство ей под угрозой каторги было запрещено Гидроном.

Появление же Кассандры в ее опочивальне было чревато последствиями прежде всего для самой химеры. Предвидя реакцию Гидрона в случае если тот застанет у нее в гостях посетительницу, волшебница приняла решение укрепить вход. К тому же она подозревала, что Его Высочеству в любой момент может вздуматься нанести ей внезапный визит.

Закрыв на замок дверь своей спальни, Илза принялась баррикадировать ее подручными средствами. Волшебница рассчитывала, что в случае чего, пока Гидрон будет прорываться сквозь преграду, у нее будет достаточно времени уговорить химеру либо вернуться обратно, либо укрыться в шкафу, прикрываясь запахом живущих там летучих мышей.

За время их совместного проживания Шустик научился не только чувствовать ее настроение, но и угадывать причины его перемен. К тому же большинство демонов изначально обладают неплохой способностью разбираться в людях. По одному лишь запаху они, как правило, могут определить, что происходит в человеческой душе. Как только Илза вернулась к себе, Шустик уловил ее расстройство. Потянув носом воздух, он с уверенностью мог сказать, что виною тому был не кто иной, как Его Высочество.

Потому, завидев жалкие усилия Илзы в попытке укрепить вход, Шустик преобразовался в демона и как истинный джентльмен без лишних вопросов помог ей усилить дверь. Илзе было непривычно чувствовать себя слабой, но без магии она действительно была физически не так вынослива, как хотелось бы. Дав себе мысленно обещание повысить спортивные нагрузки, на худой конец — хотя бы делать с утра зарядку, она с благодарностью приняла его помощь.

Стоящий в связи с ремонтом шум во дворце заглушал все остальные звуки, в том числе и те, которые создавал Шуст, передвигая мебель. Наблюдая за его действиями, Илза придумывала, каким образом лучше всего объяснить Гидрону создание оборонительных укреплений. Слова оправдания нашлись сами собой. Ей необходимо было повысить меры собственной безопасности вследствие его неблаговидного поведения.

К тому моменту, когда Шуст закончил с баррикадой, но еще не успел перевоплотиться в забавного песика, попытка химеры вырваться на свободу увенчалась успехом. Кассандра вывалилась из гобелена прямо в объятия демона. От такой неожиданности он даже растерялся. Барышня не только показалась ему в высшей степени привлекательной представительницей прекрасного пола, но и весьма решительной особой. В таком юном возрасте подобная целеустремленность была похвальной.

Удерживая девушку в кольце своих рук, он не спешил менять свой образ. Взаимный интерес химеры и демона был настолько очевиден, что Илза решила воспользоваться их симпатией друг к другу для создания своей коалиции.

— Кассандра, — сказала она, — ты понимаешь, что выбраться наружу еще не означает обрести свободу?

— Уж не вы ли мне помешаете? — сверкая взглядом, дерзко ответила химера.

Оттолкнув от себя демона, она развернулась к нему спиной и, перегнувшись через край гобелена, принялась шарить руками в высокой траве. Положение ее тела представило ему прекрасную возможность в полной мере оценить округлости ее задней половины, чем он с удовольствием воспользовался. Оставшись весьма довольным увиденным, он, очевидно, уплыл в страну мужских грез, потому как не сразу заметил, что химера давно уже стоит к нему лицом. Переведя наконец взгляд к ее глазам, он смущенно улыбнулся. Не упустив его повышенного интереса к своей пятой точке, Кассандра густо покраснела. Такая стеснительность совершенно не присуща роду Кенов, и Илза не могла не отметить такое странное поведение молодой особи.

— Я воин, и оружие при мне, — возвращаясь в более привычное состояние, заявила Кассандра срывающимся голосом, — и если потребуется, я буду с вами сражаться.

— У тебя против меня нет ни единого шанса, — спокойно ответила Илза, не афишируя свое отсутствие магии.

— Против меня тем более, — с усмешкой поддержал ее Шуст, — хотя я и предпочитаю не поднимать руку на дам. Тем более на таких молоденьких и красивых.

— Вы оба ошибаетесь. За свободу я готова драться насмерть, и мой возраст здесь совершенно ни при чем, — она нахмурила бровки, при этом все больше заливаясь краской от слов демона.

— Тебе нет никакого смысла драться с нами, — Илза отошла к столику и налила себе стакан сока, — мы такие же пленники, как и ты. И если выбраться из комнаты мы еще можем, то покинуть дворец… не имеем права.

— Это почему еще?

— Потому, что это приказ Его Высочества. А за ослушание знаешь, что бывает?

— Не знаю и знать не желаю, — ответила она упрямо. — Я военнослужащий, и то плевать хотела на приказы. Командуют тут все кому не лень, — Кассандра сердито кивнула в сторону гобелена, — хватит уже. Я свое отслужила!

— За стенами дворца такой кордон охраны стоит, — с интересом рассматривая ее, проговорил Шуст, — что даже если ты оконных химер перебьешь, демоны огня тебя уничтожат.

— Что же делать? Неужели никак нельзя отсюда выбраться? — расстройство Кассандры было так заметно, что Шуст сразу забеспокоился.

— Возможно, я смогу одну из вас отсюда незаметно вывести, по своим ходам, но одновременно всем троим нам ни за что не выбраться.

— Предположим, — задумчиво проговорила Илза, — старых клуш за окном и убивать не потребуется. Я им наливку приготовлю с капелькой снотворного. Не думаю, что они за здоровье Его Высочества выпить откажутся, а в их возрасте… им совсем немного надо для крепкого сна. А вот кордон демонов огня пройти… действительно сложно.

— Ты же ведьма, — Кассандра с удивлением посмотрела на Илзу.

— И то правда! — вскрикнула Илза, вспомнив про свой атрибут. — И как это я забыла, что для полета мне магия не требуется?

— У тебя что, нет магических сил? — в неверии расширила глаза химера.

— Есть, вот только использовать их запрещено. Однако я вот о чем подумала… Непозволительно мне применять волшебство во дворце, а не за его пределами. Очевидно, что запрет не распространяется на все королевство, так что… метла мне нужна, хорошая.

— И ты решишься удрать? — воодушевленный блеск появился в глазах химеры.

— Касси, не поверишь, ты меня вдохновила, — в голосе Илзы появилась отсутствующая ранее уверенность.

Ослушаться Его Высочества было нелегко даже для нее, но после всего того, что произошло между ними, у нее не было другого выхода. Илза понимала, что чем дольше она находится с ним рядом, тем большему риску подвергается. С каждым днем поведение Гидрона становилось все более опасным и менее предсказуемым. Сдаться его домогательствам значило одно: стать инструментом в его руках. Гидрон был способен не только лишить ее невинности, но и заставить находиться рядом, а это уже долговременная золотая клетка.

К тому же Илза знала наверняка: при таком положении вещей ее мать настоит на их женитьбе. Причем, даже если Гидрон будет против, Хэлга сумеет найти к нему подход, в крайнем случае «уговорит» своими методами. Породниться с самим Духом Тьмы — давнишняя мечта ее маменьки, и не беда, что для этой цели разменной монетой станет красота и невинность ее единственной дочери.

Что же касается согласия на брак самой Илзы, то вряд ли ее мнение интересует стороны. Как говорится: «Стерпится-слюбится». А это уже пожизненная неволя. Так что на помощь матушки в данной ситуации Илза не рассчитывала. Ей необходимо было вырваться из дворца чем быстрее, тем лучше. На кону теперь стояла не только жизнь ее друга и любимого мужчины, но и собственная воля. Не предвидя поддержки извне, Илзе приходилось рассчитывать на свои силы, преданность Шуста и рвение Кассандры к собственной свободе. Не так уж и мало для побега.

— Надо все хорошенько продумать, — скрестив руки на груди, Илза задумчиво уставилась в окно. — Спешить ни в коем случае нельзя. Гидрон хитер, и у него везде есть уши. Кроме как в этой комнате, где я выставила трехслойную защиту на прослушивание, я не чувствую себя в безопасности больше ни в одной части дворца.

— Согласен, для побега нам нужен очень хороший план, — видя нетерпение химеры, демон тут же поддержал Илзу. — Поспешить в таком деле значит провалить его. Продумать стоит все до самых мелочей, а иначе лучше оставить всю затею.

Голос демона звучал уверенно и спокойно. Он без конца посматривал в сторону химеры, надеясь силой убеждения остудить ее пыл.

— И сколько же нам времени потребуется на составление плана? — внемля его словам, спросила она, обращаясь больше к Шусту.

— Три дня, — за него ответила Илза.

— Да вы с ума сошли! Я не собираюсь столько ждать, — звонкие интонации в тоне химеры лишний раз напоминали о ее молодости.

— Ты слишком неопытна, — Шуст подошел к ней ближе и перешел на полутон, — кроме словесного запрета Его Высочества, ничто не мешает Илзе воспользоваться магией. Сдерживающим фактором в данной ситуации служит ее боязнь потерять свободу. Поверь мне, к тебе это тоже относится. Если Гидрон узнает, что ты нарушила присягу и самовольно оставила место предписания, тебя ждет пожизненная неволя без единого шанса выйти на свободу. Доверься нам.

Читая в глазах демона искреннее желание помочь ей, химера согласно кивнула головой.

— Хорошо. Я готова подождать, но почему именно три дня?

— Ровно столько мне нужно, чтобы создать метлу, способную выдержать мой вес. И это при условии, что работать над ней я начну прямо сейчас…

Громкий стук в дверь не дал ей договорить. Его Высочество ломился в комнату с таким остервенением, будто во дворце начался пожар и перед ним стоит цель вывести Илзу наружу.

— Касси, тебе надо срочно вернуться обратно, — зашептала Илза на ухо химере, подводя ее к гобелену. — Выбраться назад ты теперь сумеешь. Мы подадим тебе знак, как только гроза утихнет. Единственное что… — волшебница протянула руку к челке химеры и выдрала из нее три волосинки. — Я положу их в защитный слой гобелена, так, на всякий случай, чтоб ты всегда вернуться смогла.

Окрик Гидрона заставил их поспешить. Кассандра рвалась в бой и особо не боялась встретиться нос к носу с самим сыном Духа Тьмы, но доводы разума удержали ее от принятия опрометчивых решений. Она с благодарностью приняла руку демона, подставленную ей для поддержки, и перебралась через край гобелена. Укрывшись в зарослях, она притаилась.

Илза вставила три волосинки химеры в центр гобелена и быстро отскочила в сторону. Как раз вовремя. Одним ударом, очевидно, применив свои сверхъестественные силы, Гидрон разметал все нагромождение мебели, которое с таким трудом воздвиг Шуст, и ворвался в комнату.

— Что здесь происходит? — вскричал он, заметно волнуясь.

При этом от него исходили такие волны гнева, что, казалось, сейчас вспыхнет вся та куча хлама, в которую превратился инкрустированный антиквариат. Выражение лица Гидрона выдавало причину его беспокойства. Он наверняка ожидал увидеть пустую комнату — и явно удивился, застав Илзу на месте. После того как волшебница покинула его, он попытался заняться делами, но мятежные мысли не отпускали его. Гидрон понимал, что своим поведением не оставил Илзе другого выхода, кроме как попытаться пуститься в бегство. То, что дверь была закрыта на ключ и к тому же забаррикадирована мебелью, лишь подтверждало его опасения.

— Что здесь происходит? — повторил он свой вопрос, внимательно присматриваясь к обстановке.

— Ничего особенного, — пожала плечами Илза. Завидя гневное выражение его лица и жесткий взгляд черных глаз, она передумала поминать его неблаговидное поведение часом раньше. — Во дворце идет грандиозная перестройка, и запах краски натолкнул меня на мысль, что не мешало бы освежить и мою комнату.

— А тебе не пришло в голову испросить сначала разрешения? — приглядываясь к ней, Гидрон пытался разобраться, говорит ли она правду.

— Пришло, — спокойно ответила волшебница, — именно потому я решила заменить покраску стен небольшой перестановкой мебели. Не хотела своими вопросами вас беспокоить да понапрасну от дел отрывать.

Читая сомнение в выражении его лица, Илза подумала, что убедить его будет нелегко.

— Честно говоря, — со вздохом продолжила она, — после оказания вам медицинской помощи мне необходимо было слегка успокоиться. Физические нагрузки лучше всего помогают мне расслабиться и восстановить нервы. К тому же я давно хотела изменить обстановку комнаты. Здесь не только кровать стоит не по фэншуй.

Взгляд Гидрона выражал полное недоверие. Вряд ли девушка в расстроенных чувствах бросилась бы устраивать перестановку мебели. Скорее всего, она что-то искала. Пройдя по периметру комнаты и не заметив ничего подозрительного, он проверил окна. От его пронзительного взгляда старые химеры, сидевшие на отливе, вжали головы в плечи и забились в углы.

— По какому поводу банкет? — кивком головы указав на стоящего в облике демона Шуста, Гидрон потребовал объяснения.

— Без магии я не то что кровать, кресло передвинуть не могу. Силенок, знаете ли, не хватает. Попросила Шустика помочь. Уговаривать, правда, пришлось, косточку сулить, выходит, зря все…

Илза обвела взглядом разломанную мебель.

— По моему настоянию он часть обстановки к двери сдвинул. Я в самом начале планировки была, а вы одним махом, не разобравшись, столько антиквариата в негодность привели.

Все объяснения, которые Илза давала на его вопросы, носили вполне вразумительный характер. Гидрону не к чему было придраться. Либо она складно сочиняла, либо действительно нашла себе занятие по душе после стычки с ним.

Он некоторое время пытался прочитать ее мысли, но так и не смог. Причем он чувствовал, что в данную минуту она, не прибегая к магии, использует лишь природную способность ставить ментальные щиты. Так что уличить ее в нарушении своего запрета у него тоже не получалось.

— Я сожалею, что своим вторжением принес тебе некоторые неудобства, но давно стоило заменить мебель этой комнаты на новую. В этой напихано слишком много магии, а пользоваться тебе ею непозволительно, так что… — он победоносно улыбнулся, — с «чистой» обстановкой мне легче будет контролировать выполнение моих требований.

У Илзы не получалось скрыть своих истинных чувств по поводу происходящего. Гидрон стремился к полному доминированию над ее личностью, и это не могло не беспокоить ее.

— Сначала вы насильно удерживаете меня во дворце. Затем вы лишаете меня права использовать силы, данные мне самой природой, которые являются частью моей сущности. Что следующее? Вы будете подбирать для меня чтиво? Решать, какие киноленты смотреть и какие музеи посещать? Составлять расписание прогулок? Ваше Высочество, я подаю официальный протест!

— Считай, что я его принял… и отказал. Чем бы я ни руководствовался, я действую в твоих интересах.

— В моих интересах?! Весьма любопытно. Не составит ли вам труда просветить меня?

— Составит. Я и так потратил слишком много времени на бесполезные разговоры, — он резко развернулся и вышел из комнаты, пройдя по лежащей на полу двери.

Буквально сразу появились рабочие и стали выносить обломки мебели на свалку. Демон превратился в песика и забрался на руки своей хозяйки. Он изо всех сил старался успокоить ее. Что же касается Илзы, то после посещения Его Высочества она полностью уверилась в правильности своего решения. Осталось только отработать план побега.

Глава 15

Не без внутренних колебаний оставив на попечение подруги своего возлюбленного, Шарлотта покинула болота. Если бы не новая любовь Глории, ревнивая химера ни за что не пошла бы на такой шаг. Выбрав обходные пути, она добиралась до места чуть дольше, чем предполагала. Но с задачей запутать все следы, ведущие к избушке, она справилась на отлично.

Укрывшись за одной из смотровых башен на крыше здания клиники, Шарлотта оценивала обстановку. Перемещаясь перебежками вдоль крыши вот уже больше часа, она со всех сторон изучала подходы и прикидывала, каким лучше способом проникнуть внутрь здания. Но все никак не находила решения.

На входных дверях, даже со стороны двора, стояла усиленная охрана, которая проверяла пропуска у всякого без исключения, невзирая на наличие белого халата. Так что идею прикинуться медперсоналом Шарлотта сразу отмела. К такому же выводу она пришла после окончания осмотра окон. На каждом крепились металлические решетки, да и собственно размер самого окна был настолько узким, что даже если удастся снести заграждение, в полученное отверстие ей все равно не поместиться.

На крыше химера обнаружила единственную дверь с кодовой панелью. К сожалению, талантом взломщика она не обладала, а наличие сигнализации удерживало ее от попытки лишний раз убедиться в полном его отсутствии. Шарлотта даже подумала пробить дыру в стене, где-нибудь сбоку здания, но бывшая крепость имела такую толщину стен, что сделать это по-быстрому и по-тихому не представлялось возможным. Ей все больше становилось понятно, что пробраться внутрь у нее не получится.

Оставалось попытаться выманить демона Чести наружу. Перебравшись на ту сторону крыши, откуда просматривался внутренний двор, она приготовилась ждать. Через несколько часов ее терпение было вознаграждено. То ли пришло время прогулки, то ли пациентам было разрешено по своему усмотрению использовать свободное время. Внимательно всмотревшись в гуляющих по парку, Шарлотта почти сразу заметила демона Чести.

Глазами Илзы она видела его образ в собственном сновидении. Обладая острым зрением, Шарлотта даже издалека сразу смогла узнать его. Конрад сильно отличался от основного контингента. В первую очередь бросались в глаза его военная выправка и умение с достоинством держать себя. Его трудно было назвать опустившимся и спившимся, какими выглядели большинство присутствующих здесь существ.

Она уже готова была сорваться с места, когда заметила приближающуюся к нему рыжеволосую демоницу в белом халате. Это серьезно путало ее планы. Химера планировала выкрасть у Конрада зуб дракона, оставшись с ним наедине, а дама не только мешала ей, но могла стать лишней свидетельницей. Была ли это медсестра, лечащий врач или кто другой, издалека трудно было сказать, но демон встретил ее приветливо. Судя по настроению обоих, совместная прогулка могла затянуться.

Размяв затекшие задние конечности, Шарлотта решилась на импровизацию. Стараясь не привлекать к себе внимания, она сначала перелетела на дерево, а уже оттуда незаметно соскользнула вниз. Строя из себя вновь поступившую пациентку клиники, которая еще плохо ориентируется на месте, она подошла к одной из прогуливающихся дам и направила тему разговора в нужное ей русло. Через несколько минут болтовни химера вызнала все главные сплетни последних дней, включая отношения недавно поступившего на лечение демона Чести и его спутницы.

Выяснив все, что ее интересовало, она сослалась на головную боль и, распрощавшись с новой знакомой, прошла в небольшое служебное помещение, стоявшее отдельно от клиники. Быстро разобравшись в обстановке, она нашла телефонный аппарат и висящий рядом на стене список номеров телефонов основных лиц клиники. Не задумываясь, она тут же набрала номер мобильного телефона доктора Берты фон Фуер. Та сразу отозвалась.

Изобретательная химера голосом взволнованной пациентки сообщила о начинающихся беспорядках в одном из отделений клиники. Не выяснив даже имени звонившей, ответственная докторша тут же покинула своего спутника и отправилась по вызову. Убрав со своего пути таким образом мешавшую ей демоницу, Шарлотта направилась в парк, чтобы представиться Конраду.

Приблизившись к демону и разглядев его вблизи, она несколько растерялась. Не прилагая ни малейшего усилия со своей стороны, Конрад фон Риттер непроизвольно производил на дам сильное впечатление. Его учтивая речь и светские манеры в мгновение ока делали его приятным собеседником, а великолепные физические данные вмиг притягивали взгляд. Если бы Шарлотта не спешила, она бы с удовольствием провела некоторое время в общении с обходительным демоном. К сожалению, предаваться любезным разговорам и наслаждаться внешним видом Конрада у Шарлотты попросту не было времени. Она переживала, что в любую минуту устроенный ею ложный вызов вскроется и Берта фон Фуер вернется к своему милому спутнику. Тогда уж ей мало не покажется. Незаконное проникновение на территорию клиники наказуемо, причем серьезно.

Шарлотта рассчитывала при помощи ловкости лап, а точнее, когтей срезать с шеи висящий на веревке зуб дракона. Но, при всей своей виртуозности, она не могла даже подобраться к груди демона. На все домогательства с ее стороны он отвечал сдержанной холодностью. Когда же ей наконец удалось и коготь ее достиг желанного талисмана, Конрад фон Риттер резко схватил ее за лапу.

Как только он понял, для чего к нему вязалась химера, возмущению его не стало предела. Он потребовал от Шарлотты незамедлительного объяснения своего поведения. В противном случае он грозился позвать охранников. Пришлось Шарлотте выкладывать все начистоту, умалчивая лишь факты, которые могли повредить Илзе и Чаду.

К ее удивлению, Конрад воспринял рассказанную историю с пониманием. Как оказалось, после того, как Его Высочество забрал девушку во дворец, он винил себя за бездействие и жалел, что не успел выслушать ее до появления Гидрона. По его наблюдениям, Илза подвергалась обвинениям незаслуженно и была задержана несправедливо.

Однако отдать зуб дракона просто так он не мог, объясняя это тем, что, как только он снимет его с шеи, талисман потеряет силу. Единственный способ не утратить его магических свойств — заменить на равноценный, а именно — на клык того же самого дракона. Правда, на этот раз уже нет необходимости устраивать поединок.

Не теряя надежды, Шарлотта принялась сразу ж выяснять имя дракона, с которым в свое время сразился демон Чести. Она собиралась предпринять все возможное и невозможное, чтобы встретиться с ним как можно быстрее и выкупить клык. Однако Конрад не спешил выдавать имя своего оппонента, по-видимому, щадя его репутацию. Красноречие Шарлотты было на исходе, когда он, наконец, открыл его.

Химера не могла поверить в свою удачу. Уже заслышав высокие титулы побежденного дракона, она догадалась, с кем ей предстоит встретиться. Их сослуживец Ловелас был тем самым поверженным противником, не поделившим нечто с демоном Чести. Шарлотта от радости даже кинулась Конраду на шею, но, вовремя вспомнив о правилах приличия, вежливо отстранилась. Горячо поблагодарив его за информацию, она обещала вскорости вернуться с клыком-заменой.

***

Сердечные дела сильно отвлекали Гидрона от других, не менее важных: дел государственных. Ему необходимо было срочно взять себя в руки. Назревавшая война с Ареем требовала от него серьезной подготовки и собранности, тем более что отец ставил перед ним задачу разбить противника быстро и обойтись малой кровью. Любой затяжной конфликт в первую очередь подрывал его вес во вселенной, а этого Дух Тьмы позволить себе не мог. Он понимал, что борьба за власть неизбежна и будет происходить до тех пор, пока существует само общество, а потому ему вновь и вновь придется доказывать свое могущество. Впрочем, он был не против.

Военные действия всегда укрепляют боевой дух армии. Их отсутствие не только расслабляет, но и приводит к шатаниям в рядах, особенно в рати тьмы. Всем без исключения существам, составляющим войско, постоянно необходим выброс негативной энергии. Но поддерживать боеспособность армии Дух Тьмы предпочитал за пределами собственных границ. Объявляя войны направо-налево, он не просто старался сохранить баланс тьмы во вселенной, но и запугивал возможных противников. Без проявления агрессии невозможна демонстрация силы.

Тем не менее находились смельчаки, которые пытались указать Духу Тьмы на то, что он не всесилен. В этот раз на подобные действия отважился неугомонный Арей. Хитрый и вероломный, предпочитающий вести войну коварную и беспощадную, он не в первый раз пытался утвердиться во вселенной. И хотя официальное уведомление послано не было, разведка донесла о концентрации его войск в приграничном пространстве. Чтобы не допустить проникновения армии Арея на свои территории, Дух Тьмы решил не дожидаться объявления войны. Лучший способ защиты — нападение. Потому он поручил Гидрону собрать войско в кратчайшие сроки и атаковать противника без предупреждения.

Наперекор своему второму я и его жажде крови, Гидрон, пожалуй, впервые в своей жизни не горел желанием окунуться в события подобного рода. Обычно само предвкушение военного конфликта приводило его в состояние душевного подъема и приподнятого настроения, но не в этот раз. Он не только не испытывал никакой радости по поводу предстоящей войны, но и желал избежать ее всеми силами. Амурные переживания Гидрона шли вразрез с потребностями Зверя. Напоминая о себе, звериная сущность все больше поднимала голову.

С появлением Илзы во дворце внутренние противоречия Его Высочества обострились. Зверь неизменно бунтовал, когда Гидрон подолгу находился около колдуньи, а человеческая половина начинала беспокоиться всякий раз, как только он покидал ее. Почти сразу после того, как он вломился в ее комнату и разнес часть обстановки, Гидрон понял, что зашел слишком далеко. Он становился все более и более неуправляемым. Пока шли работы в комнате и Илза была «под присмотром», он решил заняться неотложными делами. А таких накопилось немало.

Дав рабочим указание привести ее покои в порядок, а в случае невозможности — препроводить в соседние, Гидрон ушел на свою половину. Поразмыслив над первоочередностью задач, он сделал несколько звонков и назначил время совета. Приняв таблетку, отвлекающую от лишних мыслей, он переоделся в светло-серый свитер с воротником под горло и брюки на тон темнее. Прикрыв таким образом все свои ранения, он посмотрел в зеркало. В его облике не должно было наблюдаться ни малейшего намека на слабость. Подчиненные всегда должны видеть своего лидера подтянутым, крепким, здоровым и полным сил, так сказать, с твердой походкой и без признаков насморка. Убедившись, что его отражение соответствует имиджу, он удовлетворенно хмыкнул. Несколько царапин на скуле можно было списать на накал страстей с несдержанной подружкой. Накинув поверх свитера пиджак, Гидрон спустился вниз.

Работы в зале шли полным ходом. Такого скопления рабочих и мастеров в одном месте Гидрон не видел давно. Все ремонты и реставрационные работы во дворце обычно проводились во время его пребывания где-нибудь в других мирах. Ферн строго следил за расписанием своего господина и, зная сроки отсутствия, умудрялся поддерживать лоск и красоту, не нарушая его покой. В этот раз все было иначе, но Его Высочество не реагировал на шум и суету. Ему хватало внутренних раздражителей, чтобы еще обращать внимание на внешние.

***

В общей сложности приведение опочивальни Илзы в нормальное состояние не заняло много времени. Очевидно, во дворце имелось достаточно пустующих спален, чтобы позаимствовать оттуда обстановку. Старую мебель из ее комнаты вынесли так же быстро, как и внесли новую, тем не менее восстановительные работы кипели чуть ли не целый день. Вставить на место выбитую Гидроном тяжелую дубовую дверь оказалось не так просто, и рабочим пришлось повозиться.

Илза не могла дождаться, когда же наконец они закончат и удалятся. Ей не терпелось приступить к осуществлению первой части своего плана. Тем не менее выражать или показывать свое недовольство окружающим она не собиралась. В противном случае Гидрон мог предложить ей переселиться в какую-нибудь другую комнату, а это значит, что все настенные полотна останутся в этой. В том числе и гобелен.

Допустить подобного Илза не могла, а потому не роптала. Наоборот, она была со всеми дружелюбна, мила и весела. Всем своим видом она демонстрировала заинтересованность в процессе и желание поучаствовать. Для пущей убедительности она заставляла рабочих несколько раз передвигать мебель. Ни в коем случае ей нельзя было подтвердить опасения Его Высочества относительно своих намерений. Волшебница выражала свой восторг по поводу обновленного жилья так искусно, что ее было трудно заподозрить в фальши. Оказалось, что в ней живет не только сильный маг, но и талантливая актриса.

Наконец последний рабочий покинул ее опочивальню. Не дожидаясь, пока кто-нибудь опять нарушит ее спокойствие своим вторжением, Илза подошла к гобелену. Созданное ею межграничное окно позволяло Кассандре видеть и слышать все, что происходило в помещении. После устроенного Его Высочеством допроса ни в чем не повинной Илзе химера имела более яркое представление о том, что ждет ее в случае ослушания. Волны гнева, причем совершенно неоправданного, выходили далеко за пределы четырех стен и давили на неокрепшую психику химеры.

При всем том, что Касси уже прошла боевое крещение, она не успела приобрести ту закалку, которая из неопытного юнца делает настоящего воина. Как самый молодой боец отряда, она все еще была подвержена страху. Впервые видя перед собой Его Высочество и чувствуя исходящую от него силу, она уразумела, почему колдунья такого высокого уровня, которым владеет Илза, беспрекословно согласилась выполнять его запрет на использование магии. Одним лишь усилием воли он мог уничтожить не только саму волшебницу, но и весь живой мир, созданный ею.

Собственная бравада показалась ей теперь неуместной, а тот кордон на подходах ко дворцу, о котором рассказывал Шуст, — реальной угрозой. Для того, чтобы выбраться на свободу, одного геройства явно не хватало. Как минимум для побега ей требовалось сначала разведать обстановку, узнать побольше об охране дворца, составить план, ну или воспользоваться советом демона, то есть довериться ему и Илзе.

Рассудив, что возможность быть союзницей колдуньи и ее телохранителя дает ей больше шансов преуспеть в задуманном деле, она тут же откликнулась на зов волшебницы. Однако, выслушав ее идею, химера слегка растерялась. Ей предстояло занять место Илзы на то время, пока та будет находиться в их мире. Собрать все необходимое для изготовления метлы колдунья могла только там.

— Все, что тебе надо, — уговаривала ее Илза, — лечь в постель и прикинуться спящей. Единственно что, тебе придется немного изменить прическу.

— Это как?

— Твой коротенький ежик необходимо превратить в длинные локоны, наподобие моих. Заключенной в них магии как раз для такого дела хватит. Я тебе слова волшебные напишу, а ты их в своем мире произнесешь. Таким образом я в колдовстве замешана не буду, а результат получится что надо. Раскидаешь ты по подушке свои локоны — и в заблуждение введешь кого хочешь. Если даже Его Высочество вздумает заглянуть с проверкой, твоя укрытая до носа фигура будет выглядеть вполне убедительно.

— Прямо не знаю… слышала, у него нюх отменный.

— Я приготовлю тебе ванну с добавлением трав, которые хорошо сбивают запах. При помощи моих геля для душа, шампуня, лосьона и духов, я думаю, у нас получится добиться нужного эффекта. К тому же постель сегодня не меняли и в одеяле сохранился еще аромат полевых цветов, которым я себя перед сном окутывала. Надеюсь, он поможет сбить с толку даже такого специалиста по запахам, как Гидрон. В крайнем случае, если этого будет недостаточно, я закажу в комнату лилии, они пахнут очень сильно.

— Лилии? А разве в царстве Тьмы эти цветы не запрещены?

— Запрещены, конечно, но я же не в магазин звонить буду. Главное в нашем мире что? Правильно, связи. Есть у меня телефончик одного знакомого, который раньше контрабандой наркотиков промышлял. Думаю, у него имеется выход на тех, кто поставляет в наше царство нелегальные растения, не говоря уже о том, что в оранжерее моей матушки можно найти почти все, что душе угодно. У нее, кстати, и разрешение на все это имеется… во многих рецептах редкие цветы нужны.

— Пусть бы она и прислала.

— Не хочу, чтобы маменька знала, что я тут. Уверена, она займет сторону Его Высочества. Тогда не то что сбежать, а и под венец угодить недолго.

— Понятно… Давай попробуем все-таки без лилий, — Кассандра относилась к тому числу темных существ, которые предпочитали не иметь связи с контрабандой, — вдруг у меня от них аллергия.

— Хорошо. И еще: не забудь, что рядом с тобой мой телохранитель останется. Если Гидрон будет слишком уж настойчиво выяснять, кто лежит в моей постели, он придет к тебе на помощь.

— Он не подпустит его к кровати?!

— Именно так.

— В таком случае я согласна.

***

Изучив ладонь Чада, архимаг сделал вывод, что труды его молодости не пропали даром. Печать до сих пор хорошо держалась, хотя по какой-то причине в ней появились пробоины. Небольшие, едва заметные глазу, доступные взгляду только опытного мага. Но если Цорез смог их разглядеть, значит, существует вероятность, что это сможет сделать кто-нибудь еще. Допустить подобного он никак не мог.

Проникнуть под печать Цорезу удалось не сразу. Он долго и с особым вниманием, словно сквозь замочную скважину, рассматривал каждый знак, каждую черточку на ладони Чада. С поправкой на погрешность и собственные утверждения об ошибочности предсказаний, ему все-таки удалось кое-что определить. Все сильнее хмурясь, он словно раздумывал над своими дальнейшими действиями. Из размышлений его вывел скрип открывающейся двери склепа.

— Насилу заманила, — прерывисто дыша, оповестила о своем появлении Шейла, — всю дорогу уговаривать пришлось.

Тритон не любил могильники, потому до последнего продолжал упираться. Бросив его живую игрушку на пол, Шейла двумя руками ухватилась за поводок и втянула его внутрь. Пока его внимание было отвлечено мечущейся из угла в угол зверюшкой, она быстро закрыла за собой дверь.

— Ух и устала же я. Видать, он в весе опять прибавил! Такой тяжелый стал, что силком мне уже с ним и не справиться, — сказала она, присаживаясь на каменную плиту у стены.

— Я же говорю: гнезда повадился разорять. Яйца — продукт калорийный, вот он и добреет, — Цорез ласково взглянул на своего любимца, — но на диету его сажать пока рановато. Малец еще растет.

— Ничего себе «малец»! Да и растет как на дрожжах. Когда уже остановится? Разбаловал ты его. Свободы много дал… Не слушается совсем. Только ласковыми речами да обещаниями всяческих благ заманить удалось. Между тем не могу не заметить, что стервец смышленый стал. Не такой доверчивый, каким раньше слыл.

— Если хочешь с ним справляться, начинай качать мышцы рук, а то в скором будущем не удержишь, — глядя на то, как ловко Тритон поймал «крысу», Цорез довольно растянул губы.

Казалось бы неуловимый грызун в мгновение ока очутился в плену. Захватив его зубами за хвост, Тритон явно наслаждался своим успехом. Висящая вниз головой и дрыгающая лапами жертва извивалась во все стороны и пищала в жалких попытках вырваться на свободу. При этом убивать ее он не собирался. Весь смысл игры сводился к тому, чтобы красиво поймать ее, доказать свое превосходство, а затем отпустить. И так снова и снова, пока игра ему не надоест. В прошлом, правда, он несколько раз слегка увлекался. Тогда уж удушенную зверушку возвращал к жизни архимаг. Было ли у нее их девять в запасе или бесчисленное множество, Шейла точно не знала, но у нее имелись подозрения, что игрушка периодически проходила обновление. Заменяется, так сказать, на более свежую и живую.

— Чем я могу быть полезна? — спросила Шейла, посматривая на Чада.

— Дальше мы сами. И даже не спорь, — строго проговорил Цорез, завидев ее недовольное мотание головой. — Ты мне будешь только мешать. Лечение в самом лучшем случае займет несколько дней. Отправляйся домой, если мне что-нибудь понадобится, я пришлю к тебе Тритона.

Шейла хотела было настоять на своем, но потом вспомнила о маскараде, наступления которого ждала с нетерпением, и прекратила препираться.

— Тритон, проводи барышню до ворот и возвращайся, — забирая и пряча в рукав «крысу», дал архимаг установку своему питомцу.

— Я и сама дойду, — запротестовала Шейла, — а то этот шельмец снова куда-нибудь смоется.

— Я его уже привязал, — кивнул головой Цорез в сторону послушно сидевшего Тритона.

Цвет его украшенного камешками ошейника изменился на фиолетовый, а это означало, что привязка к хозяину уже состоялась. Они с архимагом теперь являлись единым целым. Тритон понял уже, что ему предстоит потрудиться, и ждал лишь указаний.

Провожая Шейлу через кладбище, он то и дело терся ей об ноги и урчал. С каждым шагом издаваемый им звук становился все громче, а сознание девушки затуманивалось все сильнее. К тому моменту, когда они дошли до ворот изгороди, она уже погрузилась в легкий транс и не воспринимала ни единого звука окружающей среды, кроме завораживающего тарахтенья Тритона. Питомец архимага прекрасно выполнил свое первое задание: стереть из памяти Шейлы все последние события дня.

Очутившись у себя дома, она как ни в чем не бывало принялась собираться на маскарад. Весело напевая себе под нос непонятно откуда взявшуюся в голове мелодию, она напрочь позабыла о том, что доставила полумертвого Чада к архимагу. Более того, она вообще не имела представления о том, что когда-либо встречалась с небезызвестным демонологом. Цорез позаботился о полном изъятии из памяти Шейлы всех сведений об их встрече не просто так, а для ее же безопасности. Принимал в расчет он и собственную.

***

Гидрон вернулся во дворец ближе к ночи. День прошел насыщенно и плодотворно. Срочно созванный им высший военный совет, на котором присутствовали военачальники всех основных родов войск, единогласно одобрил предложение Духа Тьмы выступить против Арея немедленно, не дожидаясь, когда тот объявит войну. Впрочем, Гидрон другого решения и не ожидал. Все соглашались в том, что внезапность является самым большим козырем в их руках. Формирования, которые по поручению Гидрона они собирали последний месяц, находились вдалеке от границ и были разбросаны по разным частям, а потому разведке противника ничего не было известно о подготовке. Даже малыми силами можно добиться многого, если противник расслаблен и не ожидает атаки.

Сразу после голосования приступили к разработке плана начала военных действий. Большое значение в стратегии отводилось демонам похоти — суккубам и инкубам. Они, собственно, уже сыграли немаловажную роль в том, что о планах Арея стало известно Духу Тьмы. Их способность через сны проникать в сознание неприятеля всегда давала огромное преимущество правителю Тьмы. Главное, чтобы ни один из них не увлекся и не зашел слишком далеко в своих играх. Никогда нельзя исключать опасность того, что кто-нибудь из них по-настоящему влюбится в жертву соблазна и забудет о своем долге перед отчизной.

Чтобы предотвратить подобное, их части не привязывают к одному месту дислокации, к тому же состав постоянно подвергается ротации на заданиях. Одному и тому же демону запрещено выходить на операцию больше трех дней подряд. Не всегда, правда, срабатывают даже такие предосторожности. Сложность состоит в самой сущности демона похоти, а именно в непревзойденной способности психического воздействия на объект соблазна. Вызывая устойчивые галлюцинации у партнера, они с легкостью заставляют жертву видеть перед собой образ любовника с идеальными внешними данными. Такая способность открывает перед ними неограниченные возможности. Изменяя свой облик, каждый из них при желании может дурачить начальство сколь угодно долго, а потому предпринятые меры безопасности иногда дают сбой. Именно для того, чтобы избежать подобного, на совете было принято решение выступать против Арея как можно скорее.

Единогласно проголосовав за ночное время атаки, в момент, когда воины тьмы находятся на максимуме своих сил, совет приступил к детальной разработке. К этому моменту демоны похоти и страсти должны были любовными утехами ослабить группу основного удара Арея — самых сильных воинов, а отряд вампиров — уничтожить главный руководящий состав, то есть вывести из строя «мозг армии». К трем часам ночи Гидрон должен будет закончить переброску через портал девяти отрядов особого назначения, располагая их «ромашкой» вокруг штаба противника. Центральное положение должны занять темные ангелы во главе со своим командиром Андором. Его Высочество планировал присоединиться к ним сразу после переброски основных сил.

К моменту появления Гидрона во дворце все шумные работы были приостановлены. В зале остались только мастера, занимающиеся отделочными работами. С разных сторон раздавались вполне успокаивающие звуки. Длинные шаркающие неслись от размашистых движений шпателя, короткие шероховатые — от шлифовки наждачной бумаги, ровные и слегка шмякающие — от покраски валиками и кистями. Равномерно распределяясь по зале, они перенесли мысли Гидрона в более мирное русло.

Окинув взглядом помещение, он остался вполне доволен количеством произведенных за день работ. Осталось теперь следить за их качеством. Лучше всех с этим мог справиться только Ферн. Во всяком случае, доверить такое важное дело Гидрону было больше некому. Вспомнив о своем верном слуге, он решил обговорить с ним проект и показать наработанные годами идеи. Несмотря на усталость после беспокойной ночи и загруженного делами дня, он вполне был в состоянии пройтись по эскизам.

***

Время подходило к полночи, когда на фоне спокойных звуков малярных работ раздались гневные крики Его Высочества. После возвращения тот вызвал к себе в кабинет Ферна и теперь по непонятной причине ругался на него на чем свет стоит. С каждой новой порцией бранных слов всем присутствующим без исключения становилось ясно — выяснение отношений может затянуться. Вполне естественно, что такие разбирательства вызывали любопытство любого, в том числе и Илзы. Ей хотелось знать, какой промах совершил верный слуга Гидрона, раз заслужил такой яростный гнев. Но волшебнице было не до того. Да и разобрать слова за толщей стен было невозможно.

В любом случае Илза спешила осуществить задуманное. Собрать все необходимые для работы над метлой материалы нужно было ровно в полночь. Так что «занятость» Его Высочества ей была на руку. Более удачного момента ей могло больше не выдаться. По уговору уложив химеру в свою постель, она нырнула в созданный внутри гобелена мир.

Первые несколько минут Илза прислушивалась, приглядывалась и принюхивалась. Ей предстояло, что называется, включить все свои органы чувств и природные инстинкты. Даже без использования магии многие ведьмы способны хорошо видеть в темноте, слышать едва различимые звуки и по запаху определить вид того или иного растения. Что уж говорить о такой прирожденной и талантливой, как Илза.

Она за версту чувствовала логово любого хищного зверя, улавливала скопление самых разных нечистых существ, замечала засады и места охоты химер. Поскольку таких на ее пути встречалось множество, Илза не просто шла, а кралась, медленно и осторожно. Ей надо было добраться до чащи, где рядом росли и береза, и ива, и ясень. Создавая этот мир, она в первую очередь позаботилась о произрастании в нем нужных ей видов деревьев, кустарников и трав, истратив на это в свое время немало магических сил.

Пробираясь сквозь заросли, она жалела сейчас только об одном, что не устроила заповедник поближе к границе с внешним миром. Не учла одно маленькое обстоятельство — отсутствие в собственном распоряжении магических сил. Она не могла даже в страшном сне представить себе, что Гидрон когда-нибудь наложит запрет на их использование. Дьявольски жестоко даже для него.

Размышляя о том, на что еще способен он, Илза делала свои выводы. Если ей повезет и она выберется из дворца живой и невредимой, первое, что она планировала предпринять, пока ее силам не нанесен существенный вред, — убраться из Царства Тьмы подобру-поздорову. Дело все в том, что без использования колдовства в организме ведьмы происходит сбой. Сначала магическая энергия накапливается до наивысших пределов, а затем, если нет ее выброса, начинает угасать, поглощая саму себя.

Природой так устроено специально, чтобы переизбыток энергии случайно не погубил ее носительницу. Однако если долго «не работать», то самопоглощение сперва начинает носить постоянный характер, а затем приводит к необратимому процессу, съедающему энергию до нуля. После этого, если срочно не «возродить» силы, истощенная ведьма живет, как правило, не больше нескольких дней.

Знал ли это Гидрон? Илзу мало волновал ответ, хотя вопрос был более чем злободневный. Она была слишком зла на него, чтобы искать объяснения и оправдания его поступкам. В течение всего нескольких дней он дважды ставил на кон ее жизнь. Первый раз — когда своевольно перенес ее во дворец, где, если бы не ранее спрятанные запасы, ей негде было бы пополнить свои ресурсы, и второй раз — объявив свой запрет на использование магических сил. Ждать третьего Илза не намеревалась.

Добравшись наконец до опушки, она сняла обувь и перешла через ручей, который омывал заветные земли. Особый состав воды не только отгонял зверье и нечисть от заповедника, но и обладал нужными волшебнице качествами. Вымоченные в нем прутья ивы приобретали заряд, позволяющий не только подняться метле в небо, но и задать скорость полета.

Украшая то одно, то другое дерево предварительно захваченными ленточками и бусами, она спрашивала у каждого по отдельности разрешения на сбор нужного материала. Без их на то согласия не имело смысла даже начинать. Ласковый голос колдуньи и щедрые подношения сделали свое дело. Все три дерева склонили к ней свои ветви. Отламывая каждый прутик, вместе с наговорами Илза шептала слова благодарности. Но работать приходилось быстро, потому как гнев Его Высочества мог угаснуть так же внезапно, как и вспыхнуть. А значит, в любую минуту ему в голову могла прийти мысль убедиться в ее пребывании на месте.

На поверку Илза спешила не зря. Вызвав к себе Ферна, Гидрон сначала обговорил с ним детали облицовки залы. На самом деле, он уже не первый день вынашивал проект обновления помещения. По всем мирам Гидрон собирал фотографии гравюр, картин, барельефов и самых разных шедевров изобразительного искусства, которыми мечтал окружить себя. Закончив обстоятельный обзор деталей и дав первостепенные указания, он вспомнил, что поручил Ферну заботы о Милене, и поинтересовался состоянием ее здоровья.

Не скрывая ничего, тот подробно изложил ситуацию и, признаться, изрядно удивился последовавшей вслед за этим резко негативной реакции Его Высочества. Честно говоря, Ферн совершенно не понял, из-за чего вдруг так сильно завелся Гидрон, пока тот наконец каким-то сумбурным объяснением не растолковал ему. Оказывается, причина несдержанности Его Высочества была в самом факте позволения Ферна стать донором для Милены. Естественно, Гидрон не мог выложить ему истинную причину беспокойства, а потому преподнес объяснение в свете своей заботы о нем. Дескать, после ранения, полученного от лап Зигмонда, его верный слуга не должен был лишний раз подвергать себя опасности и соглашаться на процедуру ради какой-то девицы.

На самом деле все обстояло несколько иначе, и не смертельная угроза жизни Ферна являлась истоком его тревог. Случись вынужденное донорство в любое другое время и при других обстоятельствах, Гидрон не возражал бы. Его слуга рисковал своей жизнью и ради меньших нужд. Но в данный момент, когда его собственная кровь текла в жилах Ферна, делиться ею с кем бы то ни было тот не имел права. После воскрешения Ферна, по крайней мере в течение первых двадцати четырех часов, в анализе его крови могли быть обнаружены свидетельства поступка Гидрона. Сын Духа Тьма совсем не хотел, чтобы об акте спасения его слуги стало известно кому бы то ни было, а уж тем более такой сведущей в науке троице, каковой являлись профессор Дукас, доктор Боаз и его помощница Лера.

И еще одно. Не столько непроверенная формула, сколько кровяные тельца Гидрона позволили клеткам организма Милены начать регенерацию. А это означало, что в будущем у девушки могут появиться способности, которых раньше не наблюдалось. Гидрон и без помощи ученых мужей мог поставить ее на ноги в считаные секунды, стоило ему дать ей глоток собственной крови сразу после «эксцесса». Однако он этого не сделал, причем не только по уважительным причинам. Поведение Его Высочества объяснялось гораздо проще. Милосердием он не страдал. Потеря надежной помощницы, возможно, огорчила бы его, но не настолько, чтобы кинуться ее спасать.

Передав Милену на лечение специалистам, он и так позаботился о ней сверх меры. И потом, воскрешать всех кого не лень ему не позволял закон, который не просто так был издан. В его основу легла абсолютная непредсказуемость воздействия крови сына Духа Тьмы на любой живой организм, кроме собственных детей. Применять ее можно было в ритуальных, сакральных и даже воскрешающих действиях, но только в строго оговоренных случаях. Ночная бабочка к таким исключительным обстоятельствам не относилась. Нарушив закон в случае с Ферном, он завел пружину. Оставалось надеяться, что даже если ученые мужи и взяли анализ крови у Милены, через двадцать четыре часа ее состав изменится настолько, что никакие исследования не приведут их к нему.

Вдоволь отведя душу криком, Гидрон раздраженно махнул рукой. Что толку давать волю гневу, если событие уже свершилось. Откуда Ферн мог знать, что становиться донором ему никак нельзя, по крайней мере, ближайшие сутки?

— Принеси мне виски, — уже более спокойно проговорил Его Высочество и устало сел в кресло.

Ферн обернулся мгновенно. После всего того, что произошло за последние сутки, он знал, что хозяину понадобится несколько глотков расслабляющего напитка, а потому держал его наготове.

— Чем занималась Илза в мое отсутствие? — как ни в чем не бывало спросил Гидрон, беря в руку бокал.

— Насколько мне известно, с большим интересом следила за расстановкой мебели. Все про какой-то фэншуй твердила и по сто раз все переставляла. Ужин попросила подать к себе в комнату, а сейчас вроде как почивать изволила.

— «Вроде как» или наверняка?

— Я лично не проверял, Ваше Высочество. Лишний раз беспокоить не хотелось, — Ферн замялся.

— Боишься, что она тебя в клопа превратит? Я ей запретил магию использовать, так что ты зря осторожничал.

— Я же не вампир… чтоб сразу в клопа… Велите пойти удостовериться?

Поскольку Гидрону заблагорассудилось шутить сразу после выпитого, Ферн не мог не отметить превосходное качество горячительного напитка и взял себе на заметку сделать заказ еще одной партии.

— Я сам проверю. Ты на сегодня свободен, — показывая, что аудиенция закончена, Гидрон самостоятельно позаботился о пустом бокале.

Слегка поклонившись, Ферн быстро удалился, размышляя над истинными причинами господского гнева. Не поверив до конца объяснениям Его Высочества, он изо всех сил пытался понять, чем на самом деле он был вызван.

***

Дверь комнаты Илзы была заперта на ключ. Однако такое маленькое обстоятельство не в состоянии было повлиять на намерения Гидрона навестить девушку. Он собирался не только убедиться в ее неотлучности, но и по возможности покопаться у нее в сознании. В действительности сын Духа Тьмы мог бы открыть любой замок, не прибегая к средствам взлома, даже если на секунду предположить, что он утратил врожденную способность проникать сквозь стены. Ломать и сшибать дверь с петель, как то вышло ранее, ему не было никакой нужды. Подобное поведение явилось не чем иным, как проявлением акта обыкновенной несдержанности.

Сделав должные выводы, на этот раз он не собирался врываться к ней в покои, словно обезумевший от ревности муж. Более того, чтобы не напугать ее неожиданным визитом, он отбросил мысль явиться из ниоткуда. Решив, как все нормальные люди, воспользоваться входом, он даже постучал. Правда, скорее для виду, потому что сделал он это настолько тихо, что вряд ли его стук хоть кто-нибудь расслышал.

Держа наготове слова оправдания, что он испросил позволения, а дверь якобы была не заперта, Гидрон едва заметным щелчком пальцев заставил засов сдвинуться, ручку опуститься, а дверь приоткрыться. Чуть слышными шагами он прошел на середину комнаты и взглянул на кровать. Илза находилась в постели и, судя по ровному дыханию, крепко спала. Ее белокурые волосы, которым она, как видно, вернула свой натуральный цвет, разметались по подушке, а легкий аромат полевых цветов окружил ложе.

Увидев девушку, Гидрон сразу понял, что стремление забраться в ее сознание для определения планов и помыслов покинуло его. Вместо него Гидрона охватило непреодолимое желание окунуться в ауру Илзы в целях совершенно другого характера.

Приблизившись на два шага к кровати, он заметил, что песик, удобно устроившийся у нее в ногах, поднял голову и издал тихое продолжительное рычание. Увидев в его взгляде непримиримую решимость защищать спокойствие своей хозяйки, Гидрон понял, что тот не шутит. Еще одно движение, и мелкая козявка зальется пронзительным лаем. Шавка была готова поднять столько шуму, что слышно будет далеко за пределами комнаты. Разбудить Илзу таким образом и устроить бесплатный спектакль второй раз за день в его планы не входило. Не считая собственной репутации, он и так уже нанес немалый вред их отношениям, почти наверняка отбросив их своим поведением в зону вечной мерзлоты.

Осторожно развернувшись на каблуках и чертыхнувшись себе под нос, Гидрон отступил. Убравшись от греха подальше из комнаты, он затворил за собой дверь, но, сделав несколько шагов, почувствовал себя устало. С непонятно откуда взявшимися мыслями об отдыхе он направился в спальню, не подозревая, что о его спокойном сне неумышленно позаботилась Илза. Так уж вышло, что не все ароматические палочки недейственны для обоняния Его Высочества.

Добавив в воздух запах мелиссы, сандала и эфирного масла нероли, волшебница стремилась прежде всего успокоить нервы Кассандры. Та была слишком взволнована предстоящим замещением Илзы и никак не могла достичь ровного дыхания спящего человека, которое так было необходимо для успешного проведения операции. К общему облегчению, снадобья подействовали на Кассандру. Илзе удалось унять беспокойство химеры. После нескольких глубоких вздохов та забылась сном младенца.

Как оказалось, аромат трав оказал действие и на Его Высочество. Уменьшив состояние стресса, в котором тот находился в последние сутки, именно аромат, а не угрожающий вид Шустика, заставил Гидрона оставить мысли о девушке. Безусловно, данное средство вряд ли свалило бы его с ног, но могло вынудить присесть в кресло и задремать, что привело бы к нежелательным последствиям.

Исход всего дела мог быть совсем другим, случись Илзе вывалиться из гобелена к ногам спящего Гидрона. Неизвестно еще, чем такое неприятное стечение обстоятельств закончилось бы. А от данной ситуации Илза была в шаге, потому что выскочила оттуда через секунду после того, как за Гидроном закрылась дверь. В момент оказавшись около нее, телохранитель зажал волшебнице рот рукой. Каким-то чудом прочувствовав момент появления Илзы, он успел преобразиться в свой истинный вид демона. Показывая ей взглядом на дверь, Шуст требовал от нее полной тишины, что при ее тяжелом дыхании было сделать не так легко. Илза явно спасалась бегством, и ей нужно было время прийти в себя. Наконец, заслышав удаляющиеся шаги Его Высочества, демон опустил руку и выпустил девушку из объятий.

Едва отдышавшись, Илза подошла к кровати и слегка коснулась плеча Кассандры. Реакции не последовало. Та спала без задних ног. Волшебнице пришлось изрядно потрясти свою новую знакомую, прежде чем та открыла глаза.

— Что? Что такое? — воскликнула химера, взволнованно крутя головой по сторонам.

— Вот что! — Илза радостно потрясла метлой перед носом заспанной химеры. — У нас все получилось! Горазда ты спать, как я посмотрю.

— Я просто сильно перенервничала, — оправдывалась Кассандра, усаживаясь поудобней, — вот и выключилась. А что произошло, пока я… восстанавливалась? Его Высочество появлялся?

— Собственной персоной, — усмехнулся Шуст. — Скажу сразу, если бы ты не отправилась баиньки, вряд ли бы у нас дело выгорело. Обвести Его Высочество вокруг пальца не так просто. Гидрон твой страх за версту уловил бы.

— И вы, зная это, бросили меня на произвол судьбы? — возмущению химеры не было предела.

— Не бросили, — буркнул демон, — я вместе с тобой в царство небесное отправился бы.

— Царство небесное?! С каких это пор? — Илза удивленно покачала головой.

— С тех самых… Ты лучше расскажи, от кого ты так удирала, — Шуст не собирался развивать тему своих убеждений.

— Ох, и не говори, — вспомнив свои приключения, Илза театрально приложила руку к груди, — добралась я до опушки без особых происшествий. Так, кое-где поцарапалась, да ногу чуть не вывернула, угодив в рытвину, но в целом… могло быть и хуже. Ветки я наломала быстро, а вот с черенком пришлось повозиться. Так вот, вымачиваю я прутья в ручье, наговоры потихоньку произношу, спешить в этом деле никак нельзя… а тут вдруг треск сучьев раздался. Крадется, значит, кто-то из леса по ту сторону ручья. От света луны я у них словно на ладони, а в лесу темень непроглядная, хоть глаз выколи. Даже с моим зрением не разобрать, кто пожаловал и сколько их там собралось.

— Пересечь ручей никто не может, сама не раз пробовала, — включилась химера. — Даже перелететь невозможно, словно на стену натыкаешься.

— Твоя правда, потому я не сильно нервничала. Закончила все как положено. Пучок связала, закрепила, благодарности проговорила. Осталось всего ничего — ручей беспрепятственно перейти да из лесу живой выбраться. Так сказать, задачка для начинающих…

— И как же ты справилась?

— С трудом. Сначала отбиваться пришлось, хорошо, что оружие неплохое у меня уже имелось, — Илза любовно погладила метлу, — а потом нестись так, как никогда в жизни не бегала. По своим следам дорога назад гораздо легче оказалась, даже в рытвину не угодила.

— Отчего не полетела? По воздуху-то оно быстрее было бы? — Кассандра тряхнула собственными крыльями.

— Метла настояться должна сначала. Без этого ни одна из них не взлетит, кто бы что ни утверждал по этому поводу. Пару-тройку ночей хотя бы.

— А ускорить процесс никак нельзя? — хмуро спросил Шуст.

Задачей телохранителя было в первую очередь уберечь Илзу от возможных неприятностей, а во дворце они подстерегали ее на каждом шагу. Демон чувствовал это всем своим нутром. В момент появления Его Высочества в комнате Илзы он ощутил не только исходившие от него флюиды, но и чакры, которые указывали на его повышенный интерес к волшебнице. Шуст знал, в кого может превратить Гидрона легкая влюбленность, а потому поставил себе целью вывести Илзу из дворца как можно скорее. А заодно помочь симпатичной химере обрести свободу.

— Кое-какие способы ускорить процесс имеются, — поразмыслив, ответила Илза. — С утра займусь ими. Хотя найти все, что мне для этого требуется, в здешних условиях будет нелегко. Ну да утро вечера мудренее.

Глава 16

Расставшись с демоном Чести, Шарлотта рассудила, что Ловелас от нее никуда не денется, а вот навестить Тутанхамона стоило прямо сейчас, до перехода в мир землян. Однако старого крота, к представителю семейства которых тот относился, еще предстояло отыскать. До химеры доходили слухи, что он обитает в древних заброшенных катакомбах, где-то на южных окраинах города. Погребальные галереи в современное время перестали пользоваться популярностью, а усыпальницы любого рода всегда интересовали помешанного археолога. Вот он и устроил себе жилье среди мертвецов. Хотя, если рассуждать непредвзято, окружающие стали считать его помешанным только последнее время. Причем скорее из-за внешнего облика, а не состояния мозгов.

Несмотря на почтенный возраст, он до сих пор обладал светлой головой и феноменальной памятью. Если бы не замкнутость характера, археолог вполне мог поделиться своими знаниями с подрастающим поколением. Как организатору многочисленных экспедиций и непосредственному участнику раскопок, в результате которых были найдены исторически ценные артефакты, ему нашлось бы что предложить жаждущим познаний. С его любовью к предмету, обширными личными изысканиями и открытиями, археолог представлял собой настоящий кладезь мудрости и великолепный пример для подражания. Ректора многих учебных заведений готовы были закрыть глаза на странный внешний вид старика и его чудачества, лишь бы он согласился посвятить остаток своих дней преподавательской деятельности.

До того как превратиться в существо, озабоченное продлением собственной жизни, а по возможности — и молодости, Тутанхамон ничем не отличался от типичного пескожила — человекоподобного существа с множественными признаками кротовых. Причем, встретив археолога где-нибудь в темной подворотне улиц одного из городов мира, принять его за первого можно было с большим успехом, чем за второго. Относящийся к двуногим, а соответственно, предпочитающий передвигаться на нижних конечностях, он издалека походил на худощавого старика. Лысый, без намека на бороду или усы, Тутанхамон давно потерял весь свой волосяной покров, который раньше представлял собой бархатную шкурку, равномерно покрывающую все тело.

Присущая их виду потребность копать в первую очередь была обусловлена природой. Широкие грубые руки с плоскими, словно лопасти, когтями позволяли заниматься раскопками даже без наличия соответствующего инструмента. Отлично развитое обоняние и осязание с лихвой заменяли слабое зрение, без которого он прекрасно обходился даже в полной темноте. Многочисленные кожные наросты вокруг носа, которые больше походили на меленькие щупальца, позволяли мгновенно определить структуру попавшего в руки материала. Благодаря им Тутанхамон являлся одним из самых удачливых археологов.

Поисками каких только вещественных источников он не занимался в свое время: от вавилонской клинописи до философского камня. Но по-настоящему завладел сердцем безудержного крота Египет с его гробницами и секретами фараонов. Он посвятил его изучению большую часть своей сознательной жизни. Его частная коллекция насчитывала около тысячи экспонатов. Однако сейчас, на закате лет, его захватила навязчивая мысль обрести бессмертие.

Он понимал, что для этого надо если не стать богом, то хотя бы приблизиться к божественному началу настолько, насколько возможно. В среднем продолжительность жизни пескожила составляет от трехсот до пятисот лет. Помешанный археолог и без того бил рекорды долголетия. В этом году ему перевалило далеко за шестьсот, но он из последних сил всеми своими сухими костяшками цеплялся за жизнь и строил грандиозные планы на будущее.

Порасспросив в местном баре о привычках Тутанхамона, Шарлотта пришла к выводу, что ждать его на поверхности бессмысленно. Тот практически не вылезал из своих катакомб. Заказывая продукты и все необходимое на дом, он, очевидно, не испытывал ни малейшего желания выйти на прогулку и подышать свежим воздухом. Оплатив счет одного из местных алкашей в баре, химера получила в его лице неплохого проводника, который пусть и заплетающимися ногами, но все-таки довел ее до самой двери жилища любителя усыпальниц.

Напоминающее погреб строение практически не возвышалось над землей. Ступени входа вели вниз, а не вверх, как во множестве частных строений населения Царства Тьмы. Тем не менее у каждого свои эстетические потребности и вкусы, и химера ни в коем случае не критиковала их. Не найдя звонка, Шарлотта громко постучала кулаком по забитому досками входу. Ей пришлось долго ждать и несколько раз повторить стук, прежде чем она услышала из-за двери скрипучий голос, который, по всей видимости, принадлежал хозяину. Судя по всему, слух археолога оставлял желать лучшего, потому как химере пришлось несколько раз повторить свое звание, прежде чем старик каким-то странным образом раздвинул доски и пропустил ее внутрь.

Предвидя, что под рукой у гостьи может не оказаться прибора ночного видения, Тутанхамон встретил ее с небольшим факелом в руке. Протиснувшись в узкий коридор, Шарлотта скривила нос. Тошнотворный запах разлагающегося тела резко ударил ей в ноздри. Она было подумала, что старик давно помер, а двери ей открыл, вероятно, тот, в кого он преобразовался после своей кончины. Если быть точнее в определениях — перед ней стоял ходячий мертвец. Но когда ее глаза привыкли к темноте, она заметила, что «останки» еще дышат. Живым существом его, правда, назвать можно было с большой натяжкой.

По подобию египетской мумии перевязанный полосками материи, пропитанной не то маслом, не то каким-то бальзамом, он явно пытался предохранить свое тело от разложения. Вот только получалось у него это с трудом. Разглядеть его особо при подобном освещении у химеры не получалось, но то, что данная ему кем-то кличка полностью соответствовала образу, являлось неоспоримым фактом.

Скрипя суставами, держась одной рукой за поясницу, тот медленно последовал по проходу. В окружении отблесков огня факела отбрасывающая величественную тень фигура удаляющегося пескожила стала еще больше похожа на пробудившегося ото сна фараона. Словно восстав из мертвых, тот проверял свои владения. Создавшееся впечатление подкреплялось самой обстановкой подземелья. Резко спускавшийся вниз пробитый в глиняном грунте проход напоминал строительный материал древнейших пирамид.

Стараясь не отставать от него, но все же не подходить особенно близко, чтобы не надышаться трупных запахов, Шарлотта размышляла над тем, насколько ее «товар» способен заинтересовать его. Так ли уж важно стоявшему одной ногой в могиле старцу спасаться от демонов, как изначально думала она. Археолог еле дышал. О каком отражении нападения могла идти речь в его ситуации?

Пройдя несколько крутых поворотов, идущих в одном и том же направлении, Шарлотта почти не удивилась представшему ее взгляду пирамидальному помещению высотой метров двенадцать. Построив подобное сооружение, археолог, очевидно, стремился сохранить здоровье и жизненные силы всеми доступными средствами. В каждой из четырех наклоненных стен Шарлотта обнаружила уходящие вглубь проходы. Даже с ее небогатой фантазией, химере казалось, что из какого-нибудь из них вот-вот возьмет да выйдет зомби. Не проявляя желания узнать, куда ведет тот или иной проход, она осмотрела убранство жилья археолога.

Вырубленная из глиняных пород мебель сама по себе нагнетала тоску, а уж тем более экспонаты, представленные на многочисленных «витринах». Все полки были сплошь и рядом уставлены ископаемыми находками. Вперемежку с разной утварью или тем, что от нее осталось, здесь были представлены останки самых разных существ, некогда населяющих как Землю, так и мир тьмы. Мелкие части костей были тщательно пронумерованы, а огромная открытая тетрадь, в которую они, по всей видимости, заносились, лежала тут же на столе.

Подумав, что наверняка отвлекла хозяина от важного занятия, Шарлотта несколько стушевалась. Так оно и было на самом деле. Археолог в очередной раз сверял опись своей коллекции с имеющимися экспонатами. Услышав стук в дверь, он было хотел не открывать, но потом, вспомнив утренний разговор с духами, решил не пренебрегать знамениями. Раздраженно оглядев химеру, он бросил взгляд вверх и тяжело вздохнул. Единственный луч света, проникающий в помещение из крохотного отверстия, пробитого под самой вершиной пирамиды, слабел. Не обнаружив искусственных источников освещения, Шарлотта догадалась, чем вызвано его недовольство. Подслеповатый археолог, видимо, спешил успеть закончить свою работу, пока дневной свет ложился на стол.

— Зачем пожаловала, дитя Тьмы? — проскрипел Тутанхамон недовольным тоном.

— Думала заинтересовать вас одной вещью, которой, по слухам, вы когда-то мечтали обладать, — вежливым и уважительным тоном ответила она, рассудительно сдерживаясь от колкого замечания по поводу его к ней обращения.

Меньше всего пескожил мог считать себя сыном Света.

— В том-то и беда, что «когда-то», — медленно протянул он, словно вспоминая юные года. — Сейчас к подобным предметам у меня интерес остыл. Нет надобности.

— Откуда вам ведомо, что я хотела предложить? Возможно, как раз без этого вам не обойтись.

— Перчатку ты принесла… Неплохое оружие против демонов… Откуда узнал? Духи тайнами поделились. А что касается не выжить… — он тяжело задумался.

О смысле такой необходимости подумала и Шарлотта, рассматривая стоявшего перед ней полумертвеца с появившимися признаками распада. Лицо старика и лысый череп, обтянутый потрескавшейся, словно сухая земля, кожей, говорили сами за себя. Да, собственно, и все открытые участки его тела требовали приличного увлажнения.

— Возможно, ты и права, — чуть более бойким голосом продолжил он свою мысль, — не все еще потеряно. Покажи мне ее.

Протянув ему перчатку, Шарлотта внимательно следила за выражением его маленьких глаз. Они были утоплены так глубоко в глазницах, что, казалось, их и вовсе нет. Однако химера знала, что это не так. Археолог был вполне зрячим. Просто, как и у подавляющего большинства его сородичей, толстые веки надежно защищали зрение от неизбежной пыли при работе.

— Что ты хочешь взамен? — спросил Тутанхамон, на миг обнаружив заинтересованный блеск в узких щелках зениц.

— По возможности… цветок голубого лотоса из гробницы одного из фараонов.

— Ничего себе хватила, — оценивая достоинство попавшего к нему экземпляра, археолог и так и эдак крутил беспалую перчатку перед своим носом.

Он вполне сознавал уникальность предмета, несмотря на историческую незначимость. Рассматривая серебряные заклепки на кисти и острые шипы на костяшках, он в очередной раз дивился правдивости предсказаний духов.

— Вы примерьте ее. Размер универсальный, а точнее, подгоняется под владельца. Кто носит, тому и впору будет.

Тутанхамон согнул в локте обвитую виссонным полотном руку и, зацепив когтем-лопастью кончик прилипшей материи, начал ее разматывать. Шарлотта внимательно следила за его движениями, не будучи уверена, понравится ли ей то, что вот-вот откроется ее взгляду. Ее предположения оказались верны. Лента, соприкасавшаяся непосредственно с телом, начала сниматься вместе с кожей. Более того, открытую кровавую рану кисти покрывали кишащие опарыши.

— Может, не стоит? — скривившись произнесла она.

— Пожалуй, ты права, — со вздохом он аккуратно вернул повязку на место. — Думал, что пора уже снимать. Придется еще пару дней выдержать… В общем-то, даже если я соглашусь выменять эту вещь на то, что ты просишь, применять ее по назначению мне все равно не доведется. Стар я для дел воинственных, да и способы защиты от демонов у меня теперь совсем другие.

Он подошел к одной из стен, приглашая Шарлотту обратить на нее внимание. Поднеся горящий факел к ее поверхности, он указал на нарисованное на ней изображение. Только сейчас химера заметила, что повсюду, включая пол помещения, начертаны всевозможные символы. Некоторые из них ей были хорошо известны, но подавляющее большинство она видела впервые.

— К твоему сведению, эти руны — одни из древнейших в мире. Случайно наткнулся на них при раскопках на берегах Скандинавии. Вот они-то и обеспечивают мне надежную защиту, причем не только от демонов, но и от вмешательства самих богов. Впрочем, перчатка может тоже кое для чего сгодиться. По заверениям некоторых духов, мне не стоит пренебрегать сделкой, предложенной в течение сегодняшнего дня. Пожалуй… воспользуюсь их советом. Жди здесь и не прикасайся ни к чему.

Шарлотта и сама понимала, что лучше до артефактов не дотрагиваться, особенно тех, которые были найдены при раскопках гробниц. Примеров того, как разного рода несчастья постигали исследователей, которые осмелились потревожить покой усопших, существовало множество. Какое-нибудь проклятие вполне могло лежать на одном из предметов коллекции Тутанхамона. Шарлотта даже подумала, что не совсем здоровый вид археолога вполне мог объясняться чем-нибудь подобным. Стать жертвой собственного любопытства в ее планы не входило. Чтобы не подцепить одну из неизлечимых лихорадок или какую другую дрянь, она решила не только ни к чему не прикасаться, а вообще не предпринимать лишних движений.

Тутанхамон отсутствовал довольно долго, заставив Шарлотту изрядно понервничать. То ли отвлекся и забыл, что искал, то ли заблудился в длинных проходах подземелья, но из-за его задержки Шарлотта не находила себе места. Несмотря на это, при его появлении химера искусно скрыла свое беспокойство и не в коей мере не выражала признаков недовольства. Одно неосторожное слово — и чудаковатый старик мог тут же изменить свое решение относительно сделки.

— Держи, — протянул он ей небольшую стеклянную колбу с трухлявым содержимым внутри.

— И это цветок голубого лотоса? Пыль какая-то… невзрачная. А гарантии есть, что это именно он?

— Вот они, гарантии, — Тутанхамон раздул ноздри, при этом ощутимо пошевелив щупальцами вокруг носа, — никакого анализа не надо делать. Бери, пока даю, и иди уже, барышня, по делам своим. Утомился я от разговоров долгих.

***

Приближался вечер пятницы, а Грэгу так и не удалось встретиться со Станом. То ли оборотень взял отпуск, то ли нес службу где-то в других местах, а только в районе маяка он не появлялся. Стана носило там, где Грэг не мог его достать. Несколько раз проникая во внутреннее помещение маяка, он пытался расслышать разговоры других спасателей, но выяснить так ничего и не смог.

Встреча со Старейшинами Круга была назначена через два часа, предположительно, в Царстве Света. По сравнению с прошлым годом Грэг, безусловно, несколько пополнил свои знания о существующих мирах и пространствах, тем не менее он еще многого не знал. А точнее, почти ничего не знал. В том числе не имел понятия, как добраться до самого места встречи. Эндрю должен был провести его туда, и Грэг немного нервничал.

Встретившись с другом, он первым делом сообщил тому, что так и не вышел на оборотня.

— По большому счету, — тут же ответил Эндрю, — как ни крути, кроме него тебе все равно не на кого больше рассчитывать. Пока мы не придумаем иного способа проникнуть в Бездну, Стан единственный, кто может тебе помочь. Наберись терпения и жди.

— Легче сказать, чем сделать. Самое страшное, что я не знаю, сколько времени у нас в запасе.

Поскольку состояние Аделины оставалось без изменений, Эндрю надеялся, что время у них еще есть, но выразить свою мысль вслух так и не осмелился.

— Что ж, в таком случае не будем его терять. Ты был когда-нибудь в Рочестере?

— Городе, имеющем репутацию «оптической столицы мира»? Нет, не приходилось. Хотя, признаться, Аделина предлагала поездку. Помнится, даже домик для отдыха присмотрела на берегу Онтарио. Хотелось ей Великие озера посмотреть, на Ниагарский водопад съездить…

— И посмотрит еще, и съездит. Не раскисай, — Эндрю постарался тоном приободрить друга.

— Нам что, там встреча назначена?

— Вроде того, только, знаешь ли, в само место не так легко попасть… Впрочем, для начала нам надо в Рочестер добраться. Не близкий свет, если дороги не знаешь.

— Так туда от Манхэттена часов пять езды, чего ж ты мне раньше не сказал?

— Во-первых, в целях конспирации место собрания до последнего в секрете держалось. Никто рисковать не хочет. Мне самому сообщили о нем за десять минут до твоего появления. А во-вторых, я там был пару раз. Так что просто следуй за мной.

— Каким это образом, интересно?

По обыкновению, словно из воздуха в руках Эндрю появилась керосиновая лампа. Грэг давно привык к тому, что друг умеет молниеносно «добывать» вещи из мира людей, но все равно каждый раз удивлялся его нереальной скорости передвижения. С появлением физического тела Грэг утроил время тренировок для восстановления своих прежних «дотелесных» результатов по перемещению в пространстве и почти добился былых показателей. Тем не менее по сравнению с Эндрю он все еще двигался очень медленно. Потому угнаться за ним при всем своем желании не мог.

— Тебе известно, что скорость распространения света несколько ниже моих личных рекордов, поэтому ориентируйся на светильник, — Эндрю с завидной для призрака легкостью поджег фитиль. — Он будет для тебя путеводной звездой. В свою очередь, я постараюсь не спешить, хотя не уверен, что получится. В общем, давай, иди на свет, а я тебя жду на месте.

Эндрю быстро исчез из виду, как всегда незаметно для глаза, а вот свет лампы оставил четкую дорожку за собой. Друг был прав, Грэгу не составило труда идти за ним следом. Очутившись на месте, он огляделся вокруг. Не зная заранее, где окажется, он был несколько удивлен открывшимся видом.

Трехэтажное строение колониального типа с многочисленными корпусами поражало своим великолепием. Даже с тыльной стороны оно выглядело торжественно и пышно. Включая вход, весь первый этаж той части, которая была доступна глазу, состоял из высоких деревянных окон классического типа. Оформленные между собой колоннами и козырьком крыши, они давали полную гармонию двум асимметричным корпусам второго этажа. Выступающий вход создавал интересное впечатление. С одной стороны, он как бы разделял здание по назначению, а с другой — делал его цельной структурой. Его двухскатная крыша поддерживалась четырьмя колоннами, между которыми красовалась входная дверь, оформленная веерным окном.

Не забывая о том, что материализация Грэга не должна происходить на виду у публики, Эндрю ждал его в укромном месте сада, разбитого вокруг особняка.

— Где это мы? — спросил Грэг, отдавая должное ухоженности насаждений и клумб.

— Не узнаешь? Особняк Джорджа Истмена — основателя компании Eastman Kodak. В настоящее время — Национальный исторический памятник. Можно сказать, изюминка Рочестера. В тысяча девятьсот втором году он выкупил последние восемь с половиной акров фермы у Марвина Калвера и превратил сельскохозяйственные угодья в уникальное урбанистическое поместье. Объединил рабочую ферму с элегантными формальными садами и построил резиденцию.

— Жаль, что печальные обстоятельства привели меня сюда… Слышал, тут хранятся уникальные коллекции фотографий. Вроде даже как представлено множество кинематографических технологий.

— Да, этот музей фотографии не только старейший в мире, но и является одним из самых крупных киноархивов. Впрочем, нам не до экспонатов очередной выставки сейчас. В пять часов состоится тур по особняку, тебе надо проникнуть внутрь вместе с группой туристов.

— А сразу нельзя было там оказаться?

— Нет, мне не следует заходить без приглашения. Видишь ли, у Джорджа был стеноз позвоночного канала и последние два года своей жизни он мучился сильными болями в спине. Приговор доктора о неизлечимости болезни, видимо, надломил его волю. Он видел, как в свое время от похожего диагноза страдала его мать, и, очевидно, решил не доводить себя до подобного состояния. Он покончил жизнь самоубийством, выстрелив из пистолета себе в сердце. Видный предприниматель и филантроп скончался на семьдесят седьмом году жизни, завещав свой дом Университету города Рочестер.

— Ты хочешь сказать, что его призрак…

— Да, бродит теперь по многочисленным комнатам особняка; но не встреча с ним вызывает мои опасения. Наличие киноархива притягивает к дому души бывших кинозвезд. Лавры славы бывают слишком тяжелы и мешают многим из них покинуть грешную землю. Некоторые находят успокоение в стенах этого шикарного особняка. Легенды экрана в основном собираются в театре Драйден, где идет показ кинолент в их оригинальном формате.

— И ты не хочешь встречаться со знаменитостями, потому что они высокомерны? Или кое-кто из актеров желает тебе зла? А может, ты просто пытаешься сэкономить на билете? — шутками Грэг пытался прикрыть свое волнение.

— Ни то, ни другое, ни третье. Просмотр киноленты для призрака чреват последствиями. Можно угодить в самую гущу событий, происходящих на экране.

— Попасть в картину?

— Да. Только если не знаешь, о чем лента, выбраться оттуда бывает сложно, а у меня свидание с Элизабет, не хотелось бы опаздывать.

Грэг чувствовал, что друг что-то не договаривает и дело вовсе не в назначенном свидании. Но выяснять причины его опасений не стал.

— А если и меня вдруг в гущу событий засосет, что тогда? — вместо этого спросил он.

— Один из старейшин выведет тебя.

— Так что, место встречи внутри киноленты?

— Да.

— Что хоть идет-то?

— Представляют картину «Другая любовь» сорок седьмого года. Место встречи — домик главного врача санатория Тони Стэнтона…

— Я не смотрел этот фильм и понятия не имею, о чем идет речь.

— Примерно на семнадцатой минуте после начала показа, тебе просто надо подойти к экрану. Ну или что-то в этом роде. Я точно не знаю. На входе в зал тебя остановит билетер-призрак. О его телесности, благодаря которой он числится в волонтерах музея, ходят разные слухи. Но кто бы что ни говорил, за пределами особняка он самый обычный призрак. Старик немного странноватый, но дело свое знает хорошо. Он своего рода проводником подрабатывает. Вот только без билета не пропустит, по крайней мере, тебя. Своих-то он за версту чует и призрака распознает сразу, даже такого как ты. Так что купи билет и присоединяйся к туристической группе.

— А как я обратно доберусь?

— Видишь пруд перед центральным входом?

Не заметить небольшой овальной формы пруд, огражденный бордюром, было просто невозможно. Посаженный вокруг аккуратно подстриженный кустарник и бегущая вдоль тропинка выгодно выделяли его.

Наблюдая, с каким вниманием Грэг рассматривает пруд, Эндрю понял, что тот и без объяснения догадался о средствах передвижения.

— Не смотри, что вода зеленоватая и болотцем попахивает, — заметив брезгливость в выражении лица друга, Эндрю похлопал его по плечу, — портал работает в полном режиме.

Грэг без труда нашел кинозал. По описанию внешности он сразу узнал вполне материального билетера на входе. Как и предупреждал Эндрю, проскочить мимо него без предъявления билета или любой другой формы платежа было просто невозможно. Старик на самом деле вел себя необычно для призрака. Слишком ответственно подходил к работе, словно все еще получал за нее жалование. Каждые несколько минут он поглядывал на часы, висящие над дверью, видимо, сверяя время начала сеанса. Тщательно проверяя билет каждого желающего войти в зал, он услужливо объяснял, как пройти на место.

Грэг коротко пересказал ему свою просьбу. Совершенно не удивившись, тот грустно хмыкнул. Похоже, что призраки частенько просили его о подобном. Желание фантома проникнуть в события киноленты было вполне объяснимо. У каждого из них появлялся шанс вновь ненадолго почувствовать себя живым.

— Я помогу тебе, — сказал старик, — и плата за мои услуги невысока. Когда Карен Дункан, которую играет Барбара Стэнвик, выдвинет ящик письменного стола в домике доктора, там будет лежать несколько зажигалок. Доктор забирает их у своих пациентов и держит их там… Так вот, мне нужна одна из них. С инициалами К.Д.

— Да-да, конечно, я принесу ее вам.

— У тебя будет всего несколько секунд. Смотри не ошибись. Принесешь не ту… пожалеешь, что вернулся.

Грэг сначала подумал, что старик шутит, но когда взглянул в его пустые, бездонные глаза, понял, что тот говорит вполне серьезно. Не размышляя над тем, зачем тому понадобилась зажигалка, Грэг отошел в сторону и приготовился ждать, когда старик освободится.

Глава 17

Возвращаясь от Тутанхамона, Шарлотта решила навестить своего ментора — бывшего полицейского, с которым она познакомилась при весьма неординарных обстоятельствах. По молодости оказавшись в весьма затруднительном положении, Шарлотта не только рисковала своей репутацией, но и могла надолго угодить за решетку. Войдя в ее положение, Герд, по случайности оказавшийся на месте преступления, не только отпустил ее, но и взял на поруки.

Вышедший не так давно на пенсию полицейский занимался теперь собственным делом. Любитель хорошего пива, он всегда мечтал владеть собственной пивоварней. Изучив досконально технологию и процесс, он с двумя напарниками вложил все накопленные деньги в уже существующее производство. Пусть баснословной прибыли оно и не давало, но, совмещая приятное с полезным, друзья весело проводили время и при этом не бедствовали. К тому же бывшие стражи порядка не брезговали слегка нарушить закон. В скромных количествах они потихоньку занимались изготовлением запрещенных напитков. Под прикрытием различных разрешений и связей с правоохранительными органами им довольно легко удавалось проворачивать делишки подобного рода.

Одним из таких напитков являлся изготовленный по старинному рецепту крепленый ликер «Слеза Дракона». Именно он-то и нужен был Шарлотте. Она планировала раздобыть у Герда бутылочку для Ловеласа. В небольших количествах ликер способен был развязать язык любому, даже самому устойчивому к алкоголю дракону. Ну а если осушить целый пузырь, то огнедышащий громила должен был отключиться полностью и надолго. Шарлотта собиралась собственноручно, не прибегая к помощи подруги, выдрать у Ловеласа клык. Не спрашивая разрешения и не пытаясь уговорить, зная наверняка, что даже за очень хорошие деньги тот на процедуру не согласится. План ее был прост. Сначала довести рептилию до наивысшей стадии опьянения, а уже затем оказать стоматологическую услугу.

Ей повезло. У Герда оказалось в наличии несколько бутылок «Слезы Дракона», причем превосходного качества. От себя лично он добавил к покупке бутыль молодого домашнего вина, естественно, изготовленного своими силами. По пути к выходу с территории пивоварни Шарлотта заглянула в сарай, где хранились разного рода инструменты для ремонта оборудования. Позаимствовав подходящие на вид пассатижи, химера мысленно похвалила себя за предусмотрительность и тут же взяла курс в направлении дома миссис Адамс.

***

Эндрю намеревался отправиться на свидание с Элизабет сразу же после того, как закончит дела с Грэгом. Проводив взглядом входившего в особняк друга, он сунул себе за пазуху сорванный с клумбы амариллис и тут же исчез. Но исчезновение его длилось не больше секунды. Задумчиво вглядываясь вдаль, он завис в воздухе над крышей здания. Удивляясь, что не заметил этого раньше, Эндрю внимательно анализировал увиденное. С северо-западной стороны надвигался шторм. Вполне естественное явление, если бы не обещанный прогноз.

Чтобы удостовериться, что он не ошибся, Эндрю еще раз взглянул на свои наручные часы. Многофункциональный барометр, доставшийся ему в знак благодарности от одного заядлого рыбака, уже не первый день служил ему верой и правдой. Часы не только показывали изменения атмосферного давления, которое всегда неплохо знать призраку для удачного перемещения в пространстве, но и давали прогноз погоды на ближайшие двадцать четыре часа. Диаграмма дисплея оставалась без изменений: никаких штормов в регионе сегодняшним днем не предвиделось. К тому же «аномалия» выглядела неестественно. Немного напоминающий смерч зеленоватый вихрь принадлежал к категории особых. Эндрю доводилось слышать о таком, причем один раз от очевидца, но собственными глазами он подобное явление наблюдал впервые. Питая надежду на то, что вихрь изменит направление и уйдет в сторону, он терпеливо выжидал, но когда стало ясно, что желаемого не произойдет, он бросился спасать Грэга. Для всех без исключения призраков «шторм» нес в себе невероятную опасность.

Выявление и поимка уклоняющейся от перехода в иной мир души — прямая обязанность Объединенной Канцелярии Сил Света и Сил Тьмы. Данная организация занимается не только отловом всех нарушивших закон призрачных существ, но и последующей передачей таковых суду. А уже жрицы Фемиды решают, какую меру пресечения назначить виновному, и определяют дальнейшую судьбу фантома.

Непосредственным отловом по всему свету занимаются чистильщики, которых в народе называют Драгами. Все они принадлежат к категории рьяных служителей закона, беспрекословно исполняющих свои обязанности. Но только один из них способен создать вокруг себя вихрь, позволяющий захватить и перенести одновременно несколько душ, — чистильщик со стажем по кличке Изверг, беспощадный и жестокий, который делает это с особым, маниакальным удовольствием.

Независимо от срока своего пребывания между мирами, фантомы всех рангов предпочитают держаться от него подальше. По многочисленным свидетельствам, ради удовлетворения собственных извращенных потребностей тот частенько пренебрегает правилами. Вместо того чтобы сразу передать пойманные души под стражу, он вполне может устроить им смотрины для того, чтобы отобрать понравившуюся. Угодить в личную темницу Изверга желал бы разве только фантом с мазохистскими наклонностями. Тот, кто думает, что обречь душу на мучения невозможно, глубоко заблуждается. Существует множество разных способов, которыми можно доставить страдания призраку. Знал о них и Эндрю.

Ему несколько раз доводилось сопровождать истерзанную Извергом душу. Правильнее сказать, сопровождать то, что от нее осталось. Потому, не теряя времени, он кинулся спасать друга. Грэг стоял неподалеку от входа в кинозал.

— Следуй за мной, — на ходу крикнул Эндрю, ожидая, что тот беспрекословно подчинится.

Но настроенный на столь важную для него аудиенцию Грэг не шелохнулся.

— Место встречи перенесено, — соврал Эндрю, понимая, что слепо тот ему не доверится.

В это время со всех сторон в кинозале послышалось взволнованное перешептывание. Сидевшие на пустых местах и стоявшие в проходах призраки заметно занервничали. Не говоря уже об Эндрю, волнение отразилось и на лице билетера. Старик неожиданно сжался в размерах и стал похож на сушеный гриб. Зло чертыхнувшись, прикрывая лицо руками, чтобы обычные люди не заметили изменений его внешности, он бросился в направлении оранжереи. По-видимому, в ней он обитал в свободное от работы время. К счастью призраков, огромная сила Изверга, благодаря которой тот считался непревзойденным ловцом душ, таила в себе недостатки. Его приближение чувствовалось издалека, и основная масса блуждающих фантомов успевала найти укрытие.

Как по команде, один за другим, призраки начали растворяться в пространстве. Спасаясь бегством, старые волки подавали пример молодым. Нечленораздельные крики, предупреждающие об опасности, неслись отовсюду. Паника охватила всех без исключения. Поддался ей и Грэг. Не дожидаясь еще одного приглашения, он выскочил из особняка вслед за другом.

Грэг знал о Драгах самую малость: то, что они существуют, и то, что они чрезвычайно опасны. Поскольку он относил себя больше к человеческому роду, чем к призрачному, Грэг считал, что никакой силы блюстителя закона не достаточно для того, чтобы поймать его в свои сети. Однако, увидев Изверга в действии, он резко изменил свое мнение о чистильщиках.

Буравя окружающую среду собственным полем, подобно тропическому циклону, ему с легкостью удавалось втягивать в себя большие объемы пространства. Невероятное количество передних конечностей поражало воображение. Число их невозможно было определить на глаз прежде всего из-за того, что вращался Изверг со скоростью Тасманийского дьявола. От этого казалось, что он весь состоит из огромного числа длинных и гибких словно черви рук. Заканчивающиеся множеством таких же гибких пальцев, они могли одновременно выхватить из пространства не один десяток душ. Во всяком случае, тем, кто попал в зону вихря, спасения уже было не найти.

Разглядывать остальные части существа у Грэга не было ни желания, ни времени. Вслед за Эндрю прыгнув в болотистую воду пруда, он уже через секунду стоял в фонтане Центрального парка Нью-Йорка. Под удивленные возгласы окружающих Грэг быстро перебрался через бордюр и скрылся с глаз подальше, пока кто-нибудь не вызвал полицию.

***

Шарлотта появилась на пороге дома миссис Адамс уже подшофе. Чтобы не вызывать у Ловеласа подозрений своим внезапным возвращением, она умышленно употребила вино по дороге. Правда, никак не ожидала, что от «одного глотка» ее так сильно развезет. Ввалившись в гостиную комнату, где по обыкновению обитал дракон, она громко икнула.

— Ой, прошу прощения, — заплетающимся языком виновато протянула она. — Хотя после всего того, что я пережила за последние дни, какие, к черту, манеры?!

— От тебя взаправду разит так, словно ты только что из болота вылезла, — заскучав в одиночестве, Ловелас обрадовался внезапному появлению химеры. — Неужели с Глорией переругались и она тебя утопить вздумала?

— С Глорией повздорили, скрывать не буду, — вяло подтвердила она, довольная, что мысль дракона о ее возвращении полностью совпадала с ее собственной вымышленной историей. — Только топить меня… силенок не хватит. А запашок… от лягушек. Я их слегка переела. Второй день расплачиваюсь.

— Лягушки небось натуральные, — дракон мечтательно облизался, — я бы сам сейчас вкусить не отказался.

— У меня для тебя гостинец получше имеется, — Шарлотта откинула полу плаща и продемонстрировала привязанную к поясу бутыль. — Пошли в подвал, посидим как следует. А то здесь того и гляди кто-нибудь зайдет. По веселью-то не успеем невидимостью накрыться. Шуму потом не оберешься.

— Твоя правда, шума тут и без того хватает. Человеческий детеныш, оказывается, существо крикливое. Если не ест и не спит, то орет так, что жить не хочется. Пойдем, крыльями хоть тряхнем в открытую.

На самом деле дракон сильно преувеличивал. Назвать Илиту спокойным ребенком и вправду было сложно, но все же концерты она в основном устраивала по вечерам. В это время Ловелас как раз прилипал к телевизору и, ставя ящик на всю громкость, вполне мог пережить «музыкальный» закат солнца. Зато утром, когда накормленная малявка счастливо улыбалась, он с удовольствием наблюдал за ней. Несмотря на темную сущность, чувствуя его доброту, Илита вела себя спокойно. Хлопала большими глазками и пыталась улыбаться. В няньки он, конечно, ей не нанимался, но случайно выброшенную изо рта пустышку несколько раз найти помогал.

Возможно, в характере дракона имелась черта, благодаря которой Гидрон определил его на службу охранника к Илзе. Он любил заботиться и оберегать нуждающихся в его силах созданий. В связи с отсутствием волшебницы, он перебросил свое внимание на человеческого детеныша, мать которого находилась в госпитале. Он все чаще ловил себя на мысли, что даже в случае сильного голода не сможет употребить Илиту в качестве ужина. Но афишировать свою привязанность к малявке перед химерой не стал. Обрадовавшись добытому Шарлоттой гостинцу, он направился к лестнице вниз.

В подвале хранилась кой-какая мебель, и по уверенной походке Ловеласа химера догадалась, что тот уже не в первый раз спускался сюда. Очевидно, отыскав самый спокойный уголок жилища, дракон иногда спасался тут от суеты домочадцев. Быстро соорудив подобие стола из крупных коробок с книгами, Ловелас покрутил головой в поисках сиденья для Шарлотты. Водруженный вверх ногами на старенькое трюмо стул привлек его внимание. Захватив за одну из перекладин кончиком хвоста, он ловко перевернул его в воздухе и поставил к столу.

— Присаживайся, — он предупредительно отодвинул его для химеры и даже галантно протянул руку.

Приняв его ухаживания, Шарлотта попыталась опуститься на предложенное место с грацией великосветской дамы, но после употребленного ранее горячительного у нее это получилось не так чтобы очень. Химеру слегка качнуло и повело в сторону. Тем не менее Ловелас не растерялся. Как истинный джентльмен, он подхватил ее за талию и помог усесться. Благодарно улыбнувшись, барышня выставила на стол «Слезу Дракона».

Заметно повеселев, дракон расположился на небольшом потрепанном диване. Выудив из вплотную к нему стоявшего буфета два запыленных стакана, он обдал каждый пламенем собственного дыхания. Внимательно рассмотрев результат своих трудов, он пришел к выводу, что стерилизация удалась на славу. На его непредвзятый взгляд, задымленные емкости были готовы к употреблению. Поставив их на импровизированный стол, Ловелас удовлетворенно крякнул.

— Делись новостями, — произнес дракон, откупоривая бутылку и не подозревая о коварных планах Шарлотты.

***

С первой же ночи после неожиданного визита Гидрона в госпиталь Габриэллу начали мучить кошмары. Чудовища, которых она лишь мельком видела в пещере Тьмы, в каждом новом сновидении представали перед ней все более отчетливо. Внешность любого из них, от самого носа до кончика хвоста, она могла описать теперь до мельчайших подробностей. Ломая себе голову над тем, что вызвало расстройство сна, Габби предполагала одно из двух. Либо сознание доносило до нее неосмысленные события, которые на самом деле произошли с ней в пещере Тьмы, либо сказывались родовой стресс и связанная с гормонами психологическая перегрузка. Если бы она знала о том, что Гидрон периодически подсовывает ей «витамины», полезные для новоиспеченной мамочки, она, возможно, добавила бы еще одну: побочное действие на свой организм препаратов чуждого мира. Какая бы из перечисленных выше причин ни вызвала кошмары, Габби собиралась докопаться до истины.

Психология была одним из любимых ее предметов в учебной программе университета. Повышенный интерес к науке добавил ей несколько лишних кредитов к общему числу, которое требовалось для получения степени бакалавра. Но знания того стоили. Умение «читать» людей является главной составляющей успеха на выбранном ею поприще юриста. Габриэлла не раз убедилась в этом на собственном опыте. Вот только жаль, что приобретенные навыки не помогли ей разглядеть при встрече со своим первым мужем эгоистическую черту в его характере и другие малопривлекательные качества личности. Но вспоминать об этом Габриэлла не любила. А если такое и случалось, то происходило это скорее в форме некоего сожаления о совместно прожитых годах, которые она могла с самого начала провести в счастливом браке с Джоном. Окруженная в настоящее время лаской и любовью дорогого ее сердцу мужчины, она снова и снова благодарила судьбу за каждый проведенный с ним день.

Но сейчас перед ней стояла совершенно другая задача, нежели бичевание себя за ошибки молодости. Ей вспомнился один из курсов психологии, который посвящался преодолению всевозможных фобий. В основном в нем уделялось внимание боязни публичных выступлений, но шел разговор и о страхах некоторых других направлений. Потому, не затягивая ситуацию до состояния, когда жуткие сновидения начнут управлять ее разумом, Габриэлла решила встретить ночные ужасы во всеоружии. Достав один из своих художественных альбомов, она начала делать зарисовки тех существ, которые отравляли ей покой. Еще будучи девчонкой, она неплохо рисовала. С подачи матери заметив увлеченность дочери карандашами, отец тут же оплатил для нее курсы рисования. Габби с удовольствием посещала их три раза в неделю после школы и несколько лет подряд мечтала стать прославленной художницей. Впрочем, как часто случается в жизни, достигнув определенного уровня, талант ее дальше себя не проявил. Как-то само собой произошло, что вдохновение ее угасло и Габби с не меньшей страстью увлеклась чем-то другим.

Однако пальцы не забыли наработанную годами силу штриха, длину линий и технику растушевки теней. С помощью простого карандаша Габриэлле удалось идеально передать не только внешние образы монстров, но и отразить их внутреннее состояние. Всего через несколько дней она заполнила альбом рисунками, которые могли вселить ужас в кого угодно. Перелистывая его по нескольку раз в день, она постепенно изживала свои ночные страхи. Ей даже начало казаться, что, встреть она одного из них в реальной жизни, и бровью не поведет.

Тем не менее волнение за сына, которое она старательно скрывала от Джона, не оставляло ее. Чтобы хоть как-то успокоить себя, Габриэлла решила освятить жилище. К середине недели для этих целей она пригласила одного из священников ближайшего католического собора, прихожанами которого они являлись. Прибытие отца Петра в их дом в первую очередь ознаменовалось недовольным криком малыша. Габриэлле никак не удавалось его успокоить, и, чтобы не мешать молебну, она вынуждена была вынести Майкла на свежий воздух. Обеспокоенные таким положением вещей няньки-демоны тут же доложили обстановку Гидрону. И без их подсказки чувствуя неладное, он прервал свои дела и собственной персоной появился в спальне сына.

Оставаясь невидимым, он силой своего сознания захлопнул дверь в его комнату как раз в тот момент, когда священник поднимался по лестнице на второй этаж. Решив, что это случилось из-за сквозняка, тот попытался открыть ее, но у него ничего не вышло. Под его нажимом дверь заходила ходуном, а ручка начала нагреваться. Волна страха охватила священника с ног до головы, и у него возникло необъяснимое ощущение тревоги. Отдернув руку, отец Петр сделал шаг назад. В это время висевшие на стенах рядом с комнатой малыша картины вдруг начали раскачиваться на своих креплениях. Срываясь со стены одна за другой, они разлетались в разные стороны и с грохотом падали на пол. Не понимая, что происходит, до смерти перепуганный священник быстро спустился на первый этаж и впопыхах покинул жилище, даже не попрощавшись с хозяйкой.

После случившегося Габриэлла пребывала в расстройстве. Гидрон же остался доволен, что комната сына не подверглась благословению, и, велев демонам получше присматривать за малышом, вернулся к прерванным делам. Если бы он знал, что в это время происходило в доме миссис Адамс, его настроение, возможно, слегка омрачилось бы. С того самого момента, как начал плакать Майкл, заголосила Илита. Ни с того ни с сего, без всяких к тому предпосылок малютка стала проявлять беспокойство. Ирен и мама Грэга по очереди пытались успокоить ее, но ничего не помогало. Даже прижавший к себе кроху Тим, на руках которого она всегда мгновенно затихала, не смог ничего сделать.

Сам по себе плач не казался бы таким необычным, если бы не витающие по всей комнате игрушки и вещи малышки. Даже музыкальная карусель, подвешенная над кроваткой, включилась сама по себе и завертелась. Ансамбль веселых цыплят не просто вращался по кругу, а, что называется, встал на дыбы. Погремушки витали в воздухе без воздействия силы тяжести, словно находились в космической невесомости. То же самое происходило со всеми мелкими предметами в помещении. Присыпки, кремы, пустышки и даже полотенца взвились в воздух. Волосики Илиты, будто наэлектризованные, поднялись вверх и распушились. Похожая на расстроенного ежика, она вызывала одновременно и смех, и жалость.

Так же неожиданно, как начались, слезы утихли. Ребенок успокоился, а все витающее добро попадало вниз на пол. Ничего не понимающие взрослые переглянулись между собой. Объяснить вразумительным образом происходящее не мог ни один из них. Также никто из них, включая Габриэллу и Гидрона, не догадывался о существующей между малышами связи. Дочь Света и Сын Тьмы чувствовали друг друга на расстоянии и в минуты сильного волнения сопереживали друг другу.

***

Предстоящая война и решение проблем, которые нет-нет да и создавала ему Габриэлла, отнимали все силы Его Высочества и совсем не оставляли времени на дела более приятные. Поручив Ферну заботы об Илзе, он на время оставил ее в покое. Но поскольку Ферн сам разрывался между выполнением многочисленных заданий Гидрона и возложенных на него обязательств, Илза по большому счету была предоставлена самой себе. Относительная свобода позволила ей собрать и использовать необходимые для ускорения старения метлы ингредиенты. Воткнув ее черенком в вазу с цветами, Илза не только надежно спрятала ведьмин атрибут от посторонних глаз, но и, поставив под окно, дала настояться при свете луны положенные три ночи.

Все свободное время они с Шустом разрабатывали план побега. Просто вылететь в окно, как то предлагала ей сделать Кассандра, Илза не могла. Даже настоявшейся метле для того чтобы превратиться в средство передвижения, необходимо сначала коснуться земли. Потому было решено за час до побега выкинуть метлу за окно и только после этого попытаться выбраться наружу самой.

Прежде всего необходимо было обезвредить сидевших на отливах охранниц. Для этого было решено устроить липовую вечеринку и под видом дружеского сближения сторон пригласить на нее престарелых химер. Благо бар в комнате Илзы был заполнен спиртным на любой вкус. После того, как химер разморит и они заснут, Илзе предстояло спуститься вниз по стене, кишащей змеями. Просчитав метраж необходимой веревки, Шуст пришел к выводу, что, даже если им удастся отвлечь каким-то образом хладнокровных, никаких занавесок и простыней для ее создания им не хватит. Кассандра предложила сплести канат из подручных растений в своем мире, но сделать это незаметно у нее вряд ли бы получилось. К тому же на подобную работу требовалось слишком много времени. После долгих дебатов решение было найдено, но, как ни странно, натолкнула на него ничего не смыслящая в магии Кассандра.

— Будь моя воля, — скрестив руки на груди, воинственно проговорила она, — я бы затащила сюда одну из змей, спустила бы с нее три шкуры и велела бы передать остальным, что так произойдет с каждым, кто посмеет ослушаться нашего приказа.

— В чем же суть «нашего» приказа? — усмехнулся демон.

— Помочь Илзе спуститься вниз. Чем не вариант?

— Выстроить живую лестницу? А ведь это мысль! — первой поддержала ее Илза.

— Проблема в том, что гнева Его Высочества они боятся куда больше, чем трехкратно спущенной шкуры, — проговорил Шуст со знанием.

Пока Илза ломала себе голову, каким образом заставить змей сотрудничать, Кассандра с Шустом перебирали свои альтернативы.

— Надо обдать их кипятком, — предлагала Касс.

— Чем они тебе помогут, если сдохнут? — отрицательно замотал головой Шуст. — Может, лучше заморозить? Впадут в оцепенение и станут послушными…

— Скользкими веревками они станут, а не послушными змеями. И потом, каким образом ты их заморозишь без магии?!

— Жидким азотом. В процедурной несколько баллонов стоит, — машинально ответила Илза, продолжая думать о своем.

«Спущенная шкура», о которой говорила Касс, напомнила Илзе о серебряных чешуйках Шейлы, несколько штук которых появилось у нее в распоряжении после очередного ночного похождения. Каждый раз, засыпая, Илза с помощью «Ловца снов» пробиралась в сознание Чада. К сожалению, из-за того, что тот все больше погружался в небытие, достучаться до него она так и не смогла. Тем не менее ей повезло.

Она стала свидетельницей его встречи и разговора с серебряной красавицей на мосту и последовавшим за этим перелетом в направлении загадочного архимага-изгнанника. Благодаря полученной информации, волшебница знала теперь, отчего укус черной ехидны не убил ее друга на месте, но не подноготная происхождения Чада занимала в данную минуту ее мысли.

Пытаясь найти место, куда унесла его птица, Илза наткнулась на магию такого калибра, что смогла определить лишь примерное направление их полета. Чтобы ее сновиденческая связь с Чадом не прервалась, Илза подобрала несколько чешуек Шейлы, оставшихся лежать на полотне моста после всех ее превращений. Но, несмотря на то, что Илза вложила их в сетку «Ловца снов», найти Чада ей так и не удалось. Мысль о том, что на их основе стоит попытаться создать средство, с помощью которого можно стать такой же невидимой для темных, какими являлись все «сияющие», пришла к ней неожиданно.

— Кажется, я знаю, каким образом сделать так, чтобы змеи меня не замечали, — наконец проговорила она, снимая с изголовья кровати «Ловца снов» и выковыривая из паутинки ниток серебряные блестки.

— Даже если ты измельчишь их в пыльцу, — удивленно рассматривая чешуйки, Кассандра не могла поверить, что воочию видит секретную разработку еретиков, — тебе не хватит количества пудры, чтобы полностью укрыться.

— Ее можно добавить в крем, — задумчиво потирая виски, Илза изо всех сил искала решение.

Задача стояла не из легких, и волшебница подумывала о помощи предков. К подобному она прибегала крайне редко. Говоря о возможных негативных последствиях медитации, Гидрон не преувеличивал. Поиск в собственном сознании родственницы с нужными сведениями нес в себе определенный риск. Медитация к колдовским трюкам не относилась. Не нарушая наказа Гидрона, она вполне могла выискать какой-нибудь немагический способ увеличения количества исходного материала. Если бы ей удалось из нескольких чешуек создать распылитель или лосьон, она смогла бы стать невидимой хотя бы на короткий срок.

— Похоже, без медитаций не обойтись, — Илза опасливо посмотрела на дверь.

Она собиралась погрузиться в глубокий и длительный транс.

— Надеюсь, мне не помешают, — она забралась с ногами на кровать и села в позу лотоса.

Без слов понимая, что от него требуется, Шуст вышел из комнаты и встал на стражу.

***

Чувствуя, что появление одного из сильнейших агентов канцелярии одновременно с ними в районе особняка не являлось случайным, Эндрю заподозрил неладное. Планируемая встреча с Кругом Старейшин держалась в строжайшем секрете, и было неясно, каким образом о ней стало известно конторе. Даже если один из старейшин в последний момент пересмотрел свое участие, собрание все равно должно было состояться, пусть и в сокращенном составе. На худой конец, его можно было отменить. А потому, наравне с разведывательными возможностями организации, Эндрю не отбрасывал вероятность предательства и умысла самих членов круга. Сетуя на себя за подобные размышления, он тем не менее рассматривал все причины срыва встречи, в том числе и малоприятные. В любом случае их затея потерпела крах, и он понимал, что в дальнейшем Грэгу придется рассчитывать только на собственные силы.

Поделившись с другом своими мыслями, Эндрю предложил отправиться в «Старый Максор», как он сокращенно называл пивной бар, и поспрашивать у завсегдатаев о Стане. Грэг согласился без колебаний, тем более что караулить спасателя на набережной он собирался только с наступлением сумерек. Застать в этот час Стана в баре ни тот ни другой не рассчитывали, но запоминающаяся внешность оборотня вполне могла сыграть свою роль.

Предполагая, что кто-нибудь из посетителей знал, как с ним связаться, мужчины незамедлительно приступили к выполнению задуманного. Несмотря на то, что в зале присутствовало более дюжины фантомов, их расспросы ни к чему не привели. Ни один из призраков не обладал нужной им информацией. Стана видели, о нем ходили слухи, но захаживал он в бар крайне редко. Не чаще одного-двух раз в месяц и, как правило, ненадолго. У Грэга было больше шансов выловить оборотня у маяка, чем дождаться его появления в заведении. Планируя так и поступить, Грэг уже собирался отправиться на пост, когда в сопровождении молоденькой девушки-призрака в проеме входной двери появилась Элизабет.

— Мы, конечно, могли бы проникнуть сквозь стены, — сказала она, медленно подплывая к Эндрю, — но мне хотелось сделать наше свидание особенным.

— Тебе это удалось. Ты выглядишь необыкновенно, — с загадочным видом Эндрю отогнул полу пиджака.

В очередной раз демонстрируя свои невероятные способности, он двумя пальцами вытащил из внутреннего кармана слегка примятый амариллис. Крутанув стебель вокруг своей оси, он сложил губы трубочкой и, подув на лепестки, заставил их подняться. Преподнеся цветок Элизабет, он нежно приобнял ее.

Несмотря на постоянные тренировки по удержанию в руках разных предметов, Элизабет все еще сильно отставала от Эндрю. Даже вес одного цветка давался ей не без усилия.

— Это тебе, любимая. Когда-нибудь это будет букет, — ласково проговорил он, целуя ее в губы.

— Спасибо, дорогой, — она с любовью в глазах посмотрела на него.

Зная, какого труда стоит призраку своими руками сорвать цветок, Элизабет предполагала, что для осуществления вышеизложенного обещания обоим предстоит немало потрудиться.

— Прошу любить и жаловать, моя новая знакомая Аттика, — пропуская девушку вперед, Элизабет представила ему свою спутницу.

Объяснение, что та ищет встречи с Грэгом, немного прояснило, отчего Элизабет пришла на свидание не одна. Едва Эндрю ответил на приветствие, как взгляд девушки переместился в сторону стоявшего поодаль Грэга.

— Судя по всему, это он, — не дожидаясь возможных вопросов, она тут же покинула пару.

Наблюдая за ней, Эндрю пытался разобраться, кто она такая.

— Она объяснила тебе, для каких целей ей понадобился Грэг? — спросил он Элизабет, недоверчиво поглядывая на незнакомку.

— Она сказала, что ваша встреча по какой-то причине сорвалась и ей лично необходимо передать ему несколько слов от Медитрины. Это действительно так? Встреча не состоялась?

— К сожалению, да. Появился агент Канцелярии, и нам пришлось уходить порталом, — он не стал говорить ей о том, что из-за сомнений Грэга они едва успели унести ноги.

— Какой ужас, Эндрю! — неподдельный страх отразился на лице Элизабет.

Драги представляли угрозу для всех призраков без исключения. Попадись он в ловушку одного из них, даже связи с верхушкой Сил Света не помогли бы ему вырваться на свободу.

— Ты мог быть схвачен!

— Мог бы, но, как видишь, этого не случилось. Я заметил его сразу, как только он показался на горизонте. Зато теперь я хорошо представляю себе ощущения, которые возникают при приближении Драга, — чтобы еще сильней не волновать Элизабет, имя Изверга он решил не упоминать.

— И что же ты почувствовал?

— Ощущения не из приятных, но описывать их сейчас мне не очень хочется. Поговорим об этом завтра, а сегодня… У нас с тобой свидание. Давай забудем обо всем и вспомним, для чего мы здесь. Сначала я проведу маленькую экскурсию по залу. Пойдем, я покажу тебе знаменитые наручники Гудини, — Эндрю взял ее под руку и подвел к барному поручню.

Ему на самом деле хотелось отвлечься от событий сегодняшнего дня и провести приятный вечер в компании любимой женщины. Внезапное появление Изверга и немного странное прибытие в бар Аттики волновали его. Девушка казалась ему знакомой, но он точно знал, что видел ее впервые. Изредка кидая в ее сторону взгляды, он все время старался понять, кого она ему напоминает. Узнать о ней чуть больше предстояло ему следующим утром, когда она прибудет к ним с Элизабет в апартаменты с официальным визитом. Именно она передаст им официальное письмо, заверенное сургучной печатью Круга Старейшин, в котором им отводилась решающая роль в жизни Дитяти Света. Им предстояло стать крестными родителями маленькой Илиты. Теми, кому выпала честь знакомить ее как с потусторонним миром, так и со всем многообразием вселенной.

***

Уже через полчаса после начала посиделок Шарлотта поняла, что дракон дошел до кондиции и пора приступать к осуществлению задуманного. Но вот беда, химера сама пребывала не в лучшем состоянии. Вынимая из кармана пассатижи, она заметила, что руки ее сильно дрожат, а приглядываясь к оскалу Ловеласа, обнаружила полное раздвоение дракона. Перед ней теперь сидела рептилия не только с шестью головами, но и с таким количеством зубов, что вырвать именно клык, а не резец или, скажем, один из коренных зубов, не представлялось возможным.

Но ей повезло. Случайно проговорившись о предстоящей встрече с Конрадом фон Риттером, она навеяла на Ловеласа волну воспоминаний десятилетней давности. Тот сам выложил ей трогательную историю, предшествовавшую их столкновению, и со слезами на глазах поведал подробности поединка. Оказалось, что эти двое раньше были близкими друзьями и разорвали отношения только после того, как воспылали любовью к одной и той же особе. Каждый считал себя более достойным ее любви, добивался благосклонности и оспаривал право на ухаживания. Разрешить спор, как и положено, им предстояло с помощью поединка.

В результате противостояния Ловелас потерял не один, а оба клыка, о чем Конрад, правда, не догадывался. По уговору отдав первый демону Чести, он сохранил второй как напоминание о своей любви. В порыве откровенности дракон сообщил Шарлотте о том, что держит его в ларце со своими наградами в одном из ящиков стола. Желание химеры тут же броситься в комнату Илзы и наложить свои лапы на клык пересилило чисто женское любопытство. Химеру жутко интересовало, чем же закончилась история любви двух друзей к одной и той же женщине. По словам Ловеласа, несмотря на победу в поединке, на свои притязания Конрад получил от дамы решительный отказ. Как выяснилось, ее сердце уже было занято кем-то другим и ей не нравился ни один из новых претендентов.

Не упомянув, что сегодняшним утром видел похожую на нее девушку, Ловелас искренне сожалел о случившемся и даже мечтал повернуть время вспять. Ему сильно не хватало дружбы демона Чести. Растрогавшись, Шарлотта обещала себе при случае попытаться восстановить их отношения. Девушка же, которая всколыхнула сердце Ловеласа и заставила его вспомнить давнюю историю, была не кем иным, как посланницей Света. Аттика, которая зашла проведать малютку Илиту, как две капли воды была похожа на даму, из-за которой поспорили друзья.

***

Гидрон оказался прав: похождения в собственном сознании для ведьмы чреваты последствиями. Несмотря на все предпринимаемые предосторожности, Илза заблудилась в лабиринте наследия предыдущих поколений. Корнями ее род уходил в далекую древность, и все предки по женской линии занимались исключительно темной магией. Если бы она сперва не обратилась за советом к своей бабушке, то так ей там и оставаться. К счастью для Илзы, та пришла ей на помощь и, отругав, словно нерадивую школьницу, вывела из состояния транса.

Взволнованно глядя на пришедшую в себя Илзу, Кассандра облегченно выдохнула. Очевидно переживая за нее, Шуст оставил свой пост и вернулся в комнату.

— Ну и напугала же ты нас, — озабоченно хмуря брови, он внимательно осмотрел ее. — Я уже хотел за лекарем посылать.

— Думали, померла, — присоединилась к нему Касс, — даже дышать перестала. Если бы Шуст не сделал тебе искусственное дыхание и массаж сердца, поминай как звали.

— Правда, что ли? — не поверила Илза.

— Я же твой телохранитель и в состоянии оказать минимальную медицинскую помощь. Скажи спасибо, что при первых признаках Касс меня кликнула, а то и взаправду…

— Похоже, обо мне не только вы позаботились, но и кое-кто еще, — Илза встала с кровати и подошла к будуарному столику.

Лежавшее на нем ручное старинное зеркало предназначалось не только для любования собственной внешностью. Серебряная оправа и инкрустированная гравированная ручка были покрыты символами, которые позволяли видеть в его отражении магические элементы, невидимые в иных условиях. Илза поднесла зеркало к лицу и всмотрелась. Через момент она стала замечать появление то на лбу, то на подбородке тоненьких светящихся линий.

— Узнаю почерк бабушки, — невесело проговорила она, проведя пальцами по щеке.

— Отчего такой грустный тон? Ты что, с ней не в ладах? — химера пыталась разглядеть на лице Илзы что-либо, но ничего особенного на нем не видела.

— К счастью, наоборот. А тон грустный… Если бы не бабушка, никакое искусственное дыхание мне не помогло бы… Ладно, хватит вздыхать да горюниться. Пора за дело приниматься. Нашла-таки я способ стать незаметной для змей. Чешуйки сначала надо мелко растолочь, как ты и предлагала, Касс. Затем довести до кипения и дать настояться. Действие полученной настойки кратковременное, поэтому выпить ее надо непосредственно в момент побега. В рецептуре несколько разных трав, но ничего такого, чего бы я не смогла найти в запасах Леонарда.

— А варить где будешь? — химера обвела рукой комнату.

— На кухне. Скажу, что киселя захотела. Не переживай, все у меня получится.

Глава 18

Чтобы иметь при себе мотоцикл, Грэг решил на этот раз переправиться на территорию маяка на лодке. Поступить таким образом подсказывали ему интуиция и пришедший в голову план. Он замыслил перебраться в мир темных самостоятельно, независимо от появления Стана. Проскочить за одним из спасателей в портал, а уже затем попытаться выйти на оборотня подсказала ему Аттика. Засев в одном из внутренних помещений маяка, Грэг вспоминал состоявшийся с ней разговор.

Девушка не могла объяснить причину появления агента Канцелярии в районе особняка, но, так же как и Эндрю, подозревала в измене одного из Круга Старейшин. Что бы там ни было, из списка лиц, способных на подобное, она исключила как Медитрину, так и Этеру. Обе изо всех сил старались помочь Грэгу вывести Аделину из состояния комы. Так же как и бабушка его жены в свое время, Этера изготовила зелье на собственной крови для привлечения души Лины. Вместе со словами поддержки Аттика передала ему флакончик мужского варианта «Аромата Вечности», который теперь лежал в нагрудном кармане его кожаной безрукавки.

Чтобы в мире темных к нему не было вопросов, Грэг позаимствовал у Чада пропитанную магией цепь, которую тот частенько пускал в ход в противостоянии с нечистью. Демонолог хранил ее в кузове своего грузовичка, припаркованного в данную минуту около дома матушки Грэга. Тим воспользовался автомобилем для переезда и в связи со своей занятостью и отсутствием самого хозяина не спешил возвращать.

До появления в жизни Чада Илзы — это была самая обыкновенная крупная круглозвенная цепь для хозяйственных нужд. После того как волшебница начала выезжать с Чадом на очистку домов, она решила ее усовершенствовать. Причиной тому стало несколько весьма опасных столкновений Чада с особями нечисти невероятно крупных размеров. Обработав цепь магией, Илза создала из нее не только сверхоружие, но и маскировочный костюм. Перебросив ее крест-накрест, демонолог до последнего момента оставался для темных «своим».

Накинув ее на себя, Грэг тут же проверил ее в действии. До отъезда к маяку он зашел в комнату Илиты, желая не только проведать малышку, но и на всякий случай проститься. Предстоящий поход невозможно было назвать праздной прогулкой, а потому существовала вероятность того, что он видит свою дочурку в последний раз. В тишине комнаты шум в подвале привлек его внимание. Спустившись вниз, Грэг стал свидетелем посиделок Шарлотты и Ловеласа. Как он и надеялся, благодаря магии, вложенной в цепь, те не заметили его. Безусловно, сильное опьянение дракона и химеры тоже сыграло определенную роль, но влияние алкоголя на систему восприятия обоих было второстепенным.

Грэг не только хорошо рассмотрел внешность химеры, воочию убедившись в правдивости слов друзей, но и получил значительную дозу полезной информации. В связи с отменой необходимости проводить стоматологическую процедуру над Ловеласом, Шарлотта пребывала в отличном расположении духа и трещала без умолку. При этом она то и дело сбалтывала лишнее. В отличие от Ловеласа, ее поведение с самого начала показалось Грэгу подозрительным. Он терпеливо дождался окончания сабантуя и проследил за ней.

Как только все головы дракона одна за другой начали клониться ко сну, химера послала каждой воздушный поцелуйчик и, неловко отодвинув стул, поднялась с места. Неровной походкой проследовав в комнату Илзы, она каким-то чудом не попалась никому на глаза. Выдвигая поочередно все ящики стола из-за того, что забыла, в каком конкретно дракон держит свои награды, она наконец добралась до нужного. Обнаружив ларец и вывалив его содержимое на стол, она некоторое время с интересом перебирала ордена и медали дракона, по-доброму завидуя храброму бойцу. Клык лежал в отдельной бархатной коробочке, а на него было нанизано обручальное кольцо. По всей видимости, в случае победы над Конрадом Ловелас собирался сделать даме своего сердца предложение. Сняв с клыка символ несчастной любви дракона, Шарлотта вернула кольцо на место, а зуб зажала в кулак. Тут-то Грэг и поймал ее за руку. Под угрозой немедленного разоблачения он выторговал у химеры услугу. Она должна была помочь ему проникнуть через портал в Мир Тьмы и по возможности отыскать Стана. Они договорились встретиться на территории маяка с наступлением темноты, но Шарлотта, как и положено женщине, слегка задерживалась.

Но чем дольше длилось опоздание химеры, тем сильнее сомневался Грег, что она вообще исполнит свое обещание. В очередной раз проверив время, он уже пересматривал участие Шарлотты в своем плане, когда та наконец показалась на горизонте. По пьяни она совершенно забыла накинуть невидимость и так и летела через залив, махая огромными крыльями. Несмотря на опасность быть раскрытой, ее бесшабашность была Грэгу на руку. Надеясь, что в предгрозовом небе ей удалось остаться незамеченной для жителей города, он только неодобрительно покачал головой. Выбравшись наружу и вытащив из лодки мотоцикл, он был готов одновременно с ней проникнуть в портал.

***

Метла была готова, снадобье «невидимости» настоялось, а план побега разработан вплоть до самых непредвиденных обстоятельств. После того как Илзе стало известно, что Ферн занят с Миленой, переживания по поводу того, что он в любой момент может зайти в комнату с проверкой, немного улеглись. Помогая в обед на кухне Леонарду, волшебница разговорилась с одним из помощников повара, и тот без задней мысли выложил ей пикантные подробности не только взаимоотношений пары, но и событий последних дней. Оказывается, между Ферном и Миленой было много общего и помимо периодического взаимно приятного времяпрепровождения каждый поддерживал другого в трудные моменты. Выписанная под домашнее наблюдение врача Милена все еще была слаба, и Ферн проявлял чрезвычайное внимание, заботясь о ней. Переложив присмотр за Илзой на плечи молодого демона-охранника, он с самого раннего утра отбыл в направлении ее дома. По предположению невольного информатора, сегодняшней ночью возвращаться во дворец Ферн не собирался.

Оставался Гидрон. Но, по многочисленным наблюдениям Илзы, в последнее время тот был поглощен государственными делами. О предстоящей войне Илза не ведала ни сном ни духом и, признаться, принимала его занятость на свой счет. Она допускала, что для того чтобы отогнать свои мысли о ней, Его Высочество нарочно с головой окунулся в работу. Если вдуматься, ее самомнение было немного завышено, но на самом деле она была не так далека от истины. Несмотря на то, что Гидрон действительно был занят, что называется, по горло, мысли его нет-нет да и возвращались к белокурой волшебнице. Тем не менее он держал себя в руках и после последней стычки с Шустом в опочивальне Илзы больше ни разу не попытался проникнуть внутрь ее стен.

Первая половина плана прошла без сучка и задоринки. Скучающие за окном химеры приняли напускное дружелюбие Илзы за чистую монету и от души обрадовались приглашению на вечеринку по сближению сторон. Разминая засидевшиеся ноги, они с огромным интересом рассматривали интерьер комнаты. Как оказалось, им давно уже хотелось изучить каждую деталь обстановки вблизи и потрогать собственными руками. Илза их не торопила.

Коктейльная вечеринка как раз и предполагала неспешную беседу и обсуждение настенных гобеленов и полотен. Под шумок волшебнице удалось заманить в свою комнату и демона-охранника. Молодой да неопытный, он поддался естественным чарам Илзы без особого усилия с ее стороны. Через пару часов то одного, то другого «гостя» можно было заметить заснувшим в кресле, на диване или прямо за столом. Шампанское со снотворным подействовало на всех без исключения, хотя и в разных дозах, и с расстановкой во времени. Последним сдался охранник, до самого конца пытавшийся завладеть вниманием хозяйки.

Забравшись на подоконник, Илза выпила настойку невидимости. Тут же кожа ее стала излучать яркий серебряный блеск, и по выражению лиц Шуста и Кассандры волшебница поняла, что для них она «растворилась в воздухе». Не теряя ни секунды, она перелезла через оконную раму и в сильном волнении нащупала ногой выпирающий из стены камень. Превратиться в невидимку еще не означало стать неосязаемой. Илза могла только надеяться на то, что действие настойки окажется именно таковым, на которое она рассчитывала. По пояс свесившись из окна, Шуст и Касс внимательно следили за реакцией хладнокровных. К счастью для всех, поведение змей не изменилось. Никто из них не шелохнулся и ни одна из свешивающихся голов не повернулась в сторону, где, по предположению заговорщиков, в данный момент должна была находиться Илза.

Как только телохранитель убедился, что его подопечная в безопасности, он подтолкнул Кассандру к выходу. Им предстояло осуществить побег иным путем. Придерживаясь отдельно разработанного плана под кодовым названием «Подземка», демон заковал запястья химеры в наручники. Под видом арестантки, которой срочно требуется медицинская помощь, ему предстояло перевезти химеру из дворца в госпиталь, а уже оттуда удирать способом, который он сам не один раз применял на деле. Для большей правдивости Кассандре предстояло не просто играть роль больной, а на самом деле стать пациенткой, нуждающейся в срочной госпитализации. Для этого решительная химера спровоцировала жесточайшую потасовку со своими соплеменницами в созданном Илзой мире. Недавно приобретенный химерой цвет волос у многих вызывал зависть. Тут же ставшие бывшими подруги злобно желали натуральной блондинке всяческих бед. Утверждение Кассандры о том, что она по меркам Кенов стала первой красавицей не только их отряда, но и всего рода, переполнило чашу терпения химер. Остервенело бросившись на нее, они дружно попытались уничтожить причину ее гордости. Кассандре удалось доказать недоброжелательницам, что она не только красавица, но и «комсомолка». С ее головы не упал ни один волосок, но победа ей далась нелегко. В результате драки она действительно выглядела не лучшим образом. Многочисленные порезы и глубокая рана на плече не оставили равнодушным даже видавшего виды демона, но желание, с которым Кассандра рвалась на волю, заслуживало всяческих похвал.

Несмотря на тщательную проработку каждой детали побега, в их плане имелся один существенный недостаток — им предстояло пройти изрядное число постов охраны. Справиться с задачей Шуст предполагал с помощью природного обаяния Кенов и заранее изготовленного Илзой распылителя, дурманящего разум. Настроенный во чтобы то ни стало помочь симпатичной химере обрести свободу, Шуст решительно вышел в коридор.

В это же самое время похожая на прекрасную нимфу покрытая миллионом блесток волшебница уверенно спускалась вниз. С наступлением ночи заметно похолодало, и змеи в большинстве своем прятались в расщелинах каменной облицовки дворца. Свернувшись кольцами, выставляя наружу лишь часть своего тела, они невольно помогали Илзе. Когда ей не за что было зацепиться, она хваталась за петли змеиных тел. Несколько раз нога ее соскальзывала и она рисковала сорваться с высоты, но каждый раз волшебница восстанавливала самообладание и находила силы продолжать спуск.

Мысль о том, что в любую минуту Его Высочеству может вздуматься наведаться в ее комнату, не давала Илзе покоя. Прогоняя ее как назойливую муху, она вспоминала о Чаде и рискующих собой Кассандре и Шусте. Если ей не удастся выбраться из дворца и вовремя вернуться на болота, Чад, без сомнения, погибнет. Илза никак не могла допустить подобного и потому, несмотря на леденящий душу страх и невероятный риск, продолжала упорно идти к своей цели.

Волшебница надеялась, что действие настойки не закончится в самый ответственный момент и она успеет пройти хотя бы самую опасную зону. Так и случилось. Ей здорово повезло. К моменту, когда она, соскочив на землю, подобрала свою метлу, Илза все еще оставалась невидимой для всех темных без исключения. Патрулирующие дворец демоны проходили мимо, не замечая ее. Выждав, когда те отойдут на безопасное расстояние, она вскочила на метлу и взвилась к облакам.

Как оказалось, опасения Илзы по поводу Гидрона были не напрасны. Разбуженный странным сновидением, тот какое-то время не мог прийти в себя. Белокурая девушка дивной красоты, сияющая, словно самая яркая звезда вселенной, летела в чарующем свете ночного неба. Узнав в пленительной ведьме Илзу, он сначала даже пожалел, что проснулся. Ему захотелось закрыть глаза и продолжить чудесное видение, когда он вдруг понял, что сон вещий. Резко соскочив с кровати, он накинул поверх пижамы легкий шелковый халат и торопливыми шагами направился в гостевую половину дворца.

Без стука проникнув в комнату Илзы, он в первую очередь взглянул в распахнутое настежь окно. Громко выругавшись, он огляделся вокруг. Увиденное заставило его заскрежетать зубами. Несмотря на обнаруженные повсюду спящие фигуры лиц, обязанных охранять волшебницу, в кровавом отблеске лунного света помещение казалось пустым. Сомнений не оставалось. Илза сбежала, обведя его вокруг пальца, словно глупого мальца. Напоенные снотворным химеры и демон никак не отреагировали на его проклятия. Поняв, что спрашивать с них сейчас бесполезно, Гидрон включил свет и тщательно обыскал каждый закуток покоев. Внимательно осматривая все детали обстановки, он старался понять, каким образом Илзе удалось одурачить их всех вместе взятых. При всем своем желании отыскать следы использования Илзой магии он этого сделать так и не смог. Волшебнице удалось удрать из дворца без применения своих колдовских штучек. Обнаружив в одной из цветочных ваз тоненький прутик, он тщательно осмотрел его. Но и на нем он магии не почувствовал. Илза изготовила свой летательный аппарат по старинке, вручную, используя лишь врожденные способности и приобретенные знания.

Размышляя над тем, как поступить дальше, он зашел в ванную комнату в поисках личных вещей волшебницы. С помощью одной из них он вполне мог попытаться вернуть девушку назад. Подержав в руках все еще влажное полотенце, которое та, вероятно, использовала после водных процедур, Гидрон едва подавил новую вспышку ярости, охватившую его. Он не мог почувствовать, где она сейчас находится. Совершенно очевидно, что Илза нашла лазейку в его запрещении и воспользовалась магией уже после того, как выбралась за пределы дворца.

Несмотря на взбешенное состояние, перед глазами Гидрона неожиданно возникла возбуждающая картинка, которую он бережно хранил в своих воспоминаниях. Тот момент, когда он сквозь стену наблюдал за Илзой, принимающей душ. Он снова увидел ее стоящей перед зеркалом. Приглядываясь к своему отражению, она заметила неровную прядь волос и, вытащив из ящика ножницы, аккуратно подправила локоны. Растянув губы в ядовитой ухмылке, Гидрон нагнулся и вытащил из-под кабинета корзину для мусора.

— Так-так-так, — вслух проговорил он и, закатав рукав халата, с победоносным видом вытащил из нее небольшой пучок белокурых волос. — До какой же степени она беспечна, а еще ведьма называется…

Имея в руках прутик от метлы и несколько волос Илзы, даже укрытую магией беженку Гидрон мог с легкостью вернуть назад. Он так и собирался поступить, когда в его разум неожиданно проник голос отца. Тот немедленно требовал его к себе. Дух Тьмы звучал настолько серьезно, что Гидрон не осмелился возражать. Чтобы потом в очередной раз не заниматься поисками своевольной красавицы и не вылавливать ее по лесам, он решил на время отправить Илзу в такое скрытое от всех место, откуда самостоятельно она не смогла бы выбраться.

— Пусть слегка придет в себя… поостынет… ей не повредит, — снова вслух проговорил он, — может, станет более сговорчивой.

Сложив вместе прутик и волосы, он сначала скрутил их вместе, а затем завязал узлом. Положив свое творение в карман пижамных штанов, он подмигнул своему отражению в зеркале и растопыренной пятерней подправил прическу. Донельзя довольный собой, Гидрон отравился к отцу. Он не сомневался в успехе своих действий. Очаровательная колдунья была не где-нибудь, а в скрытом от всех и вся пространстве Бездны. Вытащить ее оттуда он планировал через несколько дней, а пока… он решил заняться делами куда более важными, чем ловля красавицы на метле.

***

С помощью Шарлотты перебравшись в Царство Тьмы, Грэг очутился в самом эпицентре событий. Поглядев вверх, он тут же вспомнил изложенное Аделиной описание портала-колодца, через который в свое время нечисть затащила ее в Царство Тьмы. Огромную дыру в темном небе, вокруг которой вились крылатые чудовища, он представлял себе именно такой. Несмотря на активное противоборство сторон Света и Тьмы, судя по всему, желающих воспользоваться порталом не становилось меньше. Нью-Йорк привлекал нечисть чуть ли не с момента своего основания, а в настоящее время, когда численность населения перевалила за восемь миллионов, — и подавно. Наикратчайший путь к его сердцу из мира темных лежал через маяк, поэтому вопреки здравому смыслу и огромному риску многие из желающих посетить город пытались прорваться именно здесь.

Ориентируясь на местности, Грэг огляделся. Окружающий ландшафт представлял собой картину, которая вызывала странные эмоции, а точнее — полное их отсутствие. Словно пространство вокруг было свободно от вещества. Когда-то в прошлом густо засаженное растительностью место превратилось в омертвелый лес. От деревьев, которые давно утратили свои кроны, остались лишь высохшие до белизны облезшие стволы, из которых, словно иглы кактуса, торчали обломки редких веток. Выжженная земля непосредственно в зоне портала выглядела так, как будто в этом районе не переставая шли военные действия. В тлеющих кое-где углях Грэг признал останки существ, погибших при попытке выхода в мир людей, а падающий сверху пепел говорил о том, что нечисть не переставала нести серьезные потери и посейчас.

Сознавая, что если бы не сдерживающие силы светлых, нечисть давно поглотила бы человеческий род, Грэг мысленно поблагодарил Шарлотту за оказанную услугу. Ей не было цены. Глядя со стороны на происходящее, он понимал, что не только желающие выйти в город, но и покидающие его подвергались нападкам. Возвращающиеся через портал назад в Царство Тьмы существа рисковали своей жизнью не меньше, чем те, которые отправлялись на прогулку. В момент перехода Грэг с большой вероятностью мог сам оказаться жертвой противостояния.

Когда подвыпившая Шарлотта уселась на заднее сиденье мотоцикла и, прижавшись к нему со спины, ухватилась за руль, Грэг решил, что их затея обречена на провал. Но химера умудрилась не только перенести его вместе со средством передвижения через портал, но и высадить на расчищенном участке дороги, ведущей вглубь леса. Спеша по своим делам, очевидно, напрочь забыв о своем обещании помочь ему отыскать Стана, она наскоро распрощалась и мгновенно скрылась из виду.

Освоившись с обстоятельствами, Грэг осмотрительно выискивал, к кому бы можно было обратиться с вопросом. Благодаря обработанной магией цепи, шныряющие мимо существа не обращали на него никакого внимания. Его принимали за своего. Но все же лезть с расспросами к первому встречному было неразумно. Пока он выбирал подходящую кандидатуру, его взгляд наткнулся на мужчину, который тащил на плече раненого демона. Грэг сразу узнал его. Это был Стан.

— На ловца и зверь бежит, — вскричал он, настигая оборотня.

— Зачем это я тебе понадобился? — спросил тот, с трудом скрывая удивление, вызванное появлением Грэга в Царстве Тьмы.

— Разговор есть. Я так понимаю, ты на смене?

— Только заступил, но, признаться, подумываю отпроситься.

— Что так? Приболел?

— Нет. Со здоровьем, слава Духу Тьмы, все в порядке, а вот в семейном плане… вырисовываются кое-какие проблемки.

— Вот и у меня в семейном… только уже нарисовались. Может, по пивку, чтобы разговор легче шел?

— Давай так сделаем. Я сейчас груз в госпиталь сброшу, — тряхнув демона плечом, проговорил Стан, — и посидим. Я смотрю, ты на колесах… трогай за мной.

Стан понимал, что Грэг появился в их мире не любопытства ради и не оставит его в покое, пока не выложит то, из-за чего проделал такой опасный путь. Признаться, оборотню самому не терпелось излить кому-нибудь душу. Но все его друзья принадлежали к одной волчьей стае, и сейчас мужская половина семейства была занята очередными разборками — отстаивала свои территории от посягательств молодняка со стороны. Делиться своими трудностями с кем бы то ни было Стан не хотел, а Грэгу он довериться мог. Парень показался ему открытым и добропорядочным. Опять же его дружба с Илзой говорила сама за себя.

Семейные сложности Стана носили не совсем обычный характер. Между ним и Селеной царило полное согласие. Таким взаимоотношениям может от души позавидовать не одна ячейка общества. Проблема состояла в другом. На горизонте нарисовался призрак из прошлого — бывший ухажер его жены, который до знакомства со Станом терроризировал ее своим сверхповышенным вниманием.

Ликантроп со взрывным характером не привнес в жизнь Селены ничего хорошего. По ее собственному признанию, помимо того, что тот был не в ее вкусе, он еще был грубым, чванливым и наглым. Она ни в какую не хотела с ним встречаться и всеми способами избегала его назойливых домогательств. Старший сын вожака стаи, с которой у их альфы имелся общий интерес, был самовлюбленным, эгоистичным и высокомерным парнем, привыкшим получать все, что только душа пожелает, причем без особых затрат энергии со своей стороны.

Отказ белой волчицы — знатной красавицы соседствующего семейства — оказался для него неожиданным и неприемлемым. Он не оставлял своих намерений любыми путями добиться ее согласия на брак. Чтобы избежать насильственного замужества, которое было на руку обоим семействам, Селена решилась на побег. К несчастью, настойчивый ухажер прознал о ее бегстве и пустился вдогонку. В какой-то момент потеряв осторожность, Селена нарвалась на сидевших в засаде охотников, в результате чего получила несколько серьезных ранений. Чудом уцелев, она после этого еще три дня скиталась по лесам, а несостоявшийся жених, по вине которого все произошло, дал деру назад, как только заслышал первые выстрелы. Если бы не случайно оказавшийся в тех местах Стан, история побега Селены могла закончиться совсем по-другому.

Стан не собирался посвящать Грэга во все тонкости и выкладывать тайны личной жизни, но совет испросить намеревался. Он был уверен, что тот достаточно хорошо разбирается в делах сердечных, раз состоит в браке с Аделиной. Судя по рассказам Илзы, ее подруга не выбрала бы в мужья абы кого. Продумывая предстоящий с ним разговор, Стан не только «сдал груз», но и сделал звонок на службу. Отпросившись, он с чистой совестью подъехал к бару. Грэг подрулил вслед за ним и припарковался рядом.

Трехэтажное здание представляло собой многогранный деревянный сруб с высокой крышей и длинными широкими верандами и балконами по периметру всех стен. В целом постройка смотрелась оригинально и претенциозно. По многочисленным переходам и лестницам между лоджиями можно было попасть на любую из них, не заходя вовнутрь. На каждой стояли столики, за которыми веселилась своя компания. Судя по внешности, были тут и кровопийцы, и упыри, и демоны самых разных мастей, и химеры всех категорий. Такого большого скопления разношерстной нежити в одном месте Грэг увидеть никак не ожидал, хотя у портала встретил предостаточное ее количество.

Заказав пару бутылочек местной альтернативы пива, Стан провел Грэга на третий этаж и усадил за столик на самом уединенном балконе. Отсюда открывался великолепный вид на старый город, и Грэг с удовольствием рассматривал узкие улочки, вымощенные гладким булыжником. Невзирая на то, что находился он не где-нибудь на экскурсии во время одного из путешествий, а в самом центре Царства Тьмы, чувствовал он себя как турист, жаждущий познаний.

Задумавшись о своих ощущениях, он непроизвольно прокручивал на пальце кольцо с висящими на нем ключом зажигания и брелоком, который подарила ему Илза. Волшебница сплела такие брелоки-талисманы из кожи некоего редкостного существа и преподнесла как Грэгу, так и Чаду с Тимом. Это произошло в то время, когда все трое всерьез пересели на железных коней. По ее утверждению, талисман должен был не только уберечь друзей на дороге, но и принести удачу. И если первое уверение не имело для них равнозначной актуальности, то второе было так же значимо для Грэга, как и для всех остальных. Он и предположить не мог, что чаще всего судьба улыбалась ему не просто так, а вследствие воздействия на нее магической силы талисмана. Именно благодаря симпатичной безделушке в его руке он, например, сегодня вышел на Стана. То, что оборотень заступил на смену вопреки собственной воле, было не чем иным, как влиянием магии, вложенной в кожаный шарик.

— Я вижу, ты находишься под впечатлением, — вывел его Стан из задумчивости.

— Признаться, не ожидал обнаружить, что у вас тут не так мрачно, как я себе представлял. Особенно удивлен терпимостью друг к другу разных видов нечисти.

— Погоди, еще не вечер. Вот напьются, тогда держись. Через часок-другой тут такое выяснение отношений начнется, что для собственного же блага это местечко лучше всего стороной обходить.

— Вопросы типа кто кого уважает начнутся?

— Вроде того… кто кого круче, да чьи бабы красивше. А вкусы у всех разные… Сам видишь, какие мы… неодинаковые.

Несмотря на то, что Грэг с завидным упорством искал встречи с оборотнем и был рад, что ему удалось так быстро на него выйти, начинать беседу на волнующую тему он не спешил. Инициатором разговора стал Станислав.

— Кстати о женщинах… Тут один субъект нарисовался, с которым я за жену поквитаться должен. Селена мне его трогать запрещает. Говорит, что не хочет, чтобы я со всяким дерьмом связывался. Токмо… надеюсь, ты меня понимаешь. Уж не знаю, случайно их стая в наших краях объявилась иль нет, только решил я этому козлу правила хорошего тона напомнить… Что ты по этому поводу думаешь?

— За честь жены постоять — дело святое. Сам сказал, тебя запрет Селены не останавливает. В чем вопрос-то тогда?

— К нему не подступиться. Сынок вожака. Личная охрана, то да се. Под крылышком папаши отсиживается, на поединок честь по чести никак не выманить. И потом, оборотень он полноценный, не такой, как я… если не один на один, то, глядишь, и не справлюсь.

— То, что он, как ты говоришь, «полноценный», — ничего не значит. За тобой правда, а значит — ты сильнее.

— Мне бы с ним с глазу на глаз перетереть, чтоб без дружков его.

— Я их могу на себя отвлечь. Сейчас-то я под прикрытием магических чар Илзы нахожусь, а стоит мне с себя эту побрякушку скинуть, — Грэг потряс висящую на груди цепь, — и вся свора на меня кинется. Со скоростью-то призрака, я их долго мотать за собой смогу, а уж ты времени зря не теряй, ставь пса вонючего на место.

На том и порешили. Этой же ночью выследили возвращающихся с вечерней прогулки дружков и разбили их веселую компанию на группы. Большинство, как и предполагал Грэг, перевоплотились в волков и сразу же кинулись на него. Но не тут-то было. Он мгновенно отскочил и бросился наутек. Чтобы выглядеть более правдоподобно и заманить их как можно дальше, он решил бежать сначала со средней скоростью обычного человека и применять навыки призрака только по мере надобности. Ничего не подозревающие волки метнулись вслед за ним.

Двоих приятелей, которые не поддались на уловку и остались около сына вожака стаи, Стан вывел из строя еще до того, как те сообразили, что происходит. Ну а уже с самим неприятелем он поквитался от души. В человеческом обличии тот был не только физически слабее, но и менее вынослив. К тому же у Станислава имелось преимущество когтей и зубов. Не давая сопернику шанса влезть в шкуру волка, он разделал его как следует, отомстив за жену по полной программе.

К тому моменту, когда Грэг, умотав серых, вернулся к месту баталии, поверженный неприятель лежал на боку и, подогнув под себя ноги, глухо стонал. Отметить победу и скрепить дружбу довольные исходом рукопашной мужчины решили уже в стенах родного очага. В любом случае Станислав собирался пригласить Грэга остановиться у себя, тем более что тот так и не рассказал, с какой целью несколько дней караулил оборотня у портала.

Обсуждая по дороге модернизированный джип Стана, который тот любовно называл «Бизоном», мужчины подъехали к дому оборотня в прекрасном расположении духа. Тихонько открыв входную дверь и прокравшись на кухню, оба старались не наделать шума и не переполошить домочадцев. Усадив гостя за стол, Стан открыл холодильник и достал оттуда накрытые тарелкой пельмени, банку соленых огурцов и маринованные грибочки. Из морозильной камеры гостеприимный хозяин вытащил охлажденную «Зубровку». Сняв с пояса охотничий нож, с которым он, по-видимому, никогда не расставался, оборотень нарезал широкими ломтями черный хлеб.

— Контрабанда, — пояснил он, заметив удивленный взгляд Грэга на выставленное угощение, — все, кроме пельменей. О них уж хозяюшка позаботилась.

Разлив по рюмкам горячительное, Стан поставил запотевшую бутылку на стол. Но не успели мужчины произнести тост, как скрипнула верхняя ступень лестницы, ведущей на второй этаж. Быстро спустившись вниз, на пороге кухни появилась виновница сегодняшнего кулачного боя. Грэгу хватило одного взгляда на жену оборотня, чтобы понять, какими чувствами руководствовался его новый друг, когда отстаивал честь своей супруги. Селена была хороша. Такие внешние данные, как модельный рост, выразительные формы женственной и в то же самое время спортивной фигуры, в сочетании с красивым лицом делали ее необыкновенно привлекательной. Длинные белокурые волосы, подобранные вверх, лежали в художественном беспорядке, который говорил о том, что, как ни старались, они все-таки разбудили ее. Об этом же свидетельствовал и наспех наброшенный халат.

— Что-то случилось? — после приветствия гостя взволнованно спросила она мужа, понимая, что со смены тот пришел раньше обычного не без причины.

— Нет. Все в порядке, — пряча лицо, тот постарался отвлечь ее разговором о дочери.

Но по беспокойному выражению ее голубых глаз Грэг понял, что требовательных вопросов его другу не избежать. Завидев сбитые костяшки Стана, она сердито поджала губы.

— Ты все-таки не послушал меня, — досадливо и в то же самое время мягко проговорила она. — Я же просила тебя… он так этого не оставит.

В тоне ее голоса единовременно слышалось несколько ноток, из которых можно было сделать целый ряд выводов. С самого начала Селена не исключала, что Стан нарушит свое обещание не связываться «со всяким дерьмом», которое он дал только для того, чтобы успокоить ее. К тому же по возможности постарается утаить от нее сам факт разборок, что он отчаянно пытался сделать в данную минуту. Но и самое главное: она не сомневалась в самом исходе разрешения вопроса, зная наверняка, что муж наказал ее обидчика. Понимая, что без участия Грэга не обошлось, она с благодарностью взглянула на него, оставив слова признательности на более удобный момент. Умело обработав царапины и ссадины открытых участков кожи Стана, она посмотрела на мужа с немым вопросом в глазах. Похлопав себя по разным местам, он также молча дал ей понять, что с ним все в порядке, никаких других повреждений нет.

Убрав на место обеззараживающие средства, она бегло осмотрела выставленную Станом закуску и неудовлетворенно мотнула головой. Выложив разогревать пельмени на сковородку с маслом, хозяйка принялась накрывать на стол с женской заботой. Наблюдая за ней, Грэг пытался представить себе, как выглядит она в обличии волчицы. При всем своем желании ему никак это не удавалось. Перед ним хлопотала самая обычная женщина. Осторожно задавая наводящие вопросы, сама того не подозревая, Селена навела разговор на волнующую Грэга тему.

Супружеская пара внимательно слушала его подробный рассказ, который он начал с того момента, когда Стан, взвалив на плечи Чада и демона Воздуха, покинул Новый Орлеан. Судя по удивленным возгласам Селены, Стан ее в подробности не посвящал. Она от всей души сопереживала Грэгу и к окончанию повествования открыто вытирала бегущие по щекам слезы. После всего услышанного вопрос, оказывать Грэгу помощь или нет, даже не поднимался. Речь сразу зашла о том, каким образом попасть в секретное пространство.

— Если Бездна на самом деле существует, а не является вымыслом, — задумчиво проговорил Стан, — то и попасть туда каким-нибудь образом можно. Только найти, какой конкретно портал к ней выходит, будет сложно. Ясное дело, что такой информации в открытом доступе нет. Мне потребуется время, чтобы все выяснить.

— Которого нет, — тут же вставила Селена, опередив мысль Грэга о том же самом. — Но мне кажется, я знаю, кто может нам помочь. В очереди на рынке слышала пересуды о престарелом археологе. Наверняка он знает, как туда добраться.

— Ты говоришь о Тутанхамоне? — Стан вопросительно приподнял брови. — А ведь точно! Старик, правда, поговаривают, слегка не в своем уме, но, возможно, оно и к лучшему. К катакомбам, кстати, мы с тобой меньше чем за час доберемся.

Поднявшись из-за стола, Стан тут же засобирался. Откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, он не собирался. Не зная, сколько времени потребуется мужчинам на все про все, Селена тут же кинулась собирать им в дорогу рюкзак с провиантом и питьем. Грэг не переставал удивляться взаимопониманию и согласию в этой дружной семье.

Сокрушаясь, что их дочурка не успела повстречаться с Грэгом, Селена напоследок горячо поблагодарила его за оказанное содействие мужу в выяснении отношений с ее бывшим ухажером. Но не успели мужчины выйти за порог, как малютка Настенька появилась непонятно откуда. Шлепая босыми ножками по голому полу, она подбежала к отцу и запросилась на руки. Понятное дело — устоять Стан не смог и, подняв сонную кроху на руки, ласково поцеловал ее в макушку. С интересом поглядывая на Грэга, малышка сунула большой палец в рот и склонила голову на плечо отца. В их взаимной любви и привязанности друг к другу было нечто такое сильное, что не только грело душу, но и придавало Грэгу решимости до последнего бороться за счастье собственной семьи.

Глава 19

Оставив Грэга у портала, Шарлотта сразу взяла курс в направлении клиники. Она спешила не опоздать на условленную заранее встречу с демоном Чести. Химера планировала по-быстрому обменять выкраденный у Ловеласа клык на тот, что был у Конрада, и уже через час распивать чаи в компании Глории. Торопилась она закончить эпопею с клыком еще и потому, что ей не терпелось убедиться, что за время ее отсутствия состояние Чада не ухудшилось. Вдобавок, если уж быть до конца честной с самой собой, несмотря на новую любовь подруги, Шарлотта продолжала ревновать к ней своего демонолога.

Однако без задержек произошел лишь сам обмен. Вторая же часть плана пошла кувырком. Как они и уговаривались, демон ждал ее на заднем дворе клиники, в небольшой беседке. В ночное время суток пациентам выходить на улицу запрещалось, поэтому Конрад решил задержаться в саду после вечерней прогулки и дожидаться химеру на месте. Все это время он занимался тем, что читал предусмотрительно припасенную книгу. Сюжет произведения настолько захватил его, что с наступлением темноты он, как когда-то в детстве, стал использовать огонь собственных глаз. Густо насаженная вокруг беседки зелень надежно закрывала его от случайных взглядов, и он не волновался, что его может заметить кто-нибудь из обслуживающего персонала.

Тем не менее в любой момент его могли хватиться в самой лечебнице. Поэтому, как только химера приблизилась к беседке, Конрад спешно произвел обмен клыками и направился к себе в «пещеру». Перебежками, прячась за деревьями и кустами, он устремился в сторону заднего входа здания. Здесь как раз сейчас производилась пересмена охраны, и у него появлялась прекрасная возможность незаметно проникнуть внутрь. Но тут вдруг раздался пронзительный звук сирены. Вздрогнув от неожиданности, каждый принял сигнал тревоги на свой счет.

Шарлотта подумала, что ее проникновение на территорию учреждения не осталось незамеченным. Конрад решил, что ночная проверка в конце концов заметила в его постели «куклу», которую он с таким мастерством соорудил из своего обмундирования и уложил спать вместо себя. На самом же деле ни один из них не был повинен в том, что сработала сигнализация. В поле зрения охраны попались Шуст и Кассандра, которые, добравшись до госпиталя, пытались выбраться наружу через лечебницу. До этого момента план их побега шел как по маслу и сорвался в самом конце, на последнем, да к тому же самом легком этапе. Впрочем, свобода была слишком близка, чтобы от нее отказаться. Остановить их сейчас не могло ничто. Крепко сцепив руки, помогая друг другу, они чудом оторвались от погони и буквально вылетели из заднего входа лечебницы. Разбежавшись в разные стороны сада, оба укрылись в зарослях.

Стоит ли рассказывать, что вместо них охрана выловила в кустах Конрада и Шарлотту? Их задержали, несмотря на отчаянные протесты демона Чести и яростное сопротивление химеры. Не помогли ни многочисленные свидетельства очевидцев, утверждавших, что бежавшая преступница имела совсем другой цвет волос, ни заверения самой Шарлотты в том, что беглянка вообще ни капельки не похожа на нее. Разбираться никто не стал. В темных коридорах лечебницы видели двоих: демона и химеру, а какой у кого из них был цвет волос, никто выяснять не собирался. Итогом их ошибки стала свобода Кассандры, которую Шуст уже через несколько часов устраивал в квартире Чада. Ключ от жилья демонолога дала ему Илза, рассудив, что укрыться от погони Гидрона им будет там легче всего.

Что же касается Конрада и Шарлотты… Первого нарушителя порядка вытащила из кутузки симпатичная рыжеволосая докторша, обладающая непревзойденным талантом убеждения, а вторая возмутительница спокойствия умудрилась сбежать из-под стражи при транспортировке. Чумазая, с потекшей тушью и размазанной помадой, она появилась в избушке на болотах ближе к утру. Намного позже, чем планировала, но была довольна и таким раскладом. Все могло бы закончиться гораздо хуже.

***

С высоты своего полета оценивая проделанную дистанцию, Илза содрогнулась от мысли, которая не без причины пришла ей в голову. Похожая на пепелище лежавшая под ней территория выглядела устрашающе. И хотя многочисленные норы демонов Огня, которыми были перерыты все подступы ко дворцу, с ее местоположения казались безопасными очагами затухающих костров, Илза иллюзий не питала. Ее жизнь в данную минуту подвергалась невероятному риску, и, несмотря на покрытое расстояние, опасность далеко не миновала. Стоит невидимости спасть с нее, и она тут же очутится в лапах любого из преданных служак Его Высочества. К ее счастью, средство до сих пор работало, и она лелеяла надежду на удачный исход мероприятия.

Илза без малого оставила самую опасную часть полета позади, когда ее неожиданно завертело в воздушном вихре. Сначала она подумала, что попала в зону турбулентности, но, сравнивая ощущения от предыдущих полетов, поняла, что это не так. Решив, что начались проблемы с ее летательным аппаратом, она по-быстрому осмотрела метлу. Возможно, ее средство передвижения не успело настояться или при изготовлении она недостаточно крепко стянула прутья. На первый взгляд, инструмент был исправен. Оставалось предположить третье: в ее полет вмешались силы извне.

Помимо родной матушки на это был способен только Гидрон, а значит, он обнаружил ее исчезновение и пытается развернуть обратно. Вцепившись в черенок изо всех сил, Илза морально готовилась к серьезному противостоянию с Его Высочеством. Она не собиралась сдаваться на его милость и планировала отстаивать свою свободу даже с таким несерьезным оружием в руках, каковым считается хозяйственный инструмент для подметания полов. Но на данный момент волшебница едва справлялась с более легкой задачей, чем предстоящая драка с сыном Духа Тьмы. Она с горем пополам удерживала равновесие на собственной метле. Илзу мотало и болтало так, что даже ее привыкший к подобному вестибулярный аппарат начал давать сбой. С каждой минутой в голове волшебницы кружилось все сильнее и сильнее, а перед глазами начали плыть темные круги. Тем временем набирая обороты, вихрь все глубже забирался в ее сознание, и неожиданно для себя Илза потеряла связь с реальностью.

Трудно предположить, как долго она пребывала без чувств, но пришла волшебница в себя оттого, что кругом воцарилась гробовая тишина. И хотя убить ведьму на самом деле очень и очень непросто, Илза подумала, что настал ее смертный час. И даже противоречивые факты не остановили течение ее мысли в данном направлении. Во-первых, она лежала на полу в неудобной позе и тело ее онемело. А во-вторых, ее щека, касаясь деревянной поверхности досок, ощущала их шероховатость. Для собственного переубеждения Илза сначала ущипнула себя за внутреннюю часть предплечья, затем за лодыжку. Почувствовав боль и ощутив себя живой и невредимой, она нервно засмеялась.

Растерянно оглядываясь по сторонам, волшебница никак не могла понять, куда ее занесло. После всего того, что с ней произошло, Илза ожидала снова оказаться в своих покоях во дворце, ну или в крайнем случае в кабинете Его Высочества. На худой конец, она даже могла предположить, что Гидрон отправит ее сразу в одну из камер каменного мешка, но никоим образом она не предвидела очутиться в этом странном месте.

Осматривая дощатый пол и окна без решеток, кровать с пружинным основанием и металлическим изголовьем, простую деревянную мебель, Илза пришла к выводу, что комната относится к гостиничному типу. Вот только стоявшая тишина не давала ей покоя. Волшебница подозревала одно из двух: либо у нее начались галлюцинации, либо Гидрон поместил ее в искусственное пространство.

Выглянув в окно, Илза увидела постоялый двор. Но удивило ее нечто иное. Повсюду, куда ни кинь взгляд, плыли белые плотные сугробы вязкого на вид вещества. Она сразу догадалась, где находится. В поисках помощи предков в своем сознании она натолкнулась на родственницу, в памяти которой это место было отражено. Илза оказалась не где-либо, а на просторах самой Бездны.

Комната гостиничного типа находилась в таверне, которая стояла на границе Бездны и являлась единственным местом, где охранники отдыхали и восстанавливали силы после дежурства. Когда-то раньше здесь стоял целый отряд, но несколько веков назад решено было сократить численность формирования. К этому времени количество попыток посторонних проникнуть в закрытое пространство практически равнялось нулю, а в среде служивых все чаще стали наблюдаться психические расстройства. В итоге было сформировано всего одно караульное звено, состоящее из семи демонов. Причем все они проходили службу в таком отдалении от цивилизации не по собственному желанию. Каждый из них был приписан к месту за какие-либо провинности.

Однако обо всем этом Илза не имела представления. Сведения о Бездне были настолько засекречены, что о самом ее существовании знал очень узкий круг доверенных лиц. Если бы не случайная «встреча» с родственницей, Илза ни за что не узнала бы это место. С каждой минутой ее нахождения здесь природное любопытство волшебницы росло. Как только Илза пришла в себя от столь напряженного перелета, она готова была отправиться осваивать прилежащую территорию. Рискованное занятие, ничего не скажешь, но без приключений она жить не умела.

***

Как и обещал Стан, до катакомб они добрались в течение часа. Так же как и Шарлотте ранее, оборотню пришлось несколько раз настойчиво стучать в дверь. Щурясь на лунный свет, некоторое время археолог внимательно разглядывал гостей.

— Знал, что принесет вас нелегкая сегодня, — первое, что сказал пескожил, пропуская их вовнутрь.

Вскорости после ухода химеры он прилег отдохнуть. В видениях ему явились духи, которые не только подтвердили правильность его действий, но и предсказали возможный исход последующих поступков.

Обмотанный тряпками старик произвел на обоих точно такое же впечатление, что и на химеру сегодняшним утром. С самым невозмутимым выражением лица, на которое был способен, Грэг старательно делал вид, что встреча с существом подобного рода не представляет для него ничего особенного. Так же старался держать себя и Стан. Однако знающего жизнь археолога им было не провести. Посмеиваясь про себя, тот прекрасно осознавал, какой неожиданный эффект производит его внешность на окружающих. Тем же путем, что и предыдущую гостью, он провел вновь прибывших в пирамидальную «залу».

— Знаю, зачем пожаловали, — скрипучим голосом обронил старик, усаживая визитеров за высокий глиняный стол. — Подходы к Бездне ищете. Да не удивляйтесь вы… Мне бог знает что еще известно… По наставлению духов поделюсь я с вами информацией, но не за просто так.

Пожав плечами, Стан переглянулся с товарищем.

— Первенца не отдам, — нервозно пошутил Грэг, надеясь, что плата окажется приемлемой.

— Случилось мне однажды не с умыслу в Бездну проход прорыть, — вздохнув тяжело, Тутанхамон надолго замолчал.

Гостям даже показалось, что он забыл об их приходе и ненароком задремал. Не зная, каким образом ему лучше напомнить о себе, оборотень громко чихнул. Тем более что ему и притворяться не пришлось. В носу щекотало с того самого момента, как они зашли в катакомбы.

— Давно это было, — тут же очнулся старик. — Молодой я тогда совсем был, сил немеряно. Уж и не помню, какого рожна я в таком далеком месте оказался и что искал. Только вот… нору-то мою после этого камнями завалили, чтоб другим не повадно было. Да и вообще все подземные ходы надежно перекрыли, теперь мне туда и не добраться, а не мешало бы. Знал бы раньше, что мне кое-что из сада душ понадобится, еще тогда бы прихватил. Наперед-то все не предугадаешь, а связей с духами у меня в те времена не было.

Кряхтя, старик подошел к глиняной полке, на которой хранил свои записи. Вытащив одну из тетрадей, он положил ее на стол перед гостями и осторожно открыл. Не спеша пролистав ее, он нашел то, что искал. Страницу с записями излагаемых событий.

— Вот она… милая, — развернул он сложенную в несколько раз карту, приклеенную к мелко исписанной странице, — полюбуйтесь.

Впервые с момента встречи во взгляде археолога появился живой блеск. Наблюдая, с каким интересом мужчины разглядывают его от руки начертанные подземные переходы, он самодовольно ухмыльнулся.

— Прямо в Сад Душ вышел, — тыкнул он потрескавшимся ногтем-лопатой в место на карте, где стоял жирный крестик. — Красиво там… несмотря ни на что. Настоящий сад с деревьями причудливых форм и кустарниками раскидистыми. Листья, правда, не зеленые, а все больше белые. Да и стволы с ветвями вроде как полупрозрачные, с голубым отливом. Деревья в основном приземистые, не выше человеческого роста, с широкой кроной, а ветви под тяжестью «плодов» до самой земли достают. На всех растениях, словно на лозах винограда, грозди огромных жемчужин висят, как мне помнится. В белых — похоже, души светлых находятся, а в черных, соответственно, — темных. Одну такую перламутровую «ягодку» мне и нужно. Точнее сказать, требуется мне лишь сама оболочка, а не ее содержимое. Так вот, если повезет тебе, — он пронзил своим взглядом Грега, — и добудешь ты душу своей жены, доставь жемчужинку сначала мне. Все равно без моей помощи тебе ее не открыть. А когда я душу ее на волю выпущу, заберу оболочку себе. Она тебе в любом случае ни к чему будет.

— А для чего она вам? — не удержался от вопроса Грэг.

— Для начала заключу в нее свою, а затем… впрочем, незачем вам это знать. Для вас эта информация бесполезна, — пескожил не собирался выкладывать им подробности своего плана по воскрешению из мертвых. — И вот что еще. Сад охраняется демонами, уж не знаю, сколько их там, но на крайний случай имеется у меня против них кое-какое оружие.

Как чувствуя, археолог не убрал далеко перчатку, которую ему принесла для обмена Шарлотта. Вытащив ее из ящика стола, он со вздохом передал действенное средство против демонов Грэгу. Друзья понимали, что щедрость археолога вызвана не чем иным, как огромным желанием заполучить в свои руки оболочку жемчужины. Для какой цели она ему понадобилась, можно было только догадываться, но «трухлявый» вид Тутанхамона навевал на мысль о некой консервации.

Не задавая ему больше вопросов, Стан вытащил из нижнего бокового кармана штанины карту порталов и сравнил ее с каракулями археолога. Несмотря на разный масштаб и схематично отраженное место, он быстро сориентировался. Многолетний опыт и хорошее знание местности помогли ему привязать наземные объекты к подземным, и через полчаса Стан приблизительно знал, через какой портал у них появился шанс проникнуть в секретное место. Правда, добираться туда предстояло не одним, а несколькими порталами. Убедив старика, что провожать их нет необходимости, мужчины вскорости покинули катакомбы.

***

Вернувшись на болота и увидев Чада, Шарлотта испытала противоречивые чувства. Тот факт, что он до сих пор дышал и не отдал богу душу, бесспорно, радовал и обнадеживал, но в целом состояние его значительно ухудшилось, а это уже не могло не расстраивать. Безумно огорчило химеру еще и отсутствие Илзы. Тревожные мысли о том, где пропадала волшебница и по какой причине до сих пор не вернулась в избушку, не давали ей покоя.

Снова взяв на себя заботы о Чаде, она послала Глорию наведаться к дому колдуньи и разведать обстановку. Возможно, Хэлга прознала о том, что Илза вышла из-под контроля Его Высочества, и решила наказать дочь за ослушание. Обе химеры были в курсе огромного желания матушки Илзы связать сердца дочери и Гидрона и совсем не удивились бы, узнав, что та проявила неоправданную жестокость, если ее желание вдруг стало неисполнимо.

Глория отправилась выполнять поручение подруги без разговоров. Во-первых, она уже засиделась и ей хотелось чуток развеяться и подышать свежим воздухом, а во-вторых, им необходимо было добыть требуемый для рецепта ингредиент. Для спасения Чада не хватало глаза тигровой акулы, который обещала достать русалка. Обе химеры понимали, что без него, даже если Илза объявится вовремя, Чада не спасти.

Так же как и Шарлотта в свое время, покидая болота, Глория соблюдала осторожность. Прикрывшись невидимостью, она летела зигзагом, запутывая свои следы. Добравшись к месту, она бесшумно опустилась на ветку дерева, растущего рядом с домом. Некоторое время она внимательно всматривалась в открытое окно комнаты Илзы и прислушивалась к звукам. Убедившись, что никого кроме русалок в помещении нет, она с величайшими предосторожностями перепорхнула на лиану, поднимавшуюся вдоль стены дома, и, зацепившись когтями за стебли, просунула голову в окно. Сидя на кровати, русалки играли в карты.

— На деньги или на интерес? — сбросив невидимость, громко гаркнула она.

Подскочив от неожиданности, все трое выпустили карты из рук и взвизгнули почти одновременно друг с другом. Затыкая уши и с недовольным видом химера влезла вовнутрь.

— Чего визжите как оголтелые, не нарочно я, — она с интересом оглядела комнату. — Занятненько тут у вас, не то что у нас… — чуть не сказав «на болотах», она вовремя спохватилась и прикусила язык.

Тут же переведя тему на другое, она принялась выспрашивать у русалок, раздобыли ли те для Илзы глаз тигровой акулы.

— Мы свои обещания держим, — горделиво ответила Зольда, снимая с полки банку с заспиртованным содержимым.

— Деда Ель тоже подсуетился, — подлетая к окну, Бронзалетта сняла с карниза висевшую прямо на занавеске высушенную шкуру черной ехидны. — Где только раздобыл?

— И вот это просил внучке передать, если она в его отсутствие заявится, — вытаскивая из-под подушки корень мандрагоры, проговорила Аргента. — А почему Илза сама не пришла?

— К ритуалу готовится, — соврала Глория, чтобы не выслушивать панических слов русалок.

— Понятно, — протянула Зольда, — а слово-то она свое хоть сдержит? Зря мы, что ли, старались?

— Будьте спокойны. Сдержит, — заверила всех троих химера.

***

Поглядывая то на часы, то на лежащего перед ним мужчину, Цорез начинал беспокоиться. Несмотря на все старания чернокнижника, состояние Чада ухудшалось с каждой минутой. Архимаг давно закончил все необходимые приготовления, и ему пора было приступать к серьезному врачеванию, а Тритон как сквозь землю провалился. Дилонг был превосходным охотником, и архимаг послал его за пиявками. Для лечения больного ему нужны были особенные пиявки, те, которые питаются ядом змей. Он рассчитывал использовать их в первую очередь, а уже затем дать возможность Илзе провести ритуал по освобождению от заклятия.

Однако Тритон столкнулся с определенными трудностями. Найти пиявок можно было только на свежих могилах, а таковых в этой местности не встречалось. К тому же те выползали на поверхность, как правило, после хорошего дождя, а на дворе, как назло, стояла засуха. Всю ночь терпеливо прождав выползков, он надеялся теперь только на утреннюю росу. Набрать ведерко он, конечно, не рассчитывал, но штук пятнадцать его хозяину вполне могло хватить. А это означало только одно: охотиться он должен будет энергично.

Купаясь в первых лучах восходящего солнца, он распушил свой воротник и зажмурился от удовольствия. После бессонной ночи он мечтал лишь об одном — завалиться где-нибудь в кустах и поспать часиков так двенадцать. Но несмотря на внешне расслабленный вид, Тритон был собран как никогда. Он весь обратился в слух и ощущения. До того как увидеть или унюхать ползучих гадов, он должен был почувствовать их появление подушечками лап. Любой самый малый шорох под землей он прежде всего осязал. Будь то крупный крот или тоненький червяк, ему было без разницы. Каждый из них создавал вибрацию, которую он способен был уловить. Остальное зависело от быстроты его реакции.

В рационе дилонгов пиявки считались деликатесом, и прежде всего потому, что их было сложно поймать. Выбравшись из-под земли наружу, при первой же опасности они моментально ныряли обратно и появлялись вновь уже где-нибудь в другом месте. Поэтому удача улыбалась обычно только самым терпеливым охотникам. К тому же удержаться и не проглотить при поимке скользкую пиявку невероятно сложно. Она как нарочно сама ныряет прямо в желудок. Несмотря на плотный ужин, к настоящему моменту Тритон изрядно проголодался. Он изо всех сил внушал себе, что предпочитает птиц, змей, все что угодно, но не этих грязных слизняков. Очень уж ему не хотелось потерять доверие Цореза. Ощутив приближение одного из них, он сложил воротник и приготовился к прыжку.

***

Грэг внимательно слушал краткие рассказы Стана о пересекаемых ими окрестностях, но, признаться, разглядеть при этом он толком ничего не мог. Помимо того, что во многих мирах сейчас была ночь, тонированные стекла «Бизона» снаружи были покрыты дополнительным слоем, который не пропускал свет. Специальное отражающее напыление помогало джипу оставаться неуязвимым при переходе охраняемых порталов.

Тем не менее сам факт существования такого разнообразия миров ошеломлял. Грэг искренне завидовал возможности оборотня бывать в самых необыкновенных уголках мироздания, причем с учетом суровых будней, которые, вне всякого сомнения, выпадали тому на его службе. Грэг даже подумывал заняться подобной сферой деятельности, с небольшой разницей: предложить свои услуги он помышлял стороне Сил Света. Впрочем, претворять любые мечты в жизнь он собирался только после спасения Аделины. О неудачном же исходе мероприятия Грэг старался не думать.

Отвечая на его многочисленные вопросы о своей работе, Стан задумался о том же. С особенными способностями полупризрака, в некоторых делах Грэг мог стать незаменимым. Вот только чью сторону он выберет? Если им не удастся найти душу Аделины и вернуть его жену к жизни, вряд ли он выберет службу Силам Света. А работать в связке с полупризраком оборотень не отказался бы прямо сейчас. После первых же минут общения между мужчинами установилось полное взаимопонимание. Редкостный случай в его практике, но на подсознательном уровне Стан чувствовал в Грэге единомышленника.

Добравшись наконец до последнего портала, мужчины распрощались. Решено было одновременно не лезть на неизведанную территорию. Играя с огнем, не стоило сломя голову бросаться в пекло. Опять же, оставлять «Бизона» в незнакомом месте Стан побаивался. Несмотря на серьезную сигнализацию, лишиться средств передвижения за тридевять земель от дома казалось верхом риска. Выделив Грэгу одно из устройств связи, оборотень остался дожидаться его около портала. В случае необходимости тот должен был запросить его о помощи, как только она потребуется.

Того, что произошло дальше, не ожидал ни один из них. Оказалось, Бездна была спрятана в искаженном измерении, где существовали совершенно другие законы пространства и времени. «Растворение» Грэга происходило такими странными изгибами, кручениями и волнами, что Стан сразу понял, отчего об этом месте нет почти никакой информации. Судя по всему, возвращались оттуда немногие. Открыв дверь кузова, он достал несколько приборов, каждый из которых позволял сделать соответствующие замеры для определения состава материи портала. Делая одну за другой пробы вещества, оборотень рассчитывал, не теряя времени, выяснить его характеристики.

Между тем Грэг перенесся именно туда, куда так рвался. Окруженное белыми плотными сугробами место несколько расходилось с его представлением о Бездне, тем не менее он чувствовал, что находится на правильном пути. Осмотревшись по сторонам, он попытался определить ориентиры портала. Но вот беда, взгляду не за что было зацепиться. Повсюду только сугробы вязкого на вид вещества.

Чтобы иметь хоть какой-то опознавательный знак, он решил оставить на месте навязанный Станом рюкзак. Предварительно вытащив из него и разложив по карманам все самое необходимое, в том числе и перчатку, которую он сразу же надел, Грэг открыл крышку навигационного прибора. Сродни астрономическому компасу, но при этом умещавшееся на ладони, устройство имело ряд дополнительных функций. Но наблюдая за сумасшедшими перескоками показателей, Грэг быстро убедился в его бесполезности. В данных условиях ему оставалось одно: настроить прибор на координаты рюкзака с помощью магии.

К счастью, такой вариант был предусмотрен изобретателями. Прицепив ключи зажигания от мотоцикла к кольцу одного из ремешков рюкзака, он отошел в сторону. Вследствие того, что магия цепи, которую Грэг так и не снимал, и магия брелока совпадали по своей структуре, прибор сразу отклонил стрелку в правильном направлении. Не волнуясь больше о том, что не сможет отыскать дорогу назад, Грэг достал «Аромат Вечности» и обильно обрызгал себя. Средство должно было не только подействовать на душу Аделины, но и усилить его влечение к ней, а значит, помочь ему определить ее местонахождение. Грэг сразу почувствовал изменение в своих ощущениях, будто неведомая сила подталкивала его изнутри. Надеясь, что он движется в правильном направлении, он последовал на зов. Из-за искаженности пространства он перемещался рывками и какими-то совершенно невероятными кручениями, но, несмотря на это, минут через десять — так, по крайней мере, он думал — Грэг очутился поблизости от Сада Душ.

Послав сообщение Стану о том, что все идет по плану и объект находится в поле видимости, он сразу же попытался проникнуть сквозь высокое каменное заграждение. Но оно, судя по всему, было обработано неким особым составом, отталкивающим фантомы. Грэга сразу отбросило назад. Прибегая к своему обширному опыту, он попробовал вторично, на этот раз уже с разбега. Однако с прежним успехом. Возникшее при этом ощущение напомнило ему то время, которое, будучи совсем молодым призраком, он провел в пространственной клетке. Огромное желание вновь оказаться рядом с любимой женщиной помогло тогда ему выбраться из заточения. Но сегодняшнее стремление спасти душу Аделины было для него не меньшим стимулом, чтобы пробить любую преграду на своем пути. При всем при том, несмотря на многочисленные попытки, она оказалась непреодолимой. Сад Душ оставался неприступным для многих существ, в том числе и для полупризраков. Как бы Грэг ни вознамеривался поскорее добраться до жемчужины, ему предстояло сначала изучить все подходы и выходы в секретный дендрарий.

Продвигаясь вдоль ограждения, он внимательно всматривался в каменную кладку. Под разными углами зрения она имела иной вид. Догадываясь, что вход, скорее всего, замаскирован, Грэг решил не торопиться. Тем не менее ворота он обнаружил совершенно случайно. Проверяя ориентир, он задержался на месте чуть дольше, чем предполагал. Показатели прибора с точки начала пути не изменились. Выходило, что все это время он стоял на одном месте. Напряженно вглядевшись в заграждение, он вдруг заметил вход. Внутри высокой каменной арки располагались тяжелые открывающиеся вверх ворота. Заостренные книзу толстые металлические колья перетягивались широкой перекладиной из того же материала. Заклепки с эмблемой Зверя были далеко не единственным декоративным элементом ворот. Кости и черепа самых разных существ обрамляли как арку, так и плетение решетки ворот.

Но не успел еще Грэг как следует обследовать систему поднятия ворот, как кто-то схватил его за руку и потянул вниз. Не веря своим глазам, он увидел прячущуюся в сугробах субстанции Илзу.

— Откуда ты тут взялся? — зашептала она, вытаращив глаза от удивления.

С не менее шокированным выражением лица Грэг спросил ее о том же.

— Что делаю тут? — первой откликнулась Илза. — По всей видимости, отбываю наказание за побег из дворца Его Высочества.

Короткое объяснение, что она находится здесь по воле Зверя и уже больше недели безуспешно старается выбраться за пределы искаженного пространства, не обрадовало его. То, что у колдуньи ее уровня ушло несколько дней только на то, чтобы найти выход из таверны, казалось нереальным. Тем не менее это было действительно так. Открывая дверь, ведущую из своей комнаты, Илза каждый раз обнаруживала перед собой новое место. Обследовав проем двери на предмет магии и не выявив ее следов, волшебница снова и снова искала принципы появления того или другого помещения за порогом двери.

В конце концов Илза разобралась в принципе работы системы смены видов за пределами стен своей комнаты. Оказалось, считываются мысли гостя. В зависимости от желания попасть в то или другое место, перед ним открывается новая картинка. Несмотря на это, как бы сильно ни стремилась Илза найти входную дверь таверны, желание ее оставалось невыполнимым. Будь то обеденная зала, помещение для отдыха после смены или курилка демонов, она никак не могла попасть в прихожую с выходом наружу. Более того, за все время своего пребывания в таверне она не встретила ни одной живой души, кроме смотрителя заведения. Хотя голоса и шаги охранников слышала постоянно. На ее расспросы о постояльцах и с чего вдруг те так усердно избегают ее, Оливер отшучивался или делал вид, что не расслышал вопроса. Совмещая в одном лице повара, трактирщика и уборщика, он подходил к своим обязанностям очень ответственно и всегда мог уйти от ответа, сославшись на занятость.

Внешне Оливер был похож на нечто среднее между осьминогом и человеком, одетым в водолазный костюм. И если верхнюю часть существа практически невозможно было отличить от головоногого моллюска крупных размеров, то нижняя один в один походила на ноги аквалангиста, обутые в ласты. Как ни старалась Илза вывести Оливера на откровенность, неразговорчивый смотритель полезной информации относительно интересующей ее темы не дал. Рассказывал все больше о себе. Чем питался, каким образом зарабатывал на жизнь, даже выложил историю своего появления в столь удаленной точке мироздания.

Оказалось, кормился он отходами, а конкретней, отложениями субстанции, из которой состояла Бездна. Они образовывались в тех местах, где вещество было слишком густым. Со временем, однако, явление могло нарушить баланс движения материи. Таким образом, смотритель таверны не только нашел себе неиссякаемый источник пропитания, но и заботился об окружающей среде. За что ему и платили неплохие деньги, которые он за ненадобностью отсылал семье. Он даже показал Илзе фотографию своих близких и поделился мыслями на будущее, но при этом и словом не обмолвился о предмете ее интереса. Выход из таверны, как это иногда бывает в жизни, Илза нашла совершенно случайно. Разлив нечаянно бокал с вином, она обнаружила, что жидкость, растекшаяся в бесформенную лужицу, после того вытянулась в одну сторону. Будто дуновение ветерка прошлось по ее поверхности. Изучив как следует направление, в котором произошло вытягивание, она догадалась, в какой стороне искать выход — если не из пространства Бездны, то хотя бы за порог таверны.

Узнав, что после того, как Илза выбралась наружу, она только и занималась тем, что обследовала окрестности, Грэг изложил ей историю собственных похождений. Рассказав, как Стан по множественным порталам доставил его сюда, он поинтересовался ее успехами.

— Ты уже в курсе, что за этим ограждением Сад Душ располагается? Именно здесь Гидрон душу Аделины удерживает.

На утвердительный ответ он тут же задал вопрос, который сильно волновал его с самого момента их расставания в Новом Орлеане.

— Как дела у Чада? Тебе удалось его спасти? За все время от вас не поступило ни единого сообщения. Тим с Ирен переживают не меньше моего. Вопросами почем зря донимают. А что я им скажу? Мне известно не больше, чем им.

— По моим последним видениям, Чад все еще держится. Но если я вскорости не выберусь отсюда и не сниму с него заклятие, то жить ему осталось не более суток. Вот только выбраться отсюда… Проблемка еще та. В этом забытом богом месте, знаешь ли, время совсем по-другому ощущается. Я уже здесь больше недели околачиваюсь, а, судя по всему, в нашем мире не больше двух часов прошло.

— Из каких наблюдений ты такие заключения сделала? — спросил Грэг, хотя и сам уже пришел к подобному выводу.

— Из физиологических потребностей организма. Есть не хочется, пить не хочется, в уборной и то потребностей не возникает. Плюс средство невидимости, которым я при побеге воспользовалась, совсем недавно с меня спало, что весьма странно, если учесть его кратковременное воздействие.

— В таком случае нам следует поторопиться. Тем более что дорогу к порталу я найду благодаря твоей же магии. Узнаешь? — Грэг подцепил большим пальцем одно из колец цепи. — Твоя работа. А брелок, твое же произведение, я в зоне пространственного окна оставил. По приборчику спасателей, который мне наш общий друг одолжил, и существующей между предметами магической связи, думаю, назад без проблем доберемся.

Он объяснил Илзе работу навигатора и передал ей его на хранение.

— Пусть у тебя пока побудет. Мне руки свободные нужны, судя по всему, через ограду перелезать придется. Сейчас главное — отыскать жемчужину, в которой заточена душа моей жены. Я надеюсь, что добавка к собственным феромонам в виде пахучей воды под названием «Аромат Вечности» усилит ее влечение ко мне. Формула изготовлена моей покойной родственницей и должна подействовать не только на меня.

— В сад, как ты уже, надо полагать, догадался, просто так не попасть. От призраков защита очень сильная стоит. Даже я против нее бессильна. Причем это единственный вход на его территорию. Но я тут время зря не теряла. Когда пыталась обнаружить координаты портала, существенно в мозгах одного из охранников покопалась. Ответ на свой вопрос я, правда, не нашла, но на смену через несколько часов именно он заступит. Я за это время неплохо изучила график дежурств.

— Что-то я никого не вижу.

— Охрана внутри, а не снаружи ворот находится. Самое главное, что это тот самый телохранитель Гидрона, про которого мне как-то раз Стан рассказывал. Его одна русалка за приставание к себе так сильно порезала, что пришлось спасателей вызывать. Стан его в очень плохом состоянии подобрал. Если бы обычными путями в госпиталь повез, спасти бедолагу не успели бы. Окочурился бы как пить дать. Стан так и сказал. Так вот, чтоб не помереть, тому пришлось дорогу к секретному порталу Гидрона показывать. За это его и сослали сюда. А что самое любопытное… Я правду узнала. Не приставал он к русалке. Оказывается, это она его приревновала. Несчастный уже сто раз пожалел, что в сторону другой девушки посмотрел. Любит он ее и раскаивается сильно. Забыть все никак не может.

— Илза, я для того в Бездну прорывался, чтобы любовными россказнями забавляться?

— Я к тому, что образ этой русалки могу запросто ему вместо себя предложить. Немного магии и гипноза, и он наш. Только таким способом можно заставить его ворота открыть. А пока я его отвлекаю, ты по-быстрому за его спиной и прошмыгнешь.

— Мне тебя сам Бог послал.

— Скорее, его противоположность. Главное — не поспешить. Дождаться начала его смены. У остальных ведь сколько я в башке ни копалась, ничего полезного не нашла. Там даже зацепиться не за что.

После тщательной проработки плана и порядка действия оставалось только набраться терпения. Прошедший срок был богат событиями с обеих сторон, и обмен новостями помог друзьям скоротать время. Им даже его не хватило, пришлось прерваться и отложить разговоры на потом. Как только волшебница почувствовала, что на дежурство заступил тот самый демон, которого она дожидалась, Илза дала знак Грэгу встать в исходную позицию и приготовиться. А сама, накинув на себя образ сексапильной русалки, тут же направилась к воротам. Увидев ее призывно виляющие бедра, Грэг сразу понял, что устоять от соблазна повидаться со своей бывшей зазнобой страдающий от любви демон не сможет. Оценивая красоту русалки и хороший вкус ее воздыхателя, Грэг прижался спиной к заграждению и готовился проникнуть в сад при первой же возможности.

Несмотря на природную смелость и невероятные колдовские способности, завидев бывшего телохранителя Его Высочества, Илза немного стушевалась. Хорошо, что она уже встречалась с их видом ранее, иначе его наружность непременно обратила бы ее в бегство. Рассматривая монстра вблизи — его крупный, выпирающий вперед лоб, шипы, покрывающие удлиненный гладкий череп, и высокий гребень на затылке, — она вообще не могла понять, что такого особенного нашла красавица русалка в этом жутком на вид существе. Один взгляд его глаз чего стоил! Не давая ужасу проникнуть внутрь, Илза изо всех сил старалась не обращать внимания на его смертоносную груду мышц и внушительных размеров кулаки. Кокетливо улыбнувшись, она подошла к нему чуть ли не вплотную. Медленно моргая, тот явно старался прогнать видение. Но русалка не исчезла. Более того, его окружил ни с чем несравнимый свежий, наполненный солью запах моря. Подняв на него взгляд своих очаровательных глаз, в котором, словно от плескающихся волн, отражались блики света, Илза начала гипноз.

— Я так соскучилась по тебе, дорогой, — неторопливо протянула она, переворачивая в голове охранника все вверх дном.

— Откуда ты здесь? — пробасил тот, неожиданно расплываясь в улыбке.

— Не поверишь, прошла все инстанции, чтобы только мне разрешили свидание с тобой. Если бы не твои прилежание и исключительное поведение, мне ни за что не дали бы пропуск. Ты рад меня видеть?

Вопрос был излишним: открыв ворота, служака вышел наружу и захватил русалку в объятия. Если бы Илза не поставила на свое тело трехслойную защиту — быть бы ей раздавленной. Выражая свою радость, бывший телохранитель Гидрона забыл обо всем на свете. Пользуясь моментом, Грэг проскочил за его спиной.

Как и описывал Тутанхамон, сад действительно был необычайно красив. Стволы деревьев и стебли кустов утопали в сугробах белоснежной субстанции, а оттого казалось, что росли они прямо из «снега». Прозрачные на вид, они выглядели хрупкими, словно хрусталь. Представлялось, тронь их — и звон разольется по округе, а белые листики задрожат в такт ему. Но Грэгу было не до красот диковинных. В мгновение ока оказавшись около одного из деревьев, покрытого гроздями жемчужин, он замер в растерянности. В основном белые и черные шарики, размером с крупный персик, отливали перламутром и на самом деле походили на огромные жемчужины. Внутри каждой находилась чья-то душа, и ошибиться в своем выборе Грэг никак не мог. Но в это время одна из жемчужин заиграла нежно-розовым оттенком, и он понял, что это душа Аделины откликнулась на его появление. Он осторожно сорвал ее и принялся укладывать в специально выданный археологом кусок ткани. По всей вероятности, обработанный неким средством материал предназначен был сохранить жемчужину при транспортировке. Только-только Грэг упаковал ценный груз, как раздался сигнал тревоги. Этого он никак не ожидал — так же, собственно, как и Илза.

От звука сигнализации охранник сразу пришел в себя, и никакой гипноз колдуньи на него уже не действовал. Увидев перед собой Илзу, он в первое мгновение не мог сообразить, что вообще такое происходит. Его заминкой тут же воспользовались оба нарушителя. Илза вырвалась из его объятий, а Грэг выскочил за ворота сада. Схватив волшебницу за руку, он попытался перенести ее подальше от места, но из-за пространственных искажений отскочил не так далеко, как ему хотелось бы.

Охранник к тому времени очухался и, распахнув свои огромные крылья, бросился к ним. Видя, что атаки не избежать, Грэг вытащил жемчужину из нагрудного кармана и вложил ее в руки Илзе.

— Беги к порталу, — только и успел крикнуть он, отпрыгивая от нее на приличное расстояние.

Укрывшись за плавающей субстанцией, Илза не собиралась убегать, тем более что охранник кинулся не на нее, а на Грэга, видя именно в нем преступника, который проник на запретную территорию. К тому же Илза догадывалась, что у стражников на ее счет имелись определенные указания. Наверняка Гидрон запретил им прикасаться к ней. Других объяснений она не находила. Ее пребывание в таверне с самого начала усиленно игнорировалось всеми присутствующими, а в дальнейшем оставалось без внимания и ее появление около ворот ограды. Наблюдая за мгновенными перемещениями друга, Илза слегка успокоилась. У охранника не получалось угнаться за Грэгом. Тяжеловесный монстр был невероятно страшен в ближнем бою, но навязать его появляющемуся то там, то здесь призраку он не успевал.

При всем том с каждой минутой ситуация становилась все более напряженной. Сигнализация не смолкала, и на помощь сослуживцу устремились все, кто был поблизости. С расчетом, что всем одновременно покидать объект запрещено, Грэг уповал на то, что число противников не возрастет. Но силы все равно были слишком неравными. К счастью, такие факторы, как искаженное пространство и непредвиденные рывки, которыми перемещался Грэг, играли немаловажную роль в том, что он до сих пор оставался относительно невредимым. Кроме численного, у демонов не было никакого другого преимущества. Но в выбранной против него тактике они действовали все более слаженно. Как коршуны, то один, то другой они кидались на Грэга, и тому все сложней удавалось уходить от их атак. Впервые Грэг пожалел, что он половинчатый, а не полноценный призрак. Многочисленные раны, которые доставались ему от когтей демонов, все больше заставляли обращать на себя внимание. Но несмотря на боль, он в первую очередь старался увести нападающих подальше от Илзы.

По правде говоря, волшебница и сама была не промах. Изловчившись, она двоих из нападавших опутала магией. Всего-то-навсего временно подрезала крылья, но этого вполне хватило, чтобы вывести их из строя. Лишенные возможности летать чудища, какими бы грозными они ни были, призраку не ровня. Тем не менее, несмотря на достойное сопротивление остальным нападавшим, удача все реже улыбалась Грэгу. На регенерацию ему требовалось все больше времени, а скорость его перемещения заметно снизилась. Завидев, что Илза не вняла его указанию уходить к порталу и дожидается его, он решил принять бой. Узнать, каким образом можно убить демона при помощи простого ви