Оглавление

Глава 1

— Рада, поведай сказку, — раздался слегка охрипший мальчишеский голосок.

— Поздно уже, спите, сорванцы. Батюшка будет ругать, если услышит! — пригрозила тихо девушка.

— Ну, позалуйста! — заскулил тонюсенький голос младшего.

Яснорада улыбнулась и села возле детской постели, на которой уютно устроились две щуплые фигурки братьев. В доме было свежо, поэтому девушка подоткнула углы толстого лоскутного одеяла, чтобы непоседы не замёрзли, и, закутавшись в покрывало, спросила:

— И какую сказку вы хотите услышать?

— Стла-с-ную! — просвистел младший, плохо выговаривая шипящие, ровно, как и рычащие.

— Сказок страшных я не знаю. Зато могу поведать настоящую историю, — перешла на шёпот Рада.

Мальчишки, вытаращив глазёнки, одновременно кивнули. Их интриговали подобные рассказы, и они готовы были слушать страшилки хоть каждый день, несмотря на то, что до жути боялись потом спать без свечи.

— Вы же помните, что весь мир разделён на две части? — задала вопрос Рада.

— Открытые Земли и Покров Мрака, — ответил старший.

Сестра кивнула.

— Наше государство Ардан приютилось у подножия Арданийской горы, которая входит в цепь Юго-западной гряды. С этой стороны хребта, как вы знаете, все люди сосуществуют мирно. Общаются, обмениваются опытом, торгуют. Но за горами раскинула свои просторы безжизненная пустошь Ирдаван.

— Там зывут злые коцевники, — прокартавил младший, опередив продолжение рассказа.

— Верно! — нежно провела пальцем по вздёрнутому носу мальчишки Яснорада. — Но сегодня не о них я вам собираюсь рассказать. В этот раз я поведаю о настоящих чудовищах! О созданиях Мрака!

Мальчишки неосознанно прижались друг к другу и замерли.

— Точно не испугаешься, Евсей? А ты Савка? — поинтересовалась девушка, и братья убедительно замотали вихрастыми головами.

— Там, где Ирдаван теряется во мгле, начинаются земли Покрова Мрака. Не найти более гиблого места в мире, так как нет в тех краях ничего светлого. Ни любви, ни добра, ни сострадания. Населяют то место жуткие существа, — начала распевную историю Яснорада под мерное колыхание свечи, отбрасывающей танцующие тени на деревянные стены.

В окно скреблась корявая ветка сливы, растерявшая розоватые лепестки, оставив топорщиться в разные стороны плодоножки. К концу лета они нальются сладостью и превратятся в ароматные плоды. И рвать их можно будет прямо из окна, стоит только протянуть руку.

— Давным-давно, когда Покров называли Эребраном, предки тех существ были людьми, такими же, как мы с вами. Но ради власти и бесконечной жизни обратились они к самой Тьме и попросили огромную силу. Такую, с которой не совладает никто из живущих. Она и наградила. Вот только за дары свои потребовала светлые части душ. Просящие отдали, не раздумывая, считая обмен справедливым. Это оказалось самое тёплое и ценное в них, то, что и делает нас людьми. С тех пор наполнилась суть эребранцев мглой, а с годами он завладел и их государством, погрузив его в вечную ночь. Совсем скоро поняли люди, что нет им жизни без света и тепла, да только поздно стало. Не вернуть то, что отдали по своей воле. Теряли человечность сумрачные, постепенно превращаясь в призраков. Злобные и голодные, рыщут они по земле и по сей день в поисках светлого огонька доброй души, который хоть на мгновение мог бы насытить их каплей тепла.

— И что они делают, когда находят? — нетерпеливо перебил Евсей. — Ну, светлую душу?

Яснорада прищурилась и подготовленным загробным голосом продолжила.

— Найдя такую, призраки утаскивают её в своё логово, а после пьют её свет, оставляя несчастному пленнику лишь боль и мрак.

— И он тоже становится призраком, как и они? — увлечённо сжимая кулачками угол одеяла, спрашивал брат.

Девушка закрыла глаза и покачала головой.

— Светлая душа не может долго существовать без любви, сострадания и другого тепла. Искалеченная и опустошённая не по своей воле, она умирает в муках вскоре после того, как её выпьет безжалостное порождение мрака.

Младший лежал, не шевелился, а старший поджал губы и сказал:

— Я убью призрака, Рада, если он сунется в наш дом, чтобы украсть тебя! Можешь не бояться!

Жёстко, по-мужски блеснули карие глазёнки Евсея.

— И я! — не отставал, напуганный рассказом Савка.

Рада засмеялась.

— Призракам незачем так далеко забираться. Они найдут себе добычу поближе к Покрову мрака. Мало там, что ли, душ?

— Отец говорит, твоя особенная. Он сказал, что ты одарённая, как мамины братья.

— Так! — протянула Рада и с укором посмотрела на мальчишек.

— Это кто у нас тут подслушивать научился?

— Мы слусяйно! — прошепелявил Савка.

— Вы никому не говорили? — пацаны помотали каштановыми шевелюрами. — Это большая тайна. Иначе меня увезут далёко-далёко, как ваших дядек, и мы никогда не увидимся. Так что рот на замок!

Мальчишки кивнули, а младший зажмурился, приготовившись к тому, что комната вот-вот погрузится в темноту, когда Яснорада наклонилась, чтобы задуть свечу.

— Лада, не тусы сегодня свет. Позалуйста! — попросил четырёхлетний Савка.

Девушка кивнула и улыбнулась, подумав о том, что нужно прекращать рассказывать страшное. Так ведь просят же!

Закрыв плотно дверь, она юркнула в соседнюю комнату. Расчесав длинные кудрявые волосы, огненной волной струящиеся вдоль хрупкой фигуры, сняла тёплый халат и улеглась с книгой в руках, чтобы почитать перед сном. Однако буквы со страниц никак не хотели усваиваться.

«Её дар сильнее, чем оба наших, вместе взятых!» — всплыло в сознании воспоминание минувших лет. Тогда, в детстве, маленькую шестилетку Раду эти слова напугали до полусмерти. И ведь было с чего! Отец, услышав изречение шурина, побледнел, а матушка схватилась за сердце.

По закону тех, у кого обнаруживался сильный свет, по достижении семнадцати вёсен отправляли на учебу в одну из академий Имталиона. Там одарённые должны были познать то, как использовать силу во благо общества. Чаще всего по окончании заведения они возвращались в свои поселения, становясь главами, судьями, лекарями и другими почётными служителями народа. Но тех, у кого силы оказвалось хоть немного больше, чем у остальных, забирали на войну с Ирдаваном, которая длилась уже много-много лет.

Удивительным являлось то, что светлым даром благословлялись обычно только мальчики, да и то один из десяти! О наделенных внутренней силой девочках упоминаний не имелось! И это более всего пугало родственников.

«Ох, не к добру, не к добру это всё!» — причитала матушка, боясь, что кровиночку заберут из отчего дома. Батюшка успокаивал её и приказал всем молчать. Все и таили правду, а дядюшки научили Раду скрывать силу света души и наказали ни в коем случае не использовать её. Авось никто и не узнает. Она и не применяла. Лишь изредка. То сломанную ветку дерева срастит, то ранних замерзающих зайчат тёплым куполом накроет. Так, никто, кроме родных о её даре не знал и по сей день.

В окно заглядывал народившийся месяц, а возле верхнего его рожка мерцала яркая серебристая звёздочка. Яснорада погасила свечу и, отложив книгу в сторону, сменила мысли на приятные, глядя в чернильное небо. Душа её трепетала, заставляя сердце разгоняться до галопа, отчего дыхание замирало, будто девушка готовилась прыгнуть в реку с высокого обрыва. Ей нравилось это острое чувство предвкушения. Уже несколько дней оно не покидало её, мешая улавливать смысл строчек в книгах, которые она так любила читать. Иногда Рада одёргивала себя от неуместной улыбки, смысл которой понятен был только ей. Вот и сейчас, лёжа на белой мягкой подушке, девушка улыбалась, глядя на подмигивающие за стеклом звёзды, думая о том, что скоро увидит того, кого ждала уже полгода.

***

Лес пробудился от зимнего сковывающего сна. И хотя дубы стояли совсем ещё голые, Яснорада знала, что соки под корой уже тронулись и начали свой танец жизни. Скоро их маслянистые почки полопаются, выпуская рвущиеся к свету листочки, а позже появятся и невзрачные зеленоватые цветы, заставляя округу наполниться густым терпким древесным ароматом. Пчёлы уже трудились вовсю, деловито перелетая от цветка к цветку и оглашая лес вибрирующим гулом.

Девушка остановилась. Закрыла глаза, втянула глубоко ароматный сырой воздух и прислушалась к дыханию весны. Ей хотелось впитать всё, что она чувствовала, и наполнить этим уголки своей огромной души.

— Рада, ты чего застыла? Проськин Захарка сказал, что наши приехали! Они наняли извозчика. Наверное, уже добрались до деревни! — возбуждённо и радостно прокричала Ольга, дочь мастерицы, поравнявшись на пути.

Яснорада округлила глаза, не веря услышанному, засмеялась долгожданной вести и припустилась по утоптанной тропинке так, что Ольга не смогла её догнать, а позже и докричаться до неё.

Домой Рада влетела ветром. Рыжая коса растрепалась, платок болтался тряпкой, ленты тоже висели цветными верёвками.

— Клим! — закричала она и бросилась в объятья старшего брата, вышедшего ей навстречу.

Парень покружил сестру на месте, рассмеялся, расцеловал пылающие после бега щёки.

— Окреп и возмужал! Как же я скучала! А с ним всё в порядке? Он дома? — тише спросила Рада.

— Да, Тит заходил, но дожидаться тебя не стал. Дорога утомила, — пояснил брат, и девушка тут же начала причёсываться и переплетать рыжие косы.

— Рада, никуда не собирайся. Поможешь мне. Вечером приедет Проф с семьёй. Нужно наготовить да дома прибрать к приезду брата, — выглянув из кухни, предупредила матушка назидательно дочь.

— Я всё успею! — прокричала Рада, выскакивая за дверь.

Спустя мгновение девушки и след простыл, на что мама, поджав губы, покачала головой.

Яснорада летела по улице, не в силах сдержать улыбку, к большому двухэтажному дому главы деревни. Обойдя его кругом, бросила в окно на втором этаже пару мелких камешков, а после того, как убедилась, что её услышали, пошла, не спеша вглубь большого ухоженного сада. В самом углу которого стояла круглая беседка, увитая плетями вьющихся роз и дикого винограда. Листья только начали покидать тугие почки, поэтому укрытие не скрыло девичью фигуру, а от Рады, идущего по выложенной плоскими жёлтыми камнями дорожке, молодого человека. Сердце девушки колотилось как сумасшедшее, а щёки пылали жаром нетерпения.

— Тит! — выдохнула она, когда в беседку вошёл улыбающийся блондин.

Рада бегло пробежалась глазами по возмужавшему лицу. Светлым коротким волосам, русой щетине и ясным, голубым очам. По груди и плечам, раздавшимися вширь за время разлуки. Домашняя одежда не скрывала рельефа мышц молодого красавца, и их твёрдость тоже не укрылась от девичьих глаз. Увиденное впечатлило Яснораду так, что горло пересохло, и ей пришлось сглотнуть слюну. Тит рассмеялся, заметя реакцию девушки на их встречу, и, взяв её ладонь в свои сильные, крупные руки, медленно поцеловал, глядя девушке в глаза. Большего он себе не позволил. А Рада полыхнула маковым цветом от смущения.

— Как же я соскучился, Лисица! — промурчал сквозь широкую улыбку он.

— На нас смотрят? — догадалась девушка, а парень с ухмылкой кивнул. — Тогда увидимся сегодня на гуляниях. Я обязательно приду, Тит.

Резко развернувшись, Рада почти бегом покинула сад и отправилась домой помогать матушке. Лично убедившись в том, что возлюбленный вернулся, здоров и рад её видеть, Раде стало спокойнее на душе. Теперь вечера можно ждать с удовольствием и без тревоги.

***

Восемь лет назад, катаясь по замёрзшему озеру на коньках, Яснорада случайно провалилась под лёд. Всё произошло так быстро, что она понять ничего не успела. Помнила только обжигающий пронзительный холод тысячи игл, вонзившихся в её тело, и острое жжение в груди от нехватки кислорода перед тем, как сознание заполонила пустота.

Очнулась девчонка в объятиях Тита, спасшего её из-под ледяного плена.

Сын главы и в пятнадцать лет приковывал девичьи взгляды своей яркой внешностью. Был красив и умён, да и в удали молодецкой давал фору многим сверстникам. К тому же ни для кого не было секретом, что в скором времени парень займёт место своего отца, став самым богатым и влиятельным человеком в поселении. Каждая девушка в деревне тайком или открыто мечтала стать наречённой Тита.

Вот и Яснорада не оказалась исключением. Растаяла пред его очарованием сразу же, как открыла очи, лёжа на стылом льду. Тит в тот день замотал её в свою овечью дублёнку, надел сухую шапку на мокрую Раду и отнёс домой.

У рыжеволосой курносой десятилетней девчонки не было ни единого шанса не полюбить своего спасителя. С того дня она ходила за парнем хвостиком, делая вид, что встречи случайны.

Те дни, когда Тит являлся в гости к её брату Климу, становились для Рады настоящим праздником. Она млела, краснела и всячески хотела ему понравиться. Иногда ей удавалось увязаться за мальчишками и поучаствовать в их забавах. Сын главы относился к ней как к младшей сестре, что Раду устраивало, ведь она была совсем ещё ребёнком и не знала, как иначе проявляется любовь.

Когда Клим и Тит отметили по семнадцать вёсен отроду, их отправили учиться в академию. Находилась она очень далеко, на самом краю Имталиона, поэтому студенты приезжали домой только раз в полгода. Зимой на две недели, а летом на месяц.

Поначалу Яснорада скучала по брату и его другу, но спустя недолгое время привыкала к их отсутствию. Однако трепет души всегда возобновлялся вместе с возвращением в деревню объекта её воздыхания.

Когда девушке исполнилось четырнадцать, она подслушала случайно разговор старших братьев, в котором родственники обсуждали свои похождения. Рада собиралась уйти, но услышала, что Клим заговорил о друге Тите. Так и осталась Лисица подслушивать.

Оказалось, что сын главы попортил нескольких дев из городка, в котором стояла академия для одаренных, а позже парню пришлось иметь неприятный разговор с отцом одной из тех девушек. Обиженный родитель требовал, чтобы его дочь Тит объявил наречённой во избежание позора. Но парень отказал, сославшись на требования своей семьи, которые сводились к тому, что избранница непременно должна быть непорочна до первой брачной ночи. И неважно, что он лишил её этой самой невинности.

В тот день Рада ощутила неприятную горечь от своих чувств. Образ идеала детства запятнался. Было обидно за ту девушку, ведь не секрет, как нелегко придётся теперь опороченной. Мало кто возьмёт такую под венец, а уж об удачном замужестве ей можно и вовсе забыть. Но и ту девушку она понять не могла. Зачем ложилась в постель до замужества, зная строгие традиции и устои Открытых Земель? Ни поступки Тита, ни девушки она объяснить себе тогда и не смогла.

К шестнадцати Яснорада охладела к Титу. Молодой человек начал пропускать приезды домой, так как бурный образ жизни, который он вёл вдали, плохо сказывался на его успеваемости. Ему приходилось оставаться в Имталионе для пересдачи экзаменов. Поэтому вышло так, что видела Яснорада сына главы мельком и всего пару раз за полтора года.

В то лето они столкнулись на Ярмарке. Он, как и прежде красивый и статный, посмотрел на Раду другими глазами. Не снисходительным братским взглядом на подростка-девчонку: нескладную, плоскую, со смешным, вздёрнутым пуговкой носом, покрывающуюся летом россыпью рыжих веснушек. В этот раз Тит увидел пред собою стройную и притягательную девушку. Фигура её оформилась, приобрела округлости в нужных местах, но при этом оставив Раде тонкую талию и узкие плечи. Их ему захотелось приобнять, чтобы ощутить свою мужественность в сравнении с девичьей утончённой миниатюрностью. Тит рассмотрел и необыкновенные глаза, цвет которых напомнил ему о зелёном крыжовнике, таким любимом в детстве. Когда он ел эти ягоды, то иногда рассматривал их на просвет, стараясь пересчитать семечки внутри сочной сердцевины. Цвет Яснорадиных глаз казался именно таким — светло-зелёным, чистым и искрящимся, как прозрачная мякоть крыжовника. Но еще больше его впечатлили её сочные губы соблазнительного кораллового цвета. К ним парень захотел прикоснуться своими устами, потрогать пальцами, ощутить вкус. Глядя на них, он вспомнил о налившейся соком морошке.

Как назло, в тот день девушка посетила город в компании сверстниц, которые, увидев ловеласа, никак не хотели упускать шанса пообщаться с сыном главы. Они флиртовали, заигрывали, всячески привлекали внимание завидного жениха. Но Тит думал только о сочности коралловых губ Рады.

Он пропускал мимо ушей шутки девушек и не слышал их вопросов. Смотрел только на сестру друга и хотел увести её от стаи шумных, щебечущих, словно воробьи, девчат. Но Рада не торопилась остаться с ним наедине, чем вызвала у юноши непонимание. Тит находился в растерянности оттого, что всегда ищущая встречи с ним Яснорада, не проявляла практически никакого интереса к нему. Она вела себя отстранённо. Увлечённо выбирала новые ленты для своих рыжих кос. Надолго задержалась в книжной лавке, после которой купила глиняные свистульки и сахарные леденцы на палочке для младших братьев. Остановилась посмотреть, как задорно кривлялся ярмарочный шут, и бросила монетку в его грязную измятую шапку. И это девичье безразличие так сильно завело сына главы, что ему показалось, он никогда ранее подобного не испытывал.

А ведь так и было! Женское внимание лилось на него бездонными реками с самых юных лет. Поэтому теперь Тит совершенно не знал, как себя вести. Глупо шутил, потом хмурился оттого, что Яснорада пропускала его юмор мимо ушей. Когда она задала какой-то вопрос по истории, которую студент глубоко изучал в академии, парень не мог ответить на него, так как совершенно не слышал самого вопроса. В тот момент, когда Рада произносила его, Тит смотрел на её губы, которые притягательно шевелились. Другие девушки, заметив это, хихикали, а он снова хмурился, понимая, как нелепо выглядел со стороны.

Уйти от стайки подруг сын главы так и не смог. Увязался с ними до деревни. Хохотушки только обрадовались этому. Смеялись и стреляли глазами, поправляли волосы и флиртовали. Всех подруг захлестнул возбуждённый азарт. Каждая хотела переключить внимание Тита на себя. Все, кроме Рады.

Только она витала в своих мыслях и не замечала особо ни девчат, ни юношу. Её больше интересовали цветы, источающие сладковатый аромат, невзрачные птички с жёлтыми хвостами, которые приземлялись перед идущей шумной компанией и бежали, быстро мельтеша тонкими ножками, а также лесные травы, бережно собранные Яснорадой в пышный букет.

Когда дорожка поделилась надвое, уведя шумную компанию девушек направо, Тит пошёл за Яснорадой, сказав, что ему нужно к Климу. Шли они в молчании, но недолго. Как только голоса удаляющихся подруг стихли, он остановил удивлённую спутницу за руку, притянул её к себе и поцеловал в губы. Коротко, лишь ощутив своими их мягкость, даже не уловив особо вкуса, но почуяв аромат.

Рада опешила, совершенно не ожидала этого поцелуя. Похоже, что и за весь день не поняла интереса, направленного в её адрес. Растерявшись, она ничего другого не придумала, как подхватить подол юбки и припуститься по тропинке домой. Тит не стал догонять, лишь улыбнулся и облизал свои губы, которые ещё хранили запах рыжей девчонки. Теперь он хотел ощутить ещё и вкус.

После того поцелуя девушка избегала друга брата, пока сын главы не подкараулил её возле старого амбара. Парень тогда поведал ей о своих чувствах, о том, что влюбился и потерял покой. Однако Рада не поверила ему и рассказала о том, что знает про его академические «подвиги». Посоветовала сыну главы не тратить на неё время, так как готова отдать своё сердце и цветок невинности лишь суженному. Тит не нашёл нужных слов в тот день, как и в последующие тоже. А осенью покинул деревню вместе с остальными юношами, обучающимися в Имталионе.

Через полгода батюшка позвал Раду спуститься вечером вниз, где она увидела своего спасителя, до белых костяшек сжимающего в руках шапку. Парень выглядел взволнованным и напряжённым, но при этом уверенным. Отец пояснил дочери, что юноша пришёл просить её руки, и поинтересовался о мнении Яснорады на сей счёт. А она не смогла ничего ответить, у неё случился шок. Батюшку же устраивал кандидат. Даже более чем. Но, видя растерянность дочери, он высказал своё решение: «Свадьбе быть, если оба не против, но только тогда, когда Тит закончит обучение, а Яснораде исполнится восемнадцать». Отец намеренно обозначил этот срок, дав тем самым своей девочке время, чтобы она могла хорошенько обдумать предложение.

С того дня все в деревне знали, что Раду засватал сын главы. Любовь её быстро вернулась, тем более парень взялся за ум и остаток времени в академии, провёл достойным студентом, посвятив себя учёбе. Приезжая в отпуск, он проводил каждую свободную минуту рядом с возлюбленной. Даже когда матушка нагружала девушку хозяйственными делами, сын главы, не желая расставаться с Яснорадой, принимался помогать, засучив рукава.

На людях Тит позволял себе целовать только её ладонь, а Рада — брать парня за руку. Более интимные проявления, включая поцелуи в щеку или объятия, считались распутством и ставили под сомнение репутацию девушки. Поэтому влюблённые воздерживались от подобного и ждали с нетерпением того момента, когда все прелести супружеской жизни станут им доступны.

Глава 2

Вечер опустился на деревню прохладный. Весна выдалась хоть и ранняя, но тепло дневное всегда обманчиво в это время года. Ночью от земли всё ещё веяло стылой влагой, а в спальню приходилось приносить прогретые булыжники, чтобы не мёрзнуть во сне.

Яснорада надела любимое шерстяное платье, а поверх него расшитую зелёной нитью овечью жилетку. Косы перевязала новыми лентами, купленными недавно в городе. Посмотрев на себя в зеркало, она улыбнулась и показала отражению язык. Рыжая курносая девушка с золотистой кожей и пока ещё редкой россыпью неярких веснушек улыбнулась в ответ, сверкнув задорными светло-зелёными глазами, полными возбуждённого нетерпения. Дом она покидала с предвкушением.

Каждый год в деревне устраивались гуляния, посвящённые возвращению парней из Имталиона. Но в этот раз праздник оказался куда пышнее прочих. Глава поселения не поскупился на угощения и музыкантов, выделив средства из личных сбережений. Мужчина гордился сыном, который в скором времени обзаведётся семьёй и займёт почётное место на службе.

В центре деревни полыхали костры, озаряя округу ярким светом. Повсюду разливались ароматы хмеля и запечённого мяса на углях. На площадке стояли накрытые красными скатертями столы, сплошь заставленные яствами. Были там и пироги, и кренделя, дюжина разновидностей закусок, а также всевозможные соления.

На праздник явилась вся деревня. От мала до велика. Пожилые общались и наблюдали за танцующей молодёжью. Дети бегали друг за другом, играя в догонялки или прятки. Многие подходили к столам, чтобы отведать угощения и испить напитков. Вся округа наполнялась шумом, смехом, музыкой и весёлыми возгласами.

Яснорада не пошла к столу и отправилась прямиком в танцующую толпу, чтобы найти любимого.

— Рада, идём в круг! — протрезвонили девичьи голоса, подхватывая Лисицу под локотки.

Рыжеволосая засмеялась, пускаясь в пляс, но продолжала вертеть головой в поисках Тита.

— Он ещё не пришёл, — подмигнула девушке догадливая Иринка, которая оказалась напротив Рады и держала её за руки в танцевальной фигуре.

Яснорада кивнула и погрузилась в танцы. Наречённый обязательно найдёт её сам, когда придёт.

Задорная музыка, немного выпитого хмеля и совершенно волшебная обстановка ночного праздника окутали девушку с головой. Она чувствовала сгущающуюся терпкость весенней ночи, щедро сдобренную ароматом горящих поленьев. Когда парни и девчата немного захмелели, танцы приобрели еле уловимый подтекст — намёк на порочность. Хоть и не имелось в них ничего по-настоящему порочного, но простое касание ладоней, взгляд глаза в глаза и уверенно лежащая мужская рука на девичьей талии приобретали теперь иной смысл. Рада, ощутив это сменившееся настроение, решила покинуть круг. Тот, с кем ей хотелось продолжить танец, так и не явился.

Девушка отошла в сторонку, налив себе ягодного морса в чашу и, осмотревшись, загрустила. Тита всё ещё не было.

— Я соскучился! — раздался знакомый шёпот позади неё.

Он стоял прямо за её спиной и потянул к себе, мягко за косу. Сердце Рады пропустило удар, и она отступила на шаг назад, погружаясь в тень раскидистого старого дуба и объятья любимого. Парень шумно втянул воздух возле её виска и положил руки на тонкую талию, теснее привлекая к себе.

— Прекрати, нас могут увидеть! — развернулась она и почти уткнулась носом в его широкую грудь. — Пойдём лучше потанцуем!

Он покачал головой и с насмешливой улыбкой ответил:

— Я не сдержусь и обязательно положу руки туда, куда не следует. А потом прильну к твоим губам и поцелую так, что никому и не снилось.

— Ты пьян, Тит? — промурлыкала очарованная подобным откровением Рада.

— Да, — согласился юноша. — Но не от вина, а от твоих безудержных танцев.

— И долго ты тут стоишь и смотришь? — насупилась девушка.

— С самого начала. А сейчас предлагаю уйти отсюда, пока нас действительно никто не увидел, — улыбаясь, как мартовский кот, потянул красавец Раду в сторону сгущающейся темноты.

Она жутко смущалась и оглядывалась, боясь, что её заметят, уходящую с Титом вдвоём. Рада не хотела ненужных слухов, не желая расстроить родителей. Её возлюбленного, напротив, не беспокоило ничего. Он смотрел только на девушку, не сводя голодных глаз. Пройдя вдоль деревянной ограды, пара юркнула в тернистый сад мудрого Фрола. Старик был немощным, поэтому запустил его. Дети часто использовали заросли в качестве укрытия днём, а влюблённые парочки ночью. Но Тит вёл девушку не в него. Выйдя с противоположной стороны участка, они очутились в тёмном переулке, а перебравшись через забор, в ухоженном саду главы поселения. Обойдя дом по периметру, пригибаясь напротив освещённых окон, молодые люди приблизились к лестнице, ведущей на чердак. Парень помог Раде добраться до верха, а там проводил её к месту назначения.

В глубине тёмного просторного помещения Тит достал спички и поджёг фитиль масляной лампы. Разгоревшееся пламя выхватило из темноты небольшой участок, осветив подвешенный к толстым деревянным столбам широкий плетёный гамак, рядом с которым ютилось несколько стопок книг.

— Это моё любимое место в доме с детства, — пояснил молодой человек, помогая сесть девушке.

Она осмотрелась. Чердак показался ей уютным. В нём пахло старой соломой и пылью. А в углу трудился небольшой паук, выплетая себе совершенную с точки зрения геометрии паутину.

— Только лучше не топтаться, иначе нас могут услышать, — предупредил наречённый.

Рада кивнула. В свете жёлтого пламени лампы голубые глаза Тита показались девушке необычно тёмными. Или, быть может, зрачки парня были настолько расширенными, что закрывали собою светлую радужку.

Усевшись на корточки, влюблённый положил свои руки Раде на колени и посмотрел ей в глаза. Девушка почувствовала всю интимность происходящего и поняла, что сейчас молодой мужчина будет признаваться ей в своих чувствах. Сердце заколотилось безудержно, дыхание, напротив, замерло в ожидании. Ноги внезапно налились сковывающей тяжестью, а в голове поплыла картинка.

— Я хочу подарить тебе это, — в крупной мужской ладони лежало золотое колечко с невероятным, искрящимся в тусклом свете зелёным хризолитом. Парень ловко надел перстень Раде на палец, а потом спросил:

— Если вдруг ты сомневаешься в моей любви или в своей… Только скажи, и мы все оставим как есть. Но коли ты уверена в наших чувствах, то ответь сейчас, согласна ли стать в скором времени моей женой или нет?

Рада ничего не ответила, лишь кивнула, а спустя мгновение обвила шею возлюбленного руками и поцеловала сначала в глаза, потом в щёки, а после дошла и до губ. Без преувеличения, это был её самый счастливый день в жизни.

Тит навис над ней, и поцелуй из нежного распламенел до страстного. А девушка таяла от поглаживания сильных рук, которые становились более уверенными. Ладони скользили сначала по талии вверх-вниз, затем амплитуда увеличилась, и вот уже и грудь обласкана умелыми движениями. Рада откинула от наслаждения назад голову и тут же ощутила на себе тяжесть мужского тела, накрывшего девушку.

— Тит, мы должны остановиться, — шептала Лисица, когда её рот не был занят поцелуями, но возбуждённый молодой мужчина, не желая слышать слов, накрывал её уста своими снова.

Сознание обоих затуманилось, но, собрав всю волю в кулак, девушка отстранилась от желанных губ и снова обратилась к возлюбленному:

— Мы должны остановиться сейчас, иначе потом уже не сможем.

— Я не могу больше терпеть, Рада. Каждый день думал о тебе, пока находился вдали. А теперь, когда ты в моих руках, я не могу остановиться, — болезненно произнёс Тит. — Ты же хочешь этого тоже. Какая теперь разница, когда ты станешь моей? Сейчас или месяцем позже… Зачем терпеть, если всё уже решено?

— Я хотела, чтобы всё было как у всех. Как положено, — смущённо пояснила Яснорада.

Молодой человек ухмыльнулся:

— Ты такая наивная, Лисица. У всех происходит не так, как положено. Просто никто об этом не рассказывает.

Он потянул завязки на воротничке зелёного платья, и они тут же поддались. Девушка ахнула и перехватила ткань возле шеи, но Тит убрал тонкую руку и, наклонившись к разрумяненному лицу, прошептал:

— Ты же хочешь этого, Рада. Скажи, что тоже хочешь меня!

Конечно, она хотела! Её сознание ломалось надвое от желания отдаться любимому полностью и без остатка и пониманием, что они совершают непоправимое. Но разве могла Рада не доверять тому, с кем согласилась прожить всю свою жизнь?

— Хочу! — выдохнула девушка, будто сдалась.

Наверное, так оно и было. Яснорада сдалась в плен переполняющих её чувств. Она не помнила, как очутилась без белья и куда делись штаны Тита. Почувствовала что-то твердое и горячее, касающееся её бёдер, а затем неприятное тянущее ощущение, перерастающее в болезненное натяжение. Спустя мгновение боль ушла, подарив ей будоражащее наполнение внизу живота. Наверное, процесс не показался бы ей настолько приятным, не будь Рада так возбуждена. Но Тит к двадцати трём годам оказался весьма умелым любовником и знал, что спешить нельзя, чтобы не доставить хрупкой девушке излишнюю боль, хотя сдерживаться ему оказалось невероятно сложно, особенно когда он понял степень её желания. Мужчина чувствовал, как возлюбленная пылала под ним. Такая долгожданная! Пик настиг его слишком быстро, что и неудивительно, ведь он так долго терпел и страстно желал. Мечтал о близости с ней ночами. Истязал себя физическими нагрузками в академии, чтобы уставшее тело не реагировало на любое воспоминание о возлюбленной. Часто не сдерживался и удовлетворял себя самостоятельно, представляя, как целует сочные губы и сжимает миниатюрные ягодицы Рады. И Тит не осуждал себя за слабость. Разве мог он продержаться так долго? Иногда просыпался посреди ночи от нестерпимого пылающего возбуждения, вызванного мимолётным сновидением о невесте. Поэтому быстрый конец его не расстроил. У них с радой впереди будет много времени, чтобы насладиться друг другом.

Упав на неё сверху, он не мог отдышаться, а девушка затихла.

— Тебе было не слишком больно? — участливо спросил нареченный.

— Мне было слишком хорошо, чтобы заметить боль, — глядя в потолок, ответила Яснорада.

Парень притянул её и поцеловал.

— Но я чувствую тревогу, будто мы совершили непоправимое, — тихо поделилась девушка.

А Тит развернулся и прижал её к себе пуще прежнего.

— Так и есть. Мы полюбили друг друга, и это непоправимо, Рада! — ответил жених, а она, глянув на него, засмеялась тихо, отгоняя от себя дурные мысли и воспоминания о той опороченной Титом девушке.

С Яснорадой он никогда так не поступит, потому что любит!

— Тсс… — прислушался молодой мужчина, неожиданно напрягшись. — На улице кто-то ходит.

Рада начала подниматься, чтобы одеться и привести вещи в порядок. Но гамак не выдержал, и одно из его креплений лопнуло, заставив пару с гулким ударом рухнуть на пол.

— Тит, одевайся скорее! Кто-то поднимается! — шептала девушка, завязывая трясущимися руками шнурки на платье.

— Иди сюда, я накрою нас пологом сокрытия, — позвал он.

Рада так и сделала. Прижавшись к любимому, смотрела на сосредоточенное лицо парня и чувствовала, что Титу не хватает силы. У него не получалась иллюзия.

Времени совсем не осталось. Вот-вот распахнётся дверь, и станет понятно, чем они занимались. Бедные её матушка и батюшка! На какой позор она их обрекла!

В панике Яснорада закрыла глаза и представила то, как выглядело помещение, когда они с Титом только в него вошли. В тот же миг дверца на чердак отворилась, явив рассерженное лицо главы. Судя по внешнему виду, мужчина собирался откланяться ко сну, но непонятные звуки заставили его покинуть тёплое жилище и отправиться на проверку, которая и завела мужчину на чердак. Он отчётливо слышал шёпот и грохот, но, отворив дверь, никого не увидел. В полумраке висел гамак, книги стопками лежали на пыльном полу, и потушенная масляная лампа располагалась на привычном месте. Окинув взглядом все углы, глава закрыл дверь и, спустившись по лестнице, отправился в дом, где его ждала рюмка травяной успокоительной настойки, которую делала его жена по рецепту бабушки.

Спустя пару минут Рада выдохнула и сняла иллюзию-полог, а Тит тихо рассмеялся, завязывая шнурки на штанах.

Добравшись до её дома, влюблённые договорились о вечерней прогулке на завтра и после сдержанно распрощались. Тит поцеловал тонкую ладошку, видя, что за ними кто-то наблюдает в окно, и ушёл.

Яснорада мышкой юркнула в свою комнату, не желая показываться родителям на глаза. Ей чудилось, что, увидев её, они сразу обо всём догадаются. Матушка будет причитать, а батюшка бледнеть и молчать, после чего обязательно выскажет какое-нибудь решение. Полночи Рада не могла уснуть, вспоминая о прошедшем. То блаженно улыбаясь, то замирая в тревоге. И почему в груди шевелилось неприятное сомнение? Разве не должна Яснорада трепетать от счастья? Или это захватывающее чувство и есть оно? Наверное, а сомневаться — это нормально. Возможно, эти мысли и после женитьбы не сразу уйдут. Ведь Рада и сейчас не до конца верила в то, что спаситель, которого она любила с десяти лет, в конечном счёте искренне полюбил и её. «Тит прав, не о чем переживать, всё уже решено. Мы любим друг друга и скоро поженимся. Он никогда меня не предаст», — успокаивала себя она, и под утро ей это удалось. Наконец Лисица заснула под какофонию птичьих песен и щебет сверчков, доносящихся с улицы.

***

Утро выдалось тёплым, а к полудню и вовсе стало припекать. На старой яблоне надрывно заливалась мелкая серо-жёлтая пичуга. Раде нравилась эта весенняя песнь. Девушка с детства особо ощущала жизнь вокруг себя. То ли из-за дара, то ли просто от любви ко всему, что её окружало.

Вот сейчас, например, она наблюдала за бегущим по краю корыта оранжевым жуком. И что его сюда занесло? Ведь сорвётся и упадёт в мыльную воду глупый! Девушка вытерла мокрые руки о передник и подставила тонкий палец, на который шустро перебежал шестиногий бегун.

— Пожалуйста! — обратилась к спасённому она, когда пересадила его на шершавую кору дерева.

Посмотрела вслед убегающему. А после того как он скрылся, продолжила.

Закончив со стиркой, Рада вернулась в пустующий дом. Родители с младшими братьями отправились в лес за свежим берёзовым соком. А Клим, как всегда, где-то пропадал. Недавно девушка узнала, что у брата появилась симпатия к Марьяне. Той, которая жила в голубом доме возле Ивового озера. Поговаривали, что чувство взаимное.

Дел на сегодня не осталось, поэтому освежившись, Яснорада налила травяного взвара и удобно устроилась в кресле. Вечера она ждала с нетерпением. Ей безумно хотелось увидеть Тита. Девушка поглядывала на золотое колечко и улыбалась. Ей казалось, что нет человека счастливее во всех Открытых Землях. Могла ли она представить тогда, в детстве, что станет наречённой самого завидного жениха в поселении? Думала ли, что полюбит кого-то так сильно и будет любима в ответ? Об этом Рада только мечтала в своих девичьих снах. А теперь её мечты сбывались, словно сны те оказались пророческими.

Стук в дверь отвлёк её от приятной неги. Отворив, Лисица увидела на крыльце соседского мальчишку с обгоревшей палкой в руках и чёрной сажевой кляксой под носом.

— Рада, Тит просил передать, что его забирают на границу с Ирдаваном. Он в городке со служилыми. Будут стоять там недолго, пока не соберут других призывников, а потом отбудут из Ардана, — огорошил с порога Прошка.

Не возвращаясь в комнату, девушка обулась и, забыв накинуть безрукавку, побежала в конюшню. Оседлав батюшкиного скакуна, Яснорада полетела в город.

Шок — вот что чувствовала она, погоняя несущегося изо всех сил Торра. Она надеялась, что услышанное является ошибкой. Прохор просто что-то напутал! Тита не могли забрать. Его дар слишком мал для военной службы. К тому же больше некому занять место его отца. Глава уже стар и не скрывал, что желает поскорее переложить обязанности на молодого и сильного сына.

Ветер свистел в ушах, а боковое зрение уже не различало отдельных предметов пейзажа. Всё слилось в единую ярко-зелёную реку. Душа замерла в напряжённом ожидании. Это не могло быть правдой! Э