Дарья Сорокина
Найди мои кости

© Д. Сорокина, 2024

© А.В. Андрюхин, тексты песен, 2013

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Глава 1. Привет / Hallo

После долгих месяцев, проведенных в больнице, весь мир превратился в аляповатое радужное пятно. Яркое небо, пестрые вывески, слишком чуждые запахи, а главное, неопределенность, поджидающая за каждым поворотом.

Здесь не было привычного больничного распорядка дня, процедур, соседок по палате. Меня ждала по-настоящему новая жизнь, потому что от старой остались лишь обрывки и кома длиною в восемнадцать месяцев в анамнезе. Говорят, если больной не просыпается в течение первого, то прогнозы неутешительны. Может, поэтому кажется, что я все еще сплю?

Возможно, я и дальше считала бы происходящее вокруг нелепым глюком, если бы не он. Слишком серый и бесцветный для этого мира парень стоял на въезде в недавно выстроенном поселке с красивыми таунхаусами. На фоне сочной зелени под пронзительно голубым небом, он стал кусочком реальности. Моей новой реальности.

– Нравится? – Мужчина, назвавшийся моим папой в первый день пробуждения, заставил вздрогнуть и оторваться от окна, а когда повернулась обратно, видение уже исчезло, сменившись высоким кирпичным забором.

Я с трудом подавила разочарование и ответила, чтобы не обижать:

– Да. Здесь хорошо.

– Вот и славно. Этим летом нужно прилично наверстать по школьной программе. Ты много пропустила. Два раза в неделю будет приходить соседка по таунхаусу, подтянет тебя по алгебре и геометрии, а еще девочка с нашей улицы пообещала поделиться своими учебниками с прошлого года и помочь по английскому и немецкому.

– Немецкий? – переспросила я с недоумением. Если по-английски слова еще хоть как-то складывались в уме, то кроме Ich heisse Kristin[1] в голове ничего не обнаружилось.

Теперь я могла представиться почти на любом мало-мальски известном языке. Пухлому санитару, меняющему утки, показалось это веселым занятием. Чтобы хоть как-то сгладить неловкость, он каждый день учил меня новой фразе. Говорил, так быстрее привыкну к своему имени. Не помогло. Оно все еще чужое.

– Да, в прошлой школе у тебя был только один язык, придется постараться, Кристина, – немного строго напутствовала женщина, представившаяся мамой.

Привыкать оказалось нужно не только к имени, но и к двум незнакомым людям.

Не сомневаюсь, что это мои родители. Мы похожи. Выглядят они, правда, старше своих лет. У отца слишком много седых волос, а у матери сеть мелких морщинок в уголках глаз. Им явно было нелегко, и я их, наверно, понимаю.

О подробностях случившегося все тактично молчали с самого первого дня после пробуждения. Не удивлюсь, если произошедшее со мной и стало причиной переезда. Поближе к Москве, подальше от родного городка. Сердце невольно чувствовало, что я очень далеко от места, которое по-настоящему считала домом. И где был кто-то, кто правильно произносил мое имя. А тут явно хотели оградить от чего-то в этом крохотном поселке, где нет ни одного уголка, который не охватили бы камеры видеонаблюдения или телефонов любопытных соседей.

– А вот и наш дом! – радостно сообщил отец, кивая на таунхаус, который ничем не отличался от остальных.

Ряд одинаковых дверей, три полноценных этажа и маленькое окошко на четвертом. Что там? Чердак? Крохотные изумрудные клочки земли, на которых вповалку лежали игрушки, детские электромобили или мангалы. Счастливые обладатели угловых квартир размещали у себя качели. Кто-то ставил себе батут или беседку. И совершенно никаких заборов и калиток. Интересно, так вообще бывает? Может, они тут и двери не запирают на ночь?

Наш таун оказался угловым с качелями, и я невольно улыбнулась. Но на них уже устроилась девушка в желтом летнем сарафане и лениво листала книгу. Она бесцеремонно забралась наверх с ногами, а босоножки валялись на идеально подстриженном газоне. Не знаю почему, но я внезапно разозлилась. Даже не из-за того, что там должна сидеть я. Наверно, потому, что у этой девушки длинные золотистые волосы, голубые глаза и собственные воспоминания. Она не смотрит на своих родителей и не силится почувствовать к ним хоть что-то. Она не будет странно выглядеть среди одноклассников. Никто не начнет шептаться у нее за спиной, словно в курсе всего, что произошло.

Я сжала руку в кулак и не заметила, как отросшие в больнице ногти вонзились в ладонь.

Девушка встрепенулась, соскочила с качелей, быстро обулась и подбежала к машине.

– Здравствуйте, Игорь Васильевич! Маргарита Алексеевна! Вы извините, не удержалась и пришла поздороваться с Кристиной. Вы сказали, завтра, но тут такая скука!

– Ничего страшного, – ответил отец и немного опасливо посмотрел на меня.

Неужели на моем лице все так легко читалось?

– Привет! Я – Маша.

Блондинка произнесла свое имя по слогам, зачем-то сильно растягивая гласные и тыча себя в грудь, словно я была трехлетней или умственно отсталой.

– Крии-стии-нааа, – передразнила я новую знакомую, но она не обиделась, а звонко и искренне рассмеялась.

Родители переглянулись.

– Мы отнесем вещи в дом, можете погулять, – предложил отец.

Мать же, похоже, не хотела выпускать меня из виду и, постоянно оборачиваясь, последовала за ним.

– Извини. Не хотела обидеть, просто меня предупредили, что у тебя… Как это…

– С головой проблемы?

– Да. То есть нет!

Она так смешно смущалась и краснела, что я больше не могла злиться и быстро пришла девушке на помощь.

– Диссоциативная амнезия.

– Ты совсем-совсем ничего не помнишь?

Маша очень странно смотрела на меня и явно боролась с желанием взять за плечи, словно я прямо сейчас собираюсь грохнуться в обморок.

– Помню, как пользоваться ложкой, как снимать штаны. Знаю про социальные сети и даже умею делать селфи.

– Для селфи не нужно наличие интеллекта, – хмыкнула девушка. Она, определенно, нравилась мне все больше. – А родители?

Я отрицательно покачала головой.

– Даже не знаю, что мне нравится. Какие книги или музыка. Мою страницу в ВК давно заблокировали. По крайней мере, так сказал Игорь, то есть папа. Но думаю, это отмазка. Наверно, хотели сжечь все мосты или вроде того, чтобы меня ничего не травмировало. Они с мамой перевезли кое-какие мои вещи. Вечером буду разбираться, кто же я такая. Очень надеюсь, что в прошлой жизни была адекватной девушкой.

– Ну, выглядишь вполне нормальной. Всегда завидовала тем, кто может вот так запросто коротко подстричься.

Я с тоской покрутила между пальцев немного отросшую прядь. Обрили меня еще в коме, так что смелости тут совершенно никакой не было, но решила промолчать.

– А мальчики тебе как?

– В смысле?

– Парни какие нравятся?

Маша пыталась разрядить возникшую неловкость, но, по-моему, стало еще хуже.

– Не знаю… Кстати, ты давно тут живешь?

– Почти с самого образования поселка. Мы вселились еще на стадии чернового ремонта. Мой папа делал все сам, но времечко было не из приятных. Грязь, опилки, цемент…

Маша передернула плечами.

– Выходит, ты здесь всех знаешь?

– Ну, почти. А кто интересует? – Девушка подмигнула. – Надеюсь, не мой Павлик?

– Паша и Маша. Как мило!

– Тихо ты, – шикнула девушка.

– Он не знает?

– Мы типа друзья с горшка. Семьями дружим. Чем дальше, тем сложнее признаться, – вздохнула Маша.

– Паршиво. Ну меня интересует высокий такой парень. Каштановые волосы. Рваная небрежная стрижка, черная футболка с каким-то принтом, не разглядела… Серые потертые джинсы, кроссовки. Кажется, наушники на шее…

– Описание прямо скажем… Тут каждый третий такой. Может, он еще и вейпил?

– Что пил?

– Ох, Кристина, помимо немецкого, мне придется заняться твоим культурным образованием. – Маша демонстративно потерла виски. – Ладно, где ты видела своего красавчика?

– На въезде, около охраны.

Девушка переменилась в лице и внезапно перестала выглядеть беззаботной школьницей, болтающей о парнях.

– В черной футболке, говоришь?

– Ну, да…

– Прогуляемся? – тихо предложила Маша и взяла меня за руку.

– Я маме скажу, а то волноваться будет.

– Да, конечно.

Мою невинную просьбу мама встретила чуть ли не слезами, и только отец бросил короткое:

– Иди.

Я с трудом поспевала за новой знакомой. Надеюсь, вечерние пробежки и физиотерапия приведут меня в форму.

Справа мельтешили одинаковые кирпичные таунхаусы, а слева возвышалась стена, отгораживающая поселок от внешнего мира. Вот уж кто-кто, а в коме находятся все его жители. Сонное, счастливое, райское местечко. Жуткое до дрожи.

Мы прошли с десяток улочек, и везде царила идиллия. Детишки на самокатах, родители с глупыми улыбками и запах жареного мяса.

Когда вдали показался шлагбаум, Маша рванула вперед и замерла перед доской объявлений.

– Он? – Она нервно забарабанила пальцами по выцветшей распечатке, запаянной в файл. Телефон и само объявление уже не читались, но лицо… Это определенно был он.

– Похож, а кто это?

Я кивнула, а лицо моей знакомой тут же приобрело сероватый оттенок.

– Не помню имя. Андрей или Антон. Его тело в марте выловили из озера, тут неподалеку. Мрачная история. Он пропал года два назад или больше. Все никак не сорвут с доски. Жалко его. Даже не знаю, буду ли купаться в этом году.

– Так он мертв?

Наверно, следовало испугаться, но я поразилась собственному спокойному голосу.

– Ну да. Ты же его на этой фотке видела, да?

– Похоже на то, – не стала шокировать я девушку.

Действительно. Вдруг я просто засмотрелась на старое объявление, пока отец доставал пропуск из бардачка?

– Успокоила. А то уж думала ты из этих…

Маша перешла на шепот и покрутила пальцем у виска.

– Каких?

– Ну, знаешь. Очнулась от комы и стала медиумом или типа того, – мистическим голосом сообщила Маша.

– Ага, конечно. Читаю мысли и вижу сквозь одежду…

Я протянула скрюченные пальцы к девушке.

Она отпрыгнула со смешком, а затем опомнилась и вновь стала непривычно потерянной.

– Здесь небольшой стихийный мемориал устроили местные. Носят игрушки, цветы, свечи к озеру. Хочешь, сходим? – немного удрученно предложила Маша.

– Ты его знала?

– Нет, тот парень не местный. Непонятно, как его, вообще, занесло сюда. Камеры не засняли ничего. Кто знает, сколько он там лежал, может, и камер тогда еще не было. – Маша поморщилась. – Идем? На пруду теперь очень крипово. Заценишь.

– Я пока к такому не готова. Давай завтра?

Посещать место, где выловили тело моего ровесника, было последним делом в списке на эту неделю, а он был чрезвычайно длинным и включал как минимум знакомство с соседями, изучение собственных вещей и пробежки по вечерам.

На последнем настояла физиотерапевт, которая помогала после комы заново учиться ходить и пользоваться собственными руками. Я еще не пробовала бегать и на сегодня запланировала первую попытку. До сих пор казалось, что мои ноги набиты ватой.

Я немного завидовала, глядя на Машу. Она не шла, а едва касалась земли, в то время как я шаркала ногами, точно немощная старуха.

Распрощались с соседкой на мрачной ноте. Разговоры о мертвом парне совершенно не подходили для теплого майского вечера в тихом поселке. Представляю, как это подпортило имидж дорогого района, включая настроение местных жителей. Но это не их трагедия. Безликий, безымянный юноша и незнакомые страдающие родители. Вряд ли им стало легче, после того как нашлось изуродованное с трудом узнаваемое тело. Возможно, они до сих пор продолжают верить, что труп из пруда принадлежит кому-то другому, а их Андрей-Антон вот-вот вернется. Он на самом деле жив, ходит где-то в потрепанной черной футболке, серых джинсах. А наушники-капельки, висящие на шее, весело подскакивают при ходьбе.

«Так?»

Мягкий нежный голос и тихий стук пластика о пластик застал меня врасплох, когда крутанула ключ в замочной скважине. Я резко обернулась, но никого рядом не оказалось.

Слишком много впечатлений для первого дня. Новый дом, знакомая, местная мрачная байка и внезапные галлюцинации. Невролог предупреждала, что первое время мозг будет адаптироваться к чуждым реалиям, но скоро привыкну.

Коробки со старыми вещами открывать сегодня не стану. Позже!

Я скользнула в прихожую, шаря по стене в поисках выключателя. Мама разговаривала с кем-то по телефону и не слышала, как я пришла. Она больше не походила на ту милую женщину, которая улыбалась и плакала, не выпуская мои руки в больнице. Сейчас впервые застала ее в гневе.

– Почему это все еще там?!

Собеседник явно бормотал что-то в свое оправдание, а отец шумно и нервно вздыхал.

– Мне самолично сорвать его с доски? Дело, кажется, закрыто. Мы с мужем не виноваты, что наша дочь осталась в живых, а их сын – нет. Я не хочу иметь с ними дело. У нас есть судебное постановление после прошлого раза!

Мама перевела дух, пока на том конце провода кто-то подбирал слова. У меня в ушах мерзко зазвенело, а к неприятному ощущению добавился металлический привкус крови. Замерла в коридоре, боясь сделать лишнее движение и выдать себя. Не виноваты? Выжившая дочь? Это явно обо мне… А чей это сын? Уж не?..

«Хлопни дверью, как будто только пришла, иначе твои родители узнают, что ты слышала этот неудобный разговор», – предложил невидимый советник.

– Если она будет интересоваться им или задавать странные вопросы, позвоните мне сразу же, – потребовала незнакомка-мама на кухне и отключилась.

В тот же миг я громко хлопнула дверью, попутно натягивая на лицо беззаботную улыбку. Мышцы едва слушались, да и взгляд явно выдавал волнение. У моих родителей, определенно, есть секреты.

– Милая, это ты? – приторно поинтересовалась женщина с кухни, а мое сердце сковало от ужаса.

Мне страшно. Теперь я вновь знаю это чувство на вкус.

Не успела первая волна ужаса схлынуть, как мне навстречу вылетело лохматое нечто и едва не сбило с ног. Я громко закричала и выставила руки, пытаясь защититься.

– Гард! Место! – строго приказал отец, и неуклюжий щенок-переросток с еще неокрепшими болтающимися ушами побрел в уголок, выделенный ему под лестницей.

– Что это за монстр?

Я с трудом успокоила сердце, провожая взглядом собаку.

– Почти что немецкая овчарка. Нравится? – спросил папа.

– Зачем заводить сторожевого пса в месте, где даже не чихнешь, чтобы камеры это не записали?

– Нам так будет спокойнее, когда начнешь выходить на пробежки. Он обучен звать на помощь, если тебе вдруг станет плохо.

С кухни показалась мама в передничке и с половником в руках. Даже не верилось, что секунду назад эта образцовая домохозяйка угрожала кому-то по телефону.

– А почему не лабрадор? Из них спасатели лучше.

Родителям явно не понравилась моя подозрительность. Они едва заметно переглядывались, словно передавали пас друг другу: «Ну же, скажи ей, зачем мы завели огромного пса?»

– У наших знакомых был щенок. Гард тебе понравится. Он тоже ходит в школу. Для собак, правда…

Мама одарила меня лучезарной улыбкой.

Я почувствовала себя пятилетним ребенком, которому откровенно вешают лапшу на уши. Только пятилетний ребенок примерно знает, чего ждать от любимых родителей. Для меня же эти двое – чужаки с секретами.

– Садись есть, милая. У нас сегодня праздник. Твой первый день дома!

Праздником наш ужин можно было назвать с натяжкой. Аппетита не было, но родители и не наседали. Их предупредили о моей возможной апатии и прочих неприятных штуках. Никто до сих пор не знает, какие изменения претерпел мой мозг. Но я не овощ, и это уже радует.

Однако, несмотря на всю видимую дружелюбность, я чувствовала на себе напряженные взгляды, когда родители думали, что не смотрю на них. Но я все подмечала. В отражении на дверце микроволновки, в сжатых губах, в слишком частых поворотах головы. Эти два человека постепенно готовились, чтобы начать непринужденную беседу, но я знала, что напоминать она будет хождение по тонкому льду.

– Чем занимались с Машей? – первой не выдержала мама.

Я решила избрать самую действенную тактику и рассказать абсолютно все. Чем меньше они почувствуют от меня секретов и недомолвок, тем лучше. Со временем их бдительность притупится, а я смогу вздохнуть свободнее.

– Болтали о всяком: о школе, о парнях…

– Парнях?

Отец внезапно начал выглядеть как самый обычный ревнивый папочка, и это вызвало у меня непроизвольный смешок.

– Не бойтесь, мы говорили не о моих парнях. Маша рассказала, кто ей нравится.

– И кто же? – вступила мама.

– Нет уж! Это секрет. Даже не просите, – показала я язык, но на деле чувствовала себя зверем, которого осторожно загоняют со всех сторон.

– И все? Только о мальчиках говорили? А куда ходили?

Внезапно вспомнилась передача о дикой природе и охоте с флажками на волков. На небольшом участке леса развешивают красные тряпочки, пропитанные дымом. Оказавшийся в кольце волк дезориентирован. Ему страшно: алая ткань, развивающаяся на ветру, напоминает огонь, а запах дыма и человека лишь усиливает тревогу. Зверь в ловушке. Тогда-то и начинается отстрел. Но встречаются волки, которые бросаются на охотника, вырвавшись из оцепления.

Я решила стать таким же и бить на опережение. Задавая вопросы, мама развешивала те самые красные флажки. Вот только благодаря подслушанному разговору я уже знала, что ее тревожит, и как можно более небрежно ответила:

– Прошлись до шлагбаума. Вы знали, что тут парня в озере выловили? Жесть, да?

– Ты ходила на озеро?

Отец нервно постукивал пальцем по чашке с чаем.

– Нет пока. И не очень хочется. Как-то стремно все это…

Я повела плечами, чувствуя, что начинаю копировать гримасы и жесты Маши за неимением собственных.

Ружья временно убрали в сторону. В этот раз я ушла без ранений. Даже аппетит вернулся. Быстро доела брокколи на пару с такой же безвкусной куриной грудкой. Полтора года питалась через трубки, и врачи не велели нагружать желудок первое время.

– Покажете мою комнату? – с нетерпением спросила я.

А вот тут мне не пришлось играть. Я действительно хотела посмотреть на новое жилье и весь дом.

Родители провели целую экскурсию по нашим владениям. На первом этаже располагалась котельная, туалет, прихожая, переходящая в зал, а затем в кухню. С первого этажа на улицу вели две двери. Одна – к дороге, вторая – к патио с качелями и беседкой.

На втором этаже две спальни и ванная комната. Одна оказалась родительской. Вторую приспособили под кабинет.

Сюрприз ждал на третьем. Большой зал с огромным телевизором в половину стены вызвал у меня восхищенный вздох. Диван, пуфики… Впервые пожалела, что у меня нет огромной шумной компании, чтобы смотреть здесь фильмы и поедать чипсы. Отчаянно захотелось стать нормальной и вернуть потерянные полтора года жизни. Однако наваждение быстро схлынуло, оставив внутри тягучую пустоту.

За двумя оставшимися дверями оказались еще одна ванная и моя комната. Ничем не занятые книжные полки, платяной шкаф, письменный стол с новым ноутбуком, на котором еще красовались магазинные наклейки. Постельное белье аккуратной стопочкой лежало на краю кровати. Окно выходило на патио, и я могла сверху смотреть, как колеблются садовые качели на ветру.

– А мои вещи?

– Погоди, это еще не все, – подмигнул отец и поманил за собой. – Посмотри-ка туда.

Плазменный телевизор, полностью укравший мое внимание, не дал заметить еще одну лестницу, которая вела наверх. Это не было полноценным этажом. Скорее часть третьего: просторный огороженный балкон с большой фотографией леса во всю стену и маленьким окошком под крышей. На полу теплый ковер и куча коробок.

– Это все мое? – Я насчитала пять больших коробок и три поменьше.

Я боролась с естественным желанием прыгать от восторга. Мне нравилось здесь. Новый ноут, своя комната, балкон, на котором можно сидеть и читать книги или просто валяться на мягком ковре.

– Коробки или этаж? – улыбалась мама.

– Надо выбрать? Дайте-ка подумать!

– Все твое. Но надеюсь, ты будешь пускать нас смотреть фильмы по вечерам.

– Шутите? У меня что, своя отдельная ванная комната?

После больничной хотелось выть. Несколько раз видела, как уборщица сливала воду после мытья коридора прямо в ванну. На дне оседала грязь, и залезать туда не было никакого желания.

– Не шутим. Но порядок наводить тоже будешь сама, – строго наставляла мама.

– Хорошо!

– Верхняя одежда внизу. Если что-то нужно – зови. И не задерживайся с пробежкой, скоро начнет темнеть.

– Уже собираюсь!

Меня раздирало от любопытства открыть сразу все коробки. Но родители были правы: откладывать пробежку не стоило. Пройдясь еще раз по своему этажу и откупорив половину флакончиков в ванной, я нырнула в шкаф и выудила оттуда спортивные штаны и толстовку.

Одежда висела на мне мешком. Неудивительно, ведь за время комы я не просто похудела, а отощала. А еще и строгая диета в довесок. Я посмотрела на свои выпирающие ребра, перед тем как натянуть новую кофту с капюшоном, сорвала бирку, сунула в карман телефон и направилась вниз.

Пока обувалась, родители снарядили Гарда. Кажется, зря сравнивала их с безжалостными охотниками на волков. Стало стыдно. Как бы я повела себя на их месте? Должно быть, тоже одарила своего ребенка гиперопекой.

Кроссовки приятно пружинили. Все оказалось не так плохо, как ожидала. Ноги не были набиты ватой и послушно несли меня по погружающимся в синие сумерки дорожкам. Люди сидели на улице в кругу семьи. В темноте мерцали алые огоньки сигарет. Дети рассекали на электромобилях, велосипедах и забавных ярких штуках на двух колесах по бокам. Я даже притормозила, чтобы получше разглядеть.

Круглые фонарики зажигались вдоль домов. Милое и уютное место. Я была к нему несправедлива. Даже не верится, что где-то здесь нашли мертвого парня.

Гард, высунув язык, трусил рядом. Его лапы путались в длинном поводке. Я остановилась и попробовала перецепить его поудобнее, но, почувствовав свободу, щенок вырвался и умчался прочь.

– Вот же… Тоже мне охранник. Гард!

Я бросилась следом, не заметив, как улицы мгновенно опустели, а тьма сильнее накрыла поселок. Неуверенно поглядывая на одинаковые таунхаусы, подумала: и как я теперь вернусь домой? В попытке догнать собаку совершенно заблудилась.

Впереди показалась пустая детская площадка. С качелями, невысокой горкой и всевозможными лесенками.

– Гард, иди сюда!

Если сначала голос был строгим и недовольным, то чем дальше я уходила от дома, тем больше мольбы звучало в моих командах. Огни в окнах подозрительно не горели, а около подъездов лежали пухлые мешки с цементом и стояли стремянки. Теперь стало ясно, куда делись люди. Я забрела в незаселенную часть. В этих домах еще только проводились черновые работы, и жильцы пока не заехали.

– Гард!

Качели тихо заскрипели и дернулись на ветру. Я вздрогнула от неожиданности и схватилась за грудь. Черт! Еще и местные байки эти. Сделала глубокий вдох. Под пальцами трепыхалось сердце. Вполголоса досчитала до десяти, пытаясь унять внезапную паническую атаку, а затем шагнула вперед.

Врезалась в кого-то теплого и мягкого. Черная футболка приятно пахла кондиционером для белья, из наушников раздавался срывающийся на крик голос мужчины. Я отшатнулась назад, но руки незнакомца поймали меня, не дав сбежать или грохнуться в обморок. Я подняла взгляд вверх.

Черная футболка с выцветшим принтом, наушники, каштановые взъерошенные волосы…

– Один, два, три…

Счет больше не успокаивал меня. Сердце колотилось уже где-то в глотке.

– Четыре…

Это был он. Ошибки нет. Парень из озера.

– Пять, шесть, семь…

Он терпеливо ждал, сжимая запястья, а мой голос стал мерзким и плаксивым.

– Восемь, девять…

Я выждала паузу, но парень никуда не собирался пропадать, а крик вокалиста становился громче, усиленный гитарными рифами и бешеным карданом.

– Десять, – отрешенно закончила я счет.

Какие длинные ресницы и красивые темно-карие глаза! Жалко, что он умер. Бледные губы сложились в немного извиняющуюся улыбку, словно ему тоже было жаль.

– Привет.

Глава 2. Как тебя зовут / Wie heißt du?

– Привет. – Единственное, что пришло в голову.

– Тебе нужно присесть. – Парень опасливо поглядывал на мои дрожащие ноги. – Я помогу, пойдем.

Он осторожно взял меня под руку и повел к детской площадке, на те самые раскачивающиеся качели.

– Порядок! Ты как?

– А ты?

– Не очень, – честно ответил незнакомец и привалился к столбику качелей.

Я жадно разглядывала его. Бледный, высокий, измученный. А что, если…

– Вы давно готовили этот розыгрыш? Новая подружка неслучайно рассказала мне байку о трупе в озере? Местная страшилка?

Картинка медленно вырисовывалась в моей голове. О приезде чудаковатой девушки-коматознике наверняка знали заранее. Странный вопрос о паранормальных способностях от Маши. Возможно, это такое жестокое посвящение для новичков.

– Не понимаю, о чем ты? – искренне недоумевал этот любитель старых футболок.

Удивительно, но я верила ему. Инстинктивно. Это не шутка. Все по-настоящему.

– Кто ты?

– Хороший вопрос.

Мой собеседник сунул руки в карманы, словно искал что-то.

– Что-то потерял?

– Чтобы что-то потерять, нужно знать, что там было. – Снова грустная улыбка.

– Что слушаешь?

Паника немного схлынула, и мне было важно продолжать говорить с ним, чтобы он опять вдруг не пропал.

– «Метеора». – Рука с длинными белыми пальцами взметнулась к наушникам.

– Ты имел в виду метеор? – поправила парня. – Я, конечно, потеряла память, но точно знаю, что правильно говорить метеор.

Он рассмеялся и вдруг перестал выглядеть таким измученным.

– Да. Наверно, метеор по-английски Metheora будет? – озадаченно ответил парень и принялся чесать затылок.

– Без понятия. – Наступила моя очередь не отвечать на вопросы.

Так мы и стояли, глядя друг на друга, множа неловкость молчанием, пока он вдруг снова не заговорил:

– Делаешь замечания, а сама не знаешь ничего. Ты странная.

– А ты мертвый… – впервые сказала я это вслух, наблюдая за реакцией призрака.

Думала, расстроится или разозлится, но вместо этого он искренне рассмеялся.

– Кто тебе такое сказал?

– Твое тело нашли в озере.

– Ах, это. Ну да. – Незнакомец вновь сделался загадочно отрешенным.

– Прости, вырвалось. Не хотела обидеть.

Стало стыдно перед мертвым парнем за грубость.

– Я первый начал. Извини за странную.

Мы опять некоторое время молчали, слушая скрип качелей.

– Сейчас вернусь, – поправив наушники на шее, куда-то заторопился он.

– Постой, – схватила я его за футболку.

Оставаться одной в безлюдном месте было страшнее, чем в компании неупокоенного утопленника.

– Собаку твою приведу. Не бойся, я быстро.

– Я с тобой. – Я спрыгнула с качелей, не выпуская своего случайного компаньона из виду.

– Хорошо, пойдем.

Он пожал плечами и взял меня за руку.

Парень повел меня между темных домов подальше от освещенной центральной улицы. Рядом с ним было спокойно даже в непроглядной глуши. Я чувствовала тепло его ладони. Хотелось прикоснуться к спутанным волосам. Они мягкие или жесткие? Прижаться бы к груди и послушать сердце. Он совсем не походил на мертвеца. Обычный. Незнакомец резко остановился, и я больно врезалась в него.

– Сделай, я не против.

Он наклонился, чтобы мне было удобнее. Не раздумывая, я запустила руку в темные пряди.

– Мягкие. Мысли мои читаешь?

– Скорее, думаю о том же, о чем и ты.

Парень подмигнул, а я положила ладони ему на грудь. Тишина. Ни дыхания, ни пульсации. Я прижалась ухом, не веря собственным ощущениям.

– Но ты такой теплый и реальный…

– Спасибо.

– Но почему?

Подул ветер и взъерошил его и без того неряшливые волосы. Незнакомец из озера собирался что-то ответить, но внезапно совсем рядом раздался лай. Мы вздрогнули, смущенно отводя взгляды.

– Вот и Гард. Тебе пора домой, Кристина.

– А ты?

– Я… – Бледное лицо внезапно исказилось от ужаса. – Мне тоже пора. Он ждет. Я уже очень сильно опаздываю. Он будет злиться.

– Кто будет злиться?

– Тот, у кого мои кости…

Парень схватился за горло, словно начал задыхаться.

– Я могу тебе чем-то помочь? – спросила я, бессильно наблюдая за его страданиями.

– Рад, что мы повидались, – хрипло ответил юноша.

– Как тебя зовут?

Он задумался на мгновение, словно решал стоит ли отвечать на вопрос, затем склонил голову набок и отчеканил:

– Ich heiße Andrej.[2]

* * *

– Wie heißt du?[3]

– Ich heiße Kristin.

– Надо произносить не «их», а «ихь». Кто тебя этому научил?

Маша закатила глаза.

Мы сидели под крышей среди моих все еще не разобранных коробок, и девушка отчаянно пыталась научить меня хоть чему-то. Репетитор из нее вышел не самый лучший, но другого не предвиделось, и я была благодарна.

– Извини. Давай еще раз. – Я сделала над собой усилие и произнесла мягче: – Ich heiße Krisitin.

– Уже лучше. Давай передохнем? – шумно выдохнула подруга. – Когда ты, наконец, распакуешь вещи?

Она постучала по картону.

– Наконец? Я только вчера приехала. А вообще, немного страшновато. Для меня Кристина и вся ее, то есть моя, жизнь кажется чем-то чужим, понимаешь? – без особой надежды спросила я гостью.

Конечно, не понимает. Она не проснулась однажды среди кучи незнакомых людей, которые сказали ей: «Тебя зовут Маша. Мы – твоя семья».

– Не особо. Но ты же все вспомнишь рано или поздно?

– Наверно. – Даже не представляю, как это произойдет. Прошлое казалось мне видеороликом, который из-за медленного интернета никак не хотел загружаться.

– Откроем одну? Тебе разве не интересно? – Маша попробовала поднять коробку, но ничего не вышло. – Тяжелая! Давай эту!

Я пожала плечами и взяла с подоконника канцелярский нож. С треском прорезала толстый скотч и чуть не разорвала картонные стенки от волнения. Старалась напустить на себя равнодушный вид, но внутри все зудело от любопытства. Вот прямо здесь прячусь настоящая я.

– Что за ерунда? – Подруга опередила меня, сунула руку в коробку и выудила совсем новую книжку, еще пахнущую типографией. – Не похоже, чтобы ее читали. Тебе нравится такое?

Я с сомнением посмотрела на яркую обложку фантастического романа.

Вытащила все остальные. На многих даже была защитная пленка. Я села на пол, тупо рассматривая свои приобретения.

– Ничего не понимаю, – искренне призналась Маше.

Я очень надеялась, что, читая старые книги, найду на полях брызги от сока или пятна от жирной еды. Уголки страниц будут загнуты в любимых зачитанных местах. Мечтала, что все эти мелочи пробудят во мне ту дремлющую Кристину, но теперь… Какой толк? Может, это и не мое. Кто сказал, что я любила именно эти книги?

– Наверно, старые раздали, чтобы не перевозить. Так делают, когда переезжают. Ну, или родители не верили, что проснешься, и им было тяжело хранить старые вещи. Как только проснулась, купили новые…

Предположения Маши звучали здраво, но легче от этого мне не стало.

– Поможешь расставить?

У меня сильно защипало глаза. Впервые за долгое время захотелось расплакаться. Только не при новой подруге! Не сейчас…

– Конечно.

Она все видела и понимала, но не задавала вопросов.

Мы набрали книг и спустились ко мне в комнату.

За несколько ходок управились с первой коробкой. Однако открывать следующую не стали. Маша не настаивала, а мне хотелось сгладить возникшую неловкость. Но тем для разговора тоже не нашлось, и мы как-то топорно распрощались до следующего занятия. О ком действительно хотелось поговорить, так это об Андрее, который растворился вчера в воздухе, едва успев представиться.

Но к такому моя новоиспеченная подружка вряд ли готова. Да и нет гарантии, что она не сольет все моим родителям.

«Игорь Васильевич! Маргарита Алексеевна! Ваша дочка видит призраков», – передразнила я у себя в голове встревоженный голос своей гостьи.

А вот их тот парень из озера по неизвестной причине очень сильно напрягал. Та беседа по телефону, допрос с пристрастием. Жутко.

Оставалось надеяться на новую встречу с Андреем во время пробежки. С ним мне было удивительно легко. Мы оба ничего не помнили и не знали. Можно не испытывать смущения, единственная разница между нами – я жива, а он мертв.

Интересно, Кристина любила краситься?

– Чем занята?

Голос мамы оторвал от неудачной попытки подвести глаза. Я вздрогнула и выронила карандаш. Жирный грифель оставил черный след на раковине. Чувствовала я себя очень глупо, словно застукали за чем-то постыдным. Впрочем, так оно и было: карандаш с тушью стащила из косметички в родительской ванной.

Поймали с поличным и одним криво накрашенным глазом. Хотя это даже хорошо. Пусть думают, что мои секреты ограничиваются лишь этим.

– Познакомилась с кем-то? – вскинула мама брови.

– Я? Нет! – соврала и мгновенно покраснела я.

Как же быстро попалась!..

– Ну-ну. Мою больше не бери. Я завтра поеду в город, составь список, что тебе купить. – Она заговорщически подмигнула. – А зовут-то его как?

– Ма-ам! – топнула я ногой для эффекта.

– Молчу-молчу. Но лучше сотри это. Позже научу, хотя ты и без этого у нас красавица.

Она звонко чмокнула меня в щеку, задержала взгляд на лице и нехотя отпустила. Затем осторожно прикрыла за собой дверь.

Я осталась наедине со своим короткостриженым отражением. Мама права: от отца мне достались темные густые ресницы и серо-голубые глаза. Приятный контраст. А сейчас из-за стрижки я еще больше похожа на него.

Я умылась и запустила влажные пальцы в волосы, ероша их. Ежик на голове смотрелся по-мальчишески. А после комы я похудела так, что выглядела как тощий нескладный парень. Наивно было полагать, что косметика в одночасье исправит положение.

Я постояла с минуту, надувая губки, словно для поцелуя, затем сдвинула руки к груди, пытаясь создать объем там, где его явно не хватало. В конечном счете сдалась и поплелась к себе в комнату. Села за стол и, задумчиво послюнявив карандаш, набросала первые пункты списка. Надеюсь, родители будут не против того, что я задумала.

А еще очень странно, что мне не предложили поехать с ними. Нужно будет осторожно поднять этот вопрос, а то чувствую себя запертой в башне, только без роскошной длинной волшебной косы и королевского происхождения. Зато с драконом в виде шебутного щенка.

Отложив лист, я окинула унылым взглядом новенькие книжки и отправилась на ужин, а после на вечернюю пробежку с Гардом.

* * *

– Hallo!

Неожиданные появления Андрея начали входить в привычку. Он вытащил наушники и небрежно повесил на шею.

– Привет. Тоже решил поучить меня немецкому?

– Нет, что ты! Кроме пары фраз не знаю ничего. Какие планы?

Парень сунул руки в карманы и выжидающе посмотрел на меня.

– Пробежка.

– А почему не бегаешь?

– Ты отвлек, – ткнула я его в ребро, и он потер бок.

– Entschuldigung.[4]

Он как-то слишком довольно улыбался для виноватого.

– Тебе ведь на самом деле не жаль?

– Не-а!..

Андрей показал язык.

В компании с ним уже не так страшно было заходить в необитаемую часть поселка. Наоборот, здесь, вдали от людей, я чувствовала себя намного свободнее. Не спрашивала, куда он ведет меня, а торопливо следовала за чересчур реальным призраком. Гард останавливался у каждого куста и сильно нас тормозил.

– Ты сегодня молчаливая, – обернулся Андрей. – Все еще отходишь от шока?

– Понятия не имею, о чем говорят с мертвыми, – честно призналась я новому другу.

– А о чем хочешь? Начинай. Я поддержу.

– Не обидишься? – заглянула я в его слишком живые, блестящие глаза и невольно дотронулась до локтя, лишний раз проверить, что он не галлюцинация.

– Постараюсь. Да не стесняйся ты так, Кристина! – Он взял меня за руку. – Я же вижу твое любопытство.

– Я не стесняюсь, – попыталась я вырваться, но Андрей очень крепко держал.

Ни могильного холода, ни жуткого запаха разложения. Мягкая теплая ладонь. От футболки пахло кондиционером для белья, как и в прошлый раз. Грудь вздымалась от сбившегося дыхания. Волнуется? Парень выглядел так, словно только что вышел из дома на прогулку, а не восстал из мертвых.

– А что тогда? Боишься?

Он приблизил свое лицо к моему.

– Нет. Мне интересно, почему я.

– В каком смысле?

Он отстранился.

– Почему именно я вижу тебя?

– А ты не хочешь?

– Хочу. И хватит отвечать вопросами на вопросы, Андрей! – вспылила я, а он от неожиданности выпустил мою руку.

Лучше бы и дальше держал.

– Прости. – В этот раз у него прозвучало искренне. – Когда ты не помнишь ничего о себе, это единственный способ поддержать беседу. Переспрашиваю, и у меня появляется время что-нибудь придумать.

Сразу стало стыдно. Прекрасно знала это чувство, когда отчаянно соображаешь, что сказать, и ничего не приходит на ум.

– Извини, не хотела обидеть, просто…

– Что просто?

– Не могу выбросить тебя из головы.

Признание далось на удивление легко. А Андрей радостно улыбнулся, затем наклонился к моему уху. Его горячее дыхание обжигало кожу.

– Может, это и есть ответ на твой вопрос, Кристина? Мне пора. До завтра.

И снова болезненная гримаса на красивом лице и неподдельный ужас в глазах.

– Андрей, погоди, ты опять ничего не рассказал!

Он слишком быстро растворился в воздухе, оставляя после себя мерцающий туман. Пыталась ухватиться за исчезающий образ, но руки прошли насквозь, и я коснулась кирпичной стены. Призрак незаметно завел меня в другой конец поселка. Поежилась. До ближайшего подключенного фонаря было метров триста. Только присутствие Гарда немного успокаивало. Псу было весело, он постоянно вытягивал шею и принюхивался.

По ту сторону высокого забора шумела листва. Непонятно, кого защищала стена: поселок от нашествия темных деревьев или лес от дальнейшей вырубки?

Когда дымка полностью рассеялась, я разглядела внизу у забора гору пустых деревянных коробок. Гард тоже заинтересовался хламом и начал шумно втягивать воздух. Осторожно расчистила место и увидела внизу спрятанный лаз. Щенок несколько раз громко прихрюкнул и, опьяненный внезапной свободой, нырнул на ту сторону. Поводок натянулся, я упала, больно стукнувшись коленями о брусчатку.

– Гард! Назад!

Я продолжала держать пса и звать его обратно. Руки стали влажными от волнения и заскользили по поводку. Еще один рывок, и Гард с задорным лаем умчался прочь.

А я стояла и тупо смотрела в черный туннель. И что скажу родителям? Случайно забрела в темный переулок? Страх, что они запретят мне выходить из дома, если узнают о моих похождениях в этой части поселка, вынудил сделать глупость. Я легла на живот и поползла вперед, чувствуя запах мокрой земли и хвои.

– Гард! Иди сюда! Живо!

Вдалеке раздался лай. Ох, и попадет же этой придурочной псине, когда поймаю его. Под ногами затрещали ветки, а деревья мгновенно взяли в кольцо опрометчивую гостью. Было ли мне страшно? Инстинкты вовсю били тревогу, но разум подсказывал, что в моей жизни случалось кое-что пострашнее ночной прогулки в лесу. Я доверилась последнему и прибавила шагу.

Глава 3. Как дела? / Wie geht’s?

Что такое страх? У животных врожденные инстинкты. Огонь, дым – опасность. Человек немного отличается. У него больше страхов, и чаще всего они добыты эмпирическим путем. Упал, обжегся, наткнулся на банду в подворотне. После этого ты становишься осторожнее: не суешь пальцы в огонь, завязываешь шнурки, не гуляешь поздно ночью.

Но помимо таких очевидных универсальных вещей, у каждого человека бывают свои уникальные фобии. Пауки, змеи, сломанный ноготь. Чего же боялась я? Даже не помню, обжигалась ли или сильно падала, ну, кроме сегодняшнего раза. Меня когда-нибудь избивали, кусали, мучили? Не знаю. Может, поэтому сгущающаяся темнота и хруст веток под ногами не вызывали никаких эмоций.

Страха не было, только раздражение и досада. Комары мерзко жужжали над ухом, паутина прилипала к лицу, а мыски кроссовок промокли от топкой болотистой земли. Не провалиться бы никуда.

– Гард!

Пес не отзывался. Неужели не слышит? Скорее, чувствует неминуемое наказание и прячется.

– Гард, ты оттягиваешь неизбежное. Я все равно тебе всыплю, тупая ты псина! Выходи!

Лес подхватил крик и разнес по сторонам. Жутковато слышать себя. Словно несколько заплутавших в чаще девушек зовут меня моим же голосом: «Выходи. Выходи. Выходи…»

Я передернула плечами, пытаясь избавиться от странных ощущений. К счастью, поднявшийся ветер зашумел листвой и быстро поглотил нескончаемое эхо. Прибавила шагу. Слишком уверенно шла, не разбирая дороги. Меня гнало вперед не желание отыскать собаку, а нечто другое.

Сумерки плавно перетекали в ночь. Пришлось достать телефон, чтобы подсветить дорогу. Стало только хуже. Фонарик выхватывал в темноте лишь клочок леса и от яркого пятна разбегались причудливые тени. Везде грезилось чье-то присутствие, а собственные шаги множились так, что казалось, кто-то неотрывно следует за мной.

Я рванула вперед, стараясь унять стук сердца.

«Я одна. Я одна. Я одна…»

Зацепилась мыском и рухнула на ельник. Колючки прошли сквозь одежду и впились в кожу. Зато шаги замерли вместе с моим падением. Преследователь, наверно, навис сзади…

«Я одна… Тут никого, кроме меня…»

Стоило лишь подумат