Оглавление

1. Вспоминая Африку (важное… и не очень)
2. «КОРРЕСПОНДЕНТ» АПН НА ЗАНЗИБАРЕ
3. РАБОТАЯ НА ЗАНЗИБАРЕ
4. ПАМЯТИ ВОЛОДИ ОВЧИННИКОВА (1942—2018)
5. В ХОДЕЙДЕ, ПО ДОРОГЕ ДОМОЙ
6. ВОЗВРАТИВШИСЬ В МОСКВУ
7. АФРИКАНИСТ В ФОРТЕПИАННОМ КЛАССЕ МГУ
   1. И в за­клю­че­ние
8. ТЕЛЕГРАММА Н. С. ХРУЩЕВУ И… ПИСЬМО ПРЕЗИДЕНТУ ЗАНЗИБАРА
9. «СОТАЯ» СЕКЦИЯ ГУМА И XXV СЪЕЗД КПСС
10. Н. В. ПОДГОРНЫЙ В АФРИКЕ И СИМОНОВ
11. СТАЖИРОВКА В ДАР-ЭС-САЛАМЕ
12. «ОТ КИЛИМАНДЖАРО ДО РУВЕНЗОРИ»
13. ПЕРВЫЙ ГОД В ТАНЗАНИИ
14. КАК Я ПРОВЕЗ… БИБЛИЮ (1980 г.)
15. ТАНЗАНИЯ И ОЛИМПИАДА-80
16. «ДЯДЯ МИША» — УЧАСТНИК РЕВОЛЮЦИИ…
17. «SHASHILKI»!
18. АМЕРИКАНСКИЙ МАЛЬЧИК, ДРУГ ТЁМЫ
19. ВСТРЕЧИ, ВСТРЕЧИ, ВСТРЕЧИ…
20. ФАЙКА СУЛЕЙМАН — ДОЧЬ КАССИМА
21. КИЛИМАНДЖАРО, НГОРОНГОРО, СЕРЕНГЕТИ
22. ВСТРЕЧА С… МУХОЙ ЦЕЦЕ
23. «ПЕРВЫЙ СОВЕТСКИЙ» НА ТВ ЗАНЗИБАРА
24. АМЕРИКАНЕЦ БЭНКС ПО ИМЕНИ КОЛЯ
25. «… И ЛЮДИ К ВАМ ПОТЯНУТСЯ!»
26. ТОЛЯ ЖИГУНОВ
27. МОЙ ДРУГ ЭЗЕКИЭЛЬ
28. ДЖУЛИУС НЬЕРЕРЕ, КАКИМ ЕГО ЗНАЛ
29. «ТАНЗАНИЯ ПРОСЫПАЕТСЯ!»
    1. Очаг куль­ту­ры
    2. По­сле­сло­вие
30. . ИЗ ДАР-ЭС-САЛАМА В ЛУСАКУ, И ОБРАТНО
31. «НАШ ПАРТНЕР — РОСЗАРУБЕЖЦЕНТР»
32. UEB — ЧТО ЭТО?
33. «БУРЕВЕСТНИК» УГАНДИЙСКИХ ПЕРЕВОРОТОВ
34. ПЕРВЫЕ ДНИ ПОСЛЕ ПЕРЕВОРОТА
35. КАЛЕЙДОСКОП СОБЫТИЙ РАЗНЫХ
36. ПАПСКИЙ НУНЦИЙ И ОТЕЦ ФЁДОР — НА ДИППРИЕМАХ
37. 1986 ГОД, ЯН­ВАРЬ. ВТОРОЙ ПЕРЕВОРОТ В УГАНДЕ
38. «МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ» МУСЕВЕНИ
39. КАЛЕЙДОСКОП…
40. ЕЩЕ О СУАХИЛИ
41. ЭНДРЮ ЛУАНДАГА И КИГОЗИ ИСМАИЛ
42. НА ПРИЗЫ «POLAR STAR»
43. Я И ПОЗНЕР
44. СУДЫ В УГАНДЕ
45. СУАХИЛИ В УГАНДЕ: ГЛАЗАМИ ОЧЕВИДЦА
46. СПИД В УГАНДЕ
47. «ТРУДНЫЙ ПУТЬ УГАНДЫ»
48. В ТРОПИКАХ, И… БЕЗ КОНДИЦИОНЕРА?
49. О ЗАРПЛАТЕ В ТАНЗАНИИ
50. ЧТО ТАКОЕ МАЛЯРИЯ
51. ТАРЗАН В УГАНДЕ И…
52. …РЫ­БАЛ­КА
53. «НЕХОРОШИЙ», И ХОРОШИЙ ЧЕЛОВЕК
54. УИЛЬЯМ ПАЙК В УГАНДЕ И МОСКВЕ
55. «ДЖУНГЛИ» И… САША ПОКЛАД
56. ВПЕРВЫЕ В РУАНДЕ
57. «ВЕЛИК И МОГУЧ…»
58. В ЛОНДОНЕ С ЕЛЬЦИНЫМ
59. О «МОЕМ ПОСЛЕ» В ЭФИОПИИ
60. МУЗЫКАЛЬНАЯ ШКОЛА? В АДДИС-АБЕБЕ?
61. НОЧНОЕ «ПРОИСШЕСТВИЕ»
62. «ДНИ РОССИИ» В УГАНДЕ
63. В ЭНТЕББЕ… ПАМЯТНИК ПУШКЕ!
64. ИЗ КАМПАЛЫ, С ОСТАНОВКОЙ В КАИРЕ
65. «ЗОЛОТОЙ ЮБИЛЕЙ» УГАНДЫ
66. КАМПАЛА СЕГОДНЯ
    1. Циф­ры и фак­ты
67. В НАДЕЖДЕ НА ТРЕТЬЮ ВСТРЕЧУ С ПРЕЗИДЕНТОМ УГАНДЫ
68. MZINGA-ПЛОЩАДЬ В ЭНТЕББЕ
69. ДРЕЙК СЕКЕБА — «ГОСТЬ АПН»
70. НА СОВЕТСКОЙ ТАМОЖНЕ
71. ВОЗ­ВРА­ЩЕ­НИЕ В ИС­ТО­РИЮ

Сы­новь­ям, вну­кам и внуч­кам,

и пра­вну­ку — по­свя­ща­ет­ся

Очу­тив­шись в Аф­ри­ке, я жа­ж­дал

уз­на­вать все боль­ше и боль­ше,

и мне все бы­ло ин­те­рес­но…

Э. Хе­мин­гу­эй

Го­ды ра­бо­ты в Аф­ри­ке: во­ен­ным пе­ре­во­дчи­ком язы­ка суа­хи­ли на Зан­зи­ба­ре (1965—1966, вме­сте с Во­ло­дей Ов­чин­ни­ко­вым), жур­на­ли­стом — за­ве­дую­щим Бю­ро Агент­ст­ва пе­ча­ти «Но­во­сти» (АПН) в Тан­за­нии (1978—1982) и в Уган­де (1985—1990, од­но­вре­мен­но кор­рес­пон­ден­том АПН в Ру­ан­де и Бу­рун­ди), и ди­пло­ма­том, пер­вым сек­ре­та­рем По­соль­ст­ва Рос­сии в Эфио­пии (2001—2002), — ос­та­ви­ли столь­ко вос­по­ми­на­ний, что не­воль­но за­ду­мы­ва­ешь­ся: в са­мом ли де­ле всё это бы­ло?..

* * *

Рас­ска­зы­вать, или пи­сать, в стро­гой по­сле­до­ва­тель­но­сти — не пред­став­ля­ет­ся воз­мож­ным. По­это­му пусть это бу­дут за­ри­сов­ки, с от­сту­п­ле­ния­ми, где это воз­мож­но.

Нач­ну из­да­ле­ка, вос­поль­зо­вав­шись за­ме­ча­тель­ной стро­кой, что встре­тил на од­ной из стра­ниц га­зе­ты «Со­вет­ский спорт»: «… я пе­ре­ки­нул мос­тик че­рез вол­ны па­мя­ти в ту да­ле­кую по­ру — и сра­зу ожи­ва­ют де­та­ли…»[1]. В мо­ем слу­чае, точ­нее и не ска­жешь.

НЕЗАБЫВАЕМАЯ ВСТРЕЧА…

НА «ПУГОВИЦЕ ЗЕМНОГО ШАРА»!

Во­семь лет на­зад я на­пи­сал и опуб­ли­ко­вал сво­его ро­да за­мет­ки — «На Зан­зи­ба­ре, не­мно­го о се­бе и дру­гих» в кни­ге «В Егип­те и на Зан­зи­ба­ре (1960—1966 гг.). Ме­муа­ры со­вет­ских во­ен­ных пе­ре­во­дчи­ков» (М., Из­да­тель­ст­во «Memories», 2011. 200 с., с илл.)[2].

В этой кни­ге «мои» стра­ни­цы — 102—198. В них — то, что пом­нил. А на 165-166-й — о той са­мой встре­че, что вы­не­се­на в за­го­ло­вок этой за­мет­ки. При­ве­ду не­ко­то­рые стро­ки:

«…Со­бы­ти­ем для нас стал за­ход те­п­ло­хо­да «Гру­зия». Бы­ло это вес­ной 1966 го­да. С со­вет­ски­ми ту­ри­ста­ми! В вы­ход­ной с Во­ло­дей по­шли к пор­ту, на рей­де ко­то­ро­го стоя­ла «Гру­зия» — бе­ло­снеж­ная, кра­си­вая, и да­же изящ­ная. Воз­вра­ща­лись че­рез жи­во­пис­ный сквер… Ре­шив пе­ре­дох­нуть, при­се­ли на ска­мей­ку в те­ни рас­ки­ди­сто­го ман­го. При­ме­ти­ли — в на­шу сто­ро­ну идет бе­лый, сред­них лет че­ло­век. Он при­бли­зил­ся, ви­дим — наш, со­вет­ский, то ли ка­зах, то ли уз­бек. Ту­рист. Уз­нав, что мы рус­ские и ра­бо­та­ем здесь, ска­зал, что он — из Таш­кен­та, по­про­сил по­мочь прой­ти ту­да-то и ту­да-то.

Бе­се­дуя по пу­ти, я об­мол­вил­ся, что ско­ро до­мой, же­нюсь, моя не­вес­та — дочь уче­но­го-спир­то­ви­ка, пре­по­да­ва­те­ля од­но­го из ин­сти­ту­тов в Мо­ск­ве. Наш уз­бек, ус­лы­шав это, вдруг ос­та­но­вил­ся и спро­сил, не тот ли это…? И про­из­нес — Мал­чен­ко. Он на­звал фа­ми­лию от­ца мо­ей бу­ду­щей же­ны! Ска­зал, что был его сту­ден­том, а по­том под его ру­ко­во­дством за­щи­тил кан­ди­дат­скую дис­сер­та­цию. Ко­ро­че, он сра­зу за­был о сво­ей прось­бе и при­гла­сил нас на те­п­ло­ход от­ме­тить это не­ожи­дан­ное зна­ком­ст­во…

Мо­же­те се­бе пред­ста­вить: встре­тить че­ло­ве­ка из да­лё­ко­го Таш­кен­та, ко­то­рый зна­ет мое­го бу­ду­ще­го тес­тя! И где — на Зан­зи­ба­ре! Этой пу­го­ви­це на Зем­ном ша­ре!»

* * *

Эта фра­за (о «пу­го­ви­це…») при­над­ле­жит не мне, а пер­во­му кор­рес­пон­ден­ту ТАСС на Зан­зи­ба­ре Юре Ус­ти­мен­ко. Он был ко­ман­ди­ро­ван на ост­ров в се­ре­ди­не 1964 го­да. Для не­го это бы­ла вто­рая за­ру­беж­ная ко­ман­ди­ров­ка. До нее он, вы­пу­ск­ник МГИМО, в те­че­ние трех лет — в 1960—1963 го­дах — ра­бо­тал во­ен­ным пе­ре­во­дчи­ком с анг­лий­ским язы­ком с со­вет­ски­ми во­ен­ны­ми со­вет­ни­ка­ми в Егип­те. На этой «ос­но­ве» мы бы­ст­ро под­ру­жи­лись: Юра — быв­ший во­ен­ный пе­ре­во­дчик и жур­на­лист, я — во­ен­ный пе­ре­во­дчик и поч­ти жур­на­лист. По­мо­гал ему пе­ре­во­да­ми с суа­хи­ли за­ме­ток из ме­ст­ных га­зет, а он мне — в об­ще­нии с зан­зи­бар­ским жур­на­ли­ст­ским со­об­ще­ст­вом.

Как-то вско­ре по­сле зна­ком­ст­ва Юра вдруг спро­сил: «Олег, зна­ешь, ку­да ты прие­хал? Это же пу­го­ви­ца на Зем­ном ша­ре! По­смот­ри на гло­бус — и с лу­пой не най­дешь!»

В 1980-х Ю. Ус­ти­мен­ко ра­бо­тал кор­рес­пон­ден­том ТАСС в Сан-Фран­ци­ско.

* * *

В 2011-м пи­сал о «Не­за­бы­вае­мой встре­че…» ис­клю­чи­тель­но по па­мя­ти — то, что пом­нил и за­быть не мог.

…На­сту­пил 2014 год. При­хо­жу к ма­ме. Она пе­ре­да­ет мне боль­шой свёр­ток, пе­ре­вя­зан­ный бе­чёв­кой (в мае 2018-го она скон­ча­лась, за че­ты­ре дня до 97-ле­тия. Но рад я, что за ме­сяц-пол­то­ра до кон­чи­ны ма­ма моя ус­пе­ла про­чи­тать бóльшую часть этих за­ме­ток. Она ска­за­ла: «Алик! Не­у­же­ли ты всё это пом­нишь?»).

А в свёр­т­ке том — поч­ти ВСЕ мои пись­ма, ко­гда-ли­бо на­пи­сан­ные с 1957 по 1990-й го­ды: будь то ро­ди­те­лям (отец мно­гие го­ды ра­бо­тал за гра­ни­цей), или — не­вес­те, по­том же­не. А так­же и пись­ма же­ны мо­им ро­ди­те­лям, ко­гда я ра­бо­тал в Аф­ри­ке.

Эти пись­ма хра­нил, и со­хра­нил, па­па (он умер в 1998 го­ду), о чем ни я, ни се­ст­ра моя, На­та­ша, ни­ко­гда не зна­ли. Ме­ж­ду тем, мно­гое из уже опуб­ли­ко­ван­но­го, как и упо­ми­нав­ший­ся вы­ше очерк, пи­сал я по па­мя­ти. А па­мять-то — вот она, в пись­мах! По­то­му и по­лу­ча­ет­ся (на­вер­ное, по­лу­чи­лось), что на мно­гих стра­ни­цах в этой книж­ке вос­по­ми­на­ний, как го­во­рил Мая­ков­ский, «гвоз­дя­ми слов при­бит к бу­ма­ге я».

* * *

Про­смат­ри­вая эпи­сто­ляр­ный «ар­хив», об­на­ру­жил свое «зан­зи­бар­ское пись­мо» от 28 но­яб­ря 1965 го­да Ок­са­не — бу­ду­щей же­не. И в нем — в де­та­лях ВСЁ о встре­че с «уз­бе­ком» (ка­ко­вым он во­все и не был!), и от­нюдь не «вес­ной 1966 го­да». Чем и хо­тел бы по­де­лить­ся с чи­та­те­лем:

«…Днем, в вы­ход­ной, про­шлись с Во­ло­дей по го­ро­ду. А в это вре­мя пол­но ту­ри­стов на­ших рас­тек­лось — те­п­ло­ход «Ад­жа­рия» (ошиб­ся я в том очер­ке, на­звав те­п­ло­ход «Гру­зи­ей») ут­ром при­шел. Вдруг к нам под­хо­дит один ка­зах и спра­ши­ва­ет, как прой­ти к пор­ту. Я ска­зал: «Мы вас про­во­дим» — и по­шли вме­сте.

Раз­го­во­ри­лись. Ока­зы­ва­ет­ся, он сей­час — про­фес­сор в Ал­ма-Атин­ском уни­вер­си­те­те на ка­фед­ре пла­ни­ро­ва­ния и уче­та. При­шли с ним на ко­рабль. Он при­вел нас в рес­то­ран, спро­сил: «Чем уго­стить?» Мы вы­бра­ли ар­мян­ский конь­як, и на его во­прос «Сколь­ко?» — ска­за­ли: «Ну, грамм 200», имея в ви­ду — на дво­их, со­всем за­быв при этом — а сколь­ко это бу­дет. Лю­бо­пыт­но: рас­пла­чи­вал­ся он не руб­ля­ми, как мы ожи­да­ли. При вы­ез­де за гра­ни­цу руб­ли об­ме­ни­ва­лись на так на­зы­вае­мые бо­ны, «имею­щие хо­ж­де­ние толь­ко на бор­ту те­п­ло­хо­да», ска­зал нам этот ту­рист (в те го­ды со­вет­ским не раз­ре­ша­лось вы­во­зить с со­бой руб­ли за ру­беж).

Наш но­вый зна­ко­мый не по­ску­пил­ся — пе­ред на­ми поя­ви­лись два пол­ных бо­ка­ла по 200 грамм! Ко­неч­но, от­пив по­нем­но­гу, на этом и ос­та­но­ви­лись — вы­пить боль­ше не бы­ло ни­ка­кой воз­мож­но­сти: кру­гом жа­ра не­вы­но­си­мая, а нам на­до бы­ло воз­вра­щать­ся до­мой, на служ­бу. А по­том он ку­пил нам по бу­тыл­ке конь­я­ку, блок си­га­рет «Солн­це» (бол­гар­ские), дал 2 цвет­ные ки­но­плен­ки (8 мм), 6 цвет­ных по­зи­тив­ных фо­то­пле­нок.

…Мы шли и удив­ля­лись. Рас­ска­зал он и о се­бе, что 20 лет про­сто вы­ки­ну­ты у не­го из жиз­ни, т.к. за­ни­мал вы­со­кие ад­ми­ни­ст­ра­тив­ные по­сты в рес­пуб­ли­ке, и толь­ко 3 го­да на­зад пе­ре­шел на на­уч­ную ра­бо­ту. В про­шлом го­ду по­лу­чил зва­ние про­фес­со­ра.

По­том опять по­шли с ним в го­род за по­куп­ка­ми — долг пла­те­жом кра­сен. Хо­ди­ли по за­ко­ул­кам — и мы ку­пи­ли ему от­рез на кос­тюм.

И вот сно­ва идем к пор­ту. Он спра­ши­ва­ет, же­на­ты ли мы. Во­ва от­ве­тил, что же­на его — ме­дик, а я ска­зал, что со­би­ра­юсь вот-вот же­нить­ся, что ты (Ок­са­на) — в пи­ще­вом ин­сти­ту­те. Он спро­сил: «У Га­ти­ли­на?» (в 1960-х гг. — рек­­то­р МТИПП, мо­с­ков­ско­го пи­ще­во­го ин­сти­ту­та, сей­час — Уни­вер­си­тет пи­ще­вых про­из­водств). Я го­во­рю: «Ка­жет­ся, да». И по­шло… Он пе­ре­брал всех ва­ших на­чаль­ни­ков. И тут я спро­сил: «А не знае­те ли вы Мал­чен­ко?»

Он как шел, так и ос­та­но­вил­ся: «Да мы же с ним 15 лет ра­бо­та­ли вме­сте! Я был его ас­пи­ран­том». Тут я обал­дел, и ска­зал, что твоя фа­ми­лия — Мал­чен­ко. А он го­во­рит, что знал те­бя, ко­гда ты «хо­ди­ла еще без шта­нов», и при­ба­вил, что об этом же ска­жет при всех на на­шей свадь­бе. И на­чал он рас­ска­зы­вать об Ан­д­рее Ле­о­ни­до­ви­че — и то, что он бо­лен, и о том, что жи­ве­те вы на ули­це Горь­ко­го. Точ­но! И пла­ни­ров­ку ком­нат ука­зал точ­но! И что твой па­па — очень хо­ро­ший его друг!

По­сле все­го это­го он сра­зу же на­звал се­бя мо­им тес­тем и ска­зал, что обя­за­тель­но прие­дет на свадь­бу и бу­дет та­ма­дой!!!

Обо всем этом мы го­во­ри­ли, по­ка не вер­ну­лись на борт те­п­ло­хо­да. По­зна­ко­ми­лись с его же­ной, он сра­зу же с ней обо всем по­де­лил­ся.

Вы­шли мы на верх­нюю па­лу­бу — по­ды­шать све­жим воз­ду­хом. И тут у ме­ня мельк­ну­ла мысль — а что ес­ли нам по­сле свадь­бы от­пра­вить­ся на от­дых в ка­кую-ни­будь стра­ну: Поль­шу, Че­хо­сло­ва­кию, Венг­рию? Ска­зал об этом Во­ло­де. По­де­ли­лись этим с на­шим но­вым зна­ко­мым и дру­гом (он-то по­бы­вал в 21 стра­не (!) и зна­ет, что и как). Он ска­зал, что «пу­тев­ки сто­ят че­пу­ху, 170—180 руб. од­на». А по­том: «Слу­шай­те, а за­чем вам ехать в ка­кую-то Венг­рию? При­ез­жай­те ко мне в Ал­ма-Ата. Вам та­кой уст­рою от­дых! Бе­ру все рас­хо­ды на се­бя!» До­слов­но пи­шу.

Вер­нув­шись в каю­ту, ста­ли за­пи­сы­вать ад­ре­са. Зо­вут его — Бу­тин Ма­же­кен Есе­но­вич, Ал­ма-Ата, Ок­тябрь­ская д… И до­ба­вил он: «Ес­ли со­бе­ре­тесь, вам нуж­но толь­ко по­зво­нить, боль­ше ни­че­го не нуж­но. Ос­таль­ное я уст­рою всё сам». И ушел ку­да-то, а вер­нул­ся с дву­мя бу­тыл­ка­ми «Шам­пан­ско­го».

Ско­ро, ска­зал М.Е., кто-то из его зна­ко­мых прие­дет сю­да, так он обе­щал че­рез не­го снаб­дить ме­ня плен­ка­ми и фо­то­плен­ка­ми на год впе­ред! Он да­же не спро­сил, со­гла­сен я или нет. Ска­зал, как от­ру­бил, и бас­та!

Та­ко­го ро­да лю­дей я еще не встре­чал! О ва­шей се­мье очень те­п­ло ото­звал­ся, и о па­пе и о ма­ме тво­ей. Он, чу­дак, и ме­ня пре­ду­пре­дил, что «Ок­са­на — хо­ро­шая де­вуш­ка». Как буд­то я это­го и сам не знаю!

А уж под са­мый ко­нец на­ше­го ви­зи­та по­про­си­ли Ма­же­ке­на Есе­но­ви­ча ото­слать те­ле­грам­мы в Мо­ск­ву (с на­ших су­дов мож­но от­сы­лать в лю­бую точ­ку стра­ны, до­го­во­рив­шись с ка­пи­та­ном). Я по­слал те­бе, и об­щую от нас с Во­ло­дей — в ин­сти­тут.

Ко­гда про­ща­лись, Ма­же­кен Есе­но­вич по­це­ло­вал нас обо­их. Воз­вра­ща­ясь до­мой, всю до­ро­гу го­во­ри­ли о нем.

Вот та­кой у нас был се­го­дня день. Ред­ко они бы­ва­ют, но бы­ва­ют…».

* * *

Вер­нув­шись в Мо­ск­ву в ию­не 1966 го­да и спра­вив свадь­бу в ию­ле, спро­сил сво­его тес­тя, Ан­д­рея Ле­о­ни­до­ви­ча Мал­чен­ко, зна­ком ли ему М. Бу­тин. На что А.Л. от­ве­тил — пом­нит его, был у не­го та­кой ас­пи­рант.

Его дочь Ок­са­на по­шла по сто­пам от­ца — окон­чи­ла МТИПП, где мно­гие го­ды пре­по­да­вал про­фес­сор Мал­чен­ко. Кан­ди­дат хи­ми­че­ских на­ук, до 1997 го­да — ве­ду­щий на­уч­ный со­труд­ник, она — ав­тор ста­тьи об от­це «К 100-ле­тию со дня ро­ж­де­ния Ан­д­рея Ле­о­ни­до­ви­ча Мал­чен­ко», опуб­ли­ко­ван­ной в жур­на­ле «Пи­ще­вая про­мыш­лен­ность» в 2004 го­ду (№4, с. 122—123)[3].

И най­ди­те, чи­та­тель, в биб­лио­те­ке жур­нал «Во­про­сы ис­то­рии», 2000, №10. В руб­ри­ке «Воз­вра­ще­ние в ис­то­рию» в ста­тье «Все­гда лю­без­ный, все­гда мол­ча­ли­вый то­ва­рищ» Ок­са­на рас­ска­зы­ва­ет о сво­ем двою­род­ном де­де, дя­де Ан­д­рея Ле­о­ни­до­ви­ча.

Это — очерк, ос­но­ван­ный на ар­хив­ных до­ку­мен­тах ОГПУ (по­ка их вновь не «за­кры­ли» в на­ча­ле 2000-х), о рас­стре­лян­ном 18 но­яб­ря 1930 го­да Алек­сан­д­ре Ле­он­ть­е­ви­че Мал­чен­ко — со­рат­ни­ке Ле­ни­на по соз­да­нию в 1897 го­ду пе­тер­бурж­ско­го «Сою­за борь­бы за ос­во­бо­ж­де­ние ра­бо­че­го клас­са». На из­вест­ном фо­то­сним­ке Алек­сандр Ле­он­ть­е­вич — ря­дом с Ле­ни­ным, а в из­да­ни­ях 1930-х го­дов и позд­нее его фи­гу­ра на сним­ке за­ре­ту­ши­ро­ва­на. И толь­ко по­сле реа­би­ли­та­ции в 1958 го­ду Мал­чен­ко «вер­ну­ли» на это фо­то[4].

* * *

Про­чи­тав в 2014-м соб­ст­вен­ное «но­ябрь­ское 1965 го­да» пись­мо из Зан­зи­ба­ра, в ко­то­ром ука­зан ад­рес Ма­же­ке­на Есе­но­ви­ча, за­ду­мал­ся — мож­но ли «свя­зать­ся» с его род­ст­вен­ни­ка­ми? И рас­ска­зать им сло­ва­ми «оче­вид­ца» о той дав­ней встре­че на да­ле­ком Зан­зи­ба­ре с их па­пой, де­душ­кой, пра­де­душ­кой…

И мне по­вез­ло! Бла­го­да­ря… Са­ли­ме Са­ги­ев­не Ку­нан­бае­вой! Она — рек­тор Ка­зах­ско­го уни­вер­си­те­та ме­ж­ду­на­род­ных от­но­ше­ний и ми­ро­вых язы­ков им. Абы­лай Ха­на, член-кор­рес­пон­дент На­цио­наль­ной ака­де­мии на­ук Рес­пуб­ли­ки Ка­зах­стан, док­тор фи­ло­ло­ги­че­ских на­ук.

Са­ли­ма Са­ги­ев­на ста­ла пер­вой, дав­шей свое со­гла­сие стать чле­ном Ме­ж­ду­на­род­но­го ре­дак­ци­он­но­го со­ве­та (соз­дан­но­го в на­ча­ле 2014 го­да в со­от­вет­ст­вии с тре­бо­ва­ния­ми Выс­шей ат­­т­е­с­та­­ц­ио­нной ко­ми­сии) жур­на­ла — «Азия и Аф­ри­ка се­го­дня», где с 2003 го­да я ра­бо­таю пер­вым за­мес­ти­те­лем глав­но­го ре­дак­то­ра Алек­сея Ми­хай­ло­ви­ча Ва­силь­е­ва (то­гда член-кор­рес­пон­дент, в де­каб­ре 2011 го­да из­бран ака­де­ми­ком Рос­сий­ской ака­де­мии на­ук).

Ни­ка­ких дру­гих «кон­так­тов» ни в Ал­ма-Ате, ни в Ка­зах­ста­не во­об­ще у ме­ня до сих пор не бы­ло. Об­ра­тил­ся к С.С.Ку­нан­бае­вой с прось­бой най­ти род­ст­вен­ни­ков «мое­го» Бу­ти­на, и в ок­тяб­ре 2014-го по­лу­чил от неё ко­ор­ди­на­ты его сы­на — Ер­ке-Бу­ла­на Ма­же­ке­но­ви­ча.

У нас за­вя­за­лась пе­ре­пис­ка… Ер­ке-Бу­лан при­слал мне две кни­ги, на­пи­сан­ные к 100-ле­тию его от­ца, Ма­же­ке­на Есе­но­ви­ча («Па­рыз»), и его ма­мы («Кос-Ма­ке»). Обе на рус­ском и ка­зах­ском. В от­вет от­пра­вил ему «В Егип­те и на Зан­зи­ба­ре…», с ука­за­ни­ем тех са­мых стра­ниц с ко­рот­ким вос­по­ми­на­ни­ем (по па­мя­ти) о его от­це.

В на­ча­ле мая 2015 го­да Бу­тин-мл. пред­ло­жил мне по­де­лить­ся впе­чат­ле­ния­ми о его па­пе в сбор­ни­ке по ито­гам пред­сто­яв­ше­го вско­ре фо­ру­ма бух­гал­те­ров Цен­траль­ной Азии, по­свя­щен­но­го 105-ле­тию со дня ро­ж­де­ния М.Е.Бу­ти­на. Ра­зу­ме­ет­ся, со­гла­сил­ся я с ра­до­стью: пусть и его близ­кие, дру­зья и со­рат­ни­ки уз­на­ют, быть мо­жет, чу­точ­ку боль­ше об этом че­ло­ве­ке!

Вспом­нив ту са­мую «да­ле­кую» (и по вре­ме­ни от на­ших лет, и по рас­стоя­нию: Зан­зи­бар — Ал­ма-Ата!) встре­чу с Ма­же­ке­ном Есе­но­ви­чем Бу­ти­ным, не мо­гу за­быть впе­чат­ле­ний о нем. Ме­ня, в об­щем-то, слу­чай­но­го зна­ко­мо­го, он при­нял, толь­ко уз­нав, кто ста­нет мо­ей же­ной (точ­нее — дочь ко­го), слов­но род­но­го, как близ­ко­го род­ст­вен­ни­ка. Да на­звал се­бя мо­им тес­тем! Ну, а о его хле­бо­соль­ст­ве и го­во­рить не при­хо­дит­ся…

Уди­ви­тель­но ши­ро­кой ду­ши че­ло­век! А пе­ред гла­за­ми — его уди­ви­тель­ная улыб­ка и лу­чи­стые гла­за. Уже пол­ве­ка ми­ну­ло, а встре­ча с Ма­же­ке­ном Есе­но­ви­чем — как буд­то встре­ти­лись вче­ра! Во­ис­ти­ну так, ко­гда чи­таю-пе­ре­чи­ты­ваю фраг­мен­ты то­го пись­ма…

Очень жаль, что он так ра­но ушел. Впро­чем, как и его на­уч­ный на­став­ник Мал­чен­ко Ан­д­рей Ле­о­ни­до­вич — в 1971 го­ду в день ро­ж­де­ния (!) соб­ст­вен­ной до­че­ри. И бы­ло ему ров­но 67 лет. Он пе­ре­жил два ин­суль­та: пер­вый — в 1963-м, пря­мо на ка­фед­ре, ко­гда чи­тал лек­цию сту­ден­там, и в 1966-м. С не­ду­гом он спра­вил­ся, учил­ся пи­сать и го­во­рить, и хо­дить то­же. До по­след­них ме­ся­цев-дней жиз­ни ку­ри­ро­вал сво­их ас­пи­ран­тов…

Со­жа­лею так­же и о том, что мы с Ок­са­ной (в ию­ле 2018-го спра­ви­ли 52 го­да свадь­бы) так и не вос­поль­зо­ва­лись при­гла­ше­ни­ем Ма­же­ке­на Есе­но­ви­ча «спра­вить ме­до­вый ме­сяц в Ал­ма-Ата». Мо­ло­дые мы бы­ли то­гда, да и за­быв­чи­вые…

P.S. В ию­ле 2015 го­да этот очерк был опуб­ли­ко­ван в сбор­ни­ке — «Из­вес­тия» Ис­сык-Куль­ско­го фо­ру­ма бух­гал­те­ров и ау­ди­то­ров стран Цен­траль­ной Азии. 2015, №2 (9), c. 24—28. Ин­те­рес­но, что в При­ло­же­нии к сбор­ни­ку — «Кто есть кто в на­уч­ном со­об­ще­ст­ве бух­гал­те­ров и ау­ди­то­ров стран Цен­траль­ной Азии» — есть и «стра­нич­ка» обо мне, да еще с фо­то.

[1] Юрий Цыбанев. Сердце просит именин // Советский спорт. 16.04.2013, с. 15.

[2] ^** Полный текст можно найти в Интернете.

[3] ^* См. При­ло­же­ние 1.

[4] ^* См. При­ло­же­ние 2.

«КОРРЕСПОНДЕНТ» АПН НА ЗАНЗИБАРЕ

Вес­ной 1965 го­да я и мои со­курс­ни­ки (все­го 7 че­ло­век) за­кан­чи­ва­ли V курс в Ин­сти­ту­те вос­точ­ных язы­ков (ИВЯ) при МГУ, где изу­ча­ли суа­хи­ли. Это пер­вый из аф­ри­кан­ских язы­ков, пре­по­да­ва­ние ко­то­ро­го в 1960 го­ду на­ча­лось в ИВЯ (с 1970 го­да — Ин­сти­тут стран Азии и Аф­ри­ки МГУ — ИСАА МГУ).

Язык суа­хи­ли? Что в нем «осо­бен­но­го»?

По­про­бую рас­ска­зать, но ко­рот­ко.

Глав­ное — се­го­дня на суа­хи­ли раз­го­ва­ри­ва­ют и по­ни­ма­ют его (для мно­гих он — род­ной) не ме­нее 200 мил­лио­нов аф­ри­кан­цев из бо­лее чем мил­ли­ард­но­го на­се­ле­ния стран Аф­ри­ки юж­нее Са­ха­ры (при на­се­ле­нии все­го кон­ти­нен­та — в 2018 го­ду — 1 мил­ли­ард 277 мил­лио­нов че­ло­век: на 100 мил­лио­нов мень­ше, чем в се­го­дняш­ней Ин­дии, не на­мно­го ус­ту­паю­щей Ки­таю).

В Тан­за­нии (с 1967 г.), Ке­нии (с 1974 г.) и Уган­де (с 2005 г.) — это го­су­дар­ст­вен­ный язык, их на­се­ле­ние ны­не — бо­лее 155 мил­лио­нов че­ло­век. В аре­ал рас­про­стра­не­ния язы­ка суа­хи­ли вхо­дят: Бу­рун­ди и Ру­ан­да, вос­точ­ные про­вин­ции Де­мо­кра­ти­че­ской Рес­пуб­ли­ки Кон­го, юг Со­ма­ли, се­вер­ные рай­оны Зам­бии, Ма­ла­ви и Мо­зам­би­ка, Сей­шель­ские и Ко­мор­ские ост­ро­ва, и вос­точ­ное по­бе­ре­жье Ма­да­га­ска­ра. Дру­ги­ми сло­ва­ми — вся Вос­точ­ная Аф­ри­ка, зна­чи­тель­ная часть Аф­ри­ки цен­траль­ной. Или — на 20 про­цен­тах тер­ри­то­рии Аф­ри­кан­ско­го кон­ти­нен­та пре­об­ла­да­ет язык суа­хи­ли.

Не­боль­шой экс­курс «в ис­то­рию во­про­са» в на­шей стра­не.

…Еще в кон­це XVIII ве­ка в Рос­сии поя­ви­лись пер­вые све­де­ния о суа­хи­ли. То­гда Пе­тер­бург­ская ака­де­мия на­ук опуб­ли­ко­ва­ла из­да­ние о всех из­вест­ных к то­му вре­ме­ни язы­ках ми­ра, в ко­то­ром упо­ми­нал­ся… язык «со­вау­ли»; при­во­ди­лись чис­ли­тель­ные от 1 до 10 на этом язы­ке, не­ко­то­рые име­на су­ще­ст­ви­тель­ные. Эти дан­ные о суа­хи­ли дол­гое вре­мя ос­та­ва­лись един­ст­вен­ны­ми, из­вест­ны­ми в Рос­сии.

…В Ви­ки­пе­дии, в Ин­тер­не­те во­об­ще, мно­го раз­но­об­раз­ной ин­фор­ма­ции об ис­то­рии изу­че­ния аф­ри­кан­ских язы­ков в Со­вет­ском Сою­зе. Здесь же от­ме­чу, что впер­вые пре­по­да­ва­ние суа­хи­ли на­ча­лось в 1957 го­ду в Мо­с­ков­ском ин­сти­ту­те ме­ж­ду­на­род­ных от­но­ше­ний (МГИМО), за­тем в 1960-м — в МГУ (в ИВЯ), а с 1961 го­да — в Уни­вер­си­те­те друж­бы на­ро­дов им. Пат­ри­са Лу­мум­бы (сей­час РУДН).

На­стоя­щи­ми «про­вид­ца­ми» бы­ли те, кто то­гда в Мо­ск­ве, «на­вер­ху», при­ни­ма­ли ис­то­ри­че­ское (ду­маю, имен­но так!) ре­ше­ние: из всех язы­ков Чер­ной Аф­ри­ки со­вет­ским сту­ден­там изу­чать суа­хи­ли!

Ещё в 1966 го­ду пер­вый пре­зи­дент не­за­ви­си­мой Га­ны Ква­ме Нкру­ма (1909—1972) пред­ла­гал объ­я­вить суа­хи­ли еди­ным все­аф­ри­кан­ским язы­ком, но эта идея не на­шла то­гда ши­ро­кой под­держ­ки. Спус­тя че­ты­ре де­ся­ти­ле­тия, в 2004 го­ду, по ре­ше­нию «аф­ри­кан­ской ООН» — Аф­ри­кан­ско­го Сою­за (пре­ем­ник ОАЕ — Ор­га­ни­за­ции Аф­ри­кан­ско­го Един­ст­ва) язык суа­хи­ли стал 6-м ра­бо­чим язы­ком этой ор­га­ни­за­ции — по­сле (в ал­фа­вит­ном по­ряд­ке) анг­лий­ско­го, араб­ско­го, ис­пан­ско­го, пор­ту­галь­ско­го и фран­цуз­ско­го. И — пер­вым сре­ди всех аф­ри­кан­ских язы­ков!

«Kisu hiki kizuri…»

1 сен­тяб­ря 1960 го­да на пер­вом за­ня­тии в ИВЯ наш пе­да­гог — На­та­лья Ве­ниа­ми­нов­на Охо­ти­на (1927—1999; кан­ди­дат фи­ло­ло­ги­че­ских на­ук, уче­ни­ца пат­ри­ар­ха со­вет­ской аф­ри­ка­ни­сти­ки, чле­на-кор­рес­пон­ден­та АН СССР Дмит­рия Алек­сее­ви­ча Оль­де­рог­ге (1903—1987), пре­по­да­вав­ше­го на Вос­точ­ном фа­куль­те­те Ле­нин­град­ско­го уни­вер­си­те­та) — ска­за­ла, что изу­чать мы бу­дем язык суа­хи­ли.

На­ча­ло пре­по­да­ва­ния это­го язы­ка и соз­да­ние в ИВЯ ка­фед­ры аф­ри­ка­ни­сти­ки бы­ло, без­ус­лов­но, от­ра­же­ни­ем су­ще­ст­вен­ных пе­ре­мен во внеш­ней по­ли­ти­ке СССР по­сле ХХ съез­да пар­тии (1956). Стра­на ста­но­ви­лась бо­лее от­кры­той для внеш­не­го ми­ра, и круг ее ин­те­ре­сов в сфе­ре по­ли­ти­ки и эко­но­ми­ки су­ще­ст­вен­но рас­ши­рил­ся.

Не­за­бы­вае­мое впе­чат­ле­ние ос­та­ви­ло пер­вое за­ня­тие «аф­ри­кан­ским язы­ком». На­та­лья Ве­ниа­ми­нов­на вкрат­це рас­ска­за­ла о язы­ке суа­хи­ли, а по­том по­до­шла к дос­ке и на­пи­са­ла ме­лом круп­ны­ми бу­к­ва­ми не­что стран­ное: «Kisu hiki kizuri kilianguka chini». И про­из­нес­ла эти сло­ва. Для на­ше­го слу­ха они про­зву­ча­ли очень не­обыч­но! Еще бо­лее не­обыч­ным ока­зал­ся пе­ре­вод — «Нож этот кра­си­вый упал вниз»! По­че­му имен­но это пред­ло­же­ние бы­ло вы­бра­но на­шим учи­те­лем? Уже не уз­нать…

Н.В.Охо­ти­на, за­мес­ти­тель за­ве­дую­ще­го ка­фед­рой аф­ри­ка­ни­сти­ки в ИВЯ, за­ло­жи­ла в нас ос­но­вы грам­ма­ти­ки суа­хи­ли — язы­ка, не­по­хо­же­го, на­при­мер, на за­пад­но­ев­ро­пей­ские (как, впро­чем, и дру­гие аф­ри­кан­ские язы­ки). Дос­та­ва­ла не­ве­до­мо от­ку­да тек­сты на этом язы­ке, за­пом­ни­лись, на­при­мер, «Desturi na Tabia…» («Обы­чаи и нра­вы…» ка­кой-то на­род­но­сти, ка­жет­ся, zaramu), сло­ва­ри — суа­хи­ли-анг­лий­ский и анг­ло-суа­хи­ли анг­ли­ча­ни­на Фре­де­ри­ка Джон­со­на…

* * *

К кон­цу V кур­са уче­бы в ИВЯ ка­ж­до­му из нас пред­стоя­ла го­дич­ная прак­ти­ка,­ т.е. ра­бо­та по спе­ци­аль­но­сти вос­то­ко­ве­да-аф­ри­ка­ни­ста. Бо­ря Пиль­ни­ков вы­брал ТАСС; Са­ша Дов­жен­ко, два Во­ло­ди, Ма­ка­рен­ко и Ов­чин­ни­ков, — Мо­с­ков­ское ра­дио, ре­дак­цию ве­ща­ния на Аф­ри­ку, в том чис­ле и на язы­ке суа­хи­ли; Ира Фе­до­сее­ва и То­ля Луц­ков (са­мый стар­ший из нас, ему бы­ло 26, пре­по­да­ва­тель анг­лий­ско­го язы­ка) — ака­де­ми­че­ские ин­сти­ту­ты.

Я вы­брал Агент­ст­во пе­ча­ти «Но­во­сти» (АПН) — ор­га­ни­за­цию, соз­дан­ную не­дав­но, в 1961 го­ду, «кор­ни» ко­то­рой — это Со­вин­форм­бю­ро вре­мен Ве­ли­кой Оте­че­ст­вен­ной вой­ны. Ста­жи­ров­ку на­чал в фев­ра­ле 1965 го­да в Глав­ной ре­дак­ции Аф­ри­ки (ГРА).

Ра­бо­та очень по­нра­ви­лась: кро­ме пе­ре­во­дов, по­ру­ча­ли что-то пи­сать, ре­дак­ти­ро­вать и т. д. На­прав­ля­ли брать и ин­тер­вью. Так, в од­ной из мо­с­ков­ских га­зет про­чи­тал за­мет­ку о ка­ком-то со­труд­ни­ке од­но­го из фа­куль­те­тов МГУ, ко­то­рый знал чуть ли не 20 ино­стран­ных язы­ков, в том чис­ле и… суа­хи­ли! Гла­зам сво­им не по­ве­рил: как так? Мы, сту­ден­ты ИВЯ, учим суа­хи­ли уже пя­тый год, а вот ка­кой-то че­ло­век в на­шей стра­не УЖЕ его зна­ет!

Од­ним из мо­их ку­ра­то­ров был Су­рен Гри­горь­е­вич Ши­ро­ян, за­мес­ти­тель Глав­но­го ре­дак­то­ра ГРА. По­лу­чил от не­го раз­ре­ше­ние взять ин­тер­вью у это­го «нек­то», а по­том на­пра­вить его в Бю­ро АПН в суа­хи­ли­го­во­ря­щих стра­нах Вос­точ­ной Аф­ри­ки — в Тан­за­нии и Уган­де — для пуб­ли­ка­ции в та­мош­ней прес­се. Увы, из этой за­дум­ки ни­че­го не вы­шло — мне не уда­лось най­ти «ге­роя» га­зет­ной за­мет­ки. И был ли он на са­мом де­ле?..

В ап­ре­ле в ИВЯ по­сту­пил за­прос из Ми­ни­стер­ст­ва обо­ро­ны СССР — «нуж­ны пе­ре­во­дчи­ки язы­ка суа­хи­ли». Для груп­пы со­вет­ских во­ен­ных спе­циа­ли­стов, ра­бо­тав­ших на Зан­зи­ба­ре, ост­ров­ной час­ти Объ­е­ди­нен­ной Рес­пуб­ли­ки Тан­за­ния.

Они при­бы­ли на Зан­зи­бар в мар­те 1964 го­да, че­рез два ме­ся­ца по­сле ре­во­лю­ции 12 ян­ва­ря 1964 го­да — «на­род­ной», «ан­ти­фео­даль­ной», «ан­ти­им­пе­риа­ли­сти­че­ской», как пи­са­ла со­вет­ская прес­са, по при­гла­ше­нию Ре­во­лю­ци­он­но­го Со­ве­та На­род­ной Рес­пуб­ли­ки Зан­зи­ба­ра и Пем­бы. В за­пад­ных СМИ ре­во­лю­ци­он­ный Зан­зи­бар на­зы­ва­ли «Ку­бой в Аф­ри­ке» и рас­смат­ри­ва­ли как уг­ро­зу рас­про­стра­не­ния со­вет­ско­го влия­ния на всем Аф­ри­кан­ском кон­ти­нен­те. На­пом­ню, в те го­ды «хо­ло­дая вой­на» на­би­ра­ла обо­ро­ты, как и идео­ло­ги­че­ское про­ти­во­стоя­ние За­па­да с Вос­то­ком. И Зан­зи­бар об­ра­тил­ся за по­мо­щью — к СССР, Ки­таю, ГДР…

В этой пер­вой груп­пе со­вет­ских во­ен­ных на Зан­зи­ба­ре бы­ло два пе­ре­во­дчи­ка — с анг­лий­ским язы­ком. Ме­ж­ду тем, чуть позд­нее, в ап­ре­ле 1964 го­да, ки­тай­ские во­ен­спе­цы прие­ха­ли с соб­ст­вен­ны­ми пе­ре­во­дчи­ка­ми — с суа­хи­ли! Вы­бор ру­ко­во­дства ка­фед­ры и ди­рек­ции Ин­сти­ту­та пал на Во­ло­дю Ов­чин­ни­ко­ва и ме­ня.

Ко­гда Су­рен Гри­горь­е­вич уз­нал о мо­ей пред­стоя­щей по­езд­ке на Зан­зи­бар, по­про­сил, по воз­мож­но­сти, ин­фор­ми­ро­вать о пер­спек­ти­вах ра­бо­ты АПН в ост­ров­ной час­ти Тан­за­нии. При этом он не скры­вал не­до­уме­ния: по­че­му Вла­ди­мир Про­копь­ев, пер­вый за­ве­дую­щий Бю­ро АПН в Дар-эс-Са­ла­ме, ра­бо­тая уже поч­ти год в Тан­за­нии, ни ра­зу по­сле по­се­ще­ния Зан­зи­ба­ра, не­смот­ря на за­про­сы, так и не удо­су­жил­ся от­чи­тать­ся.

Из Мо­ск­вы — на Зан­зи­бар

Пре­ж­де чем рас­ска­зы­вать, вы­пол­нил ли я за­да­ние, по­лу­чен­ное в АПН, и во­об­ще о на­шей с Ов­чин­ни­ко­вым ра­бо­те во­ен­ны­ми пе­ре­во­дчи­ка­ми, не мо­гу не по­де­лить­ся тем, как мы с Во­ло­дей до­би­ра­лись до это­го эк­зо­ти­че­ско­го ост­ро­ва.

Столь­ко лет про­шло, мно­гое стер­лось из па­мя­ти, но са­мо «пу­те­ше­ст­вие» пом­ню в мель­чай­ших под­роб­но­стях[1].

…В Мин­обо­ро­ны нам вру­чи­ли крас­ные (об­ще­гра­ж­дан­ские) за­гран­пас­пор­та и по 10 дол­ла­ров раз­ны­ми ку­пю­ра­ми «на не­пред­ви­ден­ные рас­хо­ды». При этом стро­го ука­за­ли, а фак­ти­че­ски — за­пре­ти­ли рас­ска­зы­вать, ко­му бы то ни бы­ло, о ко­неч­ной точ­ке по­езд­ки, и глав­ное — «ни с кем не раз­го­ва­ри­вать на суа­хи­ли»! На анг­лий­ском — по­жа­луй­ста.

Ве­че­ром 16 ию­ня 1965 го­да из Ше­ре­меть­е­во на са­мо­ле­те Ил-18 мы до­ле­те­ли до Каи­ра, в те го­ды — край­няя точ­ка «Аэ­ро­фло­та» в этой час­ти Аф­ри­ки. Там — пе­ре­сад­ка на са­мо­лет дру­гой авиа­ком­па­нии. Нам пред­стоя­ло ле­теть по мар­шру­ту: Хар­тум (Су­дан) — Ад­дис-Абе­ба (Эфио­пия) — Мо­га­ди­шо (Со­ма­ли) — Най­ро­би (Ке­ния) — Мо­ши — Тан­га — Зан­зи­бар (Тан­за­ния).

В Каи­ре при­зем­ли­лись бли­же к но­чи. На­ши стю­ар­дес­сы под­ска­за­ли, что о по­сад­ке на ин­те­ре­со­вав­ший нас рейс в Хар­тум со­об­щат в аэ­ро­пор­ту. Око­ло двух ча­сов про­ве­ли в за­ле ожи­да­ния. Там бы­ло мно­го­люд­но, ожив­лен­но, ра­бо­та­ли ка­фе и ба­ры, су­ве­нир­ные лав­ки и не­ве­до­мый нам с Во­ло­дей до­се­ле ма­га­зин «Duty Free»… Вый­дя из туа­ле­та и уви­дев стоя­ще­го у вхо­да убор­щи­ка-ара­ба в бе­лом до по­ла одея­нии, я по­ду­мал: а вдруг здесь при­ня­то да­вать чае­вые? И уже про­тя­нул, бы­ло, ему 1 «бу­маж­ный» дол­лар, как про­хо­див­ший ми­мо ка­кой-то ев­ро­пе­ец с не­го­до­ва­ни­ем в го­ло­се чуть ли не за­кри­чал: «Ты что де­ла­ешь? Ни в ко­ем слу­чае! За­бе­ри! Тут мо­гут по­ду­мать, что он ук­рал этот дол­лар, и вы­го­нят с ра­бо­ты. Здесь с этим стро­го! Ес­ли хо­чешь, дай ему па­ру мо­нет». И я его по­слу­шал, но «ме­ло­чи» у ме­ня не на­шлось. Вер­нув­шись к Во­ло­де, рас­ска­зал ему о раз­го­во­ре с этим «бы­ва­лым» ев­ро­пей­цем…

Из Каи­ра на аме­ри­кан­ском «Ду­гла­се-9» с ос­та­нов­ка­ми в Хар­ту­ме и Ад­дис-Абе­бе до­ле­те­ли до Мо­га­ди­шо. Пер­вое «при­клю­че­ние» слу­чи­лось в Хар­ту­ме, где при­зем­ли­лись ран­ним ут­ром. Здесь пла­ни­ро­ва­лась ча­со­вая ос­та­нов­ка. По­ка­за­лось стран­ным, что пас­са­жи­ров рас­по­ло­жи­ли не в зда­нии аэ­ро­пор­та, а в ка­ком-то ан­га­ре на лет­ном по­ле. Про­шел час, вто­рой… На­ко­нец, нам объ­я­ви­ли о ка­ких-то не­по­лад­ках с са­мо­ле­том. В об­щем, за­держ­ка со­ста­ви­ла мно­го ча­сов, и за все это вре­мя — а око­ло по­луд­ня тем­пе­ра­ту­ра за­шка­ли­ва­ла за 45 гра­ду­сов, и в ан­га­ре ды­шать бы­ло не­чем, — пас­са­жи­рам по­да­ли лишь 1—2 ста­ка­на во­ды или со­ка, дру­го­го «пи­та­ния» не пред­ла­га­ли.

В Мо­га­ди­шо с удив­ле­ни­ем об­на­ру­жи­ли, что мно­гие со­ма­лий­цы — слу­жи­те­ли аэ­ро­пор­та — об­ща­лись ме­ж­ду со­бой на суа­хи­ли! Но, сле­дуя стро­го­му «на­ка­зу», не ре­ши­лись про­ве­рить свои по­зна­ния в этом язы­ке. В сто­ли­це Со­ма­ли пе­ре­се­ли на вин­то­вой «Фок­кер» ком­па­нии «Ке­ния Эй­ру­эйз».

Еще вы­ле­тая из Каи­ра, зна­ли, что в Най­ро­би нас ожи­да­ет но­чев­ка.

В те го­ды прак­ти­че­ски все аэ­ро­пор­ты по на­ше­му мар­шру­ту, за ис­клю­че­ни­ем, по­жа­луй, ка­ир­ско­го, с на­сту­п­ле­ни­ем тем­но­ты и вплоть до рас­све­та не при­ни­ма­ли и не от­прав­ля­ли са­мо­ле­ты вви­ду не­дос­та­точ­ной тех­ни­че­ской ос­на­щен­но­сти, а мо­жет быть, и по со­об­ра­же­ни­ям безо­пас­но­сти.

На­дея­лись по­бы­вать в го­ро­де, раз­мять но­ги, да и про­сто от­дох­нуть от мно­го­ча­со­во­го пе­ре­ле­та. Но не тут-то бы­ло!

В аэ­ро­пор­ту Най­ро­би я и Во­ло­дя, как и дру­гие тран­зит­ные пас­са­жи­ры, уст­ре­ми­лись к стой­ке пас­порт­но­го кон­тро­ля. Ке­ний­ские по­гра­нич­ни­ки не меш­ка­ли, звуч­но штам­пуя пе­ча­ти на ви­зах в пас­пор­тах. Ожи­дая сво­ей оче­ре­ди, об­ра­ти­ли вни­ма­ние на со­труд­ни­ков По­соль­ст­ва СССР в за­ле ожи­да­ния, ко­то­рые встре­ча­ли или про­во­жа­ли ко­го-то.

На­ши пас­пор­та — крас­ные, «мо­лот­ка­стые» — вы­зва­ли, как мы за­ме­ти­ли, не­ко­то­рое за­ме­ша­тель­ст­во у ке­ний­цев. Оче­редь за­сто­по­ри­лась. Спро­сив, в чем де­ло, го­во­рим: «У нас есть ви­зы, вы­дан­ные По­соль­ст­вом Ке­нии в Мо­ск­ве. Раз­ве это­го не­дос­та­точ­но, что­бы вый­ти в го­род?» В от­вет — мол­ча­ние.

Вско­ре по­до­шел стар­ший офи­цер. Взгля­нув на нас, пе­ре­лис­тал пас­пор­та, от­ло­жил их и по­про­сил отой­ти в сто­ро­ну, ска­зав, что по­ки­нуть аэ­ро­порт нам не раз­ре­ша­ет­ся. Не по­лу­чив внят­ных разъ­яс­не­ний от ке­ний­ских по­гра­нич­ни­ков, мы об­ра­ти­лись за по­мо­щью к со­вет­ским ди­пло­ма­там, бла­го они на­хо­ди­лись бу­к­валь­но ря­дом. Один из них, взяв на­ши пас­пор­та, пе­ре­го­во­рил с офи­це­ром. И вот слы­шим: ви­зы, вы­дан­ные По­соль­ст­вом Ке­нии в Мо­ск­ве, «не­дей­ст­ви­тель­ны в Ке­нии, не­об­хо­ди­мы ви­зы, вы­дан­ные МИДом Ке­нии в Най­ро­би»!

По­пыт­ки объ­яс­нить, что мы «тран­зит­ни­ки» и ос­та­вать­ся в Ке­нии не со­би­ра­ем­ся, тол­ку не во­зы­ме­ли.

* * *

По при­бы­тии на Зан­зи­бар в Ген­кон­суль­ст­ве СССР уз­на­ли при­чи­ну столь по­вы­шен­но­го «вни­ма­ния» к на­шим пер­со­нам в аэ­ро­пор­ту Най­ро­би. Год на­зад, т.е. ле­том 1964 го­да, на рей­де ке­ний­ско­го пор­та Мом­ба­са был за­дер­жан со­вет­ский те­п­ло­ход с во­ен­ной тех­ни­кой, пред­на­зна­чав­шей­ся, по ут­вер­жде­нию ке­ний­ских вла­стей, сто­рон­ни­кам Огин­ги Один­ги — глав­но­го по­ли­ти­че­ско­го про­тив­ни­ка пре­зи­ден­та стра­ны Джо­мо Ке­ни­ат­ты.

Скан­дал был не­ма­лый. Из Ке­нии вы­дво­ри­ли не­сколь­ких со­вет­ских ди­пло­ма­тов, двух из трех ра­бо­тав­ших там кор­рес­пон­ден­тов ТАСС, бы­ли за­кры­ты кор­пунк­ты АПН, га­зет «Из­вес­тия» и «Прав­ды».

Один из «по­стра­дав­ших» тас­сов­цев — Вла­ди­мир Ива­но­вич Ас­тафь­ев — «пе­ре­брал­ся» в АПН, под его на­ча­лом я стал ра­бо­тать в аф­ри­кан­ской ре­дак­ции агент­ст­ва, ку­да в 1973 го­ду пе­ре­шел из Ин­сти­ту­та Аф­ри­ки. От не­го то­же уз­нал не­ко­то­рые под­роб­но­сти той дав­ней ис­то­рии с те­п­ло­хо­дом.

От­но­ше­ния ме­ж­ду СССР и Ке­ни­ей ос­та­ва­лись по­сле это­го «ин­ци­ден­та» про­хлад­ны­ми еще очень мно­гие го­ды, вплоть до на­ча­ла 1980-х.

Ра­бо­тая в Тан­за­нии в 1978—1982 го­дах за­ве­дую­щим Бю­ро АПН, а дру­ги­ми сло­ва­ми — ру­­к­о­­во­­д­и­телем сов­за­гра­нуч­ре­ж­де­ния, по служ­бе час­то об­щал­ся с по­слом Юри­ем Алек­сее­ви­чем Юка­ло­вым (1932—2003).

В од­ной из бе­сед он ска­зал, что вме­сте с же­ной со­би­ра­ет­ся по­бы­вать в со­сед­ней Ке­нии: его при­гла­сил кол­ле­га — со­вет­ский по­сол (обыч­ная прак­ти­ка — на­ши по­слы в стра­нах-со­се­дях не­ред­ко об­ме­ни­ва­лись при­гла­ше­ния­ми та­ко­го ро­да). И уже по­дал до­ку­мен­ты на по­лу­че­ние виз в ке­ний­ское по­соль­ст­во в Дар-эс-Са­ла­ме. Про­шло не­сколь­ко дней, и Юка­лов со­об­щил — ке­ний­цы, та­кие, мол, и та­кие, да­ли ви­зу же­не, а ему — нет!

Мне то­же не по­вез­ло. Не раз и не два я об­ра­щал­ся в по­соль­ст­во Ке­нии в Тан­за­нии на пред­мет по­лу­че­ния ви­зы, что­бы в Най­ро­би ак­кре­ди­то­вать­ся как кор­рес­пон­дент АПН, имел на ру­ках офи­ци­аль­ное пись­мо АПН, ад­ре­со­ван­ное Ми­ни­стер­ст­ву ин­фор­ма­ции Ке­нии. Всё бы­ло тщет­но…

* * *

Но на этом на­ше при­клю­че­ние в аэ­ро­пор­ту не за­кон­чи­лось, чем и за­пом­ни­лось!

Вплоть до вы­ле­та ут­ром к нам при­ста­ви­ли… по­ли­цей­ско­го с вин­тов­кой (!). Всю ночь про­ве­ли с Во­ло­дей на од­ной кой­ке в по­ли­цей­ском уча­ст­ке внут­ри аэ­ро­пор­та, в со­про­во­ж­де­нии воо­ру­жен­но­го по­ли­цей­ско­го ужи­на­ли и зав­тра­ка­ли (на что и по­тра­ти­ли те са­мые дол­ла­ры «на не­пред­ви­ден­ные рас­хо­ды»). Да­же в туа­лет хо­ди­ли «под кон­во­ем». Бо­лее то­го, по­пыт­ка вый­ти из за­ла ожи­да­ния и по­ку­рить на све­жем воз­ду­хе бы­ла пре­се­че­на по­ли­цей­ским сви­ст­ком. Сто­ит ли го­во­рить, что в аэ­ро­пор­ту Най­ро­би мы ни сло­вом не об­мол­ви­лись на суа­хи­ли. Ина­че, не­труд­но пред­ста­вить, ка­ко­ва мог­ла бы быть ре­ак­ция ке­ний­цев…

Ут­ром сле­дую­ще­го дня на том же «Фок­ке­ре» мы про­дол­жи­ли пу­те­ше­ст­вие. Про­ле­тая над Ки­ли­манд­жа­ро, уви­де­ли снеж­ную шап­ку на ее вер­ши­не — не­за­бы­вае­мое зре­ли­ще! Это бы­ла уда­ча! По­том уз­на­ли, что нам по­вез­ло: как пра­ви­ло, она оку­та­на гус­тым ту­ма­ном или об­ла­ка­ми, сквозь ко­то­рые очер­та­ния Ки­ли­манд­жа­ро прак­ти­че­ски не­ви­ди­мы. И дей­ст­ви­тель­но, ко­гда спус­тя го­ды я мно­го­крат­но про­ле­тал по это­му мар­шру­ту, ред­ко-ред­ко уда­ва­лось по­лю­бо­вать­ся этим вы­со­чай­шим пи­ком Аф­ри­ки…

Наш са­мо­лет со­вер­шил по­сад­ку в аэ­ро­пор­ту Мо­ши — го­ро­да у под­но­жия Ки­ли­манд­жа­ро. Так мы ока­за­лись в Тан­за­нии. А за­тем, по­сле ча­со­вой сто­ян­ки и еще че­рез час, при­зем­ли­лись в Тан­ге, на бе­ре­гу Ин­дий­ско­го океа­на.

Под­ле­та­ли на не­боль­шой вы­со­те — из ил­лю­ми­на­то­ра взгляд ох­ва­ты­вал весь не­боль­шой го­ро­док, уто­паю­щей в зе­ле­ни: кру­гом паль­мы, сквозь кро­ны де­ревь­ев кое-где ед­ва про­гля­ды­ва­лись улоч­ки, а сни­жа­ясь к аэ­ро­дро­му, уви­де­ли и го­ро­жан — кто с по­воз­ка­ми, кто на ос­ли­ках, а кто-то, по­ма­хи­вая кну­том, под­стё­ги­вал овец или коз (не­мно­го­чис­лен­ных, прав­да)…

В Тан­ге нас ожи­да­ла двух­мо­тор­ная «Цесс­на». Пас­са­жи­ров в са­ло­не бы­ло не­мно­го — 25—30, не боль­ше, ев­ро­пей­цев сре­ди них — еди­ни­цы; аф­ри­кан­цы — в яр­кой, кра­соч­ной, мно­го­цвет­ной на­цио­наль­ной оде­ж­де, но кое-кто из муж­чин и в ци­виль­ных кос­тю­мах с гал­сту­ком.

По­ки­дая Тан­гу, пе­ре­се­ка­ли Зан­зи­бар­ский про­лив и вско­ре при­бли­зи­лись к ост­ро­ву — Пем­ба. Он по­ка­зал­ся боль­шим — ле­те­ли над ним па­ру ми­нут. По­­кры­т зе­ле­нью, но вид­не­лись и про­пле­ши­ны. И чуть ли не сра­зу же по кур­су са­мо­ле­та по­ка­зал­ся «зе­ле­ный ко­вер», плот­ный, не­скон­чае­мый.

Это был ост­ров Зан­зи­бар! А пра­вее от не­го, чуть вда­ли, от­чет­ли­во про­смат­ри­ва­лось по­бе­ре­жье Аф­ри­кан­ско­го кон­ти­нен­та.

…Днем 18 ию­ня, т.е. поч­ти че­рез двое су­ток по­сле вы­ле­та из Мо­ск­вы, при­зем­ли­лись на Зан­зи­ба­ре. С по­са­доч­ной по­ло­сы (ко­рот­кой, не­при­год­ной для боль­ших авиа­лай­не­ров; она же и взлет­ная) са­мо­лет не­­т­о­­р­оп­­ли­во вы­ру­ли­вал на сто­ян­ку, чуть ли не ка­са­ясь кры­лом вы­стро­ив­ших­ся, слов­но сол­да­ты, ко­ко­со­вых пальм.

Аэ­ро­дром не­боль­шой, а зда­ние аэ­ро­пор­та, вы­кра­шен­ное в бе­лый цвет, и во­все скром­ное — двух­этаж­ное, с де­сят­ком арок по фа­са­ду, ук­ра­шен­ных на­цио­наль­ны­ми тан­за­ний­ски­ми фла­га­ми, за ко­то­ры­ми про­ход по всей его дли­не. Над цен­траль­ным вхо­дом воз­вы­ша­лась дис­пет­чер­ская выш­ка. За не­вы­со­кой ог­ра­дой — не­мно­го­чис­лен­ные встре­чаю­щие (или лю­бо­пыт­ст­вую­щие), а пе­ред ни­ми все­го два по­ли­цей­ских. Бы­ло сол­неч­но и без­вет­рен­но.

Са­мое пер­вое, не­ожи­дан­ное и яр­кое впе­чат­ле­ние: ед­ва вы­шел на трап, на ме­ня бу­к­валь­но дых­ну­ло чем-то влаж­ным и жар­ким, воз­дух ка­кой-то «тя­же­лый», а ру­ки слов­но об­ло­жи­ли влаж­ной и те­п­лой ва­той! Вот они — тро­пи­ки!..

Вы­пол­няя за­да­ние АПН

На тре­тий день по при­ле­ту на Зан­зи­бар по­ин­те­ре­со­вал­ся в Ген­кон­суль­ст­ве о Про­копь­е­ве, зав. Бю­ро АПН. С ним мы «раз­ми­ну­лись» — ут­ром 19 ию­ня, т.е. на сле­дую­щий день по­сле мое­го при­ез­да, он вер­нул­ся в Дар-эс-Са­лам. Об этом уз­нал от ви­це-кон­су­ла Бо­ри­са Ни­ко­лае­ви­ча Чир­ки­на (то­­в­а­ри­щ от­ца по со­в­м­ес­тной ра­бо­те в Нор­ве­гии в 1954—1959 го­дах).

На ру­ках у ме­ня бы­ло пись­мо С.Г.Ши­роя­на для ген­кон­су­ла Ген­на­дия Ио­си­фо­ви­ча Кар­ло­ва[2] с прось­бой ока­зать со­дей­ст­вие в мо­ей жур­на­ли­ст­ской ра­бо­те. Но кон­сул был в от­пус­ке, и пись­мо я по­ка­зал Чир­ки­ну. Мне по­вез­ло — он ку­ри­ро­вал про­па­ган­ди­ст­скую ра­бо­ту кон­суль­ст­ва, от­ве­чал за рас­про­стра­не­ние ли­те­ра­ту­ры, по­сту­пав­шей из Мо­ск­вы, но глав­ным об­ра­зом — из Бю­ро АПН в Дар-эс-Са­ла­ме. И по­мог: ввел в курс дел, по­зна­ко­мил, как то­гда был при­ня­то го­во­рить, с «ин­фор­ма­ци­он­но-про­па­ган­ди­ст­ской об­ста­нов­кой» на Зан­зи­ба­ре.

Па­мя­туя о за­да­нии Ши­роя­на, в пер­вые два ме­ся­ца вы­краи­вал вре­мя, как пра­ви­ло, по ве­че­рам (по­сле 17.00, хо­тя мно­гие уч­ре­ж­де­ния к то­му вре­ме­ни уже бы­ли за­кры­ты или за­кры­ва­лись — та­ко­ва зан­зи­бар­ская спе­ци­фи­ка) и в вы­ход­ные дни, что­бы зна­ко­мить­ся с прес­сой — то­гда еще ча­ст­ной, из­да­вае­мой ин­до-па­ки­стан­ской об­щи­ной, с ре­дак­то­ра­ми га­зет. По­се­щал книж­ные ма­га­зи­ны — их бы­ло все­го не­сколь­ко.

Свое ру­ко­во­дство — под­пол­ков­ни­ка Вик­то­ра Ми­хай­ло­ви­ча Гри­горь­е­ва (в 1966-м стал пол­ков­ни­ком, а во­ен­ную карь­е­ру за­вер­шил в се­ре­ди­не 80-х в зва­нии ге­не­рал-лей­те­нан­та) и мое­го не­по­сред­ст­вен­но­го на­чаль­ни­ка май­о­ра Бо­ри­са Ни­ко­лае­ви­ча Ли­нё­ва — не уве­до­мил, кто я и что. Не ска­зал о пись­ме из АПН на имя кон­су­ла, не го­во­рил и о «по­хо­дах» по га­зе­там. На­вер­ня­ка они до­га­ды­ва­лись, но яв­ных пре­пят­ст­вий не соз­да­ва­ли, и за­ме­ча­ний я не по­лу­чал. Хо­тя бы­ва­ло и так — Ли­нёв го­во­рил: «Все лич­ные де­ла — по­сле ра­бо­ты»…

Слу­ча­лось это то­гда, ко­гда корр. ТАСС Юра Ус­ти­мен­ко, по­лу­чив ка­кое-ли­бо при­гла­ше­ние, пы­тал­ся вы­зво­лить ме­ня у на­чаль­ст­ва под ви­дом пе­ре­во­дчи­ка. Но обыч­но все эти ме­ро­прия­тия про­­в­о­­дились в пер­вой по­ло­ви­не дня, и от­лу­чить­ся мо­г толь­ко с раз­ре­ше­ния. От­сю­да ре­зуль­тат — «по­сле ра­бо­ты». Ис­клю­че­ний поч­ти не бы­ло.

Един­ст­вен­ное сво­бод­ное вре­мя, ко­то­рое имел, это обе­ден­ный пе­ре­рыв — 1,5 ча­са. Ра­зу­ме­ет­ся, мно­го­го не сде­ла­ешь. Прав­да, один-два раза в не­де­лю уда­ва­лось быть сво­бод­ным по­сле 12-ти. Ста­ра­лся ис­поль­зо­вать эту ред­кую в тех ус­ло­ви­ях воз­мож­ность с наи­боль­шей эф­фек­тив­но­стью. В об­щем, де­лал, что мог.

В за­ви­си­мо­сти от встреч c зан­зи­бар­ца­ми, при­ча­ст­ны­ми, так или ина­че, к сфе­ре ин­фор­ма­ции, пред­­ста­в­л­ялся: кор­рес­пон­дент АПН, вне­штат­ный со­труд­ник АПН или пе­ре­во­дчик при Ген­кон­суль­ст­ве. По­ка в сен­тяб­ре Вик­тор Ми­хай­ло­вич не на­до­умил: «Олег, кон­чай­те хо­дить по этим ча­ст­ным га­зе­там. Вы все-та­ки во­ен­ный пе­ре­во­дчик. Мо­гут по­ду­мать, что вы там что-то рас­ска­зы­вае­те и о нас» (в от­ли­чие от Ли­нё­ва, он ко все­м свои­м под­­ч­и­н­ен­ны­м в груп­пе во­ен­спе­цов об­ра­щал­ся толь­ко на «вы»),

Так ска­зал мне В.М.Гри­горь­ев, а до­мой я на­пи­сал бо­лее об­те­кае­мо: «…В на­ча­ле сен­тяб­ря не­по­сред­ст­вен­ное на­чаль­ст­во за­пре­ти­ло ра­бо­тать по ли­нии Агент­ст­ва вви­ду ме­ст­ной об­ста­нов­ки».

На этом моя «жур­на­ли­ст­ская дея­тель­ность» за­вер­ши­лась. Тем не ме­нее, до­воль­но объ­е­ми­стое пись­мо на имя С.Г.Ши­роя­на я на­пра­вил в Мо­ск­ву. А по су­ти, это от­чет — на 12 стра­ни­цах ма­ши­но­пис­но­го тек­ста че­рез один ин­тер­вал, на тон­кой, поч­ти «па­пи­рос­ной» бу­ма­ге, да­бы об­лег­чить вес дип­курь­е­рам, и не­стан­дарт­но­го фор­ма­та — на лис­те уме­ща­лось 45—47 строк («си­нюю» ко­пию со­хра­нил — ко­пир­ка по­че­му-то ока­за­лась си­ней).

Пред­став­ляю его на суд чи­та­те­лей.

Пись­мо в АПН. Сен­тябрь 1965 г.

В Глав­ную ре­дак­цию Аф­ри­ки

«Здрав­ст­вуй­те, ува­жае­мый Су­рен Гри­горь­е­вич!

Бо­лее двух ме­ся­цев на­хо­жусь на Зан­зи­ба­ре. Акк­ли­ма­ти­за­ция про­шла нор­маль­но, здесь ока­за­лось не так жар­ко, как пред­став­ля­лось, но до ле­та (здеш­не­го) вре­ме­ни дос­та­точ­но, при­вык­нуть мож­но.

С пер­вых же дней при­сту­пил к сво­ей не­по­сред­ст­вен­ной ра­бо­те. Вре­мя она за­ни­ма­ет мно­го, рас­по­ря­док дня в ме­ст­ных ус­ло­ви­ях не­удач­ный: ра­бо­та­ем с пе­ре­ры­вом до 17 ча­сов, т.е. ко­гда все уч­ре­ж­де­ния за­кры­ты или за­кры­ва­ют­ся.

Мы при­ле­те­ли 18 ию­ня и, как уз­нал, Про­копь­ев уле­тел от­сю­да 19-го. Ни встре­тить­ся, ни по­го­во­рить с ним не уда­лось. Ген­кон­су­ла так­же не бы­ло, он в от­пус­ке, по­это­му с Ва­шим пись­мом об­ра­тил­ся к ви­це-кон­су­лу Чир­ки­ну Б. Н. Имен­но он и яв­ля­ет­ся как бы от­вет­ст­вен­ным за про­па­ган­ду и рас­про­стра­не­ние со­вет­ской ли­те­ра­ту­ры на Зан­зи­ба­ре. Имел с ним не­сколь­ко бе­сед. По­пы­та­юсь крат­ко из­ло­жить их суть.

До де­каб­ря 1964 г. в кон­суль­ст­ве рас­про­стра­не­ни­ем на­ших ма­те­риа­лов прак­ти­че­ски ни­кто не за­ни­мал­ся. Вся имев­шая­ся ли­те­ра­ту­ра ле­жа­ла на­ва­лом, бес­кон­троль­но. По­на­ча­лу на­ла­ди­ли рас­про­стра­не­ние бо­лее-ме­нее све­жей ли­те­ра­ту­ры, га­зет и жур­на­лов, за­тем по­сте­пен­но ра­зо­шлось всё ос­тав­шее­ся.

В на­стоя­щее вре­мя на ад­рес кон­суль­ст­ва по­сту­па­ют сле­дую­щие ма­те­риа­лы:

Из Лон­до­на — «Со­вьет Уик­ли» (око­ло 200 экз.)

Из Дар-эс-Са­ла­ма (Бю­ро АПН) — «Ньюс фром Со­вьет Юни­он» (80 экз.)

Из Най­ро­би (Бю­ро АПН) — «Со­вьет Ньюс» (130—150 экз.)

Из Мо­ск­вы и «Ме­ж­ду­на­род­ной кни­ги» (по­ми­мо книг):

«Ин­тер­нейшнл аф­фе­арс» — 10 экз.

«Кал­чер энд Лайф» — 10 экз.

«Со­вьет ли­тер­ча» — 10 экз.

«Мос­коу ньюс» -– 50—60 экз.

«Нью Таймс» — 20—30 экз.

«Со­вьет Юни­он» — 20 экз.

«Со­вет­ская жен­щи­на» — 10 экз. (но по­че­му на фран­цуз­ском язы­ке???)

Так­же по­сту­па­ют бро­шю­ры, кни­ги и не­ко­то­рые из­да­ния на анг­лий­ском язы­ке са­мо­го раз­лич­но­го ха­рак­те­ра. На­чи­на­ет по­сту­пать из Мо­ск­вы и ли­те­ра­ту­ра на суа­хи­ли.

Воз­мож­но­сти рас­про­стра­не­ния

Сей­час, в чем я мог убе­дить­ся, рас­про­стра­ня­ет­ся все, что по­сту­па­ет. Га­зе­ты и жур­на­лы рас­хо­дят­ся че­рез 1—1,5 не­де­ли по­сле при­хо­да оче­ред­ной поч­ты в кон­суль­ст­во. Ос­нов­ные «по­тре­би­те­ли» их — ин­дий­цы и ара­бы (бо­лее гра­мот­ная часть на­се­ле­ния), глав­ным об­ра­зом под­ро­ст­ки и юно­ши. В мень­шем ко­ли­че­ст­ве — аф­ри­кан­цы, при­чем взрос­лые. Име­ют­ся по­сто­ян­ные кли­ен­ты, ре­гу­ляр­но по­се­щаю­щие кон­суль­ст­во, ко­то­рым пред­ла­га­ют­ся и кни­ги. В це­лом, ли­те­ра­ту­ра рас­про­стра­ня­ет­ся сей­час бо­лее уст­рем­лен­но, сре­ди тех, кто мо­жет чи­тать и име­ет ин­те­рес. Ка­ж­до­го по­се­ти­те­ля спра­ши­ва­ют, что имен­но его ин­те­ре­су­ет. За­про­сы са­мые раз­но­об­раз­ные.

Ка­на­лы рас­про­стра­не­ния

1. Офи­ци­аль­ные мес­та — ми­ни­стер­ст­ва (здра­во­охра­не­ния, фи­нан­сов, сель­ско­го хо­зяй­ст­ва и др.). Сю­да по до­го­во­рен­но­сти на­прав­ля­ют­ся в ог­ра­ни­чен­ном ко­ли­че­ст­ве кни­ги, кра­соч­ные жур­на­лы «Со­вьет Юни­он» и «Кал­чер энд Лайф», а так­же «Ин­тер­нейшнл аф­фе­арс». Жур­на­лы в ви­де по­дар­ка раз­да­ют­ся не­ко­то­рым влия­тель­ным ли­цам.

2. Об­ще­ст­вен­ные мес­та — кол­лед­жи, пуб­лич­ные биб­лио­те­ки, клу­бы-ба­ры, аэ­ро­порт. В кол­лед­жи на­прав­ля­ет­ся ху­до­же­ст­вен­ная, по­ли­ти­че­ская (ко­то­рой не осо­бен­но мно­го) и, ес­ли есть, учеб­ная ли­те­ра­ту­ра. В биб­лио­те­ки, клу­бы-ба­ры, на аэ­ро­дром вре­мя от вре­ме­ни по­сту­па­ют, бро­шю­ры, жур­на­лы, еже­не­дель­ни­ки. Ли­те­ра­ту­ру при­ни­ма­ют охот­но, изъ­яв­ля­ют же­ла­ние по­лу­чать по­сто­ян­но. Бу­ду пы­тать­ся ре­гу­ляр­но снаб­жать биб­лио­те­ки, клу­бы-ба­ры.

3. Спе­циа­ли­сты по мес­ту ра­бо­ты (на­ши во­ен­ные со­вет­ни­ки) — ре­гу­ляр­но рас­про­стра­ня­ют­ся, в ос­нов­ном, еже­не­дель­ни­ки и бюл­ле­те­ни АПН, ко­то­рые по­лу­ча­ем из Дар-эс-Са­ла­ма.

4. Ма­га­зин «Ма­пин­ду­зи (на суа­хи­ли — „Ре­во­лю­ция“) Бук Шоп» — функ­цио­ни­ру­ет под на­блю­де­ни­ем и ру­ко­во­дством Мо­ло­деж­ной ли­ги пар­тии Аф­ро-Ши­ра­зи (АШП). Со­от­но­ше­ние ли­те­ра­ту­ры на­шей (от «Ме­ж­ду­на­род­ной кни­ги») и ки­тай­ской, по­сту­паю­щей в ма­га­зин, — 1/3 и 2/3. Од­на­ко это во­все не го­во­рит о том, что к нам там от­но­сят­ся ху­же, чем к ки­тай­цам. Кон­суль­ст­во на­прав­ля­ет сю­да толь­ко га­зе­ты. Бе­рут охот­но и хо­ро­шо рас­хо­дят­ся.

С 3 по 14 ав­гу­ста в «Пипл’с кла­бе» (са­мый боль­шой клуб на Зан­зи­ба­ре) про­хо­ди­ла вы­став­ка-про­да­жа со­вет­ской кни­ги, на ко­то­рой экс­по­ни­ро­ва­лись об­раз­цы книг на анг­лий­ском и суа­хи­ли, а так­же фо­то­вы­став­ка: все­го бы­ло пред­став­ле­но око­ло 300 сним­ков и фо­то­пла­ка­тов, пе­ре­дан­ных в свое вре­мя из кон­суль­ст­ва. Вся вы­став­ка бы­ла оформ­ле­на на суа­хи­ли — «плод» уси­лий мое­го то­ва­ри­ща (мы при­бы­ли сю­да вдво­ем) и мо­их. Су­дя по от­зы­вам по­се­ти­те­лей, вы­став­ка име­ла боль­шой ус­пех.

Фо­то­вит­ри­на кон­суль­ст­ва

В на­ча­ле ию­ля с.г. на сте­нах на­ше­го кон­суль­ст­ва поя­ви­лась вит­ри­на (но­чью ос­ве­ща­ет­ся). В кон­суль­ст­ве КНР она поя­ви­лась зна­чи­тель­но рань­ше, а в на­ча­ле ав­гу­ста и в По­соль­ст­ве ГДР — прав­да, у них есть здесь «Дом друж­бы ГДР-Зан­зи­бар», где фо­то­вит­ри­на об­нов­ля­ет­ся по­сто­ян­но.

До то­го как бы­ла под­го­тов­ле­на на­ша фо­то­вит­ри­на, часть сним­ков пе­ре­да­ва­лась в «Ма­пин­ду­зи Бук Шоп» для де­мон­ст­ра­ции в вит­ри­нах ма­га­зи­на. Сей­час же фо­то­вит­ри­на кон­суль­ст­ва оформ­ля­ет­ся и об­нов­ля­ет­ся при на­шем ак­тив­ном уча­стии раз в 10 дней (у ки­тай­цев ре­же, при­чем тек­стов­ки че­ре­ду­ют­ся: раз на анг­лий­ском, дру­гой — на суа­хи­ли; у нем­цев — на суа­хи­ли).

За пе­ри­од с ию­ля по пер­вую не­де­лю сен­тяб­ря де­мон­ст­ри­ро­ва­лись 6 вит­рин на сле­дую­щие те­мы:

Рас­по­ло­же­ние на­шей фо­то­вит­ри­ны вы­год­но от­ли­ча­ет­ся от дру­гих (КНР и ГДР). Зда­ние со­вет­ско­го кон­суль­ст­ва сво­им фа­са­дом вы­хо­дит на од­ну из са­мых ожив­лен­ных улиц — «Ка­ун­да Ро­уд», по­бли­зо­сти от ре­зи­ден­ции пре­зи­ден­та. Вит­ри­на поль­зу­ет­ся боль­шой по­пу­ляр­но­стью.

Я раз­го­ва­ри­вал со мно­ги­ми из тех, кто ос­мат­ри­вал ее. Наи­боль­ший ин­те­рес вы­зы­ва­ют фо­то­гра­фии, ка­саю­щие­ся жиз­ни аф­ри­кан­цев в на­шей стра­не (имен­но по­это­му вит­ри­на №4 про­дер­жа­лась свы­ше 20 дней), а так­же, как уда­лось вы­яс­нить в хо­де раз­го­во­ров, ми­тин­ги со­ли­дар­но­сти, празд­ни­ки в СССР, па­ра­ды, кар­на­ва­лы, на­ши вос­точ­ные рес­пуб­ли­ки.

Чир­кин го­во­рил, что час­то при­хо­дят не­вы­ра­зи­тель­ные фо­то, ко­то­рые «не смот­рят­ся». На­при­мер, се­рия о мо­ло­дых скульп­то­рах Со­вет­ско­го Сою­за, или о зо­ло­то­до­бы­ваю­щей про­мыш­лен­но­сти (очень мел­кие) и т. п. Вот и с по­след­ней по­чтой при­шли сним­ки о Ба­кин­ской неф­ти. Пря­мо ска­зать, не со­всем удач­ные, боль­ше по­ло­ви­ны не­ин­те­рес­ны (на­при­мер, че­ло­век идет по ули­це, или кто-то что-то де­ла­ет сре­ди сталь­ных труб и т.п.).

На мой взгляд, аф­ри­кан­цев за­ин­те­ре­су­ют фо­то­гра­фии, рас­ска­зы­ваю­щие о кол­хоз­ном дви­же­нии в на­шей стра­не (коо­пе­ра­тив­ном на Зан­зи­ба­ре), мож­но бы­ло бы при­слать фо­то об од­ном из на­ших кол­хо­зов или сов­хо­зов. На­вер­ня­ка ин­те­рес­ны­ми ока­жут­ся сним­ки о вы­ра­щи­ва­нии и про­из­вод­ст­ве ри­са в СССР (как раз сей­час в стра­не ве­дет­ся кам­па­ния за уве­ли­че­ние про­из­вод­ст­ва ри­са). Или се­рия о шко­лах и строи­тель­ст­ве школ.

Мож­но по­ду­мать о се­ри­ях фо­то­гра­фий на та­кие те­мы: жизнь со­вет­ско­го Се­ве­ра (зи­ма); Жен­щи­ны; Со­вет­ская ар­мия, флот; Ле­нин­ские мес­та; спор­тив­ные ме­ро­прия­тия; свадь­ба — с по­яс­ни­тель­ным тек­стом, как мо­ло­дые лю­ди же­нят­ся у нас. Здесь же­ны по­ку­па­ют­ся за 400—1000 шил­лин­гов — сум­ма боль­шая, ес­ли учесть, что сред­няя за­ра­бот­ная пла­та не пре­вы­ша­ет и 200 ш.

Же­ла­тель­но при­сы­лать боль­ше круп­ных цвет­ных фо­то­сним­ков, кра­соч­ных, эф­фект­ных.

Рас­про­стра­не­ние ма­те­риа­лов АПН (ста­тьи и бюл­ле­те­ни)

Ма­те­риа­лов при­хо­дит мно­го, боль­шая часть их ус­та­ре­ва­ет. Пер­вое не­удоб­ст­во со­сто­ит в том, что по­сы­ла­ет­ся вся­че­ская ин­фор­ма­ция, вто­рое — анг­лий­ский язык. В этом и со­сто­ит ос­нов­ная труд­ность: ма­те­риа­лы на анг­лий­ском язы­ке ис­поль­зу­ют­ся в весь­ма ог­ра­ни­чен­ном ко­ли­че­ст­ве.

Что­бы яс­нее пред­ста­вить, ка­кие воз­мож­но­сти су­ще­ст­ву­ют для рас­про­стра­не­ния ма­те­риа­лов АПН, при­во­жу сле­дую­щие дан­ные о пе­чат­ных из­да­ни­ях Зан­зи­ба­ра, опуб­ли­ко­ван­ные в спра­воч­ни­ке «Юнай­тед Ри­паб­лик Пресс Дай­рек­то­ри 1964/65»:

«Кве­упе» («Рас­свет») — бес­плат­ная пра­ви­тель­ст­вен­ная га­зе­та, суа­хи­ли, вы­хо­дит 3 раза в не­де­лю, ти­раж 8000 экз.

«Аф­ри­ка кве­ту» (мож­но пе­ре­вес­ти как «Аф­ри­ка для нас») — ча­ст­ная еже­не­дель­ная га­зе­та, суа­хи­ли, ти­раж 800 экз. Ре­дак­тор и вла­де­лец — М.А.Ре­ха­ни, мэр го­ро­да Зан­зи­бар и ви­це-пред­се­да­тель пар­тии Аф­ро-Ши­ра­зи (вы­хо­дит очень не­ре­гу­ляр­но).

«Са­ма­чар» (С.) — ча­ст­ная еже­не­дель­ная га­зе­та (вос­крес­ная), анг­лий­ский и гуд­жа­ра­ти. Вла­дель­цы — М.Х.Мас­тер и Р.Х.Мас­тер (ти­раж не ука­зан).

«Зан­зи­бар Войс» (З.В.) — ча­ст­ная еже­не­дель­ная га­зе­та (вос­крес­ная), анг­лий­ский и гуд­жа­ра­ти, ти­раж 800 экз. Вла­де­лец — Зан­зи­бар Войс Ко. Лтд. Ре­дак­тор З.Е.Кас­сем.

В спра­воч­ник вклю­че­ны еще две га­зе­ты, ко­то­рые в на­стоя­щее вре­мя не вы­хо­дят:

«Ки­пан­га» («Со­кол») — еже­не­дель­ная, суа­хи­ли, ор­ган Мо­ло­деж­ной ли­ги пар­тии «Аф­ро-Ши­ра­зи», ти­раж 200 экз.

«Мфань­я­ка­зи» («Ра­бо­чий») — двух­не­дель­ная, суа­хи­ли, ор­ган Фе­де­ра­ции ре­во­лю­ци­он­ных проф­сою­зов Зан­зи­ба­ра, ти­раж 500 экз.

Вы­хо­дит еще бюл­ле­тень — «Зань­юс». Еже­днев­ный, бес­плат­ый, из­да­ет­ся от­дель­но на анг­лий­ском и суа­хи­ли, ти­раж срав­ни­тель­но боль­шой. Его ди­рек­тор но­ми­наль­но С.С.Аб­дул­ла, но фак­ти­че­ским гла­вой яв­ля­ет­ся Абейд Са­лем (про­ки­та­ец). Пе­ча­та­ют­ся ис­клю­чи­тель­но ма­те­риа­лы агент­ст­ва Синьхуа, на­ши ма­те­риа­лы не про­хо­дят.

Ни­ка­ко­го от­но­ше­ния к Зан­зи­ба­ру этот бюл­ле­тень не име­ет. Свой транс­порт. Соз­да­ет­ся впе­чат­ле­ние, что «Зань­юс» фи­нан­си­ру­ет­ся ки­тай­ца­ми. По вос­крес­ным дням идет ши­ро­кая рас­про­да­жа ки­тай­ских жур­на­лов, по­лу­чен­ных, как мне уда­лось вы­яс­нить, из «Зань­юс».

И по­след­нее, из­да­ет­ся еже­не­дель­ный пра­ви­тель­ст­вен­ный бюл­ле­тень «Рас­ми за Се­ри­ка­ли» — «Пра­ви­тель­ст­вен­ные Ука­зы». Весь текст — на суа­хи­ли, при­ло­же­ние (из­ло­же­ние бюл­ле­те­ня) — на анг­лий­ском. Ос­нов­ные под­пис­чи­ки — пра­ви­тель­ст­вен­ные уч­ре­ж­де­ния.

Как со­об­щил Чир­кин, ос­нов­ную часть бо­лее или ме­нее при­год­ных ма­те­риа­лов АПН он на­прав­ля­ет в Де­пар­та­мент ин­фор­ма­ции и ра­дио­ве­ща­ния. Че­рез Ах­ме­да Яхья — за­мес­ти­те­ля ру­ко­во­ди­те­ля де­пар­та­мен­та, от­но­сит­ся к нам хо­ро­шо, мог бы и луч­ше, ес­ли боль­ше об­щать­ся. Это по­же­ла­ние Чир­ки­на уч­ту.

В де­пар­та­мен­те нет средств для пе­ре­во­да на суа­хи­ли, по­это­му на­ших ма­те­риа­лов по ра­дио про­хо­дит ма­ло, а в га­зе­тах «Кве­упе» и «Аф­ри­ка кве­ту» по­ка ни­че­го не пе­ча­та­ет­ся (по край­ней ме­ре, за 2,5 ме­ся­ца мое­го пре­бы­ва­ния здесь не встре­тил ни од­но­го). Ме­ж­ду тем, де­пар­та­мент рас­сы­ла­ет имею­щую­ся у не­го ин­фор­ма­цию во все га­зе­ты.

Этот де­пар­та­мент пред­став­ля­ет для нас осо­бый ин­те­рес. Не­дав­но за­кон­че­но строи­тель­ст­во сво­ей ра­дио­стан­ции, вре­мя ве­ща­ния уве­ли­чи­лось, а не­де­ли пол­то­ры на­зад бы­ло ус­та­нов­ле­но но­вое обо­ру­до­ва­ние, по­зво­ляю­щее ве­щать на всю Вос­точ­ную Аф­ри­ку, Мо­зам­бик, Кон­го, Зам­бию. В свя­зи с этим при­ни­ма­ют­ся ме­ры с це­лью рас­ши­рить ис­поль­зо­ва­ние на­ших ма­те­риа­лов че­рез ра­дио.

К этой ра­бо­те при­вле­чен и я. По­ка вме­сте с Чир­ки­ным от­би­ра­ем ма­те­риа­лы, спе­ци­аль­но пред­на­зна­чен­ные для ра­дио, а их, к со­жа­ле­нию, ма­ло. За­да­ча бли­жай­ших дней — по­се­тить де­пар­та­мент и пе­ре­го­во­рить с Яхья, ко­то­ро­му бла­го­да­ря по­мо­щи Юрия Ус­ти­мен­ко, кор­рес­пон­ден­та ТАСС, я уже пред­став­лен.

Ах­мед Яхья бе­рет на­ши филь­мы на суа­хи­ли, но их ма­ло. За 2,5 ме­ся­ца в од­ном из ки­но­те­ат­ров, их все­го три, в раз­ное вре­мя де­мон­ст­ри­ро­ва­лись жур­на­лы — один на суа­хи­ли, дру­гой «Гос­ти из да­ле­кой Аф­ри­ки» — на рус­ском.

Же­ла­тель­но, прав­да, не знаю, в на­ших ли это воз­мож­но­стях и ком­пе­тен­ции, при­сы­лать по­боль­ше ки­но­жур­на­лов на суа­хи­ли, луч­ше — цвет­ных: ведь на Зан­зи­ба­ре зе­ле­но-зе­ле­но!

По­зна­ко­мил­ся по­ка с ре­дак­то­ра­ми га­зет «Зан­зи­бар Войс» и «Са­ма­чар» и имел с ни­ми не­сколь­ко бе­сед.

Ти­раж «З.В.», как ут­вер­жда­ет З. Е. Кас­сем, дос­ти­га­ет 3000 экз., из них 1700 — на Зан­зи­ба­ре, и 1300 рас­хо­дят­ся на Пем­бе. Га­зе­та по­те­ря­ла мно­гих чи­та­те­лей по­сле ре­во­лю­ции: анг­ло­го­во­ря­щие и мно­гие пред­ста­ви­те­ли ази­ат­ской об­щи­ны по­ки­ну­ли стра­ну.

Га­зе­та пуб­ли­ку­ет ма­те­риа­лы, пре­дос­тав­ляе­мые ей де­пар­та­мен­том ин­фор­ма­ции, АПН, АДН (ГДР), Синьхуа, ТАСС, пе­ре­пе­ча­ты­ва­ет ста­тьи из раз­ных га­зет. С го­тов­но­стью пе­ча­та­ет на­ши ма­те­риа­лы (спи­сок опуб­ли­ко­ван­ных ста­тей при­ла­гаю). Хо­те­ла бы боль­ше по­лу­чать ма­те­риа­лы о жиз­ни со­вет­ско­го на­ро­да, о но­вых дос­ти­же­ни­ях в нау­ке и тех­ни­ке, сель­ском хо­зяй­ст­ве, о жиз­ни аф­ри­кан­ских сту­ден­тов в СССР, про­блем­ные, имею­щие от­но­ше­ние к Аф­ри­ке, в осо­бен­но­сти к Вос­точ­ной Аф­ри­ке.

Поч­ти в ка­ж­дом но­ме­ре пе­ча­та­ют­ся ки­тай­ские ста­тьи, мно­го не­мец­ких, а так­же АПНовские, по­лу­чае­мые из Бю­ро АПН в Дар-эс-Са­ла­ме (по­след­ние два ме­ся­ца по не­из­вест­ным при­чи­нам поч­ти ни­че­го не по­сту­па­ло), и, в боль­шей ме­ре, из кон­суль­ст­ва Сей­час пы­та­юсь по­сто­ян­но снаб­жать как «З.В.», так и «С.».

Ре­дак­тор «Са­ма­ча­ра» ука­зал, что ти­раж га­зе­ты дос­ти­га­ет 6000 экз. (до ре­во­лю­ции — 9000 экз.). По его сло­вам, 1900 экз. рас­про­стра­ня­ет­ся на Зан­зи­ба­ре, ос­таль­ные — в Ке­нии, Тан­гань­и­ке, Ро­де­зии. Га­зе­ту ин­те­ре­су­ют, в ос­нов­ном, те же ма­те­риа­лы, что и «З.В.». Но «Са­ма­чар» не­сколь­ко от­ли­ча­ет­ся от «Зан­зи­бар Войс»: две по­ло­сы от­да­ет хро­ни­ке из раз­ных стран ми­ра, мень­ше рек­ла­мы.

По­жа­луй, оба ре­дак­то­ра склон­ны к пре­уве­ли­че­нию. Мне еще ни ра­зу не до­ве­лось ви­деть эти га­зе­ты в про­да­же.

Обе га­зе­ты рас­сы­ла­ют­ся по всем ми­ни­стер­ст­вам, об­ще­ст­вен­ным мес­там и под­пис­чи­кам. Ре­дак­тор «С.» дал сле­дую­щие циф­ры: 34% чи­та­те­лей — из ази­ат­ской об­щи­ны, 29% — ев­ро­пей­цы, 37% — аф­ри­кан­цы.

По­сле встреч с ре­дак­то­ра­ми обе­их га­зет скла­ды­ва­ет­ся впе­чат­ле­ние, что Кас­сем с боль­шей го­тов­но­стью мо­жет при­ни­мать и пуб­ли­ко­вать на­ши ма­те­риа­лы. Мож­но ска­зать, что эти две га­зе­ты ох­ва­че­ны на­ми ус­пеш­но.

По­сто­ян­но функ­цио­ни­ру­ет здесь «Бри­тиш Ин­фор­мейшн Сёр­вис» и «Аме­ри­кэн Лайб­рэ­ри», ко­то­рую по­се­ща­ют, в ос­нов­ном, ара­бы и ин­дий­цы, а анг­лий­ское агент­ст­во — аф­ри­кан­цы.

Ки­тай­ская про­па­ган­да

Ки­тай­цы в ин­фор­ма­ци­он­ном пла­не раз­вер­ну­лись очень ши­ро­ко. В ка­ж­дой биб­лио­те­ке, шко­ле, клу­бе в аэ­ро­пор­ту, в «Ма­пин­ду­зи Бук Шоп» мож­но встре­тить: «Чи­на» (на суа­хи­ли — «Ки­тай») — еже­ме­сяч­ный жур­нал на суа­хи­ли; «Ньюс бул­ле­тин» — из­да­ет­ся по­соль­ст­вом КНР в Тан­за­нии; «Пе­кин ре­вью» «Чи­на ре­кон­ст­рактс», «Чи­на’с скри­ин», «Эвер­грин» -– все на анг­лий­ском.

До­воль­но час­то в ки­но­те­ат­рах де­мон­ст­ри­ру­ют­ся их ки­но­жур­на­лы (на суа­хи­ли и анг­лий­ском) и ху­до­же­ст­вен­ные филь­мы (с тит­ра­ми на анг­лий­ском). О бюл­ле­те­не «Зань­юс», ки­тай­ской фо­то­вит­ри­не и пуб­ли­ка­ци­ях в ме­ст­ной прес­се пи­сал вы­ше.

Ка­кие бу­дут по­же­ла­ния?

Хо­те­лось бы, что­бы сре­ди на­ших ма­те­риа­лов, при­сы­лае­мых сю­да, по­боль­ше бы­ло имею­щих от­но­ше­ние толь­ко к Аф­ри­ке, ее про­бле­мам. Ста­тьи по­ли­ти­че­ско­го ха­рак­те­ра (о НАТО, ко­ло­ниа­лиз­ме и им­пе­риа­лиз­ме, дис­кри­ми­на­ции и т.п.) — по­зу­ба­стее. Они хо­ро­шо идут. Это по­же­ла­ние Чир­ки­на.

Бы­ло бы за­ме­ча­тель­но, ес­ли бы часть на­ших ма­те­риа­лов шла на суа­хи­ли и та­ким об­ра­зом про­бле­ма ох­ва­та на­шей про­па­ган­дой суа­хи­лий­ских га­зет «Кве­упе» и «Аф­ри­ка кве­ту», в осо­бен­но­сти пер­вой, ре­ша­лась бы го­раз­до ус­пеш­ней. На­ша ли­те­ра­ту­ра в по­дав­ляю­щей мас­се — на анг­лий­ском. Здесь это идет, но воз­дей­ст­вие ми­ни­маль­ное.

Что­бы осу­ще­ст­вить эту за­да­чу с боль­шей эф­фек­тив­но­стью, сле­ду­ет знать спе­ци­фи­ку этих га­зет. Раз­мер га­зет ма­лень­кий — мень­ше, на­при­мер, чет­вер­ти по­ло­сы «Прав­ды»; объ­ем — 4 по­ло­сы. В них пуб­ли­ку­ют­ся ма­те­риа­лы, ка­саю­щие­ся поч­ти ис­клю­чи­тель­но Зан­зи­ба­ра. В «Аф­ри­ка кве­ту» рек­ла­ма за­ни­ма­ет 80% все­го объ­е­ма га­зе­ты, в «Кве­упе» по­ло­ви­на по­след­ней по­ло­сы от­да­ет­ся хро­ни­ке ти­па на­шей, рек­ла­мы во­об­ще нет, за ис­клю­че­ни­ем рас­пи­са­ния ки­но­се­ан­сов.

Ка­кие ста­тьи мо­гут пой­ти в этих га­зе­тах? Раз­мер дол­жен быть как мож­но мень­ший, не боль­ше 1,5—2 стра­ниц пе­чат­но­го тек­ста. Пи­сать ко­рот­ки­ми, про­сты­ми фра­за­ми, бо­лее по­нят­но, не за­гро­мо­ж­дать спе­ци­фи­че­ски­ми тер­ми­на­ми. Что им нуж­но? Мо­жет быть, на­чать с то­го, что та­кое со­циа­лизм. Зна­ко­мить с на­шей тео­ри­ей нуж­но воз­мож­но про­ще. Луч­ше се­рия не­боль­ших ста­тей, ка­ж­дая из ко­то­рых на од­ну ка­кую-то те­му, чем од­на боль­шая.

Пой­дут ста­тьи, имею­щие от­но­ше­ние толь­ко к про­бле­мам Вос­точ­ной Аф­ри­ки. Воз­мож­но, сто­ит по­ду­мать над тем, что­бы при­слать сю­да спе­ци­аль­но по­доб­ран­ные ста­тьи для этих га­зет, в осо­бен­но­сти для «Кве­упе», и дать пол­но­мо­чия кон­суль­ст­ву ре­дак­ти­ро­вать их, ес­ли воз­ник­нет не­об­хо­ди­мость, с тем, что­бы здесь, на мес­те, пе­ре­вес­ти их на суа­хи­ли, и уже суа­хи­лий­ский ва­ри­ант пред­ла­гать этим га­зе­там. Мы с то­ва­ри­щем при­ло­жи­ли бы все на­ши ста­ра­ния в этом де­ле.

Мо­жет быть, сто­ит свя­зать­ся с из­да­тель­ст­вом ино­стран­ной ли­те­ра­ту­ры в Мо­ск­ве и с «Ме­ж­ду­на­род­ной кни­гой», что­бы боль­ше, в смыс­ле ко­ли­че­ст­ва на­име­но­ва­ний, при­сы­ла­ли по­ли­ти­че­ской ли­те­ра­ту­ры на суа­хи­ли. Я не знаю, есть ли в Бю­ро АПН в Дар-эс-Са­ла­ме и Най­ро­би пе­ре­во­дчи­ки (из ме­ст­ных) с анг­лий­ско­го на суа­хи­ли?

Со­вер­шен­но слу­чай­но на­толк­нул­ся не­дав­но на бро­шю­ру-бюл­ле­тень, из­да­вае­мую в Да­ре, оче­вид­но, ку­бин­ским по­соль­ст­вом или кон­суль­ст­вом на суа­хи­ли — «Кью­ба Ха­ба­ри» («Но­во­сти Ку­бы»). Хо­ро­ший язык и ин­те­рес­ная ин­фор­ма­ция.

Кон­суль­ст­во сей­час по­лу­ча­ет яв­но не­дос­та­точ­но та­ких жур­на­лов, как «Ин­тер­нейшнл Аф­фе­арс», «Со­вьет Юни­он», «Кал­чер энд Лайф». А ме­ж­ду тем, есть ад­ре­са 35—40 лиц — чле­нов пра­ви­тель­ст­ва, чле­нов Ре­во­лю­ци­он­но­го со­ве­та, влия­тель­ных дея­те­лей, — сим­па­ти­зи­рую­щих нам и ко­то­рым мож­но бы­ло бы ре­гу­ляр­но по­сы­лать эти жур­на­лы. Чир­кин про­сит по­со­дей­ст­во­вать, что­бы ко­ли­че­ст­во их бы­ло уве­ли­че­но раза в два.

С Кар­ло­вым бе­се­до­вал сра­зу же по­сле его воз­вра­ще­ния из от­пус­ка. Бе­се­да бы­ла де­ло­вой, ко­рот­кой. Ес­ли бу­дет не­об­хо­ди­мость — по­мо­жет. А по­ка — дер­жать связь с Чир­ки­ным. Про­сил пе­ре­дать бла­го­дар­ность за Ва­ше пись­мо.

Вот, по­жа­луй, и все. Что за­был, на­пи­шу в сле­дую­щую поч­ту. Ес­ли что не пра­виль­но — под­ска­жи­те…».

* * *

По сло­вам С.Г.Ши­роя­на, это пись­мо об­су­ж­да­лось на за­се­да­нии Прав­ле­ния АПН, «что бы­ва­ет край­не ред­ко», и по­лу­чи­ло «очень хо­ро­шую оцен­ку». И па­па мой уз­нал о нем ка­ким-то об­ра­зом, на­вер­ное, от сво­его дру­га Чир­ки­на, на­пи­сав: «Твой от­чет слу­ша­ли на Прав­ле­нии АПН!»

Ши­ро­ян пе­ре­дал мне сло­ва то­гдаш­не­го Пред­се­да­те­ля Прав­ле­ния АПН Бо­ри­са Сер­гее­ви­ча Бур­ко­ва[3]: «На­до же! Кор­рес­пон­дент без го­ду не­де­ля — и та­кой от­чет!» Но не был я то­гда ни­ка­ким «кор­рес­пон­ден­том», а лишь учил­ся стать им…

…В 1967 го­ду, за­вер­шив обу­че­ние в ИВЯ, при­шел в Агент­ст­во. Су­рен Гри­горь­е­вич при­вел ме­ня в ка­би­нет Глав­но­го ре­дак­то­ра ГРА Ни­ко­лая Ар­сен­ть­е­ви­ча Сме­та­ни­на. Вкрат­це раз­го­вор свёл­ся к то­му, что ме­ня го­то­вы взять на ра­бо­ту, а че­рез год-два — на­пра­вить ре­дак­то­ром в по­мощь за­ве­дую­ще­му Бю­ро АПН в Тан­за­нии, а за­тем, еще че­рез не­сколь­ко лет, и за­ве­дую­щим Бю­ро в ка­кую-ли­бо аф­ри­кан­скую стра­ну.

На пер­вый взгляд, карь­ер­ные пер­спек­ти­вы бы­ли не­пло­хи­ми. Но, вер­нув­шись до­мой, при­ки­нул: «Год-два — это 1969 год, а мо­жет быть, кто зна­ет, и поз­же. А что за­тем? Труд­но за­га­ды­вать…». И вы­брал ас­пи­ран­ту­ру, ку­да и по­сту­пил в но­яб­ре 1967 го­да, — в Ин­сти­ту­те Аф­ри­ки АН СССР.

И все же этот от­ре­зок ра­бо­ты на ни­ве жур­на­ли­сти­ки по­спо­соб­ст­во­вал то­му, что в 1973 го­ду, за­кон­чив ас­пи­ран­ту­ру, я про­дол­жил свою карь­е­ру имен­но в Агент­ст­ве пе­ча­ти «Но­во­сти». И спус­тя еще 5 лет не раз по­се­щал Зан­зи­бар, ра­бо­тая в Тан­за­нии за­ве­дую­щим Бю­ро АПН (об этом — ни­же).

[1] ^* Об этом я на­пи­сал в упо­мя­ну­той вы­ше кни­ге «В Егип­те и на Зан­зи­ба­ре (1960—1966)…». Вви­ду её ми­зер­но­го ти­ра­жа — все­го 100 эк­зем­п­ля­ров — считаю воз­мож­ным ис­поль­зо­вать здесь этот и другие фраг­мен­ты из очер­ка.

[2] ^* Отец Ан­д­рея Ген­надь­е­ви­ча Кар­ло­ва — по­сла Рос­сии в Тур­ции, уби­то­го в Ан­ка­ре 19 де­каб­ря 2016 го­да.

[3] ^* Б.С.Бур­ков (1908—1997) — пер­вый Пред­се­да­тель Прав­ле­ния АПН, с 1961 г. В 1970 г. ушел на пен­сию. С де­каб­ря 1939 по ок­тябрь 1941 гг. — зам. гл. ре­дак­то­ра и отв. сек­ре­тарь «Ком­со­моль­ской прав­ды». С фев­ра­ля 1942 по ян­варь 1948 гг. — гл. ре­дак­тор «Ком­со­моль­ской прав­ды». В 1949—1951 гг. — отв. сек­ре­тарь, член ред­кол­ле­гии жур­на­ла «Боль­ше­вик». В 1951—1954 гг. — зам. гл. ре­дак­то­ра жур­на­ла «Ого­нёк». С фев­ра­ля 1954 по сен­тябрь 1960 гг. — гл. ре­дак­тор га­зе­ты «Труд». С сен­тяб­ря 1960 по ап­рель 1961 гг.– зам. гл. ре­дак­то­ра га­зе­ты «Прав­да».

РАБОТАЯ НА ЗАНЗИБАРЕ

Пи­суч я ока­зал­ся до пи­сем до­мой из Зан­зи­ба­ра (не­ко­то­рые «про­ци­ти­ро­вал» вы­ше). При­ве­ду од­ну циф­ру: толь­ко Ок­са­не, бу­ду­щей же­не, от­пра­вил 30. Кро­ме од­но­го (я их ну­ме­ро­вал), все эти пись­ма со­хра­ни­лись (в не­ко­то­рых раз­ные да­ты: до­пи­сы­вал их в раз­ные дни пе­ред оче­ред­ной «по­чтой» в Мо­ск­ву).

Со­дер­жа­ние мно­гих — соб­ст­вен­но о пе­ре­во­дче­ской ра­бо­те на ред­ком «вос­точ­ном» язы­ке — мо­жет, ду­маю, быть ин­те­рес­но чи­та­те­лю.

При этом за­ме­чу. Мы с Во­ло­дей Ов­чин­ни­ко­вым ста­ли в 1965 го­ду во­об­ще пер­вы­ми (!) со­вет­ски­ми сту­ден­та­ми-ста­же­ра­ми, да еще во­ен­ны­ми пе­ре­во­дчи­ка­ми, ра­бо­тав­ши­ми в то­гдаш­ней Аф­ри­ке юж­нее Са­ха­ры. Но осоз­на­ние это­го при­шло мно­го позд­нее, а «под­ска­зал», мно­го-мно­го лет спус­тя, Апол­лон Бо­ри­со­вич Да­вид­сон[1], мой на­став­ник по ис­то­рии Аф­ри­ки со сту­ден­че­ской ска­мьи в ИВЯ.

Под­черк­ну так­же, что пе­ред от­прав­кой на Зан­зи­бар мы не по­лу­ча­ли «свер­ху» ни­ка­ких «ин­ст­рук­ций», «на­пут­ст­вий» или «на­ка­зов», вро­де то­го, что на нас ло­жит­ся «от­вет­ст­вен­ность» за по­ру­чае­мое де­ло, что мы — «со­вет­ские», и этим всё ска­за­но.

Нам, мо­ло­дым пар­ням, бы­ло не до это­го: ра­до­ва­лись, что ско­ро бу­дем на «ро­ди­не» суа­хи­ли, точ­нее, Kiunguja — суа­хи­ли зан­зи­бар­ско­го (Unguja — Зан­зи­бар на суа­хи­ли: так за­ни­зи­бар­цы на­зы­ва­ют свой ост­ров). А это, счи­та­ли анг­ли­ча­не, — King Standard of Swahili, или «Эта­лон язы­ка суа­хи­ли — зан­зи­бар­ский». Глав­ное же, как я по­ни­мал, — не под­вес­ти Ин­сти­тут, ме­ня (нас) ре­ко­мен­до­вав­ший.

Но сна­ча­ла о том,

Как суа­хи­ли стал «мо­им»[2]

В пер­вом пись­ме из Зан­зи­ба­ра, 21 ию­ня 1965 го­да (че­рез 5 дней по­сле вы­ле­та из Мо­ск­вы), я пи­сал:

«…18 ию­ня ча­сов в 6 ве­че­ра ус­пеш­но при­зем­ли­лись. Как при­ят­но бы­ло сно­ва очу­тить­ся на зем­ле! Ведь в Хар­ту­ме, при жа­ре 46 гра­ду­сов, про­тор­ча­ли 8 ча­сов на аэ­ро­дро­ме, по­ка чи­ни­ли са­мо­лет, на ко­то­рый пе­ре­се­ли в Каи­ре с на­ше­го «Ила».

Ле­теть бы­ло ин­те­рес­но. Сна­ча­ла Русь, но­чью Чер­ное мо­ре и Тур­ция, Ка­ир, ут­ром — пес­ки, пес­ки, пес­ки и го­ры, но чем юж­нее, тем боль­ше зе­ле­ни и во­ды, и да­же ту­чи, ко­гда про­ле­та­ли над вы­со­чай­шим пи­ком Аф­ри­ки — Ки­ли­манд­жа­ро. В Най­ро­би но­че­ва­ли в аэ­ро­пор­ту. А ут­ром «све­жень­кие» и ото­спав­шие­ся вы­ле­те­ли на Зан­зи­бар.

По­го­да здесь, в го­ро­де Зан­зи­бар, от­лич­ная. Те­п­ло, но не жар­ко. Солн­це ка­кое-то лас­ко­вое (пер­вые впе­чат­ле­ния ока­за­лись очень об­ман­чи­вы­ми — круг­лый год тем­пе­ра­ту­ра 30—35 гра­ду­сов, при сто­про­цент­ной влаж­но­сти — тро­пи­че­ский кли­мат!). Мо­ре про­хлад­ное, бе­рег пес­ча­ный, во­да цве­та не­обык­но­вен­но­го, ла­зур­ная, про­зрач­ная, прав­да, до­воль­но со­ле­ная. А кру­гом паль­мы, на­вер­ху — ог­ром­ные ко­ко­со­вые оре­хи. На де­ревь­ях уди­ви­тель­ные цве­ты цве­та­ми — яр­кие, соч­ные. Зе­лень — вез­де.

…К ра­бо­те в во­ен­ном ла­ге­ре Chukwani (Чу­к­ва­ни) — в 10—12 ки­ло­мет­рах от го­ро­да — при­сту­пил лишь се­го­дня. Это бы­ла на­стоя­щая ра­бо­та — всё вре­мя го­во­ришь на суа­хи­ли. И здесь встре­чаю зна­чи­тель­ные за­труд­не­ния. Осо­бен­но в раз­го­вор­ном язы­ке. По­ни­маю мно­го, но вот сам го­во­рю не­ред­ко че­рез пень ко­ло­ду. Ну, ни­че­го, ме­ся­ца че­рез два на­де­юсь го­во­рить бо­лее сво­бод­но.

Рас­по­ря­док дня: с 8 до 12, с 12 до 14 — обед и от­дых, и с 14 до 17—18 ча­сов (а тем­не­ет здесь ров­но в 17.30).

29 ию­ня. — …Ве­че­ром был на встре­че с пред­ста­ви­те­ля­ми пе­ча­ти, при­гла­сил корр. ТАСС Юра Ус­ти­мен­ко. Имел очень при­ят­ную и со­дер­жа­тель­ную бе­се­ду с ре­дак­то­ром и из­да­те­лем га­зе­ты «Zanzibar Voice», по­лу­чил при­гла­ше­ние и в бли­жай­шие дни на­не­су ему ви­зит. Здесь же, на встре­че, при­шлось впер­вые пе­ре­во­дить с анг­лий­ско­го на суа­хи­ли. В це­лом, спра­вил­ся не­пло­хо, но очень вол­но­вал­ся.

4 ию­ля. — …В на­шей груп­пе (че­ло­век 15) два пе­ре­вод­чи­ка с анг­лий­ско­го. Они рас­ска­за­ли, что с анг­лий­ским пе­ре­во­дом у них ма­ло что по­лу­ча­лось: ря­до­вые сол­да­ты их не по­ни­ма­ли; сер­жант­ский со­став то­же не си­лен в анг­лий­ском; не­мно­го тол­ку от лей­те­нан­тов с ка­пи­та­на­ми, хоть как-то знаю­щих этот язык. Обу­че­ние шло с пре­ве­ли­ким тру­дом, впус­тую те­ря­лось вре­мя…

Сол­да­ты зан­зи­бар­ские — но­во­бран­цы, ко­их сле­ду­ет нау­чить строе­вой, бое­вым на­вы­кам, об­ра­ще­нию с ору­жи­ем и т.д., в мас­се сво­ей — быв­шие кре­сть­я­не, не­гра­мот­ные, вы­ход­цы из бед­ней­ших сло­ев на­се­ле­ния — во­об­ще ед­ва зна­ют раз­го­вор­ный анг­лий­ский, а о во­ен­ных тер­ми­нах и го­во­рить не при­хо­дит­ся. Скла­ды­ва­ет­ся так (да и ки­тай­цы по­да­ли при­мер, при­бы­ли сю­да с соб­ст­вен­ны­ми пе­ре­во­дчи­ка­ми на суа­хи­ли), что без суа­хи­ли — ни­как!

Kifaru, mzinga, papa, и taptapu…

…Пе­ред по­езд­кой на Зан­зи­бар я знал, что «kifaru» — это «но­со­рог», а «mzinga» — «улей». Ка­к же уди­вил­ся, ко­гда в Чу­к­ва­ни ус­лы­шал, что на во­ен­ном суа­хи­ли «kifaru» — это «танк» (очень удач­ное срав­не­ние!). А «mzinga» — это «пуш­ка»! И вот по­че­му.

На Зан­зи­ба­ре пче­ли­ные ульи уст­раи­ва­ют не на зем­ле, как у нас, в Рос­сии, а при­вя­зы­ва­ют ве­рев­ка­ми вы­со­ко на вет­вях де­ревь­ев. И пред­став­ля­ют они из се­бя не на­ши «до­ми­ки», а вы­долб­лен­ные из­нут­ри дос­та­точ­но круп­ные по­ле­нья глад­ко­ст­воль­ных (кур­сив — мой) де­ревь­ев, в том чис­ле и пальм. А ка­кой глав­ный «эле­мент» у пуш­ки? Пра­виль­но — ствол! По­это­му «mzinga» и ста­ла «пуш­кой».

Та­ко­вы бы­ли мои «от­кры­тия», ко­гда ока­зал­ся на Зан­зи­ба­ре. В за­вер­ше­ние этой сло­вар­ной эк­ви­либ­ри­сти­ки (не­во­ен­ной) не мо­гу не при­вес­ти еще не­сколь­ко при­ме­ров: «аку­ла» на суа­хи­ли — это «papa», «па­па, отец» — «baba», а «ма­ма» — и на суа­хи­ли «mama».

В раз­го­вор­ном суа­хи­ли «пе­ре­во­дчик» — это «taptapu». Не слы­шат­ся ли, чи­та­тель, в этом сло­ве ха­рак­тер­ные зву­ки пи­шу­щей ма­шин­ки — «тап-тап-тап…»? Уз­нал о нем на Зан­зи­ба­ре. В сло­ва­рях его не най­ти — там есть толь­ко ли­те­ра­тур­ные «mkalimani» и «mtafsiri».

Да и не мно­гие тан­за­ний­цы зна­ют это сло­во, ес­ли они не вы­ход­цы из Зан­зи­ба­ра. Во вся­ком слу­чае, убе­дил­ся в этом мно­ги­ми го­да­ми поз­же в Дар-эс-Са­ла­ме. Так, «стар­ший» по ме­ст­но­му шта­ту в Бю­ро АПН Дик­сон Ма­ра­ду­фу, про­фес­сио­наль­ный жур­на­лист и бле­стя­щий пе­ре­во­дчик с анг­лий­ско­го на суа­хи­ли, ус­лы­шав от ме­ня это «taptapu», ис­крен­не уди­вил­ся: «Не­у­же­ли? Ни­ко­гда не слы­шал!» Прав­да, ска­зал, что ни­ко­гда и не был на Зан­зи­ба­ре. Не зна­ли это­го сло­ва и дру­гие тан­за­ний­цы, ра­бо­тав­шие в Бю­ро…

От­сут­ст­вие раз­го­вор­ной прак­ти­ки на суа­хи­ли да­ва­ло о се­бе знать в пер­вые ме­сяц-два. По край­ней ме­ре, я это осоз­на­вал. Во­ло­де бы­ло лег­че — с III кур­са он уже прак­ти­ко­вал суа­хи­ли, «под­ра­ба­ты­вая» на ино­ве­ща­нии Мо­с­ков­ско­го ра­дио, был пе­ре­во­дчи­ком и дик­то­ром, об­щал­ся с зан­зи­бар­ца­ми Рад­жа­бом и Сей­фом Ах­ме­дом Ха­ру­си, ко­то­рые по кон­трак­ту ра­бо­та­ли на ра­дио в ре­дак­ции суа­хи­ли в на­ча­ле 60-х го­дов.

* * *

8 ию­ля. — …На днях по­бы­вал в Mapinduzi (су­ах. — Ре­во­лю­ция) Bookshop — книж­ном ма­га­зи­не Мо­ло­деж­ной ли­ги (ти­па на­ше­го Ком­со­мо­ла) пра­вя­щей пар­тии Аф­ро-Ши­ра­зи, един­ст­вен­ной на Зан­­з­иб­аре, ­в ко­то­ром прой­дет «Вы­став­ка со­циа­ли­сти­че­ской кни­ги». Пе­ре­во­дил на суа­хи­ли тек­сты для на­ших фо­то­пла­ка­тов. В об­щем, вы­пол­нял «по­ру­че­ние» на­чаль­ни­ка на­шей груп­пы во­ен­ных со­вет­ни­ков под­пол­ков­ни­ка Гри­горь­е­ва: «Что­бы не бол­та­лись без де­ла, все же вы (т.е. я и Во­ло­дя) — во­ен­ные».

По суб­бо­там (уже то­гда вы­ход­ны­ми на Зан­зи­ба­ре бы­ли суб­бо­та и вос­кре­се­ние) про­во­дим за­ня­тия по суа­хи­ли для на­ших во­ен­ных: два ча­са — ав­то­де­ло, два ча­са — толь­ко суа­хи­ли. А по­сле 13.00 — мы сво­бод­ны.

13 ию­ля. — …По­се­тил ми­ни­стер­ст­во об­ра­зо­ва­ния — для бу­ду­ще­го ди­пло­ма нуж­ны не­ко­то­рые дан­ные о раз­ви­тии об­ра­зо­ва­ния на Зан­зи­ба­ре по­сле ре­во­лю­ции. При­ня­ли ме­ня хо­ро­шо. Раз­го­ва­ри­вал с вы­со­ким на­чаль­ст­вом на суа­хи­ли и анг­лий­ском. Кста­ти, сей­час го­во­рит­ся на суа­хи­ли го­раз­до сво­бод­нее.

…По со­вет­ским «ле­ка­лам» с Во­ло­дей при­ду­ма­ли раз­ные уп­раж­не­ния физ­под­го­тов­ки для зан­зи­бар­ских сол­дат: бег на 100 мет­ров, эс­та­фет­ный бег, ме­та­ние ко­пья, дис­ка, яд­ра, бег на 5 миль (8 ки­ло­мет­ров). Я су­дил бег на 5 миль — от­вез «спорт­сме­нов» к стар­ту на ма­ши­не, а по­том ехал за ни­ми по пя­там. А еще — пе­ре­тя­ги­ва­ние ка­на­та. Очень ув­ле­ка­тель­ное зре­ли­ще! Со­рев­ну­ют­ся, как пра­ви­ло, по­ли­цей­ские с сол­да­та­ми. И все вре­мя по­бе­ж­да­ли «на­ши» сол­да­ты.

2 ав­гу­ста. — …За­да­лись це­лью — со­ста­вить для на­ших во­ен­ных сло­варь на суа­хи­ли. По­ка за­пи­сы­ва­ем на кар­точ­ки рус­ское сло­во, а вни­зу — на суа­хи­ли. При­дер­жи­ва­ем­ся ал­фа­вит­но­го по­ряд­ка (чем это за­кон­чи­лось, уже не вспом­нить…).

23 ав­гу­ста. — …Чем боль­ше чи­та­ешь суа­хи­лий­ские га­зе­ты, вчи­ты­ва­ешь­ся, все боль­ше и боль­ше убе­ж­да­ешь­ся, до че­го же кра­си­вый язык суа­хи­ли! Встре­ча­ют­ся очень ин­те­рес­ные обо­ро­ты ре­чи.

Был у нас та­кой слу­чай. По­сле обе­да от­ды­ха­ли, я со­би­рал­ся со­снуть, а Во­ва ув­лек­ся га­зе­та­ми. Уже поч­ти за­дре­­мал, и вдруг Ов­чан рас­сме­ял­ся, да так за­ра­зи­тель­но, что я про­снул­ся. Ока­зы­ва­ет­ся, он вы­ис­кал на суа­хи­ли сло­во «дро­во­се­ки». Ко­гда за­чи­тал, я то­же рас­сме­ял­ся, до че­го же про­сто! Ну, а по­сле это­го бы­ло уже не до сна, его как ру­кой сня­ло.

«Дро­во­се­ки» на суа­хи­ли я не за­пом­нил. В на­ших Рус­ско-суа­хи­ли сло­ва­рях оно не зна­чит­ся. Как-то по­зво­нил Во­ло­де, спро­сил, но и он не вспом­нил…

4 сен­тяб­ря. — …Ко­гда с го­ло­вой оку­на­юсь в ра­бо­ту, чув­ст­вую се­бя со­всем по-дру­го­му, как-то на сво­ем мес­те. По­се­ще­ние здеш­них ки­но­те­ат­ров ка­жет­ся чем-то вто­ро­сте­пен­ным…

18 сен­тяб­ря. — …В суб­бо­ту по­ут­ру про­во­дил за­ня­тия по суа­хи­ли с на­ши­ми офи­це­ра­ми. Это очень тер­пе­ли­вые и ста­ра­тель­ные уче­ни­ки. Та­кие за­ня­тия на­чи­на­ют при­но­сить ес­ли не удо­воль­ст­вие, то удов­ле­тво­ре­ние…

27 сен­тяб­ря. — …Ра­бо­чий день про­шел се­го­дня на ра­дость пло­до­твор­но, да­же са­мо­му по­нра­ви­лось: на­го­во­рил­ся, на­пе­ре­во­дил­ся. В Чу­к­ва­ни ра­бо­таю в раз­ных под­раз­де­ле­ни­ях. На­ши офи­це­ры по­ка­зы­ва­ют и рас­ска­зы­ва­ют, а я пе­ре­во­жу — уст­рой­ст­во и пу­ле­ме­та, и кар­бю­ра­то­ра, гра­на­ты и зе­нит­ки, раз­бор­ку-сбор­ку ав­то­ма­та…

* * *

Ко­неч­но, при­го­ди­лась уче­ба и за­ня­тия на Во­ен­ной ка­фед­ре МГУ (с I по IV курс), ко­гда зан­зи­бар­цам объ­яс­нял, что та­кое «муш­ка» и как це­лить­ся «под яб­лоч­ко». При­мер­ные ана­ло­ги по­след­них двух «тер­ми­нов» есть, ра­зу­ме­ет­ся, и на анг­лий­ском. Но анг­лий­ско­го язы­ка ря­до­вые сол­да­ты не зна­ли. А мой не­по­сред­ст­вен­ный на­чаль­ник, Бо­рис Ни­ко­лае­вич Ли­нёв, обу­чая сол­дат как стре­лять, ко­­ма­н­­довал: «Цель­ся в муш­ку, и под яб­лоч­ко!». Но не­вдо­мек ему бы­ло, что на Зан­зи­ба­ре яб­ло­ни ни­ко­гда не рос­ли (и не рас­тут!).

При­шлось мне на стен­де ри­со­вать ус­лов­ное «яб­ло­ко» и рас­ска­зы­вать (на суа­хи­ли), как имен­но че­рез «муш­ку» на­до це­лить­ся. В об­щем, я при­ду­мал — «Tizama („смот­ри“) mushka» и «Lenga („це­лить­ся, цель­ся“) pod yablochko». Эти «тер­ми­ны» и ис­­пол­ь­­зовал, а мои по­до­печ­ные в Чу­к­ва­ни впол­не их по­­н­и­­мали…

Автор — студент I курса ИВЯ со значком

3-го разряда по стрельбе. Вручил лично начальник Военной кафедры МГУ полковник Михаил Михайлович Маслов

за 3-е место (96 очков из 100

из мелкокалиберной винтовки

в положении «лёжа» на дистанции 50 метров) на соревнованиях среди «курсантов» гуманитарных факультетов МГУ (февраль 1961 г.).

Пе­ре­во­ды, пе­ре­во­ды…

20 ок­тяб­ря. — …За пе­ре­во­да­ми вре­мя ле­тит очень бы­ст­ро. И глав­ное, по­лез­ная ра­бо­та — 5—10 но­вых слов, ко­то­рые бы­ст­ро за­по­ми­на­ешь.

4 но­яб­ря. — …С ки­но­пе­ре­движ­кой ­ко­н­су­ль­­ст­ва прие­ха­ли ве­че­ром в Чу­к­ва­ни и по­ка­за­ли фильм «Ча­па­ев». На­до бы­ло ви­деть, КАК сол­да­ты реа­ги­ро­ва­ли!

По­ка эк­ран — боль­шое бе­лое по­лот­но — сол­да­ты рас­тя­ги­ва­ли и при­вя­зы­ва­ли к паль­мам, я вкрат­це рас­ска­зал им о сю­же­те кар­ти­ны, о том, что в Рос­сии про­изош­ла ре­во­лю­ция, на­ча­лась гра­ж­дан­ская вой­на, бы­ли «крас­ные» и «бе­лые», кто та­кой Ча­па­ев и т. д. Син­хрон­ный пе­ре­вод в мик­ро­фон не по­лу­чал­ся. По­рой ме­ня про­сто не слы­ша­ли, в осо­бен­но­сти, ко­гда ба­та­лии в кар­ти­не «за­хва­ты­ва­ли» зан­зи­бар­цев — они на­чи­на­ли что-то кри­чать, вы­ра­жа­ли свои эмо­ции очень не­по­сред­ст­вен­но. На­при­мер, ко­гда кап­пе­лев­цы шли в ата­ку или ко­гда Ан­ка-пу­ле­мет­чи­ца стре­ля­ла по вра­гам.

10 но­яб­ря. — …6 но­яб­ря на вил­ле кон­су­ла был гран­ди­оз­ный при­ем в честь Ок­тяб­ря. Ме­сто кра­си­вое, уют­ное. Гос­тей бы­ло мно­го. При­сут­ст­во­вал и пре­зи­дент Ка­ру­ме, он про­из­нес очень те­п­лую речь, ко­то­рую, прав­да, Кор­не­ев[3] не со­всем точ­но и удач­но пе­ре­во­дил — пе­ре­во­дил су­хо и об­щи­ми фра­за­ми.

Я так и ска­зал ему по­сле прие­ма. Он не оби­дел­ся — че­рез па­ру дней при­гла­сил нас с Во­ло­дей к се­бе, по­ка­зал по­да­рок, ко­то­рый вы­пи­сал для сы­ниш­ки, — ав­то­до­ро­гу с ма­шин­ка­ми, ра­бо­та­ет на ба­та­рей­ках…

7 но­яб­ря пе­ре­во­дил у кон­су­ла Кар­ло­ва на лич­ной бе­се­де с очень вы­со­ким ли­цом. (Кто он? Ес­ли то­гда не на­пи­сал, се­го­дня раз­ве вспом­нишь?)

Обу­чать сол­дат при­­х­о­­дилось, по­рой, и на соб­ст­вен­ном при­ме­ре — стре­лять из пу­ле­ме­тов и ав­то­ма­тов, ме­тать гра­на­ты. Так, наш офи­цер, от­ча­яв­шись нау­чить но­во­бран­цев об­ра­щать­ся с гра­на­то­ме­том, це­лить­ся и стре­лять по фа­нер­ной ми­ше­ни (на рас­стоя­нии по­ряд­ка 30—40 мет­ров — ка­ким-то об­ра­зом они про­ма­хи­ва­лись, пу­ляя то по ман­гро­вым за­рос­лям, то в паль­мы, ме­ж­ду ко­то­ры­ми и ус­та­нав­ли­ва­лась ми­шень), об­ра­тил­ся ко мне: «Олег, ну по­ка­жи ты им, как на­до стре­лять — ни­че­го у них не по­лу­ча­ет­ся!..».

«Ба­зу­ку» (так сол­да­ты на­зы­ва­ли гра­на­то­мет) я впер­вые дер­жал в ру­ках, но вы­стрел удал­ся: хо­ро­шо ус­во­ил «тео­рию», пе­ре­во­дя на за­ня­ти­ях по его изу­че­нию. От ми­ше­ни ос­та­лись од­ни щеп­ки…

* * *

На по­ли­го­не ря­дом с Чу­к­ва­ни обу­­ч­али сол­дат на­вы­кам строе­вой под­го­тов­ки, вы­пол­не­нию тех или иных ко­манд, со­вер­шать марш-бро­ски. Про­­х­о­­дили и уче­ния с бое­вой стрель­бой.

В один из дней бое­вой под­го­тов­ки Ли­нёв по­до­шел ко мне: «Олег, сей­час идем в „ата­ку“. Ты им ска­жи и пре­ду­пре­ди, что­бы по­за­ди нас ни­кто не стре­лял!» Я бе­гом к ко­ман­ди­рам — сер­жан­там, лей­те­нан­там…

Ока­зы­ва­ет­ся, та­кое слу­ча­лось, и не од­на­ж­ды. Бо­рис Ни­ко­лае­вич рас­ска­зы­вал: «Ве­ду в ата­ку сол­дат, ря­дом со мной лей­те­нан­ты, сер­жан­ты, и вдруг сза­ди, в спи­ну, раз­да­ют­ся вы­стре­лы, ав­то­мат­ные и пу­ле­мет­ные оче­ре­ди, а па­тро­ны-то — бое­вые!..»

И на этот раз, уст­ре­мив­шись с ним и ко­ман­ди­ра­ми-зан­зи­бар­ца­ми впе­ред и про­бе­жав па­ру де­сят­ков мет­ров, слы­шу вы­стре­лы. «Ло­жись!» — за­кри­чал Ли­нёв. Я тут же пе­ре­вёл — «Lala chini!» и ус­пел ог­ля­нуть­ся на­зад: стре­ля­ли из тран­шеи, где за­лег­ли пе­хо­тин­цы вто­рой вол­ны «на­сту­п­ле­ния». Сол­да­ты на­ши от ис­пу­га по­па­да­ли ниц. По­том Ли­нёв, рас­сви­ре­пев, уст­ро­ил вы­во­лоч­ку зан­зи­бар­ским офи­це­рам, и я с тру­дом на­хо­дил нуж­ные сло­ва…

* * *

Cразу ли по­лу­ча­лось у нас с пе­ре­во­дом на суа­хи­ли? Ко­неч­но, нет. С че­го всё на­чи­на­лось по при­ез­де на Зан­зи­бар?

…Вме­сте с Ли­нё­вым впер­вые прие­ха­ли к мес­ту ра­бо­ты в Чу­к­ва­ни. Он пред­ста­вил нас та­мош­ним ко­ман­ди­рам, а те — сво­ему лич­но­му со­ста­ву. Я сра­зу ощу­тил доб­ро­же­ла­тель­ное к нам от­но­ше­ние со сто­ро­ны зан­зи­бар­ских во­ен­ных.

Ока­зав­шись в ок­ру­же­нии сол­дат, нас рас­спра­ши­ва­ли, от­ку­да и кто мы, где учи­ли суа­хи­ли. Мы рас­ска­за­ли, что из Мо­ск­вы, учи­лись в уни­вер­си­те­те. Уди­ви­тель­но, но кое-кто из них слы­ша­ли и о Мо­ск­ве, и о МГУ. Но ко­гда я на­звал мой ин­сти­тут ИВЯ на суа­хи­ли — «Chuo Kikuu cha lugha za Mashariki» — на­ча­лись рас­спро­сы…

На­ша бе­се­да про­дол­жа­лась еще не­ко­то­рое вре­мя. А ко­гда мы от­ве­ча­ли на во­про­сы или что-то разъ­яс­ня­ли, стал за­ме­чать: к нам вни­ма­тель­но при­слу­ши­ва­ют­ся, у ко­го-то по­яв­ля­ют­ся улыб­ки на ли­цах, а не­ко­то­рые и во­все смот­ре­ли на нас с не­скры­вае­мым лю­бо­пыт­ст­вом.

И вдруг кто-то спро­сил: «Mnazungumza lugha gani?» («А на ка­ком язы­ке вы го­во­ри­те?»). Во­прос я, ко­неч­но, по­нял. А уви­дев удив­ле­ние в мо­их гла­зах, этот «кто-то» ска­зал: «Tunaanguka kwa kucheka!» («Мы уми­ра­ем со сме­ху!», до­слов­но — «Мы па­да­ем от сме­ха!»), и все во­круг друж­но рас­смея­лись.

* * *

Зан­зи­бар­цев мы по­ни­ма­ли. Но, ви­ди­мо, обо­ро­ты на­шей ре­чи, по­строе­ние фраз, те или иные сло­ва из на­ше­го не слиш­ком бо­га­то­го сло­вар­но­го за­па­са бы­ли для них не­при­выч­ны. На­вер­ное, мы го­во­ри­ли из­лиш­не ака­де­мич­но, слиш­ком «гра­мот­но», стро­го при­дер­жи­ва­ясь грам­ма­ти­че­ских норм. Од­ним сло­вом, го­во­ри­ли мы, ско­рее все­го, на ли­те­ра­тур­ном язы­ке суа­хи­ли. А раз­ве мог­ло быть ина­че?

Тек­сты, ко­то­рые бы­ли у нас в ИВЯ под ру­кой на I—III кур­сах, это, в ос­нов­ном, сказ­ки, рас­ска­зы об обы­ча­ях и тра­ди­ци­ях пле­мен и на­род­но­стей в Вос­точ­ной Аф­ри­ке, по­сло­ви­цы и по­го­вор­ки, не­ко­то­рые про­из­ве­де­ния тан­гань­ик­ско­го пи­са­те­ля Шаа­ба­на Ро­бер­та, и т. п.

Учеб­ных по­со­бий на суа­хи­ли и о суа­хи­ли про­сто не хва­та­ло, а тек­стов «се­го­дняш­них» не бы­ло, и взять их бы­ло не­от­ку­да. Тан­гань­и­ка и Ке­ния, для ко­то­рых суа­хи­ли — род­ной язык, в 1960—1961 го­дах бы­ли еще бри­тан­ски­ми ко­ло­ния­ми, да и позд­нее за­ку­пать ли­те­ра­ту­ру и прес­су на суа­хи­ли, а так­же сло­ва­ри бы­ло воз­мож­но толь­ко че­рез Лон­дон. Нуж­на бы­ла ва­лю­та, а её на «наш» язык, ес­ли и вы­де­ля­ли, то яв­но не­дос­та­точ­но.

За пер­вые че­ты­ре го­да уче­бы в ИВЯ грам­ма­ти­ку язы­ка суа­хи­ли, ко­то­рую пре­по­да­ва­ла На­та­лья Ве­ниа­ми­нов­на Охо­ти­на, мы ус­вои­ли на «от­лич­но». Чи­тать нау­чи­лись то­же, за­ни­ма­лись пе­ре­во­да­ми с рус­ско­го на суа­хи­ли и с суа­хи­ли на рус­ский. И «раз­го­ва­ри­ва­ли» на суа­хи­ли ме­ж­ду со­бой — с 1961 го­да эти­ми за­ня­тия­ми в на­шей, пер­вой груп­пе суа­хи­ли в ИВЯ, ру­ко­во­ди­ла Нел­ли Вла­ди­ми­ров­на Гро­мо­ва[4].

Но у нас не бы­ло во­ен­ных тек­стов на суа­хи­ли, а во­ен­ной те­ма­ти­кой во­все не за­ни­ма­лись. В пер­вом со­вет­ском «Суа­хи­ли-рус­ском сло­ва­ре», из­дан­ном в Мо­ск­ве в 1961 го­ду[5], во­ен­ные тер­ми­ны прак­ти­че­ски от­сут­ст­во­ва­ли. Прав­да, на­до от­дать долж­ное это­му сло­ва­рю, в ко­то­рый пе­ред отъ­ез­дом на Зан­зи­бар не удо­су­жил­ся за­гля­нуть: в нем мож­но об­на­ру­жить и «танк», и «пуш­ку» как вто­рые зна­че­ния ка­ж­до­го из при­ве­ден­ных вы­ше суа­хи­лий­ских слов.

На пер­вых по­рах при­шлось не­лег­ко, мы спра­ши­ва­ли-пе­ре­спра­ши­ва­ли у зан­зи­бар­ских во­ен­ных, знав­ших анг­лий­ский, что и как из «во­ен­но­го» на­зы­ва­ет­ся на суа­хи­ли, и учи­лись на хо­ду.

* * *

13 ян­ва­ря 1966 г. — …На­чи­ная с 8 ян­ва­ря, мы го­то­ви­лись к са­лю­ту в честь 2-й го­дов­щи­ны ре­во­лю­ции 12 ян­ва­ря 1964 го­да. Са­лют в здеш­них ус­ло­ви­ях — де­ло хло­пот­ли­вое. Его да­ют из раз­ных то­чек, в том чис­ле и с ост­ров­ков, рас­по­ло­жен­ных по­бли­зо­сти. По­лу­чи­лось так, что я по­пал на Че­ре­па­ший ост­ров. Этот ост­ров сла­вен тем, что там оби­та­ют гро­мад­ные мор­ские че­ре­па­хи.

На ка­те­ре с сол­да­та­ми и офи­це­ра­ми до­б­ра­лись ту­да за­тем­но. Пол­ча­са-час бро­ди­ли по ост­ро­ву — ис­ка­ли ме­сто для зе­ни­ток. И со­вер­шен­но слу­чай­но на­бре­ли на од­ну че­ре­па­ху. Дей­ст­ви­тель­но, гро­ма­ди­на! Ей ни­че­го не сто­ит пе­ре­вез­ти на пан­ци­ре двух че­ло­век — гру­за как буд­то не чув­ст­ву­ет. Раз­бу­ди­ли мы ее шу­мом и фо­на­ря­ми. Ши­пит она гром­ко — так она ды­шит. Пе­ре­дви­га­ет­ся как бы не­хо­тя. От­полз­ла чуть в сто­ро­ну, в кус­ты, и за­мер­ла. Спря­та­ла го­ло­ву под пан­цирь, и бы­ла та­ко­ва.

На этом ост­ро­ве до ре­во­лю­ции бы­ла тюрь­ма для аф­ри­кан­цев, а еще рань­ше — сю­да при­во­зи­ли ра­бов. Мы да­же ви­де­ли ог­ром­ные ого­ро­жен­ные ямы, к ко­то­рым с опа­ской при­бли­жа­лись. Как раз в них и со­дер­жа­лись ра­бы…

1 фев­ра­ля. — …От­пра­ви­лись в суб­бо­ту в ар­хив — най­ти что-то ин­те­рес­ное для бу­ду­щих ди­пло­мов. При­хо­дим ту­да, уз­на­ем, что к че­му, и про­сим по­ка­зать ка­та­лог — опись ар­хи­ва. При­но­сят тол­стен­ную кни­гу, а вре­ме­ни у нас, что­бы про­смот­реть её, — все­го ни­че­го. Мы же хо­те­ли, что­бы этот ка­та­лог да­ли нам до по­не­дель­ни­ка.

Ес­ли здо­ро­ва­лись на анг­лий­ском, то уж даль­ше раз­го­вор по­шел на суа­хи­ли. По­на­ча­лу нам от­ка­за­ли, ска­зав, что ка­та­лог у них все­го в од­ном эк­зем­п­ля­ре. И тут Ов­чан блес­нул!

Он так за­го­во­рил на суа­хи­ли, что ар­хи­вис­ту и его по­мощ­ни­кам ста­ло как-то не­лов­ко от то­го, что у них име­ет­ся да­же этот един­ст­вен­ный эк­зем­п­ляр. Я на­блю­дал за их ли­ца­ми. Сна­ча­ла рас­плы­лись в улыб­ке, а за­тем про­сто про­сия­ли! В кон­це кон­цов, Во­ва их уго­во­рил, мы да­ли им рас­пис­ку и уш­ли с ка­та­ло­гом, страш­но до­воль­ные.

6 фев­ра­ля. — …Слу­шал вы­сту­п­ле­ние пре­зи­ден­та Зан­зи­ба­ра Ка­ру­ме на ми­тин­ге, по­свя­щен­ном 9-й го­дов­щи­не пар­тии Аф­ро-Ши­ра­зи, на пло­ща­ди Mnazi Mmoja (в пе­ре­во­де с суа­хи­ли — Од­на паль­ма. То­гда это был, ско­рее, пус­тырь, где рос­ли две-три ко­ко­со­вые паль­мы).

До че­го же его труд­но пе­ре­во­дить на рус­ский! Его не­дос­та­ток — пе­ре­ска­ки­вать с од­ной те­мы на дру­гую, и сно­ва к пер­вой воз­вра­щать­ся. А ес­ли он на­чи­на­ет шу­тить — гиб­лое де­ло! Смысл бо­лее-ме­нее ясен — и его шу­ток, и по­сло­виц, и по­го­во­рок. Но на­чи­на­ешь пе­ре­во­дить на рус­ский — ерун­да по­лу­ча­ет­ся. Не ус­пе­ва­ешь. А в пе­ре­во­де, ес­ли по­те­ря­ешь од­ну мысль, о вто­рой и не до­га­да­ешь­ся. В об­щем, по­па­рил­ся!

7 фев­ра­ля. — …Ин­те­рес­ная встре­ти­лась мне ста­тья в од­ной из ме­ст­ных га­зет. Я ди­ву дал­ся! Ти­пич­но ан­ти­аме­ри­кан­ская, в сар­ка­сти­че­ском то­не, столь­ко в ней из­дев­ки, на­смеш­ки! По­лу­чил удов­ле­тво­ре­ние. А как кра­си­во, ве­со­мо зву­чит всё это на суа­хи­ли!..

16 фев­ра­ля. — …По­зво­нил Во­ло­дя Кор­не­ев из кон­суль­ст­ва, пе­ре­дал, что мне пе­ре­во­дить де­ле­га­ту от ВЛКСМ, прие­хав­ше­му сю­да по при­гла­ше­нию Мо­ло­деж­ной Ли­ги пар­тии Аф­ро-Ши­ра­зи.

Это Дмит­рий Ту­ла­ев, а для ме­ня про­сто Ди­ма. С ним зна­ком, ра­бо­та­ет он в КМО (Ко­ми­тет мо­ло­деж­ных ор­га­ни­за­ций) СССР за­м. зав. от­де­лом Аф­ри­ки, и зна­ет тех, ко­го и я знаю в КМО.

Ве­зёт же здесь на зна­ко­мых! Его на­чаль­ник — Ор­лов! «Вла­ди­слав Ива­но­вич — „боль­шой че­ло­век“, сек­ре­тарь парт­ор­га­ни­за­ции КМО», ска­зал он мне. Пом­нишь, го­во­рил те­бе о нем[6]. По­про­сил Ди­му не за­быть при­вет ему пе­ре­дать.

В штаб-квар­ти­ре Ли­ги за­вя­зал­ся очень ин­те­рес­ный и по­лез­ный раз­го­вор о мо­ло­де­жи у нас, о Ком­со­мо­ле в пер­вые го­ды Со­вет­ской вла­сти, о мо­ло­де­жи в но­вом Зан­зи­ба­ре. Пе­ре­во­дил, на­вер­ное, ча­са два. Об­су­ди­ли мно­гие важ­ные во­про­сы о со­труд­ни­че­ст­ве мо­ло­деж­ных ор­га­ни­за­ций на­ших стран, да и сам уз­нал мно­гое из то­го, что ме­ня ин­те­ре­со­ва­ло.

Счастливый жених пишет невесте.

* * *

Дмит­рий Ту­ла­ев о­ко­н­чил МГИМО с ки­тай­ским язы­ком. В дни ви­зи­та на Зан­зи­бар был он на прие­ме в по­соль­ст­ве КНР, по­сле ко­то­ро­го рас­ска­зал мне уди­ви­тель­ную ис­то­рию:

«Здо­ро­ва­ясь с ки­тай­ца­ми, го­во­рю им на ки­тай­ском: „Здо­ро­во, ре­бя­та!“ — Мол­ча­ние и вы­та­ра­щен­ные гла­за в от­вет. Сно­ва — „Ре­бя­та, здо­ро­во!“: по­вто­ря­ет­ся то же. „Я же к вам на ки­тай­ском язы­ке об­ра­ща­юсь!“ — Гла­за рас­ши­ря­ют­ся… „Вы что, ки­тай­ский язык не знае­те?“. Тут что-то дош­ло до них, и один у дру­го­го, в при­сут­ст­вии аф­ри­кан­цев, го­во­рит на анг­лий­ском (!): „Он у нас спра­ши­ва­ет, зна­ем ли мы ки­тай­ский язык?“. Аф­ри­кан­цы дер­жат­ся за жи­во­ты…».

Как го­во­рит­ся, ком­мен­та­рии из­лиш­ни. Что мо­гу ска­зать? Мы прие­ха­ли на Зан­зи­бар в са­мый раз­гар идео­ло­ги­че­ской вой­ны ме­ж­ду Мо­ск­вой и Пе­ки­ном. Ки­тай­цы на­­з­ы­­вали нас «ре­ви­зио­ни­ста­ми». Вот, на­вер­ное, и Ту­ла­ев ока­зал­ся для них «ре­ви­зио­ни­стом», с ко­то­рым «нуж­но ухо дер­жать вос­тро».

Мы, ки­тай­цы и «mzungu»

(или — не всё так про­сто…)

Идео­ло­ги­че­ский кон­фликт (или «рас­кол») ме­ж­ду СССР и ма­оц­зде­нун­ским Ки­та­ем, на­чав­ший­ся в кон­це 1950-х го­дов[7], на­нес свой «от­пе­ча­ток» и на взаи­мо­от­но­ше­ния со­вет­ских и ки­тай­ских во­ен­ных со­вет­ни­ков на Зан­зи­ба­ре. Ощу­ща­лась не­до­вер­чи­вость, на­пря­жен­ность, мы бы­ли чу­жи­ми друг для дру­га. Ра­зу­ме­ет­ся, чув­ст­во­ва­лось и со­пер­ни­че­ст­во: кто луч­ше — мы или они — про­явит се­бя в бое­вой под­го­тов­ке зан­зи­бар­цев. Уве­рен, этим поль­зо­ва­лись (во бла­го се­бе, ко­неч­но) во­ен­ное и по­ли­ти­че­ское ру­ко­во­дство Зан­зи­ба­ра.

Ки­тай­цы ра­бо­та­ли в во­ен­ном ла­ге­ре на со­сед­нем ост­ро­ве Пем­ба по­бли­зо­сти от ад­ми­ни­ст­ра­тив­но­го цен­тра Ча­ке-Ча­ке. Сколь­ко их бы­ло? Вряд ли боль­ше, чем со­вет­ских. Встре­ча­лись ли мы с ки­тай­ски­ми во­ен­спе­ца­ми? Прак­ти­че­ски нет. В го­ро­де я их ни ра­зу не ви­дел. Да­же не за­пом­нил, на ка­ком транс­пор­те ки­тай­цы при­ез­жа­ли на ре­пе­ти­ции па­ра­дов — все­гда при­ез­жа­ли пер­вы­ми, рань­ше нас.

За­пом­ни­лась пер­вая из очень ред­ких встреч с ни­ми. В кон­це де­каб­ря 1965 го­да на­ча­лась под­го­тов­ка к во­ен­но­му па­ра­ду в честь 2-й го­дов­щи­ны ре­во­лю­ции. Ре­пе­ти­ции про­хо­ди­ли на Mnazi Mmoja.

На пер­вую ре­пе­ти­цию на­ша груп­па во гла­ве с Гри­горь­е­вым при­бы­ла позд­нее ки­тай­цев, во­круг ко­то­рых уже со­бра­лось не­сколь­ко зан­зи­бар­ских во­ен­ных чи­нов. Вик­тор Ми­хай­ло­вич веж­ли­во по­здо­ро­вал­ся с ки­тай­ским кол­ле­гой, тот, улы­ба­ясь, на­чал раз­го­ва­ри­вать с ним, на рус­ском.

С Во­ло­дей стоя­ли по­одаль, ру­ко­по­жа­тия­ми с ки­тай­ца­ми не об­ме­ни­ва­лись, но жес­та­ми по­при­вет­ст­во­ва­ли друг дру­га. Я с лю­бо­пыт­ст­вом по­смат­ри­вал на ки­тай­ских «суа­хи­ли­стов» (их бы­ло три-че­ты­ре) — мо­ло­дые ре­бя­та, все од­но­го рос­та и в оди­на­ко­вых бе­лых ру­баш­ках на­вы­пуск, чер­ные брю­ки. Ве­ли се­бя как-то ско­ван­но, и, ко­гда пе­ре­во­ди­ли, чуть ли не в рот смот­ре­ли сво­им офи­це­рам, бе­се­до­вав­шим с зан­зи­бар­ца­ми. По­че­му-то по­ду­мал то­гда, что дис­ци­п­ли­на сре­ди са­мих ки­тай­цев бы­ла стро­гой, ни­че­го лиш­не­го, толь­ко ра­бо­та…

Зан­зи­бар­ские ко­ман­ди­ры и со­вет­ские во­ен­спе­цы на пла­цу ла­ге­ря Чу­к­ва­ни. Ав­тор — спра­ва от фо­то­ре­пор­те­ра (свет­лые брю­ки, ру­баш­ка на­вы­пуск).

Че­рез не­ко­то­рое вре­мя Вик­тор Ми­хай­ло­вич по­до­звал ме­ня: «Олег, на­до схо­дить к ним. О чем они там го­во­рят? По­про­буй­те по­слу­шать». Не спе­ша, де­лая вид, что про­гу­ли­ва­юсь, сде­лал не­сколь­ко ша­гов в сто­ро­ну ки­тай­ской груп­пы. Моя «про­гул­ка» не ос­та­лась не­за­ме­чен­ной, кое-кто стал обо­ра­чи­вать­ся в мою сто­ро­ну — ви­ди­мо, я был пло­хим ак­те­ром.

По­дой­дя еще бли­же, ус­лы­шал: «Mzungu anakaribia» («Бе­лый при­бли­жа­ет­ся») — ска­зал не­гром­ко один из зан­зи­бар­ских офи­це­ров, что сто­ял ря­дом с ки­тай­ца­ми. И все они ра­зом за­мол­ча­ли, вся­кие раз­го­во­ры в их груп­пе пре­кра­ти­лись. Мне ни­че­го не ос­та­ва­лось, как ре­ти­ро­вать­ся. Чув­ст­вуя, что за мной про­дол­жа­ют на­блю­дать, шел к на­шей груп­пе, «не по­спе­шая». В го­ло­ве про­мельк­ну­ло: «А вдруг они до­га­да­лись, что я их слы­шал?»

Эта фра­за — «Бе­лый (mzungu) при­бли­жа­ет­ся» — ме­ня по­ра­зи­ла! Для зан­зи­бар­цев, ока­зы­ва­ет­ся, я был во­все не рус­ский (су­ах. — mrusi) или со­вет­ский (msoviet), для них все рав­но ос­та­вал­ся «бе­лым»! Не со­мне­ва­юсь, что и ме­ж­ду со­бой зан­зи­бар­ские во­ен­ные нас так и на­зы­ва­ли — «wazungu» («бе­лые»).

* * *

Не­боль­шое от­сту­п­ле­ние. Я не фи­ло­лог-язы­ко­вед, а ис­то­рик-аф­ри­ка­нист, прак­ти­ко­вав­ший (и прак­ти­кую­щий) суа­хи­ли. Хо­тел бы по­де­лить­ся не­ко­то­рым мыс­ля­ми, быть мо­жет, не­бес­спор­ны­ми, но имею­щи­ми пря­мое от­но­ше­ние к то­му, о чем уже рас­ска­зал, а ши­ре — к то­гдаш­ним со­вет­ско-зан­зи­бар­ским от­но­ше­ни­ям.

Mzungu — это со­би­ра­тель­ное зна­че­ние «ев­ро­пе­ец» на суа­хи­ли. Так трак­ту­ют все из­вест­ные сло­ва­ри язы­ка суа­хи­ли, вклю­чая тан­за­ний­ский «Kamusi ya Kiswahili Sanifu» («Тол­ко­вый суа­хи­ли-суа­хи­ли сло­варь») — пер­вый та­ко­го ро­да, из­дан­ный в 1981 го­ду Ин­сти­ту­том изу­че­ния суа­хи­ли Дар-эс-Са­лам­ско­го уни­вер­си­те­та. И со­вет­ские — «Кamusi ya Kiswahili-Kirusi» («Суа­хи­ли-рус­ский сло­варь») (1961 г., 18 000 слов), о ко­то­ром уже упо­ми­нал, и его но­вое из­да­ние 1987 го­да (ок. 30 000 слов). Сре­ди ав­то­ров по­след­не­го — Н.В.Гро­мо­ва, Н.Г.Фё­до­ро­ва. И Во­ло­дя Ма­ка­рен­ко — со­курс­ник по груп­пе суа­хи­ли (скон­чал­ся в 2002 го­ду, это бы­ла пер­вая по­те­ря сре­ди нас).

В том же зна­че­нии «mzungu» ука­зан и в «Рус­ско-суа­хи­ли сло­ва­ре» (М., 1996, ок. 30 000 слов). Один из его со­ста­ви­те­лей — Са­ша Дов­жен­ко (по­жа­луй, луч­ший то­гда «суа­хи­лист» в СССР). Он по­да­рил мне эк­зем­п­ляр это­го сло­ва­ря с ав­то­гра­фом — «…с про­стым на­по­ми­на­ни­ем о том, как мо­ло­ды мы бы­ли! 26.9.2002» — в день мое­го 60-ле­тия.

Но я вспом­нил, что рас­ска­зы­вал о «mzungu» нам в ИВЯ на уро­ках «раз­го­вор­но­го суа­хи­ли» Хас­сан, пле­мян­ник по­след­не­го зан­зи­бар­ско­го сул­та­на, — «но­си­тель» язы­ка. По его сло­вам, «mzungu» на­зы­ва­ли не вся­ко­го бе­ло­го (к то­му же, в суа­хи­ли есть «mweupe» — букв. «бе­лый че­ло­век»). «Mzungu» от­но­си­лось, пре­ж­де все­го, к тем «бе­лым», ко­то­рые ко­гда-то ко­ло­ни­зи­ро­ва­ли Вос­точ­ную Аф­ри­ку, фак­ти­че­ски и сул­та­нат Зан­зи­бар, быв­ший бри­тан­ским про­тек­то­ра­том с кон­ца XIX ве­ка и вплоть до де­каб­ря 1963 го­да, ко­гда он об­рел по­ли­ти­че­скую не­за­ви­си­мость. И в этом зна­че­нии, с яв­ным не­га­тив­ным от­тен­ком, это сло­во уко­ре­ни­лось в соз­на­нии аф­ри­кан­цев. Не со­мне­ва­юсь: ме­ня на­зва­ли «mzungu» имен­но в этом смыс­ле.

По­зво­лю се­бе вы­ска­зать еще од­но со­об­ра­же­ние об эти­мо­ло­гии это­го сло­ва.

Не яв­ля­ет­ся ли «mzungu» про­из­вод­ным от гла­го­ла «zunguka»? (вы­де­ле­но мною. — О.Т.). В пе­ре­во­де од­но из зна­че­ний — «хо­дить во­круг», «об­хо­дить». А чем за­ни­ма­лись в Аф­ри­ке ев­ро­пей­цы-пер­во­про­ход­цы? Они «хо­ди­ли» и «об­хо­ди­ли», а за ни­ми ко­ло­ни­за­то­ры де­ла­ли то же са­мое (!), за­вла­де­вая той или иной тер­ри­то­ри­ей. На мой взгляд, та­кое про­ис­хо­ж­де­ние сло­ва «мзун­гу» име­ет пра­во на су­ще­ст­во­ва­ние.

До­бав­лю. Как го­во­ри­ла мне Нел­ли Вла­ди­ми­ров­на. Гро­мо­ва, в Тан­за­нии есть та­кая ле­ген­да, или прит­ча: ко­гда-то, впер­вые уви­дев бе­ло­го че­ло­ве­ка, ме­ст­ные жи­те­ли вос­клик­ну­ли: «Mzungu!» («чу­до», од­но из зна­че­ний это­го сло­ва. — О.Т.), а по­том бе­лых ста­ло так мно­го, что они ста­ли го­во­рить: «Walituzunguka!» («Они нас ок­ру­жи­ли!»).

* * *

…К не­со­сто­яв­шей­ся «про­гул­ке». Ход мо­их мыс­лей был при­мер­но та­кой: «Что же по­лу­ча­ет­ся? Мы — рус­ские, со­вет­ские, ни­ка­ких ко­ло­ний не име­ли, прие­ха­ли по­мо­гать, и ме­ня/нас на­зы­ва­ют „бе­лы­ми“, как ко­гда-то ко­ло­ни­за­то­ров?!»

Об ус­лы­шан­ном я до­ло­жил Гри­горь­е­ву, по­де­лил­ся с ним и свои­ми до­гад­ка­ми. Но не сра­зу — ки­тай­цам с зан­зи­бар­ца­ми хо­тел по­ка­зать, что не рас­слы­шал ска­зан­ное в мой ад­рес, по­это­му лишь ка­кое-то вре­мя спус­тя на­пра­вил­ся к сво­ему на­чаль­ни­ку. Гри­горь­ев, не­сколь­ко оза­да­чен­ный, пе­ре­спро­сил: «Вы­хо­дит, нас здесь „рус­ски­ми“ или „со­вет­ски­ми“ не на­зы­ва­ют, а на­зы­ва­ют „бе­лы­ми“?! Не­хо­ро­шо!» На­вер­ня­ка на­чаль­ник на­шей груп­пы со­об­щил об этом «на­верх», в Мо­ск­ву.

Не всё так про­сто скла­ды­ва­лось для нас на ре­во­лю­ци­он­ном ост­ро­ве…

* * *

17 фев­ра­ля. — …За­кон­чи­лось пре­бы­ва­ние на­ших де­ле­га­ций. Это оз­на­ча­ло ра­бо­ту, ра­бо­ту и еще раз ра­бо­ту. Но с ка­ким удо­воль­ст­ви­ем и ста­ра­ни­ем я де­лал её! Соб­ст­вен­ны­ми гла­за­ми ви­дел, как ус­та­нав­ли­ва­лись дру­же­ские от­но­ше­ния, как рос­ло взаи­мо­по­ни­ма­ние, на­ла­жи­ва­лись нуж­ные кон­так­ты…

Зав­тра вы­­­с­т­­у­­плю на суа­хи­ли с док­ла­дом для сол­дат в Чу­к­ва­ни о 48-й го­дов­щи­не Сов. Ар­мии.

Вче­ра ве­че­ром — при­ем у пре­зи­ден­та Ка­ру­ме, ча­ст­ный, не­офи­ци­аль­ный, длил­ся 40 ми­нут, бы­ли Ту­ла­ев и я. Бе­­с­е­­до­вали дру­же­ски, во­об­­ще к нам Ка­ру­ме хо­ро­шо от­но­сит­ся.

А по­ут­ру ез­дил с Ди­мой в се­вер­ный рай­он стра­ны (Мко­ко­то­ни), на ми­тинг. Жи­те­ли со­бра­лись как на празд­ник — на­ряд­но оде­тые, ве­се­лые и ожив­лен­ные. Нас, пред­став­лен­ных как «Ujumbe kutoka Urusi» («Де­ле­га­ция из Рос­сии»), встре­ти­ли, я бы ска­зал, очень одоб­ри­тель­но — дол­гим ру­ко­пле­ска­ни­ем впе­ре­меж­ку с кри­ка­ми, точ­нее, «улю­­л­ю­ка­­нь­ем» (что труд­но пе­ре­дать сло­ва­ми — это на­до слы­шать!) го­ло­си­стых зан­зи­ба­рок. Что на Ту­лае­ва про­из­ве­ло боль­шое впе­чат­ле­ние.

Вы­сту­пав­ших бы­ло не­мно­го. «Ора­­т­о­­рами» ока­за­лись ме­ст­ные пар­тий­ные и мо­ло­деж­ные ак­ти­ви­сты, сре­ди них — бой­кая де­вуш­ка. В на­шу честь уст­­ро­или «при­ем»: под на­ве­сом у до­ми­ка пар­тий­но­го от­де­ле­ния на ши­ро­чен­ной под­стил­ке — го­ра (без пре­уве­ли­че­ния!), пло­ва. На зем­ле во­круг нее — ци­нов­ки, на ко­то­рые и уса­жи­ва­ют­ся гос­ти. Все ели ру­ка­ми, я то­же. Плов по­нра­вил­ся — вкус­ный, ап­пе­тит­ный. На­стоя­щий!

Лю­бо­пыт­но, что пе­ред тра­пе­зой и по­сле неё «об­слу­га», воо­ру­жив­шись кув­ши­на­ми с во­дой, по­ло­тен­ца­ми и та­зи­ка­ми, об­хо­ди­ла гос­тей, пред­ла­гая умыть ру­ки.

23 фев­ра­ля. (На прие­ме в на­шем кон­­су­­ль­стве по слу­чаю Дня Со­вет­ской Ар­мии) — …Я на­хо­дил­ся у сто­ла, где рас­по­ло­жи­лись чле­ны пра­ви­тель­ст­ва. Во­ло­дя си­дел ря­дом с пре­зи­ден­том. Кон­сул Кар­лов вы­сту­пил с ре­чью, и Во­­л­одя пе­ре­во­дил на суа­хи­ли; по­том — Ка­ру­ме, и Во­­л­одя пе­ре­во­дил на рус­ский. Ко­гда Ка­ру­ме вы­хо­дил из-за сто­ла для вы­сту­п­ле­ния, он чуть ли не об­нял Вов­ку, мол, «пой­дем, пе­ре­ве­дёшь». Ко­неч­но, мой друг пе­ре­во­дил без суч­ка и за­до­рин­ки…

8 мар­та. — …Се­го­дня, вос­поль­зо­вав­шись сво­бод­ным днем (все-та­ки со­вет­ский празд­ник), от­пра­ви­лись в ар­хив по­ра­бо­тать. Взял­ся за оз­на­ком­ле­ние с под­шив­кой «Kweupe» за 1964 год, а Во­ва — с под­­ши­в­­ками дру­гих га­зет. Для ме­ня «Kweupe» ин­те­рес­на тем, что пер­вый ее но­мер вы­шел че­рез 5 дней по­сле ре­во­лю­ции, она пра­ви­тель­ст­вен­ная, и в ней не­пло­хая ин­фор­ма­ция о со­бы­ти­ях пер­во­го го­да по­сле ре­во­лю­ции. Вро­де бы до­го­во­рил­ся, что с суб­бо­ты до по­не­дель­ни­ка бу­ду брать под­шив­ку до­мой…

22 мар­та. — …По суб­бо­там и вос­кре­сень­ям обыч­но си­жу до­ма и об­ра­ба­ты­ваю «Kweupe». Ма­те­ри­ал уни­каль­ный, в дру­гих га­зе­тах — и ме­ст­ных, и за­ру­беж­ных — ин­фор­ма­ции о Зан­зи­ба­ре — кот на­пла­кал. По­ка лишь со­би­раю ма­те­ри­ал, а об­ра­ба­ты­вать бу­ду до­ма. Оче­вид­но, это и бу­дет те­мой мо­ей ди­плом­ной ра­бо­ты (так оно и вы­шло).

…До­ма пе­ча­тал, а не пи­сал от ру­ки. Во­ва «рас­ко­пал» где-то ма­шин­ку с очень кра­си­вым шриф­том, од­но удо­воль­ст­вие пе­ча­тать…

31 мар­та. — …Вче­ра в 4 ча­са дня по­ехал с ви­це-кон­су­лом Чир­ки­ным на са­мый юж­ный ко­нец ост­ро­ва — в мес­теч­ко Ма­кун­ду­чи, где уст­­ро­или про­смотр на­ше­го филь­ма «Кру­ше­ние эми­ра­та» и двух ки­но­жур­на­лов на суа­хи­ли. В по­сел­ке элек­три­че­ст­ва нет, и по­ка­зы­ва­ли фильм с ки­но­пе­ре­движ­ки.

На­ро­ду со­бра­лось уй­ма. Де­ти уст­рои­лись пря­мо пе­ред эк­ра­ном — бе­лым по­лот­ни­щем, при­вя­зан­ным к паль­мам, а взрос­лые сза­ди. Пе­ред на­ча­лом рас­ска­зал вкрат­це о со­дер­жа­нии кар­ти­ны, и ко­гда упо­мя­нул об эми­ре и ре­во­лю­ции, сверг­нув­шей его, раз­да­лись бур­ные ап­ло­дис­мен­ты. Вер­ну­лись до­мой позд­но, в 11-м ча­су…

Не толь­ко о суа­хи­ли

8 ию­ля 1965 г. — …Вче­ра в стра­не был на­цио­наль­ный празд­ник — Saba Saba, на суа­хи­ли это «Семь Семь», т.е. 7-е ию­ля — 11-я го­дов­щи­на об­ра­зо­ва­ния пар­тии TANU — Аф­ри­кан­ско­го на­цио­наль­но­го сою­за Тан­гань­и­ки — в кон­ти­нен­таль­ной час­ти стра­ны.

Ве­че­ром гу­ля­ли с Ов­ча­ном по го­ро­ду и на­блю­да­ли на­цио­наль­ные пля­ски. Хо­тя ев­ро­пей­ская ци­ви­ли­за­ция и тан­цы бе­рут свое, од­на­ко ме­ст­ные обы­чаи, тра­ди­ции и пля­ски все еще силь­ны. То, что ев­ро­пей­ская му­зы­ка и тан­цы ста­но­вят­ся здесь все бо­лее по­пу­ляр­ны­ми, мож­но бы­ло убе­дить­ся, ко­гда в «Пипл’c клу­бе» уст­раи­ва­ет­ся ве­чер тан­цев под джаз-ор­кестр. Здесь уже не встре­тишь на­цио­наль­ных одежд.

10 ию­ля. — …Нас при­гла­си­ли на му­суль­ман­ский празд­ник. Ог­ром­ное ско­пи­ще на­ро­ду (ес­ли это во­об­ще при­ме­ни­тель­но к кро­хот­но­му ост­ро­ву Зан­зи­бар) со­бра­лось на Mnazi Mmoja. Всё по­ле ок­ру­же­но не­оно­вы­ми лам­па­ми. В цен­тре — две три­бун­ки с пло­­ща­дкой для по­чет­ных гос­тей. Мы то­же мог­ли бы быть сре­ди них, но ре­ши­ли пой­ти на это тор­же­ст­во с зан­зи­бар­ца­ми, ко­то­рые учи­лись и ра­бо­та­ли в Мо­ск­ве, и Во­ва их зна­ет.

Вся пло­щадь си­дит и слу­ша­ет, как има­мы чи­та­ют (я бы ска­зал, по­ют, и очень не­пло­хо) су­ры из Ко­ра­на, так или ина­че свя­зан­ные с па­мя­тью про­ро­ка Му­хам­ме­да. Да­же школь­ни­ки, и те пе­ли на араб­ском язы­ке. Че­рез ка­кое-то вре­мя раз­ре­ша­лось ухо­дить, но поч­ти все ос­та­ва­лись на сво­их мес­тах. Мы си­де­ли на зем­ле, нас из­ред­ка ок­ра­пы­ва­ли бла­го­вон­ной во­дой — та­ков обы­чай.

Тор­же­ст­во дли­лось бо­льше ча­са. Му­суль­ман­ские обы­чаи со­хра­ня­ют­ся — жен­щи­ны си­дят с од­ной сто­ро­ны, а муж­чи­ны — с дру­гой. Но не стро­го: мы с Во­ло­дей си­де­ли ря­дом с же­ной и се­ст­рой на­ше­го зна­ко­мо­го.

13 ию­ля. — …По­бы­ва­ли в гос­тях у «на­ших» зан­зи­бар­цев. Мое имя — Олег и Алик — пе­ре­ина­чи­ли, и я стал Али — им лег­че так про­из­но­сить. По­зна­ко­ми­лись с ро­ди­те­ля­ми. Се­мья весь­ма об­ра­зо­ван­ная: муж — сей­час учи­тель шко­лы — и его же­на учи­лись и ра­бо­та­ли в Мо­ск­ве, брат му­жа 5 лет учил­ся в Егип­те, се­ст­ра же­ны учит­ся в 10-м клас­се (все­го 12 клас­сов) ча­ст­ной шко­лы. У му­жа ма­ши­на. Дом их од­но­этаж­ный, ме­бель ев­ро­пей­ская. Во­об­ще в здеш­них ма­га­зи­нах ме­бель ме­ст­но­го про­из­вод­ст­ва, но впол­не со­вре­мен­ная.

23 ав­гу­ста. — …C Во­ло­дей впер­вые уви­де­ли зан­зи­бар­ку, не­мо­ло­дую, у ко­то­рой од­на но­га — дву­мя ла­до­ня­ми не об­хва­тишь! Дру­гая — «по­тонь­ше», но то­же очень рас­пух­шая. Шла с бо­ку на бок, и мед­лен­но-мед­лен­но, труд­но ей бы­ло.

Ве­че­ром рас­ска­за­ли об этом на­­ш­ему вра­чу — май­о­ру медс­луб­жбы. «Это — сло­но­вая бо­лезнь, рас­про­стра­не­на в тро­пи­ках. Её „боль­шую“ но­гу ви­де­ли? Она как у сло­на, очень по­хо­же». А по­том до­ба­вил: «В го­ро­де и муж­чи­ны по­па­да­ют­ся. Но во­об­ще та­ких лю­дей не­мно­го». Мы не ста­ли спра­ши­вать, как бо­роть­ся с этой чуд­ной бо­лез­нью, из­ле­чи­ма ли она. И вдруг май­ор спро­сил: «У вас сей­час ка­кая обувь. Бо­тин­ки? Хо­ро­шо, но ко­гда на­де­не­те сан­да­лии на бо­су но­гу, об­хо­ди­те лу­жи­цы, там вся­кой за­ра­зы пол­но».

…По­бы­ва­ли на про­ти­во­по­лож­ной — за­пад­ной — сто­ро­не ост­ро­ва. По до­ро­ге по­встре­ча­ли маль­чи­шек, ко­то­рые пой­ма­ли ка­ко­го-то зверь­ка. Ос­та­но­ви­лись, по­пы­та­лись по­иг­рать с ним. А ре­бя­та — на­че­ку, опе­ре­ди­ли ме­ня и под­су­ну­ли вет­ку де­ре­ва. Зве­рек прыг­нул, схва­тил ее зу­ба­ми, «чик» — и из од­ной вет­ки по­лу­чи­лось две. Ока­зы­ва­ет­ся, зве­рек этот хищ­ный, ла­ко­мит­ся ку­ра­ми (а сам-то он мень­ше на­шей бел­ки) и зо­вут его «че­че» (cheche). И тут вспом­ни­лась мне мор­ская ры­ба «буд­жю» (buju), у ко­то­рой вме­сто зу­бов — два боль­ших рез­ца: пе­ре­ку­сят и пал­ку! А кро­ме змей есть здесь еще «ящер» — ва­ран «гу­ру­гу­ру» (guruguru). Страш­ное жи­вот­ное: уку­сит — че­ло­век те­ря­ет соз­на­ние и, не при­хо­дя в не­го, уми­ра­ет. Про­ти­во­ядия по­ка что нет…

6 сен­тяб­ря. — …Се­го­дня нам сно­ва «по­вез­ло». Ви­де­ли «про­ка­жен­ных», о ко­то­рых пре­ду­пре­ж­дал нас тот са­мый май­ор, но го­во­рил, что «леп­ра — так он на­зы­вал эту бо­лезнь — не за­раз­ная». Мы это уже зна­ли, слы­ша­ли на од­ной из лек­ций в ИВЯ. Но «слы­шать» и «ви­деть» все-та­ки ве­щи раз­ные.

* * *

Это бы­ли по­жи­лые муж­чи­на и жен­щи­на, оде­тые в хлам, по­про­шай­ни­ча­ли на уг­лу Gizenga Street. На­зва­на так в честь Ан­туа­на Ги­зен­ги, со­рат­ни­ка Пат­ри­са Лу­мум­бы, уби­то­го в Кон­го в 1961 го­ду, был ви­це-пре­мье­ром в его пер­вом пра­ви­тель­ст­ве. Ули­ца в го­ро­де не цен­траль­ная, и не ули­ца да­же, а улоч­ка, где и двум ве­ло­си­пе­ди­стам не разъ­е­хать­ся, не го­во­ря о мо­пе­дах. Но са­мая «тор­го­вая­»: вдоль нее не­скон­чае­мые ма­га­зи­ны и ма­га­зин­чи­ки. Хо­зяе­ва боль­ших «тор­го­вых то­чек» с боль­шим вы­бо­ром им­порт­ных то­ва­ров — ин­дий­цы, а тех, что по­мень­ше — аф­ри­кан­цы. Вла­дель­цев-ара­бов со­всем не­мно­го, и все они лю­ди очень поч­тен­но­го воз­рас­та. С ут­ра до ве­че­ра здесь пол­но по­ку­па­те­лей.

Кто-то по­да­вал этим ни­щим, они бла­го­дар­но ки­ва­ли, жда­ли но­во­го по­дая­ния. За­ме­тил, что про­хо­жие не вы­ка­зы­ва­ли ни­ка­кой брезг­ли­во­сти к ним. По­на­блю­дав чуть-чуть, я то­же по­дал им па­ру мо­нет — пря­мо в ла­до­ни, не при­тра­ги­ва­ясь к ним (на вся­кий слу­чай).

…Пе­ре­ки­ну «мос­тик» в ко­нец 1970-х. В Дар-эс-Са­ла­ме мы с Ок­са­ной то­же встре­ча­ли «ле­проз­ни­ков», прав­да, не час­то. Они то­же ни­щен­ст­во­ва­ли. Как и обыч­ные по­про­шай­ки, мно­гие — «бом­жи» (это сло­во поя­ви­лось в «на­шем» лек­си­ко­не лет че­рез де­сять). Они но­че­ва­ли на тро­туа­рах, где при­дет­ся, улег­шись на кар­тон­ки — пе­чаль­ное зре­ли­ще. Не­ред­ко ря­дом с про­ка­жен­ны­ми, по­бли­зо­сти от них, ви­дел ев­ро­пе­ек — «сес­тер ми­ло­сер­дия», сред­них лет, бла­го­об­раз­ных, из ле­про­зо­рия, од­но­го из них. Был ли то­гда, в се­ре­ди­не 60-х, ле­про­зо­рий на Зан­зи­ба­ре? Не спра­ши­вал. В Тан­за­нии боль­ных сло­но­вой бо­лез­нью я не ви­дел, аль­би­но­сы встре­ча­лись…

* * *